Автор: Администратор
Социология Категория: Soft Power: Freedom House и другие НПО Хозяев денег
Просмотров: 2645

14.09.2014 Я много лет сталкиваюсь с перемалыванием бесконечной, тягучей темы: почему мы, русские, не умеем добиваться своих целей такими же политтехнологиями, как американцы. Что нужно сделать, чтобы повысить и улучшить? Soft Power - мягкая сила - это американская технология взятия власти в чужой стране и ее передачи нужным в данный момент людям. Технология государственных переворотов и управления колониями.

18.06.2018 «Необъявленная война. Россия в огненном кольце»

Отрывок из книги Д. Егорченкова – дипломата, политолога, директора Института стратегических исследований и прогнозов (ИСИП) РУДН посвящён "мягкой силе". Разместил в сети Д. Перетолчин

14.05.2016 «Мягкая сила»: как это делают США. Е. Пономарева

Идеалы и ценности Америка «экспортирует» в умы более полумиллиона иностранных студентов

23.04.2016 В чем суть «мягкой силы. Е. Пономарева

Информационная революция позволяет «перекодировать» сознание, начиная с изменения исторической памяти

02.07.2015 Истинное содержание революций.  А. Оноприенко 

01.07.2015 Кромвели на марше революции. А. Оноприенко 

17.09.2014 Soft Power — мягкая сила «made in USA».  Хелемендик С.

02.12.2013 «Мягкая сила», сетеоцентричные войны и национальная безопасность России

Монография М.М. Лагутина и А.М.Богачева

 

 

 


18.06.2018 «Необъявленная война. Россия в огненном кольце»

 

 Устранив в конце XX века с мировой арены своего главного геополитического конкурента – СССР, американская элита периода холодной войны двигалась далее во вполне ньютоновских координатах. Двигалась по инерции, то есть продолжая борьбу с «красной угрозой» даже после ее «устранения». Заточенная на противостояние политическая механика западного мира не могла действовать иначе. Те же люди и те же геополитические условия. Именно об этом сказал «Большой Збиг» в интервью NBC. Все это наложилось на совершенно нормальную в рамках мировой хозяйственной системы конкуренцию за рынки и ресурсы. Остановки или перерыва в этом движении не будет. А значит, не пропадут и наработки гарвардской политологической школы, а такие люди, как профессор Джозеф Най, продолжат генерировать смыслы, лежащие в основе механизмов американских действий в политике (и здесь мы намеренно уходим от определения – внешней или внутренней). То есть концепции «мягкой силы», «умной силы», «управляемого хаоса», «гибридных войн» и «цветных революций» никуда из нашей реальности не уйдут. Возможно, они поменяют названия в угоду сиюминутной политической конъюнктуре («не господствующая, тем не менее самая выдающаяся»), но суть и цели от этого не изменятся.

Еще в 2003 году упомянутый выше профессор Най предложил некий интегральный термин smart power – «умная сила», подразумевающий в его версии почти дословно следующее: концепция, призванная противостоять неверным представлениям о том, что «мягкая сила» может быть единственным инструментом эффективной внешней политики. Сила при этом понимается как возможность влиять на поведение других игроков, чтобы это способствовало получению необходимого вам результата. А это, по мнению профессора Ная, достигается тремя основными средствами: принуждением, подкупом и обаянием. Таким образом, «жесткая сила» использует принуждение и подкуп, а «мягкая сила» – обаяние. В статье журнала Foreign Affairs в 2009 году он делает вывод, что только сочетание «мягкой» и «жесткой» силы – то есть «умная сила» – способно генерировать необходимые внешнеполитические результаты. Как отметил в этой связи один американский аналитик: «Най никогда не забывал, что “умная сила” – это такой способ достижения того, чего хочет Америка, при котором БПЛА и спецподразделения всегда видны где‑то во втором ряду».

Оппоненты Ная вполне обоснованно говорят, что его «умная сила» появилась на свет в качестве ответа на критику неэффективности механизмов «мягкой силы» в новом (после 11 сентября 2001 года) историческом контексте. В каком‑то смысле это похоже на правду, потому что, как показала практика, концепция smart power означает лишь применение в качестве силового инструмента всего, чем можно «ударить по голове».

Надо сказать, что именно в таком контексте концепция full power («в полную силу») активно поднималась на щит администрацией Барака Обамы и лично Хиллари Клинтон. О чем она, в частности, многократно публично говорила сама. Наиболее яркие примеры нам дает, как мы уже говорили, Ближний Восток. Но, думается, развитие кризиса на Украине – лучшее доказательство того, что, несмотря на разницу в бюджетах с Пентагоном более чем в 12 раз, Госдеп фактически из механизма дипломатии давно стал еще одним орудием гибридной войны.

Впрочем, острые на язык республиканские политологи уже вдоволь поиздевались над словосочетанием «умная сила», красочно описывая просчеты той же Клинтон. Так, например, известна фраза бывшего представителя США при ООН Джона Болтона о том, что представления Хиллари о нацбезопасности всегда были не глубже, чем яркие «наклейки на бампер» – вроде «умной силы». И в целом американская пресса полна статьями, обыгрывающими в негативном свете это словосочетание с привязкой к политике Обамы. И «глупая сила» – это еще не самый саркастический вариант трактовки.

В общем, соглашаясь с главным тезисом профессора Ная о разумности использования всего ассортимента сил и средств в ходе решения внешнеполитических задач, наверное, все же нужно поздравить его с успешной попыткой теоретически переформулировать, видимо, недостаточно известный в экспертной среде принцип кнута и пряника. Оговоримся только, что если он внимательно изучал историю внешней политики, то знает, что этот принцип применялся и работал еще на Древнем Востоке, о чем мы достоверно знаем из документов амарнского и богазкёйского архивов (древнеегипетские и хеттские документы XIV века до нашей эры). Уже не говоря о тысячелетнем опыте Византии, тесно связанном с нашей родной историей.

То есть американские СМИ частично правы: здесь у профессора Ная получилась такая «умная сила» для тупых, представляющая из себя «старые песни на новый лад» – деньги, шантаж и силовое принуждение. Эта хорошо известная классическая триада всегда работала. Поэтому, наверное, стоит в ближайшем будущем ожидать от американских политологов очередного ребрендинга в стиле «правого разворота», однако повторимся: суть происходящих процессов от этого не изменится.

Очевидно, что «прагматичная» задача «мягкой силы» – это формирование внутри конкретной страны (объекта воздействия) благоприятной позиции ее лидеров, элит, граждан по отношению к политико‑экономическим действиям другого государства (субъекта воздействия). В этом аспекте «мягкая сила» совпадает с целями так называемой стратегии непрямых действий, теоретическим разработчиком которой являлся британский военный историк Б. Лиддел Гарт.

Постулируя, что средства стратегии непрямых действий использовались в вооруженных конфликтах практически с момента формирования устойчивых государственных образований, британский исследователь подчеркивал, что XX век стал переломным для ее методологии и инструментария в силу существенного роста возможностей опосредованного воздействия на лидеров, элиты и граждан стран – участников вооруженного противостояния.

Ключевое значение в таком аспекте приобрели имеющиеся каналы массовых коммуникаций – телевидение, радиовещание, книгоиздательство, журналистская работа, Интернет. Степень вовлеченности человека в электронную коммуникацию фиксируется уже не по наличию стационарного телефона или персонального компьютера, а по использованию смартфона, на котором «по умолчанию» установлено необходимое программное обеспечение для коммуникации в Глобальной сети.

В результате социальность получает надстройку в виде виртуальности, однако эта виртуальность становится лишь «интерфейсом», набором определенных простейших инструментов, благодаря которым может конструироваться определенный взгляд на социальную действительность. Вроде предустановленного Google как поисковой машины или приложения Facebook для мобильных устройств. Достаточно сравнить результаты поисковых запросов, к примеру в «Яндексе» или любой другой системе, чтобы почувствовать разницу. Набор источников, ссылок и тому подобного окажется разным – соответственно, и восприятие информации будет разным. Особенно если не будет потребности найти альтернативу.

При этом если поисковые машины в теории не несут ярко выраженного персонального начала (то есть единообразны для всех пользователей), то френд‑ленты в социальных сетях становятся элементами тонкой настройки внешнего информационного фона.

Человек оказывается заложником иллюзии, что чтение новостей в каком‑нибудь «Твиттере» или «ВКонтакте» освобождает его от воздействия пропаганды, ведь он не смотрит телевизор, а черпает новости из Глобальной сети. Что характерно, телевизор не может вступить в дискуссию. А вот в соцсетях, напротив, может возникнуть эмоциональное обсуждение

(хотя вопрос о степени его эмоциональности остается открытым, так как верификация участников спора чаще всего происходит по степени активности собственно в сетевом сегменте, а значит, не исключен вариант «монолога в диалоге с телевизором»). Таким образом, наличие смартфона оказывается своеобразным пропуском в мир глобальных коммуникаций. Его отсутствие, напротив, выключает человека из коммуникационной среды, вернее, из определенного сегмента этой коммуникации. По всей видимости, остановить этот процесс невозможно. И пространство электронной коммуникации будет лишь увеличиваться – по аналогии с развитием письменности, технологии печатной книги, радио и т. д. Поэтому и «мягкосиловые» инструменты будут совершенствоваться, постепенно уходя от шаблонных решений.

Речь, конечно, не только о США. Очевидно, что значение обновленной «мягкой/умной силы» в общем балансе власти всех государств должно со временем неминуемо возрастать. Напомним, что речь председателя КНР Си Цзиньпиня на 70‑й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была соткана из различных проявлений инструментов «мягкой силы». Причин здесь несколько. В частности, существуют тенденции к сокращению возможностей применения государствами военной силы для разрешения собственных проблем (из‑за взаимного переплетения экономик, больших издержек, связанных с применением современного оружия, а также снижения значения «военной доблести» в шкале ценностей современных постиндустриальных обществ). К тому же в нынешнюю информационную эпоху фактор привлекательности той или другой страны имеет гораздо большее значение, чем раньше. Здесь ключевым моментом становится противостояние идей, концепций, мировоззрений и пропагандистских механизмов, которыми, будем реалистами, активно пользуются все международные игроки.

С чем же внутри тех или иных обществ резонируют, вступают во взаимодействие эти высокие политические технологии? Прежде всего с мировоззренческими максимами. Поэтому в рамках дискуссии о будущем России, как представляется, важной доминантой является размышление о смысловой, идейной составляющей этого будущего.

Потому что жизнь или исторический процесс в целом идет по вполне опознаваемому эволюционному пути. Как любят говорить философы, через человека материя осознает саму себя, то есть движение осуществляется от неразумного через менее разумное к более разумному. Или, в терминологии великого Гегеля, от субъективного духа через объективный дух к абсолютному духу. Или, если мы говорим об обществе, от нравственного хаоса к некоему своду общечеловеческих ценностей. Сразу оговоримся, это движение нелинейно и часто общечеловеческая цивилизация блуждает в темных тупиках, а потом возвращается на проторенную дорогу.

Размышляя о таких тупиках и современной западной цивилизации, социологи активно используют понятие пост: постмодерн, посткультура, постобщество и даже постчеловек. ПОСТфактическое. Подразумевается под этим начавшийся в середине XX века процесс отмирания традиционного и духовного в западной культуре (и самой культуры – в гуманистическом значении слова, в значении «титанов Нового времени»).

Основная черта этого процесса – смена логики мышления и стандартизация всех элементов жизни при общей фетишизации и одновременной подмене смысла понятия «свобода». При этом классические эстетика, нравственность, антропный принцип искусства признаются ушедшими в историю. Проще говоря, если в традиционных обществах основой была иерархия, в обществах модерна – человек‑творец, то в постмодерне – ничто, пустота, хаос, броуновское движение.

В некотором смысле такое размывание устоявшихся представлений и подмена общепринятых понятий напоминают противостояние софистов и философов Древней Греции. Отрицание норм морали и нравственности, их условный характер, примат личных интересов над общественными, абсолютизация принципа индивидуальной свободы, релятивизм, противостояние «объективных» законов природы «субъективным» законам конкретного общества – все это, по мнению некоторых исследователей античной философии, способствовало в свое время крушению античной культуры. Хотя, по всей видимости, сами софисты рассматривали свое учение не столь категорично и были уверены в правоте собственных взглядов. От знаменитого высказывания Протагора: «Человек есть мера всех вещей» переход к тезису об «освобождении человека» достаточно очевиден. Понятия добра и зла, правды и лжи, красоты и безобразия становятся объектами культуры и носят искусственный, субъективный характер. Они оказываются подвержены как грубым манипуляциям в духе «окна Овертона», так и более тонким инструментам воздействия, меняющим восприятие привычной социальности.

Глобальные электронные коммуникации в таком контексте оказываются наиболее эффективной технологией по инициированию подобных процессов, переформатируя традиционное сознание, что называется, в повседневном режиме и с учетом личных предпочтений объектов воздействия. Достаточно лишь предоставить свободу выбора из набора уже готовых клише.

В современном обществе мы сегодня наблюдаем схожие тенденции.

В творчестве это выражается в профанации и мутации смыслов, в крайних формах шока и провокации, скажем, с прибиванием отдельных органов к брусчатке Красной площади.

В политике – в крайних формах либерализма, экзофашизме и двойных/тройных стандартах, разрушении основанной на классических ценностях системы ООН, различных элементах так называемого управляемого хаоса, демократии меньшинств.

В экономике – в новых горизонтах цинизма, отказе от социальных завоеваний трудящихся классов, транснациональном неоколониализме (ПОСТимпериализме).

В социальном – а вот тут есть хорошее слово для выражения тенденций – «теплохладность», то есть духовное равнодушие, расслабленность, пассивность, стояние

между добром и злом, размытость ориентиров вплоть до антинаучной множественности пола.

В совокупности мы имеем актуальную матрицу евроатлантической идентичности. Стоит добавить, что процессы кристаллизации европейской идентичности, ее переосмысления в изменившихся условиях общественно‑политического и экономического развития отмечались Освальдом Шпенглером в фундаментальной работе «Закат Европы». Поглощение деревни городом, доминирование техники и ее абсолютизация, кризис религиозного сознания, стремление к мировому господству – эти черты фиксировались немецким исследователем еще в 1918 году (за 21 год до начала новой мировой войны).

Выскажем дискуссионный тезис, что «ПОСТ» – это итог оценки европейским мышлением событий «двойной мировой войны». Это процесс, начавшийся в 1914 году и характеризовавшийся отрицанием прежнего культурного опыта с его верой в гуманность мышления, особенно на фоне гигантских людских потерь на фронтах, изменением представлений о роли государства в общественном развитии, технического прогресса, менявшего привычную ткань повседневной жизни. Все завершилось крахом старой Европы и ее падением в самоотрицание через «ПОСТ».

При том понимании, что «ПОСТ» – результат органического развития культуры мышления на Западе. Безоценочно. Просто так случилось. Эволюционно. С Западом, где постмодерн становится логичной последней стадией развития общества, последовательно отказавшегося от своих традиционных оснований в течение XVI–XX веков на пути к метафизической свободе индивидуального духа. Парадоксальным образом обретенная таким способом «свобода» оказалась в жестком ошейнике внешнего контроля за частной жизнью граждан – через сбор, в случае появления такой необходимости, всей доступной информации о конкретном индивидууме вплоть до признания в нем угрозы, если он не имеет своего аккаунта в социальной сети («значит, есть что скрывать»).

Действительно, если все делятся со всеми своей повседневной жизнью – начиная от фотографии утреннего завтрака и заканчивая… На самом деле тут сложно что‑то определить, потому что установленные границы весьма и весьма обширны. То возникает та самая «свобода» во всем и от всего – настоящий «ПОСТ», где критерием приличия выступает собственная мера ответственности.

А вот с Россией, Азией, Латинской Америкой, Африкой этого не произошло. Там история шла иначе. Модерн, а затем глобализированная массовая культура, конечно, и здесь оказали влияние, но не изменили глубоких основ мировоззрения этой огромной части мира. Говоря социологическим языком, бо́льшая часть мира живет в парадигме премодерна.

И дело тут не в уровне развития, как хотелось бы считать многим. Скорее речь о разности культурных кодов. Как тут не вспомнить Сэмюэла Хантингтона с его «Столкновением цивилизаций»:

«Идентичность на уровне цивилизации будет становиться все более важной, и облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаимодействия семи‑восьми крупных цивилизаций. К ним относятся западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно‑славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации. Самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома между цивилизациями»

 

Дмитрий Егорченков "Необъявленная война. Россия в огненном кольце" стр. 4 – стр.10

© ООО Издательство «Питер», 2018
© Серия «Новая политика», 2018 

Дмитрий Перетолчин  http://zavtra.ru/blogs/

 


14.05.2016 «Мягкая сила»: как это делают США.

 

Идеалы и ценности Америка «экспортирует» в умы более полумиллиона иностранных студентов

Идеалы и ценности Америка «экспортирует» в умы более полумиллиона иностранных студентов. Они каждый год обучаются в американских университетах, а затем возвращаются в свои родные страны после стажировки или работы в Силиконовой долине. В долгосрочной стратегии «мягкая власть» посредством только образования позволяет сформировать определенное мировоззрение у иностранных гостей, отражающее ценностные ориентации самого принимающего государства и позволяющее рассчитывать на благоприятное отношение к стране пребывания с их стороны в будущем.

Особо следует выделить обязательные компоненты долгосрочной стратегии.

Первая компонента – пребывание участников образовательных программ в стране подразумевает ознакомление с политической и экономической моделью ее общества, приобщением к культуре страны пребывания и ее ценностям. По возвращении домой они используют этот опыт, в том числе и при принятии решений опираются в большей или меньшей степени на полученные ценностные ориентиры.

Вторая компонента – конкурсный отбор получателей грантов и стипендий дает возможность выявить наиболее перспективных представителей в тех или иных областях деятельности или научного знания. После прохождения обучения с выпускниками поддерживаются тесные связи в рамках сетевых сообществ, различных исследовательских центрах, что сохраняет за государством-спонсором возможности по влиянию на зарубежные элиты или использование их интеллектуального ресурса в его интересах.

Таким образом, образование рассматривается принимающей стороной как мягкий способ сформировать внутри конкретной страны сплоченные группы ориентированных на другое государство граждан. Их использование в интересах страны-спонсора зависит от конкретной ситуации. А теперь, чтобы более наглядно выглядела практика soft power, приведем некоторые цифры.

По данным сайта International Student за 2014 год, в США учится свыше 800 тыс. иностранных студентов (к слову, в 1950-е годы эта цифра едва достигала 35 тыс.), в Великобритании – свыше 300 тыс., в Австралии – около 150 тыс. К 2020 году, согласно прогнозу Британского совета, ассоциации Университетов Великобритании и компании IDP (Австралия), обучаться в высших учебных заведениях не в своих родных странах будут около шести миллионов человек. И это только студенты, не говоря уже о конкретных и специфических программах подготовки гражданских активистов, блогеров и т. п.

При таком массовом охвате населения западные образовательные программы позволяют достигать важнейшую политическую цель, а именно — влиять на формирование элит в зарубежных странах, которые будут проводить дружественную по отношению к принимающей стране политику. Например, использование этого инструмента «мягкой силы» Соединенными Штатами приводит, несомненно, к достижению некоторых эффективных результатов – к взращиванию лояльных политиков.

С политической точки зрения для США это первая и главная цель образовательных программ. Показательно, что будучи госсекретарем США, К. Пауэлл заметил: «Нет более ценного актива для нашей страны, чем дружба с будущими мировыми лидерами, получившими здесь (в США. – Прим. авт.) свое образование».

Конкретные цифры говорят сами за себя. Более 50 действующих и 165 бывших глав государств и правительств в свое время участвовали в различных образовательных программах США. Среди них президент Афганистана X. Карзай, президент Грузии М. Саакашвили, бывший канцлер Германии Г. Шредер, Генсек ООН К. Аннан, Верховный представитель по внешней политике и безопасности Евросоюза X. Солана, премьер-министр Индии И. Ганди, президент Египта А. Садат и многие другие.

Очевидно, что «мягкая сила» отнюдь не дешевое предприятие. Например, согласно исследованию межведомственной группы по международным программам обмена, финансируемому правительством США, только в 2011 году более двух млрд долларов было направлено только на программы международного обмена за счет средств американских налогоплательщиков. Общий бюджет программ обмена в тот год составил около трех млрд долларов.

Обращаем внимание на то, что эти деньги выделялись на международные программы обучения и не предусматривали посещение США. При этом общее число участников таких программ в 2011 году превысило 250 тыс. человек, включая студентов, имеющих степень бакалавра или магистра, исследователей, профессоров, приезжающих на летнюю практику, а также участников программы Work and Travel.

Следует отметить, что не менее активно подобным образом работает Китай, используя прежде всего Институт Конфуция. Не лишним будет напомнить, что первый Институт Конфуция (ИК) был открыт чуть более 10 лет назад – в 2004 году в Сеуле. В настоящее время подразделения этой структуры работают в 96 странах и насчитывают около 500 тыс. слушателей. В России действует 21 ИК, в том числе на базе ведущих вузов – МГУ и РГГУ.

На постсоветском пространстве ИК представлен во всех государствах, за исключением стран Балтии, Грузии, Молдовы и Туркмении. К 2020 году планируется довести число ИК по всему миру до 1000, сейчас их около 400. К этому следует добавить, что к 2020 году, по прогнозам, около 100 млн человек во всем мире будут изучать китайский язык. Кроме этого, десятки тысяч студентов едут на грантовое обучение в Китай.

Для сравнения: Правительство РФ выделяет ежегодную квоту на бесплатное обучение в том числе и соотечественников в размере 15 тыс. мест. Правда, число обучающихся на платной основе значительно выше и достигает, согласно данным на февраль 2015 года, более 180 тыс. человек. Тем не менее, этого явно недостаточно для формирования устойчивой базы влияния России не то что в мире, но даже в евразийском регионе.

Ресурсная база «мягкой силы», конечно же, не ограничивается обучающими программами. США использует весь спектр культурных, информационных, разведывательных, сетевых, психологических и иных технологий. Все это в комплексе позволяет согласиться с мнением немецкого издателя Й. Йоффе: «Гибкая власть Америки даже более значима, чем ее экономическая или военная мощь. Американская культура, будь она низкого или высокого уровня, проникает повсюду с интенсивностью, которая наблюдалась только во времена Римской империи, но с новой характерной особенностью. Воздействие Рима или Советского Союза в области культуры как бы останавливалось на уровне их военных границ, американская же гибкая власть правит империей, где никогда не заходит солнце».

С этим не поспоришь, но все же главным инструментом «мягкой силы» являются сегодня как традиционные, так и новые – сетевые – средства массовой рекламы, агитации и дезинформации. Именно все виды СМИ являются трансляторами нового видения мира не только в публицистической или научно-популярной форме, но и через метафорику художественных произведений, соответствующим образом трактующих определенные исторические факты.

Присутствуя ежечасно в жизни каждого человека, СМИ фактически управляют мнениями и оценками, интегрируют индивидуальные человеческие умы в массовый разум. В результате у людей продуцируются одни и те же мысли, порождаются одни и те же образы, отвечающие целям и задачам персон, их контролирующих. «Когда это на самом деле происходит, то можно наблюдать волнующее незабываемое зрелище, как множество анонимных индивидов, никогда друг друга не видевших, не соприкасавшихся между собой, охватываются одной и той же эмоцией, реагируют как один на музыку или лозунг, стихийно слитые в единое коллективное существо».

Без преувеличения можно сказать, что в ХХI веке важнейшим инструментом «мягкой силы», придавшим ей динамизм и мобильность, стали современные средства массовых коммуникаций, сокращающие некогда непреодолимые расстояния между материками.

Современный мир, соединенный интернетом, телевидением, радио и газетами, все более напоминает паутину, объединяющую человечество в единое информационное пространство, предоставляя тем самым любому государству статус стороннего наблюдателя, способного восстановить статус-кво только путем насилия. Формируя посредством этих каналов либерально-демократическую культурную среду, социальные сети и СМИ (прежде всего, американские) открывают путь к смене неугодных режимов в невиданных ранее масштабах.

Вряд ли кто-либо будет спорить с тем, что власть мировых СМИ, значительная часть которых расквартирована в США, огромна.

 

Е. Пономарева 

http://www.km.ru/world/2016/05/14/smi-i-zhurnalistika/776602-myagkaya-sila-kak-eto-delayut-soedinennye-shtaty

 

 


 23.04.2016 В чем суть «мягкой силы

 

Информационная революция позволяет «перекодировать» сознание, начиная с изменения исторической памяти

Авторство концепции «мягкой силы» (soft power, МС) принадлежит профессору Публичной административной Школы им. Дж. Кеннеди в Гарвардском университете, члену американской Академии искусств и наук и Дипломатической академии Дж.С. Наю (1937 г.р.).

Относительно личности создателя этой концепции следует знать, что Най далеко не продукт только академической среды, но мира практической политики и разведсообществ. Дж.С. Най – выпускник Принстонского университета, докторант и преподаватель Гарварда. Его докторская диссертация была выдвинута на соискание премии Сесила Родса, известного апологета мирового господства Британии, создателя алмазной империи De Beers и действующей до сих пор закрытой структуры под названием «Группа» (или «Мы»).

Показательно, что, согласно завещанию Родса, после его смерти в 1902 г. около трех млн фунтов (колоссальная по тем временам сумма) было передано на учреждение студенческих стипендий и профессорских грантов. В завещании было оговорено, что стипендии предназначены для уроженцев европейских стран, США и британских колоний «с лидерскими наклонностями» в рамках программы воспитания президентов, премьер-министров и иных высокопоставленных деятелей, которым «предстоит управлять нациями и миром».

Научную деятельность Най успешно совмещает с работой на высоких правительственных должностях. В 1977-1979 гг. он – помощник заместителя госсекретаря США по вопросам поддержки безопасности, науки и технологии, председатель группы Национального совета безопасности по вопросам нераспространения ядерного оружия. В администрации Б. Клинтона он работал помощником главы Пентагона по международной безопасности, возглавлял Национальный совет по разведке США, а также представлял США в Комитете по вопросам разоружения при ООН. В ходе президентской кампании Дж. Керри Най претендовал на место советника по национальной безопасности.

Помимо этого, Най был директором стратегической группы американского Института Аспена (закрытый научно-политический клуб, разрабатывающий стратегии мироустройства), членом Исполнительного комитета Трехсторонней комиссии, участником ряда заседаний Совета по международным отношениям. Также Най директорствовал в Институте исследований безопасности «Восток-Запад» и в Международном институте стратегических исследований. При Обаме он привлечен сразу в два новых исследовательских проекта – в Центр за новую американскую безопасность и в Проект реформы национальной безопасности США.

Следует отметить, что подобные переходы из науки в политику, из политики в разведку, из разведки в науку и т.п. – широко распространенная на Западе практика, имеющая исключительную цель: максимально продвигать и реализовывать интересы тех или иных элитных групп. Если мы пройдемся по наиболее известным персоналиям из американского и шире западного истеблишмента, то увидим аналогичные служебной лестнице Ная карьеры – достаточно вспомнить такие знаковые личности, как Зб. Бжезинский, Г. Киссенджер, М. Макфол.

Что же касается концепции soft power, то в теоретических выкладках доктора Ная даже для неискушенного читателя очевидна четкая практическая значимость, а именно, обоснование закрепления и расширения гегемонии Запада и, прежде всего, США. Именно поэтому презентация переведенной на русский язык его книги «Soft power» («Гибкая власть. Как добиться успеха в мировой политике») проводилась в 2006 г. под эгидой Посольства США в Московском центре Карнеги.

Относительно самой концепции следует отметить, что Най не сформулировал нечто новое – различные способы воздействия на сознание, методы ненасильственной обработки властных и иных групп известны давно. Об этом писали Н. Макиавелли и французские энциклопедисты, Г. Торо и М. Ганди, Т. Лири и Р. Уилсон, представители Франкфуртской школы и члены Римского клуба. Достижение Ная в том, что он сумел не только концентрированно и емко описать природу, роль и значение «мягкой силы» США, которая сыграла определенную роль в холодной войне, но и определить ее поистине неограниченные возможности в ХХI в.

Главный смысл soft power заключается в способности влиять на поведение людей, опосредованно заставляя их делать то, что в ином случае они никогда не сделали бы. Такой власть становится, основываясь не только на убеждении, уговаривании или способности подвигнуть людей сделать что либо при помощи аргументов, но и на активах, которые продуцируют ее привлекательность. Достичь этого, по мнению Ная, возможно, используя «власть информации и образов», власть смыслов.

В свою очередь создание «привлекательности» невозможно без лингвистического конструирования, без интерпретации реальности – манипуляции, без акцентирования внимания на взаимно противоположных оценочных суждениях (типа: Бог-Дьявол, добро-зло, свобода-рабство, демократия-диктатура и т.д.).

Причем именно создатели и проводники «мягкой силы» определяют, что есть «хорошо» или «справедливо», какая страна становится изгоем или образцом демократической трансформации, подвигая тем самым остальных участников политического процесса соглашаться с этой интерпретацией в обмен на поддержку со стороны субъекта soft power.

Например, США, используя инструменты МС, наркотеррористическое образование «Республика Косово» определяют как развивающуюся демократию, а наследника одной из древнейших цивилизаций мира – Иран – страной-изгоем.

«Оседлать законы истории» (И. Сталин), как убедительного доказала историческая практика, невозможно лишь силовыми методами. Поэтому в современных условиях столь важной оказывается «мягкая» сила, проявляющаяся как особый тип влияния, особый вид власти непосредственно связанный с информационной революцией, самим объемом информации и его ростом по экспоненте, а также со скоростью и широтой распространения этой информации, благодаря новейшим коммуникативным технологиям.

Информационная революция позволяет «перекодировать» сознание, начиная с изменения исторической памяти и заканчивая миром символов-смыслов. Именно смыслосимволический мир является наиболее значимым, так как на него в значительной степени ориентируется социальная память общества, позволяющая ему противостоять как разрушению извне, так и самоуничтожению.

Человек всегда жил в трех измерениях – в мире реальном, мире информационном и мире символическом. Однако именно в современности новые технологии и коммуникации «оказывают столь мощное воздействие на сознание, что реальные действия и события как будто только тогда становятся значимыми, когда они представлены в средствах массовой информации.

События как бы и нет в реальной жизни, если о нем не написано в газете или не передано по радио и телевидению. Современный мир подчинен правилу: реальное событие только тогда существенно, когда о нем широкой публике рассказали средства массовой информации».

