02.06.2015 Общая задача всего этого проекта/плана, оформленная целым рядом основополагающих документов, принятых под эгидой и в рамках ООН, — глобализация контроля над природными ресурсами и насаждение «коллективного суверенитета» (термин введен Яном Тинбергеном в 1976 г., в шестом докладе Римскому клубу с говорящим названием «Пересмотр международного порядка»). А также в радикальном, на порядок, снижении уровня жизни и численности населения планеты. Получаются некие «четыре ДЕ» — деиндустриализация, депопуляция, десоциализация, а также вытекающая из них и их сопровождающая десуверенизация. Широким «массам» этот проект/план пиарят под ширмой борьбы с «глобальным потеплением» и за «устойчивое развитие» («Sustainable development»). На словах в него вкладывают идею баланса человека и природы, на деле же — смысл прямо противоположный и балансу, и устойчивости, и развитию. И именно поэтому и сама эта «борьба» с ветряными мельницами (точнее за них), и связанные с ней международные форумы всякий раз преподносятся под видом «судьбоносных» и сопровождаются разнообразными страшными «сенсациями» о том, что с нами всеми непременно случится, если «четыре ДЕ» как можно скорее не внедрить в жизнь.
Кто такие «друзья природы» и как они воюют с собственной страной и народом?
27 мая 2015 года президент России Владимир Путин провел совещание с членами правительства, в ходе которого были затронуты важнейшие вопросы участия нашей страны в переговорном процессе по проблемам изменения климата (http://www.kremlin.ru/events/president/news/49539).
Совещание, как отмечалось главой государства, прошло в канун очередной боннской сессии вспомогательных органов рамочной Конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Она состоится в начале июня и предваряет два других международных форума. Один из них — Всемирный саммит по целям развития в Нью-Йорке, намеченный на сентябрь т.г. «на полях» ежегодной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Другой — непосредственно 21-я Конференция Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС РКИК) которая пройдет в Париже. На ней будет решаться судьба нового глобального соглашения по климату начиная с 2020 года. Либо оно будет подписано (и пока непонятно, в каком виде — обязывающего договора или в свободной форме декларации или протокола о намерениях), либо провалится, как это произошло в 2009 году в Копенгагене, на 15-й такой КС. И тогда глобальным модераторам перечисленных форумов — а они у них общие — придется ставить вопрос о новом продлении на очередной, уже третий, срок Киотского протокола, принятого в 1997 году 3-й КС РКИК. (Второй срок был введен с 2013 г.; решение об этом, когда модераторы задумались после оглушительного копенгагенского провала, принималось 17-й КС РКИК, состоявшейся в ноябре-декабре 2011 года в южноафриканском Дурбане). Насколько все это соответствует интересам России, которая и на той, и на следующей конференции 2012 года в Катаре пропустила ряд чувствительных ударов, после чего отказалась от участия в обязательствах по второму сроку Киото, и что в этой ситуации нужно делать, — увидим ниже.
Два слова о международной системе, в которую встроены эти процессы. Идея «глобального потепления» овладела «массами» узких верхов глобальной олигархической тусовки еще в конце 1960-х годов и была связана с созданием Римского клуба. В 1972 году в Стокгольме состоялась первая Конференция по окружающей среде и развитию, предшественница более известных ныне конференций Рио-92 и Рио+20 (2012 г.), между которыми имел место еще и всемирный саммит 2002 года в Йоханнесбурге. Эти конференции проходят раз в десять лет, а в промежутках действуют рамочные конвенции ООН, одной из которых, сегодня наиболее важной, является РКИК, открытая к подписанию в мае 1992 года, в преддверии конференции Рио-92. Обратим внимание: произошло это только после распада СССР, а его ждали — отсюда и промежуток между Стокгольмом и Рио в 20 лет. До этого шла «подготовительная» работа. Под занавес «застоя» и под предлогом «единства» экологической проблематики для всего мира Советский Союз и «восточный блок» были втянуты в конвергенцию — слияние капитализма с социализмом. Это на словах, а на деле — в процесс поглощения первым второго, чем и стал распад СССР. Сторонники этого проекта в нашей стране нашлись в лице активного участника Римского клуба академика Джермена Гвишиани, за которым стоял его высокопоставленный тесть Алексей Косыгин — многолетний глава советского Совмина.
В 2000 году от первого отпочковался второй «пул» институтов, ведущий отсчет с нью-йоркского Саммита тысячелетия. С тех пор всемирные саммиты по «Целям развития тысячелетия» (это упрощенная выжимка из принятой на Рио-92 «Повестки на XXI век») проводятся каждые пять лет: они прошли в 2005 и 2010 годах. Нынешний, как и отмечалось выше, состоится в сентябре 2015 года. С 2005 года в этот «пул» введена задача так называемого «миростроительства», смысл которого — в создании и внешнем управлении конфликтами, причем не внешними, а внутренними. Этот «пролог» курса на преобразование мира с помощью «оранжевых революций» и гражданских войн тесно увязан с «миротворческими» миссиями НАТО и Европейского союза и в целом с существующей с 1994 года натовской программой «Партнерство ради мира» (ПРМ). И если первый «пул» использует экологию, чтобы с ее помощью перебрасывать мостик внешнего управления государственными суверенитетами в экономику и социальную сферу, то второй протягивает его еще дальше — в большую политику, продвигая идеи и планы уже глобального геополитического управления.
