Идентичность_3

Работы, лекции, выступления разных авторов. 

15.08.2022 Этнос, народ, нация как этносоциологические категории. Katehon.com geopolitika.ru
Проблема использования терминов «этнос», «народ», «нация» крайне сложна, так как исторически они то использовались как синонимы, то как антонимы, то как подкатегории друг друга, причем в самых довольно неожиданных конфигурациях. И речь даже не о «Священной Римской империи Германской нации», или «нациях» в Средневековой Европе. Например, в Трансильвании в число «наций» включались только венгры, секеи и немцы, православные румыны в статус «нации» не включались. В шляхте Речи Посполитой в ходу было выражение Gente Ruthenus, natione Polonus: русинского происхождения, польской нации.
Возьмем Россию и Германию XIX и XX века, где понятия «народа» (и производных от него), и «нации» сталкивались то как синонимы, то как антонимы. И проследим, как наличие двух концептов «народа» и «нации» помогает понять текущую геополитическую ситуацию...

20.09.2021 Он ждал этого открытия всю свою жизнь. Герман Артамонов
Профессор МПГУ Герман Анатольевич Артамонов в очередной передаче из цикла «А правда ли, что...?!» (еженедельно ПН 15:00) развеет или, напротив, подтвердит обоснованность новых исторических мифов, присланных Вами в прямом эфире. Ведущий: Алексей Колодкин. Радио АВРОРА

29.01.2021 Тайнопись цивилизации. Сергей Баранов
Код доступа в будущее России

27.02.2020 Русская цивилизационная модель. Герман Артамонов

Историк, профессор Герман Артамонов рассуждает о марксизме самого Маркса. (И о России). Ведущий: Дмитрий Роде

22.02.2019 Идеология оккультизма, или Проблемы с самоопределением российского общества. Аганин А.

Российское общество стоит в настоящее время перед серьёзным вызовом. В российском обществе отсутствует какой-нибудь внятный образ собственного будущего, российской мечты. Такая мечта имеется в американском обществе, китайском обществе, но её нет в настоящее время у российского общества. (Проблема идентичности; ретроспекция)

08.11.2018 Восьмой рой.  Ю. Носков

Наблюдая за трудолюбивыми пчёлками, собирающими нектар с окрестностей улья и параллельно опыляющими цветочное царство, невольно задаёшься вопросом - как они находят дорогу каждая в свой улей, как не перепутаются между собой? Значит есть что-то, что соединяет их в единый рой, а такая наука как синергетика (дословно "общее действие") сказала бы - в эгрегор. Образ пчелиного роя позволяет провести некую наглядную аналогию с определенными процессами и в человеческом обществе.

04.11.2018 Русская справедливость не равна западной

Е. Спицын, А. Пыжиков, В. Цветков. День ТВ

20.06.2018 Кем был Рюрик? ДНК-анализ раскрывает тайны истории. А. Клёсов

Анатолий Клёсов, профессор, доктор химических наук рассказывает о норманнской теории с точки зрения ДНК-генеалогии. Что стоит за норманизмом, кто и зачем его так активно продвигает, несмотря на отсутствие доказательств. Когда возник норманнский миф, кто был его автором. Как новейшие археологические исследования доказали отсутствие значительного числа скандинавов в Древней Руси. Кем был Рюрик, что показал ДНК-анализ 11-ти его потомков.

+ 20.06.2018 ГЛУБИННОЕ БУРЕНИЕ ИСТОРИИ. Анатолий Клёсов в Политкафе №26.

Исследователь миграции родов вышел на Пафлагонию, Лидию, Фракию, Анатолию, Троянскую войну, венедов, Италию, Балканы. Острейший интерес проявляют евреи, кавказцы, сербы. Академии Наук РФ по барабану.

01.02.2018 Развитие русской ментальности. Сухарев А.В.

Сухарев А.В. - д-р психологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник в Института психологии РАН

26.11.2015 Виндзоры vs Рюриковичи: тайная история противостояния династий. В. Карпец

Владимир Карпец о сакральной истории происхождения и противостояния мировых династий. Ведущий - Дмитрий Перетолчин. 

 

 

15.08.2022 Этнос, народ, нация как этносоциологические категории.

 

Этнос, народ, нация: русско-немецкие параллели

Проблема использования терминов «этнос», «народ», «нация» крайне сложна, так как исторически они то использовались как синонимы, то как антонимы, то как подкатегории друг друга, причем в самых довольно неожиданных конфигурациях. И речь даже не о «Священной Римской империи Германской нации», или «нациях» в Средневековой Европе. Например, в Трансильвании в число «наций» включались только венгры, секеи и немцы, православные румыны в статус «нации» не включались. В шляхте Речи Посполитой в ходу было выражение Gente Ruthenus, natione Polonus: русинского происхождения, польской нации.

Возьмем Россию и Германию XIX и XX века, где понятия «народа» (и производных от него), и «нации» сталкивались то как синонимы, то как антонимы. И проследим, как наличие двух концептов «народа» и «нации» помогает понять текущую геополитическую ситуацию.

Например, «народность» графа С. М. Уварова это калька с французского Nationalite, но через обращение к русскому корню, «деактивирующему» заложенные во французском понятии коннотации либерализма и конституционализма. Впрочем, Уваров писал и об русской «национальности». У славянофилов можно встретить понимание народа как общей категории, в которой «нация» составляет частный случай. Для соратника К. П. Победоносцева С. А. Рачинского «нация» как западный и либеральный концепт прямо противопоставлена «народности» как русскому и консервативному. У М. Каткова, который был хотя и консервативным, но западником, нация — напротив, положительный концепт[1].

Славянофилы и Достоевский при этом более предпочитали говорить о «народе», каковой имел двойной смысл — и простой народ, низшие слои общества, и русский народ как совокупность всех слоев общества и основа империи с определенной историей, религиозной традицией и культурой. Для монархистов-черносотенцев более частым было употребление термина «народ»[2]. Для националистов более западнического типа, например, М. О. Меньшикова, ключевым концептом являлась «нация», что подразумевало и претензии на власть от имени этой нации.

То есть для консерваторов, монархистов, славянофилов, реакционеров более предпочтительным было понятие «народ». Для более «европейских» националистов — «нация». Хотя и те, и другие могли употреблять термины в качестве синонимов.

В Великобритании и Франции такого смешения понятий не было, хотя, как отмечает Ален де Бенуа, «контрреволюционная традиция настолько, насколько она связывает себя с аристократическим или монархическим признаком, воздерживается от превозношения нации»[3]. А вот в Германии сложилась схожая с русской ситуация. Фихте пишет «Речи к немецкой нации» (Reden an die deutsche Nation). Однако позже в XIX веке складывается движение Völkisch, для которого иностранное слово Nation оказывается неуместным[4]. Volk — народ — становится маркером «автохтонности», «популизма» (поскольку, как и русское «народ», содержит двойной смысл — и простой «народ», и культурная и даже кровная общность, связанная единой культурой, языком и историей).

В Третьем Рейхе и СССР понятия смешали произвольным образом. В СССР восторжествовало понятие «национальности» — то ли чисто этнической общности, то ли претендующей на политическое участие, то ли остатка от буржуазной «нации» в социалистическом обществе. Так в СССР возникли «национальности» узбеков, таджиков, украинцев, азербайджанцев и исчезли существовавшие до революции соответственно сарты, малороссы, закавказские татары или тюрки. Ситуацию осложнял тезис о формировании «новой исторической общности» — «советского народа». Этот «народ» исчез вместе с СССР, зато появился «многонациональный народ РФ».

В Гитлеровской Германии говорили о «нации», которая была основана на народе (Volk) и «народном обществе» (Volksgemeinschaft). Разгром Третьего Рейха не внес ясности в употребление терминов «народ» и «нация».

«Три государства — две нации — один народ?» (Drei Staaten — zwei Nationen — ein Volk?) — так называлось эссе, опубликованное в 1985 году историком из Киля Карлом Дитрихом Эрдманом, в котором речь шла о Федеративной Республике Германия, ГДР и Австрии[5]. Здесь также находим интересное употребление рассматриваемых понятий. ФРГ и ГДР — отдельные государства. Но одна «нация». Австрия и Германия — две нации, но один народ. Австрийцы, конечно, выразили возмущение, но данный пример характерен.

И до сего дня в Германии Volk — это что-то архаичное, популистское, культурное, более «закрытое», апеллирующее, в конечном счете, к общей истории, а Nation — либеральное, прогрессивное, соответствующее политическим рамкам современного либерального государства, совокупности его граждан и избирателей. Вот, например, как Федеральное агентство по политическому образованию ФРГ (Bundeszentrale für politische Bildung) объясняет немецким детям разницу между «народом» и «нацией»:

«Часто, когда люди говорят о "народе", они имеют в виду группу людей, имеющих схожее происхождение, разделяющих общие обычаи, говорящих на одном языке или имеющих культурные сходства. Некоторые люди, имеющие такое представление о "народе", хотят отличать или дифференцировать "свой" народ от других народов. В основном они считают, что их народ лучше, чем другие народы. Есть политики и другие люди, которые утверждают, что в Германии живет много людей, которые якобы не принадлежат к немецкому народу. Поскольку эти люди не имеют того же происхождения, культуры и языка, что и большинство немцев, они якобы не принадлежат к ним. Затем эти люди исключаются из общества, и против них возникают предрассудки.

А еще есть те, кто говорит о "простых" людях и тем самым проводит различие между якобы простыми людьми и богатыми и влиятельными людьми. Популисты, в частности, хотят таким образом посеять вражду между людьми и в последствии добиться своих политических целей»[6]. Словом, в данном контексте «народ» выглядит очень подозрительно: то мигрантов не любит, то богатых. То ли дело модная и молодежная «нация», из которой в ФРГ вообще выветрилось что-либо, кроме любви к демократии:

«Сегодня многие говорят о "нации", а не о "народе". Речь идет о людях, которые живут в Германии и чувствуют связь с этой страной и ее демократическими правилами».

 

Задача наведения порядка в понятиях

Перед этносоциологами в России и Германии вставал вопрос: как выстроить более упорядоченную номенклатуру, в которой понятия «этнос», «народ» и «нация» можно было как-то развести, не допуская синонимичного употребления, свойственного обыденной речи или заявлениям политиков?

Это характерно уже для Макса Вебера, который вводит понятие этнических единиц, где «народ» — это более крупные единицы, подразделения которых называются «племя» или «этнос», причем, согласно Веберу, и этнос может быть подразделением племени, и наоборот. Для греческого полиса он указывает, что подгруппы, существовавшие до полиса и объединившиеся в него, назывались не phylai, а ethne. Нация и национальное чувство у Вебера являются продуктом идентификации с государством, как правило, на основе общего языка, и с политикой власти этих государств[7].

Вильгельм Мюльман — один из крупнейших этносоциологов Германии XX века — отталкивался от концепций русского этнолога С. М. Широкогорова, который ввел понятие «этноса» как «группы людей, говорящей на одном языке, признающих свое единое происхождение и обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых от обычаев других групп»[8].

Сам Мюльман в разные периоды пытается отделить «этнос», «народ» и «нацию». «Этнос» у него — простейшая форма общества. Народ — более сложная форма (как у Вебера), вершина культурного и духовного развития. Мюльман не считает народами те сообщества, которые мы называем «этническими группами», часто также «первобытными народами», понимая их как этносы. Наконец, в конце жизни Мюльман разделял «этнос» (ethnie), «демос» и «народ». «Демос» — это современная массовая демократия, к которой понятие «народ» больше не применяется, соответствует современному употреблению Nation. «Народ» относится к тому, что возникло в Европе после распада Римской империи, то есть к средневековому иерархическому обществу[9].

Нечто схожее находим у корифея советской этнологии Бромлея: племена соответствуют первобытнообщинной формации, народности — феодальной, нации — капиталистической[10].

 

Этнос, народ, нация у Александра Дугина

Если принять к сведению все вышесказанное, то этносоциологическая концепция А. Г. Дугина, где разводятся понятия «этноса», «народа» и «нации»[11], предстает наиболее последовательной наследницей германской и российской этносоциологических традиций и специфики отношения к понятиям «нация» и «народ» у русских и германских правых «почвенников».

Этнос

Вслед за Вебером и Мюльманом Дугин определяет этнос как простейшую форму и одновременно корневую часть общества, лежащую в основе остальных, ограничивая употребление термина только архаическими сообществами или архаическим же измерением жизни более сложных социальных структур.

Народ

Народ в этой схеме — первая производная от этноса. Этнос или, точнее, несколько этносов, вступивших в историю (вступил один этнос — жди интенсивного взаимодействия с другими, завоеваний и союзов, образования политий), выходят из состояния равновесия и «вечного возвращения», которое характеризует архаическое общество, и образуют сложные структуры: государственные, религиозные, мировоззренческие (философские), социальные (сословная дифференциация). Так возникает народ. Часто элита в значительной степени, если не вся, является аллогенной, представляет изначально иной этнос, чем низы общества, что создает необходимый для управления дифференциал, отделение властвующих от подчиненных. Высшей политическое формой бытия народа является империя, где народ не просто живет в истории, но имеет специфическую историческую или космическую миссию. В христианской империи — это идея Катехона, удерживающего мир от пришествия Антихриста[12].

В народе сочетаются этническое разнообразие и стремление к единству. Разнообразие — поскольку как элита пополняется представителями разных этносов, так и на нижних этажах присутствуют разные этносы. Однако как в элите, так и между находящимися в ее подчинении крестьянскими общинами идут процессы взаимодействия. Наконец, это же общение идет между низами и верхами — верхи усваивают язык и элементы культуры низов, низы усваивают нормативные политические и религиозные модели, спускаемые сверху. В итоге получается одновременно разнообразное и схожее в общих чертах общество, достигается единство в многообразии.

Например, в России до петровских реформ (да и после) на уровне низов проходила интеграция славянских, финно-угорских и прочих этнических общин при доминировании славянского, т. е. русского начала. В верхах шла интеграция варяжской, славянской, литовской, татарской аристократии, так что все, в конце концов, также становились русскими, формировался русский народ, объединенный представлением об общем происхождении, культурой и исторической миссией.

Между русскими верхами и низами также была связь — языковая и культурная, а преодоление культурного разрыва после Петра дало России Пушкина, Гоголя, Толстого и Достоевского, Глинку, Мусоргского, славянофилов и русскую религиозную философию и т. д. Так возник великий Золотой, а позже и Серебряный век русской культуры.

При этом всегда оставалась возможность как органичного сосуществования в Империи и вместе с русским народом отдельных не смешивающихся с ним этносов (например, якутов, бурят, татарских этносов), вращающихся на разных орбитах от этого культурного и государственного ядра, так и обрусения ряда других этносов, перенимания доминирующих стандартов поведения и даже традиций и языка (как в Поволжье, на Урале и Русском Севере).

