Автор: Подберезкин А.И.
Противостояние/война цивилизаций и проектов Категория: Подберёзкин Алексей Иванович
Просмотров: 626

Глава I Основы анализа и прогноза современной международной обстановки


Катастрофа, постигшая СССР и ОВД, привела к тяжелым последствиям не только в политике и экономике, но и в науке. В том числе в области теории внешней и военной политики, существовавшей в СССР, но доставшейся «по наследству» России. От этого наследства в современной России слишком срочно поспешили отказаться. Более того, не стали не только сохранять прежние, но и создавать новые собственно научные школы, а просто попытались скопировать чужие, отказавшись (на всякий случай) фактически от самостоятельной гуманитарной науки и идеологии, присягнув политике прагматизма, а по сути дела отказу от науки.
Как и в других областях жизнедеятельности нации это, в конечном счете, потребовало своего рода «импортозаме-щения», которое началось с начала этого века. В том числе и с создания новых институтов (например, созданного по инициативе МИД РФ, Совета по международным делам — РСМД) и постепенной реанимации старых, по мере формирования «пакета заказов» Министерством обороны, Министерством иностранных дел РФ, РГНФ и другими институтами государства.
К сожалению, пока что эти скромные усилия не привели к значительным результатам. То, очень немногое, что осталось от СССР в области теории анализа МО, и то, что было создано в России в последние десятилетия, можно объединить в несколько работ, из которых, наверное, особо выделяются, по своей практической значимости, работы М. Хрусталева17, Т. Шаклеиной18, А. Владимирова19, А. Сидорова и Н. Клейменовой20, и ряда (очень немногих) других российских авторов21. По большому счету, в области теории и методологии международных отношений и военно-политической проблематики работают постоянно не более трех десятков человек (речь не идет, конечно же, о великом множестве «экспертов» и «политологов» появившихся в последние годы, но не имеющих ни образования, ни школы, ни печатных работ, но мелькающих в СМИ). В задачу этой работы, однако, не входит рассмотрение и анализ их позиций и оценок.
В последние годы интерес к этой проблематике обострился в силу объективного изменения международной обстановки и появления у правящей российской элиты практической потребности в анализе, прогнозе и планировании оборонных мероприятий. Надо сказать, что ни Б. Ельцину, ни его окружению, эти вопросы были просто не интересны — вся политика строилась на настроении и стремлении удержать власть. Это постепенно привело к оживлению не только практической дискуссии, но и теоретических споров, которые до этого, ко второму десятилетию XXI века, практически были сведены в России к нулю. Не только в МИД и МО, ГД, Совете Безопасности РФ, но и в партиях, различных общественных организациях, стали периодически обсуждаться вопросы безопасности, требующие профессиональных знаний и специалистов.
17 Хрусталев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза. — М.: «Аспект Пресс», 2015. 208 с.
18 Введение в прикладной анализ международных ситуаций / под ред. Т. А. Шаклеиной. — М.: «Аспект Пресс», 2014. 256 с.
19 Владимиров А. И. Основы общей теории войны: монография: в 2 ч. — М.: Синергия, 2013. Т. I, 832 с., Т. II. 976 с.
20 Сидоров А. Ю., Клейменова Н. Е. История международных отношений. 1918-1939 гг. — М.: Центрополиграф, 2006. 640 с.
21 Боришполец К.П. Методы политических исследований. 2-е изд. испр. и доп. — М.: «Аспект Пресс», 2010. 230 с.
 Очевидно, что это вытекало из политического курса В. Путина по возвращению суверенитета России. В рамках этой тенденции можно считать, например, и появление серии работ Центра военно-политических исследований МГИМО-Университета и Концерна ВКО «Алмаз-Антей», среди которых хотелось бы выделить серию аналитических докладов и книг, посвященных анализу и прогнозу международной и военно-политической обстановки в России22.
