Ханин Г.И. 2011-2019 - СССР 2.0 Манифест

И, скорее всего, он будет долгим. Своеобразие данного кризиса по сравнению с предыдущим состоит в том, что он произошел при высоких ценах на нефть. ЧТОБЫ понять реальное положение дел, мы произвели альтернативные расчеты ряда макроэкономических показателей за 20 лет, и они подтвердили, что вопреки официальным данным, российская экономика по уровню ВВП до сих пор не достигла уровня 1987 года. Иными словами, наша «рыночная экономика» оказалась куда менее эффективной, чем даже поздняя советская, отнюдь не блиставшая экономическими успехами. Ханин Г.И. - доктор экономических наук, профессор, Сибирский институт управления – филиал Российской академии народного хозяйства и Государственной службы при Президенте РФ. Фомин Д.А. - кандидат экономических наук, доцент, Новосибирский государственный технический университет

23.04.2019 Как спасти от краха экономику России?

01.09.2018 Борис Березовский как зеркало истории позднего брежневизма и 90-х годов

"Заметки по еврейской истории" №8-9(210) август-сентябрь 2018 года

Книга Петра Авена (1) является, по-моему, одной из самых значительных книг о позднем СССР и России 90-х годов. В ней сквозь призму биографии Бориса Березовского анализируется история современной России и в какой-то степени и позднего СССР. Авен считает Бориса Березовского знаковой фигурой для России 90-х годов и поэтому считает возможным именно через его судьбу исследовать историю этого определяющего периода современной российской истории.

Включение в книгу статьи Авена О «крахе» либеральных реформ в России представляется мне совершенно оправданным. Говоря о времени Березовского нельзя обойти его социально-экономическое наполнение. Не подвели ли 90 годы конец не только российской части жизни Березовского, но и либеральным реформам вообще , в рамках которых проходила экономическая и политическая деятельность Березовского и многих авторов книги. Тогда судьба Березовского выглядит закономерной, не определяется только особенностями его личности. При том определяемой коренными пороками либерализма вообще. Авен с таким толкованием категорически не согласен. Почти сразу после дефолта 1998 года в газете Коммерсант он опубликовал статью и теперь ее перепечатал в виду значимости данного вопроса и в настоящее время.

Отмечу для начала, что, несмотря на мои сомнения в отношении некоторых ее положений, статья написана ярко и содержательно, аргументы выстроены логично, в точном соответствии с канонами либерального направления в экономике и хорошим знанием многих реалий российской экономики 90 годов. . Эти каноны меня самого привлекали в 60-80 годы. И только 90 годы заставили в них усомниться применительно к России.

22.03.2017 Почему в современной России проваливаются «стратегии» и «программы»?

13.02.2017 «Руководство страны опирается на ошибочные данные об экономике»

11.05.2016 Экономика СССР и современные проблемы

«Текущее печальное состояние российской экономики - результат некомпетентного и близорукого управления страной. Возможно ли уйти от этого негативного сценария, сочетая лучшие черты экономики сталинского СССР и современные подходы к экономическому развитию?» - беседа Григория Ханина и Ольги Четвериковой в эфире телеканала «День ТВ»

01.01.2015 Об организации и имидже российской статистики

Мы готовились к честному и открытому диалогу, ожидали увидеть профессиональную критику наших методических подходов и альтернативных оценок. Достаточно очевидно, что следовало тщательно проанализировать наши работы, найти методологические ошибки или ошибки в исходных данных, или просто в выдумывании цифр с потолка (и это бывает в научной среде). Ничего из этого наши критики не сделали.

27.08.2013 В россии начался экономический кризис.

И, скорее всего, он будет долгим. Своеобразие данного кризиса по сравнению с предыдущим состоит в том, что он произошел при высоких ценах на нефть.

10.03.2012 Руководителям государства придется подать пример материальных жертв

Экономист Григорий Исаакович Ханин* никогда не был членом КПСС. При этом он и сейчас убежден в том, что на российской земле социализм убедительно доказал свои преимущества перед капитализмом и что эта экономика советского образца вполне жизнеспособна. Правда, при определенных условиях. При каких именно – об этом Григорий Ханин рассказал в интервью «Однако».

Владислав Иноземцев и Григорий Ханин: почему смешна пятилетка, предложенная «Общероссийским народным фронтом»

23.04.2019 Как спасти от краха экономику России?

Моя оценка экономического положения России и возможностей его улучшения основывается на многолетних альтернативных оценках макроэкономического развития СССР и РФ, которые мы с коллегами подсчитывали на протяжении более 45 лет. Хочу отметить, что эти оценки носили многовариантный характер и касались также крупных отраслей экономики. Эти оценки существенно отличались от оценок Центрального статистического управления СССР и Росстата. Особенно большие отличия относятся к оценке объема и динамики основных фондов, восстановительная стоимость которых очень сильно отличается от учетной стоимости, рассчитываемой Росстатом. В настоящее время наблюдается разрыв примерно в 7 раз. Это небывалая величина не только для статистики развитых стран, но и в истории нашей страны. Даже в СССР она была значительно меньше. Отсюда значительное преувеличение Росстатом динамики основных фондов и размера прибыли, поскольку занижаются амортизационные отчисления (ежегодное отчисление от стоимости основных фондов для возмещения материального износа и морального устаревания). Преуменьшает Росстат и динамику занятости, так как не включает в нее занятость иммигрантов.

При таких искажениях статистики невозможен ни квалифицированный экономический анализ, ни обоснованная экономическая политика. Что мы и наблюдаем в большинстве научных работ российских и зарубежных экономистов и в прогнозах правительства и неправительственных организаций, включая Международный валютный фонд и Всемирный банк.

Альтернативные оценки экономики РФ в сопоставлении с оценками Росстата представлены в табл. 1.

Таблица 1. Сопоставление официальной и альтернативной оценки динамики (в %) макроэкономического развития РФ за 1991–2015 годы*

* В числителе указана альтернативная оценка, в знаменателе — оценка Росстата.
Данные по уровню износа фондов приведены для 1998, 2007 и 2015 годов

Прежде всего, обращу внимание, что по нашим расчетам ВВП России до сих пор не достиг уровня 1991 года, хотя Росстат показывает его превышение. Также значительно ниже уровня 1991 года уровень производительности труда. На мой взгляд, это объясняется разницей в оценке динамики основных фондов. Если рассчитать индекс основных фондов по остаточной стоимости, исходя из данных Росстата о динамике основных фондов по полной стоимости и размере износа, то окажется, что этот показатель вырос на 19%, в то время как наши расчеты показывают его сокращение на 50%. Такого сокращения в мирное время мировая экономическая история не знала. Более быстрый рост ВВП, чем рост основных фондов за весь период, объясняется наличием избыточных производственных мощностей в начале периода, их лучшим использованием в рыночной экономике и переходом к новой, менее фондоемкой структуре экономики с упором на сферу рыночных услуг. Все эти три фактора практически исчерпались в начале 2010-х годов. Этим главным образом и объясняется последующее сокращение ВВП. Произошло также и сокращение числа занятых, не компенсируемое ростом фондовооружености.

Из-за огромного сокращения капитальных вложений доля валового накопления основных фондов в ВВП в настоящее время составляет 14% (по наиболее достоверным расчетам Евростата). Это наиболее низкая доля среди более или менее развитых стран мира, исключающая расширенное воспроизводство основных фондов.

Обратной стороной ничтожности доли валового накопления основных фондов является гипертрофия фонда потребления домашних хозяйств населения. Его доля в России одна из самых высоких в мире. Но это не обеспечивает благосостояния большей части населения. Причина очевидна — чудовищное социальное расслоение. По моим расчетам начала 2000-х годов, децильный коэффициент¹ в России составлял 30:1 вместо 16:1 по Росстату. Это один из самых высоких децильных коэффициентов в мире. Однако было бы ошибочно полагать, что решение проблемы бедности в России только в перераспределении доходов. Здесь подстерегает опасность последующей потери благосостояния из-за сокращения ВВП.

Из указанных двух особенностей современной российской экономики следует алгоритм обеспечения экономического рывка в России. Он близок к аналогичной стратегии осуществления его «азиатскими тиграми» в последней трети XX века. Есть и определенные сходства со стратегией сталинской модернизации. В принципе движение рывками — важная традиционная особенность российской экономики. Я объяснил ее впервые в 2002 году, хотя аналогичные мнения были и у ряда российских историков. Теперь эту идею воспринял и президент РФ. Беда только в том, что им не указан алгоритм и механизм осуществления этого рывка. Неудивительно, что всё ограничивается благими намерениями и вместо рывка происходит дальнейшее скольжение экономики вниз.

В основе предлагаемой нами концепции экономического рывка лежит радикальное повышение доли фонда накопления в ВВП: с нынешних 14% до 40–45%. Аналогичный уровень был сравнительно недавно у ряда «азиатских тигров» и в СССР в начале 1930-х годов. Одновременно произойдет увеличение оборотных фондов, ассигнований на науку и образование. Конечно, такое изменение требует продолжительного времени; параллельно необходимо создать соответствующие материальные, финансовые и институциональные предпосылки. Одновременно неизбежно произойдет резкое сокращение доли и абсолютного объема потребления домашних хозяйств. По нашим подсчетам, исходя из условий 2015 года, для которого мы с Дмитрием Фоминым производили расчеты, этот фонд сократится в два раза. Однако основная тяжесть этого сокращения придется на наиболее состоятельные слои населения. Результаты предлагаемого перераспределения доходов населения представлены в табл. 2. Так, доходы самой состоятельной группы сократятся в 6 раз, следующей — в 3 раза и т. д. В двух самых небогатых группах доходы либо останутся неизменными, либо в самой низкой группе повысятся в полтора раза. Таким образом, от этого перераспределения, хотя и в разной степени, к сожалению, пострадают 80% населения. За допущенные экономические ошибки приходится дорого платить. Но и после такого перераспределения дифференциация доходов сохранится на среднеевропейском уровне. И этот процесс перераспределения доходов потребует продолжительного времени. Он должен быть синхронизирован с созданием материальных и институциональных предпосылок модернизации экономики.

Таблица 2. Расчет фактического и предлагаемого распределения личных доходов населения по доходным группам, 2015 год

Среди методов изъятия доходов состоятельных слоев населения можно назвать (в порядке убывания важности) высокий налог на имущество, высокие акцизы и таможенные тарифы на предметы не первой необходимости, более высокий подоходный налог для граждан с высокими доходами. Сбор этих средств потребует больших усилий от налоговой службы. Придется преодолеть многочисленные попытки уклонения от налогов.

Предполагаются радикальные изменения в структуре экономики в интересах ее модернизации. Значительно повысится в экономике доля и объем промышленности (прежде всего инвестиционного машиностроения и наукоемких отраслей), строительства, грузового транспорта, значительно понизится доля и объем сферы розничной торговли и бытовых услуг населению. Радикально изменится объем и структура экспорта за счет большей ориентации экономики на удовлетворение внутренних потребностей и ориентации импорта прежде всего на удовлетворение инвестиционных потребностей экономики.

Предлагаемые меры позволят выйти на среднегодовые темпы роста российской экономики на уровне 3% — приемлемые для мировой экономики. Это позволит не допустить дальнейшего ухудшения позиций РФ в мировой экономике. Спустя 8–10 лет станет возможным рост фонда потребления домашних хозяйств.

На мой взгляд, иллюзорна надежда на то, что нынешнее российское общество и институты российской государственности способны выработать и тем более осуществить план модернизации российской экономики. Для этого у них не хватает ни интеллектуальных способностей, ни необходимых моральных качеств и компетенции. Поэтому именно в обновлении российского общества и российской государственности — ключ к модернизации отечественной экономики и обеспечению большей социальной справедливости для россиян.

Григорий Ханин,
доктор экон. наук, профессор РАНХиГС

¹ Децильный коэффициент — отношение среднего дохода 10% богатейшего населения к среднему доходу 10% беднейшего населения. — Ред.

01.09.2018 Григорий Ханин: Борис Березовский как зеркало истории позднего брежневизма и 90-х годов

Аннотация

В книге Петра Авена сквозь призму жизни одного из крупнейших российских олигархов 90-х годов Бориса Березовского анализируется развитие позднего советского общества и общества 90 годов.

Книга представляет собой серию интервью Петра Авена с видными деятелями политического, экономического и медийного мира России 90 годов, хорошо знавших Березовского на различных этапах его жизни — от научного сотрудника советского научного института до эмиграции в Англии. В процессе этих бесед выявляются особенности политической жизни и морального климата общества в эти периоды.

Выявляется период позднего брежневизма как предпосылки рыночных преобразований и имморализма 90-х годов. Это проявлялось в функционировании сферы научной деятельности и взаимодействия научной сферы с остальным обществом.

Прослеживается процесс формирования олигархической империи Березовского во взаимосвязи с приватизацией государственного сектора экономики и залоговыми аукционами. Показываются механизмы проникновения Березовского в Кремль и его роль в важнейших событиях ельцинского периода и восхождения Владимира Путина.

На основе фактов биографии Березовского определяются его личные качества, содействовавшие его восхождению на экономический и политический олимп и последующее его низвержение. Подчеркивается, что его восхождению стало возможным благодаря примитивизму политической жизни России в 90-е годы, а смене революционной фазы развития современного российского общества эволюционной фазой в конце 90-х — начале 2000-х годов и непониманием российского и западного обществ. Последним объясняется крах попыток Березовского в эмиграции воздействовать на российское общество.

Ключевые слова: Борис Березовский. СССР в период брежневизма, Россия в 90 годы 20 века, советская наука, возникновение капитализма в 90 годы, приватизация в России, олигархический капитализм в современной России.

***

Это не первая книга о Борисе Березовском в России. Первой была художественная книга Юлия Дубова «Большая пайка» (4), по которой вскоре был поставлен фильм «Олигарх» с Машковым в главной роли. Вскоре, нашумевшая книга американского журналиста Павла Хлебникова (10). С небольшим интервалом глава в книге американского журналиста Дэвида Хоффмана, (11). Наконец, в 2007 году книга близкого к российским спецслужбам журналиста А.Хинштейна (9). И бесчисленное количество статей в российской и западной печати. Само огромное внимание к этой фигуре говорит о многом. И вот еще одна, уже после смерти Березовского.

Книга очень оригинально построена. Хотя соавторами Авена были многие известные деятели 90-х годов, ведущая роль Авена в ней несомненна. Он написал общее предисловие и вводные статьи ко всем шести главам, в которых последовательно рассматриваются периоды профессиональной и человеческой жизни Березовского. Для каждого периода Авен приглашает людей, которые тесно с ним соприкасались именно в этот период. Книга представляет собой запись этих бесед, Именно бесед, поскольку Авен не просто задает вопросы своим собеседникам, но и активно с ними взаимодействует, часто полемизируя с их высказываниями и тем самым заставляя их уточнять свои оценки. Наконец, книга завершается подборкой общих оценок Бориса Березовского участниками интервью. В каждой главе имеется хронология событий в жизни Березовского и страны в тот же период.

В качестве приглашенных для беседы несколько крупных государственных деятелей и руководителя крупнейших частных компаний России 90-х годов и начала XXI века. Назову руководителей Администрации Президента РФ — «серых кардиналов Кремля» Чубайса, Юмашева и Волошина, управляющего Сибнефти. Сам Авен какое-то время был министром, а затем возглавлял (и возглавляет до сих пор) один из крупнейших и успешных частных банков России, был лично близок со многими руководителями российского государства, включая В.В. Путина. Я назвал его ученым, поскольку долгое время научная сфера была основной сферой его деятельности в 80-е годы, и он не прекращает ею заниматься (в конце книги помещены две его научные статьи конца 90-х годов). Но сами его высказывании в разных местах книги говорят о том, что он анализирует российскую историю и действительность как ученый. Среди авторов коллеги Березовского в разные периоды его жизни, три юридические и фактические жены. Приглашены не все знающие его. Только те, кто в те или иные периоды были с ним дружны. Нет лучше всех знавшего его Романа Абрамовича. Многое мог бы рассказать покровительствовавший Березовскому многие годы Александр Коржаков и бывший премьер-министр Сергей Кириенко. И, конечно, нет Владимира Владимировича Путина, много лет хорошего его знавшего и многим обязанного Березовскому. . Это, конечно, придает книге несколько односторонний характер. Хотя негативных оценок Березовского и «его времени» в ней хватает. Это особенно примечательно, поскольку Авен был многолетним другом Березовского и очень сильно содействовал его научной и политической карьере.

Я построю свою рецензию как анализ мнения авторов книги на отдельные периоды истории СССР и современной России и жизни Березовского в эти периоды.

1. Советское общество и советская наука

Книга начинается с воспоминаний о деятельности Березовского как научного работника в Институте проблем управления АН СССР. Они весьма колоритны и позволяют воссоздать облик научной жизни в СССР в период позднего брежневизма. И проливают свет на многие причины краха СССР.

Институт проблем управления АН СССР — один из крупнейших в системе АН СССР технических институтов, Основанный в 1939 году, своей основной сферой деятельности имел автоматизацию управления технических систем. Среди его основоположников и видных сотрудников были многие громкие имена советской науки и техники (упомяну только академиков Н.Н. Лузина и А.А. Андронова). В период Березовского институт уже много лет возглавлял академик В.А. Трапезников (дворянского происхождения), достигший и высокого положения в управлении наукой в СССР в качестве первого заместителя Госкомитета по науке и технике СССР. Иными словами, речь идет о одном из лучших по советским меркам научных центров СССР. О чем говорило и место евреев среди его научных сотрудников. «Институт стал пристанищем для евреев..В институте собрались самые лучшие и талантливые еврейские ученые» (6,152). Cкорее всего, это было наследие прошлого, когда еще ценили научные и технические результаты. По свидетельству Хинштейна, в начале 70 годов в институт евреев уже брали неохотно(9,21), Особенно если у них не было выдающихся учебных и научных успехов, как у Березовского(9,18-20). Помог вездесущий в СССР блат (9, 22).

В ИПУ Березовского определили в лабораторию системного проектирования. Она занималась оптимизацией технических объектов. В технике Березовский понимал, если не считать вычислительную технику, мало. Оставалась математика. В применении матметодов об объекте оптимизации можно было, как это ни смешно, в СССР тогда знать самый минимум. При том, что обе его диссертации шли по техническим наукам, именно математическая их часть была основной. В этом и была хитрость: технари были не сильны в математике.

Каким же математиком был Березовский? Приведу мнение его коллег и Авена. Его коллега по лаборатории Александр Гнедин говорил, что он синус от косинуса не мог отличить (1, 104). И объясняет: «У человека не было математического образования» (1,104). Его ближайший коллега Сергей Борзенко на вопрос: «насколько Борис был квалифицированным, профессиональным» отвечает: «он был достаточно квалифицированным, чтобы создать впечатление» (1,86). Прославивший его Юлий Дубов: «не думаю, что у Березовского была какая-то репутация как математика» (1,64). Он же: «я не понимаю, как он мог написать две свои диссертации» (1,67). Авен: «Борис был плохим математиком» (1,32). Эмигрировавший в США в 1980 году Виталий Гринберг подробно рассказывает, как его мучило ФБР, подозревая в Березовском советского шпиона, поскольку на своих лекциях в американских университетах он не мог ответить ни на один вопрос (1,79-81). И вот здесь начинается самое интересное: каким образом при таком низком профессионализме Борис Березовский стал кандидатом и доктором наук, а в 1991 году даже членом-корреспондентом РАН. И это уже о советской науке позднего брежневизма.

На вопрос о реальных авторах диссертаций в качестве версии отвечает Хинштейн и эту версия не была никем опровергнута и даже подтверждена в книге Авена, где только назывались другие имена. «Обе диссертации Березовский готовил не сам: кандидатскую писал за него приятель юности Михаил Денисов. Докторскую — другой приятель, сослуживец по ИПУ Александр Красненкер» (9,27). При этом все собеседники Авена отмечают умение Березовского ставить проблемы, что, конечно, требует определенной квалификации.

Проследим всю цепочку событий. Блат при поступлении. Чужая диссертация. Не та специальность. На каждом этапе при нормальном научном процессе можно было споткнуться. Почему не был задан вопрос о правомерности защиты не по той специальности? Как отвечал на вопросы? Те ли задавались вопросы?

Самый общий ответ на эти вопросы дает Александр Гнедин, правда, недолго проработавший в ИПУ, но из контекста, следивший за его работой и в США. «В институте было 2 тысяч человек.. Из них занималось наукой — настоящей наукой — человек 50. Я имею в виду серьезную науку, которую сегодня цитируют» (1,98). Юлий Дубов обобщает: «советская наука представляла собой возможность спокойного существования и ничегонеделания и в то же время возможность стремительного взлета, если работаешь» (1,66-67). Я бы добавил: или создаешь видимость работы, как у Березовского.

Многие собеседники Авена раскрывают действительные источники процветания Березовского в ИПУ. Они коренились в особенностях научного процесса в позднем СССР, который был связан преимущественно с хорошими отношениями с подчиненными, производящими научный продукт и начальством. Обеспечивающим его успешное прохождение (публикации, защиты, научные премии). Березовский виртуозно владел обоими качествами: он набирал талантливых, преимущественно еврейских математиков, и многими путями завоевывал расположение начальства. Он уже тогда прекрасно понимал советскую жизнь. Сюда входило, конечно, членство в КПСС с 1975 года и сотрудничество с КГБ с 1979 года, о чем со знанием дела пишет А.Хинштейн (9,32-36). Избранию в член- корреспонденты АН СССР содействовала благосклонность ученого секретаря АН СССР Игоря Макарова и 126 «Жигулей» подаренных нужным людям в АН СССР (9,45-46). По мнению Петра Авена «он стал бы и академиком — думаю, среди советских академиков не менее половины, как и он, были не собственно учеными, а «организаторами науки», выполняющими необходимую в советской науке функцию — обмена одних ресурсов на другие» (1,32). В качестве примера Авен приводит академика Шаталина. «Мы его уважали как человека, как старшего товарища, как очень опытного бюрократа и нашего защитника. Но как экономиста, как ученого мое поколение — Гайдар, я, Шохин — его, честно, говоря не рассматривали никогда” (1,88). Я мог бы добавить в эту же категорию еще немало академиков-экономистов того времени.

Авен в разных местах книги делает обобщения о всей советской науке того времени, совпадающие с рассказами его собеседников, которые “во многом развенчивают миф о великой и чистой советской науке» (1,46), прослеживает связь нынешней коррупции и аморализма с аналогичными явлениями в академической среде 70-80 годов (1,31-32).

Выводы Авена о советской науке совпадают с моими. Еще в 1988 году я решил разобраться с состоянием советской науки на основе ее истории и объективных показателей. Мой вывод состоял в том, что по производительности труда она отставала от ее аналогов в западных странах примерно в 6-8 стран (6), как в сельском хозяйстве. В науке советское руководство пыталось действовать теми же интенсивными методами, что в экономике и военном деле. Но там это еще давало результат, пока не были исчерпаны ресурсы. В науке это было бессмысленно: здесь успех достигается силами немногих талантов и гениев. Пример науки — решающего инструмента экономического прогресса — показывает обреченность тогдашнего СССР. Перестройка практически ничего здесь не изменила. Ее осуществляли те же кадры.

