- Диктатура банкократии. Оргпреступность финансово-банковского мира Ч2
- 3.7. Наркотики и золото
- Глава 4. Европа под «дамокловым мечом» финансового интернационала. 4.1. Европу ждет судьба «Вороньей слободки»
- 4.2. «Революция» под диктовку мировых банкиров. «исландская сага» в новом прочтении
- 4.3. Будущее Европы как диктатура банкиров
- 4.4. Венгрия: опасный прецедент для Финансового интернационала
- Глава 5. Россия в плену финансовобанковского капитала. 5.1. Россия и ВТО
- 5.2. Почему Россия не может находиться в ВТО. «Печатный станок» как главное орудие международной конкуренции
- 5.3. Приватизация Сбербанка. Об обязательствах власти перед народом и внешнем долге России
- 5.4. Нашему народу предлагается еще раз наступить на «грабли» Фондового рынка
- 5.5. О президентах государств и «теневой» жизни банкиров
- 5.6. Наши богатства в стране дураков, или новое прочтение сказки «золотой ключик»
- 5.7. Под Россию подкладывают финансовую мину «CDS»
- 5.8. Банки-убиицы и кредитные самоубийства
- Глава 6. О будущем банковского мира и человечества. 6.1. О банкократии как политической модели финансового капитализма
- 6.2. О революционных изменениях в банковском мире
- 6.3. Об иерархиях мировой финансово-банковской системы
- 6.4. Диктатура банкстеров = мировой концлагерь
- 6.5. Питерский саммит G20 и мировая банковская революция
- Заключение
- Примечания
- Все страницы
Продолжение и окончание. 3.7 - 6.5 Наши олигархи и коррумпированные чиновники — главные актеры в современной версии спектакля по мотивам сказки «Золотой ключик». Они исполняют роль современных богатых Буратин, инвестировавших (зарывших) свои капиталы (золотые) в странах Запада (в Стране Дураков) на их финансовых рынках (на Поле Чудес). На золотые монеты наших современных Буратин явно рассчитывают современные лисы Алисы и коты Базилио (финансовая олигархия Запада — банкиры и биржевые спекулянты). Особенно учитывая, что у Алис и Базилио на носу «вторая волна» финансового кризиса, и им позарез нужны золотые монеты наших Буратин. Кстати, Алисы уже составили досье на наших богатых Бу-ратин для того, чтобы в нужный момент «настучать» на них в полицейский участок. Обвинив их по следующим пунктам: коррупция, финансирование терроризма, «отмывание» «грязных денег», «теневой» бизнес, уход от налогов, нарушение демократии, тоталитаризм, преследование сексуальных меньшинств, антисемитизм, проявления «экстремизма»… Был бы богатый Буратино, а статья найдется…
|
|
3.7. Наркотики и золото
Золото не оставляет следов
Продолжим сформулированную выше мысль о преимуществах «бездокументарной формы» финансовых операций. Алмазы, конечно, используются организованной преступностью в качестве «бездокументарного» инструмента, но в весьма ограниченных масштабах. На первом месте среди таких «бездокументарных» инструментов выступают наличные деньги. На втором — золото. На протяжении трех столетий существования мировой наркоторговли золото всегда играло заметную роль в качестве средства расчетов на рынке наркотиков.
Более того, в те времена, когда мировая торговля наркотиками только складывалась, главной целью торговцев зельем было получение «желтого металла». Активное навязывание наркотиков Китаю Британской Ост-Индской компанией и другими английскими купцами диктовалось их желанием заполучить несметные запасы золота, которые Китай накапливал веками. Накопление происходило за счет того, что китайские купцы везли в Европу шелк, фарфор, пряности, иную восточную экзотику, получая за это серебряные и золотые деньги. Импорт Китаем товаров при этом был в разы меньше. Активный торговый баланс способствовал наращиванию запасов драгоценных металлов в Китае. Две Опиумные войны, развязанные Англией (при участии Франции во второй войне), были призваны вернуть некогда утраченное золото. Подсадив многие миллионы китайцев «на иглу», Великобритания обеспечила такой запас драгоценного металла, который позволил ввести золотой стандарт — сначала в самой Великобритании, а затем навязать его и всей Европе. За всеми этими нарко-золотыми проектами в XIX веке стояли Ротшильды (прежде всего лондонский банк «Н.М.Ротшильд»), Примечательно, что и сегодня серьезные исследователи склоняются к утверждению, что нынешний клан Ротшильдов в первую очередь специализируется на таких товарах, как золото и наркотики.
Золото и наркотики: пример Гонконга
Один из рынков, где расчеты за поставки наркотика принято проводить золотом, является Гонконг. Долларовым бумажкам там не доверяют. Это сегодня один из крупнейших в мире рынков опиума и золота. Об этом пишет в своей книге Дж. Колеман. Более того, он полагает, что цена на золото на данном рынке производна от цен на опиум. «Я провел обширные исследования, — пишет Дж. Колеман, — для того, чтобы установить связь между ценами на золото и ценами на опиум. Я обычно говорил тем, кто желал меня слушать: «Если вы хотите узнать цену на золото, узнайте какова цена одного фунта или килограмма опиума в Гонконге».
В своей книге Дж. Колеман пишет о том, что большие доходы от торговли опиумом получает социалистический Китай, который осуществляет эти операции через Гонконг. Получаемое от этой торговли золото накапливается в запасах, которые не отражаются официальной статистикой. По мнению Дж. Колемана и некоторых других исследователей, Китай благодаря операциям с наркотиками сегодня вышел на одно из первых мест по запасам «желтого металла». Дж. Колеман приводит в качестве примера следующий случай: «Посмотрите, что произошло в 1977 году — критическом году для цен на золото… Банк Китая поверг в шок прогнозистов, внезапно и без предупреждения выбросив на рынок 80 тонн золота по демпинговым ценам. В результате цена на золото резко упала. Эксперты удивлялись тому, откуда в Китае взялось столько золота. Это было золото, заплаченное Китаю на гонконгском рынке золота за крупные партии опиума».
Наркотики — такой же эквивалент, как и золото
Сегодня на некоторых рынках наркотиков золото используется не только в качестве средства обмена (расчетов), но также как мера стоимости — для снижения рисков колебаний покупательной способности официальных денег. В частности, в Афганистане. А.П. Девятов пишет: «Расчеты за поставки опия ведутся не в «нулях» бумажных денег, а в учетных единицах драгоценных металлов (для США — в унциях, для Китая — в лянах), а оплата принимается не только продуктами и товарами потребления, но и оружием»[113].
В отдельные моменты истории в отдельных странах происходило то, что не описано ни в одном учебнике по деньгам: на место золота как всеобщего эквивалента заступали наркотики. В таком качестве наркотики получали название «белого золот», «нарко- золота» или «кокаинового золота». Некоторые исследователи обратили внимание, что «белое золото» особенно уверенно занимало место «желтого золота» в те моменты, когда официальный золотой стандарт обваливался, а бумажные деньги обесценивались. Первый раз это произошло после Первой мировой войны и краха временно восстановленного золотого стандарта в 1930-е гг., второй раз — после краха золото-долларового стандарта в 1971 году (отказ Вашингтона обменивать доллары на драгоценный металл).
В этой связи уже упоминавшийся нами А.П. Девятов пишет: «Крах финансовой системы, где учетными единицами богатства выступают не нули на бумажных «билетах банков», а полновесные граммы, унции, ляны, фунты драгоценных металлов, приводит к появлению параллельной финансовой системы, где учетной единицей выступают другие натуральные стоимости — граммы, унции, ляны, фунты наркотиков. Ибо стабильность финансов требует, чтобы в обеспечении «ценных бумаг» и «кредитных билетов» банков со многими нулями было что-то реальное и хорошо ликвидное, имеющее надежный спрос у населения. На фоне «мыльного пузыря» учетных записей «нарисованного богатства», раздувшегося на счетах мировых банков за счет капитализации нематериальных активов «новой экономики» виртуальных кибер-продуктов, «нарко-золото» выступает надежным оплотом натуральных стоимостей»[114].
Девятов высказывает мысль, что «белое золото» в современном мире, который характеризуется все большей финансовой неустойчивостью и одновременно все большей наркотизацией общества, становится «дублером» металлического золота. «Белое золото» вполне может выполнять функции «дублера», поскольку является продуктом:
а) ликвидным;
б) дорогим (и соответственно компактным);
в) хорошо хранящимся;
г) обладающим стандартными характеристиками (однородностью).
О том, что «белое золото» является компактным товаром, свидетельствуют следующие цифры, приводимые Девятовым. При первой (крупной оптовой) поставке 1 кг кокаина примерно равен 3 кг золота. При второй (мелкой оптовой) поставке 1 кг кокаина уже эквивалентен 9 кг золота. В розничной торговле цена поднимается до 18 кг золота за 1 кг кокаина.
Автор говорит, что первоклассные банки, которые сотрудничают с наркомафией, практикуют использование схемы «кредит под обеспечение нарко-золота». «Под партию наркотиков, как депозит (натуральный залог), размещенную не в сейфе банка, а на тайном скла-де продавца, уполномоченный банк выдает денежный кредит»[115]. Кредиты выдаются на большие суммы и используются наркодельцами для спекулятивных инвестиций, обеспечивающих норму прибыли в тысячи процентов. Таких, например, как покупка государственных предприятий в России в 1990-е годы в ходе так называемой «приватизации».
Однако применение «белого золота» в качестве банковско-инвестиционного инструмента было апробировано еще в Коста-Рике кланом Барухов, связанным с еврейской сектой «Хабад»: «… мафиозно-финансовый
клан Баруха в Коста-Рике предложил использовать вместо золота кокаин («кокаиновое золото»). Клан Баруха разработал принцип использования «кокаинового золота», активно способствовал созданию упорядоченной системы поставок «продавец — покупатель», обеспечил формирование международного кредитно-финансового поля, международной сети специализированных первоклассных банков для обращения и дальнейшей утилизации его как продукта потребления. Именно этим объясняется взлёт клана Баруха на мировой финансовый Олимп»[116].
Трудно поверить в то, что «белое золото» может полностью занять место золота металлического. Но то, что рынок «белого золота» сегодня оказывает заметное влияние на уровень цен на «желтое золото», валютные курсы, фондовые индексы и иные рыночные индикаторы, трудно оспаривать. Вместе с тем, в серьезных исследованиях финансовых, фондовых, валютных и товарных рынков «нарко-золото» в расчет почти никогда не принимается. Прежде всего, сказывается инерционность мышления аналитиков, которые не учитывают резко возросшие масштабы наркотизации мировой экономики и мировых финансов за последние годы. Есть и другие причины: например, информационная «непрозрачность» рынка «белого золота» создает серьезные сложности для учета нарко-фактора при проведении серьезных исследований. В этой связи уместно привести фрагмент из выступления главы Роснарконтроля Виктора Иванова, посвященного оценке мировых наркопотоков как ведущего фактора глобального финансовоэкономического кризиса: «Наркоденьги и глобальный наркотрафик… являются не просто значимыми частями (мировой экономики и мировых финансов. — В.К.), но, выступая донорами столь дефицитной ликвидности, по сути, являются жизненно необходимым, неотъемлемым сегментом всей монетарной системы. Следует признать, что степень влияния углеводородов (нефти и газа) на мировую экономику широко известна — в мировом объеме торговли они занимают порядка шести процентов. В свою очередь, влияние наркорынка, оцениваемого в ту же величину, остается за пределами внимания экономистов и политиков»[117].
Глава 4. Европа под «дамокловым мечом» финансового интернационала.
4.1. Европу ждет судьба «Вороньей слободки»
5 сентября 2013 г. в Петербурге состоялся саммит «двадцатки» (G20), который в очередной раз обсуждал пути и способы предотвращения мирового финансового кризиса, повышения устойчивости мировой экономики. Судя по всему, некоторые ключевые вопросы оказались на периферии внимания участников. В том числе и вопросы, связанные с обращением таких финансовых инструментов, как кредитные дефолтные свопы (НДС). А они невидимо влияют на все стороны жизни современного мира — экономику, финансы, политику.
КДС: страховка или инструмент азартных игр?
Кредитный дефолтный своп — один из видов производных финансовых инструментов (ПФИ), запущенный в обращение банками Уолл-стрит примерно два десятилетия назад. Известный американский миллиардер Уоррен Баффет метко назвал ПФИ «финансовым оружием массового уничтожения». КДС исключением не являются. Как всегда, были провозглашены самые благородные цели, ради которых КДС выводились на рынок. Было объявлено, что КДС — своего рода страховой полис для покрытия рисков, связанных с возможными дефолтами самых разных участников рынка. То есть КДС призваны были страховать кредиторов и инвесторов от дефолтов компаний, банков и даже целых государств. Как это бывает всегда в мире финансов, аппетит приходит во время еды. Сначала банки продавали страховки КДС лишь тем, кто непосредственно рисковал своими деньгами — кредиторам и инвесторам. Затем игрушки под названием КДС стали продавать направо и налево всем желающим. Даже тем, кто не имел никакого отношения к кредитным или инвестиционным сделкам с компаниями, банками и странами, которые могли стать объектом страхуемого дефолта. Иначе говоря, КДС стали игрушкой в руках азартных игроков, которые заключали соглашение, похожее на пари. Одни ставили на дефолт, другие, наоборот, на то, что дефолта не будет. Таких игрушек банкиры в прошлом десятилетии «наклепали» на суммы, которые измеряются многими триллионами долларов (суммы страхового покрытия). А покупатели КДС затратили на их приобретение десятки (по другим данным — сотни) миллиардов долларов. По оценкам, стоимость рынка дефолтных свопов по долгам государств и частного сектора (общая сумма, на которую заключены страховые контракты), составила в 2010 году в США 15,5 триллиона долларов, что превысило ВВП этой страны (14,2 триллиона долларов). Стоимость мирового рынка свопов оценивалась в 60 триллионов долларов, что превышало ВВП всех стран мира (в то время -55,5 триллиона долларов). Рынок свопов до сих пор не контролируется ни государством, ни биржами.
Но ведь игра в КДС — это даже не азартный спор типа: будет на следующий год засуха или нет? Или даже круче: упадет завтра на нашу голову метеорит или нет? Или придут завтра на Землю гуманоиды или нет? В мире есть чудаки, которые заключают и такие пари. Это их личное дело. Каждый сходит с ума по-своему. А вот игра в КДС — гораздо менее безобидная. На погоду или движение метеоритов никто из простых смертных влиять не может. А если кто-то утверждает, что может, то он — либо сумасшедший, либо обычный шарлатан. А вот в случае азартных игр с КДС дело обстоит намного серьезнее.
Это таинственное слово «дефолт»
Но для этого нам разобраться с иностранным словечком «дефолт», которое вошло в обиход жителей нашей страны после августа 1998 года, когда наше правительство объявило об этом самом «дефолте». Словечко означает, что экономический субъект объявляет о своей неспособности или своем нежелании погашать свои обязательства. Самые разные обязательства: по банковским кредитам, облигационным займам, иным сделкам. Чаще всего в денежной форме. Субъектами дефолта могут выступать фирмы, банки, государства. Применительно к фирмам и банкам близкое по смыслу слово — «банкротство». Все чаще сегодня говорят о суверенных дефолтах — прекращении выполнения государствами обязательств по суверенным долгам. Впрочем, суверенные дефолты стары как мир. Далеко за примерами ходить не надо: в 1917 году большевики, захватив власть в России, отказались платить по внешним долгам царского правительства. Это был классический суверенный дефолт.
Разговор о том, хорошо или плохо для страны объявлять о своем суверенном дефолте, мы выносим за рамки данной статьи. Все зависит от конкретной исторической ситуации, находящейся у руля страны власти, международной ситуации и т. п. Например, для России в 1917 году это был единственный способ спасения. На международной конференции в Генуе в 1922 году наша делегация еще раз подтвердила, что не будет выплачивать долги, которые возникли по кредитам предыдущей власти. Без такого дефолта не было бы пятилеток, не было бы победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. А вот Аргентина в декабре 2001 года также объявила о дефолте, имея суверенный долг в размере примерно 60 % ВВП. Через несколько месяцев эта страна была окончательно загнана в угол западными странами, национальная экономика оказалась окончательно парализованной, Аргентина пошла на новые кабальные соглашения, суверенный долг подскочил до 120 % ВВП.
Так называемые «макроэкономические» толкования причин и последствий суверенных дефолтов в сегодняшних условиях мало что объясняют. «Макроэкономика» чаще всего оказывается вторичной по отношению к интересам мировых финансовых и политических спекулянтов. Суверенные дефолты могут диктоваться не только соображениями внутреннего порядка, но также навязываться стране извне. Почему? — Да хотя бы потому, что между западными кредиторами идет постоянная грызня за контроль над той или иной страной. После объявления дефолта на место одних кредиторов могут приходить другие, еще более алчные. Прямо по Евангелию, где говорится, что на место одного беса, обитающего в человеке, заступают «семь других духов», еще более злых; «… и бывает для человека того последнее хуже первого» (Мф.12: 43–45).
КДС: финансовые олигархии строятся в две команды
Вернемся к нашим финансовым инструментам КДС. Они стали инструментом, который не только и не столько страхует риски, сколько инструментом злых бесов — спекулянтов, которые начинают определять судьбы банков, компаний и целых стран. По мнению многих экспертов, именно коллапс на рынке производных финансовых инструментов стал причиной мирового финансового кризиса. Хотя доля КДС на рынке всех деривативов была не более 5 %, роль этого инструмента в подготовке кризиса 2008 года оказалась чрезвычайно велика. «Данный рынок [КДС] совсем не регулируется, а держатели контрактов находятся в абсолютном неведении о том, насколько защищены их контрагенты. Это дамоклов меч, который готов упасть, как только начнутся банкротства», — писал в апреле 2008 г. Джордж Сорос.
Если смотреть на мир финансов через призму КДС, то главные участники мировых финансовых рынков (банки, хедж-фонды, страховые компании и т. п.) оказались поделенными на две группы: одни отвечают по обязательствам КДС (т. е. являются страховщиками); другие имеют потенциальное право требовать «сатисфакции» по КДС (т. е. являются страхуемыми). Очевидно, что первые заинтересованы в том, чтобы «страхового события», т. е. дефолта не наступило. Вторые в таком дефолте заинтересованы. Особенно, если это чистые спекулянты, которые на самом деле никаких рисков по дефолту не несут, а заключили обычное пари. В реальной жизни все несколько сложнее, поскольку каждый крупный банк Уолл-стрит и Лондонского Сити может быть одновременно покупателем одних КДС и покупателем других КДС. То есть банк может играть в разных командах. Только с учетом этой азартной игры, которая не афишируется мировыми СМИ, можно понять, что сегодня происходит в разных точках земного шара. Особенно в Европе, которая с 2007 года вошла в финансовый кризис, а с 2010 года переживает бесконечный долговой кризис.
Главное же: у каждой команды есть средства и «инструменты», с помощью которых они стремятся к победе. В самом общем виде средства это: деньги, власть, связи, средства массовой информации. Конкретных же «инструментов» десятки и сотни. Приведем лишь один пример — такого конкретного «инструмента» — рейтинговые агентства. Независимо от объективного состояния национальной экономики такие агентства при получении «заказа» от «игроков» могут поднять рейтинг государства до максимальных значений или, наоборот, опустить до «плинтуса». Иначе говоря, могут «воскресить» мертвеца или «убить» здорового.
Греческий суверенный долг: не дефолт, а «реструктуризация»
Взять, к примеру, Грецию — главного «героя» европейского долгового кризиса. Сегодня ее суверенный долг составляет почти 170 % ВВП. Это намного больше, чем в 2010 году, когда Греция стала испытывать трудности с обслуживанием своего долга и даже готова была объявить суверенный дефолт. Ей стало помогать все международное сообщество. «Великолепная тройка» в лице Еврокомиссии, Европейского центрального банка и Международного валютного фонда предоставили маленькой европейской стране в общей сложности кредитов и займов на 250 млрд. евро. Но и это не все. В марте прошлого года была проведена реструктуризация долга по греческим облигациям. Было списано основного долга на 109 млрд. евро. Плюс к этому были пересмотрены процентные платежи, что сократило совокупные обязательства Греции еще на 30–40 млрд. евро. Однако все эти меры не помогают. В абсолютном и относительном выражении суверенный долг Греции продолжает расти. Шутники назвали Грецию «чемоданом без ручки»: «и нести тяжело, и бросить жалко». Греция не раз была готова объявить о своем дефолте, но ее все время спасала «великолепная тройка». Трогательная забота международных чиновников о маленькой стране! Некоторые, правда, пытаются объяснить такое иррациональное поведение Брюсселя, Франкфурта и Вашингтона тем, что, мол, в случае дефолта Греции может произойти развал Европейского союза. Но удивительно: за то, чтобы провести «чистку» своих рядов, выступают и многие чиновники в Брюсселе. А если внимательно просмотреть все выступления Ангелы Меркель, канцлера Германии, «локомотива» ЕС, то она также не раз в сердцах заявляла, что не стоит стремиться к спасению Греции любой ценой. Однако на деле и Германия, и все руководители Европейского Союза уже более трех лет проводят в отношении Греции непоследовательную политику, которую можно назвать «казнить нельзя миловать».
Кстати, чиновники ЕС, ЕЦБ, МВФ тщательно избегают называть прошлогоднюю «реструктуризацию» долга Греции «дефолтом». В крайнем случае, они указанное «обрезание» греческого долга именуют «частичным дефолтом», или «управляемым дефолтом». «Обрезание» для держателей греческих бумаг было добровольнопринудительным, крайне болезненным. Они потеряли 53 % основной суммы долга, а с учетом пересмотренных процентов — около 75 % всех своих требований к Греции. В прошлом году велся активный спор: считать мартовское «обрезание» «дефолтом» или не считать? На выручку пришла Международная ассоциация профессиональных участников рынка свопов и деривативов (ISDA), члены которой на совещании 1 марта 2012 г. единогласно решили, что текущая ситуация (кредитная несостоятельность Греции, на основании которой построена программа помощи) не является дефолтом. Фактически ISDA «намекнула» всем покупателям свопов, что никаких выплат в связи с наступлением страхового случая не будет. Остается лишь добавить, что большинство членов указанной ассоциации — банки, которые и занимались продажей КДС. Среди них, например, банк Голдман Сакс, который продал страховок от дефолтов проблемных стран Еврозоны (Греции, Испании, Италии, Португалии, Ирландии) на сумму более 140 млрд. долл. В этом списке также «Джи-Пи Морган Чейз», «Морган Стэнли», «Бэрклайз» и другие банки Уолл-стрит и Лондонского Сити.
В ситуации, которая сложилась в начале марта 2012 года, все держатели свопов кинулись продавать их на рынке. Тем же страховщикам. Это позволило покупателям НДС по греческому долгу «отбить» уплаченную премию, а страховщикам — сократить размер грозящих выплат. После чего ISDA все-таки решила не ставить крест на «греческих» КДС, и уже 9 марта было принято решение о том, что «страховое» событие все же имеет место быть. Но все это было сделано по-тихому. После такого хитрого хода банки-страховщики немного расслабились. Но полного расслабления достичь не удается: проданные ранее КДС по суверенным долгам других европейских стран никуда не испарились, а эти самые суверенные долги продолжают расти. Держатели КДС — также уважаемые и влиятельные институты и банкиры. Теоретически они могут договориться с тем или иным государством о том, чтобы организовать к «взаимному удовольствию» полноценный дефолт.
Финансовый интернационал знает, когда надо стричь европейских «баранов»
Недавно мы наблюдали спектакль, сценаристами которого были чиновники из Брюсселя, Франкфурта и Вашингтона. Речь идет о экзотическом и оффшорном острове — Кипре. У всех свежи в памяти события, связанные с «конфискацией» депозитов кипрских банков. Иностранные вкладчики кипрских банков (среди которых преобладали вкладчики из России) были «кинуты» на 100 %. На языке чиновников из «великолепной тройки» конфискация депозитов означает «управляемый дефолт». В Греции также был «управляемый дефолт», но в марте 2012 г. «стригли» держателей облигаций, коими являлись несколько сот (максимум тысяч) банков, инвестиционных и пенсионных фондов, страховых компаний. А в марте 2013 года «стригли» уже десятки тысяч физических лиц. В случае с Грецией там хотя бы формально провели предварительные консультации с держателями бумаг (хотя все равно «стрижка» носила «добровольно-принудительный» характер). В случае с Кипром держателей депозитных счетов просто поставили перед фактом. В Греции имел место «управляемый суверенный дефолт», а на Кипре — «управляемый банковский дефолт». И в том, и в другом случае делалось все возможное для того, чтобы не допустить преждевременного полномасштабного суверенного дефолта. Акцентирую внимание на слове «преждевременного».
Для продолжения разговора о суверенных дефолтах приведу цитату из статьи Бориса Кагарлицкого «Кипр: точка невозврата»[118]. Вот что пишет этот автор: «Неплатежеспособность банковских систем и правительств Южной Европы уже очевидна, и признание банкротства является единственным способом перезапустить экономический механизм. Разумеется, это автоматически приведет либо к распаду еврозоны и возвращению ряда стран к национальным валютам, либо к созданию на месте единой денежной системы в рамках Евросоюза нескольких параллельно существующих региональных валют. Ничего страшного в этом нет, подобное в экономической истории происходило неоднократно и негативные последствия таких решений не шли ни в какое сравнение с потрясениями, потерями и катастрофами, на которые обрекают свои страны политики в процессе борьбы за «спасение от дефолта»… Все диспропорции и противоречия, разрушающие систему, сохраняются и воспроизводятся, а угроза краха возвращается снова и снова на каждом новом витке кризиса, который преодолеть не удается именно потому, что не принимают мер для радикального разрешения противоречий».
Я полностью согласен с мыслью Б. Кагарлицкого, что от суверенных дефолтов, причем не каких-то там «частичных», «управляемых», а полноценных, классических, Европе никуда не уйти. И дело даже не в том, что со временем верх может взять команда тех банкиров, которые в свое время купли КДС и хотят получить «сатисфакцию». У верхушки мировой финансовой олигархии, или Финансового интернационала (они же хозяева печатного станка ФРС США), имеется общий стратегический план в отношении Европы. Фининтерн, с нашей точки зрения, стремится поглубже загнать Европу в «долговой угол». Идет игра на «надувание» суверенных долгов. Как опытные скотоводы олигархи мирового калибра следят за стадом, состоящим из 28 «баранов» (количество стран, входящих в Европейский Союз) и ждут, когда лучше всего начинать стрижку этих животных. Впрочем, не исключено, что стрижкой «баранов» дело не обойдется, может быть, некоторые из них будут отправлены на убой. Несмотря на то, что в Брюсселе принимаются глубокомысленные решения и произносятся торжественные клятвы о необходимости снижения суверенного долга, этот долг продолжает неуклонно расти почти во всех странах-членах. Ядро Европейского Союза составляют страны еврозоны — 17 государств. Посмотрим динамику совокупного суверенного долга стран еврозоны (в % к ВВП): 2007 г. — 66, 2011 г. — 88, 2012 г. -93. В 2013 году, по оценкам Еврокомиссии, он превысит 95 %. Финансовый интернационал поднаторел на строительстве долговых пирамид и знает, когда и как их обрушивать. Наибольший эффект будет достигнут тогда, когда долговые пирамиды во всех странах Европейского союза будут обрушены одновременно. Хотя все начнется с какой-то заранее выбранной страны. А дальше процесс пойдет самостоятельно: Европа сложится как карточный домик за одну неделю. Скажем, если бы в Греции сегодня возник неконтролируемый суверенный дефолт, то возникшие убытки по всей Европе, по оценкам экспертов, составили бы около 1 триллиона евро (данные подготовленного в конце 2011 года конфиденциального доклада Института международных финансов — Institute of International Finance). Этого достаточно для того, чтобы сразу уложить половину Европы. Никакой самодеятельности европейских стран в вопросах управления суверенными долгами Фининтерн не допустит. Им строго пресекаются самостийные попытки самых безнадежных должников выйти из игры, объявив раньше времени дефолт по суверенным долгам. Держатели бумаг КДС прекрасно понимают общий план игры против Европы. Они терпеливо ждут всеобщего европейского дефолта и вожделенно предвкушают щедрые выплаты по своим бумагам.
Я согласен с тем, что для стран-должников такие дефолты (если они организуются национально-ориентированными правительствами, а не привносятся извне) приносят стране облегчение и даже спасение. Но риск провоцирования дефолтов извне для европейских стран высок. Банки и компании, которые имеют на своих руках инструменты КДС, наверняка будут поддерживать те общественные и политические силы в странах Европы, которые настаивают на скорейшем объявлении суверенных дефолтов. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Банкиры, почувствовавшие запах крови, наверняка захотят банкротить не только тех, кто реально неплатежеспособен, но и тех, у кого финансовое состояние вполне удовлетворительно. Банки превратятся в экономических убийц, но свои убийства они будут прикрывать «правильными» словами. Любопытно, что опытный финансовый спекулянт Джордж Сорос еще в прошлом десятилетии предупреждал, что КДС — откровенная «лицензия на убийство». Банкиров, конечно, волнуют свои шкурные интересы, а отнюдь не экономическое и политическое возрождение Европы. Но при необходимости они готовы организовать и направить в нужное русло стихийные национальные движения под флагом борьбы против засилья всяких международных «эксплуататоров» и «финансовых олигархов».
Европа скоро сгорит как «Воронья слободка»
Таков циничный мир финансов, где банкиры и всякие иные спекулянты ставят на кон национальные интересы государств. Я не удивлюсь, если потерявшие человеческий облик финансовые олигархи придумают какие-нибудь «свопы», которые будут страховать их держателей от революций, народных волнений и восстаний. Тогда закулисный мир финансов четко разделится на два лагеря: банкиров-«революционеров» и банкиров-«контрреволюционеров». Дж. Оруэлл и О. Хаксли с их мрачными фантазиями и утопиями здесь просто отдыхают.
Но хватит о мрачном. Уж, коль мы вспомнили литературу, мне почему-то на память пришел роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Все мы помним печальную судьбу «Вороньей слободки», в которой сначала один ее обитатель (камергер Митрич) застраховал жилое помещение от огня, а за ним тут же последовали все остальные обитатели. Слободка была обречена, пожар стал неизбежен. Читаем: «Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов… — Сорок лет стоял дом, — степенно разъяснял Митрич, расхаживая в толпе, — при всех властях стоял, хороший был дом. А при советской сгорел. Такой печальный факт, граждане».
После того, как разные производные финансовые инструменты (КДС — лишь одна из многих разновидностей), придуманные хитроумными банкирами и финансистами, заполонили финансовые рынки, мир стал походить на громадную «Воронью слободку». Сколько веков стояла Европа, при всех властях стояла, хорошее было место. А вот пришли банкиры с их «финансовыми инструментами». И превратилась Европа в обреченную «Воронью слободку». И пожар (пардон — дефолт) стал объективной неизбежностью. Как мы помним, дом «Воронья слободка» запылал сразу с шести концов. Интересно, а с каких концов запалят Европу?
4.2. «Революция» под диктовку мировых банкиров. «исландская сага» в новом прочтении
В нашей патриотической прессе нередко можно прочитать о так называемой исландской «революции» как «прецеденте», который должны использовать другие страны и народы для борьбы с мировой финансовой олигархией, или Финансовым интернационалом. Россия сегодня оказалась под пятой этого интернационала. Национально-ориентированным силам нашей страны действительно важно изучать положительный опыт других стран по борьбе с засильем мировой финансовой олигархии. Только при этом надо научиться отличать и отделять зерна от плевел.
«Экономическое чудо» как предвестник «революции»
К сожалению, так называемый «исландский прецедент» относится к разряду плевел. А те события, которые происходили на маленьком «острове викингов» в 2008–2010 гг., были окрещены «революцией» известным американским экономистом, лауреатом Нобелевской премии Полом Кругманом. Если говорить совсем коротко, то суть этой «революции», согласно сообщениям многих мировых СМИ и публикациям нобелевского лауреата, сводится к следующему: под энергичным давлением местного населения власти острова отказались платить по долгам обанкротившихся в 2008 году исландских банков. Речь идет конкретно о долгах перед иностранными держателями депозитных счетов, открытых в этих банках. Эта акция была названа смелым вызовом маленького свободолюбивого народа мировой финансовой олигархии. Но это был не только вызов. Это была победа, потому, что мировая олигархия смирилась с этим «исландским прецедентом». Восторженные сторонники исландской «революции» стали говорить о том, что мировые СМИ намеренно замалчивают события на «острове викингов» для того, чтобы «зараза революции» не расползалась по миру. Действительно, мировые СМИ скупы на освещение указанных событий. Но, по моему мнению, причина здесь кроется в том, что им приходится заниматься откровенным искажением фактов при освещении этой, с позволения сказать, «революции».
Итак, по порядку. История началась примерно десять лет назад, когда «остров викингов» взял курс на либерализацию всех сторон экономики. Были приватизированы исландские банки, проведена полная либерализация трансграничного движения капитала, для иностранных инвесторов были предоставлены налоговые преференции. Мировые спекулянты «остров викингов» даже называли большим «хедж-фондом». Ядром исландской экономики очень быстро сделались банки, которые стали заниматься спекулятивными операциями на мировом финансовом рынке и привлекать на депозиты деньги не только и не столько местных граждан, сколько иностранных клиентов (преимущественно физических лиц) — из Великобритании, Нидерландов, Германии. Предлагая при этом очень щедрые проценты. Образовалась постоянно растущая долговая пирамида, которая создавала эффект «экономического чуда» на острове. Если в 2003 году активы банковского сектора Исландии были равны 200 % ВВП, то к 2007 году они уже выросли до 900 % ВВП. С «барского стола» исландских банков немногочисленному населению острова (там проживает всего 320 тыс. человек) перепадали даже не крохи, а вполне жирные куски. Накануне финансового кризиса Исландию рекламировали как в высшей степени успешную страну Запада. В 2007 году ООН признала Исландию лучшей страной для жизни в мире. Профессора в университетах читали лекции об исландском «экономическом чуде».
Финансовый кризис: «остров викингов» «проснулся»
Но при первых признаках мирового финансового кризиса исландское «экономическое чудо» улетучилось. Долговая банковская пирамида перестала расти, и исландские банки в 2008 году объявили дефолт по своим обязательствам на сумму 85 млрд. долл. Возник вопрос о выплате крупных сумм иностранным держателям депозитов. Государственные власти острова сначала хотели действовать (и даже начали действовать) по той схеме, которая была прописана в учебниках по экономическому либерализму. Такая схема включала следующие шаги правительства: а) принять на себя обязательства банков перед иностранными клиентами; б) объявить суверенный дефолт; в) обратиться в Международный валютный фонд за помощью; г) принять на себя все необходимые обязательства, которые будут продиктованы Фондом и другими возможными «спасителями». По инициативе Рейкьявика в конце 2009 года в парламенте был даже подготовлен проект закона о возмещении ущерба иностранным вкладчикам, а с властями Великобритании и Нидерландов были проведены переговоры о графиках и условиях погашения. Однако вскоре последовали нестандартные шаги властей. Формально они были продиктованы «народом», который вдруг неожиданно «проснулся», вышел на улицы и стал требовать отказа от уплаты долгов банкиров. А самих банкиров потребовал судить и посадить за решетку. В марте 2010 года был проведен референдум, на котором 93 % жителей острова проголосовали против того, чтобы государство расплачивалось за грехи ростовщиков. Итак, алгоритм действий властей оказался следующим: а) отказ от уплаты по долгам исландских банков иностранным держателям депозитов; б) национализация банков; в) отказ от суверенного дефолта.
Что же было на самом деле?
Мировые СМИ исказили события на острове. Да, был отказ властей от уплаты долгов банков — всего 5,3 млрд, долл, для 340 тысяч вкладчиков из Великобритании и Нидерландов. Но существовавшая накануне банкротства банков система страхования вкладов распространялась только на резидентов, т. е. исландцев. Надо иметь в виду, что исландские банки имели признаки оффшорных, а оффшорные банки, как правило, никаких систем страхования вкладов иностранных лиц не имеют. Это так, для сведения наших богатеньких граждан, которые полюбили пользоваться услугами оффшорных банков (впрочем, надеюсь, что конфискация вкладов в кипрских банках их кое-чему научила).
Как раз нелегитимными были первоначальные попытки властей «острова викингов» повесить долги частных банков на налогоплательщиков страны. Но если бы это произошло, то тогда бы резко увеличился суверенный (государственный) долг Исландии. До такой степени, что правительство оказалось бы неспособным покрывать даже текущие процентные расходы (уплата процентов). Следовательно, пришлось бы пойти на суверенный дефолт. А вот этого мировой финансовой олигархии никак допустить было нельзя. Вот это действительно был бы «исландский прецедент». Который мог бы привести к тому, что Европа развалилась бы как карточный домик еще в конце прошлого десятилетия. В общем, из двух зол мировые банкиры выбрали то, которое меньше.
