Автор: Любавский М.К.
Россия Категория: Белая Русь
Просмотров: 4935
XXХ. Господарская рада, ее состав и правительственное значение в XV и первой половине XVI в.

 

Правительственная деятельность господаря и панов-рады. Судовые и другие сеймы панов-рады. Система комиссий. Состав господарской рады и его образование. Наивысшая, или тайная, рада. Порядок мест в раде. Рада как орган землевладельческой аристократии, литовской по преимуществу. Возвышение политического значения рады при Казимире. Рада как ограничивающее власть господаря учреждение по привилеям 1492 и 1506 гг. и Статуту 1529 г.

Обозрение функций высших урядников земских и дворных, состоявших при Литовско-Русском господаре, приводит к заключению, что в Литовско-Русском государстве не было в сущности особых органов центрального управления, помимо господаря и его рады. Господарь и паны-рада вершили все текущие дела, возбуждавшиеся в центре или приливавшие в центр: издавали "уставы", или отдельные законы, вели дипломатические сношения, принимали меры государственной обороны, разбирали судебные дела лиц, не судившихся в поветах или отозвавшихся от местных судей, а также некоторые дела, изъятые из юрисдикции местных судей (например, о шляхетской чести), ведали государственные приходы и расходы и монетное дело и издавали по этой части разнообразные распоряжения, раздавали имения на вечность, "до живота", ленным правом и т. д. Чтобы понять, каким образом господарь и рада управлялись со всеми делами, необходимо прежде всего иметь в виду, что между господарем и его радою фактически осуществлялось некоторое разделение труда. Господарь, проживая в Польше или в Литве, но вне столицы, издавал разные распоряжения и разбирал судебные дела вместе с теми панами, которые находились при нем. В то же время паны радные, находившиеся в Вильно, со своей стороны вершили ряд текущих дел, принимали и отправляли послов и гонцов, рассылали разные распоряжения относительно обороны государства и судили суд по уполномочию господаря. Чтобы не было задержек в отправлении правосудия, было установлено (Статутом 1529 г.), чтобы паны-рада съезжались ежегодно на сейм (в 1532 г. было установлено два таких съезда) и разбирали все дела. Суд этот имел значение суда самого господаря в том смысле, что на рассмотрение его шли дела, которые разбирал сам господарь. Но при всем том от этого суда в известных случаях возможно было апеллировать к самому господарю. Кроме этого разделения труда в центральном управлении Литовско-Русского государства за недостатком постоянных органов в широких размерах практиковалась система комиссий, частных поручений. Так, для приема денежных отчетов от арендаторов и разных сборщиков государственных доходов назначались очень часто комиссии из панов радных и писарей. Судебные дела господарь поручал разбирать своим маршалкам. Для рассмотрения земельных тяжб и исков о боях, гвалтах, наездках, грабежах и татьбах, требовавших производства следствия на месте, опроса множества свидетелей, великий князь посылал судей-комиссаров с полномочием произвести следствие и постановить решение. Иногда тяжущиеся сами брали у господаря таких судей полюбовно, каждый со своей стороны, и эти полюбовные судьи разбирали дело так же, как и судьи, посланные господарем или от него "высажоные". Иногда, когда накоплялось особенно много дел, господарь назначал особые комиссии из панов радных для их рассмотрения. Так бывало обыкновенно на сеймах, когда судебных дел накоплялось особенно много.

В обычное время господарскую раду составляли те члены ее, которые в данное время находились при господаре, чаще всего – бискуп виленский, воевода и пан (каштелян) виленский, воевода и пан трокский, староста жмудский, маршалки земский и дворный и подскарбий земский, которые пребывали либо в Вильно, либо в недалеком от него расстоянии и потому легче и скорее других могли быть в сборе. Но в особо важных случаях, когда обсуждались, например, дела внешней политики или законодательства, господарская рада собиралась в более или менее полном составе. Такие собрания назывались соймами панов-рады.

Кто же входил в состав господарской рады, игравшей столь важную роль в управлении Литовско-Русским государством, и какие отношения были между господарем и этим его советом?