Единый контроль над этими двумя «пулами» очевиден. Так, решение о переоформлении «Целей развития тысячелетия» в «Цели устойчивого развития» и создании в структуре ООН некоего «Политического форума высокого уровня» принималось первым «пулом», на Рио+20, в 2012 году. А вот выполнять его должен приближающийся Всемирный саммит 2015 года, то есть форум уже из второго «пула». За ним и последует 21-я Парижская К. С. РКИК, которая — вновь из первого «пула». Это такая игра в «две руки, управляемые одной головой».
Общая задача всего этого проекта/плана, оформленная целым рядом основополагающих документов, принятых под эгидой и в рамках ООН, — глобализация контроля над природными ресурсами и насаждение «коллективного суверенитета» (термин введен Яном Тинбергеном в 1976 г., в шестом докладе Римскому клубу с говорящим названием «Пересмотр международного порядка»). А также в радикальном, на порядок, снижении уровня жизни и численности населения планеты. Получаются некие «четыре ДЕ» — деиндустриализация, депопуляция, десоциализация, а также вытекающая из них и их сопровождающая десуверенизация. Широким «массам» этот проект/план пиарят под ширмой борьбы с «глобальным потеплением» и за «устойчивое развитие» («Sustainable development»). На словах в него вкладывают идею баланса человека и природы, на деле же — смысл прямо противоположный и балансу, и устойчивости, и развитию. И именно поэтому и сама эта «борьба» с ветряными мельницами (точнее за них), и связанные с ней международные форумы всякий раз преподносятся под видом «судьбоносных» и сопровождаются разнообразными страшными «сенсациями» о том, что с нами всеми непременно случится, если «четыре ДЕ» как можно скорее не внедрить в жизнь.
Отечественная научная школа устойчивого развития, связанная с философией русского космизма, существует еще с советских времен и совершенствуется в нынешнем Федеральном университете «Дубна» под руководством проф. Бориса Большакова. Она исходит из того, что никаких «пределов» развития не существует, и жизнь подскажет любые, самые смелые, инновационные решения по мере «взросления» человечества. Этой принципиальной разницей российский подход и отличается от западного, привязывающего «устойчивое развитие» к «Пределам роста» (название первого доклада Римскому клубу, 1972 г.), которые рассматриваются механическим продолжением появившегося в этом докладе термина «глобальное равновесие». Разумеется, как видно из «четырех ДЕ», без какого бы то ни было развития. И доминирует сегодня, увы, в том числе и в российских верхах, именно этот конъюнктурный, начетнический, западный подход: либеральные «реформаторы» и глобализаторы постарались.
Отметим и другое: поднятый руководством страны круг актуальнейших вопросов, который мы вкратце очертили, получает непропорционально скудное, куцее и одностороннее освещение в СМИ и недооценивается общественным мнением. Даже беглое знакомство с общественно-политическим и аналитическим дискурсом наглядно демонстрирует неосведомленность об этом и экспертного сообщества. Следует признать, что одним из господствующих представлений об экологии по-прежнему остается мифологема «глобального потепления» как результата антропогенных выбросов парниковых газов и особой ответственности за него России как промышленно развитой державы. А это, в свою очередь, широко распахивает наши ворота перед дирижирующими этим процессом иностранными аферистами. Пользуясь безнаказанностью и компрадорским потворством доморощенных западников, они продолжают навязывать не только российскому общественному мнению, но и, к сожалению, не вполне компетентным, видимо, чиновникам ряд мифологических представлений, как минимум недоказанных, а порой и откровенно лживых.
Главный из них: что всему виной — углекислота, тот самый СО₂, который якобы, концентрируясь в верхних слоях атмосферы, создает парниковый эффект, не позволяющий планете освобождаться от излишнего тепла путем его «сброса» в космос. Хотя любому первокурснику и даже старшекласснику хорошо известно, что плотность у СО₂ вдвое выше воздуха, и он просто не может достичь стратосферы, концентрируясь у земной поверхности. Где и становится «добычей» и «пищей» зеленых растений, осуществляющих с его помощью фотосинтез с выделением кислорода. До 30% таких растений произрастают в средних широтах Северного полушария в так называемых бореальных лесах — смешанных, простирающихся от тундровых редколесий до южной тайги (ель, сосна, пихта, лиственница, береза, осина). Такие леса собраны на территории шести стран, из них более половины — на российском Урале и в Предуралье, в Сибири и на Дальнем Востоке.