Нация

«Нация» в схеме Дугина лишена любого положительного значения (за исключением того, что она лучше глобального гражданского общества первертов), потому что все это положительное значение уже приписано понятию «народ» как комплексной структуре традиционного сакрального общества. Нет смысла вводить новую категорию для описания этой реальности. Но все меняется, когда речь идет о Модерне.

«Нация» в таком случае понимается как этносоциологическая форма, возникающая при разрушении традиционных обществ и при переходе от парадигмы Премодерна к Модерну, т. е. в результате процессов десакрализации, секуляризации, ликвидации традиционного сословного деления, замены его классовым, возникновении буржуазных революций и т. п. Здесь во многом принимается критическая позиция конструктивистов Э. Геллнера, Б. Андерсона и Э. Хобсбаума, для которых «нация» — буржуазный конструкт эпохи Модерна.

«Нация» требует большей гомогенности, чем «народ», основана на индивидуальной, а не коллективной идентичности и в якобинском идеале требует ассимиляции всех находящихся в ее зоне досягаемости этносов.

«Нация» — это «воображаемая община» (imagined community) — то есть сложное общество, которое презентует себя как якобы простое, сплоченное солидарностью уровня «этноса» (архаической общины), но с распространением концептов «прав» и индивидуализма, позаимствованных у аристократии. Выступая от имени «нации» в эпоху буржуазных масонских революций в Европе, обосновывают свои претензии на власть носители особого антропологического типа — буржуа: не героические аристократы и не трудолюбивые крестьяне, а нечто иное, торговцы, «предприниматели» адвокаты и пр. В терминологии К. В. Малофеева «нация» — это Ханаан, а «народ» — Империя[13].

Нация претендует на суверенитет, оспаривая его у сакрального монарха, который тот получает от Бога. В целом, это продукт «вторичного упрощения», говоря языком К. Н. Леонтьева, и апостасии. Нация стремится восстановить или даже упрочить социальную солидарность в обществе, где буржуа уже подорвали прежние опоры солидарности — религиозность, лояльность Монарху и Церкви, своей сельской общине или аристократической корпорации, политизируя обращение к этническому и историческому измерению (национализм). Это может провоцировать рознь и нетерпимость, и как ответ — встречный национализм других групп. Однако, в конце концов, поскольку нация пестует индивидуализм и в целом, по словам Луи Дюмона, является проекцией индивидуального «я» на коллективное «мы»[14]. Этот индивидуализм, в конечном счете, подрывает социальную солидарность, национализм уступает место глобализму, не сознавая своего сущностного с ним единства.

На Западе переход от народов к нациям практически полностью осуществлен (хотя отдельные элементы архаического, т. н. «этнического», и традиционного, т. н. «народного», сознания еще проявляются как в повседневной жизни, так и в культуре). На Востоке и в России из-за феномена археомодерна говорить о «нации» в этом понимании сложно. За модернистским фасадом проглядываются контуры традиционного общества и Империи.

 

Последствия введения трихотомии «этнос», «народ» и «нация» для науки и политического дискурса

Укажем на преимущества такого разделения (прежде всего народа и нации):

1. Принимается во внимание различие между социальной структурой и коллективной психологией, представлениями людей традиционного общества и общества Модерна, что пропадает в этносимволистском подходе Э. Смита и концепции «наций до национализма» Дж. Армстронга. Например, если взять определение Смита, что нация — это «это обладающее названием, самоопределившееся человеческое сообщество, члены которого разделяют и поддерживают общие мифы, воспоминания, символы, ценности и традиции, проживают на установленной территории и идентифицируют себя с нею, создают и распространяют определенную публичную культуру, соблюдают общие права и законы»[15], то очевидно, что от определения этноса у Широкогорова оно отличается лишь указанием на «публичность» культуры и «права и законы». Однако как в таком случае отделить друг от друга ситуации до и после коренных изменений в социальных структурах, государственном устройстве миро и самопонимании западного человека в эпоху Модерна?

Не стоит притворяться, что Реформация, Ренессанс, Просвещение и пр. ничего не значат и ничего не меняют в социальных структурах и восприятии человеком себя и мира, и переносить ретроспективно концепт «нации» в его понимании в современном западном обществе, например, в IX век. Развести Модерн и Премодерн, Традицию и дать этносоциологическому содержанию Традиции корректное имя — более научно.

Что касается случаев Англии, Франции и Шотландии, где этносимволисты находят нечто вроде наций в XIV веке, то описание «наций» через категории коллективной идентичности среди элит, общее самоназвание, представления о происхождение и родстве, общие воспоминания и традиции, отделение «своих» от «чужих», неубедительно. То же самое мы встречаем и в «этносе», и в «народе». Понимание нации как «этноса с государством и развитой культурой» страдает тем же изъяном — случайно или намеренно смешивается два противоположных типа и состояния общества — Премодерн и Модерн.

2. Введение понятия «народ» деактивирует разрушительный потенциал конструктивистского подхода(Геллнера и компании). Нации как то, что возникает на месте народов традиционного общества — попадают под эту критику, народы — нет. Если конструктивисты (Э. Хобсбаум) склонны считать, что не только нации, но и такие категории как «древность» и «Традиция» или даже «этносы» были придуманы буржуазией для обоснования своего господства в Новое Время, то разделение «этноса», «народа» и «нации» позволяет избегать таких крайностей, неправомочного переноса современной парадигмы на традиционное и архаическое общества.

Таким образом, понятие «народ» может служить мостом для наиболее адекватных левых и постлевых мыслителей, которые осознают проблемы, связанные с понятием «нация», но стремятся противостоять либеральному глобализму, не отказываясь от этнической идентичности в радикально левых конструктах (например Ален Сораль во Франции).

3. Обращение к «народу» деактивирует опасность модернистского, конструктивистского «национализма», всегда возможного при обращении к «нации». Поскольку работы конструктивистов завоевали популярность, то молодая часть правых, попав под влияние Андерсона и прочих, начинает строить национализм по их лекалам с неминуемыми обращениями к гражданскому обществу, нациостроительству, требованием большей модернизации, насмешками над традицией как архаикой. В результате — возникает дискурс, в духе «постчеловек говорит по-русски», расширяется горизонт трансгуманизма (что ярко проявилось в случае Е. Просвирнина).

4. Попутно деактивируется либеральная составляющая обращения к «нации», когда другая часть «националистов» считает, что раз они за «национальное государство», то надо быть за демократию, прогресс, «парламентаризм», «свободные выборы» и заключенного Навального, т. е. за развал России. Таким образом, создается возможность для переосмысления своих позиций теми, кто осмысляет себя как «националист», но на самом деле является консерватором и традиционалистом и отстаивает этническую и историческую («народную») идентичность, не связанную с ханаанским либеральным мировоззрением.

5. Империя предстает не как конгломерат множества этнических и сословных групп, лишенных реальной, связывающей всех социальной солидарности, или даже привилегированных «наций» (опасность того, что в правой среде называется «многонационалией»), но как политическая форма, имеющая этносоциологическую солидарную и дифференцированную одновременно основу — народ. Народ и Империя не соотносятся как акциденция и субстанция: и то, и другое существенно создает и пересоздает друг друга. Империя формирует народ в его ключевых особенностях, но и народ формирует уникальный облик империи, как минимум, в русском случае.

Сами империи исторически могут отличаться друг от друга: быть многоэтничными, но тяготеть к единой культуре с четким этническим обликом и представлением о исторической миссии, то есть основываться на каком-то одном «народе» (ханьцы в Китае или русские в России), или быть более аморфными в этническом плане, объединяя разные «народы», не сливающиеся в один, но солидарные с точки зрения миссии, близкие религиозно и культурно (гиббелинский проект в Средневековой Европе).

 

СВО и этносоциология

Можно сделать общий анализ этносоциологии Специальной военной операции, опираясь на обозначенную выше концепцию. Для России речь идет о возвращении в общее пространство части русского народа. В рамках трихотономии «этнос-народ-нация» отлично объясняется подход В. В. Путина, в котором русские и украинцы характеризуются как «один народ».

Путин не случайно подтверждает этот тезис, апеллируя к «историческому единству»[16]. Именно этот фактор — единая история и единая историческая миссия — наиболее существенный для понятия «народ». В ходе этого возвращения сама Россия вспоминает, что является Империей — осознает миссию Катехона в противостоянии эсхатологическому злу Запада. Этносы России и русские участвуют в общем деле освобождения Новороссии и Украины, сплачиваясь, но не ценой утраты этнического своеобразия или идентичности (не ассимилируясь в «нацию»).

Русский народ в этом контексте имеет как этническую составляющую (достаточно разнообразную, особенно учитывая осмысление малороссов-«украинцев» как тоже русских), так и историческую. Не случайно причастные к этой исторической миссии кавказцы, буряты, тувинцы и представители других этносов России также все чаще декларируют себя еще и русскими. «Украинцы»-малороссы, войдя в состав Империи и осознав себя частью русского народа, не потеряют свою этническую составляющую, но лишь приобретут дополнительное измерение идентичности — имперское и универсальное.

«Украинство» — как идентичность, противопоставленная России, — выглядят как абсолютная реализация конструктивистских концептов об искусственной природе нации (сначала появляется национализм — потом нация). Даже сам политоним «украинцы» является делом рук интеллигентских кругов, взявших в XIX веке устарелый книжный термин, наполнив его сначала чисто географическим, а затем чисто «националистическим» содержанием, как самоназвание закрепившись лишь после советской украинизации[17]. Здесь мы имеем дело именно с «нацией», созданной с нуля, с вытекающим из этого национализмом.

СВО на Украине — это борьба между большим русским народом и искусственной «украинской нацией», между Традицией и Модерном, переходящими в Постмодерн, между Империей и национальным государством как ступенью на пути растворения в глобальном обществе.

 

 

Katehon.com

https://www.geopolitika.ru/article/etnos-narod-naciya-kak-etnosociologicheskie-kategorii

 

20.09.2021 Он ждал этого открытия всю свою жизнь.

 

Профессор МПГУ Герман Анатольевич Артамонов в очередной передаче из цикла «А правда ли, что...?!» (еженедельно ПН 15:00) развеет или, напротив, подтвердит обоснованность новых исторических мифов, присланных Вами в прямом эфире.

Ведущий: Алексей Колодкин.

Радио АВРОРА

 

29.01.2021 Тайнопись цивилизации.

 

Код доступа в будущее России

О сущности кода цивилизации

Что такое код?

Система «Свой и чужой» «Код» — вторичное понятие, привнесённое в политическую идеологию из криптографии. Для понятия кода в науке главным является противопоставление свой — чужой. Код — технология сокрытия доступа к тайне, исключающий из коммуникации нежелательных лиц [1] . Как правило, в современной науке термин «код» не употребляется для обозначения объектов, именуемых «естественными» кодами, прозрачными для носителей этих кодов как языка родной для них системы.

Цивилизация — это конкретная самоорганизующаяся система, в основе которой лежит определённый исторический тип личности и общества, существующий в конкретных единичных людях и социальных организмах. У каждой цивилизации свой естественный код, который должен быть декодирован в знаковой и символической системе другой цивилизации, чтобы быть там воспринятым. То же касается и перевода естественных кодов на чужой язык. Однако перевод носит искусственный, отчасти механический характер. Декодирование, расшифровка кода — и это особенно важно подчеркнуть — есть не что иное, как перекодирование, т.е. перевод «чуждого» кода в «естественный», например, с языка западной цивилизации на язык русской цивилизации. Этим и занимается огромная армия «декодеров» — переводчиков норм и понятий западной цивилизации для русских. В эпохи засилья вестернизаторов, которые Россия переживала несколько раз, не предусматривается никакой другой функции для интеллектуалов, кроме как функции «декодера», то есть переводчика с языка одной цивилизации на язык другой, иногда с небольшим гуманитарным и творческим компонентом, необходимым для адекватности самого перевода. С этим связано бесконечное количество справочников, монографий, учебников, переводов, изданий, международных конференции, посвящённых западной традиции и её представителям.

Очень часто собственные коды русской цивилизации в обыденной жизни «дремлют» и даже на подсознательном уровне с трудом распознаются, в то время как человек занят расшифровкой и освоением чуждых кодов, чтобы приспособиться к меняющемуся миру. Свои коды просыпаются в критических ситуациях разломов исторических и личных судеб, когда нужно определиться, кто свой, а кто чужой.

Нейродинамические процессы в мозгу человека являются его кодом, носителем которого является человек. При этом информация не существует вне своего конкретного носителя и даётся индивиду непосредственно в виде явлений его субъективной реальности (образов, мыслей, символов). По мысли уже цитированного выше Д. Дубровского, нам дана информация как бы в «чистом» виде, т. е. мы не чувствуем процессов, совершающихся при этом в нашем мозгу, не отображаем их на психическом уровне. Наука пока не нашла способа научить человека «самоперекодированию» — некоторые учёные возлагают в этом вопросе большие надежды на Искусственный интеллект.

В мозговых кодах присутствуют структуры бесконечного характера или стремящиеся к бесконечности, которые обычная техника анализа мозга и здравый смысл не ухватывают, и поэтому дают негативный результат при попытке их воспроизвести и сопоставить с содержанием сознания подопытных людей. Это поняли те, кто пытался «взломать код», искусственно овладеть мозгом и сознанием. Согласно трансгуманистам, Искусственный интеллект, оперирующий кодами, требует техники, стремящейся к бесконечности, то есть технического уровня так называемой «сингулярности». Если это не удаётся, тогда пытаются дополнить его другим, искусственным кодом. Двоичная система, лежащая в основе цифровой техники и картины мира на основе цифровизации, — плоды такого рода попыток, результат описания живой системы мёртвым языком.

Философ-экзистенциалист К. Т. Ясперс рассматривал человека и мир в целом как систему шифров — тайнопись [2] . Цивилизационные коды — это тайнопись устройства человека, его личности и психики. Шифр понимается как посредник между экзистенцией и трансценденцией, между бытием человека и потусторонним миром. Это не цифровой код. В основе кодов бытия, понимаемого только как бытие персональное, лежит не цифра, а несводимое качественное различение. Благодаря этому и становится возможной система различения «Cвой — чужой», которая, как говорилось выше, лежит в основе вообще любого кода. В этом смысле глубинному коду цивилизации присущи и связь с «бесконечностью», и в то же время негативная изнанка.

Коды цивилизации — коды аналоговые, коды уподобления прообразу, но с сохранением индивидуальности. Коды даются соответствующим мистическим видением, непосредственной интуицией, которая есть видение полностью «аналоговое», то  есть совпадающее со  своим предметом на уровне образа. Мы не можем вскрыть свой код. Это не языковая и не культурная реальность, как думают западные люди и «западники», пытаясь подобрать к коду ключик, но фактически, таким образом, не «взламывая», а попросту ломая его. Коды не передаются обычным культурным или техническим путём.