Эти и другие работы экспертов в минимальной степени затрагивали субъективные факторы формирования МО, прежде всего, связанные с политико-идеологической деятельностью человека. За исключением работ О. Крыш-тановской и О. Гаман-Голутвиной, которые были посвящены анализу российских элит. Между тем, социально-политические действия человека — наиболее влиятельный, но и наименее предсказуемый процесс, радикально влияющий на политику, особенно военную, что резко ограничивает реальные возможности науки в этой области. Основная задача научного анализа и прогноза развития МО и ВПО, поэтому, заключается не только собственно в исследовании, но и в том, чтобы максимально постараться избежать неадекватности, субъективности и непрофессионализма в анализе и оценке МО, что, к сожалению, на практике случается очень редко. В реальности чаще всего мы сталкиваемся с ситуацией, когда важнейшие внешнеполитические решения принимаются под воздействием субъективных обстоятельств, имеющих под собой очень слабую и сомнительную основу. Так, решения о нападении на Южную Осетию М. Саакашвили или о начале применения тяжелого вооружения против оппозиции на юго-востоке Украины были именно такого порядка.
22 Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А. И. Подберезкина. — М.: МГИМО-Университет, 2015. Т. I, 796 с., Т. II. 722 с.
Это происходит отчасти по вполне понятным и объяснимым причинам — отсутствия полноты информации, недостатка времени, эмоциональной неустойчивости и др.23, но в немалой степени и из-за непрофессионализма политиков. А. И. Подберезкин нередко сам становился участником и свидетелем такой обстановки в 90-х годах, когда лица, принимающие решения находились порой в неадекватном состоянии: перехлестывали эмоции, поступало много ложной информации, было страшно от ответственности и т. д. Такие ситуации он наблюдал из Кремля и Белого дома в августе 1991 г., сентябре-октябре 1993 г., а также в ходе военных конфликтов в Ингушетии, Приднестровье, Югославии и др.
Оценки и решения, принимаемые в этих условиях, которые приходилось наблюдать, были, порой не просто противоречивыми, но иногда и прямо противоположными. (Именно это мы наблюдаем, чуть ли не ежедневно, на Украине). Ожидать, с другой стороны, что в условиях политического и военного кризиса, а тем более масштабной войны, все решения будут приниматься трезво, обоснованно, логично и правильно, — заведомая наивность и серьезное допущение24. Более того, было бы правильно изначально исходить из невозможности точного анализа стратегической обстановки (СО) вообще, в принципе, что, естественно, неизбежно транслируется и переносится на анализ ВПО и МО.
Исторических примеров принятия таких неадекватных политических и военных решений, очень много. Еще больше тех, о которых мы просто не знаем.
23 Подберезкин А. И. Военные угрозы России. — М.: МГИМО-Университет, 2014.
24 См. подробнее: Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А. И. Подберезкина. — М.: МГИМО-Университет, 2015.
Тем более что мы часто не знаем подлинные мотивы принятия даже очень крупных и важных решений и реальной обстановки, которая могла существовать в то время. Хрестоматийный пример — развитие в октябре 1962 года так называемого «кубинского кризиса», который был абсолютно не просчитан ни с политической, ни стратегической, ни с военно-технической точки зрения, но чуть не привел к военному конфликту.
Существует великое множество других примеров. Так, мало кто знает, например, что крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны было не на «Курской дуге», а в самые первые дни войны, 23-25 июня 1941 года, когда механизированные советские корпуса (насчитывавшие более 3500 танков) контратаковали немецкие танковые колонны (в которых было порядка 800 танков). Это было не только крупнейшее сражение, но и первое встречное танковое сражение в мире. Более того, впервые танки стали основным средством борьбы с танками, что совершенно не соответствовало представлениям о военном искусстве тех лет. Другими словами, мы вообще оставили вне эпицентра внимания две очень важные особенности, характеризующие всю Вторую мировую войну.
Мы и сегодня даже точно не знаем, правильное ли было это решение и кто его реальный автор — Г. Жуков или И. Сталин, или кто-то другой. — Этот вопрос так до конца и не ясен, хотя масштаб этого события впечатляет и сегодня. Ясно только одно — это решение шло вопреки существовавшей в то время в СССР политической и военной доктрине, военно-техническим особенностям и военному искусству того времени, т. е. было со всех точек зрения неадекватным (Ошибочным? Преступным? Неправильным?).
В этой связи, перед современной политической наукой и аналитикой стоит задача минимизировать, по возможности, негативное влияние субъективных факторов в оценке, анализе и стратегическом прогнозе МО. Это можно сделать несколькими способами, не только опираясь, прежде всего, на профессионализм экспертов, достоверную информацию, логику и объективный научный анализ и методы исследования25, но и логические, теоретические и идеологические основы внешней и военной политики. Особенно, если все эти действия просчитаны и сделаны заранее, а процесс их контроля и актуализации не прекращается: системный логико-теоретический и политико-идеологический анализ и прогноз исключают хаотизацию обстановки случайными событиями.