Между прочим, никакой «блокады» острова со стороны МВФ и других международных экономических и финансовых организаций не было. 24 октября Исландия обратилась за кредитом к МВФ. 17 ноября 2008 года страна получила пакет помощи в размере 5,1 млрд, евро (30 % ВВП) для финансирования дефицита бюджета. Помощь состояла из займа МВФ (2,1 млрд, евро) кредитов стран Северной Европы (3,0 млрд. евро). В команде кредиторов, между прочим, была и Россия (что позволило говорить об «особых интересах» некоторых наших олигархов и чиновников в Исландии). В обмен страна принимала на себя обязательства по сокращению дефицита бюджета и восстановлению функционирования финансового сектора. В июле 2009 года правительство Исландии провело национализацию банков, которая заключалась в том, что на базе трех старых, обанкроченных банков создавалось три новых государственных банка. Для их капитализации правительство выпустило государственные облигации на сумму 2,1 млрд. долл. (12 % ВВП). Так называемая «национализация банков» применялась во время кризиса не только в Исландии, но также в США, Великобритании, других странах Европы. Это чисто «техническая» национализация, призванная спасти банки за счет государственной казны. В дальнейшем государство тихо выходит из капиталов банков, банки опять становятся частными. Кстати, иностранные держатели депозитов в исландских банках не пострадали, т. к. получили компенсации от своих правительств. Согласно некоторым источникам, исландские банки в настоящее время приведены в относительно приличный вид; они потихоньку (можно сказать — секретно) и понемногу начинают выплачивать Великобритании и Нидерландам компенсации за те выплаты, которые власти указанных стран сделали пострадавшим держателям депозитов в исландских банках.
Миф о «суверенном дефолте» Исландии
Но, кроме того, правительство Исландии имело абсолютно бесспорные обязательства по государственному долгу. Долг большой, но не рекордный (как это представляют некоторые восторженные поклонники исландской «революции»). В 2007 г. он был равен 29,1 % ВВП, а в 2008 г. возрос до 70,3 %, в 2009 г. — 88,2 %. Эти значения долга сопоставимы с теми, которые были в эти годы в таких странах, как Ирландия и Греция. И никакого суверенного дефолта правительство Исландии не объявляло. А мировые СМИ стали сообщать (как бы под большим секретом), что имеется некий «исландский прецедент», суть которого в том, что власти острова объявили суверенный дефолт. Но этого не было. Да, действительно был неприятный момент во взаимоотношениях между Исландией и Международным валютным фондом в 2009 году. «Викинги» заикнулись, что не будут обслуживать долг по займу МВФ. Фонд приостановил перечисление очередного транша займа. Но затем власти остров стали оправдываться: мол, они не платят Фонду не потому, что не хотят, а потому, что нечем. Вот тогда Фонд и намекнул, что он относится к категории «привилегированных» кредиторов, а вкладчики исландских банков могут подождать.
А зачем потребовался миф о суверенном дефолте Исландии? — Не исключено, что для того, чтобы «вдохновить» на такой шаг Грецию, Испанию, Португалию, другие страны ЕС. Об этих «нюансах» исландской «революции» Сергеем Голубицким была опубликована статья в интернет-издании «Бизнес-журнал Онлайн» (20.01.2012). Название ее весьма выразительно: «Почему в Исландии нет революции. Исландскую «утку» приготовили банкиры США?» Пересказывать статью нет смысла. Из ее названия и так вполне понятно, что: а) никакой «революции» в Исландии не было; б) те события, которые по ошибке называют «революцией» организовали банки Уолл-стрит в своих интересах. А все страсти на острове происходили из-за того, что банки Уолл-стрит и Лондонского Сити (Голдман Сакс, Джи-Пи Морган, Морган Стэнли, Бэрклайз) выпустили громадные количества производных финансовых инструментов, которые называются «кредитные дефолтные свопы» (НДС). Такие свопы — своеобразные страховки от разного рода дефолтов, которые могут объявлять банки, компании, государства по своим долгам. Банки-кредиторы и держатели долговых бумаг европейских государств накупили дефолтных свопов на сотни миллиардов долларов. Среди них — свопы по суверенному долгу Исландии. И эти банки испугались, что Исландия как слабое звено европейской экономики, может создать прецедент суверенного дефолта со всеми отсюда вытекающими последствиями для ростовщиков с Уолл-стрит. Если бы правительство Исландии взяло на себя непосильную ношу выплат иностранным клиентам исландских банков, то его уже ничего не спасло бы от полноценного дефолта. Другая же группа банков и компаний, которые накупили «игрушек» под названием КДС, как отмечает С. Голубицкий, явно мечтают о суверенных дефолтах. Вот поэтому они через подконтрольные им СМИ и распространяют «дезу» относительно событий в Исландии, пытаясь подвигнуть на суверенные дефолты власти и народы других европейских стран. С. Голубицкий заключает свою статью об Исландии так: «Свопов этих выписано на сотни миллиардов евро, поэтому ради создания дефолтной ситуации сгодится любая чушь — пусть даже такая профанация, как революция маленького, но гордого островного народа». Решающее влияние банков Уолл-стрит и Лондонского Сити на события на «острове викингов» подтверждают и некоторые другие авторы.
Оффшорный остров дрейфует под чутким руководством мировых ростовщиков
В настоящее время Исландия ничем особенно не отличается от других стран Европы. Она, как и ее европейские соседи, медленно погружается в трясину долгового кризиса. Посмотрим динамику совокупного суверенного долга стран еврозоны (% ВВП): 2007 г. — 66, 2011 г. -88, 2012 г. — 93. В 2013 году, по оценкам Еврокомиссии, он превысит 95 %. Выше мы отметили, что в 2009 г. суверенный долг Исландии был равен 88,2 % ВВП, а в 2012 г. вырос до 118,9 %. Никакого противостояния между МВФ и Исландией, как это пишут некоторые СМИ, нет. Эта маленькая и «строптивая» страна в даже удостоилась похвалы Международного валютного фонда за успешное погашение долгов по займу МВФ и «правильную» политику по борьбе с долговым кризисом. Положение в Исландии в настоящее время действительно более благополучное, чем в большинстве стран Европы. Обо всех причинах этого относительного благополучия я сейчас говорить не буду. Отмечу лишь одну и главную: Исландия до настоящего момента не входит в еврозону и даже не является членом ЕС. Понижение курса национальной денежной единицы (кроны) по отношению к евро повысило конкурентоспособность исландской экономики, улучшило состояние платежного баланса.
Прошу прощения у тех читателей, которые были вдохновлены исландской «революцией». Исландия — скорее пример того, как мировые банкиры умудряются направлять энергию протестных общественных движений в нужное им русло. Они действительно поднаторели на организации спектаклей, называемых «революции», «протесты оппозиции», «народные восстания». Впрочем, банкиры тонко чувствуют ситуацию, где следует поиграть в демократию и протестные настроения, а где можно использовать убедительные аргументы силы для разгона демонстраций и пикетов. Вот, та же Исландия.
Там решение о лишении вкладчиков их денег принималось на общенародном референдуме, а через три года на другом острове — Кипре — наднациональная «тройка» (МВФ, Еврокомиссия, ЕЦБ) уже обошлась без всякой «демократии». Она просто поставила общественность перед фактом. И на всякий случай порекомендовала властям острова привести полицию и вооруженные силы в состояние повышенной готовности.
Трудно себе даже представить, какие могли бы последовать акции со стороны Запада, если бы народ Исландии попытался реально идти против интересов Финансового интернационала. На острове, между прочим, запасов продовольствия было всего на две-три недели. Однако Исландия никаким блокадам и санкциям не подвергалась, никто из жителей от голода не умер (и даже, наверное, сильно не похудел). Вряд ли изнеженные и избалованные исландцы способны на какую-то серьезную борьбу с финансовой олигархией, если на протяжении ряда лет они кормились из рук этой самой олигархии. Да и фигура премьер-министра Исландии, которого (которую), с подачи некоторых журналистов окрестили «национальным лидером», вызывает большие сомнения. Это женщина Йоханна Сигурдардоттир, которая возглавляла правительство с начала 2009 года до весны нынешнего года. Она прославилась отнюдь не борьбой с Финансовым интернационалом, а тем, что стала первым в истории открытым гомосексуалом, возглавившим правительство. Она также первый глава правительства в мировой истории, вступивший в официальный однополый брак. Трудно представить, что оффшорный остров, который вполне вписывается во все стандарты современного либерально-содомитского общества, может начать настоящую национально-освободительную революцию против Финансового интернационала.
Вместе с тем, в мире сегодня достаточно прецедентов акций, направленных реально против всевластия
Финансового интернационала. Вот их-то мировые СМИ действительно замалчивают.
4.3. Будущее Европы как диктатура банкиров
Европа с 2007 года находится в состоянии перманентного кризиса. Сначала это был финансовый кризис, затем он плавно перешел в долговой и бюджетный кризис и в любой момент может перерасти в банковский. Власти Европейского Союза (на сегодняшний день в него уже входят 28 стран) судорожно предпринимают самые разные попытки предотвратить коллапс банковской системы. В сентябре нынешнего года Европарламент одобрил закон о создании единого механизма банковского надзора в еврозоне. СМИ назвали это началом строительства Европейского банковского союза.
ЕБС — путеводная звезда для тех, кто строит новый мир
Видно невооруженным глазом, что главную ставку Брюссель (там находится штаб-квартира Европейского Союза) делает на укрепление банковской системы в рамках ЕС. В 2012 году руководители Европейского Союза провозгласили курс на создание Европейского банковского союза (ЕБС). По их мнению, процесс формирования валютной интеграции должен быть дополнен интеграцией банковской. Если в срочном порядке не выстроить ЕБС, то, как считают высшие чиновники ЕС, вслед за финансовым и долговым кризисами неизбежно последует банковский кризис. Он может разнести в клочья экономику стран ЕС, а интеграционная группировка развалится как карточный домик. В ЕБС должны, в первую очередь, войти страны еврозоны (17 стран), а затем и остальные страны Европейского союза (еще 11 стран). «Соединенные Банки Европы» — главный лозунг европейской финансовой олигархии и находящихся в ее услужении общеевропейских чиновников. В рамках ЕБС уже не должно быть ни итальянских, ни германских, ни французских банков. Все они превратятся в безликие «европейские» банки.
Мировые СМИ достаточно подробно освещают все крупные и мелкие события, связанные с построением ЕБС. Но они не раскрывают метафизического и геополитического смысла данного проекта. Между тем, ЕБС — лишь часть глобального проекта построения Нового мирового порядка (НМП). За созданием ЕБС, согласно планам мировой финансовой олигархии, должно последовать создание Всемирного банковского союза (ВВС), который будет «базисом» и «каркасом» НМП. Впрочем, время ВБС еще не пришло, о нем говорят лишь в кулуарах ежегодных встреч закулисных организаций типа Бильдербергского клуба. Более 100 лет назад известный австро-немецкий экономист и социалист Рудольф Гильфердинг (автор фундаментального исследования «Финансовый капитал») писал о том, что трудно придумать более совершенный институт для управления обществом, чем банк. Банки — инструменты не только для делания денег «из воздуха», но также наиболее эффективные из известных человечеству институтов контроля и учета (кстати, эту мысль любил повторять В.И. Ленин). По его мнению, переход власти в обществе к банкам будет означать построение идеального общества, которое Гильфердинг назвал «организованным капитализмом», «преддверием социализма», «тоталитарным обществом» (кстати, он первый ввел в оборот термин «тоталитаризм», вкладывая в него положительный смысл). Впрочем, «организованный капитализм» Гильфердинга напоминает «лагерный социализм» Л. Троцкого. Термины достаточно условны. Трудно подобрать точные слова для определения сути НМП. Его в равной степени можно назвать «организованным капитализмом», «банковским социализмом», «тоталитарным обществом», «новым рабовладением», «новым феодализмом» и т. п. Эти термины отражают разные грани нового единого планетарного общества. То общество, которое Гильфердинг называл «организованным капитализмом», было описано им весьма схематично. Более поздние работы других авторов содержали дополнительные детали. Например, работа британского разведчика Джона Колемана «Комитет трехсот», которая вышла впервые в 1992 году. Заметим, что работа Колемана базируется на материалах, которые разведчик собирал в течение трех десятков лет. Это уже не кабинетные умственные построения ученого или писателя, а секретные документы, реальные планы по переустройству мира на новых принципах. НМП — конечная цель мировых ростовщиков, которые на протяжении столетий и даже тысячелетий мечтали о мировом господстве. НМП — такая организация мирового общества, когда у власти находится узкая кучка «избранных» (отнюдь не «золотой миллиард», а лишь «золотой миллион»), ставших «как боги». А под ними — «грязный миллиард», обслуживающий все прихоти «золотого миллиона» (от остальных миллиардов «избранные» будут в плановом порядке избавляться). Колеман специально подчеркивает, что руководят процессом построения НМП крупнейшие банкиры. А для того, чтобы их руководство было более эффективным, необходимо окончательное выведение банков из-под контроля национальных государств и их последующая консолидация в рамках крупных объединений, непосредственно подчиняющихся наднациональным органам, за которыми стоят крупнейшие мировые ростовщики.
О банковских надзирателях
На финансовом саммите ЕС (встреча министров финансов стран-членов Европейского Союза) в конце июня 2013 года были сделаны некоторые практические шаги в направлении формирования ЕБС. План создания Европейского банковского союза предусматривает решение следующих основных задач: а) создание единой системы банковского надзора в рамках ЕС; б) разработка общеевропейских правил банкротства, реструктуризации и спасения (санации) банков; в) определение источников и порядка финансирования банкротства, реструктуризации и санации банков; г) создание общеевропейской системы страхования банковских вкладов. На последнем саммите ЕС основное внимание было уделено первым трем задачам. В ходе обсуждений выявилось множество «подводных камней» и противоречий в позициях отдельных стран. Еще в прошлом году многие думали, что ЕБС можно создать в течение одного-двух лет. Обсуждения показали, что в более или менее законченном виде Европейский банковский союз может сложиться не ранее 2018 года.
Первоначально Брюссель (Европейская комиссия) и Франкфурт (Европейский центральный банк) планировали введение в ЕС единого надзорного механизма — ЕНМ (Single Supervisory Mechanism — SSM) — к концу 2013 года. Однако на июньском финансовом саммите ЕС дата была перенесена на 1 марта 2014 года. Также предполагалось, что надзор будет осуществляться над всеми банками, находящимися в еврозоне (17 государств). В общей сложности это более 6 тысяч банков. Однако в ходе предварительных консультаций выяснилось, что в ЕС существуют большие различия в понимании функций, охвата, статуса единого банковского надзора. Условно можно выделить две группы стран. Одна примыкает к Германии, другая — к Франции. Германия в отличие от Франции не склонна делать все банки объектом единого надзора. Она считает, что достаточно включить в сферу единого банковского надзора 150–200 наиболее крупных, «системообразующих» банков. А остальные должны оставаться в ведении национальных банковских надзоров. Таким образом, Германия предлагает двухуровневую систему банковского надзора. Немецкий вариант поддержали Швеция, Австрия, Польша и некоторые другие страны. На июньском финансовом саммите верх взял именно немецкий вариант. Впрочем, в несколько смягченном варианте. Согласились с тем, что сначала единый надзор будет охватывать примерно 150 наиболее крупных банков. При этом не исключили, что в будущем под единый надзор будут постепенно переводиться другие, более мелкие банки.
Серьезные противоречия возникли и в связи с определением органа, который будет осуществлять функции единого банковского надзора. Франция и страны Южной Европы посчитали, что эту функцию должен выполнять Европейский центральный банк. Германия была против. На том основании, что совмещение в одном институте функций денежно-кредитной политики и банковского надзора не допустимо, это явный конфликт интересов. В конце концов, было принято решение, что создавать специальную организацию общеевропейского банковского надзора не целесообразно. Этим будет заниматься в ЕЦБ специальное подразделение, но при этом оно будет иметь большую автономию. Германия пошла навстречу Франции ради того, чтобы продемонстрировать хотя бы какой-то прогресс в деле создания ЕБС. Для сближения позиций с Францией министр финансов Германии Шойбле даже отказался от того, чтобы надзорный банковский орган размещался во Франкфурте (там, где находится штаб-квартира ЕЦБ). Немцы согласились с тем, чтобы его штаб-квартира была организована в Париже. Германия пошла на большие жертвы и потому, что в список банков, которые будут надзирать из Парижа, попадут в первую очередь немецкие организации. В список будут включены банки еврозоны с капиталом, превышающим 30 млрд, евро, а также те банки, капиталы которых превышают 20 % ВВП их страны. В частности, согласно этим критериям, в список поднадзорных попадают немецкие банки: Deutsche Bank, Commerzbank, центральный кооперативный DZ Bank, все крупнейшие государственные региональные банки и некоторые сберегательные и кооперативные банки страны.
ЕС легализует банковские конфискации
Остановимся подробнее на анализе решений саммита ЕС по вопросам банкротства, реструктуризации и санации европейских банков. Это очень «больной» вопрос не только для ЕС, но и Запада в целом. Дело в том, что последний мировой финансовый кризис имел все шансы перерасти в мировой банковский кризис. Банки Нового и Старого Света в конце прошлого десятилетия могли вымереть как мамонты. Ситуацию спасли правительства, которые бросили на спасение банков громадные деньги из государственных бюджетов. По данным ОЭСР, в целом по миру «вливания» в банковскую сферу в виде бюджетных денег и кредитов центральных банков в период финансового кризиса составили 11 трлн. долл. Львиная доля этих «вливаний» пришлась, конечно, на западные банки. На финансовом саммите ЕС в июне 2013 года была озвучена цифра: «тонувшие» банки Европейского Союза получили бюджетных денег от своих правительств на сумму 1,6 трлн. евро.
Особо среди европейских стран отличилась Ирландия, которая в середине прошлого десятилетия переживала экономический бум, прежде всего в секторе строительства и недвижимости. «Профессиональные экономисты» успели даже назвать этот бум «ирландским чудом». Однако «чудо», как всегда, обернулось катастрофой. В 2007 году произошло схлопывание пузыря на рынке недвижимости. Банки страны, финансировавшие строительные проекты за счет привлечения краткосрочных кредитов, не смогли больше погашать кредиты. Банкротство Lehman Brothers в сентябре 2008 года еще больше увеличило давление на финансовые институты и заставило правительство Ирландии ввести неограниченные гарантии по депозитам, которые продлевались на три следующих года (такого в истории банковского дела не было нигде и никогда). В итоге к концу 2010 года на поддержку банков было потрачено 64 млрд, евро — около 40 % ВВП страны. Казна опустела, а положение банков еще больше ухудшалось. Власти Ирландии были вынуждены обратиться за помощью к европейским партнерам и МВФ. Те в конце 2010 года предоставили ей 67,5 млрд, долл., не менее 1/3 из которых пошло на рекапитализацию банков, число которых сократилось к тому моменту с пяти до двух. Ирландии не удалось спасти свои банки, а государство фактически стало банкротом. Положение Ирландии на сегодняшний день намного хуже, чем у Греции и других стран Южной Европы. В Брюсселе признают, что «ирландский прецедент» — пример того, как не следует спасать банки. Впрочем, ряд других европейских стран также не далеко ушел от Ирландии. Британия в общей сложности осуществила «вливания» в банковский сектор в период кризиса на сумму 500 млрд. ф. ст. Между прочим, в ходе кризиса были национализированы крупнейших банки страны — Royal Bank of Scotland, HBOS и Lloyds TSB.
И в США, и в Западной Европе все это вызвало резкую критику со стороны многих оппозиционных политиков и протесты со стороны налогоплательщиков. Представители небанковского бизнеса справедливо назвали финансовый сектор «нерыночным», обвинили власти в насаждении «банковского социализма». Гигантские денежные вливания в банковский сектор резко увеличили дефициты государственных бюджетов стран-членов ЕС, что, в свою очередь, спровоцировало рост государственных долгов, перерастание финансового кризиса в долговой кризис. Когда прошла острая фаза финансового кризиса, чиновники в Брюсселе и Франкфурте, а также в странах-членах ЕС стали клятвенно заявлять, что больше банковский сектор за счет государственных средств они спасать не будут. Мол, пусть идут на дно. Или изыскивают иные, негосударственные источники своего спасения и финансового оздоровления.
Наступил март 2013 года. На Кипре начался известный всем «банковский скандал». На самом деле это был эксперимент по спасению двух ведущих банков острова с помощью средств вкладчиков. Этот эксперимент фактически свелся к тому, что была произведена конфискация части депозитов для покрытия обязательств банков, принудительный перевод части депозитных средств в инвестиции (акции банков) и замораживание оставшейся части на неопределенный срок. Был создан прецедент беспардонного посягательства денежных властей на частную собственность в виде денежных вкладов. Ряд стран (в частности, Новая Зеландия) стал рассматривать возможность применения подобной схемы спасения банков. Неожиданную прыть проявил Европейский союз, который уже в апреле-мае с.г. заявил о целесообразности легализации кипрской схемы на всем пространстве «единой Европы», причем в кратчайшие сроки. На последнем финансовом саммите ЕС были разработаны основные принципы и некоторые детали схемы, определены сроки ее практического внедрения.
Если говорить коротко, то решения саммита ЕС таковы: за банкротство банков должны отвечать крупные вкладчики, держатели облигаций и акционеры. Председательствовавший на встрече министр финансов Ирландии Майкл Нунан назвал принятый пакет мер «революционными изменениями в том, как воспринимаются банки», сообщила Financial Times. Министр финансов Германии Вольфганг Шойбле назвал переговоры «достаточно сложными и насыщенными» и заявил, что реформы станут важным шагом в демонстрации того, что акционеры и кредиторы «несут ответственность в первую очередь».
Новые правила предписывают, что основное бремя по предотвращению банкротства банков ляжет на акционеров, держателей облигаций и крупных вкладчиков. Что касается акционеров, то тут нет ничего нового. Они всегда отвечали своим капиталом в первую очередь и в полном объеме. А среди иных участников спасения появляются держатели облигаций, фактически кредиторы банка. Далее по списку следуют крупные вкладчики, у которых суммы средств на депозитных счетах превышают 100 тыс. евро, т. е. величину гарантированного в Европейском Союзе банковского вклада. В то же время депозиты сверх этой суммы, открытые компаниями малого и среднего бизнеса, будут «стричься» в последнюю очередь — после списания средств со счетов крупных корпораций. Никаких конкретных цифр (процентов) лимитов (пределов) списаний со счетов клиентов банков не называется. Надо понимать так, что списывать будут столько, сколько потребуется.
«Банковский социализм»: сохранить нельзя отменить
Впрочем, банк может также рассчитывать на «внешнюю» помощь, под которой понимаются деньги из государственного бюджета и специальных фондов ЕС. Однако право на такую «внешнюю» помощь появляется лишь после списания не менее 8 процентов собственных обязательств банка.
Относительно того, что такое «внешние» источники помощи банкам, среди министров финансов разных стран ЕС и чиновников ЕС единого понимания нет. Все клянутся в том, что это не должны быть обычные бюджетные средства. Говорят про некие фонды, которые должны формироваться за счет средств самих банков. Своеобразные банковские «общаки». Расхождения здесь в том, что некоторые чиновники ратуют за национальные банковские фонды, которые формируются банками данного государства и которые используются на цели спасения своих же банков. Другие считают, что это должен быть единый банковский фонд для всех банков ЕС. А. Меркель, подозревая, что общеевропейский фонд может наполняться преимущественно за счет средств германских банков, а использоваться банками других стран (прежде всего, Южной Европы) ратует за систему национальных банковских фондов. Ее оппоненты справедливо говорят, что Европейский банковский союз не может состояться в том случае, если фонды будут национальными. Также имеются расхождения в понимании того, за счет каких отчислений должны формироваться фонды (налоги на финансовые транзакции, на депозиты, активы и т. п.). Нет единого мнения относительно величины отчислений и общих объемов фондов.
Кстати, еще в 2009–2010 гг. на уровне Международного валютного фонда имели место серьезные обсуждения проекта создания Глобального банковского фонда для поддержки банков, который бы формировался за счет единого мирового банковского налога. Эту идею активно продвигал тогдашний директор МВФ Доминик Стросс-Кан. После финансового кризиса и закачки в банковскую систему США без малого 2 триллионов долларов бюджетных денег о необходимости введения специального банковского налога и создания банковского фонда в США (порядка 100 млрд, долл.) говорил также президент Б. Обама. Даже в России в 2009 г. обсуждался вопрос о введении (хотя бы на время кризиса) специального налога на банки. Но всё тогда осталось на уровне разговоров. Причина неудач проста — жадность и несговорчивость банков, привычка жить за счет налогоплательщиков. У МВФ и отдельных государственных деятелей не хватило сил для того, чтобы сломить иждивенческие настроения ростовщиков. К тому же кризис начал рассасываться.
С учетом неудачного опыта по созданию глобального и американского банковских фондов некоторые эксперты скептически относятся к возможности создания единого банковского фонда в Европейском союзе. Еще в мае 2010 года Комиссар ЕС по внутреннему рынку Мишель Барнье огласил намерение Европейской комиссии вынести на рассмотрение проект специального налога на банки, за счет которого будут покрываться расходы на их санацию. Мишель Барнье озвучил две альтернативные модели банковских фондов: а) единый фонд в рамках ЕС; б) система национальных фондов с унифицированными правилами работы. При втором варианте национальные фонды, согласно Барнье, могут (скорее, должны) предоставлять помощь банкам других стран ЕС. Это диктуется тем, что многие европейские банки присутствуют сразу в нескольких странах ЕС (в виде «дочек» или филиалов). Координировать сеть национальных банковских фондов, по замыслу Барнье, должна Европейская комиссия.
С самого начала многие страны весьма настороженно отнеслись к идее создания единого фонда. В лучшем случае страны-члены ЕС готовы идти на создание национальных фондов. Даже если они будут созданы, не факт, что они будут помогать банкам других стран. В частности, именно такую позицию заняли канцлер Германии Ангеле Меркель и министр финансов Вольфганг Шойбле. Их позиция имеет традиционное обоснование: Германия устала кормить всю Европу. Но при отсутствии общеевропейского фонда под вопрос ставится идея Европейского банковского союза. Ведь общеевропейский банковский регулятор (если он будет создан) должен принимать решения о ликвидации, реструктуризации или санации банков, а реальных инструментов реализации принятых решений в его распоряжении не будет.
В общем, последний финансовый саммит ЕС не сумел добиться полного консенсуса по поводу механизмов «внешней» поддержки европейских банков. Комиссар ЕС по внутреннему рынку Мишель Барнье попытался внести ясность в этот вопрос. Он разъяснил, что специальный общеевропейский фонд для поддержки и ликвидации банков все-таки будет создаваться. И формироваться он будет исключительно за счет самих банков. Он назвал количественные ориентиры: в течение 10 лет на финансирование фонда планируется собрать от 60 до 70 млрд. евро. Для Европы это не более чем чайная ложка. Во время последнего кризиса такие суммы на спасение банков потратила одна маленькая Ирландия. Таким образом, если чиновникам из Брюсселя все-таки удастся «продавить» идею создания Европейского банковского фонда, то он будет иметь чисто символическое значение, имитировать процесс движения к ЕБС.
ЕБС: противоречия и проблемы
Мы уже обратили внимание на то, что многие решения по построению ЕБС носят достаточно «символический» характер. Их назначение — имитировать положительную динамику процесса, вносить оптимизм в настроения европейских политиков, предпринимателей и обывателей. На самом же деле, в ходе переговоров по ЕБС возникло множество противоречий, споров и обид.
Мы уже отчасти отметили некоторые из них. Например, противоречия между группой стран во главе с Германией и группой стран под предводительством Франции. Вторые торопят с созданием ЕБС. Первые, наоборот, проповедуют принцип постепенности, обращают внимание на то, что необходимо приведение правовой базы ЕС в соответствие с задачами банковской интеграции. 13 мая 2013 года министр финансов Германии Вольфганг Шойбле заявил Financial Times, что завершить процесс создания банковского союза нельзя без пересмотра договоров ЕС. По мнению Шойбле, для проведения в жизнь проекта ЕБС центральная власть ЕС не имеет достаточных сил и полномочий: «У ЕС не хватает средств принуждения, чтобы приводить в жизнь решения». Министр против того, чтобы давать обещания, которые ЕС не может выполнить, так как они напрямую подорвут доверие к нему. А для подведения под банковскую интеграцию адекватной правовой базы в условиях сегодняшней европейской неразберихи — крайне неудачное время. В 2014 году должны проходить очередные выборы в Европарламент. Политики предпочитают «не дразнить зверя» и не поднимать вопрос о пересмотре базовых договоров ЕС. Опросы общественного мнения показывают, что сегодня простые граждане всех стран ЕС не готовы идти на дальнейшую утрату национального суверенитета. Чем обусловлена спешка второй группы? — Прежде всего тем, что они рассчитывают на поддержку со стороны ЕБС своих банков, которые не сегодня-завтра могут пойти на дно и на спасение которых у стран второй группы нет денег. Особенно свое нетерпение демонстрируют Испания, Португалия, Италия.
Еще более серьезным противоречием в связи с ЕБС являются различия в позициях стран, которые принадлежат к зоне «евро» (17 стран) и остальными странами-членами ЕС (11 стран). По замыслу авторов проекта ЕБС полноценными членами ЕБС могут быть лишь страны, входящие в еврозону. Они имеют права и обязанности в полном объеме. Другие страны также приглашаются в ЕБС, но при этом они не получают необходимых прав в принятии решений в рамках ЕБС. Тем более, не могут рассчитывать на получение помощи своим «тонущим» банкам. Фактически таким странам делается намек: вы сначала вступите в зону евро, а затем добро пожаловать в ЕБС. Но вступление в зону евро 11 стран-аутсайдеров не может произойти по разным причинам. Имеют место два основных случая. Либо страна не отвечает необходимым экономическим и финансовым критериям еврозоны. Либо страна вообще не желает такого вступления.
Пример первого случая — Польша. Она всегда проявляла активность в обсуждении разных вопросов и в принятии разных решений в ЕС. В ЕБС ей предлагают лишь приставную скамеечку. Она чувствует себя уязвленной. Тем более что она понимает, что даже если Польша не вступит в ЕБС, эта наднациональная организация все равно найдет способ вмешиваться в банковские дела Польши. Например, в Польше много иностранных банков, в том числе из стран зоны евро («дочки» или филиалы крупных западноевропейских транснациональных банков). Желает того Польша или нет, но такие банки прямо или косвенно будут контролироваться надзорным органом ЕБС.
Пример второго случая — Великобритания. Она, находясь в ЕС, сознательно дистанцируется от зоны евро. Согласиться Лондону на то, чтобы британские банки стали объектом общеевропейского надзора, — значит лишиться своей независимой от Брюсселя и Франкфурта банковской системы. Именно эта автономная банковская система, не подвластная Европейскому центральному банку, является гарантией того, что Лондон сохраняет за собой статус ведущего международного финансового центра. Планы создания ЕБС вбивают еще более глубокие клинья в отношения между Великобританией и континентальной Европой. Для Лондона ЕБС — крайне неприятная штука. Британия стала чувствовать себя в Европе полным чужаком. Ее представителей даже не пускают на некоторые совещания, где страны еврозоны обсуждают деликатные детали будущего банковского союза. Лондон твердо заявляет, что не при каких условиях входить в ЕБС не будет. Более того, английские политики и государственные деятели с удовольствием фиксируют и обсуждают провалы Брюсселя и Франкфурта в деле построения ЕБС.
Уже не приходится говорить о Венгрии, которая с конца 2011 года стала проводить достаточно независимую экономическую и финансовую политику. Если правительству Виктора Орбана удалось поставить под свой контроль центральный банк страны, то вполне очевидно, что он ни при каких обстоятельствах не отдаст кредитные организации Венгрии под единый европейский банковский надзор. Из 28 членов ЕС Венгрия и Великобритания — два наиболее строптивых и независимых от Брюсселя государства. Особенно неприятным для Брюсселя является тот факт, что проводя независимую экономическую и финансовую политику, Будапешт добивается определенных успехов (например, снижение внешнего долга, дефицита бюджета). Тем самым Венгрия дискредитирует различные инициативы Брюсселя, которые в своем большинстве не улучшали, а лишь усугубляли экономическое положение стран ЕС. Не исключено, что Будапешт может присоединиться к Лондону в критике проекта ЕБС.
Еще один узел противоречий возник в связи с политикой так называемых «количественных смягчений», которую ЕЦБ стал проводить по аналогии с ФРС США. Речь идет о том, что ЕЦБ занялся выкупом долговых бумаг некоторых государств ЕС, накачивая экономику еврозоны деньгами. На первый взгляд, политика «количественных смягчений» не связана с проектом ЕБС. Но на самом деле, связь очевидна. ЕЦБ спасает некоторые европейские банки, покупая у них эти долговые бумаги, помогая разгружать банковские активы от опасного балласта. Против такой практики особенно протестует Германия. Из-за своего несогласия с «количественными смягчениями» в 2011 г. покинул свой пост главный экономист ЕЦБ Юрген Штарк. ЕЦБ особенно не афиширует свои операции по выкупу долговых бумаг, но в основном это облигации двух государств — Испании и Италии. ЕЦБ тем самым спасает не только эти страны, но и некоторые европейские банки — держатели испанских и итальянских бумаг. Крайне избирательный характер «количественных смягчений» является источником сильнейших дрязг и обид в ЕС. Впрочем, в СМИ попадают лишь слабые их отголоски.
Второй «вал» кризиса не за горами
Еще до создания полноценного ЕБС и банковского фонда, ряд европейских стран начали клянчить деньги для поддержки их банков. Прежде всего, это страны Южной Европы. Было принято решение, что на первых порах будут использоваться средства стабилизационного фонда ESM. Ему было разрешено направлять до 60 млрд, евро из доступных ему 700 млрд, на помощь финансовым институтам. При этом предусмотрено, что полученные банком из стабилизационного фонда деньги будут записываться как долг той страны, к которой «приписан» этот банк. Одна только маленькая деталь: лимиты стабилизационного фонда на помощь европейским банкам ничтожно малы. Они меньше 4 % того объема бюджетных денег, которые Европа потратила на спасение своих банков во время последнего кризиса. Да к тому же фонд ESM только-только начал свою работу и до его полного наполнения еще очень далеко. Начнись завтра вторая волна кризиса, у фонда не найдется денег для помощи даже одному крупному банку типа «Дойче банк» или «Сосьете Женераль».
По мнению бывшего главного экономиста ЕЦБ Юргена Штарка, руководству Евросоюза не удалось добиться перелома негативных процессов в экономике. Вторая «волна» кризиса может оказаться намного выше первой. Она может оказаться даже «валом» — как на картине Айвазовского «Девятый вал». При этом финансовое положение банков и государств ЕС сегодня значительно хуже, чем накануне первой «волны» кризиса. Опубликованы результаты исследования британского банка Royal Bank of Scotland, касающиеся состояния банковского сектора в 17 странах еврозоны. Объем активов европейских банков этих стран в 2013 г. достиг 32 млрд, евро, что примерно в три раза превышает ВВП валютного блока. Размер активов непомерно высок по отношению к собственному капиталу европейских банков. Для выполнения нормативов достаточности капитала «Базель-3» (рекомендации Банка международных расчетов) им, как отмечается в исследовании, следует избавиться от активов в размере 3 трлн. евро. Сделать этого они в некоторых случаях не хотят, а в других случаях не могут. Как в том анекдоте про чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. То же самое можно сказать про меры по наращиванию собственного капитала банков: и не хотят, и не могут.
Национализация банков и «диктатура банкиров»
Впрочем, в виду сгущающихся туч, являющихся предвестниками новой волны кризиса, проект ЕБС может остаться на бумаге. Вторая волна накроет банки, их опять потребуется спасать. Придется прибегать к проверенному средству — бюджетным «спасательным кругам». Некоторые скептически настроенные эксперты полагают, что если начнется кризис, то вся риторика Брюсселя будет немедленно забыта, дело может дойти даже до национализации «тонущих» банков. Но, как говорили древние, «нельзя войти в одну реку два раза». Если в 2008–2010 гг. национализации банков проводились с достаточно щедрым выкупом долгов и активов банков, то сейчас может быть реализована модель большевистской национализации, т. е. без компенсаций. По той причине, что состояние государственной казны всех стран ЕС крайне плачевное. Не исключено, что чиновники (комиссары) из Брюсселя уже начали штудировать работы по финансовой истории Советской России для того, чтобы подготовиться к «грозящей катастрофе». Напомним, что тогда большевики наводили порядок в денежно-кредитной сфере, прибегая преимущественно не к финансовым инструментам и технологиям, а к маузеру и другим инструментам «диктатуры пролетариата». В качестве обязательной литературы чиновникам из Брюсселя, отвечающим за финансовый сектор, можно было бы порекомендовать работу «классика» марксизма-ленинизма «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (1918 год). Вот лишь один из фрагментов работы:
«В том, что за отдельными банками и их операциями никакой действительный контроль (даже если отменена коммерческая тайна и пр.) невозможен, ибо нельзя уследить за теми сложнейшими, запутанней-шими и хитроумнейшими приемами, которые употребляются при составлении балансов, при основании фиктивных предприятий и филиальных отделений, при пускании в ход подставных лиц, и так далее и тому подобное. Только объединение всех банков в один, не означая, само по себе, ни малейших изменений в отношениях собственности, не отнимая, повторяем, ни у одного собственника ни единой копейки, дает возможность действительного контроля, — конечно, при условии применения всех других, указанных выше, мероприятий. Только при национализации банков можно добиться того, что государство будет знать, куда и как, откуда и в какое время переливают миллионы и миллиарды. И только контроль за банками, за центром, за главным стержнем и основным механизмом капиталистического оборота позволил бы наладить на деле, а не на словах, контроль за всей хозяйственной жизнью, за производством и распределением важнейших продуктов, наладить то «регулирование экономической жизни», которое иначе осуждено неминуемо оставаться министерской фразой для наду-ванья простонародья. Только контроль за банковыми операциями, при условии их объединения в одном государственном банке, позволяет наладить, при дальнейших легко осуществимых мероприятиях, действительное взыскание подоходного налога, без утайки имуществ и доходов, ибо теперь подоходный налог остается в громаднейшей степени фикцией. Национализацию банков достаточно было бы именно декретировать, — и ее провели бы директора и служащие сами. Никакого особого аппарата, никаких особых подготовительных шагов со стороны государства тут не требуется, эта мера осуществима именно одним указом, «одним ударом»»[119].