Код как изнанка сознания, сопряжённая с бессознательным Чтение тайнописи не есть просто отвлечённое занятие. Читая шифр, человек пишет новый шифр: «читает изначальную тайнопись, благодаря тому, что при этом пишет новую:… само это мыслимое есть лишь символ, как язык, который теперь стал сообщим другому» [3] . Человек создаёт ткань бытия своей жизнью, которая есть действие кодов. «Бытие же символом, как шифром трансценденции, существует не в отношении, а только в оригинале для того, кто замечает этот символ. Оно находится словно бы поперёк действительности, в глубинном её измерении, в которое мы можем погружаться, но из которого невозможно выйти, не утрачивая его при этом сразу и совершенно» [4] . Иными словами, шифры слиты с «Я». Каждый человек владеет шифром своей цивилизации по отдельности. Причина закрытости кодов личности ещё и в том, что они индивидуальны, то есть реализуются неповторимым «Я».

По мысли Ясперса, система шифров невозможна, поскольку в эту систему шифры вошли бы только в своей конечности, но не как носители трансценденции… В этом смысле тайнопись не поддаётся толкованию — шифры невозможно изложить так, чтобы они были открытыми, их невозможно украсть.

Если бы коды цивилизации были понятны чужим, они просто не выполнили бы свою задачу создания и поддержания самости личности и его социально-цивилизационного окружения в борьбе и конкуренции с другими типами людей и обществ. Коды изначально существуют в негативной изнанке, которая «онтологически» защищает их от чужих, размещая их в особой недоступной плоскости бытия. Поэтому и сама тема кодов сознания (мозговые импульсы, язык) представляет собой некую научную загадку, которую мы пытаемся здесь осветить, привлекая средства философии персонализма[5].

«Я» — код?

Коды, по‑видимому, занимают в структуре психики человека то место вокруг волевого ядра «Я», которое отвечает за синтез внешней социальной оболочки личности. Человек создаёт ткань, мозаику своего бытия, рисует свою жизнь, используя коды как лекала-контуры, в которых есть пустые места для творческого действия воли. Тем самым «Я» отделяется от других и чужих.

Чтобы понять суть кодов, нужно сделать ещё один шаг, а именно, отождествить их с «Я». Коды не просто обусловлены «Я» или его формируют, а они и есть «Я», его органическая сторона, которая связана с носителем в виде человеческого организма, имеющего родовую и этническую социобиологическую природу. Поэтому человек не может видеть своё «Я», ведь это тайна, тайнопись, шифр, — при этом человек знает, что такая глубинная тайна в нём есть. Если бы коды не были слиты с «Я» и были понятны, то человек смотрел бы на себя как на чужой предмет и был бы лишён свойства цельного субъекта (что бывает в психопатологии с шизофрениками), его личность стала бы иллюзией.

Культурный духовно-идеальный код личности напрямую связан с мозгом. Мозг — органический механизм кодов как духовной реальности, но не коды — механизм мозга, как это чаще всего трактуют. Волевой и личностно-уникальный характер кодов позволяет человеку быть субъектом своего мозга, да и мира вообще. По формуле Ясперса, «я пребываю в шифре. Я не познаю его, но я углубляюсь в него. Вся истина шифра существует в конкретном, каждый раз исторично исполняющем меня созерцании». Эти слова можно интерпретировать следующим образом. Коды — это целостный образ действия личности, порождаемого волей, то есть центром «Я», который запускает мотор органических кодов. Коды представляют собой некий прообраз человека на биологическом уровне, который реализуется в действии воли. Личность — это сами коды, которые позволяют оперировать информацией и идентичностью. Воля, а вместе с ней и личность, встроена в идеально духовный аппарат кодов в качестве их «мотора», если позволительно выражаться чуждым языком техники о духовном мире, о котором идёт речь в теме цивилизационных кодов.

Код личности предполагает личное бессмертие именно как кодовой системы, её инвариантность по отношению к носителю в виде конкретного мозга, что означает жертвенность, непривязанность к телесному бытию. Код — это то, что переводит смертную социо-биологическую личность в состояние бессмертия-вечности, в идеальный духовный мир. Коды представляют собой работающие «машины» бессмертия, если уместно такое слово. Россия, русская цивилизация — одна из таких «машин». Ясно, что попытка заменить цивилизационный «Я» — код искусственным цифровым кодом не увенчается успехом, однако цифра может «усыпить» «Я» — код или раздробить его.

Коды как коллективное бессознательное — прообразы сверхличностей

Каждый код — живая сверхличность, осуществляющая сборку, «собор» людей. Как только воля и дух отдельного человека просыпаются, в нём начинают действовать и коды, которые подсказывают ему, что нужно делать. За цивилизационными кодами стоят коллективные идеальные самоорганизующиеся системы, субъекты, которые обычно связываются со сверхъестественными существами в религиозных традициях либо с коллективными «душами», названными Л. П. Карсавиным «симфоническими личностями». Код — отдельная сверхличность, отдельный экземпляр, субъект, «прообраз», прапредок, «бог». (Сравните «русские боги — русские коды», как говорит герой в романе А. А. Проханова «Таблица Агеева». То же самое можно сказать и о любых других народах.)

Русский философ-персоналист священник Павел Флоренский, говоря о происхождении термина платоновской идеи, считал, что первоначально идея Платона — это языческое божество дионисийских мистерий[6] . Если ты сличаешь свою личность с этой сверхличностью, то ты получаешь код, который делает тебя своим для этого божества и круга посвящённых. Во времена Платона это делалось, например, в тех же дионисийских мистериях, которые для русской цивилизации оказались бы не кодом, а скорее антикодом.

Подобная теория «цивилизационных кодов» покажется современному читателю несколько странной, преимущественно в силу того, что он утратил способность их интуитивного видения в качестве сверхличностей. Однако «коды» не умерли, они продолжили жить в современных практиках. К примеру, на таком миропонимании построена весьма влиятельная теория архетипов К. Г. Юнга.

«Архетипы походят на ложа рек, высохших, потому что их покинула вода, которая может вернуться в любое время… Дольше она текла — глубже протока и больше вероятность того, что раньше или позже вода вернётся. Индивиды в обществе, и в большей мере в государстве, могут управлять этой водой и регулировать её наподобие канала. Но когда вода достигает жизни наций, она становится великой хлынувшей рекой, вне контроля человека, но во власти того, что было всегда сильнее, чем человек» [7] , — писал Юнг в статье об архетипе Вотана. Юнг, будучи участником движения нью-эйдж с примесью гностицизма, а также немецкого неоязыческого возрождения, имел в виду прообразы, относящиеся к языческим сверхъестественным существам. Лично себя Юнг считал результатом индивидуации одного из таких существ или даже «Арийским Христом»[8] .

Языческие коды, связанные с этническим и родовым началом (язычество, шаманизм, культ предков, матриархальные культы), выражают сверхличности нижнего или отклоняющегося от мировой оси порядка, которые осознаются сегодня в превращённом виде как «природа», «материя», «экономика», «наука», «разум». Пробуждение языческих кодов, противостоящих христианскому коду либо другим конкурирующим языческим кодам, может быть ужасным. Это показал опыт Третьего рейха, нацизма и вообще фашизма в XX веке, которые опирались на коллективное бессознательное, причём верхушка делала это вполне осознанно и целенаправленно.

К. Г. Юнг считал, что германские нацисты использовали для создания Третьего рейха и «немецкой мечты» сильнейший «код Вотана», имеющий «некоторое сходство» с Дионисом, Кроносом и Меркурием-Гермесом. Код Вотана связан с верой в личную судьбу. Вера в судьбу как предопределение, как основа причинности — общее убеждение западных народов, в отличие от славян, для которых характерен код преодоления, изменения судьбы. Код Вотана или Гермеса связан с подчинением тому демону, кто навязывает человеку определённую судьбу. Для русских характерны, наоборот, отказ от одержимости свыше, переворачивание своей судьбы волевым усилием, пробуждение воли (таков код Ильи Муромца: 30 лет лежать на печи, затем — совершать подвиги богатырём, а затем уйти в монастырь). Код Вотана не мог стать универсальным кодом и победить в глобальном масштабе. Впрочем, Юнг считал, что национал-социализм — «не последнее слово» Вотана и он себя еще проявит.

Сегодня враги рода человеческого ведут экспериментальный поиск какого‑то нового универсального языческого кода, который бы отменил или переключил на себя все остальные коды и объединил их с внешним техническим цифровым кодом, придав ему эффективность и силу, без которой он не сможет завладеть душами. Что это: религия денег, «богиня-Разум», сверхмашина, «эгоистичный ген», «Мать-природа»? Сложно сказать, во всяком случае, пока ни один из них не подходит на эту роль настолько хорошо, чтобы выполнить глобальную миссию конца истории и человечества, заставив людей добровольно и упоённо действовать в этом коде, слив с ним свои личности. Шифр антисистемы состоит в том, что она отделяет и возводит в абсолют негативную изнанку любого личностного и цивилизационного кода, заявляя, что это и есть сущность кода как такового. Пока мы не видим этого универсального Кода Конца, но мы знаем, что он в идеале является кодом уничтожения всех остальных цивилизационных кодов.

В то же время мы угадываем другую, не менее важную истину: русский код — это код сохранения множественности кодов других цивилизаций в их иерархии.

Код творящего Духа

Ситуация с цивилизационными кодами русского народа парадоксально троякая: с одной стороны, коды являются общечеловеческими, с другой, их всеобщность выражена в чёткой и специфической цивилизационной форме христианства, пришедшего с Ближнего Востока(которое большинство людей в мире не принимает), с третьей — коды имеют яркую этническую основу в истории народа, не только культурную, но и родовую, социобиологическую, связанную с работой мозга и уходящую своими корнями в очень древние времена.

Русские коды вообще не являются кодами какой‑то экзотической цивилизационной «обочины». Наоборот, это коды осевые, общечеловеческие, но проявляющиеся ярко, резко и по‑особому, с высокой концентрацией общечеловеческого начала, ибо общечеловеческого не бывает вне национального и этнического. Своим скачкам и разломам в личной и российской жизни мы обязаны высокой концентрации общечеловеческого, бьющего фонтанами из этих разломов именно как энергия негативных по своей форме кодов, создавая новые продукты исторического творчества. Враги не знают, как «заткнуть», наконец, этот фонтан-вулкан русского волюнтаризма. (Волюнтаризм, волевая природа, тяга к воле вольной — это тоже русский код, ресурс воли, источник воли.)

По меткому, хотя не вполне корректному образу Ю.В. Мамлеева, «Россия Вечная», то есть рассматриваемая с точки зрения вечности, образует границу между Абсолютом и Бездной, то есть движение между крайностями. Этот операциональный код русских, которые постоянно внутри своей души находятся на границе сверхбытия и небытия, представлен в цивилизационном коде России как страны, как народа, так и отдельных его представителей.

У многих русских это сокровище никогда не забывалось и бодрствовало всегда. Всё это предопределило сложность, противоречивость, опасность русской личности, которая тем не менее успешно преодолевается путём «шоковой» сборки и «самосборки», когда христианские или совместимые с ними дохристианские архетипы-прообразы быстро пробуждаются и становятся «машинами воли», перемалывающими зло в добро.

В этом причина того, что человек, не будучи обрядовым православным христианином, а скорее — отступником, а то и просто советским «коммунальным», по А. Зиновьеву, человеком, агностиком и фактически атеистом, вдруг оказывался христианином внутри — в нём жили кодыпрообразы, которые вдруг превращались в операциональный код — код действия определённым образом. При одном условии: если они смогли снять с себя и отбросить всю эту шелуху наваждения чуждых кодов.

Цивилизационные коды существуют в Царстве Духа, в то время как люди в основном — в душевноматериальном царстве — царстве Вражды, связанном с абсолютизацией самости, «Я» как воплощённого личного духа. Поэтому закодированное русское Царство Духа требует «нищеты духа», то есть слабости внешнего «Я» как построенной вокруг идентичности вторичной психической реальности, и «юродства» как отказа от идентичности, отрицающей привязанность к «Я» и готовой легко пожертвовать богатствами социально-культурного капитала.

Такой цивилизационный код сверхрационален, и он может представляться как открытие абсурдности бытия (как известно, глубоко христианская характеристика веры). Чтение кодов возможно в изменённом, остранённом состоянии сознания, выводящем «в изнанку», и доступно в «культовом» режиме. Язык цивилизационных кодов — это заумный язык, который выше ума, сверхрационален, то есть позволяет выйти в корневую систему русского языка. К кодам надо обращаться, как В. Хлебников, искавший славянскую душу в заумном языке. Это позволяет уйти от затёртых, обесценившихся слов повседневного языка и заимствований в пласт архаики, который находится и за обыденным, и за литературным вариантами языка. Это не порча языка. При этом проблема сверхрациональности касается и высших образцов русской литературы. Когда читают эталонную поэзию Пушкина, то за набором филигранно отточенных отдельных фраз слышат не только и не столько текущие смыслы, а именно коды языка как некую надчеловеческую музыку слов.

Код Пересвета — смертельная ось жизни

Код жертвы и Код Конца

Русский код — быстрый код, быстро побеждающий и превращающий. Русские долго запрягают, но быстро едут, как гоголевская птица-тройка. Быстрый переход к своим, «естественным» кодам и в царство Духа осуществляется через жертву. Код жертвенности, код Пересвета, убившего Челубея, подставив себя одномоментно под его копьё, — один из самых ярких моментов в романе «Таблица Агеева» А.А. Проханова. Когда Челубей был убит направленным копьём, инок Пересвет был уже мёртв для внешнего мира.

Главным цивилизационным кодом является то, что несёт в себе код жертвы и подлежит жертве ради кода. Визуально он обозначается как Крест. Философ тайнописи Карл Ясперс увидел главное свойство человеческого кода, которое называется в религиях жертвой, в категории «краха». Шифр краха — это «шифр шифров», который придаёт резонанс, умноженную силу остальным шифрам. Окончательно код выражается именно в жертве, которая является завершённой инициацией и совершается в конце жизни или всю жизнь. Крах эсхатологически понимается Ясперсом как конец истории человечества или истории народов.

Сегодня жертвовать никто ничем не хочет. Все привыкли только улучшать своё положение или терять под давлением внешних сил, но минимум и временно. Так устроены современные люди в большинстве своём, в том числе россияне. Но жертва — цивилизационный код жизни, жертвоприношение себя — обряд жизни, который позволяет ей состояться в духовном смысле. Жертвования себя, в конечном счёте, не избегает ни один человек. Отсутствие жертвы — это иллюзия современного потребителя, которая мешает ему стать личностью, обретя подлинный цивилизационный код.

