Автор: Почепцов Г.Г.
Поведенческие войны Категория: Почепцов Георгий Георгиевич
Просмотров: 2763

16.10.2011 Базовые мифологемы, формирующие мир, в систематике операций влияния

 

 

Война за войну: мифологема войны в разных подходах рассматривается то как Великая отечественная, то как Вторая мировая.

Как когда-то мир стоял на черепахах и китах, так и сегодня массовое сознание структурирует виртуальный мир на базе вполне определённых мифологем. Однако мы можем увидеть эти разные карты мира, когда они сталкиваются, и только. Обычно, находясь в рамках одной из таких карт мира, мы не можем заметить её особенностей именно как карты, а не как аналога мира.

Термины, которые Британия и нацистская Германия использовали для этого варианта борьбы (именно на их базе и возникли потом термины «психологическая война» или «психологические операции» у американцев), лучше отражают сущность этого столкновения. У британцев это была «политическая война», у немцев – Weltanschauungskrieg – «мировоззренческая война» (Simpson C. Science of coercion. Communication research and psychological warfare 1945–1980. – New York – Oxford, 1994, p. 11). То есть это столкновение на уровне не сообщений, а базисных представлений. Но и базисные представления мы можем изменить, только пользуясь феноменом коммуникативного порядка, расширив этот инструментарий, чтобы можно было пользоваться не только словами, но и событиями или объектами, которые также могут выступать в коммуникативной роли.

Для США системный подход к психологической войне пришёл вместе с Уайльдом Донованом и его Управлением стратегических служб (см. работы: Simpson C. Science of coercion. Communication research and psychological warfare 1945–1980. – New York – Oxford, 1994; Waller D. Wild Bill Donovan: the spymaster who created the OSS and modern American espionage. – New York etc., 2011). Но и психологическая война, и подрывная деятельность за линией фронта были дописаны в функции нового агентства по настоянию Уинстона Черчилля. То есть, Великобритания не только поспособствовала созданию самого разведывательного агентства, но и задала его основные функции.

Интересно при этом, что сама Великобритания во время войны на территории США вела подобный тип даже не операций влияния (из-за масштабности этой работы), а целой войны влияния за то, чтобы США вступили в войну, поскольку без их поддержки Лондон не устоял бы (см. красочный рассказ об этом периоде в работе: Conant J. The irregulars. Roald Dahl and the Britisn spy ring in wartime Washington. – New York etc., 2008). Там представлен даже будущий классик рекламы Дэвид Огилви, который также выступал в роли британского агента, поставлявшего данные социологических опросов Геллапа, поскольку без таких точных данных бороться за общественное мнение, ведя его в нужную сторону, было бы затруднительно. Когда Рузвельт выступал, размахивая захваченной якобы немецкой картой переустройства американского континента, он мог и не знать, что карта эта была изготовлена в одном из подразделений британской разведки. Единственным «оправдывающим» обстоятельством является то, что эта борьба с общественным мнением поддерживалась определёнными внутренними политическим силами.

Примером визионерства Уайльда Донована автор книги о нём Дуглас Уоллер называет и последний документ на 56 страниц под кодовым именем «Пруд», созданный аналитиками агентства осенью 1945 года перед закрытием самой этой структуры. В нём речь шла о ядерном терроризме, о возможностях провоза в американский город атомной бомбы и её подрыва. Это сегодняшняя проблема «грязной бомбы», хотя на тот момент первая бомба имела размеры небольшого автомобиля. Президент Трумэн закрыл агентство, поскольку не имел того уровня личного доверия к Доновану, которое питал к нему президент Рузвельт.

Донован, создавая свою структуру и побывав для этого в Британии, был восхищен тем, как там удалось совместить пропаганду и подрывные действия (см.работу: Paddock A.F., Jr. US Army special warfare. Its origins. Psychological and unconventional warfare 1941–1952. – Washington, 1982). Донован рассматривал пропаганду как первую фазу борьбы с врагом. Мировоззренческая война сегодня стала войной идей, и в неё постепенно смещается то, что вошло в историю уже этого столетия как война с террором.

В качестве примера такой базовой мифологемы можно обратиться к пониманию войны, которая в разных подходах рассматривается то как Великая отечественная, то как Вторая мировая. Чтобы остановить это сползание в новую интерпретацию, Россия создала соответствующую комиссию на самом высоком уровне, обозначив её цели как борьбу против фальсификации истории.

С чем связано то, что можно обозначить как война за войну? Постепенно война осталась основным советским успешным проектом. Остальные проекты просто «умерли». Например, космос или целина/БАМ. Но теперь разные страны имеют разные точки зрения на этот период. Для России, как и для СССР, значимыми остаются мифологемы следующего порядка: победа в войне, откуда следует и народ-победитель. Для Эстонии с войной оказались связанными другие не менее символические события: потеря независимости и депортация, то есть точка массового горя. Для СССР – это точка хоть индивидуального горя, но коллективной радости. Для Эстонии это и индивидуальное, и коллективное горе.

Альтернативность сегодня присутствует и в периодизации войны: с сентября 1939-го или с июня 1941-го. Как и завершение войны: мировая и отечественная также завершаются разными числами. Для Украины некоторые исследователи вообще отсчитывают войну с марта, а не сентября 1939 года, когда венгры захватили провозглашенную Карпатскую Украину.

Военная победа вроде также является несомненной, но из чего она состоит? Каждый отдельный элемент оказывается не совсем тем, чем нас потчевала пропаганда. Зоя Космодемьянская была заброшенной военной разведчицей, а не местной жительницей, поэтому отношение к ней было иным. А для пропаганды ещё со времен Первой мировой войны именно действия военных против женщин, стариков и детей являются самими страшными. Признав её военнослужащей, мы получаем в результате несколько иную интерпретацию ситуации.