Уже в период работы Березовского в ИПУ РАН выявились основные черты его характера, обеспечившие ему успех в советской науке, в постсоветской жизни и последующий крах.

Величайшая амбициозность. По словам Леонида Богуславского, «Боря себе построил совершенно четкий «бизнес-процесс» — кандидатская, докторская, премия Ленинского комсомола, Государственная премия, Ленинская премия, Нобелевская премия» (1.55). Как совершенно правильно отмечает тот же Богуславский: «Большой ученый хочет получить какой-то результат, ему вообще наплевать какие этапы он пройдет… Настоящее счастье конкретный научный результат »(1,55). Амбициозность тесно связана с другой его чертой, отмечаемом многими собеседниками — стремлением к успеху. Оно вполне естественно для мужчины, но для настоящего ученого является производным от его научных результатов. У Березовского оно носило самодовлеющий характер.

Амбициозность и стремление к успеху может иметь и положительный характер, придавая энергию и подталкивая к усилиям в научной деятельности. Было это и у Березовского, выражаясь преимущественно в изобретении новых задач и привлечении талантливых сотрудников. Но его усилия и успехи были несравненно скромнее поставленных задач (или планок, как выражаются некоторые собеседники). И дело не в том, что он таки не добился не только Государственной и Ленинской премии — это в СССР зависело как раз часто от других обстоятельств, кроме научного результата. Сами результаты были достаточно скромны, судя по оценкам авторов.

Авантюризм. Он тесно связан с амбициозностью, но далеко не тождественен ей. Здесь речь идет о низкой культуре, cлабой осведомленностью о состоянии мировой науки и западного научного общества . Будучи, в сущности по строгим критериям и описаниям собеседников, малограмотным человеком в общественных науках, Березовский, как мне представляется, строил свои представления об успехе в мировой науке по известным ему примерам из советского научного сообщества, где действительно успех достигался за счет общественной активности и хорошим отношениям к сильным мира сего.

Умение налаживать отношения. Практически все собеседники отмечают в качестве отличительной черты Березовского уже в период ИПУ его коммуникабельность и умение налаживать отношения с нужными ему людьми по хорошо известному в позднем СССР принципу «ты мне — я тебе». Это в научной среде означало обмен услугами в продвижении нужных людей. В условиях товарного дефицита это означало также обеспечение дефицитными товарами. Так, Березовский использовал свои научные связи с ВАЗОМ для приобретения там дефицитных запасных частей и обеспечении ими нужных людей. Своеобразные рыночные отношения задолго до их официального признания.

Огромная энергия. Леонид Богуславский о периоде ИПУ: «Он уже тогда был суперактивным, что-то придумывал, что-то устраивал, вокруг него было стремительное вращение всевозможных дел и людей. Он практически тогда же стал председателем Совета молодых ученых в институте» (1,42). При том, что эффективность этой деятельности была невелика. Как пишет тот же Богуславский, «Его организационный КПД был низким»(1,54). Как и вообще, замечу: «в советской экономике и обществе.

Целеустремленность и дерзость, Авен: «для Березовского не существовало слова «нет», «невозможно» — слово не из словаря Березовского» (1,18), Эта черта, конечно, родственна авантюризму, но не идентична. Цели иногда были и вполне реальными, просто трудно достижимыми.

Недостаточная культура. Она определялась, прежде всего, воспитанием в семье со средним уровнем общей культуры: отец — главный инженер небольшого завода. мать — домашняя хозяйка, лаборант. Недостатки домашнего воспитания не возмещались самообразованием в области истории, литературы и искусства, жизни других стран. У него для этого, помимо недостаточного желания, просто не было времени. А. Хинштейн: «Сослуживцы любили говорить за глаза, что Березовский точно Ходжа Насреддин, умудряется находиться в нескольких местах одновременно, Вечно он куда-то несся, спешил, исполненный самых невероятных идей и планов» (9,29), Александр Ослон: “Он был таким активным, что поймать его было невозможно. Он появлялся то здесь, то там, звонил в миллион мест, обещал быть в миллион мест, но так и не попадал туда” (9,29).

Аморализм. Березовский рано решил, что цель оправдывает средства. Советская жизнь и история это подтверждали. Генетика и воспитание не препятствовали. Отсюда смена национальности в 14 лет при еврейском отце и отчестве Абрамович, вступление в КПСС и сотрудничество с КГБ при антисоветских настроениях, спекуляция самыми разнообразными предметами, эксплуатация чужого интеллектуального труда. Бессовестная способность не отдавать долги самым разным людям и самого разного объема. Беспорядочные связи с женщинами. Повергавшая в смятении многих его друзей, отнюдь не пуритан.

Наглость. Авен:

«Преодолевая общепринятые запреты, он всюду водил с собой девушек лет восемнадцати- двадцати,- будучи и исполнительным секретарем СНГ и замсекретаря Совбеза. А почему нельзя, даже если женат. Некоторые очень большие начальники рассказывали мне, что абсолютно балдели от такой наглости, попрания всех этикетов, и просто не знали, как реагировать» (1,19).

Бесшабашность, Многие говорят о смелости и бесшабашности Березовского. Здесь впечатляет его мужественное поведение после покушения 7 июня 1994 года, и катание на сноуборде, Опасные поездки в Чечню в 1996-1998 годы. Борьба с Примаковым в 1999 году. И противостояние, как бы его не оценивать, Президенту РФ в России и за границей вместо спокойного и комфортного проживания богатства

Умение ценить талантливых людей. Так он компенсировал недостаток профессионализма. На разных этапах своей жизни он умел объединить вокруг себя талантливое окружение. И в период ИПУ и в Логовазе и в Сибнефти (Абрамович и Швидлер) и на телевидении. Для такого, чтобы окружить себя умными нужно и самому быть умным.

Бизнес в перестройку и в период радикальной экономической реформы

Березовский гораздо быстрее многих коллег понял преимущества предпринимательства перед наукой (наверное, убедился в недостижимости Нобелевской премии), когда в перестройку создались условия для занятия предпринимательством в СССР. И здесь у него появились грандиозные планы, обусловленные и авантюризмом и интуицией. Летом 1988 года (!) на вопрос Авена, какова цель создания будущего Логоваза Березовский ответил: Цель заработать по миллиарду. Каждому» (1,17). Его еврейские коллеги по лаборатории, не пожелавшие (или не приглашенные) присоединиться к его предпринимательской деятельности, эмигрировали кто в США, кто в Израиль и продолжили там научную деятельность.

Фундамент новым занятиям был заложен еще в советское время, благодаря псевдонаучным контактом с руководством крупнейшего автомобильного завода СССР — ВАЗ. Схема бизнеса не отличалась изобретательностью: спекулировать на разнице свободных розничных цен и фиксированных оптовых цен завода, отличавшихся в конце 80 годов в десятки раз. При колоссальном неудовлетворенном платежеспособном спросе на легковые автомобили в СССР. Она было очень выгодна ЛОГОВАЗ, руководству завода и многочисленным криминальным группировкам вокруг ВАЗа. И разрушительно для ВАЗа и его рядовых работников, поставщиков ВАЗа (10,91). Бороться с этим беспределом было некому. Министерство автомобильной промышленности было ликвидировано, партийные и правоохранительные органы дискредитированы,

Вслед за торговлей жигулями пришла очередь продаж иностранных автомобилей. Здесь, уже после роспуска СССР огромную роль сыграли введенные указом президента РФ льготы для отдельных организаций, под прикрытием которых ЛОГОвазу удавалось избежать таможенных платежей (4,441-491). При всем том, организация работы ЛОГОВаза была крайне неэффективной (4) и он имел огромную задолженность перед ВАЗ (9,81). ВАЗ мог легко обанкротить ЛОВОГОВАЗ, но его руководство было повязано с ЛОГОВАЗом. Приобретение значительного пакета акций ВАЗ на средства того же завода позволило ЛОГОВАЗУ назначить финансовым директором ВАЗА своего человека — Николая Глушкова. Лучше ВАЗу от этого не стало, ЛогоАЗУ, наверное, стало легче грабить ВАЗ. Но в 1995 году терпение Каданнникова кончилось и он изгнал людей Березовского из ВАЗа и прервал коммерческие контакты с Логовазом. После разрыва с ВАЗ Логоваз сдулся.

Изощренным коммерческим ноу-хау Березовского явился «всероссийский автомобильный альянс» или сокращенно АВВА. Это якобы акционерное общество на собранные с подписчиков средства обещало построить автомобильный завод со льготной продажей автомобилей для владельцев сертификатов, Собранные 50 миллионов долларов никогда подписчикам не вернулись. Стоимость завода была 2 миллиарда долларов и, очевидно, что деньги с самого начала собирались для целей обогащения Березовского и его окружения, дальнейшей их экспансии. Они позволили в процессе приватизации приобрести значительную часть АвтоВаза. Это была типичная и еще не знакомая россиянам финансовая пирамида. Здесь Березовский опередил Мавроди с его МММ. При создании АВВА Березовский использовал пробелы российского законодательства о акциях и акционерных обществах. И финансовую и юридическую безграмотность населения. Создание АВВА делает честь интеллектуальным и экономическим способностям Березовского, пусть и использованным в мошеннических целях. «Врубиться» в акционерное законодательство и найти в нем лазейки для обогащения было для математика очень не просто.

В отличие от Мавроди Березовский уже в начале 90 годов имел высокое покровительство в российской власти. Ввел его в нее сам Петр Авен, ставший в конце 1991 года министром по внешнеэкономическим связям правительства РФ. Петр Авен сообщает новость. Вопреки многочисленным утверждениям, что поход Березовского во власть начался после печатания им на собственные средства мемуаров Ельцина в 1994 году, он рассказывает:

«13 января 1993 года на Старый Новый год, большую тусовку собрал Зураб Церетели. Были там Лужков, Кобзон, Коржаков, Барсуков. И Березовский с Леной. Я очень ясно тогда ощутил, что Борис в этой новой элите уже свой, прочно и уверенно укорененный» (1,125).

Для забывших: Коржаков в этот период был начальников службы безопасности Президента РФ, Барсуков комендантом Кремля. Лужков мэр Москвы. Сам Авен был смещен с поста министра, но оставался вхожим в высшие круги власти. Очевидно, что столь высокопоставленные лица не за красивые глаза приняли Березовского в свою компанию.

Примечательна оценка заместителя генерального директора ЛОГОВАЗА по безопасности Марка Шеймана: «Как только свергли Верховный Совет, он стал великим» (1,194). Будучи простым человеком, Шейман чутко уловил изменение психологического настроя Березовского в связи с победой близкого к Ельцину окружения: ему теперь все было возможно.

Новым этапом коммерческой и теперь уже впервые политической деятельности Березовского стала приватизация по указу Президента РФ без конкурса самого влиятельного тогда Первого телеканала. Вложив смешные 320 тысяч долларов, Березовский вместе с Логовазом получил 36% акций канала и стал заместителем председателем Совета директоров канала (10,158-159). Cреди акционеров был и Альфа-банк Петра Авена. Вскоре Березовский стал (вместе Тедом Тернером) собственником шестого канала телевидения и влиятельных печатных СМИ — журнала Огонек и Независимой газеты (10,167). Как пишет, возможно, с некоторым преувеличением, Павел Хлебников благодаря контролю над этими СМИ Березовский стал «архитектором национальной политики» и «превратился в главного олигарха, первого среди равных» (10,167-168). Очевидна значимость Первого канала а национальной политике как рупора Президента Ельцина. Но, скорее всего, контроль над рекламой первого канала приносил и немалые доходы Березовскому. Как пишет объясняя действия Березовского в этот период Петр Авен, «он быстро понял, что в российских условиях начала 90 х годов определенный политический вес позволяет де-факто захватывать лучшие куски государственной собственности» (1,208), К сожалению, в книге Авена о коммерческой деятельности Березовского во главе Первого канала рассказано очень мало. В связи с деятельностью Березовского в СМИ уместно привести рассказ Юрия Шефлера в связи с компанией «Известий» против Березовского в 1996 году. Шефлер вспоминает как Березовский попросил его найти бандитов, чтобы убить тогдашнего главного редактора «Известий» Голембиовского (1,342). Сама мысль о убийстве говорит о уровне морали Березовского. В этом свете могут показаться правдоподобной гипотеза Хинштейна о участии Березовского еще в 11 убийствах видных российских деятелей, начиная с Листьева (9,102-104). Вместе с тем, как раз обращение за помощью в поисках киллера говорит против этого: значит своих киллеров не было.

Следующей жертвой Березовского стал крупнейший международный авиаперевозчик — Аэрофлот. Здесь не пришлось вторгаться в собственность компании. Оказалось достаточным, пользуясь влиянием на власть, поменять руководство этой все еще преимущественно государственной компании на своих людей и взять под контроль ее финансовые потоки с помощью зарегистрированной в Лозанне небольшой компании Andava, являвшейся собственностью Бориса Березовского и Николая Глушкова и ряда других аналогичных компаний в Лозанне и Дублине (10,169-186). Результатом деятельности Березовского явилось резкое ухудшение финансового положения Аэрофлота (10,185). Тут удача изменила Березовскому. Его люди были в начале 1999 года изгнаны из Аэрофлота, как в 1995 году из ВАЗА. Так что даже в ельцинский период у Березовского были коммерческие неудачи. Коммерческие интересы не подконтрольных полностью компаний и независимых от власти СМИ могли возобладать. И период Аэрофлота не нашел отражения в книге Авена.

Крупнейшим успехом Березовского явилось приобретение в самом конце 1995 года на залоговом аукционе собственности на крупнейшую нефтяную компанию «Сибнефть» за ничтожную сумму в 100 миллионов долларов. Аукцион был, конечно, видимостью. Вся сделка была настолько позорной, что Авен об этом эпизоде даже не вспоминает, ограничившись осуждением залоговых аукционов в целом (1,210,386). Возможно, из-за низких цен на нефть и плохого управления компания в то время и не стоила много, но уж никак не 100 миллионов долларов. В предвосхищении будущих доходов ее рыночная капитализация уже на 1 августа 1997 года при тех же ценах на нефть выросла до 5 миллиардов долларов (10,208). Ельциным и его окружением она была подарена Березовскому вместе с первым каналом за медийную и финансовую поддержку в избирательной компании по выборам президента РФ в 1996 году. В дела Сибнефти Березовский не вмешивался. На вопрос Авена : «Он хотя бы читал годовые отчеты Сибнефти» фактический руководитель Сибнефти Швидлер отвечает : «Ты смеешься что ли?» (1,292). Таких собственников крупнейших компаний в мире, видимо, было немного. Так или иначе к началу 1996 года Березовский контролировал уже несколько крупнейших по политическому и экономическому значению российских компаний: Аэрофлот. Первый канал телевидения и Сибнефть. Доходами он был обеспечено. Теперь настало время заняться политикой. Это не значит, что он прекратил экспансию в экономику, но она занимала в его деятельности с тех пор сопутствующее политике дело.

Политика в период позднего Ельцинизма и Березовский

Прежде чем обсуждать политическую деятельность Березовского целесообразно выяснить, каков был его интеллектуальный уровень в этой области. Об этом, на мой взгляд, лучше всего говорят его рассуждения о политической системе США, о которых рассказывает Авен. «Америкой на самом деле управляют семь или восемь семей, мы точно не знаем сколько. В основном, конечно, еврейских. Они собираются, я думаю, где-то раз в год и решают основные вопросы — кандидатура президента США, ставки ФРС, вторжение в какой-нибудь ИРАК. На самом деле решают именно они, а демократия –разводка для лохов» (1,18). Из этих слов видно, насколько пещерными были представления Березовского о политической жизни США. В политике он оставался таким же дилетантом, как в науке и предпринимательстве. И если ему все же в российской политике немалого удалось добиться, то в силу ее примитивности, остальные ее участники понимали в ней немногим больше. И, конечно, у него была немалая интуиция. Она часто заменяла знания. Но убеждение, что «демократия — разводка для лохов», скорее всего отражает глубинные политические взгляды Березовского. Отсюда фальшивой выглядит его борьба с Путиным в защиту демократии против авторитаризма. Другое дело, что демократический фасад казался ему более подходящим для господства олигархии, чем открытый авторитаризм. Отсюда отвержение им антидемократических проектов Ельцина в 1996 и 1998 годах и авторитарных методов Путина.

Поход в политику начался для Березовского с президентских выборов 1996 года. В этот период Березовский возглавлял клуб богатейших в результате залоговых аукционов предпринимателей России, собиравшихся в особняке Логоваза, Вот как об этих встречах вспоминает Авен: «Не реже в месяц Борис стал собирать крупнейших бизнесменов для обсуждения ситуации в стране и выработки, если получится, общей позиции, в том числе по кадровым вопросам. На самом деле, на этих собраниях солировали Березовский и Гусинский, остальные были скорее статистами. Бизнесмены хотели заниматься бизнесом, а не политикой (Фридман встречи в ЛОГОВАЗЕ регулярно пропускал). Борис же использовал остальных для поддержки собственного авторитета, для создания впечатления мощной силы, стоящей за его спиной и способной влиять на будущее страны” (1,209). И хотя Авен считает преувеличенным представление о влиянии Березовского на политические решения, он рассказывает о том, как «однажды в клуб приехал Александр Лившиц, в то время министр финансов. Березовский за что-то отчитывал его, как мальчишку. Все остальные бизнесмены молчали, насколько я помню, по сути все поддерживали Березовского» (1,210).

К началу президентской компании ситуация для Ельцина складывалась катастрофической. В связи с экономическими провалами, чудовищным неравенством и коррупцией, преступностью, поражениями в Чечне рейтинг Ельцина был уровне нескольких процентов. Казалось, его уже было не спасти в ходе нормальной политической борьбы. Отсюда и родилась у Коржакова и Сысковца идея роспуска Думы, запрета КПРФ и переноса президентских выборов. Даже скептически относящейся к Березовскому Авен признает, что поворот наступил благодаря Березовскому. «Ему удалось договориться со всеми бизнесменами, что они соберут все ресурсы в единый кулак и дальше Чубайс начнет реализовывать план» (1,245). Вторым вкладом Березовского в победу Ельцина было привлечение на его сторону генерала Лебедя (1,248), еще совсем недавно беспощадно критиковавшим Ельцина за развал СССР и его вооруженных сил, в обмен на обещание высоких должностей. Разумеется, ОРТ наряду с НТВ играли огромную роль в компании в пользу Ельцина. Победа Ельцина в большой степени наряду с финансовым, медийным и алминистративным ресурсом была связана со слабостью противников Ельцина, прежде всего КПРФ. Их предвыборная компания была намного менее изобретательной, чем президентская, часто просто пассивной. Лучшие интеллектуальные силы страны из убеждения или корысти все-таки в большинстве поставили себя на службу Ельцину.

В связи с победой Ельцина на выборах 1996 года в высшей степени важными мне представляются нынешние размышления Авена, который в 1996 году финансировал, наряду с другими магнатами капитала, избирательную компанию Ельцина. «Всегда есть пределы того, что можно и что нельзя. Тот уровень беззастенчивой поддержки и навязывания Ельцина, который, в общем, Боря организовывал — сейчас я не уверен, что это было правильно. Я не уверен, что было правильно то, что Зюганов не стал тогда президентом. Возможно, надо было пройти период возвращения и полевения с тем, чтобы позже более уверенно двигаться вперед» (1,348). Такие рассуждения одного из крупнейших магнатов российской экономики дорого стоят. Они опровергают широко распространенное представление, что все магнаты одним миром мазаны. Такую же оценку этой компании дает Владимир Познер. Говоря о ответственности журналистов за беззастенчивость компании 1996 года он сказал: «Исполнители журналисты. В этот момент они перестали ими быть. Они стали пропагандистами. Отсюда то, что мы видим сегодня, когда журналистики вообще нет, а количество журналистов можно сосчитать по пальцам двух рук» (1,308). Не плохо было бы при этом, справедливости ради, учесть и гибель 300 российских журналистов в постсоветский период. И преследование оппозиционных СМИ в 2000 и 2010 годы.

В ходе президентской компании Березовский порвал со своим давним покровителем — Коржаковым. Это началось уже с процедурой президентской компании и завершилось делом о коробке с ксероксом. Это могло бы выглядеть как борьба за демократию, хотя хранение нелегальных денег в здании правительства никак не вязалось с борьбой за демократию, как у Коржакова с борьбой с коррупцией.

После победы Ельцина главными стали противоречия среди победителей. Они проявились в борьбе вокруг частичной приватизации Связьинвеста — крупнейшей телекоммуникационной компании России в 1997 году. Впервые была опробована схема денежной приватизации, где победителем считался тот, кто предложил больше денег, Березовский непосредственно в аукционе не участвовал, но поддерживал своего вновь приобретенного после ожесточеннейшей борьбы в 1994 году, друга Гусинского. «Молодые реформаторы» Чубайс и Немцов, недавно ставшие первыми вице-премьерами правительства, решили положить в интересах бюджета конец договорным «аукционам». Проиграв, Березовский и Гусинский, контролировавшие два крупнейшие телекомпании развязывают против Чубайса информационную войну. В ней ключевую роль играл новый друг Березовского — талантливый журналист Сергей Доренко. Для иллюстрации нравов 90 годов приведу его высказывания о олигархах, которые он многократно разными словами повторяет в книге. «Мрази. Негодяи. В сущности я борюсь с шакалами. В сущности я социопат, но в особенности ненавижу этих проныр всевозможных..» (1,394). Что не мешало ему получать в этот период и впоследствии фантастические гонорары от Березовского за поношение его политических и экономических конкурентов.

Информационная война с начала привела к отставке Чубайса и его соратников, а всего через две недели и самого Березовского с поста заместителя секретаря Совета Безопасности РФ в связи с вскрывшимися СМИ фактом получения им израильского гражданства. В те времена власть еще считалась с мнением СМИ и общественности.

Деятельность Березовского по мирному урегулированию в Чечне на посту заместителя секретаря совета безопасности РФ выпала, к сожалению, из книги. Впоследствии она явилась источником многих обвинений Березовского в предательстве национальных интересов России и преследованием эгоистических экономических интересов(9,245-277). Наблюдая фактическую независимость Чечни (при словесной лояльности России для получения огромных экономических льгот) при руководстве Кадырова можно в этом усомниться.

