Автор: Подберезкин А.И.
Противостояние/война цивилизаций и проектов Категория: Подберёзкин Алексей Иванович
Просмотров: 627
 3.1. Роль идеологии в анализе и прогнозе развития международной обстановки


Исследование развития тех или иных сценариев и вариантов МО и ВПО предполагает, как уже говорилось выше, изучение трех основных, объективных групп факторов и субъективной группы факторов, формирующих МО-ВПО, а также возникающих между ними взаимосвязей и взаимозависимости. Это исследование предполагает, что у его авторов уже есть некий научный теоретический и методологический подход, концепция и методы, которые, как правило, объединены в некую общую систему взглядов и идей, т. е. идеологию. Таким образом, идеология сама становится предметом исследования, без чего невозможно системно изучать развитие международной и военно-политической обстановки. Особенно тех взаимосвязей, которые возникают между отдельными факторами, тенденциями и акторами, которые их формируют.
Последняя задача представляется особенно сложной потому, что если анализ развития факторов, мировых тенденций и акторов, формирующих МО, уже достаточно известен и освоен, то взаимодействие между этими факторами представляет собой не только сложный, но и малоизученный системный процесс217. Так, например, можно проанализировать, как будут развиваться в ближайшие годы такие факторы, как США и Россия и даже отношения между ними (хотя здесь уже прогноз носит совсем вероятностный характер), но как на эту систему будет влиять развитие фундаментализма и экстремизма — предположить исключительно сложно. Более того, в данном случае допускаются прямо противоположные выводы. Избежать этого можно только при построении некой идеологической концепции, в которой рассматривается взаимодействие всех этих групп факторов, акторов и тенденций.

217 Подберезкин А. И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015.
Так, если вы используете либеральную идеологическую концепцию развития глобализации, со всеми вытекающими из нее последствиями, то ваши представления о будущем МО и ВПО будут формироваться под этим углом зрения, а именно удержания лидерства либеральной (западной) ЛЧЦ в мире, в том числе силовым и даже вооруженным путем. Этот идеологический подход может противоречить (и, в действительности, противоречит) объективным потребностям всех ЛЧЦ и научным оценкам, но именно он и будет господствовать при формировании МО. Вот почему бессмысленно изучать только существующие и будущие реалии — важно исследовать отношение к ним правящей элиты той или иной ЛЧЦ. Так, для оценки будущей ВПО мало знать сколько и какого качества есть ВиВТ у того или иного государства, важно понимать, как планируется их использовать, какие цели преследуются, какие ресурсы готова направить правящая элита на достижение этих целей, чем пожертвовать и т. д. и т. п.
В СССР почти весь XX век считалось, что в противовес буржуазной идеологии, социалистическая идеология есть «сознание научное, правильно раскрывающее закономерности общественного развития»218. В действительности спор шел не об обоснованности «научности» той или иной идеологии, а, о её «правильности», «справедливости». Острая идеологическая борьба обозначала, что победа в ней обеспечит политическую и даже экономическую победу. И это было абсолютной правдой до тех пор, пока одна из сторон (СССР) не решилась на «деидеологизацию». По сути же две разновидности либеральной идеологии и их представители в мире — две основные социально-экономические и военно-политические системы — боролись за лидерство до тех пор, пока одна из них, причем добровольно, не уступила своего идеологического лидерства, а вместе с этим и лидерства политического, что очень быстро привело к изменению всей геополитической карты мира — образованию новых союзов, расширению и распаду прежних, а, в конечном итоге, к перераспределению контроля над финансово-экономическими и военно-политическими системами в мире. Другими словами добровольное поражение в идеологическом противостоянии (в данном случае СССР и его союзников) привело к политическому, экономическому и военному поражению.
218 Русаков К. В. Обострение идеологической борьбы на мировой арене и политическое воспитание трудящихся. — М.: Политизд, 1982. С. 5.
Можно спорить о том, насколько идеологическое лидерство является обязательным атрибутом лидерства политического и необходимым условием финансово-экономического лидерства, но очевидно, что такая связь есть. И такая связь прослеживается через всю историю человечества: не случайно завоеватели, как правило, несли с собой своих богов, идеи, принципы и технологии. Все то, что можно объединить в некую нематериальную мировоззренческую и идеологическую систему.