Авторы этой аферы даже принимают СО₂ за «эквивалент» для оценки вклада других «парниковых газов» в мифологическое «глобальное потепление»", в котором, кстати, в ходе правительственного совещания усомнился и Путин. В том, что это миф, убеждает и скандал 2009 года, получивший название «Климатгейта». Тогда в канун КС РКИК в Копенгагене хакеры взломали серверы Климатического центра Университета Восточной Англии и выложили в сеть переписку его, теперь уже бывшего, руководителя проф. Фила Джонса с коллегами из США, из которой следовало, что имеет место отнюдь не повышение, а понижение глобальной температуры; то же самое недавно доказали и российские ученые (http://newsland.com/news/detail/id/1384116/). Просто за «глобальное потепление» выдают конъюнктурно выделяемые и описываемые экстремумы циклических колебаний, хотя из их анализа в исторической и доисторической проекции следует, что на Земле бывало и намного теплее, чем сейчас, и ничем катастрофическим это не оборачивалось.
Второй миф как раз о том, что «глобальное потепление» — якобы продукт человеческой деятельности, и по этому поводу распространяются разного рода «страшилки». Пример такой «страшилки» — здесь (http://www.ng.ru/energy/2015−04−14/11_vybros.html?print). А еще здесь (http://www.mywebs.su/blog/polemics/2389.html) и во многих десятках других подобных публикаций, которые пачками появляются в канун каждой КС РКИК, а сейчас — особенно. «Ужастики» вроде нашумевшего фильма «Послезавтра» кажет и Голливуд — эта «фабрика грез», призванная промывать общественности мозги, полноценно заменяя собой в олигархических интересах западный геббельсовский минпроп. И хотя все эти домыслы не имеют никакого отношения к действительности, а тем более к науке, авторы заученно твердят мантры о якобы «критически необходимом» ограничении «глобального потепления» в пределах 2 градусов Цельсия к 2050 году по сравнению с 1990 годом. И призывают к технологическому перевооружению путем полной (!) замены ископаемого топлива «возобновляемыми» источниками энергии — солнечной и ветровой.
Что, ее не хватит? Как не хватит? Ну да, не хватит… Что ж, тогда «самолет хорошо, паровоз хорошо, пароход хорошо, а олени лучше…» Так надо понимать, если парниковые выбросы предлагают сократить на 40−70% к середине столетия и вообще исключить их к его концу?
С какого потолка взялась цифра в 2 градуса? Оттуда же, что и эти 40−70% и 100%. Из документов Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), и именно здесь мы начинаем приближаться к главному, о чем на самом деле и шла речь на правительственном совещании с участием президента. Запомним два основных момента, которые нам в дальнейшем пригодятся особенно:
— бореальные леса, половина которых, а то и больше, находится в России;
— и эта самая МГЭИК, возглавлявшаяся в свое время экс-вице-президентом США Альбертом Гором, удостоенная Нобелевской премии за лживый, конъюнктурно-пропагандистский фильм «Неприятная правда», спекулировавший на теме «глобального потепления».
Ведь именно МГЭИК занимается оценкой и прогнозами климатических изменений и раз в несколько лет публикует в этих целях оценочные доклады. Их заказные алармистские выводы по якобы «глобальному потеплению» и якобы постоянно растущей «ответственности» за него человеческой деятельности обычно диктуются авторам еще в начале работы, чтобы под них подгонять действительность. А те, отрабатывая свои «тридцать сребреников», рады стараться. И стараются изо всех сил. До того, что в угоду заказчикам натягивают еще 5% человеческой якобы «ответственности» за якобы «глобальное потепление» к изначально заявленным 90%. И трубят об этом на весь мир. Причем не стесняются, что все эти «данные» в расчете на обывательскую неосведомленность общественности натуральным образом высосаны из плодовитого экспертного пальца. И рассчитывают этим если не убедить, то запудрить окружающим мозги, заткнуть недовольных, полноценно «освоив» выделенный под «исследования» бюджет.
Так что же произошло на совещании? Возвращаемся к этой главной теме.
По стенограмме диалога Владимира Путина с министром природных ресурсов и экологии Сергеем Донским (http://www.kremlin.ru/events/president/news/49539) мы видим, что президент настроен критически. Он берет факт «потепления» под сомнение, подшучивает над ним, намекает на расширение под эту сурдинку масштабов российского газового экспорта, а это противоречит требованиям экологических «деиндустриализаторов», зачисляющих газ под общий запрет с углем и нефтью. А ему продолжают пересказывать мантры «глобального потепления» — и про 2% МГЭИК, и про «ответственность» человека, и про необходимость соблюдения киотских принципов, и про главных загрязнителей — США, Китай и Индию, и т.п.
