Трансгуманизм

2014-2022 Статьи/видео

16.01.2023 Будущее только для избранных? Фурсов А.И.
Смертельная ловушка для мировой элиты

13.01.2023 Что не так с трансгуманизмом. Константин Воронцов
Cовершенствование человека неразрывно связано с развитием цивилизации

26.12.2021 Сверхчеловек. Эксперимент увенчался успехом. Александр Артамонов  (видео)

Кто такие киборги? Как они выглядят в XX веке, и для чего нужны, какие задания выполняют? Какое государство прямо сейчас ведёт активные работы по созданию киборгов. Чем киборг принципиально отличается от роботов? Какие разработки ведёт британское министерство обороны в этой сфере? Когда появится генетическое оружие? Как избавить солдат от угрызений совести, и заставить выполнять любые задания? Какие эксперименты проводят на военнослужащих? Разбор документа британского Минобороны. Говорит военный эксперт Александр Артамонов. Ведущий - Дионис Каптарь. НАШЕ ЗАВТРА

29.08.2021 Курс на трансгуманизм. Ольга Четверикова о будущем человечества. (видео)
Своими философскими взглядами на эти и многие другие вопросы поделится ученый, писатель – Ольга Четверикова.
«Своя философия» - это проект, в рамках которого гости ищут ответы на вечные философские вопросы.
Цель проекта «Своя философия» – лишний раз задуматься о чем-то большом и важном, о том, что имеет значение для каждого из нас.  Тайминг.

18.08.2021 Трансгуманизм: дорога в рай нечеловеческого. Наталья Ростова
Апофеоз позитивизма

17.11.2020 Трансгуманизм неизбежен? Есть ли альтернатива "будущему без человека". Вардан Багдасарян (видео)
Что такое матрицы общественного сознания, как они формируются и как работают. Можно ли перестроить восприятие нашего мира, во многом сформированное искусственно и в определенных целях. Что можно противопоставить трансгуманизму и экономоцентризму. Об этом и многом другом рассказывает Вардан Багдасарян. День ТВ

03.09.2020 Трансгуманизм, хоть имя дико... Олег Бахтияров
Свободная воля и техногенная цивилизация

10.02.2020 Юваль Н. Харари и премьер-министр Нидерландов М. Рютте. Всемирный экономический форум 2020 в Давосе (видео)
Ядерная война, изменения климата и  потенциально разрушительные технологии — три главных опасности, которые грозят человечеству в XXI веке. И если насчет катастрофичности первых двух в мире есть определенное согласие, то возможные риски новых технологий общество пока осознает не в полной мере.
О том, что рупор мировой олигархии Юваль Ной Харари не сильно умен и тонок, говорит слишком уж частое, без иронии прибегание к замшелым пропагандистским штампам и клише (Гестапо, Сталин, - ничто перед новым ужасом, когда диктаторский режим КНДР овладеет биологическими познаниями, ИИ и вычислительными мощностями). Но реконструирование жизни и создание новых форм жизни в ближайшие десятилетия - замах на рубль. Духовность этой группы Фининтерна сведена к артистизму и способности сочувствовать.

16.03.2018 Они ведают, что творят: оцифровка человека. Ольга Четверикова    (видео)
Круглый стол с участием доцента МГИМО Ольги Четвериковой, посвящённый вопросам цифровой экономики и проблеме оцифровки человека. «Человек в идеологии трансгуманизма — это некое промежуточное звено, эволюционирующее в постчеловека с постепенным уменьшением контроля над своей жизнью». День ТВ

04.11.2014 Новая эволюционная утопия: трансгуманизм. Катасонов В.Н.
В статье доктора философских наук, доктора богословия В.Н. Катасонова обсуждается генезис утопической идеологии трансгуманизма и дается ее критика. Автором показана связь этой идеологии c традицией постмодернизма, а также раскрыта принципиальная несостоятельность трансгуманизма в рамках фундаментальных основ информационных технологий.

 

Трансгуманизм: цифровой левиафан и голем-цивилизация. Виталий Аверьянов, Игорь Шнуренко, Михаил Делягин и др.  М.: Книжный мир, 2021. – 320 с. (Серия «Коллекция Изборского клуба»)

Трансгуманизм – темная сторона наступающей технотронной эры, попытка преодолеть Человека, отринув в нем всё человеческое и создав кибернетическое постчеловечество. Трансгуманизм – преднамеренная попытка уничтожения Человека, превращения его в свою противоположность.
Изборский клуб проделали большую работу для осмысления истоков, политики и идеологии трансгуманизма. Авторы предлагаемых вашему вниманию серию работ, созданных в роковом ковидном 2020 году, не только отделяют реальные стороны от рекламно-фасадной витрины этой грандиозной авантюры, не только срывают маску с «постчеловеческого» сценария будущего, но и прорисовывают альтернативные ему пути развития человечества.
Создание и воспевание расы постлюдей – не философия, не наука, а стратегия правящих каст, новая мифология, игровая «ставка» в борьбе за переформатирование истории и завоевание прочного господства в мире. Причем взятая на вооружение транснациональными центрами силы, эта стратегия несет угрозу, которая может превзойти угрозу нацизма в период его расцвета.

 

 

16.01.2023 Будущее только для избранных?

 

Смертельная ловушка для мировой элиты 

Дубай – это одна из точек мирового роста, которая связана в значительной степени не только со всем арабским миром, с точками роста в арабском мире, а главным образом с западом. Арабские шейхи – это часть западного истеблишмента. Такая же зона может появиться в Юго-Восточной Азии, то есть появится целый ряд таких технополисов, который будет специализироваться на обслуживании богатых и очень богатых людей и тем самым решать задачу своей безопасности по отношению к остальному населению этой страны, например, того же Таиланда.

Если ты в какой-то зоне гарантируешь высокий уровень обслуживания богатым и сверхбогатым, значит эта зона будет защищена надёжно от всех остальных, то есть таким образом верхушка решает свою задачу с помощью другой верхушки. Другое дело, как говорили древние, «dat nihil fortuna mancipio» - судьба ничего не дает навечно, судьба Римской империи как раз об этом свидетельствует. Если перебросить нашу ситуацию (помня, что все исторические аналогии поверхностные) на Римскую империю, то Римская империя тоже была в самом конце. Тоже была попытка создания таких технополисов, замков. Римляне перешли от городов к таким укрепленным виллам после кризиса третьего века. Строили такие же укрепленные зоны, которые всё равно потом были сметенны варварами.

Кстати, если мы посмотрим на тот же Дубай, там выстроены такие огромные здания, например, здание-парус, причем все здания строятся по одному и тому же принципу: треть здания внизу - это гостиницы, треть – офисы и треть – это квартиры очень богатых людей. Там приземляется вертолет. Он тебя отвозит в другой такой же небоскрёб, то есть ты можешь вообще не мешаться с толпой простолюдинов, ты не вступаешь в контакт.

Я думаю, что Жак Аттали под мировым правительством имеет в виду не некую систему, которая охватывает весь мир, а руководящие кадры, которые будут управлять 5-10 процентами мирового населения, организованного в развитые анклавы. Остальные будут выкинуты в то положение, в котором находится сейчас Афганистан, Сомали, Колумбия, Конго. То есть, то, что можно, мы контролируем. И есть некая зона. И между нами и этой зоной есть буфер. Например, до событий на Ближнем Востоке роль этого буфера выполняли Тунис, Алжир, Ливия, Египет. (Они объективно блокировали приток беженцев в Европу. Теперь этот буфер ушел).

Уверен, что строительство таких башен в современном мире, таких технополисов, будь то Америка, Силиконовая долина или ещё что-то это один из показателей ухода этого мира. Мир этот не может уже охватить всю планету. Есть точки роста, как в монастырях в поздней Римской империи, где концентрируются знания, где концентрируется элита. Но как говорил Станислав Ежи Лец: «В смутные времена не уходи в себя, там тебя легче всего найти». Думаю, что замки, башни, технополисы – могут на долгое время решить проблемы, но не навсегда, потому что когда настанет новый день и час «Ч», и начнётся переселение народов, именно эти зоны будут первой мишенью новых варваров.

"Трансгуманизм - последняя религия западного человека. Когда надежды на ИИ, киборгизацию и прочие технологические прорывы, не оправдаются, для жителей мегаполисов наступят самые жуткие последствия. В мягком варианте резко усилятся нынешние тенденции с ростом психических заболеваний, и вымирание будет происходить в достаточно комфортных условиях. Если можно назвать комфортом те ежедневные мучения, которые испытывает житель крупного города в условиях необходимости следовать тысячам правил, которые не оставляют никакой невозможности быть самим собой. В более жёстком варианте совершенно оторванные от реальности элиты, пытаясь поставить под контроль население, сделают катастрофу менее управляемой. Социальные конфликты и внутри мегаполисов, и особенно с остальным населением будут нарастать, пока не закончатся деградацией технологической цивилизации и частичным освобождением от её оков крайне потрёпанного человека," - swamp-lynx.livejournal.com.

 

Фурсов А.И.

Источник

https://zavtra.ru/blogs/budushee_tol_ko_dlya_izbrannih

 

13.01.2023 Что не так с трансгуманизмом

 

Cовершенствование человека неразрывно связано с развитием цивилизации 

Трансгуманизм ― это философская концепция совершенствования умственных и физических возможностей человека с помощью достижений науки и технологий, с целью устранения болезней, страданий, старения и смерти.

Считается, что это понятие ввёл биолог-эволюционист Джулиан Хаксли, первый генеральный директор ЮНЕСКО и родной брат автора антиутопии «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли. На самом деле Д.Хаксли впервые использовал его в более ранней книге «Религия без откровения» (1927 год). Ещё раньше слово «transhumane» использовал Данте Алигьери в «Божественной комедии» примерно в 1312 году. А многими столетиями ранее китайские императоры посылали даосских мудрецов в дальние плавания на поиски «пилюли бессмертия» для их императорских величеств.

«Человеческий вид может, если пожелает, выйти за пределы самого себя — не только спорадически (один индивид одним способом, другой индивид — другим), но и как человечество в целом. Нам нужно имя для этого нового убеждения. Возможно, подойдет трансгуманизм: человек остается человеком, но превосходит себя, осознавая новые возможности для своей человеческой природы». — Джулиан Хаксли, «Новые бутылки для нового вина», 1957.

Для трансгуманизма важно развитие науки, технологий, здравоохранения, образования и всего, что способствует улучшению жизни людей. Несомненно, все эти вещи относятся к цивилизационным ценностям.

В то же время, цивилизационная идеология иначе определяет цели и приоритеты развития, указывая те риски, на которые не желают обращать внимание сторонники трансгуманизма.

Технологии

Список технологий, приближающих эпоху трансгуманизма, легко найти во многих источниках. Поэтому не будем повторяться и ограничимся лишь кратким перечислением.

От реальных технологий настоящего — к неопределённым мечтам о будущем, навеянным прогнозами футурологов и фантастов:

- от анальгетиков, ноотропов, допингов и прочих фармакологических средств для уменьшения страданий — к радикальным формам биохакинга и перестройке механизмов экспрессии генов;

- от протезирования и пластической хирургии — к выращиванию искусственных органов и клонированию человека;

- от постепенного увеличения продолжительности жизни — к окончательному биологическому бессмертию;

- от исследований мозга, нейроинтерфейсов и искусственного интеллекта — к переносу сознания человека на искусственный носитель и цифровому бессмертию;

- от экзоскелетов, имплантации чипов и других технологических устройств в тело и мозг человека — к киборгизации человека и полному стиранию граней между человеком и машиной;

- от преимплантационной генетической диагностики и отбора эмбрионов — к прямому вмешательству в геном, генной инженерии человека и созданию новых существ;

- от криоконсервации — к наномашинам и прочим молекулярным технологиям для восстановления людей после размораживания.

Вторая часть в каждом пункте пока остаётся фантастической. Мы не знаем, воплотятся ли эти фантазии, насколько быстро, и на какие технологические барьеры они натолкнутся

Так что же не так с трансгуманизмом

Темп биологической эволюции человеческого мозга навсегда отстал от темпа научно-технического прогресса. Эта биологическая сингулярность уже наступила — в отличие от сингулярности технологической, которую футуролог Рэймонд Курцвейл обещал нам в середине XXI века. Нам хочется совершенствовать себя столь же быстро, как мы совершенствуем наши машины. Намного быстрее, чем позволяет природа. Но такая спешка противоестественна и грозит катастрофическими последствиями.

