Автор: Администратор
ROOT Категория: США Банки Наркотики Терроризм
Просмотров: 3781

11.04.2005 Американский ревизор.

 Америка вступила в эпоху мощного воздействия корпоративных связей на все ветви власти. Результатом этих процессов стала приватизация функций национального государства и его ослабление, отделение общества от политики и рождение феномена "легальная коррупция"

Если бы Чарлза Льюиса не было, его стоило бы придумать, - в таком духе писала о руководителе некоммерческой аналитической организации "Центр общественной чистоты" (Center for Public Integrity, CPI) газета "Чикаго трибьюн". Этот аналитический институт с постоянным штатом из 35 исследователей - явление уникальное даже для Америки. Созданный Чарлзом Льюисом в 1988 году, центр стал, пожалуй, единственным некоммерческим и непартийным проектом, который занялся исследованием функционирования властных элит не только в США, но и во всем мире. "Следи за тем, что они делают, а не за тем, что они говорят" - кредо Льюиса в отношении политики и политиков. Именно это и стало основным принципом работы его команды. За годы своей деятельности центр опубликовал 14 книг и свыше 300 материалов о расследованиях по фактам коррупции как в Америке, так и во всем мире. На глобальный уровень проект вышел в 1997 году, когда Льюис организовал Международный консорциум журналистики расследований - беспрецедентную корреспондентскую сеть из 92 ведущих журналистов в 48 странах мира.
Политика для Льюиса и его центра - это не рекламные листки и предвыборные лозунги. Это скрытое от избирателя действо, развивающееся по своим собственным законам. Чтобы понять, как функционируют элитные группы, нужны были совершенно новые методы - газетные расследования уже давно "стреляют мимо цели". Льюис совместил журналистские методы работы с научным подходом к информации. Его книги - это путешествие внутрь политического мифа, частью которого является и он сам, главный обличитель и ревизор. Вскрывая и разоблачая механизмы функционирования власти, он остается участником большой политической игры - борьбы старых корпораций и новых, одних властных группировок с другими. И именно эта борьба инициирует то, что сегодня принято называть общественным контролем.
Признание пришло к Льюису после публикации книжной серии под названием "The buying of the president" (можно перевести как "Сколько стоит президент") - этот сиквел рассказывал о механизме финансирования предвыборных кампаний всех кандидатов в президенты США с 1996-го по 2004 год. Это стало нападением на ключевые элитные группы, за что в политике приходится платить свою цену. Чарлз Льюис известен в Америке как самый дотошный ревизор, который не служит ни богу, ни дьяволу. Удостоенный десятков наград и премий мирового уровня, у себя на родине он остается одиночкой и сторонним наблюдателем за процессами, на которые не имеет серьезного влияния.
Корреспондент "Эксперта" беседует с выдающимся американским журналистом и исследователем в его офисе в Вашингтоне, пытаясь заглянуть внутрь американского мифа.
- В чем особенность Америки с точки зрения журналиста, который всю жизнь профессионально занимался расследованиями? Легко ли здесь добывать нужную информацию?
- Центр, которым я руководил до прошлого года и продюсером которого являюсь, всегда работал с большим объемом документов. В Америке информация доступна. Эта доступность и определяет качество работы журналиста. Вот нашему центру удалось заполучить почти все заключенные по Ираку контракты. Мы знали, что они не засекречены, не спрятаны в бюджете. Но когда правительство, госдеп и Пентагон попытались помешать нам получить доступ к некоторым из них, мы подали на них в федеральный суд. Центр добился, чтобы контракт правительства на сумму 7 млрд долларов, заключенный с компанией "Халлибертон" без всякого конкурса, был обнародован. Мы его немедленно поместили на наш сайт в Интернете. Мы исследовали деятельность Пентагона и выяснили, что 40 процентов всех оборонных контрактов были заключены без конкурса. Речь идет о 362 млрд долларов налогоплательщиков, отданных частным компаниям. И это происходит в обществе, где главное - конкуренция. Как нам удалось это выяснить? Мы проанализировали 2,5 млн документов, часть из которых была открыто выложена на сайте Пентагона. В большинстве стран мира получить доступ к такого рода информации просто невозможно. В США в последние пять-десять лет благодаря новым компьютерным технологиям стало возможно обрабатывать миллионы файлов информации, которые были накоплены за последние 20-30 лет. Такие базы данных можно предлагать общественности, чтобы люди самостоятельно на основе обработки большого количества данных проводили свои собственные расследования - без посредничества журналистов. С информацией стало очень интересно работать.
