Главная идея этой главы состоит в том, что любая идентичность[1] помимо того, что она, продукт сложных взаимодействий культуры, истории, множества факторов и общественных процессов, есть еще и результат сознательного целевого воздействия и управления со стороны социальных субъектов. Иначе говоря, любая идентичность есть итог сложных социальных отношений и воздействий, в совокупности которых значимое место занимают управленческие.
Управление применительно к идентичностям означает, что они могут более или менее осознанно, целенаправленно конструироваться, деконструироваться, форматироваться, переформатироваться, иначе говоря, меняться. В разные времена такое управление преследовало разные цели. Сегодня политика формирования идентичности используется (государством, церковью, элитой, СМИ, политическими субъектами и т.д.) преимущественно как инструмент выстраивания поля социальной коммуникации между носителями разных культур, религий, ценностей, идей, предпочтений и т.д. Хотя не исключаются и иные цели, например, утверждение одной идентичности в ущерб другой, вплоть до устранения носителей последней.
Так, две крайности в мировой истории — США и ИГИЛ — сходны в одном: первые хотели бы утвердить везде в мире западную культуру и систему ценностей, исламистские радикалы — превратить весь мир в исламский халифат. Иные ценности и тех, и других мало интересуют, как бы это странно ни звучало.
Сама по себе мысль о конструировании и деконструировании идентичностей не нова. После основателя теории идентичности Э. Эриксона, считавшего идентичность в целом изменчивой, пожалуй, одной из первых концептуально осмысленных моделей смены идентичности является идея «осевого времени» К. Ясперса. Осевое время — эпоха между 800 и 200 годами до н.э., когда действовали первые греческие философы, древнеизраильские пророки, основатели зороастризма в Иране, буддизма и джайнизма в Индии, конфуцианства и даосизма в Китае. Это движение, заметил С. Аверинцев, «высветлило словом и мыслью тяжеловесные массы безличной “до-осевой” культуры и создало идею личностной, экзистенциальной ответственности перед лицом анонимного бытия-в-мире; тем самым оно создало для будущих поколений всечеловечески-общезна- чимый завет, сравнительно с которым христианский является лишь более поздним отражением»[2]. Однако Ясперс ничего не говорит об управлении процессом смены идентичности, если не считать таковым деятельность ведущих фигур осевого времени по распространению своих идей.
Поэтому существен вопрос не только о том, что именно конструируется или деконструируется и даже какие механизмы при этом используются, но и о том, как и в какой степени этими процессами можно управлять. Особенно если речь идет о коллективных идентичностях.
Идентичность формируют и корректируют (конструируют и деконструируют) как множество внешних естественных, органических факторов, так и субъективно направляемые и управляемые воздействия. Среди первых это — общество, культура, история, религия, география, ментальность общностей, язык, время, пол и т.д. Вторая группа факторов, воздействий и влияний — координируемые, управляемые усилия и действия социальных субъектов, институций и акторов по форматированию и переформатированию конкретных характеристик идентичности в сторону желаемых или заданных.
Методологически разделить эти факторы непросто. В первой группе все факторы так или иначе проявляются в деятельности социальных субъектов и конкретных людей, немыслимы вне и без них. Совокупность факторов второй группы испытывает на себе воздействие всего комплекса факторов первой. Однако исследование того, что происходило и происходит с индентичностью в прошлом и современном мире, все же обусловливает необходимость более предметно всмотреться в действия (управленческие) людей по поводу этой идентичности и выявить наиболее эффективные или неудачные социальные практики человечества, направленные на деконструкцию, смену, коррекцию, переформатирование идентичностей во всех их проявлениях. Это, разумеется, невозможно осуществить во всей полноте в рамках одной главы, однако наметить контуры проблемы все же реально.
В современном мире вся совокупность идентификационных ориентиров и самих идентичностей, представленных в глобальном пространстве, пребывает в состоянии перманентных преобразований. Вся система социально-экзистенциального позиционирования и индивида, и общности, формирующая их социальный габитус, теряет прежнюю определенность и становится объектом конструирования как со стороны самих себя, так и со стороны внешних для них субъектов политики (или трансформации) идентичности.
Мысль о том, что идентичности можно конструировать и, соответственно, управлять ими, в философской и научной литературе и социальной практике не отрицается и скорее признается, поскольку довольно часто речь идет о концепциях, моделях, стратегиях формирования идентичности какой-либо страны, необходимости целенаправленной и осмысленной «государственной политики идентичности», конструировании той или иной позитивной или нейтрализации негативной характеристики какой-либо идентичности, и даже о борьбе за идентичность и тщ.[3]
Правящие элиты стремятся придать государственному или национальному развитию новые импульсы путем формирования «проектной» (М. Кастельс) идентичности и соответствующего социального запроса на нее.