Технологии трансгуманизма будут нести огромные риски, пока мы не завершим первейшее и важнейшее преобразование себя — не избавимся от своего «внутреннего зверя». От тех животных паттернов поведения, которые оказались зашитыми в архаичных структурах головного мозга в результате миллионов лет эволюции человека как хищного социального животного.

Пока мы мечтаем о сверхспособностях ради доминирования над сородичами, о бессмертии — ради неограниченного потребления и гедонизма. Пока личные амбиции остаются главной мотивацией тех, кто стремится к власти. Пока наше целеполагание пропитано духом индивидуализма. Пока всё звериное в нас, традиционно именуемое смертными грехами (агрессия, жадность, леность, зависть, гордыня, похоть, ненасытность), регулярно проявляется в помыслах и поступках.

Пока всё это в природе человека, высокие технологии трансгуманизма будут приводить лишь к усилению социального неравенства и эскалации борьбы за ресурсы. К созданию новых видов вооружения и новых способов ведения войны. К появлению новых видов преступности и всё более изощрённой узурпации власти над миром.

Это обоюдоострые технологии, на словах призванные улучшать жизнь людей, но на деле способные привести к самым неблагоприятным сценариям, вплоть до самоуничтожения человечества.

Может быть, надо просто дождаться, когда наука сделает нас цивилизованными, обеспечив нужную трансформацию генома или коннектома — нейронных структур головного мозга и всего организма? Плохая стратегия. Слишком долгий путь. Сопряжённый с огромным количеством крайне неэтичных экспериментов — но даже не в этом главное препятствие. Проходить этот долгий путь придётся обычным людям, нетрансформированным. В какой-то точке этого пути станут ясны биологические механизмы, способные управлять поведением, психикой, особенностями личности. Нет гарантий, что эти технологии будут применены одинаково ко всем людям и на их благо, не будут использованы для превращения в рабов одних и наделения сверхспособностями других — ради того же доминирования и власти.

Пропаганда трансгуманизма переключает внимание с первоочередной задачи внутреннего совершенствования человека на задачи второстепенные, внешне эффектные, но сказочные. Приходящие скорее со станиц комиксов вселенной Marvel, чем из научных лабораторий.

Более того, происходит как раз обратное — идеи трансгуманизма, овладевая умами через развлечения (комиксы, фильмы, компьютерные игры, литRPG), добираются в головах повзрослевших детей до научных лабораторий и властных коридоров.

Один из приёмов манипулирования сознанием — когда страшное представляют красивым.
Опасно, когда фантастические образы будущего начинают влиять на принятие реальных решений. Особенно, когда эти образы с завидным постоянством оказываются постапокалиптическими… Понятно, почему — экстраполируя в будущее современную идеологию индивидуализма, едва ли возможно прийти к иной развязке и финалу.

А как надо бы

Существует только один безопасный путь формирования человека цивилизованного — воспитание, образование, позитивная пропаганда. Плюс, в обязательном порядке, новые механизмы формирования элит, закрепляемые идеологически и законодательно. Укрощение «внутреннего зверя» и совершенствование человека усилием разума и воли. Высокие технологии и тут могли бы найти своё место, но трансгуманисты об этом всерьёз не задумывались.

Задача воспитания нового человека скучна, рутинна и растянута на много поколений. Она не так притягательна, как пилюля бессмертия, не требующая от человека никакой работы над собой, никаких усилий. Она не так завораживает, как возможность отрастить себе щупальца или усилить свой мозг суперкомпьютером.

Высшей ступенью в пирамиде потребностей должна стать цивилизационная миссия, максимизация личного вклада в процессы созидания. Саморазвитие ради коллективного прогресса, коллективного благополучия, коллективной безопасности. Ради процветания цивилизации.

Только после того, как все люди — все эти миллиарды, все до единого — добровольно и навсегда откажутся от своего «внутреннего зверя», трансгуманизм перестанет быть для человечества смертельно опасной игрой взрослых людей в детские игры из страшных фильмов.

Подытожим

Совершенствование человека неразрывно связано с развитием цивилизации. Но какими путями пойдёт это совершенствование? Как направлять его, чтобы избежать неблагоприятных сценариев?

Светлое трангуманистическое будущее является утопией ровно по той же причине, по которой утопиями являются и коммунизм, и анархия, и либертарианство, и цифровая глобализация. Это неустойчивые социальные проекты, слабо защищённые от стремления альфа-элит реализовать свою животную потребность доминирования.

 

Константин Воронцов

Источник

https://zavtra.ru/blogs/chto_ne_tak_s_transgumanizmom

 

26.12.2021 Сверхчеловек. Эксперимент увенчался успехом

 

 
Кто такие киборги? Как они выглядят в XX веке, и для чего нужны, какие задания выполняют? Какое государство прямо сейчас ведёт активные работы по созданию киборгов. Чем киборг принципиально отличается от роботов? Какие разработки ведёт британское министерство обороны в этой сфере? Когда появится генетическое оружие? Как избавить солдат от угрызений совести, и заставить выполнять любые задания? Какие эксперименты проводят на военнослужащих? Разбор документа британского Минобороны. Говорит военный эксперт Александр Артамонов. Ведущий - Дионис Каптарь.

НАШЕ ЗАВТРА

 

 

29.08.2021 Курс на трансгуманизм. Ольга Четверикова о будущем человечества.

 

 
Своими философскими взглядами на эти и многие другие вопросы поделится ученый, писатель – Ольга Четверикова.
«Своя философия» - это проект, в рамках которого гости ищут ответы на вечные философские вопросы.
Цель проекта «Своя философия» – лишний раз задуматься о чем-то большом и важном, о том, что имеет значение для каждого из нас.

Тайминг.

00:00 начало
1:30 Что такое трансгуманизм?
5:58 Чем трансгуманизм отличается от гуманизма?
7:58 Генная инженерия – благо для человеческой цивилизации или зло?
9:49 Сможет ли генная инженерия улучшить генотип человека?
12:10 Что такое крионика и кто стоит за этим бизнесом?
14:30 Как трансгуманист Алекс Мор связан с первой крионической компанией в Америке?
17:34 Кто финансирует трансгуманистов?
20:08 Что такое технологическая сингулярность и когда человечество ее достигнет?
23:28 Великая перезагрузка Клауса Шваба
24:25 Что такое «Великая конвергенция»?
27:26 Что такое «Биохакинг» и в чем его опасность?
28:51 Постчеловек и евгенический подход Дарвина
34:11 Перенаселение планеты: как решать этот вопрос?

СВОЯ ФИЛОСОФИЯ

 

 

18.08.2021 Трансгуманизм: дорога в рай нечеловеческого.

 

Апофеоз позитивизма

Человеческий вид, если захочет, может себя преодолеть, - так вслед за Джулианом Хаксли утверждают трансгуманисты. Человек есть нечто, что должно превзойти, - вторят Ницше постгуманисты. Но человек не может быть описан на языке предметности. Преодолеть можно физиологические параметры, относящиеся к миру наличного, но не то, что относится к антропологическому порядку существования. У сознания нет предела, ибо сознание – это не тело. Когда экзистенциализм говорит о том, что человек есть не то, что он есть, когда философия выдвигает идею человека как существа трансцендирующего, то речь идет о трансгрессиях метафизического характера, предполагающих онтологический горизонт, в котором они разворачиваются, даруя человеку обретение самого себя. Экзистировать можно к другому, трансцендировать – к Богу, трансгрессировать – в ничто. Логика этих трансгрессий не предметная, но, напротив, антипредметная, указывающая на то, что человек не находится в ряду сущего, он – невозможное в этом мире, но не в том смысле, что его нет, а в том, что он имеет онтологически иной способ присутствия. Антропология в основе своей всегда есть негативная антропология, указывающая на необъективируемость человека, неприродный характер его самости. Трансгуманизм – апофеоз позитивизма. Говоря о преодолении человека, трансгуманисты на самом деле обращены к нечеловеческому в человеке, к его организму и изменению его параметров. Расширения возможностей, на которые они уповают, есть не что иное, как физиологические возможности и отчасти социальные, связанные с упразднением принятых в культуре иерархий. Несмотря на то, что это общее фундаментальное заблуждение трансгуманизма определяет характер его частных инициатив, на них стоит обратить пристальное внимание. Ибо трансгуманизм сегодня превращается в микрокультуру, пронизывающую нашу повседневность. Разнообразие трансгуманистических проектов зиждется на нескольких базовых идеях, на которых следует остановиться. Среди таковых можно выделить идеи эмоциональной изоляции, возрастания степеней свободы, освобождения от тела.

Эмоциональная изоляция

Человек был и есть прежде всего страсть. Ошибочно путать ее с витализмом. Если это и витализм, то такой, которого не знает природа. Страсть человека существует свободно и вопреки законам мира. «Все лучшее, что есть у Фрейда, можно найти уже у Платона, остальное – глупости», - говорит устами своего героя Сартр. Что лучшее у Фрейда? Энергия порыва. Что глупости? Низведение того, что греки называли Эросом, к инстинкту. Страсть – не инстинкт. Страсть – это внутреннее самовоспламенение, в котором нуждается всякое что человеческого мира. Человек распят между страстью и автоматизмом. При страсти он при себе. Поверяя себя автоматизму природы, а затем и социума, он безвременно умирает, неприродно исчезая. В кипении страсти рождаются цивилизации. Такую страсть называют пассионарностью. Но всякое человеческое действие вообще человечно лишь тогда, когда его источником является этот огонь. Нет ни одного человеческого движения, в котором не было бы искры этого порыва. Страсть – это не то, что противостоит разуму, но то, что его внутренне согревает, дает ему жизнь. Трактаты великих рационалистов – плод их страсти, не разменивающейся на житейские мелочи. Равно страсть – это не то, что противостоит вере. Вера обрекает нас быть горячими, а не тепловатыми. Теплый в вере – мертвый в ней, равнодушный.

Что делает трансгуманизм? Остужает. Он превращает нас в тепловатых в своей человечности. Под трансгуманизмом мы здесь понимаем не только и не столько манифестации тех, кто от первого лица называет себя трансгуманистами, но любые действия, встраивающие нас сегодня в эту логику охлаждения.

Каким образом трансгуманизм нас охлаждает? Эмоционально изолируя. Упраздняя всякую возможность установления эмоциональных связей в нашем мире. Учреждая зону безразличия и отчуждения – прежде всего, от самих себя. Такие, казалось бы, различные проекты, как эко, ювенальная юстиция, интернет-сообщества, экологическая повестка дня, дистанционные образование и работа, фармакология счастья – меняют режим нашего восприятия.

Что делает ювенальная юстиция? Выдвигая идею защиты прав детей, она отнимает права у родителей, нарушая внутрисемейное пространство, которое, по сути своей, всегда интимно, то есть недоступно для чужих глаз. В семье появляется другой, тот, кто наблюдает, а не тот, кто любит, то есть смотрит извне, а не изнутри, имея при этом полномочия диктовать свою волю, нарушающую эмоциональные довербальные связи. Другой встраивает несоциальное в социальный порядок, рассчитывающим оком объективируя исконно внутреннее, не выворачиваемое вовне без того, чтобы не утратить собственной истины.

