03.06.2015
Экономика как наука… В современном СНГ, у его лидера России – она ещё только стала вырисоваться, проступать сквозь кляксы маразма. Она лишь нащупывает непонятное для себя пространство созидания – ставшее «необитаемым островом» за страшные годы слома и искривлений. При этом научная экономика - важная сфера развития государства, народонаселения и она должна служить интересам всех или хотя бы большинства. Следует понимать, что экономика, невыгодная большинству – не только аморальна, но и антинаучна по сути своей…
В мутное время некролюций, переворотов, экономика стала продажным и проституированным придатком политики. Она превращена в центральный бастион дикости, заданной миру псевдодемократией с неолиберализмом рыночных реформ, которые исказили суть и значение экономики. Они сделали экономику из научно обоснованной основы государства – антигосударственным и антиобщественным учением, апологетикой воров.
Мы перенесли «на ногах» тяжёлое психовирусное заболевание «рыночного безумия»: хвалебный капитализм ещё раз доказал свою античеловеческую, грабительскую суть и сущность. Но нам бы теперь на костылях начать ходить, куда там скакать и бегать…
На поверхности – итог: нувориши капитала обанкротили страну, уничтожив основу экономики - производство в первую очередь, угробили технологии, присвоили богатство недр страны, ограбив всех, кто создавал ценности трудом многих поколений.
Загребастые руки компрадоров – стали «рабочими руками реформ». Управленцы с психологией и жизненным опытом паразитов – не хотят, не могут, и не умеют оценивать ни умственного, ни физического труда человека. Вместо оплаты труда производится оплата блата, т.е. социального статуса члена общества, никак не связанного с пользо й его деятельности. Труд, как сфера общественно-полезного действия – не изучается, а презирается.
Возникла система неприкрытого бандитизма, правящего «по понятиям» воровского закона или даже просто по «беспределу». Зловеще-удивительно лицо ельцинизма - с феодальным типом умопомрачения, рабским унижением людей и ограблением народов. Надежды, что этот кошмар экономических отношений канет в лето – пока остаются только надеждами, причем робкими.
Запад абсолютно непригоден слепцам в поводыри – ибо сам слепее всех слепых. Его историческое движение завершено и он далее способен только гнить, разлагаться, втягивая в этот процесс тех, кто ему доверится, и за счёт их свежей крови оттягивая свой неизбежный конец вампира.
В моих беседах с коллегой, А.Леонидовым (Филипповым) я уже сформулировал неразрешимое противоречие между производительными силами и финансовым приоритетом управления.
Здесь повторю: производительные экономики интегрируют в себя новые участки, а финансовые – утилизируют всё новое, до чего дотянутся.
В производительной экономике – когда ещё в 50-х годах под оккупацию Американской Империи попадали Япония или Южная Корея – им находилось «место в цеху», роль во внутриимперском разделении труда. Они ИНТЕГРИРОВАЛИСЬ в «американский мир» - потому что в 50-х годах он ещё был преимущественно- производительным. Перелом в отношениях производительной (фордовской) и финансовой (сионистской) группами внутри класса капиталистов относится уже к Вьетнамской войне США. Финансовая группа крепла, выдавливала производственников на периферию влияния в обществе – и на смену ИНТЕГРАЦИИ приходила УТИЛИЗАЦИЯ.
К моменту распада СССР эта тенденция была уже абсолютной на Западе. Захваченным землям Империя не находила места в цеху, ибо и цеха-то уже не было, его сменил принтер, печатающий доллары. Империя не интегрировала в себя Прибалтику или Молдавию, Грузию или Украину, Польшу или Болгарию. Она их досуха отжимала, выдавливала из них всё ценное и дорогостоящее (включая и хорошие мозги, и здоровые почки, и прочие донорские органы) - после чего разграбленные и одичавшие завоевания «новых гуннов» подлежали (и подлежат) аннигиляции.
Дело в том, что смысл ИНТЕГРИРОВАТЬ есть только для экономики производительной.
Ещё Рикардо убедительно доказывал, что на одной земле выгоднее делать вино, на другой сукно, и обменивать их вместо автаркии земель. Но обмен вина на сукно, сукна на вино, шила на мыло – может быть выгоден только в технологическом смысле, только когда речь идёт о разных, реальных, материальных товаров с их уникальными свойствами.
Для финансиста нет разницы между 100 рублями в мыле, и 100 рублями в шилах, между 1 евро за вино или 1 евро за сукно. 100 рублей – они и есть 100 рублей, и 1 евро – остаётся одним евро, за что бы его не выручили.
Это значит, что для финансиста (в отличие от технолога) невыгоден эквивалентный обмен сукна на вино или шила на мыло. Если он отдаст (по честному) мыла на 100 рублей, и заберёт шил на 100 рублей же, то в чем его выгода?
Финансисту нужна торговля неэквивалентная – а неэквивалентный обмен есть эвфемизм слова «грабеж-разбой». Прибыль может быть получена только одним путём: если будешь ввозить дешёвую дрянь, а в обмен вывозить по-настоящему ценные сокровища. Современная торговля постоянно богатеющего Запада с постоянно нищающей его полуколониальной периферией так и строится.
Но что будет с территорий, на которую ввезли дряни на 10 рублей, а вывезли благ на 20? С каждым оборотом начнёт расти УПУЩЕННАЯ ПРИБЫЛЬ этой территории, что постепенно (или даже сразу) вгонит территорию в конченное состояние помойки и руин. Ведь когда накапливается ущерб (с первым оборотом земля стала беднее на 10 рублей, со вторым – на 20, с третьим – на 30 и т.п.) – накапливается нищета и безысходность местной жизни.
Эти закономерности УТИЛИЗАЦИИ ПЕРИФЕРИИ В РАМКАХ ФИНАНСОВОГО ПРИОРИТЕТА (когда главная цель лидеров экономики – обогащение) – объясняют нам драмы и кошмары всей постсоветской истории.
Почему реформы МВФ ни разу не дали позитивного результата? Почему любой прозападный политик – будь он Ющенко или Саакашвилли, Валенса или Снегур, Тер-Петросман или Эльчибей – выбрасываются в итоге своими избирателями на свалку и проклинаются всенародно? Почему после вьетнамской войны никто из оккупированных США стран не повторил успеха Японии или Южной Кореи?
Ответ я вам дал: США могли интегрировать в своё хозяйство – пока это было хозяйство, а не вертеп разбойников. После того, как финансисты укрепились на вершине капиталистического класса – капитализм стал иным, и он может только утилизировать новеньких, не имея возможности их интегрировать.
Поскольку сейчас на 1 доллар в реальном секторе экономики приходится 10 долларов в дутых спекулятивных пузырях «ценных бумаг» - финансисты сильнее производителей материальных благ примерно в 10 раз.
Это – абсолютное превосходство принципа прибыльности (рвачества) над технологической целесообразностью!
(продолжение следует)