Николай Гастелло не совершал тот подвиг, о котором пишут. Там (в той точке пространства и времени) есть два претендента на этот подвиг, но с другими фамилиями. Но пропагандистски был избран именно тот вариант, который и попал в историю и массовое сознание. Мы говорим о медиавойне как о примете сегодняшнего времени, но по сути она была всегда.

Сталин готовился к наступательной войне, которая должна была начаться в августе 1941 года, именно это объясняет первоначальный разгром, поскольку вести оборонительную войну при подготовленной наступательной операции тяжело. Как, кстати, и демонтаж оборонительных сооружений на границе.

Война была раньше выстроена под одну точку зрения, её охраняла пропаганда и мощь государства. Сегодня с этой войны снята пропагандистская защита, как результат в неё вошла потенциальная возможность присутствия нескольких точек зрения. Поэтому начинают возникать иные герои и иные события. Чем сильнее они заявляют о себе, тем сильнее рушится моноточка зрения на войну. Война была разной. В ней были разные герои. Она имела разные последствия для разных стран.

Поэтому главным контраргументом здесь и стала другая точка зрения. Вспомним, как долго боролись с Ризуном и с его концепцией планирования и подготовки первого удара самим Сталиным. В 2011 году с экрана НТВ впервые прозвучала эта точка зрения в фильме Пивоварова «22 июня»: в августе 1941 года Советский Союз сам собирался начать наступательную операцию.

Как входят и удерживаются альтернативные точки зрения? Какие есть пути их продвижения? Попытаемся их перечислить.

Новые мифологемы внедряются через шок, который позволяет отменить действие предыдущих мифологем. Этим, например, занималась перестройка, которая действовала не только в информационном пространстве, но и в физическом, когда людей вытолкнули к пустым полкам магазинов. Когда молоко стало возможно купить, только став в очередь с шести утра, а покупка туалетной бумаги равнялась маленькой победе, физиологически стало понятно, что система не работает. Но за рамкой осталось понимание – то ли она уже не могла работать, то ли ей просто не давали.

Наиболее действенным контраргументом по отношению к доминирующей точке зрения является резонансная технология – подтверждение тех «слухов», которые уже присутствуют в массовом сознании. Требуется доказательство фактической их достоверности для того, чтобы они были записаны в социальной памяти без вопросительного знака. А развитие сегодняшнего интернета и социальных медиа вообще даёт возможность имплантировать нужные слухи, которые затем можно использовать для опровержения доминирующей точки зрения.

Джордж Лакофф выдвинул идею биконцептуализма, в соответствии с которой каждый человек хранит в себе несколько моральных систем (см. работу: Lakoff G. The political mind. – New York etc., 2009). С одной он идёт вечером в ночной клуб, с другой – завтра утром в церковь. По этой причине он считает, что даже со своими противниками можно разговаривать как со своей базой. Отсюда следует, что должны быть выделены места, где точка зрения иного сегмента населения совпадает с основной, а где отличается. Но говорить на любую тему можно со всеми, включая своих оппонентов.

Дрю Уестен, коллега Лакоффа как по партии – демократической, так и по академическому профилю – когнитивному, пришёл к выводу, что в политике играют роль только эмоции (см. работу: Westen D. The political brain. The role of emotion in deciding the fate of the nation. – New York, 2007). Запрет на продажу оружия в более глубинном виде он увидел как два варианта понимания оружия: для жителя сельской местности это охота с отцом, для жителя города – это криминал. Соответственно, запрещается каждый раз разное. Поэтому в политических дебатах не следует уходить от не «своих» тем, по каждой из них можно говорить, только на другом, более глубинном уровне.

Развитие современных событий также зиждется на отголосках старых. Распад СССР является такой мифологемой, встроенной в две несовпадающие точки зрения на мир и его развитие. И эти две точки зрения всегда будут в непримиримом конфликте. Но одновременно следует признать, что любые внешние действия по развалу могли только ускорить эти процессы, что главными действующими лицами были и будут внутренние игроки. Именно они приняли решение по развалу, а население выступало в роли молчаливого свидетеля. Развал произвели элиты, которые и разделили впоследствии и финансы, и власть СССР. И Запад, конечно, был заинтересован в таком развитии событий. Он влиял на индивидуальное сознание руководителей и массовое сознание всего населения. Но всё делали мы сами.

Сегодняшняя парадигма войны вообще лежит в области влияния на принятие решений и защиты своих центров принятия решений. И военные цитируют древнекитайскую мудрость, что высший выигрыш в войне – это выиграть ещё до её начала.

Усилить сообщения в случае агрессивной среды можно следующим образом:

- подать его как групповое мнение,

- отдать в уста авторитета, когда под каждый тип проблемы и аудитории будет свой авторитет.

Минусом многих подходов является их защитный характер. Информация возникает только в ответ. Но в массовом сознании на это время уже всё написано, изменение всегда сложнее. Карен Хьюз как советник Джорджа Буша всё время требовала не реактивного, а проактивного реагирования и для сотрудников Белого дома, и для сотрудников Госдепартамента (см. работу: Hughes K. Ten minutes from normal. – New York, 2004). Игра на опережение позволяет записать нужную интерпретацию первым, тем самым затруднив её изменение для последующих интерпретаторов.

Одни мифологемы будут сменять другие, но они будут оставаться главным фундаментом для нашего здравого смысла. В мифы всегда приятно верить. Они, несомненно, защищают наши мозги от проникновения туда извне неправильных знаний, делая мир понятным и простым, поскольку он зиждется на знаниях правильных. 

 

https://ms.detector.media/ethics/manipulation/bazovye_mifologemy_formiruyuschie_mir_v_sistematike_operatsiy_vliyaniya/