Автор: Тьерри Мейсан
Большой Ближний Восток Категория: Тьерри Мейсан
Просмотров: 3040

08.07.2020 Франция утрачивает республиканские традиции

 

За три последних года недовольство существующим порядком во Франции достигло небывалых масштабов. Отстаивая республиканские идеалы, французы ставят под сомнение то, как чиновники обслуживают государственные институты. В ответ на это президент Республики, манипулируя общественным мнением, изображает видимое согласие. Для автора враги не те, кто хочет разделить страну на сообщества, а те народные избранники, которые забыли о своём долге

 

Жёлтые жилеты во время манифестаций всегда выставляли французский триколор, а экологисты об этом символе, кажется, совсем забыли.

Первая волна

Воктябре 2018 г. во Франции стали подавать голос малые города и деревни. Руководители страны и СМИ с удивлением обнаружили социальный класс, о существовании которого они не догадывались и с которым до сих пор не встречались – мелкую буржуазию, которая была вытеснена из крупных городов и перемещена во «французскую пустыню», где публичные службы почти не работают, а общественный транспорт вовсе отсутствует.

Протесты, которые в некоторых местах доходили до восстаний, были вызваны ростом цен на нефть, целью которого было снижение потребления горючего и снижение выбросов в атмосферу углекислого газа согласно Парижскому соглашению по климату. Это повышение цен было для этого слоя более ощутимо, чем для других, потому что в отличие от жителей крупных городов они не имеют возможности пользоваться общественным транспортом, и единственным средством передвижения для них оставался личный автомобиль.

После распада СССР мировая экономика была полностью перестроена. Из Запада в Китай были перемещены сотни тысяч рабочих мест. Большинство тех, кто потерял работу, вынуждены были устроиться на другую, менее оплачиваемую. Они покидали большие города, ставшие для них слишком дорогими, и переезжали в провинцию [1].

Жёлтые жилеты напоминали о своём существовании всей Франции, заявляя, что не смогут бороться против «конца света» если им не будут помогать бороться за то, чтобы все могли сводить «концы с концами» в конце месяца. Они осуждали бездушие политических руководителей, которые из столичных кабинетов не воспринимали их тревогу [2].

Первые политические дебаты, в которых политики столкнулись с ведущими деятелями этого движения, были ещё более поразительными: политики, когда спокойно отвечали на то, какие бедствия причиняет финансовая глобализация, предлагали меры, направленные на обеспечение доступности горючих материалов по каждой из отраслей. Первые казались сбитыми с толку, а вторые их явно превосходили и они были единственными, кто понимал суть проблемы. То есть избиратели оказались компетентнее своих избранников.

К счастью для правящего класса, СМИ отказались от нарушителей веселья и заменили их на тех, кто громче кричит, но меньше знает. Ужесточение конфликта, поддержанного большинством населения, заставило задуматься о возможной революции. В панике, президент Эммануэль Макрон на десять дней укрывается в бункере под Елисейским дворцом. Все ранее намеченные встречи, аннулируются. Он подумывает об отставке и обращается к председателю Сената, чтобы тот временно исполнял его функции. Но тот отказывается. Собравшись с мыслями, он появляется на телевидении и заявляет о принятии ряда социальных мер. Однако ни одно из предложенных пособий не касалось Жёлтых жилетов, так как государство их так и не признало.

Все опросы общественного мнения показывают, что это не есть несогласие с политикой, а всего лишь стремление к восстановлению Общего интереса, то есть Республики. Почти все согласны с Конституцией. Не согласны только с тем, как её трактуют. Люди выступают лишь против поведения политического класса, а не против институтов власти.

Поэтому, возобновив свои функции, президент Эммануэль Макрон решает организовать «Большие национальные дебаты» в каждой коммуне по типу Генеральных штатов 1789 г. Каждый гражданин может выразить своё мнение. Все предложения собираются вместе и учитываются.