Субъективность анализа МО, и особенно ВПО и СО, а также войн, хорошо известна (так, до сих пор историки расходятся во мнении, кто же победил, в конечном счете, в Бородинском сражении), но именно эта субъективность требует, чтобы в подготовительной работе максимально доминировали объективные научные методы анализа современной, а тем более будущей МО и развития её сценариев в долгосрочной перспективе. Иначе говоря, для того, чтобы заранее максимально подготовиться к возможному и даже вероятному развитию различных сценариев международной и военно-политической подготовки, их конкретизации в наиболее вероятных вариантах сценариев. Это значит, что необходимо сделать максимально полные «заготовки», «планы» действий, а национальную стратегию развития (в том числе стратегию социально-экономического развития России и даже отраслевые и региональные стратегии) планировать изначально уже с учетом таких сценариев и их вариантов26. Так, например, мы убеждены, что очередную стратегию развития Дальнего Востока, Забайкалья и Курил невозможно готовить (хотя это и делается) без стратегического прогноза развития международной и военно-политической обстановки на северо-востоке Евразии, влияния транспортных коридоров и внешней торговли между основными центрами силы.
25 Минимизировать — не значит не учитывать, а тем более — не использовать.
26 Подберезкин А. И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 27-54.
Очень важны такие функции анализа и прогноза развития МО как идеология и системное управление, которые нередко не учитываются. Между тем, в XXI веке идеология и формирование (в т. ч. с помощью силы) системы ценностей той или иной ЛЧЦ становятся основой внешней политики. На одном из «круглых столов» в России в 2015 году немецкий политолог А. Рар даже сказал, что в ЕС происходит мучительный переход, в политике, от национальных интересов к системе ценностей. Это означает, что не только научное обоснование, сбор, обработка, систематизация информации и подготовка вариантов для принятия стратегических решений, но и идеологическая основа и теория создают реальную научную основу для современного и будущего эффективного государственного управления. Особенно, если учитывать необходимость согласования подготовки и принятия таких решений как «сверху-вниз», так и «по-горизонтали», между ведомствами и институтами государства и общества. Соответственно и участие в таком анализе и прогнозе должны принимать, не искусственно отобранный очень узкий круг лиц — что является современной практикой, — а достаточно широкое экспертное и политическое сообщество.
Наконец, объективный теоретический и идеологический анализ требуется также для того, чтобы в виртуальной реальности (сознательно формируемой и, порой, малоотличаемой от действительности) знать реальное, истинное, состояние МО и тенденции в его развитии27.
27 Подберезкин А. И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 25-75.
Война на Украине 2014-2015 годов продемонстрировала абсолютную полярность и необъективность оценок событий, действий, потерь, которая превзошла все предыдущие расхождения в оценках войн и конфликтов, встречавшихся прежде. Одно и то же событие (или его отсутствие) трактовалось и трактуется, одновременно, совершенно по-разному, что требует для лиц, принимающих решения, своего собственного, «личного» анализа, понимания и объяснения.
Искажение действительности в политике — невольное или сознательное — происходило и прежде, но в XXI веке оно приобрело другое качество: изначально прогнозируется, планируется и создается заведомо ложная, «виртуальная» реальность, под которую позже, с помощью самых разных средств, подгоняется действительность. Так, если в начале 1990-х годов в Европе создавалась ложная, «виртуальная» реальность «Югославия-агрессор», которую потом превратили в подлинную, реальную МО, по отношению к которой применили военную силу, то сегодня то же самое делается и по отношению к России, что иногда вводит в заблуждение не только общество, но и некоторых представителей правящей элиты страны, считающих, что эту «ошибку» можно исправить объяснениями.
Следует признать, что такую ложную, «виртуальную» реальность в условиях и при существующих возможностях XXI века можно создать практически всегда. Опыт формирования такой «виртуальной» реальности — врага в лице «чужого» русского народа и создания враждебной МО и ВПО на Украине — показывает, что наличие некоторого ресурса времени, медийных, финансовых и других ресурсов может привести к полному искажению практически любой международной реальности до неузнаваемости28.
28 Подберезкин А. И. Военные угрозы России. — М.: МГИМО-Университет, 2014.