Минимальное отражение в книге нашло назначение Березовского всего через полгода по настоянию глав государств СНГ и при, как уверяет тогдашний глава президентской администрации Валентин Юмашев (1,421), неудовольствии Ельцина и тогдашнего премьер-министра РФ Сергея Кириенко этим предложением. Если Юмашев говорит правду, это можно было бы считать величайшим достижением Березовского. По утверждению того же Юмашева, он принял этот пост с поистине наполеоновским намерением сделать СНГ подобием Евросоюза с руководящей ролью в нем России. При тогдашней экономической и политической слабости России из этого ничего не получилось и ровно через год в разгаре конфликта Березовского с Примаковым Березовский вынужден был покинуть этот пост. При рассмотрении этого периода уместно напомнить неудачи, благодаря противодействии Чубайса и Немцова, установлению контроля Березовского над Газпромом. Так что государство даже в этот период существовало.

Примаков рассматривал Березовского как главу враждебной ему и интересам России группы олигархов. По его указанию за Березовского и его компании взялась Генеральная прокуратора РФ. Он был объявлен в розыск по линии Интерпола. Смещен в должности исполнительного секретаря СНГ (9,353-355). Ответный удар последовал быстро: Примаков был отправлен в отставку. Смещен был генеральный прокурор Скуратов. Вскоре премьер-министром был назначен Владимир Путин. У Путина были прекрасные отношения с Березовским. Настолько прекрасные, что в разгар конфликта Березовского с Примаковым он, будучи главой ФСБ, без приглашения приехал с цветами на день рождения жены Березовского (какая осведомленность!) (3,50).

После назначения Путина премьер-министром начинается самый важный эпизод жизни Березовского в политике. Следовало обеспечить победу Путина на выборах Президента РФ. Первым шагом было обеспечение лояльной Путину Государственной Думы, выборы в которую были назначены на декабрь 1999 года. К этому моменту уже была создана вокруг Лужкова и Примакова, пользовавшихся тогда большой популярностью среди населения и правящего класса, партия Отечество, поддерживаемая многими губернаторами. Предстояло создать партию сторонников Путина. О роли Березовского в создании партии Единства мнения собеседников Авена расходятся: от решающей до очень значительной. Но два факта несомненны. Роль в формировании программы партии. Авен в беседе в Валентином Юмашевым:

«И вот осенью 1999 года больной гепатитом Березовский, находясь в больнице, сколачивает свой избирательный блок. Я у него был в больнице в сентябре. Он лежал, желтый от гепатита. Он писал какие-то тезисы, вокруг бегал Доренко,и тому подобное. Потом они стали объезжать губернаторов, уговаривать их. Так или не так? Юмашев: «Да это так. Он объезжает губернаторов и собирает, наверное человек 15 достаточно тяжеловесных регионов, готовых рисковать за Путина » (1,427-428).

Чем же привлек Березовский губернаторов? Об этом рассказывает его ближайший соратник Александр Гольдфарб: «Он им говорил: «Если придет Примус (если придет Примаков), то он вам отвернет голову, он отберет ту самую автономию и независимость, которые дал вам Ельцин. А вот Путин — это ельцинский человек, он — то, что вы хотите. Он даст вам спокойно править в своих вотчинах» (1,554). И все признают огромную роль контролировавшегося Березовским телевидения для развенчания в передачах Сергея Доренко Лужкова и Примакова. Еще более грязно, чем в 1996 году в борьбе с Зюгановым. Вот что об этой компании пишет выдающийся телевизионным деятель и журналист Олег Попцов по горячим следам: «Начинается публичное растаптывание общественной морали, нравственности, этики. Начинается тотальное уничтожение общественного мнения. Сограждан превращают в манкуртов.. Таких масштабов лжи, подлога наше отечество не знало с 1937 года» (12,615). При всей значимости усилий Березовского все собеседники Авена признают большую роль в победе «Единства» успехов российской армии в Чечне.

Избирательная парламентская компания 1999 года выявила несколько особенностей политической жизни России 90 годов, ее примитивный уровень. Партия, возникшая за 3 месяца до выборов с неизвестными в политике лидерами, получила больше всего голосов. Старые партии оказались беспомощными. Избиратели легко поддались телевизионному манипулированию. Правящий класс оказался продажным. Журналистика исчезла еще больше, чем после президентских выборов 1996 года. Для такого поворота, конечно, имелись и объективные основания: катастрофические политические и экономические итоги 90 годов.

В отличие от парламентских выборов 1999 года на президентские выборы 2000 года Березовский не влиял. Как явствуют из книги, Березовского попросту попросили удалиться из России, чтобы не бросать тень на Путина. Уже это должно было насторожить.

Победа Путина вызвало восторг у Березовского. Юрий Шефлер: «Он говорил про Путина: «Это наш человек. Это брат, друг, у нас философия одна, мы будем править этой страной и наведем порядок, так что Юра, готовься, нас ждут великие дела” (1,587). При том, что некоторые друзья Березовского, учитывая прежнюю профессию Путина, предостерегали его от иллюзий.

Не стану пересказывать историю конфликта Березовского с Путиным. О ней с подробностями говорят многие собеседники Авена. Здесь самое любопытное в книге не новые факты, а истолкование этого конфликта и его результата для Березовского. Наиболее характерна оценка Сергея Доренко.

«Он не понимал природу российской власти, он не понимал, что русские молятся трону. Он понимал природу власти как европеец. Русская власть, так же как и туркменская, и казахская, отличается принципиально от европейской. Там правят цари-вожди. А в России правит царь-жрец” (1,542).

О том же другими словами олигарх Фридман:

«Стратегически понятно, что противостоять власти в России с учетом ее истории и традиции в принципе невозможно, по большому счету. Взломать машину нереально, потому что это же отражение идеологических установок многих сотен лет. Сакральное, божественное происхождение власти» (1,547).

Вместе с тем борьба Березовского с Путиным заставляет задуматься о мотивах этого конфликта. Не лежали ли в его основе, помимо переоценки Березовским своих возможностей, все же и идейные мотивы, опасения перед негативными последствиями установления авторитарной власти? Ведь Березовский не мог не понимать опасность для него этого конфликта. Этот конфликт приводит к изгнанию Березовского из России.

Березовский в оппозиции

Российское государство первоначально (в память его заслуг в установлении путинского правления) оказалось милостивым к Березовскому. Он получил компенсацию за свою собственность в Первом канале и в Сибнефти в размере около 2 миллиардов долларов. Вполне достаточно для комфортной жизни. Но не таков был Березовский, чтобы на этом успокоиться. Его раздирало желание мести за изгнание и потерю прежнего политического положения в России, когда Дом приемов Логоваза был центром политической жизни. Все свои экономические возможности и прежние политические связи Березовский направил на борьбу с установившимся в России после 2000 года политическим режимом. В книге довольно подробно описываются эти усилия. Александр Хинштейн подробно дополняет этот рассказ (9,542-559). Березовский лихорадочно пытается создать оппозицию. Он мечется от создания правой партии Либеральная Россия до поддержки коммунистов и других левых противников Путина от Проханова до Глазьева, доказывая в очередной раз отсутствие политических убеждений. Пытается протолкнуть на пост Президента своего давнего соратника Ивана Петровича Рыбкина. Организовать бунт губернаторов и генералов. Все эти попытки оказываются унизительно неудачными. Несколько более удачными оказывается поддержка им оппозиционных тогдашней России прозападных сил в бывших республиках СССР от Украины до Грузии. Но и пришедшие в них власти вскоре отворачиваются от Березовского. Пыталась ли российская власть преследовать Березовского за его оппозиционную деятельность? Было бы странно, если бы она этого не делала. Но здесь почти все покрыто мраком,

Прежние друзья отворачивались от Березовского. Оставались преимущественно содержанцы мужского и женского пола. Попытки вписаться в английское общество не удались. О научной деятельности пришлось забыть. Последним сильнейшим ударом по Березовскому явился проигрыш в процессе против Абрамовича в английском суде, который по многочисленным рассказам он боготворил. Финансовые средства стремительно убывали. Собеседники Авена из числа немногих оставшихся друзей Березовского говорят о его депрессивном состоянии после этого суда. Унизительное покаянное письмо Березовского Путину незадолго до смерти Березовского говорит об этом совершенно определенно. Подавляющее большинство собеседников Авена принимают версию о самоубийстве Березовского. Исключение составляет его третья жена и Юлий Дубов.

Место Березовского в политической истории посткоммунистической России

Авен и его собеседники много размышляют о причинах взлета и падения Березовского. Дополняя те, которые связаны с упоминавшимися выше особенностями российской власти вообще.

Волошин:

«Ельцин ассоциируется с революцией, которая была необходима. Мы страна, которая почти век провела без частной собственности. Так вот чтобы это поменять, конечно, требовалась революция. Ельцин с этой революцией ассоциируется. Путин ассоциируется с переходом к эволюционному периоду развития со всеми его достоинствами и недостатками» (1,526-527).

Авен: «Я думаю, что Березовский мог стать только символом революции, а в новой жизни ему просто места не нашлось- лишний человек. С этим связана его личная драма» (1,531). Михаил Фридман:» У него в голове картина мира, которая далека от действительности. На уровне общей картины мира у него не было никакого систематического образования. Он вообще не понимал, как мир устроен” (1,547). Снова Авен: ”У Березовского не было никакого морального авторитета. В этом смысле артикуляция им либеральных ценностей была не только не полезной- она была вредной. То, что он, во многом, стал символом либерализма было только плохо» (1.550). Фильштинский : «Он все время придумывал какие-то схемы, какие-то махинации. Подгонял под это идеологию, там тоже придумывал на ровном месте и некорректно и неправильно. Этот блок либералов и правых националистов» (1,565), Владимир Познер: «Его непонимание ситуации- вот этого я до сих пор не могу объяснить. Он просто на 100 процентов не понимал, что происходит в России. Кто такой Путин» (1,568). Его долголетний, до последних дней жизни друг и автор ряда книг о нем Юлий Дубов: «Боря — человек горизонтали. Боря чувствует себя как рыба в воде, там где существуют разные центры влияния и он может свободно перемещаться от одного центра к другому. Боря не может существовать в условиях вертикали. И возможно еще третье объяснение: в какой-то момент в 2000 году Боря понял, что выбор был сделан неверный, что был выбран слабый человек» (1,574). Демьян Кудрявцев: “Березовский- единственный из этой группы людей, который на алтарь отстаивания своих политических воззрений, в том числе амбиций, принес свою жизнь, жизнь своих близких и весь капитал, который был у него» (1,651).

Пожалуй, самая содержательная оценка Березовского была дана Анатолием Чубайсом. На вопрос Авена нашлось ли бы место Березовскому в нынешней системе управления, если бы он был лоялен власти, Чубайс ответил:

«Нынешняя эпоха, конечно, не для него. В нынешнюю эпоху для него не хватило бы воздуха. Сегодня влияние людей, которые не являются государственными служащими, на принятие ключевых решений минимально. Где бы Борис Абрамович мог развернуться? Нет этой политической среды, этого бульона, где он мог бы развернуться. Я думаю, что он все равно бы зачах» (1,708).

Поясняя свою мысль, Чубайс находит совершенно закономерным окончание эпохи 90-х годов, связывая это (вполне в духе Проханова) с коренными отличиями России от Запада (1,713). И встречает отповедь Авена, считающего западную модель универсальной и приводящего весьма убедительные аргументы в пользу своей точки зрения (1,713).

Ключевую роль в приведенных выше объяснениях играет разграничение революционных и эволюционных эпох, принципиальной разницы их функционирования, но и их связи, поскольку эволюционная эпоха наследует и тем самым легитимизирует революционную эпоху со всеми ее ужасами и хаосом. Здесь следовало бы обсудить вопрос о возможности выхода из автократического советского режима эволюционным путем. Это и было целью перестройки. Ее неудача не говорит ли о невозможности этого выхода? И тогда происходит революция со всеми ее ужасами и хаосом, чем и были 90 годы и символом которой был Березовский. Здесь уместно привести рассуждение о революции Бердяева в связи с анализом им Большевистской революции. «В нашем греховном, злом мире оказывается невозможным непрерывное, поступательное развитие. В нем всегда накопляется много зла, много ядов, в нем всегда происходят и процессы разложения. Слишком часто происходит так, что в обществе не находится положительных, творческих, общественных сил. И тогда неизбежен суд над обществом, тогда на небесах постановляется неизбежность революции» (2,107).

Здесь уместно оценить были ли 90-е годы действительной революцией в экономике. Авен с этим не согласен (1,761-778). Я рассматриваю этот вопрос в приложении. Вместе с тем эволюция тоже бывает разной. Одна открывает возможности динамичного развития страны, другая после первоначальных успехов, связанных с политической стабилизаций, обрекает страну на застой и последующую деградацию, создавая условия для новой революции или доделки прежней. В современной России случилось второе. Об этом предостерегал Березовский в борьбе с Путиным.

В трех томах моей книги «Экономическая история Россия в новейшее время» я анализирую многочисленные попытки реформирования советской и российской экономики. Все они, в конечном счете, заканчивались неудачей. Не думаю, что это случайность. Она отражает особенность российского исторического процесса: движение рывками (7 и 8).

6. Испытывал ли Березовский чувство вины?

Анализируя жизнь Березовского легко прийти к заключению, что при его величайшей аморальности чувство вины за что-либо в его общественной жизни ему было незнакомо. Некоторые высказывания в книге позволяют в этом усомниться. Хорошо его знавший по лондонскому периоду Владимир Воронов: «Он стал считать себя ответственным за бурные 90-е, лихие 90–е» (1,661). Об этом же говорит его беседа с Александром Прохановым летом 2002 года. Сама эта встреча совершенно необычна. Газета Завтра многие годы клеймила Березовского, как никого другого из российских олигархов. А Березовский боролся с коммунистами и их союзниками, каким был Александр Проханов. И вот они встречаются для мирной и дружественной беседы. Зачем? Конечно, был здесь для обоих политический расчет. Березовский искал противников Путина, к которым тогда можно было отнести и Проханова. Проханов искал финансирование для своей газеты (он тогда расхваливал за хозяйственные успехи и Ходорковского). И все же, все же, все же. О чем говорит Березовский в этой беседе? Березовский: «Все мои проблемы результат моих собственных ошибок… Я ощущаю колоссальный комплекс вины, у меня были фантастические иллюзии в отношении Запада » (5). Человеку с огромным самомнением, как Березовский, было очень нелегко это произносить.

Заключение. Зачем Авен готовил эту книгу?

Уж, конечно, не гонорара ради: Авен в этом не нуждается. Из уважения к старому и ушедшему другу, конечно.

«Я много лет близко дружил с Березовским- очень давно. Был им, безусловно, очарован…Мои собеседники относятся к нему очень по-разному. Но вот в чем согласны все как один. Борис заслуживает воспоминаний, Говорить о нем интересно. Яркий, бесстрашный, совсем не мелочный. Заплативший полную цену” (1,9).

В книге о личных качествах Березовского говорят многие и по-разному, от безграничного восхищении и любви до отвержения. Хотя преобладают все же негативные оценки. Заведомых врагов Березовского Авен для бесед не приглашает.

Гораздо больше, думаю, ради другого. Попытке уяснить для общества и для себя чем были 90-е годы для России: благодеянием или проклятием? Для него самого и подавляющего числа из его собеседников лично в материальном смысле огромным благодеянием: из скромных советских интеллигентов стали очень обеспеченными и известными. А в случае некоторых и очень богатыми людьми. Но и в престижном тоже: кто их знал в советское время и кому, кроме самых близких, они были интересны. Но Авена, не побоюсь этого слова, гложет мысль о том, насколько деятельность Березовского и его окружения была общественно полезна для России. Поэтому книга прежде всего о времени Березовского. Отсюда непрерывные предложения Авена своим собеседникам сравнить моральные ценности советского времени с постсоветскими. И вполне оправданные поиски истоков моральных уродств 90 годов в уродствах предшествующего периода. Но есть еще одно качество 90 годов о котором Авен, к сожалению, вспоминает один только раз. «Первая половина 90-х — время обнищания для одних и быстрого фантастического обогащения для других» (208). Хорошо было бы Авену спросить об этом своих собеседников о том, как они относятся к этому явлению. И не считают ли отношение большинства населения России к олигархам вообще и Березовскому в частности к оправданной реакции на такое возмутительное положение. С которым совершенно не считалось российское руководство и предпринимательство 90 годов. Добро бы, если бы было, как на заре капитализма платой за экономический прогресс. Так, кроме сферы бытовых услуг и примитивного финансового посредничества для обслуживания преимущественно тех же богатеньких и в редких случаев возрождения погибающих советских гигантов, создано ничего не было. Cправедливости ради отмечу, что Авен все же осознает эту проблему. Отсюда и поразительное для олигарха признание полезности прихода к власти Зюганова. Что-то начал понимать в этом отношении и Березовский.

А может все это издержки любой революции и расплата за грехи советского периода? Или созидательное разрушение? Где на первом этапе закономерно преобладало разрушение неэффективной части советской экономики, Подозреваю (потому что не считал), что значительная часть советской обрабатывающей промышленности при расчете выпуска и материальных издержек (включая амортизацию из расчета правильно посчитанной стоимости основных фондов) в мировых ценах создавала негативную добавленную стоимость. А в 90-е годы сюда добавилась в виду низких мировых цен и значительная часть добывающей промышленность. А также часть сельского хозяйства и транспорта. Не зря Василий Селюнин назвал советскую экономику 80-х годов самоедской.

Библиография

Авен Петр. Время Березовского М. 2018
Бердяев Николай. Истоки и смысл советского коммунизма М. 1990
Гордон Дмитрий. Березовский и Коржаков М. 2013
Дубов Юлий. Большая пайка М.2002
Завтра №50-41 2002
Ханин Г.И. На чем спотыкается советская наука В: Постижение М. 1989
Ханин Г.И. Технология экономического рывка в России ЭКО №9 2004
Ханин Г.И. Опыт России по преодолению экономической отсталости ЭКО № 10 2004
Хинштейн Александр. Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги. М. 2007
Хлебников Павел. Крестный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления России М. 2001
Хоффман Дэвид. Олигархи. Богатство и власть в новой России М. 2007
Попцов Олег. Тревожные сны царской свиты М. 2000

Приложение

Произошли ли в 90 годы либеральные реформы?

Авен хочет доказать, что реформы 90 годов в России не отвечали многим признакам либерализма и поэтому говорить исходя из экономических неудач 90 годов о провале либерализма вообще неправомерно.

В качестве первого критерия либерализма Авен выбирает размер перераспределения валового внутреннего продукта. Он доказывает, что в России размер этого перераспределения был намного больше, чем в аналогичных по уровню экономического развития странах и чем в бывших социалистических странах .Восточной Европы, не говоря уже о Китае (1,763). Так, он утверждает, что « расходы расширенного правительства в 1993-1997 годах колебались в пределах 42-50% ВВП»(1,763), что действительно намного больше, чем в подавляющем большинстве стран мира, Но фактически расходы расширенно правительства были значительно ниже: 37,2 % в 1995 году и 39,2 % в 1996 году (4,70),что, правда. тоже немало. Cледует иметь в виду, что в виду виртуального характера российской экономики 90 годов, значительная часть этих расходов носили тоже виртуальный, а не денежный характер.

Более впечатляют многочисленные данные о чрезмерном налоговом бремени в России. Авен вслед за Илларионовым определяет (не указывая года) размер установленной налоговой ставки по сумме налогов в размере . чудовищных 60% от ВВП, что «кажется, самая высокая ставка в мире» (1,764). Это ли не самое очевидное свидетельство отсутствия либерализма у реформаторов? Очень трудно было не понять, что такая налоговая ставка для юридических лиц совершено не посильна хозяйственным субъектам . Трудно было поверить, чтобы Гайдар и его соратники этого не понимали. Но в их воспоминаниях, как это невероятно, я не нашел даже упоминания об этом исключительно важном вопросе (2 и 3). Возможно, стыдно было признаваться в очевидном просчете. Все-таки попробую найти некоторые объяснения. Поспешность. Основные налоговые решения были приняты во второй половине декабря 1991 года в преддверии нового хозяйственного года и начала реформ без необходимой (но и невозможной) подготовки и обсуждений. Возможно, принимались во внимание огромные инфляционные доходы. Справедливости ради, есть и более низкие оценки номинального налогового бремени в этот период (6,346).

Уродливость налоговой системы 90-х годов состояла не только в величине налогов. Они по-разному облагали различные сферы хозяйственной деятельности. Только для примера: доля фактических налогов к созданной добавленной стоимости, по моим подсчетам, в 1998 году составила в преимущественно убыточной промышленности 14,3 %, а в чудовищно обогатившихся торговле и общественном питании 6.9 %(5,608).

Убедительна критика именно с позиций либерализма системы многочисленных льгот в различных областях хозяйственной деятельности(1,765-766). Подробнее о них у Ясина(6, 316-323). Я разделяю возмущение Авена их предоставлением по корыстным мотивам. Допускаю, однако, что иногда они предоставлялись в связи с тяжелейшим положением отдельных хозяйственных субъектов.

Правительство РФ, как и советское государство, cплошь и рядом оказывалось жертвой ошибочной экономической статистики. Самая чудовищное искажение касалось оценки основных фондов, которые занижались во много раз. Вследствие этого практически всю финансовую отчетность компаний можно было выкинуть. Иначе чем вопиющей не компетентностью руководителей экономического блока тогдашних правительств РФ это нельзя назвать.

Убедителен Авен и в критике прогностических способностей руководителей правительства РФ (1,773).

При всей справедливости критики Авеном различных аспектов экономической политики правительства РФ в 90-е годы у меня нет уверенности, что более либеральный экономический курс оказался бы намного более результативным. Либерализму больше всего сопротивлялась структура российской экономики и характер русской власти, нерыночная ментальной подавляющей части населения и ее финансовая безграмотность. Это требовало совершенно своеобразных методов реформирования, а не повторения традиционных приемов. Но для этого требовались гениальные реформаторы, которых не оказалось,

В книге есть еще две статьи Авена. Одна о важности морали в экономике с критикой вопиющего аморализма хозяйственной практики 90-х годов и справедливой увязкой ее с аморализмом советского периода. Другая — трогательные воспоминания о своих бабушках с проекцией на аморализм и хамство многих его современников 90-х годов. Но размер статьи не позволяет проанализировать эти его работы.

Библиография

1. Авен Петр Время Березовского. М. 2018
2. Гайдар Егор Дни поражений и побед. М. 1996
3. Нечаев Андрей Россия на переломе. М. 2010
4. Экономические обзоры ОЭСР. Российская федерация. 1997
5. Ханин Г.И. Экономическая история России в новейшее время. Российская экономика в 1992-1998 годы. М. 2014
6. Ясин Е.Г. Российская экономика. История и панорама рыночных реформ. М. 2002

22.03.2017 Почему в современной России проваливаются «стратегии» и «программы»?

Составление стратегий и программ с начала этого века в России стало национальным видом спорта. Они составляются на общегосударственном, региональном и отраслевом уровне. До 2015, 2020.2025.2030 года. Что интересно: никто из авторов не удосужился подвести итоги их выполнения. В отличие от советских пятилеток, которые, пусть и очень необъективно, все же подводились. Откуда такая скромность? Не от того ли, что действительность оказалась далека от программ и итоги их выполнения скомпрометируют их авторов.