Но как только российский газ пойдет в Китай, а затем если доберется до Индии, не получится ли так, что с его помощью эти две страны снизят издержки, и США останутся в списке загрязнителей в гордом одиночестве? Ведь Пекин в «Совместном заявлении по изменению климата и сотрудничеству в области развития чистой энергетики» уже склонил Вашингтон к конкретным обязательствам, а на себя принял лишь прекращение роста парниковых выбросов к 2030 году (http://www.ng.ru/energy/2015−04−14/11_vybros.html?). Для США это — не ловушка ли? И если ловушка, то ни о каком обязывающем соглашении речь в Париже пойти просто не может? Какие 26−28% сокращения парниковых выбросов к 2025 году по сравнению с 2005-м? Ведь проведенные в 2013 году исследования однозначно показали, что американские транснациональные корпорации (ТНК) активно возвращают производства домой из третьего мира (http://www.vedomosti.ru/management/articles/2012/05/24/amerikanskie_tovary_vnov_proizvodyatsya_v_ssha). Америке в ближайшем будущем потребуется рост производства и, соответственно, рост выбросов парниковых газов, а не их сокращение. И что она скажет Китаю, когда ТНК закончат промышленную репатриацию?
В Гринпис витийствуют, что «руководство России планирует наращивать экспорт угля в Китай и не собирается брать пример с юго-восточного соседа, который в 2014 году произвел 153 млрд кВт-ч энергии на ветровых станциях и 23 млрд кВт-ч на солнечных электростанциях, что равно всей атомной генерации всех российских АЭС» (http://www.ng.ru/energy/2015−04−14/11_vybros.html?). И, пытаясь нас «ущучить», выставляют себя на посмешище: ведь если китайцы покупают российский уголь, пусть и сокращая при этом его общее потребление, значит, он им нужен, не так ли? Они же не нашу угледобывающую отрасль взялись дотировать, правда?
А теперь к главному. «…Еще одна принципиальная позиция — это, как я уже говорил, учет в соглашении наших бореальных лесов, имеющих глобальное значение для смещения последствий изменения климата. Мы это тоже будем отстаивать в Бонне», — говорит президенту Сергей Донской. То же самое записано и в обнародованных 1 апреля т.г. российских предложениях в парижское климатическое соглашение. Вот как звучит их базовый пункт: «Долгосрочной целью ограничения антропогенных выбросов парниковых газов может быть показатель в 70−75% выбросов 1990 года в 2030 году, при условии максимального учета поглощающей способности лесов» (http://www.kommersant.ru/doc/2699268).
Что именно собираются отстаивать в Минприроды? Вот самый главный вопрос. Ведь есть план мероприятий по обеспечению к 2020 году сокращения объема выбросов парниковых газов до уровня не более 75% объема указанных выбросов в 1990 году. И он утвержден Распоряжением Правительства Р. Ф. от 2 апреля 2014 г. № 504-р, которое издано во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 30 сентября 2013 г. № 752 «О сокращении выбросов парниковых газов». Причем с изменениями, утвержденными Распоряжением Правительства Р. Ф. от 6 мая 2015 г. № 807-р. И оценка объемов поглощения парниковых газов территориями и лесами там не предусматривается.
То есть нашей собственной методики вычисления этой «поглощающей способности», несмотря на относительную несложность этой задачи, до сих пор не существует. А по действующим «международным», то есть западным, методикам МГЭИК нам как раз и предъявляются обвинения, сходные с «гринписовскими». И, как мы видели, требуют от нас все новых и новых сокращений.
Так что же происходит, в конце концов, НА САМОМ ДЕЛЕ?
Как говорится, хотите верьте — хотите нет, а дело обстоит так.
Все прошедшие десятилетия в мире формировалась и в целом уже сложилась ущербная система управления природным капиталом.
Что такое природный капитал?
Его составляют так называемые не ископаемые природные ресурсы. В том числе леса, включая упомянутые бореальные. И складывается этот капитал в «лесной» его части из двух показателей. С одной стороны, на него влияет поглотительная способность лесов, перерабатывающих «парниковую» углекислоту в кислород. С другой стороны, выбрасываемые экономикой той или иной страны парниковые газы. Если мы даже представим себе, что с «глобальным потеплением» действительно нужно бороться, то неизбежно столкнемся с вопросом: как считать не «общечеловеческий», а конкретный страновой вклад в эту «борьбу»? Элементарная логика подсказывает, что нужно вычислить соотношение поглощения и производства таких газов. У кого это соотношение положительное, тот себя в выбросах ограничивать вроде бы не должен. Пусть сокращает выбросы тот, кто загрязняет. Так или не так?
Так, так! Приведем принцип 16-й основополагающего международного документа — Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (1992 г.), из которой и вытекает сама РКИК. Из этого принципа следует, что «Национальные власти должны стремиться содействовать интернализации экологических издержек и использованию экономических средств, принимая во внимание подход, согласно которому загрязнитель должен, в принципе, покрывать издержки, связанные с загрязнением…» (http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/riodecl.shtml).