Под лозунгами репродуктивного равенства сегодня становятся возможны не только суррогатное материнство (хотя и не во всех странах) и экстракорпоральное оплодотворение, но набирает оборот развитие технологий по вынашиванию ребенка вне утробы матери. Так называемые биомешки, или искусственные матки, сулят передать проблему рождения детей на аутсорсинг. Биомешки – не то же, что инкубаторы, которые поддерживают жизнедеятельность плода, но идеальная среда для созревания ребенка, воспринимающая его как еще неродившийся плод. Лаборатории Австралии и США проводят успешные эксперименты с эмбрионами ягненка, выдвигая на первый план терапевтические цели. Впоследствии, по мнению их представителей, искусственные матки могут спасти жизни недоношенных детей на самых ранних сроках. Однако истинные цели формулируются новаторами уже в терминах ампутации плода: «Наша система, - говорится в передовой статье, - предлагает любопытную экспериментальную модель для решения фундаментальных вопросов о роли матери и плаценты в развитии плода. Мы добились долгосрочного физиологического поддержания жизни плода, ампутированного от матери, что делает возможным изучение сравнительного вклада плаценты в созревание плода». Иными словами, речь идет не о терапии, а о технологической замене женщины в процессе вынашивания ребенка. «Наша система лишает плаценту смысла», - резюмирует специалист из австралийского Фонда исследования женщин и новорожденных. На данный момент помимо законодательных ограничений для реализации проекта искусственной матки с человеческими эмбрионами имеются ограничения технического характера, связанные с порогом жизнеспособности плода, отделенного от матери. Однако вектор экспериментов ясно очерчен – переход от частичного эктогенеза к полному, то есть к вынашиванию ребенка от зачатия до родов вне материнской утробы. Так называемый эктогенез сулит новые степени свободы и счастье.

«Наша главная цель – приносить людям радость», - объясняют свое дело именитые доктора-чудотворцы. Радость чего? Радость нахождения баланса между семьей и карьерой, когда женщина может себе позволить отложить рождение детей на неопределенный срок – самая пожилая роженица на сегодняшний день стала матерью в 67 лет; радость выбора пола будущего ребенка, ведь у каждого есть свои предпочтения; радость «выбраковки аномальных эмбрионов», ведь, согласно такой логике, никто не хочет рисковать. Радость не предоставлять свое тело, ведь можно обойтись и без этого, если речь идет о суррогатном материнстве или биомешках. Идея репродуктивного равенства реабилитирует запросы не только женщин недетородного возраста и тех, кто нацелен на карьеру, но также мужчин, людей с нетрадиционной ориентацией. Иными словами, на поверхности лежит стремление вывести женщин, мужчин, беременных, представителей ЛГБТ из-под ига социальной и биологической дискриминации, а значит, упразднить природные (половые, возрастные) и социальные различия.

Однако нарочитая коммерциализация взаимосвязей «родители-дети», встраивание их в систему бизнес-планирования и договорных отношений, главным образом, усугубляется более фундаментальной переменой на антропологическом уровне. Речь идет об упразднении страсти путем редукции телесных практик, разворачивающихся во времени. Между ребенком и родителями устанавливается зона непреодолимого безразличия. Зачать ребенка, выносить его, родить, затем заботиться о нем, вскармливать грудью – это не технический алгоритм, наподобие бухгалтерских операций, которые можно передать на сторону в силу их сопутствующего характера. Почему это нельзя передать на сторону? Потому что все это не отчуждаемо от события под названием ребенок, все это и есть «ребенок». Ребенок – это цепь непрерывных переживаний, проживаемых конкретно и неумозрительно, начиная с момента его ожидания. И каждое звено этих переживаний уникально и незаменимо. Кормление материнским молоком – это не физиологический акт, но метафизический. В нем устанавливается довербальная связь, та полнота близости, живым воспоминанием о которой будут дальнейшие отношения с ребенком. Рождение ребенка – это не медицинская процедура, но вхождение человека в мир, момент соединения неба и земли, переживание которого ни с чем не может сравниться в жизни женщины. Человек – не духовная сущность, но живая страсть, реализующая себя посредством конкретного тела во времени. Мы любим не вообще, но всем своим существом. Мы переживаем не абстрактно, но всей своей человеческой тотальностью. Если мы хотим отправить письмо, то мы думаем о ком-то, кто присутствует как отсутствие, мы подбираем слова, способные вместить паузы, мы идем на почту, отправляем конверт и ждем ответа. Вся эта длительность, вмещающая амплитуду состояний человека, включая тактильные, визуальные, обонятельные ощущения, и есть письмо. Сегодня нам предлагают воспользоваться электронными сервисами – дешевыми, надежными, а главное, - молниеносными. Все это, несомненно, так. Но эта нечеловеческая скорость и технологичность изымает самое ценное у человека – переживания. Письмо – это не информация. Письмо – это событие. Апология разрыва между половым актом и зачатием, биомешки и прочие подобные репродуктивные технологии, равно как и устройства, проводящие их логику в жизнь, как, например, высокотехнологичные люльки для младенцев, имитирующие объятия матери и ритмы ее тела, предлагают отказаться нам от нашего внутреннего опыта. Вместе с «ампутацией плода» и передачей на сторону наших человеческих практик мы ампутируем наш внутренний мир.

Разговоры о том, что «главное не родить, а вырастить», ведь мужчины становятся прекрасными отцами вопреки тому, что не вынашивают детей, - не более, чем демагогия. «Прекрасные отцы» - это свидетельство той же непрерывной цепи конкретных переживаний отношения между отцами и детьми. По фактуре эта конкретика может разниться, но, не рождая сам, мужчина имеет свой уникальный опыт переживания и проживания ожидания ребенка и появления его на свет, в том числе опыт сопереживания женщине. Это переживание не может быть ничем заменено или редуцировано к технической процедуре без того, чтобы оставить в душе человека неустранимое зияние.

Телесные практики редуцируются в виртуальной сфере, в которой протекает наша частная и публичная жизнь в рамках дистанционного образования, дистанционной работы, получения дистанционных услуг, участия в интернет-сообществах. Устанавливаемая дистанция носит не только физический, но вместе с тем метафизический характер. Исчезает опыт взгляда глаза в глаза, то чувство сродного ритма, которое определяет отношения с другим человеком. Невинные эмодзи незаметно уже заменили наш опыт невербального общения. Виртуализация наших практик тотально превращает всякий опыт дословного в знаки, которые обретают самостоятельную от сознания и смысла жизнь. Знаки не переживают, ими оперируют. При помощи знаков мы тщетно хотим пробежать ту бесконечность, которая естественно обживается нами в непосредственном общении. Мы опосредуем наши отношения, убиваем их эмоциональный источник, превращая интимное в обмен портфолио. Как возникает «мы»? Общее пространство понимания? В культе, ритуале, в общем деле. В коллективном выплавлении единого тела для одного на всех сознания. Устанавливаемое мистериальное родство поддерживает жизнь общины. Община – это не множество наличных индивидов, это такое «мы», которое вмещает видимое и невидимое, живших и живущих, грядущих и тех, кто находится в отдалении. Мы – сверхвременная и сверхпространственная категория, и в этом заключается ее жизненность. Она единит множество в перспективе его бесконечности. А потому тот, кто одинок, никогда вместе с тем не одинок, ибо он часть общины, носитель общего сознания. Сети обрекают нас на непреодолимое сиротство, отсекая возможность учреждения непосредственных, единственно жизненных отношений.

Принцип эмоциональной изоляции реализует экологическая повестка дня. Нам предлагают устыдиться своей роли варвара в райском мире. Нас приглашают спасать природу, деревню, мир, планету. Как говорит один современный священник, не нужно спасать природу, нужно спасаться самим. Не нужно спасать деревню, в ней надо жить. Спасаясь сами, мы спасаем и мир. Наш естественный природный мир превращается в парки. На законодательном уровне под видом защиты окружающей среды нам ограничивают прямой доступ к водоемам, лесам и их богатствам. Вот этот запрет непосредственного и есть сдерживание прямых связей с природой на эмоциональном уровне. Но мы и сами с удовольствием становимся наблюдателями природы, превращая ее в знаковое пространство, когда предпочитаем деревне город и дачу, прогулке – виртуальные путешествия, созерцанию – разглядывание приторного фотошопа, опыту странствия «туда, сами не зная куда», который открывает природа, - хождение по указателям.

Фундаментальным опытом эмоциональной самоизоляции, то есть изоляции от самих себя, является фармакологический контроль над эмоциями. Их искусственное продуцирование и торможение, что в большей степени распространено сегодня в западном мире. Как свидетельствует Ф.Фукуяма, только по официальной статистике 10% населения Америки принимает прозак и его аналоги, спасающие от депрессии и повышающие самооценку. Аналогичным образом популярен риталин, сдерживающий гиперактивность. Но страсть, или эмоция, - это то, причиной чего является сам человек, а не процессы в организме, производные от внешних детерминант. Человек всегда боялся оказаться марионеткой Бога и внешних сил, но отчего-то научный подход гипнотически снимает этот синдром. Трансгуманист Д.Пирс выдвигает утопию конструируемого при помощи генной инженерии и наркотиков рая, лишенного страдания. Но страдание – это не боль, не реакция на аффицирование извне, но то, что поджидает каждого в потаенной комнате его «я». Страдание неминуемо сопутствует встрече с самим собой. Это не сигнал организма, который можно попросту заменить информационным оповещением о состоянии здоровья, о чем мечтает Пирс, но весть человечности.

Возрастание степеней свободы

Лейтмотив современных трансгуманистических практик – снятие всех возможных различий, а вместе с этим апология возрастания степеней свободы. Каких различий? Прежде всего, половых, расовых, возрастных, религиозных, репродуктивных, маркирующих здоровье. Сегодня ты не тот, кем родился, равно как и не носитель некоего габитуса, но тот, кем ты себя чувствуешь. Например, ты можешь быть «белым», но чувствовать себя латиноамериканцем. Быть женщиной, но чувствовать мужчиной. Закономерно – быть половозрелым, но объявлять о своем детском самовосприятии. И столь же закономерен обратный тезис об упразднении дискриминации детей – высвобождении их из-под гнета семейного гетеросексуального воспитания, навязывания ролей и ограничений в сексуальных практиках. Как выражается С. Файерстоун, детям нужно позволить иметь «столько генитального секса, сколько смогут вынести». В той же логике развиваются программы полового воспитания детей, знакомящие их с различными видами сексуальных практик и гендерных идентичностей.

Дискриминацией объявляется не лишение некоей ценности, но, напротив, всякое посягание на установление линий непреодолимого. Иными словами, сама по себе любая ценность дискриминационна по своей сути, но вовсе не ее недостижимость. Материнство, например, может быть объявлено ущемлением в правах женщин, ибо помещает их в зависимое положение от мужчин. И тут же отсутствие биологических оснований, чтобы стать матерью, – дискриминацией мужского населения. Равно одновременно – различие «мать», «отец» в социальной сфере – дискриминацией детей, которые живут с «родителями», состоящими в однополом браке. У них, к примеру, «два папы», и они, согласно высвобождающей логике, имеют не меньше прав, чем дети из традиционных семей. Во всех трех случаях материнство вовлекается в дискриминационную игру, как в модусе наличной характеристики, так и, обратно, в модусе его невозможности. Но речь не о нарушенной логике проповедников свободы, а о том, что цель здесь одна - представить любые границы принципиально ситуативными и пластичными.

Нам предлагают вчувствоваться в мучение тех, кто лишен опыта материнства, способное вызвать поистине сострадательный отклик в душе, если не знать, что исповедь принадлежит трансгендеру: «моя абсолютная печаль, моя абсолютная боль – невозможность стать матерью», - говорит один из них и жалуется на отсутствие «полноценного жизненного опыта»: «На данный момент, - продолжает он, - быть трансом – значит жить где-то на 60-70% и мириться с большой утратой». На резонный вопрос собеседника, не стоит ли попробовать испытать себя в качестве отца, мужчина ожидаемо отвечает, что это даже не приходило ему в голову. Почему не приходило в голову? Потому что то, что названо утратой, не что иное, как требование признать в качестве права любое возможное желание. Проблема здесь кроется не в безудержности научных инициатив, пытающихся производить половые клетки из клеток кожи, что сулит установление гендерного равноправия и не зависимости деторождения от гетеросексуального акта, равно как и не в страдании конкретных людей по тому или иному поводу, а в пропагандируемой идеологии, суть которой сводится к тому, чтобы лишить человеческий мир оснований. Тезис о новых степенях свободы, который обслуживает философия всеобщего комфорта, удовольствия, равноправия, свободы и счастья, – нехитрый эвфемизм, скрывающий идею принципиально подвижной идентичности, человека без оснований. Вводя гендерно-нейтральный язык (в том числе по отношению к Богу), заменяя мать и отца «родителем №1» и «родителем №2», рекламируя «каминг-аут» представителей меньшинств, поощряя миграционные потоки и космополитическое мировоззрение, иными словами, лишая человека половой, национальной, возрастной, сексуальной, религиозной идентичностей, мы вместе с тем лишаем его тех антропологических скреп, которыми оформляется и удерживается сознание. Ибо все эти различия по сути своей, прежде всего, не социальные и биологические параметры, но антропологические, то есть работающие на уровне субъективности человека. Сознание – это всегда учреждение линий непреодолимого, абсолютных межей, являющихся внутренней неприродной опорой человека. Способом собой овладеть. Удерживая себя в различиях, человек удерживает себя в сознании. Проповедь тотальной эмансипации человека от природы, нравственности и других способов учредить внутренние табу - не что иное, как проповедь смерти человека, угасания его сознания, встраивания в потоки хаотических состояний, в которых он не принадлежит себе.