В чём жизнь? Жизнь на кончике копья, которое воткнул в тебя твой смертельный враг в тот момент, когда твоё копьё вошло в него, лишив его жизни и победы. А вместе с ним и лишив надежды на победу всё его войско. Жизнь воина — момент копья, ради него всё происходит, образуя в духе момент одновременности, вечности.

Код Пересвета как героического самопожертвовования воина ради любви к своему народу блестяще сформулирован Александром Прохановым в романе «Таблица Агеева». Попытаюсь развить это важное открытие. Для русских код Пересвета — один из главных кодов жизни, если не самый главный. Благодаря ему русские сохранились как народ и государство в жестокой борьбе с иноцивилизационными врагами, борясь с которыми кто‑то должен был жертвовать и побеждать одновременно. Имя Пересвета широко вошло в русскую культуру: в летописи, устные сказания, поздние былины, в предание Русской православной церкви, в фамилию известного аристократического рода Пересветовых, его именем называли боевые корабли после распада СССР и даже банки, рассматривая его как оберег.

Главный смысл кода Пересвета в том, что в нём как бы сливаются в один код, в одну жизнь, в один поступок, в одно последнее свободное в жизни движение, направленное на острие копья, два образа: самопожертвователя и разящего воина и образуют одну непобедимую судьбу русского народа-Пересвета, несущего свет и копьё миру, но и подставляющего себя под встречное копьё за мир, «за други своя». Невозможно прожить, не умерев. Но смерть Пересвета — особая, она создаёт новое рождение, рождение страны, народа, его будущее. Два копья: своё и вражеское — создают как бы одну обоюдоострую направленную ось мира, проходящую через личности и тела, через эпохи. Это высочайшее проявление личной воли как выбора воина-победителя и покорности Божьей воле как пожертвовавшего собой монаха-схимника, проявленной через игумена Сергия Радонежского, отправившего Пересвета и Ослябю в войско Дмитрия Донского и возложившего на них схиму, оружие духовное, оружие победы.

Поединок или начало общей битвы?

В «Сказании о Мамаевом побоище» о поединке Пересвета и Челубея говорится следующее: «Уже близко друг к другу подходят сильные полки, и тогда выехал злой печенег из большого войска татарского, перед всеми доблестью похваляясь, видом подобен древнему Голиафу: пяти сажен высота его и трёх сажен ширина его (7,5 и 4,5 м. — С. Б.). И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и, выступив из рядов, сказал: «Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться!» И был на голове его шлем, как у архангела, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия. И сказал: «Отцы и братья, простите меня, грешного! Брат мой, Андрей Ослябя, моли бога за меня! Чаду моему Якову — мир и благословение!» — бросился на печенега и добавил: «Игумен Сергий, помоги мне молитвою!» Печенег же устремился навстречу ему, и христиане все воскликнули: «Боже, помоги рабу своему!» И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались».

Речь идет о «подобном» воине, то есть не простом воине, как в духовном смысле, так и смысле ратной силы, но только с противоположным знаком, воине добра против воина зла. Физический исход поединка был вторичен, поскольку, встретившись с Пересветом, Челубей был обречён, его силы были «связаны» духовным оружием, и он всё равно погиб бы, столкнувшись с волей Пересвета.

Эта версия отражена на проникновенной картине Павла Рыженко «Победа Пересвета», которая, однако, с лицом внутренне торжествующего тяжело раненного Пересвета не показывает всей жестокости схватки, когда Пересвет был пробит копьём Челубея, которое буквально торчало из него.

В современном предании Русской православной церкви Пересвет военной хитростью надевает себя на копьё Челубея, чтобы приблизиться к нему на удар, поскольку в обычном бою он его просто не достанет из‑за длины его копья и величины соперника. Удары копей всадников происходят практически одновременно, сливаясь в один момент. В этом проявление русского кода Пересвета как жертвы ради смерти противника, то есть кода, который выходит за рамки жизни ещё при живом носителе. Однако смог ли Пересвет это сделать физически, ведь, по мнению специалистов в конных поединках, после того, как один из бьющихся воинов получил сильнейший проникающий удар длинным копьём, он не удержался бы в седле и не смог бы попасть во врага. Мог ли он быть уверен, что Бог поможет ему, сотворив чудо вопреки законам войны?

Многие «передельщики истории», как Михаил Веллер, считают поединок Пересвета и Челубея с обоюдной гибелью вымыслом, созданным по лекалам средневековой рыцарской литературы (или русского богатырского эпоса), где оба соперника погибают.

Участие Пересвета и  Осляби в Куликовской битве доказано и неоспоримо так же, как и гибель Пересвета (гибель Осляби под вопросом, поскольку одни историки свидетельствуют об этом, а другие сообщают о его позднейших поездках в Царьград с финансовой помощью Второму Риму от Третьего и службе у митрополита Киприана, в частности в 1398 году).

Но если даже и верно, что схватка Пересвета с врагом проходила по‑другому, похожие сюжеты присутствуют в эпосе — значит, они недалеки от правды — и содержат некий архетип сражения воинов света и тьмы, который повторил русский воин-монах в исторический момент Куликовской битвы.

Но была ли на самом деле схватка поединком в рыцарских традициях, или она позднее придумана летописцами? Такой традиции поединков не отмечено ни на Руси, ни у монголотатар, это плод западной культуры, попавший в летописи через западнорусских авторов. Ситуация на Куликовом поле перед началом битвы также вряд ли располагала к ней, когда два конных войска уже сходились друг с другом в решающей жестокой битве — не до испытаний поединками, смысл которых был в том, чтобы исключить всеобщее сражение. Предстояло именно сражение всех русских со всеми татарами насмерть, и поединок мог быть только частью всеобщего смертельного сражения.

Однако само сражение Пересвета и Челубея вполне реально, так же, как и его судьбоносное влияние на исход битвы. Если мы отойдём от красивой эпической версии поединка в пользу реального боя, мы как раз и увидим, что здесь Пересвет имел больше шансов победить и реализовать свой замысел и миссию, возложенную на него Дмитрием Донским, ради чего он испрашивал поддержки у преподобного Сергия Радонежского. Битва это троякое: и личное, и соборное, и массовое действо.

Вполне возможно, что заговорённый воинской магией и одержимый духом-«кодом» огромный азиатский богатырь Челубей использовался татарами в качестве пробивной силы для сминания боевого порядка противника, в качестве вождя этой силы, а Пересвет взял его на себя, тем самым нейтрализовав его угрозу в решающий момент сражения Передового полка, который не дрогнул и не был «смят» татарской конницей.

Челубей шёл не на рыцарский поединок: он рвался за короткие минуты устелить телами лучших русских воинов дорогу к победе главной татарской коннице, затем пропустив её за собой, тем самым сохранив свою жизнь. Это духовная машина смерти, которая создаёт психическое заражение одержимостью смерти — основу успеха мамаева войска, сливающегося воедино в коллективного Челубея. Кто остановит её? Сломать её может только смерть равного и даже превосходящего по силе воина, подражающая главному пасхальному коду Бога — «смертию смерть поправ». Завидев его, вызвался Пересвет, узнавший в нём свою судьбу.

По последним предположениям историков и археологов, Куликовская битва длилась сравнительно недолго, и опрокидывание строя противника татарами решало её исход уже в начале, когда был один из её критических моментов, пожалуй, самый важный момент. (Второй момент был перед атакой Засадного полка.) Многое решала динамика боя на одном участке, в который были мгновенно втянуты десятки и затем сотни всадников.

В тесноте и сумятице боя, который начался в поединке с Пересветом, но моментально перерос в общую битву, Челубей, окружённый конными русскими и татарскими воинами, не смог воспользоваться свой силой и гигантскими размерами, и его длинное копьё оказалось менее действенным, чем копьё Пересвета; хотя оба орудия были смертоносными. Может быть, Челубей был повержен не Пересветом, а добит оружием других русских воинов, но он был остановлен. У него уже не было шансов спастись за «победными лавами» татарских воинов, все они смялись в одну жесточайшую сечу, в которой татарская злая удаль ослабла, смешавшись с русской святой ненавистью. Так Пересвет выполнил миссию, к которой его промыслительно предназначил Дмитрий Донской. Духовный антикод павшего Челубея-победителя померк в мистических глубинах Азии, а русские, когда вышел засадный полк, познали вкус победы над её властителями; но не для того, чтобы поработить их, а чтобы открыть, просветить, разоружить против своего света.

Положение тел Пересвета и Челубея после битвы, указанное в летописи, намекает на то, что поединок был более сложным и проходил в ближнем бою в массе воинов, а не в чистом поле: «правую руку на тулово… татарина накинул», «права пола на поганого татарина накинулась». Так лежали тысячи других павших воинов. Русская обоюдная смерть уравняла их в битве, как уравняла Русь и Орду, и в будущем заставила покориться Руси её осколки, положив начало России-Евразии.

Но  эта Евразия держится на острие жертвенного русского копья праведного воина-монаха.

Жизненный путь Пересвета

Как понять судьбу Пересвета земным умом с точки зрения истории? Судьба Пересвета многое говорит и о смысле русской истории как истории человека, личности. Кто такие братья Пересвет и Ослябя? Это иноки преподобного Сергия, которых он послал на предстоящую Куликовскую битву в помощь Великому князю, передавая тем самым свою помощь духовную. Ответ не так прост, поскольку монашеский и тем более схимнический чин Пересвета и Осляби на момент Куликовской битвы многими подвергается сомнению, и не без определённых оснований, так как монахи не могли стать участниками битвы, как бы вернувшись в свой прежний, мирской чин воинов. Но только ли духовную помощь ожидал от их участия великий князь? Отличные полководцы, стратеги и тактики у Дмитрия были, те же Дмитрий Боброк Волынский и Андрей Серпуховской.

Вместе с тем Дмитрий Донской, собравший большое разнородное войско из разных русских земель, нуждался в сильных и надёжных военачальниках среднего звена, способных в решающий момент возглавить и повести за собой воинов непосредственно в гуще битвы фактически на татарские копья, опираясь на личную силу духовную и воинскую. Бояре не просто воины, но и начальники над воинскими отрядами, выполнявшие роль офицеров. Но в данном случае нужны были особые бояре — духовные воины, способные повести соратников в последнюю священную битву. Таких людей, кстати, в армии всегда не хватает, на них спрос. Найти таких воинов — большая удача полководца. Вот какая миссия ожидала братьев.

Логика жизненного пути, нить судьбы вела их по пути совмещения путей воинского и духовного, монашеского. Воин — военачальник — монах — праведный православный божий угодник — это архетип праведного русского воина, за которыми угадываются образы Ильи Муромца, Ушакова и Суворова, Минина и князя Пожарского — воина, прошедшего духовное очищение, утончение своей души, чтобы выполнить воинскую миссию до конца.

Пересвет и Ослябя известны сначала как «бояре любутские» и бояре брянские, то есть члены верхнего свободного воинского сословия у славян, находящиеся на службе в Любутске либо с рождения жившие здесь в вотчине (а Любутск был сторожевым пограничным городом Великого княжества Литовского, использованным против Москвы), а также связанные с брянским князем. Любутск и Брянское княжество, как и «верховские» княжества бассейна Верхней Оки, ранее относились к распавшемуся Черниговскому княжеству, вошедшему в Великое княжество Литовское. Эта часть русских земель и их верхушка тяготела к объединению с остальными русскими землями. Вместе со своим сюзереном Дмитрием Ольгердовичем Брянским Пересвет и Ослябя перешли на службу к Дмитрию Московскому. Перейдя на службу к московскому князю и порвав с Литвой, Дмитрий Брянский получил в кормление от него Переславль-Залесский, который, кстати, не так далеко и от обители Сергия Радонежского. Тем самым они сделали выбор в пользу Москвы, возможно, передав свои прежние земли в ВКЛ московскому князю.

Возможно, ту самую «Пересветову куплю», то есть землю, которую купил Пересвет для себя на северном, московском берегу Оки. Если Пересвет действительно покупал это обширное феодальное владение размером с треть удельного княжества, то на чьи деньги? Может быть, на деньги великого князя, выполняя тем самым его поручение по собиранию русских земель, в данном случае, черниговской княжеской династии, вокруг Москвы. Схожим образом митрополит Алексий I приобрёл неподалёку от «Пересветовой купли» и Любутска земли для Москвы, получившие позднее название города Алексин. Личности Пересвета и Осляби открываются с другой стороны: это не только воины и офицеры, но и государственные деятели, выполнявшие очень ответственные и необычные поручения. Последним из них для Пересвета стал бой на Куликовом поле.

В конце XIV века Великое княжество Московское и Великое княжество Литовское, две набирающие силу молодые империи, соперничали за гегемонию в Северо-Восточной Европе. Выбор Пересвета и Осляби — в пользу Москвы, выбор в пользу набирающей вокруг неё силу Великой России. Этот выбор привёл их к преподобному Сергию и на Куликово поле, к концу своего земного пути. Те, кто остался в Великом княжестве Литовском, разделили судьбу русских народов, призванных покориться внешней силе завоевателей Речи Посполитой. В конце концов ВКЛ кануло в Лету истории, не оставив прямых потомков.

Городище Любутск парит над каньоном реки Оки, напоминая пейзаж «над вечным покоем». Здесь проходила граница Москвы и Литвы. Кроме валов от средневекового города ничего не осталось, но в нём чувствуется быстрое, но плавное течение истории как вод переливающейся на солнце реки. Так при внимательном духовном зрении переливаются души людей и их духовные коды. Но лишь кресты и ржавые советские памятники сельского кладбища напоминают о том, что здесь когда‑то были люди. При Иване III на рубеже XV—XVI веков верховские княжества перешли из Великого княжества Литовского в состав Московского Царства, и Любутск стал не нужен Москве в качестве крепости против самой Москвы. Вследствие чего как воинское поселение быстро пришёл в упадок. Любопытно, что в период расцвета в этом городе одновременно были две крепости на расстоянии трёх сотен метров друг от друга — взять их одновременно было бы сложно, один гарнизон мог помочь другому. Но Любутск пал не из‑за штурма укреплений, а потому, что русские земли не хотели быть в Литве, всё больше сближавшейся с Польшей, западным католическим миром, миром поработителей.

Герои-воины остаются в памяти народа, в коллективном духе, слитом с историей как чередой событий, последующих за Мамаевым побоищем, вплоть до Великой Отечественной войны и конфликтов последних десятилетий, героической войны на Донбассе. Их олицетворением, покровителем и вождём является Пересвет.

