Современная международная обстановка: цивилизации, идеологии, элиты

Автор: Подберезкин А.И.

Противостояние/война цивилизаций и проектов Категория: Подберёзкин Алексей Иванович

Страница 6 из 39

1.2. Основы методологии долгосрочного прогнозирования развития современной международной обстановки

Как правило, в стратегических прогнозах избегают выделения какого-то наиболее вероятного конкретного сценария развития МО. По понятным причинам, но, прежде всего, потому, что если возможных сценариев может быть несколько десятков, вероятных — несколько штук, то конкретный вариант сценария МО будет всё-таки только один, как и сегодня, в реальности, реализуется единственный сценарий. И именно его-то и надо угадать, спрогнозировать или... запланировать. Любое из этих действий предполагает под собой колоссальную эмпирическую и теоретическую основу.
Попытки описать теорию, методологию и логику, а, главное, — методы долгосрочного прогнозирования международной обстановки и военно-политической обстановки предпринимались не раз, но без видимого успеха, который может заключаться только в конкретном и достаточно точно подтвержденном результате такого прогноза. Но как раз практически подтвержденных результатов долгосрочных прогнозов было крайне мало, что, на мой взгляд, отнюдь не означает бесполезность этих усилий.
53 Сизов В.Ю. О создании системы долгосрочного прогнозирования угроз национальной безопасности России в интересах принятия решений органами государственного управления в сфере национальной безопасности. С. 33.
Как справедливо замечает академик РАН А. Кокошин, «... сбывшиеся прогнозы — это большая редкость в общественно-научных исследованиях»54. К ним относятся, например, прогнозы характера Первой мировой войны Ф. Энгельса и крупного военного российского теоретика А. А. Свечина. Конкретность результата в долгосрочном прогнозе может быть оценена как вероятность появления или продолжения того или иного сценария развития МО. Поэтому значительное внимание этой проблеме уделялось, в том числе, авторами данной работы и их коллегами по Центру военно-политических исследований55. И не только в теоретическом, но и в прикладном, военно-политическом аспекте развития современного сценария МО56.
Самая большая трудность в анализе и прогнозе развития современной международной обстановки, на наш взгляд, — это поиск и выбор такой методологии, теории, и конкретных методов, которые могли бы практически обеспечить исследование огромного числа факторов, формирующих конкретную реальную МО и их конкретную реализацию в конкретном месте и в конкретное время, например, в стратегической обстановке. С одной стороны, ясно, что даже в абсолютно конкретной СО реализуются те или иные объективные факторы и тенденции, заложенные изначально в развитии МО и ВПО, а, с другой, — их реализация в конкретных обстоятельствах, множество переменных и появление новых факторов ведут к созданию и развитию совершенно уникальной СО57.
54 Кокошин А. А. Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник А. А. Свечин. — М.: МГУ, 2013. С. 9.
55 См., например: Подберезкин А.И. и др. Долгосрочное прогнозирование развития международной обстановки: аналитич. доклад. — М.: МГИМО-Университет, 2014. С. 105; Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А. И. Подберезкина. — М.: МГИМО-Университет, 2015 и др.
56 Подберезкин А. И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015. 325 с.
СО, военные конфликты и войны всегда будут развиваться по совершенно неожиданным сценариям, которые невозможно полностью и с точностью спрогнозировать. Это — объективный закон. Так, никто в России в декабре 2013 года не прогнозировал, например, такое стремительное изменение МО и ВПО в Европе, а тем более того, что в феврале 2014 года уже сложится абсолютно уникальная СО на Украине58. Настолько уникальная, что «заморозится» неожиданно в форме военного конфликта более чем на 15 месяцев.
Именно поэтому нам нужна не только объективная теоретическая, логическая и фактическая основа для анализа МО и ВПО, которую мы в общих чертах описали в указанных работах, но и максимально конкретизированная методика, основанная на оригинальной теории. В данной работе мы коротко повторим основные теоретические, методологические и логические основы предлагаемого анализа и прогноза, с тем, чтобы далее, в соответствии с этой методологией анализа и прогноза МО продолжить дальнейшую, конкретную эмпирическую работу. Как показывает опыт, такое конкретное исследование может делаться по разным методикам и привести к различным и даже противоречивым результатам, но эти конкретные эмпирические результаты прогноза, в конечном счете, позволяют лучше ориентироваться лицам, принимающим решения, в возможных будущих сценариях развития МО.
Таким образом, в процессе анализа и прогноза разрабатывается как логико-теоретическая схема (модель), так и эмпирическая, причем как первая, так и вторая, взаимно дополняют друг друга и не должны (в идеале) вступать в радикальные противоречия, исключающие полностью один из двух анализов.
57 Подберезкин А. И. Военные угрозы России. — М.: МГИМО-Университет, 2014. С. 560.
58 Подберезкин А. И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 13-15.
При этом изначально выдвигается условие, что в итоге должен остаться «только один», наиболее вероятный вариант сценария развития МО, который и является рабочей гипотезой для эмпирического анализа. Так, логико-теоретическая модель развития МО в упрощенном виде (как и всякая модель) представляется следующим образом: (рис. 1.5)59.

