Сходство княжеских и панских имений с господарскими доменами по составу крестьянского населения и его причина. Отчинные люди в этих имениях; отличие их от господарских крестьян-отчичей. Происхождение крестьянской зависимости в княжеских и панских имениях. Бояре и слуги в этих имениях; сходство и различие их положения сравнительно с положением господарских бояр и слуг. Происхождение бояр и слуг в княжеских и панских имениях. Коммендация мелких землевладельцев крупным. Бояре и слуги у княжеских и панских бояр и слуг. Места в княжеских и панских имениях. Черты и формы феодализма в Литовско-Русском государстве.
Вельможные паны и князья имели в своих владениях таких же "подданных", как сам господарь великий князь. Наиболее многочисленный разряд их составляли, конечно, их люди, или крестьяне разных наименований. В имениях князей и панов существовали такие же дворы или сельскохозяйственные усадьбы, какие мы видели в великокняжеских доменах. Эти дворы обслуживались прежде всего их челядью дворною, паробками и женками, а затем крестьянами тяглыми и различных специальных служб. В имениях князей и панов жили также и крестьяне-данники. Вообще повинности крестьян в княжеских и панских имениях были приблизительно те же самые, что и в господарских. Объясняется это, конечно, как общими экономическими условиями, так и тем, что многие княжеские и панские имения были не чем иным, как выслугами, отделились от тех же господарских доменов. Тяглые и различных специальных служб крестьяне так же, как и в господарских имениях, делились на "непохожих" и "похожих". Первые, называвшиеся людьми отчинными, соответствовали крестьянам-отчичам господарских доменов. Юридическим основанием их прикрепления, так же как и основанием прикрепления господарских крестьян-отчичей, служила старина, давность. Те крестьяне, которые достались князю или пану от его отца и своевременно не заявили и не доказали, что они люди вольные, становились в силу этого людьми отчинными, "непохожими", и когда они начинали "выламываться из подданства", суд обыкновенно присуждал их владельцу. Вообще вольные, "похожие" крестьяне не должны были засиживаться на землях владельца, ибо только "незаседелые" могли уйти от него, "выход" давши. По Статуту 1588 г. достаточно было прожить на земле владельца десять лет, чтобы попасть в разряд "отчинных непохожих людей". Это правило действовало несомненно и ранее: по Статуту 1529 г. отчинные люди, бежавшие от своего владельца к другому, подлежали выдаче лишь в том случае, если не засиживались за новым владельцем десятилетней давности, из чего можно заключить, что эта давность имела свою силу также и относительно вольных, "похожих" людей. Впрочем, земская давность не действовала в таких случаях, когда, садясь на владельческую землю, крестьяне заключали специальные условия, что они могут уйти от владельца, отдав ему "выход". Отчинные крестьяне князей, панов в противоположность крестьянам-отчичам господарским почти не отделяли от себя вольных, "похожих" людей. Если крестьяне эти оказывались лишними или ненужными, то владельцы отчуждали их на сторону без земли. С другой стороны, частные владельцы имели большую возможность устраивать своих обедневших крестьян и потому не относились так равнодушно к уходу их из своих имений, как господарь великий князь, энергично отыскивали и возвращали в свое подданство. Они переводили их из одного своего имения в другое, менялись и т. д. В общем, таким образом, и прикрепление крестьян в частновладельческих имениях было более действительное, чем в господарских доменах. К этому надо прибавить, что и землевладение крестьянское в княжеских и панских имениях не пользовалось такою свободою, как землевладение крестьянское в господарских доменах. Мы видели, что там крестьяне довольно свободно расширяли свои участки "приробками", продавали части своих земель и угодий или даже отчуждали свои земли целиком. В княжеских и панских имениях, конечно, не было такого земельного простора, как в господарских доменах, и потому здесь, естественно, было больше стеснений по этой части и гораздо резче и осязательнее сказывалась идея, что земля под крестьянами есть земля панская, княжеская, а не их собственная.