- Вы начинали свою карьеру в 70-х. Вы могли бы сравнить: каково было тогда что-то раскопать, инициировать расследование, повлиять на общество и каково это сегодня?
- Середина семидесятых была эрой "Уотергейта". Все молодые журналисты и репортеры в Америке хотели быть вудвордами и бернстейнами, хотели раскрыть свой собственный "Уотергейт". Многие в это время предпочитали использовать псевдонимы. Потом настало некоторое затишье - по крайней мере, до последних лет. Картина сегодня весьма бледная. Единственная хорошая новость, как я уже сказал, это новые технологии, Интернет, демократизации информации, информационный коктейль из десятков миллионов сайтов, развитие блогов. Информация распространяется мгновенно и относительно дешево, учитывая ее глобальное влияние. Распространять информацию могут теперь не только профессиональные журналисты, но и обычные люди. В этом суть революции. И она потрясающа. Если же говорить о профессиональном уровне журналистов, то здесь произошли коренные изменения. Небольшие расследования иногда проводят журналисты небольших провинциальных газет. Когда делаешь несколько сюжетов в день, расследованиями невозможно заниматься физически. И даже если кому-то удается раскопать что-то реально интересное, шанс, что эксклюзивная информация будет опубликована собственником издания, невелик. Из разных соображений: на издание или телевизионный канал подадут в суд и разорят; будет потерян рекламодатель; можно задеть интересы могущественных людей; расследование проводить очень затратно. Журналистика расследований находится сегодня в депрессивном состоянии. Интернет, конечно, великая штука, но на нем заработать трудно. Большинство интернет-сайтов и блогов носят в основном характер комментариев - так дешевле и проще. Даже такие сайты, как drudgereport (он был очень популярен во время скандала с Моникой Левински), содержат в основном ссылки на другие интернет-сайты, а публикуемая информация часто недостоверна. Человек пользуется технологией, сидя в спальне или в офисе. Но разве это можно назвать журналистскими расследованиями?
- В вашей книге "Сколько стоит президент" очень много инсайдеровской информации, часть которой могла бы поставить крест на карьере ряда упомянутых политиков. А какое влияние вы оказываете на общественность своими расследованиями сегодня? Есть ли вообще какое-либо влияние?
- Справедливое замечание. Не смейтесь, но эту работу кто-то должен был сделать, общество должно знать, что происходит. И важно, что общество уже знает - книга "Сколько стоит президент" была национальным бестселлером в течение трех месяцев. Ее прочитали. Некоторую информацию, которую публикует мой центр, никогда никто не читает. Проблема вот в чем - две трети американцев верят, что Саддам Хусейн разрушил торговый центр в Нью-Йорке. Большинство тех, кто голосовал за Буша в ноябре прошлого года, считают, что в Ираке было найдено оружие массового уничтожения. СМИ стали слабыми - наши политики поднаторели в том, чтобы искусно манипулировать общественным мнением, научились создавать свою реальность. Несмотря на весь ажиотаж вокруг моей книги, она потерялась в информационном шуме. Это исследование было абсолютно неангажированно - не было направлено против Буша или Кэрри. У нас была внутренняя информация по всем схемам финансирования главных кандидатов. Мы рассказали о том, чего нельзя узнать на сайтах политиков или из их рекламных плакатов. Эта были подлинные истории о том, кто эти люди и какие люди стоят за ними - на основе открытых данных и сотен интервью с теми, кто их знал. Но я бы поставил вопрос иначе: как вы думаете, почему именно наш центр занялся этими исследованиями, а не, скажем, "Нью-Йорк таймс" или главные телевизионные каналы? Почему этим занималась некоммерческая организация? Почему именно наш центр решил выяснить, что происходит вокруг контрактов на восстановление Ирака? Прочие СМИ не могли этим заниматься и не занимались. Почему? Это означает, что властная структура задавила четвертую власть - СМИ. Средства массовой информации не были склонны или, может быть, не были способны смотреть на президентскую кампанию под таким углом. Если бы СМИ были в состоянии делать свою работу, никакой нужды в нашем центре не было бы. У нас есть одна фундаментальная проблема - общество поразительно апатично. Около ста миллионов американцев вообще не участвуют в голосовании. Девяносто шесть процентов не делают никаких пожертвований ни кандидатам в президенты, ни партиям. Сорок процентов не могут назвать имя вице-президента США.