Освобождение от тела

Известная еще с античности идея Платона о том, что тело – темница души, определившая католическую традицию, в отличие от православия, для которого душа и тело представляют неразрывное единство, не имеет никакого отношения к трансгуманистической максиме об освобождении человека от оков «биологического носителя», на чем построены проекты кибернетического бессмертия, создания цифровых двойников, передачи мысли на расстоянии. Экстропианец Н.Бостром предлагает нам выскользнуть из ловушки углеродной формы жизни в ходе эволюционного совершенствования, сингулярианец Р. Курцвейл проповедует слияние человека с искусственным интеллектом, апогеем которого станет превращение людей в полностью небиологических существ. Компания Microsoft успела запатентовать технологию создания чат-ботов на основе оцифровки данных умерших людей – их голоса, текстовых сообщений, информации из профилей, фотографий и проч. И.Маск грезит о чипах, которые позволят редуцировать вербальную коммуникацию и напрямую передавать друг другу мысли. Трансгуманисты нам обещают цифровую вечность, телепатическое общение, дистанционное управление состояниями человека (разумеется, ради его блага) посредством оптогенетики и других подобных технологий, оказывающий воздействие на мозг и способных, к примеру, вылечить от депрессии, восстановить утраченные из-за болезни навыки и проч.

Почему подобные трансгуманистические обещания, явно коррелирующие с доминирующей точкой зрения в современных дискуссиях об ИИ, не имеют отношения к античной максиме? Потому что они зиждутся на допущении о тождестве человека и его мозга, сознания и активности нейронов, мышления и физиологических сигналов, общения и передачи информации. Проблема состоит не в статусе тела как такового, от которого нас хотят избавить, а в статусе человека. Что именно мы собираемся переносить на небиологический носитель? Что мы подразумеваем под мыслью, когда говорим о ее неречевой трансляции? Мысль – это фундаментальный опыт различения, который случается с некоторыми из нас однажды. Этих некоторых мы хорошо знаем, ибо их не так много было за всю историю человечества. Сознание – это то, в чем мы иногда пребываем, когда обращаемся к себе, к своему внутреннему человеку. Трансгуманизм редуцирует человека к потоку алгоритмизуемой информации и именно ее тщится освободить от тленного тела. Но сознание – это не то, из чего аккумулируется big data, а мысль – это не сигнал о состоянии тела, который можно оцифровать в код. Мы можем связать компьютер и мозг, но это не даст нам доступа к мысли, ибо ни у компьютера, ни у мозга мыслей нет. Как говорил С. Булгаков, мы можем сколь угодно точно изучить работу телеграфных проводов и столбов, но мы ничего не поймем в «сообщениях». То есть в сознании. Чтение мыслей – вовсе не утопический проект будущего, но та реальность, что извечно сопровождает человечество в истории. Она не требует хитрых устройств вроде «электронных кружев». Когда, к примеру, Левин объясняется с Китти при помощи первых букв слов, то он не сообщает ей какой-то новый неведомый смысл, но обнаруживает то, что они оба и так знают. Суть этой сцены из романа "Анна Каренина" состоит в том, что Левин в этот момент обнаруживает решимость явить очевидное в качестве очевидного, то есть сделать предложение возлюбленной. Мы знаем что-то о человеке не потому, что он нам сказал об этом, но потому, что мы пребываем с ним в общем пространстве понимания. В предельном смысле это пространство – культ. Но равно семья или общий ритуал, предполагающий общие правила и общие табу. И вместе с тем мы можем быть как никогда рядом, но обнаруживать не пробегаемую пропасть, даже если у нас общий язык, страна, смартфоны с доступом в интернет и, по всей видимости, в скором времени - устройства наподобие чипов для «чтения мыслей». У мысли нет эквивалентов, способных сделать ее передаваемой. Можно причаститься мысли, пребывать в ней, находить в ней соседство с кем-то, кто в ней уже бывал. Сделать ее своей, ибо не бывает чужих мыслей. Мысль – это всегда твоя мысль, даже если это мысль Гегеля. Но чтение Гегеля возможно только тогда, когда его мысли делаются твоими. Технически мы можем загрузить тома Гегеля в «облако», но сделать его концепты своими таким образом невозможно. Для этого нужно сознание.

Мысль - это пространство предельной свободы человека, такой явной для людей, покуда мы люди, и такой эфемерной, покуда мы пытаемся ее объективировать. А потому страх чипизации движим той же трансгуманистической установкой, которую он отвергает. Наше тело может быть предметом экспериментов, манипуляций, быть может, попросту чужих ошибок или преступлений. Но, как известно, можно быть свободным и на кресте. Сила слова как вестника сознания такова, что способна отменять непосредственные реакции организма. Чему обнаруживается масса подтверждений, начиная от свидетельств покаянной молитвы, способной излечить тело, и заканчивая результатами научных экспериментов, доказывающих, что слово может воздействовать на изменение состава крови и в целом биохимические процессы в организме. Не мозг определяет работу сознания, но, напротив, сознание определяет работу организма, заставляя его с собой сообразовываться.

 

Наталья Ростова

https://zavtra.ru/blogs/transgumanizm_doroga_v_raj_nechelovecheskogo

 

17.11.2020 Трансгуманизм неизбежен? Есть ли альтернатива "будущему без человека".

 

 
Что такое матрицы общественного сознания, как они формируются и как работают. Можно ли перестроить восприятие нашего мира, во многом сформированное искусственно и в определенных целях. Что можно противопоставить трансгуманизму и экономоцентризму. Об этом и многом другом рассказывает Вардан Багдасарян.

День ТВ

 

03.09.2020 Трансгуманизм, хоть имя дико...

 

Свободная воля и техногенная цивилизация

Мир, в котором мы обитаем, устроен своеобразно (по сравнению с нашим представлением о том, как он должен быть устроен). В этом мире каждая хорошая идея, каждый проект и каждое действие отбрасывают тёмную тень, иногда — очень густую. Впрочем, верно и обратное: мрачные проекты и их осуществление отбрасывают светлую тень. Трансгуманизм — точнее, то, что этим словом обозначается в его преобладающей сегодня трактовке, — представляет собой противоречивое и сложное явление. Но вот тенью чего он является?

Трансгуманизм заявляет, что существующих, а тем более перспективных технических (информационных, робототехнических, биотехнологческих) новшеств достаточно для начала преобразования человека в более совершенное существо. Но направлен ли он в будущее? Весь перечень тех ограничений, которые следует преодолеть, взят, скорее из прошлого. Налицо стремление развить то, что есть, но при этом оставаясь в зачаточном или очень слабом состоянии по сравнению с идеалом. Возникают вопросы: что осуществимо сейчас, что возможно в будущем, что нужно развить, от чего следует отказаться?

Трансгуманизм лишь продолжает линию компенсации человеческой ограниченности. Уже много лет благодаря техническим средствам человек получает возможность передвигаться в пространстве гораздо быстрее, чем позволяют ему его физические органы. Он может долгое время находиться в средах, исключающих даже ограниченное пребывание в них без наличия соответствующей техники: под водой, в космосе и т. д. Кроме того, человек способен обрабатывать огромные массивы информации и прочее. Но все технические устройства, компенсирующие наши слабости, являются внешними по отношению к человеку. Человек находится как бы внутри технических оболочек, даже если он едет на крыше вагона. Трансгуманизм и ставит вопрос: можно ли преобразовать тело и сознание человека так, чтобы эти внешние устройства превратились в непосредственную принадлежность человеческого существа? И отвечает — это можно и нужно сделать.

Создание новых качеств, того, чего ещё не было, — совершенно другая задача, и она отталкивается от совершенно иных ограничений, нежели это делает трансгуманизм в его нынешней форме.

Преодоление человеческих ограничений — хроническая проблема. Часть людей остро переживает ограниченность своего мышления, ограниченность понимания цивилизационных процессов, ограничения памяти и возможности управлять процессами в своём теле, плюс многое другое. Но сквозь эту ограниченность обычной жизни просвечивает более серьёзная тема некоторой фундаментальной "недоделанности" человека.

У этой проблемы есть религиозные, культурные и технические аспекты. Слова Афанасия Великого: ""Бог вочеловечился, чтобы человек обожился", — пройдя много ступеней и отражений в европейской культуре, дали искажённое эхо в идее сверхчеловека. "Der Mensch ist etwas, das überwunden werden soll" — "Человек есть нечто, что следует превозмочь". Современный трансгуманизм — конечный пункт этого движения, сохраняющий главную идею преодоления человеческих ограничений, но погружающий её в совершенно иной контекст. И сами ограничения, и направленность желательных изменений понимаются совершенно иначе, приземлённее и скучнее, чем это понималось в IV и даже в XIX веке.

Задача преобразования человека видится не в превращении человека в новое существо, а всего лишь во внедрении технических устройств в "ветхого человека". А это означает усиление его "ветхих" качеств. Не "превозмочь" человека, а лишь добавить ему то, что свойственно техническим устройствам, — так это звучит в современных текстах. Здесь и возникает конфликт между двумя представлениями о том, каким образом следует "превозмочь" человека.

Один проект — сделать человека частью технической, а не природной и культурной среды, т.е. внедрить в него средства регуляции и установить связи с техническими системами, которые гораздо эффективнее в некоторых, немногих и ограниченных областях человеческой деятельности. Перспективными направлениями видятся: манипуляции с генами, молекулярные нанороботы и их внедрение в организм, создание и включение в организм нейропротезов, непосредственное соединение мозга и компьютерных систем.

Как мы видим, речь идёт об усилении старых качеств человека. При этом использование технических средств для компенсации человеческих несовершенств и слабостей ничего не меняет в человеке по сути. Это и понятно: человек создает технику, используя ограниченный набор когнитивных операций, которые могут создать лишь крайне упрощённую и фрагментарную модель мира. Формальные операции, лежащие в основе современного технического конструирования, — лишь часть мыслительных средств, а человеческое мышление — лишь одна составляющая человеческого сознания. И она менее мощна, чем сама жизнь, поскольку является лишь одним из аспектов жизни.

Любая модель живого будет проще организма, и её реализация лишь создаст устройство более примитивное, чем то, которое оно моделирует. Проблема человеческих ограничений — не в скорости обработки информации и не в ограниченности сроков жизни. Гораздо более существенным является обусловленность сознания многими факторами, в том числе и позитивными, превращающими новорождённое существо в полноценного человека. Культура создаёт человека, но именно создаёт — вместо того, чтобы человек создавал себя сам. Это главное ограничение человека — его "изготавливает" культура и социум, и изготавливает в соответствии с теми "чертежами", которые имеются в наличии.

Второй проект преодоления человеческого несовершенства — встать над естественными процессами, найти точку в сознании, из которой возможно управление и своей психической жизнью, и своим организмом. И такая точка есть: свободная воля — наш самый ценный дар в этой земной, посюсторонней жизни.