И что у нас с соотношением? А вот что. Наилучший баланс — у России: объем поглощения вчетверо (4 к 1!) превосходит объем выбросов. И это уже официально доказано, причем еще в 2005 году. Данные, представленные Президиуму РАН академиком Георгием Заварзиным и доктором биологических наук Валерием Кудеяровым (из Институт физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН, г. Пущино), показали, что Россия не загрязняет атмосферу углекислотой, а, наоборот, аккумулирует ее на своей территории (http://www.nkj.ru/news/423/).
Только вот методики МГЭИК этим выводам противоречат, но российские власти предержащие настырно, в ущерб интересам страны, ими тем не менее продолжают пользоваться.
Отрицательный баланс между поглощением и выбросами да, имеют ведущие развивающиеся государства — Китай и Индия. Самый «крутой» — арабские нефтедобывающие страны, где выбросы превышают поглощение аж в 12−15 раз.
Аналогично у наиболее развитых западных стран — США и членов Евросоюза этот баланс отрицательный до прямой противоположности российскому: выбросы вдвое, а кое-где и в те же четверо превосходят поглощение. И понятно почему: эти страны расположены и не в северных широтах, где СО₂ поглощают бореальные леса, и не на экваторе, где тем же самым занимаются леса уже тропические. Получается, что Россия — это легкие планеты, а «развитый» Запад?.. Ну, сами догадайтесь, что это за место…
Весь ли Запад такой? Нет, не весь. Положительный баланс между выбросами и поглощением, например, имеют Канада, Австралия и даже Япония. Точнее, имела до тех пор, пока после Фукусимы не начала сворачивать свои АЭС. И именно поэтому они вместе с нашей страной в 2012—2013 годах вышли из обязательств по второму периоду Киотского протокола. А отнюдь не из-за очередной порции критики от Гринпис, будто ориентация на нефть, газ и уголь «объективно заставляет нашу делегацию „играть” против стран, которые предлагают амбициозные цели по сокращению выбросов“ (http://www.ng.ru/energy/2015−04−14/11_vybros.html?).
И именно данным обстоятельством объясняется то, что большинство главных обладателей отрицательного баланса, в том числе США и Китай, долгое время уклонялись от взятия на себя обязательств по ограничению выбросов парниковых газов. Китай, как мы убедились, и сегодня готовит американцам „сюрприз“, чтобы обвинить их потом либо в невыполнении своих обязательств, либо в срыве нового, парижского, соглашения. Европа, предвидя такой поворот событий и не желая разделять с США их несладкую „долю“, по сути приняла китайские требования, выдвинутые еще в Копенгагене. А именно: превентивно, в качестве условия „конструктивного“ разговора с Пекином и развивающимися странами из подконтрольной ему „Группы 77“ (G77), согласилась на 40%-ное сокращение своих выбросов в качестве компенсации за свой „исторический“ вклад в индустриализацию.
Ясно, что такое природный капитал, как он работает и, что особенно важно, как считается?
Министр Донской, следовательно, прав, когда обращается к проблеме российских бореальных лесов, требуя учета их вклада в баланс поглощений и выбросов. Но, сказав „А“, не дотягивает до „Б“: не только не переводит этот вопрос в практическую плоскость создания методики его подсчета, но и „прогибается“ под тот же Гринпис, доказывая президенту Путину якобы „амбициозность“ российских планов дальнейшего сокращения выбросов. Вдумайтесь, читатель: в то время, как у нас, в том числе по международным основаниям, имеются все права наращивать выбросы, мы вдруг себя в них начинаем ограничивать. Зачем, во имя какой-такой великой цели? Ведь по сути мы соглашаемся на безвозмездную передачу нашего природного капитала, тот есть на его приХватизацию», нашим же геополитическим противникам, которые втягивают нас в новую холодную войну. И получается, что ведут они ее на наши же деньги. Дальше мы увидим, как на эти же самые наши деньги они нанимают и содержат в России внутреннюю «оранжевую» оппозицию, ибо передаем мы этот капитал не собственно США или Европе, а контролируемым ими «зеленым» международным организациям системы ООН, этому проамериканскому «агрессивно-послушному большинству». И разнообразным, идущим за ним, внутренним «зеленым» аферистам. Вроде «Кедра», о котором ниже.
Особенно ярко этот процесс проявился в рамках Киотского протокола. Заявленные международные усилия по ограничению и сокращению выбросов парниковых газов были в нем подменены механизмами регулирования и приобретения прав на выбросы без учета природного капитала отдельных стран, по принципу «средней температуры по больнице».