В семидесятых годах звук на телевизоре в среднестатистическом доме включали не надолго - на 19 секунд в день. Не так уж много. Сегодня - только 6 секунд. Так что люди мало того что газеты перестали читать, они уже и новости по телевизору не смотрят. Телевизионная аудитория трех главных новостных каналов в два раза меньше сегодня, чем десять лет назад. Люди получают нужную им порцию новостей в комедийных шоу поздно ночью. Я не шучу. Именно так передается основной поток новостей в Америке. Именно так большинство американцев узнают сегодня о том, какие инициативы выдвинул Белый дом. Можно дурачить аудиторию как угодно в течение долгого времени - недели, месяцы и даже годы - СМИ даже не удосужатся все перепроверить. Потому что в принципе никто не слушает СМИ. В 1906 году писатель Эптон Синклер написал знаменитую книгу под названием "Джунгли" о чикагских мясных бойнях. Это была фантастика, но в ней была поставлена актуальнейшая проблема качества пищи. Тогда в течение трех недель был разработан федеральный закон, который был немедленно принят конгрессом и подписан президентом Теодором Рузвельтом: были введены жесткие правила упаковки мяса и ограничения по срокам годности пищи. Если бы сегодня такая книга появилась в печати, ее прочли бы очень немногие, никто бы не стал задавать вопросов, законодательные инициативы были бы похоронены в зачатке еще в сельскохозяйственных комитетах, потому что их контролируют в основном агропромышленные фирмы и упаковщики мяса. Президент не стал бы касаться этих вопросов, потому что главная электоральная поддержка республиканцев - на среднем Западе, в большинстве сельскохозяйственных районов, среди фермеров. Никто не хочет их беспокоить. В лучшем случае СМИ выпустили бы короткую историю, которая обречена затеряться среди множества других историй. Я не пытаюсь создать депрессивную атмосферу, но в нашем обществе эффект от информации невелик. Скандал в Абу-Грейбе утратил актуальность в течение считанных недель. Центр подготовил второй доклад по пыткам в этой иракской тюрьме, мы разместили всю засекреченную информацию по этому делу на нашем сайте. Тысячи страниц! Мы думали, что нас за это немедленно арестуют. Мы считали, что поступаем очень мужественно. Мы тогда озаботились, чтобы у нас был хороший адвокат. Никто ничего не заметил, всем было наплевать. СМИ проигнорировали. Оппонент Буша не проронил ни слова.
- Не новая ли это тактика - прятать истину в большом потоке информации?
- В 2003 году у нас появился даже новый телевизионный канал. Его продюсер и главный менеджер - Пентагон. Если вы хотите узнать, что нового происходит в Пентагоне, где и как проходит очередная военная операция, пожалуйста, смотрите этот канал. Он существует на деньги налогоплательщиков. Не дело военных управлять телевизионным каналом. Все это превращается в шоу о том, какие мы крутые, что убиваем столько людей в день. Тенденция такова - правительственные агентства создают свои собственные новости и платят журналистам за то, чтобы те рассказывали их истории. В США такого раньше не было - ни в 70-е, ни в 80-е, ни в 90-е. И мы видим только верхушку айсберга. Я делал исследование по Ираку для нашего Центра: изучал все, что говорили Джордж Буш и Дик Чейни с 1999-го по 2004 год, искал все упоминания слова "Ирак". Я насчитал 700 упоминаний. Причем ни разу ни Буш, ни Чейни не заявляли, что именно Саддам разрушил всемирный торговый центр. Они говорили в основном, что "он ужасный человек", "он нам не нравится", что "без него мир будет лучше". Но, как правило, в каждой такой речи упоминалось "911". В результате сложилась устойчивая ассоциация: Ирак - Саддам - "911". И вот уже, по всем опросам, большинство американцев считают, что связь существует. СМИ публикуют развернутые стенограммы выступлений Кондолизы Райс, Пола Вулфовица, Доналда Рамсфелда, Дика Чейни, самого президента. И есть лишь несколько рыбок, которые плывут против течения, апеллируя к докладам, в которых говорится, что все это надуманно, что все это просто смешно. Один или два раза в течение 12-14 месяцев появляются репортажи о том, что официальная пропаганда лжет, что нет в Ираке никакого оружия массового поражения, что не существует связи с "Аль-Каидой". Можно представить себе, какой шок испытывают те, кто плывет против течения, когда они видят, как все общество "взято на крючок". Возникает вопрос: хочет ли американское общество вообще знать правду? Ведь достаточно читать такие издания, как "Экономист", "Нью-Йоркер", "Нью-Йорк таймс", чтобы понимать, что происходит. Но большинство американцев не читают этих газет и журналов. В США триста миллионов человек. Тираж "Нью-Йорк таймс" - один миллион, распространяется в основном в Нью-Йорке, в вотчине демократов. Так что это очень интересная проблема, как американцы получают информацию. И почему они так плохо и неверно информированы. И что вообще произошло с истиной.
- То, что мы сейчас обсуждаем, касается общества или власти? Что такого особенного в поведении общества? Оно всегда и читало и, одновременно, не читало газеты и книги. Создается ощущение, что в Америке возникла своего рода "номенклатура", которая способна оказывать серьезнейшее влияние на СМИ и на общество.