Первичная травма сознания: мы слышим слова о свободе воли, понимаем эти слова, но не обнаруживаем этой свободы в реальности. В реальности — лишь ограничения и обусловленности. Обусловленности негативные: ограниченные органы восприятия, ограниченные средства мышления, физические ограничения. Обусловленности позитивные: культура задаёт нам ценности и средства ориентации в этом мире. И такая зависимость от внешних, даже самых позитивных сил травматична для некоторых людей. Как преодолеть все эти ограничения: и позитивные, и негативные? Как реализовать свободную волю? Отсюда и рождается задача — превратить себя, своё сознание и тело в то, что создаётся нашим собственным усилием. Радикально преобразовать себя не в оснащённое техническими устройствами (и ещё более обусловленное этими техническими средствами) существо, а обрести ту самостоятельность, к которой стремятся все, кто осознал ценность свободной воли. Вот это и был бы подлинный трансгуманизм — целенаправленное преобразование себя в новое существо своими собственными усилиями.

С этой темой близко связана и регулярно озвучиваемая последние десять лет тема Иного: как создать то, чего нет даже в зачатке? Иные технологии, иные формы социальной жизни, иные формы культуры и, наконец, иные формы человека? Концепт Иного (Никитин, Чудновский, Переслегин, Дацюк) проистекает из неудовлетворённости наличествующим. Но Иное после его достижения становится наличествующим и опять требует преодоления. Это означает, что речь может идти о хронической позиции, из которой создаётся Иное, о позиции вне наличествующего. Но это возможно лишь в мире, радикально отличающемся от существующего. Такой мир управляется не правилами, сохраняющими ситуацию "с нами что-то делают", а свободной волей, осознанностью и личной ответственностью, проистекающей не из позиции "со мной что-то делают", а из позиции "делаю я сам". Это власть воли и ясного понимания — волюнтократия.

Подрывает ли это целеустремленность и мощь государства? Отнюдь нет. Воля, осознанность и ответственность гораздо сильнее, чем просто следование правилам. Но для современного человека это кажется чем-то нереальным. Потому мы и говорим: "транс-", — т. е. бросок "через", преодоление человеком своего статуса зависимого и ленивого существа. Но государства, управляемые не правилами и нормативами, а ясным пониманием и актами свободной воли, пока ещё не возникали. Лишь в особых случаях создавались органы внеправового управления, вроде опричнины.

Волюнтократия требует особой культуры и совершенно другого подхода к образованию и воспитанию граждан такого государства. Ясность сознания граждан, являющаяся ныне угрозой для любого типа социальной организации, основанной на приказах и исполнении приказов, а также способность к действиям вне стимуляции (а значит, и вне правил) являются основой такой "власти воли". Чем выше культура народа — тем больше в нём тех, кто к такому существованию способен.

Возможна ли подобная волюнтаризация человеческого сознания? Психотехнические методы, направленные на пробуждение воли, существуют, но отнюдь не являются распространёнными. Пробуждение воли предполагает очищение от текущих управляющих нами извне страстей и преодоление зависимости от "материала", из которого "изготовлен" человек. Здесь как раз и начинается расхождение трансгуманистического и волюнтаристского проектов. Трансгуманизм подменяет потребность стать чем-то новым желанием иметь что-то новое, изменяющее жизнь.

Здесь развилка: техническое (внешнее) улучшение человека — или управление своим развитием за счёт собственных внутренних усилий; усиление зависимости от социальной структуры — или, наоборот, усиление самостоятельности. Технический, внешний трансгуманизм не решает проблемы. Он по-прежнему держит человека на поводке и по-прежнему сохраняет его статус реактивного существа, при котором что-то с человеком делают извне. Управление своим развитием — это и управление своей мотивацией, шаг к пониманию того, что находится за пределами сознания и является большей ценностью, чем отдельное человеческое существование.

Есть ещё одна развилка — развилка не текущего, но, возможно, завтрашнего дня. Если сохранится и будет продолжать расти Вторая Вавилонская Башня технологий, то развитие космонавтики приведёт к постановке проблемы заселения других планет и, может быть, не только планет. Но человек не приспособлен для этого — жить в условиях Венеры или Луны у человека в его нынешней форме не получится. Есть два выхода: либо превращение всей среды космического обитания в подобие Земли (как говорят, "терраморфирование" планет), либо изменение биологической природы человека так, чтобы он мог соответствовать всем этим многообразным условиям. В первом случае речь идёт о навязывании какой-то части Космоса земного однообразия, во втором — о расширении многообразия человека до уровня вселенского многообразия. Но и преобразование биологической природы может вызываться внешними манипуляциями либо собственными усилиями человека, овладевшего процессами в своём организме.

Трансгуманизм родился слишком рано — условия для его реализации могут создать только две технологические революции, которые пока не обсуждаются даже в зародыше. Это организмическая и консциентальная революции. Организмическая революция — управление живыми процессами, для которого пока нет даже соответствующих форм мышления. А их нет потому, что мышление стоит ниже жизни по своей сложности и объёмности. Для управления живыми процессами, позволяющего создавать новые биологические формы, необходим инструментарий более мощный, чем сама жизнь. Поэтому в рамках существующей технологической реальности речь может идти лишь о частичных внешних вмешательствах.

Но, даже научившись управлять живыми процессами извне, мы сохраняем зависимость от внешних по отношению к реальному человеку манипуляций. Переход к тому, чтобы управлять собой на основе своей воли требует иной революции — консциентальной. Она должна превратить сознание не в отражающий, а в формирующий фактор. Сущность такой революции — выделение во взаимодействии человека и мира не только отражения и приспособления к окружающей среде, но и формирование феноменального мира. А это значит перевод сознания в активный статус — в противоположность нынешнему реактивному.

Такое преобразование и можно считать той задачей, тенью которой является современный трансгуманизм. Если свободная воля не пробуждена, если человек не в состоянии создавать своими волевыми актами новые реальности, любые технические усовершенствования будут лишь усиливать его растущую обусловленность.

Продолжит ли трансгуманизм звучать "дико" или, построив альтернативу себе, станет началом возвращения человека в Культуру и Церковь? Это зависит как раз от принципиального метафизического выбора. Либо движение к пробуждению свободной воли как отражения той Тайны, того "Слова, которое вне нас". Либо движение в сторону превращения человека в более эффективное, но утратившее свою свободу подобие человека. Движение вверх или движение вниз, волюнтаризация или киборгизация — вот дилемма современного трансгуманизма.

 

Олег Бахтияров

https://zavtra.ru/blogs/transgumanizm_hot_imya_diko

 

10.02.2020 Юваль Н. Харари и премьер-министр Нидерландов М. Рютте. Всемирный экономический форум 2020 в Давосе

 

 
Ядерная война, изменения климата и  потенциально разрушительные технологии — три главных опасности, которые грозят человечеству в XXI веке.

И если насчет катастрофичности первых двух в мире есть определенное согласие, то возможные риски новых технологий общество пока осознает не в полной мере.

Издательство Синдбад

_________________

О том, что рупор мировой олигархии Юваль Ной Харари не сильно умен и тонок, говорит слишком уж частое, без иронии обращение к замшелым пропагандистским штампам и клише (Гестапо, Сталин, - ничто перед новым ужасом, когда диктаторский режим КНДР овладеет биологическими познаниями, ИИ и вычислительными мощностями). Но реконструирование жизни и создание новых форм жизни в ближайшие десятилетия - замах на рубль. Духовность этой группы Фининтерна сведена к артистизму и способности сочувствовать.

Харари родился в Израиле, в городе Кирьят-Ата на севере Израиля. Он умел читать уже в три года, с восьми лет учился в классе для интеллектуально одаренных детей. После школы поступил в самый престижный вуз страны — Еврейский университет в Иерусалиме, входящий в топ-100 лучших учебных заведений мира. Юваль изучал историю и международные отношения.
После выпуска продолжил обучение в Колледже Иисуса в Оксфордском университете в Великобритании, где защитил докторскую диссертацию. Харари вернулся на родину в 2003 году и через год выпустил первую книгу. Как и две последующие работы, она была посвящена войнам и военной культуре.
Мировая известность пришла к Харари в 2014 году с четвертой книгой «Sapiens: краткая история человечества».

В искусстве подлогов, лицемерия и фанфаронства талантливый еврейский юноша достиг хороших результатов на уровне Соловьева-Кмселева. В отличие от последних, поет гимны западной либеральной демократии как универсалии (столбовой дороге прогрессивного, продвинутого, интеллектуального человечества, не лишенного артистизма и сочувствия.). Давосский форум приглашает делать доклады только интеллектуалов с мировой известностью. Мировую известность интеллектуалу сделали неплохие способности в риторике и инвестор Давосского форума  - Фининтерн.

Юваль Ной Харари был гостем национальной израильской ЛГБТ-конференции в Тель-Авиве. Он открытый гей, живет в браке с мужчиной, и его сексуальная идентичность важна ему. Об этом он говорил неоднократно.

Дискуссия в еврейском сообществе идет жаркая. Часть евреев, не желающие повторения Холокоста, стремится возглавить все процессы и управлять ими с командных высот президентов стран, премьер-министров, банкиров и т.д. Часть еврейского ЛГБТ-сообщества тоже не желает ни Холокоста, ни ЛГБТ-холокоста . И тоже хочет возглавить все на свете, но в исполнении ЛГБТ-интернационала. Что противоречит идее богоизбранности иудеев, чуждых и Сионизму, и ЛГБТ.

 Старое жречество современного иудейства в лице саддукеев-интернационалистов (Христианство - интернационалистский же филиал Саддукеев во властно-организационно-финансовой сфере, не в метафизической; Христа распяли фарисеи-националисты) проводит в жизнь иудейский глобальный проект с таким вот раздраем внутри себя

Все смешалось в доме Облонских.

 Админ

 

16.03.2018 Они ведают, что творят: оцифровка человека.

 

 
Круглый стол с участием доцента МГИМО Ольги Четвериковой, посвящённый вопросам цифровой экономики и проблеме оцифровки человека. «Человек в идеологии трансгуманизма — это некое промежуточное звено, эволюционирующее в постчеловека с постепенным уменьшением контроля над своей жизнью».

День ТВ

 

04.11.2014 Новая эволюционная утопия: трансгуманизм.

В феврале 2011 года в Росии было создано стратегическое[1] общественное движение «Россия – 2045». Целью этого движения является «создание международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта — создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него»[2]. Достижение этой цели разбито на этапы, главные из которых следующие (проект «Аватар»): Искусственная копия тела человека (2015-2020), искусственная копия тела человека, в которую пересаживается мозг (2020-2025), искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание (2030-2035), тело-голограмма (2040-2045). Тем самым человек-де преодолеет страдания, болезни, старение и, наконец, достигнет давно взыскуемого бессмертия: искусственное тело или механическое, или голографическое, или какое другое гораздо «прочнее» естественного, а сознание можно будет пересаживать по желанию во что угодно... Выход в космос, безграничное освоение Вселенной будет облегчен тем, что человеку уже не нужны будут те условия, которых требует его биологическая форма существования. Трансгуманисты считают себя наследниками идей Н.Ф.Федорова, В.И.Вернадского, К.Э.Циолковского. Все это предполагает, что развитие информационных технологий к 2030 году достигнет точки сингулярности, когда будет изобретена самосовершенствующаяся программа и откроется путь к бесконечному машинному прогрессу.

Движение «Россия – 2045», объединяющее некоторых отечественных ученых и философов, было создано по следам международной неправительственной «Всемирной ассоциации трансгуманистов», возникшей 2008 году и преследующей ту же глобальную цель[3]. К этим движениям тяготеют также сторонники иммортализма (в частности, на основе крионики), постгендеризма (преодоление пола), техногайанизма (экология и защита окружающей среды) и др.

Эти факты могли бы быть интерпретированы как некие маргинальные футурологические тенденции современной культуры, которых всегда было достаточно, если бы не два существенных момента:

1.  В условиях отказа от классических идеологий XIX–XX веков трансгуманизм, опирающийся на современный научно-технический прогресс, столь популярный в молодежной среде, вбирающий в себя и экологические течения, остается по существу единственной идеологией, которая обещает человечеству поступательное развитие;

2.  В отечественной культуре, где по причине 70-летнего торжества идеологических и технократических тенденций роль гуманитарных наук не очень высока, идеология трансгуманизма настойчиво пробивает себе дорогу. Российские трансгуманисты достаточно активны, они обращались с письмом к Д.А.Медведеву, Генеральному Секретарю ООН Пан Ги Муну, их поддерживают ряд отечественных ученых и футурологов, их поддержал Далай Лама... В августе 2011 году на совещания в Департаменте государственной научно-технической политики и инноваций Министерства образования и науки, на котором присутствовали руководители движения «Россия – 2045», Курчатовского института, представители ряда других департаментов Министерства, были одобрены направления работы Движения и обещана поддержка в плане контактов с РАН и РАМН.

