События последнего десятилетия все более наглядно подтверждают, что мир вступил в период глобального подъема национализма. Распространение националистических настроений и движений, выступающих под националистическими лозунгами, стало характерной чертой политической жизни во многих странах ЕС, особенно таких крупных как Франция, Германия, Великобритания. Выборы 2014 года в Европейский парламент подтвердили, что сегодня сложилась устойчивая тенденция усиления национализма в региональном политическом развитии. Национализм стал очевидным элементом и электоральных процессов в Азии, где правящие партии Индии и Японии пришли к власти, активно прибегая к националистической риторике. Национализм постоянно присутствует и в политической жизни стран постсоветского пространства, включая Россию.
В каждом случае рост национализма обусловлен разными причинами. Но есть и некоторые общие основания:
— первая причина — мир переходит от однополярного миропорядка к многополярному, при котором мобилизующие силы полюсов и региональных акторов проецируют стремление к повышению статуса «своего» в контексте универсальных моделей;
— вторая причина — отсутствие иных средств, возможностей остановить массовую реакцию отторжения населением установок неолиберального космополитизма, идейного сопровождения экономической глобализации и отрицания ценности национального государства.
Представления о национальных движениях как одном из важнейших участников мировых политических процессов сформировались в условиях борьбы за независимость народов колониальных владений Англии, Франции, Португалии и Испании, и кризиса режима апартеида в Южной Африке. Начиная со второй половины 60-х годов национальные движения активно изучаются специалистами, получают все более разнообразное освещение366.
366 Андерсон Б., Бауэр О., Хрох М. и др. Нация и национализм. — М., 2002; Альтерматт У. — Этонационализм в Европе. — М., 2000; Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991; Лозанский Э. Д. Этносы и лоббизм в США. М., 2004; Малинова О. Ю. Либерализм и концепт нации. «Полис», 2003, № 2. C. 96-111; Смит Э. Д. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. — М.: 2004, 459 с.; Malitza M. Ten Thousand Cultures, A Single Civilization // International Political Science Review (2000),Vol. 21, № 1; Taras R. Liberal and liberal Nationalismus. — New Orlean, 2002; Vincent A. Nationalism and Particuularity. — Cambridge: Cambr. Univ. Press, 2002; Gans Chaim. The Limits of Nationalism, Cambr. Univ Press, UK, 2003, 192 p.; Ku-kathas Ch. Nationalism and Multiculturalism. In: Gaus G. and Kukathas Ch. (eds.) Handbook of Political Theory, SAGE, London, 2004, 448 p.; Catt H.and Murphy. Sub-state Nationalism: a comparative analysis of institutional design. London, 2002; Castels St. (Ed.) Ethnicity and globalization: from migrant worker to transnational citizen., L., 2000; Engel Chr., Kellr K. (eds.); Governance of Global Networks in the Light of differing Local Values, Baden-Baden, 2000; Gelke A. (ed.) Democracy and Ethnic Conlict Advancing Peace in Deeply Divided Societies, Basingstoke, 2004; Smith A. Theories of Nationalism. London, 1971; Yochinodu Yamamoto. Globalism, Regionalism and Nationalism.\\ Asia in Search of its Role in the 21st Century, Oxford 1999, 260 p.; Arab Nationalism in the Twentieth Century: From Triumph to Despair by Adeed Davisha. Princeton NJ, Princeton University Press, 2003, 352 pp.; Greenfild Liah. The Sprit of Capitalism: Nationalism and Economic Growth. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2001. 541 p.;
Но итоги этого изучения не менее противоречивы, чем реальная действительность. Национальный компонент общественной жизни как развивающихся, так и развитых индустриальных стран очень вариативен по своим проявлениям.