Ничуть не собираюсь отрицать ни полезность программ и стратегий, ни сложность их составления. Программы и стратегии необходимые для придания деятельности руководящих органов подуманного и целеустремленного характера. В то же время предвидение социально—экономических явлений одна из самых сложных интеллектуальных задач. И имеющиеся в распоряжении науки методы прогнозирования далеки от совершенства. К тому же в быстро и часто неожиданно меняющемся мире. Но размер провалов российских стратегий и программ всех уровней так велик и постоянен. что этими объективными трудностями эти провалы не объяснишь. Выскажу свое понимание этих причин.

Проще всего объяснить их неудачным подбором исполнителей. Составление программ выгодное дело, Оно неплохо оплачивается и их неудачи никак не влияют на репутацию, должностное и материальное положение их исполнителей, Часто последние просто не указываются. Конкурс на подбор исполнителей не объявляется и все зависит от расположенности руководящего лица к тем или исполнителям. Не исключен здесь и прямой или косвенный подкуп. Совсем не вреден был бы и конкурс концепций и авторских коллективов с отбором комиссией авторитетных(в том числе и иностранных) экспертов. Но имеются и более глубокие причины провалов.

Первой из них является опора их авторов на данные Росстата, которые почти по всем показателям отличаются от действительности. Приведу самый вопиющий пример по имеющему ключевое значение для экономического прогнозирования показателю: стоимость основного капитала была занижена по нашим расчетам более чем в 7 раз, а его динамика показывается Росстатом с точностью до наоборот: вместо роста по сравнению с 1987 годом на 50%, она снизилась на 50%. Если мы правы в своих расчетах (а до сих пор никто их не опроверг), то из этого следует огромной важности вывод для экономической стратегии: необходимо кардинально перераспределить доходы населения в пользу фонда накопления с огромным понижением средних доходов населения за счет наиболее состоятельных слоев населения. Но как это написать, даже если это понимаешь? Заказчик, думающий о будущих выборах, не позволит.

Ошибочная статистика обесценивает в других условиях вполне разумных экономических идей. Так, многие экономисты-государственники возлагают большие надежды на кейнсианские методы стимулирования экономики через накачивание экономики деньгами. Они действительно полезны при наличие больших резервов производственных мощностей и рабочей силы. Так и было в первой половине 2000 годов в России. «Государственники» ориентируясь на данные Росстата о низком использовании производственных мощностей надеются на их использование и в настоящее время. Но эти данные вводят в заблуждение. Многие «производственные мощности»либо не востребованы, как в оборонном комплексе. либо очень сильно изношены. Нет и избытка рабочей силы. как в начале 2000 годов. Часто их остро не хватает, особенно квалифицированных рабочих и инженеров в сфере производства товаров.

Можно ли представить себе квалифицированного врача, который безразличен к качеству медицинский приборов(например, градуснику) или капитана судна к качеству карт. Но большинство экономистов качество статистики не волнует и они бесстрашно «прогнозируют» на основе липовых цифр. А поскольку они приукрашивают действительность, такие благополучные цифры тешат должностных лиц. Так уже было в СССР, что, в немалой степени. привело к его краху. Этот крах ничему не научил нынешнее государственное руководство России и оно идет по тому же губительному пути. Один только факт опоры на лживую статистку был бы достаточен для объяснения провала наших программ и стратегий.

Авторы стратегий чаще всего поверхностно оценивают состояние не только экономики, но и всего общества. Историей России в них и не пахнет. Можно ли игнорировать такой фундаментальный факт, как колоссальные демографические потери России в 20 веке? По моим подсчетам. они составили 70-80 миллионов человек. По отношению ко всему населению эта доля одного порядка с потерями Парагвая в середине 19 века и Камбоджи в 70 годы 20 века, от которых они далеко не оправились до сих пор. Если сюда добавить и значительно большую долю демографических потерь среди наиболее творческой части населения, то положение выглядит просто безнадежным. Возможно. этой безнадежности можно противопоставить путем специальных мер по возвращению соотечественников, особенно наиболее талантливых, приглашению иностранцев. отбору талантов для обучения в стране и за рубежом и продвижению в науке и обществе, поощрению культуры и науки. Но где такие масштабные программы? Вместо этого губится образование, наука и культура низким финансированием, непродуманными реформами, нелепыми назначениями руководителей. Достаточно посмотреть на посещаемость библиотек и тиражи наших журналов, доли граждан России в индексах цитирования, Нобелевских и приравненных к ней премиях, чтобы убедиться в крайне неудовлетворительном состоянии интеллектуального капитала России.

Также поверхностно в программах и стратегиях оценивается состояние общественных институтов. Глубокого анализа их реального состояния не проводится. Этой слепотой страдают в равной степени допущенные до составления стратегий либералы и государственники. Первые возлагают надежды на справедливые суды и цивилизованную правоохранительную систему, вторые на сильное государство. Но где взять честных судей и полицейских в насквозь коррумпированном обществе? Вторые –на мудрое государство. Откуда оно возьмется? Те и другие напоминают Манилова.

Трагедия нынешней России состоит в том, что «уродиками» являются в разной степени все институты. Наибольший «уродик» само государство— коррумпированное и некомпетентное. Во всех звеньях –исполнительной, законодательной и судебной власти. Второй «уродик» общество –аппатичное и малограмотное в связи с огромными демографическими потерями, наследием веков авторитарного правления и огромными усилиями нынешней власти по дебилизации населения через электронные СМИ и деградации образования и культуры.. Политические партии в отличие от западных стран не являются серьезной интеллектуальной силой и не пользуются авторитетом населения, Лишь несколько лучше предпринимательство, особенно наиболее влиятельное крупное предпринимательство, Образовавшись преимущественно благодаря поддержке государства и не имея морального авторитета в связи со скромными экономическими достижениями, запуганное делом Ходорковского оно не способно на политическую инициативу. Мало авторитетна сейчас и наука, особенно гуманитарная.

При таком количестве “уродиков» и демографических потерь 20 века надежды на экономический и общественный подъем, расточаемые в стратегиях и программах выглядят еще более утопичными. Остается надежда на «черного лебедя»-чуда, которое раньше посещало Россию, спасая, пусть и очень дорогой ценой, от уничтожения.

Представленному мрачному изображению внешне противостоит относительное (по сравнению с 90 годами) благополучие населения, за исключением самой бедной его части, и ограниченное по меркам тех же 90 годов падение ВВП в ходе нынешнего экономического кризиса. Отмечу в связи с этим три обстоятельства. Во-первых, все еще велико советское материальное наследие, которое быстро убывает из-за ограниченности капитальных вложений и это убывание весьма вероятно будет сопровождаться крупными технологическими типа катастрофами. типа Саяно-Шушенской ГЭС. Не мало и интеллектуальное наследие, которое также быстро убывает Во-вторых, мы почти истратили в 2014-2016 годы Резервный фонд, фонда национального благосостояния хватит не более чем на 2-3 года, В-третьих, все еще аномально высоки мировые цены на нефть. В начале 70 голов они были около 2 долларов за баррель, с тех пор мировые цены в целом(включая и цены на углеводороды)выросли в 6-7 раз. «Нормальная» цена на нефть должна равняться 12-14 долларов за баррель вместо 50 долларов сейчас. Представьте себе экономическое положение России при цене даже не 14, а 30-35 долларов за баррель.

Я писал о федеральных программах, Гораздо более многочисленные отраслевые и региональные программы явно или неявно ориентируются на федеральные программы. Поэтому они повторяют их недостатки, часто прибавляя к ним собственные.

Для чего все же нужны власти программы и стратегии при их практической бесполезности и огромных затратах, заслуживающих лучшего употребления? Конечно, как удобный способ «распила» чиновниками от власти и науки средств. Но и потому также, что власть хочет создать впечатление, что оно думает о будущем. Хотя на самом деле о нем совсем не думает. Это очередной дорогостоящий симулякр.

13.02.2017 «Руководство страны опирается на ошибочные данные об экономике»

Президент России Владимир Путин передал Росстат в подчинение Министерству экономического развития. Соответствующий указ главы государства опубликован на официальном интернет-портале правовой информации.

В чем лукавят цифры официальной статистики

Материал "Трудом Россию не понять" ("Огонек" N 3 за 2017 год), в котором шла речь о низкой производительности труда в России, вызвал большой читательский резонанс. Откликнулись на него и серьезные ученые — Григорий Ханин, профессор Сибирского института управления РАНХ и ГС при президенте РФ, и Дмитрий Фомин, доцент Новосибирского государственного университета экономики и управления (НИНХ). Они убеждены, что официальные статистические данные, на которые опираются и государственные органы, и авторы публикации в "Огоньке", не соответствуют действительности

"Ваш журнал своевременно забил тревогу по поводу отставания РФ в производительности труда. Справедливо и внимание, которое вы обращаете на устарелость производственной базы России. Но позиция авторов ослабляется тем, что они опираются на данные Росстата, которые приукрашивают реальное положение в экономике, как это делало ЦСУ СССР. Мы производили альтернативные расчеты всех макроэкономических показателей с начала 70-х годов по СССР, а затем и по РФ с опорой на множество более достоверных показателей советской и российской статистики. Это позволяет нам уточнить расчеты Росстата. Разрыв по уровню производительности труда между Россией и развитыми странами в статье очень сильно недооценивается. Если вы возьмете вместо весьма сомнительных стоимостных данных натуральные, то обнаружите отставание в 5-7 и более раз, нередко в 10 раз.

Авторы сильно недооценивают размер деградации физического капитала. Нами были произведены альтернативные расчеты износа основных фондов РФ за 1991-2015 годы с учетом реальной стоимости основного капитала в этот период и предшествующий ему советский. Они показали, что размер износа основных фондов в 2015 году составил 64,4 процента, а не 49,4 процента, как показывает Росстат... Для лучшего понимания наших проблем к деградации физического капитала надо добавить деградацию человеческого капитала. Добавим катастрофический упадок образования с 70-х годов вплоть до настоящего времени. Задача преодоления отсталости России по производительности труда является исключительно сложной, требующей колоссальных усилий и жертв от всего общества..."

"Огонек" попросил одного из авторов этого письма — Григория Ханина — объяснить, что не так со статистикой, которой оперируют все — от государственных органов до обычных граждан.

— Каково расхождение в данных официальной статистики и ваших оценок макроэкономических показателей развития России?

— По данным многолетних исследований, которые мы проводили вместе с Дмитрием Фоминым, ВВП России с 1992 по 2015 год вовсе не вырос на 13,4 процента, как уверяет Росстат, а сократился на 10,2 процента. Производительность труда в России за эти годы снизилась на 30,1 процента вместо официального роста на 9,2 процента. Основные производственные фонды (здания, сооружения, машины, станки, оборудование и другие, участвующие в выпуске продукции) сократились на 29,2 процента по полной учетной стоимости, хотя официальная статистика уверяет в их росте на 50,9 процента.

— В официальной статистике неверно учитываются основные производственные фонды. Это физический капитал, важнейший ресурс экономики, который наряду с человеческим капиталом определяет уровень ее развития, влияет на динамику и величину ВВП и другие макроэкономические показатели. В статистике ни один показатель в СССР и России не искажался так, как этот. Этот показатель довольно сложный, с ним проблемы у многих стран, и даже у Всемирного банка, который делает свои расчеты на основе официальных данных каждой страны, в том числе и нашего Росстата.

— Какое значение имеет ошибочная оценка основных фондов?

— Прежде всего, недооценка основных фондов при инфляции, которая в СССР и РФ была почти всегда, приводит к преувеличению их динамики, поскольку старые и новые фонды оцениваются в разных рублях, старые — в дорогих, новые — в дешевых. Все это влияет на недооценку величины амортизации и себестоимости продукции. А следовательно, преувеличивается прибыль.

— То есть мы не представляем себе реального состояния нашей экономики?

— И это беда, которая тянется уже с конца 20-х годов, когда фонды, по моим расчетам, были недооценены почти в 2 раза. Соответственно, не учитывались средства, которые тратились на восстановление фондов, и увеличение себестоимости продукции. В 30-40-е годы недооценка, несмотря на отдельные отраслевые переоценки, продолжала расти. Лишь в 1960 году была произведена всеобщая переоценка основных фондов, но и она содержала немало ошибок. После нее в связи с продолжающейся инфляцией ошибка в исчислении стоимости основных фондов продолжала расти и к концу 80-х годов составила 4,5 раза. К 2015 году фонды были недооценены, по нашим расчетам, в 7,3 раза.

В советской экономике искажались все стоимостные данные, характеризующие динамику производства продукции, рост национального дохода, в том числе и стоимость основных фондов. Более или менее достоверными надо считать советские данные о производстве продукции в натуральном выражении (тонны, штуки и так далее), поскольку они служили основой планирования.

— А когда мы перешли в 90-е годы к рыночной экономике, проблема осталась?

— В начале 90-х годов российская статистика перешла на международные стандарты. От недостатков советской статистики мы вроде бы избавились, но появились другие. В 90-х годах было несколько попыток переоценки основных фондов, но все равно данные официальной статистики по динамике основных фондов оказались ошибочными.

— И каковы же, по вашим расчетам, масштабы бедствия?

— Полный расчет динамики основных фондов за 1991-2015 годы с погодовой разбивкой мы закончили только в этом году. Признаюсь: результат удивил. Сразу хочу подчеркнуть, что наш расчет не претендует на абсолютную точность (такого макроэкономическая статистика вообще не знает), но в его объективности мы уверены. Так вот: объем основных фондов по остаточной стоимости (с учетом износа) к 2015 году сократился по сравнению с 1991 годом примерно в 2 раза (этот показатель отличается от полной учетной стоимости, в основе которой лежит первоначальная стоимость фондов, к которой добавлены расходы на модернизацию.— "О"). Это намного больше, чем потери в Великую Отечественную войну! Тогда сокращение составило 33,5 процента. И еще цифра: потери основных фондов российской экономики с учетом их износа за последние 25 лет составляют 422,5 трлн рублей. Это равно российскому ВВП за последние пять лет. Сокращение основных фондов произошло потому, что капитальные вложения в постсоветский период были меньше, чем масштабы выбытия основных фондов. Однако Росстат этого не считает и пытается убедить нас в обратном: физический капитал вырос с 1991 года на 51 процент. Все это радикально меняет оценку рентабельности экономики, потому что резко увеличиваются затраты на амортизацию основных фондов. По нашим расчетам, в начале 2000-х годов в результате их переоценки крупные отрасли производства товаров оказались с огромными убытками, в то время как отрасли рыночных услуг — высоко прибыльными. Но, ориентируясь на официальные данные о прибыли, налоговые органы взимали налоги главным образом с убыточных отраслей сферы производства, усугубляя их финансовые проблемы, и в минимальной степени взыскивали налоги с отраслей сферы услуг.

— Начнем с того, что половина основных фондов все же осталась. И, должен заметить, в некоторых отраслях они стали лучше использоваться, здесь рыночная экономика сказалась положительно. Наибольшее сокращение основных фондов произошло в сфере производства, но выросли фонды в сфере рыночных услуг. В то же время у нас две отрасли были почти заново созданы иностранным капиталом — пивная и кондитерская промышленности. Сфера услуг у нас с 1991 года выросла примерно вдвое. Это касается частного сектора экономики — розничной и оптовой торговли, общественного питания, торговой логистики, гостиничного хозяйства и туризма, обслуживания автомобилей, частной медицины, связи, информационного обслуживания населения и так далее. В государственных же отраслях услуг — государственного здравоохранения, науки и образования, спорта и физкультуры, отдыха, жилищного и коммунального хозяйства, дорожного хозяйства — основные фонды сокращались, но не так значительно, как в промышленности. В советские времена у нас наблюдалась диспропорция — упор на тяжелую промышленность при недоразвитости сферы услуг и потребительских отраслей. Сейчас мы видим гипертрофированное развитие рыночных услуг и недоразвитость инвестиционного сектора экономики.

— Как за эти годы, по вашим расчетам, менялась динамика ВВП?

— Мы до сих пор не достигли уровня 1991 года в сопоставимых ценах, в то время как Росстат показывает превышение на 13 процентов. При этом в 90-е годы Росстат даже несколько переоценивал величину спада ВВП, потому что недостаточно учитывался фактор теневой экономики. Реальные объемы ВВП в 90-е были выше, чем показывал Росстат. Но с другой стороны, в 1998-2007 годах официальная статистика сильно преувеличивала прирост ВВП — 82 процента. По нашим расчетам, рост составил всего 48 процентов. Подъем в начале нулевых годов помимо роста цен на нефть объясняется использованием резервов производственных мощностей и рабочей силы, образовавшихся в 90-е годы. Но к 2007 году эти возможности роста оказались исчерпанными. И неизбежно должна была наступить сначала стагнация, а затем и спад экономического роста. Что и произошло.

— А что у нас с официальным расчетом инфляции, тоже не все в порядке?

— Именно. Недооценка размера инфляции, пусть и грубо, определяется в виде разницы между динамикой ВВП Росстата и нашей. Эта разница ежегодно составляет примерно два процентных пункта. Вместо, скажем, 5 процентов в год составляет 7 процентов.

— От этого зависят социальные расходы бюджета — пенсии, пособия и всякие другие выплаты, которые государство должно людям компенсировать на величину инфляции. И кроме того, есть еще инвестиционные расходы государства, которые должны учитывать инфляцию. А если этого нет или делается неправильно, то денег на новые проекты не хватает, что случается очень часто.

— А зарубежные специалисты давали более точные оценки нынешнего состояния российской экономики?

— Нет, все они ошибались, для своих расчетов они брали данные Росстата. В 90-х годах они решили, что раз Росстат перешел на международные стандарты, то им пересчитывать ничего не надо. С другой стороны, у Всемирного банка 200 стран, и он просто физически не может пересчитывать каждую экономику.

— Вы утверждаете, что у нас производительность труда ниже, чем в развитых странах, в 5-7, а то и в 10 раз. На чем основаны эти расчеты?

— Есть два типа экономистов — макроэкономисты и отраслевики. И есть два способа расчетов производительности труда. Первые оценивают по стоимостным показателям, вторые чаще всего по натуральным. Первый расчет чаще всего ошибочен из-за сомнительности переводных коэффициентов рубля в доллары. Но можно взять натуральные показатели по отдельным отраслям, тогда вы получите другие результаты. Например, нефтедобыча. Разделите объем добычи на число занятых в этой отрасли, и вы получите выработку на одного работника. Так же и по металлургии, машиностроению, по сельскому хозяйству и по всем отраслям. А потом сравнивайте с другими странами. Вот так мы получили результат, о котором вам написали. Оценка была взята из многочисленных отраслевых публикаций в российской экономической литературе.

— Как вы оцениваете состояние человеческого капитала в стране?

— Мы понесли огромные демографические потери в ХХ веке. Войны, репрессии, голод, эмиграция... По моим подсчетам, мы потеряли 70-80 млн человек. Причем наши потери больше затрагивали интеллектуальную часть населения — такие люди чаще погибали в войнах и чаще эмигрировали. Из четырех живущих наших соотечественников — лауреатов Нобелевской премии трое работают за границей. Добавьте к этому деградацию качества среднего и высшего образования, которая наблюдается с 70-х годов прошлого века. Плюс дебилизация населения СМИ, особенно электронными. Я хожу в нашу библиотеку в Новосибирске, она одна из крупнейших в России. Залы почти пустые, библиотекарей больше, чем читателей. Недавно я зашел в Баварскую государственную библиотеку. Слезы на глаза навернулись: огромный зал, длиной чуть не в километр, заполнен людьми. В нашем главном книжном магазине в Новосибирске увидишь 10-15 покупателей, а в том же Мюнхене — 7-этажный книжный, человек 200 у полок стоят, выбирают книги или сидят на диванчиках, пьют кофе, что-то обсуждают, разговаривают...

— Можем ли мы преодолеть отставание от развитых стран?

— Преодолеть — немыслимо... Представьте, что вы на старте стоите, а там впереди вас соперники на 5 километров ушли... Понимаете, руководство страны опирается на ошибочные данные об экономике, недооценивает глубину проблем. Возникает иллюзия, что возможен экономический подъем без серьезных затрат. Мы подсчитали, что в ценах 2015 года для сохранения основных фондов и их прироста на 3 процента в год потребуется 14,6 трлн рублей инвестиций. Плюс 900 млрд рублей — в оборотные средства. В развитие человеческого капитала — образование, здравоохранение, научные исследования — надо вложить 10,3 трлн рублей. Все вместе составит 25,8 трлн рублей в год — треть нашего годового ВВП.

— Можно сократить разрыв. Для этого надо перераспределить доходы населения в пользу накопления физического и человеческого капитала и наиболее нуждающихся слоев населения. Но даже это потребует огромных усилий. Можно, например, перераспределить доходы населения, сократить социальную дифференциацию децильных групп с нынешних 30:1 до 6:1, то есть до показателя, существующего в большинстве западноевропейских стран. Но все это потребует долгих лет.

Редакция обратилась в Росстат с просьбой прокомментировать расхождение в ключевых показателях развития страны. Мы ждем ответа на свой запрос.

11.05.2016 Экономика СССР и современные проблемы

01.01.2015 Об организации и имидже российской статистики

Наша небольшая статья «Лукавая цифра против экономики России» в газете «Ведомости»1 вызвала многочисленные отклики пользователей Интернета и работников Росстата. Откликов было гораздо больше, к нашему сожалению, чем на наши предыдущие книги и многочисленные статьи на ту же тему. Видимо, потому что в книгах и статьях, как говорит молодежь, «слишком много букв». Однако отзывов было несравненно меньше, чем на статью «Лукавая цифра», опубликованную в 1987 году в журнале «Новый мир»2. И дело, полагаем, не только в отличии тиражей изданий (сегодняшних 75-тысячных «Ведомостей» и 2-миллионного «Нового мира» того времени), но и в гражданских чувствах и квалификации читателей. И первое, и второе очень сильно деградировали в России.

Одним из читателей нашей статьи и ее оппонентом стал руководитель Федеральной службы государственной статистики А. Е. Сури-нов. Вслед за выходом нашей статьи глава Росстата дал два интервью, в которых в категоричной форме признал свое несогласие с ее основными выводами3. В интервью он также заверил читателей в том, что работники статистики обязательно дадут ответ на нашу статью. Такой ответ действительно появился. В официальном издании Росстата — журнале «Вопросы статистики» были опубликованы три критические статьи.

ХАНИН Гирш Ицыкович — профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы (филиал г. Новосибирск), Новосибирского государственного технического университета, доктор экономических наук.

ФОМИН Дмитрий Александрович — доцент Новосибирского государственного технического университета, кандидат экономических наук.

Ключевые слова: статистика, экономика России, экономическая история, Росстат, достоверность статистических данных, организация статистических работ, имидж статистики, экономический кризис.