Это сознательное и тщательно планируемое искажение действительности бессмысленно пытаться объяснить «ошибками» политиков и СМИ, научными и информационными провалами. Их можно объяснить только с идеологической точки зрения, когда сознательно формируется ложная система взглядов в качестве принципиально новой парадигмы. Так, бессмысленно пытаться понять логику действий правящей элиты на Украине с научной и даже политической точки зрения. Она — абсурдна. Но она отнюдь не абсурдна с точки зрения идеологии, а именно создания (даже путем огромных издержек) образа врага из России.
В этих условиях методы научного исследования, как теоретические, логические, так и эмпирические, крайне необходимы, ибо предоставляют не только конкретные результаты исследований — выводы, анализы и прогнозы, — но и необходимый, конкретный контент для информационной и пропагандистское борьбы, которую можно назвать «борьбой за реальность» между ЛЧЦ. Та ЛЧЦ, которая сможет создать собственную «виртуальную реальность» и навязать ее другим ЛЧЦ, сможет, в конечном счете, и превратить эту «виртуальную реальность» в реальность политическую, экономическую, финансовую.
Именно поэтому важны объективные — теоретические, логические и идеологические — методы научного анализа МО, ВПО и СО, минимизирующие субъективное, а тем более сознательно искаженное, ощущение, восприятие правящей элитой и общественностью и неверные выводы. Последовательность этих методов может быть представлена в виде самого простого и общего плана действий в результате, которого, однако, потребуется, не только, как минимум, научное осмысление и дискуссия, но и обсуждение и критика плана дальнейших действий, на каждом из этапов. Все эти этапы неизбежно составляют некую систему взглядов, т. е. своего рода идеологию анализа и прогноза МО и ВПО, представляющую собой логическую и обоснованную концепцию, а не искусственно придуманную идеологическую систему (как до сих пор пытаются нас в этом убедить), «навязываемую обществу».


Главное в этом подходе то, что изначально, на самом первом этапе, создается политико-идеологическая концепция как система взглядов на сущность и особенности развития МО. Естественно, что такая абстрактно-логическая работа предполагает, что занимающиеся ей эксперты «глубоко погружены» в политические реалии, а не витают в облаках умозрительных теорий.
В дальнейшем происходит уточнение и корректировка этой общей политико-идеологической концепции, наполнение ее деталями (в т. ч. противоречивыми) и развитие, актуализация до практического уровня. При этом отход от предлагаемой общей концепции (а не только ее корректировка) вполне допускается, но с обязательной заменой другой, более правомерной концепцией.
Очень важно, чтобы такая политико-идеологическая и логико-теоретическая концепция была не слепком с чужого опыта, не заимствованием, а принципиально оригинальной. Основанной на исключительно существующих в настоящее время реалиях. Так, «строить» концепцию анализа и прогноза МО в сентябре 2015 года в России (опираясь на реалии СО, экономики и пр.) означает изначальный отказ от моделей 2000, 2010 и даже 2014 года.
Как также видно из этого плана, конечный результат анализа и прогноза выражается в практических выводах и предложениях, имеющих вполне конкретный характер. Причем, ориентированных на конкретных представителей правящей элиты. Так, очевидно, что выводы и практические рекомендации для МИД РФ и конкретно С. Лаврова будут одни, а для МО РФ и С. Шойгу — другие, отличающиеся не только деталями, но и предметом анализа и конкретными особенностями, даже если речь идет о достаточно общей теме, например, безопасности России, понимаемой в МИД «широко», а в МО — более «узко» (как военная безопасность).
Тем важнее для этой работы теоретическое и логическое обоснование общей модели концепции, и ее идеологии. Мы убеждены, что описание только эмпирических событий и тенденций, происходящих в МО и ВПО, мало что дает, если оно не оформлено в рамках некой концепции, предлагающей гипотезу анализа и прогноза развития МО и ВПО в настоящее время и в будущем. Даже если эта гипотеза и модель несовершенны, они позволяют проследить логику и динамику развития многих тысяч факторов и тенденций, определяющих настоящую и будущую МО. Здесь уместна аналогия с планом военного сражения, когда лучше, если этот план (даже плохой) существует и очень важно, чтобы он (пусть даже плохо) выполнялся. Именно этому, в конечном счете, служат теоретические и идеологические основы анализа и прогноза развития МО и ВПО.