Автор: Митрошенков О.А.
Противостояние/война цивилизаций и проектов Категория: Философия управления
Просмотров: 398
Пределы и возможности субъекта социального конструирования


Известно, что любая культурная, политическая, этническая система индивидуальна, хрупка, открыта, уязвима. В связи с этим существенно изменились, хотя и не во всем, представления о характере их эволюции.
Социальный субъект, если он обладает масштабным и превентивно-перспективным мышлением, обязан остерегаться в своем социальном конструировании и реформаторстве чисто конъюнктурного использования средств социальной инженерии по простой причине — прежний тип реформаторства, часто напоминавшего поведение слона в посудной лавке, основывался на внимании к главным линиям прогресса, на признании возможности ошибки и ее оправдания («победителей не судят», «лес рубят — щепки летят») и игнорировании случайностей. В число последних могли попасть жизни и судьбы тысяч людей, сословия и классы, целые страны.
Сегодня общенаучная парадигма подходит к случайности иначе и рассматривает ее как принципиальный момент нелинейного, многомерного, в существенных моментах непредсказуемого развития и, в частности, социальных трансформаций. Неравновесно-неустойчивое состояние общества многократно усиливает эти характеристики.
По этой причине социальный субъект, инициирующий реформы, не может ограничиваться благими установками и обязан просчитывать их (реформ) последствия: 1) если хрупкое равновесие в социуме и любой его подсистеме можно легко нарушить, то вернуться назад и реставрировать прежнее состояние невозможно, поскольку новый статус случайности делает любой процесс невоспроизводимым и, следовательно, необратимым; 2) последствия этих реформ могут быть непредсказуемыми и трагичными — история России в XX в. (и не только) это подтверждает.
В силу изменившегося эпистемологического контекста (невозможность теории или парадигмы, объясняющей социальное бытие на основе единственного принципа, крах претензий на законченное объяснение сущности и смысла бытия, на выявление «конечного смысла» истории т.д.) социальные субъекты сегодня весьма жестко прагматически ориентированы, конструируя технологии, способные влиять на объекты и изменять социальную среду. Они, конечно, не игнорируют вопрос о целях и смысле этого влияния, но ставят его особо, преимущественно в рамках инструментального самосознания и в зависимости от разделяемой политической, правовой, экономической философии и идеологии.
Социальное конструирование предполагает сегодня не проекты далекого и «светлого» будущего согласно «высшей логике» истории, а модели конкретных состояний на ближайшую перспективу, операциональное, рецептурное знание как основу социальных технологий различного уровня. Философы, экономисты, политологи, социологи, юристы, журналисты выступают не как пророки (хотя многие и пытаются выглядеть таковыми), а как эксперты, специалисты, прогнозы и рекомендации которых адресованы не только гениям истории и политики, но и заказчикам, находящимся в гуще жизненного мира и повседневности, ориентирующимся на реализацию конкретных возможностей и желающим изменять среду с помощью совершенствующегося инструментария.
Мир множества равновеликих субъектов (которые еще сохраняются, несмотря на очевидную их девальвацию), выступающий не только объектом, но и условием социального конструирования, делает возможным статус последнего как современной деятельности и практики, способных развиваться под сенью не только государства, но и иных социальных субъектов и институтов.
Социальный субъект, неизбежно ориентированный на социальное конструирование, пребывает в противоречивой экзистенциально-эпистемологической ситуации.
С одной стороны, от его теоретического разума требуется продуцирование новых социальных технологий (от геополитических до регионального и муниципального масштаба) при абстрагировании от всевозможных «сущностей» и «смыслов» истории, т.е. ценностей трансцендентного, метафизического порядка.
С другой стороны, его моральный (практический) разум не может полностью «отключиться» от «высших целей и ценностей», которые нельзя реализовать в социальной практике как некое «светлое будущее», но которыми наполнена социальная жизнь и игнорирование которых несет реальную угрозу хрупкому миру в обществе.