1 См. Ханин Г. И., Фомин Д. А. Лукавая цифра против экономики России // Ведомости. 18.03.2014.

2 См. Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра // Новый мир. 1987. № 2.

3 См.: Суринов А. Е. Надо сравнивать себя со странами с нормальной экономикой // Коммерсант-Власть. 21.04.2014; Он же. Статистика начинается с канализации // Новая газета. 23.05.2014.

Разумеется, мы готовились к честному и открытому диалогу, ожидали увидеть профессиональную критику наших методических подходов и альтернативных оценок. Достаточно очевидно, что следовало тщательно проанализировать наши работы, найти методологические ошибки или ошибки в исходных данных, или просто в выдумывании цифр с потолка (и это бывает в научной среде). Ничего из этого наши критики не сделали.

На все критические замечания нами был подготовлен ответ, который мы направили в журнал «Вопросы статистики». Однако редакция журнала, ссылаясь на разные надуманные предлоги редакционного характера и апеллируя столь же надуманными понятиями научной этики и профессионализма, вопреки своим неоднократным обещаниям, не сочла возможным опубликовать нашу точку зрения. Это тем более огорчительно для нас, что в прошлом редакция этого журнала, проявляя профессионализм и принципиальность, охотно публиковала наши критические статьи о состоянии российской статистики. Что-то печальное происходит даже с лучшими людьми и изданиями. Поэтому ответ мы вынуждены публиковать в журнале, не отягощенном корпоративной солидарностью и групповыми интересами работников официальной статистики. Рассмотрим более подробно высказанные нашими оппонентами замечания.

Макроэкономические показатели: издержки измерения

Из трех критических по отношению к нашей работе статей минимальным профессиональным требованиям удовлетворяет только самая первая — статья А. А. Татаринова, Г. Н. Ромашкиной и М. Ю. Гордонова4. Скажем сразу: она нас разочаровала. Критики не потрудились вникнуть в наши расчеты — и потому даже не проанализировали действительные слабости наших работ. Первоначально нам показалось, что, кроме этой статьи, авторы ничего другого из наших работ не читали. И пришлось долго вчитываться в их текст, чтобы понять, что это не так.

Следует напомнить, что еще в 1991 году один из критикуемых авторов опубликовал широко известную работу «Динамика экономического развития СССР»5, в которой очень подробно обосновал методологию своих альтернативных оценок; эта работа была продолжена и в постсоветское время. К настоящему времени опубликовано уже множество работ по альтернативным оценкам советской и российской экономики; всего за последние десять лет нами было опубликовано более 50 статей в ведущих российских экономических журналах, в том числе 12 статей непосредственно в журнале «Вопросы статистики»6.

4 См. Татаринов А. А., Ромашкина Г. Н., Гордонов М. Ю. Комментарий к статье Г. Ханина и Д. Фомина «Лукавая цифра против экономики России» // Вопросы статистики. 2014. № 5. С. 73—76.

5 См. Ханин Г. И. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск: Наука, 1991.

6 Полный перечень этих работ можно легко найти на сайте электронной научной библиотеки — http://e-library.ru

Кроме того, в 2011 году в виде учебного пособия в издательстве Сибирской академии государственной службы были выпущены три части работы об альтернативных оценках общим объемом около 40 печатных листов7. В этом пособии обобщены итоги нашей многолетней работы; мы выслали экземпляры пособия в Росстат на имя А. Е. Суринова и в журнал «Вопросы статистики» на имя Т. М. Рябушкина. Наконец, многие альтернативные оценки приводились в двух последних томах книги Г. И. Ханина «Экономическая история России в новейшее время»8. Как видим, многочисленные упреки в том, что мы не раскрываем методику наших расчетов, совершенно не обоснованы.

Кстати, она присутствует и в нашей статье, ставшей объектом критики. Среди прочего в ней указаны три метода расчета нами динамики ВВП: по натуральным показателям, по потреблению электроэнергии и по перевозке грузов. Говорится в статье и о методах расчета восстановительной стоимости на основе объема капитальных вложений в текущих ценах на единицу производственной мощности.

От общей оценки работы наших критиков перейдем к ее отдельным моментам.

1. Динамика ВВП. Этой теме наши критики уделили внимание, совершенно не соразмерное с ее значимостью для характеристики прошлого, настоящего и будущего российской экономики. Между тем в наших работах прошлых лет отмечалось, что завышение в оценке динамики ВВП было характерно для всех 2000-х годов (в отличие от 1990-х, когда отмечалось завышение размеров падения этого показателя).

Наши критики с точки зрения методологии наших расчетов отмечают, что «трудно себе представить, что можно так легко, на основе двух-трех натуральных индикаторов, найти ошибку, принципиально изменяющую значение показателя»9. Однако речь идет не об обычных натуральных измерителях, а о ключевых индикаторах развития экономики — таких, как потребление электроэнергии и перевозки грузов. Наши критики, думаем, все же согласятся, что при всеобщей электрификации потребление электроэнергии теснейшим образом связано с выпуском товаров и услуг. И с тем, что товары пешком не ходят. Пусть значимость сырьевых отраслей в экономике уменьшается, но их продукция по-прежнему используется в качестве материальных затрат в остальной экономике и поэтому сильнейшим образом влияет на ее динамику. Как хорошо известно из опыта статистики зарубежных стран, нередко при отсутствии надежных натуральных показателей именно показатели, выделенные выше, использовались для исчисления динамики индексов продукции в ряде отраслей промышленности.

7 См. Альтернативные оценки развития российской экономики: методы и результаты: учеб. пособ. для аспирантов: в 3 ч. / под общ. ред. Г. И. Ханина. Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2011.

8 См.: Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2010. Т. 2: Экономика СССР и РСФСР в 1988—1991 годах; Он же. Экономическая история России в новейшее время. Российская экономика в 1992—1998 годы. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2014.

9 Татаринов А. А., Ромашкина Г. Н., Гордонов М. Ю. Комментарий к статье Г. Ханина и Д. Фомина «Лукавая цифра против экономики России». С. 73.

В нашей работе, опубликованной в 1991 году, приводились оценки динамики измерения объема продукции промышленности шестью методами, строительства — тремя методами, национального дохода — тремя методами. Потребление электроэнергии и перевозки грузов также использовались в этих расчетах в числе других индикаторов. Оказалось, что их динамика в минимальной степени отличалась от других аналогичных показателей. Близкие результаты получались нами и в оценках для второй половины 1990-х и первой половины 2000-х годов. Это дало нам право для оперативной оценки динамики ВВП в 2013-м и первом квартале 2014 года воспользоваться динамикой потребления электроэнергии.

При всем этом мы хорошо понимаем, что это не идеальный показатель (таковых не существует вообще). Важно лишь, чтобы новый показатель был точнее существующих в практике российской (и не только российской) статистики. С его помощью мы проводили переоценку динамики ВВП в ряде стран бывшего СССР, Восточной Европы и в Китае. Приводимые критиками в опровержении наших расчетов данные о низкой корреляции динамики роста ВВП с динамикой перевозки грузов свидетельствуют лишь, что ошибочно рассчитывается динамика самого ВВП. Хотелось бы также больше узнать о том, какой показатель работы транспорта принимается во внимание: грузооборот или объем перевозок грузов.

2. Объем и динамика основных фондов. Этой части нашей статьи ее критики уделили основное внимание — поскольку именно там наши выводы выглядят наиболее неожиданными и разительными. В самом деле, если вместо объявляемого огромного роста основных фондов в 2000-е годы утверждается об их сокращении, а недооценка основных фондов исчисляется двукратными величинами вместо минимальных 1,7 раза, то есть от чего прийти в отчаяние авторам официальных расчетов, к которым относятся и наши критики.

Выходит, они сильнейшим образом дезориентируют руководство страны и широкую научную общественность в отношении положения экономики и ее будущего, которое в огромной степени зависит от динамики основных фондов. А также и в отношении факторов ее развития в предыдущий период. Но вместо того, чтобы уличить нас в ошибках используемой методологии, авторы на нескольких страницах излагают методологию официальных расчетов стоимости основных фондов, наивно полагая, что она нам не знакома, чем обижают не только нас, но и многих читателей журнала — коллег-статистиков и других квалифицированных экономистов. В связи с этим авторы торжествующе сообщают о существовании Указаний (именно так, с прописной буквы) по заполнению форм статистической отчетности, об объеме и динамике основных фондов, о понятиях «учетная стоимость», «восстановительная стоимость», «рыночная стоимость» основных фондов и т. д. И в связи с этим обращают к нам упрек, что это мы выросли из сталинской шинели, а не официальные статистические органы.

Но если бы авторы внимательно прочитали хотя бы только критикуемую ими статью и вдумались в ее содержание, то поняли, что наш метод расчета восстановительной стоимости опирается на рыночную стоимость фондов. А ведь в наших опубликованных работах используется множество данных о реальной стоимости вводимых в действие отдельных объектов. Хорошо бы нашим критикам также рассказать любознательным читателям, как реально используются в статистической практике положения Указаний о рыночной стоимости. Приводимое в статье соотношение между восстановительной (она же рыночная) стоимостью и учетной в 1,7 раза вызывает у нас глубочайшее недоверие. Оно противоречит не только нашим многочисленным расчетам, но и экономической логике и смыслу. Было бы очень желательно привести для проверки 20—30 примеров.

Единственное серьезное возражение против результатов наших расчетов состоит в сопоставлении их с динамикой производственных мощностей промышленности. Действительно, динамика роста мощностей промышленности не вполне сопоставима с нашими оценками по всей экономике, но все же остается неплохим индикатором, фиксирующим общую тенденцию. Однако почему взят только один год и лишь несколько видов производств?

Мы сопоставили динамику производственных мощностей по всему кругу публикуемых официальной статистикой данных за 2000—2012 годы. При этом средний прирост с известным упрощением принимался как среднеарифметический индивидуальных приростов (см. табл. 1).

Как видно, в среднем коэффициент роста мощностей, если считать определение величины этого роста достаточно достоверным, оказался равным 1,06. Это значит, что роста сопоставленных производственных мощностей практически не было. Что полностью противоречит утверждению авторов о росте основных фондов в этот период в 1,7 раза (если, конечно, по другим отраслям не произошло их значительного роста). Но, как видно из приводимого ниже анализа, можно усомниться и в точности официальных оценок производственных мощностей. Вместе с тем не вызывает сомнения, что 2000-е годы в отношении динамики основных фондов и производственных мощностей промышленности сильно отличались от 1990-х, когда они значительно сокращались. Что касается других отраслей экономики, то по одним отраслям (финансовое посредничество, торговля, бытовые услуги, связь) фонды росли, по другим (сельское хозяйство, транспорт, жилищно-коммунальное хозяйство) снижались. Наши укрупненные расчеты показывают, что в целом фонды сокращались примерно на 1 процент в год.

Однако сопоставление производственных мощностей не дает полного представления о динамике величины основных фондов. Основная причина связана с тем, что баланс производственных мощностей не отражает качественные характеристики фондов, и прежде всего уровень их износа. Кроме того, динамический расчет предполагает сопоставление действующих и действовавших ранее производственных мощностей. В России же на протяжении последних лет ликвидированы производства многих видов товаров. Убедиться в этом достаточно легко — нужно просто сопоставить номенклатуру производства промышленной продукции 2000 и 2012 годов. Очевидно, что при ликвидации производства ликвидируются и основные фонды этого производства. С учетом этих дополнительных соображений становится ясно, что происходит выбытие фондов.

Таблицы лучше рассматривать в формате PDF (есть возможность увеличения)

Рассмотрим более подробно приводимые примеры, с помощью которых наши оппоненты доказывают превышение показателей ввода мощностей над показателями выбытия. Мы не располагаем данными по всем указанным видам мощностей, поэтому ограничимся первыми двумя — мощностями по добыче угля и прокату черных металлов (см. табл. 2).

1 Российский статистический ежегодник. Таблица 13.8. — www.gks.ru/bgd/regl/bl3_13/IssWWW exe/Stg/d2/13-08.htm

2 Там же. Таблица 13.13. — www.gks.ru/bgd/regl/b13_13/IssWWW.exe/Stg/d2/13-13.htm

3 Там же. Таблица 13.38. — www.gks.ru/bgd/regl/b13_13/IssWWW.exe/Stg/d2/13-38.htm

4 Размер годового выбытия мощностей мы приняли равным размеру годового износа. Разумеется, выбытие и износ имеют разное экономическое содержание. Первое — это событие, второй — процесс. Не всегда какой-либо процесс заканчивается событием, амортизация может накапливаться, но фонды могут не выбывать. Но в больших масштабах, масштабах всей российской экономики, этими различиями можно пренебречь.

Годовой размер амортизации промышленного оборудования мы определили по двум источникам. Первый — это классификатор основных средств, включаемых в амортизационные группы, который используется в современной практике российского бухгалтерского учета. Второй — это нормы амортизационных отчислений, которые действовали в народном хозяйстве СССР с марта 1974-го по июль 1992 года.

В настоящий момент оборудование для горнодобывающих производств отнесено к третьей группе фондов со сроком службы от 3 до 5 лет. То есть ежегодная амортизация оборудования составляет 20 процентов. Советские нормативы амортизации были более дифференцированными по видам имущества. Согласно им амортизация машин и оборудования для подземных и открытых горных работ варьировалась от 18,2 до 24,2 процента. В итоге годовой размер амортизации был принят равным 20 процентам.

Станы проката современные нормативы относят к шестой группе фондов, которая имеет срок службы от 10 до 15 лет. То есть минимальный размер годовой амортизации составляет 6,7 процента. Советские нормативы определяли годовой размер амортизации станов холодной и горячей прокатки листа на уровне 5 процентов. Примем за основу расчета минимальные советские нормативы в 5 процентов.

5 Инвестиции в России. Таблица 7.12. — www.gks.ru/bgd/regl/b13_56/Main.htm. Показатели ввода рассчитаны как средний уровень года в течение трех лет.

Расчет показывает принципиальное отличие от данных авторов. Наши оценки свидетельствуют, что годовой ввод мощностей по добыче угля ниже вывода мощностей в 10,2 раза. Официальные оценки свидетельствуют об обратном — о том, что ежегодный ввод мощностей в 1,6 раза выше их ликвидации. То же относится и к мощностям проката черных металлов. Официальные оценки показывают превышение ввода над выводом в 2,7 раза. Наши оценки свидетельствуют о превышении выбытия над вводом в 4,6 раза. Кстати, не очень понятно, откуда вообще авторы взяли данные о вводе мощностей по прокату черных металлов. В официальных статистических сборниках указано, что в 2012 году ввода мощностей по данному производству вообще не было.

Из приведенных примеров (см. табл. 1 и 2) очевидна ошибочность утверждений авторов о значительном росте основных фондов в данный период. Вместе с тем непосредственно из этих данных трудно сделать окончательный вывод о точной динамике производственных мощностей в этот период. Для этого следует установить размер ошибок при определении размера производственных мощностей в начале и конце периода по каждому продукту, как мы это сделали в таблице 2.

Причины расхождения наших расчетных данных и показателей официальной статистики о динамике объема основных фондов, которыми оперируют авторы, очевидны. Официальные оценки строятся исключительно на стоимостных показателях ввода и вывода основных фондов по учетной стоимости. Если бы они совпадали с восстановительной стоимостью основных фондов, результат был бы правильный, но в случае с оценкой Росстата это явно не так. Учетная стоимость основного капитала в разы отличается от его восстановительной или рыночной стоимости. В результате старые выбывающие фонды имеют низкую устаревшую стоимость, а новые вводимые фонды — высокую современную.

Разумеется, наши расчеты также не являются безупречными. Основная причина заключается в том, что нормативное выбытие фондов не совпадает с их фактическим выбытием. Фонды могут быть полностью самортизированными, выработанными, но при этом участвовать в производстве продукции. Основная причина устаревшей материальной базы экономики, наличия в ее составе фондов с высоким уровнем износа и фондов, полностью выработавших свой срок, заключается в недостаточной инвестиционной активности. Существует определенный, но, к сожалению, очень плохо изученный ресурс использования фондов, которые эксплуатируются на границе своих нормативных производственных возможностей или даже за пределами этой границы. Но очевидно, что этот ресурс исчерпан. Эта исчерпанность, на наш взгляд, является причиной начавшегося в последнее время кризиса экономики и основным фактором, которым будет определяться тяжесть протекания этого кризиса.

3. Важнейшим критерием достоверности наших методик и сделанных на их основе оценок, в отличие от методик и оценок официальной статистики, является способность верно спрогнозировать развитие российской экономики. Наши статьи 2000-х годов уверенно свидетельствуют о том, что мы своевременно предсказывали кризисы и 2008-го, и 2013—2014 годов (а до этого — кризис советской экономики 1980-х годов, что хорошо известно многим экономистам, жившим в то время).

Здесь основную роль сыграли наши оценки динамики основных фондов, которые показывали исчерпание возможностей их лучшего использования при сокращении их объема. А какую прогностическую роль могли играть официальные оценки их динамики, показывающие неуклонный рост фондов? Вот и попали в большую лужу вместе с официальной статистикой со своими прогнозами на 2013 год подавляющее большинство наших экономистов как левой, так и правой ориентации, слепо доверяющих официальной статистике. Там же оказалось и государственное руководство РФ. Чтобы освежить свою память, советуем читателям обратиться к публикациям в газетах «Завтра» и «Новая газета» конца 2007 и 2012 годов. А также вспомнить речи российских руководителей в то время.

4. Что может Росстат? Наши критики в нескольких местах сетуют на ограниченные возможности Росстата. В определенной степени эти сетования кажутся обоснованными. Например, что касается влияния на ход приватизации. Прямое влияние Росстата здесь было затруднено. Хотя Росстат и мог бы обратить внимание правительства и законодательных учреждений на возмутительную недооценку фондов в процессе приватизации, тем не менее мы не слышали, чтоб он это делал. А ведь это был его гражданский и профессиональный долг.

А кто мешал Росстату более квалифицированно проводить переоценки основных фондов и настаивать на их обязательном, а не добровольном проведении? И руководителям статистической службы громогласно сообщать о своей позиции и уходить в отставку, если бы к ним не прислушивались. Любой уважающий себя профессионал так бы и поступил.

Недоумение вызывают и утверждения авторов о том, что «функция статистики — собирать и обрабатывать отчеты организаций, осуществлять на их основе макроэкономические расчеты согласно утвержденной методологии»10. Такое упрощенное понимание не имеет ничего общего ни с информационными потребностями экономики и государства, ни с формальным правовым статусом самой статистической службы. Именно об этом говорит содержание нормативно-правовых актов, определяющих регламент функционирования государственной статистики, ее права и полномочия.

10 Татаринов А. А., Ромашкина Г. Н., Гордонов М. Ю. Комментарий к статье Г. Ханина и Д. Фомина «Лукавая цифра против экономики России». С. 75.

Так, пункт 8 статьи 5 Федерального закона «Об официальном статистическом учете и системе государственной статистики в Российской Федерации» закрепляет за Росстатом функцию координатора в сфере официального статистического учета. Немного выше, в пункте 5 той же статьи, указывается, что официальный статистический учет в России осуществляется в соответствии с федеральным планом статистических работ, который разрабатывается соответствующим органом исполнительной власти (Росстатом). То есть законодательство достаточно ясно определяет последний в качестве главного производителя всех статистических работ, а также и координатора, который согласовывает усилия всех ведомств в области статистики. И потому вся ответственность за выполнение статистических работ и качество статистической информации целиком и полностью лежит на Росстате.

Законодательство определяет Росстат в качестве главного производителя всех статистических работ, а также координатора, который согласовывает усилия всех ведомств в области статистики. И потому вся ответственность за выполнение статистических работ и качество статистической информации целиком и полностью лежит на Росстате.

Кроме того, «Положение о федеральной службе государственной статистики» содержит достаточно ясное описание 23 полномочий, которыми наделяется государственная статистическая служба, так что почвы для чрезмерно расширенного толкования не остается: остается лишь заняться выполнением обязанностей, возложенных на соответствующее ведомство и его сотрудников.

5. Недоумение вызывает упрек в том, что мы не представили нашу методологию для публичной критики. При этом авторы представляют этот процесс исключительно бюрократически, всецело ведомственно. По мнению наших оппонентов, мы должны были попросить какую-то структуру ФСГС обсудить ее. Но разве для представления методологии и результатов недостаточно наших многочисленных публикаций? Не правильнее было бы ФСГС пригласить нас для обсуждения нашей методики, а не ставить нас в положение просителей? Так, кстати, в конце 1989 года поступило ЦСУ СССР, организовав под руководством М. Эйдельма-на весьма представительное обсуждение наших публикаций об альтернативных оценках. Выходит, что ФСГС за эти годы растеряла традиции даже далеко не идеального ЦСУ СССР.

Такое же недоумение вызывает приглашение нас участвовать в конкурсах, организуемых ФСГС. Может ли у нас возникнуть доверие к их объективности при потрясающем многолетнем игнорировании нашего мнения руководством статистической службы?

Отдельно следует сказать о составе Научно-методологического совета Росстата, неучастие в работе которого авторы ставят нам в упрек. Из 51 его члена 8 являются штатными работниками Росстата, а оставшиеся 43 — приглашенными учеными; однако лишь 7 членов совета являются авторами научных работ, хотя бы в минимальной степени связанных со статистикой, причем председатель — несомненно, известный экономист — в их число не входит. Нужно быть очень наивными, чтобы в таких условиях тратить свое время на бессмысленные для нас конкурсы и обсуждения.

К сожалению, все непросто и за пределами статистического ведомства. На наши работы по альтернативным оценкам начиная с 1997 года обратили внимание лишь несколько российских экономистов и статистиков (В. М. Кудров, Ю. Н. Иванов, Н. И. Суслов). И это при том, что уже в 1970—1980-е годы мы ставили проблему пересмотра принципов макроэкономической статистики; и эта работа была в полной мере продолжена в советский период. Цифры — хлеб экономики. Что ждет последнюю без надежных методов статистического учета? Вопрос риторический: ответ на него многократно дан как советской, так и постсоветской экономической историей.

Официальная статистика: дела и имидж

Еще одним нашим активным критиком в последние годы являлся М. В. Карманов, заведующий кафедрой социально-экономической статистики Московского государственного университета экономики, статистики и информатики, член редколлегии журнала «Вопросы статистики», опубликовавший по этому поводу две статьи11. Начнем с ответа на возмущение автора тем, что критики смеют пользоваться отдельными официальными статистическими данными12. На самом деле, однако, в этом нет ничего аморального: мы никогда и нигде не писали, что все без исключения статистические показатели советского и постсоветского времени являются липовыми.

Так, например, всем изучавшим советскую экономику хорошо известно, что предприятиям строго-настрого под угрозой уголовного наказания запрещалось искажать данные о натуральных показателях выпуска продукции, поскольку это делало бы невозможным планирование производства и особенно — распределения. В то же время не предусматривалось никакого наказания за скрытый рост цен под предлогом совершенствования качества продукции, ибо это позволяло поддерживать пропагандистские утверждения о высочайших темпах производства и уровня жизни населения.