Код Софии

Вопрос о Софии является чрезвычайно сложным вопросом мировой истории религии и истории русской мысли, в частности. Со споров о Софии и начался Серебряный век русской мысли, и им же, спором о Софии, он и закончился. В русской философии сложилось специфическое учение о Софии — софиология, в конце концов осуждённое Русской православной церковью в СССР и Зарубежной церковью как еретическое. Учение о Софии было главной идеей и главным заблуждением мистического русского философа Владимира Соловьёва, приведшее его к учению о мнимом всеединстве людей, объединённом в одной сверхличности, в которой снимаются все противоречия разделённых людей. Однако это учение, едва намеченное намёком, в стихах и диалоге, очаровало таких мыслителей и поэтов, как братья С. и Е. Трубецкие, С. Булгаков, А. Блок и А. Белый. Многие философы также писали о Софии, но вовремя ограничили её влияние на свои построения. Это одна из опасных тайн, которая затронула одну из глубин русской души, точнее, часть её кода-прообраза, поэтому и нашла живой отклик у «взыскующих духовного Града»

Кто такая София? Почему ей посвящались и для неё строились самые лучшие грандиозные соборы в Византии и на Руси? София Константинопольская — центр мировой столицы западного и восточного мира, и София в Киеве, Новгороде, Вологде и далёком Тобольске, столице Сибири? Только ли одна из святых великомучениц, София? София официально называется преданием Церкви Премудростью Божией (а София и есть Мудрость), в соответствии с которой устроен мир, космос, мир природы и мир человеческий. Премудрость — это часть личности триединой Бога, в её ипостасях Бога-отца, Бога-сына и Святого Духа. За что тогда была осуждена софиология, развитая из видений и стихов Соловьёва в разностороннюю философско-религиозную доктрину о. Сергием Булгаковым? Булгаков, в части, видел экономику как хозяйство, построенное в соответствии с гармонией с миром и Премудростью, а не хищнически противостоящее ей.

В софиологии София постулируется как особая, четвёртая ипостась Бога, следующая за тремя основными, как их продолжение в тварном мире и тем самым управляющая и объединяющая космос («природу») и людей, как бы присутствующая в людях как «вечная женственность». Когда Соловьёв писал в «Трёх свиданиях» о мистическом свидании с Софией, он имел в виду «свидание» с этим прообразом, кодом. Конечно же, это воззрение, не совместимое с христианством, но имеющее свои аналоги и предшественников во многих религиях и мифологиях, ближайшим из которых считался гностицизм и его производные в новоевропейской мысли.

София как Премудрость понимается как божественный Логос, Разум, который, конечно же, не может быть отдельной личностью, а лишь функция личности Бога. Люди способны жить в соответствии с этой премудростью, уловить её как любовь и жить в соответствии с ней, но полностью она людям недоступна, она сверхразумна. В тех мощных пластах языческих религий, откуда вышло представление о Софии как особом божестве, разум, как мудрость, — существо женского рода или смешанного женско-мужского рода, объединяюшего в себе Род как таковой. Это Великая Богиня, культы которой повсеместно предшествовали индоевропейской мужской, солнечной религии Аполлона, а также монотеистической религии Ближнего Востока. Великая Богиня отождествлялась с Землёй и Природой в целом (Мать Сыра Земля), и сегодня, когда говорят о природе или материи как основе и творящей силе, имеют в виду именно её, но в закамуфлированном виде. Опираясь на взгляды этой традиции, психолог К. Г. Юнг указывал, что Ум или Разум часто в мировой традиции имеет женскую, приспособительную природу в противоположность мужской волевой. Это младенческое внешнее состояние души человека и мира, находящегося в «ветхом» и отчуждённом, погружённом в материю состоянии, не знающем истинного Бога.

Эти религии были очень распространены и устойчивы в ранней Византии, особенно в Малой Азии, и составляли конкуренцию христианству, поэтому строительство главного храма империи, Святой Софии в VI веке, преследовало цель «передать» поклонение их функции литургии истинному Богу, который и является источником любой Премудрости. Это удалось византийским клирикам и послужило примером для других, в частности, для балканских славян и для Руси, хотя ереси поклонения женским и двуполым божествам продолжали существовать. Были эти религии и в славянском мире, унаследованные, вероятно, от  ассимилированных народов, по женской линии, как женская магия или женские божества. Это не значит, что русские или славяне имеют «женственную душу», просто они имеют доступ к этой тайне и чувство гармонии природы и космоса, божественного единства мира. Для русских очень характерно чувство гармонии личности и мира, макрокосма и микрокосма, которое выражается в чувстве правды и справедливости, внимания ко всем живым существам, любви к земле. Как отвлечь от них славян и показать истинную религию Христа? Это было важной задачей просветителей — христианских проповедников в условиях двоеверия в X—XIV вв. София и софийность мира как ощущение божественности мира и поклонение ей и есть тот ответ, который дала русская христианская культура в своих светлых иконописных образах Андрея Рублёва и Дионисия, особенно «Троицы» Андрея Рублёва, Ферапонтова и Мирожского монастырей, в Софии Киевской и Софии Новгородской. Вера в то, что мир светел и устроен разумно, что мир мирен, что есть мир в душе, присуща русским и сегодня.

Поле и дорога

Русское поле и русская дорога. Код большого пространства

Русский мир, мир вечной России во времени и вне его, в пространстве открывается как мир большого пространства, мир Евразии, с её поясами степей (евразийский степной коридор, по которому двигались предки всех индоевропейских народов, а затем тюрок), лесов, тундр, пустынь, бесконечной сети рек и озёр. Россия — страна, контролирующая осевую зону Евразии, по геополитику Макиндеру, и сердцевину большой суши; и происходящая из этой осевой зоны в глубокой древности; и вернувшаяся в неё из более западного праславянского ареала в результате массовой миграционной тяги многих поколений на восток; и исторических странствий и перипетий XV—XX веков, сделавших Россию синонимом Северной Евразии, что звучит сегодня несколько преувеличенно; но, по крайней мере, оставивших Россию её стражем. В России находится львиная доля обрабатываемых полей человечества, и вся Россия — это поле, или сад, «Вишнёвый сад», или лес, «Русский лес». Русский мир ограничен этим бесконечным пространством, за его пределами русские уже в гостях, или как точка на карте, как анклав, остров на Земле; но если остров, то особый, разрастающийся в материк и далее, в земную твердь.

Код русского поля воплощён в искусстве в теме дороги, гоголевской птицы-тройки («Вот мчится тройка удалая по Волге-матушке зимой»), русского поля («Поле, русское поле»), в музыке Рахманинова, наполненной пространством. Именно в дороге и в поле сбываются судьбы героев и происходит победа воли над судьбой, достижение сверхчеловеческого, сверхбытового состояния обычным человеком, его свидание с кодамиархетипами.

Русский — это не простой бродяга, а «зачарованный странник» Лескова, странник, находящийся в особом, изменённом состоянии путешествия, под влиянием чар кода-архетипа, «психо-трип» в современном западном жаргоне. Его путешествие не простое, а сказочное, метафизическое, путешествие в плоскость иного. Путешествие может быть не только в пространстве Земли, но и в пространстве жизни, связей с людьми, дел, изобретений, власти, искусства, походах «за тридевять земель» и «за Три моря», но с какой целью? Только ли любопытство к новому, незнакомому? К поиску Царства Божьего на Земле, Нового Иерусалима.

Но странничество не только образ Старой России. Образ странствия в новую эпоху, эпоху строительства социализма как светского Тысячелетнего Царства представлен в романе «Чевенгур» Платонова. Любопытно, что главный герой совершает странствие в животноводческие степи, к истокам, к прародине индоевропейцев и русских. Код странничества и в романе «Два капитана» Каверина. Странничество русских нередко направлено на север, на поиски пределов земли, за которыми лежит Гиперборея, «Земля Санникова» Обручева (но сам Санников — реальный исторический персонаж).

Для русских характерен миграционизм — неистребимая «тяга к перемене мест»: русские любят оправляться в дорогу, странствовать, скитаться, иногда без видимых на то причин, которые лежат в плоскости духовной, в области изнанки мира. Часто русские шли от неволи, в поисках лучшей доли-судьбы, от крепостников и конфликтов, испорченной жизни — в поисках новых хозяйственных ресурсов, земли, на заработки. Русское хозяйство экстенсивно, оно нацелено на вовлечение в оборот всё новых и новых ресурсов, затрат энергии и финансовых средств, которые сложно оправдать в рамках обычной западной логики рационализации. Русские идут вперёд, а земли всё открываются и открываются. Не хватает земли, леса, нефти, газа? Вот уже и открыта дорога в космос.

Многие люди в мире меняют своё местоположение, регионы, страны, континенты. Появился код нового человека — «извращённого кочевника», живущего по принципу «где хорошо, там и Отечество». Но русские ищут не чужого блага, а отечества своего, «взыскуют Града», ищут свой собор, собор Мудрости Софии, который кочует за ними из Царьграда в Киев, из Киева в Полоцк, из Полоцка — в Новгород, из Новгорода в Вологду, из Вологды — в Тобольск, центр Евразии. Идут ходоки, идут паломники, идёт Крестный ход по Руси. Сами русские — это потомки славян, расселившихся по Восточно-Европейской равнине различными потоками в ходе странствий.

На Руси были целые группы, сословия людей странствующих: калики перехожие, купцы-«гости», коробейники, промысловые артели, скоморохи, ходоки-паломники по святым местам, которых десятки, даже сотни на Святой Руси. Да и просто бродяги, обитатели ночлежек и «Дна», пьеса о которых «На дне», наряду с рассказами о странниках, сделала знаменитым М. Горького, которому странствия заменили «мои университеты». Образ странника чем‑то соответствовал образу нищего, неимущего телом и духом человека в чистом виде, как он есть, лишённого социальных и статусных одеяний; даже культурных одежд, «нищего духом», с которым радикалы как левого, так и революционного правого толка пытались соотносить образ пролетария. 

Со странствующим дорожным образом жизни связано и сословие степных конных воинов — стражей порубежья — казаков, казалось бы полностью противоположное пролетаризированным бродягам и богомольцам. Хотя, впрочем, казаки первоначально формировались именно из выпавших из традиционной социальной структуры индивидов, вынужденных пуститься в бега от крепостного состояния на Дон или в Сечь. Казаки и предшествующие им, похожие на казаков русские этносоциальные группы XI—XVI вв. сохранили черты образа жизни древних индоевропейцев на той же территории их прародины и их страсть к военным и промысловым миграциям. Именно казаки стали той первопроходческой силой, которая завоевала в XVI—XVII веках для России полосу южных степей, Сибирь и Дальний Восток и затем защищала эти невероятно огромные пространства.

Львиная доля промышленности Российской империи до 1917 года поддерживалась трудом отходников — внутренних мигрантов, сезонно странствующих из своих сёл и деревень в растущие промышленные центры. Отходничество не исчезло в первые десятилетия СССР, многие нанимались временными работниками на стройки социалистической индустриализации. А некоторые пускались в бега от преследований, коллективизации и голода, затерявшись в странствующем людском море. СССР — это цивилизация-странник с очень высокой мобильностью граждан. Ехали как в столицы, так и в национальные окраины; и даже в страны третьего мира, которым СССР оказывала помощь. После падения СССР в 1990‑е вновь появилось отходничество в мегаполисы из обескровленной провинции, лишённой денежных потоков; и сохраняется до сих пор, несмотря на некоторый подъём экономики и появление новых рабочих мест в регионах. За новейшим отходничеством стоит не просто экономический интерес, а та же тяга к перемене мест ради новой жизни. Парадоксально, но при всё при том русские — люди, привязанные к своему дому, почве, малой родине и в чём‑то менее мобильны, чем китайцы или западные люди.

Конечный смысл русского путешествия, паломничества, хождения — найти Царство Божие здесь, на Земле, может быть, в себе, внутри души, или внутри коллектива, артели, новой семьи найти устроение душевное. Путешествие носит характер инициатический, это своеобразная инициация кодом дороги, большого пространства. Но часто она давала и более скромные, при этом важные для личности результаты.

Поэт Максимилиан Волошин перед тем, как осесть в своей «Киммерии», исходил со своими друзьями всю Европу пешком. Ныне почти забытый, но когда‑то широко известный под псевдонимом «Скиталец» писатель С. Г. Петров так описывал своё путешествие, ставшее инициацией в литературной профессии: «С 1893 по 1897 год путешествовал по югу России в поисках жизненного пути: работал в земстве, вращался в студенческих революционных кружках, был певцом в бродячей группе, с которой исколесил Украину, Крым, Бессарабию, Западный край… В годы этих путешествий случайно впервые начал печататься в провинциальных газетах». Там, в одной из газет, ему и придумали новое имя. Так код дороги перешёл в код литературного творчества и его писательского образа.

Код дороги — древний индоевропейский код истории, связанный с изобретением приспособлений для дороги, повозок, колеса и его оси и одомашниваем лошади. Праиндоевропейцы, согласно данным науки, были кочевниками, поэтому они воспринимали мир как ось планет и светил. Осевое восприятие жизни — это восприятие мира как круга и шара, вращающегося вдоль мировой оси подобно оси повозки и движущегося (а не стоящего вечно и вращающегося на одном месте — вечного возвращения); как направленного движения к лучшему миру, но не улетающего в дурную бесконечность прогресса или падения (что может быть одно и то же), так как ось всё же есть и крутится. Индоевропейские цивилизации: западная, славянская, иранская и арийско-индийская — первоначально сложились как цивилизации дороги, лошади, колеса и войны, развёртывающиеся в походах в места своей будущей постоянной жизни через промежуточные опорные пункты, связывающие Евразию в III тысячелетии до новой эры в единое целое. Но и там они сохранили склонность к походам и экспансии

Такая же, подобная, или «та же», ось есть в душе каждого человека, каждого русского, принадлежащего к наиболее верной древнему образу жизни ветви индоевропейских цивилизаций, русской восточноевропейской евразийской цивилизации. Если, конечно, эту ось не сломать. Эту ось любят называть личностным стержнем. Однако особенно стержень жизненно важен для того, кто движется, кто находится в динамике, а не просто для вкопанного камня. Волевой акт — это и есть ось личности, вокруг которой собирается вся психика в своём многообразии, и группы других важных для них личностей, значимых, других. Поле и дорога с отодвигающимся горизонтом как раз являются жизненным миром для осевой личности.

Путешествие не всегда заканчивается удачно, но оно запускает механизм обретения своего «Я» как конкретной личности русской цивилизации. Причём это механизм в определённой степени и коллективный, вовлекающий в него и в его последствия других. Молодым людям нужно на какое‑то время покинуть свой отчий дом и пожить отдельно от родителей, своей малой родины, и испытать трудности, чтобы понять жизнь, заглянув в её пределы.

Русский код странствий в образах культуры всё же отличается от демонических неприкаянных странников Запада, Агасферов и Фаустов, байронических изгнанников, олицетворяющих зло; и от героев романов-путешествий, и от жестоких колонизаторов и негоциантов. Русские путешественники — люди, в конечном счёте, бескорыстные.