Как создалась эта зависимость крестьян от князей и панов? Начало этого процесса скрывается в темной древности. Но так как процесс этот продолжался на памяти истории, то и по продолжению его можно судить до известной степени о начале. И в рассматриваемое время господарь великий князь нередко налагал новые повинности на своих крестьян как носитель высшей власти, их защитник. То же самое делали князья и паны на своих сеймах, постановляя сбор серебщины со своих крестьян на военные нужды. Можно думать, что и в старину сильные люди, местные вожди или князья, установив свою власть над местным обществом и выступив в роли его защитников, облагали землевладельцев различными податями и повинностями. Далее, и в рассматриваемое время случалось, что господарь, князья и паны, дозволяя крестьянам вновь занимать и разрабатывать земли и угодья в своих имениях, налагали на них за пользование этими землями и угодьями вновь различные "тягли" и "дачки" или же прибавляли "тягли" и "дачки" к существующим. Можно думать, что и в старину сильные люди, осваивавшие крупные территории около своих дворов, разрешали селиться на этих территориях пришлым земледельцам не иначе, как под условием платежа "дачек" и несения разных повинностей в их пользу. Зависимость крестьян от князей и других крупных землевладельцев до поры до времени созидалась как обычай на почве местных политических и экономических отношений. С конца XIV в. эта зависимость стала закрепляться и усиливаться общегосударственными законами. В привилеях, выданных князьям и панам, великие князья литовские стали отказываться от разных барщинных повинностей и податей с имений князей, панов, бояр и мещан, которые и обращали все трудовые и платежные силы населения этих имений в свою пользу. Привилей 1447 г., как мы видели, укреплял за владельцами их отчинных "селянитых" невольных людей – и отдавал их под вотчинную юрисдикцию. Так исподволь возросла и оформилась законами зависимость крестьян в княжеских, панских и боярских имениях.
Но кроме крестьян в имениях князей и панов проживали и вольные люди, которые ни при каких условиях не становились людьми "непохожими", пользовались личною свободою как своим сословным правом. То были бояре и слуги, составлявшие те самые "почты" их, с которыми они выезжали на войну. Лично эти слуги и бояре были свободны и могли при желании оставить свои земли и служить, кому хотели. Так, король Сигизмунд, поделившись имениями пана Петра Станиславича с сестрою, написал в "дельчем листе": "А бояре с обу сторон, земли оставивши, кому хотят, тому мают служить, а один к другому мает их пустити со всими статки их домовыми, и с челядью купленою, и со всими рухомыми речьми, и з житом, и яринами, што у гумне и што в землях посеяно". Но земли слуг и бояр считались собственностью владельца, и слуги и бояре могли переходить со своими землями на службу к другим лицам лишь тогда, когда эти земли были пожалованы им от владельцев с правом служить с них кому хотят; в противном случае, т. е. если не было такой оговорки в жалованных грамотах, бояре и слуги могли переходить на службу к другим владельцам только лично, земли свои покинувши. Формы землевладения под князьями и панами были те же самые, что и под господарем. Шляхта, служившая князьям и панам, пользовалась такими же гарантиями неотъемлемости своих отчин и выслуг на вечность, как и бояре-шляхта в господарских имениях. В случае нарушения этих гарантий служилые шляхтичи могли жаловаться на своих владельцев господарю великому князю, который и восстановлял нарушенное право. Так же, как и в господарских доменах, и в княжеских и панских наряду с отчинами и "вечистыми" выслугами было распространено владение "до воли княжеской или панской", "до живота" и т. п. Но даже и давая гарантии неотъемлемости имений своим слугам-шляхтичам, князья и паны считали себя вправе отчуждать свой доминиум над этими имениями, продавали их и дарили другим владельцам целиком в составе своего имения и по частям. Служилые шляхтичи в данном случае уже не имели тех гарантий, которые получили в 1528 г. господарские бояре-шляхта. Наряду со всеми другими "подданными" князей и панов бояре и слуги по жалобам на них других подданных и сторонних людей подлежали суду этих владельцев.
Как создался этот класс княжеских и панских бояр и слуг? В княжеских имениях часть этих бояр и слуг, несомненно, была наследована от русской старины. Кроме того, многие бояре и слуги попали в подданство к князьям и панам вследствие пожалований их имений великим князем в составе волостей тому или другому князю и пану. Часть навербована была князьями и панами из зажиточных крестьян в интересах военной службы, как это имело место и в господарских доменах. И наконец, бояре и слуги переходили на службу к князьям и панам от господаря великого князя. Между Литовско-Русским господарем, с одной стороны, князьями и панами – с другой, в настоящем случае действовал тот же уговор, хотя и неписанный, какой заключали между собою князья Северо-Восточной Руси в XIV и XV вв.: "А бояром и слугам межи нас вольным воля". Разросшиеся семьи и роды господарских бояр и слуг обыкновенно отпускали лишних членов на сторону, так как всем на отчине часто не с чего было служить. Ушедшие поступали на службу к частным владельцам и служили им либо "с сукна", т. е. за жалованье, либо с имений, которые получали от них во временное, пожизненное или потомственное пользование. Наконец, контингент княжеских и панских бояр и слуг пополнялся и теми свободными земледельцами, которые поддавались со своими имениями на службу к князьям и панам. Так, например, в 1541 г. некий Федор Петеля, получив от вдовы пана Альбрехта Мартиновича Гаштольда три службы людей в Койданово, записался к ней на службу со всеми крестьянами, которых он сам и его отец покупили у панов Скиндеревичей из их Суетицкого имения: "А так и с тыми моими людми куплеными маю еи милости, панеи моей милостивой, я сам и потомки мои службу военную конно и збройно служити так, как и иншии бояре ее милости шляхта, – еи милости и потомкам ее милости на вечность". По-видимому, в данном случае побуждением к переходу в панское подданство было желание увеличить свое имение. Кроме того, к этому же склоняли иногда и притеснения, чинимые могущественными соседями, князьями и панами. Свободные мелкие землевладельцы в таких случаях не придумывали ничего лучшего, как поддаться с имениями обидчику или другому могущественному соседу, князю или пану.