11 См.: Карманов М. В. Размышления об имидже российской статистики // Вопросы статистики. 2014. № 6. С. 72—76; Он же. Лукавство о «лукавстве цифр» // Вопросы статистики. 2014. № 9.

12 См. Карманов М. В. Лукавство о «лукавстве цифр». С. 80.

В свое время именно это обстоятельство позволило нам, опираясь на достоверные данные советской статистики о выпуске продукции в натуральном выражении, исчислять альтернативные индексы продукции. Кстати, никакой заслуги собственно статистики в обеспечении достоверности данных о выпуске продукции в натуральном выражении не было: соответствующим ведомствам надлежало просто суммировать данные, поступающие от предприятий. Точно так же и в постсоветское время, несмотря на существенное снижение качества ряда статистических показателей по сравнению даже с советским периодом, некоторые из них по-прежнему, в большей или меньшей степени, достоверны, на что мы неоднократно обращали внимание в своих работах. Кроме того, неизменно анализировались причины искажения соответствующих данных.

Не принимаем мы и упреки М. В. Карманова в том, что все недостатки в российской статистике мы относим к злонамеренной деятельности руководства Росстата. В этом смысле показательно, в частности, интервью Г. И. Ханина журналу «ЭКО», данное в 2012 году. Основные замечания в адрес руководства Росстата в нем касаются вовсе не злонамеренности, а недостаточной настойчивости, беспринципности и пассивности чиновников: «не настояли, не добились, не хлопнули дверью, наконец»13. Там же отмечаются и объективные сложности в работе ведомства: недостаточная квалификация персонала, его низкая зарплата, сложные общие условия работы, рост теневого сектора, лживая первичная статистическая отчетность, за которую никто не несет ответственности.

В этом же интервью были высказаны серьезные упреки в адрес других ведомств и должностных лиц: «Начальники главы Росстата в Минэкономразвития (как и премьер-министр и президент страны) некомпетентны в вопросах статистики. Виновато высшее государственное руководство, статистики не знающее и ее значения не понимающее. Вы видели по телевизору, чтобы президент страны или премьер-министр принимали руководителя Росстата? Я за многие годы видел один раз, накануне переписи населения. Да и о чем они с ним будут говорить, плохо разбираясь в предмете? Не лучше и наш, извините, парламент. Хоть раз он удосужился произвести слушания о положении в российской статистике? В американском конгрессе такие слушания проходят систематически. А политические партии? Они бьют тревогу по этому важнейшему вопросу? Я не слышал об этом. Летом прошлого года мы с Д. А. Фоминым обратились в ведущие политические партии России с предложением снабжать их на коммерческой основе (много не попросили бы) нашими альтернативными оценками. Они либо не ответили, либо отделались отписками. И это по важнейшему вопросу экономической жизни страны. Чего же стоят такие партии? Ну а печать?

13 См. Ханин Г. И. Цифры продолжают лукавить // ЭКО. 2012. № 3. С. 4—13.

Уж она-то бьет во все колокола? Как бы не так, молчит. Лишь изредка возникает на ее страницах эта тема, да и то весьма непрофессионально. А как ведут себя официальные экономические институты? От доброкачественности экономической информации зависит качество их продукции. Они тоже молчат. А потом удивляются, за что критикуют их продукцию. Выходит, им она тоже безразлична. Из сказанного видно, как гнилы наши общественные институты, отнюдь не только государство». Заканчивается интервью выводом о том, что «в больном обществе не может быть здоровой статистики»14.

В дополнение к сказанному отметим, что не проявляет интерес к улучшению российской статистики и предпринимательское сообщество. Молчат предприниматели и их многочисленные организации. А ведь для предпринимательской деятельности очень важно иметь ясное представление о положении во всей экономике!

Довольно интересными представляются рассуждения М. В. Карманова об имидже статистики. Однако и здесь есть с чем поспорить. В самом деле, нередко даже вполне успешные организации и лица не получают у общества справедливой оценки либо из-за неумения представить себя, либо из-за нежелания этим заниматься, считая это пустячным делом: дескать, факты говорят сами за себя. Что тут сказать? Говорят, но очень часто с огромным опозданием, которое иногда исчисляется десятилетиями. Это влияет на распространение передового опыта, а нередко — прямо подрывает престиж страны и ее граждан. В этом смысле роль специалистов по созданию имиджа, что справедливо подчеркивает М. В. Карманов, весьма велика. Однако имидж создается прежде всего делами, в данном случае — качеством статистических работ: ведь при плохом качестве никакой имиджмейкер не поможет.

Между тем, по мнению нашего оппонента, «российская статистика, все больше и больше приближаясь к международным стандартам, ведет свои расчеты по общепризнанным во всем мире методикам. А поэтому обвинять ее в неадекватности — примерно то же самое, что выступать против алгоритмов, применяемых во всем мире»15. Однако очевидно, что никакая самая совершенная методика автоматически не гарантирует хороший результат: все зависит от тех, кто и как ее использует. Не случайно в упомянутом выше интервью были предложены меры по коренному улучшению деятельности существующих статистических органов.

«Во-первых, укрепить их кадровое и материальное положение, ввести материальные привилегии для работников статистики, чтобы привлечь в эту систему талантливую молодежь, увеличить количественно и улучшить качественно высшее и среднее специальное статистическое образование. Во-вторых, привлечь внимание общества и государственных органов к этой важнейшей области социальной информации.

15 Карманов М. В. Размышления об имидже российской статистики. С. 74.

В-третьих, усилить наказание за искажения статистических данных, как это было в СССР и имеет место сейчас в ряде развитых стран. В-четвертых, создать альтернативные статистические структуры»16. К сожалению, эти замечания совсем не рассматриваются нашим оппонентом17.

Официальная статистика: неизбежность реформ

Статьи М. В. Карманова в очередной раз заставили нас задуматься о принципах организации российской статистики. Современное статистическое ведомство имеет централизованный характер, унаследованный, как считается, от советского времени. Между тем лучшими в мире являются как раз децентрализованные статистические системы англосаксонских стран: если в привычной нам схеме обобщающие статистические функции осуществляются исключительно (или преимущественно) центральными государственными учреждениями, то в последнем случае основная роль принадлежит статистическим органам ведомств, тогда как общенациональный статистический орган осуществляет лишь функции координации18.

На необходимость реформирования организации статистики в России в начале 2000-х годов, помимо нас, указывала И. И. Елисеева в своем великолепно написанном предисловии к книге А. Е. Суринова19. Аргументированно, с использованием российских исторических прецедентов и опыта развитых стран она показала необходимость формирования альтернативной территориальной, деловой и ведомственной статистики. Среди прочего И. И. Елисеева напоминает об опыте земской статистики, ее взаимодействия с местной властью и обществом. Традиции неформальной, обращенной к людям статистики существовали еще в 1920-х годах. Отказ от этих принципов, по мнению автора, произошел в начале 1930-х, по мере формирования государственной статистики и придания ей монопольного характера в количественной оценке всех аспектов советской жизни. Указывается и на опыт развитых стран, в которых основная масса статистических работ выполняется на региональном, а не национальном уровне. Для России этот опыт особенно актуален вследствие протяженности страны и разнообразия местных условий. Наконец, по мнению И. И. Елисеевой, Россия нуждается в совершенствовании правовых основ статистической деятельности: в данный момент они сформулированы лишь для государственной статистики. Что касается различных независимых статистических агентств, бюро и институтов, обслуживающих интересы общества и бизнеса, то их деятельность не имеет никаких юридических оснований.

17 См. Карманов М. В. Лукавство о «лукавстве цифр». С. 82.

18 Хорошее, хотя и слишком краткое, изложение разницы между этими двумя системами организации см: Плошко Б. Т., Елисеева И. И. История статистики. М.: Статистика, 1990. С. 190—192.

19 См. Елисеева И. И. Предисловие // Суринов А. Е. Официальная статистика России: проблемы реформирования. М.: ИИЦ «Статистика России», 2002. С. 4—12.

Ни тогда, ни ранее эти достаточно обоснованные и разумные предложения не были услышаны. И, соответственно, не осуществлялось никаких попыток изменить сложившуюся российскую статистическую практику. Мы также полагаем (хотя этот вопрос, конечно, нуждается в обсуждении), что многие беды нашей статистики связаны именно с централизованным ее характером. Между тем сложно спорить с таким очевидным фактом, что в централизованной системе статистики функционируют в собственной статистической среде, они оторваны от живой хозяйственной жизни и практически лишены контактов со специалистами и руководителями отраслей экономики. И это при том, что последние определенно лучше знают специфику отраслей, а также способны более квалифицированно сформулировать требования к статистической информации, необходимой для успешного руководства отраслью.

Не следует, однако, рубить сплеча. Ведь даже в советский период руководители статистической службы страны наряду с изъянами отмечали и позитивные результаты принадлежности статистической службы к системе Госплана СССР с 1930-го по 1948 год20. При этом в СССР помимо общегосударственной статистики всегда существовала и статистика ведомственная, опыт которой в советских работах по истории государственной статистики 1930—1950-х годов (в отличие от статистики ВСНХ СССР) изучен явно недостаточно. К слову сказать, система статистики в рамках ВСНХ была просто выдающейся и по своему уровню явно опережала западную промышленную статистику того времени.

В качестве одного из оснований желательности передачи части статистической деятельности профильным государственным ведомствам приведем, в частности, недавнее заявление министра труда и социальной защиты РФ, которая горько жаловалась на потерю 22,5 миллиона трудоспособного населения, не отраженного в статистике занятости21. Можно предположить, что, если бы эта статистика находилась в ведении министерства, оно приложило бы максимум усилий для поиска «пропавших» россиян.

Рассмотрим также пример знаменитого справочника «Statistical Abstracts of the USA», содержание которого в полной мере отражает преимущества децентрализации системы статистического учета. Все разделы справочника основаны на данных ведомственной статистики; в России же подобное является скорее исключением. Рос-стат публикует лишь отдельные данные, установленные на основе сведений, полученных из других ведомств (Центрального банка, Федеральной миграционной службы, Федеральной таможенной службы и т. д.).

20 См. Плошко Б. Т., Елисеева И. И. История статистики. С. 12—13, 61—62.

21 См. Грицюк М. Ищите призраков // Российская газета. 14.10.2014.

Между тем такая практика должна стать правилом. При этом, конечно, возникнут сложности и проблемы, главным образом в территориальной статистике; но ее (с разбивкой по территориям) можно учесть в данных, публикуемых общегосударственными ведомствами.

Чтобы лучше понять условия работы статистической службы, обратимся к интервью с В. Соколиным, которое он дал журналу «Итоги» сразу после своей отставки с должности главы Росстата22. По его словам, в период пребывания в должности у него сложилось ощущение, что государственные мужи не заинтересованы в объективной экономической информации. Довольно смелое заявление, хотя ничего сенсационного, конечно, оно не содержит.

Возникает вопрос: если объективная статистическая информация никому не нужна, на что тратятся государственные средства статистического ведомства и расходуются энергия и способности занятых в ней людей? В таких условиях статистическая служба неизбежно превращается в бюрократическую структуру. И как всякая бюрократическая структура, де-факто выдвигает в качестве главной цели успех в борьбе за распределение бюджетных средств, стремится к их максимальному увеличению, обеспечивает централизованный и монопольный контроль над ними. Именно это по большому счету объясняет характер российской статистики, ее нетерпимость к альтернативным центрам генерирования статистических данных, стремление к административному подавлению любой конкуренции и недовольства существующей практикой, в том числе и путем дискредитации своих оппонентов.

Усилия работников соответствующей службы оказываются направленными не на повышение профессионализма и качества статистических работ, а на карьерный рост, связанные с ним интриги, а также на демонстрацию личной лояльности к существующему порядку. В интервью журналу «Коммерсант-Власть» А. Е. Суринов назвал В. М. Симчеру «довольно известным публицистом». Между тем этот человек с 2000-го по 2010 год являлся директором НИИ статистики Росстата. До отставки все его работы были основаны на официальных статистических данных, тогда как после 2010-го он стал исходить из альтернативных оценок, в том числе и наших23. Это объясняет очевидный факт: чего-либо нового работы В. М. Симчеры в статистическую науку не привнесли.

Жизнь, однако, диктует свои правила. Стремительно разворачивающийся современный кризис, помимо прочего, уже выявил колоссальное несоответствие между фактическим положением дел в экономике и их статистическим отображением.

23 Мы достаточно подробно писали об этом, см. Ханин Г. И., Фомин Д. А. Лукавые и чужие цифры Василия Симчеры // Свободная Мысль. 2010. № 6. С. 189—194.

Недостоверность официальных данных ставит под сомнение адекватность понимания происходящего не только руководством статистической службы, но и высшими должностными лицами государства и топ-менеджерами. Очевидно, что в отсутствие достоверных данных руководители будут не в состоянии справиться с кризисом и принять нужные решения. При этом одними лишь силами статистического ведомства существующие проблемы решить уже не удастся. По всей видимости, в предстоящих статистических реформах это ведомство должно стать не субъектом, принимающим те или иные управленческие решения, а объектом реформирования. ♦

27.08.2013 В россии начался экономический кризис

Аннотация: В статье обосновывается тезис, согласно которому в России с января 2013 года начался экономический кризис, что противоречит более умеренной оценке российского статистического ведомства. Между тем, полное доверие к этим оценкам дезориентирует международные финансово-экономические организации и профессиональные сообщества, создавая видимость лишь значительного замедления экономического роста страны. В противоположность методике официальной статистики, наша оценка масштаба кризиса базируется на собственных многолетних расчетах альтернативных оценок макроэкономических показателей российской экономики, в основе которых находится динамика ключевых индикаторов реального сектора экономики – производство электроэнергии и объём грузооборота.

Спад в экономике России в первом квартале 2013 года является продолжением непрерывного замедления экономического роста по кварталам в 2012 году. Основываясь на предпринятых авторами прошлых расчетах, главной причиной начавшегося экономического кризиса мы считаем исчерпание к концу 2012 года резервов производственных мощностей и рабочей силы. Отсюда следует вывод о том, что внешние факторы – в виде замедления экономического роста в мире – имели для возникновения рассматриваемого экономического кризиса – второстепенное значение.

Хотя размеры кризиса в экономике России пока невелики, он может оказаться исключительно продолжительным, так как для увеличения основных фондов (с учетом инвестиционного цикла) требуется много лет и усилий. Авторы полагают, что этим кризисом российская экономика расплачивается за четыре десятилетия советского застоя и неэффективного постсоветского реформирования. Выход на устойчивый экономический рост потребует также и больших жертв от населения.

Ключевые слова: российская экономика; экономический кризис в России; альтернативные оценки макроэкономических показателей российской экономики; достоверность российской статистики; перспективы российской экономики; причины и продолжительность текущего экономического кризиса в России; условия выхода экономики России на устойчивый экономический рост.

e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. ,

e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Аbstract: The article deals with the thesis that in January 2013 the economic crisis has started in Russia. Such a standpoint contrasts with the more moderate assessment of the Russian statistic service. Meanwhile, absolute trust in this assessment disorientates international financial and economic organizations and professional communities; the appearance of a mere slowdown in economic growth, though considerable, is persistent. In contrast to the methodology of official statistics, our assessment of the scale of the crisis is based on the authors’ own calculations of alternative estimates of long-term macro-economic indicators of the Russian economy. Proposed assessment stems from the dynamics of real economy key indicators, including the production of electricity and the amount of turnover.

The downturn in the Russian economy in the first quarter of 2013 appeared to be a result of the persistent slowdown in the economic growth during the quarters of 2012. Proceeding from previous calculations, the authors suppose the production capacities reserves exhaustion along with labor force attrition, by the end of 2012, to be the major cause of the ongoing economic crisis. We conclude that external factors – in the form of an economic slowdown in the world – are of secondary importance for the emergence of the economic crisis.

While the extent of the crisis in the Russian economy is small, it can occur to be exclusively long, because it takes many years and efforts to increase fixed assets (with investment cycle taken into consideration). The authors believe that the crisis is the price Russian economy has to pay for four decades of Soviet stagnation and inefficient post-Soviet reforms. Future sustainable economic growth needs the population to pay their price, too.

Keywords: Russian economy; the economic crisis in Russia; alternative assessment of the macroeconomic indicators of the Russian economy; reliability of the Russian statistics; perspectives of the Russian economy; the causes and duration of the current economic crisis in Russia; conditions of a sustainable economic growth of the Russian economy.

Имеются все основания полагать, что с января 2013 года в России начался экономический кризис. Осознать полный масштаб происходящего и его последствия российскому научному экономическому сообществу мешает поразительное доверие к данным Росстата, хотя история советской и российской экономической статистики давно должна была излечить от такого доверия. Авторы в течение многих десятилетий рассчитывали альтернативные макроэкономические оценки, – сначала для советской, а затем и для российской экономики. Эти расчеты и соответствующие методы широко известны. Для 2000-х годов расчеты показали, что реальные годовые темпы ВВП и промышленной продукции отличаются от данных Росстата в сторону снижения в среднем примерно на три процентных пункта.

Для оперативного определения примерной величины динамики ВВП в короткие периоды времени достаточно всего двух показателей: перевозки грузов и потребления электроэнергии (с коэффициентами перехода от них – к динамике ВВП по 2,3 процентных пункта в год вниз по электроэнергии, и на столько же – вверх по грузообороту транспорта) (Ханин г.И., Фомин Д.А., 2011, С. 17).

Очень важно для определения динамики основных фондов и рентабельности учитывать также огромное (примерно восьмикратное) превышение разницы восстановительной стоимости основных фондов по сравнению с балансовой. Эта разница меняет практически почти все экономические и финансовые показатели российской экономики и отдельных ее отраслей. Наши расчеты показали, что в настоящее время уже много лет не происходит роста основных фондов, а в реальном секторе экономики они даже сокращаются. При этом подавляющее большинство отраслей реального сектора экономики многие годы были устойчиво убыточны и выживали лишь за счет «проедания» основных фондов.

Рост ВВП происходил в 2000-е годы преимущественного за счет использования больших резервов производственных мощностей, незанятой рабочей силы и гастарбайтеров, то есть факторов, носящих временный характер. Кризис 2008 года разразился, как это обычно бывает, на пике использования имеющегося производственного потенциала. К 2013 году докризисный уровень ВВП был восстановлен, основные фонды не изменились, следовало ожидать нового кризиса. Он и начался «по плану».

В течение 2012 года даже по данным Росстата (а точнее всего Росстат отслеживает динамику промышленного производства) соответствующие показатели неуклонно замедлялись по отношению к предыдущему году. Во второй половине 2012 года, с учетом сезонных и календарным колебаний, показатели к предыдущему месяцу стагнировали по мере своего приближения к докризисному максимуму, а уже с начала 2013 года эта стагнация прямо переросла в спад промышленного производства и ВВП (см. табл. 1).

Источники: оперативная информация Росстата; пресс-релизы ОАО «РЖД»; системного оператора ЕЭС; (Сергеенко, 2013).

Примечания: 1 – календарные колебания учитывают разницу дней в феврале 2012 и 2013 годов; 2 – переход от динамики железнодорожных перевозок грузов к грузообороту всего транспорта произведен по среднему соотношению между ними за январь и февраль 2013 года; 3 – индекс по первому кварталу исчислен как среднеарифметический по месяцам.

Таким образом, в первом квартале сокращались и ВВП, и промышленное производство. Правда, в январе и марте наблюдался незначительный (в пределах статистической погрешности) рост ВВП, но динамика более точно оцениваемых промышленного производства и производства электроэнергии говорили о спаде и в эти месяцы.

Следует отметить характерное несовпадение – расчет на основе динамики транспорта показал рост ВВП, а на основе производства электроэнергии – его заметное падение. Такое заметное расхождение связано с разной динамикой в этот период производства нефти и газа, транспортируемых трубопроводным транспортом, и падением производства почти во всех остальных отраслях промышленности. Динамика грузовых железнодорожных перевозок более точно отражает динамику этой второй, значительно большей по объему, части промышленности. И она показывает непрерывный спад. Это подтверждает нашу посылку о том, что расчет по электроэнергии в этот период является более точным.

Своеобразие данного кризиса по сравнению с предыдущим состоит в том, что он произошел при высоких ценах на нефть. Этим объясняются и относительно умеренные его размеры. Как и то обстоятельство, что его размеры, если судить по динамике промышленной продукции, на этот раз заметно ниже, чем в большинстве развитых стран, где эти высокие цены как раз отягощали размеры спада. Так, по последним (от 9–15 марта 2013) данным журнала «TheEconomist» (декабрь 2012 г. – январь 2013 г.) падение промышленной продукции составило по сравнению к соответствующему периоду предыдущего года: в Японии – 5,1%; Великобритании – 1,7%; Италии – 6,6%; Испании – 8,5%; Франции – 2,1%; по всей зоне евро – 2,3%. (TheEconomict. –April 6-12. – 2013. – P. 88.) Правда, по динамике ВВП спад в России все еще больше, но, возможно, это результат большей долей сферы услуг в западных странах с их сомнительной (как и в России) статистикой. Промышленная продукция всегда лидировала в спаде.

Очевидно, что в развитых странах началась новая волна кризиса, которая затронула и развивающиеся страны: в Индии промышленное производство сократилось на 0,6%; в Бразилии – на 3,5%; в Турции – на 3,8%. (TheEconomict. –April 6-12. – 2013. – P. 88.)

Кризис стал мировым, хотя в США рост ещё довольно приличный, а в Китае – даже огромный, но достоверность китайской статистики традиционно низкая, сравнимая лишь с российской. Ничего хорошего это российской экономике не сулит. Правда, ВВП в большинстве указанных стран все еще, пусть и незначительно, но растет (в отличие от России); но, видимо, и здесь начнется спад, это лишь дело времени.

В условиях начавшейся новой волны мирового экономического кризиса правомерно ожидать падения мировой цены на нефть, притом очень существенного. Пусть и не ниже 40 долларов за баррель, как в конце 2008 года, но, вполне вероятно, до 70–80 долларов. И это, конечно, очень сильно скажется на усилении глубины экономического кризиса в России.

Ещё только начавшийся экономический кризис уже сказался на многих аспектах экономического положения в России. Не выполняется федеральный бюджет по доходам, едва-едва растут кредитные вложения. Сокращается прибыль во многих отраслях экономики (в январе по всей экономике – более чем на 17%, в обрабатывающей промышленности – на треть, на железнодорожном транспорте – более чем наполовину по сравнению с январем 2012 года). (Росстат, 2013 )Прекращается деятельность сотен тысяч мелких предприятий. Начала расти безработица. Экономические неурядицы заметно и синхронно сказываются на политических настроениях населения. Основные властные институты России, согласно опросам «Левады-Центра», показывают потерю былого уровня популярности.