В ком воплотился этот код? В искателях и открывателях: купце — путешественнике в Индию Никитине, покорителе Сибири Ермаке, первопроходцах Хабарове и Дежнёве, монахе — путешественнике за священными книгами Суханове, создателе русской Аляски Баранове, исследователях глубин Азии Пржевальском и Козлове, лётчике Чкалове, нашем современнике Ф. Конюхове; в бесчисленном множестве других менее известных или совсем неизвестных странников.

Код дороги не просто личный или групповой код — это коллективный код всего народа, всей цивилизации, код движения и развития, смены состояний и цивилизационных форм цивилизации в истории, от капитализма к социализму и обратно, который и есть сама суть русской цивилизации.

Русская Вселенная динамична — это Вселенная пути, в которой человеческая жизнь — это бескрайнее поле. Поле — это и есть весь мир, в котором история народа и история человека; самое дорогое для нас — дорога. Сегодня русские снова в дороге, в странствии, в поисках оси.

С этим связан и архетип русского космизма, который также дает нам даргоценные коды. Один из таких кодов, проросший в советской жизни, — код Циолковского[9].

Политическая литургия России

Цель наших врагов — не дать нам вернуться к русским кодам, не дать им проявляться, заменить их шелухой. Наша цель — сделать так, чтобы коды жили и действовали вечно. Для этого необходима социальная и политическая «машина кодов», действующая из поколения в поколение. Как ввести коды русской цивилизации в строительство будущей России?

Сам характер цивилизационных кодов таков, что они требуют своеобразного чудодейственного служения прообразам. Коды — это священное, священнодействие. Операции с цивилизационными кодами возможны лишь как литургия, как обрядовая реализация мифа.

После 30 лет существования разделённой постсоветской России решить проблему русского политического проекта, а шире — евразийского проекта можно только культовым, а не политтехнологическим путём. Российская Политика с большой буквы может быть эффективна лишь как политика литургическая и вероучительная.

Для работы с цивилизационными кодами есть необходимость в своего рода светских культах-носителях социального чуда, которые бы толковали и одновременно писали эти коды на «третьем языке» — философии и идеологии, чтобы сделать их понятными современному человеку, уже в массе утратившему способность понимать коды своего «Я» на языке религии. Профанное состояние общества требует такой подпорки.

Один обряд, который может быть признан истинным, — обряд Православной церкви, с главным обрядом Причастия Святых Даров, в котором как раз и происходит реализация главного кода бессмертия цивилизации, кода Воскресения Бога-человека. Конечно же, никакой другой религиозный обряд мы предлагать не можем. Но в данном случае речь идёт об обрядах, которые присутствуют в социальной жизни и в политике сплошь и рядом. Люди и так фактически живут в культах, не только религиозных, но и, по большей части, светских, которые часто бывают извращёнными. Россия Вечная существует как литургия, но в ней вместо культа денег, разнообразных потребительских и идолопоклоннических карго-культов, культа разума, культа принадлежности к «избранным» меньшинствам и т.п. — ставится культ Царства Небесного как пути личного и коллективного бессмертия, воплощённого в соответствующей ему социальной структуре.

Никакой подмены здесь быть не может. Если мы не противоречим главному обряду христианства и не пытаемся его вытеснять, участвуем в жизни Православной церкви и не признаем других кумиров, значит, ничего плохого в этих политических обрядах нет. С другой стороны, православие не должно становиться политической религией, политическим и государственным институтом, активно вмешиваться в политику, подменяя собой политических субъектов и государство. Прямой контроль государства над церковью, попытка создать из неё прикладную политическую и бытовую религию также ни к чему хорошему не ведёт, что показал синодальный период истории. Сказанное не исключает поддержку церковью власти или вмешательство в политику в критические моменты и, главное, создание настоящей религиозной опоры для светского культа.

Далее, в России есть разные народы, традиции и религии, и не все из них можно встроить в православие или совместить с ним. Однако все они должны быть совместимы с политической литургией и вероучением России будущего, — а не с атеизмом, религиозным безразличием, агностицизмом, религией техники, религией денег, с которыми они и не совместимы. Тем более перечисленные псевдокульты не должны и не могут выступать общим «светским» знаменателем общественного сознания. А  между тем сегодня в России именно они и служат таким общим знаменателем сознания граждан под стыдливым прикрытием конституционного отделения религии от государства.

Политическая литургия как средство осуществления мечты о бессмертии народа

Русская политическая литургия — это религия личности человека, поднявшегося до сверхчеловеческого, понятого в христианском православном смысле как человека «обоженного», жертвенного, бессмертного, а не как зверочеловека или человекобога в языческом смысле, или технического гиганта-киборга в трансгуманизме. Она опирается на русскую философию, видевшую народное самосознание в личностях, мир как собор личностей и субстанциальных деятелей, а не отвлечённых идей. Русские должны иметь свой вариант современного сверхчеловека-христианина, ибо только великие цели позволяют создать культ и миф. Русская политическая литургия не может быть только литургией «идолов» российского государства, патриотизма, общества, рода, экономики и личности отдельного индивида. Хотя эти понятия также освящены ею как ценности, но главное — то, что является вечным в человеке и обществе.

Сверхчеловек любого народа — прежде всего, человек соборной, индивидуально-коллективной свободной воли, которая позволяет ему выйти за пределы социобиологической обусловленности, религия скачка в «царство свободы», скачка здесь и сейчас. Это культ, преодолевающий и интегрирующий опыт социализма как попытки создания сверхчеловеческого общества неадекватными внешними и недочеловеческими средствами, но с соответствующими поправками. Это культ «мировой оси» как основы мира, культ предков, оборачивающийся культом потомков.

Мечта общенародная и малые мечты обычных людей сбудутся, если они соответствуют цивилизационным кодам и воплощены в коллективном культе. Культ означает энергию сбывания, воплощения, однако то, что не соответствует Царству Духа, не может сбыться в культе Русской мечты. Человек «не знает жизни», своей жизни, если он живёт не по своим цивилизационным кодам. Необходим коллективный миф и обряд, в который будет вписан, будет считываться и реализуется код русской цивилизации.

От «Бессмертного полка» — к «Бессмертному народу»

Наш главный на сегодня пример политической литургии — «Бессмертный полк». Почему во всём мире так ополчились против празднования Дня Победы 9 мая, против памятников советским воинам-победителям, против «Бессмертного полка»? Это война против русских кодов, которые выходят уже из России-осколка на мировую арену, превращаясь в мировые коды. «Бессмертный полк», включивший память о героях-ветеранах, стал новым культом предков, культом их живых образов, культом «кодов», то есть личностей, действовавших определённым образом и принесших себя в жертву. Бессмертный полк — это «небесное воинство», перешедшее в другой мир, но продолжающее общаться и воевать в одном строю со своими потомками и помогать им в текущей третьей мировой войне.

Фактически это самый настоящий Собор предков, культ «отцов» и «матерей». Здесь же и вопрос о братьях и сестрах (то, что имел в виду Н. Фёдоров в своей работе о братском и небратском состоянии человечества). Фёдоров видел необходимость такой земной веры в исторических условиях глобального общества, но при этом не мыслил ее вместо и вне христианства.

Нужны другие обряды и мифы о близком и дальнем будущем России, которые, конечно же, не исчерпываются темой Отечественной войны и «Бессмертного полка», хотя тема Победы в великой войне является той лазейкой, в которую удалось «протащить» этот обряд русского кода. Их нужно изобрести, но в той или иной мере, скрыто или явно, они уже присутствуют в бессознательном. И их надо открыть, выпустить, как и произошло с «Бессмертным полком».

Важно понять, как наш новый миф реализуется в обычном обществе. В какой формуле жизни, достойной подражания, в каком обряде? Мне представляется, это может быть культ будущего, культ мечты потомков русских, которых пока еще нет на Земле. Это «бессмертный народ», народ, достойный бессмертия, мечтающий о нём, «народ Божий», народ вселенский.

Сегодня для России нужен также и формирующий культ потомков, которых мы понимаем как будущих соотечественников, идущих по пути сверхлюдей, в христианском смысле которые будут лучше нас. Культ потомков является обратной стороной медали культа предков, «Бессмертного полка». В культе будущего воплощается операционный код жертвенности собой в пользу будущих поколений, таких, какими мы их хотим видеть. Здесь и решение проблемы рождаемости, и проблемы дефицита универсальных специалистов. Культ потомков отличается от культа избалованных «маменькиных сынков», мажоров, эгоистов. Это культ спартанский, инициатический, призванный провести испытания как инициацию поколений. Рождение детей должно стать частью культа, поскольку предки и потомки через личности живущих людей связываются одной родовой сверхличностью, которая наблюдает за ними. Это культ для людей, которые чувствуют тяжесть происходящего и грядущего. То, что происходило в тяжёлые 1930‑е годы, было инициацией поколений победителей в Великой Отечественной (то есть «Бессмертного полка»), которые предчувствовали своё назначение. Победа в гибридной войне должна стать инициацией «Бессмертного народа» будущего — Вечной России.

Сборка русского народа

Как будет выглядеть политическая литургия? Формой политической литургии должны стать регулярные собрания русского (российского) народа, которые служат для организации более крупных соборов в знаковых местах Русского мира. В ходе «соборов» — «сборов» — «собраний» происходит коллективное моление о будущем народа и оглашаются мечты, русские ценности справедливости и правды, происходит посвящение молодёжи и клятва верности русскому народу, государству, Православной церкви на Кресте, зачитываются и оглашаются исторические повествования — «были». Главная функция — каноническая или произвольная молитва о России, о будущих согражданах, о мечтах и планах, которые должны сбыться. Собрания и соборы созываются по инициативам снизу и проходят повсеместно. Они могут проходить где угодно и как угодно, хоть в интернете, — это вторично, как и сценарий их проведения. Главное, чтобы они актуализировали русские цивилизационные коды.

Соборяне — носители нового типа человека, хотя бы в своих мечтах. Те, кто действует для себя в истинном понимании личности как индивидуального и коллективного, как Мечты о сверхчеловеке, несущем в себе «образ Божий». Они объединены из разных сообществ по принципу матрёшки в «Собор соборов».

Собрания носят исключительно мирный характер и не направлены на решение текущих политических вопросов, участие в выборах, поддержку политиков и чиновников, принятие административных решений, протесты, выдвижение каких‑либо требований. Собрания могут заканчиваться коллективным концертом и хороводом, вечеринкой или чем‑то ещё — главное, чтобы они состоялись и вели к объединению, и исключали какие‑либо раздоры, которые, как бы это ни казалось существенным лично или объективно организаторам и участникам, не имеют никакого значения перед лицом оживающих цивилизационных кодов.

Собор соборов

Многие мыслители уловили, что для русских было важно наличие или создание Царства Божия на Земле, а не просто в будущей жизни, пусть это царство и было бы лишь началом этой будущей жизни в земном Тысячелетнем царстве. Николай Бердяев видел в  этом предпосылки русского коммунизма как реальной социалистической цивилизации.

Но утопию лучшего мира пытались реализовать не только революционеры и путешественники — искатели Беловодья, Китежа. Место для пришествия Христа для создания Царства Божия на земле строили иерархи церкви на троне, такие, как патриарх Никон — строитель Новоиерусалимского монастыря, воспроизводящего топографию Иерусалима времён явления Христа.

Для русских характерно оптимистичное положительное видение как будущей загробной, так и земной жизни, несмотря на все недостатки текущего существования и как бы вопреки им.

Код Собора — «код кодов»

На мой взгляд, важнейший код Русского мира — код Собора, ведь это место, где сбываются все коды. Соборы строили из камня тогда, когда все строения в средневековом русского городе были деревянными. Собор — место литургии и коллективного общения с Богом и небесными членами церкви.

Соборность, о которой писали русские философы начиная с А. С. Хомякова, это синтез, сбор, собрание вселенского, кафолического, олицетворяющего христианский собор всей церкви и своего, личного, группового, родового, семейного, общинного. Собор существует в душе человека, но реализуется в полной мере лишь на литургии в настоящем соборе. Если в душе есть собор с его вертикальной осью, значит, человек по своему типу принадлежит к русской цивилизации. При этом он способен слышать, чувствовать другие цивилизационные коды в их соборе, чувствовать другие личности, чувствовать святых и предков, ангелахранителя. Считается, что на месте даже разрушенного храма стоит его ангел-хранитель.

О. Н. Трубачёв считал слова с корнем «соб-», — «свой» важнейшим и  древнейшим семантическим гнездом славянских языков, ядром славянской лексики родства и социального устройства[10]. Православный собор стал воплощением его в русской православной цивилизации. Отсюда идут слова «свобода», «соборяне», «свояки», «сябры» и позже «собственность», «собрание», «советы», «совещание», «совесть». Славянская уникальность этого корня по сравнению с другими индоевропейскими языками — в неразрывном единстве личного, индивидуального и общего. Моё и наше = своё. Это даже не гнездо, а настоящее семантическое ядро русского языка, в котором скрыт его цивилизационный код, «естественный» код, понятный «своим».

Собор — это и большой христианский храм, и совещательный орган, и орган власти, и Собор русских святых, и общественная организация. Это то, что происходит сообща. Код западного человека выражает понятие «здравый» («общий») смысл, которое привёл Н. О. Трубачёв как чаще всех употребляемое словосочетание в английском языке, заменяет общество «своих» для западной цивилизации и западного человека. Западный человек подчиняется вторичному искусственному коду рациональности и нормативности, который стал его естественным кодом, образом социального и личного устройства.

России нужна модель общества, в которой русские цивилизационные коды реализовались бы. Русская политическая ментальность сводится к двум основным кластерам: 1) патриотов-державников, коллективистов, готовых подчиняться и служить стране, ждущих от государства социальной опеки; 2) социал-анархистов, индивидуалистов, желающих самостоятельности от власти, жизни в соответствии со справедливостью и равенством. Эти два системных политических типа дополняют друг друга как две стороны одной медали, имея некий общий знаменатель в цивилизационном коде, который выражается словом «соборность».

Русский человек и, если смотреть шире, славянин, человек Евразии, — это человек соборной личности, самой своей структурой связанный с коллективом или с добровольной малой группой общения, в которой воспроизводятся границы его личности, но при этом личность не растворяется в коллективе и неведомом «всеединстве», а укрепляется, растёт, собирается, претворяется в свой цивилизационный код[11]. Как бы мы ни оценивали разные периоды истории России, везде мы имеем стремление именно к соборному укладу, в котором есть место личности и дружественному коллективу. Именно таким должно быть и будущее России и Евразии, таким мы предлагаем его и другим цивилизациям. Нарушение этого уклада как выражения цивилизационного кода вызывает тяжёлые кризисы, которые преодолеваются возвращением к нему, то есть проведением реальных Соборов, строительстве соборной жизни в конце Смутного времени.