Участки, которые получали от князей и панов бояре и слуги, по временам были таких значительных размеров, что они должны были выезжать на войну в "почте" владельца не только сами лично, но и с известным количеством слуг, подобно тому, как и господарские бояре выезжали на войну сам-друг, сам-третей и т. д. Благодаря этому случалось иногда, что княжеские и панские бояре, как и господарские, имели своих бояр, путных и других слуг. Если сами княжеские и панские бояре были вассалами второго разряда, то эти боярские бояре, подчинявшиеся непосредственно власти и присуду своих "господарей", были уже вассалами третьего разряда. Так усложнялась этими отношениями система частного подданства в Великом княжестве Литовском.
В княжеских и панских имениях так же, как и в господарских доменах, находились замки с облегавшими их местами или одни места с торгово-промышленным населением, называвшимся мещанами. Положение этого класса было здесь, в общем, такое же, как и в господарских местах. Необходимо только отметить, что новые места устраивались князьями и панами с разрешения великого князя. Дело в том, что устройство новых мест с их торгами, ярмарками, корчмами, со всеми доходами, которые получал владелец, могло наносить существенный ущерб уже существующим великокняжеским местам, и потому на это устройство и требовалось специальное разрешение великого князя. Точно так же князья и паны испрашивали разрешение великого князя на предоставление своим местам "майтборского права", так как и этот факт косвенно затрагивал интересы соседних господарских мест.
Раздробление государственной власти между землевладельцами и система частного подданства, констатированные нами в предшествующем изложении, ясно показывают, что в Литовско-Русском государстве господствовал такой же феодализм, как и на Западе в Средние века. Мы видим, что все Литовско-Русские "господари" образуют приблизительно такую же иерархическую лестницу, какая была и в западных государствах феодального типа. Наверху ее стоит великий князь, наивысший государь, суверен; под ним находятся некоторые удельные князья, соответствующие принцам крови, как, например, князья слуцкий и мстиславский; ниже стоят другие князья и паны, соответствующие западным герцогам, графам и баронам; еще ниже шляхта-рыцарство, вассалы всех перечисленных государей и сами государи над населением своих имений, имеющие иногда своих подвассалов и т. д. Сами современники этого строя чувствовали и сознавали его сходство с феодальными порядками и отношениями Запада. В различных латинских грамотах, писанных уже в первой половине XV в., встречаем упоминания о "баронах", "рыцарях", "вассалах", "присяжниках" (homagiales), "феодальных службах" и т. д. Позже эта терминология проникла отчасти и в русский канцелярский язык Великого княжества. Точно так же по западному феодальному обычаю ближайшим образом по польскому примеру знатные литовские бояре уже в XV в. стали обозначаться не только личными и родовыми именами, но и по имениям, им принадлежавшим: Протасий с Островка, Корева с Солечник, Михаил Кезгайлович с Дявилтова, Миколай Радзивиллович с Мушник и т. д. Та же самая претензия на княжеское значение, которая проявилась в этих величаниях по имениям, позже стала искать себе более определенных выражений и привела к принятию знатными литовскими панами соответствующих титулов. Так, например, известный пан Альбрехт Мартинович Гаштольд стал называть себя графом Каменных Гераноин; пан Николай Николаевич Радзивилл во время пребывания на Венском конгрессе 1515 г. достал себе от императора Максимилиана титул князя Священной Римской империи на Ганязе и Мядели; император Карл V в 1547 г. пожаловал титул князей на Несвиже и Олыке братьям Николаю и Яну Яновичам Радзивиллам, а их двоюродному брату Николаю – князя на Биржах и Дубинках и т. д. Здесь уже замечается некоторая переоценка значения литовских панов как феодальных государей, ибо пожалование их князьями и графами империи как бы уже выводило их из-под суверенитета великого князя. Как бы то ни было, но Литовско-Русский феодализм – факт, не подлежащий сомнению.
Литература
Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Он же. Литовско-русский сейм. М., 1900; Он же. Литовско-русский феодализм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 35; Леонтович Ф. И. Панский двор в Литовско-Русском государстве. Варшава, 1895; Он же. Бояре и служилые люди в Литовско-Русском государстве // Журн. М-ва юстиции. 1907. № 5–6; Он же. Правоспособность Литовско-Русской шляхты // Журн. М-ва нар. просвещения. Н. С., 1908. Ч. 14, март; Вагanowski I. Т. Z dziej w feudalizmu na Podlasiu // Przegląd historyczny. 1907. Т. 4, z. 1–2.