- Я не историк. Хотел бы им быть. Америка была основана собственниками. Женщины, черные рабы и те, кто не обладал собственностью, не могли голосовать. Отцы-основатели принадлежали к влиятельной и богатой элитной группе, все знали, сколько акров земли им принадлежало, сколько тысяч рабов. И именно такая элита правила Америкой. Исторически с 1960-х годов публичное участие в политике нарастало. И даже последние выборы показали, что явка в 60 процентов - это удивительный результат. При этом процесс отделения людей от политики в США идет, и он не связан напрямую с явкой на выборы. Во многих странах мира процессы носят иной характер - элиты отделяют себя от общества. Они уводят свои активы в офшоры, уходят от налогов, не участвуют в общественной жизни. В большинстве стран мира они живут, отгородившись от общества глухой стеной. В 90-х годах в США частная охрана превзошла по численности государственную полицию. Разрыв между богатыми и бедными резко увеличился в течение последних 10-30 лет - да так, что подобного не было ни в 30-х, ни в 80-х. В Америке произошли радикальные перемены в экономике и финансах - все корни громких корпоративных скандалов были заложены в 90-х. Потому что и республиканцы, и демократы дали зеленый свет нескольким промышленным группам на дерегулирование. Узнать, кто владеет транснациональными корпорациями с оборотом 5 трлн долларов, стало невозможно. В мире не стало подотчетности, такое понятие, как "финансовое преступление", размылось. Корпорация "Энрон" дерегулировала себя в 25 штатах - добилась изменения законодательства, снижения налогов в Техасе при Буше-губернаторе, пыталась получить режим особого благоприятствования при Клинтоне. Успехи были на всех фронтах. Когда в конце 80-х - начале 90-х разразился скандал с корпоративной сетью BCCI (все ее активы были выведены в офшоры), правительству понадобилось пять лет, чтобы заметить, что в банковской сфере десятков стран творится полный хаос. Федеральный резерв и другие госинституты оказались очень тяжелы на подъем и реагировали очень медленно. Это что касается элит и способности власти реагировать. Государство оказалось некомпетентно и не способно защитить общество. Например, оно хочет сегодня приватизировать 2-3 млн федеральных рабочих мест. Пока мы получили такой результат: если частная военная компания получает государственный контракт, государственный оборонный бюджет оказывается под контролем частной военной компании. И на вопрос, сколько частных военных компаний обслуживает Пентагон, отвечает все та же частная военная компания. Государство было нейтрализовано. Зато правительство вышло из этой схватки абсолютным победителем. Приватизация превратилась в один из самых мощных источников коррупции по всему миру. Общество в этих условиях чувствует себя все более отстраненным от правящей элиты. Потому что правительство и финансовые элиты воспринимаются теперь как одна команда.
- Но что происходит с демократией, когда капитал выходит на глобальный уровень?
- Капитализм, как отметил консервативный комментатор Джордж Уил на самом пике корпоративных скандалов, не может функционировать без демократии и торжества закона. Всегда нужны определенные правила игры. Но некоторые бизнесмены вполне свыклись с представлениями, что правила игры нужны в той мере, в какой они оказываются полезными их бизнесу. С подъемом глобальной кооперации, которая началась в 60-70-х годах, правительства постепенно превращались в бутафорию. Если я губернатор и начинаю жаловаться на ту или иную компанию, и она снимается и уходит, я проиграю следующие выборы, потому что я потерял рабочие места в моем штате. А общество не желает терять рабочие места. Конечно, никто не хочет, чтобы твой губернатор становился обслугой корпораций, но страх потерять работу еще сильнее. В душе каждого человека идет эта борьба.
Серьезный удар наносится прежде всего по судебной системе. Верховный суд в Америке заявил недавно, что арестовывать людей и не говорить, на каком основании они арестованы, содержать их под стражей неопределенное время - это не то, что должно происходить в этой стране. Все это идет вразрез с принципами, на которых стоит Америка. В этом еще жива демократия, когда кто-то может встать в суде и сказать: эй, погоди-ка! Но иногда и на суд нельзя рассчитывать. Различными лоббистскими группами в Америке прилагается очень много усилий с целью наполнить суды "своими людьми". Судей выбирают пожизненно. Когда вы усаживаете в кресло судьи сорокалетнего человека, "своего человека", вы можете быть уверенным, что он будет всякий раз на вашей стороне в течение 30 лет. Ведь как заведено: вы приглашаете судей высшего суда или районных судей на выходные на какой-нибудь фешенебельный курорт; они снимают свои мантии, играют с вами в теннис, плавают, загорают. Вы выезжаете с ними на прогулки, заказываете для них билеты на самолеты первого класса. Так они становятся дрессированными. Миллионы долларов тратятся таким образом, чтобы оказать влияние на судей. Судей практически не проверяют на предмет коррупции - это сообщество живет очень секретно.