Соборное корпоративное государство — будущее России

Собор соборов Россия — то место, где в полной мере осуществляется политическая литургия, подобно тому, как храм, человек и мир являются собором для божественной литургии. Он является политической и социальной частью мировой небесной архитектуры, «кирпичиком», но не заменой её, как было бы, если бы речь шла о каком‑либо новом храме новой религии, например, «третьем храме», — а приобщением к этой оси.

Соборное государство — это не государство раздела, наподобие гибридных постсоветских государств, в которых делилось ранее созданное при социализме, а государство сборки, создания нового качества и нового количества. Впервые в истории все граждане будут объединены в единое государство-корпорацию с правом на участие в управлении его собственностью и получение доходов и выгод по определённым правилам солидаризма. Государствособор создаст совершенно новые мобилизационные возможности, вместе с тем позволит реализовать принципы справедливости и соборности, всеобщего участия и развития личностей всех. Граждане сохранят свободу выбора своей судьбы и свободу поведения, в том числе свободу выйти из собора.

Данное государство является по своей форме и сущности государством-Собором, соборным государством, главным Собором, состоящим из соборов более низкого уровня. Напрашивается наследственная связь с Советами, но Советы, как и поместные и земские Соборы Русского Царства, — всё же несколько другое историческое явление, хотя и образует одну русскую традицию с новым Собором.

Речь идёт об обществе людей, в какой‑то мере превосходящих человека, но при этом остающихся обычными людьми. Их отличие в том, что они прошли через волюнтаристскую личностную духовную революцию. В таком обществе возникает особый космос как система отношений с природой и материей, с особой техникой, выражающей эти отношения.

Собор отличается от обычной корпорации с вертикальной иерархией и внешним управляющим (владельцем), а также от известного по опыту прошлого века корпоративизма работодателей и профсоюзов тем, что он наряду с внешней иерархией видит каждого участника и вырабатывает солидарное мнение.

Общество-собор строится на двух культах-кодах: справедливости и правде. Справедливость носит не механический характер материального и социального равенства, часто лицемерного, а духовный характер, то есть зависит от вклада в общее дело. Правда основана на коллективном личностном признании истинного состояния дел высшей ценностью, а не создании коллективных иллюзий и манипулирования. Вечная и непрерывная очистительная сила правды связана с преобладанием волевого духовного начала в структуре личности и подчиненности собора таких личностей Богу. Правда даёт основу для научной и технической истины, признания того или иного положения вещей в духовном взоре, который «вмонтирован» в код русского человека, в код его языка.

«Собор» возможен как результат личностной революции, которая не предполагает экспроприации, хотя она и в какой‑то мере решает вопрос о власти и судьбе России и о дальнейшем функционировании общества и его богатств. Личностная революция — также не есть революция культурная в том смысле, который ей приписывался социализмом в качестве революции Просвещения, хотя в ней тоже был волевой и сверхчеловеческий компонент. Наоборот, это революция традиции, извлечения из её недр сверхчеловеческого содержания. Это революция языка цивилизационных шифров, добывающего глубинные коды из его архаики. Это не революция площади и толпы, это сборка личности и её связей. Личностная (персоналистская революция[12]) является коллективной революцией, делающей личности творцами своей и общей государственной судьбы.

Новое мироустройство? Когда сложится Большая Евразия

В цивилизации Собора восточно-европейская цивилизация впервые в истории ориентируется на себя, на  свой цивилизационный код, а не на внешние императивы и заимствования (Византии, Рима, Запада и западных коммунистических идей). Это итог долгих исканий и странствий в инобытии. Она перестраивает мир для себя. Она изживает себя, жертвует собой, чтобы победить других в более универсальной форме, обратившись в новое прекрасное обличье. Это именно новая и наиболее совершенная форма цивилизации Восточной Европы и её части Евразии, как она видится с позиций русской цивилизации. Форма цивилизации, которая сложится в России и в союзных с ней странах, не является одинаково подходящей для всего мира, но она может, подобно социализму, воспроизводиться в каком‑то модифицированном виде в других странах и цивилизациях.

Поскольку Россия и её цивилизационные партнёры сегодня зависят от однополярного глобального капитализма, который, собственно, и вынуждает её к гибридной социально-экономической, информационной и политической системе, то создание совершенной формы цивилизации потребует и разрушения мирового порядка, ликвидацию старых и создание новых мировых институтов. Создание многополярного мироустройства предполагает именно ликвидацию существующего порядка, в котором есть доминирующий центр, и переход к устройству консультативного консенсусного типа без доминирующего центра. Это должно быть новое консенсусное мироустройство — Собор соборов, но в мировом масштабе.

Кардинальное изменение миропорядка вынуждает Россию идти по пути поиска и актуализации других геополитических сил за пределами ведущей сегодня альтернативы Запад — Китай. Изменение мира возможно путём введения в центр мировых процессов государств срединного типа: Ирана, Индии, их соседей, образуя связку север-юг (Россия — Средняя Азия — Иран — Афганистан — Индия и, вероятно, Индокитай). Этот проект может быть назван «Новый Аркаим», поскольку нас связывает общее происхождение от восточной ветви индоевропейцев, отправившихся из области Аркаима на Южном Урале в Индию и Иран, и там мы можем отыскать общие индоевропейские цивилизационные коды, восходящие к вышеупомянутому семантическому ядру «Собора» — «Свободы» и соответствующей этому ядру оси мировой истории. Смысл этой связки в том, чтобы модель западного глобализма изменилась полностью, иными словами, исчезла навсегда. Новый мир должен соответствовать персоналистско-многополярной философии русских кодов — и это будет благом для всего мира.

Происходящая и усиливающаяся турбулентность — это плата за переход к соборному типу мироустройства. Россия должна быть готова к рискованным переменам, ведь нам и так их готовят. Россия Будущего не может быть произведена в рамках существующей системы мира, преображение в будущую Россию требует внесистемности, разрыва, непредсказуемости. Сама же непредсказуемость — это шанс, но шанс, который встраивается в общий «снежный ком» шансов, в которых, по своему обыкновению, как раз и просыпается Русский Код.

Примечания:

1 - «Существует два типа кодов. Первый сразу «понятен» системе (подсистеме), которой он адресован, не требует специальной операции декодирования; я называю его «естественным» кодом. Второй для того, чтобы стать «понятным» системе, требует декодирования; я называю его «чуждым» кодом» (Дубровский Д. И. Расшифровка кодов (Методологические аспекты проблемы) // Вопросы философии, 1979, №12). Работы Д. И. Дубровского цитируются здесь в качестве достаточно квалифицированного введения в тему кодов в социальных науках.

2 - См.: Ясперс К.Т. Философия. Книга третья. Метафизика. М., 2017. Цит.: file:///C:/Users/D899~1/AppData/Local/Temp/Rar$DIa11932.36141/YAspers_Karl_Filosofiya._Kniga_tretya._Metafizika_Litmir.net_592951_original_1771c.fb2. Тайнопись (Chiffreschrift) — ключевое понятиеметафизики Ясперса, которой он посвятил 4-ю главу «Метафизики». 

3 - Ясперс К.Т. Там же.

4 - Там же.

5 - Согласно персонализму, который в наибольшей мере соответствует позиции русской цивилизационной философии, мир состоит из «Я» как первичных духовных единиц, которые, в свою очередь, объединяются в народы и цивилизации как коллективные духовные единицы.

7 - Юнг К. Г. Очерки о современных событиях. ( (2. Вотан) / Одайник В. Психология политики. М.: «Ювента», 1996. С. 284—285.

8 - См.: Нолл Р. Тайная жизнь Карла Юнга. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1998. В первоначальном издании книга Нолла о Юнге называлась «Арийский Христос», что выражало собственную жизненную миссию Юнга как мыслителя, как он её сформулировал или увидел в пророческих сновидениях.

9 - Работа Сергей Баранова о коде Циолковского будет опубликована в другом выпуске нашего журнала, посвящённом «Космосу Русской мечты».

10 - См.: Трубачёв О. Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М.: Наука, 2003. С. 178—181. «Слав. *svojb представляется нам ключевым словом славянской и праславянской культуры в целом, принимая во внимание его уникальное сочетание, синкретизм прономинальных функций и различимых родоплеменных терминологических истоков (с развитием также в терминологию родства, жизненного статуса, самосознания и праведной смерти, подробности в силу их значительности для исследуемого предмета будут обсуждены ниже), т.е. фундаментальную архаичность, в соединении со столь же редкостной неугасающей активностью и по‑прежнему живыми связями с категориями самосознания и мировоззрения славян как древнего, так и нового времени. Неугасающая активность слав. *svojb вплоть до современных славянских языков — это тоже не пустые слова. Замечательно, что и в современном русском словарном составе слово свой входит в первые три десятка наиболее частотных слов (А. Ф. Журавлёв в Институте русского языка АН СССР проделал по моей просьбе соответствующую проверку по частотным словарям Э. А. Штейнфельдта и JI.H. Засориной; результат: 27/28 позиций слова
свой в общем частотном списке)». Также см. с. 230: «…Достаточно взять этносоциальную этимологическую природу славянского названия свободы — *svoboda — как принадлежности к кругу своих, к своему роду, уводящего нас в идеологию древнего рода».

11 - Эта особенность структуры и типа русской личности, которые мы можем назвать осевой, то есть центральной, системообразующей для всей человеческой истории, истории многих других этносов, открыта В. Чесноковой (по псевдониму К. Касьяновой). См.: Касьянова К. О русском национальном характере. М, 1994.

12 - Термин «личностная революция» придуман философом-персоналистом левокатолического направления, издателем журнала «Эспри» («Дух) Э. Мунье. Сторонником личностной революции выступал, в частности, Н. Бердяев. Нас связывает с авторами этой идеи общее личностностное (персоналистское) видение мира.

 

Сергей Баранов

https://zavtra.ru/blogs/tajnopis_tcivilizatcii

 

27.02.2020 Русская цивилизационная модель. 

 

Историк, профессор Герман Артамонов рассуждает о марксизме самого Маркса. (И о России) 

Ведущий: Дмитрий Роде

Радио АВРОРА

 

08.11.2018 Восьмой рой.

  

Пчелиный рой — это новая семья медоносных пчёл, отделившаяся от старой семьи, которую называют материнской. Каждый пчелиный рой состоит из матки (иногда из нескольких маток), нескольких сотен трутней и десятков тысяч рабочих пчёл. Пчелиный рой может улететь от материнской семьи на 20 километров и более. 

 

Роение — естественная форма размножения пчёл. При роении пчёлы роящейся семьи стремительно покидают улей, поднимаются в воздух с присоединившейся маткой, некоторое время кружатся и «прививаются» где-нибудь на ветке дерева. Пчелиный рой может весить до 7- 8 кг, он состоит из 50-60 тыс. пчел, имеющих в своих зобиках 2- 3 кг меда. Медовым запасом при ненастной погоде пчелы могут питаться в течение 8 дней.

Наблюдая за трудолюбивыми пчёлками, собирающими нектар с окрестностей улья и параллельно опыляющими цветочное царство, невольно задаёшься вопросом - как они находят дорогу каждая в свой улей, как не перепутаются между собой? Значит есть что-то, что соединяет их в единый рой, а такая наука как синергетика (дословно "общее действие") сказала бы - в эгрегор. Образ пчелиного роя позволяет провести некую наглядную аналогию с определенными процессами и в человеческом обществе. Здесь также есть определенные объединяющие начала (коды), позволяюшие существовать человеческим роям. Если близкой аналогией пчелиным роям, во многом физиологическим, выступают национальности, то в человеческом обществе гораздо более сильны рои смысловые, где их код обьединения завязан на высшие смыслы жизни, на мировоззрение в целом.

Обозначенный вопрос оказывается скрытым механизмами государств, но он не связан с этим институтом напрямую и существует параллельно, выходя на первый план лишь в критических ситуациях, например, во времена смут, отечественных войн, при зарождении или преображении самой государственности, становясь основой решения определенных проблем.

Сильные государства в истории всегда имеют внутри некий смысловой рой, зачастую этот рой ещё и выходит далеко за пределы такой страны. Во многом это относится и к России, но прежде чем говорить о внутреннем рое, стоит обратить внимание на внешние рои и их смысловые ядра.

Наибольший интерес представляют западные образования, с учётом их доминирования в настоящее время. Там явно просматриваются три основных роя, возможно именно отсюда и трехглавый Змей русских сказок. Их образно можно назвать "7", "6", "1". Сами эти цифры лишь маркеры, хотя и имеют какое-то смысловое отражение.

Так, с момента возникновения государственности, русский мир оказался в окружении трех недружественных сил: с северо-запада ощущалось весьма недружественное давление скандинавов, скативщихся из общего индо-европейского политеизма в воинственный одинизм; с юго-востока подпирала контролируемая иудеями Хазария; с юго-запада нарастало давление Византии в виде монотеистического христианства. В дальнейшем с этими тремя роями (эгрегорами, интернационалами) русскому миру придётся иметь дело на протяжении всей истории.

Систематика и символика "7", "6", "1" наиболее характерно начинает проявляться в средние века. Можно привести пример Италии с её характерно разными тремя группами организованности: венецианцы ("7"), генуэзцы ("6"), ватиканцы ("1"). В дальнейшем эти структуры организованности видоизменялись, их центры влияния перемещались, но общие принципы в целом оставались замкнутыми. Они дошли и до наших дней, так что имеет смысл осмыслить их коды и проявления, что позволит в дальнейшем легко идентифицировать как представителей этих интернационалов, так и их проекты. Стоит ещй раз обратить внимание, что главное здесь устойчивые систематики (концепт) как таковые, а не родственные связи, которые конечно же также имеют определенное значение.

Рой "1". Базируется на концептуальном коде дуалистического монотеизма. Этот код наиболее известен иерархическими служителями однобога. Церкви и религиозные ордена служат его ядром, а прихожане рабочими пчёлками. Ватикан здесь наиболее яркий явный пример, но в основе там экономические структуры (роялы, например), завязанные на этот рой - это и банки, и корпорации, и государственные службы, и отдельные люди. В области связи и коммуникаций опирается на половую связь, специально подготовленных или нанятых жен для элит и чиновников аборигенов. Географическим центром смыслов и роения для этого интернационала служит Израиль. В России все три официальные церковные структуры (христианство, ислам, иудаизм) полностью концептуально и организационно-технологически включены в тело этого роя, адепты этого роя зачастую прикидываются патриотами и государственниками, но почему-то причащаться ездят за пределы родной страны.