Способы и технологии выхода из кризисов универсальны, не зависят от того, кто стоит у власти и каков способ производства или общественный строй. Банкиры не хуже «классика» знают об этих способах и технологиях и знают, когда и как их применять. Все будет так, как было у нас в Советской России в те лихие годы. Только вместо «диктатуры пролетариата» будет провозглашена «диктатура банкиров». Тогда национализация осуществлялась в пользу «пролетарского» государства, а на этот раз она может быть проведена в пользу мирового правительства.
4.4. Венгрия: опасный прецедент для Финансового интернационала
В мире случается все больше событий, которые можно назвать «опасными прецедентами». Опасными — для мировой финансовой олигархии. Впрочем, одновременно и спасительными, или, по крайней мере, обнадеживающими — для большей части человечества. Крупнейшие мировые СМИ, подконтрольные мировой олигархии, стараются замалчивать подобные события. Например, очень скупо освещаются события последних лет в Венгрии, которая с начала 1990-х гг. традиционно считалась «образцовой европейской демократией».
«Образцовая демократия», или Добыча Финансового интернационала
Венгрия еще в эпоху существования социалистического лагеря, членом которого она являлась, демонстрировала свою «особость» и тяготение к западному миру. Так, в 1973 году, в самый разгар «холодной войны», она присоединилась к ГАТТ (Генеральное соглашение по тарифам и торговле — предшественник нынешней ВТО). В 1982 году страна стала членом МВФ и МБРР. После развала социалистического лагеря очень быстро начала интегрироваться в Единую Европу: в 1991 г. вошла в Совет Европы, с 2004 г. — полноправный член Европейского союза. Параллельно велась подготовка к вступлению в еврозону. С середины 2001 г. была введена полная конвертируемость национальной денежной единиц — форинта. Страна быстро интегрировалась не только в европейскую, но и мировую экономику. Будучи еще двадцать лет назад не только промышленной, но и аграрной страной, сегодня Венгрия почти полностью зависит от импорта продовольствия. Правительство оперативно распродало почти все активы государственного сектора, осталось всего 100 государственных предприятий. В основном все скупили иностранные инвесторы. В начале текущего десятилетия в маленькой Венгрии насчитывалось около 30 тысяч компаний с полным или частичным участием иностранного капитала. На них приходилось от 60 до 70 % создаваемого в стране ВВП, 80 % экспорта. В 2000 г. в Венгрии иностранному капиталу принадлежало 80 % банковского сектора. На тот момент это даже больше, чем в Чехии (54 %) и Польше (53 %). В банковском секторе Венгрии представлены такие гиганты, как немецкие «Дойче Банк», «Байерише Ландесбанк» и «Коммерцбанк», австрийские «Эрсте Банк» и «Райффайзен Банк», итальянские «Интеса Санпаоло» и «УниКредит», французские «БНП Париба» и «Креди Агриколь», голландский «ИНГ», американский «Сити-бэнк».
Венгрию в Брюсселе и Вашингтоне не переставали хвалить за быстрые и «эффективные» реформы. Апогеем европейской славы Венгрии была первая половина 2011 года, когда она председательствовала в Европейском союзе.
ФИДЕС: отказ от прежнего курса страны
Но в это время уже начинался разворот курса страны, который еще не очень был заметен. Парламентские выборы в апреле 2010 года кардинально изменили политический ландшафт Венгрии. Победу одержала Венгерская гражданская партия (ФИДЕС), получив 262 депутатских мандата в парламенте (более двух третей мест). В мае того же года премьер-министром страны стал лидер ФИДЕС Виктор Орбан. Парламентское большинство и сформированное им правительство взяли курс на восстановление национального суверенитета страны. Страна еще не вступила в еврозону, а уже многие решения по экономическим, социальным, гуманитарным и политическим вопросам развития Венгрии принимались не в Будапеште, а в Брюсселе — штаб-квартире ЕС, а также в Вашингтоне, где находится Международный валютный фонд.
Для Запада было большой неожиданностью, что партийная коалиция во главе с ФИДЕС заявила об отказе от продолжения прежнего курса, который некоторые политики коалиции метко назвали «скармливанием страны» иностранным инвесторам. От слов новая власть перешла к делам. Уже летом 2010 года новый венгерский премьер Виктор Орбан выступил против диктата МВФ: отказался выполнять требования Фонда сокращать бюджетные расходы, делать беднее большинство населения своей страны и ввел, вопреки рекомендациям МВФ, дополнительный налог на банковский сектор. Но и эти действия — не самая главная крамола (вспомним, что, например, в ЕС некоторые страны, особенно из Южной Европы также отказываются сокращать бюджетные расходы, урезать социальные права трудящихся и т. п.). Брюссель и Вашингтон посчитали тогда, что это не более, чем временная «блажь», очередная PR-акция венгерских политиков.
Попытка штурма Центробанка Венгрии
Все оказалось намного серьезнее, чем думал Запад: в последние дни 2011 года было изменено законодательство, регулирующее статус центрального банка Венгрии. В МВФ и ЕС сразу увидели в этом попытку правительства Орбана подчинить Центробанк — «Венгерский национальный банк» (MNB) — венгерскому же государству, лишив его тем самым пресловутой «независимости». А это уже прямое указание на то, что страна может выйти из-под контроля Финансового интернационала. Преобразование MNB на основании принятого закона предусматривалось провести до конца марта 2012 г., т. е. в пределах трех месяцев.
Через несколько дней после принятия «крамольных» поправок к закону о центральном банке вступила в действие новая конституция Венгрии (с 1 января 2012 года). Она явно не гармонировала с представлениями Европейского союза об «общечеловеческих ценностях». Так, в Основном законе было заявлено, что народ Венгрии объединяют «Бог и христианство». Заметьте — не банки и рынок, не «демократические ценности», а идеалы христианства. Новая конституция фактически блокировала любые попытки навязать идущие из Брюсселя «рекомендации» об узаконивании содомитства, однополых браков, ювенальной юстиции и т. п. Кроме того, Основной закон подтверждал подконтрольность ЦБ правительству страны. Также Основной закон определил, что национальной денежной единицей страны является форинт. А решение о возможном переходе к евро может быть принято особо парламентским большинством. Некоторые трактовали данное положение конституции как включение если не красного, то желтого света на пути продвижения страны в еврозону.
Между прочим, в начале 2012 года самостоятельность Будапешта проявилась и в том, что он отказался подписать Европейский финансовый (бюджетный) пакт — документ ЕС, обязывающий страны проводить жесткую финансовую экономию и увеличивать налоги любой ценой. Справедливости ради следует сказать, что здесь Венгрия не оказалась одинокой — к пакту не присоединились также Великобритания, Швеция, Чехия.
Законодательные инициативы Виктора Орбана сделали его героем среди большей части соотечественников. За пределами Венгрии премьер-министра стали называть «Уго Чавесом Европы» (выражение «либерального» депутата Европарламента Даниэля Кон-Бендита). Вот как оценил международные последствия нового закона о Венгерском национальном банке депутат Европарламента Жан-Люк Меланшон: «Когда в Словакии к власти пришли крайне правые, Евросоюз хранил молчание, как и потом, когда националисты вошли в правительство Греции. Им было все равно — для них важны лишь деньги. А вот Орбан покусился на статус ЕЦБ, и этого ему не простят. Все, что угодно, но не это». В данном случае депутат подчеркивает, что венгерский закон о ЦБ может заставить европейских политиков задуматься и о статусе Европейского центрального банка, «независимость» которого просто безгранична.
«С Венгрией обошлись как с колонией»
Финансовый интернационал отреагировал моментально. На улицах Будапешта и других венгерских городов появились демонстранты — что-то наподобие нашей «болотной» публики. Самое удивительное: они несли плакаты, требовавшие «независимости» центрального банка! Просто умиляет столь глубокое знание вопросов денежно-кредитной сферы в среде уличных протестантов Венгрии. Сам MNB заявил протест против действий венгерских законодателей. Усилились нападки на Виктора Орбана со стороны венгерских СМИ (они особенно мстили ему за включение в Основной закон положения о цензуре). Началось перетряхивание «грязного белья» 69-летнего президента Венгрии Пала Шмитта, который поддерживал все основные законодательные инициативы премьер-министра (в конце концов, П. Шмитту пришлось уйти со своего поста, ему на смену пришел Янош Адер).
Внешние силы перешли к открытому давлению. Еще до принятия новой конституции премьер-министра пыталась увещевать государственный секретарь США Хиллари Клинтон. Глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу написал Виктору Орбану несколько писем, в которых выразил свою обеспокоенность в связи с проведенными реформами, пообещав проверить через Суд Европейского Союза новое законодательство Венгрии на предмет соответствия общеевропейским нормам. Для давления на Венгрию Еврокомиссия также задействовала экономические рычаги, демонстративно прекратив переговоры о выдаче необходимого Венгрии кредита. А ведь еще незадолго до этого Венгрия числилась в списке «образцовых демократий» и в период финансового кризиса 2008–2009 гг. получила от ЕС, Всемирного банка и МВФ займов в общей сложности около 20 млрд. евро. В январе 2012 г. начались переговоры об очередном займе с МВФ, и Фонд заявил, что условием предоставления займа является возвращение «независимого» статуса Венгерскому национальному банку. А Венгрии на грядущий год, по оценкам экспертов, требовались внешние заимствования в объеме около 20 млрд. евро. Реакция ведущих рейтинговых агентств была моментальной: в первых числах нового, 2012 года они сильно понизили кредитный рейтинг Венгрии. Иностранный капитал устремился за пределы Венгрии. Вниз пошел курс форинта, достигнув самых низких со времен кризиса значений. Процентные ставки по государственным долговым десятилетним бумагам правительства Венгрии превысили планку в 10 %.
Уже в конце января 2012 года «венгерский Чавес» вынужден был пойти на попятную. В. Орбан, в частности, заявил: «Мы готовы последовать всем рекомендациям в отношении нашего Центробанка и его независимости. По-моему, острый конфликт между нами и Брюсселем сейчас состоит только в одном — некоторые члены Еврокомиссии рекомендовали членам правления нашего Центрального банка не приносить присягу на нашей конституции. Я согласен со всем, кроме этого». В апреле законодатели были вынуждены проголосовать за восстановление «независимости» Венгерского национального банка. Возникло ощущение, что Финансовому интернационалу быстро удалось подавить «бунт на корабле». В мае 2012 года Виктор Орбан в сердцах заявил: «Шайка бандитов, захватившая власть в Евросоюзе, занимается банальным порабощением всех, кого удаётся туда заманить! В Венгрии это поняли и пытаются спастись. Но международная финансовая мафия крепко держит венгров за горло…». А вот еще один откровенный комментарий В. Орбана: «С Венгрией обошлись как с колонией».
2013 год: второй раунд противостояния
Однако последующие события показали, что правящая партийная коалиция и ее лидер Виктор Орбан оружия не сложили. Весной 2012 года имело место не поражение, а лишь тактическое отступление. Весной 2013 года блок Виктора Орбана начал новое наступление. Усилиями Парламента Центральный банк Венгрии, а также в Конституционный Суд вновь были поставлены под контроль правительства. На пост председателя ЦБ был назначен верный Виктору Орбану человек — Дьёрдь Матольчи (до этого — министр экономики). Нынешнего председателя называют архитектором новой «неортодоксальной» экономики. Считается, что именно он разработал программу экономического возрождения страны. Согласно этой программе, правительству необходимо сворачивать внешние заимствования, ограничивать иностранный капитал, снижать процентные ставки по кредитам отечественных банков, положить конец финансовым спекуляциям, обеспечивать режим наибольшего благоприятствования для отечественного капитала и т. п.
Брюссель крайне болезненно прореагировал на предпринятые весной 2013 года шаги. Начался поиск способов наказать Будапешт. Европейская комиссия временно приостановила предоставление финансирования Венгрии по ряду программ помощи из-за якобы выявленных нарушений в сфере контроля за использованием этих средств. С таким заявлением выступил представитель Еврокомиссии Джонатан Тодд. По словам Яноша Лазара, главы аппарата премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, страна могла лишиться 600 миллиардов форинтов, то есть двух миллиардов долларов, уже в течении 2013 года. «В настоящее время перестало поступать финансирование для 13 из 15 программ, осуществляемых Национальным агентством развития», — сказал Лазар. Впрочем, в течение предыдущего года премьер-министр набрался некоторого опыта и поспешил обезопасить себя от давления извне: в начале года Венгрия успешно разместила на рынке государственные облигации на 2,5 млрд. евро.
Совсем недавно произошло еще одно знаменательное для Венгрии событие. Оно связано с Международным валютным фондом. В 2008–2009 гг. Венгрия получила от Фонда в рамках соглашения о сотрудничестве кредиты на сумму около 13 млрд. евро. Согласно графикам погашения кредитов, Будапешт должен был осуществлять выплаты до конца 2014 года. В начале августа 2013 года власти Венгрии сообщили, что страна со значительным опережением закрыла все свои обязательства перед МВФ. Как сказал министр экономики Венгрии Михай Варга, Венгрия перечислила 12 августа последний платеж по погашению кредитов МВФ в размере 2,15 млрд. евро. По данным министра, досрочное погашение сэкономило стране 3,5 млрд, форинтов (около 12 млн. долл.).
Кабинет министров и Центральный банк Венгрии уже два года находятся в натянутых отношениях с МВФ, премьер Венгрии даже обвинил МВФ во вмешательстве во внутреннюю политику страны. Фонду было указано на дверь. В июле председатель Центробанка Венгрии официально заявил, что Венгрия больше не нуждается в услугах Фонда и потребовал закрыть офис МВФ в Будапеште. Сегодня в правоконсервативной прессе Венгрии появляется большое количество интересных, глубоких и очень откровенных публикаций, раскрывающих истинное лицо Международного валютного фонда. Вот, например, выдержка из Magyar Hirlap online от 9 августа 2013 года: «МВФ оказывает «помощь», говорили и говорят на левом фланге ещё и сегодня. Замалчивается, что МВФ вместо помощи даёт кредиты на самых унизительных в мире условиях. Помимо прочего, возвращение кредитов организации делается важнее обслуживания всех остальных долгов, любые активы государства могут использоваться в интересах погашения. Правительства обязаны предоставлять любую информацию, в то время как МВФ даёт информацию тогда, когда хочет. Реальные отношения между страной и Фондом маскируются и тем, что требуемые меры корректировки, которые в действительности видит полезными МВФ, формально Фонд не провозглашает, а заставляет подписаться под ними правительство, словно основное желание правительств — обложить неподъёмными налогами собственный народ, уменьшить зарплаты, пенсии, социальные обязательства, поднять пенсионный возраст, закрывать школы и больницы. Эти действия называют «структурными реформами для выравнивания баланса». В данный момент их «благотворное» влияние чувствуют на себе греки, где экономика упала уже на целых 40 процентов, но для успеха необходимы дальнейшие «структурные реформы». (В самую пору грекам научиться не есть и не жить). В 2008-м мы также держались этого пути, как и те члены ЕС, для «спасения» которых призвали МВФ».
В приведенном выше фрагменте говорится, что непопулярные решения по «выравниванию балансов» исходят не от самого Фонда, а от правительства. Все просто: Фонд опирается в странах-получательницах «помощи» на компрадорских чиновников, которые рьяно проводят в жизнь политику Финансового интернационала, выдавая эту политику за собственную. В Венгрии такие чиновники получали за счет тех же кредитов МВФ ежемесячные жалованья, исчисляемые миллионами форинтов. В случае возникающих опасностей и прекращения кредитов от Фонда такие чиновники меняют кресла своих национальных ведомств на кресла международных организаций. «Наших компрадоров всегда ждёт высокооплачиваемая международная работа, если запудрива-ние мозгов в отечестве уже бесполезно и недовольство закипает», — отмечается в статье. Еще одна важная (и в то же время очевидная) мысль указанной статьи: МВФ ЕЦБ и Еврокомиссия в Венгрии (как и в любой другой стране ЕС) действуют синхронно и скоординировано. А как иначе, если у них единый хозяин — Финансовый интернационал?
Румынский и венгерский прецеденты: некоторые параллели
Некоторые наблюдатели уже поспешили провести параллель между политикой Виктора Орбана и политикой румынского лидера Николая Чаушеску. Напомним, что Н. Чаушеску был партийным и государственным руководителем социалистической Румынии. Страна, находясь в социалистическом лагере, занимала там особую позицию по многим идеологическим и политическим вопросам. В результате Советский Союз и некоторые другие страны социалистического лагеря применяли в отношении Румынии «мягкие» экономические санкции. Однако они не изменили позиции Румынии по ключевым политическим и идеологическим вопросам, зато подтолкнули Бухарест к развитию отношений с Западом. В 1973 г. Румыния вступила в МВФ. Заключила с рядом западных государств торгово-экономические соглашения, по которым получила режим наибольшего благоприятствования. К середине 1980-х гг. получила на Западе кредитов на общую сумму около 22 млрд, долл., в том числе 10 млрд. долл. — от США. Попала в «долговую ловушку». Ситуация в Румынии и вокруг Румынии дополнительно осложнялась в середине 1980-х гг. в связи с тем, что Н. Чаушеску выступил достаточно энергично и определенно против курса М. Горбачева (этот курс румынский лидер охарактеризовал как «уничтожение социализма»). Это отразилось негативно на торговоэкономических отношениях Румынии с СССР — главным ее партнером. Во второй половине 1980-х гг. Запад уже координировал свою политику в отношении Румынии с СССР. Ни на какие реструктуризации румынского долга Запад идти не соглашался. Кроме того, в 1987 г. Запад заявил о прекращении предоставления новых займов и кредитов Румынии. Находясь в сложнейшей ситуации, Н. Чаушеску объявил в стране режим жесткой экономии, нацеленный на то, чтобы вырваться из долговой кабалы Запада. В этом режиме страна находилась примерно три года. И, что удивительно, к маю 1989 года громадный долг был полностью погашен. Заметим, что досрочно: первоначально основные платежи были запланированы на период 1990–1996 гг.
Это вызвало бешеную реакцию на Западе, который всего за несколько лет до этого с раскрытыми объятиями встречал у себя румынского лидера. В североамериканской и британской прессе в 1988–1989 годах подчеркивалось, что Чаушеску становится «проблемой для Запада и Горбачева», что Румыния может сплотить все социалистические страны, противостоящие «перестройке». Поэтому, мол, с «Чаушеску нужно что-то решать». Входе переговоров тогдашнего президента США Д. Буша с руководством Венгрии (июнь 1989 г.) и с Горбачевым на Мальте (начало декабря), согласно американским, иранским, ливийским и китайским источникам, было принято окончательное решение о перевороте в Румынии и ликвидации Чаушеску. 21 декабря 1989 г. в Румынии произошел кровавый переворот. Чаушеску и его жена были зверски убиты иностранными наемниками. А через несколько дней Бухарест посетил Шеварднадзе, поздравивший путчистов-убийц с «избавлением Румынии оттирании Чаушеску»…
Мнение экспертов относительно того, что стало главной причиной кровавой истории в Румынии в декабре 1989 года, различны. Некоторые считают, что политические, связанные с опасениями Запада, что Чаушеску может сорвать «перестройку» в СССР и других странах социалистического лагеря. Другие акцентируют внимание на том, что Чаушеску создал крайне неприятный для Финансового интернационала прецедент — погашение страной всех внешних займов. Думаю, что сработали одновременно и те, и другие причины. Сегодня мировые СМИ не любят лишний раз напоминать про «румынский прецедент». Впрочем, некоторые венгерские издания, подконтрольные Финансовому интернационалу, все же о нем напоминают. Видимо, для того, чтобы предупредить Виктора Орбана: вот что происходит с теми, кто пытается вырваться из «долговой ловушки» Финансового интернационала.
Парадоксально, но нынешний премьер-министр Румынии Виктор Понта (левоцентрист), по инерции выступая с позиций антикоммунизма и продолжая ругать режим Николае Чаушеску, в то же время является сторонником своего тезки — Виктора Орбана (несмотря на то, что тот называет себя консерватором). В частности, Виктор Понта полностью разуверился в Международном валютном фонде, отказывается от продолжения сотрудничества с Фондом, всецело поддерживая решение венгерских властей о закрытии представительства МВФ. А ведь Виктор Орбан делает примерно то же, что четверть века назад делал Николае Чаушеску. Прозрение руководителей Румынии происходит еще быстрее, чем у их венгерских коллег. Для этого имеются вполне объективные причины. Румыния вступила в ЕС лишь в 2007 году. Но за каких-то пять лет внешний долг страны вырос в пять раз и достиг в 2012 году 98 млрд. евро. Долг современной Румынии перед Фондом — 30 млрд, долл., что существенно больше, чем тот, который еще недавно имела Венгрия и несравнимо больше, чем тот, который был у Румынии времен Н. Чаушеску.
Венгерский прецедент: «опасный» и «обнадеживающий»
Конечно, освобождение от пут Фонда Венгрии далось нелегко. В стране проводился режим жесткой экономии, при этом налоги заметно выросли. Всячески стимулировался экспорт и ограничивался импорт, что обеспечило многомиллиардное активное сальдо по текущим операциям платежного баланса. В 2010–2012 гг. этот показатель находился на уровне 2,4–2,8 % ВВП. В 2013 г. ожидается активное сальдо 3,4 % ВВП. Эффект политики правительства В. Орбана проявился очень скоро. Если в 2010 году дефицит государственного бюджета страны был равен 4,7 % ВВП, то в 2012 году он уже снизился до 1,9 % ВВП. Наметилось оживление в экономике. Самый сложный момент, по мнению властей страны, уже позади. Будут повышены зарплаты учителям, а затем запланированы повышения для других категорий бюджетников.
Вместе с тем расслабляться стране нельзя, поскольку впереди предстоит погашение других долгов государства — как по кредитам, так и по казначейским бондам. Половина долговых бумаг принадлежит иностранным юридическим и физическим лицам. Надеяться на реструктуризацию внешнего долга (подобную той, которая была проведена в марте 2012 года в отношении долговых бумаг Греции) трудно. Новая конституция страны устанавливает предел государственного долга в 50 % ВВП, правительству предстоит тяжелая работа по выполнению этой нормы. Серьезной проблемой является также большой долг домашних хозяйств. Граждане брали кредиты непосредственно у иностранных банков в валюте (преимущественно для строительства и приобретения жилья). Падение курса форинта сделало такие кредиты неподъемными для населения, правительство ищет пути выхода из этой долговой ловушки. Большие надежды по выходу страны из долговых тупиков Будапешт связывает с Россией, от которой он бездумно дистанцировался на протяжении примерно двадцати лет «реформ». Можно даже вспомнить слова того же Виктора Орбана во времена первого его премьерства о том, что восточнее границ Венгрии «начинается Азия». Имеются явные признаки восстановления прежних отношений между нашей страной и Венгрией. Министр экономики Венгрии Дюла Плешингер уже не раз заявлял о необходимости «перезапуска» торгово-экономических отношений с Россией. Очевидно, что Венгрия рассчитывает как на российские кредиты, так и на расширение экспорта на российский рынок, что должно увеличить положительное сальдо торгового баланса Венгрии.
Брюссель и Вашингтон очень болезненно переживают эти пока еще скромные успехи маленького европейского государства. Оно создает неблагоприятный фон для тех европейских государств, входящих в ЕС, которые безропотно следуют указаниям МВФ, Еврокомиссии, ЕЦБ. Еврокомиссия не может уже вмешиваться в финансовую политику Венгрии так глубоко и беспардонно, как она это делала раньше. Для этого просто нет объективных оснований. Взять, например, показатель государственного долга по отношению к ВВП. По данным Статистического управления ЕС (Евростат), в 2012 году он составлял в целом по Европейскому союзу (27 стран) 85,3 %, а в еврозоне (17 стран) — 90,6 %. В Венгрии показатель равнялся 79,2 %. Между прочим, это меньше, чем у Франции (90,2 %), Великобритании (90,0 %), Германии (81,9 %). А уж про страны Южной Европы (Греция, Испания, Португалия, Италия) и говорить не приходится — у них этот показатель выше 100 % ВВП.
Не менее показательны относительные цифры бюджетного дефицита (в процентах к ВВП). Поданным Евростата, в 2012 году в целом по Европейскому Союзу этот дефицит был равен 4,0 %. У Греции и Испании — около 10 %. А у Венгрии, как мы отметили, — всего 1,9 %. Между прочим, согласно Маастрихтскому договору, верхним пределом бюджетного дефицита является 3 % ВВП. Венгрия — одна из очень немногих стран, которые вписываются в исходные требования Европейского Союза!
В общем, мы являемся свидетелями драматического противостояния маленькой европейской страны и наднациональных институтов. Это противостояние отчетливо высвечивает истинные цели МВФ, ЕЦБ, Еврокомиссии, их рабскую зависимость от Финансового интернационала. Они не имеют ничего общего с демократией и процветанием народов Европы. Их цель-обеспечение власти Финансового интернационала над Европой и всем миром. Трехлетняя борьба Венгрии показывает, что сила Финансового интернационала не столь безгранична, как он это пытается представить через подконтрольные ему СМИ. Венгрия создала прецедент, которым могут воспользоваться остальные 27 членов ЕС. Впрочем, также и страны, которые находятся вне ЕС.
В Европе известен, по крайней мере, один последователь Венгрии по части ограничения всевластия центрального банка. В августе 2012 года парламент Сербии ужесточил контроль над Центробанком страны, учредив «сверхнадзорный» орган, ответственный за координацию действий ЦБ и других органов власти. Таким хитрым способом ЦБ лишается независимости, что позволит государству косвенно субсидировать расходы бюджета и остановить рост госдолга страны, снизить процентные ставки по кредитам. Правда, при этом Сербия заявила, что намерена с 2015 года вступить в Евросоюз, а также начать переговоры с МВФ о кредитах. Брюссель и Вашингтон уже намекнули, что независимый статус ЦБ не позволит Сербии реализовать эти планы. Стране придется делать нелегкий выбор.
Глава 5. Россия в плену финансовобанковского капитала.
5.1. Россия и ВТО: о субсидировании экономики и суверенной банковской системе
Этот материал был подготовлен мною еще весной 2012 года, когда шла борьба вокруг вопроса о присоединении России к Всемирной торговой организации (ВТО). Несмотря на то, что Россия все-таки стала членом ВТО, данная статья не потеряла своей актуальности. Она показывает, какие потери несет наша страна от участия в ВТО. Жизнь подтверждает правоту высказанных мною аргументов против ВТО. Очень хотелось бы надеяться, что политические партии, общественные организации, предприниматели инициируют денонсацию протокола о присоединении РФ к ВТО. Далее следует текст моей статьи без каких-либо исправлений и дополнений.
Большая часть дискуссий вокруг проблемы вступления России ВТО вращается вокруг пошлин (прежде всего, импортных, но также экспортных) и возможных социально-экономических последствий их изменения (или отмены) после подписания протокола о присоединении.
В меньшей степени внимание концентрируется на вопросах субсидирования российской экономики.
Проблема субсидирования обсуждается в основном применительно к одной российской отрасли — сельскому хозяйству, причем лишь в форме бюджетных субсидий. Предлагаю посмотреть на данную проблему в более широком контексте. Надеюсь, что такой подход позволит более трезво оценить последствия возможного вступления России в ВТО. И понять, что кроме снижения пошлин и недостаточного уровня государственной бюджетной поддержки аграрного сектора экономики членство в ВТО несет другие угрозы России. Эти не лежащие на поверхности угрозы сегодня почти не обсуждаются.
Правила ВТО: на бумаге и в жизни
Казалось бы, правила ВТО в части, касающейся государственного субсидирования экономики, предельно просты и логичны. Такое субсидирование запрещается, поскольку дает неоправданные преимущества получателю государственных средств и нарушает «справедливые» правила игры на мировом рынке. Конечно, такое субсидирование полностью искоренить не удается. Страны-члены ВТО находят разные лазейки и способы для того, чтобы поддержать своего товаропроизводителя: защитить его на внутреннем рынке и продвинуть на внешние. Среди таких лазеек и способов может быть прямое бюджетное субсидирование отдельных компаний, т. е. финансирование на невозвратной основе. Однако чаще прибегают к использованию косвенных методов, среди них:
• частичное или полное освобождение от налогов;
• отсрочка в выплате налогов (налоговые кредиты);
• предоставление энергоносителей, сырья, других ресурсов и товаров по заниженным ценам и тарифам;
• закупка государством товаров и услуг частных компаний по завышенным ценам;
• бесплатная передача результатов исследований и разработок из государственных лабораторий (часто военных);
• предоставление на льготных условиях в аренду или концессию земельных участков и месторождений, находящихся в государственном секторе;
• предоставление государственных гарантий и льготных кредитов.
Страны-члены ВТО пристально следят за своими конкурентами и периодически устраивают скандалы, направляют жалобы в судебные инстанции ВТО, требуя отмены государственного субсидирования. Страницы газет и журналов, сайты интернета пестрят сообщениями о подобного рода разборках. Классический пример-перманентная распря между американским «Боингом» и европейским «Аэробусом». Не успели стихнуть страсти после вердикта судебных инстанций о том, что «Аэробус» получил незаконно от Евросоюза субсидий на 18 млрд, долл., как европейцы нанесли ответный удар. Они направили встречный иск в ВТО, в котором отмечалось, что из-за незаконного субсидирования американской авиастроительной компании, «Аэробус» в период 2002–2006 гг. понес убытки на сумму 45 млрд. долл. И вот ВТО в марте 2012 года выносит новое решение: признать незаконным субсидирование правительством США (конкретно министерством обороны и агентством НАСА) компании «Боинг» на сумму 10 млрд. долл. Кроме того, ВТО обратила внимание на несправедливую поддержку «Боинга» властями штатов Вашингтон, Канзас, Иллинойс.
Еще две излюбленные темы, связанные с государственной поддержкой товаропроизводителей, которые постоянно озвучиваются в мировых СМИ: масштабное прямое и скрытое субсидирование промышленного экспорта Китаем; государственная помощь сельскому хозяйству в США и Европейском Союзе.
Статистика уровней государственной поддержки экономик отдельных стран весьма условная, неточная. Обвиняющие стороны дают более высокие цифры субсидирования, а те страны, которые выступают в качестве обвиняемых, стремятся их занижать.
С учетом нашего дальнейшего разговора следует обратить внимание на стабильность объемов государственной помощи компаниям реального сектора экономики в развитых странах. Скажем, статистические данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) показывают, что во время кризиса 2007–2009 гг. государственные субсидии сельскому хозяйству в абсолютном выражении мало изменились по сравнению со средними значениями предыдущего десятилетия. В США они со 100 млрд. долл, в 2007 г. возросли до 120 млрд. долл, в 2009 г., в Японии — с 55 млрд, до 57 млрд, долл., а в странах Европейского Союза (27 государств) несколько понизились — с 160 млрд, до 140 млрд, долл.[120] Иначе говоря, объемы регулярной помощи отраслям реального сектора мало чувствительны к колебаниям экономической конъюнктуры.
Россия: «один в поле не воин»
Ни для кого не секрет, что в группе экономически развитых стран уровень государственной поддержки товаропроизводителей выше, чем в странах периферии мирового капитализма. Россия в этом отношении не представляет исключения: она выглядит как типичный представитель этой периферии (несмотря на то, что входит в «Большую восьмерку»).
Взять хотя бы сельское хозяйство. Начиная переговоры о присоединении к ВТО, Россия определила уровень поддержки сельского хозяйства в 89 млрд. долл, (именно таким был среднегодовой уровень господдержки в 1989–1991 гг.). Затем, в течение длительных переговоров о присоединении к ВТО наша делегация последовательно «сдавала» первоначальные позиции: сумма была понижена до 36 млрд, долл., позднее — до 16 млрд. долл. На момент вступления России в ВТО она определена в 9 млрд, долл., а к 2017 г. должна быть опущена до 4,4 млрд. долл.
В 2011 г., по официальным данным, у нас на поддержку сельского хозяйства из бюджета было выделено 125 млрд. руб. В валютном эквиваленте получается около 4 млрд. долл. Для сравнения: в Европейском союзе объем государственной поддержки сельского хозяйства составил 60 млрд, долл., т. е. был в 15 раз больше (речь идет лишь о прямых расходах из бюджета в виде выплат товаропроизводителям). Один из показателей, позволяющих сравнивать уровень поддержки сельского хозяйства в разных странах, — доля государственной помощи в стоимости продукции. В США в середине прошлого десятилетия она была равна 18 %, в Канаде-21 %, в Европейском Союзе — 32 %, в Японии — 58 %, в Южной Корее — 62 %, а в Норвегии имела рекордно высокое значение — 70 %. В РФ этот показатель был равен лишь 16 %[121]. На 1 гектар пашни в России выделяется в 40 раз меньше средств, чем в Евросоюзе и в 15–17 раз меньше, чем в США.
Противники вступления России в ВТО совершенно справедливо отмечают, что при таком уровне государственной поддержки наше сельское хозяйство обречено. Далеко за примерами ходить не надо. Восточноевропейские страны не смогли при вступлении в ВТО обеспечить минимальный уровень дотаций своему сельскому хозяйству, в результате внутреннее производство продукции растениеводства и животноводства сильно сократилось, импорт продовольствия вырос, цены на него, как и следовало ожидать, не упали, а выросли.
Такая же картина наблюдается и по другим отраслям российской экономики. Я уже писал о том, что в десятках стран мира существуют специализированные государственные и полугосударственные агентства, которые помогают продвигать национальных товаропроизводителей на мировых рынках. Агентства предоставляют льготные экспортные кредиты, гарантии, страхование политических и иных рисков по внешнеторговым контрактам. В России такая поддержка в лучшем случае измеряется несколькими сотнями миллионов долларов в год. В США на эти цели по линии только Экспортноимпортного банка из бюджета ежегодно выделяется 1015 млрд. долл.
В 2009 г. государственная поддержка по линии страхования экспорта в отдельных странах мира составила (млрд, долл.): Китай — 60; Франция — 30; США — 17; Индия -15; Германия -13; Италия -10; Бразилия -10; Япония — 5; Канада — 5; Великобритания — 3. России нет не только в первой, но даже второй десятке стран по данному показателю.
Сегодня все специалисты знают, что без поддержки со стороны государства национальный товаропроизводитель обречен на проигрыш не только на чужих рынках, но даже на своем собственном. В рамках ВТО действует неписаное правило: «Один в поле не воин». В России государство своих «воинов» бросило на произвол судьбы. Вернее — на растерзание транснациональным корпорациям (ТНК).
Государственная поддержка экономики: верхняя и нижняя части айсберга
Выше мы говорили о тех формах государственной поддержки бизнеса, которые хотя и не вписываются в правила ВТО, но, тем не менее, обсуждаются. А бюрократы из ВТО делают вид, что с ними борются. Это, если так можно выразиться, «верхняя часть айсберга». Но есть еще «нижняя часть». Речь идет о государственной помощи, которая предоставляется бизнесу в острых ситуациях — в периоды финансовых, банковских, экономических кризисов.
Особенности такой чрезвычайной помощи заключаются в следующем.
Во-первых, ВТО делает вид, что это не субсидирование экономики, а что-то иное, связанное с «тушением пожаров». Но в документах ВТО ничего не говорится об исключениях из правил данной организации.
Во-вторых, львиная доля этой помощи предоставляется не компаниям реального сектора экономики, а финансовым организациям, прежде всего банкам. Хотя на финансовый сектор экономики распространяются те же правила, что и на отрасли реального сектора экономики, но почему-то ВТО делает вид, что никто ничего не нарушает.
Во время финансовых кризисов наступают тяжелые времена для банков. И государство бросается их спасать. Не жалея денег. Размеры государственной помощи банкам могут в десятки раз превышать обычные государственные субсидии компаниям реального сектора экономики. Но эти громадные государственные «вливания» в финансовый сектор экономики в рамках ВТО не обсуждаются и под сомнение не берутся.
Резкий всплеск государственной помощи частному капиталу можно проследить по консолидированной статистике стран, входящих в Европейский Союз (27 стран). Как видно из табл. 1, в 2008 г. антикризисная помощь в указанной группе стран превышала обычную помощь в 3,3 раза, а в 2009 г. — уже в 4,8 раза. Из других источников известно, что практически 90–95 % всей антикризисной помощи направлялось в финансовый сектор экономики ЕС.
Табл. 1. Обычная помощь и антикризисные субсидии государства частному сектору экономики в странах Европейского Союза (млрд, евро)
|
|
1995 |
2000 |
2005 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
Обычная помощь |
83,2 |
68,0 |
67,1 |
65,4 |
71,8 |
73,2 |
|
Антикризисные субсидии |
0 |
0 |
0 |
1,6 |
237,5 |
354,2 |
|
Государственная помощь, всего |
83,2 |
68,0 |
67,1 |
67,0 |
309,3 |
427,4 |
|
Доля антикризисных субсидий во всей государственной помощи, % |
0 |
0 |
0 |
2,4 |
76,8 |
82,9 |
Источник: В.А. Перепелкин. Сокращение масштабов субсидирования экономики как причина ускоренного роста сектора услуг // Вопросы экономики и права, 2011, № 4
Чтобы показать масштабы «нижней части айсберга», воспользуюсь статистическими данными и экспертными оценками, относящимся к последнему финансовому кризису, хронологические рамки которого определяются периодом 2007–2009 гг.[122]
Как видно из табл. 2, относительные уровни государственной поддержки финансового сектора в разных странах мира сильно варьировали и могли отличаться на порядок (или даже несколько порядков). На фоне других стран уровень государственной поддержки финансового сектора в России во время кризиса выглядел весьма скромно. Он был в четыре с лишним раза ниже, чем в США и в десять раз ниже, чем в Швеции.