Актуальность внимания к политизации национальных (а, точнее, этнонациональных) отношений и формированию на этой основе массовых общественных движений очевидна367. Подавляющее большинство современных государств полиэтничны по составу населения. Только 12 стран имеют более 90% жителей, которые представляют один этнос. При этом в мире существует примерно 300 очагов национальных конфликтов (т. е. национальных движений, достигших определенной зрелости и актуализирующих свои требования через спорадические или регулярные насильственные действия)368.
Однако только чуть более двадцати из этих «горячих точек» способны по своим масштабам оказать дестабилизирующее воздействие на международную безопасность регионального уровня.
Spenser Ph.and Wolman H. Natoionalism: a critical introduction. London: Sage, 2002, 248 p.; McRoberts K. Catalonia: nation building without a state. Toronto: Oxford University Press, 2001, 264 p.; Snyder Jack. From Voting to Violence: Democratization and Natonalist Conflict. New York: W. W. Norton and Company, 2000. 384 p.; Vincent A. Nationalism and Particuularity. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. 300 p.; Essman M. J. and Herring R. J. Carrots, Sticks and Ethhnic Conlict: Rethinkng Development Assistance Ann Arbor; Univ. F Mchi-gan Press, 2001, 272 p.; Sislin J. and Pearson F. Arms and Ethnic Conlict. Lanham, MP: Rowman and Littlefeld, 2001, 224 p.,Fearon J. and Latin D. Ethnicity, Insurgency and Civil War. American Political Science Review, Vol. 97, No 1, February 2003; Charney Evan. Identtity and Liberal Nationalism. American Political Science Review, Vol. 97, No 2, May 2003; Ethnicity and nationalism in Africa: construc-tivist reflections and contemporary politics., Ed by Paris Yeros, N-Y., 1999, 146 p.; Nationalism. Critical Concepts in Political Science. Ed by John Hutchingson and Anthony D. Smith. L and N-Y, 2000, VV.: 1-V; Nationalism and Ethnic Conflict. Ed by Nenad Miscevic. N-Y., 2000, 331 p.
367 Определенную трудность разработки проблематики составляет то, что среди специалистов нет единого понимания природы национальных движений. В ряде исследований национальные движения выступают как явление, тесно связанное с этничностью, в других эти понятия существенно различаются.
368 Encyclopedia of Modern Ethnic Conflicts. Ed. by Joseph R. Rudolph, Jr., L, 1999. — 430 p.
Вероятно, с учетом материалов исследований конца 90-х годов, где были проанализированы факторы, выступающие естественными преградами на пути эскалации национальных конфликтов369, реальный список национальных движений, обладающих актуальным или потенциальным акторством международного уровня даже еще более ограничен370.
В отличие от 70-х годов ХХ века современные национальные движения не расширяют зону противостояния военно-политических блоков, не несут прямой угрозы возникновения «эффекта домино» и только небольшое их число имеет шансы добиться государственной власти или изменения признанных международных границ. Неоднозначная ситуация, сложившаяся в связи с многолетней борьбой курдов за свою национальную государственность, отказ мирового сообщества от признания Турецкой Республики Кипр, противоречивые перспективы ситуации в Косово, Абхазии, Приднестровье и Южной Осетии, население которых высказалось на проведенных недавно референдумах за независимость, осложняют практику международного взаимодействия, но не блокируют сотрудничество между членами мирового сообщества.
Вместе с тем, как указывают многие исследователи, «национальный вопрос» связан с чрезвычайно широким спектром общественных и политических отношений371. Его «встроенность» в административные, конфессиональные, культурные, личностные и многие другие области социального взаимодействия указывает не только на «живучесть» феномена в обозримом будущем, но и на способность к «качественным прорывам» в политической практике, переходу национальных проблем из относительно латентного состояния к роли важнейших стимулов массовой мобилизации. Поэтому рассмотрение акторства национальных движений должно предприниматься не только в связи с перспективами влияния на международную безопасность (непосредственными — как результат интернационализации этнического конфликта или косвенными, вследствие дестабилизации или развала конкретного государства), но и в более широком социальном контексте: расширения миграционных потоков, интернационализции бизнеса, деятельности этнических лобби, сотрудничества представителей национальных движений с международными криминальными группировками и некоторыми другими.