Однако принципиальным становится активное участие СМИ в изменении, переформатировании символического мира. Необходимо помнить, что в любом обществе одновременно с политическими трансформациями и экономическими реформами происходят символические революции, которые призваны резко изменить картину мира. Более того, именно последние предшествуют политическим изменениям, готовят почву для системных трансформаций.

При этом осуществляется радикальный пересмотр «символического капитала», который накапливался в рамках предыдущего этапа истории. Изменение символических иерархий, как правило, проходит по следующей схеме:

1) смена сакральной зоны: общество снимает защиту от своих прошлых богов – разворачивается критика, которая расчищает место для новых богов;

2) новая сакральность воплощается в точном отборе символов – происходит смена названий городов, улиц, замена памятников и т.п.;

3) как результат предыдущих этапов – смена зоны агрессии: общество меняет иерархию в системе «друг-враг»;

4) старые тексты теряют свою актуальность; производится большое количество идеологических текстов, призванных обосновать смену политических декораций;

5) на политическую сцену выходят специалисты вербального плана – журналисты, писатели, шоумены.

При этом процессы трансформации «символического капитала», кажущиеся неуправляемыми, на самом деле имеют сценаристов и режиссеров и преследуют четко определенную цель.

Кроме того, «природа манипулирования сознанием состоит в наличии двойного воздействия: наряду с открытым сообщением манипулятор посылает адресату закодированный сигнал, надеясь на то, что этот сигнал разбудит в сознании адресата те образы, которые нужны манипулятору.

Это скрытое воздействие опирается на «неявное знание», которым обладает адресат, на его способность создавать в своем сознании образы, влияющие на его чувства, мнение и поведение. Искусство манипуляции состоит в том, чтобы пустить процесс воображения по нужному руслу, но так, чтобы человек не заметил скрытого воздействия».

Роль и значение «мягкой силы» проявляются, прежде всего, в связи с информационной революцией, самим объемом информации и его колоссальным ростом, а также со скоростью и широтой ее распространения, благодаря новейшим коммуникативным технологиям. Кроме того, в условиях глобализации происходит постоянное проникновение в процесс формирования образов мира, страны, отечества извне через систему образования, массовую культуру и СМИ.

 

Е. Пономарева 

http://www.km.ru/spetsproekty/2016/04/23/mirovaya-ekspansiya-ssha/775613-v-chem-sut-myagkoi-sily

 


02.07.2015 Истинное содержание революций

 

Вашему вниманию предлагается работа, публикуемая по следам очередного очерка о мировом кризисе Кромвели на марше. Очерк завершил знакомство с процедурными нюансами Реформации и английской буржуазной революции, на которых Доминат обкатал технологию всех будущих революций.

Очевидно, что истинное содержание революций не в выплеске отрицательных эмоций и адреналиновом угаре, а в смене власти посредством массовых протестов. Процесс этот вовсе не стихийный: стихийным может быть только вооруженный бунт, бессмысленный и беспощадный. Революция же относится к сложным социальным технологиям, сопряженным с вовлечением больших масс людей, соответственно, с тонкой организацией и профессиональной режиссурой. Для революции вооруженный конфликт, непременно сопровождающий любой бунт, атрибут не обязательный, хотя в качестве вынужденной меры не отменяется, в частности, в форме гражданской войны, если у свергаемой власти остаются воля к сопротивлению и платежеспособные сторонники.

В данной заметке и обобщим основные нюансы технологии буржуазных революций. В том числе коснемся примечательной процедуры выборов дожа Венеции. Очень уж уникальна их витиеватость, вытекающая из рефлексии Доминатом неспособности парламентов противостоять подкупу. Свою рефлексию Доминат положил затем в целеполагание революций, читай в стратегию восхождения к глобальной власти.

Данная работа, как то и положено сценарию, имеется в виду революции, написана языком протокола.

Как корабль назовешь, те на нем и поплывут

После свержения Доминатом всех абсолютных монархий, его потребность в революциях не исчезла, напротив, выросла, а иначе до глобальной власти не дорваться. В условиях повсеместного проявления гримас капитализма название «буржуазная» проблематично с точки зрения решения задачи вовлечения в революцию широких масс. В целях маскировки, дабы не афишировать истинное содержание, пришлось вынужденно переименовать революции из буржуазных в цветные и цветочные (в названии определенно присутствует отдушка гламурного духа ЛГБТ). При этом содержание сценария не изменились ни на йоту, что делает обзор старинной уже технологии актуальным.

Не было бы никакой путаницы в мозгах, если бы революции именовались по их главному бенефициару. Тогда вместо множества названий – Реформация, буржуазные, цветные революции, у всех у них было бы одно, но емкое и приличное, отнюдь не гламурное название – олигархические. Но так демаскироваться недопустимо – исполнителям сценария вписываться за дело олигархата не комильфо. Пришлось переименовывать «корабль», дабы заманить «пассажиров».

Пора перейти к сценарной раскладке ролей.

Субъекты и Объект революции

Реализация сложной социальной технологии требует наличия трех Субъектов: финансово состоятельного заказчика, технического исполнителя и массовки. Совместные усилия Субъектов направлены на Объект. Объектом революции является власть, в обязательном порядке обозначаемая как «плохая». Латентный, а не явный критерий «плохая-хорошая» банален – подчиняется власть Доминату или нет. Все остальное – лирика.

Роли исполняют

Роль заказчика олигархической революции всегда исполняет сам олигархический Доминат. На роль технического исполнителя им подряжается та активная часть аристократии и интеллигенции, в которой ему удается разжечь до высокого градуса накала их алчность, неудовлетворенность текущим социальным статусом, жажду свершений. Роль массовки (наполнителя протеста) достается рекрутируемой из демоса его экзальтированной части.

Роль Объекта исполняет диктатор. Диктатор – это такой «неправильный» административный иерарх, который в силу каких-либо причин находится вне контроля Домината.

Особо следует упомянуть о роли в революции твин-интеллигенции, которую как прослойку, профессионально работающую со словом и смыслами, подряжают подносить патроны доносить до демоса «идеи» революции. «Идеи» служат вербальной ширмой, скрывающей содержание революции (инсталляция послушной Доминату власти), а также катализатором действия толпы. Твин-циники, т.е. те твины, что с холодной головой подряжаются за деньги, попадают в более престижную, чем толпа, категорию исполнителей. Тогда как все наивные, подряжаемые за «идею», попадают в массовку  – в наполнитель протеста.

Вознаграждение сторон

Главный интерес заказчика в том, чтобы убрать Объект, создающий помехи глобальному доминированию.

Гешефт исполнителя тоже вполне материален и обозначается в непубличном «контракте» на революцию между заказчиком и исполнителем – кому и кого будет дозволено опустить вниз по иерархической лестнице, кто и кого будет грабить. Грабь награбленное – любимое занятие исполнителей профессиональных революционеров.

Массовку завлекают в революцию обещанием стартовать ее ракетой (которая летит куда быстрее света, и долетит до цели в шесть утра вчера) в новую счастливую жизнь – ту, что с широкими возможностями и хорошими правителями, источающими святость. Тогда как реальный и единственный ее «интерес», о чем на старте революции категорически умалчивают, служить рабочим телом революции. И это все. Исходя из «гешефта», наполнитель протеста правильнее было бы именовать лохос. Уточним этимологию слова: оно образовано от лох и охлос; охлос, от греческого οχλος – толпа, большое скопление людей; лох – простодушный наивный человек, не понимающий, что оказался жертвой шулеров. Вместе лохос – толпа лохов.

Интерес Объекта в удержании власти. Независимо от мотивов, в нем непроизвольно заключен элемент миссии – сохранить для социума возможность развиваться в качестве уникальной мультиэтнической единицы, а не симбионта Домината (судьба избранных им социумов) или пищевой базы (эта судьба уготована папуасам) Домината и его симбионтов.

Сепарация лохоса

С чем заказчик входит в проект? Перед ним лежит территория, «захваченная» неподконтрольным ему диктатором, с базирующимися на ней «партизанами» – исполнителем, соблазненным негласным контрактом на революцию.

Приступая к проекту, заказчик с помощью партизан разворачивает над территорией сеть ретрансляторов, формируемую из кормящихся с его рук проповедников всех мастей, твинов, нко, сми, интернет-ресурсов и прочих слуг денег слова. Сеть накрывает демос колпаком негативного информационного поля, дабы затем сепарировать из него столь ценный для дела революции лохос. Лохос отделяют от демоса, улавливая его по экзальтированной реакции на инфохимеру об экспрессе, который унесет из убогого настоящего в счастливое будущее.

Сепарированных особей сбивают в массу, цементируя детским (согласно демонстрируемому ими социальному возрасту) самоидентификатором мы за все хорошее…, а также непоколебимой уверенностью, что они лучшая, избранная часть демоса, которая единственная видит мир правильно, потому приведет всех остальных в мираж счастливого будущего,что характерно, насильственно, если это потребуется.

Избранность – тяжелый социальный наркотик. Погружая в сладкий мираж иерархического взлета, она не отпускает вырваться из лохоса и очнуться, что означало бы «опуститься» назад в серые будни демоса, явно ниже нарисованного миражом иерархического уровня. В итоге лохос всегда оказывается де-факто фашиствующим субъектом, в большей или меньшей степени, зависящей от дозировки избранности в матрице самоидентификации. Случаются и тяжелые формы отравления избранностью.

По итогам сепарации заказчик и исполнитель имеют в своем распоряжении сбитую инфантильную фашиствующую массу, гиперчувствительную к информационному полю, полагающуюся не на личный талант, упорный труд и бытовое мужество, а на благодать революции. По мере приготовления массовки ей обозначают ее «благородную» цель: расчистить завалы на пути экспресса в будущее, читай – свержение диктатора.

Дабы инфантильная массовка с треском не провалилась, заказчик еще на этапе подготовки протеста решает совместно с исполнителем задачу расширения, по мере возможности, прорех в защитном силовом поле социума, нащупывая дыры и занося гешефт слившемуся руководству армии и полиции.

Вот теперь революция приготовлена.

Нагрев лохоса

Резко увеличивая напряженность информационного поля, инфочувствительный лохос разогревают до градуса кипения, после чего через ретрансляционную сеть вводятся маркеры действия, направляющие его энергию на Объект. Одновременно инфополе маскирует обжигающий социальный пар мемом «онижедети», дабы спровоцировать паралич имунной системы социума. Если предусмотрительно проделанные в ней прорехи значительные, а воля Объекта и его сторонников к сопротивлению парализована, то он обречен.

Сразу после деструкции власти запускается процесс охлаждения лохоса, дабы тот не пересек красную линию – неприкосновенность института частной собственности: перекрываются все каналы подогрева протеста и включается репрессивный аппарат новой власти, что характерно, при молчаливом согласии инфополя. Энергия Больших Денег больше не греет отработанный социальный пар. Отныне Они на стороне власти, что бы та не творила. А поскольку личная энергетика и способность к самоорганизации у инфантов убогая, то сразу после выключения подогрева протест протухает.

Призовой фонд революции

Главный приз достается заказчику: он кроит власть социума, а с нею его внешнюю и внутреннюю политику, заталкивая в свой геополитический пазл. Не брезгует и лакомыми кусками  собственности, убивая «лишние» – конкурентные.

Согласно контракту, объедки с барского стола, порой весьма питательные, а также теплые места во власти рвет своими хищными зубками исполнитель, из числа приближенных к телу заказчика.

Лохос же остается с протухшим миражем. В любой революции его всегда нагревают дважды – в прямом и переносном смысле. Первый раз, когда превращают в социальный пар. Второй раз, когда инсталлированная «от имени и по поручению» власть объясняет, что никакой лохос не избранный и «экспресс» в будущее ему придется толкать своими руками. И что, собственно, характерно, места в нем уже давно заняты другими.

Главный счет за «веселье» оплачивает ни в чем не повинный демос. В разорванной в клочья экономике возможность продать личный труд катастрофически падает, тогда как степень эксплуатации со стороны новой «хорошей» власти и эффективных собственников неизменно возрастает.

После уточнения нюансов технологии, появилась возможность уточнить и содержание термина лохос: лохос – информационно чуткий, инфантильный охлос, пользуемый Самым Большим Шулером Доминатом. Пользуемый, как это всегда оказывается в итоге, всего лишь за то, что на столичных площадях адреналинисто, миражно, весело и атмосферно.

Технологический сбой

Технология революций отточена и совершенна. Из века в век менялась лишь конструкция и мощность ретрансляторов, как следствие, напряженность и динамичность генерируемого ими инфополя. На слуху единственный серьезный сбой, который случился  по той причине, что у проекта оказалось одновременно два заказчика, что немаловажно, рассогласованные войной – олигархический Доминат и германский Генеральный штаб.

Первый, как ему и положено, заказал революцию и «честно» профинансировал заказ. Но в тонкий момент, когда включилось охлаждение лохоса, управление проектом перехватил второй заказчик, в своих узко военных целях. Он продолжил разогрев социального пара, цинично перехватив управление созданной Доминатом и ставшей мало нужной ему сетью ретрансляторов. В результате случился перегрев пара, вследствие чего проект пересек красную линию – неприкосновенность института частной собственности, обозначенную еще диггерам (см. Кромвели на марше), и закрепился за ней, а обоих заказчиков в итоге исключили из числа главных бенефициаров.

Что же, когда тонкая социальная технология попадает в руки военных, результат может получиться неожиданный. Олигархическому Доминату допущенный сбой обошелся и до сих пор обходится очень дорого, и поделом. Ему вручен специальный приз за жадность: не следовало совмещать сразу два крупных проекта – большую войну с большой революцией.

Сократили басенку

Поточный характер революций, цейтнот, отсутствие противовесов в однополярном мире, вынужденная экономия подтолкнули заказчика опустить ряд тонких настроек технологии. Отныне подготовительный этап может быть упрощен – выполняться впопыхах, не столь скрупулезно как ранее. При необходимости недостатки подготовки компенсируются прямым воздействием на Объект и лохос – шантажом, запугиванием, обманом, санкциями, «таинственными» снайперами (для форсированного нагрева социального пара), демократическими томагавками. Получается толсто, но эффективно.

Проблемы автокатализа

Главный вопрос революции – вопрос о власти. Со временем именно власть, а не морская торговля и монополия, превратилась для Домината в главный и неоскудевающий источник гешефта. В свою очередь гешефт, инвестируемый в революции, стал главным источником власти. Образовался замкнутый финансовый автокаталитический цикл самого верхнего уровня, в котором лавинообразно нарастают и объем гешефта, и объем власти и объем социального хаоса.

Автокатализ сопряжен с тонким моментом: ни в одном из общественных договоров Доминат не фигурирует явным образом в качестве источника власти, кроме как, некогда, в двух характерных республиках – в Венеции и Соединённых провинциях. Доминат не заявляет явно свое право собственности на институты административной власти. Он реализует его де-факто, а не де-юре – через подставных лиц. Подставных Доминат вербует отбирая паспорта в ходе всеобщих выборов,  которые повсеместно навязал в качестве процедуры формирования власти. Технология подчинения выборов энергии Больших Денег отлажена Доминатом столь же хорошо, как и технология революций и непременно включает в себя предварительный кастинг будущих победителей:

Но не всегда все проходит гладко. Несмотря на отлаженность технологии, Доминат не жалует президентский формат власти. Проблема в латентной, спящей пассионарности. Если ее вовремя не диагностировать, то проснувшийся пассионарий, формально наделенный всей полнотой власти, склонен забывать о кастинге к попыткам выйти из под неформального контроля Домината. Таковых приходится убирать, попутно разгребая ворох созданных ими проблем. Как, к примеру, президента Кеннеди, осмелившегося нарушить монополию ФРС на частную эмиссию. Его, рискуя красавицей Жаклин, пришлось оперативно казнить, испачкав сиденья дорогого автомобиля.

Вот почему идеальным итогом любой революции является передача всей полноты административной власти парламенту. Не всегда это удается, но Доминат определенно к этому стремится. Попытки передать парламенту всю полноту власти предпринимались и в новейшей истории России.

Венецианский эталон

Почему же парламенты столь любимы Доминатом? Причина банальна: любая открытая коллегиальная структура не в состоянии противостоять энергии Больших Денег, она всегда гарантированно покупается Доминатом. Иллюстрацией того, как Доминат рефлексирует устойчивость парламента к подкупу, служит процедура выборов дожа Венеции.

Дожа выбирал Большой Совет – олигархический парламент олигархической республики, в который входила только финансовая элита. Совет был действительно большим – в начале XIV столетия его состав превысил тысячу, позже две тысячи финансовых элитариев. Процедура выборов, полная истинного демократизма, состояла из одиннадцати последовательных голосований:

«В день выборов самый молодой член синьории молился в соборе Сан Марко. После, выйдя из базилики, он останавливал первого встречного мальчика и вел его с собой во Дворец дожей на заседание Большого Совета. В нем принимали участие все, кто был старше тридцати лет. Мальчик, его называли ballotino, многократно тянул жребий, вынимая из урны листочки бумаги. Первым жребием он выбирал из состава Совета тридцать его членов. Вторым жребием ballotino сокращал их число до девяти. Девятка избирала из состава Совета сорок человек – каждый должен был набрать не менее семи из девяти голосов. Из сорока ballotino жребием оставлял двенадцать. Дюжина выбирала двадцать пять человек. Жребием ballotino сокращал их до девяти. Девять выбирали сорок пять кандидатов – за каждого должно было быть подано не менее семи голосов. Из сорока пяти бюллетеней ballotino вынимал листочки с одиннадцатью именами. Одиннадцать выбирали сорока одного – каждый должен был набрать уже не менее девяти голосов. Вот они-то и избирали дожа.

Сама по себе заключительная процедура тоже была сложной и длинной. Сначала выборщики посещали мессу, и каждый произносил клятву, что будет вести себя честно и справедливо, на благо республики. После длительного обсуждения в изоляции в тайной комнате дворца каждый выборщик писал имя своего кандидата на листке бумаги и бросал в урну. Их число сокращал очередной жребий. Оставшиеся кандидаты должны были защититься в процессе обсуждения от выдвигаемых им обвинений. В конце концов, проходил кандидат, который набирал голоса не менее двадцати пяти сторонников», ссылка.

Столь сложную процедуру выборов иначе как паническим страхом демократии не объяснить. Единственный ее смысл – оградить выборы от манипуляций со стороны финансовых кланов. Большие Деньги, осознав, что в состоянии купить исход любого простого голосования, в личном парламенте изощренно предохранялись от собственного же яда. Без витиеватой процедуры голосования, парламент, ежели он функционирует без надзора светского иерарха, всегда, без исключений покупается, при наличии у Домината таковой цели, что подтверждается историей и английского парламента. Этим парламенты отличаются от королей и президентов, способных порой действовать независимо от Домината, в режиме миссии. Такого рода король всегда именовался тираном, как, например, король Англии Карл I, а президент именуется диктатором. Кстати, русские цари по большей части были тиранами.

Парламентская республика – такая же толстая, но эффективная технология, не знающая сбоев, как и революционные томагавки. Она позволяет экономить на тонких настройках всеобщих выборов, также как томагавки экономят на тонких настройках революции.

Эффект Аль Капоне

В конфигурации, когда Доминат является непубличным источником верховной власти, ему удобно списывать ее алчные и звериные проявления на публичных исполнителей – президентов и прочих административных иерархов (так называемый «эффект стрелочника»). В итоге эти по локоть в крови чистые руки всегда в белых перчатках.

Постепенно, с большим трудом удается сместить фокус зрения с исполнителей на Доминат. Но это мало что меняет. Вместо «эффекта стрелочника» возникает «эффект Аль Капоне»: хотя автор злодеяний известен, формально доказать авторство невозможно, поскольку Главный Злодей совершает их чужими руками, опираясь на энергию Больших Денег, конвертированную в абсолютную власть. В итоге Главному Злодею невозможно предъявить никаких формальных обвинений, кроме невинных – типа в неуплате налогов:

Аль Капоне

Июль 2015

______________________________________

Комментарии Всего: 31

Vladimir 08.07.2015 в 17:59

Получается что технологический сбой вылился в такой проект который надорвал силы домината :).

Александр Оноприенко 08.07.2015 в 18:57

Yes, но главное, что это проект в будущее.

Анатолий Белайчук 08.07.2015 в 22:51

Шикарно! Спасибо.

Vladimir 09.07.2015 в 11:21

Доминату чтоб победить (а прямое военное вмешательство исключалось) пришлось создавать красивую картинку в виде среднего класса. Собственно пришлось делиться непосильно нажитым. И вот этот средний класс надорвал силы этого домината, и сейчас стал лишним т.к. картинку показывать стало особо то и не перед кем. Поэтому могут запустить проект по мягкой посадке/просадке среднего класса.

Vladimir 09.07.2015 в 11:36

Почитав ваши статьи можно начать верить в теорию заговора. Т.к. довольно сложно объяснить некоторые действия слаженно-хаотическим движением капиталистов. Получается что для некоторых действий должен был быть стройный план который должен был удерживаться в фокусе минимум 50-70 лет. Что учитывая средний срок жизни в те века было явно меньше жизни 1 человека или меньше жизни одного поколения. Т.е. я имею ввиду что система без плана но с трендом имеет опр. шум. Этот шум исключает иногда сложные построения. А в этой истории восхождения есть вещи которые на первый взгляд без сложного плана трундо выполнимы на гра фантастики.

Александр Оноприенко 10.07.2015 в 10:26

Проект по мягкой посадке среднего класса уже запустили.

Что касается заговора и плана то его, как такового, и нет. Есть тактика, оперативное искусство и стратегия Больших Денег.

Уровень тактики – заработать Большие Деньги, т.е. материализовать их.

Уровень оперативного искусства – деятельность по конвертации БД во власть, как в самый эффективный источник Больших Денег. К БД пришло осознание, что они и власть в состоянии образовать автокаталитический цикл, как ему и положено с возрастающей амплитудой: БД → власть → БД+ → власть+ → … К тому же в городе-государстве Венеция БД осознали, что симбиотическое государство-остров – лучший инструмент силовой проекции их мощи вовне и одновременно защиты.

Так родилась стратегия захвата и удержания чашки Петри симбиотического государства-острова, как лучшего фундамента для культивирования колонии микроорганизмов скорейшего роста автокаталитического цикла «БД-власть». Соответственно в стратегию оказалась встроенной цель: власть+ → власть++ → власть+++ → …=мировая власть, как предел восхождения во власть. Она не родилась, а именно встроена, как цель «победа в войне» априори встроена в военную стратегию, в череду операций.

Никакого заговора нет – есть тактика, оперативное искусство и стратегия формально необъявленной войны, которая не могла не состояться, поскольку такое эффективное территориально-иерархическое оружие как БД не могло остаться неиспользованным: заряженное ружье в жадных руках обязательно стреляет.

Евгений Клинецкий 11.07.2015 в 06:21

«Как корабль назовешь…» – в словосочетании «цветные революции» маскируется не только слово «олигархические» словом «цветные». Возникает вопрос применимости самого слова «революция». Революция подразумевает существенные социальные изменения общества: феодализм-капитализм, капитализм-социализм и обратно, колония – независимая страна. А цветные революции скорее похожи на перевороты с целью захватить власть в свою пользу. Правда, слово «переворот» совсем не комильфо для «прогрессивных политиков».

Александр Оноприенко 11.07.2015 в 17:44

Согласен, капитализм легко живет внутри любой социальной конструкции – рабовладение, феодализм, военная диктатура, республика и даже социализм. Если «вдруг» совершается капиталистическая (буржуазная) революция, то цель одна – захват власти Олигархией, т.е. переворот.

Если углубиться, то единственная реальная социальная революция возникает на переходе капитализм-социализм. Там происходит не только смена власти, но главное – смена формы собственности на средства производства с частной на коллективную. А все остальные революции были истинно переворотами в пользу олигархических Капиталов. И для них вторично какая матрешка будет олицетворять собой их власть – монарх, президент , парламент.

«Колония – независимая страна» – это все-таки не революция, а освободительное движение, и в его результате власть получает та сила, которая его возглавила.

Виктор Троянов 15.07.2015 в 04:35

Спасибо за ясное, убедительное, краткое, доказательно объяснение всей мировой истории.

Давно читаю Ваш блог.

Не писал комментариев потому что со всем согласен.

«Нагрев лохоса» подтолкнул меня к моральной поддержке автора.

Спасибо.

На фоне нудных, заумных, «научных» рассуждений многоих авторов – просто бриллиант!

Александр Оноприенко 17.07.2015 в 22:43

Виктор, спасибо.

Вадим 18.07.2015 в 13:46

Шикарно!

Александр Оноприенко 18.07.2015 в 14:56

Спасибо

nil-0 19.07.2015 в 18:36

Описанная процедура выборов дожа может открывать немалые возможности к манипуляции.

Могли ли «некие силы» обеспечить, чтобы «первый встреченный мальчик» оказался заранее подготовленным? В крайнем случае могли ли они обеспечить, чтобы все мальчики, рядом с выходом из собора были «правильными»? Могли ли «некие силы» отметить нужные жребии, чтобы их можно было отличить на ощупь?

Если могли, то процедура манипуляции прозрачна: вытащить из 1000-2000 жребиев сразу нужные сложно. Но, если сперва вытащить 30, а потом из 30 вытащить 9, то при первом вытаскивании можно допускать брак, а из 30 выбрать 9 нужных на ощупь уже можно без проблем. Далее уже можно играть спектакль.

Александр Оноприенко 19.07.2015 в 20:30

Все понял: правильные листочки из ватмана, неправильные из пергамента, а затем мальчик начинает и нагревает коллектив монстристых зубров, сточивших зубы на интригах и обувании других. Сложно не согласиться.

nil_0 19.07.2015 в 20:42

Ну зачем же так грубо? «Правильные» листики слегка неровно обрезаны, чтобы на ощупь можно было почувствовать. Мальчика на протяжении года тренирует один из тех самых монстристрых зубров. Другие монстры в количестве примерно 9+12+9+11+25=66 участвуют в голосовании на разных этапах. После голосования мальчик бесследно исчезает вместе с некоторым количеством рядовых исполнителей, которые листочки готовили и т.п. Теоретически выглядит возможно. Конечно, может показаться опасным вовлекать в заговор под сотню человек, но знать что к чему всем не обязательно: один готовит мальчика и заранее договаривается с остальными «на всякий случай». Проворачивали ли такие трюки, или пытались ли их проворачивать можно было бы, если сохранились бы протоколы заседаний и политические расклады тех лохматых лет.

Александр Оноприенко 20.07.2015 в 23:18

Ключевая фраза в моем комментарии была не о ватмане с пергаментом, а «нагревает коллектив монстристых зубров, сточивших зубы на интригах и обувании других». Прямое мошенничество – это для площадей, технически сложное – для самоубийц. В террариуме единомышленников дешевые наперсточники не выживают.

Знакомый интеллигентный еврей несколько лет тому рассказал, смеясь, о надписи на прилете в аэропорту Тель-Авива: «Не надо думать, что Вы здесь самый умный. Здесь все евреи». Так вот, когда при отлете его брат попытался подсуетиться в длинной очереди, дабы сократить ожидание, полиция подробно и со вкусом все ему объяснила. Регистрацию они прошли последними, думали, что не улетят. На искреннее возмущение брата знакомый ответил ему: «Ты читал»? Это я к листочкам.

nil_0 20.07.2015 в 23:27

Согласен, что подобная авантюра могла бы быть рискованной, но явно переусложнённая схема наводит на мысли, что попытки были, или, как минимум, считались возможными. Переусложннёность может иметь две противоположные цели: препятствовать манипуляциям (ваше мнение), скрывать манипуляции (моё мнение).

Совет в 1000-2000 человек не может быть реальным органом власти. Внутри должно быть меньшее ядро, или какая-то структура группировок. По Паркинсону (понимаю, что юмор, но это больше, чем просто юмор) оптимальная численность кабинета – 5 человек, если кабинет заметно больше, то выделяется ядро как раз такой численности.

Александр Оноприенко 21.07.2015 в 00:08

Сколько в Совете 1000-2000 человек независимых центров генерации Больших Денег, столько же будет и независимых ядер, не желающих никаких преференций ни одному другому. Как говорится, никому ничего.

«Препятствовать манипуляциям (ваше мнение), скрывать манипуляции (моё мнение)» – ваше полное право пренебречь умом, честолюбием, силой характера, подозрительностью и алчностью людей, заработавших огромные состояния, тем более в море. Это Вам не кабинетные взяточники. Еще раз повторюсь – прямое, публичное, технически сложное мошенничество прокатывает только в коллективе простодушных и милых лохов, и то не всегда. Но право рисовать свою картину мира есть у каждого, соглашусь.

nil_0 21.07.2015 в 16:40

Я смотрю на процедуру выборов дожа как на криптографический протокол, призванный обеспечить генерацию информации об обще приемлемом доже. Вижу, что протокол начинается с настройки генератора случайных чисел (выбор мальчика для вытягивания жребия). Я знаю, что во многих случаях взлом криптографии осуществляется за счёт неудачной реализации генератора случайных чисел, поэтому сразу настораживаюсь. Далее я смотрю с точки зрения принципиальной возможности взлома описываемой процедуры.

Составители протокола явно понимали важность генератора случайных чисел, это иллюстрируется тем, что младший член совета перед выбором мальчика молился.

Начальное вытаскивание 30 жребиев, а потом уменьшение их числа до 9 видимо было введено в протокол по аналогии с последующими шагами, когда повторяются шаги 1.»выборы», 2.»жеребьёвка», но здесь две «жеребьёвки» подряд. 1я жеребьёвка проводится из 1000-2000 кандидатов, а 2я жеребьёвка из 30 кандидатов, эта последовательность при честной жеребьёвке не даёт ничего и полностью эквивалентно тому, что сразу из 1000-2000 тянут 9. Зато этот шаг становится осмысленным при нечестной игре: из 1000-2000 сложно выбрать нужных без ошибок и не вызвать подозрений, так что закладывается процент «брака», который исправляется на 2й жеребьёвке. Во всех последующих жеребьёвках возможности ошибиться, если жульничать намного меньше, из 1000-2000 жребиев выбирают только в первый раз. И именно в этот первый раз в процедуру внесён лишний шаг, который облегчает мошенничество.