Табл. 2. Объемы государственной поддержки финансового сектора экономики в отдельных странах и группах стран в период кризиса 2007–2009 гг.
|
Страна |
Общая сумма за период 2007-2009 гг., % ВВП |
|
Ирландия |
263,0 |
|
Швеция |
70,0 |
|
Англия |
47,5 |
|
Нидерланды |
39,8 |
|
Австрия |
35,5 |
|
США |
31,3 |
|
Бельгия |
30,9 |
|
Испания |
22,8 |
|
Германия |
21,7 |
|
Франция |
19,0 |
|
Южная Корея |
14,3 |
|
Норвегия |
13,8 |
|
Япония |
12,9 |
|
Швейцария |
12,1 |
|
Канада |
11,7 |
|
Г реция |
11,6 |
|
Саудовская Аравия |
8,2 |
|
Россия |
7Д |
|
Индия |
5,6 |
|
Италия |
3,8 |
|
Польша |
3,6 |
|
Португалия |
2,4 |
|
Бразилия |
1,5 |
|
Венгрия |
1,1 |
|
Аргентина |
0,9 |
|
Австралия |
0,7 |
|
Китай |
0,5 |
|
Турция |
0,2 |
|
Индонезия |
0,1 |
В абсолютном выражении наибольшая поддержка финансовому сектору была оказана в США. Из федерального бюджета в период 2007–2009 гг. на спасение финансового сектора по так называемому «плану Полсона» было направлено около 700 млрд. долл. Плюс к этому банковский сектор экономики США, по официальным данным Федеральной резервной системы, получил около 2 триллионов долларов. Плюс к этому программа выкупа Федеральным резервом ипотечных облигаций, выпущенных и гарантированных полугосударственными агентствами Fannie Мае и Freddie Mac. ФРС заявила, что все эти виды поддержки осуществлялись на возвратной основе и в 2010 году все деньги вернулись в Федеральный резерв. Однако, это все официальные данные. О неофициальной деятельности ФРС в годы кризиса мы скажем ниже.
В Европейском Союзе также происходила щедрая раздача казенных средств. Европейская комиссия в период с октября 2008 г. по октябрь 2010 г. определили лимит государственной поддержки финансового сектора в размере 4,59 трлн, евро (5,9 трлн. долл.). Помощь банкам предусматривалась в виде государственных гарантий, выделения наличных средств, выкупа активов. Фактически выделенные суммы помощи были намного меньше лимитов: в 2008 г. банкам было предоставлено 1100 млрд, евро, в 2009 г. — 957 млрд. евро. Итого за два года более двух триллионов евро, или свыше 2,6 трлн. долл. Грубо говоря, абсолютная сумма помощи в ЕС примерно такая же, как и помощь финансовому сектору США.
В Европе самый большой объем государственной поддержки получил банковский сектор Англии -850 млрд, евро в период с октября 2008 г. по октябрь 2009 г.
По относительному уровню государственной поддержки финансового сектора уникальной страной явилась Ирландия. По мнению даже самых откровенных апологетов западной модели экономики, власти этой страны совершили безрассудный поступок и подписались в качестве гаранта по всем обязательствам своих банков. Многие из ирландских банков во время кризиса оказались банкротами, поэтому власти Ирландии, спасая банки, фактически сделали банкротом само государство. Ирландия стала эталоном государства, в котором поддержка властями банков является высшим приоритетом правительственной политики, а интересы общества в расчет не принимаются.
Справедливости ради следует сказать, что целый ряд стран отставал от России по уровню государственной поддержки финансового сектора. Но дело в том, что Россия спасала свой финансовый сектор почти исключительно за счет валютных средств, накопленных в «кубышке» под названием Стабилизационный фонд (позднее реорганизованный в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния). В этой «кубышке» накануне кризиса у России было более 500 млрд. долл, валютных накоплений. У многих стран таких «кубышек» не было.
Правда, валютная «кубышка» Китая накануне кризиса была значительно больше, чем у России (почти в 3 раза), однако Китай потратил на поддержку своего финансового сектора весьма скромные средства — всего лишь 0,5 % ВВП. Но это объясняется не особой «прижимистостью» китайских властей, а таким устройством экономической и денежно-кредитной системы страны, которое обеспечило Китаю эффективную защиту от ударов мирового финансового кризиса.
Государственная поддержка финансового сектора во время кризиса осуществлялась из разных источников: из государственного бюджета, внебюджетных фондов (валютные накопления от экспорта, аккумулируемые в так называемых «суверенных фондах» — типа нашего Стабилизационного фонда), специальных фондов страхования банковских депозитов, центральных банков. Последний источник в ряде стран можно лишь условно отнести к государственной поддержке в силу особого статуса центральных банков. В первую очередь мы имеем в виду центральный банк США, который называется «Федеральная резервная система США» и де-юре является частной корпорацией.
Основными получателями государственной поддержки в финансовом секторе были частные коммерческие банки (депозитно-кредитные организации), хотя в разгар кризиса власти стали бросать «спасательные круги» и другим частным финансовым институтам. Например, инвестиционным банкам (которые специализируются не на депозитно-кредитных операциях, а на инвестициях, занимаются преимущественно спекулятивными операциями), страховые компании и др.
Основные формы государственной поддержки финансового сектора (2007–2009 гг.)
Основные формы государственной поддержки финансового сектора: 1) капитализация банков («вливания» государственных средств в уставные капиталы); 2) выкуп государством «плохих» («токсичных») активов у банков и предоставление финансовых средств на возвратной основе (кредиты и ссуды); 3) выдача гарантий по обязательствам банков и других финансовых институтов; 4) предоставление средств центральными банками в виде «чрезвычайных» кредитов, а также через механизм традиционного рефинансирования банков (операции по «обеспечению ликвидностью» банковского сектора).
В табл. 3 представлены данные об участии государства в пополнении уставных капиталов банков во время кризиса. Наиболее высокий уровень данного вида государственной поддержки наблюдался в группе экономически развитых стран — Ирландии, Австрии, Бельгии, США, Англии, Германии, Нидерландах.
Табл. 3 Объемы государственной поддержки финансового сектора в форме пополнения уставных капиталов банков в период кризиса 2007–2009 гг.
|
Страна |
Общая сумма за период 2007-2009 гг., % ВВП |
|
Ирландия |
5,3 |
|
Австрия |
5,3 |
|
Бельгия |
4,7 |
|
США |
4,0 |
|
Англия |
3,9 |
|
Германия |
3,8 |
|
Нидерланды |
3,4 |
|
Южная Корея |
2,5 |
|
Япония |
2,4 |
|
Португалия |
2,4 |
|
Швеция |
2,1 |
|
Г реция |
2,1 |
|
Норвегия |
2,0 |
|
Италия |
1,3 |
|
Франция |
1,2 |
|
Швейцария |
1.1 |
|
Венгрия |
1.1 |
|
Саудовская Аравия |
0,6 |
|
Китай |
0,5 |
|
Польша |
0,4 |
|
Россия |
0,1 |
В абсолютных масштабах наибольшее участие государства в уставных капиталах банков наблюдалось в США. Фактически в главной стране капитализма произошла частичная национализация банковской системы. В Америке популярным в этой связи стал термин «банковский социализм». Этот термин отразил экономическую модель, в рамках которой попеременно происходит приватизация прибыли и национализация убытков. Правда, это была не стратегическая, а тактическая национализация, направленная на спасение банков в чрезвычайных условиях. После 2009 г. государство потихоньку стало выходить из капиталов крупнейших банков, денационализация американского банковского сектора к настоящему времени почти полностью завершилась. В Великобритании правительство вынуждено было национализировать в феврале 2008 г. банк Northern Rock, который понес миллиардные убытки на ипотечном рынке. Позднее правительству пришлось приобрести 70 % акций известного во всем мире Royal Bank of Scotland (RBS) и 43 % акций не менее известного банка Lloyds TSB. После окончания острой фазы кризиса правительство постепенно начало выходить из капиталов банков.
Что касается Китая, то там участие государства в повышении капитализации банковских учреждений в 2007–2009 гг. не было какой-то чрезвычайной акцией. И до кризиса, и после кризиса правительство Китая последовательно, в плановом порядке укрепляет свою банковскую систему с помощью «вливания» средств в уставные капиталы существующих банков или создавая новые банки. Доля частного капитала в китайских банках существенно ограничивается государством.
В России участие государства в повышении капитализации банков было крайне незначительным.
В табл. 4 представлены данные об уровнях государственной поддержки в форме выкупа у банков «плохих» («токсичных») активов, а также предоставления государственных кредитов. Выкуп «плохих» банковских активов (например, требований по безнадежным кредитам) — откровенное покрытие убытков частных банков за счет налогоплательщиков. «Плохие» активы после подобной сделки выкупа переводятся на балансы специально созданных властями «банков-помоек». Через некоторое время такие «банки-помойки» списывают полученные активы в убытки и тихо умирают (или продолжают существовать, постоянно высасывая деньги из государственных бюджетов). Таковы правила игры на «рынке банковских услуг» Англии, США, Норвегии, Канады, Японии, Швеции и других государств, входящих в зону «золотого миллиарда». Бедные страны позволить себе роскошь бюджетной поддержки банков не могут. Россия по уровню применения данного инструмента поддержки банковских организаций занимает достаточно скромное место.
Табл. 4. Объемы государственной поддержки финансового сектора в форме покупки активов и предоставления кредитов (кроме кредитов центральных банков) в период кризиса 2007–2009 гг.
|
Страна |
Общая сумма за период 2007-2009 гг., % ВВП |
|
Англия |
13,8 |
|
Норвегия |
13,8 |
|
Канада |
8,8 |
|
Япония |
6,7 |
|
США |
6,0 |
|
Швеция |
5,3 |
|
Испания |
4,6 |
|
Г реция |
3,3 |
|
Нидерланды |
2,8 |
|
Франция |
1,3 |
|
Южная Корея |
1,2 |
|
Аргентина |
0,9 |
|
Австралия |
0,7 |
|
Саудовская Аравия |
0,6 |
|
Россия |
0,4 |
В табл. 5 представлены сведения об относительных уровнях государственной поддержки финансового сектора в виде гарантий по обязательствам банков. И в обычные, «спокойные» периоды государство в определенных масштабах выдает такие гарантии (в частности, в рамках системы страхования банковских депозитов). Но в кризисные периоды государство начинает щедро раздавать гарантии для того, чтобы предупреждать «набеги» клиентов на банки.
Табл. 5. Объемы государственной поддержки финансового сектора в форме выдачи государственных гарантий по обязательствам банков в период кризиса 2007–2009 гг.
|
Страна |
Общая сумма за период 2007-2009 гг., % ВВП |
|
Ирландия |
257,0 |
|
Швеция |
47,3 |
|
Нидерланды |
33,7 |
|
США |
31,3 |
|
Австрия |
30,0 |
|
Испания |
18,3 |
|
Германия |
17,6 |
|
Франция |
16,4 |
|
Португалия |
12,0 |
|
Канада |
11,7 |
|
Южная Корея |
10,6 |
|
Греция |
6,2 |
|
Польша |
3,2 |
|
Венгрия |
1,1 |
|
Россия |
0,5 |
|
Индонезия |
0,1 |
Особой «щедростью» в этом плане, как мы уже отметили выше, отличилось правительство Ирландии. Очевидно, что государственные гарантии Ирландии выдавались без расчетов реальных возможностей правительства, поскольку их совокупный объем был равен чуть ли не десяти государственным бюджетам. Россия на фоне экономически развитых стран по уровню использования данного вида государственной поддержки выглядела крайне скромно.
О помощи со стороны «кредитора последней инстанции»
Кратко о поддержке частных банков со стороны центрального банка, который принято называть «кредитором последней инстанции». Наиболее активно этот вид поддержки использовался во время последнего кризиса в США (табл. 6).
Табл. 6. Объемы поддержки банковского сектора со стороны центральных банков в период кризиса 2007–2009 гг.
|
|
Общая сумма за период 2007-2009 гг., % ВВП |
|
США |
31,3 |
|
Швеция |
15,3 |
|
Англия |
12,9 |
|
Швейцария |
10,9 |
|
Саудовская Аравия |
8,2 |
|
Индия |
5,6 |
|
Венгрия |
4,0 |
|
Россия |
3,2 |
|
Бразилия |
1/5 |
|
Турция |
0,2 |
Поддержка со стороны Федеральной резервной системы носила селективный характер: низкопроцентные и даже беспроцентные кредиты выдавались самым «приближенным» банкам (тем, которые принято называть «банки Уолл-стрит»).
В разгар кризиса ФРС стала бросать «спасательные круги» не только депозитно-кредитным организациям (банкам, традиционно являющимся членами Федеральной резервной системы), но также другим финансовым институтам: инвестиционным фондам и инвестиционным банкам. Последние в ходе кризиса изменили свой статус и получили право на помощь от «кредитора последней инстанции». Дело дошло до того, что ФРС осенью 2008 г. выделила 85 млрд. долл, на спасение гиганта в области страхования финансовых рисков, как International Group (AIG). Это было грубым нарушением полномочий Федерального резерва, но во время кризисов о законах никто не думает. Тем более что ВТО о своих запретах на субсидирование частных структур Америке и другим странам «золотого миллиарда» в период кризиса деликатно напоминать не стало.
Но это все «цветочки». Уже после того, как Америка выползла из острой фазы финансового кризиса, там начались многочисленные расследования злоупотреблений, которые денежные власти страны (Федеральный резерв и министерство финансов) допустили при раздаче «пособий» тонущим банкам. ФРС привыкла быть «вещью в себе» и не докладывать общественности и даже «избранникам народа» о том, кому и сколько она выдает кредитов. А также о том, возвращаются ли эти кредиты. «Избранникам народа» в конгрессе США удалось провести решение о проведении комплексного аудита центрального банка (ФРС). Кстати, первого с момента создания Федерального резерва в 1913 году. Результаты проверки превзошли все ожидания. Оказывается за несколько лет (преимущественно в 2007–2009 гг.) центральный банк, имеющий статус частной корпорации, раздал кредитов на сумму около 16 триллионов (не миллиардов) долларов. Это было больше, чем годовой ВВП США на момент проведения аудита. Удалось выяснить следующее: 1) кредиты были беспроцентными; 2) на момент проверки ни одного цента розданных денег назад не вернулось; 3) в балансе ФРС данные операции не были отражены.
Среди банков-получателей кредитов (в скобках сумма кредитов в млрд, долл.): Citigroup (2500); Morgan Staley (2004); Merril Lynch (1949); Bank of America (1344); Barclays PLC (868); Bear Sterns (853); Goldman Sachs (814);Royal Bank of Scotland (541); JP Morgan (391); Deutsche Bank (354); Credit Swiss (262); UBS (287); Leman Brothers (183); Bank of Scotland (181); BNP Paribas (175). Более «мелких» получателей кредитов ФРС мы здесь не приводим. Вместе с тем, даже банк BNP Paribas, который в нашем списке оказался последним, получил такую сумму кредитов, которая сопоставима с общей суммой «вливаний», которые в ходе последнего кризиса наши денежные власти (Банк России и Министерство финансов России) сделали во всю банковскую систему России (насчитывающую в общей сложности более тысячи коммерческих банков).
Примечательно, что целый ряд получателей кредитов ФРС — не американские, а иностранные банки: английские (Barclays PLC, Royal Bank of Scotland, Bank of Scotland); швейцарские (Credit Swiss, UBS); немецкий банк Deutsche Bank; французский банк BNP Paribas. Указанные банки — «нерезиденты», получили от Федерального резерва около 2,5 триллиона долларов. Здесь американские законодатели усмотрели двойное преступление: это не просто тайная операция, но операция по выдаче кредитов нерезидентам (что требует обязательного согласования с американскими властями). Детали гигантских забалансовых операций ФРС до сих пор не известны. Мировой закулисой (хозяевами Федерального резерва) делается все возможное, чтобы данная история вообще исчезла из СМИ и чтобы люди перестали вспоминать об этой величайшей афере владельцев «печатного станка». Фактическое прекращение расследования истории о 16 триллионах долларов означает: нет никакой гарантии, что в будущем опять не повторится астрономическое по масштабам «вливание» в банки, принадлежащие мировой закулисе.
Таким образом, вскрылось, что Федеральный резерв во время последнего мирового финансового кризиса выступил как «кредитор последней инстанции» для банков всего мира. Следовательно, ФРС выполняет функции не национального, а мирового центрального банка.
Европейский долговой кризис и раздача «пособий» банкирам-олигархам в 2011–2012 гг.
В период финансового кризиса 2007–2009 гг. страны еврозоны к использованию центрального банка для поддержки частных коммерческих банков не прибегали, поскольку такие вопросы могли решаться только на уровне Европейского центрального банка, а ЕЦБ был категорически против применения данного средства. Тогда еще пытались сохранить остатки той финансовой дисциплины, которая была заложена в Маастрихтском договоре 1992 г. (положившем начало Европейскому Союзу). Напомню, что договор устанавливал предельно допустимые значения дефицитов государственных бюджетов и государственного долга. Европа сравнительно легко пережила кризис 2007–2009 гг., но сделала это ценой резкого увеличения своих государственных долгов.
Когда в 2011 г. разразился острый долговой кризис в ЕС, государственный долг стран еврозоны достиг 87 % их совокупного ВВП, а в целом ряде стран (Греция, Ирландия, Италия, Испания, Португалия) этот показатель превысил 100 %. Надо было начинать операцию спасения. Но спасаемыми негласно были определены не государства, а банки. Последние как главные кредиторы государства столкнулись с неплатежеспособностью правительств. Конечно, помощь в ЕС оказывали и государствам, но получаемые ими деньги немедленно перечислялись в погашение долга транснациональным банкам. Среди помогающих были государства-«локомотивы» ЕС (почти исключительно — Германия), международные финансовые организации (МВФ). Помогающих стали искать даже за пределами Европы — в Китае, Японии, России, т. е. тех странах, у которых накоплены большие валютные резервы.
Вспомнили и про ЕЦБ, который после долгих мучений и консультаций вынужден был отказаться от своих жестких принципов и встать на ту же скользкую дорогу, по которой еще раньше стал двигаться Федеральный резерв (неконтролируемая денежная эмиссия). В конце 2011 — начале 2012 гг. ЕЦБ выдал на спасение банков в еврозоне в виде двух траншей более 1 трлн. евро. Это составило около 10 процентов совокупного ВВП стран, входящих в зону евро. Судя по всему, долговой кризис в ЕС будет только обостряться, и ЕЦБ продолжит свою практику «накачки ликвидностью» банковского сектора стран Западной Европы.
Помимо поддержки по линии национальных государственных бюджетов и ЕЦБ банки Западной Европы получили еще один дополнительный, источник финансовой помощи. Это наднациональные институты, получившие название Европейский фонд финансовой стабильности (ЕФФС) и Механизм финансовой стабильности (МФС). Максимальный кредитный потенциал обоих институтов — 500 млрд. евро. Преимущественно из этих двух источников, а также из Международного валютного фонда (МВФ) уже сформированы пакеты помощи следующим странам (млрд, евро): Греции (более 200), Ирландии (около 67,5), Португалии (78). На данный момент уже практически принято решение о предоставлении из ЕФФС и МФС около 100 млрд, евро Испании. При подготовке пакетов помощи инициатива в большей степени исходила не от самих стран-получательниц помощи, а от наднациональных структур. На первый взгляд, странно. Ведь деньги вроде бы нужны странам-должникам. Но ларчик просто открывается: помощь дается не вообще экономикам указанных четырех стран, а их банкам. Примечательно: совокупный объем помощи банкам четырех стран приближается к 450 млрд, долл., а помощь аграрному сектору всех стран ЕС в 2010 г. была равна лишь 60 млрд, евро (82 млрд. долл.). Банки для Европы сегодня важнее хлеба, мяса и молока!
Очень важный нюанс «помощи»: обязательства по возвращению денег в рамках получаемых кредитов берет на себя не банковский сектор, а государство. Именно поэтому против соглашений о получении помощи в Греции, Ирландии, Португалии и Испании были проведены массовые манифестации. Народ протестовал против навязываемого ему долгового рабства.
«Вливания» в финансовый сектор: Россия на фоне других стран
Ниже, в табл. 7 приведены обобщенные оценки уровней государственно поддержки финансового сектора экономики в разных группах стран: экономически развитых странах; развивающихся странах; странах «Большой двадцатки». Последняя группа является смешанной и включает как экономически развитые страны («Большую семерку» и Австралию, а также Европейский союз), так и ряд экономически наиболее сильных стран из тех, которые находятся за пределами «золотого миллиарда» (Китай, Бразилия, Аргентина, Мексика, ЮАР и ряд других). В «Большую двадцатку» также входит Российская Федерация.
Экономически развитые страны имели во время кризиса уровень государственной поддержки финансового сектора экономики в 18,7 раз более высокий, чем развивающиеся страны. Показатели по группе «Большой двадцатки» занимали промежуточное место между экономически развитыми и развивающимися странами.
Россия по уровню государственной поддержки (7,1 % ВВП) выглядела скромно даже на фоне среднего показателя по «Большой двадцатке». Отставание России от группы экономически развитых стран было шестикратным. По уровню государственной поддержки в виде «вливаний» в уставные капиталы банков Россия даже не дотягивала до среднего показателя по группе развивающихся стран.
Табл. 7. Объемы государственной поддержки финансового сектора экономики в отдельных группах стран в период кризиса 2007–2009 гг. (в % ВВП).
|
Группа стран |
Всего |
В том числе |
||
|
Пополнение уставных капиталов |
Покупка активов и кредитование (кроме кредитования центральными банками) |
Выдача государственных гарантий по банковским обязательствам |
||
|
Экономически развитые страны |
43,1 |
2,9 |
5,2 |
19,7 |
|
Страны «Большой двадцатки» |
27,9 |
1,9 |
3,3 |
12,4 |
|
Страны с развивающейся экономикой |
2,3 |
0,2 |
0,1 |
0,1 |
|
Россия |
7,1 |
0,1 |
0,4 |
0,5 |
И при этом во время нынешнего долгового кризиса в Европе Россия даже собиралась выступить в качестве «донора», «спасителя» западноевропейских стран. Министерство финансов РФ на полном серьезе обсуждало осенью 2011 года планы предоставления помощи Испании в виде покупки ее государственных долговых бумаг. На самом деле речь шла, конечно же, не о спасении Испании, а о спасении тех банков, которые желали «выдернуть» свои деньги (с процентами) из государственного кошелька Испании. Что-то у России с Испанией не «склеилось». Зато получилось с Кипром. Туда мы дали 4 млрд. долл. Опять-таки: не для спасения народа Кипра, а для спасения кипрских банков. Вернее — российских олигархов, деньги которых были в этих банках.
В любой момент может начаться вторая волна мирового финансового кризиса. Банковская система России крайне слаба, и многие банки могут просто «посыпаться». Вместо того, чтобы укреплять банковский сектор экономики (например, увеличивая капитализацию банков через «вливания» в уставные капиталы), наши власти делают все наоборот: они заявили о планах полной приватизации в ближайшие годы двух наших банков с участием государства — Сбербанка и Внешторгбанка. А ведь на них, по сути, держится вся российская банковская система.
Без суверенной финансовой системы российская экономика обречена на проигрыш и уничтожение
Из приведенных выше данных и их сопоставления можно сделать следующие выводы.
Суммарная величина государственной поддержки финансового сектора не только сопоставима с величиной государственной поддержки всех остальных отраслей, но и существенно больше. Так, во время кризиса 2007–2009 гг. совокупная государственная поддержка финансового сектора в экономически развитых странах составила 43,1 % ВВП (табл. 7). Если предположить, что финансовые кризисы и порождаемые этими кризисами «государственные вливания» происходят раз в десять лет, получается, в расчете на год за десятилетний период эта помощь составил 4,3 % ВВП.
Оценки государственной регулярной помощи частному сектору экономики в зоне «золотого миллиарда», как мы отметили, находится в диапазоне от 1 до 2 процентов ВВП. Получается, что государственная помощь финансовому сектору в среднем в расчете на год в 2–4 раза выше, чем помощь реальному сектору экономики. В острые моменты государство укрепляет «банковские тылы» экономики, а после преодоления кризисных периодов «тылы» реального сектора экономики начинают укреплять банки. Так устроена экономика развитых стран. Такую модель в старых учебниках по политической экономии было принято называть «государственномонополистическим капитализмом» (ГМК). Сегодня в связи с резким усилением экономической и политической роли банковского капитала в мире ее правильнее назвать «государственно-банковским капитализмом» (ГБК).
Но возникает один простой вопрос: почему одни страны могут осуществлять в короткие сроки громадные «вливания» в финансовый сектор, а другие нет? Ответ достаточно прост: у одних стран имеется такой институт как центральный банк, а у других его нет. Центральный банк может осуществлять «вливания» напрямую. Однако чаще он прибегает к другой схеме: «кредитор последней инстанции» осуществляет кредитование правительства (покрывает дефицит государственного бюджета, покупая государственные облигации); а правительство далее уже направляет полученные средства на «вливания» в финансовый сектор.
Читатель задаст вопрос: но ведь центральные банки сегодня есть почти во всех странах мира? Почему же одни участвуют в «накачке» финансового сектора, а другие нет. Дело в том, что далеко не все учреждения, на которых есть вывеска «центральный банк», на самом деле являются центральным банком. Большинство из них являются «валютными советами», или «валютными управлениями». Они не предназначены для того, чтобы кредитовать отечественные банки и предприятия реального сектора экономики. Это институты, которые больше похожи на «валютные обменники». Они развернуты не на внутреннюю экономику своих стран, а на экономики тех стран, в которых «печатается» иностранная валюта. Фактически такие «валютные советы» помогают западным экономикам. И уж никак не могут помочь своим отечественным банкам и компаниям. Ни в обычных условиях, ни в условиях кризисов. Поэтому при отсутствии нормальных «банковских тылов» такие страны в условиях ВТО обречены на проигрыш.
А как же предлагается бороться с финансовыми кризисами тем странам, которые имеют у себя не полноценные центральные банки, а «валютные советы»? Прежде всего, расходовать на эту борьбу свои валютные накопления. Западу это очень выгодно, т. к. осуществляется рециклирование эмитируемой им валюты (возращение долларов и евро в виде почти беспроцентного ссудного капитала в западную экономику). А чтобы было что расходовать, страны периферии мирового капитализма в периоды передышек между кризисами всю свою «экономическую политику» сводят к одному — накоплению валюты. «Экономическая политика» поразительно бессмысленная: не созидание (расширение или совершенствование национальной экономики), а подготовка к очередному кризису. Никаких долгосрочных социально-экономических целей власти таких стран вообще не ставят. Если у страны нет валюты для борьбы с кризисом, ей ее будут предлагать различные «добрые дяди» из МВФ, МБРР, ЕБРР и других «благотворительных» организаций. Если страна в долгах как в шелках и даже «добрые дяди» отказывают в «помощи», то страну со всеми ее богатствами начинают «приватизировать» международные банкиры.
Кстати, Банк России также имеет все признаки «валютного совета». Это сегодня вынуждены признать даже наши власти. Только не любят об этом говорить вслух. Но кое-кто говорит. Например, депутат Государственной думы четырех созывов (от «Единой России»), бывший председатель Комитета по экономической политике и предпринимательству Е.А. Федоров. Вот данная им характеристика российского рубля и Банка России: «Выпускается эта бумажка (рубль. — В.И.) на основе Конституции и на основе закона о Центральном банке, и объемы выпуска пропорциональны, по закону о Центральном банке и Конституции Российской Федерации, объему закупленной виртуальной иностранной валюты через механизм так называемых валютных резервов… Таким образом, ежегодно мы платим в казну США дань — порядка 200–300 миллиардов долларов. Это соответствует полному налогообложению в России, без таможенных платежей. Условно говоря, каждый россиянин платит два налога: один налог он платить в российский бюджет, а другой — в таких же объемах — он платит в американский бюджет. Эти правила придумали американцы»[123]. Кредитовать свою российскую экономику Банк России не может — ни через рефинансирование коммерческих банков, ни через кредитование правительства (последнее законом о Центральном банке прямо запрещается). Фактически Банк России-филиал Федеральной резервной системы, обслуживающий интересы главных акционеров ФРС.
С таким худым «тылом» любую торговую войну Россия проиграет. А любой финансовый кризис для ее экономики будет в десять раз более тяжелым, чем для экономик стран «золотого миллиарда». Без суверенной финансово-банковской системы России вступать в ВТО смерти подобно[124].
5.2. Почему Россия не может находиться в ВТО. «Печатный станок» как главное орудие международной конкуренции
Этот материал, как и предыдущий, был мною подготовлен накануне вступления России в ВТО. Я его пересмотрел и убедился, что его актуальность ничуть не уменьшилась. Читатель, познакомившись с ним, поймет, почему нынешнее пребывание России в ВТО «смерти подобно». Очень надеюсь, что он может пригодиться тем здоровым силам в России, которые организуют борьбу за выход страны из указанной организации.
Кратко о сущности современного капитализма
Подавляющая часть человечества сегодня живет в условиях капитализма. Без понимания сущности и финансово-экономических механизмов современного капитализма крайне сложно обсуждать такую животрепещущую проблему, как присоединение России к ВТО. Что такое капитализм и как он устроен, я достаточно подробно писал в своей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном». Попытаюсь кратко, крупными мазками дать некоторые характеристики современного капитализма, которые нам необходимо понимать в контексте проблемы ВТО.
Во-первых, современная мировая капиталистическая система четко делится на две части: а) центр мирового капитализма (ЦМК), в который входят экономические развитые страны Запада («золой миллиард»); б) периферия мирового капитализма (ПМК) — все остальные страны, включая бывшие социалистические государства, Россию, другие страны СНГ (оставшиеся шесть миллиардов). Между странами ЦМК и странами ПМК существует четко обозначенная линия, за которую странам ПМК переходить нельзя, а всякая попытка такого перехода строго пресекается и карается. На протяжении многих десятилетий после окончания Второй мировой войны выстраивалась система эксплуатации странами ЦМК остального человечества. ВТО — важный элемент такой системы, о чем уже писалось не мало, и повторяться я не буду.
Во-вторых, в зоне «золотого миллиарда» сложилась такая модель капитализма, которую можно назвать: а) финансовым капитализмом (ФК); б) государственно-монополистическим капитализмом (ГМК). Коротко говоря, ФК — результат органического сращивания банковского капитала и торгово-промышленного капитала, что резко повышает вес и влияние банков в экономической и политической жизни общества (что еще в начале XX века хорошо описал немецкий социалист Рудольф Гильфердинг в своем труде «Финансовый капитал»). А ГМК — сращивание государства и монополий (о чем после Первой мировой войны писал английский экономист Джон М. Кейнс). Под монополиями в ГМК имеются в виду как банковские, так и промышленно-торговые монополии. Современный западный капитализм можно назвать государственно-монополистическим финансовым капитализмом и представить его в виде треугольника. Углами такого треугольника (трехстороннего союза) являются: а) банки; б) государство; в) торговопромышленные компании (корпорации).
Эти треугольную конструкцию следует дополнить таким важным элементом, который называется центральным банком, или «печатным станком». Это ключевой элемент системы современного капитализма, который возвышается над банками, государством и корпорациями. Хозяева «печатного станка» управляют и дирижируют банками, государством и корпорациями. Такое право они получили благодаря тому, что сумели взять под свой контроль выпуск (эмиссию) денег и денежное обращение.
В-третьих, в странах ПМК нет четко сложившейся треугольной конструкции «банки — государство — корпорации». Есть лишь достаточно аморфные, случайные, неустойчивые связи между местными банками, государством, корпорациями. Вместо горизонтальных связей выстраиваются связи вертикальные: местные банки превращаются в дочерние и внучатые структуры западных банков, местное государство оказывается жестко ориентированным на метрополию, местные корпорации выступают в качестве подрядчиков и субподрядчиков западных корпораций. Но и это не самое главное. Главное: у стран ПМК нет по сути своего центрального банка, который мог бы создавать собственные деньги и с их помощью развивать национальную экономику. Те институты, которые имеют вывески «центральный банк» на самом деле являются «пунктами по обмену валюты» («валютным управлением»). Наш центральный банк («Банк России») в этом плане исключения не представляет. В своей книге я писал, что фактически это филиал Федеральной резервной системы США (ФРС), который занимается перекрашиванием «зеленых бумажек» (долларов) в бумажки национальных цветов. Это принципиально важно для метафизического осмысления тех игр, которые называются «присоединение России к ВТО».
Почему западная экономика всегда «конкурентоспособна»
Фактически мы уже ответили на этот вопрос: потому, что у стран ЦМК есть «печатный станок».
Прежде всего, доступ крупнейших частных банков и корпораций к центральному банку, или «кредитору последней инстанции» обеспечивает им такое важнейшее в условиях финансового капитализма конкурентное преимущество, как дешевые кредитные ресурсы. Схема здесь очень простая: центральный банк рефинансирует приближенные «ко двору» банки, которые, в свою очередь, кредитуют под низкий процент свои торговые и промышленные корпорации. Заметим, что частные банки сами создают деньги «из воздуха» (депозитные, безналичные кредитные деньги). При этом чем банк ближе к «кредитору последней инстанции», тем больше он производит «воздушных» денег в виде кредитов государству, корпорациям, физическим лицам. Конечно, производство «воздушных» денег — занятие рискованное, чреватое банковскими кризисами. Ведь обязательства перед клиентами по депозитным операциям банки должны погашать не «воздушными» деньгами, а реальными, законными платежными средствами, к коим относится лишь «продукция» центрального банка (безналичные, депозитные деньги к законным платежным средствам не относятся).
Поэтому, поддержка центральным банком крупных частных банков и корпораций осуществляется не только посредством рефинансирования банковских кредитов, но также путем спасения таких банков, которые оказываются на грани банкротства. На «профессиональном» языке такие кредиты называются «стабилизационными». Про те банки, которые имеют право на получение «стабилизационных» кредитов, принято говорить: «слишком большие, чтобы умереть». Еще на заре создания Федерального резерва (ФРС) между этим центральным банком и небольшой кучкой крупнейших банков (банков Уолл-стрит) сложились особые отношения, которые принято называть «банковским социализмом». От щедрот хозяев «печатного станка» кое-что перепадает и тем, кто находится внизу-торгово-промышленным корпорациям.
Далеко за примерами ходить не надо. Как говорилось выше, в 2011 году был завершен аудит Федерального резерва (впервые за все время его почти векового существования). Он показал, что ФРС выдала во время последнего финансового кризиса кредитов крупнейшим банкам (кстати, не только американским банкам, но и целому ряду европейских) на сумму, равную примерно 16 триллионов долларов. Это больше, чем годовой валовой продукт Америки. Это почти на порядок больше, чем валовой продукт России. Аудиторы не смогли до конца ответить на такие простые вопросы: Почему эти триллионы не нашли отражения в финансовой отчетности Федерального резерва? Почему ни один цент выданных кредитов так и не вернулся в ФРС? На какие цели были использованы эти астрономические суммы? И т. д., и т. п.[125] Задам читателю еще один простой вопрос: можно ли при такой «непрозрачности» мировой финансовой системы заниматься играми под названием «конкуренция в рамках ВТО»?
Дурной пример заразителен. Европейский центральный банк до недавнего времени изображал из себя «джентльмена в белых перчатках», который не опускается до таких приемов, как необеспеченное кредитование частных банков. Но недавно и «он пустился во все тяжкие»: в конце 2011 — начале 2012 года раздал кредитов европейским банкам на сумму, превышающую 1 триллион евро. Теперь ожидаются новые щедрые раздачи со стороны ЕЦБ.
В силу непрозрачности международной финансовой системы мы не можем сказать, какая часть раздаваемых триллионов доходит до реального сектора экономики и до тех корпораций, которые выступают экспортерами на мировых рынках. Конечно, большая часть щедрых «подарков» оказывается на финансовых рынках, где можно заработать больше, чем на производстве и экспорте. Но, думаю, что деньги попадают и в торгово-промышленные корпорации. Ведь они являются основным инструментом, с помощью которого банки осуществляют захват реальных активов на мировых рынках (об этом чуть ниже).
Надо иметь в виду, что часть финансовых средств, необходимых для завоевания мировых рынков, нефинансовые корпорации Запада получают не от банков, а от государства. Речь идет о прямом или косвенном финансировании (субсидировании) национальных экспортеров. Для прямого субсидирования операций в сфере внешней торговли практически во всех странах «золотого миллиарда» созданы государственные экспортноимпортные банки, агентства по страхованию экспорта, гарантированию экспортных кредитов и т. п. Мы имеем дело с типичной политикой «двойных стандартов». Запад, не стесняясь, выделяет по каналам указанных государственных организаций каждый год десятки миллиардов долларов кредитов, субсидий, гарантий для поддержки своих экспортеров (и это при этом, что правила ВТО запрещают экспортное субсидирование). Сюда следует добавить еще государственную поддержку тех отраслей, которые следует защищать от иностранных конкурентов. В США и Европе это сельское хозяйство и авиастроение. Например, в 2007 году в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), куда входят 30 экономически развитых стран, объем государственного финансирования сельского хозяйства составил 258 млрд. долл, (почти 1/4 годового валового дохода фермеров).