Состав господарской рады слагался постепенно. Предшественница ее – великокняжеская дума XIV в. не была определенным учреждением и не представляла из себя какой-либо определенной корпорации. Это был совет, составлявшийся при великом князе, так сказать, нарочито из разных лиц, кого он считал полезным или возможным иметь около себя в данное время. Таким образом, например, в совете Гедимина в 1324 г. постоянно заседал доминиканец Николай, а год тому назад – виленские минориты, которые в 1324 г. уже не пользовались этою честью. Сын Гедимина Ольгерд и внук Ягайло советовались со своими родичами, областными князьями, какие при них в данное время находились или каких они считали нужным пригласить. По временам они приглашали в свой совет и своих бояр, которые были их сотрудниками по управлению их собственным Виленским княжеством, в особенности в тех случаях, когда обсуждались и решались дела этого княжества, а равно также и влиятельных виленских мещан. С утверждением Витовта на великом княжестве и после погрома, постигшего областных князей, великокняжеская дума, или рада, стала составляться преимущественно из знатных литовских бояр. Эти бояре играли главную роль в возведении Витовта на великокняжение и в дальнейшем сделались его главною опорою и поддержкою. В качестве наместников великого князя они заступили место прежних областных князей; ими стали замещать некоторые высокие должности, созданные по примеру Польши, – воевод, каштелянов, маршалков и т. д. Все эти бояре, сделавшие Витовта великим князем и сами сделавшиеся его сотрудниками по управлению Великим княжеством, естественно, сделались обычными и частыми его советниками. Поэтому и именем панов радных стали обозначаться воеводы виленский и трокский, каштеляны виленский и трокский, староста жмудский, различные наместники областей, маршалок земский и дворный, маршалки господарские и разные другие должностные лица. В состав рады вошли и католические бискупы. Но весь этот круг лиц, из которых составлялся совет Витовта, пока еще не был очерчен точно и замкнут. По временам в этот совет входили и разные другие лица, обычно в нем не участвовавшие, которых великий князь считал нужным или возможным иметь при себе при совершении того или другого правительственного акта, – писари, секретари, дворяне из польских шляхтичей и т. п. В то время роль великокняжеского советника не отделялась еще резко от роли простого свидетеля при совершении того или другого правительственного акта. Самый акт исходил собственно от великого князя, который был его творцом и выдавал его даже и единолично, без совещания с радою. Это слияние роли советника с ролью простого свидетеля, продолжавшееся долгое время и после Витовта, нашло себе выражение и в языке актов, которые заканчиваются нередко стереотипною фразою: "А при том были сведоки паны-рада наша". Но если совет великого князя играл нередко такую, чисто пассивную, роль, то естественно, что и доступ в него был довольно широкий и открытый. До роли "сведоков" легко допускались и такие лица, которые не занимали каких-либо должностей, дававших основание быть советниками великого князя. В отношении доступа в великокняжеский совет было установлено одно только ограничение по Городельскому привилею 1413 г.: в совещания о государственных делах должны допускаться только католики на том основании, что разница вер порождает иногда разномыслие и во всем остальном, и иноверцы не держат государственных тайн. Но и это ограничение, по-видимому, не касалось православных князей правящей династии, которых видим в совете Витовта после 1413 г. Но хотя при Витовте великокняжеский совет не представлял еще установившейся корпорации, тем не менее уже при этом государе за некоторыми должностными лицами утверждалось значение советников, так сказать, постоянных членов рады (consiliarii). Таковы были упоминавшиеся выше воеводы и каштеляны виленский и трокский, староста жмудский, маршалки земский и дворный, наместники, заменившие областных князей, и уцелевшие еще значительные князья, католические бискупы. Значит, если корпорация не сложилась окончательно, не замкнулась, то во всяком случае при Витовте наметился известный персонал государевых советников по должности и званию, завязалось ядро господарской рады как определенного учреждения.

Положение вещей, сложившееся при Витовте, продолжалось и при его ближайших преемниках – Свидригайле, Сигизмунде Кейстутовиче и Казимире. В это время возросло количество земских и дворных урядов по польскому образцу. Появились канцлер, подскарбии земский и дворный, подчаший, крайчий, кухмистр, стольник, подстолий, подкоморий, конюший дворный, хоружий земский, хоружий дворный, мечник; увеличилось число господарских маршалков. Все эти должностные лица стали также приглашаться на совет великого князя, сделались панами радными. По временам в раде великого князя бывали, как и раньше, князья и паны, не носившие перечисленных выше званий. Но большинство всегда состояло из высших духовных и светских сановников, урядников земских и дворных. В конце концов они и составили постоянный контингент рады, стали панами радными в собственном смысле.