Я понимаю, что в те времена культура криптоанализа ещё не была развита, но с современной точки зрения утверждаю, что основные потенциально слабые места протокола:

1) выбор мальчика, как генератора случайных чисел,

2) двойная жеребьёвка в начале процедуры.

Разумеется, реальная возможность использования этих слабых мест зависит от того, как протокол реализован на практике.

Александр Оноприенко 21.07.2015 в 23:44

Вы смотрите на процедуру выборов как на криптографический протокол, вынося за скобки террариум Наблюдателей, очень, кстати, неслабых и всех как один заинтересованных в отсутствии преференций кому-либо, кроме себя. Такие просто зачистят среду от носителей криптографии : кто Вам сказал, что они допустят изготовить «особые» бумажки? Достаточно проверить их перед жребием, чтобы уличить одну-две семьи, записанные на «особых» бумажках. В среде Больших Денег сильный имеет право кинуть слабого, но не наоборот, чтобы одна-две-три семьи кидали все остальные. Преступление «кинуть сильного» относится у них к самым страшным и жестоко карается. Полагаю, что семьи сами контролировали, чтобы их не подставили и не дай Бог не записали в «особые» бумажки.

Если же они и этот протокол обошли, то это лишь усиливает утверждение, что Большие Деньги в состоянии манипулировать любым голосованием. Хотя, полагаю, здесь им все же удалось предохраниться от самих себя. Но соглашусь, задача эта крайне сложная, поэтому возражать больше не буду.

Лев 02.08.2015 в 10:43

Доброго времени суток.В тексте явно негативен образ происходивших революций.Под каким бы именем они не были названы.И неявно следует, что попытки изменения субъекта власти, всегда есть происки мировой олигархии, к которой никаких симпатий у автора не наблюдается.

Но это на уровне эмоций,точнее качественных понятий, а рационально,количественно измеримо, следует вводить отношение, меру социального движения, позволяющую показать, что например добрый царь, правит куда лучше буржуев мироедов..:) Что вряд-ли.И если есть некий вектор прогрессивного движения истории человечества, то при всех недостатках олигархического правления, оно будет прогрессивным по сравнению, например,с имперскими иерархическими структурами, которые типа наше всё в лице солнцеликого.:) Но соответственно проиграют более сложным социальным организмам.. А то как-то уныло получается.

«..все время пидор..ы борятся с коммунистами?».В.Пелевин.

Александр Оноприенко 02.08.2015 в 23:53

В тексте просто образ революций. Если без пленительных одежд он увиделся Вами негативным, всегда есть возможность вернуться к привычному варианту.

Maks 17.08.2015 в 23:53

Всё понятно. Сформулирована некая модель поведения геев-олигархов, которые только то и делают, что на протяжении всей Новой истории опускают человечество. Ну а что делать неэкзальтированному демосу, охлосу, ватникам, … – обычной публике то есть? Перестать сажать картошку – чтоб не досталась олигархам? Кричать, не переставая, что Крым наш? Или пойти настучать на какого-нибудь экзальтированного лохоса в жандармерию в надежде на то, что она ещё не куплена БД?

Александр Оноприенко 19.08.2015 в 10:37

Макс, какое-то ты убогонькое нарисовал окно возможностей. Делай, что должно, и будь, что будет. Главное мозг включай, чтобы не вышло так, что за тебя «думает» информационное поле. Все возможности для этого уже есть.

Анатолий Белайчук 06.09.2015 в 16:19

Зачем большим деньгам понадобился нынешний кризис иммиграции?

Александр Оноприенко 06.09.2015 в 18:32

По полученным из их штаба сведениям, чтобы протестировать механизмы принятия либеральным социумом новых внутренних силовых стандартов. Естественно тестируется на либеральных демократиях, которые не жалко, а некоторые из них вообще следует проучить – самостоятельными стали.

Анатолий Белайчук 07.09.2015 в 10:36

ОК, допустим. А зачем понадобились вводить новые силовые стандарты, нашпионить не удалось?

Как-то странно выходит: одной рукой гейпарады и прочие непотребства разлагать, а другой – закручивать силовые гайки?

Если только это происки кейджиби, направленные на стимулирование эмиграции европейцев в Россию – тогда всё сходится ;)

Анатолий Белайчук 07.09.2015 в 15:42

Версия http://aftershock.su/?q=node/332123

Шаг 1. Инфантилизировать и атомизировать общество Европы «общечеловеческими» ценностями продвигая толерантность, ЛГБТ, развал семейных основ, сделать его аморфным населением не связанным никакими человеческими узами.

Шаг 2. Заставить население Европы одобрить уничтожение «врагов» за её пределами. При этом т.н. враги не должны быть непосредственно угрожающими жизни Европы, но должны быть опасными для благополучия её жителей.

Шаг 3. Поддерживать в стане «врага» вялокипящий конфликт, чтобы постепенно тамошнее население поняло тщетность попыток противостояния демократизации, да и вообще отказалось от самой цели построения общества и занялось примитивным выживанием.

Шаг 4. Поставить население за грань выживания, осуществляя ползучий геноцид в поражённом регионе (это то, что делает ИГИЛ). К тому времени границы Европы должны быть если не открыты, то как минимум дырявы, а ещё желательно, чтобы спецслужбы и армии были минимально дееспособны и расслаблены отсутствием угроз.

Шаг 5. Осуществить переброску ударной группировки провокаторов под прикрытием беженцев. Выполнить внедрение ударной группировки в население Европы, с целью продвижения идей и адаптации менталитета атакуемого населения к новым «ценностям». Заодно следует поднакопить оружия и боеприпасов, построить организацию создав ячейки в различных городах. В это-же время планомерно снижается уровень жизни коренного населения Европы за счёт «понаехавших».

Шаг 6. Раскачать или подорвать государственность стран Европы с целью её хаотизации, при этом следует делать упор на межэтнические и межрелигиозные конфликты, одновременно поощряя нацистские проявления. Тут уже во всю должны использоваться идеи толерантности и политкорректности, даже если в непокорных странах они будут насаждаться «огнём и мечом».

Шаг 7, последний. Устроить кровавую провокацию со стороны «понаехавших». И вуаля, — взрыв обеспечен, будет новый Гитлер, будут и еврейские, пардон, арабские погромы, а потом новые Освенцимы, Бухенвальды…

Что потом?

А потом будет поклонение новому «порядку», машущие чепчиками домохозяйки, благодарящие нового «спасителя Европы», будут и зигующие «Елизаветы». Ну и как без вишенки-то на тортике обойтись, будет и указание на врага №1, догадаться наверное не сложно, — на Россию…

Похоже, что больше половины сего плана уже выполнено без сучка и задоринки. Осталось всего ничего, — два с половиной пункта.

Очевидность такой схемы вызывает оторопь от её наглости. Удивительно, не это. Удивительно, насколько быстро оскотинили европейцев, залужные общечеловеки. Удивительно и печально, печально поскольку если мои догадки верны, то отдуваться придётся опять русским…

Анатолий Белайчук 07.09.2015 в 15:49

и прямо противоположная версия http://aftershock.su/?q=comment/1920175#comment-1920175

1) в германии сейчас 8.5 миллионов турок, легально их изгнать не получится… немцы сильно призадумались.

2) выход по немецки простой и жесткий, завозят кучу диких туземцев, прекрасно зная что это приведёт после определённой черты деградации экономики через огромное число паразитов нахлебников сидящих на пособиях, к росту преступлений , краж, изнасилований убийств, опять же аллах Акбар и все дела с бородатыми людьми в пижамах и т.д в итоге будет перезагрузка немцев… сотрут этот европейский гей парад и на свет снова вытащат ту самую германию 30-40х и начнут внутреннюю зачистку сначала германии а потом Европы от турок-арабов-негров… на первый взгляд кажется нереалистично, а если подумать, то это самый очевидный вывод из того цирка что мы сейчас по телевизору видим.

Анатолий Белайчук 07.09.2015 в 15:50

В общем пиши статью по «горячему», автор, не до истории сейчас :)

Александр Оноприенко 07.09.2015 в 20:02

Тот сценарий, который по шагам я и имел в виду. С той лишь разницей, что будет еще один шаг – обкатанная версия данного сценария будет реализована и в центре демократии, когда старые механизмы управления додеградируют и ситуация начнет выходить из под контроля. А про турок – фантазии, они немцам реально нужны, к тому же в высокой степени интегрированы.

По «горячему» сейчас интереснее просто смотреть, а не писать. Тем более, что основное уже написано и сказано. А какая черепички упадут первыми и почему, вызвав обвал, это нюансы, зависящие от того как конкретно Доминат будет юзать дряхлеющую систему управления.

 

А. Оноприенко

 

 


 

01.07.2015 Кромвели на марше революции.

 

Объединение Британии

Смерть в 1603 г. Елизаветы I прервала династию Тюдоров и открыла дорогу Стюартам, положив начало важному этапу в объединении Британии. Преемником Елизаветы стал сын Марии Стюарт Яков VI, король Шотландии. В Англии его короновали как Якова I. Яков выполнил важнейшую миссию, возложенную на него доминантным Капиталом: объединил в рамках личной королевской унии два самых больших королевства Британии, в то время де-юре независимых, дав старт их слиянию.

Чтобы представление об объединении Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии в Великобританию было не фрагментарным, кратко пробежимся по нему вплоть до наших дней. У королевской унии был существенный недостаток – она объединяла королевства лишь в период правления монарха, имеющего права на оба престола. В период диктатуры Оливера Кромвеля – короткого безмонархического периода в истории Англии – уния прервалась. Образовался юридический вакуум. Указом от 1654 г. Кромвель попросту лишил Шотландию суверенитета, гарантировав ее присоединение к Англии силой регулярной армии. Однако после реставрации в 1660 г. монархии Шотландии вернули суверенитет. Вернулся и формат личной королевской унии.

В конце XVII в. олигархический Доминат, окончательно перебравшийся к тому времени в Британию, вплотную принялся за гражданское оформление унии. Ему требовалось убрать зависимость от монарха в вопросе объединения Остова, тем самым снизить его значимость в системе верховной власти. Проект полного объединения с Шотландией вызвал серьезную критику в Англии, главным образом по экономическим соображениям. В 1700 г. деятель тори Эдвард Сеймур заявлял: «Шотландия – нищенка, а кто женится на нищенке, тому в приданое достаются вши». Доминат не был брезгливым и рассматривал вопрос с позиции стратегии, а не вшей. Поэтому опасался не их, а куда более неприятной альтернативы: нищенка, оставаясь свободной, могла привести в британский дом незваного континентального жениха. Усилиями Домината был принят Акт об Унии, согласно которому Шотландия и Англия вступили в 1707 г. в Соединенное Королевство Великобритания с единым парламентом и центральным правительством в Лондоне, что обесценило королевскую унию. Парламент Шотландии прекратил своё существование вплоть до 1999 г.

Присоединение княжества Уэльс проблем не доставило. Оно уже в XV в. было глубоко интегрировано с Англией. В 1485 г. валлийская семья Тюдоров и вовсе стала царствующей династией Англии. Принятые при Генрихе VIII Тюдоре законы, согласно которым валлийское право в Уэльсе заменили английским, окончательно завершили слияние Уэльса с Англией.

Присоединение Ирландии напротив доставило массу хлопот – ее мучительно и кроваво покоряли мечом. Генрих VIII, не удовлетворившись подавлением в 1536 г. очередного мятежа, принял решение перезавоевать остров. По итогам походов он в 1541 г. провозгласил Ирландию королевством, а себя – ее королем, т.е. включил режим королевской унии. Елизавета I и Яков I продолжили политику колонизации. Яков I произвел массовое насильственное выселение аборигенов из провинции Ольстер, включая местную аристократию, которую вынудили эмигрировать. Ее владения были конфискованы и распределены между английскими колонистами. Оливер Кромвель так и вовсе придал колонизации варварскую форму геноцида. Но что колонизаторам не удалось сделать – навязать в Ирландии протестантизм. В массе своей она осталась католической страной, несмотря на жесткий протестантский административный гнет.

В 1921 г. стартовал обратный процесс дезинтеграции – четыре пятых территории о.Ирландия, на которых доминировало католичество, отвоевали себе статус доминиона в составе Великобритании, а в 1949 г. вернули полную независимость. Великобритания сохранила лишь северную провинцию Ольстер (столица Белфаст), которую в свое время стерилизовали протестантами.

В последнее время, как вы знаете, замечена в попытках голосовать за свою независимость и Шотландия.

Но пора вернуться во времена Якова I. Начнем с представления важнейшего деятельного субъекта той эпохи – английских пуритан.

Есть у Реформации начало, нет у Реформации конца…

Доминат воспринимал монархию как помеху своему всевластью. Поэтому готовил ее демонтаж после выполнения ею важнейшей миссии объединения Англии и Шотландии. Роль главного убийцы отвели пуританам. Пуритане – наиболее агрессивная ветвь Реформации, радикальное английское издание кальвинизма. Ее вырастили из шотландских пресвитериан – множество пресвитерианских священников стали лидерами нового движения.

Английские пресвитериане оказались в итоге самым умеренным крылом пуритан, в среде которых вырос целый зоопарк сект различных оттенков, от умеренных до крайних, получивших общее название индепендентских: баптисты, квакеры, искатели, милленарии, ожидатели и пр. Индепенденты потребовали безусловной свободы в вопросах веры для любой, даже самой малочисленной религиозной общины и демонтажа всех административных институтов церкви, по их мнению, излишних. Они отринули не только пресвитерианские синоды, но и кальвинистскую церковь с ее единой организацией и установленной формой богослужения, считая их деспотизмом, мешающим прямому общению прихожан с Богом, одного ряда с деспотизмом католиков и англикан. Индепенденты, исходя из содержания требований, оказались типичной религиозной махновщиной (ключевой признак – требование свободы от любой иерархии, здесь церковной). То, что основателя движения звали Р. Броун, символично: движению, назначенному для хаотизации англиканской церкви, в самую точку прилагательное броуновское. Стартовало оно с публикации в 1582 г. Р. Броуном резкого памфлета против англиканской церкви – слабой, но все же опоры королевской власти.

Индепендентов, рожденных для нанесения нокаутирующего удара по монархии, до момента устойчивого объединения королевств приструнили. Елизавете I позволили преследовать их и даже изгнать наиболее радикальных в Голландию. Активное возвращение индепендентов в Англию началось в 1616 г., когда объединение Англии и Шотландии посредством королевской унии достигло определенной степени устойчивости, а значит пришла пора притравливать молодого и самого злобного доберманчика на королевскую власть.

Король без денег – не король

Получив в 1603 г. в дополнение к шотландской английскую корону, Яков I (VI) избрал местом пребывания большее из королевств. Отъезжая из Шотландии, он пообещал раз в три года возвращаться туда, но в итоге вернулся единственный раз в 1617 г.

Яков I

Англо-шотландский период правления Якова можно охарактеризовать как цугцванг – фигуры на доске были расставлены так, что любой ход короля ухудшал его позицию. Соответственно, основным внутренним содержанием его правления стала борьба за выживание.

С одной стороны короля обложили религиозные экстремисты. Сразу по прибытии в Англию Яков столкнулся с пуританами, представившими ему петицию об углублении реформ в англиканской церкви. Обжегшись в Шотландии на пресвитерианских радикалах, Яков выступил противником пуританских реформ, как угрожавших устойчивости королевской власти. Он не только не собирался идти на уступки, но инициировал обратный процесс восстановления в церкви институтов монаршего влияния. Как следствие, противостояние Якова с религиозными ультрас всех мастей стало постоянным фоном его правления.

С другой стороны короля обложил парламент, методично бивший по его финансам. Здесь не обойтись без предыстории. Парламент еще в XIV в. добился расширенной компетенции в финансовых вопросах, оговорив в статутах недопустимость взимания прямых и косвенных налогов без его на то согласия. В XV в. парламент и вовсе добился права указывать назначение проголосованных им целевых налогов, так называемых субсидий, и контроля за их расходованием. Авторитет монарха, поддерживаемый католической церковью, его главенство над исполнительной властью, право собирать и распускать парламент до поры позволяли королям проводить необходимые им решения. Однако начиная с Якова I парламент устроил королевской власти полную обструкцию, раз за разом проваливая голосования по субсидиям. Яков I был вынужден вводить сборы и пошлины в обход парламента, что вызывало бурю негодования и давало повод настраивать против него аристократию и народ: король плохой – залезает в карманы подданных, парламент хороший – оберегает их. Хроническая нехватка денежных средств заставила Якова прибегнуть к принудительным займам и расширить практику продажи титулов.

Третирование короля протестантским парламентом и религиозными ультрас не могло не пробудить в Якове I симпатий к католицизму. В ответ на короля спустили придержанного до поры в Голландии пуританского добермана: с 1616 г. началось массовое возвращение индепендентов в Англию.

Безысходность подтолкнула Якова задуматься о сближении с Испанией. Не желая портить отношения с испанской короной, Яков отказался, несмотря на давление парламента, вмешаться в запылавшую в 1618 г. в Германии Тридцатилетнюю войну. Более того, он вступил в переговоры о возможном браке своего сына Карла с испанской инфантой. Политический союз с католической Испанией позволил бы укрепить королевскую власть, улучшить финансовое положение короны, сблизить ее с католиками, но главное, поставил бы под сомнение вхождение Англии в военную протестантскую коалицию, что никак не входило в планы Домината. В англо-испанские переговоры о браке вмешался близкий к королю герцог Бэкингем, тот самый, которому с легкой руки Дюма французская королева опрометчиво подарила свои подвески. Полагают, что именно намеренная провокация Бэкингемом испанского двора наряду с его влиянием на молодого принца Карла сорвали соглашение о браке.

Созванный в 1621 г. очередной парламент решительно выступил против возможного союза с Испанией. Он соглашался утвердить целевую субсидию только на поддержку немецких протестантов, потребовав взамен немедленного вступления Англии в войну с Испанией, ужесточения законов против католиков и подчинения внешней политики короля парламентскому контролю. Парламент превратился в явный придаток Домината. Яков распустил его, попутно арестовав лидеров. Без субсидий крах королевских финансов усугубился: государственный долг вырос до астрономической суммы в 1 миллион фунтов.

Очередной парламент, созванный уже перед самой смертью Якова I, дожал короля. Яков, уступив давлению парламента и герцога Бэкингема, узурпировавшего власть на правах его гомосексуального партнера, отправил в Голландию экспедиционный корпус под командованием Эссекса. Парламент все-таки втянул Англию в войну с Испанией за независимость Голландии. Благосклонный к ослабевшему старику, он утвердил в 1624 г. субсидию на войну с Испанией, но только в половину от запрашиваемой суммы, обусловив ее парламентским контролем над расходами казны и правом объявлять импичмент высшим должностным лицам. Импичмент без промедлений вынесли ответственному за королевские финансы лорду-казначею графу Миддлсексу, верному слуге короны.

Джордж Вильерс, он же герцог Бэкингем

Яков I умер 27 марта 1625 г.

Битва Карла I

Карл I, король Англии, Ирландии и Шотландии с 27 марта 1625 г. по 30 января 1649 г. Вообще-то королем планировался его старший брат, на которого возлагались большие надежды, но в 1612 г. в возрасте восемнадцати лет он скончался от тифа. Щупленький Карл рос очень болезненным ребенком и в итоге дорос до 162 см.

Карл I

При Карле I цугцванг королевской власти усугубился – парламент продолжил политику блокирования субсидий. Король, загнанный в угол, вводил неутвержденные сборы и привлекал принудительные займы. В 1628 г., через три года с начала правления, даже пэры отказали правительству в займах. Карл был вынужден созвать очередной парламент, который заявил уже об открытом неповиновении, в том числе проигнорировал приказ короля прервать сессию. За закрытыми дверями палата общин постановила: 1) всякий, кто привносит папистские новшества в англиканскую церковь, рассматривается врагом Англии; 2) всякий, кто советует королю взимать пошлины без согласия парламента, рассматривается врагом страны; 3) всякий, кто платит неутвержденные парламентом налоги, является предателем свобод Англии. Де-факто парламент объявил, что всякое вольное или невольное противодействий ему в ослаблении королевской власти, считается изменой, ни больше – ни меньше.

У Карла хватило сил разогнать парламент, после чего, наученный горьким опытом, он единолично правил в течение 11 лет. Карл I продолжил преследование пуритан и добивался сближения пресвитерианской церкви с англиканской, а англикан с католиками. Расходы короны финансировались за счет таможенных пошлин и налогов, взыскиваемых вопреки постановлению парламента, за счет торговли патентами на промышленные монополии и прочих сборов. Суды подтверждали законность поборов казны. Неприятным сюрпризом для парламента и маячившего за ним Домината стала разработка помощником короля графом Стаффордом перспективного плана перехода к регулярной армии, уже опробованной им на практике в Ирландии, что привело бы к резкому усилению абсолютной власти короля.

Инициатива Стаффорда поставила Доминат в критическое положение – планы по подчинению Англии посредством послушного воле Денег парламента оказались в смертельной опасности. И что характерно, в 1637 г. в Шотландии вспыхнул бунт, формальной причиной которого стало введение англиканских новшеств в шотландской церкви. Бунт не ограничился Шотландией – он перерос в англо-шотландские «епископские войны». Король проиграл мятежникам военную компанию 1639 г. Чтобы утвердить субсидии на войну с Шотландией, Карл I пошел в апреле 1640 г. на созыв парламента. Депутаты, естественно, отказали ему. Поражения Англии не только не огорчали, но радовали их: «Чем хуже дела короля в Шотландии, тем лучше дела парламента в Англии». Так что В.И.Ленин с лозунгом, что «революционный класс не может не желать поражения своему правительству в реакционной войне» был не первым. Революционный парламент ничем не отличается от большевиков.

Без денег для продолжения войны шансов на успех в компании 1640 г. у Карла I не было. Шотландцы оккупировали шесть североанглийских графств и потребовали денежного содержания своей армии в размере 850 фунтов в день. Загнанный в финансовый капкан Карл I созвал 3 ноября 1640 г. очередной парламент. Первым делом тот утвердил акт, согласно которому мог быть распущен только с согласия самих депутатов. В итоге парламент прозаседал до 20 апреля 1653 г, получив название Долгого. Состоялся фактический захват им власти, с которым король, находясь в безвыходной ситуации, вынужден был смириться.

Парламент аннулировал множество королевских актов и обвинил в государственной измене ведущих королевских советников, и прежде всего, графа Стаффорда, так напугавшего Доминат идеей о регулярной королевской армии. Решение о виновности в измене требовало утверждения короля. Карл I не желал подписывать смертный приговор для своего старейшего сторонника. Попытка силой захватить парламент и Тауэр, чтобы спасти графа, была раскрыта, что поставило под вопрос безопасность уже самого короля и его семьи. В парламенте зазвучали обвинения в косвенном участии Карла I в «преступлениях» графа. В сложившейся ситуации пойти против парламента означало поставить под угрозу само существование монархии. Король созвал совет епископов, но их мнения разделились: одни советовали уступить парламенту и нарушить данное Стаффорду обещание защитить его, другие считали, что король обязан держать слово. Узник, сознавая положение короля, направил ему письмо, в котором освобождал от обязательств и сообщал, что готов умереть, дабы избежать больших жертв. 10 мая Карл I подписал указ о виновности, заметив: «положение моего лорда Страффорда счастливее, чем мое». Спустя 8 лет, когда Карла I приговорили к смерти, одни из последних его слов были о том, что Господь посылает ему кару за то, что он подписал указ, отправивший Томаса Стаффорда на плаху.

Восхождение звезды очередного Кромвеля

С идеей о «превращение войны правительств в гражданскую войну» В.И.Ленин тоже оказался не первым. Парламенту, дабы удержать власть, требовалось победить сторонников монархии, так называемых роялистов, поддержавших короля и вставших на его защиту. В 1642 г. епископские войны перетекли в гражданскую войну парламента с королем, что обнулило их итоги.

Поначалу роялистам сопутствовал успех, но лишь до той поры, пока над Англией не взошла звезда очередного Кромвеля. Энергичный и смелый Оливер Кромвель сумел пробиться в вожди индепендентов, ставших, как то и планировалось, отъявленным отрядом революции. Ведомые Кромвелем, они в конце 1644 г. провели через Долгий парламент постановление о создании двадцати двух тысячной регулярной армии нового типа, в субсидии на создание которой в свое время категорически отказали королю. Отныне армия вербовалась централизовано, подчинялась единому, централизованному командованию и содержалась за счет государственного бюджета. Так парламент, якобы оберегавший граждан от налоговых аппетитов монарха, навесил на их шею финансовую гирю, которой намеревался прихлопнуть короля. Отныне парламент мог не стесняясь обирать демос.

Роялисты, столкнувшиеся начиная с 1645 г. с регулярной армией, стали шаг за шагом проигрывать ситуацию. Короля брали в плен, он бежал, затем опять попал в плен. Конец истории был печальным.

Оливер Кромвель

Королевская трагедия

Шестого декабря 1648 г. отряд драгун полковника Прайда выполнил приказ Генри Айртона, зятя Оливера Кромвеля, очистить палату общин от мягкотелых пресвитериан. Некогда радикальное крыло Реформации превратилось на фоне индепендентов в консерваторов. Около 150 депутатов частью изгнали из парламента, частью заточили в тюрьму.

Долгий парламент, обратим внимание, заседал к тому времени уже девятый год. Секвестрированный, он получил второе характерное название – Охвостье. Индепенденты, оказавшись в Охвостье в абсолютном большинстве, немедленно организовали судилище над Карлом I. Его признали тираном, изменником, врагом отечества и по совокупности приговорили к казни. Так уж вышло, что чуть более чем через сто лет Оливер Кромвель отомстил короне за своего предка Томаса Кромвеля, казненного Генрихом VIII.

Карла I обезглавили 30 января 1649 г. В предсмертной речи с эшафота он обратился к толпе, записавшей себя в сотворцы новой власти: «Я должен сказать вам, что ваши вольности и свободы заключены в наличии правительства, в тех законах, которые наилучшим образом обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества. Это проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь – это совершенно различные понятия». В тщедушном теле Карла I, билось сердце мужчины и государя. Но противостоять энергии Больших Денег, апеллировавших к звериным инстинктам протестантской аристократии, оказалось свыше его сил.

Судьба головы Карла I оказалась куда пристойней судьбы головы Оливера Кромвеля, которой мы позже коснемся. Палач, свершив казнь, поднял голову Карла I, но слова «вот голова изменника», традиционные для казни врагов государства, застряли в горле, так и не слетев с уст. Свидетели отмечали, что состояние толпы было близким к шоковому. В беспрецедентном порыве голову пришили обратно к телу, чтобы у родственников была возможность проститься с королем и достойно похоронить его. Карл I был погребен 8 февраля в часовне Генриха VIII. К сластолюбцу навеки пришел тот, кому выпало расплатиться за его страсти, разрушившие христианскую церковь Англии.

Взращенный в Англии протестантский доберман откусил-таки монархии голову. Но эволюция английского протестантизма этим не закончилась, совершив неожидаемое Доминатом качественное перерождение.

Светская версия Христианства

Протестанты втащили в то, что продолжили называть Христианством, доктрину о предопределении и богоизбранности, разрушив тем самым ключевую христианскую парадигму о равенстве людей перед Богом. Фактически, они осуществили аристотелизацию Христианства, освятив именем услужливого протестантского бога догмат Аристотеля о естественном разделении людей на хозяев, рабов и варваров, столь полюбившийся будущему Доминату еще в Венеции. Аристотель утверждал, что «одни от рождения созданы править, другие – повиноваться, одни по природе своей свободны, другие – рабы, и необходимо подчинение одних другим», что варвары «природой предназначены к подчинению, но не желают подчиняться». Подчинение силой – миссия хозяев, а война – инструмент превращения варваров в рабов и обретения собственности. Аристотелизация Христианства получила неожиданное для Домината окончание. Завершили полный цикл развития английского протестантизма левеллеры и диггеры.

Дело, по-видимому, в том, что по мере углубления Реформации у протестантов возник неустранимый хронический дефицит равенства уже и перед лицом их всевышнего. Неудовлетворенность привела ряд из них к проекции в светскую жизнь христианской концепции равенства, изгнанной из теологической сферы. Фактически, концепция коммунизма – отрыжка Христианства Аристотелем. Несварение, господа. Христианство, не переварив избранность, выдохнуло коммунизм – свою светскую версию, следует признать, не самую плохую. Процесс развивался в соответствии с диалектикой Гегеля: теологическое отрицание равенства (а с ним и производных христианских ценностей) вызвало нарастающее отторжение отрицания, что в итоге привело к качественному скачку – рождению светской версии равенства, любви и справедливости. Сработали вечные законы перехода количественных изменений в качественные и отрицания отрицания.

Первыми протестантскими отрицателями стали левеллеры (уравнители). Один из их лидеров Анти Аристотель Джон Лильберн, известный в народе как «честный Джон», утверждал: все люди равны по рождению, каждый имеет одинаковое право на безопасность и свободу, народ является единственным законным носителем верховной власти. Соответственно, левеллеры требовали ликвидации не только власти короля, но и палаты лордов, как органа невыборного, следовательно, тиранического. Они ратовали за равное избирательное право для всех мужчин, проведения ежегодных выборов в палату общин, выступали за предоставление демосу широких политических свобод и всеобщее фактическое равенство перед законом. Народ, по их мнению, не уступал, а делегировал парламенту верховную власть. Следовательно, власть парламента должна быть ограниченной – он «должен делать не то, что ему заблагорассудится, а то, что не идет во вред и полезно для блага народа».

Политическое влияние левеллеров проистекало из армии, в которой они опирались на возникшие там в 1647 г. «Советы солдатских агитаторов», активно способствовавших распространению их идей. Идеи эти нашли свое практическое воплощение в составленном под руководством левеллеров документе «Дело армии, правильно обоснованное», в котором подчеркивалось, что армия должна служить не правителю, а интересам народа. Документ включал требования об уменьшении налогов на бедняков, отмене пошлин на товары первой необходимости английского производства, об увеличении налогов на лондонских банкиров, о возвращении крестьянам огороженных общинных земель и пр. Из «Дела армии» выросла конституционная программа, известная как «Народное соглашение», которую, по мнению левеллеров, следовало принять путем всенародного опроса. Соглашение стало знаменем в борьбе революционной армии с королем и грандами.