Спрашивается: за счет каких источников государство так щедро поддерживает своих экспортеров и товаропроизводителей? Нам говорят: за счет налогоплательщиков. Так было раньше. Сейчас-уже преимущественно за счет того же «печатного станка». «Кредитор последней инстанции» кредитует государство, которое давно уже привыкло жить в долг. Государство становится как бы финансовым посредником между центральным банком и товаропроизводителями и экспортерами. Для ростовщиков это даже выгоднее: гарантий получения процентов по кредитам от государства больше, чем от частных компаний. Дефициты бюджетов растут с каждым годом. Государственный долг перед мировыми ростовщиками также растет как снежный ком. В США он перевалил за 100 % ВВП, а в Японии — за 200 % ВВП.
Союз банков и корпораций: алгоритм «боевых действий» на мировом рынке
Дружба банков и корпораций крайне выгодна при осуществлении экспансии на мировых рынках. Алгоритм действий данного альянса крайне прост:
1) банк выдает корпорации кредит для проведения «боевой операции» на том или ином рынке;
2) корпорация за счет полученного кредита снижает цены на экспортную продукцию, иногда даже ниже издержек производства; это называется «демпинг»; демпинговая операция может длиться от нескольких недель до нескольких лет (это то, что апологеты ВТО называют «позитивным ценовым эффектом» от присоединения страны к этой организации);
3) в результате демпинга происходит «зачистка» рынка от конкурентов; корпорация становится полновластным хозяином данного рынка и устанавливает монопольно высокие цены на товар (услугу);
4) происходит быстрое наращивание прибыли корпорации, за счет которой она погашает свои обязательства перед банком.
Незримо в этой «боевой операции» может участвовать государство, которое осуществляет необходимое «прикрытие». В крайне редких случаях захват рынка срывается. Есть риск возникновения убытков как у корпораций, так и у банков. Но для того и создаются государственные агентства страхования экспорта и гарантий экспортных кредитов, чтобы альянс банков и корпораций действовал более дерзко и агрессивно. Благодаря государственной поддержке для них «боевая операция» становится беспроигрышной.
Впрочем, часто «боевая операция» не ограничивается захватом рынка. Второй частью операции является захват активов. Ведь после первой фазы битвы на «поле боя» обнаруживается немало компаний, который превратились в банкротов или оказались на грани банкротства. Многие из них представляют собой активы в виде производственных мощностей, торговых сетей, логистической инфраструктуры, патентов, торговых знаков и иного видимого и невидимого имущества. Победители начинают мародерничать на захваченном рынке, скупая активы за полцены или даже за несколько процентов от балансовой стоимости. Здесь также имеет место определенный алгоритм действий, похожий на первый:
1) банк выдает корпорации кредит для проведения операции, которая на «профессиональном языке» называется сделкой «слияния и поглощения» (на самом деле — исключительно «поглощения»);
2) корпорация «поглощает» соответствующий актив;
3) корпорация проводит «реструктуризацию» приобретенного актива (которая сводится нередко к простому «надуванию» цены актива с помощью хорошо отработанных технологий);
4) «надутый» актив продается по хорошей цене; альтернативный вариант: организуется размещение на фондовом рынке акций «реструктурированной» компании; в результате этой операции корпорация получает хороший эмиссионный доход;
5) корпорация погашает свои обязательства перед банком-кредитором.
В последние двадцать-тридцать лет появился еще один способ захвата рынков и активов. Суть его в том, что «зачистка» рынков осуществляется с помощью так называемых «производных инструментов» (дериватов, деривативов), которые называются «фьючерсами», «свопами» и т. п. Эти инструменты становятся главным средством управления рынками. Они представляют собой контракты на поставку товара, но цель инструмента — не продажа или покупка реального товара, а получение выигрыша от приобретения или продажи товара по заранее определенной цене. Фактической поставки реального товара не происходит, имеет место виртуальная торговля. Это в чистом виде азартная игра типа «пари».
В контексте рассматриваемого нами вопроса о ВТО нам важно иметь в виду следующее:
а) объемы виртуальной торговли товарами (прежде всего это биржевые сырьевые товары) в десятки раз превышают объемы реальной торговли этими товарами;
б) ценообразование на рынке физических товаров определяется сегодня не реальным спросом и реальным предложением, а ценами виртуальных контрактов, называемых «производными инструментами»;
в) ключевые позиции на рынке «производных инструментов», «привязанных» к биржевым товарам, занимают несколько крупнейших банков Уолл-стрит, которые имеют самые тесные связи с хозяевами ФРС;
г) именно эти банки управляют сегодня ценами на рынках нефти, природного газа, металлов, зерна и других сырьевых биржевых товаров, являющихся основными статьями экспорта стран ПМК.
Такие банки при необходимости могут осуществить с помощью своих манипуляций, основанных на «производных инструментах», резкое понижение цен на тех или иных товарных рынках и их «зачистку». После этого на рынок приходят корпорации-мародеры, которые осуществляют захват рынка физического товара и активов тех компаний, которые до этого работали на этом рынке. Все это более подробно изложено в моей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном».
Резюмируя сказанное, отметим: все стратегии западных корпораций по захвату рынков и активов базируются на их «подпитке» дешевыми кредитами крупнейших мировых банков, имеющих прямой доступ к «печатному станку» центрального банка. Говоря про центральный банк мы, прежде всего, имеем в виду частную корпорацию под названием «Федеральная резервная система
США», которая навязала (нередко с помощью откровенного насилия) свою «зеленую бумагу» большей части мира (резервная валюта, валюта цены и валюта платежа по контрактам). Во вторую очередь мы имеем в виду Европейский центральный банк. Среди других влиятельных «кредиторов последней инстанции» следует упомянуть Банк Англии и Национальный банк Швейцарии.
Почему России нельзя вступать в ВТО
Я думаю, читатель и сам уже готов ответить на вопрос, почему России нельзя вступать в ВТО. У российского товаропроизводителя нет главного стратегического ресурса, который обеспечивает «конкурентоспособность» западных корпораций, — доступа к «печатному станку». Впрочем, строго говоря, у России нет и «печатного станка». «Станок» находится в Вашингтоне (Федеральный резерв) и во Франкфурте-на-Майне (Европейский центральный банк), а в Москве на Неглинной улице находится лишь фабрика по перекрашиванию долларов и евро в национальные цвета, адаптированные к нашим местным условиям.
За долгие годы переговоров о присоединении России к ВТО наши власти даже не удосужились (хотя бы ради приличия) создать институты, подобные экспортноимпортным банкам, государственным агентствам страхования экспорта и гарантирования экспортных кредитов (на бумаге кое-что есть, а на деле — практически ничего).
Наши коммерческие банки могут выдавать российским товаропроизводителям кредиты, которые не только не повышают их конкурентоспособность на национальном и международном рынках, но, наоборот, доводят до банкротства. Никакого реального рефинансирования от Банка России наши российские банки после 1998 года не получали, поэтому условий для дешевого кредитования в российской экономике не было.
Фактически в угоду западным банкам и корпорациям наши денежные власти в лице Банка России и Министерства финансов проводили последовательную и жесткую линию на удушение российского товаропроизводителя. Объем рублевой массы находился и находится в жесткой зависимости от объемов валюты в закромах центрального банка (туда она поступает после обмена на рубли валютной выручки наших экспортеров и валюты иностранных инвесторов). Центральный банк был и остается «валютным обменником». Денежное предложение никоим образом не согласуется с потребностями в деньгах со стороны российского товаропроизводителя.
Идя на поводу у советников МВФ, наши денежные власти последовательно вели и продолжают вести «борьбу с инфляцией». Для этого они начали сжимать денежную массу, рассовывая «излишки» в разные заначки под названием «Стабилизационный фонд», «Резервный фонд», «Фонд национального благосостояния», «депозитные счета» Банка России. Почему-то ростцен никуда не исчезает. Не исчезает, потому что это не инфляционный рост, обусловленный переполнением каналов обращения излишней денежной массой, а потому, что растут издержки производства. А растут они как раз по вине денежных властей, которые деньги сделали дефицитным ресурсом и искусственно стимулировали рост процентных ставок по кредитам. В целом ряде отраслей и производств российской экономики в структуре издержек производства на первом месте находятся затраты не на рабочую силу, энергию, сырье или полуфабрикаты, а на погашение процентов по дорогим и сверхдорогим кредитам банков. Рентабельность большей части российских предприятий (данные Росстата) значительно ниже процентных ставок банков. А это значит, что российский товаропроизводитель зарабатывает прибыль только для того, чтобы накормить банкиров, но при этом сам уверенно идет на дно. Даже при полной закрытости наших экономических границ денежные власти России вкупе с коммерческими банками вполне успешно справились бы с задачей удушения отечественной экономики. А при вступлении России в ВТО по остаткам наших товаропроизводителей будут стрелять и со стороны фронта (западные корпорации), и из тыла (наши денежные власти).
Впрочем, часть российских компаний давно уже перешли на кредиты западных банков. Прежде всего, это компании, экспортирующие природные ресурсы. При нормальной рыночной конъюнктуре их финансовое положение относительно приличное. Но выше мы отметили, что эта конъюнктура может быстро измениться в худшую сторону в результате манипуляций с «производными инструментами», которые находятся в руках нескольких мировых банков. Иначе говоря, российские экспортеры могут оказаться на грани банкротства. Поскольку кредиты от западных банков они получают в первую очередь под залог своих акций, то в одночасье российские компании станут иностранными.
В данной главе я не обсуждаю вопрос о том, какой должна быть наша экономика в принципе, в долгосрочной перспективе. Это тема особого разговора. Я поднимаю вопрос о том, что нам срочно необходимо сделать для того, чтобы спасти страну в данный момент (май 2012 года). Моя программа чрезвычайных мер включает всего лишь два взаимно связанных пункта:
1) не допустить вступления России в ВТО в виду того, что у нас фактически отсутствует национальная денежнокредитная система, без которой не может существовать суверенная экономика и суверенное государство;
2) принять экстренные меры по созданию национальной денежно-кредитной системы как фундамента российской экономики и российской государственности.
5.3. Приватизация Сбербанка. Об обязательствах власти перед народом и внешнем долге России
Тема государственных обязательств звучит в российских СМИ. Термин этот чаще всего применяют экономисты, понимая под ним финансовые обязательства органов государственного управления — федерального правительства и региональных властей. Проще говоря, это государственный долг. Нынешняя кампания власти по приватизации остатков государственной собственности в России вновь заставляет нас задуматься над тем, как государство относится к своим долговым обязательствам.
Государственные обязательства и внешний долг России
Иногда наши власти сами поднимают тему государственных долговых обязательств. Когда речь идет о государственном внешнем долге РФ. Они с гордостью заявляют, что Россия — одна из наиболее благополучных стран мира по относительной величине такого долга. В конце советской власти и в «лихие»1990-е годы власти страны набирали громадные кредиты и займы за границей. Затем они исправно (иногда даже с опережением) погашали долги с процентами перед «Парижским» и «Лондонским» клубами кредиторов, Международным валютным фондом, Всемирным банком и другими ростовщиками мирового масштаба. Снижение уровня внешней государственной задолженности было обеспечено дорогой ценой.
За период 1995–2010 гг. Россия, по данным Центрального банка РФ, заплатила зарубежным ростовщикам и спекулянтам дань в виде процентов и дивидендов на сумму 515 млрд, долл., причем значительная часть этих выплат пришлась именно на погашение государственного долга. По данным Банка России, на 1 октября 2012 года внешний государственный долг РФ составил 41,3 млрд. долл. Согласно данным Росстата, ВВП страны в 2011 году равнялся 51,5 трлн. руб. В валютном эквиваленте (при использовании среднегодового официального курса рубля 32 руб. за 1 доллар США) получается 1 600 млрд. долл. Следовательно, государственный внешний долг России находится на уровне 2,6 % ВВП. Это действительно выглядит красиво на фоне ситуации в странах Западной Европы, переживающих долговой кризис. Там государственный внешний долг некоторых стран перевалил за 100 % ВВП. Но восторги кончаются, когда становятся известными некоторые другие показатели российской экономики.
Во-первых, с конца 1990-х гг. кардинальным образом поменялась структура внешнего долга РФ: снижение уровня внешней государственной задолженности происходило на фоне быстрого и неуклонного роста негосударственной внешней задолженности. На сегодняшний день (на 01.10.2012) она почти достигла планки 600 млрд. долл. Внешний долг банков и нефинансовых компаний РФ почти в 15 раз превышает внешний долг органов государственного управления[126]. В целом наблюдается тенденция абсолютного и даже относительного (по отношению к ВВП) роста совокупного внешнего долга страны. И вторая волна мирового экономического кризиса, которая ожидается в ближайшее время, может накрыть корабль под названием «российская экономика», перегруженный внешними корпоративными долгами. После бури мирового кризиса большая часть активов российской экономики может перейти в руки транснациональных банков и корпораций. На сегодняшний день рыночная капитализация (цена акций) 200 крупнейших российских компаний оценивается в 900 млрд. долл. В условиях кризиса рыночные котировки российских компаний наверняка резко пойдут вниз, от сегодняшней величины рыночной капитализации может остаться половина или даже четверть (вспомним уроки кризиса 2008–2009 гг.). В этой ситуации все лакомые активы российской экономики могут полностью пойти на погашение внешнего корпоративного долга. В нашей экономике могут воцариться одни лишь «нерезиденты».
О государственном внутреннем долге России
Во-вторых, мы привыкли рассматривать государственный долг как внешний, т. е. как обязательства государства перед иностранцами. Между тем это и внутренний долг, т. е. обязательства государства перед своими гражданами, а также российскими организациями и компаниями. Об этой стороне нашего государства мы знаем мало. Власти об этом долге предпочитают не вспоминать. Именно на этом долге я и хочу остановиться подробнее.
Негласно наши власти уже двадцать лет руководствуются принципом приоритета внешних обязательств над внутренними обязательствами. Внутренние обязательства государство в лучшем случае погашает по «остаточному принципу», а чаще всего о них вообще забывает. Правда, министерство финансов РФ говорит, что оно озабочено внутренним государственным долгом и даже ведет его учет. По его данным, на 1 июля 2012 года сумма этого долга составила 3795,5 млрд, рублей. В пересчете на валютный эквивалент (курс: 30 руб. за 1 доллар) получается около127 млрд. долл. Т. е. в три с лишним раза больше, чем государственный внешний долг.
Но на самом деле публикуемые Минфином цифры государственного внутреннего долга — «верхняя часть айсберга», называемого «внутренним государственным долгом». Цифра 3,8 трлн. руб. отражает финансовые обязательства государства по выпущенным им в разное время ценным бумагам — облигациям, казначейским векселям, сертификатам[127]. Но ведь внутренний долг государства не сводится лишь к его обязательствам перед держателями ценных бумаг.
Важнейшей позицией государственного долга, не отражаемого в документах министерства финансов, являются обязательства государства перед юридическими и физическими лицами в рамках различных программ, а также отдельных статей федерального бюджета. И программы, и бюджет оформляются в виде законов, исполнение которых является обязательным по определению. Между тем, различные министерства и ведомства в конце года отчитываются о «недофинансировании» различных программ, проектов, статей расходов. «Неполное исполнение бюджета» стало у нас рутиной, «нормой жизни». Говорят, что в нашем Минфине даже хвалят чиновников за «неполное исполнение» как своеобразную форму экономии бюджетных средств. Между тем, в ряде стран мира такая «экономия» может квалифицироваться (при определенных обстоятельствах) как государственное преступление. Если же недофинансирование обосновывается какими-то объективными причинами, имеет место один из следующих вариантов: а) принимается закон, пересматривающий объем финансирования в сторону уменьшения; б) не выделенные в пределах финансового года бюджетные ассигнования оформляются как государственный долг, подлежащий погашению в последующие годы.
У нас такой практики нет. Например, в России хронически недофинансируются программы в области вооружений (государственный заказ). Однако при этом не происходит образования и оформления официального долга правительства перед компаниями военнопромышленного комплекса. Минфин учета такого рода долгов не ведет. Если подсчитать объем недофинансирования казной программ только в области вооружений за все годы существования Российской Федерации, то получаются суммы, в несколько раз превышающие официальные (минфиновские) цифры государственного внутреннего долга.
Но Минфин заботится лишь о выполнении своих обязательств перед финансовыми спекулянтами и иностранными кредиторами, а не перед российскими предприятиями, выполняющими оборонный заказ. А также перед тружениками сельского хозяйства, студентами, инвалидами, многодетными семьями, пенсионерами, учеными и другими гражданами, недополучающими бюджетные деньги в рамках различных экономических и социальных программ.
Об экспроприациях эпохи «шоковой терапии» и внутреннем государственном долге
Еще одной из позиций государственного внутреннего долга РФ являются обязательства, перешедшие от советского государства к нынешнему российскому правительству. В результате «шоковой терапии» и резкого роста цен в начале 1990-х гг. произошло стремительное обесценение вкладов населения в Сбербанке, вкладов в Госстрахе, государственных ценных бумаг СССР и РСФСР. На первом месте по величине стоят обязательства государства перед миллионами вкладчиков Сберегательного банка, которых обворовали в бурное время развала СССР и создания на его обломках Российской Федерации. По состоянию на 1 января 1992 г. около 100 млн. граждан России (т. е. почти все взрослое население страны) хранили в государственных сберегательных кассах на 140 млн. счетов в общей сложности около 400 млрд, руб. Американский экономист Джуд Ванниски по поводу социальных последствий «шоковой терапии» начала 1990-х гг. писал: «По своим масштабам эта экспроприация сравнима с насильственной коллективизацией в деревне в 30-е годы. Её экономические последствия не менее опустошающие, хотя она и была проведена без насилия и депортаций»[128].
Самое удивительное, что в самом начале реформ Сбербанк был преобразован в коммерческий банк, и его вообще перестал интересовать вопрос компенсации долгов перед клиентами своего предшественника. Мол, мы организация новая, коммерческая, все вопросы — к государству. Наконец, принятием Федерального закона «О восстановлении и защите сбережений граждан РФ» от 10 мая 1995 года государство вынуждено было сделать жест «доброй воли»: обязалось восстановить сбережения. Однако обязательство было абстрактным. Конкретного порядка и механизма восстановления сбережений в законе предложено не было. Обмен долгов мог совершаться лишь в пропорции 1 советский рубль на 1 рубль нового образца, т. е. без компенсации. Лишь с 2010 года началось выделение в федеральном бюджете специальных средств на компенсацию. В указанном году было выделено 85 млрд, руб., на следующий год — также 85 млрд, руб., на 2012 год -100 млрд. руб. Однако все это — «чайные ложки». К тому же коэффициент пересчета старых рублей в новые рубли был определен для разных категорий вкладчиков 1:2 или 1:3. На самом деле за более чем двадцать лет цены на потребительском рынке России возросли в десятки раз, покупательная способность рубля стремительно покатилась вниз. Специалисты считают справедливыми коэффициенты пересчета, равные 1:30, 1:80 и даже более высокие[129]. Еще в 2007 г. были сделаны оценки обязательств государства перед вкладчиками Сбера: на тот момент времени они составляли, по оценкам Б. Хейфеца, 380–460 млрд. долл.[130]. Через два года эта цифра, по оценкам других экспертов, возросла уже до 900 млрд, долларов[131]. В декабре 2009 г. председатель комитета Государственной думы по финансовым рынкам Владислав Резник заявил, что государственный долг по вкладам Сбера составил 22 трлн, руб., что эквивалентно нескольким годовым бюджетам РФ прошлого десятилетия[132]. Приведенные цифры сегодня еще более возросли с учетом обесценения доллара и рубля. В долларовом эквиваленте долг перевалил за 1 триллион, а в рублевом — за 30 триллионов. Это в 7–8 раз превышает официальный объем государственного внутреннего долга, рассчитываемый министерством финансов РФ. Самое удивительное, что министерство финансов не оспаривало и не оспаривает подобного рода оценки. Прежний министр финансов А. Кудрин разводил руками и говорил: «справедливые» суммы компенсации эквивалентны нескольким годовым бюджетам Российской Федерации, таких денег в казне нет. Вроде бы аргумент убедительный.
Еще раз о приватизации Сберегательного банка и ответственности государства перед своими гражданами
Убедительный лишь на первый взгляд. Его лукавство становится особенно очевидным на фоне событий осени 2012 года. Один из информационных «хитов» сентября — приватизация Сберегательного банка. Большинство читателей, как я надеюсь, «в теме». Я также успел отреагировать в СМИ на эту новость[133]. Напомню предельно кратко: главный акционер Сбербанка Банк России в сентябре 2012 года продал 7,58 % акций Сбербанка за 5,2 миллиарда долларов (159,3 миллиарда рублей), что, по заявлению властей, стало крупнейшей приватизационной сделкой в России. Доля Банка России в акционерном капитале понизилась до 50 % плюс одна акция. Практически все предложенные акции скупили иностранные банки и финансовые компании. Среди них структуры, подконтрольные «лучшему другу» России и известному спекулянту Джорджу Соросу. Доля иностранцев в акционерном капитале Сбера в результате сентябрьской операции возросла до 41,2 %.
Отмечу два момента, касающиеся приватизации Сбера.
Первый момент. Наши власти трубят, что сентябрьская операция с акциями Сбербанка — крупнейшая. Некоторые СМИ говорят, что она «крупнейшая в новейшей истории России». Другие называют ее «крупнейшей в истории Сбербанка». И почти все СМИ ретранслируют слова И. Шувалова о том, что операция с коммерческой точки зрения оказалась «эффективной». Мягко выражаясь, все это не вполне соответствует действительности. Напомню, что весной 2007 года Сберегательный банк проводил размещение своих акций на российском рынке среди физических лиц под лозунгом: «Превратим Сбер в народный банк». Тогда более 30 тысяч человек купили акций на сумму 230 млрд, руб., что в валютном эквиваленте соответствовало 8,8 млрд. долл. Т. е. выручка от операции 2007 года в 1,7 раза больше, чем от операции 2012 года. При этом акции тогда попали в руки преимущественно резидентов, а не западных «финансовых акул» типа Джорджа Сороса.
Второй момент, касается оценки «эффективности» проведенной операции. Наши руководители глубокомысленно заявляли и заявляют, что приватизация (не только Сберегательного банка, но и других активов) должна осуществляться не стихийно, а с учетом рыночной конъюнктуры, т. е. по максимальным ценам. Напомню, что итоговая цена продаж акций Сбера в сентябре равнялась 93 рублям за акцию. По оценкам экспертов, реальная (или «справедливая») цена на этот момент операции находилась на уровне 130 рублей. Также любопытно следующее: первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев в январе нынешнего года всех клятвенно уверял, что продажи принадлежащего центральному банку пакета акций могут начаться при цене не менее 100 рублей. В общем, западные финансовые мародеры при содействии государственных и денежных властей РФ (как и во времена главного приватизатора страны А. Чубайса) в очередной раз поживились за наш с вами счет.
Ну а теперь перейдем к нашей главной теме — государственному внутреннему долгу и заявлениям российских властей о нереальности обеспечить полную компенсацию гражданам вкладов советских времен в Сбербанке. Приватизация Сбербанка и планируемая вслед за этим череда других крупных приватизаций ярко и наглядно демонстрирует лукавство властей, их нежелание выполнять свои обязательства перед народом. Если бы наше государство было действительно социально ответственным, то оно должно было бы обратиться к народу примерно с такими словами: «Уважаемые граждане — бывшие советские вкладчики Сберегательного банка, мы готовы погасить свои обязательства перед вами реальными активами и по справедливым ценам. Предлагаем вам активы Сберегательного банка для того, чтобы восстановить справедливость и компенсировать вам имущество, которое было украдено у вас «реформаторами» 1990-х годов». Иначе говоря, государство должно было думать не о продаже акций Сбера иностранным спекулянтам, а о превращении его в «народный банк», где акционерами станут миллионы обманутых вкладчиков советского Сбера. На языке профессиональных экономистов это называется операцией по конвертации внутреннего государственного долга в акции.
Такова общая идея, которую я адресую национально ориентированным политикам. Конечно, применительно к случаю со Сбером надо все хорошенько подсчитать. Государственный внутренний долг по вкладам Сбера, как мы сказали, оценивается в 900 млрд. долл. В то же время рыночная капитализация (суммарная цена всех акций) нынешнего Сбера находится на уровне 60 млрд. долл. Суммарная стоимость акций, которая в короткий срок могла бы перейти под контроль государства — 30 млрд. долларов[134]. Т. е. активов нынешнего Сбера (несмотря на его неплохую «рыночную раскрученность») не хватит, чтобы рассчитаться по давнишним долгам (покрывается лишь 1/30 часть реального долга). Здесь у власти могло бы быть два варианта поведения.
Первый вариант. Предложить все-таки бывшим советским вкладчикам обменять акции Сбера на долг. Конечно, при этом варианте гражданам придется пойти на существенные материальные потери и согласиться на неполную (частичную) компенсацию. Но это все равно лучше, чем нынешние коэффициенты 1:2 или 1:3; кроме того, погашение не растягивается во времени, а является одномоментным. Думаю, что люди могли бы пойти на такие условия, если бы почувствовали, что к ним обращается свое, народное, а не компрадорское правительство; правительство, имеющее внятную программу возрождения России и способное ее практически реализовать;
Второй вариант. Предложить бывшим советским вкладчикам в качестве возмещения в дополнение к акциям Сбера другие активы в целях повышения процента компенсации. Для справки: рыночная капитализация 200 крупнейших российских компаний в настоящее время находится на уровне 900 млрд, долл., т. е. примерно равняется реальной сумме государственного внутреннего долга в части, относящейся к вкладам советского Сберегательного банка.
«Народные предприятия» как альтернатива приватизации
То есть речь идет как минимум о превращении в «народную» компанию Сберегательного банка. А как максимум — о превращении в «народные» всех ведущих компаний страны. «Народные предприятия» — не мое изобретение. Во многих странах мира существует достаточно большое количество таких предприятий, которые рассматриваются как альтернатива модели частнокапиталистического предприятия. Всего в более чем 70 странах мира принято законодательство, позволяющее создавать предприятия, в которых работники являются собственниками предприятий и производимого продукта[135]. Наиболее развито законодательство, регулирующее деятельность народных предприятий в США, Великобритании, Испании, Франции, Италии, Швеции, Израиле. В США сегодня около 11 млн. американцев (12 % рабочей силы страны) являются совладельцами предприятий, на которых они работают. На таких предприятиях рабочего самоуправления, как показывают исследования, производительность труда существенно выше, чем на классических капиталистических предприятиях[136]. Функционирование «народных» предприятий на Западе осуществляется в очень непростых условиях. Ведь они являются там реальной, «живой» альтернативой частнокапиталистической форме хозяйства. Государство, находящееся на службе частного монополистического капитала, всячески ограничивает и тормозит естественные, идущие снизу процессы демократизации хозяйства.
Задача превращения нынешних российских предприятий в «народные», конечно, не простая. Думаю, что крайности в этом деле опасны. В частности, далеко не во всех отраслях целесообразно проводить тотальную «демократизацию» капитала и производства. Очевидно, например, что предприятия оборонно-промышленного комплекса должна находиться исключительно в государственной собственности. Надо также иметь в виду, что большая часть ведущих компаний страны на данный момент уже стали частнокапиталистическими. Т. е. для их «демократизации», с моей точки зрения, необходима предварительная их национализация.
То, что я предлагаю, может взять на вооружение лишь социально ответственная власть. Тем не менее, мы должны оказывать давление и на нынешнюю компрадорскую власть, каждый раз напоминая ей о ее незаконных и даже преступных акциях «приватизации».
В ближайшее время планируются продажи активов многих других стратегически значимых государственных компаний. Очевидно, что компрадорские власти предполагают запланированные «объекты приватизации» передавать в руки иностранных транснациональных банков и корпораций. Между тем эти объекты принадлежат народу. Если их и передавать кому-то, то в первую очередь нашим гражданам, перед которыми государство выступает в качестве должника. В том числе — миллионам вкладчиков Сберегательного банка.
5.4. Нашему народу предлагается еще раз наступить на «грабли» Фондового рынка
Размышления о совещании по развитию фондового рынка, которое провел Президент России Владимир Путин
25 января 2013 года Президент России Владимир Путин провёл совещание о мерах, направленных на повышение конкурентоспособности российского фондового рынка, обеспечение притока капиталов в инфраструктурные проекты, сообщает сайт Кремля. Информация о выступлении В.В.Путина на этом совещании была ретранслирована многими СМИ. К сожалению, без необходимых комментариев. Попытаюсь компенсировать этот «пробел», остановлюсь лишь на некоторых ключевых моментах выступления.
1. «Главное сейчас, отметил Президент во вводной части, — это повышение эффективности и отдачи от всех факторов роста». Большинство читателей согласятся с такой формулировкой. Согласятся, потому что привыкли за многие годы либеральной пропаганды к словам «экономический рост», «факторы роста», «рост ВВП». У нас «рост» сегодня приравнен к «национальной идее» (помните лозунг «удвоение ВВП»?) Рост любой ценой, экономический рост при все большем росте нищеты, рост при все большей утрате страной своего суверенитета, рост при превращении обширных пространств страны в безжизненную пустыню, рост при истощении недр, рост при сокращении численности населения России. Терминология, связанная с «экономическим ростом», атрибут того экономического менталитета, который нам навязывается Западом. Надо четко понимать, что в экономике, контролируемой ростовщиками (банкирами), так называемый «экономический рост» — важнейшее условие функционирования той экономической модели, которая обеспечивает обогащение ростовщиков (обогащение в виде ссудных процентов, называемых коротко «ростом»). Такая модель не имеет ничего общего с интересами общества. Нам же нужна экономика благосостояния всех членов общества. Но о такой модели экономики Президент нам ничего не говорит. Видимо, доклады ему готовят либо западные эксперты, либо наши эксперты, которые находятся на услужении мировых ростовщиков[137].
2. Глава государства с гордостью заявил, что подавляющее большинство отечественных компаний размещают свои ценные бумаги на крупнейших международных площадках. За последние два года в России прошло только одно IPO относительно крупной отечественной компании, и всё, а тринадцать — проведены за рубежом. Кроме того, продолжил Президент, в 2012 г. на российские компании приходилось 18 процентов всего оборота Лондонской биржи, по его мнению, это очень хороший показатель: «Это значит, что наш рынок, наши предприятия действительно представляют интерес для глобальных инвесторов…». моей точки зрения, радоваться нечему. Приведенная Президентом цифра означает лишь то, что сформировался отлаженный механизм внешней скупки активов российской экономики и их переход в руки иностранцев.
3. Правда, далее Президент продолжил: «… однако это и сигнал о том, что российские компании вынуждены искать средства для развития на зарубежных площадках и пока не рассматривают собственный фондовый рынок как удобный, выгодный источник для привлечения капиталов, и это печально». Так и не понятно: хорошо, что наши компании размещают свои бумаги за рубежом или плохо? Заявление Президента по этому вопросу построено по принципу: «Казнить нельзя помиловать». Каждый волен трактовать слова Президента так, как ему хочется. К сожалению, речи Президента изобилуют подобного рода «антиномиями».
4. Некоторые тезисы Президента просто не соответствуют реальному положению дел. Например, он сказал: «Серьёзные иностранные инвесторы зачастую готовы войти в долгосрочный проект только при участии в нём отечественного капитала». Ничего подобного: согласно данным Росстата, если иностранцы приобретают долю в капитале российской компании, то они стараются сразу же взять контрольный пакет акций, а затем наращивают его до 90 или даже 100 процентов. Российские акционеры в таких компаниях если и присутствуют, то лишь как миноритарные, портфельные. Равновеликое участие в капитале российских и иностранных инвесторов для последних является крайне нежелательным. Достаточно проанализировать скандальную историю с таким «совместным» предприятием, как нефтяная компания «ТНК — БиПи».
5. Показатель уровня сбережений по России, как отметил Президент, 30 % ВВП. Это действительно высокий уровень на фоне многих других стран. Напомню, что сбережения — это 100 % ВВП за вычетом текущего потребления (производственного, государственного, личного). Но этот показатель (30 %) еще не говорит о наших «достижениях». Если сбережения не превращаются в реальные инвестиции, то высокий уровень сбережений для национального экономического развития — плохо. Впрочем, Президент это признает в отношении России; чуть ниже он говорит: «… но только небольшая часть сбережений конвертируется в инвестиции, к сожалению». Правда В. Путин умалчивает, куда «утекает» значительная часть сбережений (по нашим оценкам, примерно половина). Она уходит за границу в виде размещения наших официальных валютных резервов в зарубежных банках и в государственные долговые бумаги США и других стран Запада. Частные капиталы уплывают в оффшоры, на депозитные счета и в сейфы швейцарских и иных иностранных банков, открываемых для наших российских олигархов и коррумпированных чиновников, в недвижимость в Европе (особенно Великобритании, Франции, Швейцарии) и т. п. Предложения Президента стимулировать инвестиции в реальный сектор российской экономики без введения ограничений и запретов на вывоз капитала за рубеж подобны призывам наполнить дырявое ведро водой.
6. Далее Президент говорит: «В той или иной форме в операциях на фондовом рынке участвует всего около 1,5 миллиона наших граждан. Для сравнения, в других развитых экономиках, например в США, в операциях на фондовом рынке принимает участие более половины домохозяйств». Владимир Владимирович призывает нас ориентироваться на эту планку. Как в свое время призывал советский народ один наш руководитель: «Догнать и перегнать Америку». Но смею напомнить: Америка — государство-паразит, которое потребляет примерно в два раза больше, чем производит. За счет других стран, в том числе за счет России. Одна из ярких форма массового паразитирования общества — жизнь за счет ренты, дивидендов, процентов. Американцы стали жить как буржуа-рантье. Часть американцев стали жить как азартные игроки, участвуя в финансовых инвестициях с высокой степенью риска.
Все это проявления нравственного, социального, духовного разложения общества. Нам, русским, брать пример с Америки — недостойно, позорно. Я уже не говорю о том, что та же Америка не допустит, чтобы кто-то еще вел такой же паразитический образ жизни. Это будет рассматриваться как посягательство на монополию Запада как мирового паразита. Фактически Президент пытается нам навязать западные ценности, которые находятся в антагонистическом противоречии с ценностями русской цивилизации.
7. Президент в своем выступлении неоднократно призывает наш народ (особенно «средний класс») не стесняться, смелее выходить на фондовый рынок, стать активным строителем своего «светлого капиталистического будущего»: «Надо предоставить всем гражданам, включая растущий средний класс, дополнительные работающие институты для обеспечения своего финансового благополучия…». И т. д., и т. п. Лично у меня эти призывы почему-то воскрешают в памяти уже порядком подзабытый образ талантливого авантюриста Мавроди, который призывал все слои общества участвовать в построении его финансовой пирамиды.
У нас уже сегодня имеется паразитическая прослойка финансовых спекулянтов, которых наши социологи относят к «среднему классу». Дальнейшее культивирование такой «прослойки» будет только увеличивать прямой и косвенный ущерб: а) экономике (спекулянты оттягивают финансовые ресурсы из реального сектора на фондовый и другие финансовые рынки); б) социальной сфере (пенсионные фонды, иные социальные фонды вольно или невольно становятся «игроками» на финансовых рынках; чем это кончается, все мы знаем; достаточно посмотреть на наш Пенсионный фонд РФ, который до того «доигрался», что скоро пенсии будет платить нечем); в) духовнонравственной сфере (развращение человека, изменение системы его ценностей, отвлечение человека от творческого труда и т. д.); г) государственной безопасности и суверенитету страны (предприятия российского ВПК становятся активными участниками финансовых рынков, это крайне опасно для нашего оборонного потенциала; участниками нашего фондового рынка являются иностранцы или российские граждане, действующие в интересах крупного западного капитала и т. д.).
8. Президент призывает «не допустить появления каких-либо пустых биржевых контор «рогов и копыт»», говорит о необходимости «честной игры» на биржевом рынке и т. п. Но дело в том, что вся мировая история бирж — история различных контор «рогов и копыт». Других бирж не бывает. Биржи создаются для того, чтобы собирать деньги с «лохов». Банки тоже собирают деньги с «лохов», но в банковской системе риски хоть частично покрываются системой страхования депозитов, а на фондовых рынках государство даже частично не покрывает периодически возникающие «издержки» рядовых участников. Все без остатка достается хозяевам бирж, грюндерам (учредителям акционерных обществ), лицам, имеющим доступ к инсайдерской информации. Наглое воровство прикрывается «наукообразными» рассуждениями об «инвестиционных рисках».
9. Президент касается такой чувствительной темы, как приватизация наших государственных компаний. Чувствуется, что он понимает те угрозы, которые возникают в этой связи. Прежде всего, угрозы перехода контроля над нашими стратегическими компаниями в руки наших геополитических противников. Предлагает перевести все операции, связанные с приватизацией на российские фондовые площадки. Но это все иллюзия. Дело в том, что наша приватизация 1990-х гг. осуществлялась без выхода на зарубежные фондовые рынки, а значительная часть контроля все равно оказалась в руках нерезидентов. Я сейчас не буду объяснять, как это произошло. Разговоры о проведении приватизации на российских площадках призваны лишь приглушить тревогу и протесты российской общественности по поводу «приватизационной капитуляции».