Все это внушает серьезные опасения и настоятельно ставит вопрос научно-философского анализа трансгуманистических идей.

§ 1. В погоне за мечтой: искусственный человек

В XX веке наступление технологической цивилизации на естественную среду человеческого обитания продолжилось. Создание искусственных материалов привело к тому, что человек в своем доме почти не встречает вещей из натуральных материалов: электрический свет, пластиковые окна, искусственная древесина, краски, полученные химическим путем, синтетические ткани и т.д. Однако в прошлом веке началась также активная фаза проникновения искусственных «материалов» и, так сказать, внутрь человека. Все более активизируется индустрия замены естественных органов искусственными. Эти технологии комбинируются с заменой больных органов здоровыми, взятыми у других людей. Большинство продуктов питания, потребляемых сегодняшним человеком, суть генетически модифицированные продукты.

С середины прошлого века начинает развиваться информационная техника, степень и скорость развития которой к началу нашего столетия достигает титанических масштабов. Компьютеры и связанные с ними технологии насыщают все пространство человеческой культуры: образование, науку, искусство, СМИ, бизнес, торговлю, военную сферу, домашнее хозяйство. Компьютерные нововведения там, где еще не применяется информационная техника, считаются прогрессом и всячески поощряются государством, выполняющим, по существу, негласный заказ индустрии информационных технологий. Компьютеризация, внедрение информационных технологий отвечает духу новоевропейской цивилизации, которая стремится сделать жизнь человека максимально комфортной, переложить тяжелую и грязную работу со своих плеч на машину. Начав с простейших механизмов, с паровой машины, человечество к сегодняшнему дню создало огромное количество технических приспособлений, позволяющих перестраивать по своему желанию окружающую среду, «побеждать» пространство и время, устраивать жизнь человека на земле по своему произволу. В рамках же информационной техники мы видим, как и задача управления всеми этими механизмами постепенно отдается машинам. Все настойчивей выдвигается идея создания искусственного интеллекта, способного к самообучению, программы, более или менее сравнимой с человеческим интеллектом. Примеры построения «роботов» на базе этих программ сегодня уже везде: в космонавтике, в военном деле, роботы-пылесосы и т.д. В решении этой задачи крайне заинтересованы военные круги, что, как мы знаем, всегда является одним из решающих факторов технического прогресса.

Достижения компьютерных технологий не могут не поражать. Все более растут скорости вычислений (точнее, выполнения элементарных операций). Благодаря этому удается решать все более и более сложные задачи. Эффективно разрабатывается программа машинного перевода с одного языка на другой. В определенной степени была разрешена долгое время не поддававшаяся задача распознавания образов. Это, в свою очередь, открывает путь к построению искусственного зрения, голосовому общению с машиной, голосового машинного перевода с одного языка на другой и т.д. Успехи в решении задач механики позволяют строить механические модели человеческих органов. Все ближе становится реализация суперпроекта новоевропейской цивилизации, которая в мифах о гомункулусе и Големе мечтала о построении искусственного существа, имитирующего человека. Причем, существо это по определению будет превосходить человека в некоторых своих функциях: физической силе, механической реакции, скорости принятия решений в определенных областях, последовательности в достижении целей и т.д. Исходно, человек задумал и создавал этого робота в помощь себе, человеку. Речь шла только о помощи и замещении человека в выполнении некоторых функций. Дело не касалось бытия человека. Но не слишком ли много места начинает занимать этот помощник в жизни человечества. Не становится ли он конкурентом и в плане бытия человека?

§ 2. Роль традиции структурализма

Возникновению идеологии трансгуманизма способствовала также эволюция идей структурализма. Структурализм был – и остается – широким общенаучным течением, суть которого состоит в применении некоторого особого метода исследования. Структурализм рассматривает исследуемую вещь не в плане ее субстанции или сопряженных с этим понятий сущности, природы, а в плане функциональном, в плане свойств и действий этой вещи. Для этого мы должны интерпретировать вещь как некоторую структуру, или совокупность структур. Структура это некоторое множество элементов, между которыми установлены определенные связи. Исследователь-структуралист должен выделить эти элементы и определить эти связи. Начиная со времени своего открытия в 20-х годах XX столетия структурализм нашел широкое применение во многих областях гуманитарного знания: этнографии, культурологии, социологии (К.Леви-Стросс), религиоведении (Ж. Дюмезиль, Ж.-П. Вернан), лингвистике (Р.Якобсон, Л. Ельмслев, Э. Харрис, Н. Хомский и др.), литературоведении (Р.Барт, У.Эко), истории и философии науки (М.Фуко, М.Серр), политологии (Л.Альтюссер), психологии (Ж.Лакан), философии. Со временем все более ясной становилась связь методологии структурализма с понятием математической структуры.

В результате применения структуралистского метода изучаемая вещь замещается некоторой научной конструкцией – моделью. Структуралист отнюдь не обеспокоен тем, что модель не тождественна исходной вещи. «Построенная таким образом модель, – писал один из идеологов структурализма в литературоведении Р.Барт, – возвращает нам мир уже не в том виде, в каком он был ей изначально дан, и именно в этом состоит значение структурализма. Прежде всего, он создает новую категорию объекта, который не принадлежит ни к области реального, ни к области рационального, но к области функционального,и тем самым вписывается в целый комплекс научных исследований, развивающихся в настоящее время на базе информатики»[4].

Структурализм вырос из структурной лингвистики, созданной швейцарским лингвистом Ф. де Соссюром на рубеже XIX и XX веков. Де Соссюр рассматривал лингвистику как часть общего учения о знаках – семиологии (или семиотики). Методы лингвистики переносятся и на изучение культуры, которая также представляет собой своеобразный язык, некоторую знаковую систему со своими элементами и структурой. Вскрытие и описание структур различных областей культуры – один из основных методов гуманитарного знания в прошлом веке. Структуры культуры, открываемые этим методом, хотя и связаны с духовной деятельностью человека, носят над-личностный и без-личностный характер. Человек использует их, более того, не может без них вступать в коммуникацию с социумом, они суть язык культуры. Поскольку эти вскрываемые анализом структуры носят интерсубъективный и над-субъективный характер, постольку все острее встает вопрос о статусе субъекта в культуре и вообще в бытии. Если значимости создаются структурами, а не субъектом, то это не субъект говорит структурами, а они как бы сами говорят через субъекта. Так возникают постепенно концепции смерти автора(Р.Барт), исчезновения человека (М.Фуко). Человек, пишет Делез, только определенная форма соотношений внутренних и внешних сил, и эта форма может меняться. «Можно заранее предвидеть, что силы в человеке не обязательно входят в состав формы-Человек, но могут распола­гаться по-иному, входить в другое соединение, в другую форму: даже относительно краткого периода. Человек не всегда существовал и не будет существовать вечно»[5]. Если новоевропейский человек, как объясняет нам Фуко, это есть только проявление некоторой особой познавательной установки, эпистемы, которой не было до XVII века, которая возникла и может, следовательно, исчезнуть, если сменятся элементы ее определяющие, то тогда и человек со всеми его особенностями, верой в Бога, в возможность познания, гуманизмом и т.д. может исчезнуть «как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке»[6].

 Структурализм был по-своему очень логичным воплощением новоевропейского рационализма и поэтому совсем неслучайно оказал такое большое влияние на науку XX столетия. Здесь была в высшей степени важна его связь с математикой этого столетия[7], теорией множеств, «бурбакизмом» в математике. В определенном смысле, он выявил природу того научного метода[8], который лежит в основе новоевропейской цивилизации. Расширяя сферу своего применения, структурализм помог сделать далеко идущие мировоззренческие выводы в постмодернизме, подготовившие и идеологию трансгуманизма.

§ 3. Соединение человека и машины. Трансгуманизм.

Идеология трансгуманизма достаточно естественно связана с самыми заветными, исторически, может быть, не сразу ясно осознанными стремлениями нашей цивилизации, существующей последние четыре-пять веков. Идеология человека-творца, строящего Regnum hominis[9] на Земле, по аналогии с Царством Божиим на Небе, вдохновляла человека уже с Возрождения. Наша гуманистическая цивилизация до сих пор вдохновляется этими идеалами, и плохо ли, хорошо ли, но именно на основании этих идеалов построена и продолжает строиться сегодняшняя глобальная цивилизация. Но уже с самого ее начала была осознана ключевая проблема, стоящая перед человеком-творцом: он может многое создать, но может ли он создать самого себя? Не естественным путем, данным ему Богом, а искусственно, технологически? Насколько простирается библейское подобие Бога и человека?..

Все Возрождение грезит этой идеей. Создание гомункулуса магико-алхимическим путем – проблема, на которой бьются без устали ученые XVI века. Век следующий начинает уже строить механические автоматы или с претензией смоделировать всего человека – здесь, обычно, не обходилось без реального человека, спрятанного внутри, – или как модель отдельных человеческих способностей (вычислительная машина Паскаля). Для построения универсального автомата нужен особый алгоритмический язык, который бы представлял «душу» этого автомата (программа, как говорим мы сегодня). Декарт и Лейбниц, каждый по-своему, начинают разрабатывать этот язык. Все последующие столетия этот проект новоевропейской цивилизации как заветная цель усилий многих ученых и мыслителей самых разных мировоззренческих ориентаций[10] маячит на горизонте их деятельности. Логики, математики, механики, инженеры обсуждают технические проблемы создания искусственного человека, а философы и культурологи пытаются осознать «условия возможности» осуществления этой мечты. Здесь не место прослеживать этот процесс более подробно[11], но нельзя, в связи с этим, обойти молчанием фигуру русского мыслителя Н.Ф. Федорова, которого, кстати, трансгуманисты справедливо считают одним из своих предшественников. Федоров был талантливейшем философом самоучкой, оставившим множество блестящих статей, посвященных критике современной цивилизации. Но своим главным трудом он считал «Философию общего дела», проект, в котором ставилась задача воскрешения мертвых («воскрешения отцов») внутри истории технологическими средствами. Федоров был верующим человеком, почти на каждой странице его сочинения мы встретим имя Пресвятой Троицы. Однако пророчество о втором пришествии Христовом он считал условным. Второе пришествие Христа и Страшный Суд неизбежны, если человечество не покается и… не обратится к общему делу воскрешения мертвых. При всей еретичности своего эсхатологического проекта Фёдоров правильно выразил узловой мотив христианской цивилизации: победа над смертью; однако он считал, что человек достаточно одарен Богом для решения этой задачи самостоятельно, внутри истории. И последнее парадоксальным образом делает его, может быть, самым ярким выразителем того титанического понимания человека в нашей цивилизации, которое идет от еще Возрождения.

Возникновение движения трансгуманизма в XX веке тесно связано с новым этапом научно-технической революции, развитием новых методов в биологии и возникновением компьютерной техники. Введение самого термина трансгуманизм в 60-х годах прошлого века связывают с именем Джулиана Хаксли (внука знаменитого пропагандиста эволюционной теории Томаса Хаксли), английского биолога, философа науки и политика. Д.Хаксли активно выступал за поддержку и распространение гуманистических ценностей и был одним из идеологов Международного гуманистического и этического союза (International Humanist and Ethical Union,год создания 1952). Программная деятельность последнего посвящена пропаганде идей гуманизма, атеизма, рационализма, свободомыслия и поддержке моральных учений, не связанных с религией. В 60-х годах становятся также очень популярными идеи крионики (Р.Эттингер, Э.Купер), технологии замораживания людей и животных при сверхнизких температурах, с надеждой на то, что в будущем наука, достигшая высокого уровня, позволит оживить (и если нужно, исцелить) эти существа. Значительное влияние на возникновение трансгуманизма оказали работы и публичные выступления ученых, разрабатывавших основы компьютерной техники – А.Тьюринга, Дж.фон Неймана, философа Э.Тоффлера и др. В 1998 году философы Ник Бостром и Девид Пирс организовали Всемирную ассоциацию трансгуманистов (Humanity+). На официальном сайте этой общественной неправительственной организации в разделе «Философия» мы читаем: «Трансгуманизм есть множество учений о жизни, которые направлены на продолжение и ускорение эволюции жизни разумной вне рамок ее настоящих человеческих форм и ограничений, достигаемые средствами науки и технологии, и ведомые жизнеутверждающими принципами и целями … В этой области наше внимание в основном сосредоточено на современных технологиях, таких как биотехнологии, информационные технологии, а также на предвосхищаемых будущих технологиях, таких как молекулярная нанотехнология и искусственный интеллект. Трансгуманизм стремится к этическому использованию этих и других спекулятивных технологий (курсив мой – В.К.). Наши теоретические интересы сосредоточены на постгуманистических темах сингулярности, рисков вымирания, и загрузки сознания (полное моделирование мозга и свободные от материи сознания)»[12].