Чисто статистически спад промышленного производства почти полностью объясняется уменьшением сальдо внешней торговли РФ. По нашим подсчетам, в январе 2013 года оборот промышленной продукции сократился по сравнению с январем 2012 года на 116,2 млрд. руб. В то же время, торговое сальдо сократилось на 3,4 млрд. долл. США или, с учетом курса доллара, почти на ту же величину. Но само сокращение торгового сальдо нуждается в объяснении.

Прежде всего, сказалось влияние огромного неурожая 2012 года. Но все же основное сокращение сальдо пришлось на промышленные товары. Возникает вопрос: не связано ли сокращение торгового сальдо с укреплением курса рубля за этот период? Реально он, действительно, довольно заметно укрепился. При значительно более быстром росте оптовых цен (на уровне 7%), по сравнению с менее чем 2% в основных развитых странах, курс рубля к доллару снизился за этот период только на 3,3%, а к евро – даже вырос на 0,2%. (Росстат, 2013 ) Но прежний курс был значительно занижен, о чем говорит огромное положительное сальдо внешней торговли и огромные золотовалютные резервы РФ. Кроме того, обнаруживается огромный разброс изменения физического объема экспорта и импорта - как по отдельным товарным группам, так и по товарам внутри групп. Это вряд ли было бы возможно, если бы данный фактор был важнейшим. При этом мы не отрицаем роли внешнего фактора, например, в сокращении спроса на многие виды продукции в связи с экономическим кризисом или в росте импорта продовольствия. Но не считаем его решающим. Решающим нам представляется исчерпание конкурентных производственных возможностей российской экономики.

Позволим себе выдвинуть гипотезу причин кризиса, основанную на наших многолетних исследованиях по альтернативным оценкам российской экономики. Многие экономисты в отношении причин нынешнего (многими даже не замечаемого) и предыдущего кризиса проявляют поразительное доверие к официальной статистике – они «в упор» не видят того, что главная причина состоит в исчерпании прежнего производственного потенциала (прежде всего, – конкурентных производственных мощностей экономики). А это значит, что легкого выхода из кризиса не предвидится. С учетом всего инвестиционного цикла – от решения до ввода в эксплуатации производственных мощностей и их освоения – в настоящее время его реализация занимает необходимо не менее 6–8 лет. Вот на этот срок (в лучшем случае) можно прогнозировать (при сохранении нынешней экономической и социальной модели) продолжительность кризиса. Но и при изменении экономической модели быстро изменить инерционные экономические тенденции скоро не удастся.

Однако дело не только в дефиците производственных мощностей. Остро не хватает и трудовых ресурсов, особенно квалифицированных рабочих и инженеров. А ведь подготовка этой категории работников – тоже длительный процесс. В то же время наблюдается избыток офисного персонала.

Можно сказать, что российская экономика сейчас расплачивается за 40-летний период советского застоя и постсоветского неэффективного реформирования. И для преодоления последствий негативных последствий этих периодов потребуются многие годы, если не десятилетия.

К вопросу о сроках преодоления нынешнего кризиса можно подойти и с другой стороны. Возможности роста сферы платных услуг практическим исчерпаны в связи с насыщением платежеспособного спроса, бесплатных услуг – ограниченностью бюджетного финансирования, производства товаров – сокращением производственной базы, которую очень трудно преодолеть при сокращении прибыли.

Многие центральные органы власти по политическим соображениям не очень заинтересованы в объективной оценке реальной тяжести экономического положения. Этим, видимо, объясняется «секрет» их безразличия к печальному положению в статистике. И в этом отношении они действуют так же, как их советские предшественники. И – с тем же результатом: обманывая других, они обманывает и себя. Но население ведь, за редким исключением, не читает сводки Росстата. Оно судит об экономической ситуации по своим ощущениям - от положения на рынке и на производстве. И эти ощущения нередко (об этом много писал в свое время выдающийся советский экономист Виктор Богачев) ни чем не хуже ситуации, обнаруживаемой альтернативной статистикой, о чём руководители всех уровней узнают либо на выборах (в лучшем случае), либо на митингах (В. Богачев, 1989, С. 60). Пока же в ходу больше громкие фразы об экономическом прорыве, рывке, модернизации, за которыми не следует никаких действий.

Для ясности понимания подлинной модернизации и того, каких жертв модернизация потребует от населения, отметим следующее. По нашим подсчетам, необходимо увеличение расходов на расширение физического и человеческого капитала в два раза, – за счет сокращения текущего потребления домашних хозяйств примерно в те же два раза. В том числе доходы наиболее состоятельных слоев необходимо сократить не менее чем в шесть раз. Но это – тяжёлое решение для любой власти, даже независимо от степени доверия к нему населения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Альтернативные оценки развития российской экономики: методы и результаты: учеб. Пособие для аспирантов: в 3 ч. / под общ. ред. Ханина Г.И; СибАГС. – Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2011. – Ч.1: Альтернативные оценки макроэкономических показателей экономики России / Г.И. Ханин, Д.А. Фомин. – 196 с.

Богачев В. Н. О хозяйственной власти, деньгах и немного о мифотворчестве // Вопросы экономики. – 1989. - № 9. – С. 57-67

Сергеенко О. (2013). Без пробуждения в марте. Гудок, № 56 (25255), 2 апреля.

Данные системного оператора Единой энергетической системы

Данные Федеральной службы государственной статистики

Alternative estimates of the Russian economy: Methods and results: a textbook for graduate students: 3 parts / under total. Ed. Hanin G I; SibAGS - Novosibirsk: Publishing House of SibAGS, 2011. - Part 1: Alternative estimates of macroeconomic performance of the economy in Russia / G. I. Hanin, D.A. Fomin. - 196 p.

Bogachyov VN On the economic power, money and a bit of mythmaking / / Problems of Economics. - 1989. - № 9. - S. 57-67

SergeenkoO. (2013). WithoutWakingUp in March. Gudok, no. 56 (25255), April, 2. (In Russian).

Материал опубликован в журнале «Terra Economicus», 2013, №2 (Южный федеральный университет).

10.03.2012 Руководителям государства придется подать пример материальных жертв

Григорий Исаакович, есть несколько вульгарное описание работы «черного ящика»: «если на входе дерьмо, то и на выходе дерьмо», как бы великолепно ни был сконструирован сам этот «черный ящик». Макроэкономическая статистика суть та самая входящая информация, от которой во многом зависит обоснованность формирования экономического курса государства. Давайте вспомним вашу историческую статью «Лукавая цифра», написанную вместе с журналистом Василием Селюниным и опубликованную в февральском номере «Нового мира» в 1987 году. Читающую публику тогда, помнится, потрясло, что, по вашим расчетам, национальный доход СССР вырос за период 1928—1987 годов в 6,9 раза, в то время как официальная статистика говорила о росте в 90 раз. Насколько я помню, научная общественность, да и ЦСУ, в конечном счете признала ваши оценки вполне реалистичными. Объясните читателям, как вообще могут получаться такие колоссальные расхождения? Что тут идет от несовершенства методик, что от недобросовестности статистиков, что от госзаказа на результаты? И, если можно, коротко и понятно, в чем различия между тем, как считали вы и официальные статистики?

— Грубейшие искажения в макроэкономической статистике России шли с конца 1920-х годов. В этот период началась сильная инфляция, продолжавшаяся разными темпами многие десятилетия, и это обстоятельство следовало учитывать при определении динамики экономического развития, что статистики умеют делать. Но именно этого им и не позволили, поскольку при определении динамики в текущих ценах получались очень высокие темпы экономического развития, что давало возможность долго убеждать мировую общественность в неоспоримых преимуществах социализма как экономической системы.

Таким образом, эти грубейшие искажения связаны прежде всего с госзаказом. Именно он вынуждал статистиков применять ошибочную методологию. Отдельные попытки дать реальную статистическую картину все же были предприняты в 50—70-е годы отдельными экономистами из академической среды, но они грубо пресекались сверху.

Тем временем на Западе с конца 1940-х годов производились альтернативные расчеты динамики советской экономики на основе традиционных статистических методов, которые выявили огромные искажения советской макроэкономической статистики. Эти расчеты опозорили и советских статистиков, и прежде всего советских руководителей как лжецов. Хуже всего, что советские руководители, пытаясь обмануть внешний мир, прежде всего обманули себя, поскольку лживые цифры закладывали в оcнову своих планов.

Я опирался в своих расчетах преимущественно на натуральные показатели советской экономики, которые почти не искажались советской статистикой во избежание полной дезорганизации планирования и управления. В отличие от западных статистиков я использовал несколько методов расчета одного и того же показателя, что повышало достоверность расчетов. Кроме того, я пересчитывал и такие показатели, которые на Западе не пересчитывались.

Кстати, ЦРУ очень нервно отреагировало на нашу с Селюниным статью. Оно выступило со специальным докладом, посвященным защите своих прежних, более оптимистичных, чем у нас, оценок советской экономики. Мне была очень приятна их реакция, поскольку они для своих расчетов с помощью компьютеров потратили миллионы долларов, а я не получил за них ни копейки и делал их ручкой на листе бумаги.

Помнится, вы как-то в сердцах сказали, что в современной российской статистике нельзя доверять ни одному показателю. Потом, правда, поправились: мол, она стала более открытой, и достоверные показатели в ней все же есть. Тем не менее ваши и официальные расчеты экономического развития России последних 20 лет существенно различаются…

— Так я сказал в начале 90-х годов. Когда вновь занялся альтернативными оценками теперь уже для российской экономики, то обнаружил, что более или менее достоверные официальные показатели и теперь есть, хотя их и меньше, чем в советской экономике, и относятся они прежде всего и больше всего к крупным производственным и транспортным предприятиям. Зато намного больше таких данных можно найти в периодической печати. Это и позволило моим коллегам и мне систематически рассчитывать с середины 90-х годов альтернативные макроэкономические оценки российской экономики.

Давайте теперь к ним и перейдем…

— Опираясь на альтернативные оценки, приводимые в табл. 1, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, РФ все еще не достигла уровня 1987 года по объему ВВП, что является уникальным явлением для мирного времени в мировой экономической истории развитых стран в новейшее время.

Во-вторых, и это самое опасное: за 20 лет произошло беспрецедентное, большее, чем во время Великой Отечественной войны, сокращение основных фондов, то есть материальной базы экономики. Часть этих фондов разрушена и растащена, сдана на металлолом, часть крайне изношена.

В-третьих, почти на 30% (и это тоже беспрецедентно) сократилась производительность труда.

В-четвертых, единственный показатель, который заметно улучшился, — это фондоотдача. Частично это связано с лучшим использованием фондов, плохо освоенных в советский период, частично и чаще с чрезмерным использованием фондов с истекшим сроком нормативного износа, что приводит к технологическим авариям, а также с менее удобными условиями работы (например, в подвалах домов, работой во вторую и третью смену и т.д.).

В-пятых, происходила систематическая недооценка стоимости основных фондов в 4—4,5 раза (это огромная величина), что предопределяет сильнейшее искажение финансово-экономических показателей экономики, поскольку амортизация, исчисляемая в проценте от стоимости основных фондов, является важнейшим элементом затрат на производство. Если амортизация с заниженной стоимостью основных фондов занижена, то занижена также себестоимость продукции, а следовательно, завышена и прибыль, и рентабельность. Это величайший статистический скандал. При такой статистике основных фондов управлять экономикой невозможно. В-шестых, успехи периода 1999—2007 годов — это результат восстановительного периода, опирающегося преимущественно на имевшиеся ранее ресурсы. Как только резервы восстановительного роста и подъема мировых цен на топливо и сырье иссякли, разразился российский кризис 2008—2010 годов, который может растянуться на длительный период из-за произошедшего сокращения производственных фондов. Влияние экономического кризиса 2008—2010 годов именно по этой причине я назвал 22-м июня 1941 года. Нетрудно увидеть, что эти выводы нельзя сделать на основе официальных данных.

Давайте возьмем простой пример. Минэкономразвития не давно представил рабочий вариант прогноза социально-экономического развития России на 2011—2014 годы. Рост ВВП прогнозируется в 2011 году на уровне 4,1%, в 2012-м — 3,7%, в 2013-м — 4%, в 2014 год — 4,6%. А по вашей методике сколько это на самом деле?

— Систематические расчеты макроэкономических показателей мы с коллегами осуществляли до 2008 года. С тех пор мы их делали эпизодически. Эти эпизодические расчеты показывали еще большее, чем ранее, искажение макроэкономических данных в сторону их завышения. Для грубой оценки достаточно воспользоваться данными, приведенными в таблице. Из них видно, что альтернативные расчеты в среднем отличаются от официальных примерно на 3 процентных пункта. Поэтому вместо 4% можно грубо поставить 1%.

Я показал ваши расчеты одному серьезному экономисту, который отреагировал так: «Нашел чем удивить!» Это все и так знают. Мол, о конкретных цифрах можно спорить, но диагноз очевидный.

— Опытный экономист, каких у нас все меньше, действительно в состоянии выявить тенденции экономического развития на основе множества экономических показателей, о которых ему известно и цену которых он знает. Но для экономических прогнозов нужны конкретные цифры. Самим считать — большая морока, к тому же очень часто не хватает знаний о методах, приобретать их лень. Что интересно и печально: подавляющее большинство наших (и зарубежных) макроэкономистов пользуются в отличие от советских времен без каких-либо оговорок официальными макроэкономическими данными российской статистики, цену которых они, по вашим словам, знают.

Отвлечемся пока от цифр. Президент Медведев достаточно жестко отзывается о состоянии экономики и говорит о необходимости модернизации. Вы с этим согласны?

— Отвлечься от цифр не получится. Начать надо с правдивого изложения реального положения дел в экономике и не вообще, что сделал президент в своей знаменитой статье «Россия, вперед», а конкретно, оперируя конкретными правдивыми цифрами и фактами. Без реальной экономической информации невозможно руководить экономикой в любых формах.

— Очень много. Тогда станет ясно, что для восстановления разрушенного потенциала нужны колоссальные усилия и жертвы. А наши лидеры пытаются уверить народ, что этого не потребуется. Что можно сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Сколько, по вашим подсчетам, нужно денег на модернизацию? Сколько лет она продлится, прежде чем будет ликвидировано отставание?

— Этим вопросом я занимался с 2002 года. В его решении участвовали и некоторые мои коллеги. Мы вели расчет для 2008 года. Если вести расчеты исходя из необходимости ежегодного увеличения физического (основные и оборотные фонды) и человеческого (образование, здравоохранение, наука) капитала на 8% в год, то всего ежегодные капиталовложения нужно увеличить до 33,7 трлн рублей, или 1,1 трлн долларов по валютному курсу рубля к доллару в 2008 году.

Много это или мало? Оказывается, это намного больше, чем все потребление домашних хозяйств в 2008 году — 23,4 трлн рублей. Иначе говоря, при опоре только на собственные силы, чтобы достичь этих целей, население России должно вымереть.

Исходя же из минимально необходимого для проведения модернизации увеличения физического и человеческого капитала ежегодные вложения на эти цели по сравнению с нынешним уровнем надо увеличить примерно на 10,3 трлн рублей, или почти в два раза по сравнению с нынешним уровнем, до 21,7 трлн рублей. При этом это огромное увеличение обеспечит рост физического и человеческого капитала лишь на 3% в год. И это увеличение потребует сокращения личного потребления домашних хозяйств на 50%.

Период модернизации, способный вывести экономику России на дорогу устойчивого и современного развития, может продлиться 12—15 лет. Отставание от развитых стран в это время не будет ликвидировано, оно будет несколько уменьшено, сокращено.

Естественный вопрос: где взять такие средства? Насколько можно судить, наше руководство делает ставку на привлечение иностранного капитала. Сможет ли этот источник решительным образом повлиять на модернизацию?

— Убежден, что надежда на то, что иностранный капитал возьмет на себя основные издержки модернизации, — иллюзия. И наш, и иностранный многолетний опыт показывает, что максимум, на что можно рассчитывать, — это 100 млрд долларов в год, или 10—15% необходимых расходов. Все это при условии сохранения государственной независимости России. Если Россия готова пожертвовать ею (варяжский путь), иностранный капитал возьмет большую долю издержек на модернизацию.

Где тогда взять деньги, если основными все же призваны стать внутренние источники? Сталинская модернизация в первую очередь была проведена за счет крестьянства. А нынешняя?

— А нынешняя — за счет сокращения личного потребления домашних хозяйств, прежде всего наиболее обеспеченных (предполагается сокращение их доходов в шесть раз, среднеобеспеченных — в три раза, в следующей по доходам группе — на 30%). Только 20% наиболее обездоленного населения смогут сохранить или даже несколько увеличить нынешний уровень личных доходов. В целом в результате предлагаемых мер личное потребление домохозяйств сократится почти в два раза. При этом, поскольку сильнее пострадают наиболее состоятельные слои населения, соотношение доходов 10% наиболее состоятельных и наименее состоятельных граждан (децильный коэффициент) сократится с нынешних скандальных 30:1 до вполне приемлемых 6:1, на уровне Западной Европы и СССР 1960—1970-х годов.

Предлагаемое перераспределение доходов показано в табл. 2.

Я с трудом представляю себе, что подобных результатов можно добиться демократическим путем. Вы верите, что население на свободных выборах проголосует за политическую силу, которая предложит ему пойти на такие жертвы? Из логики ваших рассуждений следует, что модернизация может быть только насильственной, принудительной, авторитарной и т.п. Впрочем, вы сами этого не скрываете в своих работах. Недаром тот же «Русский репортер» включил вас в число 15 наиболее влиятельных экономистов последнего десятилетия, выделив в качестве главной научной заслуги создание теории «мягкого и динамичного авторитаризма». А как воплощение этой теории может выглядеть на практике?

— Позвольте для иллюстрации моей позиции привести житейскую аналогию. Если нормальный человек, видя на небе огромную тучу, говорит, что, скорее всего, будет дождь, это вовсе не значит, что он хочет дождя, он видит его неотвратимость.

Честно сказать, я с трудом себе представляю «мягкий» авторитаризм. Но и полностью исключать этого нельзя. Вспомните, как Черчилль 13 мая 1940 года не обещал своим соотечественникам ничего, кроме «крови, труда, слез и пота», и народ пошел за ним и сохранил демократические институты Великобритании. Возможно, и в России найдется политическая сила, которая сумеет увлечь население идеей модернизации, показав, что без этого у страны нет будущего. Для большей части населения существенно будет то, что наибольшие тяготы предполагается возложить на наиболее состоятельные слои населения. Но определенные ограничения демократических свобод и прав граждан и в этом случае неизбежны.

В мировой практике есть множество способов изъятия доходов, в нашей стране эти способы тоже хорошо известны. Это и косвенные налоги на предметы потребления, и прогрессивный подоходный налог, и особенно налог на рыночную стоимость недвижимости, которую очень трудно укрыть от налогообложения. Налог на рыночную стоимость недвижимости в размере, cкажем, 6% для самых богатых, 3% для состоятельных, 2% для лиц со средними доходами, по нашим расчетам, принесет примерно 50% от требуемой суммы дополнительных доходов для модернизации экономики. Не обойтись и без конфискации и последующей распродажи имущества, нажитого нечестным путем, особенно чиновниками или лицами с криминальным прошлым. И не только в России, но и за границей. При этом руководителям государства придется подать пример материальных жертв.

Все это непростые методически и особенно административно задачи. Но вместе с тем вполне посильные для честного и квалифицированного, хорошо оплачиваемого государственного аппарата.

Предлагаемая вами система будет капиталистической или социалистической?

— В мягком варианте это смешанная экономика с преобладанием государственного сектора и государственного регулирования типа Южной Кореи или Тайваня 1960—1970-х годов. При ее неудаче возможен возврат к социалистической экономике и власти.

На одной российско-американской конференции по экономической истории СССР я сказал, что на российской земле социализм показал свои преимущества перед капитализмом. Это утверждение большинством из участников было принято враждебно. Притом что я никогда не был членом КПСС и подвергался политическим преследованиям при советской власти, в то время как многие мои теперешние оппоненты были исправными членами партии. За последние 20 лет в России очень много сделано, чтобы убедить население в достоинствах социализма, а мои научные исследования советской экономики говорят о ее жизнеспособности при определенных условиях.

* Ханин Григорий Исаакович — профессор, доктор экономических наук, место работы — Сибирская академия государственной службы и (по совместительству) Новосибирский государственный технический университет.

27.06.2011 Новоявленные ударники

Предложение "Общероссийского народного фронта" о новой пятилетке — повод для выступления сатириков. Так считают наши авторы — два известных экономиста

*Об авторах: Владислав Иноземцев — доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества, главный редактор журнала "Свободная мысль"; Григорий Ханин — доктор экономических наук, профессор Академии народного хозяйства, соавтор (с Василием Селюниным) знаменитой статьи "Лукавая цифра" ("Новый мир" N 2 1987 год).

Стремительное возвращение в нашу жизнь советской риторики продолжается, но с каждой новой подобной попыткой кажется, что вот-вот будет перейдена та грань, за которой политика превращается в демагогию, трагедия — в фарс, а ожидаемый позитивный эффект "равнения на прошлое" оборачивается крайне неприглядными сравнениями с настоящим. Критическим приближением к этой черте наверняка станет обещанная Общероссийским народным фронтом программа, которая была в начале июня анонсирована не больше и не меньше как новый пятилетний план развития страны. Заявка эта была воспринята в обществе как столь неординарная, что даже Д. Медведев, открывая XV Международный экономический форум в Санкт-Петербурге, счел возможным отметить, что "ласкающие слух некоторых экспертов плановые пятилетки" вряд ли "предотвратят потерю конкурентоспособности российской экономики". С этим его высказыванием сложно не согласиться, однако вполне понятно, что новый "пятилетний план" скорее никто и не думает выполнять, и играть он должен прежде всего пропагандистскую роль. Но и здесь политтехнологов практически наверняка ждет провал — потому что выставить "пятилетку" в выгодном свете невозможно, и как минимум по четырем причинам.

Специфика нынешних "планов"

Прежде всего потому, что даже если нам суждено жить в годы XIII (считая будущее правительство Народного фронта прямым правопреемником КПСС) или XVII (учитывая "выпавшие из истории" 20 лет) пятилетки, надеяться на то, что мы будем жить по реальному пятилетнему плану, не стоит.

Во-первых, мы разучились планировать. Нынешние прожекты развития (и главный из них, "Стратегия-2020") отталкиваются не от конкретной производственной и технологической базы, а от абстрактных "хотелок" (обычно — "круглых" или "красивых" цифр). Достаточно глянуть на презентацию "Стратегии-2020" в 2008 году, чтобы убедиться в этом. Если в 2007-м ВВП на душу населения составлял 13,9 тысяч долларов, то к 2020-му он должен был подняться аккурат до 30 тысяч долларов; если доля предприятий, осуществляющих инновации, составляла 9,5%, а доля инновационной продукции в промышленности — 5,5%, то эти показатели должны были увеличиться соответственно до 50 и 35%. Экспорт машиностроительной продукции — вырасти с 19,7 млрд до 130 млрд долларов. При этом никаких сведений о росте производства в абсолютных материальных показателях в "Стратегии" не приводилось. И хотя она требовала роста "вклада отечественной продукции в покрытие внутреннего спроса" с 50 до 80%, предполагалось, что доля "потребительского сектора" в промпроизводстве останется на прежнем уровне в 12%.