Состав господарской рады определился окончательно уже при сыновьях Казимира – Александре и Сигизмунде I, когда к перечисленным должностным лицам присоединились еще гетманы наивысший и дворный. Состав этот оказался очень большим, вследствие чего в нем с течением времени выделилась наивысшая, или тайная, рада, сенат в собственном смысле, состоявший из католических бискупов, воевод, каштелянов, старост жмудского и луцкого, маршалков земского и дворного и подскарбия земского. С этими старшими панами радными господарь стал обсуждать и решать наиболее важные дела, требовавшие охранения тайны, res secretiores. Но при решении будничных, текущих дел присутствовали сплошь и рядом и остальные паны радные, маршалки господарские и другие дворные урядники. В более или менее полном составе рада собиралась обыкновенно в те моменты, когда созывались вальные соймы.

Паны радные рассаживались в "лавице" рады господарской в известном порядке, определявшемся важностью занимаемых ими должностей и носимых званий. В этом отношении с течением времени выработался известный обычай, от которого отступления делались в исключительных только случаях. Таким образом, первые места занимали бискуп виленский, воевода и каштелян виленские, воевода и каштелян трокские и староста жмудский. Это была "передняя" лавица, или "передняя рада". Тут были представители коренной Литвы. На второй лавице сидели остальные католические бискупы – луцкий и берестейский, медницкий (жмудский) и киевский, воевода киевский, староста луцкий, воеводы смоленский и полоцкий, староста городенский, воеводы новгородский, витебский и подляшский. Такой порядок мест открывается частью из прямых свидетельств некоторых источников, частью из обычного перечисления панов радных в актах, частью из самого движения их по службе. Что касается маршалков земского и дворного и гетманов наивысшего и дворного, то они сидели большею частью по другим своим званиям, ибо на должности эти назначались обыкновенно лица, носившие звания воевод, каштелянов или старост. Маршалки господарские сидели в господарской раде ниже всех только что перечисленных урядников, причем место каждого маршалка определялось уже степенью его знатности и личных заслуг. В среду маршалков, а иногда и выше ее вдвигались дворные урядники, как подчаший, крайчий, кухмистр, стольник, подстолий, подкоморий и ловчий. Между дворными урядниками наблюдалась также известная иерархия: подчаший, например, сидел выше крайчия, крайчий – выше кухмистра, кухмистр – выше стольника и т. д.

Большая часть этих сановников, становившихся по своему званию членами рады господарской, при Казимире и его сыновьях, как и раньше, выходила из рядов литовской землевладельческой аристократии. Число фамилий заведомо русского происхождения, посылавших своих представителей в раду господарскую, было невелико. Таковы были Ходкевичи из киевских бояр и родственная им фамилия Воловичей; Ильиничи, Глебовичи и родственная им фамилия Вяжевичей из Витебской земли; Сапеги, происходившие по всем данным из бояр Смоленской земли; Кирдеевичи из Волынской земли; князья Друцкие, Острожские и Глинские. Чем объяснить тот факт, что Казимир и его сыновья подобно своим предшественникам набирали свою раду преимущественно из литовских князей и панов? Нельзя объяснить это, как делалось это прежде, действием Городельского привилея 1413 г., преграждавшего схизматикам доступ в господарскую раду. Как показывает практика королей Казимира, Александра и Сигизмунда, они не придерживались строго предписаний этого привилея, ибо со времени Флорентийской унии и православные русские люди Великого княжества не считались уже всегда и решительно схизматиками. Преобладание в господарской раде князей и панов литовского происхождения объясняется тем, что и в рассматриваемое время они составляли самую значительную общественную силу в Литовско-Русском государстве. Мы видели уже, какими крупными величинами они были в обществе, среди окружавшей их землевладельческой мелкоты. По переписи 1528 г. княжеские и панские фамилии, из которых выходили паны радные, выставляли в общей сложности 7190 коней, на 21 коня больше, чем все остальные князья, "значнейшая шляхта" и рядовое боярство из собственно Литовской земли и примыкавшей к ней Руси, т. е. воеводства Виленского и Трокского, и на 2023 человека более, чем все остальные земли, взятые вместе, за исключением Киевской, реестр которой до нас не дошел. Естественно, что на этих сильных людей преимущественно и старался опираться Литовско-Русский господарь, и потому привлекал их на должности и в свою раду.