После создания саморазвивающихся программ («точка сингулярности») настанет время создания роботов, производящих самих себя. Роботы постепенно научатся выполнять любую работу и неизбежно будут вытеснять человека, подверженного усталости и несовершенству, во всех областях. В силу своей неутомимости и экспоненциальному прогрессу своих возможностей эти искусственные существа в конце концов станут более совершенными, чем человек. На этом пути к новому миру умных машин и должна быть решена задача загрузки сознания, т.е. создания полной модели человеческого мозга и перенесения путем «сканирования» человеческого сознания в машину. Однако рассуждения трансгуманистов на эту тему выглядят нередко нелогичными и достаточно лукавыми. Гипотетически, развитие – эволюция! – умных машин может вообще пойти не по биологическому пути, да и машины могут взбунтоваться против медлительного и слабого человека гораздо раньше. Если человек и останется еще в этом «обществе» бесконечно самосовершенствующихся машин, то ему уготовано там примерно такое же место, какое имеют у нас животные в зоопарке.

Трансгуманизм, несомненно, есть некоторая новая идеология, которую пытаются предложить «изверившемуся человечеству», погрязшему в консьюмеризме, его адепты. Отечественные пропагандисты этих идей так прямо и пишут: «Человечество превратилось в общество потребления и находится на грани тотальной утраты смысловых ориентиров развития. Интересы большинства людей сводятся в основном к поддержанию собственного комфортного существования… Мы считаем, что мир нуждается в иной идеологической парадигме. В ее рамках необходимо сформулировать сверхзадачу, способную указать новый вектор развития для всего человечества и обеспечить проведение научно-технической революции»[13]. При всей претензии на научную фундированность трансгуманистической перспективы, принципиальные вопросы о возможности таких самоорганизующихся программ или о подобии сознания электрической машинерии искусственной нейронной сети остаются гипотезами. Верующие в эти гипотезы образованные люди нередко демонстрируют потрясающую философскую безграмотность[14]. Трансгуманизм эксплуатирует здесь результаты двух научно-философских традиций, о которых мы говорили выше: развитие современной информационной техники и эволюцию структуралистских представлений, пришедшую в постмодернизме к концепции смерти человека. И конечно, идею эволюции, в рамках которой человек есть отнюдь не «венец мироздания», а только лишь этап, который имел начало и должен иметь конец, как и все другие этапы эволюции. Трансгуманизм призывает человека расстаться с этими амбивалентными, с его точки зрения, ценностями классического гуманизма: чувствами, верой, любовью, телесностью, половыми различиями, деторождением и воспитанием детей, мечтами о счастье, о спасении и т.д. Зато обещает безграничное познание и в принципе бессмертие познающего существа. Бессмертие – то, о чем человек мечтал всю свою историю, разве это не подарок? Чего нам еще надо?..

§ 4. Критика трансгуманизма

Говоря о критике трансгуманизма, приходится констатировать сегодня ее удивительную слабость и беспомощность. Вообще в нашей литературе сегодня больше восхищенных популярных очерков о блестящих возможностях развития компьютерной техники на пути сращивания человека и машины, создания роботов, моделирования мозга и т.д., чем основательных и мужественных попыток сопротивления этой новой идеологии уничтожения человечества. А речь идет именно об этом. Справедливо пишет отечественный философ В.А. Кутырев: «Философия, тем более, антропологическая, должна нести ответственность перед людьми за целевые ориентиры, которые она предлагает, за оценки, которые она дает состоянию мира и если оно трагично, то должна помогать им сохранить достоинство при любом обороте дела. Если же она служит мировоззренческим наркотиком, помогая им умереть в недостойном сознательного существа сне, то ее надо так и называть: наркотическая философия. Или – танатософия. В лучшем случае идеология, технонаучный миф. Подобную роль, на наш взгляд, играет для человечества идеология пост(транс)модернистского антигуманного «постчеловеческого трансгуманизма». Живой человек не может все время спать или быть равнодушным свидетелем своей жизни, он ее участник. Философия, насколько она живая – тоже. Она для тех, чья душа не спит. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить – так всегда считали лучшие представители Homo vitaesapiens»[15]. Однако и у этого профессионального автора, блестящего писателя, чувствуется внутреннее замешательство и определенная беспомощность перед лицом угрозы. Можно сколько угодно ругаться на философском жаргоне, и, тем не менее, так и не суметь выдвинуть решающих аргументов против идеологии трансгуманизма. И это, думаю, не случайно. Трансгуманизм – не просто какая-то новая идеология в ряду других, а проект, который ставит перед человеком фундаментальные вопросы его бытия и требует от него глубочайшей духовной честности и ответственности в ответе на них. Но прежде, считаю, нужно разделить критическую часть на две: 1) что нам не нравится в проекте трансгуманизма; 2) почему реализация его невозможна.

I.     Что нам не нравится в трансгуманизме

Казалось бы, второй пункт «почему реализация трансгуманизма невозможна» есть более важный и решающий. Если трангуманизм только горячечная мечта человечества, и на самом дел он невозможен, то тогда и нет заботы, «сам пройдет». Однако мы знаем, что «мечты» человечества так просто не проходят… Поэтому, не второй, а именно первый вопрос нам необходимо сначала обсудить: что нам не нравится в трансгуманизме, или, другими словами, что нам дорого в человеке, в том естественном человеке, которого желает преодолеть трансгуманизм. Этого естественного человека можно мыслить, конечно, по-разному. И если мы мыслим его как результат эволюционного развития, то тогда мы практически беспомощны перед новой идеологией. Конечно, нам жалко наших чисто человеческих ценностей и радостей, которыми мы жили, для которых мы трудились, ради которых мы жертвовали: любви, семьи, детей, родителей, Родины, дружбы, героизма, верности, самопреодоления в творчестве и т.д. Но перед лицом эволюционного прогресса все это есть «только человеческое, слишком человеческое», и должно быть превзойдено. Общество умных машин, на электронной ли или на биологической основе, действительно, есть новый этап бесконечной эволюции и что же мы можем противопоставить этому Молоху прогресса?.. Остается только смириться и самому положить голову на плаху исторической неизбежности… И однако, жалко.

В чисто эволюционной парадигме возможностей для сопротивления нет. Только если мы придаем абсолютное значение человеческой жизни, во всей конкретности его духовно-материального существа, только тогда существует идейная опора для борьбы с идеологией трансгуманизма. Для признания же абсолютного значения человеческой жизни необходима связь человека с Абсолютом, с Богом. Это не отрицает возможности технологического прогресса, но это вводит в наши рассуждения определенные ограничения и трезвое чувство ответственности.

В уже упоминаемом «Манифесте стратегического общественного движения “Россия 2045”» мы читаем: «По нашему мнению, не позднее 2045 года искусственное тело не только значительно превзойдет по своим функциональным возможностям существующее, но и достигнет совершенства формы и сможет выглядеть не хуже человеческого. Люди самостоятельно будут принимать решение о продолжении жизни и развития в новом теле после того, как все ресурсы биологического тела будут исчерпаны»[16]. Любопытно выглядит забота о теле роботов, «не хуже человеческого»… Почему вдруг такая внимательность в этом вопросе? Потому что предполагается, что социум после этих нововведений будет смешанным, часть естественных людей, часть человекообразных роботов, а часть роботов, но в которые «по самостоятельному решению переселились сознания» уже умерших людей… Каково будет общение между всеми этими существами? Ну, научные конференции, производственные отношения – это все, скорее всего, как полагается. Но возможны ли между ними отношения дружбы, любви, сексуальные отношения? Если говорить о дружбе и любви, то мы, честно говоря, и сами не знаем, что это такое. Это просто есть или нет, это нам дается (или нет), и как это превращать в программу для компьютера непонятно. Что касается секса, то ответ положительный, но в специфическом модусе: уже сейчас секс-шопы предлагают определенные типы сексуальных отношений с манекеном… Тогда, конечно, все будет гораздо более «гуманитаризированным», но в принципе – именно это, секс с манекеном. Да и вообще говоря, с сексом придется кончать. Сексуальные отношения существуют или ради зачатия детей, или ради наслаждения. Но зачатие детей будет или внекорпоральным (в частности, клонированием), или, если речь идет о роботах, просто заводской сборкой. Собственно, понятие детей, родителей, семьи здесь теряется. Если же говорить о сексе как наслаждении, то развитая компьютерная индустрия сможет предоставить виртуальные наслаждения гораздо более сильные, чем половые (она и сегодня уже может это). Но ясно, что постепенно верх возьмет именно машинная составляющая социума, как более рациональная и последовательная. А все эти гуманистические «тонкости»: любовь, дружба, семья – постепенно отойдут в небытие. Как и естественно зачатые люди. Останется только «общество» роботов.

Но дружба, любовь, семья, самопожертвование, вера имеют для человека абсолютное духовное значение. Именно в этом проявляется жизнь личности, именно это и есть главное содержание жизни, без них человек духовно мертв и, нередко, потеряв их, сам отказывается от жизни физической. Все эти сферы человеческого бытия так или иначе соотносятся с Абсолютом, с Богом. Только в этом случае они имеют собственно человеческое значение, возвышающее его над животным миром. Если трансгуманизм предлагает нам все это потерять, то это нам очень не нравится. Нам предлагается потерять высший смысл человеческого существования, а оставить себе только возможность безграничного научного познания и удовольствий… Причем, трансгуманизм как идеология уже сегодня хочет отнять у нас эти духовные ценности и приучить нас к «чечевичной похлебке» чисто сциентистских радостей. Выше при цитировании с сайта Humanity+ мы не случайно выделили слова: «трансгуманизм стремится к этическому использованию этих и других спекулятивных технологий». Уже сегодня, еще до того как достигнута «точка сингулярности» или реализована стратегия «загрузки сознания», когда еще все эти технологии чисто спекулятивны, трансгуманистическая пропаганда уже стремится формировать в обществе определенную этику. В этой этике всякий прогресс в области информационных технологий, в науке абсолютно ценен, независимо от гуманитарных последствий. Всякое возражение с точки зрения классической гуманитарной культуры расценивается как посягательство на высшую-де человеческую способность – познание – и на высшую-де культурную ценность – на науку. В этом же направлении действуют и отечественные адепты трансгуманизма. Формулируя цели своего движения, они не только настаивают на создании: «…международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта — создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него (курсив мой – В.К.)[17]», но и беспокоятся о формировании «культуры, связанной с идеологией будущего, техническим прогрессом, искусственным интеллектом, мультителесностью (!!! – В.К.), бессмертием, киборгизацией»[18]. Т.е. работа по переоценке традиционных человеческих ценностей должна идти уже сейчас. На место их должны ставиться ценности технического прогресса, искусственного интеллекта, киборгизации и т.д. Узколобая, чисто сциентистская направленность этой программы просто вопиет[19]. И страшно, если в этом духе будут воспитываться новые поколения…

Перспектива трансгуманизма несовместима, конечно, с христианской перспективой истории: Вторым пришествием Христовым и Страшным судом. Однако этот аргумент значим только для верующих. В обсуждение же идеологии трансгуманизма вовлечено множество неверующих, которые, тем не менее, уважают традиционные гуманистические ценности европейской цивилизации, и для которых возможность сценария трансгуманизма является скандалом. Одной из ценностей нашей цивилизации является наука, и нужно на языке современной науки уметь объяснять порочность этой идеологии. Я глубоко убежден, что на почве чисто гуманистического материалистического мировоззрения борьба с трансгуманизмом обречена на неудачу[20]. Но в то же время и в самой современной науке есть пункты, апеллирующие к Абсолютному или логически, или исторически, их только нужно уметь видеть, и именно на них и нужно строить полемику с трансгуманизмом. К этому и перейдем.