Рис. 1.5. Логико-теоретическая модель развития сценариев (и их вариантов) МО и ВПО-СО

59 Подберезкин А. И. Военные угрозы России. — М.: МГИМО-Университет, 2014.
Таким образом, из рисунка, отображающего логическую модель МО и взаимосвязи с ней ВПО и СО, видно, что будущий сценарий развития МО предопределяется развитием и взаимоотношениями между ЛЧЦ и формируемыми ими союзами и коалициями, а конкретный (наиболее вероятный) вариант того или иного сценария развития МО и вытекающего из него вариант сценария ВПО является следствием таких взаимоотношений. Это первое и главное исходное теоретическое положение анализа и стратегического прогноза развития МО.
Другое теоретическое положение относится к структуре собственно международной обстановки, а также факторам и тенденциям, влияющим на ее развитие. В различных работах мы по-разному, иногда достаточно подробно описывали свое видение этой проблемы60. В данном случае необходимо отметить, что рассматриваются три основные группы объективных факторов и тенденций, влияющих на формирование (в т. ч. вероятность) того или иного сценария МО:
— группа глобальных, мировых тенденций в развитии человечества — экономических, информационных, биологических, экологических, финансовых и т. д., чье влияние сказывается на всех сторонах формирования МО и ВПО;
— группа традиционных факторов — субъектов МО — государств и наций, но, прежде всего, локальных человеческих цивилизаций;
— группа относительно новых факторов — негосударственных и межгосударственных акторов, участвующих в формировании и развитии МО:

60 Подберезкин А. И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015. С. 32.