На наш взгляд, в современную эпоху, когда исчезли редкие исключения «неидеологических» войн (ради наживы, террора и т. п.), лидерство в идеологии стало важнейшим условием политического и экономического лидерства и военной победы. Отказываясь от претензий на такое лидерство, нация изначально соглашается на роль ведомого в политике, экономике и даже науке и технологиях. Поэтому есть основания для того, чтобы вернуться не только к признанию влияния идеологии на формирование МО, но и учету роли идеологии в мировой политике и формировании международной и военно-политической обстановки. В научном исследовании и политическом анализе важно не отбрасывать изначально как «вредное» и «несуществующее» само понятие «идеология» (которое означает, прежде всего, ту или иную систему взглядов, как правило, оформленных в некую концепцию). Более того, она означает также четкие алгоритмы политических действий, а, нередко даже и конкретную модель таких действий (скажем, поведение СССР в условиях начала мировой революции). Так, господствовавшая в начале 1990-х годов в России либеральная идеология потребовала четкого политического алгоритма действий во внешней политике (последовательных и необоснованных уступок России), приватизации (во внутренней политике) и реализации модели «антисоциального» рыночного государства, построенного на принципе «рынок все урегулирует».
Изучение идеологии при анализе МО, кроме того, необходимо потому, что идеология является фундаментом национальной программы и национальной и государственной стратегии (может быть и программа, и стратегия социальной группы), без которого любые попытки построить сколько-нибудь эффективную политику, государственную политику обречены изначально на провал. Это, в частности, подтверждают российские попытки создать «деидеологизированную стратегию», которые ведут только к хаотичному, непоследовательному, а нередко и противоречивому движению в политике, целеполаганию, определению приоритетов и распределении ресурсов. Что, опять, же, наглядно видно на современном российском примере.
С точки зрения формирования того или иного сценария МО, выбор любой идеологии правящим классом в любой стране означает:
— выбор системы доминирующих политических взглядов, отражающих представления об интересах и ценностях для ЛЧЦ, нации, страны или класса;
— выбор алгоритма политических действий, т. е. поведения и стратегии правящей элиты в мире;
— модели государственного устройства и модели формирования МО.
Без понимания идеологии того или иного субъекта (актора) формирования МО, анализ поведения и ресурсов этого субъекта будет представлять собой простой набор факторов и показателей. Так, например, можно знать сотни показателей развития США до 2050 года, предполагать развитие отношений этого государства с другими субъектами и акторами МО, но не увидеть как, в конечном счете, будет выглядеть это государство (прежде всего, с точки зрения его национальных интересов и системы ценностей) в будущем, какова будет его внешнеполитическая и военная стратегия. Сам по себе факт, даже конкретный интерес без понимания механизма его реализации бывает чаще всего бесполезен. Он нужен в некой системе, взаимосвязи с другими фактами, субъектами и тенденциями. Как справедливо заметили ученые МГИМО, «взаимодействие новых явлений, возникающих в процессе исторического развития, и системы международных отношений определяет закономерности её эволюции»219.
Естественно, что все эти слова имеют прямое отношение не только к формированию МО, но и к внешней и военной политике России, прежде всего их роли для будущей МО, которая неизбежно вытекает из идеологии, а та, в свою очередь, — является наиболее эффективной системой управления обществом и государством, в т. ч. внешней и оборонной политикой. Она предполагает, что нация и её управленческий аппарат и все общество изначально знают конечные цели, и конкретные задачи развития, средства и способы их решения, не требуя ежеминутного вмешательства органов управления в текущую деятельность, и пресловутого «ручного управления». Иными словами, не только военная политика и стратегия, но и военная организация государств и ЛЧЦ зависят от идеологии.

219 Сидоров А. Ю, Клейменова Н. Е. История международных отношений. 1918-1939 гг. — М.: Центрполиграф, 2006. С. 21.