Индепенденты, представлявшие интересы имущих классов и прежде всего новой протестантской аристократии, пока та находилась в опасности и нуждалась в защите народа, вынужденно шли на имитацию компромисса с левеллерами относительно «Соглашения», нарушавшего фундаментальный догмат избранности. Левеллеры требовались им для разогрева солдатской массы на борьбу с королем, веками воспринимавшей его неприкосновенным. После казни Карла I нужда в левеллерах отпала, и власть сразу же нанесла удар по ним, упекая вождей в тюрьмы. Массовые петиции в их защиту, подписанные десятками тысяч человек, игнорировались, мятежи в армии подавлялись. Индепенденты, что характерно, тут же забросали левеллеров грязью – обвинили в надуманных грехах, вынудив отмываться: будто они атеисты, добиваются уравнения состояний людей и желают ввести общность имущества, что левеллеры справедливо отрицали.

С ростом могущества новой власти и ее репрессивного аппарата значение левеллеров как политической силы постепенно сошло на нет. Важнейший шаг, что не был совершен левеллерами, сделали диггеры, назвавшие себя истинными левеллерами.

Диггеры

Диггеры (копатели) возникли весной 1649 г., сразу после казни короля. Они пошли дальше левеллеров – у них появилось уже вполне коммунистическое лицо. Лидер диггеров Джерард Уинстэнли разъяснял, что революция уничтожила королевскую власть, но оставила в неприкосновенности власть земельных лордов, и что не может быть подлинной свободы, пока земля крестьян остается в их собственности.  Уинстэнли выступал за отмену копигольда и разрешение аграрного вопроса в интересах массы крестьян. Тем самым диггеры совершили прорыв: они вели речь уже об уничтожении эксплуатации человека человеком и обратили взор на частную собственность как материальный фундамент социального неравенства и источник богоизбранности.

Восприняв в протестантизме не аристотелевы, а христианские ценности, диггеры призывали не к вооруженной борьбе, а к воздействию убеждением. Тем не менее, против них ополчилась вся индепендентская республика с ее заседавшим в Лондоне Государственным советом, местными шерифами, мировыми судьями, милицией, пуританскими проповедниками. Отмежевался от них и «честный Джон» Лильберн, в ключевом вопросе принявший сторону олигархии. На диггерах  Доминат жестко обозначил черту, переступать которую в революции недопустимо – неприкосновенность института частной собственности. Диггерам устроили форменную травлю: повсеместно разгоняли, арестовывали, жестоко избивали, уничтожали их посевы, разрушали хижины, калечили скот. Именно в этих мирных тружениках Доминат разглядел самых злостных и опасных своих врагов.

Завершающий этап эволюции английского протестантизма, который вышел из под контроля Домината, наводит на мысль, что социуму не живется без парадигмы равенства и справедливости. Рождение индепендентами светской версии Христианства лишь подтверждает рефлексию Дьявола: «Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

Но вернемся к самой революции.

Призовой фонд английской революции

Как это принято в доброй революции Долгий парламент переложил ее тяготы на плечи самых беззащитных. Он обложил акцизами предметы первой необходимости – ткани, топливо, пиво, соль и пр., и пр., что вызвало резкое удорожание жизни, прежде всего, для бедных. Голод стал их уделом. Одна из петиций взывала: «члены парламента, солдаты, прислушайтесь у наших дверей, как наши дети кричат «хлеба, хлеба»! С окончанием гражданской войны новая власть не подумала отменять налоги. Парламент раздавал армейской верхушке имения роялистов. Тот же Кромвель получил имение с огромным годовым доходом в семь тысяч фунтов. Массовая дармовая распродажа владений церкви и короны, имений «врагов революции» обогащала только богатых скупщиков и земельных спекулянтов. Большие Капиталы скупали за бесценок ваучеры долговые обязательства, выданные солдатам в счет жалованья, дававшие им право на получение земельного надела из фонда конфискованных земель. Крестьянские землевладения никак не защитили от произвола земельных лордов, многие из них подверглись еще более жестокому гнету со стороны новых эффективных собственников. Республика не только не запретила огораживание общинных земель, но и дала им новый толчок. Реформа права и суда не состоялась, и правосудие, из-за дороговизны и волокиты, так и осталось недоступной для демоса роскошью. Не было выполнено ни одно из многочисленных требований «Народного соглашения», но зато была торжественно провозглашена республика.

Индепендентская республика оказалась «раем» только для богатых. Джон Лильберн назвал власть индепендентов «новыми цепями Англии». В памфлете под тем же названием он писал: «Народ низведен до ничтожества, а между тем ему льстят, уверяя, что он – единственный источник всякой справедливой власти», ссылка. Где то мы слышим это прямо сейчас.

Вспашка Ирландии и Шотландии регулярной армией

Идея регулярной армии, в реализации которой парламент некогда категорически отказал Карлу I, оказалась инновационной, что проиллюстрировала не только гражданская война, но и события в Ирландии и Шотландии.

В августе 1649 г., вскоре после казни короля, Кромвель отправился во главе экспедиционного корпуса на первую колониальную войну республики – подавление ирландского восстания, по существу, на очередное завоевание Зеленого острова. Усмирение и избиение рыжих давно превратилось в традиционную забаву английских иерархов, однако по бесчеловечности и жестокости эта превзошла все доселе виденное Ирландией. Кромвель повел войну на истребление: приказал поголовно уничтожать гарнизоны сдававшихся крепостей, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Из трехтысячного гарнизона г. Дрохеды в живых осталось не более тридцати человек. Позднее Кромвель писал, что это массовое убийство было «справедливым Божьим судом над жалкими варварами». Не иначе Аристотель приснился. После взятия крепости Уэксфорд английские каратели войска перебили на ее улицах и рыночной площади две тысячи жителей и защитников. Резня в Дрохеде и Уэксфорде оставила в сердце Ирландии неумирающую ненависть к Кромвелю.

В противостоянии с регулярной армией судьба плохо вооруженных, действовавших разрозненно ирландских отрядов, несмотря на их упорное сопротивление, была предрешена. Частью их истребили, частью вытеснили в пустынную Западную Ирландию. В начале 1650 г. Кромвель направил армию вглубь острова, разоряя земли и истребляя население без различия пола и возраста. В результате компании 1649-1652 гг. Ирландия была вконец опустошена. Из полуторамиллионного населения осталось немногим более половины: треть жителей погибли, многие тысячи «добровольно» покинули родину, еще больше ирландцев, включая женщин и детей, вывезли в американские колонии в качестве белых рабов. Массовые конфискации перевели в руки английских собственников 2/3 земель острова. Огромная часть земельного фонда предназначалась для удовлетворения претензий кредиторов революции, главным образом денежных тузов Сити, и погашения задолженности перед армией, преимущественно перед офицерской верхушкой. Английская революция проиллюстрировала правила: 1) революции нужны кредиторы, 2) кредиторы доброй революции никогда не остаются внакладе.

За Ирландией последовала Шотландия. Радикализм индепендентов оттолкнул от Англии не только аристократию Шотландии, но и все ее имущие классы. Шотландские пресвитериане, стремясь оградить себя от агрессии пуритан, превратились в пламенных приверженцев монархии Стюартов, которой они же не столь давно нанесли в епископских войнах первый удар. Бежавшего в Голландию принца Карла, сына Карла I, тотчас после казни отца провозгласили в Эдинбурге королем Шотландии. Желая вернуть отеческий престол, Карл дал обещание сохранить в Шотландии пресвитерианскую церковь и распространить пресвитерианство в качестве государственной религии на Англию и Ирландию. После прибытия Карла в Шотландию война республики с ней стала неизбежной. Шотландский поход возглавил все тот же неутомимый Кромвель, разбивший к тому времени основные силы повстанцев в Ирландии. За год войны с сентября 1650 по сентябрь 1651 сопротивление шотландцев было сломлено.

Колониальная политика в Шотландии отличалась от ирландской – ее горы не столь сильно разжигали ненасытные аппетиты колонизаторов, как плодородные равнины Зеленого острова. Хотя Шотландия и избежала массовых убийств и земельных конфискаций, в ней тоже установился режим национального гнета.

Символ страсти

События в Ирландии проиллюстрировали тенденцию, впоследствии многократно подтвержденную: нарождающуюся мировую империю Добра Домината, лишенную духа Христианства, ставшую слугой Больших Денег, интересовали только собственность и рабы. Отныне, как говорится, ничего личного – не дай вам Бог оказаться помехой на ее аристотелевом шляхе.

Страсть к обогащению была институализирована и в английской культуре. Характерна ремарка Михаила Швыдкого в одной из передач цикла «Культурная революция»: «Я писал диплом о забытой английской пьесе 1737 г. «Лондонский купец». Эта пьеса положила начало целому направлению британской драмы, которое называлось мещанская буржуазная драма. Ох, как они любили деньги, ох, как любили деньги. На этом (стоит) вся английская литература – Диккенса почитайте, Филдинга почитайте. Любили деньги, потому что в протестантской культуре это символ страсти». Деньги – символ страсти богоизбранной протестантской души, растворившейся в наркотической любви к ним.

Протекторат Оливера Кромвеля

Торжество революции, меж тем, продолжилось. Ответное брожение в массах и возможность народного восстания побудили Кромвеля к решительным действиям. Медлительность парламента становилась опасной, и Кромвель, сосредоточивший в своих руках огромную власть, разогнал 20 апреля 1653 г. Охвостье некогда знаменитого Долгого парламента. Долгий парламент, еще раз напомним, неустанно заседал с 1640 г., превратившись в Охвостье в 1648 г. Роспуск собрания, к тому времени уже полностью дискредитировавшего себя, справедливо ассоциируемого народом с ненавидимой им олигархией, не вызвал никаких протестов. Напротив, народ посочувствовал данному акту.

Роспуск парламента де-факто ликвидировал республику. Доминат, напуганный брожениями и опасавшийся за судьбу «нажитого непосильным трудом», на первых порах поддержал диктатуру Кромвеля. Одобренная 16 декабря 1653 г. Государственным советом конституция, вроде бы заботясь о разделении властей, на деле привела к сосредоточению всей полноты власти в руках лорд-протектора. Кромвель стал главнокомандующим армией и флотом, контролировал финансы и суд, руководил внешней политикой, а в перерывах между сессиями парламента издавал имевшие силу закона ордонансы. В 1654 г. он подписал уже упоминавшийся выше ордонанс об объединении Шотландии и Ирландии с Англией, тем самым ликвидировал суверенитет Шотландии. Стратегически важным установлением протектора в интересах Домината стало позволение евреям селиться в Англии, которых оттуда изгнал Эдуард I, король Англии с 1272 по 1307 годы.

Третьего сентября 1654 г. Кромвель созвал свой первый парламент. Он вполне обошелся бы и без него, если бы не зияющая финансовая дыра, которую проделало содержание 60-тысячной регулярной армии – главной опоры протектората. Ее не смогли закрыть все утвержденные Долгим парламентом налоги и акцизы. В 1654 г. при доходной части бюджета в 1 500 000 фунтов, дефицит составил более 500 000. В парламент прошло много республиканцев, начавших опасаться неограниченной власти Кромвеля. Они озвучили сомнение в закрепленных новой конституцией полномочиях протектора. Кромвелю не помогло даже исключение более ста депутатов, не подписавших заявление о признании текущего политического порядка. В январе 1655 г. парламент, получивший название Малого, был распущен, после чего Кромвель ввел военную диктатуру. Уже летом страна была разделена на 11 военно-административных округов, во главе которых поставили генерал-майоров, каждый из которых был протектором в миниатюре. В их ведение передавалось абсолютно все – от командования милицией и сбора налогов до надзора за нравственностью.

Изящный конец протектората

Самое время определиться с термином диктатура: диктатура – такой формат административной власти, при котором возможности Больших Денег влиять на принимаемые властью решения существенно ограничены, что несовместимо с доминированием олигархии, превращая ее «всего лишь» в очень богатых граждан. А это не что иное, как преступление против человечества, за которое, как известно, Доминат безжалостно карает.

Диктатура в итоге не устроила Доминат куда больше, чем вариант отстраненной от финансовых потоков монархии, лишенной опоры на намеренно разрушенную церковь, а с нею и на народ, потому бессильной. С таким могущественным противником повсеместный рост сопротивления протекторату по всей стране был обеспечен. В сентябре 1656 г. безденежье вынудило Кромвеля созвать второй парламент. Несмотря на то, что генерал-майоры контролировали выборы депутатов, первым актом парламента стала отмена их режима. В марте 1657 г. парламент проголосовал так называемую Смиренную петицию, в которой просил Кромвеля принять титул короля, аргументируя предложение тем, что «титул протектора совершенно неизвестен английскому праву, в то время как сан короля существовал в течение многих столетий». Запели соловьи. Логика «просьбы» была очевидной – вернуться к варианту верховной власти, целиком зависящей от парламента, к тому же кастрированной революцией. Под нее были готовы и законодательная база, и стереотипы ее восприятия демосом. При поддержке генералитета, не желавшего возвращать власть денежным мешкам, Кромвель отказался от королевского титула.

Тогда Доминат решил рубить хвост по частям реставрировать монархию постепенно: как бы демонстрируя протектору лояльность, парламент придал его власти королевский характер – объявил титул протектора наследственным. Однако при всей наигранной лояльности парламент отказался делать главное, ради чего был созван – вотировать новые налоги. Зато с удовольствием занялся троллингом спором о правомочиях верхней палаты. Весной 1658 г. Кромвель распускает парламент.

Расчет с дарением Кромвелю наследственного титула был тонким. Это король, опирающийся на многовековую паутину социальных связей и традицию восприятия власти, может сохранить ее, будучи слабым. Схватившийся же с Доминатом Диктатор, априори лишенный поддержки паутины устоявшихся социальных связей, в состоянии сохранить власть, только будучи очень сильным. Но отныне передача титула протектора, опираясь на принцип выбора заведомо сильного лидера, стала невозможной. Оставалось умереть Кромвеля, чтобы титул протектора, согласно закону, автоматически унаследовал его лишенный лидерских качеств сын. Перехватить же власть у муляжа диктатора не составляло труда. И что, собственно, характерно, Оливер Кромвель, не успев насладиться «подарком» парламента, уже через несколько месяцев 3 сентября 1658 г. умирает. То ли от малярии, то ли будучи отравленным. Воистину, бойтесь данайцев, дары приносящих.

Радость печаль была велика. Хотя за Кромвелем осталась абсолютно пустая казна, похоронили его с необычайной пышностью. Кредиторы, следует признать, на торжественную церемонию не поскупились – порвали два баяна одолжили на похороны диктатора 80 тыс. фунтов, т.е. примерно 5% годового бюджета страны. Кромвеля упокоили в Вестминстерском аббатстве рядом с королями, законодателями и великими воинами, принесшими Англии славу.

Согласно закону следующим протектором провозгласили Ричарда Оливеровича Кромвеля, личность заведомо слабую. Созванный им парламент тут же принялся за демонтаж протектората – попытался восстановить парламентскую республику и в первую очередь поставить под свой контроль армию. Генералы воспротивилась и потребовали от протектора распустить парламент, что слабому Ричарду сделать удалось. Он, как то и знал Доминат, оказался не ферзем, а пешкой, бесполезной тем и другим. 25 мая 1659 г. Ричард Кромвель подал в отставку.  А в октябре генерал Джон Ламберт разогнал парламент силой, после чего ввел в Англии уже настоящую диктатуру, без всяких парламентов. Это стало концом освящаемого законом протектората.

Реставрация монархии

Что характерно, в стране тут же активизировались роялисты, которых поддержали пресвитериане. Первые мятежи армия успешно подавила, но назревший конфликт совершил неожиданный зигзаг. Некто шепнул на ухо командующему шотландским гарнизоном генералу Джорджу Монку, чтобы он не признавал диктатуру и двинул свои войска из Шотландии в Лондон, что тот и сделал. Злые языки утверждают, что выполнял волю крупной буржуазии и нового дворянства, разбогатевших в революцию. Выступившая против него армия Джона Ламберта по большей части дезертировала – против энергии Больших Денег бессильны и короли, и генералы. Диктатор бежал в Лондон. Вслед за ним туда беспрепятственно вступил Джордж Монк.

Джона Ламберта арестовали и заключили в Тауэр, а герой Монк созвал парламент, который признал недействительными все принятые после 1648 г. правовые акты (все законотворчество в годы без монархии), и назначил выборы нового учредительного парламента – конвента. Большинство в нем ожидаемо получили пресвитериане и роялисты, проголосовавшие за восстановление монархии. По их поручению генерал Монк вступил в переговоры с предусмотрительно сохраненным в Голландии принцем Карлом, сыном Карла I.

Королю предложили вернуться в Англию, на договорных условиях, согласованных в Бредской декларации. От Карла добились: 1) амнистии революционерам, 2) подтверждения свободы религии, 3) передачу в ведение парламента всех дел по свершенным в период революции спорным пожалованиям и обретениям имущества, 4) подтверждения прав и привилегий парламента, в том числе права утверждать налоги, 5) признания приоритета парламента в спорных вопросах. Еще короля лишили права на постоянное войско, за исключением дворцовой охраны. Без своих земель, конфискованных и распроданных в революцию, монарх попадал в полную финансовую зависимость от парламента, назначавшего ему по так называемому цивильному листу определенную сумму на содержание двора.

Двадцать пятого апреля конвент официально пригласил Карла занять престол: монархический лев, у которого вырвали когти и зубы, более не пугал сообщество гиен и шакалов. В день своего тридцатилетия 29 мая 1660 г. Карл II триумфально вернулся в Лондон, где и был провозглашён королем.

Англию, Шотландию и Ирландию, которые после отмены законов Кромвеля вернули себе статус суверенных королевств, вновь объединяла личная уния короля.

Месть Кромвелю

Карл II не простил казни отца. Оставшиеся в живых цареубийцы были преданы суду, многих казнили. Но это цветочки. 30 января 1661 г., аккурат в годовщину казни Карла I, из могилы был извлечен прах Кромвеля. Его труп прошел через процедуру повешения на виселице для уголовников, после чего цареубийцу четвертовали. Туловище зарыли прямо под виселицей, а голову, насаженную на копье, выставили на обозрение у Вестминстерского дворца. Та же участь постигла прах Айртона, зятя Кромвеля, Прайда и Бредшоу. Голова некогда грозного лорда-протектора 25 лет проторчала на стене, насаженная на дубовую пику, после чего была утеряна (можно охарактеризовать и как украдена). Совершив длительное и унизительное странствование по свету, не делающее чести виду Homo, она только в 1960 г. была непублично захоронена в часовне одного из колледжей в графстве Кембридж.

В «плясках» с трупами просматривается симптоматика. В 1617 г. в Париже вырыли, протащили через город к памятнику Генриху IV, разрубили, поджарили, и, вероятно, съели свежезахороненный труп Кончино Кончини. В Лондоне вырыли и «казнили» трупы цареубийц, поглумившись над ними. Похоже, что практика личной трактовки христианских ценностей и заповедей, чего так упорно добивались реформаторы, а также упорная работа «шарли эбдо» существенно раздвинули Европе окно возможного и допустимого. Она и поныне остается в «лидерах».

Дежа вю

Отшумевший, казалось, в прошлые века протестантизм, никуда не исчез. Сейчас он представлен радикальным Исламом. Дежа вю полное: выступающие за «истинную» веру новые протестанты ведут, как и тогда, войну с «неправедным» Христианством Исламом, не щадя ничьих животов, разрушая монолитное тело церкви, храмы и символы веры, расчленяя живые ткани социумов. В Исламе началась своя Тридцатилетняя война. Как и тогда, на протестантов изливаются неведомо откуда потоки Больших Денег, которые сейчас, как известно, без соизволения Домината по Миру не ходят. Разница лишь в костюмах, интерьерах, другом составе Лютеров и Кальвинов.

Что, собственно, характерно, и у того, и у этого протестантизма общий заказчик. Только использует он их в разных целях: тогда для восхождения во власть, сейчас для ее удержания. Вынут из ножен старый меч, но не взыщите: Доминат не может не исполнить свою миссию Дьявола – отскрести с глубин души Человека все то, что в них таится, и предъявить ему, дабы ужаснулся. Многие пугаются и бросаются под крыло всемогущего Домината или записываются в его верные слуги, чего тот и добивается, не догадываясь вычистить у себя внутри.

Заключение

Дойдя до царствования Карла II, мы синхронизировали изложение истории трех ведущих субъектов ключевой драмы XVII века – Голландии, Франции и Британии. Как это и присуще драме, ее развязка – бросок в Англию – будет короче предваряющего действия. О нем в следующей части.

Мы завершили знакомство с процедурными нюансами и Реформации, и английской буржуазной революции, на которых Доминат обкатал технологию всех будущих революций. Нюансы технологии обобщены в заметке Нагрев лохоса. Заодно в ней коснемся и примечательной процедуры выборов дожа Венеции. Очень уж уникальна их витиеватость, вытекающая из рефлексии Доминатом способности парламентов противостоять подкупу. Свои выводы Доминат положил затем в целеполагание революций, читай в стратегию восхождения к глобальной власти. Надеюсь, будет интересно.

Июль 2015

А. Оноприенко 

  


17.09.2014 Soft Power — мягкая сила «made in USA»

 

Хочу попробовать внести некоторую ясность в эту больную тему. Начну с личного опыта. Была весна 1998 года, в Словакии шла полным ходом подготовка к одной из первых „цветных“ революций в Восточной Европе, но об этом тогда никто не знал. США готовили большую войну на Балканах, об этом тоже никто не знал. США нужны были гарантии пролета через воздушное пространство Словакии, где у власти был упрямый и „прорусский“ премьер Владимир Мечар, пользовавшийся массовой поддержкой населения. Мечар мешал, Мечара решено было сменить, и под до боли знакомым американским слоганом „Мы хотим перемен“ послом США в Словакии была собрана и построена в боевой порядок антимечаровская коалиция.

Я был в то время главным редактором одного общественно-политического еженедельника. Ко мне вдруг обратился американский дипломат, второе или третье лицо посольства, с неожиданным предложением.

 - А почему бы Вам не создать неправительственную организацию?

- А что это такое? – поинтересовался я.
- Как, вы не знаете? – удивился американец. – Все знают, а вы нет!

 Я признался в своем невежестве и выслушал лекцию длиной в четверть часа. Ее суть: если я создам новую неправительственную организацию, которая так или иначе будет ангажирована против Мечара, то посольство США предлагает деньги.

 Я был удивлен, но не отказался сразу. Мечара я в то время критиковал открыто и последовательно – не за прорусскость, а за политический утопизм. Причем, как показало время, критика была вполне обоснованной. Но деньги за такого рода творчество мне никто никогда не предлагал. Я был сам издателем своих книг, остаюсь им по сей день.

 Через два дня американец появился с кипой бумаг весом килограмма в полтора и с предложением их заполнить. Заметив, что я не склонен этого делать, американец сказал, что мне помогут его сотрудники. Надо просто зайти в посольство. После чего я засунул бумаги в самый нижний ящик стола и забыл об этом.

Но ненадолго. Антимечаровскую кампанию в Словакии 1998 года тогда никто не воспринимал как цветную революцию. Никаких майданов не было, была просто политическая кампания всех, объединившихся против одного – популярного Мечара. Но за кампанией стояли США со всем своим мягким влиянием в кулаке. И шансов у Мечара не было.

 

Суть Soft Power
Это не мягкая сила.
И тем более не мягкая власть.
Это американская технология взятия власти в чужой стране и ее передачи нужным в данный момент людям. Технология переворотов.

 Технология ненасильственная – и это главное, что отличает Soft Power от революции со штурмом Зимнего дворца.

 Технология Soft Power не берет власть, чтобы ее удерживать или, не дай бог, что-то реформировать. Хотя слово „реформа“ многие годы было священным заклинанием во всех посткоммунистических странах, Россию не исключая.

 Soft Power используется для того, чтобы, взяв власть ненадолго, забрать собственность надолго, а еще лучше навсегда. Слово „ограбить“ звучит неделикатно, но точно описывает суть процесса.

После свержения Мечара в 1998 году, который хотя и выиграл выборы, но ему не дали сформировать правительство, в рекордные сроки в руки США были переданы все стратегические предприятия Словакии, которые США интересовали. Прежде всего металлургический комбинат ВСЖ в городе Кошице, смешавший карты в игре за европейские рынки. Комбинат отдали концерну US Steel.

 Кроме отъема собственности, с помощью Soft Power добиваются и других результатов – как правило, стратегического значения. Нужна, например, военная база – и в Средней Азии начинают вдруг бороться за свободу; нужно контролировать транзит нефти и газа – и за свободу будут бороться то Кавказ, то Турция, то Греция. Бороться будут все – Soft Power умеет привлекать массы к борьбе за американские ценности.

 

Механизм работы Soft Power: последовательность шагов
Сначала Soft Power ищет и находит среди местных „элит“ – агентов влияния. Не шпионов, не разведчиков, а проводников своей воли. Это главный и решающий шаг.

Без Горбачева и Ельцина проамериканская России 1991 – 1999 годов не могла бы состояться. Если местные элиты скудны, агентов влияния завозят прямо из США – благо в Америке все эмигранты. И если вдруг срочно нужен новый президент в Афганистане или Латвии, или перспективному украинскому банкиру Ющенко нужна правильная жена, Америка без труда находит нужные кадры в своих закромах.

Следующий и не менее важный шаг – ставятся под контроль СМИ. В маленьких странах просто покупаются и не только работают на Soft Power, но еще и приносят доход.

 В поставленных под контроль СМИ воспитываются лояльные Soft Power журналистские пулы. Как правило, берутся совсем молодые люди, почти дети – и их обучают нескольким нехитрым приемам для обслуживания медийных потребностей Soft Power.

Создается сеть неправительственных организаций и фондов. Ее главный смысл – готовить кадры для Soft Power.

 

Механизм Soft Power: финансирование
Америка как никто умеет с большой помпой рекламировать свою финансовую щедрость в вопросах Soft Power – но это наглый и очень успешный пиар.

 

Когда-то был умный лозунг: „Дело спасения утопающих есть дело рук самих утопающих“.
Применительно к Soft Power этот лозунг прозвучит так: „Утопление плавающих осуществляется за счет самих будущих утопленников. Со стопроцентной предоплатой“.

 Soft Power это всегда и везде безумно прибыльное предприятие. Агентов влияния США, как правило, покупают просто за обещания или за мелочь на карманные расходы. Когда Soft Power торжествует и ограбление свершается, агентам влияния могут снова бросить что-нибудь на чай. Конечно, мелочь – понятие относительное. В масштабах России или даже Украины эта мелочь на карманные расходы ющенок или каспаровых обычным людям мелочью не кажется. Но в масштабах приобретений США это ничтожные расходы. Причем часто и для этих мизерных трат Soft Power находит какого-нибудь толстосума, который прибежит с наворованными деньгами и попросит убежища. Если толстосум принесет достаточно много денег, он убежище получит, но его могут еще попросить: а вот помогите, поддержите ростки свободы в далеком Тибете, или хотя бы в Монголии.

 Единственное, на чем Soft Power никогда не экономила – это научная разработка технологий переворотов и их информационная и медийная поддержка. Для этого в США созданы тысячи институтов самого разного уровня, созданы уже десятилетия назад и постоянно создаются новые.

 

Почему у России нет Soft Power
Потому же, почему на Магадане не цветет дерево манго. Другие условия.
Еще потому, что Soft Power нет ни у кого в мире, кроме США. Это американское изобретение, ноу-хау, не такое масштабное, как нью-йорская биржа, но тоже важное.

 Потому что на создание Soft Power как глобально действующей системы переворотов, по воле США меняющей власть там, где решат американские стратеги, ушли десятилетия напряженного умственного и творческого труда тысяч специалистов. Которые, и это надо еще раз подчеркнуть, в США реально были – это действительно цивилизация эмигрантов, которая в рамках Soft Power эффективно использует плюсы своей эмигрантской природы.

 Еще потому, что в Soft Power воплощен чисто торговый подход, простой и доступный даже самому тупому, а значит эффективный. Другие же народы и цивилизации, пытаясь влиять за своими границами в свою пользу, смешивают в кучу деньги, власть, традиции, мораль, эмоции, предрассудки. Мешают божий дар с яичницей. А вот Soft Power – это только яичница. Причем из яиц клиента, но так, чтобы клиент этого не замечал.

И получается как на Украине, где Россия довлиялась до того, что Украина всерьез заявляет о стремлении в НАТО. Почему так неуспешно выглядело еще до недавнего времени русское влияние на Украине – и так победоносно смотрелась американская Soft Power в дни расцвета оранжевого майдана?

Причин много, но главная в том, что украинские элиты оказались абсолютно дезориентированы по отношению к России. Кто сегодня на Украине прорусский политик? Правильный ответ звучал бы: да мы все прорусские! Но такого ответа нет и в помине. Есть колеблющаяся в режиме 50 герц правящая верхушка, которая сама безнадежно запуталась в том, что для нее, верхушки, выгоднее – быть прорусской или проевропейской. Или проамериканской. Или сориентироваться на могучую Грузию с ее президентом-триумфатором.

Россия сложная цивилизация – а Soft Power простой продукт для простых, который успешно работает, в том числе и в суровых русских условиях.

 

Исторические перспективы Soft Power
Есть основания подозревать и надеяться, что эпоха Soft Power клонится к закату. Это не значит, что станет лучше. Но может появиться что-то новое и не обязательно американского происхождения.
Soft Power есть продукт мира денег, который тоже на закате. Если упрощенно, Soft Power, как и многие другие американские продукты, оперирует с деньгами и на основе денег.
Их, денег, скоро не будет. В том виде, в каком мы все их, деньги, знаем. Это значит покупать будет не на что – ни агентов влияния, ни СМИ.

И все же это более или менее отдаленное будущее.

А что делать с Soft Power сегодня, пока это еще есть и много? Что делать России?
Попытки создать свою Soft Power в России есть и усиливаются. И само по себе это хорошо. И некоторые результаты уже видны на постсоветском пространстве.
Поэтому России нужно Soft Power изучать, пока старушка еще жива и много рассказывает. Выбирать что-то полезное, важное для себя, для будущего.
Россия и русские умеют учиться и изобретать. Феномен Soft Power это оружие противника, которое есть прежде всего предмет для изучения.

Чтобы подражать, повторять, создавать новое. Но не Soft Power „made in USA“. У России другие традиции, Россия умела и умеет строить долговременные отношения с вождями множества народов, Россию населяющих. И хотя демократическая алчность русской элиты остается мощным фактором, России не нужно „покупать“ лояльность союзников и вассалов „хотя бы на полгода, чтобы хватило времени приватизировать газопровод“.
Россия не грабит, Россия берет, опираясь на реальную силу, а не зеленые нули.
У России и русских доминирует и будет доминировать другой вопрос: „Мужик, скажи, ты чей? Наш или не наш?“
Кто сказал, что это неправильно?