Повторюсь, все, о чем я говорю, - лишь частности глобального процесса дерегулирования. Так происходило не только в США - во всем мире. Обе партии Америки способствовали этому всеми силами. Клинтон и Гор все время говорили о том, что правительство нужно "заново изобрести". Это был своего рода эзопов язык, описывающий глобальные тенденции. Продажа муниципальных земель, передача частным компаниям функций правительства, завершение эпохи вэлфера - все это началось еще во времена Франклина Рузвельта. Эти процессы начали демократы. Люди-то думают, что дерегуляционные меры были впервые предприняты администрацией Роналда Рейгана. На самом деле радикальные шаги по дерегулированию были сделаны в 1978 году администрацией демократа Джимми Картера.
- В течение последних пяти-шести лет влияние неоконсерваторов на американскую политику резко возросло. И именно в это время резко возросло влияние на политику различных транснациональных корпораций. Это случайное совпадение?
- Эти процессы еще никем не изучены. Но факт остается фактом: впервые в истории США мы имеем двух бизнесменов на самых высоких постах, оба из одной индустрии - газ и нефть. Это президент и вице-президент. Сеть корпоративных и чиновничьих связей первого кабинета Буша-Чейни в десять раз больше, чем сеть кабинета Клинтона. Мы имеем самых корпоративно мыслящих, с большим бизнес-опытом членов кабинета, их замов и замов их замов со времен президента-республиканца Кальвина Кулиджа (1923-1928). Мы отчетливо видим беспрецедентное за всю историю Америки внедрение в правительство и в политику мощнейших корпоративных связей. Сам президент получил МBA в Гарварде, имеет опыт в бизнесе и делегирует полномочия и функции вниз как будто совету директоров крупной корпорации. Вице-президент был главой совета директоров (CEO) одной из самых крупных глобальных компаний с многомиллиардными оборотами. И обоих многие наверняка назовут неоконсерваторами. Но в действительности реальными неоконсерваторами являются Ричард Перл и Пол Вулфовиц. Они были приведены Бушем и Чейни. Очень интересно было бы изучить, как идеология неоконсерваторов смогла повлиять на взгляды президентской команды, на нынешнего президента, как им удалось захватить Белый дом. Вулфовиц был советником Буша, консультировал его по снижению налогов еще в 1999 году - до того, как тот стал президентом. Он как-то сказал моему знакомому профессору из Института Джонса Хопкинса, что военная операция против Ирака неизбежна. Это было еще до выборов 2000 года. Профессор недоумевал: "Я что-то не заметил, чтобы кандидат в президенты Джордж Буш нечто подобное заявлял. Ты хочешь сказать, что он намерен развернуть военную операцию, что это его приоритетная задача?" Вулфовиц ответил: "Нет. Но она станет его задачей". Это был частный разговор. И главной темой обсуждения на первом заседании кабинета в январе 2001 был Ирак. Так что речь идет о переплетении внутренних интересов неоконсерваторов с идеологией и взглядами человека, который является сегодня президентом. Буш изначально считался консерватором, но его внешнеполитические взгляды еще не были сформированы. Именно он назначил большинство неоконов на высокие посты. И мы видим совпадение бизнес-интересов крупных корпораций с политическими целями неоконов. Этого не было ни во времена Клинтона, ни во времена Буша-старшего. Посмотрите, что произошло с советником по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом: после выборов он был уволен на том основании, что не поддержал войну в Ираке. То есть некоторые умеренные республиканцы-центристы абсолютно разошлись с президентом. Они сохраняют более или менее тесные связи с его отцом. Но даже в администрации Рейгана неоконы не имели такого влияния. Тот факт, что влияние корпораций и неоконсерваторов на политику растет, - скорее совпадение. И этому нет аналогий в нашей современной истории.
- Оппоненты неоконсерваторов утверждают, что те абсолютно равнодушны к экономике. Они действуют против экономических законов и правил. Но в то же время государство вытесняется корпорациями. Так что тогда они понимают под "экономикой"?