10. Повторив несколько раз обязательные мантры о необходимости привлечения в российскую экономику иностранных инвестиций (о том, что такое «иностранные инвестиции» в России и какие угрозы они несут нашему обществу, я уже писал неоднократно на «Русской народной линии»19), Путин также присовокупил ритуальную фразу о том, что надо не забывать и отечественного инвестора: «Нужно поддержать, конечно, и внутреннего инвестора, это очевидно». Чуть ниже Путин развивает свою мысль, что граждане России «должны иметь возможность вложить свои… накопления в акции лучших российских компаний». Предлагается этакая модель российского «народного капитализма». Это мы тоже проходили. У нас были в свое время миллионы держателей ваучеров. Где они? На арену вышли Фридманы, Авены, Прохоровы, Абрамовичи, Ходорковские. Но и они лишь «транзитные» фигуры. За ними маячат Ротшильды, Рокфеллеры и прочие мировые олигархи, которые на протяжении двух последних столетий навязывали фондовые рынки человечеству и использовали их для порабощения народов. Нельзя допустить, чтобы наш народ наступил на эти грабли, называемые «фондовым рынком». [138]
5.5. О президентах государств и «теневой» жизни банкиров
15 февраля 2013 г. в Кремле Президент России Владимир Путин принял министров финансов и управляющих центральными банками стран «Группы двадцати». Встреча состоялась в рамках российского председательства в «двадцатке», сообщает сайт Кремля. Со вниманием изучив выступление нашего президента, обнаружил в нем много смелых мыслей и даже открытий. Назову лишь три пункта.
Пункт первый. О предсказуемости бюджетного процесса
Цитирую: «Хочу в этой связи отметить, что с текущего года в России вступило в силу так называемое бюджетное правило, которое уменьшает зависимость бюджета от нефтяных цен. Мы знаем и о наших проблемах. Одна из главных проблем в этой сфере — это так называемый высокий нефтегазовый дефицит. Будем последовательно работать над его снижением, будем добиваться предсказуемости бюджетного процесса».
Наш президент рассматривает повышение предсказуемости бюджетного процесса в качестве одного из приоритетов экономической политики. Что же, согласимся с такой постановкой вопроса. Повышать можно двумя способами: повышая предсказуемость доходов и повышая предсказуемость расходов.
Первый способ предполагает развитие производства и внутреннего рынка, реиндустриализацию страны, отход от нефтесырьевого экспорта, закрытие оффшоров, расстрел казнокрадов и т. п.
Второй способ предполагает снижение бюджетных расходов. Чем ниже бюджетные расходы, тем выше предсказуемость бюджетного процесса. Можно вообще планировать бюджет страны на основе норматива 1000 рублей в расчете на душу населения. Предсказуемость будет 100-процентная. В крайнем случае, ее поможет обеспечить какой-нибудь богатый благотворитель (типа Джорджа Сороса) из зоны «золотого миллиарда».
Один и тот же результат достигается двумя разными способами. Только «побочным результатом» применения первого способа будет сильная и независимая страна. А «побочным результатом» второго способа — полная нищета в стране, перерастающая в прогрессирующую депопопуляцию. Поскольку второй способ сточки зрения соотношения «затраты/результат» является на несколько порядков более эффективным, то его и следует применять. До такого гениального вывода не мог додуматься ни Адам Смит, ни Джон Кейнс, ни даже нобелевский лауреат Милтон Фридман. Думаю, что Путину следует присвоить Нобелевскую премию по экономике за величайшее открытие в области государственных финансов.
Пункт второй. О президентах государств и председателях центральных банков. Кто главнее.
Цитирую: «В этой связи хотел бы в завершение нашей сегодняшней короткой встречи сказать следующее. Конечно, основные политические решения на международных форумах, да и в каждой из наших стран конкретно, принимаются именно на политическом уровне главами правительств и президентами. Но в сфере экономики любой лидер, любой президент, любой председатель правительства или премьер, не могут не опираться на ваше профессиональное мнение по целому ряду очень тонких профессиональных, специальных вопросов. Вряд ли кто-то из моих коллег — глав государств и правительств — позволит себе спорить с вами по чисто профессиональным вопросам, а именно они, как правило, эти вопросы, и ложатся в основу политических решений».
Президент Путин выдал страшную тайну: президенты и премьер-министры государств принимают политические решения лишь после того, как получают «профессиональное мнение» со стороны председателей центральных банков и министров финансов. Но никак не наоборот. Финансисты и банкиры принимают свои решения, вполне обходясь без «профессионального мнения» президентов и премьеров. Причем, решения гораздо более судьбоносные. Например, о начале банковского или экономического кризиса. Также можем вспомнить, что ни Рузвельт, ни Черчилль не принимали решения о начале Второй мировой войны. Это было решением главных акционеров Федеральной резервной системы, Банка Англии. А Рузвельт и Черчилль эти решения лишь озвучивали. Мы, таким образом, случайно от Владимира Владимировича узнаем, какова действительно иерархия власти в обществе.
Пункт третий. Насколько президентам этично давать советы банкам
Цитирую: «В числе важных шагов отмечу введение новых банковских стандартов и усиление надзора за глобальными системно значимыми финансовыми институтами и теневым банковским сектором». Впрочем, по этому пункту можно привести много цитат, почти все выступление Путина состояло из «советов» банкирам, как им следует жить.
Владимир Владимирович поднял в своем выступлении много деликатных тем. Например, тему «теневого банковского сектора». Вроде бы все банки на виду, занимают шикарные офисы, сдают отчетность, занимаются рекламой и т. д. Но при этом ведут двойную жизнь: «белую» и «серую». Впрочем, некоторые умудряются вести даже тройную жизнь: «белую», «серую» и «черную». Последняя связана с наркобизнесом, работорговлей, другими видами организованной преступности. За банками следят всякие там «регуляторы» и «мегарегуляторы», чаше всего в лице центральных банков. Центральные банки — головные организации, контролирующие и координирующие банковскую мафию. Будучи «крестными отцами» банков, «регуляторы» все видят и все знают. И про «белую», и про «серую», и даже про «черную» жизнь банкиров. Им не надо советовать, как и сколько надзирать над своими подчиненными. Они это умеют делать профессионально. В конце концов, без этого «крестные отцы» не смогут получать свою коррупционную ренту и сохранять власть.
Вообще-то банковский сектор и центральные банки находятся вне сферы влияния (и даже вне поля зрения) президентов, премьер-министров и других государственных чиновников. Даром, что ли они добивались своей «автономии»? Советы Путина банкирам похожи на советы человека, который учит своего соседа, как ему воспитывать свою жену. Такие советы не вполне этичны. Так как возникает подозрение, что человек через окно или замочную скважину следит за семейной жизнью своего соседа. Ведь семейная жизнь — тоже достаточно «теневая» сфера, куда посторонним заглядывать не рекомендуется.
Было бы намного этичней, если бы наш президент касался нейтральных тем. Например, рассказал участникам встречи о защите Земли от метеоритов или нашествия инопланетян.
5.6. Наши богатства в стране дураков, или новое прочтение сказки «золотой ключик»
Наши олигархи и коррумпированные чиновники наивно думают, что арестовывать и конфисковать имущество могли только большевики во время революции.
Запад умеет это делать не хуже. Даже более изящно: проводимые им аресты и конфискации сопровождаются красивыми словами о «демократии», «правах человека» и «справедливости». Особенно Запад поднаторел на конфискациях имущества, берущего своего происхождение из стран, где, по его мнению, демократия отсутствует. Достаточно вспомнить события 2011 года[139], когда западные страны дружно стали арестовывать зарубежное имущество различных «диктаторов» с Ближнего и Среднего Востока, а затем приступили к его дележу. Можно вспомнить и более ранних «диктаторов». Например, филиппинского президента Фердинанда Маркоса. Бедняга Маркос думал, что «гуманный» и «демократический» Запад даст ему политическое убежище, а иностранные банки предоставят крепкие сейфы для накопленных (награбленных) миллиардов. Маркоса Запад объявил «преступником», счета его арестовал и торжественно заявил, что арестованное имущество должно принадлежать филиппинскому народу. Прошло уже четверть века, а вот на родину «диктатора» большая часть денег так и не вернулась.
Наши власти любят повторять, что одна из приоритетных задач государства — активная интеграция России в глобальную экономику. Пожалуй, именно на этом направлении у нашей власти имеются наиболее зримые «достижения». Особенно по части выведения имущества за пределы национальных границ. По официальным данным Банка России, на начало 2001 г. накопленные российские инвестиции за рубежом были равны 248,7 млрд, долл., а через десять лет (начало 2011 г.) они выросли в 4,7 раза и достигли величины 1173,2 млрд, долл. Округленно — 1,2 триллиона долларов США.
Это те активы, которые образовались в результате более или менее легальных операций по экспорту капитала, фиксировались государственными органами России и нашли свое отражения в платежном балансе страны. Что входит в состав этих активов? Прежде всего, это золотовалютные резервы страны — 479,4 млрд, долл. (41 % всех зарубежных активов России). Остальная часть зарубежных активов (693,8 млрд, долл.) принадлежит банковскому сектору (170,2 млрд, долл.) и прочим секторам экономики (523,6 млрд. долл.).
В целом получается достаточно внушительное имущество в виде акций, облигаций, других ценных бумаг, паев, недвижимости, депозитных и иных счетов в заграничных банках, наличной иностранной валюты. По оценкам ЦРУ, ВВП России в 2009 г. с учетом паритета покупательной способности рубля был равен 2,2 трлн. долл. Таким образом, официальные зарубежные активы России составляют примерно 50 % годового ВВП страны. Если мы будем рассчитывать ВВП России по официальному курсу, то получим объем ВВП примерно в два раза более низкий. В этом случае окажется, что зарубежные активы России приблизительно сопоставимы с годовым объемом валового продукта нашей страны.
Впрочем, официальные данные о зарубежных активах России, представляемые Банком России, представляют собой лишь верхнюю часть айсберга. Большая часть зарубежных активов, принадлежащих российским юридическим и физическим лицам, формировалась и продолжает формироваться за счет нелегального вывоза капитала на протяжении всех двадцати лет существования нового государственного образования под названием РФ. Некоторые такие инвестиции являются результатом чисто контрабандных операций по переводу за рубеж валюты, товаров, ценностей. Другие формально являются результатом «легальных» операций, но в результате манипуляций с контрактными ценами за границей происходит формирование так называемых «неучтенных» активов. Наконец, наша статистика очень слабо учитывает так называемые реинвестиции — доходы от ранее имевшихся зарубежных активов, которые не декларируются российскими резидентами и используются для приобретения новых активов. Может происходить вывоз товаров без последующего поступления валютной выручки в Россию.
Даже Банк России вынужден признавать, что часть операций по экспорту капитала являются «сомнительными». Т. е. вывоз капитала осуществляется легально, а образовавшиеся зарубежные активы выходят из-под дальнейшего контроля со стороны российского государства. В 2010 г. по данным Банка России объем вывоза капитала из страны составил 69,9 млрд, долл., причем на «сомнительные» операции пришлось 30,6 млрд, долл., или 44 %.
Согласно исследованиям американской некоммерческой организации Global Financial Integrity (GFI), Россия в прошлом десятилетии занимала второе место в мире по масштабам нелегального вывоза капитала после Китая. По оценкам указанной организации, в период 2000–2008 гг. такой вывоз из Китая был равен 2176 млрд, долл., а из России — 427 млрд. долл. Для сравнения: Банк России дает официальные цифры вывоза капитала за этот период — 564,7 млрд. долл. Получается, что в дополнение к 1 доллару легального капитала из страны вывозилось 0,76 долл, нелегального капитала. Примерно такую же оценку нелегального вывоза капитала из России дает бывший руководитель российского отделения Интерпола В.С. Овчинский: он считает, что за рубежом имеется не менее 500 млрд. долл, активов, возникших в результате нелегального вывоза капитала[140]. Подобного рода оценки в основном отражают те финансовые потоки, которые имели место в первом десятилетии XXI века.
А ведь массовый «исход» капитала из России происходил и в 1990-е годы (не исключено, что в те «лихие девяностые» такой «исход» был даже более масштабным, чем в следующее десятилетие). Уже в конце XX века образовавшиеся в результате нелегального вывоза капитала зарубежные активы России составили примерно 700 млрд. долл. Они состояли из следующих элементов: а) долги зарубежных государств Российской Федерации — 100 млрд, долл.; б) недвижимость — 300 млрд, долл.; в) средства на банковских счетах и иное имущество — 300 млрд. долл.[141]. А ведь это имущество, выражаясь языком финансистов, «генерировало» доходы, которые шли на приобретение новых активов и которые также следует учитывать как нелегальный экспорт капитала на протяжении всего периода существования РФ.
По моим консервативным оценкам, масштабы нелегального вывоза капитала (с учетом реинвестиций), в целом за два десятилетия, по крайней мере, не уступают масштабам официального вывоза капитала из России. Следовательно, реально существующие активы российских физических и юридических лиц, по крайней мере, в два раза больше, чем это следует из официальной статистики Банка России.
Впрочем, имеются гораздо более смелые оценки, согласно которым зарубежные нелегальные инвестиции чуть ли на порядок больше, чем те цифры, которые фигурируют в официальной статистике Банка России. Экономисты не располагают возможностью дать точные оценки бегства капитала из страны. Это в первую очередь задача правоохранительных органов и спецслужб. Материалов о нелегальном выводе крупных средств из страны за последние годы накопилось очень много. Достаточно назвать записку рабочей группы Государственной думы РФ по борьбе с коррупций в высших эшелонах власти (под руководством В.М. Кузнецова), которая была 20 апреля 2009 года направлена Президенту Российской Федерации Д.А. Медведеву. В ней собран богатейший материал о нелегальном вывозе из страны драгоценных металлов, алмазов, редкоземельного сырья, апатитов, угля, нефти, оборудования и машин, технологий оборонного характера и т. д. Всего, по оценкам авторов записки, за период 1992–2009 гг. вывезено различных ценностей, ресурсов и товаров на сумму менее 10 триллионов долларов. То есть в среднем на год получается без малого по 600 млрд. долл. А ведь активы, приобретенные в результате такого масштабного вывоза капитала, не лежали мертвым грузом, а «работали», принося их хозяевам проценты и иные виды доходов. Таким образом, как минимум они должны были за указанный период увеличиться в 1,5–2 раза.
По оценкам Росстата, национальное богатство России без природных ресурсов (созданное национальное богатство) в 2009 году было равно 114,4 трлн. руб. (основные фонды экономики, накопленные оборотные фонды, накопленное имущество домашних хозяйств). Если использовать официальный валютный курс, примерно равный 30 руб. за доллар США, то получим валютный эквивалент созданного национального богатства России около 4 трлн, долларов. Если использовать реальный курс рубля (более высокий, соответствующий реальному соотношению цен на недвижимость и основные фонды в США и РФ), то получим валютный эквивалент созданного национального богатства России около 5–6 трлн, долларов. Получается, что образовавшиеся в результате легального и нелегального вывоза капитала из России активы за рубежом значительно превышают годовой ВВП страны и сопоставимы с величиной созданного национального богатства России.
Фактически у Российской Федерации за двадцать лет ее существования образовалось две «экономики»: «первая экономика» находится на территории, простирающейся от Калининграда до Владивостока, и называется «национальной экономикой»; «вторая экономика» функционирует за пределами суверенных границ Российской Федерации, и ее можно назвать «оффшорной экономикой».
О «первой экономике» каждый день пишут и вещают все наши СМИ; о «второй экономике» информация в общество просачивается в гомеопатических дозах (в виде скандальных историй вокруг отдельных олигархов типа Березовского или Абрамовича).
«Первая экономика» находится под контролем и надзором целой кучи различных министерств и ведомств РФ, власти страны рассказывают нам о планах ее развития, министры регулярно отчитываются о своих «достижениях» и «недостатках» в деле «модернизации» «национальной экономики». «Вторая экономика» выведена из-под контроля наших ведомств и министерств; ее реальные масштабы, планы и результаты развития не известны до конца даже первым лицам нашего государства. Даже о том, как и где размещаются золотовалютные резервы страны, «народные избранники» (депутаты Государственной думы) знают не больше, чем рядовые граждане. Фактически «вторая экономика» является полностью «теневой». Она не только является результатом коррупции и иной преступности, но порождает новую коррупцию и новую преступность в нашем обществе (например, «непрозрачность» операций с золотовалютными резервами становится «питательной почвой» для коррупции и злоупотреблений). Можно предположить, что «вторая экономика» находится под гораздо более эффективным контролем со стороны тех государств, куда ушли российские капиталы. В том числе со стороны западных спецслужб, которые фиксируют различные факты коррупции и злоупотреблений в связи с формированием и последующим использованием зарубежных активов нашими олигархами и вороватыми чиновниками.
«Первая экономика» экономика еще кое-как «питает» убывающее народонаселение России; вместе с тем главное ее назначение состоит в том, чтобы «питать» «вторую экономику». А вот кого «питает» «вторая экономика», надо еще разбираться. Очевидно только, что она предназначена не для того, чтобы «питать» наш народ. Говорят, что она, прежде всего, «питает» наших олигархов и коррумпированных чиновников. Наверное, это так, но лишь отчасти. Она «питает» также экономики принимающих стран, т. е. Запада. Поскольку экономика Запада сегодня находится в тяжелом положении (долговой кризис в Европе, надвигающаяся «вторая волна» экономического кризиса и т. д.), то Запад все чаше вожделенно посматривает на нашу «вторую экономику», благо она у него «под колпаком».
Почему-то каждый раз, когда я размышляю на тему наших зарубежных активов, вспоминаю один сюжет из детской сказки А.Н. Толстого о приключениях Буратино. Напомню: лиса Алиса и кот Базилио очень хотели завладеть золотыми монетами, которые звенели в кармане Буратино. Для этого они надоумили главного героя сказки зарыть свои золотые на Поле Чудес в Стране Дураков. Им удалось убедить его, что наутро из этих монет вырастет дерево, ветви которого будут сплошь покрыты новыми золотыми монетами. Буратино послушно выполнил «советы» Алисы и Базилио. Он настолько был под властью чар своих «советников», что даже не обратил внимания на то, что так называемое «Поле Чудес» было очень похоже на свалку или помойку. При этом наш герой остался на Поле Чудес, стараясь не пропустить момента, когда из земли начнет появляться «золотое дерево». Хитроумной Алисе пришлось вызвать полицию, сказав стражам порядка, что на Поле Чудес находится «опасный преступник». Бедного Буратино потащили в участок, а «советники» Алиса и Базилио (после взаимной потасовки) завладели вожделенным кладом. Кстати, полицейские приговорили Буратино как «опасного преступника» к смертной казни. Лишь по счастливой случайности наш герой остался жив.
Наши олигархи и коррумпированные чиновники — главные актеры в современной версии спектакля по мотивам сказки «Золотой ключик». Они исполняют роль современных богатых Буратин, инвестировавших (зарывших) свои капиталы (золотые) в странах Запада (в Стране Дураков) на их финансовых рынках (на Поле Чудес). На золотые монеты наших современных Буратин явно рассчитывают современные лисы Алисы и коты Базилио (финансовая олигархия Запада — банкиры и биржевые спекулянты). Особенно учитывая, что у Алис и Базилио на носу «вторая волна» финансового кризиса, и им позарез нужны золотые монеты наших Буратин. Кстати, Алисы уже составили досье на наших богатых Бу-ратин для того, чтобы в нужный момент «настучать» на них в полицейский участок. Обвинив их по следующим пунктам: коррупция, финансирование терроризма, «отмывание» «грязных денег», «теневой» бизнес, уход от налогов, нарушение демократии, тоталитаризм, преследование сексуальных меньшинств, антисемитизм, проявления «экстремизма»…
Был бы богатый Буратино, а статья найдется…
Очень рекомендую нашими богатым российским Буратино перечитать сказку А.Н. Толстого. Пока еще не поздно.
5.7. Под Россию подкладывают финансовую мину «CDS»
В конце июля 2013 года Федеральная служба по финансовым рынкам Российской Федерации (ФСФР) объявила, что собирается вывести на российский рынок новый финансовый инструмент — кредитный дефолтный своп (credit default swap — CDS). Для многих граждан России CDS — штука весьма загадочная. А вот на Западе об этом финансовом инструменте знают уже давно и не понаслышке. Даже те, кто далек от профессиональной финансовой деятельности. Более того, именно в июле многие мировые СМИ объявили о крупном скандале, в центре которого оказались банки мирового калибра. Ключевым словом в этом скандале было «CDS».
CDS — бомба замедленного действия
В июле 2013 года Европейский союз выдвинул обвинения против крупнейших банков мира. По мнению чиновников, банки участвовали в намеренном сговоре и блокировали любые попытки по регулированию рынка кредитно-дефолтных свопов (CDS). CDS — это разновидность деривативов, финансовые контракты, которые позволяют кредиторам снижать или полностью нейтрализовать риск банкротства со стороны заемщика по каким-либо кредитам, облигациям, иным займам.
Кредитные дефолтные свопы были запущены в оборот банком JP Morgan в 1990-х годах. С инструментом CDS очень быстро произошло то, что происходит со всеми другими финансовыми инструментами. Из средства страхования рисков реальной экономики CDS стал любимой игрушкой для финансовых спекулянтов. Постепенно в игру стали втягиваться другие участники рынка. В конечном итоге, данный вид деривативов стали выпускать банки и финансовые компании, вообще не имевшие отношения к какой-либо из сторон в той или иной кредитной сделке. В 2007 г., незадолго перед началом активной фазы мирового финансового кризиса, общий объем рынка CDS превысил 60 трлн. долл. Общий объем производных финансовых инструментов к этому времени достиг примерно 1200 трлн, долл., что примерно в 20 раз превысило мировой ВВП. По мнению многих экспертов, именно коллапс на рынке производных финансовых инструментов стал причиной мирового финансового кризиса. Хотя доля CDS на рынке всех деривативов была равна примерно 5 %, роль этого инструмента в подготовке кризиса крайне велика. «Данный рынок (CDS — В.К.) совсем не регулируется, а держатели контрактов находятся в абсолютном неведении о том, насколько защищены их контрагенты. Это дамоклов меч, который готов упасть, как только начнутся банкротства», — писал в апреле 2008 г. инвестор-миллиардер Джордж Сорос.
Упование многих рыночных игроков (спекулянтов) на «волшебную палочку» под названием CDS подогревало спекулятивный раж участников финансового рынка, поощряло их заключать все более рискованные сделки. Это признавалось и финансовыми регуляторами, и независимыми аналитиками, и участниками мировых саммитов, когда на излете первой волны кризиса проводился «разбор полетов». А. Гринспен, глава ФРС еще с конца прошлого века поощрял спекуляции с помощью CDS, а правительство США после начала кризиса принялось выборочно спасать с помощью бюджетных денег зарвавшихся игроков Уолл-стрит. Пятый по величине американский банк Bear Stearns был продан в марте 2008 г. за символическую сумму — он фактически разорился из-за операций с CDS. Гиря обязательств по CDS потянула на дно банк Lehman Brothers (ему было отказано как в прямой, так и косвенной государственной поддержке). Банкротство последнего и считается началом активной фазы финансового кризиса. Страховую компанию AIG, которая выпустила кредитных свопов на 400 млрд, долл., пришлось экстренно спасать правительству США — объем списаний по CDS только в третьем квартале 2008 г. у страховщика достиг 11 млрд. долл. AIG смогла расплатиться только с помощью государственных денег, перечислив банкам, покупавшим у нее CDS, 22,4 млрд. долл. Практически каждый банк Уолл-стрит имел одновременно громадные требования и обязательства по инструментам CDS, но у некоторых банков (JP Morgan, AIG, Lehman Brothers и др.) обязательства на порядок (порядки) превышали требования. Правительство США бросилось на помощь главному держателю обязательств по CDS — банку JP Morgan. Вашингтонские благодетели защитили этот банк не напрямую, а посредством спасения тех банков и корпораций, которые накупили у JP Morgan финансовых игрушек CDS. Чтобы все держатели CDS могли получить 100-процентную «сатисфакцию», требовалось бы объявить тотальный дефолт всех крупнейших банков США, а заодно Западной Европы. В одночасье перестали бы существовать Уолл-стрит, Лондонский Сити, другие мировые банковские центры. Прав был Уоррен Баффет, который еще до кризиса назвал все производные инструменты «финансовым оружием массового поражения». Только громадные денежные вливания государственных бюджетных средств и центральных банков спасли финансово-банковскую систему. В конечном счете, неконтролируемое развитие рынка CDS стало фактором резкого увеличения государственного долга в США, Великобритании, странах ЕС. Он спровоцировал всеобщий пожар долгового кризиса в ЕС, который до сих пор не затушен. «Бомба» CDS не взорвалась, но испуг остался.
Рынок CDS: попытки «разминирования»
Без особой шумихи в СМИ банки вместе с регуляторами и международными финансовыми организациями стали предпринимать меры по «разминированию» рынка CDS. В 2009 году в США и Европе были сделаны некоторые шаги по систематизации и стандартизации торговли кредитными дефолтными свопами. Вступивший в силу 15 июля 2011 года в США закон Додда-Франка (его еще называют законом о реформе Уолл-стрит и защите потребителей) помимо всего предусматривает представление банками отчетности об операциях с CDS (глава 7 закона). Это мера несколько снижает риски кризисов, хотя специалисты обращают внимание на сложность оценки рисков по инструментам CDS, невозможность для регуляторов глубоко вникать в сложные схемы операций с этими инструментами.
Без учета фактора CDS трудно понять некоторые события экономической и политической жизни последних лет. Взять, к примеру, события вокруг Греции. Ведь кроме нее есть другие страны в Европе и за ее пределами, где показатели государственного долга, внешнего долга, дефицита бюджета и т. п. ничуть не лучше, чем у Греции. Но дело в том, что Греция щедро получала кредиты от Голдман Сакс, ряда европейских банков, а свои риски по этим кредитам именитые банки Уолл-стрит и Сити страховали с помощью «волшебных палочек» CDS. Если бы Греция объявил дефолт по своим долгам, тогда кредиторы Греции потребовали бы «сатисфакции» от тех банков, которые им продали эти самые CDS (вероятно, это банки JP Morgan, Morgan Stanley и им подобные). Обратим внимание, с каким завидным терпением и упорством «великолепная тройка» (Международный валютный фонд, ЕЦБ, Европейская комиссия) пыталась и пытается придать манипуляции с долгом Греции приличный вид. Они настаивают на том, что действия по выведению Греции из кризиса называются «реструктуризацией долга», поскольку если назвать их дефолтом (чем они, по мнению многих инвесторов, и являются), то это запустит механизм выплат по CDS. Речь идет о десятках миллиардов евро, способных отправить в нокаут многие американские и европейские банки.
Если в 2007 г., незадолго перед началом активной фазы мирового финансового кризиса, общий объем рынка CDS достиг своего максимума — 62,2 трлн, долл., то последовавший финансовый коллапс привел к резкому сокращению объемов рынка. Так, в 2010 г. он составлял менее половины от докризисных значений — $26,3 трлн. По данным на 2012 г., его объем продолжил сокращаться, составив $25,5 трлн. Ведущим игроком на рынке данного финансового инструмента по-прежнему является американский банк JP Morgan, в его портфеле объем CDS оценивается в 5,7 трлн. долл. На втором месте — еще один гигант Уолл-стрит — Morgan Stanley (4,9 трлн. долл.). Начавшееся в ЕС расследование по поводу CDS может привести к дальнейшему сокращению данного рынка.
Банковский скандал: CDS как инструмент надувательства
Примечательно, что контракты CDS являлись внебиржевыми инструментами. Это означает, что они заключались в частном порядке между двумя сторонами и не торговались на биржах, т. е. выпадали из поля зрения и контроля финансовых регуляторов. Ведущие биржевые компании пытались получить доступ к этому сегменту мировых финансовых рынков. Банки обвиняются в том, что они старались удержать рынки CDS «максимально закрытыми», не допуская их перевода на открытые финансовые площадки. Биржевые компании Deutsche Borse и Chicago Mercantile Exchange предприняли ряд попыток с тем, чтобы запустить официальную площадку для заключения сделок и торговли деривативами. Для того чтобы запустить процесс торговли кредитными деривативами, биржам было необходимо получить лицензии для публикации данных и создания основных индексов по деривативам. Однако финансовые организации ISDA и Markit, ведавшие вопросами лицензирования, находились под контролем узкого круга банков, торговавших CDS. Они отказались предоставлять лицензии для бирж.
Согласно опубликованному официальному заявлению Европейской комиссии (ЕК), регуляторы обвиняют в картельном сговоре 13 банков и две крупные организации. Обвинения выдвинуты против Goldman Sachs, Morgan Stanley, BNP Paribas, Deutsche Bank, UBS, HSBC, Citigroup, Barclays, JP Morgan, Bear Sterns, Bank of America Merrill Lynch, Royal Bank of Scotland, Credit Suisse. Кроме того, в EK также обвиняют в содействии банкам Международную ассоциацию свопов и деривативам (International Swaps and Derivatives Association, ISDA) и одну из крупнейших в мире компаний по предоставлению услуг финансовой информации Markit.
Примечательно, что неблаговидными манипуляциями банков Уолл-стрит с CDS еще в 2009 году заинтересовалось министерство юстиции США. Было начато расследование в отношении банков — основных игроков на рынке этого финансового инструмента, а также упомянутой выше компании Markit. Последняя — главный поставщик информации для банков Уолл-стрит. Пикантность ситуации состоит в том, что крупнейшим акционером в Markit является JP Morgan (с 12 % акций), другими крупными акционерами являются Bank of America, Royal Bank of Scotland и Goldman Sachs. Минюст подозревает, что акционеры Markit могли получать нерыночные преимущества на рынке CDS, будучи одновременно маркет-мейкерами рынка и имея потенциально больший доступ к рыночной информации. Markit отказалась комментировать проводимое американскими властями расследование.
В апреле 2011 года в Европейском Союзе также началось расследование деятельности 16 крупнейших банков на рынке кредитно-дефолтных свопов. Расследование было инициировано в связи с обвинениями в том, что кредитно-дефолтные свопы негативно показали себя во время финансового кризиса 2007–2009 годов, и что банки пытаются вести неконкурентную политику в отношении заключения, клиринга и предоставления информации о кредитно-дефолтных свопах. После этого в СМИ возникла пауза в освещении данного события (расследования), которая длилась 2 года и 3 месяца. Не многовато ли? Да и велось ли оно? Может быть, в мире финансового закулисья было принято решение о том, чтобы нажать тормоз? А за истекшее время что-то поменялось в раскладе сил и кому-то потребовалось опять задействовать бомбу под названием CDS?
5.8. Банки-убиицы и кредитные самоубийства
Трагедия в Ростовской области
Одна из последних «горячих» тем российских СМИ — самоубийство женщины из Ростовской области, матери пяти детей. Трагедия произошла ночью 1 августа 2012 года. 32-летняя Диана Ночивная взяла в банке кредит в размере 10 тысяч рублей, но не сумела расплатиться и совершила самоубийство, сообщает агентство Life News. Женщина приехала к высокому мосту над железнодорожными путями и бросилась вниз. Тело попало на высоковольтные провода. В больницу она поступила еще живой, однако шансов выжить практически не было — ожоги оказались настолько глубокими, что были видны костные ткани. В ходе расследования выяснилось, что женщина воспитывала пятерых детей, самому старшему из которых -1 6 лет, а младшей — два года. Из-за маленькой зарплаты она была вынуждена взять кредит. Работала Диана Ночивная в фирме индивидуального предпринимателя и получала, по словам родственников, не больше 15 тысяч рублей в месяц. Расплатиться с банковским долгом женщина планировала после того, как ее гражданский муж вернется с заработков. «Полтора месяца супруг был в отъезде, но вернулся без денег, — рассказала сестра погибшей. — Этот долг стал последней каплей. Совпало все так. Нищета, а теперь и кредит. Отдавать — то нечем. Не детьми же. Да и перед людьми стыдно же».
Кредитные самоубийства новое явление российской жизни
История, конечно, жуткая. Но считать ее чем-то исключительным, не типичным для нашей жизни нельзя. Это — одна из многих трагедий, которым журналисты успели уже придумать хлесткое название — «кредитные самоубийства». Кредитные самоубийства — неизбежный результат, «железный» закон функционирования денежно-кредитной системы, которая была создана в России в ходе так называемых «рыночных реформ». Впрочем, по таким законам функционируют денежнокредитные системы всех тех стран, которые встали на капиталистический путь развития. Об этом я достаточно подробно написал в своей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном». Напомню один из главных выводов работы: сумма денежных обязательств по выданным кредитам в любой момент превышает объем денежной массы в обращении на величину процентов по кредитам. Следствиями этого «макроэкономического неравновесия» являются так называемые «кризисы перепроизводства», банкротства, увольнения, конфискация личного имущества, превращение людей в рабов, обнищание подавляющей части общества, все большая концентрация богатства в руках ростовщиков и т. п. Реальная российская жизнь лишь подкрепляет жестокими, кровавыми иллюстрациями те выводы, которые сделаны в указанной работе.
На самом деле кредитные самоубийства в нашей стране происходят каждую неделю и даже чаше. Просто не все из них могут претендовать на то, чтобы стать громкой сенсацией, остаются незаметными или удостаиваются внимания лишь местных журналистов. Но за каждой историей — страшные человеческие трагедии, слезы родственников, осиротевшие и никому не нужные дети, холодно-расчетливые действия кредиторов по конфискации оставшегося имущества. Вот, выбираю из своего досье наугад историю годовой давности, о которой сообщила местная газета «Высота 102» из небольшого приволжского городка Жирновска, что в Волгоградской области. Там в июне 2011 г. свел счеты с жизнью Алексей Коромысленко, 47-летний фермер, оставив любимую жену и двоих детей. Причина суицида — большие долги по кредитам, которые он брал в банке на развитие своего хозяйства. Коромысленко — потомственный крестьянин. На земле работали его отец, дед и прадед. Сам он последние десять лет занимался выращиванием пшеницы, подсолнечника, гречихи. Чтобы поставить дело основательно, несколько лет назад взял банковские кредиты, в том числе один долгосрочный, на 20 лет. Купил на эти деньги новую технику, комбайны, трактора. Планы были самые радужные. Но два подряд засушливых неурожайных года подкосили некогда крепкое фермерское хозяйство, и Алексей не сумел вовремя погасить кредиты. Родные говорят, он крутился как мог, и, несмотря на возникшие долги, до последнего искал выход. Даже когда за долги забрали всю технику, по копейкам собирал деньги, чтобы расплатиться.
Но долги продолжали душить. В какой-то момент отчаяние захлестнуло Алексея. Катализатором, по-видимому, послужил визит судебных приставов, которые буквально накануне самоубийства Коромысленко, вывезли из его дома всю мебель и бытовую технику. «Алексей имел чутье в этом бизнесе, но, скорее всего, просто не рассчитал своих возможностей, — говорит о погибшем предприниматель Андрей Зуев, с которым они когда-то вместе начинали заниматься фермерством. — Можно сказать, банки его просто разорвали. Он был настоящим крестьянином в самом широком смысле этого слова, вкладывал деньги в землю, в технику.
А тут неурожай два года подряд. Дотации, которые выделялись фермерам после засухи, были мизерными, они положения не спасли. К сожалению, такая у нас в государстве политика в сельском хозяйстве: фермерам не дают льготных кредитов. Банки же требуют, чтобы с ними расплачивались, чуть ли не через год, но для полноценного цикла в сельском хозяйстве это нереальный срок».
Банки-убийцы не щадят никого
Но кредиты душат не только многодетных матерей или потомственных хлеборобов. Просроченный банковский заем может легко сломать жизнь любому: и рабочему, и студенту, и домохозяйке, и руководителю крупного предприятия, и представителю малого и среднего бизнеса, и внешне благополучному менеджеру престижной компании. Когда речь заходит о денежных обязательствах, статус и заслуги должника во внимание не принимаются. И не важно, сколько ты должен банку: 10 тысяч, 1 миллион или 100 миллионов рублей.
Вот беру еще одну историю из моего досье. Владелец мебельной фабрики Сергей Павлов из Новочеркасска не сумел в срок вернуть банку 50 млн. рублей. После чего его предприятие было признано банкротом. Сначала предприниматель пытался повеситься, но его буквально вытащили из петли. Однако через несколько часов он добился своего — пустил пулю в голову.
Никакой статистики кредитных самоубийств в России не ведется. Вопрос деликатный. Не всегда можно установить четкую причинно-следственную связь между наличием у человека долга по банковскому кредиту и актом суицида. 100-процентная связь фиксируется лишь тогда, когда человек оставляет посмертную записку. Напомню, что, согласно официальным данным, количество самоубийц в России в расчете на 100 тыс. населения равняется 21,4 — очень высокий уровень на фоне большинства стран мира (например, в США — 11,8). Сегодня в нашей стране количество людей, уходящих из жизни в результате самоубийств, превысило число гибнущих от рук убийц (более 30 тысяч человек в год, согласно официальной статистике; согласно экспертным оценкам, — в 3–4 раза больше; многие самоубийцы проходят по графе «несчастный случай»). В целом статистика суицидов достаточно «размыта»: при классификации самоубийств по причинам более 40 % приходится на позицию «причины не известны». В стандартной классификации причин суицидов позиций, связанных с кредитными самоубийствами нет.