Во-вторых, даже эти планы — не планы, а скорее прогнозы. Ведь в исходном варианте "Стратегии" оценивались три сценария — инерционный, энергосырьевой и инновационный — причем показатели социально-экономического развития страны различались в них в 1,4-1,9 раза. При этом нигде не говорилось о том, какие конкретно меры и кем должны быть приняты, чтобы Россия пошла по одному из этих путей — иначе пришлось бы серьезно конкретизировать прогноз, что в планы властей сейчас не входит (это показывают и первые результаты деятельности рабочих групп, публикуемые на официальном сайте www.2020strategy.ru). А от прогноза до плана — "дистанция огромного размера".

В-третьих, акценты в современном "прогнозировании" делаются не на реальном секторе экономики, а на чем угодно еще. Когда стало понятно, что первоначальная версия "Стратегии-2020" вряд ли будет реализована, среди созданных для ее доработки 21 (!) рабочей группы не нашлось места для коллектива, который занялся бы выработкой... промышленной политики. По банковскому сектору, по транспорту и связи, по инновациям и госзакупкам, реформе пенсионной системы и реформе российского образования созданы отдельные группы, а по промышленности и энергетике — нет. Значит, инновации будут, но внедрять их будет некуда; абитуриенты превратятся в выпускников, но применения себе где-либо, кроме госуправления, не найдут.

В-четвертых, современное "прогнозирование" зиждется на крайне хрупком фундаменте. Отвратительная макроэкономическая статистика хороша для рапортов о мнимых успехах, но не для реального прогнозирования. Достаточно сказать, что стоимость основных фондов у нас недооценена во много раз, в результате чего скрывается происходящее сокращение их объема и реальная убыточность многих отраслей экономики. По нашим подсчетам, даже достижение ежегодного прироста ВВП в 3-4% в скором будущем потребует заметного сокращения личных доходов населения. При нынешней норме накопления и современной экономической политике будет чудом, если удастся не допустить хозяйственного спада. При этом у власти нет реальных рычагов воздействия на долгосрочное развитие экономики: ни сильного государственного сектора, как в СССР; ни значительных бюджетных капиталовложений; ни эффективного и профессионального госаппарата, как в КНР и ряде стран Западной Европы и Юго-Восточной Азии, осуществлявших после Второй мировой войны пятилетние планы; ни большого числа эффективных капиталистов.

Вывод печален: нормальный пятилетний план мы создать не можем, а выполнить — и подавно. Как объяснят причины всего этого спецпропагандисты от "партии власти", мы скоро увидим. Но на этом их проблемы не закончатся.

"Другого нет у нас пути..."

Не закончатся они в том числе и потому, что рядом с нами живет страна, с успехом выполняющая пятилетние планы. Страна, которая на основе удачного сочетания планирования и рынка вот-вот воплотит вековую мечту советских коммунистов и "перегонит Соединенные Штаты".

Совсем недавно, 14 марта 2011 года, когда "Единая Россия" была занята поиском виновных в не слишком удачном своем выступлении на состоявшихся накануне региональных выборах, правительство КНР одобрило XII пятилетний план (официально — "пятилетние ориентиры"). Заметим сразу: если это ориентиры, то что тогда считать планом?...

Китайские коммунисты не только подтвердили приверженность социализму с китайской спецификой (читай: "стабильности") и "особому пути развития" (читай: "мягкому авторитаризму"), но и (в отличие от России) обозначили конкретные цели, которых они намерены достичь к 2015 году. Отметим только некоторые из них.

Наши соседи намерены создать за годы XII пятилетки 45 млн новых рабочих мест (в Европе столько не было создано за последние полвека), и в том, что эта цель будет достигнута, можно не сомневаться. Потому что партия требует построить за этот срок почти 1 млн км автомобильных (445 тысяч километров сельских, 516 тысяч — провинциального значения и 34 тысяч километров шестиполосных автострад) и 45 тысяч километров скоростных железных дорог. В итоге к 2015 году все китайские города с населением более 500 тысяч человек будут связаны скоростным железнодорожным сообщением, а с населением более 200 тысяч человек — автомагистралями. К этому добавятся 42 комбинированных транспортных узла, 55 гражданских аэропортов, принимающих воздушные суда любого класса, 440 морских причалов для глубоководных судов и сотни объектов региональной инфраструктуры.

Сложно даже перечислить число и объемы производства новых нефтеперерабатывающих и автомобилестроительных заводов, предприятий электроэнергетики и фабрик по производству электроники. Средний темп роста промышленного производства заложен на уровне 14,5% в год, а норма накопления не должна опускаться ниже 40% ВВП (в России по паритету покупательной способности — менее 20%). При этом предполагается, что энергоемкость ВВП должна снизиться не менее чем на 16%, а государственное финансирование НИОКР составить 2,2% ВВП. Продолжится, говоря советскими штампами, механизация и интенсификация сельского хозяйства — и сбор зерновых вырастет на 540 млн тонн за всю пятилетку по сравнению с предыдущей (это российский урожай за 6 хороших лет). Будет построено 36 млн квартир и домов (почти 3 млрд кв. м жилья). При этом план повышения минимальной заработной платы за пять наступающих лет составляет... 13% — приблизительно столько же, сколько наши руководители подбрасывают госслужащим при каждой индексации зарплат. И пусть это не слишком "социально направленно", но зато эффективно.

При этом в Китае никто не говорит о возврате к жестким дореформенным методам управления. Население богатеет, частная собственность относительно защищена, государство имеет меньшую долю в экономике, чем в России, иностранные инвесторы играют куда более значительную роль. И все это не мешает власти эффективно руководить процессом развития, проводить модернизацию, о которой мы все больше говорим, и давно уже иметь те международные финансовые центры, к построению которых мы только стремимся. И совершенно прав президент Д. Медведев, сказавший на том же Санкт-Петербургском форуме: "Россия — не Китай: нам во многом еще только предстоит пройти тот путь, который китайская экономика проходила последние 25-30 лет". И в области составления и реализации планов нам еще придется догонять тех, кто в свое время был прилежным учеником советских специалистов по планированию народного хозяйства. Мы не хотим сказать, что у китайской экономики нет впереди сложных проблем, но это проблемы развивающейся, а не деградирующей экономики, как в РФ последних 20 лет.

Способны нынешние российские власти пообещать народу нечто столь же конкретное не к 2055, а к 2015 году? Конечно, нет — в них слишком силен инстинкт самосохранения. Как политруки Народного фронта объяснят народу, почему достижения в реальном секторе экономики Китая и громадье российских программ отличаются так разительно, мы увидим в ближайшее время. Пожелаем им успеха в этом трудном предприятии. Однако главная проблема даже не в этом.

Все познается в сравнении

Говоря слово "пятилетка", мы не можем не вспомнить Советский Союз и его экономическую систему — но именно этих воспоминаний властям сегодня не стоит будировать. Так как четких ориентиров "очередной пятилетки" пока нет, будем исходить из того, что они вряд ли окажутся более амбициозными, чем результаты самой успешной путинской пятилетки — периода с 2003 по 2008 год. Оценим их очень поверхностно: ничего, кроме некоторых базовых цифр.

За пять самых успешных для современной России лет, когда международная конъюнктура была невиданно благоприятной и страна переживала восстановительный период, добыча нефти выросла на 15,6%, газа — на 7,4, железной руды — на 8,0, выплавка стали — на 9,4%. В химической промышленности выпуск минеральных удобрений увеличился на 11,8%, производство целлюлозы — на 2,5%, а синтетических волокон и нитей — упало на 19,7%. В сельском хозяйстве дела шли не лучше. Валовой среднегодовой сбор зерновых за 2004-2008 годы был лишь на 2% выше, чем в 1999-2003 годы, а поголовье крупного рогатого скота и свиней сократилось при росте продуктивности этих отраслей животноводства. Техническая вооруженность хозяйств устойчиво снижалась: за пять лет процветания количество применяемых аграриями тракторов снизилось в 1,46 раза, сеялок — в 1,49, комбайнов — в 1,5 раза.

Удивительно, но быстрорастущая экономика не оказала давления на транспортный сектор. Объем грузовых перевозок вырос всего на 5,3% за "пятилетку"; дорожное строительство, ставшее самым дорогим в мире, почти полностью остановилось (строится не более 1,5 тысячи километров автомобильных дорог всех категорий в год); новых крупных транспортных узлов не создано. Жилищный фонд вырос на 8% за пять лет, причем основная часть этого прироста пришлась, в отличие от советских времен, на улучшение жилищных условий состоятельных граждан. Искусственно сдерживается вывод из эксплуатации ветхого и устаревшего жилья. Производство сложной бытовой техники и многих позиций товаров народного потребления снижалось под давлением импорта (выпуск часов упал в 2,8 раза, фотоаппаратов — в 21 раз).

Очень скромные результаты предыдущей путинской пятилетки при самых благоприятных условиях не оставляют шансов на лучшие результаты в будущей, когда восстановительный период подошел к концу, а физический и человеческий капитал продолжает разрушаться. И тут уместно сравнить открывающиеся перспективы с совсем еще недавней историей — IX советской пятилеткой, пришедшейся на 1971-1975 годы.

В 1975 году в РСФСР по отношению к 1970 году производилось на на 44% больше нефти и в 2,2 раза больше природного газа. Объем выплавки стали вырос на 35%. Стало производиться на 67,6% больше минеральных удобрений, на 35,3% — целлюлозы, на 24,2% — бумаги. Быстро росло производство многих товаров народного потребления: холодильников — на 27%, телевизоров — почти вдвое, легковых автомобилей — более чем в 4 раза. Были построены Волжский автомобильный, Братский и Красноярский алюминиевые заводы, Сургутская ГРЭС, сданы в строй 7 атомных энергоблоков, запущены доменные и мартеновские печи на ряде металлургических комбинатов. Выработка электроэнергии выросла на 36,1%, грузооборот транспорта — на 37,7%, городской жилой фонд увеличился на 21%.

Конечно, можно говорить, что значительная часть той же сельскохозяйственной техники, которую производила промышленность, просто ржавела на полях, а непомерно большая доля ВВП пожиралась военно-промышленным комплексом. Население страдало от товарного дефицита. Но остается фактом, что прежние пятилетки обеспечивали выживание страны без критической зависимости от импорта, позволяли не по "остаточному принципу" финансировать образование и науку, позволяли внедрять новую технику, создавали условия для несравненно более высоких, чем сегодня, демографических показателей. Да и богатство нынешних олигархов было создано именно в те годы.

Уважаемые товарищи из "Единой России" в последние годы сделали максимум возможного для того, чтобы привить россиянам чувство позитивного отношения к их советскому прошлому. Это, конечно, не слишком соотносится с задачами модернизации, но хотя бы в одном это не так уж плохо. Ведь новоявленные ударники новых пятилеток до блеска вычистили то зеркало, в которое теперь им придется взглянуть. И ничего приятного они там не увидят. А нам остается пожелать, чтобы в это же зеркало почаще смотрели и мы все — граждане и избиратели.

При подготовке статьи использованы материалы Алины Верижниковой.

Ханин Г.И. Биография.

Григорий Исаакович (Гирш Ицыкович) Ханин (род. 11 июня 1937, Дагда) — советский и российский экономист. Доктор экономических наук. Профессор Новосибирского государственного технического университета.

После Великой Отечественной войны проживал и учился в Риге. В 1959 году окончил Ленинградский финансово-экономический институт. В 1959—1962 году работал экономистом на промышленных предприятиях Риги. В 1962—1965 годы — аспирант Ленинградского финансово-экономического института. В 1965—1973 годы преподаватель, старший преподаватель Новосибирского государственного университета (НГУ).

В 1972—1979 годы работал старшим научным сотрудником в НИИ систем Министерства приборостроения СССР. В 1979—1986 работал преподавателем в Институте повышения квалификации инженерно-технических работников Министерства промышленности строительных материалов СССР (г. Искитим (Новосибирская область)). Не имея возможности устроиться на работу в Новосибирске в 1986 году уехал работать в Кызыл (Тувинская АССР) в качестве заведующего экономической лабораторией Тувинского комплексного отдела СО АН СССР в Кызыле.

В 1973 году начал исследования по альтернативным макроэкономическим оценкам советской экономики. Впервые обнародовал первые их результаты на научном семинаре в Звенигороде в 1976 году. В 1982—1985 году опубликовал в закамуфлированном виде результаты своих расчётов в советских экономических журналах. В 1987 году совместно с известным журналистом Василием Селюниным опубликовал в журнале «Новом мире» № 2 статью «Лукавая цифра», которая имела большой общественный резонанс в СССР и за рубежом. В 1988—1991 годы опубликовал результаты исследований по альтернативным оценкам в ряде советских журналов и в виде книги. В 1991 году работал в качестве приглашённого научного сотрудника в Стокгольмском институте по изучению экономики СССР и стран Восточной Европы.

В 1992 году в Центральном экономико-математическом институте РАН защитил докторскую диссертацию по альтернативным макроэкономическим оценкам.

В 1992 году принял активное участие в создании первого в Новосибирске частного вуза — Сибирского независимого университета и в течение 3 лет был деканом экономического факультета этого вуза. С 1995 году работает профессором ряда государственных вузов Новосибирска, которые покидал из-за неудовлетворенности характером научной и учебной деятельности в них. С 2002 года работает профессором кафедры «Экономическая теория» Новосибирского государственного технического университета (в настоящее время по совместительству) и профессором кафедры «Экономическая теория» Сибирской академии государственной службы. С 2014 года работает в качестве научного сотрудника в лаборатории региональных исследований Сибирского института управления — филиала РАНХиГС (Новосибирск).

С 1996 года продолжил исследования по альтернативным макроэкономическим оценкам теперь уже российской экономики совместно с несколькими новосибирскими экономистами. Под его руководством были осуществлены пересчёты макроэкономических показателей экономики России за 1992—2007 годы по более обширному кругу показателей, чем по советской экономике.

С 1998 года, осмысливая крах российской экономики 1990-х годов, в качестве наиболее вероятного варианта её спасения, стал рассматривать возврат к командной экономике. Для изучения этой гипотезы решил заново подвергнуть анализу историю советской плановой экономики периода её зрелости, с конца 1930-х годов. С тех пор пишет экономическую историю России в новейшее время. По этой проблеме опубликованы 3 монографии.

Последние несколько лет исследует также спорные вопросы российской гражданской истории. В связи с этим опубликованы статьи о Сталине как инициаторе либерализации советского общества, социальной дифференциации в России в начале XX века, развитии экономики России в XVIII веке, оценке деятельности Екатерины II.

В 2010 году на основе мнения экспертов популярным журналом «Русский репортер» назван среди 15 лучших экономистов современной России.

Научные работы.

Ханин Г. И. Динамика экономического развития СССР / Отв. ред. В. А. Волконский. Новосибирск: Наука, 1991. 267 с.

Ханин Г. И. Советский экономический рост: анализ западных оценок. Новосибирск: Экор, 1993. 156 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время / Учеб. пособие в 3 частях. Ч. 1: Экономика СССР в конце 30-х — 1960 год. Новосибирск: Издательство СибАГС, 2003. 176 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время / Учеб. пособие в 3 частях. Ч. 2: Экономика СССР в 1961-1987 гг. Новосибирск: Издательство СибАГС, 2007. 339 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время / Учеб. пособие в 3 частях. Ч. 3: Экономика СССР и России в 1988-1991 г. Новосибирск: Издательство СибАГС, 2011. 351 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время: Экономика СССР в конце 1930-х гг. — 1987 г. Новосибирск: Издательство НГТУ, 2008. 516 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время: Экономика СССР и РСФСР в 1988-1991 годах. Новосибирск: Издательство НГТУ, 2010. 407 с.

Ханин Г. И. Экономическая история России в новейшее время: российская экономика в 1992-1998 годы. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2014. 711 с.

Список важнейших журнальных статей за 2001-2015 годы

Ханин Г. И. Альтернативные методы определения объема экспорта капитала из России // ЭКО. 2001. № 1. С. 21-30.

Ханин Г. И. Почему Россия не Америка? Размышления над книгой // ЭКО. 2001. № 3. 172-186.

Ханин Г. И. Десятилетие триумфа советской экономики. Годы пятидесятые // Свободная мысль-ХХI. 2002. № 5. С.72-94.

Ханин Г. И. Перераспределение доходов населения как фактор ускорения экономического развития и обеспечения социальной стабильности // ЭКО. 2002. № 6. С. 87-98.

Ханин Г. И. Преданная революция, или несчастная судьба демократии в России? (О кн. Питера Рэддуэя и Дмитрия Глинкского «Трагедия российских реформ. Рыночный большевизм против демократии») // ЭКО. 2002. № 3. С. 165-187.

Ханин Г. И., Полосова О. И., Иванченко Н. В. Российская экономика в 1996-2000 гг. альтернативная оценка // ЭКО. 2004. № 2. С. 37-61.

Ханин Г. И. Теория рывка и опыт России по преодолению экономической отсталости // ЭКО. 2004. № 9. С. 80-97.

Ханин Г. И. Технология экономического рывка в России (чему учит исторический опыт) // ЭКО. 2004. № 10. С. 165-180.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Цена торговли // ЭКО. 2005. № 6. С. 19-32.

Ханин Г. И. «Оттепель» и «перестройка» начались... при Сталине? // ЭКО. 2005. № 9. С. 70-100.

Ханин Г. И. За верную цифру: макроэкономическая статистика России, хозяйственная жизнь и экономическая политика // Вопросы статистики. 2005. № 3. С. 51-70.

Ханин Г. И. Состояние и перспективы российской экономики в начале XXI века // ЭКО. 2005. № 12. С. 86-108.

Ханин Г. И. Экономические программы и прогноз, или маниловщина и самообман // ЭКО. 2006. № 4. С. 2-19.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Оценка воспроизводства основного капитала в экономике России // Вопросы статистики. 2006. № 10. С. 6-19.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Потребление и накопление основного капитала в России: альтернативная оценка // Проблемы прогнозирования. 2007. № 1. С. 26-51.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Коммунальная антиутопия // ЭКО. 2007. № 7. С. 3-21.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. 20-летие реформ в России: макроэкономические итоги // ЭКО. 2008. № 5. С. 42-62.

Ханин Г. И. Макроэкономические оценки экономики России XVIII века и загадки российской ретроспективной экономической и демографической статистики // Вопросы статистики. 2008. № 8. С. 78-82.

Ханин Г. И. Российское высшее образование и общество (начало) // ЭКО. 2008. № 8. С. 75-92.

Ханин Г. И. Российское высшее образование и общество (окончание) // ЭКО. 2008. № 9. С. 121-132.

Ханин Г. И. Почему в России мало хороших экономистов // Свободная мысль. 2008. № 10. С. 103-116.

Ханин Г. И. Экономические дискуссии конца периода перестройки (начало) // ЭКО. 2008. № 12. С. 39-57.

Ханин Г. И. Экономические дискуссии конца периода перестройки (окончание) // ЭКО. 2009. № 2. С. 85-103.

Ханин Г. И. Дифференциация доходов в дореволюционной России // Вопросы статистики. 2010. № 3. С. 75-79.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Деньги для модернизации: сколько нужно и где их взять? // Свободная мысль. 2011. № 1. С. 45-60.

Ханин Г. И. Надо ли восхищаться Екатериной II? (начало) // ЭКО. 2011. № 3. С. 179-188.

Ханин Г. И. Надо ли восхищаться Екатериной II? (окончание) // ЭКО. 2011. № 4. С. 169-183.

Ханин Г. И. Альтернативная оценка стоимости основных фондов и рентабельности промышленности КНР в 2009 году // Вопросы статистики. 2012. № 4. С. 76-79.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. В России начался экономический кризис и, скорее всего, он будет долгим // Terra Economicus. 2013. Т. 11. № 2. С. 11-15.

Ханин Г. И. Современная российская буржуазия (опыт экономического эскиза) // Terra Economicus. 2013. Т. 11. № 1. С. 9-28.

Ханин Г. И. Период «шоковой терапии» (1992-1998) // Идеи и идеалы. 2014. Т. 1. № 2 (20). С. 131-147.

Ханин Г. И. Период «шоковой терапии» (1992-1998) // Идеи и идеалы. 2014. Т. 1. № 3 (21). С. 154-165.

Ханин Г. И. Экономический кризис 2010 гг. и его социально-политические истоки и последствия // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2014. № 5 (123). С. 210-220.

Ханин Г. И., Фомин Д. А. Об организации и имидже российской статистики // Свободная мысль. 2015. № 1 (1649). С. 93-110.

Индекс	1998 / 1991	2007 / 1998	2015 / 2007	2015 / 1991
1. ВВП	67,2 / 58,4	148,1 / 182,0	90,2 / 106,7	89,8 / 113,4
2. Занятости	79,1 / 79,1	158,0 / 131,8	93,0 / 99,5	128,5 / 103,7
3. Производительности труда (п. 1 / п. 2)	85,0 / 73,8	93,7 / 138,1	97,6 / 107,2	69,9 / 109,2
4. Основных фондов по остаточной стоимости	89,6 / 91,5	73,2 / 103,2	75,6 / 126,3	49,6 / 119,3
5. Фондоотдачи (п. 1 / п. 4)	75,0 / 63,8	202,3 / 176,3	119,3 / 84,5	181,0 /95,4
6. Фондовооружености (п. 4 / п. 2)	113,3 / 115,6	46,3 / 78,3	81,2 / 126,9	38,7 / 115,0
7. Уровень износа фондов, %	47,1 / 42,3	56,6 / 46,2	65,1 / 49,8

Доходные группы	Численность, млн чел.	Валовой располагаемый доход, трлн руб.	Валовой располагаемый доход после перераспределения, трлн руб.	В % к исходному уровню
1	0,4	8,321	1,381	16,6
2	14,9	14,919	4,968	33,3
3	101,5	18,884	13,219	70
4	7,5	0,560	0,560	100
5	22,0	0,646	0,969	150
Итого	146,3	43,331	21,098	48,7

Показатели	Январь	Февраль	Март	1 кв.
Грузооборот транспорта	99,3	97,4	100,8	99,2
Перевозки грузов железнодорожным транспортом	92,7	96,8	97,1	95,4
Производство электроэнергии	101,3	92,5	100,9	98,2
Альтернативный индекс ВВП с учетом календарных колебаний	100,3	98,0	100,3	98,5
Индекс Росстата промышленной продукции	99,2	97,9	—	—
Альтернативный индекс промышленной продукции с учетом календарных колебаний	96,2	97,9	—	—

Текущее печальное состояние российской экономики - результат некомпетентного и близорукого управления страной