а) международные организации и институты, коалиции, союзы и пр.;
б) негосударственные акторы — общественные организации, партии, сетевые сообщества и др.
Кроме этих трех групп объективных факторов огромное значение для формирования МО в XXI веке стала играть группа субъективных факторов, связанных с национальным (цивилизационным) человеческим капиталом и его институтами, а также процессом подготовки и принятия политических решений. Эта группа факторов выделилась из группы объективных глобальных тенденций и стала играть самостоятельную, все возрастающую роль только в XXXI веке, хотя и в прежней истории человечества ее было невозможно полностью игнорировать.
В целом все группы в совокупности представляют десятки тысяч факторов, субъектов, акторов и тенденций, большинство из которых может иметь много характеристик и параметров. Так, только один из традиционных субъектов МО — государство, — например, Российская Федерация, имеет сотни важнейших параметров и критериев — от численности населения и территории, до величины ВВП, внешнего долга и численности ВС, — которые влияют на формирование существующего и будущего сценария развития МО. Как уже говорилось, до настоящего времени традиционно используются в прогнозах в основном оценки только традиционных показателей и критериев — демографические, географические, финансовые. Поэтому конкретный вероятный сценарий развития МО неизбежно должен учитывать максимально полно не только эти «физические», реалии, но и идеологические «намерения» правящей элиты по реализации этих реалий.
Для целей анализа и прогноза такое огромное число факторов и их показателей не является принципиальным затруднением. Существующие мощности вычислительной техники позволяют, например, одному из компьютеров Концерна ВКО «Алмаз-Антей» отслеживать в реальном времени состояние более 50 000 факторов, т. е. — если применить к оценке МО — тысяч факторов, формирующих МО. Проблема заключается в построении методики и алгоритма, которых до сих пор не существует. Так, судя по всему, прогноз будущей ВПО делается до сих пор на основе анализа всего лишь двух групп факторов — количества и качества ВиВТ [вооружение и военная техника?] и численности ВС.
Между тем анализ политики всего лишь одного субъекта МО — какого-то одного (из 200) государства — предполагает исследование не только изменения его количественных параметров (численности населения, ВВП и т. д.), но, прежде всего, его качественных характеристик: основных целей, формулируемых правящей элитой и соответствующих стратегий. Так, даже в основу традиционного конкретного анализа политики и стратегии субъектов МО положены, как правило, два основных исследования: анализа интересов (потребностей) этого субъекта и ценностей (нации, государства) и реальных возможностей этого субъекта МО, что очень схематично можно показать на следующем логическом рисунке (рис. 1.6)61.
На самом деле для точного анализа политики (одного!) субъекта МО этого мало, ведь кроме того, на формирование политики и стратегии этого субъекта МО влияют такие группы факторов, как:
— внешние условия и влияние внешних факторов, в т. ч. внешние вызовы и угрозы;
— субъективное восприятие правящей элитой этого субъекта МО всех групп факторов — объективных интересов и ценностей, внешнего влияния, наличия возможностей и ресурсов, что в итоге выражается как в субъективном формулировании политических целей, так и соотношения «цели-средства», лежащего в основе любой стратегии.
61 Схема составлена по работам М. А. Хрусталева, в частности: Хруста-лев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза. — М.: «Аспект Пресс», 2015.

Рис. 1.6. Логический рисунок модели анализа политики одного из субъектов МО

Таким образом, для точного анализа МО и ее долгосрочного прогноза необходимо проанализировать не только «по отдельности» все группы указанных факторов, а именно:
— развитие мировых тенденций;
— субъектов МО;
— акторов МО,
— а также влияние НЧК и его институтов,
но и все эти факторы и тенденции во взаимосвязи и в динамике, в той степени влияния, которая оказывается ими друг на друга. Именно эта часть анализа и является наиболее сложной потому, что архитектура и структура МО достаточно быстро меняется. Для иллюстрации приведем самый простой пример развития архитектуры МО за последние 60 лет, как его видит известный японский политолог К. Исигоока62. Он, в частности, рассматривает три ситуации, которые характеризуют состояние МО в XXI веке. Это означает, что для современного анализа необходимо учитывать «остаточное» влияние (экономическое, историческое, правовое и пр.) прежних состояний МО.
62 Сотрудничество и соперничество в Евразии (материалы Шестой российско-японской конференции) г. Москва. 2009. 16 сентября. — М.: МГИМО-Университет, 2009. С. 29-30.

Рис. 1.7. Конфронтация Confrontation (в период Второй мировой войны)

Рис. 1.8. Международный контроль после Второй мировой войны (International order of United Nations) (after the war)

Рис. 1.9. Мировой порядок периода холодной войны Confrontation = Cold war (Two polar system after the war)

Очевидно, что МО радикально изменилась после 1990 года, что требует положить в основу современного анализа уже новую архитектуру МО, а прогноза — возможную будущую архитектуру. Это позволяет избежать изначально искажения в анализе, которое неизбежно из-за субъективного восприятия ВПО и СО, что, к сожалению, случается. В самом простом виде эту новую (однополярную) архитектуру можно представить следующим образом (рис. 1.10).