369 Lake D. and Rotshild D.(eds.). The International Spread of Ethnic Conflict. Princeton Univ.Press, 1998, 392 p.;
370 См.: Encyclopedia of Modern Ethnic Conflicts... подробно рассматриваются 22 межнациональных конфликта.
371 Альтерматт У. — Этонационализм в Европе. М., 2000.
Каждое национальное движение содержит в своей идейной программе гражданские и этнические элементы, которые представлены в разной степени и в разных формах372. Однако наиболее распространенная типология современных национальных движений основана на характере их требований: сепаратистские, (направленные на отделение от существующего государства), реформаторские (имеющие целью придать более национальный характер уже существующему государству) и ирредентистские (направленные на объединение нескольких государств или присоединение части одного государства к другому). Каждый из этих типов в свою очередь подразделяется в зависимости от того, идет ли речь о движении «против», или в поддержку уже сложившегося национального государства (государств) или о донациональных формах государственности (империя, совокупность разобщенных княжеств и т. д.)373.
Но, несмотря на широкое разнообразие программных установок современных националистических движений, их главное содержание неизменно ориентирует на признание абсолютного приоритета этнических связей над другими типами социальных отношений. Обычно их основное требование проявляется как призыв к политическому оформлению нации, создания независимого государства. Вторым типичным для всех моментом выступает отношение к общественному статусу и распределению материальных благ в обществе. Третьим элементом программных требований, который, как правило, сформулирован либо радикально, либо крайне туманно, — методы борьбы за изменение существующего положения дел (насильственные или ненасильственные, роль внешних сил в лице международных организаций, отдельных членов мирового сообщества и т. д.).
372 Smith A. The Ethnic Origin of Nation. Oxford, 1986. Р. 146.
373 Breuily J. Nationalism and the State. Manchester, 1982. Р. 11.
Таким образом, национальные движения опираются как на идеологическое понимание природы общества, так и на рефлексии по поводу экономического прогресса. Третий (деятельностный и собственно акторский) компонент определяется с одной стороны радикализмом идеологии, а с другой — личностными характеристиками лидеров, протестным потенциалом населения, государственной системой. Однако однозначно оценить отношение идейных, материальных и персональных стимулов формирования национальных движений трудно.
Англо-американские авторы, рассматривающие вопросы преодоления напряженности этнополитической ситуации, в основном исходят из возможности совершенствования общественного уклада путем создания рыночной экономики, считая, что в рамках либеральных экономических систем национальные движения выражены намного слабее, чем в авторитарных обществах. В то же время, пример автономистских движений басков и каталонцев в Испании, а также ситуация в ряде стран Африки, Восточной Европы и СНГ доказывает обратное.
Националистические движения демонстрируют высокую активность, которая особенно усилилась с началом демократического транзита. Характерно, что политические движения под националистическими лозунгами возникают не только среди групп населения, находящимися в худшем, по сравнению с другими экономическом положении, но, среди тех (как, например хорватов и словенцев), которые живут лучше, чем их сограждане. Роль культурных и религиозных различий, статусных стереотипов, исторических мифов, т. е. факторов, попавших в фокус внимания исследователей при рассмотрении конфликтов нового поколения, также носит во многом ситуативный характер.
Примечательно, что в зарубежном дискурсе существует значительное число подходов к анализу идейной составляющей национализма. Часто утверждается, что с либеральной моделью общественного развития совместимы лишь «гражданский», а не «этнический»; «культурный», а не «политический» смысл националистической доктрины. Обычно такие противопоставления предлагаются исключительно в контексте отсылок к опыту развитых индустриальных стран, т. н. «первичной модернизации» (см., например, работы Г. Кона, X. Сетона-Уотсона, Л. Гринфельд и др.), в которых, по мнению Г. Кона, национализм способствовал личной свободе и процветанию человечества, но теперь он подрывает их и подчиняет целям своего собственного существования, которое уже не представляется оправданным, тем более, что теперь он может стать серьезной угрозой на пути гуманизма.