Общественным положением фамилий, из которых набиралась господарская рада, объясняется и то значение, которое она приобрела с течением времени в своих отношениях к господарю. Состоя из крупнейших землевладельцев Великого княжества, в руках которых находилась большая военная сила и денежные средства, а также и государственная власть над многочисленным населением их имений, господарская рада с самого образования своего носила в себе тенденцию стать более, чем простым совещательным учреждением при господаре. Эта тенденция при благоприятных обстоятельствах и привела к превращению рады в учреждение, разделявшее с господарем высшую власть и формально его ограничивавшее.

В XIV и первой половине XV в. великокняжеская рада была de jure и de facto советом, к содействию которого великий князь обращался, когда чувствовал в этом нужду, при обсуждении и решении важнейших вопросов внешней политики и внутреннего управления. При Казимире значение господарской рады увеличилось. При частых отсутствиях его из Великого княжества рада по необходимости становилась и выступала в роли высшего правительства страны. Таким образом, например, в 1474 г. паны-рада, а не сам Казимир, уведомляли начальство Прусского ордена о том, что по случаю морового поветрия не может состояться съезд уполномоченных для заключения мира между Великим княжеством и орденом. И сам Казимир стал признавать за своей радою вышеуказанное значение. Выданный им в 1468 г. судебник предписывал подавать жалобы на тех, кто будет самовольно захватывать земли и наезжать на имения, непосредственно самому господарю, а в его отсутствие панам-раде, которые должны расследовать дело по существу и посадить виновного "у казнь" до прибытия господаря, когда должен решиться окончательно вопрос о наказании. Паны-рада при Казимире стали признаваться высшим правительством страны в отсутствие господаря и за границею. Заключая договор с Казимиром в 1470 г., новгородцы между прочим выговорили, чтобы в том случае, когда на них нападет неприятель в отсутствие Казимира, помощь им оказывала рада литовская. Рада литовская была в глазах новгородцев отдельною от господаря политическою силою, вследствие чего они заставляли Казимира целовать им крест не только за себя лично, но и за всю раду литовскую. Можно сказать, таким образом, что господарская рада при Казимире стала не только личным великокняжеским, но и государственным советом Великого княжества. Этот совет в своей самостоятельности пошел даже далее простого заместительства господаря в его отсутствие и принял на себя попечение об интересах государства и защиту их от возможного нарушения со стороны самого господаря, бывшего одновременно и литовским великим князем и королем польским. В такой роли рада выступала во время продолжительного конфликта с Польшею, когда Казимир не прочь был иногда становиться на сторону поляков. В эти минуты целостность и самостоятельность Великого княжества ограждались энергией и патриотизмом панов-рады Великого княжества. Таким образом, личная уния, фактически установившаяся между Польшею и Литвою при Казимире, поставила на стражу государственных интересов Великого княжества господарскую раду преимущественно и тем способствовала ее эмансипации от господаря, приобретению ею известной самостоятельности и независимости.