Рис. 1.10. Новая (однополярная) архитектура МО после 1990 года (характеризуется увеличением основных субъектов и негосударственных акторов МО и ВПО)

Как видно из модели новой архитектуры МО, сложившейся после 1990 года, основную роль играют страны, представленные в западной ЛЧЦ во главе с США. Вплоть до середины второго десятилетия XXI века эта архитектура не оспаривалась публично. Война на Украине, создание БРИКС, ШОС и ЕАЭС привело, однако, к тому, что в 2012-2015 годах произошло резкое «переформатирование» архитектуры МО в публично-международном пространстве. Фактически было заявлено о появлении политически и экономически альтернативных центров силы, способных претендовать на изменение сложившихся в предыдущие годы под эгидой и контролем США систем.
Естественно, что новая модель и структура МО, заявленная в 2015 году, еще не стала пока свершившимся фактом, но и не учитывать этой очевидной тенденции в развитии МО (а, следовательно, и ВПО, и неизбежно СО, что уже было продемонстрировано в Сирии и на Украине) невозможно. Так, «на полях» заседания Генассамблеи ООН в сентябре 2015 года уже была запланирована встреча лидеров стран-членов БРИКС, а США немедленно отреагировали на изменение МО в том же 2015 году появлением нового варианта «Стратегии национальной безопасности»63 и «национальной военной стратегии США»64.

Рис. 1.11. Новая архитектура МО в 2015 г. XXI века

Еще сложнее представляется прогноз будущей структуры и модели МО на 2030-2040 годы XXI века, когда новые центры силы наберут свою мощь и смогут претендовать на военно-силовое изменение существующих международных норм и правил в свою пользу.
63 National Security Strategy / Wash.: The White House. 2015. February.
64 The National Military Strategy of the United States of America / Wash. : DOD, June. 2015.
Очень многое после 2030 года, например, будет зависеть:
— от того, насколько успешно США смогут силовыми средствами нейтрализовать изменение соотношения сил в пользу новых центров силы;
— насколько успешно смогут развиваться новые центры силы относительно западной ЛЧЦ и друг друга;
— насколько успешно будет развиваться западная ЛЧЦ и многих других факторов.
Как видно из рисунка, будущая МО и ВПО (как ее составная часть) будут формироваться под влиянием, прежде всего, противоборства ЛЧЦ, которое будет определяющим по отношению к двум другим основным группам — мировым тенденциям и негосударственным акторам. Потому, что ЛЧЦ во многом смогут интегрировать в свое развитие, как общемировые закономерности развития, так и роль негосударственных акторов. Во многом потому, что сами ЛЧЦ являются синтезом развития как объективных факторов — субъектов государств-лидеров ЛЧЦ, цивилизационных тенденций, так и акторов — религиозных, общественных, международных и иных организаций, а также субъективных тенденций развития НЧК локальных цивилизаций и наций.
Таким образом, стратегический прогноз развития модели будущей архитектуры МО, в котором реализуется конкретный сценарий развития, лишь задает самые «общие рамки» долгосрочного прогноза, которые очень важны, но не несут в себе конкретного содержания. Такое конкретное содержание предоставляет прогноз развития субъектов МО — ЛЧЦ, государств и акторов, а также глобальных тенденций, — которые должны рассматриваться в единой системе, во всей своей взаимосвязи, а не по отдельности. Такой конкретный прогноз предполагает, что необходимо двигаться от частного (анализа и прогноза отдельного фактора) к общему (сумме этих факторов). В частности, необходим прогноз если не всех 200 государств, то ведущих стран мира — «Большой двадцатки» (25-30 государств), которые будут формировать будущий облик МО, а также, безусловно, всех ЛЧЦ и основных акторов.
Но, этот же, конкретный прогноз развития отдельных субъектов и акторов МО должен интегрироваться изначально в одну из теоретически обоснованных моделей развития сценариев МО. В противном случае даже наличие огромного числа систематизированных фактов и данных не обеспечит условий для прогноза конкретного варианта развития МО.