М. Кастельс в изданной в 1997 г. книге «Power of Identity» выделяет три типа идентичности: «легитимизирующую», «сопротивления», «проектную». Первый тип порожден индустриальным социумом с его традиционным пониманием гражданского общества и национального государства, второй обусловлен переходом к новому типу ценностей, создаваемых локальными общностями, третий вызван формированием субъекта, личности. В постиндустриальном обществе идея защиты личности, ее самобытности, культуры заменяет идею классовой борьбы[4].
Наднациональные органы Западной Европы, Евросоюз трудятся над формированием общеевропейской идентичности. Активно обсуждается тема целенаправленно реализуемых программ, стратегий, которые были бы способны привить конкретным группам и общностям (молодежи, иммигрантам, радикальным группировкам, гражданам и т.д.) определенную модель идентичности — гражданской, этнической, конфессиональной, политической и т.д.[5] Предпринимаются попытки определить наилучший сценарий идентификационной политики.
Существуют и развиваются различные теории, модели и даже технологии, например, манипулирования, идеологического или рекламного воздействия на огромные массы людей, имеющего целью смену отдельных компонентов идентичности.
Однако собственно философского анализа управленческого аспекта применительно к идентичности нам, честно говоря, встречать не приходилось. Возможно, для автора все еще впереди. Идентичность и управление как философская и научная проблемы существовали и существуют в социально-гуманитарном пространстве, похоже, сами по себе, по отдельности. Вероятно, потому, что их взаимодетерминация полагается сама собой разумеющейся, очевидной. Однако с учетом того, что в исследовании и идентичности[6], и феномена управления и его возможностей по отдельности исследователи продвинулись довольно далеко, такое положение — т.е. их рассмотрение порознь — сегодня и теоретически, и практически недостаточно и выглядит скорее недоразумением.
Осознанно-целевой, управляемо-направляемый, технологичный и результативный характер деятельности человека обусловливает изменение любой реальности, на которую она направлена, в том числе и идентичности — как собственной, так и окружающих людей. Иногда это совпадает с их замыслами, иногда — нет. В этом смысле даже процесс воспитания и образования детей в семье, детском саду, школе или вузе есть формирование и переформатирование людей и контуров их идентичности.
Сюда же относится и самовоспитание. Мартин Иден, Николай Островский, прикованный к инвалидному креслу британский физик Стивен Хокинг и даже вытаскивающий себя за воротник из болота барон Мюнхаузен в этом не одиноки. Человек, прошедший фронтовую или университетскую выучку, обретает иную идентичность, нежели индивид, попавший в криминальное сообщество, и т.д. В любом случае найдутся «наставники», лидеры, которые соответственно ситуации существенно и направленно повлияют на процесс трансформации идентичности как отдельных людей, так и их сообществ.
Присутствие в жизнедеятельности общества и человека, в том числе в наличных и формирующихся идентичностях осознанного, целевого начал, а также управленческого и технологического элементов дает основания рассматривать идентичности как проекты, которые люди реализуют с большим или меньшим успехом. Действия по их изменению также означают реализацию некоего проекта.
_______________________
[1] Социальная, культурная, гражданская, этническая, национальная, политическая, религиозная, геополитическая, психосоциальная, профессиональная, личностная и многие другие типы идентичности.
[2] Аверинцев С. Ясперс // Новая философская энциклопедия. В 4 т. М., 2010.Т. 4. С. 516.
[3] См., в частности: Гофман А. Б. В поисках утраченной идентичности //Вопросы социальной идентичности: научный альманах. 2010. Т. IV. Человек в поисках идентичности / под ред. Ю. М. Резника и М. В. Тлостановой.М., 2010. С. 252; там же: Астафьева О. Н. Реструктуризация и демаркацияколлективных идентичностей. С. 259; Российская идентичность в условияхтрансформации. Опыт социологического анализа // отв. ред. М. К. Горшков,Н. Е. Тихонова. М., 2003; Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений в России. М., 2003; Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А.Постсоветский человек и гражданское общество. М., 2008. В целом массивлитературы по этому аспекту проблемы огромен и полному перечислениюи обзору не поддается.
[4] Castells М. The Power of Identity. Oxford : Blackwell, 1997.
[5] Попова О. В. Развитие теории политической идентичности в зарубежнойи отечественной политической науке // Идентичность как предмет политического анализа : сб. статей / отв. ред. И. С. Семененко, Л. А. Фадеева М., 2011.С. 17.
[6] Относительно идентичности я разделяю точку зрения, в частностиМ. В. Тлостановой, о том, что в классическом виде эта проблема в социальногуманитарном знании либо исчерпала себя, либо близка к исчерпанию. —См.: В порядке полемики // Вопросы социальной идентичности: научный альманах. 2010. Т. IV. Человек в поисках идентичности / под ред. Ю. М. Резникаи М. В. Тлостановой. М., 2010. С. 452—453. Сегодня здесь нужны совершенноиные постановки проблемы, иные подходы и парадигмы.