Хелемендик С.

http://expert.ru/2009/02/6/Soft_Power/

cont.ws

  

 


 

02.12.2013 «Мягкая сила», сетеоцентричные войны и национальная безопасность России 

 

Монография М.М. Лагутина и А.М.Богачева

«Прощай Америка, где я не был никогда»

И. Кормильцев

«Кажется,  можно заниматься с помощью одного лишь интеллекта любой наукой, кроме психологии…именно благодаря «аффекту» субъект становится сопричастным реальности…бессознательного боится гораздо большее количество людей, чем это можно было бы ожидать…» 

Юнг К.Г.

 

 


Введение

Сегодня в  российских политических кругах много говорят о феномене так называемой  «мягкой силы» (soft power). Однако, на наш взгляд, до сих пор существует определенный недостаток в научном понимании «мягкой силы», рассматриваемой  в контексте  национальной культуры (цивилизации) России.  Такой недостаток, помимо потребности в непосредственно научном исследовании, связан и с проигрышем  в области собственно «мягкой силы», ведь ее понимание и применение в свою очередь представляет собой «мягкое» влияние, влекущее серьезные последствия. Другими словами, само исследование в сфере мягкой силы — это уже использование «мягкой силы». Именно поэтому так важно изучить ее именно в нашей, российской, системе координат, делая это, тем не менее, максимально объективно. Настоящая работа призвана внести посильный вклад в такое исследование.

В общем, подразумевается, что концепция «мягкой силы» подразумевает формирование привлекательной власти или любой политической силы (включая и оппозицию), которая способна влиять на поведение, вынуждая массы предпринимать выгодные актору «мягкой силы» действия. Власть «soft power» основана, прежде всего, не на аргументах разума, а на силе «информации и образов», на влиянии «смыслов».

«Мягкая сила» позволяет выстраивать систему конструирования и интерпретации реальности при опоре на базовые, «архетипические» модели восприятия бытия, характеризующиеся такими полюсами, так «добро и зло», «прекрасное и ужасное», «правда и ложь».

 В своей статье «Железная хватка «мягкой силы». Новые технологии социальной инженерии в действии» (журнал «Однако» от 25.02.2013) доктор политических наук Елена Пономарева утверждает: «Именно проводники «мягкой силы» определяют, что есть «хорошо» или «справедливо», какая страна становится «изгоем» или образцом демократической трансформации, подвигая тем самым остальных участников политического процесса согласиться с этой интерпретацией в обмен на поддержку со стороны субъекта soft power”.

 


Мягкая сила и психоанализ: истоки и современность. Дж. Най и его мягкая сила

 

Западная концепция «мягкой силы» была разработана в 1990 году профессором, доктором наук и преподавателем Гарварда Джорджем Сэмуэлем Наем. В 2004 году Дж Най опубликовал свой фундаментальный труд «Soft Power. The Means to success on world politics»  («Мягкая сила - средства достижения успеха в мировой политике»). В этой работе Д. Най пишет о том, что человек как существо психическое живет в трех измерениях: реальном, информационном и символическом. Най привязывает схемы информационного и психологического воздействия на человека, корректирующие  его образно-символическое мышление, к новым технологиям и средствам коммуникации. В современном мире коммуникативные сетевые структуры, особенно структуры Интернета, оказывают крайне мощное воздействие на человеческие сознание и бессознательное, «присваивая» («обозначая») значимость тем или иным реальным («обозначаемым») событиям.

Отметим здесь, что концепция Ная имеет явное сходство с известной  психоаналитическим концепцией Ж.Лакана: «…Структура человеческой психики у Лакана выглядит как сфера сложного и противоречивого взаимодействия трех составляющих: Воображаемого, Символического и Реального. <…> В самом общем плане Воображаемое — это тот комплекс иллюзорных представлений, который человек создает сам о себе и который играет важную роль его психической защиты, или, вернее, самозащиты. Символическое — сфера социальных и культурных норм и представлений, которые индивид усваивает в основном бессознательно, чтобы иметь возможность нормально существовать в данном ему обществе. Наконец, Реальное — самая проблематичная категория Лакана — это та сфера биологически порождаемых и психически сублимируемых потребностей и импульсов, которые не даны сознанию индивида в сколь либо доступной для него рационализированной форме» (Философский словарь, http://www.philosophydic.ru/psixicheskie-instancii-voobrazhaemoe-simvolicheskoe-realnoe). Из вышесказанного очевидно, что для формирования рациональной позиции человека, необходимо воздействовать на его воображаемую сферу через те или иные символико-смысловые системы, что, собственно, и предлагает Най.  К достоинствам и, что даже более важно, недостаткам концепции Лакана мы еще вернемся, а пока вновь обратимся к трудам Ная.

Д. Най утверждает, что важнейшим инструментом «мягкой силы» являются: научные и культурные взаимодействия крупного международного актора. с объектами манипуляции; влияние на систему высшего образования и на развитие  общественных наук, в основную задачу которых входят конструирование теоретической и технологической базы образов и смыслов, отвечающей интересам проводника «мягкой силы» и позволяющим ему выстраивать тот или иной образ реальности. Используя данные инструменты, субъект «мягкой силы» формирует «определенное мировоззрение» среди различных специальных категорий, таких как студенты, бизнесмены, чиновники, ученые. В статье «Почему они не останавливаются» (журнал «Однако» от 15.04.2013) пишет: «Митта Спенсер, издатель Peace Magazine”, утверждала, что решающую роль в демонтаже СССР сыграли не «звездные войны» , истощившие советский бюджет, а диалог американских и советских ученых в рамках Пагоушской конференции. «Считается, - писала она, что иностранное влияние обычно осуществляется через правительственную бюрократию  Но это не совсем точно: даже когда важные идеи передаются в рамках уполномоченных государственных институтов, реальное влияние  реализуется посредством личных отношений в социальных сетях ( by personal relationships in social networks). Кроме того, встречи глаза в глаза, язык тела и другие невербальные средства переводят письменный материал в более точный когнитивный контекст...»

Другим важным фактором «мягкой силы» является взаимодействие актора, ее применяющего, с неправительственными общественными организациями (НПО) на территории субъекта манипуляции.

Многочисленные НПО  оказывают эффективное воздействие на общественное мнение  по многовекторным направлениям «атаки» субъекта (технология «темного роя»).

В упомянутой нами ранее статье «Железная хватка «мягкой силы» Елена Пономарева пишет: «Soft power использует весь спектр культурных, информационных, разведывательных, сетевых, психологических и иных технологий. Все это в комплексе позволяет согласиться с мнением немецкого издателя Й. Йоффе относительно «мягкой силы» Америки, которая «даже более значима, чем её экономическая или военная мощь». Американская культура, будь она низкого или высокого уровня, проникает повсюду с интенсивностью, которая наблюдалась только во времена Римской Империи...»

Д. Най добился больших успехов в практическом применении «мягкой силы» со стороны «умной власти» из Вашингтона. Среди этих успехов - «цветные революции» на Ближнем Востоке, беспорядки в Турции, военный конфликт в Сирии. В данном контексте большой интерес вызывает статья видного сотрудника РЭНД-корпорации  Джона Аркиллы «Митт Ромни был прав», опубликованная в журнале Foreign Policy от 25.06.2013.

В названии материала намекает на предвыборные заявления Ромни, который утверждал, что для США врагом № 1 является именно Россия как страна, поддерживающая непокорные США силы. На Ближнем Востоке таковыми по Акрилле являются шииты. Аркилла пишет: «Мы будем поддерживать цели Аль-Каиды просто потому, что они против шиитов, против Асада, Ирана, шиитов в Багдаде». Популярный аналитик и блогер Анатолий «Эль-Мюрид» так комментирует данный посыл Аркиллы «Видимо, в тех или иных комбинациях  эта фраза будет повторяться разными авторами не раз и не два, пока американцы не усвоят: «шииты — это Гитлер сегодня. Несмотря на то, что блок шиитской оси еще не оформлен, Штаты уже создают понятийный аппарат и внедряют его в сознание».

Все это делается ради дальнейшего подрыва  геополитических позиций России на Ближнем Востоке. США важно не допустить цементирования союза России и Китая, с одной стороны, и шиитского мира, с другой. Именно поэтому Америка конструирует восприятие ближневосточного конфликта через межконфессиональную призму «шшиты против суннитов» («алавиты против суннитов») вместо «хаос против традиции» в полном соответствии с идеями Ная.

Итак, разработанная Д. Наем концепция «мягкой силы» служит сегодня основной технологической базой для развязывания сетевых пространственных ментально-образных войн.

 


 

Сетеоцентричные войны как современный метод стратегии и тактики ведения боевых операций.
Мягкая сила западной цивилизации в действии.

 

Что же теоретики и практики «мягкой силы» хотят от России и  в России? Несколько позже мы отметим на этот вопрос, а пока констатируем факт. в России, стране традиционной и консервативной  в своей культурной, цивилизационной основе, борьба в сфере «мягкой силы» ведется между национально-консервативным государственническим  движением, необходимо единым с движением социальной справедливости и практически лишенном реальных управленческих рычагов,  и либеральным движением, проникшим во все эшелоны российской власти и поддерживаемым заокеанским актором.

Борьба эта происходит на всем постсоветском пространстве, а не только в самой России. Надо учитывать, что, например, Центральная Азия выполняет роль «южного подбрюшья» России и является желанной целью для американцев и их союзников, активно  влияющих на нашу страну через данный регион. Оперативные игры западных спецслужб с радикальными исламистскими группировками на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и, особенно, на Северном Кавказе направлены на постоянное проецирование напряженности в жизненно важных для нас регионах, отторжение их населения от культурно-цивилизационного и, значит, гражданского поля России.

Следует отметить, что данные действия в том числе основываются на одном из современных направлений американской геополитики - «постгеополитике» или, если быть совсем точными, «критической геополитике».

Основателями концепции «критической геополитики» являются американские социологи Герард Туатайл (Тойл) и Джон Энтью.

Г.Туатайл следующим образом так описывает современный мир: «В глобальном обществе «Другого» просто не существует, и само стремление эту фигуру сконструировать коренится в устарелом понятии идентичности. «Другой» необходим, когда есть этот, т. е. «я сам» как строго определенная инстанция со своими границами, структурами и особенностями.  Но если отказаться от идентичности вообще, если размыть ее, если сделать ее игровой и переменчивой, как предполагает постмодернистская философия, мы вместе с этим утратим потребность в «Другом». При таком подходе Море размывает само себя и перестает быть отличным от Суши, которую «заливает»...»

Далее концепция «критической геополитики» формулирует необходимость сделать все противоречия современного мира внутренними проблемами глобального социума и научиться жить в расколотом состоянии. Это ключевое для «мягкой силы» и идеологии  Запада утверждение необходимо подвергнуть научному анализу.

 


 

Критическая геополитика, расколотая реальность и сравнительная концепция защитных механизмом психики

 

Существование в расколотом состоянии можно описать с позиции сравнительной теории защитных механизмов психики.

Что такое защитный механизм? Дадим для начала следующее определение: защитный механизм – это вызванная бессознательным психическим конфликтом (при условии, что разрешение данного конфликта блокируется страхом) бессознательная же попытка ухода от реальности с помощью того или иного варианта самообмана, попытка, нарушающая естественное функционирование человеческой психики и, в конечном счете, завершающаяся усилением конфликта.  Другими словами, защитный механизм – это бессознательная попытка адаптации и ухода от разрешения психического конфликта, причем попытка, построенная на самообмане и вызванная нарушением гармоничных взаимоотношений между сознанием и бессознательным, между «я» и Другим.

Важно еще раз подчеркнуть, что основой самообмана и нарушения целостности является именно страх и тревога, ибо страх и тревога уничтожает способность человека испытывать чувства и эмоции любви и радости.

Одним из самых распространенных вариантов самообмана является перенос наших собственных недостатков на Другого, что в психологической науке называется «проекцией». Этот самообман был описан в библейской притче о том, что мы лицемерно не замечаем бревно в своем глазу, но прекрасно видим соринку в глазах Другого. Работа этого механизма обеспечивает эмоциональное разрешение за счет бессознательного приписывания субъектом его собственных мыслей, переживаний, вытесненных мотивов и черт характера самого индивида другим людям. Отказ от ответственности, страх перед восприятием «тени» в себе очень часто приводит к поиску внешнего врага. Проекция является причиной множества войн, ссор и недоразумений. Борьба с проекцией возможна, если «каждый сможет увидеть собственную тень и начать единственно стоящую борьбу: борьбу против могучей части тени». («Борьба с тенью» К. Юнг http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/Yung/bor_ten.php). Отказ от ответственности может быть и внутренним. С позиций традиционного для России восприятия реальности предания человек, преодолевающий проекцию, сталкивается в своей психической реальности с психическими содержаниями, противоречащими внутреннему единству с Другим (разговору с Собеседником), то есть созидательной трансценденции.  Таким образом, проекция, равно как и другие защитные механизмы, источником  которой является неестественное внутреннее расщепление, с точки зрения  отечественной психологии должна устраняться вместе с причиной  расщепления (так в христианстве причиной расщепления является отсутствие любви). В рамках же психоаналитической психологии защитные механизмы рассматриваются как неотъемлемая часть психики, как основа человеческого «я» (эго). (В частности, проекция понимается психоаналитиками как единственный  способ познания.) В психоанализе нет понятия «чуждое побуждение», но есть понятие «враждебный интроект» (или «плохой объект»), который просто временно  не может быть включен в «целостную» психическую структуру (с помощью «зрелых защитных механизмов»). Для психоанализа защитный механизм расщепления, т.е. неспособность стремиться целостности, к ощущению единства себя и Другого, представляет собой препятствие на пути к «компромиссу» с влечением к смерти (в его внутренней и внешней формах), к формированию адаптивного эго, для которого «другие» являются лишь объектами, требующими учета интересов воспринимающего их эго.

Невозможность интегрировать деструктивные импульсы с «целостную» структуру личности с точки зрения психоанализа является «проекцией вовнутрь». С этой точки зрения становится понятным психоаналитическое определение защитного механизма: «Защитные механизмы личности - это бессознательные действия или противодействия или адаптивные способы переживания человека, направленные на защиту от тех опасностей и угроз, которым он подвергается со стороны окружающей его реальности и своего собственного внутреннего мира; также они позволяют осуществлять позитивную оценку собственного Я. Другими словами, это ответ психики на болезненные факторы. Защиты складываются индивидуально в процессе развития личности» (Краткий сихоаналитический словарь http://www.psychoanalyse.ru/idea/defence-mechanism.html). Отвергая психическую реальность со-бытия «субъекта» и «Другого» в противоречивом, но се же именно реальном единстве, психоаналитическое мировоззрение  работает на психологию «конечности» и, одновременно, «размывания» человеческой личности. Как писал Ж. Лакан: «Не остается иного господина, кроме абсолютного - смерти. Но чтобы увидеть это, рабу необходимо определённое время. Ведь он, как и все, рад быть рабом» (Ж. Лакан, Понятие анализа / Работы Фрейда по технике психоанализа» (http://www.libma.ru/psihologija/raboty_freida_po_tehnike_psihoanaliza/p23.php)..

Поэтому с позиций психоанализа расщепление «преодолевается» лишь еще сильным, расщеплением (основой «взрослого» эго). Именно данный  механизм и представляет собой основу американской мягкой силы! С позиций  же отечественной психологии расщепление является именно болезненным, неестественным  следствием «компромисса» с разрушительными влечениями, слабости перед ужасом, временной невозможности полноценно реализовать себя. Стало быть, в дискурсе традиционной для России психологии  говорить о расщеплении имеет смысл именно в рамках парадигмы веры в Целостность и Святое. Опять же, механизм расщепления был описан в библейской притче о доме, который был построен на двух основаниях. Действительно, нельзя усидеть на двух стульях. Проекция и расщепление тесно связаны с  другими защитными механизмами и являются их «основой».

Опишем еще два важных для понимания сущности «мягкой силы» защитных механизма, часто активизируемых акторами «мягкой силы» при воздействии на психическую реальность масс.  При бессознательном манипулировании другим человеком, так называемой «проективной идентификации, человек бессознательно манипулирует Другим, побуждает его следовать собственной порочной практике, вовлекаться в те же конфликты. Проективная идентификация – это такой защитный механизм, при котором человек бессознательно манипулирует другим, втягивая его в «игру» своих страхов и конфликтов. Проективная идентификация «сильна» тем, что использующий его человек действительно отождествляется с другим и чувствует его комплексы и проблемы, одновременно усиливая их и навязывая их же по механизму порочного круга.

Проективная идентификация является результатом проекции частей личности субъекта на Другого (или на объект, символизирующий Другого). Чаще всего проективная идентификация производится со «злым объектом», чтобы таким образом осуществить контроль над источником опасности. Но «злые» части психической реальности могут проецироваться и для того, чтобы избавиться от них или для того, чтобы посредством такой проекции напасть и разрушить объект. Феномен проективной идентификации описывается множеством психологов, говорящих о том, что мы вовлечены в матрицу бессознательных манипулятивных игр друг с другом, матрицу, которую мы сами же создаем и поддерживаем. И именно данный феномен активнейшим образом эксплуатируется при использовании мягкой силы, когда массе (толпе) навязывается образ врага, как правило, врага находящегося рядом (к этому влечет так называемый «нарциссизм малых различий»). Проективная идентификация является как бы ночным кошмаром наяву. Она — порочный круг, каждый поворот которого укрепляет самообманы и искажение реальности, усиливает конфликты, возникшие вследствие создания условий для «работы» проекции и расщепления. Один из результатов действия расщепления, проекции и проективной идентификации является принятие на себя «роли злодея» - «идентификация с агрессором». При запуске данного защитного механизма индивидуум, испытывающий страх, нередко неосознанный страх, перед зловещей фигурой (теми же США) сам «решает» стать злодеем и попадает в порочный круг разрушения. Идентификация с агрессором – это безосновательное уподобление угрожающему объекту, то есть тому, который вызывает страх и тревогу. Идентификация с агрессором подобно всем защитным механизмам функционирует бессознательно. А.Фрейд приводит такой пример перевоплощения в пугающую фигуру: маленькая девочка, боящаяся пройти сквозь зал, где, по ее мнению, находятся приведения, сама воображает себя привидением и в таком качестве проходит через страшное место. Испытывающие тревогу люди нередко совершают ужасающие нас вещи именно под влиянием идентификации с агрессором. На проекции, расщеплении и идентификации с агрессором строится тревога преследования (симптом паранойи). При жуткой тревоге преследования человек нередко пытается нанести «превентивный удар». Сумасшедший, проецируя образы инородных сущностей (патогенных комплексов, «плохих объектов») на других людей, свирепо атакует окружающих. Принятие на себя роли злодея — это оборотная сторона злокачественной апатии, оцепенения, своеобразного психологического анабиоза. Для того, чтобы лучше понять действие данного механизма (а, значит, и других, они  всегда  взаимосвязаны) рассмотрим рекламную стратегию фирмы «Теле -2» ,в начале двухтысячных ворвавшейся на внутрироссийский рынок сотовой связи. «Теле–2» тогда запустила целую серию плакатов, бессознательно «требующих» от адресатов свой рекламы либо испытать тревогу и справиться с ней здоровым способом, либо стать «одним целым» с агрессором (очевидно, что большинство российских граждан неосознано  «выбирало» второй вариант).

Вот примеры ранней рекламы «Теле -2»:

 

Через год-два после появления таких  рекламных  плакатов появились новые образцы психоаналитической работы под надписями «Нас уже миллион!», а также с приглашением вписаться в семью «мафиози» (то есть ставших сравнительно респектабельными  «бандитов из девяностых»):

 

 

 

 

Короче говоря, бедному российскому обывателю психологически нужно либо войти в «семью» и получить защиту «крутых», самому став частью «крутого» сообщества, членам которого можно все, в том числе «зазвонить» девушку, либо «ждать» крутых в «гости».

Мы привели характернейший пример применения «мягкой силы» (с полновесным американско-психоаналитическим содержанием) в коммерческой рекламе, причем в рекламе очень успешной с точки зрения результата, но крайне деструктивной с токи зрения влияния на психику, которая буквально «вбивается» этой рекламой в расщепленное состояние и закрепляется в нем.

Аналогичные механизмы столь же цинично и искусно используются и в политике.

Мы можем констатировать, что механизм идентификации с агрессором вместе с другими защитными механизмами  в полной мере задействуется во время «цветных революций», когда брат идет на брата, отождествляясь с внешним агрессором, усилия деструкцию в режиме проективной идентификации и расщепляя себя, чтобы не ощутить чувство вины или ужасающую тревогу. Подобного  рода примеры мы наблюдали и наблюдаем в Сербии, Сирии и многих других странах, насильно втаскиваемых в глобальный мир и принуждаемых к предательству самих себя.

Все это происходит в сетевом, много-многозначном режиме.

 


 

Концепция «сетевого сообщества»: Мануэль Кастельс

 

Понятие «сетевого сообщества» (network society) одним из первых ввел в обиход американский социолог Мануэдь Кастельс. По М. Кастельсу сеть — это динамичный социум, не имеющий константных структур и передающий по своим коммуникациям в ускоренном режиме массированные потоки информации.

Кастельс признает, что во время Карла Маркс и Макса Вебер  государство и, соответственно, бюрократия занимали  центральное место в понимании основ общественного порядка, однако в XXI веке на первое место выходят именно сети, регулируемые оперативно действующими акторами.

По мнению Кастельса развитие электронных коммуникационных сетей наряду с «культурной» и «социальной» революциями , начавшимися в 1960х годах, и глобальными изменениями в сфере экономики , являются движущей силой в современном обществе.

В своей книге «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» М. Кастельс пишет: «...Первый раз в истории базовой единицей экономической организации является не субъект, будь он индивидуальным (таким как предприниматель или предпринимательская семья) или коллективным (таким как класс капиталистов, корпорация, государство). Как я пытался показать, единица есть сеть, составленная из разнообразного множества субъектов и организаций, непосредственно модифицируемых по мере того, как сети приспосабливаются к поддерживающим их средам и рыночным структурам». [Мы видим, насколько близко это утверждение к метафоре «размывающего сушу моря», и должны отметить здесь, что само это высказывание, отражающее реальность, ее же и конструирует, навязывая нам дальнейшее погружение в постмодернистский дискурс. Прим. авторов] М. Кастельс продолжает «... новая пространственная форма, характерная для социальных практик, которые доминируют в сетевом обществе и формируют его — пространство потоков... Пространство потоков есть материальная организация социальных практик в распределенном времени, работающих через потоки... Под потоками я понимаю целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в эконмоических, политических и символических структурах общества...».

Очевидно, что концепция пространственных потоков, отрывающих от привычного географического и социального пространства тех, кто интегрируется в сеть, тесно перекликается и с концепцией “критической геополитики», и с концепцией “soft power”, а, в конечном счете, соответствует психоаналитической парадигме западной цивилизации.

М. Кастельс солидарен с Д. Наем в выводах о непрерывности связей информационных сетей с пространством, в том числе пространством психической реальности.

По Кастельсу беспрерывная информационная связь работает на нескольких уровнях.

Во-первых, важно на территории какого политического, экономического, общественного образования физически находятся обеспечивающие связь серверы.

В-вторых, стратегия поведения в информационной среде отражает паттерны ментального воздействия, принятого в конкретном, качественно характеризуемом общественном пространстве.

В-третьих, существует разница в уровне «информационной власти» рядовых пользователей сети и представителей крупных государств а, если быть точнее, одного государства - США. Дело в том, стратегия развития сети, регистрация доменных имен, разработка сетевых протоколов остаются строго централизованными.

По сути дела, на них сегодня влияет только один политический актор — Соединенные Штаты.

Данное преимущество позволяет Америке наращивать свой потенциал для проведения так называемых Operations Other Than Wars  - OOTW(«Операции иные, чем война»).

Практическое применение сетевых технологий для обеспечения глобального лидерства США в мире стали прорабатывать с конца 70х годов в Пентагоне, АНБ (Агентстве Национальной Безопасности), ЦРУ (Центральном Разделывательном Управлении), РУМО (Разведывательном Управлении Министерства Обороны), Государственном Департаменте и таких аналитических организациях, как РЭНД-Корпорация [отметим, что именно в этом направлении СССР практически не развивался].

Выкристаллизовавшаяся в результате этих и других усилий  концепция М. Кастельса позволила американским ученым осмыслить и создать технологии «сетевых войн».

 


 

«Система систем» Уильяма Оуэнса и другие наработки Пентагона

 

Одним из разработчиков «системы систем» сетевого боевого применения стала команда американского адмирала Уильяма Оуэнса (У. Оуэнс входил в руководство Комитета Начальников Объединенных Штабов Вооруженных Сил США).

Коллектив У. Оуэнса к 2001 году смоделировал сетевую систему «Полноспектрового доминирования» (Full Spectrum Dominance). Основной смысл данной концепции заключается в следующем. Для успешного проведения операции с целью уничтожения потенциального противника в любом регионе мира необходимо добиться тотального превосходства над врагом в информационной среде. Речь идет о превосходстве во всех направлениях (от разведки до кампании в прессе, активности в Интернет-пространстве). Обеспечение стратегического преимущества идет через такую систему:а)  военно-промышленный комплекс -системы космической разведки — спутниковая группировка — сеть командных пунктов и структур обработки информации  - коммуникационные системы, доводящие команды до различных родов войск (ВВС, ВМС, ракетных войск, сухопутных сил и различных подразделений спецназа); б) комплекс информационно-пропагандистских действий на территории потенциального противника.

Ранее в 1993 году Дэвид Ронфельд и уже упомянутый нами  Джон Аркилла из РЭНД-Копрорации предложили иную модель сетевой войны, сделав акцент на использование социальных сетей и дезинтеграционных сообществ. В своей книге «Подготовка к конфликтам в информационную эпоху» Д. Ронфельд и Д. Аркилла утверждают, что в новом постмодернистском обществе власть переходит от вертикально-бюрократической системы времен индустриального модерна XX столетия к новым действующим структурам: транснациональным корпорациям (ТНК); социально-политическим движениям; криминальным и террористическим группировкам, наркокартелям и т. д. 

Д. Ронфельд и Д. Аркилла выстроили новую технологию конфликта: атакующая сторона действует по принципу «роения», а не «массированности», как то было раньше.

«Роение» размывает хронологические и физические рамки границ конфликта. (Не ясно, когда он начинается, кто и насколько сильно в него вовлечен. В качестве акторов сетевых войн могут использоваться третьи лица — от небольших организаций до отдельных государств).

Принципы «рассеяности» и «роения» (так похожие на принципы эриксоновского гипноза) по Д. Ронфельду и Д. Аркилле достигаются благодаря правильному проектированию и использованию форм коммуникаций и информационных технологий, вроде бы не связанных друг с другом фондов,  общественных организаций, социально-политических движений, спецслужб, преступных группировок, масс-медиа, интернет-сайтов, боевых террористических групп, финансовых структур и т. д.

Все это приводит к созданию новых метагрупповых сетей, действующих именно по принципу атакующего «пчелиного роя». При этом внутри сети распределение обязанностей облегчено сведением бюрократической вертикали к минимуму.

Одни части сети заняты финансами, другие — информационными операциями, третьи — безопасностью и т. д.

При ведении сетевых войн различные акторы конфликтов становятся неясными и сосредоточенными. Сама война заполняет все пространство и идет везде: в политике, культуре, экономике, технологии, на улицах городов, в идеологии.

В сетевых войнах применяется обширный арсенал средств воздействия на противника: от диверсионно-террористической активности до информационно- пропагандистских атак.

В книге «Сети и сетевые войны: будущее террора, преступления и вооруженной борьбы»  Ронфельд и Аркилла делают следующий вывод: основой сетевых войн сегодня становится бурно разрастающийся третий социальный сектор самоуправляемых, частных, неправительственных организаций (nongovernmental organizations – NGO). Эти организации связаны в единую «рояющуюся» сеть. Данные выводы полностью совпадают с исследованиями Д. Ная. Най тоже утверждал что НПО (NGO) не ставят между собой задач по прямому, «линейному» управлению объектом воздействия через властную вертикаль, которая оказывается под контролем через  многовекторные атаки извне, а, затем, и внутри. Так создаются предпосылки для «асоциальной революции», исходящей как бы от частных действующих лиц. Все эти концепции  максимально активно претворяются в жизнь и на постсоветском пространстве.

С середины 1990х годов офисом реформирования Вооруженных сил Секретаря Обороны (Office Force Transfomation) США была разработана концепция «Новой теории ведения войн» (Emerging theory of War). Данной проблематикой занимался коллектив вице-адмирала Артура К. Сибровски и аналитика Джона Гарстка.

Основы данной концепции были обобщены в документе «Внедрение сетецентричного военного искусства» (The Implementation of Network – Centric Warfare). По мнению авторов этого документа «сеть» (сетецентризм) формирует новое информационное пространство, в котором разворачиваются основные стратегические операции как разведывательного, военного характера, так и их медийное, дипломатическое, экономическое, техническое обеспечение. По этой линии коллективы У. Оуэнса и Сибровски практически солидарны друг с другом в выводах и предложениях. В обоих случаях высшие чины и аналитики Пентагона выстраивают следующую технологическую цепочку: боевые единицы-системы связи-информационное обеспечение операции-формирование общественного мнения-дипломатические шаги-социальные процессы-разведка и контрразведка-этнопсихология-религиозная  коллективная психология-экономическое обеспечение-влияние через научные круги-внедрение особых технических инноваций.

Элементы данной цепочки видятся как «реперные точки» (точки дальнейшего развития) единой сети. Регулярная армия, все виды разведок, технические открытия, высокие технологии, журналистика и дипломатия, экономические процессы и социальные трансформации, гражданское население и кадровые военные, регулярные части и слабо оформленные группы — все это интегрируется в единую сеть, по которой циркулирует информация.

Наличие сетевых технологий в арсеналах ВС и спецслужб американской империи позволяют США проводить «Операции Базовых Эффектов» («Effects-Based Operations”) в любой точке земного шара. Концепцию ОБЭ детально разработал Эдвард Смит (Edward А.Smith).