II.   Почему реализация проекта трансгуманизма невозможна

Трансгуманизм выдвигает проблемы, сама формулировка которых сразу ставит в тупик. Наверное, наиболее принципиальным является здесь проект «Аватар В», в обозначениях общества «Россия – 2045»: «искусственная копия тела человека, в которую переносится сознание в конце жизни»[21]. Но сразу возникает вопрос: кто доказал, что сознание отделимо от мозга? Если мы рассуждаем в материалистической парадигме, – а именно так мыслит себя современная наука, – то сознание есть просто деятельность мозга, и как деятельность отделить от самого этого деятеля – непонятно. Конечно, здесь имеется в виду, что сознание будет смоделировано в виде некоторой программы, но кто доказал, что это возможно. То, что деятельности сознания соответствуют некоторые электро-химические процессы в мозгу, известно давно, но то, что сознание сводится к этому – это чистая гипотеза. Философская антропология, феноменология говорят нам, что сознание теснейшим образом связано с нашей телесностью, и как отделить его от тела, вопрос этот кажется даже абсурдным… В логике энтузиастов трансгуманизма ясно чувствуется, что, говоря «сознание», они, по существу, имеют в виду то, что обозначается словом душа. Если брать не просто обывательское употребление этого слова, то мы вынуждены тогда перейти в идеалистический и религиозный контекст. Здесь, действительно, душа отделяется от тела (в смерти) и представляет собой особую сущность, несводимую к телу. Но если остаться на материалистической научной почве, то это разделение просто непонятно.

Вообще создание компьютерной программы, равномощной, так сказать, человеческому сознанию, представляется в высшей степени утопичным. Не в смысле того, что программа могла бы моделировать какие-то отдельные функции человека, – некоторые из них эти программы уже и сегодня выполняют более совершенно, чем человек, – а в смысле того, что у сознания есть ресурсы, которые в принципе недоступны информационной технике. Это, собственно, и есть главный камень преткновения на пути создания киборга-сверхчеловека[22]. Поговорим об этом.

 Очень важный здесь момент – это то, что информация выступает в дискретной форме. О роли этой дискретности ещё в своё время, в начале XX века, очень хорошо говорил философ А.Бергсон. Он подчеркивал, что в этой дискретности проявляется определённая тенденция нашего рассудка, «кинематографический эффект», который стремится всё разложить в ряд состояний покоя, беспощадно искажает то естественное восприятие движения, естественное восприятие развития, которое необходимо связано с понятием реальности[23].

Конечно, дискретность информации так или иначе соотносится с тем, что мы здесь всё сводим к числу. Вся традиция использования числа в естествознании укоренена ещё в античной культуре. От пифагорейцев нам достался тезис: всё есть число. Но вопрос – какое число? Пифагорейцы и античная культура знали, собственно, только натуральное число, максимум – отношение чисел, рациональные числа, но античность не знала, – и, что важнее, не хотела знать! – иррационального числа. Иррациональное же число – это принципиальная новация Нового времени, которое попыталось осуществить арифметизацию геометрии (декартовская конструкция аналитической геометрии), а через геометрию арифметизировать и всю физику. И вся физика заговорила на языке математики, в отличие от традиционной аристотелевской физики, которая математику не использовала по принципиальным соображениям.

Главным препятствием на пути арифметизации и тотального применения числа в науке была проблема континуума: можно ли арифметизировать континуум, непрерывность, можно ли все измерить. Новое время сначала просто предполагало это само собой разумеющимся (как делали изобретатели дифференциально-интегрального исчисления в XVII веке), потом эта проблема обсуждалась всё более бурно, и, наконец, к концу XIX века трудами Дедекинда, Кантора, Вейерштрасса была построена теория действительных чисел. Иррациональные числа тоже стали называться числами. Известный логик XX века У.Квайн называет иррациональные числа мифом. Действительно, многие крупные математики относились с большим подозрением к концепции иррационального числа. Дело в том, что эта концепция использует понятие актуальной бесконечности, но с понятием актуальной бесконечности связано множество апорий, и поэтому именно здесь как раз и разворачивается вся критика, здесь разворачиваются все серьёзные проблемы, связанные с понятием иррационального числа.

В особенности, конечно, это было обусловлено тем проектом, который выдвинул создатель теории множеств Георг Кантор. Его проект был достаточно радикальный, он хотел вообще свести всю науку, всё естествознание к исчислению теории множеств. Не только математику, но и физику. Кантор пытался сделать окончательный вывод из той тенденции, которая существовала в европейской науке начиная с XVII века. Тенденция это была – редукционизм, сведение сложного к простому. Ее зачинателем был Рене Декарт. Так вот, Кантор хотел любое сложное вообще рассыпать в песок простых элементов теории множеств, любая сущность должна была складываться из этих элементов, любая сущность – представляться как некое множество. Кантор продолжал ту линию, которая изначально в той или иной сознательной форме проявлялась в науке Нового времени и которая привела в конце концов к структуралистской идеологии. С этим же связана идея знания как исчисления, очень популярная в XVII веке, и даже ещё раньше, начиная где-то с XIII века, с Раймонда Луллия. Во всяком случае Гоббс (XVII век) уже говорит, что мышление есть исчисление: как мы соединяем два числа, так мы соединяем и две идеи, это и есть синтез идей. Лейбниц был просто одержим идеей найти универсальное исчисление, и все задачи свести к некоторому применению универсального алгоритма.

Здесь не место обсуждать все эти проблемы подробно, для нас важно, что ключевой из них является как раз проблема арифметизации континуума, т.е. сведения его к чему-то дискретному. Континуум через концепцию действительного числа был представлен как некоторая конструкция в рамках множества натуральных чисел (или целых чисел). Очень часто встречаешься с тем, что учёные почти однозначно понимают континуум как именно то, что описал Дедекинд или Кантор. Но нужно отдавать себе отчет, что есть идея континуума, а есть его математическая модель. Это разные вещи. Идея же континуума, идея непрерывности – гораздо сильнее. Континуум выдвигает идею всеобщей связи, но эта связь может быть более или менее интенсивной. Более интенсивный уровень связи континуума – это уже есть не пространственное разделение элементов, а когда все оказываются рядом со всеми, и тем не менее, это разные элементы. Ближайшим образом, такой моделью является сознание. Сознание есть удивительная и таинственная вещь: с одной стороны, это некое множество, но в то же время это всё множество в единстве, здесь всё соединено. Человеческая душа, она вроде бы как-то и распределена по телу, но в то же время это моя единая душа, везде тождественная себе. Что и делает классическую психофизиологическую проблему столь сложно разрешимой: тело, оно в пространстве, у него есть части, а оживляющая его душа, вообще говоря, нет.

Как только мы заговорили о сознании, естественно заговорить и о духе, ещё более едином принципе, ещё более единой сущности, и, наконец, о Боге. Бог как Дух. Богословские споры о том, в какой степени душа духовна, а в какой степени она всё-таки пространственна, все по существу об этом. «Сколько ангелов поместится на кончике иглы?» – этот вопрос средневековой теологии как раз о том, насколько духи невидимого мира пространственны, насколько они едины. Вероятно, всё-таки здесь существует некоторая шкала степеней, но только ясно, что Бог – это уже абсолютный Дух, он вне пространства и вне времени. Но Дух с такими парадоксальными свойствами, что это единая Субстанция, но три Лица…

Современные информационные технологии игнорируют проблему непрерывности, они традиционно пытаются свести все к дискретности. Но то-то и оно, что вопрос «действительно ли мир дискретен?» остается без ответа. Многое же свидетельствует о том, что непрерывность играет не менее важную роль в строении мира, чем и дискретность. Если дискретность выражает оформленность мира, его определенность, то непрерывность выражает всеобщую связь и зависимость в мире. Дискретность и непрерывность как общие диалектические категории важны так же, как форма и материя, мужское и женское. И обе эти категории играют существенную роль и в нашем восприятии мира, и в самой природе знания.

И самое главное, все эти проблемы – проблема непрерывности, иррационального числа, сознания и связанные с последней проблема свободы, проблема ничто, проблема творения – связаны с понятием актуальной бесконечности. Как только мы пытаемся подобраться к ним научно, в рамках логики или математики, так сразу мы натыкаемся на это существенное препятствие, актуальную бесконечность. Но актуальная бесконечность неалгоритмизируема. Грубо говоря, вычислительная машина не имеет и не может иметь этой идеи, у нее нет правила, чтобы оперировать с ней. Человек не может разом представить и двух десятков предметов, но он имеет идею актуальной бесконечности как идею (не представление). Вычислительная же машина может быстро оперировать огромными числами, но все они – всегда конечны, какими бы большими они ни были, и у нее никогда нет и не может быть идеи бесконечности…

Любопытно, что чисто исторически методы, связанные с идеей бесконечности, пришли в новоевропейскую науку из христианского богословия. Античная математика не хотела пускать актуальную бесконечность в науку. Только через предварительное утверждение актуальной бесконечности в христианском богословии – Бог бесконечен по своей творческой мощи, всеведению и благости – постепенно произошла легализация этой идеи и в философии, и в науке. Идея актуальной бесконечности в современной науке есть определенная христианская прививка, своеобразная научная икона Божества[24]. И информационная машина, как бы она ни была совершенна, никогда не сможет ни «переварить», ни породить эту идею. А значит идеи непрерывности, сознания, свободы, творчества недоступны информационной технике. Поэтому киборги и постчеловеки, построенные на базе современных научных технологий, будут всегда ниже человека в смысле его высших духовных способностей – творчества, нравственного и морального сознания, восприятия красоты[25], веры, надежды, любви… Поэтому пропагандируемая трансгуманистами «эволюция» человека к постчеловекам – киборгам, а фактически, замена человека постхьюманами – киборгами будет всегда не развитием, а дегенерацией человека, утерей им тех божественных даров, которые невозможно моделировать в рамках информационных технологий.

 Сегодняшняя цивилизация ставит перед человечеством серьезнейшие вопросы, касающиеся понимания самой природы человека. Проблема антропологии становится актуальнейший из проблем. В зависимости от того, как мы мыслим человека, какое содержание мы вкладываем в это слово, мы будем воспитывать, развивать человека, лечитьегои все общество. А благодаря современным технологиям, это развитие человека может идти очень далеко… Нужно отчетливо понимать, что для чисто гуманистического, безрелигиозного понимания нет и не может быть никаких границ на пути технологического экспериментирования и утопического проектирования человека и социума. И в этом случае экспериментирование неизбежно будет порождать множество уродств и трагедий. Именно на этом пути возникают сегодня течения гендерных модификаций, клонирования и даже антропофагии. Все это может привести к тотальной катастрофе самоуничтожения человечества… Только если наша наука будет соотноситься со знанием, данным нам в откровении самим Богом, с тем пониманием человека, которое человечество веками сохраняло в библейской традиции, только тогда мы сможем справиться с «джинами», выпускаемыми современной наукой.

 Пафос этой статьи не в том, чтобы отказаться от информационных технологий, не в новом луддизме. Даже если бы мы и захотели отказаться от них, это невозможно сегодня сделать просто по желанию. Информационная техника управляет многими секторами нашей цивилизации, и отказ от нее сразу бы привел к трагическим последствиям. В особенности это касается сегодняшней военной техники и методов контроля над ней. Но нужно трезво относиться к информационным технологиям и не делать из них универсального средства для решения всех проблем, не творить из них себе кумира. Информационные технологии суть только средства, только помощники в человеческой деятельности, по самой своей конструкции они не могут превзойти человеческой природы, как бы велики не были их технические возможности. Но опять, остановить вирус возможной здесь утопической идолатрии информационной машины можно только на почве трезвой религиозной антропологии.

________________________

 

Катасонов Владимир Николаевич

https://bogoslov.ru/article/4273940