Следует иметь в виду, что самоубийства, вызванные неспособностью выплатить долг по кредиту, — лишь частный случай самоубийств, которые провоцируются банками. Более широкое понятие — «банковские самоубийство». Банки могут подталкивать человека к суициду также в следующих случаях:
а) банкротство банка, в результате чего вкладчики теряют свои средства;
б) банкротство предприятия, которое не смогло расплатиться по кредиту банка; в этом случае люди теряют работу; возможное в этом случае самоубийство будет проходить по графе: «в результате увольнения»; истинный виновник трагедии (банк) оказывается «за кадром»;
в) конфискация имущества должника; формально отношения с банком могут быть «закрыты»; однако в результате такого насильственного «урегулирования» вопроса человек впадает в отчаяние и предпочитает расстаться с жизнью;
г) иные потери клиентов банков; например, потери, которые возникают в результате так называемых «доверительных» операций, падения котировок выпущенных банком ценных бумаг и т. п.
Не только самоубийства, но и убийства
Следует также учитывать, что банки своей деятельностью провоцируют не только самоубийства, но также различные преступления, вплоть до убийства. Ростовщическая деятельность банков способствует распространению преступности по всему обществу. Причина очень проста: клиенты банков любыми правдами и неправдами добывают деньги для того, чтобы погасить свои долги перед кредиторами. Это касается любых клиентов банков: как физических, так и юридических лиц. Достаточно распространенным является покушение заемщика, попавшего в тяжелое финансовое положение, на имущество других граждан. Используются любые методы: хищения, разбой, похищения заложников, шантаж. Достаточно напомнить историю с похищением сына компьютерного гения Евгения Касперского Ивана. Следствие выяснило, что у супругов Савельевых, которые насильно удерживали юношу, были тоже большие долги по кредитам и, назначив за голову мальчика выкуп в три миллиона евро, они намеревались с ними рассчитаться. Подобные истории могут кончаться убийствами заложников.
Банки не могут не быть рассадниками преступности и по той причине, что большая их часть находится под контролем организованной преступности. По консервативным оценкам, свыше 500 российских банков (т. е. более половины всех действующих кредитных организаций) контролируются криминальными группировками[142]. Впрочем, это особая тема, выходящая за рамки данной статьи.
Также следует обратить внимание: грань между убийством и самоубийством в сфере денежно-кредитных отношений иногда становится достаточно условной. Банки обладают невероятно мощными средствами воздействия на своего клиента. Сначала это сотрудник кредитного отдела банка. Но сотрудники банка за пределы дозволенного почти никогда не выходят. В использовании «горячего паяльника» для выбивания долга штатного банкира заподозрить нельзя. Но во втором акте на арену выходят коллекторы, которые действуют по договору в интересах банка. О жестокости и изощренности психологического, а иногда и откровенного силового давления сотрудников коллекторских компаний на должников сегодня в наших СМИ говорится достаточно широко и откровенно. Но еще неприятнее, когда банк уступает (продает) свои требования по кредитному договору какой-нибудь откровенно бандитской фирме и та начинает медленную расправу над своей жертвой. Жертва, в конце концов, не выдерживает психического напряжения.
Вот лишь один пример подобного развития событий. В марте 2010 года московский бизнесмен Юрий Меркинд расстрелял в своей квартире семью: жену Инну, с которой прожил почти 20 лет, и двух дочек. Мер-кинда вскоре задержали во Владимирской области, где он явился с повинной в местное УВД и выдал пистолет, из которого убил своих самых близких людей. Как сказал Юрий, он тоже хотел застрелиться, но не рассчитал количество патронов. На допросе выяснилось, что глава семейства окончательно увяз в долгах. В общей сложности он оказался должен нескольким банкам и частным лицам 22 млн. руб. Он стал всерьез бояться за жизнь жены и детей, ожидая мести от кредиторов. Не дожидаясь расправы, решил сам избавить своих близких от мучений столь диким способом. На суде, оправдываясь, он рассказал: «В августе 2009 года меня на автомобиле вывезли за город. Там сказали, что мои долги перекупили, и теперь, если я их не отдам, мои две дочки пойдут в счет отработки долга. Сказали, что сын просто получит по голове, а мы с женой будем убиты». По словам обвиняемого, его родные все равно должны были бы «умереть из-за его долгов», но кредиторы «убивали бы их долго и мучительно». В августе 2010 г. Мосгорсуд поставил точку в деле Меркинда, приговорив его к 20 годам заключения в колонии строгого режима.
К сожалению, наши граждане, обращаясь в кредитные организации за ссудами, не догадываются, что на самом деле банки могут оказаться убийцами. Причем убийцами, которые наверняка выйдут сухими из воды.
Тенденции кредитных суицидов
Несмотря на отсутствие в РФ официальной статистики кредитных суицидов, имеются экспертные оценки. На их основе можно проследить основные тенденции кредитных самоубийств в России. В прошлом десятилетии в стране наблюдался бум банковских кредитов на фоне достаточно сносной экономической ситуации в стране (которая подкреплялась высокими ценами на нефть на мировом рынке). Что такое кредитные самоубийства наши люди еще не знали. Массовые суициды на кредитной основе пришлись на 2008–2009 гг., когда Россию накрыл финансово-экономический кризис. Для социологов, экономистов и врачей такой способ решения долговых проблем оказался полной неожиданностью: «В самый пик кризиса — 2008–2009 годы — страну буквально захлестнула волна суицидов из-за финансовой несостоятельности. Врачи ждали массовых алкогольных психозов, но действительность оказалась страшнее. Из всех регионов, как сводки с боев, едва ли не ежедневно поступали сведения об очередной жертве (а то и нескольких) собственной кредитной истории»[143].
Вот уже почти три года (после того, как первая волна кризиса закончилась) кредитные суициды в России находятся на среднем уровне. Однако в любой момент ситуация может измениться резко в худшую сторону — если начнется вторая волна кризиса. В действие в ближайшее время вступит еще один фактор — ухудшение экономической ситуации в стране после присоединения к Всемирной торговой организации. Членство в ВТО, прежде всего, негативно отразится на нашем сельском хозяйстве. Многие наши фермеры могут оказаться в такой же безвыходной ситуации, что и Алексей Коромыс-ленко, историю которого я поведал.
Эпидемия кредитных суицидов в Украине
Справедливости ради, следует сказать, что в некоторых соседних странах ситуация с кредитными суицидами еще более серьезная, чем в России. В частности, в Украине. Там ситуация дополнительно осложнена по крайней мере двумя причинами. Первая — в 2003 году Национальный Банк Украины (центральный банк) дал разрешение коммерческим банкам выдавать гражданам валютные кредиты. Что, кстати, по мнению ряда украинских юристов, явилось серьезным нарушением законов, которые предусматривают кредиты лишь в национальной валюте. В ходе финансово-экономического кризиса гривна сильно обесценилась по отношению к доллару и евро. В результате для многих заемщиков выполнение обязательств по валютным кредитам оказалось непосильным, они угодили в валютно-кредитную ловушку. Вторая причина — присоединение Украины к ВТО, что загнало экономику страны в депрессивное состояние, повлекло снижение реальных доходов граждан, увеличило число безработных. По оценкам украинской правозащитной организации «Гражданская защита» с начала кризиса в стране в первой половине 2011 года из жизни в результате кредитных суицидов ушло более 200 человек, в том числе 12 человек за первые пять месяцев 2011 года. Общее число попыток кредитных суицидов учесть вообще не возможно[144].
Кредитные самоубийства: глобальное измерение
В июле 2011 г. были обнародованы результаты исследования специалистов Гарвардского университета. Они попытались подсчитать масштабы кредитных самоубийств в масштабах всего мира. Методика их исследования не была раскрыта. А конечный результат таков: за пятилетний период из-за проблем с выплатами долга по банковским кредитам в мире покончили с собой 38 тысяч человек. Речь идет лишь о суицидах, вызванных долгами по кредитам, а не обо всех суицидах, так или иначе спровоцированных банками. При этом неудавшиеся попытки суицидов в расчет не принимаются. Большая часть этого периода пришлась на время финансового кризиса. В расчете на год в среднем получается почти по 8 тысяч человек. Это больше, чем среднегодовое число жертв от террористических актов в указанный период времени. Международное сообщество постоянно обсуждает проблемы международного терроризма, выделяет на борьбу с ним миллиарды и миллиарды долларов, а проблема кредитных суицидов оказывается даже не втором, а на сто первом плане.
Кстати, специалисты Гарвардского университета определили список стран, которые лидируют по числу кредитных самоубийств. Вот этот список: Соединенные Штаты Америки, Китайская Народная Республика, Германия, Греция, Испания, Аргентина, Мексика и Российская Федерация[145]. Увы, и здесь мы успели оказаться «впереди Европы всей»!
Известно, что в среднем в мире в результате самоубийств из жизни уходит около миллиона человек. Если отталкиваться от расчетов Гарвардского университета, то получается, что на кредитные суициды в мире приходится 0,8 % всех самоубийств. Предположим, что такой же процент в России. Тогда, принимая во внимание общее число самоубийств в нашей стране (согласно официальным данным, 30 тыс. человек в год), получим, что в результате кредитных самоубийств в среднем в год из жизни уходит 240 человек. В среднем по 20 человек в месяц. Т. е. почти каждый день тот или иной кредитный клиент российского банка уходит из жизни, выбросившись из окна, застрелившись, повесившись или приняв пачку снотворных таблеток.
Как бороться с кредитными самоубийствами?
Некоторые авторы, отвечая на поставленный вопрос, предлагают клиентам банков, прежде всего, укреплять свою психику и учиться проще смотреть на жизнь. Заниматься психологическими тренингами, управлять личным бюджетом на научной основе, быть более предприимчивыми, уметь договариваться с банками о реструктуризации кредита и т. п. Я не оспариваю подобного рода советы. Но, с моей точки зрения, это меры по борьбе с последствиями болезни.
Болезнь же желательно упреждать. Лично мой самый короткий ответ на обозначенный вопрос: не пользоваться кредитами банков. Объявить банкам бойкот.
Но деньги человеку бывают иногда очень нужны, а зарплаты, доходов от семейного бизнеса и скромных сбережений явно не хватает. Не для покупки последней модели «Порше» или шикарного особняка в Испании, а для элементарного выживания. Скажем, для покупки трактора фермеру. Или для приобретения горожанину нескольких соток земли за городом — для дачи и огорода. Нашим российским предпринимателям можно предложить испытанный временем (дореволюционная Россия) способ: общества взаимного кредитования, кредитные кооперативы. А гражданам — создание также проверенных временем (советский период истории) касс взаимной помощи (КВП).
В некоторых регионах, муниципалитетах, районах, поселениях можно попытаться использовать так называемые «местные» деньги. Опыт введения в обращение таких «местных» денег уже наработан во многих других странах. Там люди давно уже поняли, что необходимо активно противодействовать ростовщической мафии. Даже частичное замещение официальных денежных знаков и безналичных банковских денег «местными» знаками значительно облегчает жизнь простого человека.
Мне известно, что некоторые наши предприниматели активно пользуются бартером (безденежным товарным обменом), что также снижает их зависимость от банкиров.
Все это можно отнести к тактике противостояния ростовщической мафии. А стратегической целью общества, стремящегося к построению здоровой экономики, безусловно, является национализация банковской системы.
Дозволение ростовщикам действовать гласно привело к тому, что теперь многие приучились смотреть на ростовщичество, как на простое коммерческое дело, и такое мнение случается не раз слышать от очень порядочных людей. (Н. Лесков)
Глава 6. О будущем банковского мира и человечества.
6.1. О банкократии как политической модели финансового капитализма
Для многих события в банковском секторе Кипра оказались полной неожиданностью. Эти события высветили радикальное изменение вектора развития мировой финансовой и экономической системы. А главное — роли банков во всей общественной жизни.
Банковский мир в ходе и после глобального финансового кризиса
Я уже отмечал в своих публикациях некоторые новые тенденции, которые обозначились еще за несколько лет до банковского кризиса на Кипре[146]. Они начались во время глобального финансового кризиса. Были отменены всякие приличия и финансовые догмы, которые существовали на протяжении по крайне мере двух столетий в экономической науке. Напомню кратко наиболее важные тенденции (прошу прощения за дублирование ряда положений).
Во-первых. Была попрана догма, согласно которой «печатный денежный станок» нельзя запускать на полную мощность (во избежание обесценения национальной денежной единицы). Именно взяв на вооружение эту догму, мировые ростовщики с конца XVII века стали добиваться права на монопольное владение «печатным станком». Они утверждали, что правительствам нельзя доверять выпуск денег, т. к. государственные власти будут иметь постоянное искушение с помощью «печатного станка» закрывать «бюджетные дыры». Ростовщики вырвали у государства монополию на выпуск денег. Они добились создания центральных банков, к которым министры финансов должны были идти на поклон за кредитами. Но сегодня ростовщики начисто забыли о своей обличительной критике государственных казначейств. Они пустились «во все тяжкие», начав затоплять мировую финансовую систему продукцией своих «печатных станков». Находящиеся на услужении мировых ростовщиков «ученые» и СМИ назвали эту практику невинным словом «количественные смягчения». Сегодня становится особенно понятным, что так называемая «экономическая наука» на протяжении последних двух-трех веков находилась в прямом услужении мировых ростовщиков. Такая «наука» при наличии социального заказа со стороны мировых ростовщиков готова доказывать, что 2x2=3. Или 5. В зависимости от тактики ростовщиков.
Во-вторых, банковская система перестала даже отдаленно напоминать институт рыночной экономики. Практически все крупные банки на сегодняшний день, согласно канонам бухгалтерской науки, являются банкротами. Это не является случайностью, т. к. на протяжении, по крайней мере, двух столетий коммерческие банки добивались легализации так называемого частичного покрытия своих обязательств. Без этого коммерческие банки не смогли бы «делать деньги из воздуха» (в виде выпуска так называемых безналичных денег). Легализация такого фальшивомонетничества неизбежно ведет к банкротствам банков. После Второй мировой войны в экономически развитых странах стали создаваться государственные системы страхования депозитов коммерческих банков, чтобы защищать вкладчиков. Во время последнего финансового кризиса мы увидели, что правительства спасали уже не столько вкладчиков, сколько сами банки. С помощью гигантских вливаний из государственных бюджетов. Естественно, спасали самые крупные банки Уолл-стрит и Лондонского Сити. Появилась категория так называемых «бессмертных» банков. В США, например, для спасения горстки банковских гигантов было направлено в общей сложности почти 2 трлн. долл, средств американских налогоплательщиков. Никаких признаков действия рыночных механизмов в банковских системах Запада со времен финансового кризиса не было замечено. Окончательно оформился принцип приватизации ростовщиками прибылей банковских гигантов при одновременной национализации их убытков. Имела место частичная национализация ряда крупнейших банков Запада. Это явление многие эксперты и общественные активисты Запада окрестили «банковским социализмом».
В-третьих, банки перестали даже в периоды благоприятной конъюнктуры зарабатывать деньги на кредитных операциях. В этом нет ничего удивительного. Ведь учетные ставки центральных банков многих стран, входящих в зону «золотого миллиарда» стремятся сегодня к нулю. «Количественные смягчения» центральных банков, о которых мы упомянули выше, делают деньги очень дешевыми. Банки на наших глазах перестают быть кредитными организациями. Как так? Ведь они получают продукцию «печатных станков» ФРС, ЕЦБ, Банка Англии, Банка Японии. До сих пор покрыта тайной операция ФРС по раздаче в годы финансового кризиса «избранным» банкам 16 триллионов долларов. Об этой операции можно узнать из отчета об аудите деятельности ФРС за период 2007–2010 гг. Между прочим, гигантские деньги «печатного станка» получили не только банки Уоллстрит, но также ведущие банки Европы. Примечательно, что в аудиторском отчете (который опубликован летом 2011 года) говорится, что деньги раздавались под символический процент. Причем никаких возвратов денег «кредитору последней инстанции» не было.
Это очень важный момент: деньги «печатаются» не для того, чтобы банки занимались кредитными операциями. Банки занимались и продолжают заниматься тем, что полученные от ФРС деньги они направляют на скупку разных активов по миру. Это уже не кредиты, а одностороннее перемещение денег. В учебниках по экономике это перемещение стали называть «инвестиционными операциями». В начале прошлого десятилетия американские «народные избранники» отменили действие закона Гласса-Стиголла, который не позволял банкам Уолл-стрит совмещать кредитные и инвестиционные операции (закон был принят в разгар экономического кризиса в 1933 году президентом Рузвельтом). После этого банкстеры пустились во все тяжкие, скупая активы по всем миру. Эту скупку можно сравнить с планом молниеносного захвата Гитлером восточных земель (блицкриг). Вместо танков и самолетов используется продукция «печатных станков» ФРС, ЕЦБ, других центральных банков из зоны «золотого миллиарда».
При этом операция предполагает наличие в захватываемых странах «пятой колонны», которая готовит национальные активы к приватизациям и занимается удушением национальных предприятий. Подготовленный нашими властями план приватизации стратегически важных объектов российской экономики — яркий тому пример. Так, в сентябре 2012 года ФРС начала третью фазу «количественных смягчений» и именно в это время в России была проведена частичная приватизация Сбербанка (солидный пакет акций перешел к иностранному инвестору). Банк России (вкупе с Минфином России) также оказывает неоценимую услугу мировым банксте-рам. Так, указанные организации («денежные власти») всячески сжимают объем денежной массы в российской экономике, доводя тем самым предприятия реального сектора экономики до банкротства. Банк России при этом в рамках своей «валютной политики» поддерживает заниженный курс рубля, что позволяет иностранным инвесторам скупать активы в России за копейки.
В-четвертых, на наших глазах исчезает институт «банковской тайны». Многие недоумевали: как будут функционировать швейцарские банки, после того, как власти США заставили правительство Швейцарии раскрыть информацию об американских клиентах (физических и юридических лицах) этих банков? Неужели кто-то согласится доверить «цюрихским гномам» свои миллионы? Даже если это не граждане США? Осторожные инвесторы прекрасно понимают, что вся банковская система Швейцария сегодня под «колпаком» американских ведомств и спецслужб. Всегда есть риск, что любой клиент банка может оказаться в поле зрения США. Под предлогом того, что клиент прямо или опосредованно связан с юридическими и физическими лицами США. Кампания по отмене банковской тайны началась по всему миру. Предлоги и объяснения самые разные: вылавливание «налоговых уклонистов», борьба с «отмыванием грязных денег», предотвращение финансирования терроризма, борьба с коррупцией и т. д. и т. п. В этих условиях даже добросовестные граждане десять раз подумают, стоит ли «светиться». Не надо быть специалистом, чтобы понять: «крестовый поход» против «банковской тайны» должен резко сократить спрос на всевозможные «услуги» банков.
В-пятых, наметилась тенденция снижения процентов по депозитным операциям банков. Кое-где они даже стали отрицательными. Например, центральный банк Швеции (Риксбанк) решил провести эксперимент, установив с июля 2009 года отрицательные процентные ставки по средствам, принимаемым на свои депозиты от коммерческих банков (минус 0,25 %). Мотивировалось это тем, что надо, мол, разворачивать коммерческие банки на кредитование экономики. Центральные банки других стран внимательно изучают шведский опыт, некоторые готовятся последовать примеру Рик-сбанка. В 2012 году ведущие швейцарские банки ввели отрицательные процентные ставки по депозитам. Под предлогом того, что это должно предотвратить резкое повышение курса швейцарского франка под влиянием притока денег из других стран Европы, держатели которых хотели спастись от долгового кризиса в еврозоне. Даже в условиях демонтажа банковской тайны швейцарские банки оказались для европейцев привлекательнее, чем немецкие и французские банки (не говоря уже про банки Южной Европы). Я уже не привожу многочисленные примеры того, когда в разных странах банки устанавливают номинальные проценты по депозитам, которые «съедаются» инфляцией. Т. е. имеет место отрицательное значение реальных процентов по депозитам. Возникает парадоксальная ситуация: в мире после финансового кризиса появились банки, совершенно не похожие на депозитно-кредитные организации, которые существовали, по крайней мере, два предыдущих столетия. «Сбои» у банков возникают в части как активных операций, так и операций пассивных. Попытаемся разобраться в этих «сбоях». Большинством экономистов этот феномен до конца не осознан.
В-шестых, даже крупнейшие банки Уолл-стрит и Лондонского Сити сегодня находятся в столь тяжелом состоянии, что денежные власти заранее и в плановом порядке готовят их «уход из жизни». Убытки банков нарастают, становится очевидным, что бюджетных средств на повторное спасение банков (как это было во время последнего финансового кризиса) не хватит. Принцип «слишком большой, чтобы умереть» больше не сработает. Можно себе представить, какие страсти могут разгореться среди клиентов банков по поводу дележа остатков имущества банкротов. На протяжении многих десятилетий отрабатывались алгоритмы такого дележа (претенденты первого круга, второго круга, третьего круга и т. д.). Никто не имеет права лезть вне очереди, все регламентировано, все цивилизовано. Но все это уходит в прошлое. Теперь банки (вернее, их хозяева) должны писать своеобразные «завещания» и сами определять приоритеты: кому, чего и сколько достанется. Полная аналогия с завещаниями, которые пишут люди на случай своей смерти. Как у людей, так и у банков есть свои «любимчики», в пользу которых будут писаться завещания. Первая «ласточка» — принятый в США осенью 2011 года закон, который в простонародье называют актом о «банковских наследствах и завещаниях». Банки должны направлять свои «завещания» в ФРС и Федеральную корпорацию по страхованию депозитов. В первую очередь он предусматривает подготовку «завещаний» крупнейшими банками. Летом 2012 года «завещания» представили Bank of America, Barclays, Citigroup, Credit Suisse, Deutsche Bank, Goldman Sachs, JP Morgan Chase, Morgan Stanley и UBS. К настоящему времени к «смерти» подобным образом подготовилось более 100 ведущих банков, действующих в США. Каждое «завещание» насчитывает по несколько тысяч страниц, большая часть этих документов конфиденциальна. Сейчас аналогичный закон разрабатывается в Германии, завтра лихорадка подготовки «банковских завещаний» может охватить всю Европу. Не трудно догадаться, что в «завещаниях» будут значиться те банки и компании, которые так или иначе связаны с хозяевами запланированных к смерти банков. Рядовые клиенты в расчет приниматься не будут.
6.2. О революционных изменениях в банковском мире
О событиях на Кипре и вокруг Кипра за последние три недели уже сказано и написано достаточно. Попытаемся, уходя от известных всем деталей, сделать некоторые обобщения. Акцентируем внимание на тех явлениях и тенденциях, которые могут определить облик будущей мировой банковской системы.
Во-первых, нарушена неприкосновенность имущества, относящегося к пассивам банков, конкретно речь идет о банковских депозитах. На протяжении всей истории банковского дела действовал принцип святости и неприкосновенности средств клиентов в банках. Конечно, деньги клиентов с удивительной периодичностью пропадали в результате так называемых банковских кризисов, банкротств. Но власти и общество относились к таким потерям, как некоему трагическому событию. Собственно вся история банковского дела в мире была и остается сплошным спектаклем. Власти вместе с банкирами разыгрывали «озабоченность» неустойчивостью банковской системы, обсуждали различные меры по повышению стабильности банков. Но это был именно спектакль, поскольку «частичное резервирование» обязательств банков, о котором мы выше сказали, было «священной коровой». Банкиры защищали эту «священную корову», поскольку она давала им постоянно «молоко» почти в неограниченных количествах. Вернее, позволяла «создавать деньги из воздуха». Конфискации средств клиентов под названием «банковские банкротства» имели место на протяжении всей истории банковского дела. Но власти и банкиры как бы каждый раз извинялись и говорили: «Мы хотели как лучше, а получилось как всегда». Даже предпринимались попытки «подстелить соломку» под вечно падающие банки в виде государственных систем страхования депозитов. Начали городить сложные конструкции банковского надзора. Ввели различные показатели «достаточности капитала» (так называемые «правила Базеля») и т. п. Но все было продолжением спектакля, рассчитанного на доверчивую публику.
События в банковской системе Кипра можно назвать коротко словом «конфискация». Техника «конфискации» вторична. Это может быть «разовый налог», это может быть замораживание средств на долгие годы. Наконец, на Кипре будет апробирован такой метод, как конверсия части депозитов в акции местных банков. Очевидно, что эти акции не будут стоить и ломаного гроша (не исключено, что уже через год остров опустеет, а от банков останутся одни воспоминания в виде старых вывесок). Фактически длившийся долгие десятилетия и даже столетия спектакль под названием «защита депозитов клиентов банков» закончился. Мировые ростовщики посчитали, что с клиентами церемониться больше не надо. Маски, скрывавшие звериный лик ростовщиков, наконец-то сброшены.
Во-вторых, точно также бесцеремонно мировые ростовщики решают за банки (не входящие в категорию «избранных») вопросы, касающиеся их активов. Собственно, вся история с кипрскими банками началась с того, что мировые ростовщики через своих управляющих в лице ЕЦБ, МВФ, ЕС потребовали от держателей греческих долговых бумаг, чтобы они (держатели) «простили» значительную часть долгов Греции. Кипрские банки по команде из Брюсселя «простили» в 2012 году до 70 % греческих долгов, что поставило их в крайне тяжелое финансовое положение. Практика так называемой «реструктуризации» государственных долгов существует уже давно. До Греции имела место деятельность по «списанию» и «реструктуризации» долгов почти исключительно стран третьего мира. В общем, это можно назвать рэкетом, практикуемым мировыми банкстерами в отношении слабых игроков мировых финансов. После того, как США организовали войну против Ирака и установили контроль над ним, они потребовали от России, чтобы она списала миллиардные долги этой страны. Россия послушно это сделала (событие мало освещалось в наших СМИ). Правда, «расчистка» долгов проводилась в пользу не банкстеров, а американских нефтяных компаний, которые немедленно пришли в Ирак. Но все это условно, поскольку банки Уолл-стрит и нефтяные корпорации США — одна «шайка-лейка». По оценкам рейтингового агентства Standard & Poors, в среднем в 1978–2010 годах кредиторам пришлось отказаться от 38 % стоимости реструктурируемых долгов (в тех схемах также присутствовали «привилегированные кредиторы», которые из скромности предпочитали не светиться). Случай с Грецией свидетельствует о том, что реструктуризация государственного долга непривилегированным кредиторам обходится все дороже.
Европейские СМИ делают акцент на следующем: кипрский кризис, мол, возник из-за того, что жители острова живут не по средствам. А то, что кипрские банки были ограблены, об этом можно прочитать лишь в специальной экономической литературе. Чем был обусловлен «нажим» на кипрские банки? Тем, что чиновники из Брюсселя любят Грецию больше, чем Кипр? Нет, главный мотив такого силового решения заключался в том, что мировые банки типа «Голдман Сакс» боялись, что у Греции возникнут проблемы с погашением своей задолженности перед этими банками, которые были отнесены к категории «привилегированных кредиторов». Вот Брюссель на пару с Валютным фондом по заданию мировых банкстеров и занялся «расчисткой» долгов Греции. Есть основания полагать, что опыт Греции будет использован при «расчистке» долгов таких стран, как Испания, Италия, Ирландия, Португалия. Естественно, «расчистка» не коснется «привилегированных кредиторов», т. е. банков, подконтрольных Ротшильдам, Рокфеллерам, другим мировым олигархам.
В-третьих, все те же управляющие мировых банк-стеров (ЕЦБ, МВФ, ЕС) продемонстрировали, что они готовы ради интересов своих хозяев посягнуть на такой священный принцип современных финансов, как свободное перемещение капиталов. Были времена, когда страны в интересах защиты своих национальных экономик, вводили ограничения и запреты на трансграничные потоки капитала. Так было после Второй мировой войны. Еще в 1960-е гг. США (при президенте Джоне Кеннеди) пытались ограничивать экспорт капитала из страны для того, чтобы не допустить деиндустриализации экономики. Но в 1970-1980-е гг. экономически развитые страны последовательно стали демонтировать свои системы государственного валютного регулирования и валютного контроля. А в 1990-е годы под нажимом МВФ валютные ограничения на движение капитала отменили и развивающиеся страны. Для сведения: в России валютная либерализация движения капитала была проведена в середине прошлого десятилетия. Все это происходило в русле финансовой глобализации в интересах транснациональных корпораций (ТНК) и транснациональных банков (ТНБ).
Сегодня же мы видим сплошные отступления от священного принципа свободного движения капитала. Примеров более чем достаточно. Приведем лишь примеры, имеющие отношение к событиям на Кипре. Пока клиентам кипрских банков не разрешается никуда двигаться. Их будут «стричь». Но, тем не менее, многие из них уже сейчас рыщут по всему миру в поисках «запасного аэродрома». Российские клиенты, например, уже давно присматриваются к Прибалтике, особенно к Латвии. Не надо объяснять читателю преимущества пребывания» в таких «цивилизованных» оффшорах. Они идеально подходят именно для клиентов из России. С 1 июля 2012 года в Латвии снижена ставка НДС с 22 до 21 %, а также принято решение по сокращению подоходного налога — с 25 до 20 % в течение трех лет. Ставка латвийского налога на прибыль (15 %) уступает Кипру (10 %), но выгодно отличается от ставок, установленных в Бельгии (33,99 %), Франции (36,1 %), Германии (30–33 %) и Великобритании (24 %).
Из Брюсселя раздался оклик в адрес властей и банкиров Прибалтики (а также некоторых других стран Европы): мол, не сметь принимать капиталы с Кипра, они «нечистые»! Не трудно догадаться, что организаторы банковского кризиса на Кипре делают все возможное для того, чтобы загнать вчерашних клиентов кипрских банков в те оффшоры, которые полностью контролируются мировыми банкстерами. Это, прежде всего, англосаксонские оффшоры. Цена вопроса для банкстеров не мала: с Кипра при первой же возможности уйдут капиталы в несколько десятков миллиардов долларов. Вот вам и священный принцип свободного движения капиталов!
А разве запреты и ограничения на вывод денежных средств из страны властями Кипра не являются грубым попранием указанного принципа? Эти ограничения могут существовать бесконечно долгое время, деньги на «острове невезенья» рискуют превратиться в труху. В этой связи вспоминаются события 1998 года, когда в странах Юго-Восточной Азии спекулянтами типа Джорджа Сороса был спровоцирован финансовый кризис, который привел к исходу «горячих» денег из этих стран. Произошел обвал национальных валют, на котором спекулянты очень крупно заработали. Лишь одна Малайзия рискнула использовать метод самообороны от спекулянтов, который был запрещен Международным валютным фондом. Она ввела ограничения и запреты на трансграничные перемещения капитала, сохранив свои международные резервы. Какой вой начался в СМИ и мировых политических кругах! Премьер-министра Малайзии, принявшего такое смелое решение, начали систематически травить, а страну пытались сделать изгоем. И вот сегодня, через 15 лет после тех событий Брюссель и МВФ, не моргнув глазом, приказывают Кипру, Латвии, всей Прибалтике (да и всей Европе) ограничивать экспорт и импорт капитала. Вернее, они выступают в качестве наднациональных диспетчеров, указывающих, куда капиталу надо двигаться, а куда категорически нельзя. Как говорится: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку».
В-четвертых, Кипр являет собой пример того, что мировые банкстеры принимают решения, которые нацелены на спасение и обогащение не только «нужных» банков (банки Уолл-стрит и Лондонского Сити). Иногда решения касаются и «помощи» некоторым «нужным» лицам, которые по тем или иным причинам оказались держателями депозитов провинциальных банков (типа кипрских). Нам о событиях вокруг Кипра много чего не договаривают. Это «военная тайна». Например, в кипрских банках имеется 60 тысяч депозитных счетов, открытых юридическими и физическими лицами из туманного Альбиона. Некоторые эксперты отмечают, что там есть очень важные английские джентльмены, которые гораздо влиятельнее российских олигархов и в состоянии за себя постоять. Говорить о том, что кредит в 10 млрд, евро спасет банковскую систему Кипра просто смешно. Только у банка-банкрота Cyprus Popular Bank (второй по величине банк) долг составил 9,2 миллиарда евро, или 60 % ВВП Кипра. Скорее всего, кредит в 10 млрд, евро, предоставленный по решению «тройки» (ЕС, ЕЦБ, МФВ), пойдет на спасение не банковской системы Кипра, а «нужных клиентов» кипрских банков, а также погашение долгов кипрских банков перед «нужными кредиторами», о которых мы мало что знаем, но
О будущем банковского мира и человечества можем догадываться, что это все те же «жирные коты». Практически все деньги кредита будут переданы в главный банк страны — Банк Кипра, через него будет происходить спасение «нужных» клиентов и кредиторов под жестким контролем из Брюсселя. О том, что в кипрских банках есть привилегированные клиенты (как местные, так и иностранные) свидетельствует уже ряд скандалов. Несмотря на то, что с 16 марта с.г. банки были закрыты, а после открытия большинство операций с наличными и безналичными деньгами имели очень жесткие ограничения, выяснилось, что из банковской системы страны были выведены сотни миллионов евро. А некоторые деньги были выведены за несколько дней до закрытия банков. То есть тогда, когда велись переговоры о предоставлении кредита Кипра. Трудно поверить, что такая операция могла быть проведена без отмашки «сверху». Опять приходится вспоминать крылатую фразу: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Но, правда, справедливости ради следует признать, что власти Кипра продемонстрировали озабоченность этими историями и обещали провести расследование. Тут ничего нового нет. Это было и раньше. Сначала деньги выводились из банков-банкротов, а потом власти разводили руками и изображали благородный гнев. А через некоторое время пыль оседала, и банкиры вновь принимались за свои любимые занятия по «деланию денег из воздуха», хищению депозитов и «распилу» кредитов.
6.3. Об иерархиях мировой финансово-банковской системы
Попробуем на основе сделанного обзора новых тенденций в финансово-банковском мире представить себе контуры грядущей финансово-банковской системы.
Во-первых, эта система уже сегодня имеет глобальные масштабы, национальные финансово-банковские системы окажутся как бы «растворенными» в глобальной системе. Это произошло в результате того, что на протяжении последних десятилетий последовательно демонтировались национальные системы запретов и ограничений на трансграничные финансовые операции.
Во-вторых, происходит ускорение процессов концентрации и централизации банковских капиталов. В результате этого процесса количество банков быстро уменьшается. Этот процесс просматривается во всех странах. Скажем, в США за период 1985–1995 гг. число банков уменьшилось с 15 тысяч до 10 тысяч, а сегодня составляет немного более 8 тысяч. Гиганты банковского бизнеса уже близки к тому, чтобы полностью поглотить банки стран периферии мирового капитализма. Уже сегодня, например, в странах Восточной Европы иностранному капиталу принадлежит 90-100 % банковского сектора. Часть банков, поглощенных «избранными» банками, превратится в филиалы, которые будут присутствовать во всех частях мира. Уничтожение национальной банковской системы будет означать, что некогда независимые страны окончательно потеряют свой суверенитет.
В-третьих, сегодняшняя мировая банковская система обрела четко выраженную иерархическую структуру. Еще в середине прошлого столетия она имела более «плоскую» конфигурацию. Сегодня эта конфигурация имеет вертикальное измерение. Рассмотрим этот вопрос подробнее.
На верхнем уровне мировой банковской системы находятся такой институт, как Федеральная резервная система США, которая по недоразумению воспринимается как национальный центральный банк США. Федеральный резерв — наднациональная частная структура, контролируемая несколькими крупными акционерами.
Вероятно, не все из них даже являются гражданами США. Что касается связи Федерального резерва с США, то она чисто формальная. Он фактически не подконтролен властям США, с Америкой Федеральный резерв связывает, прежде всего, то обстоятельство, что принадлежащий ему «печатный станок» находится на территории США (регистрация в юрисдикции Соединенных Штатов). А «бумажная продукция» этого станка гуляет по всему миру, и ее «обеспечением» являются не товары и активы американской экономики, не золото Форт-Нокса, а Пентагон с его зарубежными военными базами, бомбардировщиками и авианосцами.
Примерно на одном уровне с ФРС находится еще один институт, о котором говорят и пишут намного меньше. Речь идет о Банке международных расчетов (BMP) со штаб-квартирой в швейцарском городе Базель. БМР был создан в 1930 г. Сегодня его называют «клубом центральных банков», «кредитором самой последней инстанции», «центральным банком центральных банков». Он совмещает в себе функции площадки, на которой руководители ведущих центральных банков вырабатывают свою скоординированную политику. Кроме того, БМР занимается финансовыми операциями. В частности, почти все ЦБ держат часть своих международных резервов на депозитах этого скромного швейцарского банка. БМР также выдает кредиты центральным банкам, осуществляет операции с золотом. Конечно, БМР не является самой последней (высшей) инстанцией мировой закулисы. Но он эффективно и оперативно претворяет в жизнь те решения мондиалистских структур, которые касаются банков и финансов (решения Трехсторонней комиссии, Бильдербергского клуба, Совета по международным отношениям).
Немного ниже находится Европейский центральный банк (ЕЦБ), который, по сути, также оказывается наднациональной структурой. Он контролирует центральные банки большинства стран ЕС, совместно с ними участвует в выпуске наднациональной денежной единицы евро. Большинство центральных банков зоны «золотого миллиарда» сегодня оказались под контролем ЕЦБ. За пределами прямого действия ЕЦБ сегодня находятся Федеральный резерв, Банк Англии, Банк Японии, центральные банки Канады, Австралии, Швеции и некоторых других экономически развитых стран.