В этой связи, описание исторической эволюции национализма, в западных исследованиях обычно подразумевало, что в постбиполярный период национализм стал идеологией, утратившей связь с идеями национального освобождения и социального прогресса и апеллирует главным образом к традиции374. Однако, при внимательном рассмотрении, такая оценка содержания национализма остается лишь очередной идеологемой и не выдерживает испытание практикой.
Радикальная позиция США и других западных держав в вопросе поддержки албанских сепаратистов Косово при столь же радикальном отрицании права народов Крыма, Юго-Востока Украины, Абхазии, Приднестровья, Южной Осетии, Нагорного Карабаха и ряда других регионов мира на самоопределение, со всей очевидностью выстраиваются не в соответствии с либеральными представлениями, а с конкретными политическими интересами, причем интересами, вступающими в явное противоречие с принципами международного права и демократии. Народы, добившиеся самоопределения, будь-то путем референдума, или в ходе вооруженной борьбы, не могут быть «возвращены» под управление властей, против которых они выступали.
В настоящее время мы можем наблюдать несколько десятков латентных и актуализированных конфликтов на национальной почве в самых различных регионах мира, в том числе и странах «первичной» модернизации, т. е. развитых индустриальных обществах. И далеко не все из них деструктивны по своим установкам и последствиям. При характеристике политического потенциала большого числа этих точек локальной (внутристрановой) и международной напряженности скорее следует применить подход из области классической теории конфликтов, утверждающей, что насильственные столкновения, свидетельствуют, во-первых, о накоплении ими недостатков в рамках конкретных общественных систем, а, во-вторых, о перспективах установления нового, более справедливого и совершенного порядка вещей, позволяющего в большей степени, чем до возникновения конфликта, соотносить общественное бытие с идеалами гуманизма и прав человека.
374 Баранов Н. Национализм как идеология. http://nicbar.ru/ideologii_14.htm
В этой связи представляется, что современные движения, выступающие под лозунгами национального самоопределения, за отделение от государства, в котором их приверженцы составляют этническое меньшинство, нецелесообразно рассматривать априори как врага цивилизованного общества и международной безопасности. Необходим конкретный анализ конкретной ситуации. Однако наличие латентных или актуализированных проявлений национализма неизменно представляет собой комплекс политических рисков, которые далеко не во всех случаях удается преодолевать цивилизованным путем, посредством переговоров, политических реформ и кадровых инициатив.
В сфере политической практики существуют различные модели поведения национальных движений, получивших массовую поддержку, но характеризующихся разными стратегическими целями и по-разному выстраивающими отношения с социальной средой. Их стратегические и тактические установки определяются стремлением к созданию самостоятельного государства, расширению прав коренного населения или региональной автономии, улучшению положения мигрантов, защите интересов представителей титульных национальных групп в условиях растущей иммиграции. Динамика политизации этничности и массовой мобилизации во всех этих случаях различна, но общим моментом является ориентация основной части лидеров движений на расширение противостояния с политическими оппонентами в рамках самих национальных групп и за ее пределами375.
Однако вызовы, которые национальные движения как акторы создают политическим системам странового и международного уровня, не всегда превращаются в риски радикального изменения статус-кво.