С первых же дней президент принимается анализировать мнения народа. Речь не шла о том, чтобы позволить черни высказывать всякий бред. «Иммиграция», «добровольное прерывание беременности», «смертная казнь» и «брачный союз для всех» должны быть исключены из дебатов. Таким образом, хотя президент считает себя демократом, он от своего народа дистанцируется.

Конечно, у разных слоёв населения разные страсти. В эпоху Французской революции санкюлоты могли срывать в Ассамблее дебаты нападая на депутатов с трибун. Но ничто не позволяет рассчитывать на то, что подчинённые будут пытаться выводить из себя мэров.

Организация «Больших национальных дебатов» равносильна созыву Национальной комиссии по публичным спорам. Однако последняя гарантирует свободное изъявление каждого гражданина, тогда как президент ограничивается тремя темами: «экологический прогресс»», «налоги», «демократия и гражданство» и « организация государства и публичных служб».

То есть Комиссию поблагодарили и вместо неё выставили двух министров. О безработице, социальных вопросах, зависимости престарелых лиц, иммиграции и безопасности речь идти не будет.

И тут на сцене появляется президент. Он участвует на нескольких телешоу, в которых он, упиваясь собственной компетенцией, даёт ответы на все поставленные вопросы. И вместо того, чтобы выслушать озабоченность граждан, им внушается мысль, что ими хорошо управляют.

В течение трёх месяцев проводятся 10 000 собраний и собираются 2 000 000 предложений. По результатам составляется отчёт, который кладут в долгий ящик. В противоположность тому, что утверждается в анализе, выступления участников «Больших национальных дебатов» относились к полномочиям депутатов, налогам и покупательной способности, ограничению скорости на дорогах, запущенности сельских территорий и иммиграции. Это упражнение в пустословии не только не способствовало разрешению проблем, но и предоставило Жёлтым жилетам ещё одно доказательство того, что президент хочет им что-то сказать, но не хочет их слушать.

По всей Франции Жёлтые жилеты организовали петиции с требованием о проведении референдума о гражданской инициативе.

Многие из Жёлтых жилетов в процессе манифестаций, а не на «Больших национальных дебатах, упоминали имя Этьена Шуарда. Того, кто в течение десятилетия колесит по всей Франции убеждая своих собеседников в том, что конституция легитимна только тогда, когда она составлена самими гражданами. Поэтому он требует созвать учредительную ассамблею на основе жеребьёвки и представить проект конституции на референдум.

Президент отвечает на это созывом вместо ассамблеи по жеребьёвке «Гражданской конвенции». А во время «Больших национальных дебатов» он с самого первого дня извращает первоначальную идею. Речь шла не о разработке новой конституции, а о продолжении одной из ранее предложенных им тем.

Однако он не учёл того, что жеребьёвка позволяет обойти привилегии, которыми располагают некоторые социальные группы и политические партии. Он трактовал её как средство лучше узнать волю народа, то есть что-то похожее на опрос общественного мнения. Таким образом, он разделил всё население на социально-профессиональные категории, а также по религиозным признакам. Из всех этих категорий путём жеребьёвки были выбраны представители, как это делается при опросах. Как были определены эти категории, не сообщалось. Кроме того, организация дебатов была поручена организации, специализирующейся на проведении опросов, так что результат получился тот же самый, что и при опросе: ассамблея не сформулировала ни одного оригинального предложения и ограничилась предложениями, которые ей были представлены.

Подобный процесс гораздо больше, чем опрос, но он не имеет никакого отношения к демократии, так как те, кто его проводят, не могут проявить ни малейшей инициативы. Наиболее общие предложения будут переданы в Парламент или представлены на референдуме. Однако проведённый 15 лет назад референдум оставил о себе плохие воспоминания. Народ высказался против политики правительства, но оно продолжало её вести, не считаясь с мнением народа.

Обманчивый характер этой ассамблеи проявился после отказа от референдума, так как народ, который она якобы представляла, его непременно отвергнет. При этом было принято предложение согласно представленным аргументам, хотя было ясно, что народ с этим не согласен.