И даже отказавшись от количественных обязательств по «второму сроку» реализации Киотского протокола, Москва тем не менее официально из него не вышла. Не денонсировала. И продолжает отчитываться по заложенной в него методике, отнюдь не учитывающей описанный нами баланс. Размер, в котором киотский процесс наносит экономический ущерб национальным интересам и экономике России, по различным оценкам составляет не менее 13 трлн руб. в год (!). А верхнюю из существующих экспертных оценок здесь озвучить автор не возьмется, чтобы кое-кто, кого это касается, прочитав, ненароком не схватился за сердце.
Как Западу обойти эту естественную логику, в соответствии с которой ему в рамках им же изобретенной игры в «климатический процесс» выбросы следует решительно сокращать, а России — столь же решительно наращивать в интересах давно назревшей реиндустриализации? Запад это делает с помощью МГЭИК, Киотского протокола и вставленных внутрь него «рыночных механизмов», которые позволяют ему прикрывать свою подлинную экологическую срамоту и несостоятельность излюбленным способом жонглирования деньгами. И покупки с их помощью готовых продаться. Эту «серую», полукриминальную схему многие, не сговариваясь, называют «киотским лохотроном».
Вот эта схема, с помощью которой требования 16-го принципа Декларации Рио по сокращению выбросов теми, у кого они превосходят поглощение, беззастенчиво «объезжается», по крайней мере, странами Европейского союза. Ведь, надо отметить, что сокращение — процесс не дешевый и обходится более чем в 100 долларов за 1 тонну выбросов. Гораздо легче:
— приобрести готовые квоты на выбросы (именно этим целям и служат «рыночные механизмы» Киотского протокола);
— создать, как это сделали в ЕС, мощный экопром с годовым оборотом примерно в 700−800 млрд евро;
— и благополучно впаривать затем продукцию этого экопрома странам третьего мира с помощью постоянно ужесточаемых международных экологических «нормативов», одновременно покупая у них виртуальные квоты на выбросы и засчитывая то и другое себе, у самих себя ничего не меняя.
Вот эта нехитрая «лохотронная» трехходовка сегодня и рулит «климатическим процессом». Чтобы избежать сокращения парниковых выбросов и связанных с этим расходов, в «рыночные механизмы» вовлечены развивающиеся страны. Осуществляя «зеленые» проекты в этих странах, государства ЕС за реальные, но очень небольшие деньги (около 1 доллара за 1 тонну вместо упомянутых 100 долларов) покупают у них виртуальные обязательства. В период 2008—2012 годов это уже привело к обвалу цен на квоты выбросов в сотню и более раз, отнимая прибыль от торговли квотами, в рамках даже этой грабительской схемы, в первую очередь у России и ряда других республик бывшего СССР. Пострадав более всех от «рыночных реформ» и сопутствующего обвала реального сектора экономики, наши страны, по сути, опять, как в случае с лесами, используются в качестве доноров Запада, которые таким «наперсточным» способом поправляют за наш счет собственный отрицательный баланс. Да еще при этом и обвиняют нас в том, что мы не хотим обваливаться дальше.
В целях обеспечения этого «лохотрона» в качестве «морковки для ослика» созданы и функционируют «Зеленый климатический фонд» и ряд специальных программ (например, программа REDD+ по борьбе с обезлесиванием), в рамках которых поддержку и интерес развивающихся стран покупают обещаниями масштабной финансовой поддержки. В годовых объемах до 100 млрд долларов, хотя в реальности выделяют не более 12 млрд. И то в кредит, по сути, на кабальных условиях.
Даже в рамках киотского «лохотрона» сэкономленные и накопленные Россией объемы выбросов за последние годы были аннулированы и обнулены дважды — в 2008 году (14 млрд тонн стоимостью свыше 1,4 трлн долларов и в 2012 году 6 млрд тонн — свыше 600 млрд долларов; суммируем — и получаем более 2 трлн). Самое главное: имеются серьезные основания полагать, что в 2016—2019 годах это может быть проделано в третий раз, если Россия вдруг вернется к обязательствам по Киотскому протоколу, от которых ушла в Катаре, и решит их подтвердить. А после 2020 года, при провале парижской конференции, вляпается в это самое… еще и в четвертый раз. В пользу высокой вероятности этого говорит сам факт того, что Киотский протокол — подчеркну это еще раз — нами до сих пор не денонсирован, и, судя по сказанному на совещании министром Донским, никто этого делать и не собирается. Более того, Россией уже внесены упомянутые предложения в проект парижского международного соглашения, которое, как помним, готовится к принятию в декабре 2015 года, на 21-й Конференции Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Значит, собираются действовать в том же русле. А предложила Россия именно то, за что под видом «амбициозной» цели министр природных ресурсов отчитался перед Владимиром Путиным на прошедшем совещании — установить ограничение парниковых выбросов на 25−30% по сравнению с уровнем 1990 года.
В чем «фишка»?