ОБЭ предназначена для установления полного и абсолютного контроля над всеми участниками актуальных или возможных боевых действий с помощью тотального манипулирования всеми потенциальными участниками конфликта (Smith E.A. Effects Based Operations Applying Network. Centric Warfare in Peace, Crisis and War).

ОБЭ призвана создать структуру поведения всех участников «большой игры» (друзей, врагов, нейтральных сил) еще до начала войны и формирования новой обстановки. Согласно ОБЭ они должны заранее подчиниться выгодному «большому игроку» (США) сценарию действий, встроиться в конструируемую реальность сегодняшнего и завтрашнего дня (да и дня прошлого тоже).

Стратегия ОБЭ базируется на следующих принципах:

-перенос внимания от «концепта» платформы к сети;

-переход от рассмотрения отдельных субъектов (единиц) к рассмотрению их как части непрерывно адаптирующейся «сетецентрированной системы»;

-важность осуществления стратегического выбора в условиях адаптации сетецентричной системы.

Итак, информационная революция резко изменила характер военных и иных конфликтов.

Она способствовала укреплению сетевых форм организации социума, дало им преимущество над «линейно» иерархическими формами организации. Рост сетей означает , что использующие их  крупные субъекты заинтересованы в дальнейшем развитии и укреплении сетевых структур, постольку поскольку они способны организоваться в беспорядочно растущие мультиорганизационные сети (в частности, во «всеканальные сети» («all-channel networks»), в которых каждый узел связан с каждым узлом. [здесь мы сталкиваемся с достаточно механистическим и искаженным, но эффективным в хаотической системе восприятия и переживания реальности использованием «холистической» модели действительности или с принципом голограммы Прим. авторов].

Таким образом, освоивший сетецентрированный метод участия в конфликте фактически обладает информационным и коммуникационным оружием нового поколения.

Сегодня более чем когда-либо конфликты вращаются вокруг знания и «концепции реальности». Технологии управления восприятием («perception management») уже стали основой привлечения, дезорганизации или принуждения того или иного общества принять определенные «правила игры». (Отметим, забегая вперед, что, находясь в системе координат противника, мы оказываемся в заранее проигрышном положении — нам нужен свой язык, свое «предание,» свой способ описания и объяснения реальности. Основанная на искаженном взаимодействии субъекта и Другого (акцент на «эго») психоаналитическая «коррекция» психической реальности через образы и символы находит свое мощное выражение в американской культурной экспансии. Представителям же русской цивилизации необходимо утверждение своего собственного дискурса в противовес западному.)

Психологический срыв противника может стать более важным, чем его физическое уничтожение, т. к. такой срыв приводит к цепной реакции по захвату его «ментального поля» в интересах конкурента, действующего «зряче» и многовекторно, в то время как объект агрессии оказывается в положении слепого слона, которого кусают крысы.

 


 

Мягкая сила Запада, масс-медиа и киноискусство

 

В условиях сетецентричных войн, применение «мягкой силы» в существеннейшей степени степени зависит от того, насколько ее актору удается использовать СМИ, иные масс-медиа и различные средства искусства, среди которых, конечно же, для нас «первейшим является кинематограф».

В своей работе «Мир охвачен сетевыми войнами» известный геополитик А.Дугин утверждает: «целью сетевых войн является достижение абсолютного контроля над всеми участниками исторического процесса в мировом масштабе...». В книге «Военная политика и стратегия США в геополитической динамике современного мира» военный аналитик, кандидат военных наук, сотрудник Российского института стратегических исследований (РИСИ) полковник Владимир Карякин пишет: «В ходе информационно-сетевой войны противник старается воздействовать на как можно большее числе общественных институтов государства — объектов вторжения. Это могут быть СМИ, религиозные неправительственные организации, фонды, общественные движения, одна часть которых финансируется из-за рубежа, а другая — государства в рамках развития гражданского общества   и партнерства с международными организациями по программе европейской интеграции. При этом все задействованные организации осуществляют так называемую распределенную атаку, в результат которой наносятся многочисленные точечные, невидимые невооруженным глазом разрушающие воздействия по общественной системе страны под имиджем «развития демократии», «формирования гражданского общества», «вденрения ювенальной юстиции», «соблюдения гражданских прав», «реформы образования» и приватизации стратегических предприятий...».

Масс-медиа и кинематограф играют здесь огромную роль.

В 2011 году британская газета «Гардиан» (The Guardian) писала о наличии в США специальной программы с использованием центра управления социальных сетей, замкнутых на интернет-пространство и различные масс-медиа. Центр управления данной программы находится в штате Флорида. Он действует на базе ВВС США «Макдим». В этом центре работают около 50 операторов. Они осуществляют анализ и мониторинг социальных сетей Facebook и Twitter, а также управляют действиями целой сети «агентуры влияния», «кибернаемников», раскинутой по различным регионам мира.

В основные функциональные обязанности сотрудников этого центра входит моделирование и проработка ситуаций по использованию «агентств влияния» и социальных сетей для определенной организации народных масс, а также для побуждения их к активным действиям, включая запуск «цветных революций».

Недавние события в государствах арабского мира учредительным образом показывают, как можно спровоцировать «революционные» выступления массированными информационными атаками через социальные сети и СМИ на коллективное сознание.

Известный российский политолог Илья Панарин в своей книге «Технология информационной войны» выстраивает интересную цепочку действий, осуществляемых через различные масс-медиа и направленных на затруднение доступа людей к объективной и достоверной информации. По И. Панарину методы искажения информации могут быть следующими:

1)        Сокрытие критически важных сведений о положении дел в различных областях;

2)        Погружение ценной информации в массив так называемого «информационного мусора»;

3)        Подмена понятий или искажение из смысла;

4)        Отвлечение внимания на события в других областях;

5)        Оперирование такими понятиями, которые легко воспринимаются общественностью, но которые не имеют не только четкого определения, но и по своему смыслу не соответствуют данной предметной области;

6)        «Вброс» негативной информации, которая значительно быстрее воспринимается аудиторией по сравнению в позитивными, не вызывающими острых ощущений новостями;

7)         Ссылка на факторы, которые малозначимы в конкретной ситуации, а также на некорректно проведенные и заказные социологические исследования;

8)        Введение запрета СМИ на упоминание определенной информации, несмотря на ее общеизвестность, с целью недопущения публичного обсуждения неудобных для властных структур вопросов и схем;

9)        Откровенная ложь с целью создания определенной реакции населения и зарубежной общественности на данную информацию;

10)    Использование «информационных бомб»  и «информационных мин» как оружия информационной  войны («Бомбы» служат для детонации тех или иных взрывоопасных общественных процессов, а «мины» закладываются заранее и срабатывают в определенный момент с целью доведения начального процесса до логического конца).

Владимир Карякин пишет: «Свежим примером применения технологий информационно-сетевой войны являются восстания народных масс в странах Ближнего Востока. И если в случае Туниса и Египта эти технологии не были достаточно проявлены, то в Ливии «генеральный прогон» войн седьмого поколения. Ливийская «революция» предстала на экранах мировых СМИ как некий симулякр, отфотошопленная копия виртуальной революции, ход которой был подан глобальными масс-медиа без всякого соотнесения с действительностью, зато в точном соответствии со сценарием, написанном западными политтехнологами.  Спровоцированные на революционные выступления из социальных сетей Facebook и Twitter арабские общества привели в действие  революционное цунами, прокатившееся по всеми Ближнему Востоку...».

Анализируя мысли В. Карякина, И. Панарина и других можно сделать вывод о том, что так называемая «твиттерная революция» стала новым инструментом переформатирования политической карты мира.

Другим, не менее важным фактором влияния на психическую реальность человека является киноиндустрия, киноискусство, воздействующее на бессознательное через систему образов и символов.

К Черемных отмечает: «...Американское кино считается менее интеллектуальным, чем европейское, из-за схематичности образов. Советское кино до 1950х годов также было схематично <...> это было свойство наступательного целеполагания. «Важнейшее из искусств»  по Ленину было генератором массовых однотипных эмоций, сливающихся в пафос. Исход холодной войны наметился, когда этот пафос был растерян. Оппонент его не утратил: напротив, достижение ядерного паритета формировало новые разработки. Предсказание Збигнева Бжензинского 1968 года: «..способность установить контроль над индивидом резко возрастет; будет возможно подвергнуть каждого человека динамическому контролю , включая даже самые личные данные, касающиеся его здоровья и поведения...», казалось фантастическими бреднями. Нот уже 6 лет спустя появился ARPANET (компьютерная сеть, созданная агентством Министерства обороны США по перспективным исследованиям и являющаяся прототипом сети Интернет), а в 1986 году Альберт Гор внес в Конгресс знаменитый закон «Об исследовании сети суперкомпьютеров».

Интересно, что система всеобъемлющего электронного сетевого контроля за каждой интерактивной единицей была показана, в частности, в голливудской сагу «Звездные войны» (режиссер Д. Лукас). Однако эта образ этой системы навязывался на СССР (символизируемого угловатым рыцарем в черных доспехах, которому противостоял «борец за демократию» в белом).

Рассмотрим более внимательно проблематику использования Голливуда в как квинтэссенции западной культуры и западной цивилизации победившего либерализма. Конечно, и на самом Западе расщепляющий психику постмодернизм вызывает внутреннее сопротивление: «В 1992 г. один из кандидатов в президенты от Республиканской партии, Патрик Бьюкенен, на съезде партии призвал одно-партийцев к «войне за душу нации», - пишет Георгий Филимонов в статье «Неофициальная внешняя культурная политика как компомнент мягкой силы США» (США-Канада: экономика, политика, культура. - 2007. - № 4. - С.69-82. ). «По его мнению, - продолжает Филимонов, - консерваторы должны начать культурную революцию с целью защиты традиционных ценностей. «Культурные войны» в этом контексте определялись как политические и моральные дискуссии между лагерями светских либералов и религиозных консерваторов. Социолог Дж. Хантер более широко определял культурные войны в американском обществе, называя их конфликтом между ортодоксальным лагерем консерваторов (традиционалистов) и прогрессивным лагерем либералов (модернистов)». Однако эта борьба консерваторами по сути проиграна: «Вместе с тем весьма хорошо известна эффективная работа американской цензуры, очень актуальная ныне и демонстрируемая всему миру политкорректность, идеологизированность американского кинематографа, который в большой степени следует в русле официальной политической линии государственной идеологии. Голливудский кинематограф выступает основным инструментом неофициальной внешней культурной политики США, идеологическим орудием, неким символом современной Америки и средством формирования имиджа этого государства на мировой арене» (там же).

А сам Голливуд – это фабрика психоаналитического «мягкого» влияния, включающего механизмы расщепления. Главный редактор Московского психоаналитического журнала И.М. Кадыров пишет:   «C 1930-х гг. Голливуд прочно ассоциируется со своеобразной «Traumfabrik» (букв. «фабрика сновидений»). С 1950-х гг. по сегодняшний день серьезная европейская и американская кинокритика, прежде всего в лице таких влиятельных журналов о кино, как французский «Кайе дю синема», британский «Скрин» и американские «Камера Обскура» и «Дискурс», находится под интеллектуальным влиянием развивающегося психоанализа и ряда идей, заимствованных у Жака Лакана, итальянской семиотической школы и деконструктивистской теории Жака Дерриды»  (http://www.psychoanalysis-mps.ru/articles/art05.html).

В результате «несмотря на то, что Голливуд как в России, так и во многих других странах зачастую подвергается критике за свою бездуховность, коммерциализированность, опору на массовый спрос, именно продукция «фабрики грез», несущая в себе заряд американских ценностей, американского видения тех или иных явлений и аспектов жизни, пользуется большим спросом по всему миру. Кассовое кино смотрят повсюду огромное количество зрителей, волей-неволей формирующих своё представление о США по этим фильмам и воспринимающих их как неотъемлемую часть американской культуры, усиленно экспортируемой и транслируемой практически на все регионы мира» (Георгий Филимонов  «Неофициальная внешняя культурная политика как компонент мягкой силы США»).

При этом сама сознательная жизнь существенной части населения Земли сегодня протекает в режиме искусственной расщепленности психики под воздействием расщепляющих символов и иллюзорных образов: «Постановочные съемки ликующей, «освобожденной» толпы в Триполи, снятые в Катаре. Ливийская столица, «построенная»  в пустыне специально для введения в заблуждение населения всей планеты. То же самое, кстати, готовилось к эфиру после грузинского вторжения в Осетию 08.08.2008. Кадры пляшущих от радости актеров, должны были заслонить собой, руины и трупы в Цхинвале»(http://antikri.ucoz.com/publ/my_i_mir/gollivud_na_sluzhbe_revoljucii/5-1-0-325 ). Все это «обманки», с удовольствием потребляемые зрителем западных стране фактически в голливудском режиме.

Итак, влияние масс-медиа и искусства в контексте применения «мягкой силы» является огромным, равно как и значение «мягкой силы» в целом, и государственническим силам России необходимо овладеть ею для достижения поставленных перед собой целей.

 


 

Национальная безопасность России в глобальном информационном мире

 

Безопасность страны — явление комплексное и многомерное, затрагивающее очень широкий круг вопросов.

К аспектам национальной безопасности государства можно отнести вопросы военной, социально-экономической, продовольственной безопасности а, также, last but not least, безопасности национальной, подразумевающей мирное сосуществование народов в мире, где главным источником влияния стала информация.

Для России, являющейся федеративным государством, сеть информационных потоков (от глобального до региональных) представляет собой особенно важный фактор сохранения  национальной целостности.

Акторы мягкой силы Запада а) всячески способствуют усилению таких информационных потоков, которые поддерживают идею интенсификации сепаратистских настроений в различных регионах Российской Федерации: от «исламских» республик Северного Кавказа до регионов с русской православной культурой (через движение «национал-демократов») и б) ослабляют такие информационные потоки, которые поддерживают цивилизационный вектор развития союза народов, объединенных русской культурой.

В статье «Цивилизационно-геополитический подход как необходимое условие выживания России и строительства социализма XXI века» (http://kprf.ru/rus_soc/111755.html) мы писали: «У каждого великого народа есть собственный «цивилизационный проект». Это является аксиомой. Цивилизации развиваются в соответствии со своим «топосом» - национально-культурным, психологическим кодом, который представляет собой своеобразный «позвоночник» этноса, а также в соответствии со спецификой конкретного жизненного пространства. Именно диалектическое сочетание национально-культурного кода и пространственных характеристик среды обитания, вместе с экономическими факторами и особенностями языка придает цивилизационному фактору определяющее для судьбы того или иного общества значение, в оказывает серьезное влияние уровень его духовности, классовую структуру, его научно-технические достижения и т.д.»

Соответственно, сетевое информационное распространение образов и символов, соответствующих цивилизационному проекту России - это одно из необходимых условий сохранения безопасности страны во всех сферах (геополитической, продовольственной, экологической и т. д.). Речь идет как о влиянии внутри РФ, так и о воздействии на различные процессы на постсоветском пространстве и в глобальном мире.

Сама по себе информационная среда глобального мира обладает беспрецедентной активностью в передаче и распространении информации, обеспечивает глобальность и размывает привычные государственные границы.

Поэтому каждое государство, тем более, государство, претендующее на региональное лидерство, должно переходить на новые стандарты информационной политики и геополитики.

Информационное воздействие на страны постсоветского пространства является наиглавнейшим направлением национальной безопасности России. Это воздействие должно быть частью единой схемы компонентов и средств, определяемых основными возможностями государства (территориальное пространство, военные, экономические и финансовые рычаги воздействия).

Постсоветское пространство остро нуждается в нашей информационной защите. Как пишут А.В. Манойло, А.,И. Петренко и Д.Б. Фролов в своей монографии «Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны» ( М, Горячая линия, Телеком, 2013): «Информационный империализм утверждает, что один набор ценностей заведомо выше и лучше другого. Именно поэтому пробуждающийся в незападном мире национализм и фундаментализм проявляются как реакция на горечь, прежде всего, культурных, а не политических или экономических потерь. Ж.Равель в этой связи очень точно определил характер возникающих при этом национальных комплексов: «Самым унизительным видом поражения является культурное поражение. Это единственное поражение, которое нельзя забыть, потому что вину за него нельзя возложить на невезение или на варварство врага. Оно влечет за собой не только признание в собственной слабости, но и унижение от необходимости спасать себя, учась у победителя, которому приходится подражать, одновременно ненавидя его...»

Очевидно, что именно слепое копирование  рецептов западной антлантической цивилизации представляет собой базовый шаблон внешнего влияния на страны бывшего СССР и, прежде всего, Россию. Необходимо резко менять ситуацию.

Авторы монографии «Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны» отмечают: «..Россия, отторгнув западную модель развития (в очередной раз) после катастрофы слепого копирования «реформ» западного либерального образца неизбежно вернется на антизападную позицию, идентичную ее исторической роли и духовно-нравственным основам (восточное христианство), что отнюдь не предполагает возврат в варварство, а скорее единственно возможный рецепт спасения от истинного варварства , в которое погружаются регионы бывшего СССР -  межнациональные, религиозные конфликты, духовный коллапс. Государственная информационная политика в России в этих условиях неизбежно встанет пред необходимостью быть информационно идентичной этому процессу. Это значит, что возврат к традиционным для России ценностям в информационных процессах является объективной необходимостью, которая не только обусловлена требованиями выживания и возрождения России как полноправного члена мирового сообщества с сохранением собственной индивидуальности, но и обеспечения этого выживания и возрождения с учетом и в интересах реализации альтернативной парадигмы глобализации, противостоящей традиции Запада...».

Отсюда следует, что России необходимо показать универсализм собственного лидерства на постсоветском пространстве.

В 2011 году Россия запустила проект по созданию Евразийского Союза на базе Таможенного Союза (РФ, Белоруссия, Казахстан). Создание такого союза с лидером — Россией — поможет созданию регионального центра силы, который станет влиять на мировые события по всем направлениям: ценностно-мировоззренческому, идеологическому, культурно-цивилизационному, военно-политическому, экономическому.

В данной ситуации России жизненно необходимо обратиться к целостному ценностно-смысловому преданию, связывающему время и пространство для консолидации русского народа и других народов  России, а также наций постсоветского пространства, то есть использовать символические системы, имманентные таким структурам, как РПЦ в духовной сфере, и КПРФ и ВСД «Русский Лад» в области политики.

За тысячелетнюю историю своего существования и развития Россия накопила ценнейший опыт взаимодействия государства и общества (включая межнациональные отношения), а также наработала систему культурно-исторических традиций, а также принципов народовластия, всегда выступала как защитник и покровитель всех народов, входящих в ее состав. На территории России возникала особое полиэтническое единство, скрепленное русской суперэтнической цивилизацией.

Это особенно важно с учетом того, что на евразийском геополитическом пространстве четко обозначился запрос на создание модели общественно-политического устройства и экономического развития с опорой на антилиберальные национально-консервативные ценности.

На всем протяжении отечественной истории «нерусские и нехристианские народы воспринимались как равные русским в своем человеческом происхождении и достоинстве», а  в СССР данный принцип был реализован в наибольшей степени.

Такая цивилизационная основа качественно отличается от цивилизационной основы англосаксонской цивилизации. В своей статье «Универсализм российского лидерства» кандидат философских наук, член экспертного совета Фонда стратегической культуры Виктор Пироженко пишет: «Столкновение европейцев с иными народами в процессе их колонизации стимулировало появление у европейских колонизаторов всякого рода комплексов превосходства, идейное обоснование которых породило в культуре западной Европы опаснейшие и устойчивые мифы «о миссии (бремени) белого человека» и окончились оформлением изуверской гитлеровской доктрины о «расовом этническом «неравенстве»».

Итак, гуманная национальная политика России на протяжении всей ее истории и, прежде всего, в эпоху СССР, зиждется на православно-христианской русской культуре и, соответственно, советских ценностях, что позволяет нам выстраивать четкую методологию российской (русской) «мягкой силы» в самой России и на постсоветском пространстве.

На территории от Минска и Киева до Астаны российские субъекта информационно-психологической деятельности должны создать всеохватывающую сеть различных центров, учебных заведений по изучению русского языка, русской истории и русской культуры. Для России важно выстроить систему взаимосвязей как с государственными  элитами стран и регионов СНГ,так и со структурами гражданского общества этих стран, включая неправительственные некоммерческие организации (НПО), роль которых постоянно возрастает.

И опять-таки КПРФ, ВСД «Русский Лад» (напомним, что Указ президента РФ «О праздновании дня русского языка» появился именно благодаря коммунистам и «Русскому Ладу») и РПЦ, действуя параллельно, могут сделать очень многое.

Используя свои связи в странах СНГ с местными коммунистами и русскими диаспорами, КПРФ и ВСД «Русский Лад» способны оказать существенную поддержку распространению гуманитарно-культурного российского влияния  на постсоветском пространстве.

В самой России крайне важно создать отдельный институт по изучению русского языка и русской культуры (включая отечественную психологию), который при поддержке национально-консервативных сил будет обеспечивать взаимодействие с научными, образовательными структурами стран СНГ.

(Еще одним фактором российской «мягкой силы» является наличие сети научно-исследовательских, аналитических, информационных («айтишных») институтов, центров, фирм, взаимодействующих с государственно ответственными акторами российской политики. Их основания задача — проводить информационно-аналитические исследования процессов, идущих на евразийском пространстве и вырабатывать стратегию и тактику применения сетевых технологий  «мягкой силы»  в интересах России. В России таких институтов очень мало, хотя уже работающие структуры, такие как РИСИ и Фонд стратегической инициативы работают весьма эффективно.).

.Речь идет о продуманной финансовой политике через систему получения грантов под реализацию конкретных проектов, а также осуществления различных научно-образовательных программ (вспомним, что в СССР получила высшее образование десятки тысяч иностранных студентов, которые затем несли русскую советскую культуру в свои страны.

Огромное значение может иметь и система многочисленных обществ дружбы России с различными государствами СНГ и дальнего зарубежья. Именно эти общества совместно с НПО и русскими общинами позволят российскому государству вести  эффективную  интеграционную и национальную политику (свою роль должна сыграть и гибкая, но решительная, миграционная политика России, усиливающая позиции РФ на евразийском пространстве).

И вновь следует отметить, что в этой работе должны соучаствовать как политические структуры, так и разветвленная сеть РПЦ, во многих вопросах сотрудничающей с КПРФ и ВСД «Русский Лад», что создает своеобразный и очень прочный «диалектический каркас» российской «мягкой силы».

Однако нам необходимо дать хотя бы предварительную  научную интерпретацию психологических основ ее использования.

 


 

Теории психической реальности как доминанты «мягкой силы». Сравнительный анализ.

 

Приведенные выше данные говорят о том, что сегодня стратегические противники России, представляющие, главным образом, капиталистическую цивилизацию Запада, обладают практически полным преимуществом в области «мягкой силы». Это преимущество является более весомым, чем, скажем, господство немецкой авиации в первые месяцы Великой Отечественной войны, и, сравнимо, быть может, лишь с бомбардировками Югославии и Ливии.  Есть ли у России (и других государств-цивилизаций) в данной ситуации шансы на достойное сопротивление? Для того чтобы дать научно обоснованный ответ на данный вопрос, нам необходимо обратиться к исследованию основ того самого, бессознательного слоя психической реальности, воздействие на который и составляет собой сущность «мягкой силы».   Дело в том, что навязывание тех или иных «смыслов» в любом случае основано на актуализации тех или иных движущих психической реальностью человека (масс и индивидуумов) сил. Каковы же эти силы?

 Начнем с общепринятого  утверждения о том, что психическая реальность как отдельного человека, так и человеческих сообществ,  подчиняется общим для всех людей законам (при этом антитеза «объективно-субъективно» в данном случае не имеет смысла, так как закономерности психической реальности одновременно и субъективны, и объективны), т.е. архетипична.

Объективная психическая реальность существует по своим законам, которые не становятся менее значимыми от того, что они известны, прежде  всего, специалистам: «Существует некая особая реальность, отличная от прочих видов реальности, которая может быть изучена с помощью научных методов» писал о психической реальности В. Н. Дружинин («Психология 21 века», М, 2003). К.Г. Юнг, касательно того же явления, отмечал: «Чем "психичнее" состояние, тем оно сложнее, тем в большей мере соотносится оно с целым. <…> сфера доминант высокой сложности образует <...> полюс психики. У него есть своя энергия, которая в иных случаях многократно превосходит энергию физиологически обусловленной психики» («Психотерапия и мировоззрение», М, 1996).

         В своей книге «Психология и религия»  известный психолог К.Г. Юнг пишет: «Но что же в таком случае представляет собой психика? Материалистический предрассудок относит ее к простым эпифеноменам органических процессов мозга. С этой точки зрения, всякое психическое затруднение должно быть следствием органического или физического нарушения, которое не обнаруживается лишь в силу несовершенства наших диагностических средств. Несомненная связь между психикой и мозгом в известной мере подкрепляет эту точку зрения, но не настолько, чтобы сделать ее непоколебимой истиной. До тех пор, пока точно не установлено, имелись ли в случае невроза действительные нарушения в органических процессах мозга, невозможно ответить на вопрос, являются ли имеющиеся эндокринные нарушения причиной или следствием.

      С другой стороны, не вызывает сомнений тот факт, что подлинные причины неврозов по своему происхождению являются психологическими. Очень трудно себе представить, что для излечения органического или физического нарушения может быть достаточно просто исповеди. Но я был свидетелем случая истерической лихорадки (с температурой 102) [2], исчезнувшей через несколько минут после исповеди, в которой человек рассказал о психологической причине заболевания. Как же объяснить случаи явно физических заболеваний, когда облегчение, а то и исцеление, приходят в результате простого обсуждения болезнетворных психических конфликтов? Я наблюдал псориаз, покрывший практически все тело, который уменьшился в размерах в десять раз за несколько недель психологического лечения. В другом случае пациент незадолго перенес операцию по поводу расширения толстой кишки (было удалено до сорока сантиметров ткани), но вскоре последовало еще большее расширение. Пациент был в отчаянии и отказался от вторичной операции, хотя хирург считал ее неизбежной. После обсуждения с психологом нескольких интимных фактов у пациента все пришло в норму.

      Подобного рода опыт - а он не является чем-то из ряда вон выходящим - заставляет отказаться от мысли, будто психика - ничто, а продукты воображения нереальны. Только реальность психики не там, где ее ищут по близорукости: психика существует, но не в физической форме. Смехотворным предрассудком выглядит мнение о том, будто существование может быть только физическим. На деле же единственная непосредственно нам известная форма существования - это психическая форма. И наоборот, мы могли бы сказать, что физическое существование только подразумевается, поскольку материя познается лишь посредством воспринимаемых нами психических образов, переданных нашему сознанию органами чувств.

      Мы заблуждаемся, когда забываем эту простую, но фундаментальную истину. Даже если у невроза нет иной причины, кроме воображения, она остается вполне реальной. Если некто вообразит, что я его смертельный враг и убьет меня, то я стану жертвой простого воображения. Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными - а в равной степени столь же вредоносными и опасными, - как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений. Средневековые эпидемии бубонной чумы или черной оспы не смогли унести столько жизней, сколько их унесли, например, различия во взглядах на устройство мира в 1914г. или борьба за политические идеалы в России» (http://jungland.net/node/1807).

Понимание психической реальности, определение ее сущности существенно различается в зависимости от выбранной исследователями системы отсчета. Существует поговорка: «Как говорим, так и живем». Воздействия со стороны акторов «мягкой силы» направлены на выгодные этим акторам комплексы психической реальности атакуемого объекта, и при этом очень важно, какие именно структуры психики культивируются в системе социализации подвергаемого воздействию общества. Как отметил выдающийся русский философ А. Зиновьев, Великую Отечественную войну выиграл советский десятиклассник, которого воспитывали в соответствии с такой концепцией исторической реальности, в которой национальный патриотизм играл очень важную роль (отвергнутая же Сталиным концепция профессора Покровского вычеркивала национальный патриотизм из перечня жизненно важных психологических явлений). С этой точки зрения доминирующие в обществе психологические теории являются настоящей лакмусовой бумажкой и именно системой координат как для субъектов «мягкой силы», так и для акторов сопротивления ее влиянию.

Прежде всего, обратимся к принятой в отечественной психологии концепции психической реальности. На протяжении большей части политической жизни СССР в советской психологии официально доминировала так называемая теория деятельности. С точки зрения данной теории психическая реальность человека является некой результирующей от его социально опосредованных деятельностей.   Особенно четко  такая методология понимания психической реальности представлена в концепции известного московского психолога А. Н. Леонтьева. Эту концепцию можно достаточно четко выразить в следующем утверждении Леонтьева  «Мы привыкли думать, что человек представляет собой центр, в котором фокусируются внешние воздействия и из которого расходятся линии его связей, его интеракций с внешним миром, что этот центр, наделенный сознанием, и есть его «я». Дело, однако, обстоит вовсе не так <…>. Многообразные деятельности субъекта пересекаются между собой и связываются в узлы объективными, общественными по своей природе отношениями, в которые он необходимо вступает. Эти узлы, их иерархии и образуют тот таинственный «центр личности», который мы называем «я»; иначе говоря, центр этот лежит не в индивиде, не за поверхностью его кожи, а в его бытии» («Деятельность. Сознание. Личность». М, Политздат, 1975). При этом, «личность создается общественными отношениями, в которые индивид вступает в своей предметной деятельности» (там же).

Огромный интерес в сфере исследования личности представляет собой культурно-историческая школа Л. С. Выготского, продолжением которой по сути и стала школа Леонтьева. Согласно культурно-исторической концепции, «всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды, в двух планах, сперва — социальном, потом — психологическом, сперва между людьми, как категория интерпсихическая, затем внутри ребенка, как категория интрапсихическая. Таким образом, с точки зрения Выготского развитие человека как индивида и личности, означает диалектическое взаимодействие социального и естественного начал, при главенстве начала социального: «психологическая природа человека представляет совокупность общественных отношений, перенесенных внутрь и ставших функциями личности и формами ее структуры» («Психология развития человека», М, 2004))

В представленных выше концепциях личность рассматривается и «в единстве <...> индивидуальных свойств и <…> социальных ролей» (), и «как социальное свойство индивида, как совокупность интегрированных в нем социально значимых черт, образовавшихся в прямом и косвенном взаимодействии данного лица с другими людьми и делающих его, в свою очередь, субъектом труда, познания и общения". (И. Кон «Социология личности». — М.: Политиздат, 1967).