375 Snyder J. From Voting to Violence: Democratization and Natonalist Conflict. New York: W. W. Norton and Company, 2000; Gelke A. (ed.).; Gurr Ted Robert. Peples Versus States: Minorities at Risk in the New Centry. — Washington, DC: US Institute of a Peace Press, 2000; Democracy and ethnic Conflict Advancing Peace in Deeply Divided Societies. — Basingstoke, Опыт изучения этнополитических конфликтов нового поколения в теоретическом и в практическом плане существенно углубил представления об их динамике. На значительном эмпирическом материале авторитетные исследователи показали, что не каждый конфликт на национальной почве способен провоцировать эффект цепной реакции и сдерживается как объективными причинами, так и целенаправленными политическими усилиями противников националистических движений в лице централизованного государства, конкурирующих национальных или универсалистских религиозных организаций, а в трансграничном формате, для разделенных этносов, большую роль играют факторы традиционного субэтнического деления. Важным моментом выступает также и реакция мирового сообщества, перспективы получения признания на международной арене, которые сокращаются для группировок, действующих в нарушение резолюций Совета Безопасности ООН376.
Реалии постбиполярного развития вряд ли целесообразно рассматривать как «конец истории» национальных движений или окончательный кризис их силовой стратегии. Перспективы назревающих гуманитарных кризисов, к которым буквально «предрасположены» именно те общества, где существует напряженность межнациональных отношений, и где находят свою политическую нишу радикальные национальные движения, опровергает надежды, что потенциальные «горячие точки» останутся в латентном состоянии десятки лет. Другими словами, национальные движения, независимо от форматов — радикальные политические партии, или только еще делающие первые шаги группировки, выступающие под этническими лозунгами, меняют на наших глазах картину мира, заметно подрывая стабильность международной системы.
Другая, также крайне неоднозначная по своим мирополитическим последствиям область проявления акторства национальных движений формируется в связи с международными усилиями по преодолению прямых последствий этнополитических/национальных конфликтов. Реакция членов мирового сообщества на конфликты «нового поколения», т. е. конфликтов, генерируемых в своем большинстве этнополитическими противоречиями, де-факто меняет смысл применения многих принципов международного права.
376 Jenonne Walker. Internatonal Mediaion of Ehnic Conflicts. In: The International Spread of Ethnic Conflict, pp. 165-180.
Можно указать на такие проблемы, которые служат постоянным предметом дискуссий международного уровня, как разработка правовых норм, отражающих, например, потребности превентивного регулирования межнациональных столкновений, преодоления противоречия между правом народа на национальное самоопределение и защитой территориальной целостности государств, совершенствования практики многосторонних институтов по урегулированию конфликтов идентичности, расширения участия бизнеса в социальных программах развития многонациональных социумов.
Позитивных ответов на эти вызовы у мирового сообщества пока практически нет. Международное миротворчество, причем часто неотличимое от простого внешнего вмешательства, в некоторых случаях прекращает, но в большинстве ситуаций не ведет к урегулированию конфликтов с элементами межнациональных противоречий. А такие примеры, как Ближний Восток, Косово или Украина демонстрируют возможности возникновения самых серьезных международных кризисов с трудно преодолимыми последствиями для международной безопасности. Сомали, Ирак, Афганистан, Ливия также являются примерами сравнительно «легкого» разрушения многонациональных государств, но фактической невозможности вернуть их из состояния хаоса и национального разобщения к нормальной гражданской жизни.
Происходит умножение «горячих точек» мирового пространства, где локальные этнополитические силы оказывают активное сопротивление всем местным (внутренним) и иностранным (внешним) инициативам по восстановлению связей с международной системой, что усиливает процессы ее эрозии. Разумеется, взявшиеся за оружие ливийские племена или афганские пуштуны, воющие друг с другом и с миротворцами сомалийские кланы не стремились к такому результату. Просто в XXI веке национальный фактор локального уровня все чаще становится средством проведения стратегии США по созданию однополярного, в политическом и цивилизационном плане, мира, расширения контроля в зоне развивающихся стран. А существенное снижение международной безопасности в ряде регионов, воспринимается американскими стратегами как «допустимые издержки». В рамках таких подходов локальный этнонационализм превращается в союзника США в деле активного разрушения современного мирового порядка.