По смерти Казимира в 1492 г. эта фактическая личная уния порвалась, и Литва получила для себя особого, отдельного от Польши государя в лице Александра Казимировича. При таком условии господарской раде предстояло вернуться к своей первоначальной роли совещательного учреждения при господаре. Но паны-рада, набиравшиеся из крупной землевладельческой знати – князей и панов, за время великокняжения Казимира привыкли чувствовать себя и сознавать "властелями" Великого княжества, его хозяевами и защитниками, и потому не могли помириться с тою подчиненною ролью, которая их ожидала. Поэтому, избирая Александра на великое княжение, они воспользовались случаем для того, чтобы оградить юридически приобретенное ими политическое значение и ограничить формально власть великого князя в свою пользу. По их настоянию великий князь Александр не только подтвердил обывателям Великого княжества права и вольности, дарованные его предшественниками, но и от "своей щедрости", как выражается его грамота, придал им ряд новых милостей. Он обязался вести дипломатические сношения с другими государствами не иначе, как по совету с панами-радою, по обычаю, наблюдавшемуся его предшественниками. В делах внутреннего управления великий князь Александр обязался не изменять ничего, что уже было решено вместе с панами-радою; в случае несогласия панов-рады с его мнением при обсуждении государственных дел – не держать на них за то гнева и выполнять то, что они посоветуют для его и государственного блага. Затем великий князь обязался не отнимать ни у кого урядов без вины и без совета с панами-радою, раздавать державы наместникам и тиунам по представлению воевод, а в украинных областях по совету с панами-радою; все доходы с мыт, корчем, судных штрафов, или вин, отлагать в своем скарбе и расходовать их не иначе, как по соглашению с панами-радою. Паны-рада, таким образом, брали в свое ведение и финансы государства. Наконец, привилеем 1492 г. обеспечивалось и участие панов-рады в суде господаря. Великий князь обязался все важнейшие дела (causas graviores) решать с панами-радою.

Все эти права признаны были за литовским панством и великим князем Сигизмундом, который при избрании своем на великое княжение подтвердил все права и вольности духовных и светских "станов" Великого княжества. Выданный им в 1506 г. подтвердительный привилей еще яснее и категоричнее установил непременное участие панов-рады в высшем правлении Литовско-Русского государства, в законодательстве, администрации и в суде. Земский привилей 1492 г. устанавливал только, что решения господаря с панами-радою имеют силу законов, обязательных для самого господаря, который не властен изменять их иначе, как по совету с панами-радою. Но он не говорил прямо, что господарь должен все важнейшие решения принимать по совету с панами-радою. Привилей 1506 г. устранил всякое недоразумение в данном случае: на основании его все законы и распоряжения общего характера, направленные ко благу государства, должны издаваться не иначе, как по зрелом обсуждении с панами-радою, с их ведома, совета и согласия. Позже в Статуте 1529 г. Сигизмунд сверх всех этих обязательств дал еще новое – выдавать привилеи на вечное владение только в бытность свою на вальном сейме с панами-радою.

Так ограничена была власть Литовско-Русского государя в политическом отношении. Это ограничение было дальнейшим развитием того конституционализма, основание которому положили земские привилеи первой половины XV в. Привилеи 1413, 1434 и 1447 гг. установили известные законные пределы для великокняжеской власти в отношении к личности, имуществу, государственным повинностям и власти над зависимыми людьми духовенства, князей, панов, бояр и мещан Великого княжества. Но во всем остальном великокняжеская власть пока еще не ограничивалась формально. Однако естественный ход вещей рано или поздно должен был привести к формальному ограничению великокняжеской власти и в сфере политики в собственном смысле слова. Этот ход вещей вытекал из основных условий, в которые поставлено было внутреннее развитие Литовско-Русского государства, т. е. из существования многочисленной и сильной землевладельческой аристократии, избирательности великокняжеской власти и тесного политического общения с конституционною Польшею.

Развитие и расцвет политического значения господарской рады совпадают по времени с зарождением и первоначальною организацией того учреждения, которое с течением времени стало над господарскою радою, т. е. великого вального сойма. Это учреждение вызвано было к жизни борьбою, которую правящей литовской аристократии пришлось вести против настойчивых поползновений Польши на государственную самостоятельность Великого княжества, выращено было затем тою продолжительною борьбою, которую Великому княжеству Литовскому пришлось вести за свое существование с Москвою и татарами.

Литература

Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1900; Он же. Новые труды по истории Литовско-Русского сейма // Журн. М-ва нар. просвещения. 1903. № 2, 4; Довнар-Запольский М. В. Спорные вопросы в истории Литовско-Русского сейма // Журн. М-ва нар. просвещения. 1901. № 10; Малиновский И. Рада Великого княжества Литовского в связи с боярской Думой древней Руси. Томск, 1904–1912. Ч. 2, вып. 1–2; Леонтович Ф. И. Рада великих князей литовских // Журн. М-ва нар. просвещения. 1907. № 9–10; Он же. К вопросу об ограничении политических прав православных князей, панов и шляхты в Великом княжестве Литовском до Люблинской унии // Сб. статей, посвященных В. О. Ключевскому. М., 1909.