Отметим, что  социокультурные модели личности предполагают существование бытия-за-пределом-я, то есть трансперсональности личности. Правда, опираясь на них, трудно понять, в чем причина этой трансперсональности, и кто, как действующее лицо (субъект) находится, например, в «вынесенных за пределы» «узлах деятельности» по А. Н. Леонтьеву. Именно здесь, на наш взгляд, находится причина практической, прикладной слабости наиболее известной части  советской психологической школы в контексте «мягкой силы»: без осмысленного переживания единства с Другим как личностью и сакральности этого процесса «деятельности» субъекта  лишаются идейно-энергетического архетипического заряда, обращая индивидуума к безликому «обществу». Другими словами, такая психология не учитывает врожденный духовный инстинкт человека, его потребность в освящающих жизнь символах, но не предлагает и деструктивное притягательное «утешение», который несет с собой психоанализ, ориентированный на культ эго и «низших влечений». Другими словами, официальная психологическая теория в СССР признавала факт «вынесенности» человека как личности за пределы самого себя (за пределы того же «эго»), но отвергая сакральность бытия и борясь с «религиозными предрассудками», отсекала человека от «религиозной функции» его психики (К.Г. Юнг). А ведь русский человек (советские люди были людьми, прежде всего, русской советской культуры) не может жить ради материальных потребностей и абстрактного «общества». В нашей статье «КПРФ, ВСД «Русский Лад» и евразийская интеграция» мы писали:  «…под «нашей цивилизацией» Медведев понимает именно западную, капиталистическую  цивилизацию. Что же угрожает интересам этой цивилизации, по мнению Медведева? Отказ жить в условиях культа эгоизма и потребительства. Как мы отметили выше, русский по духу человек либо живет в ладу с миром, общиной, со-вестью, либо впадает в состояние омраченности, пускается «во все тяжкие» или медленно умирает» (http://kprf.ru/rusk/118762.html). Именно поэтому «мягкая сила» Запада оказалась столь действенной при психологической атаке на население Советского Союза, которое, устав после одухотворенного и страшного «сталинского порыва», не понимало, зачем создавать материальные ценности, то есть не было защищено здоровым развитием религиозной функции психики, и оказалось уязвимо перед психоаналитической стратегией развращения. 

Мы уже говорили о психоанализе  как об основе  «мягкой силы»  Запада, и подробнее остановимся здесь на этом вопросе.

·                 Согласно динамической структуре личности в классическом психоанализе в результате процессов вытесения человека делится на сознание, подсознание и бессознательное. Бессознательное по Фрейду - это вместилище вытесненных, травматичных содержаний, которые, тем не менее, представляют собой постоянную часть человеческой реальности (без вытеснения, согласн опсихоанализу нет развития). Это - динамическая модель психоанализа (). Борьба и «взаимопереплетение» влечения к смерти и эротичекого влечения, как постулировал «поздний» Фрейд, приводят к структурированию психической реальности в соответствии с моделью «рака, лебедя и щуки». Согласно структурной модели психики  фундаментом психической реальности является Оно, т.е. область влечений, инстинктивных импульсов. В Оно царствуют «чистая» деструкция и «концентрированная» психосексуальность. Суперэго является продуктом отождествления с образами отца и матери (Фрейд мало говорил об архаическом суперэго, но его последователи устранили данный пробел). Суперэго – внутренний тормоз, запрещающий человеку бесконтрольно следовать влечениям (ведь это привордит к дисбалансу и чрезмерной боли) и приводящий к компромиссному их выражению. Отметим, что по Фрейду (во всяком случае. позднему), суперэго — это не результат влияния культуры как чего-то внешнего, а врожденная, интрапсихическая структура () . Эго же вынуждено «служить двум господам», и данный факт означает, что человек никогда не может быть счастлив по настоящему. Поэтому, согласно Фрейду, развитие личности подразумевает необходимость  стремиться к тому, чтобы максимально безболезненно умереть (фактически, являясь западным аналогом буддизма, психоанализ предлагает добраться до эмоциональных основ нашей жизнедеятельности и грамотно их разрушать, постепенно «умеряя страсть» и продвигаясь к равнодушию). Более того, данные переживания он связывал с взаимоотношениями ребенка и его родителей. Фрейд полагал, что, будучи «разорванным» и желающим вернуться к единству (с матерью) ребенок ненавидит своего отца как образ сепрарации (т.е. желает вернуться в единство, которое иллюзорно) и нуждается в нем как в объекте отождествления. «Согласно известной точке зрения, отцеубийство - основное и древнейшее преступление как человечества, так и отдельного человека. Во всяком случае, оно - главный источник чувства вины <...> Отношение мальчика к отцу, как мы говорим, амбивалентно. Помимо ненависти, из-за которой хотелось бы устранить отца в качестве соперника, обычно имеется и некоторая доля привязанности к нему» (З. Фрейд, «Достоевский и самоубийство». М, 2008). Быть «слитым» с матерью – значит не быть собой, т.е. фактически умереть. «Ребенок понимает, что он вынужден допустить кастрацию, если хочет быть любимым отцом как женщина. В результате подвергаются вытеснению оба побуждения: ненависть к отцу и влюбленность в него. Определенное психологическое различие между ними состоит в том, что от ненависти к отцу отказываются вследствие страха перед внешней опасностью (кастрация); а от влюбленности в отца исцеляются под влиянием опасения внутреннего влечения, по существу, снова превращающегося в упомянутую внешнюю опасность» (З. Фрейд, «Художник и фантазирование», М, 2010). Таким образом, ребенок ненавидит того, кто является основой для развития его «я», для его адаптации в мире. «Именно страх перед отцом делает неприемлемой ненависть к нему; кастрация же ужасна и в качестве наказания, и в качестве платы за любовь». Это и называется эдиповым комплексом и, одновременно, согласно психоанализу основой развития личности на основе идентификации с родительскими фигурами.  Следует отметить, что эдипов комплекс относится как к мальчикам, так и к девочкам. Различны лишь пути его разрешения (). Разрешение эдипова комплекса для мальчика  происходит тогда, когда он полноценно отождествляется со своим отцом, принимает его в себя (). При этом принципиальный конфликт (расщепление) не исчезает, но становится выносимым. «Отождествление с отцом все же завоевывает себе прочное место в Я. Оно поглощается нашим Я, но как особая инстанция противостоит остальному содержанию Я. Мы называем эту инстанцию Сверх-Я и приписываем ей, наследнице родительского влияния, важнейшие функции» («Достоевский и самоубийство»). Еще раз подчеркнем, что по Фрейду человек есть существо, разрываемое эротическим влечением и влечением к смерти (причем влечение к смерти является доминирующим) каждое из которых нивелирует воздействие другого, но, одновременно, внутренне схоже со своим «визави»).  Психоанализ Фрейда можно выразить фразой из книги А.Ф. Лосева «Жизнь». Представим себе, что Фрейд это «Юрка» и обратимся к словам психоаналитика: – «…Вот именно, вот именно, – подтвердил мою мысль Юрка. – Вот именно, жизнь сама себя губит. А я тебе прямо скажу: жизнь – это и есть смерть. Сама же себя порождает, сама же себя и пожирает…» (Жизнь: Повести, рассказы, письма. Спб.: Издательство АО «Комплект», 1993).

Из современных последователей З. Фрейда следует выделить уже упомянутую нами  выше концепцию Ж. Лакана.

Описывая личность человека, Лакан говорил о «внутреннем зеркале» («альтер-эго», двойнике) формирующемся в человеке как  воображаемая замена иллюзорного единства с матерью. Таким образом, личность для Лакана становится функцией напряжения, посредством которого человек осознает свое конечность, смертность, иллюзорность своего существования, выстраивая внутреннего двойника как основу для человеческого бытия  и, в то же время, знак пустоты («Великого Господина Смерти»).  В этом плане Лакан действительно развил и довел до логического завершения фрейдовскую концепцию личности (и в динамическом, и в структурном ее аспектах).  

Существуют множество дериватов классического психоаналитического подхода: от «солидных» теорий (например, подхода Э. Берна с  его пониманием личности через три базовые состояния (родитель, ребенок, взролслый) человека и взаимоналожение этих состояний); социокультурная по форме, но биологическая по сути, теория личности Карен Хорни с ее акцентом на чувстве безопасности (базовое доверие по Э.Эриксону), гештальт-психологря Ф. Перлза с акцентом на гармоничную смену фигуры и фона и т.д.) до полумистичесикх идей С. Фанти, автора «микропсихоанализа».  Во всех этих дериватах ключевой является идея исходной и основополагающей для развития оторванности личности (и как индивида, и как субъекта, и как индивидуальности) от Иного, от Другого, от  мира других личностей.

     Итак, в «биологическо-психоаналитическом» подходе к пониманию личности (имеется в виду «глубинно биологический подход»), можно выделить, прежде всего, идею изначального разрыва личности человека, расщепления его субъективного начала, причем такого расщепления, которое отрицает непосредственную и полноценную возможность выхода за пределы себя, трансценденции. При этом расщепляющийся человек «выигрывает» возможность пойти на «компромисс» с влечением к смерти, отказаться от веры в Святое, и «с умеренностью» отдаться «Танатосу и Эросу». Понятие души здесь по определению  исчезает как таковое: невозможно верить в единство с отцом, и принимать как естественное  и необходимое желание (а не болезненное, пусть и влияющее на человека побуждение)  «убить и (или) кастрировать отца»,  «изнасиловать и съесть мать», пусть и в символическом варианте такого убийства. Как мы вновь можем убедиться, это полностью соответствует «требованию» Туатайла к современным личностям: привыкнуть к жизни в расщепленном состоянии, сделать расщепленность нормой жизни, «потерять душу». Психоанализ появляется и проявляется там, где теряется сакральность и диалектическая целостность  переживания бытия (именно поэтому американская «мягкая сила» столь эффективно воздействовала на советских граждан 80х годов 20 века). При этом психоанализ  актуализирует реально существующие побуждения, и в том смысле представляет сбой крайне мощную «мягкую силу», символы которой пронизывают картины Голливуда, произведения многих и многих западных художников и их доморощенных последователей типа М. Гельмана.

Так или иначе, мы видим, что и «социально-биологическая» (официальная советская модель), и «биолого-социальная» (психоанализ) парадигмы описания психологической реальности оказываются недостаточными для объяснения сущности личности: в первом случае «повисает в воздухе» источник социальных взаимоотношений, социального мира вообще (откуда он берется, если не из «биологии?»), а во втором случае становится непонятно, откуда же берется имманентное знание о Другом, если человек изначально — это «клоака влечений».

Можно ли разрешить это противоречие?

Рассмотрим с психологической точки зрения процесс становления человеческого «я». В научном мире давно ведется ожесточенный спор о том, обладает ли человек «я» уже в момент зарождения, однако абсолютное большинство ученых согласны, что в начальный период своего развития (т.е. в эмбриональный период и во время первых трех-четырех месяцев после рождения) ребенок психологически «слит» с матерью (опекуном).

Для младенца первых месяцев жизни весь мир – это одно громадное и безбрежное целое. Однако многие авторы считают, что человек  изначально испытывает потребность в проявлении себя, в выражении своего «я», в самостоятельном  существовании. «Индивид изначально (а не когда-то потом) является социальным», ведь абсурдно утверждать, что «изначально «до-психическая» и «не-психическая» деятельность порождает затем само психическое» пишет известный русский советской психолог А.В.Брушлинский («Психология личности в трудах отечественных психологов», СПб, 2001). "...Уже в утробе матери человек живет и душевной жизнью, пусть бессознательной — а было бы нелепо полагать, что душа начинает работать только в момент рождения..." (Ференци Ш. «Теория и практика психоанализа». - СПб.: Университетская книга, 2000).  Первый базовый психический факт относится к самой сущности человека. ""Я" - изначально, ни из чего не выводимо и ни к чему не сводимо. Когда я говорю "я", я не высказываю и не предполагаю никакого философского учения. <…> не я существую потому, что мыслю, а я мыслю потому, что существую" (Бердяев Н., «Я и мир объектов», 1990). И эта сущность "Я" представлена нам в двух данностях: чувства нашей собственной самости (истинного «я», self), т.е. чувства себя и чувства Другого. Как писал советский психолог  В.В. Столин: «Выделение в человеке биологического и социального начал само по себе вполне правомерная научная абстракция, так как человек принадлежит одновременно и к миру природы, и к социальной общности» («Самосознание личности», Москва, 1983).

То есть внутри человека изначально заложено чувство и знание о Другом (прежде всего, бытие в целом), единство с которым дает ощущение себя самого в целостности, полноте.

Можно согласиться с тем, что первым из непосредственно данных взрослому человеку психических фактов является факт существования его собственного «я» (Я мыслю (ощущаю)– значит, я существую»), то есть себя, как субъекта и, одновременно, себя, как эго. «Понимая нечто, субъект понимает самого себя и, лишь понимая себя, способен понять нечто" (А.В. Брушлинский).  [

О естественной дуалистичности человека как личности по своему говорит и филология: «Отдельный акт речи, речевой акт, в нормальных случаях представляет собой двусторонний процесс, охватывающий говорение и протекающие параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного..  В речевом акте создается текст…Во внутренней речи создается «внутренний текст…»» (Маслов «Введение в языкознание», М, 1995). То есть речевой акт, то есть, по сути, процесс общения (), для нас – это интер и, одновременно, интрапсихический текст, в котором существует человек как обладающее психикой существо. «Быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то другое» (В. Франкл, «Человек в поисках смысла, М, 1993)). Об этом же по сути дела писал ученик Л. Выготского Д.Б.Эльконин, говоря о психическом развитии человека: "высшие и конечные формы " этого развития "вовсе не даны изначально, а только заданы, т. е. существуют объективно в идеальной форме как общественные их образцы».  <...> Получается, что процесс психического развития происходит как бы сверху, путем взаимодействия идеальной формы и развивающего процесса" (Эльконин Д. Б. Избранные психологические труды. М., 19892)

         То же самое говорит, в частности, А.В. Брушлинский: «"Для данной теории не психическое и не бытие сами по себе, а субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, творит историю" («Психология личнсоти в трудах отечественных психологов»). Другими словами, «субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, - вот та "точка схождения" идеального и материального, в которой реально осуществляется детерминация поведения и развития психики» (Знаков В.В.Психология понимания правды. СПб., 1990). Ведь как может субъект находится и внутри, и вовне, не соединяя «внутреннее» и «внешнее», материальное и идеальное, а, соединяя, не иметь в себе же источник, вынесенный за пределы самого же себя? Соответственно, именно в психо-социальном пространстве между различными «узловыми» точками проявления субъекта находятся характеристики индивида как личности.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод: при анализе тех или иных психологических и социально-психологических феноменов, следует исходить из следующих психических фактов и закономерностей: развитие человека как личности обусловлено качеством формирования чувства осознанной сопричастности его «я» и Другого в противовес чувству пустоты, причем именно это чувство представляет собой основу базового доверия и побудительную силу развития человека. Негативные явления, такие как нарушения развития, представляют собой нарушение развития чувства сопричастности и проявление чувства расщепленности. Именно об этом говорит концепция психической реальности, в которой, на наш взгляд, до определенной степени разрешаются постулированные выше противоречия.

 


 

Психическая реальность предания  русской цивилизации как основа для «мягкой силы» России: концепция А.А. Ухтомского

 

 Речь идет о далеко опередившей свое время концепцию личности и психической реальности выдающегося русского советского ученого, философа,  психолога и психофизиолога А.А. Ухтомского.

Ухтомский в основе человеческого существования ставил единство слушающего и говорящего, то есть «я» (субъекта) и Другого. Для него единицей осмысления личности являлось, по сути, поле, состоящее из а а) того, кто говорит; б) того, кто слушает, и в) их Единства. Как отмечает философ и психолог В. Хализев в работе «Нравственная философия Ухтомского» (Новый мир, Москва, 1998): «Опорные слова в теории общения Ухтомского — Двойник (для человека с доминантой на свое лицо — тот, кто ему подобен, является конкурентом, вызывает зависть и недоверие, подозрительность и ненависть) и Собеседник (предмет живого и бескорыстного инте реса, душевной расположенности и любви): “ужасно тесно спаяны между собой темы о Двойнике и о Собеседнике: пока человек не освободился еще от своего Двойника, он, собственно, и не имеет еще Собеседника, а говорит и бредит сам с собою; и лишь тогда, когда он пробьет скорлупу и поставит центр тяготения на лице другого, получает впервые Собеседника. Двойник умирает, чтобы дать место Собеседнику. Собеседник же, т. е. лицо другого человека, открывается таким, каким я его заслужил всем моим прошлым и тем, что я есть сейчас”.

Ухтомский говорил, что здоровый психологически человек открывает для себя другого человека как самоценность. И в этот момент становится самоценным он сам, в этом момент он обретает целостность в лице Другого, Собеседника. Слово «лицо» означает здесь то, что один человек воспринимает Другого как целую Вселенную, как нечто, имеющее  великую и самую главную ценность. Без бытия-в-Другом человек оказывается отщепленным от самого себя и от потока жизни. Это знание врожденно  содержится в человеческой психике, ибо человек, как таковой, существует в Другом. «Доверяй больше своей подсознательной связи с действительностью и из нее возникающим данным, ибо рационалистически ты не сумеешь оправдать и те дары, которыми трансцендентально обладает твое подсознательное! Рационалистически ты не сумеешь оправдать свою осведомленность о чужой одушевленности!» (А.А. Ухтомский. «Доминанта», Питер, 2002).  Доминанта – это, прежде всего, вектор, направляющий активность живого существа, конденсирующий его физическую, душевную и духовную энергию в определенном направлении. Доминанта действительно характеризуется активностью, то есть, в отличие от условных рефлексов, вызывается неким изначальным устремлением живого существа как активного субъекта своего бытия (здесь видно, что теория Павлова находится в подчинении у учения Ухтомского, т.е. безусловные и условные рефлексы «обслуживают» целостное стремление организма).

    В  учении А.А. Ухтомского важное место занимает различие сущности доминант: «Ухтомский разграничивал, оценочно их противопоставляя, два рода доминант — два типа ориентаций человеческого сознания и поведения: на свое лицо (ситуация самоутверждения и эгоистического своеволия) — и на другое лицо (ситуация ответственного внимания к окружающим и живого контакта с ними): “Здоровый и любящий человеческий дух начинает с того, что знает друга... весь устремлен от себя к другому; и он кончает тем, что Истина понимается как самобытное и живое существование”. Преодоление эгоистической сосредоточенности на себе и доминанта на другое лицо “даются очень просто и сами собой там, где есть любовь”, а вместе с тем “предполагают огромный труд воспитания , - отмечает В. Халезев, - Доминанту на другое лицо Ухтомский определяет как совестное восприятие мира и жизни и рассматривает ее как фундамент культуры, как укорененную в многовековом человеческом опыте и наследуемую от поколения к поколению. Одним из ключевых в его философских опытах становится слово “предание”, под которым разумеется то наследие, что оставили нам религиозные проповедники и мыслители, “старейшины человечества” (там же).

      Поэтому доминанты человека (в отличие от доминант лягушек), так или иначе, характеризуются его психическими особенностями, его духовным складом. Отсюда и концепция хронотропа, т.е. неразрывности реальности,:«Высшие кортикальные доминанты, то ярко живущие в поле сознания, то спускающиеся в скрытое состояние, но продолжающие владеть жизнью из подсознания, очевидно, совпадают по смыслу с теми «психическими комплексами», о которых говорят Фрейд и его ученики. «Ущемленные комплексы», т.е. попросту, заторможенные психические содержания пережитых доминант могут действовать патогенно, когда они не были в свое время достаточно вплетены  и координированы в общей психической массе. Тогда последующая душевная жизнь будет борьбой вытесняющих друг друга, несогласных доминант, которые стоят перед друг другом, как инородные тела» (А.А. Ухтомский. «Доминанта», Питер, 2002). Но ведь этот процесс относится не только к индивидуумам, но и к сообществам людей как социальном организма, у которых есть свои хронотороны, символизируемые и фиксируемые в предании.  Согласно В. Халищеву, «предание для Ухтомского — это прежде всего то, что навеки запечатлено в канонических христианских текстах и святоотеческой литературе, им пристально читавшейся и нередко цитировавшейся. “Там, где оборвано предание Христовой церкви, — записывал ученый, — человечество быстро скатывается в животное состояние” («Нравственная философия Ухтомского» (Новый мир, Москва, 1998).

Иными словами, Ухтомский писал как раз о том патогенном состоянии, которые навязывает нам западная «мягкая сила», и которое позволяет преодолеть  своего «Двойника» (доминанту на эго) в живом общении с Другим через некие объективно данные культурно-цивилизационные коды. В России – это коды русской цивилизации, православной культуры, препятствующей разложению и расщеплению, навязываемой «психоаналитической» культурой Запада: «Нет оснований сомневаться, что к сфере “умственного бреда” Ухтомский относил  <.. >фрейдовское учение о безусловном доминировании в человеке сексуального начала. В последнем убеждают слова ученого: в разумении любви как “преимущественного дела половых инстинктов” — “страшный симптом в европейской культуре „просвещения”, — признак приближающегося разрушения”. Причастность и верность преданию побуждала ученого подвергать критике все то в сознании и поведении людей Нового времени, что сопряжено с их отчужденностью от реальности: “Величайший разрыв, происшедший в человеческом духе, случился тогда, когда однажды человек противоположил себя принципиально „среде”, „объекту”, „природе”. Тут он порвал любовную связь с нею, общую жизнь с нею, любовную ответственность за нее” (там же)

Таким образом, опираясь на концепцию Ухтомского, можно сказать, что человеческое «я» в бессознательной, глубинной своей основе в буквальном смысле строится и состоит из образов значимых для нас Других (Собеседников), в основе своей любимых нами и любящих нас людей: семьи, рода, народа... Каждый такой образ – это часть фундамента нашего внутреннего дома. Сохраняя внутри себя образы, с которыми связаны чувства радости и любви, человек находит в себе силы выносить чувство недостаточности, выдерживать пустоту. И способность быть собой, действовать,  зависит от того, насколько конкретный человек и социальный организм (в том числе этнос) способен следовать созидательному преданию, сохраняя связь времен.

Здесь мы подходим к ответу на вопрос о специфике подлинной русской, подлинно советской «мягкой силы», так как, и мы покажем это в следующем разделе, именно основанная на ней система социализации и воспитания соответствует здоровым потребностям психической реальности  личности (прежде всего, чувства осознанной сопричастности), наиболее полно описанных в концепции А.А. Ухтомского.

 


 

«Мягкая сила» русской советской цивилизации

 

Русская идентичность исходит из глубины веков, и основана она на реальности великой русской цивилизации, реальности, определяющей духовную, душевную да и физическую жизнь тех, кто себя с ней (сознательно или бессознательно) отождествляет. Речь идет об особом типе психической реальности. Психологами она описывается с помощью понятия этнических констант. Дочь известного историка Льва Лурье, известный ленинградский этнопсихолог Светлана Лурье, так говорит об этом в свой работе «В поисках русского национального характера» (http://www.strana-oz.ru/2002/3/v-poiskah-russkogo-nacionalnogo-haraktera): «Русские пережили в своей истории немало драматических перемен — трудно было стать из язычников христианами, трудно было из свободной городской вольницы попасть под монгольское иго, трудно было перешагнуть из Руси московской в петровскую Россию, трудно было вместо царской России оказаться в ленинском и сталинском Советском Союзе, трудно было из тихих советских заводей нырнуть в постсоветские водовороты. В каждый из этих периодов разные группы русских людей очень по-разному смотрели на мир и оценивали происходящее, но при этом оставались русскими вне зависимости от своего социального статуса и идейных установок. Выделить «содержательные» признаки «русскости» очень сложно — прекрасно работая на одном историческом этапе, для одной картины мира, они дают сбой на другом. Остается искать те самые неизменные элементы, которые скрепляют любую русскую картину мира в любой ее конфигурации. Эти неизменные элементы можно назвать системой этнических констант».

Этнические константы – это бессознательные глубинные сценарии действия («направленности»), тесно связанные с универсальными для той или иной цивилизации ценностными основаниями  и являющиеся основой для восприятия мира, образа жизни, стремлений, поведения носителей данной цивилизации. Это как бы внутренние скрепы, соединяющие между собой множество разных людей, которые называют себя соотечественниками, и дающими соотечественникам энергию для созидательно ведения общественной жизни. Каждое новое поколение, созревающее в теле культуры того или иного этноса, впитывает в себя соответствующие этнические константы в процессе развития личности, вхождения ее в общество. Без этого процесса общество не может нормально существовать! Каковы же они для русских? На основании каких критериев, мы можем сказать, это – русский, а это - представитель другой цивилизации?

Первой характеристикой русского является стремление нести людям, миру – добро и справедливость: «Русский (мы-образ) существует как бы в трех ипостасях, но всегда очень связан с образом себя как носителей добра. Эти три ипостаси можно представить следующим образом: хранители возделыватели добра - крестьянская община, созидатели и творцы космических ракет и т. д.; миссионеры-просветители, готовые всегда нести , в чем бы он ни заключался; воины - защитники добра, борцы со и покровители народов, которым зло угрожает» (там же).

Вторая характеристика русского – терпимое отношение к Иному (если это Иное не воспринимается как опасность для того ,что русский воспринимает как добро): «Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение "воспринять национальное неудовольствие всерьез". Английский путешественник Д.М.Уэллс писал: "В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит. Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин". Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что "сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию" … » (там же). С .Кара-Мурза так говорит на этот счет: «Вот для меня первая ипостась русской идеи: человек - личность. Поднявшись до соборности, осознав ответственность, ограничив свободу любовью, он создает народ. А значит, он не станет человеческой пылью и в то же время не слепится в фашистскую массу индивидов, одетых в одинаковые рубашки» («Русская идея: рубежи обороны»,  Русский дом, N 1, 2000 г).

Третья характеристика русского – тяга к общинной жизни: «Общину можно рассматривать как основной тип русской социальности. Синонимом слова "община" является слово "мир", и понятие "мир" было центральным в сознании русских крестьян. Крестьянин осознавал себя членом русского общества не как индивид, а как член конкретной общины, конкретного "мира". "Мир" — это автономная самодостаточная целостность» (там же).

Итак, представитель русской (отечественной) цивилизации  – это личность, стремящаяся в своей жизни выполнять миссию Добра и Справедливости (то есть выходящая за пределы своих личных потребностей), дружелюбно и терпимо относящаяся к Иному (за исключением случаев, когда оно несет зло) и принимающая ценности общинности, коллективизма (в хорошем смысле этого слова). Это достаточно уникальное сочетание ценностей и вытекающего из них образа жизни позволяет нам говорить о русских, и, прежде всего, о русских советских людях, на практическим уровне. Если ты принимаешь описанные выше ценности и (или) ведешь себя в соответствии с ними, то ты – русский, ты принадлежишь русскому миру, живешь в соответствии с русским Ладом.

Вершиной русской цивилизации, очевидно, является цивилизация советская. О советской цивилизации, как о вершине русской цивилизации, говорили и говорят множество авторов, в частности, С. Кара-Мурза: «Красная идея всем была ясна – устроить жизнь, основанную на взаимопомощи и братстве, а не на конкуренции и топтании ближнего … при советском строе мы, русские, были победителями» («Русская оппозиция как теневая власть», http://do2.gendocs.ru/docs/index-415890.html?page=35). Об этом говорят даже представители правого патриотического движения. «Большевики, поддержанные имманентным мировоззрением русских народов, возобладали, результатом была победа над фашизмом в Отечественной войне и предвоенном и послевоенном экономическом развитии. Русское (а не какое-то другое) чудо вызывало заслуженное уважение всех народов мира и показывало гигантские возможности советского социалистического общественного строя. Советский Союз покончил с безработицей, добился огромных социальных завоеваний, провел культурную революцию. Большую роль в формировании и выполнении этой объединяющей идеи на практике сыграл Сталин. С его именем следует связать и начатое в предвоенное время и продолженное в послевоенное укрепление морально-нравственных и духовных основ социалистического общества, свойственных Русскому коммунизму» пишет В. Московский в работе «Русский коммунизм как объединяющая идея» (http://www.cprfspb.ru/1650.html). Публицист М. Антонов отмечает: «самое великое достижение советской цивилизации – это новый тип человека, её созидателя. (Разумеется, не всякий живший в СССР был в своей сущности советским человеком, я говорю о том людском типе, который определял характер эпохи.) Я ещё застал в отрочестве этих людей, готовых, считавших, что нет на свете таких крепостей, каких они не могли бы взять. Чудеса героизма, проявленного советскими людьми в боях и в труде, изумили мир не меньше, чем названные выше творения культуры. Поражён был ими, например, белоэмигрант Гайто Газданов, написавший книгу о советских красноармейцах, попавших в плен, бежавших из лагерей и продолжавших борьбу с врагом на французской земле. И если Достоевский утверждал, что русская нация есть необыкновенное явление в истории человечества, русский народ - образец красоты человеческой, то в советский период эта сторона русскости проявилась особенно ярко»

(http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg322006/Polosy/5_2.htm ).

Из всего вышеизложенного следует, что   мягкая сила  России должна основываться на глубинных этно-культурных константах (предании)) русской (советской) цивилизации в новых, современных условиях.

Эти новые условия подразумевают государственную и общественную поддержку различного рода сетевых сообществ, выражающих подлинную диалектику. единства «я» и Другого. Диалектику, укорененную в «предании» русской (и советской) цивилизации, позволяющей, говоря языком Ухтомского, идти к Собеседнику, преодолевая в себе «Двойника», в то время как именно «двойников» (и отрицание чего-либо святого, а также созидательной трансцендентности)  нам навязывает западная «мягкая сила», работающая на разложение традиционной для России системы формирования психической реальности. Важно подчеркнуть, что именно такая система позволяет личности быть целостной, интегрированной, то есть преодолевать навязываемую постмодернизмом расщепленность, ведущую к разрушению и «я», и Другого.

Очевидно, что среди всех политических и общественных сил России федерального масштаба этому преданию соответствуют только идеологические установки КПРФ и ВСД «Русский Лад», а также,  в духовной сфере, РПЦ.