Рой "6". Базируется на горизонтальной матрице шестерки и различных проявлениях еврейской смысловой субкультуры. На бытовом уровне весьма демократичен, имеет также массу проявлений в виде сект и псевдообщин. Примером служат образцы американской демократии. Также имеет свои промышленно-финансовые обьединения, особенно в мелком и среднем бизнесе, в торговле и сфере услуг. В связи и коммуникациях идеология и система построния Интернет наиболее отражает этот рой. Географическим центром смыслов и роения для этого интернационала служит Нью-Йорк. Характерным примером может служить группа Ротшильдов. В России активно представлен в торговле, особенно мелкой, в СМИ, сфере услуг, финансах, связи.

Код "7". Базируется на семиаспектной восходящей систематике. Служит зачастую основой элитных и националистических обьединений. Явным проявлением служат американские республиканцы. Масонские структуры в истории также из этой группы. В экономике контролируют ВПК и топливно-энергетический сектор, банки и расчеты. Характерным примером могут служить так называемые Семь сестер - семь нефтяных корпораций. В связи и коммуникациях идеология и систематика роя проявляется в общем построении действующей системы телефонной связи, семиуровневой Модели взаимодействия открытых систем, системе сигнализации SS-7. Географическим центром смыслов и роения для этого интернационала служит в основном Лондон, как магнит притягивающий элитариев из стран третьего мира, обворовавших свой народ. В России активно проявлялись в виде семибоярщины и семибанкирщины, делаются попытни создания семикорпорацийщины.

Три западные интернациональные роя частенько грызутся между собой. Например, фильм "Код да Винчи" хорошо показывает как это происходит между "6", представители которой в фильме хорошие, и "1". Это противостояние хорошо просматривается по биографии Моцарта. Стычки между "демократами" ("6") и "республиканцами" ("7") в США также из той же области. Или судьба клана Кеннеди. И так далее. Однако по отношению остального мира эти кланы действуют, как правило, единым фронтом, деля добычу.

Кто-то может исламский мир также посчитать за отдельный рой. Но это не так. Или, правильнее сказать, здесь под роями понимается не религия, а система структурного и экономического взаимодействия. Сам ислам, как одна из разновидностей абстрактоного дуалистического монотеизма, также порождает всё те же три обозначенных выше структуры, что проявляется в том числе и на уровне мировых связей и зависимостей. И, лишь с выходом из монопроета, ближневосточный мир сможет создать действительно самостоятельный свой рой на базе своего культурно-мировоззренческого кода.

Рост общей образованности, системы коммуникаций неизбежно приведёт и уже приводит к засветке и массовому осознанию тех скреп, что соединяют три западных моноорды. Так что стоит ожидать, что каждый из западных роёв будет обособляться, видоизменяться и укоренятся на своей территории, этому в немалой степени могут поспособствовать региональные элиты. "6" может закрепиться в Северной Америке, "7" - избавившись от хвоста и став самостоятельной, в Европе. "1" - получив опору в виде четыреугольного основания, в Аравии и Северной Африке. Всё это в целом способно вполне благотворно повлиять на общую обстановку в мире.

В настоящее время существует и ещё один рой мирового уровня - китайская "5". Он полностью завязан на Китай и его культуру, его основными пчёлками за пределами Китая являются хуацяо. Этот рой наиболее соответствует общим тенденциям в мире, поэтому и на подъёме сейчас. Возможности китайской "5" на мировом уровне существенно выросли благодаря перехвату сфер влияния СССР и людей его реализующих после отказа СССР от социализма и дальнейшего распада. Это стало призом для Китая за последовательность.

* * *

Анализировать и осознавать самоорганизацию тех или иных инородных структур (роев) бесспорно нужно и очень основательно. Однако, гораздо большее значение имеет сохранение, возделывание и развитие собственного роя. В противном случае люди будут неминуемо попадать в одну из западных структур в силу жизненной необходимости и отсутствия других вариантов. Сама затеянная российскими властями "модернизация" и вхождение "в мировое сообщество", будь она по европейским, американским или израильским (ватиканским) лекалам, есть ни что иное как перекодирование, то есть вырывание людей из российского социального роя и вписывание мх в один из западных. Даже государственные корпорации сегодня во многом оказались эффективно вписанными в один из западных кланов.

Собственный внутренний российский рой существовал на протяжении всей истории, он есть и сегодня, хотя сильно ослабленный и дезорганизованный. С момента своего возникновения в 862 году Русское государство само представляло собой некий рой, обьединённый в единое целое не государственными скрепами, а уникальным внутренним кодом, который и проявился как "русь", этот код позволял отличать своих от чужих, обеспечивал внутреннее единство. Именно этот рой проявил себя в Смутное время, когда государство было полностью разрушено. Во многом российский рой впитал в себя и другие формы региональной самоорганизации, например, наследие орды, что позволило легко и быстро перекрыть восточные просторы. Советский проект, накалённый идеей социальной справедливости, пересобрал российский рой и поднял на невиданную ранее высоту, распространил его влияние на весь мир.

Внутрироссийский код, который всё чаще называют нашим цивилизационным кодом, имеет не родовой, не национальный и не религиозный характер. Кстати, и само понятие Русь возникло как надэтническое, надплеменное, надчастнокультовое. Зтот код носит явно общемировоззренческий характер. И кем бы не был по происхождению человек, если он соответствует коду, то он свой. Конечно же код наш глубоко укоренён в народе, в том числе и на семейно-родовом уровне, и на профессионально-групповом уровне, и многих других, но не это определяет его - код сам себя определяет, являясь камертоном одной из возможных реализаций саморганизации человеческого общества.

Символом нашего цивилизационного кода и связанного с ним роя может стать "8" во множестве её проявлений, в том числе Восьмилучевая звезда, внутри которой, как сердце, красная звезда. Такой символ соберёт и отразит всё лучшее, свяжет воедино как общие смыслы, так и наши исторические реалии, какими бы порою противоречивыми они не были. Здесь восьмилучевая звезда отражает культурно-мировоззренческий код, а звезда, как символ живой симметрии, символизирует высшее проявление творческих сил природы - летнюю вершину года. Принцип же самоорганизации - круг, то есть "8" горизонтальна. В круге все равны на уровне потенциальных возможностей. В пчелином рое единение идёт через общую матку, а для Восьмого роя маткой является Мать Земля - Матёра.

 

16.01.2013г.

Ю. Носков

http://analitiya.ru/k9_04_9_007.htm

 

У пчел пять глаз. Три в верхней части головы и два спереди. Пчелы красный цвет не различают. Они видят его как темно-серый или черный. Но воспринимают как цвет ультрафиолетовые лучи, хотя для человека это только темнота. Пчёлы обладают врождённым предпочтением к фиолетовым и сине-зелёным цветам.

Пчёлы (лат. Anthophila) — секция в надсемействе Apoidea летающих насекомых подотряда Стебельчатобрюхие отряда перепончатокрылых, родственное осам и муравьям. Наука о пчёлах называется апиология (апидология). Существует около 20 тысяч видов пчёл. Семейство пчел насчитывает более 520 родов, наиболее важными из которых являются: галиктиды, андрениды, мелиттиды, пчелы настоящие, стенотритиды, коллетиды, мегахилиды. Их можно обнаружить на всех континентах, кроме Антарктиды. 

Пчёлы приспособились питаться нектаром и пыльцой, используя нектар главным образом в качестве источника энергии, а пыльцу для получения белков и других питательных веществ 

 

Размер пчёл колеблется от 2,1 мм у карликовой пчелы (Trigona minima) до 39 мм у вида Megachile pluto, обитающего в Индонезии.

Пчелы, как и многие насекомые, проходят четыре стадии развития: яйцо, гусеница, куколка и взрослое насекомое. В колонии собирается от 10 000 до 50 000 особей. У пчел существует три социальные группы. Среди них матка, стерильные рабочие самки, самцы-трутни и молодые пчелы, находящиеся в стадии развития. Матка, откладывающая яйца и являющаяся матерью всех пчел в улье, в дикой природе только один раз спаривается с самцом, чтобы получить два набора генов, которые она передаст своим потомкам-самкам. Рабочие пчелы и являются этими самыми самками. Еще в улье есть трутни – самцы. Единственная их функция – половая. У них нет второго набора генов от отца, и они являются полуклонами матки.  Каждая колония строит улей, состоящий из шестигранных восковых сотов. Сам воск – это масса, секреторно выделяющаяся из желез рабочих пчел. В сотах хранится мед и пыльца – пищевые запасы улья, там же развиваются молодые пчелы.

Из всех пчел только рабочие покидают улей в поисках корма. Пчела оснащена жалом, но ужалив, она погибает. 

 

У пчел пять глаз. Три в верхней части головы и два спереди. Пчелы красный цвет не различают. Они видят его как темно-серый или черный. Но воспринимают как цвет ультрафиолетовые лучи, хотя для человека это только темнота. Пчёлы обладают врождённым предпочтением к фиолетовым и сине-зелёным цветам.

 

После того, как пчела нашла хорошее место для сбора пыльцы, она возвращается в улей, чтобы сообщить о его местоположении другим пчелам. Информация передается с помощью особого "танца" на сотах, во время которого пчела движется по замкнутой кривой, напоминающей восьмерку, виляя брюшком. Интенсивность виляния зависит от расстояния до пищи, а угол наклона восьмерки говорит о направлении. Пчела может улететь от улья почти на 8 км и безошибочно найти дорогу обратно. Однако такие большие перелеты опасны для жизни пчел и невыгодны с точки зрения продуктивности ее работы. Радиус полезного полета пчелы принято считать 2 км 

Пчелиные соты — наиболее совершенные постройки насекомых. Соты строятся с двух сторон, и способ «крепления» каждой из ячеек не предусматривает каких-либо зазоров и нестыковок во всех трёх измерениях. Благодаря этому на строительство одной ячейки уходит минимум воска — на постройку одной пчелиной ячейки пчёлы тратят около 13 мг воска, трутневой — 30 мг, на постройку всего сота — 140—150 г.

Рабочие пчёлы выполняют все работы внутри улья и вне его. Они чистят гнездо, готовят ячейки сот для откладки в них яиц маткой, выделяют воск и строят новые соты, выкармливают личинок, поддерживают в улье необходимую температуру, охраняют гнездо, собирают с цветков растений нектар и пыльцу и приносят их в улей; словом, рабочие пчёлы выполняют все работы, связанные с жизнью пчелиной семьи.

За производство тепла отвечают «пчёлы-печки», которые с большой точностью регулируют выработку тепла и способны разогреваться до 44 °C. Одна такая пчела, забравшись в свободную ячейку, способна обеспечить теплом до 70 куколок, а всего в зависимости от размеров колонии количество таких пчёл может составлять от нескольких штук до нескольких сотен. Температура, при которой развивалась куколка, влияет на будущую «профессию»: куколка, развившаяся при 35 °C, станет фуражиром, а при 34 °C — домохозяйкой. Кроме того, специализация пчелы зависит от врождённой реакции на стимулы: особи, реагирующие на положительные стимулы (пища), становятся сборщиками, а на отрицательные (опасность) — охранниками. .На воспитание тысячи личинок требуется 100 г меда, 50 г пыльцы и 30 г воды. Годовая потребность в пыльце составляет до 30 кг на каждую пчелиную семью. 

 

В пчелиной семье обычно работает на сборе пыльцы до 25-30% летных пчел. Они приносят за день 100- 400 г (реже до1- 2 кг ) обножки. Многие растения выделяют одновременно нектар и пыльцу. Но есть и такие растения, с которых пчелы собирают только пыльцу. Это – орешник, мак,шиповник, люпин, кукуруза и др. 

Нектар большинства растений имеет в своем составе три вида сахаров – сахарозу, глюкозу и фруктозу. Соотношение их в нектаре различных растений не одинаково. Мед, который вырабатывают пчелы из нектара с большим содержанием глюкозы (рапс, горчица, сурепка, подсолнечник и др.), кристаллизуется быстро. Если в нектаре больше фруктозы (акация белая и желтая, каштан съедобный), то получаемый мед кристаллизуется медленнее.

Нектар, содержащий смесь сахаров, привлекательнее для пчел, чем нектар с такой же концентрацией одного сахара.

Пчела для наполнения медового зобика, вмещающего 40 мг нектара, должна посетить за один вылет не менее 200 цветков подсолнечника, эспарцета или горчицы, 15-20 цветков садовых культур, 130-150 цветков рапса озимого, кориандра или чины. 

Из домашних пчел матка живет 3 года, максимально – 5 лет. А вот рабочая пчела летом живет 40 дней, а зимой 9 месяцев. Пчелы, отжившие свой короткий век, умирают в улье только зимой, а летом старые пчелы, чувствуя приближение кончины, покидают улей и погибают на воле. 

 

 

https://fishki.net/2182908-pchyoly-interesnye-fakty.html

 

04.11.2018 Русская справедливость не равна западной

 

Е. Спицын, А. Пыжиков, В. Цветков.

День ТВ

 

20.06.2018 Кем был Рюрик? ДНК-анализ раскрывает тайны истории. 

 

Анатолий Клёсов, профессор, доктор химических наук рассказывает о норманнской теории с точки зрения ДНК-генеалогии. Что стоит за норманизмом, кто и зачем его так активно продвигает, несмотря на отсутствие доказательств. Когда возник норманнский миф, кто был его автором. Как новейшие археологические исследования доказали отсутствие значительного числа скандинавов в Древней Руси. Кем был Рюрик, что показал ДНК-анализ 11-ти его потомков. 

День ТВ

 

20.06.2018 ГЛУБИННОЕ БУРЕНИЕ ИСТОРИИ 

 

 

Анатолий Клёсов в Политкафе №26. 

Исследователь миграции родов вышел на Пафлагонию, Лидию, Фракию, Анатолию, Троянскую войну, венедов, Италию, Балканы. Острейший интерес проявляют евреи, кавказцы, сербы. Академии Наук РФ по барабану.

ПОЛИТКАФЕ.РФ

 

01.02.2018 Развитие русской ментальности. 

 

Школа здравого смысла удалила ролики. Доклад "Развитие русской ментальности Часть 2" .можно послушать здесь

Сухарев А.В. - д-р психологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник в Института психологии РАН   

 

25.10.2015 Выступление А.В. Сухарева

 

Об отечественных теоретических и эмпирических этнопсихологических исследованиях».
Научный дискуссионный клуб в ПИ РАО

 

 

 29.01.2015 Александр Сухарев "Российская элита: друг или враг России?"

 

Цитата: "Типически наши властные слои - психологически незрелые".

С этнопсихологических позиций анализируем корни нашей российской элиты.

Свободная Пресса

 

26.12.2015 Доклад «Ментальности русской элиты: этнофункциональный анализ» А.В. Сухарева.

 

Научный дискуссионный клуб в ПИ РАО

 

26.11.2015 Виндзоры vs Рюриковичи: тайная история противостояния династий

 

  

Владимир Карпец о сакральной истории происхождения и противостояния мировых династий. Ведущий - Дмитрий Перетолчин.

День ТВ