- Я встречался с Вулфовицем, когда он работал в Институте Джонса Хопкинса. Я думаю, что он искренне верует в свою идеологию. Он идеолог. Он не проституирует по поводу демократии на Ближнем Востоке. Это в какой-то мере религиозный фанатизм, горячка. Он лично не замешан в финансовых махинациях. Он вполне состоятельный человек, но не богатый. Разбогатеть не было его целью. Раньше он работал деканом в школе. Но есть другие неоконы, которые очень близки администрации и которые вложили большие деньги в оборонные контракты различных компаний. И они действительно имеют кровный коммерческий интерес в той агрессивной политике, которая проводится сегодня. Ричард Перл несколько раз был фигурантом громких скандалов. Известный журналист Сеймур Хирш писал о них. Перл даже был вынужден подать в отставку с поста главы совета по оборонной политике. Рамсфелд вложился в акции высокотехнологичных фирм и оборонных предприятий, которые работают в тесной связке с правительством, и заработал на них сотни миллионов долларов. Посмотрите на таких людей из Carlyle Group, как Джеймс Бейкер и Фрэнк Карлуччи. В техническом смысле они не считаются неоконами, но совпадение ли тот факт, что свои состояния они сделали прежде всего на оборонных контрактах? Я не думаю, что это совпадение. Карлуччи был в прошлом министром обороны. Одним из холдингов Carlyle является United Defense. В течение нескольких недель после "911" эта компания заработала несколько сотен миллионов долларов, предлагая людям все те услуги, которые были актуальны в контексте атак на Нью-Йорк. Наш центр много писал о том, что многие политики в окружении президента сделали состояния на Ираке. Например, менеджер президентской предвыборной компании Буша 2000 года Джо Олбау открыл фирму, чтобы лоббировать интересы американских компаний в Ираке. На его интернет-сайте помещено объявление: позвони мне, и я помогу тебе получить контракт в Ираке. Брату президента Нейлу навсегда запрещено заниматься бизнесом в сфере "вклады и кредиты": он был замешан в махинациях. Нейл Буш получил 2 млн долларов от китайской компании, занимающейся полупроводниками. Причем он сам признавался, что ничего не смыслит в полупроводниках. По данным газеты "Лос-Анджелес таймс", он получил 9 млн долларов за один час встречи с президентом Тайваня. Все эти люди очень хорошо себя чувствуют, потому что имеют доступ в самые высокие кабинеты власти. В этой стране вполне законным считается сколотить состояние во время работы на государственной службе. Это означает, что вы очень сообразительны. Так что мы постоянно говорим в США о коррупции "в других странах", "в третьем мире", "в новых демократиях", а у нас этого вроде бы и нет. Это очковтирательство чистой воды. У нас сложился феномен - я называю его "легальная коррупция". Наша система "декриминализирует коррупцию". В Америке очень много можно прочитать о коррупции режима Сухарто в Индонезии, но вряд ли найдешь исследования такого же уровня об американской коррупции. Здесь это просто капитализм и свободный рынок. Им же семьи нужно кормить. Эй! Это очень важные люди! Никто даже не жалуется. Все эти темы - почти табу в американской прессе.
- Но что это может значить для судьбы двухпартийной системы в США?
- Приватизация государства имеют под собой и другую подоплеку. Традиционно рабочие профсоюзы всегда считались опорой демократической партии. Все государственные служащие объединены в профсоюзы. Если вы приватизируете госфункции, вы наносите удар по профсоюзам, затрагиваете интересы демократов. Приватизация государственных рабочих мест корпорациями ведет к практике мощных откатов во время предвыборных кампаний. Шестьдесят.семьдесят процентов выделенных на выполнение контрактов средств из госбюджета так или иначе оказываются в распоряжении республиканцев. Так что вы строите собственный класс доноров и убавляете класс ваших оппонентов. Все это происходит постепенно - и никогда не обсуждалось во время президентских кампаний. Всякий, кто следит внимательно за этими процессами, может видеть совершенно точно, что они делают. Класс наемников-контрактников в Вашингтоне подмял под себя политический процесс. Они стремительно богатеют. Они стали союзниками одной политической партии, которая может доминировать в политике десятилетиями. Это сценарий, о котором знают такие люди, как советник президента Карл Роув. Многие люди сравнивают Буша с президентом Маккинли (1897-1901), потому что после Маккинли республиканцы правили в США 30 лет. А такую личность, как Карл Роув, часто сравнивают с тогдашним политическим боссом республиканцев Марком Ханной, который обеспечил Маккинли победу. Я не знаю, как будут развиваться события. Я знаю только, что все это уродливо и депрессивно.
- Журналистов и исследователей, которые занимаются расследованиями, в других странах могут шантажировать, избивать, даже убивать, если они касаются темы функционирования власти, Семьи, кланов. Это значит, что они имеют влияние. Вас же здесь никто не трогает. Это значит, что вы не имеете реального влияния?
- То, о чем вы говорите, по большей части верно. Но это не значит, что я перестану жаловаться.