Этот вывод принципиально важен для эффективного стратегического планирования, которое также маловероятно без идеологического обоснования, ибо предполагает максимальное использование творческого потенциала нации. Соответственно отсутствие в России идеологической основы ее внешней политики неизбежно ведет не только к ошибкам, но и крупным провалам, о которых не принято говорить публично со времен СССР потому, что они являются прямым следствием решений первых лиц государства. Между тем невнятная позиция России по Югославии, Ливии, Ираку, расширению НАТО и прочим акциям Запада во многом стала следствием именно отсутствия у правящей элиты идеологической системы взглядов на внешнюю политику страны и политику вообще.
Важно иметь в виду, что идеология (если она эффективна) — лучший способ мобилизации и использования национальных ресурсов, без чего невозможно добиться поставленных целей и решить конкретные задачи при сознательном формировании будущего сценария МО220. Но именно этого и не происходит. И не только в финансовой, экономической и промышленной, но и во внешней политике, где из-за отсутствия четкой позиции мы потеряли многих союзников и партнеров. Хуже того, нам перестали верить даже бывшие союзники. Мы растратили бездарно огромный советский внешнеполитический потенциал, бездумно поддерживая Запад и даже тогда, когда нас об этом не просили;
Идеология — основа для национальной стратегии. Именно идеология (точнее ее отсутствие) привели к тому, что во внешней политике мы остались без стратегии, которую заменил некий «прагматизм» и «разновекторность», хотя каким образом бессистемность может заменить системный подход остается не ясно до сих пор.
Таким образом, роль наиболее адекватной идеологии в XXI веке — во многом определяющая и решающая, в национальном и государственном строительстве вообще и во внешней, и военной политике, в частности. В конечном счете, она превращается в эффективную стратегию и политику. Она стремительно повышается в еще большей степени в XXI веке по мере усиления значения и роли национального человеческого капитала и его институтов. Эта растущая взаимосвязь очевидна и является во многом определяющей в стратегическом прогнозе и планировании в XXI веке: чем качественнее человеческий капитал и эффективнее его институты, например, тем эффективнее политическая стратегия страны и военное планирование221. Чем качественнее и больше НЧК — тем больше перспектив и сильнее влияние на развитие МО у нации или ЛЧЦ222.
И, наоборот, идеологические шараханья, выбор неверной идеологии предполагает выбор ложной системы политических и военных взглядов, не являющихся адекватным отражением действительности. Но не только: неверная идеология означает и выбор неверной стратегии, неверного алгоритма действий и модели государственного и общественного развития. Именно к такому результату привел выбор правящей элитой либеральной модели и либеральной идеологии.
Оставаясь в рамках либеральной идеологической парадигмы в XXI веке невозможно в принципе выработать эффективную стратегию внешней и военной политики потому, что она должна ориентироваться на либеральные интересы и ценности западной ЛЧЦ, а не на российские ценности и интересы. В самом общем виде этот выбор можно продемонстрировать следующим образом:

Рис. 3.1. Идеологический выбор российской правящей элиты и общества в XXI веке как выбор:

220 Подберезкин А. И. Национальный человеческий капитал. В 5 т. Т. 1. — М.: МГИМО-Университет, 2011-2013.
221 Подберезкин А. И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 187-295.
222 Подберезкин А. И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 25-78.
Не трудно увидеть, что каждому из этих основных выборов в XXI веке соответствует та или иная ЛЧЦ и господствующая в ней система ценностей и понимания национальных (цивилизационных) интересов, а также способ управления и система взглядов, на те, или иные процессы и даже факты в мире. Это объясняет, например, почему одни и те же факты, события и процессы описываются в СМИ и политических кругах западной ЛЧЦ, российской ЛЧЦ и других ЛЧЦ совершенно по-разному. Это же объясняет нам, что не стоит ждать от западной ЛЧЦ, например, «объективного» освещения событий на Украине, «непредвзятого» подхода и — что особенно важно — одинаково — равноправного отношения к вопросам безопасности. Их просто не будет — слишком разный идеологический «угол зрения».