Отказ же от опоры на свои цивилизационные основы для носителей русской культуры означает неизбежное проявление худших, наиболее опасных качеств  народа России. Свойственная русской (и, тем более, русской советской) цивилизации установка на соборность и самоотверженность, принятие Другого, благоговение перед Святым своей оборотной стороной имеет склонность к хаотической и разрушительной (в том числе саморазрушительной) деятельности в случае невозможности следовать этой установке: «Чем ярче Свет, тем темнее тьма». Дело в том, что в русской культуре «эго» как психический аппарат развивается относительно слабо. А эго — это психическая структура, функция которой — самоуправление индивидуума. Функцию самоуправления может брать на себя и трансцендентная связь с Другим, Другими (любимым человеком, семьей, обществом, народом), которую на русском языке называют со-вестью, а в сфере флагмана западной психологии — психоанализа — суперэго. Русский по культуре человек либо живет по совести (психоаналитик сказал бы — подчиняется требованиям суперэго), поддерживаемый незримыми связями с общиной (семьей, коллективом, народом),  испытывает чувство Святого, либо теряет со-весть, становится отчужденным от общности, теряет чувство Святого (психоаналитик сказал бы — распадается адаптивное суперэго и на его смену приходят элементы архаических влечений, ведущих к хаотическим импульсам наслаждения, деструктивной внешней агрессии, а затем к злокачественной вине -самонаказанию). Пример такой потери со-вести мы видели при распаде СССР, когда количество бытовых преступлений и преступлений на почве  деструктивных побуждений как таковых выросло чуть ли не в десятки раз (здесь мы не говорим о преступлениях экономического характера). Девяностые годы двадцатого столетия заполнились нам проявлениями именно худших качеств носителей русский цивилизационных кодов, когда мы оказались под властью психоанализа, то есть, по сути дела душеразложения, если  использовать буквальный перевод.  

Итак, что же мы можем сделать в условиях практически полного господства западной «мягкой силы» в информационном пространстве России?

Сопротивление  «мягкой силе» Запада может быть как бессознательным (и. как правило, противоречивым), так и осознанным. Рассмотрим вариант  бессознательного сопротивления воздействию «мягкой силе» Запада со стороны русского суперэтноса.

 


 

Социально-психологическая безопасность российского общества: анализ «сообщений», исходящих из подростковой субкультуры

 

    Сегодня в российском обществе, особенно в социальном пространстве  мегаполисов, все более  популярной среди подростков становится депрессивная субкультура. Когда давно она была представлена, прежде всего. «панками» и «хиппи», несколько лет назад на «авансцену» вышли   «готы» и «эмо» (так называемые «розовые готы» а сегодня многие тинейджеры уходят к «анимешникам», в «темный фольк-рок» и т.д. Причисляющие себя к  депрессивной субкультуре подростки заявляют об отказе принимать нормальную человеческую жизнь, считая ее бессмысленной и «фальшивой». Они утверждают, что только культ умирания и смерти представляет собой нечто, заслуживающее интереса. Поэтому они либо  явно демонстрируют депрессивность своего настроения,  предпочитая черную одежду и  разрисовывая себе лица черными красками, либо действуют менее демонстративно, ограничиваясь, прежде всего, «идеологией». Отказываясь от нормального мира, они зачастую сознательно отрицают ценность естественных отношений между мужчиной и женщиной. Так мальчики-«готы» нередко отращивают длинные ногти, красят себе ресницы и т.д., а девочки-«готы» ведут себя так, словно они – парни. «Депрессивные» подростки предпочитают слушать  соответствующую музыку, в которой отрицается ценность радостной жизни и выражается неверие в осмысленность бытия. готы обожествляют смерть, и черный цвет для них имеет действительно сакральное (священное) значение.

Косвенным свидетельством достоверности приведенной выше информации является следующие данные, приведенные журналистом Ириной Власовой в газете «Наша версия/»: «Россия лидирует в Европе по количеству самоубийств среди детей и подростков. На днях эти ужасающие статистические данные привёл Роспотребнадзор. У нас в стране порядка 19–20 случаев самоубийств на каждые 100 тыс. подростков, а это втрое больше среднего показателя юношеских суицидов в мире. Кроме того, в подростковом возрасте на каждый смертельный случай приходится ещё до 200 суицидальных попыток. В последние годы количество детских и молодёжных суицидов и попыток самоубийств в России не сократилось, а, напротив, увеличилось более чем на треть… специалисты прогнозируют, что к 2020 году количество самоубийств, в том числе детских и подростковых, в России может возрасти в полтора раза. Таков неутешительный прогноз. Причём Роспотребнадзор предупредил, что официальная статистика регистрирует только явные случаи суицидов. » (http://www.pravdazhizni.com/1238.html).

    Речь идет уже не о том, что в любой культуре, в том числе и подростковой, есть своя маргинальная «ниша». Речь идет именно о «ползучем отказе» российских подростков от жизнеутверждающей социализации.  Один из авторов данной работы  провел анонимный опрос среди подростков старших классов города Санкт-Петербург и выяснил, что так или иначе к  представителям депрессивных подростковых субкультур  себя на сегодняшний день относят приблизительно 30% старшеклассников! Многие из них являются активными «готами», «эмо» и т.д. (ведут соответствующий образ жизни, носят соответствующую одежду и т.д.). Педагоги-психологи свидетельствует о резком возрастании случаев суицидального поведения (которым являются любые заявления подростка о тяге к суициду) среди тинэйджеров. В школе «депрессивные» подростки вызывают резкую неприязнь у многих сверстников (особенно так называемых «рэперов»), подвергаются преследованиям и при этом отказываются идти на контакт со взрослыми, считая их «дураками».  Но их число продолжает расти.

Речь уже идет о близком к серьезной патологии и при этом не сводящемся к этой патологии массовом социальном и социально-психологическом явлении.  Следует понимать, что мировоззрение современного подростка – это один из ключевых вопросов, которые ставит жизнь перед теми взрослыми, которые заинтересованы в сохранении и развитии российского общества. А  мировоззрение как таковое – это «совокупность принципов, взглядов и убеждений, определяющих направление деятельности и отношение к действительности отдельного человека, социальной группы, класса или общества в целом» (Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 4-е изд.-М, 1981).

), в то время как подростковый возраст представляет собой тот период жизни, когда развивается самосознание человека («Самосознание - выделение человеком себя из объективного мира, осознание и оценка своего отношения к миру, себя как личности, своих поступков, действий, мыслей и чувств, желаний и интересов» (там же), и, стало быть, формируется основа мировоззренческой и гражданской позиции как личности конкретного россиянина, так и всей нации. Можно сказать, что мир подростков – это бессознательное и, одновременно, лакмусовая бумажка общества в целом. То есть, повторимся, речь идет о ключевых для существования, безопасности и развития общества вопросах.

Стремясь это сделать, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью понять, почему в общественном организме появилась чрезмерно развития, несмотря на всю возрастную склонность подростков к «мрачному» взгляд на мир, депрессивная субкультура? В самом деле, симптом любой болезни индивидуального организма представляет собой некое сообщение о тех или иных неполадках в этом организме. То же самое относится и к негативным социальным явлениям. Каждое из них представляет собой определенный message общественному сознанию со стороны общественного (коллективного) бессознательного. Какое же послание обществу (взрослым) посылает субкультура поклоняющихся смерти подростков?

По сути дела эти подростки пытаются и не могут найти то, что называют смыслом жизни.  В каком контексте мы рассматриваем вопрос «смысла жизни»? З. Фрейд считал, что поиск смысла жизни, сама постановки вопроса о нем свидетельствует о неврозе. «В плане творения отсутствует стремление сделать человека счастливым…его программа ставит человека во враждебные отношения как с микрокосмом, так и макрокосмом» (Фрейд З. «Психология бессознательного», М, 1989). И, в принципе, Фрейд был прав. Смысл жизни ищут те, кто ощущает неудовлетворенность своей жизнью. Но следует ли из этого, что смысла жизни не существует вовсе? Что в жизни нет ничего, кроме далеких от духовного поиска социальных задач? К. Юнг же писал: «смысл жизни не определяется всецело лишь деловой жизнью, так же как глубина желаний человеческого сердца не измеряется величиной счета в банке. В тот период человеческой истории, когда энергия всех пытливых сил тратилась на изучение природы, очень мало внимания обращалось на сущность человека, что и составляет его психическое начало, хотя много исследований функций сознания было проведено. Но самая сложная и неведомая часть разума, производящая символы, до сих пор почти не исследована. Это может показаться почти невероятным, ведь мы получаем сигналы из бессознательного каждую ночь, но расшифровка этих посланий представляется слишком утомительным занятием почти для всех, исключая немногих людей, которых это беспокоит. Величайший инструмент человека, его психика, привлекает мало внимания, зачастую ей попросту не доверяют и презирают ее» (Юнг К.Г. «Трансцендентная функция», М, 1996).  Юнг считал, что ощущение смысла жизни дается нам тогда, когда мы живем глубинными чувствами, воспринимаем архетипические изначальные образы, выходим за пределы самих себя,  своего «эго», ощущая ценность Другого, ближнего. В житейской психологии считается, что смысл жизни определяется тем, насколько хорошо человеческой душе. Однако о душе говорят и профессиональные психологи: «…никогда не говорится о том, что душа имеет отношение к Эго или является частью той человеческой сферы, которая подчиняется воле и доступна пониманию рассудка …. "Тебе не отыскать границ души, в каком бы направлении ты ни пошел, столь глубок ее логос", - так говорил Гераклит. Не алмаз, но губка, не отдельно горящее пламя, но непрерывное соучастие, бесконечно запутанный клубок из жизненных нитей, чьи узлы в такой же степени моя проблема, как и "ваша", и "их", - вот образ души. Коллективная природа глубин души означает: ни один человек не представляет собой острова» (Хиллман Дж,  «Опус психологии: сотворение души», М, 2008). Другими словами, для ощущения смысла жизни человеку нужно чувство сопричастности кому-то, тождественности кому-то. И прежде всего данная закономерность  относится к подростковому возрасту. Как отмечает известный психолог Э. Эриксон «…в отрочестве и ранней юности все тождества и непрерывности, на которые эго полагалось до этого, снова в той или иной степени подвергаются сомнению…» (Эриксон Э. «Детство и общество», СПб, 1996) и при этом «в период подросткового возраста происходят две крупные перемены в жизни: органическая - половое созревание, культурное - открытие своего Я, оформление личности и мировоззрения» (Абрамова Г.С. «Возрастная психология», М, 1999). А ощущение тожественности, непрерывности, открытие своего «я» напрямую зависят от возможности практического сопереживания другому человеку и ощущения себя частью некой общности (рода, народа…):  «Смысл жизни раскрываются лишь тогда, когда человек переступит собственное Я, "забывая о себе в слиянии с душой другого" (Качюнас Р. «Психотерапевтические группы», М, 2000).  К сожалению, в сегодняшнем российском обществе, основанного на древней православной культуре  соборности, на традициях искреннего сопереживания, мы  наблюдаем тенденцию именно к «деловому подходу», насаждению ценностей эгоистического существования, ценностей системы «купи-продай». Наше общество разрушает «ряд проблем, с которыми сталкивается молодежь сегодняшнего мира. Промышленная революция, глобальная коммуникация, стандартизация, централизация и механизация угрожают идентичностям, унаследованным человеком от примитивных, аграрных, феодальных и аристократических культур. То, что внутреннее равновесие этих культур позволяло предложить, сейчас подвергается опасности в огромных масштабах. Поскольку страх утратить идентичность доминирует в большей части нашей иррациональной мотивации, он призывает весь арсенал тревоги, оставленный в каждом человеке простым фактом его детства. В этом критическом состоянии массы людей склонны искать спасения в псевдоидентичностях» (Эриксон Э. «Детство и общество», СПб, 1996).  Современные россияне и в том числе подростки  лишены системы символов, лишены жизнеутверждающего предания,  позволяющих им обратиться к подлинным, глубинным переживаниям настоящей жизни, развивать в себе чувство общности. У современного российского общества нет «проекта выживания», позволяющего целому сообществу динамично развиваться, не впадая в метафизическую интоксикацию: «…подростковый ум есть по существу ум моратория — психологической стадии между детством и взрослостью, между моралью, уже усвоенной ребенком, и этикой, которую еще предстоит развить взрослому. Это — идеологический ум, и действительно, именно идеологическая перспектива общества откровенно обращается к тем молодым людям, что полны желания быть утвержденными сверстниками в роли «своих» и готовы пройти процедуру ратификации, участвуя в ритуалах и принимая символы веры и программы, которые в то же время определяют, что считать злым (порочным), сверхъестественным и враждебным. …» (Эриксон Э. «Детство и общество», СПб, 1996) 

И вот фактически депрессивное движение  есть сигнал целостному российскому обществу о необходимости осознать проблему потери ощущения глубинного смысла жизни российским народом, потери им здорового чувства смысла жизни и одновременно своих корней, своей идентичности, своей общности. Этот сигнал (по сути «крик о помощи») подают подростки, в силу своих возрастных особенностей наиболее чувствительные к проблеме глубинной потребности в обретении осмысленной жизни и при этом неспособные решить данную проблему. Таким образом, мы видим, что самосознание депрессивных российских подростков, их мировоззрение «заточено» под поиск (пусть и омраченный) глубинной жизни, наполненной искренним выражением чувств, ощущением Другого Они сознательно отказываются в полной мире принимать мир, где царствует культуры потребления, «мир, где все состоит из торговли и борьбы за жизнь … а жить, как живут взрослые – это нечто совсем другое: это значит смириться со смертью» (Дольто Ф. «На стороне подростка», М, 1997).

Находящиеся на грани саморазрушения подростки  стремятся к утверждению любви, но нередко  оказываются в той же мировоззренческой системе координат, что и З. Фрейд с его сторонниками, оказываются под властью влечения к смерти и вслед за Ж. Лаканом, поклонявшимся «Абсолютному Господину – Смерти», повторяют (наверняка не читав Лакана): «Любовь  - это форма самоубийства» (Лакан Ж. «Семинары. Кн. 1. Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54)». М., 1998)..  Депрессивные подростки отказываются от ложной, оторванной от глубинных чувств идентичности, но не могут, не имеют достаточных психических сил, для того, чтобы пройти сквозь Тень, и застревают там.  «Молодые люди иногда предпочитают быть абсолютно никем, нежели представлять собой пучок абсолютно противоположных фрагментов идентичности» (Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996).

        И  тогда на уровне самосознания они теряют ценность этого мира, этого общества, и начинют поклоняться смерти: «кому здесь делать нечего, того ничто творить заставит» (Ницше Ф. «Веселая наука», М, 2007). Здесь же присутствует  «высший героизм» мужественного выдерживания собственного разрушения при новом созидании (которое может происходить на всех «уровнях»  пути героя), прохождения сквозь преисподнюю Хаоса, в котором очищается загнившее «эго» .  «Эго» находящегося в рамках подростка гибнет, гибнет и сознание, идентифицированное с эго. Происходит и усиление деструктивного начала (влечения к смерти) выжигание  ядовито больного, отжившего: «Мне приходилось наблюдать случаи, в которых тенденция бессознательного могла  рассматриваться, как исключительно разрушительная. Но вполне логичным может быть предположение, что  саморазрушение того, что является безнадежно  неэффективным…следует понимать как еще одну попытку компенсации» (Юнг К.Г. «Психология бессознательного», М., 1994).     Одновременно в сознательной (мировоззренческой) сфере готов и эмо происходит расширение поля переживаний, за которое и следует заплатить жертвенным отказом от «обычной жизни».  «Центральной идеей трансформации во всех случаях является жертвоприношение как метафора отказа от эгоистических притязаний. Жертвоприношением человек доказывает, что владеет собой, поскольку принесение себя в жертву означает не пассивное позволение взять себя, но сознательную и волевую самоотдачу, которая доказывает, что человек полностью владеет собой, т.е. своим «я». Тем самым «я» превращается в объект нравственного действия» (Нойманн Э. «Происхождение и развитие сознания», М, 1998) «Готы», «эмо» и т.д.  как бы жертвуют свою «обычную жизнь» ради некой настоящей жизни, ради идеи. Таким образом, через мировоззрение готов и эмо происходит разрушение маски и распад эго, пусть и без созидательного принятия и выражения чувств любви и радости. Подросток-«гот» выходит за пределы «массовой культуры», разрушая стереотипы, поддерживающие ранее адаптивное существование, в том числе и у «взрослых», вводя в поле сознания новые архетипические содержания, недоступные закосневшему миру, действуя как отчаявшийся герой, осознавший экзистенциальный вакуум реальности и встречающийся с трагической необходимостью. (И, к тому же, преодолевает трагедию, в мистическом единстве новых форм прохождения сквозь разрыв, основанной на вечной истине бытия). Но тогда свершается действительно страшное.  Мир Египта, с его культурой умирания воскресает  в психических реальностях современных российских тиннейджеров, живущих в сегодняшнем мире отчужденности и «воинствующей архаики» божков, которые,  как и прежде, поклоняются богине плодородия и Приапу, пытаясь при этом их обмануть (контрацептивы). Недаром добрая часть дверей и стен наших домов испещрены изображениями фаллосов, ассоциирующимися с египеткими  д ж е д а м и (ритуальными столбами, символизирующими  жизненное начало, из которого должен воскреснуть в «высшей мужественности» «преодолевший смерть» бог Осирис). 

Повальное «оглупление» (по крайней мере с точки зрения учителей – понижение уровня сознания) современных подростков совпадает с «последним византийским рывком», некой особой культурой, в которой смешаны маргинальность и идея Третьего Рима.  И это проявляется сейчас среди подростков, в том числе и в их играх, нередко “забавных”, и в их по настоящему отчаянном  мировоззрении. (Да и в других стратах, наверно,  увеличислось число  “вечных подростков”.)  Здесь следует вновь  отметить очень важную опасность: Запад не принимает Россию, прежде всего, потому, что  русского человека, русская культура коренятся в психологии нестяжательства, переживания осмысленной сопричастности, веры в непосредственную реальность Другого. Нам чужд культ потребностей и закон формирования адаптивного эго. Нам чуждо культивирование разумного эгоизма. И это, по меньшей мере, вызывает раздражение западного капиталистического общества, это разрушает  психическую реальность представителя западной культуры.  И левые интеллектуалы, и прагматичные дельцы из ТНК видят здесь прямую угрозу основам своего бытия. Они понимают, что воспитанный в российской культуре человек не может жить ради походов в гипермаркет. С позиций психоанализа это свидетельствует о неразвитости, «пограничности» типичной личности другого человека. Однако даже с позиций психоанализа разрушение духовности и подмена ее божками потребления может, в конечном счете, привести лишь к прорыву процессов саморазрушения. Но Запад все равно будет насаждать в нас бездуховный образ жизни, ибо это ему выгодно идеологически и экономически. Он будет делать это, и вследствие психологической потребности расщепленного человека не осознавать своего расщепления, симптоматически выражаемого через страх смерти (именно в смысле потери своей реальности и крайне болезненной встречи с Подлинностью). «Чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более она занята текущими земными интересами и имеет удачу в их осуществлении, тем глуюбже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле жизни. Поэтому мы, например, видим, что средний европеец, типичный западноевропейский «буржуа» (не в экономическом, а в духовной смысле слова) как будто совсем не интересуется более этим вопросом и потому перестал нуждаться в религии, которая одна только дает на него ответ» (Психология личности в трудах отечественных психологов, хрестоматия, СПб, 2002). Получается практически и теоретически неразрешимое противоречие. И «Запад» ведет активное идеологическое наступление. Его направляют жрецы потребительского общества. Их главное оружие – совращение культом потребления и «прирученной» смерти. А между тем именно сегодня можно повторить за русским философом С.Л. Франком: «Происшедшее ужасающее потрясение и разрушение всей нашей общественной жизни принесло нам ... ценнейшее, несмотря на всю его горечь, благо: оно обнажило перед нами жизнь, как она есть на самом деле. ... Происшедшее ... как бы сняло призрачный покров с жизни и показало нам неприкрытый ужас как она всегда есть сама и по себе» (http://www.realisti.ru/main/smysl?id=309).

Это может в полной мере относиться к депрессивным подросткам, , к их мировоззрению! 

Об этом метафорически говорил С.Л. Франк «Именно наше время таково – об этом мы говорили в книжке «Крушение кумиров», - что все кумиры, соблазняющие и слепившие нас прежде, рушатся один за другим, изобличенные в своей лжи; все украшающие и затуманившие завесы над жизнью ниспадают, все иллюзии гибнут сами собой. Остается жизнь. Сама жизнь во свей своей неприглядной наготе, со всей своей тягостностью и бессмысленностью, - жизнь, равносильная смерти и небытию, но чуждая покоя и забвения небытия. …  задача научиться отличать истинную жизнь от жизни, которая есть смерть, понять тот смысл жизни, который впервые вообще делает жизнь жизнью … эта задача именно в наши дни великих катастроф, великой кары Божией, в силу которой разодраны все завесы и все мы снова «впали в руки Бога живого», стоит перед нами с такой неотвязностью, с такой неумолимо грозной очевидностью, что никто, раз ощутивший ее. Не может уклониться от обязанности ее разрешения» (http://www.polemics.ru/articles/?articleID=2030&hideText=0&itemPage=1).

Итак, какие выводы мы можем сделать, проведя анализ мировоззрения представителей современной депрессивной  подростковой субкультуры?

Мировоззрение современных депрессивных российских подростков - это мировоззрение людей, жертвующих развитием своего эго ради того, чтобы попытаться ощутить глубинные чувства, понять и принять смысл жизнь, но не имеющих сил преодолеть эмоции и мысли, соответствующие архетипу Тени. Другими словами,  депрессивные подростки начинают естественный для подросткового возраста процесс движения к ощущению и осознанию смысла жизни, но не могут его завершить, застряв на стадии «отчаяния», и это выражается в их  разрушительном мировоззрении.  При этом некоторые «омраченные» подростки  находят в себе силы сделать осознанный акцент на мужестве испытывать эмоции, несмотря на боль жизни.

Крайне важно, что   принадлежащие к «темной» субкультуре подростки  для взрослого мира России являются своеобразным сообщением из бессознательного, символом необходимости  возвращения к глубинным ценностям трансценденции, диалога, собеседования с Другим, а не с чужим («торговцем»). Мировоззрение «смерти» во многом является следствием глубинной потребности современных российских подростков обратиться за пределы Тени, преодолеть то, что в психоанализе называется влечением к смерти (при всем при том, что, отказываясь от «культа потребления» российские подростки попадают в ловушку клоаки «Танатоса и Эроса»).  То есть мировоззрение  депрессивной подростковой субкультуры отображает собой извращенную попытку удовлетворить естественную подробность российского общества,  в целом,  в бессознательном и осознанном обретении трансцендентного смысла, в выходе за пределы западного культуры потребления и гедонизма, навязываемой нам акторами мягкой силы, чуждой нашей цивилизации.

Мировоззрение  таких подростков формально во многом соответствует философии психоанализа, особенно метатеории Фрейда и его наиболее последовательных сторонников, в частности, Ж. Лакана. При этом, поступающий от тех же «готов» сигнал, - это, повторимся, симптом, свидетельствующий о болезни, и сам являющийся серьезнейшим нарушением. Итак, нам следует осознать, что за извращенным поведением «культивирующих» смерть российских подростков стоит естественная потребность в насыщенной смыслом жизни, в чувстве осознанной  сопричастности (это является особенно важным именно для носителей российской культуры). Фактически депрессивная подростковая субкультура современной  России – это и результат влияния «мягкой силы» Запада, и бессознательное сопротивление ей.  И, если государственно ответственные силы в России осознают данный факт, перед нами откроются возможности исправления ситуации. Формирование глубинных созидательных убеждениям, приобщение к русским советским  цивилизационным традициям, патриотическое воспитание,  - все это способы исцеления и депрессивных подростков в частности, и российского общества в целом.  Конечно, реализация этих возможностей зависит от «выверенности», психологической оправданности действий взрослых. Подготовка программы таких действий  -  цель отдельного, масштабного исследования, выходящего за рамка настоящей статьи.

И это – внутренняя серьезная работа, работа, от которой во многом зависит существование, безопасность российского общества.

 


 

Осознанное сопротивление «мягкой силе» Запада и утверждение русской советской «мягкой силы» (конкретные рекомендации)

 

А. Борьба на уровне «низового» противодействия либеральным метастазам во властных структурах

На наш взгляд, существует только один вариант «низового» сопротивления, емко и четко выраженный известным русским философом С.А. Строевым в статье «Стратегии сопротивления»: «Стратегия сопротивления, соответственно, может  и должна на сегодня сводиться к разработке, созданию, обеспечению устойчивости и сетевой координации социальных структур, способных к воспроизводству и передаче от поколения к поколению традиционных ценностей, межличностных (социальных) связей, культурных кодов и знаний с перспективой дальнейшего распространения влияния на атомизированные капиталократией человеческие массы. Эта задача распадается на три подзадачи.

1. Определение общего контура альтернативной  системы ценностей как в положительном  (что принимаем), так и в отрицательном  (что отрицаем) формате (4). Предлагаемая нами парадигма включает ряд «идеологических» (ценностных) постулатов: 1) рынок есть частная социально-экономическая функция, а не универсальный закон общественного бытия;

2) религиозные, духовные, экзистенциальные ценности качественно нерыночны, а их релятивизация и размывание есть маркер врага;

3) <…>, традиционные социальные институты (с присущими им традиционными нормами отношений мужчины и женщины, родителя и ребёнка, учителя и ученика, старшего и младшего) есть защищаемая (в интересах коллективного выживания) ценность, а покушение на них есть маркер врага;

4) сохранение идентичности (конфессиональной, национальной, половой) есть ценность и условие социальности, покушение на идентичность, её размывание или релятивизация – есть маркер врага;

5) условие сохранения социальности есть отделение своих от чужих, право народа – защищая свою идентичность, не допускать чужих (в конфессиональном, культурном, антропологическом и др. смыслах) на свою территорию. Инфильтрация чужого есть покушение на коллективную субъектность и идентичность и потому – маркер действий врага;

6) социальный статус не есть функция имущественного статуса и уровня потребления, релятивизация традиционных атрибутов социального статуса (награды, воинские звания, учёные степени и т.п.) есть покушение на коллективную субъектность социума и потому – маркер врага;

7) право на получение и распространение информации (за исключением общественно опасной) естественно, а право на монопольное владение и присвоение информации ничтожно;

8) искусство нерыночно, «рыночное искусство» - не искусство. Представленный перечень постулатов не претендует на полноту и представляет предмет для обсуждения и доработки.

2.Разработка форм и способов  cуществования социальных сообществ,  способных к сохранению и устойчивому  воспроизводству традиционных ценностей  в «катакомбах» в условиях  оккупации и нахождения в идеологически,  административно, культурно и информационно враждебной среде восторжествовавшего капиталократического глобализма. Привлечение опыта субкультур. Метафора: «партизаны Китежа».

3.Разработка методов и способов  эффективного влияния на внешнюю социальную среду, расширения сферы влияния наших ценностей, культурных кодов и форм социальности. Разработка асимметричных способов контрнаступления на транслируемые капиталократией парадигмы, точечных высокоэффективных ударов, нарушающих функционирование и воспроизводство капиталократии как машины власти» (http://www.rossia3.ru/ideolog/nashi/sergstroev).

Б. Государственная стратегия использования «мягкой силы» во имя интересов России

Итак, на наш взгляд российская «мягкая сила» должна включать в себя следующие параметры:

-                   Сеть различных центров и учебных заведений на постсоветском пространстве по изучению русского языка, русской культуры и русской истории. Задача этой сети — обеспечивать доминирование русской ментально-культурной, духовной составляющей на евразийском направлении;

-                   Формирование новой политики государства в вопросах научно-образовательного сотрудничества России со странами постсоветского пространства. Цель здесь очевидна — через научное взаимодействие, оказание услуг в получении высшего образования сформировать интеллектуальную, элитную про-российскую прослойку в странах СНГ;

-                   Конструирование схем взаимодействия российских политических элит с различными неправительственными  общественными организациями на постсоветском пространстве. Здесь предстоит добиваться того, чтобы многочисленные НПО выполняли роль активных проводников российских национальных интересов в государствах СНГ по технологиям «прямого» и «непрямого» действия;

-                   Современные информационно-сетевые технологии в сочетании с взаимодействием различных про-государственных организаций, «мозговых» информационно-аналитических центров, неправительственных общественных организаций,структур масс-медиа (интернет-сообщества, твиттер, информационные сообщества, телевидение, радио, печатные издания) — все это вместе взятое должно быть выстроено в определенную систему и представлять из себя арсенал вооружений, которые необходимо использовать в борьбе с врагами и конкурентами России;

-                   Использование внутриполитических сетевых возможностей (в том числе через горизонтальные оппозиционные структуры, такие как КПРФ и ВСД «Русский Лад», а также церковные общины) для ослабления влияния российского либерального политического кластера, ориентированного на западные, англосаксонские ценности. Примеры такой работы мы могли видеть в ситуациях с попыткой разгрома РАН и « событиях в городе Пугачев; Следует отметить и эффективность деятельности аффилированного с КПРФ Центра исследования политической культуры России (ЦИПКР), выполняющего функцию интеллектуального центра при ЦК КПРФ.

-                   Взаимное усиление РПЦ и левопатриотического движения (в лице КПРФ и ВСД «Русский Лад») позволит этим двум силам не только резко усилить позиции в стране, но и добиваться от власти таких решений, которые усилят русский мир в целом, а Россию сделают безусловным лидером постсоветского пространства, что создаст предпосылки для восстановления советской Державы. 

В перспективе эта Держава должна стать мировым лидером по всем направлениям: политико-идеологическому, культурному, научному, экономическому, военному и т. д.

Данная сверхзадача определит стратегию национальной безопасности России в глобальном информационном мире сетеоцентричных войн.

Еще раз подчеркнем, что в политической сфере России функцию масштабного  катализа данных процессов сетевого сопротивления «мягкой силе» Запада и фактически психотерапии нации, восстановления целостности цивилизационного пространства Отечества могут осуществлять по сути только КПРФ и ВСД «Русский Лад», а в духовно-религиозной  сфере    - только РПЦ. Именно данные общественные силы имеют потенциал сетевого «горизонтального» распространяя образно-смысловых доминант, соответствующих тем установкам и потребностям, которые мотивируют к активной и полноценной жизни социализировавшихся поле русской культуры личностей.

Только ассиметричная «роевая» стратегия с опорой на предание русской (советской) цивилизации с практическими выводами в части национализации общенародной собственности может позволить России (и другим государствам с сильными цивилизационными устоями) сохранить свою национальную безопасность в эпоху глобализации и  войн нового, седьмого, поколения. 

И предание, и стратегия у нас есть. Дело в политической воле.

 ________________________________