Это не я, это учёные

Президент Эммануэль Макрон, поверив в прогнозы британского статистика Нила Фергюсона [3], был убеждён в том, что эпидемия Covid-19, будет очень опасна. Он решает ввести всеобщую обязательную изоляцию, как это в своё время рекомендовала команда Дональда Рамсфельда [4]. Он для защиты от критиков создаёт «Научный сорвет» под председательством лица, безупречность которого не вызывала сомнений [5].

Против этого механизма раздался один единственный голос. Это был голос известного во всём мире врача-инфекциониста Дидье Раульта [6]. Уже в конце кризиса он выступает перед парламентской комиссией. По его словам, Нил Фергюсон – мошенник, Научный совет, из состава которого он вышел, манипулируется интересами Gilead Science (бывшая фирма Дональда Рамсфельда), в чрезвычайной ситуации врачи должны лечить больных, а не заниматься экспериментами, результаты работы медиков зависят от того, какие задачи на них возложены, а в парижских больницах риск умереть в три раза выше, чем в марсельских.

Высказывания Дидье Раульта не привлекли особого внимания СМИ, которые в основном сосредоточились на утрированной реакции административной и медицинской номенклатуры. А ведь бесспорный представитель медицинской элиты поставил под вопрос компетенцию президента республики, его правительства и медицинской элиты.

Вторая волна

Первый тур муниципальных выборов состоялся 15 марта 2020 г, то есть в самом начале санитарного кризиса. В малых городах и сельской местности, где преобладают Жёлтые жилеты, кандидатами в мэры выдвигали тех, кого поддерживали большинство людей. Чтобы избежать второго тура. А в больших городах не так. Там 28 мая, то есть уже в конце кризиса, пришлось организовать второй тур. Был преодолён ещё один шаг. Шесть избирателей из десяти, разогретые «Большими национальными дебатами» и безразличные к «Гражданской конвенции» к урнам не пришли.

Игнорируя этот молчаливый протест, СМИ представили голосование оставшегося меньшинства как «триумф экологистов». Но правильнее было бы сказать, что сторонники борьбы против «конца света» окончательно отделились от тех, кто борется за то, чтобы сводить концы с концами в конце месяца.

Опросы общественного мнения свидетельствует о том, что голоса экологистов – это работа госслужащих. Так бывает во всех предреволюционных ситуациях: образованные люди, если они чувствуют себя связанными с властью, теряют связь с действительностью и не понимают, что происходит у них под самым носом.

Конституция не предполагает подобного расхождения мнений. Кворума, чтобы можно было признать выборы состоявшимися, в больших городах не было. Но ни один мэр, избранный пятой частью зарегистрированных избирателей, а порой и того меньше, не потребовал отмены результатов голосования.

Никакой режим не может существовать без поддержки населения. Если неучастие в голосовании повторится на выборах президента 22 мая 2022 г., система рухнет. Однако никого из руководителей это, похоже, не волнует.

март 2020

 ___________________________

[1] « Чудовище, пожирающее своих детей », Тьерри Мейсан, Перевод Эдуард Феоктистов, Сеть Вольтер, 4 декабря 2018.

[2] « Une colère très politique », par Alain Benajam, Réseau Voltaire, 21 novembre 2018.

[3] « Covid-19: Нил Фергюсон – новый Лысенко на службе либерализму », Тьерри Мейсан, Перевод Эдуард Феоктистов, Сеть Вольтер, 19 апреля 2020.

[4] « Covid-19 и «Красный рассвет» », Тьерри Мейсан, Перевод Эдуард Феоктистов, Сеть Вольтер, 28 апреля 2020.

[5] « Пора положить конец «научному консенсусу» », Тьерри Мейсан, Перевод Эдуард Феоктистов, Сеть Вольтер, 3 июня 2020.

[6] Site officiel de Didier Raoult et de son équipe : Méditerranée infection

 

Тьерри Мейсан

Перевод: Эдуард Феоктистов

https://www.voltairenet.org/article210492.html