Во многом этот субъективный выбор сегодня объясняет, например, учет и использование в развитии такого решающего фактора как национальный человеческий капитал и его институты. К сожалению, это влияние идеологии — сознательно или по недомыслию — нередко недооценивается, хотя история человечества и международных отношений свидетельствует о том, что растущее значение качества НЧК и его институтов во многом предопределяют развитие того или иного сценария МО и внешнеполитической стратегии государства. Так, низкое качество и эффективность управления СССР при М. Горбачеве, в т. ч. «деидеологизация идеологии», которые стали во многом причиной провала его политики, привели к катастрофическим последствиям не только для СССР и России, которые сказываются и сегодня, но и развалу ОВД, потере Россией своих союзников, изменению соотношения сил в мире, развалу внешнеэкономических и гуманитарных связей и т. д. Иными словами сценарий «победы» западной локальной человеческой цивилизации был реализован, прежде всего, вследствие низкого качества НЧК СССР и его институтов, кризиса его идеологии, что привело, как следствие, к управленческому кризису во внешней и внутренней политике. Высокому уровню качества НЧК соответствовала, до определенного времени (начала 70-х гг. XX в.), коммунистическая идеология. Но когда, после смены власти в СССР, вместо того, чтобы в приоритетном порядке сделать идеологический выбор в пользу ускоренного развития НЧК и его институтов, идеологический выбор был сделан в пользу «рынка», «либерализма» и пр. материальных атрибутов благополучия, произошло именно то, что и должно было произойти, а именно нарастающее отставание в темпах развития НЧК СССР, т. е.:
— кризис в области науки, культуры, образования;
— социально-экономический кризис;
— демографический кризис;
— кризис в развитии институтов НЧК, которые были заменены «внешними» суррогатами общественных и политических организаций.
По большому счету произошло именно то, о чем предупреждал в конце 40-х годов XX века И. Ильин, когда говорил о последствиях посткоммунистического развития России в случае, если к власти не придет национально ориентированная правящая элита, но о чем сегодня крайне редко и неохотно вспоминают.
Сохранение основ идеологии либерализма в современной политике России неизбежно сказывается на приоритетности развития НЧК и его институтов. Особенно в периоды кризиса и стагнации, когда социально-экономическое положение становится заложником политики макроэкономической стабилизации. В 2014-2015 годы, например, это привело к тому, что уровень бедности стремительно увеличивался и достиг 16%, т. е. 22 млн человек жили на доходы менее 10 000 рублей. Это при том, что в те же годы доходы богатых и число представителей России в списке «Форбс» тоже росло223.
Таким образом, оказалось, что именно отказ от идеологического выбора в пользу развития качества НЧК, государственного управления и эффективности внешней и военной политики оказал в период конца 1980-х — начала 1990-х годов решающее значение на формирование МО в 1990-е годы в мире. В значительно большей степени, чем привычные и традиционные факторы, влияющие на формирование МО. Иными словами, субъективный фактор — идеология правящей элиты СССР — оказался более сильным, чем все объективные факторы.
Это обстоятельство предполагает, что в XXI веке в случае адекватной идеологии возможно не только дальнейшее усиление влияния НЧК на формирование сценариев МО, но и вероятное появление качественно новых политических рисков, связанных как с НЧК, так и с растущей ролью его институтов. Решающую роль в этом будет играть идеология. Что не признается большинством, но находит множество конкретных подтверждений. В частности, в успехах ИГИЛ.

223 Число бедных в России достигло критического значения / Ведомости. 14.07.2015 / http://www.vedomosti.ru/
Очевидно и другое: без глубокой теоретической и методологической проработки, а также идеологического обоснования любой анализ международной или стратегической обстановки теряет всякий смысл, превращаясь, в лучшем случае, в набор эмпирических, порой противоречивых данных, которые, как правило, трактуются субъективно в чьих-то личных интересах и, в конечном счете, неверно. Тем более этот вывод справедлив, когда речь идет о стратегическом прогнозе таких сложных явлений, как международная, военно-политическая или стратегическая обстановка, влияние на которые оказывают тысячи факторов — как относительно стабильных, так и переменных и очень динамичных. Даже тщательно собранные и систематизированные огромные объемы информации сами по себе окажутся бесполезными, если нет, как минимум, анализа политико-идеологических и общественно-политических проблем, опирающегося на цивилизационно-ценностные, мировоззренческие и гуманитарные знания.
В анализе и прогнозе общественно-политических процессов требуется не простое механическое моделирование развития уже известных факторов, но и использование качественных методов, опирающихся уже не только на сознание, но и как говорил академик А. Сименов, на подсознание и сверхсознание, которые предлагают «неожиданные и даже невероятные» решения224.