Сегодня объем сокращений регулируется упомянутым президентским указом № 752 и составляет к 1990 году 25%. Поскольку с тех пор выбросы уже упали примерно на 30−32%, то существует пусть маленький и неуверенный, всего в 5−7%, но задел роста. Если же поднять планку ограничений до 30% и, кроме того, ввести квоты на выбросы конкретных предприятий, заставив их либо тратиться на коренную модернизацию, либо платить гигантские штрафы, либо покупать квоты, как это делают европейцы, промышленность просто рухнет. И будет лежать до того самого 2030 года, когда от страны мало чего останется. Министр Донской может рассказывать какие угодно сказки о том, что «все под контролем» и после 2030 года экономический рост в России не будет зависеть от выбросов, — сказками все это и останется. Вплоть до самого обвала Россия просто остановится в развитии и продолжит дотировать чужие экономики, разрушая собственную и уничтожая параллельно уровень жизни.
Правительственные либералы хотят этого?
Мы уж не говорим о том, что получаемая Западом в результате раскрутки этого «лохотрона» маржа, составляющая очень немалые суммы:
— во-первых, составляет коррупционную основу отношений между российской и международной бюрократией, привязывая к «Европам» шкурные интересы наших чиновников от экологии;
— а во-вторых, служит источником финансирования деструктивной оппозиционной деятельности «зеленой колонны» российских экологических движений.
А «зеленые» тем временем разворачиваются вовсю. 15 апреля т.г. председатель движения «Кедр» и партии «Зеленые» Анатолий Панфилов собирает конференцию, на которую прибывают сановные лица из правительственных ведомств, иностранных посольств, международных организаций и внутренней агентуры западного влияния из специфических НКО. Например, из Всемирного фонда дикой природы (WWF), который патронируется Букингемским дворцом. Постановлением конференции (пункт 3-й) правительству (!) и профильным государственным ведомствам (!) поручается (Панфилов не обнаглел ли?) под еще не существующее парижское соглашение установить отдельные нормативы по снижению парниковых выбросов для регионов и даже предприятий, и отдельные — по поглощающему эффекту (http://greenparty.ru/news/768/).
Зачем это? Очень просто: НОРМАТИВЫ на снижение парниковых выбросов отделяют от нормативов ПОГЛОЩЕНИЯ, чтобы исключить не то что реализацию «компенсационной» модели, а даже подобную постановку вопроса. Разрываются два этих вопроса и рассматриваются отдельно друг от друга. И уже даже не важно, КАК ИМЕННО они рассматриваются, ибо тема кратного положительного баланса России в системе «выбросы — поглощение» попадает под табу. Одновременно устанавливается «потолок» учета поглощения — разумеется, без «потолка» учета выбросов. Было у вас четыре к одному, будет 1,1 — «потолок»! «Четыре сбоку — ваших нет в Одессе-маме!» «Ловкость рук — и никакого мошенничества!» Обыкновенная панфиловщина.
А 4-м пунктом того же «постановления» этой же «конференции вечнозеленых компрадоров» регионам предлагают «систему измерения, отчетности и верификации выбросов парниковых газов», опять подверстывая все это под несуществующее в природе «парижское соглашение» (Там же).
Через пять дней, 20 апреля, некоего Гусенкова даже пускают в Государственную думу озвучить эти «судьбоносные решения». Иначе говоря, «зеленые» предлагают закрепить убийственную для России систему отчетности МГЭИК, не допустив ее пересмотра в пользу национальных интересов, и, не моргнув глазом, утверждают, что именно это и будет означать, будто наша страна возглавит «экономику будущего» — без промышленности и энергетики, надо полагать (Там же). С такими внутренними радетелями нашего счастливого будущего в шкурах и пещерах под властью оккупантов, при которых они, видимо, собираются работать полицаями, — России и внешних врагов не надо. Панфилов со своими «нормативами» в регионах и на предприятиях — стократ хуже любых «гринписовских» пиратов на нефтедобывающей платформе «Приразломная»!
Мы уж не говорим о том, что появление таких нормативов — и не важно «по выбросам» или «по снижению выбросов» — не что иное, как:
— во-первых, поощрение регионального сепаратизма, ибо субъектами нормативов являются ГОСУДАРСТВА, а не их РЕГИОНЫ. А здесь Россию явочным порядком пытаются втянуть в программу «еврорегионализации», предназначенную для разрушения государств и переориентации их осколков на внешние центры влияния;
— во-вторых, это — попытка путем создания внутрироссийского «рынка» стравить интересы субъектов Федерации между собой. И, кроме того, подтолкнуть формирование разрушительного с точки зрения интересов страны внутреннего «рынка квот». То есть удар будет нанесен по бюджетам промышленно развитых регионов, которые в одночасье окажутся вынужденными покупать квоты на выбросы. Плюс, поскольку основные поглощающие возможности находятся в Сибири, тем самым сибирские регионы будут подталкиваться все к тому же сепаратистскому обособлению.