Еще ниже находятся центральные банки стран, не относящихся к «золотому миллиарду». За редкими исключениями это даже не центральные банки в полном смысле слова. Точнее их можно назвать «валютными правлениями». Они фактически лишены самостоятельности в выпуске национальных денежных единиц, функционируют по принципу валютных обменников. Такие, с позволения сказать, «центральные банки» находятся в жесткой зависимости от центральных банков тех стран, валюты которых они накапливают в международных резервах. Банк России (Центральный банк Российской Федерации) имеет много признаков «валютного правления», т. к. рубли выпускаются при покупке им на валютном рынке доллара США и евро.
Особое место в иерархии центральных банков занимают эмиссионные институты нескольких стран, имеющие особые национальные модели денежной эмиссии. В первую очередь, речь идет о Народном банке Китая. Он отличается и от центральных банков стран «золотого миллиарда», и от «валютных правлений» стран периферии мирового капитализма.
Среди институтов, которые обслуживают интересы мировых банкстеров, следует также назвать Международный валютный фонд, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, прочие международные финансовые организации. Слава и мощь этих организаций — в прошлом. Не следует переоценивать, в частности, роль МВФ, который иногда по недоразумению считают главным институтом международной финансовой системы. С определенной натяжкой можно утверждать, что так было раньше, когда существовала Бреттон-Вудская валютная система. В поддержании стабильности указанной системы Фонду действительно отводилась важная роль. Но в 70-е годы Бреттон-Вудская система рухнула, на смену ей пришла Ямайская валютная система, Фонд в значительной степени оказался не у дел. Фонд оказался на «подхвате» у мировых банксте-ров, в частности, насаждая по всему миру идеи экономического либерализма.
Под центральными банками находятся коммерческие банки. В некоторых странах их число измеряется тысячами. Например, в США их сегодня более 8 тысяч, в Германии — более 3 тысяч, во Франции — более 1 тысячи, в Великобритании — свыше 400. В России банков около 1 тысячи, но фактически меньше, так как некоторые лишились лицензий и бездействуют. Во всем мире число коммерческих банков измеряется десятками тысяч. Но в этом бескрайнем море коммерческих банков выделяется всего несколько десятков крупнейших банков, которые можно назвать «избранными», или «приближенными». «Приближенными» к кому? — К центральным банкам, что дает им возможность получать «продукцию печатного станка» из первых рук. Это исключительная привилегия немногих банков. Ведущие коммерческие банки контролируют центральные банки, а центральные банки «отоваривают» «избранные» банки деньгами. Эта ключевая, стратегически важная «смычка», о которой нам мало что известно. Это основа банковской коррупции, на фоне которой другие виды коррупции (бытовая, бюджетная) бледнеют. По своим капиталам, активам, оборотам «избранные» коммерческие банки Уолл-стрит и Лондонского Сити превосходят центральные банки многих стран периферии мирового капитализма. Всем известны звучные названия таких банков: «Ситу групп», «Голдман Сакс», «Бэнк оф Америка», «Фарго», «Джи Пи Морган», «Морган Стэнли», «Бэрклайз», «Мидлэнд», «Сантандер», «Ройал Бэнк оф Скотланд», «АНБ Амро», «Сосьете Женераль», «Дойче Банк» и т. д. Все они прямо или опосредованно контролируются кланами Ротшильдов и Рокфеллеров. Два с половиной года назад были обнародованы результаты исследования специалистов из Технологического института в Цюрихе. Ими была обработана база данных (по состоянию на 2007 год) о миллионах компаний в мире с целью выявить крупнейшие субъекты мировой экономики и связи между ними. На выходе получилось, что на вершине мировой экономики находится 1300 крупнейших ТНК и ТНБ, контролирующие 60 % мировой экономики. А «ядром» мировой экономики являются 147 компаний и банков, владеющие 40 % богатства планеты. Эти 147 компаний и банков олицетворяют собой «золотой миллион», который завтра официально о себе заявит и потребует, чтобы миллиарды жителей планеты беспрекословно выполняли все его указания и приказания. В этой ядре мы видим «приближенные» банки и ряд нефинансовых корпораций, которые образуют альянс мирового финансового капитала. Банки «приближены», прежде всего, к Федеральному резерву и отчасти к ЕЦБ и Банку Англии. На первом месте в списке «147» стоит банк «Бэрклайз», подконтрольный клану Ротшильдов. Схема работы членов клуба «147» очень проста: а) «приближенный» банк получает продукцию «печатного станка» соответствующего ЦБ; б) «приближенный» банк выдает кредит своему партеру, работающему в нефинансовом секторе экономики; в) нефинансовая компания приобретает за счет полученного кредита активы в разных уголках мира. При этом в последние годы выявилась такая особенность: кредиты не возвращаются (или возвращаются не полностью и не в срок). Мы уже об этом говорили выше: происходит молниеносная операция по захвату мировых богатств. Тут уж не до таких сантиментов, как добросовестное выполнение кредитных соглашений. Захват есть захват. Победителей не судят. А вот ожидаемые победители (банкстеры) почти наверняка будут всех судить.
Создана разветвленная инфраструктура банковской системы, включающая рейтинговые агентства, аудиторские компании, различные органы регулирования и надзора за финансовыми рынками. В ЕС на наших глазах рядом с ЕЦБ создается еще одна наднациональная структура, называемая Европейским банковским агентством (оно призвано осуществлять надзор над банками, входящими в Европейский союз). Все они прямо или скрыто «подыгрывают» главным акционерам и «бенефициарам» ФРС, ЕЦБ, других центральных банков, обеспечивая режим наибольшего благоприятствования для «избранных» коммерческих банков.
6.4. Диктатура банкстеров = мировой концлагерь
Попробуем выйти за привычные рамки экономики и финансов и осмыслить политические, духовные, антропологические аспекты происходящих в банковском мире событий. Выводы таковы.
1. Банки давно уже превратились в институт власти. Не только экономической, но также политической и духовной. Их нередко (и совершенно справедливо) стали называть первой властью в обществе. А государство с его традиционными тремя ветвями власти (законодательная, исполнительная, судебная) оказалось в подчинении власти банкиров. Сегодня мы становимся свидетелями того, что три государственные ветви власти не нужны банкирам даже в качестве декорации, создающей у зрителей иллюзию демократии. Спектакль под названием «демократия» заканчивается. Современная система власти является в чистом виде «маникратией» (власть денег) или «плутократией» (власть богатых). Но наиболее точным будет термин «банкокртия» (власть банков). Этот термин уже вошел в лексикон политологов.
2. Еще несколько десятков лет назад банки осуществляли свою функцию власти преимущественно в рамках государственных национальных образований. Сегодня завершается формирование глобальной системы власти банков, имеющей четко выраженную иерархическую структуру. Банки будут иметь разветвленную филиальную сеть, своеобразные «щупальца», которые будут контролировать ситуацию во всех точках планеты.
3. Властные функции банки осуществляют с помощью административных методов, т. е. методов, основанных на применении силы или угрозах применения силы. Короче говоря, банкократия представляет собой систему тоталитарной власти. Власть будет находиться в руках «золотого миллиона» — тех, кто сегодня являются акционерами Федерального резерва, управляющих «приближенных» коммерческих банков, членов их семей.
4. В условиях банкократии, базирующейся на тоталитарных методах, всякие правовые нормы регулирования отношений в обществе становятся излишними. Право существует в обществе, где существует хотя бы минимальная свобода человека. Тоталитарная банкократия превращает общество в своеобразный концлагерь, в котором существуют только вертикальные отношения: «приказ — исполнение приказа». Такие вертикальные отношения предполагают превращение человека в биоробота, «живую машину». Единственной функцией «живой машины» станет обслуживание потребностей «золотого миллиона». Всякие нарушения в функционировании «живой машины» будут наказываться, при систематических отклонениях биоробот лишается права на жизнь. Некоторые политологи, футурологи, философы называют такой порядок «финансовам фашизмом».
5. Банки, превратившись в институты власти, сведут к минимуму свои традиционные денежно-кредитные функции. Особой потребности в деньгах общество, организованное на принципах концлагеря, не будет испытывать. Достаточно миски еды раз или два раза в день. Или талонов, дающих право на такую миску. Или электронной метки на лбу или руке (по Откровению от Иоанна Богослова). Общество банкократии будет иметь некоторые признаки общества времен Римской империи. Там 90 % населения составляли рабы, которые не нуждались в деньгах. Деньги были необходимы для аристократии, патрициев, которые с их помощью удовлетворяли свои потребности в роскоши. Не исключено, что банковская аристократия («золотой миллион») может сохранить для себя деньги как своеобразную игрушку. Впрочем, наиболее пассионарные представители «золотого миллиона» могут запретить деньги как игрушку, развращающую нравы элиты. Ведь наиболее «продвинутые» ростовщики на протяжении многих столетий борьбы за господство над миром постоянно повторяли (для «своих», не для «внешних»), что деньги — лишь средство. А целью являются мировая власть. Если цель достигнута, зачем сохранять средство?
Итак, планы по созданию системы мирового господства банкиры вынашивали на протяжении многих столетий. Еще в те времена, когда их называли не банкирами, а ростовщиками. Не буду описывать всю многовековую историю их борьбы за власть. Отмечу лишь, что уже примерно сто лет назад они, как им казалось, вплотную приблизились к достижению своей цели. Не буду погружать читателя в детальное описание той ситуации, которая сложилась в мире в начале XX века. Все эти новые процессы того времени нашли отражение в работах тогдашних экономистов, социологов, политиков. Многое из того, о чем они писали, помогает уяснить и сегодняшние события в мире банков и финансов.
Прежде всего, назову имя Карла Каутского, известного как последовательного пропагандиста идей Карла Маркса. Но он не только занимался популяризацией и пропагандой «Капитала» и других работ классика марксизма. Он пытался двигаться вперед, осмысливая новые явления в мировой экономике и политике. Так вот, Каутский создал теорию ультраимпериализма. Суть ее проста: процесс концентрации и централизации капитала должен неизбежно привести к тому, что в мире останется несколько крупнейших компаний. Они заключат между собой картельное соглашение и установят экономический и политический контроль над миром. Каутский видел в этих явлениях положительную сторону. Во-первых, он считал, что на этапе ультраимпериализма конкуренция между монополиями закончится, почвы для войн в мире больше не будет. Во-вторых, будучи достаточно ортодоксальным марксистом, Каутский многие процессы оценивал по принципу «чем хуже, тем лучше». В данном случае он опирался на абстрактную логику Маркса: ультраимпериализм — высшая степень обобществления производства, а чем выше обобществление производства, тем ближе общество к заветной цели марксистов — социализму. Примечательно, что идеи ультраимпериализма Каутский озвучил в 1914 году, вскоре началась Первая мировая война. Видимо, тогда еще ультраимпериализм в мире не сложился. Спустя век мы видим, что ультраимпериализм приобретает вполне видимые очертания. Правда, Каутский считал, что монополии в сфере промышленности занимают доминирующее положение по отношению к банкам. Здесь
Каутский явно ошибался (вернее он повторял ложный тезис Маркса о первенствующей роли промышленного капитала по отношению к банковскому капиталу). Сегодня ошибка Каутского бросается в глаза, мы видим признаки именно банковского ультраимпериализма. Возникает лишь один вопрос: нынешний банковский капитализм уже стал вполне зрелым? Он уже дотягивает до планки банковского ультраимпериализма? Или процесс создания ультраимпериализма еще не завершился и опять внутренние противоречия мировой олигархии толкают ее к развязыванию новой мировой войны?
В то же время (в начале XX века) начала формироваться теория финансового капитала. Считается, что ее автором является немецкий социалист Рудольф Гиль-фердинг, который изложил основные положения теории в книге «Финансовый капитал», вышедшей в 1910 году. Суть теории в том, что на монополистической стадии развития капитализма происходит сращивание банковского и промышленного капитала, образуется некий симбиоз под названием «финансовый капитал». При этом в союзе двух видов капитала банковский капитал занимает доминирующее положение. Справедливости ради следует признать, что еще в 1902 году английский экономист, социалист Джон Гобсон в книге «Империализм» раньше Гильфердинга озвучил тезис о доминировании банковского капитала над капиталом промышленным. Хотя Гильфердинг и был социалистом, он, тем не менее, не только не видел ничего плохого в образовании финансового капитала, но, наоборот, приветствовал его как позитивное явление в истории человечества. Опять сработал тот же принцип «чем хуже, тем лучше». Свое позитивное отношение к финансовому капиталу Гильфердинг обосновал в теории «организованного капитализма» (в законченном виде она у него была разработана в 20-е годы прошлого века). Суть этой теории сводится к следующим основным тезисам:
а) банки являясь составной частью финансового капитала, выступают организующим началом во всей экономической жизни капитализма;
б) благодаря банкам капитализму удастся постепенно изживать свои недостатки; основным из них была экономическая анархия, которая периодически заканчивалась кризисами;
в) обновленный, или «организованный» капитализм является отрицанием предыдущего, анархического капитализма, он имеет уже некоторые признаки социализма; незаметно «организованный капитализм» трансформируется (без всяких революций и катаклизмов) в социализм;
г) в новом обществе банки сохранят роль управляющих центров, причем управление обществом будет носить тотальный характер.
Примечательно, что именно Рудольф Гильфердинг первый употребил термин «тоталитаризм» (в политологических словарях первенство ошибочно приписывают лидеру итальянского фашизма Б. Муссолини). Причем это был не государственный тоталитаризм, а тоталитаризм банков. Гильфердинг оказался достаточно проницательным исследователем. А, может быть, человеком, посвященным в планы мировых ростовщиков? Сто лет назад банковский тоталитаризм был лишь догадкой (или тщательно оберегаемой тайной), события последних лет показывают: это уже реальность. Сегодня банковский тоталитаризм также называют диктатурой банков, банковским фашизмом, банкократией. Заметим, что банковский тоталитаризм — одна сторона монеты. Другой стороной монеты является социализм. Причем социализм в его лагерном варианте. Формально это действительно социализм, который марксисты понимают как высшую степень обобществления производства, труда. Это будет «обобществление труда» в мировом концлагере под надзором мировых ростовщиков.
Л. Троцкий предлагал организовать «трудовые армии» в масштабах одного государства. Его идейные последователи, слуги банкстеров, сегодня отрабатывают планы создания глобальной «трудовой армии». Становится очевидным, что нашему народу на протяжении по крайне мере полутора столетий назойливо предлагались две ложные альтернативы: капитализм и социализм. В ближайшее время они могут окончательно сойтись в одной точке. Вот такие размышления навеяли мне события на Кипре в марте 2013 года.
6.5. Питерский саммит G20 и мировая банковская революция
До очередной встречи руководителей «группы 20» (саммит G20) остается совсем ничего[147]. Для нас это событие имеет особую значимость, поскольку в текущем году Россия председательствует в «двадцатке», она и задает тон в подготовке повестки дня и проектов решений саммита. Встреча пройдет в Петербурге 5–6 сентября. Главная ответственность за подготовку саммита возложена на российское министерство финансов. До сих пор полная повестка заседаний не обнародована. По той простой причине, что она до конца не определена. Как не раз заявлял заместитель министра финансов С.А.Сторчак, для обсуждения предложено слишком много вопросов, надо отобрать главные. А главными в условиях нынешней напряженной мировой финансовой ситуации оказываются все вопросы.
«Bail-out», или «банковский социализм» в действии
Тем не менее, на днях Сергей Анатольевич частично обозначил приоритеты. Он заявил о том, что «двадцатке» предложено будет обсудить вопрос о способах спасения банковской системы. О том, что ее надо спасать, говорить не приходится. Многие банки нью-йоркского Уолл-стрит, лондонского Сити находятся на грани краха. Что уж говорить о более мелких банках! Вторая волна финансового кризиса всех их может смести в одночасье. Финансовые регуляторы подсчитали, что западным банкам не хватает нескольких сот миллиардов долларов собственного капитала для того, чтобы выдержать кризис средней тяжести. Российские банки не являют собой исключения из правила.
Несколько лет назад банковскую систему удалось спасти от финансового цунами благодаря тому, что на помощь ростовщикам и банковским спекулянтам бросилось государство. За счет налогоплательщиков под разными «соусами» в банковскую систему США было вкачано почти 2 трлн. долл, казенных денег. Не отстала от Америки и Европа. По некоторым оценкам, в странах ЕС с 2008 года банки получили из казны в общей сложности 1,6 трлн. евро. В России также проводилась спасательная операция. Правда, деньги выдавались не непосредственно из федерального бюджета. Ряд банков получил финансовую помощь из Стабилизационного фонда, а в качестве распределителя помощи выступал ВЭБ. Тогда экономисты подобный способ спасения банков обозвали английским словечком bail-out. В вольной интерпретации это означает «спасательный круг», который тонущим банкам бросает государство. Не искушенные в профессиональной лексике граждане называли это явление «банковским социализмом».
Банковский мир в ожидании второй «волны» финансового кризиса
Как говорили древние греки, «нельзя дважды войти в одну реку». Применительно к задачке по спасению банков это означает, что второй раз применить инструмент спасения под названием bail-out не удастся.
Во-первых, потому, что состояние государственной казны во многих странах мира сегодня удручающее. Объединенная Европа, например, в условиях перманентного долгового кризиса думает только о том, чтобы сократить гигантские дефициты своих бюджетов. Сегодня в Брюсселе (штаб-квартира ЕС) все разговоры вращаются вокруг того, как бы еще урезать бюджетные программы и ввести дополнительные налоги.
Во-вторых, почти ни у кого не возникает сомнения, что вторая волна финансового цунами может оказаться намного выше первой (2007–2009 гг.). Многие дисбалансы мировой экономики сегодня еще более глубокие, чем в 2007 году. Краха не произошло до сих пор в силу мощных денежных «инъекций», которые осуществляет Федеральная резервная система США под названием «количественные смягчения». По этому пути пошли также Европейский центральный банк и Банк Японии. До бесконечности процесс «количественных смягчений» продолжаться не может, он еще более усиливает дисбалансы мировой экономики. Частным проявлением таких дисбалансов являются хорошо всем известные «пузыри» на финансовом рынке, а также рынке недвижимости. Летом 2013 года Бен Бернанке, председатель ФРС США осторожно намекнул, что Федеральный резерв может начать сворачивать программу «количественных смягчений». Даже не само сворачивание, а лишь намеки на сворачивание могут стать тем небольшим камнем, который спровоцирует лавину мирового финансового кризиса. Наверняка вторая лавина окажется еще более мощной, чем предыдущая.
В-третьих, за несколько последних лет резко усилились антибанковские настроения во всех слоях общества. Движение «Оккупируй Уолл-стрит» — лишь верхняя часть мощного айсберга этих настроений. В Конгрессе
США, например, за последние годы была не одна попытка ограничить алчность банкстеров (так стали на Западе называть банкиров, намекая на то, что они мало отличаются от гангстеров). Да, до сих пор ни один радикальный законопроект по обузданию алчных банкстеров там не прошел. Но тенденция очевидна: ряды антибанковской коалиции ширятся как в нижней, так и верхней палатах Конгресса США. Правящие круги всех ведущих стран (т. е. той же «двадцатки») прекрасно чувствуют эту общественно-политическую конъюнктуру и вынуждены ее учитывать.
Bail-in: банкиров спасают клиенты
Еще в конце 2012 года в международных и наднациональных финансовых институтах была в общем виде сформирована новая концепция спасения банков в чрезвычайных условиях. В частности, этой темой занимался и продолжает заниматься Совет по финансовой устойчивости (СФУ), находящийся под крышей Банка международных расчетов (БМР) в Базеле. Суть этой концепции проста — модель bail-out следует заменить на модель bail-in. В переводе с «птичьего» языка банкиров это означает, что помогать банкам должны не «внешние» спасатели в лице государства (бюджет или внебюджетные государственные средства), а клиенты банков. То есть «спасательные круги» банкирам должны бросать те, кто выступают в качестве кредиторов, держателей банковских облигаций, владельцев депозитных и иных счетов тонущих банков. Модель bail-in можно объяснить еще проще: спасение банков — дело рук самих банков. Банкам просто будет разрешено для спасения запустить руку в карман своих клиентов. Конечно, такая модель противоречит фундаментальному принципу неприкосновенности частной собственности (первый член «символа веры» капитализма). Но реформаторы капитализма из Базеля обосновывают это целесообразностью, которая, как известно, всегда выше принципов. Мол, при банкротстве банка клиенты вообще могут ничего не получить, а в случае применения bail-in имеют шанс сохранить хотя бы часть своего имущества.
В марте 2013 года модель bail-in была апробирована на Кипре. Правда, многие аналитики и журналисты почему-то не согласились с логикой авторов концепции bail-in. Они окрестили операцию по спасению кипрских банков за счет средств клиентов (держателей депозитных счетов) первой крупной банковской конфискацией. Конечно, конфискации средств вкладчиков происходили на протяжении всей истории существования банков. Но их было принято называть банкротствами. Некими «рыночными событиями». Все списывали на «невидимую руку» рынка. На Кипре произошла легализованная конфискация, некое плановое мероприятие, организованное наднациональными структурами — Брюсселем (Европейская комиссия) и Франкфуртом (ЕЦБ). Летом 2013 года суд Кипра не удовлетворил иски ограбленных вкладчиков, объявив о законности проведенной конфискации.
Далее события развивались стремительно. В Брюсселе и Франкфурте уже в мае начали проводиться обсуждения вопроса о возможности распространения кипрского опыта на все страны ЕС. Были достигнуты принципиальные договоренности о том, что до конца текущего года в Европейском Союзе будут приняты унифицированные правила спасения банков по модели bail-in. Иначе говоря, в единой Европе будет легализована конфискация депозитов. Конечно, в документах ЕС нет таких грубых формулировок. Там, например, говорится о возможности конвертации части депозитов в капитал. Т. е. держателей счетов в принудительном порядке сделают акционерами утопающего банка. Часть средств на счетах предлагается «заморозить» для того, чтобы у клиентов не появлялось желания организовать «набеги» на тонущие банки.
Есть признаки того, что кипрский опыт может быть использован и за пределами Европейского Союза. Как по команде новую модель спасения банков стали обсуждать и внедрять в разных уголках мира. Например, в Новой Зеландии, Канаде.
Минфин и Центробанк России уловили «дух времени»
Видимо, задули какие-то новые ветры с Олимпа мировой власти. И наши организаторы саммита «двадцатки» чутко уловили эти дуновения. Еще в феврале 2013го, когда в Москве проходила «финансовая двадцатка» (встреча руководителей минфинов и центробанков), вопрос о новой модели спасения банков напрямую не затрагивался. Весной на Ильинке (минфин России) и Неглинке (Банк России) началась, как говорится, «перестройка на марше». А вот в июне на Петербургском международном экономическом форуме тема спасения банков уже попала в список наиболее обсуждаемых. Основные идеи на эту тему там высказали все тот же заместитель министра финансов Сергей Сторчак и заместитель председателя Банка России Михаил Сухов. Во-первых, они в принципе поддержали модель bail-in. Во-вторых, они сказали о том, что все банки спасать не надо. Мол, следует сосредоточиться на так называемых «системообразующих», от которых зависит состояние всего банковского сектора и всей экономики страны. На первый взгляд, позиция названных чиновников напоминает фразу «казнить нельзя помиловать». С одной стороны, государство говорит о том, что «системообразующие» банки надо спасать. С другой стороны, оно клянется, что не будет выделять денег из бюджета на спасение банков. Правда, отчасти это противоречие снимается следующим образом. В списке «системообразующих» российских банков (он уже составлен) числится 18 банков. Наиболее крупные из них — государственные, и государство не только имеет право, но обязано их спасать. А вот то, что остальные банки государство спасать не будет, я охотно верю. Таких банков в России — почти тысяча. Они будут спасаться за счет своих клиентов. По рекомендациям финансовых жрецов из Базеля. Но клиенты — не дураки. Они перебегут на «твердые кочки» в виде «системообразующих» банков. А банкротство остальных 98 % российских банков будет лишь ускорено. Если, конечно, не придумать какой-то очередной «фокус». Впрочем, особых «фокусов» не предвидится, поскольку руководство Банка России во главе с Э. Наби-уллиной заявило, что России вполне хватит и двух сотен банков.
Примечательно, что на Питерском форуме в июне на тему спасения банков высказался и наш президент В.В. Путин. В ходе сессии ответов на вопросы В.Путина и А. Меркель речь зашла об усилиях Германии по поддержке европейской экономики. В своем выступлении на эту тему канцлер ФРГ отметила, что важной задачей является рекапитализация банков, однако при этом возникает вопрос, за чей счет она будет осуществляться. На слова А. Меркель сразу отреагировал президент России, вкладчики из которой пострадали при рекапитализации банков на Кипре. «Госпожа федеральный канцлер сказала, что не знает, кто несет ответственность за рекапитализацию банков. И еще она сказала, что я порой слишком громко выражаю свое мнение. Поэтому я скажу шепотом», — обратился он к аудитории. «Надеюсь, что не за счет клиентов», — прошептал в микрофон В. Путин.
Показательно, что голос нашего президента оказался слабым не только в прямом, но и переносном смысле. Наши руководители из Минфина и Центробанка, как известно, отличаются прекрасным слухом и чутьем. То, что они не расслышали мнения собственного президента, лишний раз подтверждает, что их истинные хозяева и начальники находятся за пределами нашей страны.
Питерский саммит G-20: вклад в построение «лагерно-банковского социализма»
О чем свидетельствуют перечисленные мною события на Кипре, в Брюсселе, Петербурге? Во-первых, о том, что денежные власти многих стран «задергались». Это индикатор того, что складывавшаяся веками банковская система сегодня при смерти. Во-вторых, на верхних этажах власти делаются попытки перейти к какой-то иной модели банковского дела. Не исключено, что целостного представления об этой альтернативной модели у авторов нет. Либо они не раскрывают полностью свой план. Ведь легализация конфискации вкладов сама по себе лишь ускоряет смерть банковской системы. Вместе с тем, нетрудно заметить, что банковская система теряет последние признаки рыночного института. Наблюдаемые нами новые явления в финансовом мире (отмена банковской тайны, конфискация депозитов, «количественные смягчения» и т. п.) — отдельные элементы «пазла», который можно назвать мировой банковской революцией. Все ключевые решения принимаются финансовыми регуляторами отдельных стран и наднациональными организациями типа ЕЦБ, БМР, ЕСМ (Европейский стабилизационный механизм — новый наднациональный институт в рамках ЕС), СФУ. Банковская система становится административно-командной. Граждан, например, могут заставить в обязательном порядке держать свои средства в банках, причем даже без выплаты процентов (реальные процентные ставки, т. е. с учетом инфляции, уже сегодня уходят в минус; в Швейцарии с 2012 года даже номинальные проценты по депозитам стали отрицательными). Скорее всего, это будет «банковский социализм» жесткого тоталитарного типа. Банки в этой системе из коммерческих организаций превратятся в «инструмент учета и контроля» (выражение В.И. Ленина). А объектом контроля станут граждане, организованные в «армии труда» (выражение Л. Троцкого). Общество нового типа будет представлять собой сочетание «банковского социализма» и «социализма лагерного».
Итак, менее чем через две недели на Питерском форуме «двадцатки» наши власти будут озвучивать и проталкивать идею легализации банковских конфискаций. При этом не задумываясь о далеко идущих последствиях этой новации. А также не понимая общего замысла мировой финансовой олигархии по кардинальной перестройке банковской системы. Я уже не говорю о том, что наш Минфин и Центробанк не готовы предложить никакой собственной целостной альтернативной модели банковской системы. В общем, несмотря на запланированную внешнюю пышность мероприятия, саммит будет представлять очень жалкое зрелище. Россию в очередной раз используют «втемную» в мировой банковской революции.
Заключение
Пока книга готовилась к изданию, в мире произошли очень важные события. События, которые могут повлиять на внутреннее положение и международные позиции России. А также, может быть, — на экономическую, финансовую, политическую и военную ситуацию в глобальных масштабах. Я имею события на Украине, которые начались еще в конце 2013 года, после того, как В. Янукович в последний момент отказался подписывать в Вильнюсе документ о присоединении Украины к Европейскому союзу на условиях ассоциации. Затем был Майдан, бегство Януковича из страны, присоединение Крыма к Российской Федерации, протесты и волнения на юго-востоке Украины, угрозы в адрес России со стороны «цивилизованного мира» (т. е. Запада) и т. д.
Для нас события на Украине и вокруг Украины могут иметь судьбоносное значение.
Во-первых, во время этих событий на короткое время «занавес» приподнялся, и мы смогли увидеть кое-что на «кухне» мировой политики, что в обычное время тщательно скрывается. Мы стали свидетелями беспардонного вмешательства Запада во внутреннюю жизнь Украины. События на Украине всем показали роль американских спецслужб в подготовке и организации беспорядков в Киеве и по всей Украине, связи мировой финансовой закулисы с «Правым сектором» и местными олигархами, «теплые» отношения между еврейско-украинскими банкирами и нацистско-бандеровскими радикалами и т. д. Высветилась роль Международного валютного фонда в превращении Украины в колонию Запада, в первую очередь, американского капитала.
Также стало очевидным, насколько Запад близок к банкротству (бесконечные обещания Киеву помощи со стороны Вашингтона и Брюсселя, которые оканчивались и продолжают оканчиваться почти полным пшиком). Все это является прекрасным наглядным пособием для более полного раскрытия предмета нашего исследования (банковский мир как организованная преступность). Это «момент истины», который позволяет лучше понять, как устроен мир (в том числе финансово-банковский мир). Такие «прозрения» нужны как специалисту-исследователю, так и любому сознательному гражданину, они позволяют избавиться от предрассудков экономического либерализма и надежд на то, что «заграница нам поможет».
Во-вторых, против России, занявшей принципиальную позицию в связи с событиями на Украине, Запад ведет подготовку полномасштабной экономической войны. Наша страна на протяжении последнего столетия была объектом непрерывных санкций, бойкотов и блокад. Но в последние два десятилетия «цивилизованный мир» делал это тихо, не афишировал, заманивал Россию в сети мирового Финансового интернационала. Теперь нам громогласно объявлена «экономическая война». В том числе санкции и блокады угрожают нашей банковской системе.
И это на самом деле для России имеет больше плюсов, чем минусов. Санкции могут стать заметным внешним импульсом, который позволит нашей стране свернуть с той скользкой дорожки, которая вела ее в тупик. Появляются шансы на то, чтобы изменить экономический вектор развития, который грозил России превращением в сырьевой придаток Запада, «экономику трубы». По сути, нам нужна вторая индустриализация (первой является «сталинская» индустриализация 1930-х гг.). Но для того, чтобы начать такую индустриализацию, нам надо иметь суверенную банковскую и финансовую систему. А для того, чтобы ее иметь, России следует вырваться из сетей мировой банкократии, о который и шла речь в книге. Эффективность наших усилий по выведению страны из-под контроля Финансового интернационала будет зависеть и от того, насколько хорошо мы понимаем устройство созданной этим интернационалом мировой финансовой системы. Ради этого понимания и писалась данная книга.
Об авторе
Диктатура банкократии. Оргпреступность финансово-банковского мира. Как противостоять финансовой кабале
Катасонов Валентин Юрьевич — профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук, член-корреспондент Академии экономических наук и предпринимательства. Специалист в области экономики природопользования, международного движения капитала, проектного финансирования, управления инвестициями, денежно-кредитной системы, международных финансов, экономической социологии.
Глобальный мир финансов устроен как иерархическая система, как некая пирамида. На вершине ее находятся акционеры ФРС США, а Федеральный резерв — это, прежде всего, «печатный станок», продукция которого (доллары) раздается банкам, как раз и являющимся главными акционерами частной корпорации «Федеральный резерв». Это и есть та самая финансовая олигархия, которая контролирует экономику и политическую жизнь большей части мира.
А где находятся российские банки? Их место — у основания пирамиды. Они выступают лишь в качестве некоего механизма, обеспечивающего сбор богатства на обширном экономическом пространстве Российской Федерации и передающего его вверх. Конечными его получателями являются все те же хозяева ФРС. В предлагаемой работе раскрываются некоторые аспекты преступной деятельности мировых банков в России, причем часто мировые банкиры не «светятся», они действуют через своих «вассалов» — банки с российскими брендами.
Делается попытка реконструировать планы мировых финансовых архитекторов, показать преступный, человеконенавистнический характер этих планов. Фактически, идет создание мирового концлагеря, в котором должно оказаться 99 % человечества. Чтобы противостоять планам банкократии любому человеку для начала надо хотя бы иметь общее представление о том, что такое банкократия, каковы механизмы ее экономического и политического влияния, в чем конкретно состоят указанные планы.
Чтобы окончательно не превратиться в сырьевой придаток Запада, России необходимо вырваться из сетей мировой банкократии. Эффективность наших усилий по выведению страны из-под контроля Финансового интернационала будет зависеть и от того, насколько хорошо мы понимаем устройство созданной этим интернационалом мировой финансовой системы. Ради этого понимания и писалась данная книга.
Примечания
113
А.П. Девятов. О масштабах всемирной войны за наркотики // журнал «Самиздат» (Интернет).
114
Там же.
115
Там же.
116
«Наркобароны секты Хабад, их подручные и покровители». 9.02.2011 // www.personal-plus.net/171/701.html
117
«Планетарные наркопотоки как ведущий фактор нарастающего (прогрессирующего) глобального финансово-экономического кризиса». Тезисы доклада директора ФСКН В.П. Иванова, прочитанного в г. Вашингтоне (США) 18 ноября 2011 года // Сайт Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков.
118
Интернет-издание «Столетие», 23.03.2013.
119
Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 34.
120
OECD.Stat (http://stats.oecd.org). В данном случае берется показатель общей поддержки TSE (Total Support Estimate). TSE включает три основных компонента: 1) прямые расходы на поддержку сельского хозяйства (выплаты из бюджета производителям сельхозпродукции); 2) расходы на поддержку цен на сельхозпродукцию; 3) расходы на общий сервис (расходы на НИОКР, содержание учебных заведений, маркетинг, реклама и т. п.), а также расходы на поддержку потребителей сельхозпродукции (например, льготные талоны на питание и т. п.).
121
Н.Н. Семенова. Направления государственной поддержки аграрного сектора экономики в зарубежных странах // Аграрный вестник Урала. № 1(67), 2010.
122
Основные источники: Международный валютный фонд (МВФ), Европейский центральный банк (ЕЦБ), Статистическая служба Европейского Союза (Евростат), Агентство финансовой статистики StatBanker.
123
Евгений Федоров. Проигравшие победители. // Правда. Ру. 24.02.2012.
124
Подробнее разобраться с вопросами организации современных денежнокредитных систем, включая центральные (эмиссионные) банки читатель может, обратившись к работе: В.Ю. Катасонов. О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Книги 1 и2. М.: НИИ школьных технологий, 2011.
125
См. мою публикацию на сайте «Русской народной линии»: «Заговор молчания вокруг самого крупного финансового скандала XXI века», 03.10.2011.
126
При этом надо иметь в виду, что существенная часть так называемого внешнего «корпоративного» долга приходится на государственные корпорации и акционерные общества с полным или частичным участием государства. Т. е. это разновидность государственного долга наряду с долгом органов государственного управления.
127
Примечательно, что большая часть ценных бумаг государства — бумаги «на предъявителя». По мнению экспертов, существенная часть так называемого официального внутреннего долга РФ приходится на бумаги, держателями которых являются иностранцы и люди с двойным гражданством или российские юридические и физические лица, действующие в качестве агентов иностранцев.
128
Обнищание «народных масс» России // Федеральный образовательный портал «Экономика, социология, менеджмент».
129
Выплаты по советским вкладам возобновились // Деньги, 08.02.2010.
130
Хейфец Б. Вернуть пропавшие долги // Российская Федерация сегодня, № 15, 2007.
131
А. Башкатова. Три российских рубля за один советский // Независимая газета, 25.11.2009.
132
Выплаты по советским вкладам возобновились // Деньги, 08.02.2010.
133
См., в частности, мою публикацию: «О приватизации Сберегательного банка» // Сайт «Русская народная линия», 03.10.2012.
134
В моей публикации «О приватизации Сберегательного банка» я говорил, что Банк России не относится к органам государственного управления, имеет особый статус, позволяющий ему действовать автономно от трех ветвей власти. Уже давно предлагается придать Банку России статус государственной организации, подконтрольной государству. В этом случае и Сберегательный банк, в котором Банку России принадлежит сегодня контрольный пакет акций, превратился бы в государственный банк. Использование термина «приватизация» к нынешнему Сберегательному банку не вполне корректно, т. к. государство вообще не участвует в капитале этого банка.
135
А. Коновалов. Народные предприятия: за или против. // Экономика и жизнь, 14.01.2010.
136
А. Голованов. Народные предприятия — вариант возрождения России // Сайт «Народный политолог».
137
Тем, кто желает досконально разобраться в этой проблеме, рекомендую познакомиться с моей работой «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном», опубликованной издательством «НИИ школьных технологий» в 2011 году.
138
См. в частности статью «Семь мифов об иностранных инвестициях, или «Заграница нам поможет» (РНЛ, 03.06.2011).
139
Статья была опубликована на сайте «Русская народная линия» 17.12.2011
140
В.С. Овчинский. Криминализация кризиса. М.: Норма, 2009, с. 105.
141
В.Ю. Катасонов. Бегство капитала из России. М.: Анкил, 2002, с.186.
142
А. Колесов. Особенности отмывания денег в России // omskreg.ru.
143
Кредитный суицид // Свободная пресса, 24.07.2011.
144
ИА РИЦ, 10.06.2011
145
globalist.org.ua.
146
См.: Мировая банковская система при смерти // РНЛ, 20.03.2013.
147
Эта глава была написана в конце августа 2013 года.