224 Савушкин Р.А. Что или Кто стоит за сознанием человека? / Эл. ресурс: «Viperson». 2015. 8 июня / http://viperson.ru/
И здесь роль идеологии, как системы теоретических и научно-методических, а также религиозных взглядов, чрезвычайно важна, ибо именно идеология закладывает базовые, мировоззренческие основы научного анализа, задает основные направления исследования, открывает новые парадигмы. Применительно к военно-политической проблематике, которая во многом является следствием развития процессов социально-политического, финансово-экономического и иного порядка, этот вывод принципиален и бесспорен. Именно он и лежит в основе данной работы.
«Идеология» анализа и стратегического прогноза развития МО, таким образом, предоставляет собой систему взглядов на развитие не только отдельных факторов, формирующих различные сценарии МО в настоящем и будущем (государства, организации, мировые тренды и тенденции), но и на их взаимосвязь между собой. Именно такая взаимосвязь позволяет говорить о существовании системы, а не о простом наборе информации о различных факторах и тенденциях в МО и ВПО. Как справедливо заметили эксперты МГИМО, «... международные отношения, это не просто совокупность каких-то отдельных компонентов (мировых политических процессов, внешней политики отдельных государств и т. п.), а сложный, но единый организм, свойства которого в целом не исчерпываются суммой свойств, присущих каждой из его составляющих в отдельности»225.
Представление о такой системе взглядов может давать не отдельно взятая наука, в т. ч. теория или история международных отношений, а идеология, которая выходит далеко за пределы отдельных наук и создает именно связанную логическую систему.
В нашем случае такой идеологией, на основе которой происходят все логические и теоретические построения и осмысления эмпирических фактов, является идеология анализа интересов нации, государства и — что становится особенно важным в XXI веке — локальных человеческих цивилизаций. Некоторые теоретические основы этой идеологии были описаны в ряде работ ЦВПИ, опубликованных в последние годы. Например, в достаточно объемной (но не претендующей на законченность) работе «Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики»226 и серии аналитических докладов и книг227. Фундаментом этих работ стали исследования профессоров МГИМО М. Хрусталева, Н. Злобина и других, которые в 1970-е и 1980-е годы достаточно подробно сделали анализ такой категории как «национальные интересы (потребности)» и «государственные интересы (потребности)».
225 Введение в прикладной анализ международных ситуаций / под ред. А. Т. Шаклеина. — М.: Аспект-Пресс, МГИМО-Университет. 2014. С. 14.
226 Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А. И. Подберезкина. — М.: МГИМО-Университет, 2015.
227 Подберезкин А.И. [и др.] Долгосрочное прогнозирование развития международной обстановки: аналитич. доклад. — М.: МГИМО-Университет, 2014.
Эта идеология, как система взглядов на развитие МО, в нашем случае также предполагает некую концепцию анализа и логическую модель, принципы и закономерности формирования и развития различных сценариев МО в XXI веке. Огромное количество самых разных фактов из разных областей человеческой деятельности — страноведческих, политических, экономических и др. — должны быть объединены в некую систему и встроены в некую логическую модель развития сценария МО, которая должна позволить максимально приближенно к реалиям и подробно ответить на вопрос о будущем сценарии МО, стратегиях отдельных субъектов и акторов международных отношений. В нашем конкретном случае речь идет о попытке стратегического прогноза развития сценария противоборства западной ЛЧЦ с другими цивилизациями, эволюции этого сценария из силового в вооруженное противоборство в 2020 годы и обоснования его характерных черт и особенностей, из которых уже изначально видно, что в его основе находится цивилизационно-идеологическая система взглядов значительной части правящей элиты Запада.
Очевидно — и это подтверждается всеми событиями и дискуссиями в России в последние 25 лет, — что в зависимости от политико-идеологической позиции, а не научной или практической целесообразности, принимается большинство решений правящей российской элитой. Самые правильные и обоснованные аргументы, как правило, уступают идеологической позиции (ангажированности). Поэтому необходимо не только выдвигать и обосновывать научно ту или иную концепцию, но и отстаивать ее политико-идеоло-гически, принуждать правящую элиту «идеологизировать идеологию».