Нигде в мире близко нет ничего подобного, а Панфилов уже бежит впереди паровоза и, кланяясь западным кураторам, кричит: «Чего изволите? Куда еще поцеловать?» Пятая колонна и внешняя агентура влияния в чистом виде! Самое время привлечь к деятельности движения «Кедр» и партии «Зеленые» внимание Совета безопасности России. Ведь экологическая безопасность — важнейшая составная часть национальной безопасности в целом. И кому, как не Совбезу, от имени государства обратить внимание на то, что происходит, какие угрозы зреют под ширмой экологии и какие планы под это кое-кем протаскиваются.
Что еще в этой ситуации необходимо сделать, чтобы не допустить ее дальнейшего развития по деструктивному «кедровому» сценарию?
Итак, природный капитал России, который фактически спасает мир от тотального загрязнения промышленными выбросами ведущих государств Запада и части развивающихся стран, становится для них источником безвозмездного донорства с нашей стороны. При этом нарушаются основы международных соглашений по борьбе с изменениями климата. Российская сторона, в свою очередь, сегодня закрывает глаза не только на отказ США и ЕС соблюдать баланс между выбросами и поглощением, но и на еще одно принципиальное нарушение. Статья 5.2 Киотского протокола, которая относит определение методики оценки выбросов и поглощения к компетенции МГЭИК, противоречит другим основополагающим документам в указанной сфере:
— во-первых, не только 16-му, но и 17-му принципу Декларации Рио, который относит оценку экологических последствий, как и определение перечня видов деятельности, оказывающей негативное влияние на окружающую среду (!), к компетенции национальных органов. И без всяких предлагаемых «Кедром» ограничений;
— во-вторых, противоречит она, эта статья Киотского протокола, пунктам 2. а и 2. b статьи 4-й Рамочной конвенции ООН об изменении климата, из которой следуют две вещи. Что Россия имеет право на проведение национальной политики в определении баланса между выбросами и поглощением парниковых газов. И что она обязана не следовать чужим рекомендациям, а лишь информировать других участников РКИК о расчетах и принимаемых мерах. Только и всего. То есть вести СВОЮ линию, а не плыть «бревном по Енисею» в угоду западным аферистам и названным нами их внутренним «вечнозеленым» подручным.
Исходя из сказанного, предлагаемый перечень мер, на наш взгляд, следует разделить на оперативные, связанные с текущей перспективой, и концептуальные, определяющие среднесрочную и долгосрочную государственную стратегию.
К оперативным мерам необходимо отности:
1) Немедленную разработку и внедрение национальной методики оценки баланса собственных выбросов и поглощения и переход на отчетность в рамках РКИК по этой методике. Это позволит доказать тщательно скрываемый на международном уровне факт российского донорства в глобальном балансе и предъявить права на компенсацию за это, включив это требование в проект нового соглашения, которое (если) будет заключено в Париже вместо Киотского протокола. Основу для этого составляет увязка в российских предложениях от 1 апреля т.г. принятия обязательств по выбросам с условием «максимально возможного учета поглощающей способности лесов». Тех самых бореальных, о которых рассказывал Владимиру Путину Сергей Донской; напомним, что более половины их (по оценке министра — даже 70%) находятся в России;
2) Как можно скорее денонсировать Киотский протокол и прекратить двусмысленность нынешней ситуации, при которой Россия, с одной стороны, не связана конкретными обязательствами по нему, а с другой, в любой момент может к этим обязательствам вернуться, что не соответствовало бы ее национальным интересам. (Денонсация Киото также позволит избежать обсуждения вопроса об участии России в «третьем периоде» обязательств по этому протоколу, которым может быть заменено парижское соглашение);
3) Перейти к практике заключения на этой основе взаимовыгодных двусторонних соглашений со странами, которые не ратифицировали Дохийскую поправку к Киотскому протоколу. А их большинство, ведь ратифицировали ее всего 40 государств-участников РКИК.
Промедление недопустимо, даже если оно соответствует определенным, без труда узнаваемым, бизнес- и коррупционным интересам. Париж на пороге — и время не ждет, на это, видимо, наши оппоненты и рассчитывают.
Что касается средне- и долгосрочной перспективы, то здесь требуется отдельный разговор. Поэтому хотелось бы привлечь внимание к важной и интересной статье Виктора Потапова «"Дьявольские детали” климатических игр в процессе глобализации» (http://zavtra.ru/content/view/dyavolskie-detali-klimaticheskih-igr-v-protsesse-globalizatsii-/). Пользуясь случаем, приношу Виктору Васильевичу свои извинения за допущенную в его адрес некорректность в ходе полемики по предыдущим статьям данной проблематики. И выражаю признательность за многие важные детали и тонкости климатического процесса, на которые он мне открыл глаза как участник соответствующих международных переговоров в составе российской делегации.
Особо рекомендую эту его статью связанным с данной проблематикой властям предержащим и экспертному сообществу.