 

Олег Храбрый

https://expert.ru/expert/2005/14/14ex-lewis1_5274/

http://hellishamerica.ru/korrupcija.html

 

Мы не знаем, это один и тот же автор (статьи и книги), или нет.

А.И. Фурсов рекомендует:

Приобрести книгу "Карточный дом"

Авторы прослеживают механизмы скрытых монетарных интервенций на финансовых рынках, начиная с XVII в. и заканчивая валютными спекулятивными атаками XXI в., от практик эмиссии ценных бумаг и долговых расписок золотарями и ювелирами к созданию банковских картелей и централизованного эмиссионного центра под управлением Федеральной Резервной Системы США. В книге раскрываются механизмы создания и поддержания устойчивости крупнейших частных банков и финансовых корпораций США как "первичных дилеров" - каналов ввода эмитированной денежной массы в глобальную экономику. В работе приводятся факты и аргументы, указывающие на направляемый и контролируемый характер острых финансовых кризисов как в Европе и США, так и на развивающихся рынках мира. Авторы указывают на то, что стратегической задачей спекулятивных атак на развивающиеся рынки в конце XX - начале XXI в., являлось и является расширение глобальных монетарных (эмиссионных) операций под контролем ФРС США и тесно связанных с ней крупнейших финансовых корпораций. В основе этих процессов - стратегическая задача удержания контроля над эмиссией глобальной валюты группой частных бенефициаров ФРС. В работе также дается глубокий анализ стратегии крупнейших инвестиционных фондов, включая Вэнгард Групп (Vanguard Group), на фондовых рынках мира, с целью их экстренной стабилизации в ходе разрушительного воздействия новых производных финансовых инструментов.

https://zavtra.ru/blogs/kartochnij_dom