Это ситуация не нова, и с античных времен до наших дней формулируется как проблема соотношения морали и политики, закона и правды, эффективности и справедливости, свободы и ответственности и т.д. Но если прежде она касалась в основном исторических деятелей, то сегодня затрагивает и специалистов в различных областях (экспертов, консультантов, советников), поскольку предлагаемые ими социальные технологии обладают высокой продуктивностью и эффективностью и использовать их можно как во благо, так и во вред социуму (например, «черные технологии»).
Поэтому эти технологии должны выстраиваться и применяться по принципу «не навреди» — в цивилизационном, социокультурном, духовном, моральном, религиозном, этническом, экономическом, правовом, демографическом, гендерном и т.п. отношениях — и обладать «защитой», «предохранением» от непредсказуемо-нежелательных трансформаций (в том числе защитой «от дураков», как в военной технике).
Социальное конструирование осуществляется субъектом в конкретной культурной среде. Культура как первопринцип и основа любого социального отношения и действия обусловливает природу, сущность и характер всего происходящего в обществе, в том числе и социального конструирования. Ничто в обществе, в том числе и социальное конструирование, не может выйти за пределы структурно-конфигуративного паттерна конкретной культуры социума, сложившейся в течение веков и тысячелетий согласно ее генотипу и матрице. Разумеется, сконструировать можно все что угодно, практически любой социальный проект, однако неорганичность его по отношению к культуре, ее базовым характеристикам приведет к неорганичности его воплощения (например, таковы «социальное конструирование» Петра I, проекты коллективизации, «социальное конструирование» III Рейха, коммунистический проект и т.д.) и в конечном счете либо к огромным социальным издержкам и жертвам, либо к полному краху.
В этом отношении и по этой причине любые попытки сконструировать и тем более реализовать в рамках уникальной культуры проекты, выросшие в рамках структурно-конфигуративного паттерна другой культуры, бессмысленны и обречены на провал. Это онтология. Речь может идти лишь о частичном, уникальном, точечном, ювелирном вписывании отдельных элементов этого инородного паттерна в уникальную культуру, в той мере, в которой они не противоречат ей, а не механическом и грубом перенесении в нее чужих моделей и проектов (социокультурных, политических, экономических, правовых и т.д.) в чистом и неизменном виде.
Поэтому, например, попытки США привнести на почву Афганистана, Ирака, Ливии, Египта, Грузии и т.д. либерально-демократические модели западного типа, вопреки предсказаниям Ф. Фукуямы[1], еще долго будут терпеть неудачи (хотя и назвать их совершенно бессмысленными тоже нельзя). Слишком грубыми, не точечными и не ювелирными выглядят эти попытки, имея интенцию разрушить генотип реципиентной (адресной) культуры. Равно как и попытки построить общество западного типа на российской почве. Разрушать социум эти размашистые попытки могут, отстраивать — никогда.
А с учетом того, что отечественная система образования утратила свои сильные стороны и качество и находится в тяжелом кризисе, трудно ожидать, что она сумеет готовить элиту, управляющий класс (разумеется, они формируются не только системой образования, но и всей культурой и вырастающими из нее социальными практиками), обладающие адекватной рациональностью и способные к ювелирно-точечной конструирующей, проектирующей, управленческой деятельности.
Исследовательская точность и корректность требует все же заметить, что общество, сама социальная реальность неизбежно противостоит и сопротивляется попыткам (власти, управляющего класса) формирования абсолютной социальной бессубъектности. Полная бессубъектность невозможна, поскольку означает распад социума. Социальные субъекты, в том числе новые, неизбежно будут отвоевывать себе место в обществе. Проблема заключается в степени этой субъектно- сти, ее масштабах и уровне, возможностях влияния на общество.
В напряжении между сторонами оппозиции «бессубъектность — необходимость субъектности» (или, так сказать, «субъектобежность — субъектостремительность») заключается возможность развития любого общества, и недооценивать потенциала субъектности как фактора социального конструирования (эволюции, реформирования, модернизации и т.д.), разумеется, не следует.

_____________________
[1] Впрочем, Ф. Фукуяма уже давно существенно скорректировал свою точкузрения относительно безоговорочной победы либерально-демократическогопроекта в мировой истории, заняв гораздо более сдержанную и реалистиче-ски-вменяемую позицию.

 

https://studme.org/171128/menedzhment/filosofiya_upravleniya