15.11.2018 Двойной удар по Pax Americana
Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного.
Россия и Китай открыли «второй фронт» против «империи доллара».
Однополярный мир и глобальный системный кризис
Начало осени 2018 года выдалось чрезвычайно «жарким». И дело здесь не в каких-то погодно-климатических катаклизмах, а в развитии системного кризиса человеческой цивилизации. Одним из проявлений этого кризиса является пока медленное, но неуклонное «осыпание» той глобальной военно-политической и финансово-экономической структуры рыночной экономики, которая известна под названиями «однополярный мир», Pax Americana и «империя доллара». По большому счёту, эти термины не тождественны между собой, поскольку описывают одну и ту же реальность, но в разных проекциях.
Главная проблема здесь, видимо, заключается в том, что процесс распада данной «глобальной матрицы» неразрывно сопряжён с медленным, но верным погружением всего современного человечества в трясину системного цивилизационного кризиса, спасения от которого пока не видно.
Тревогу бьют уже не какие-то отдельные учёные, общественные и политические деятели — представления об исчерпании возможностей прогресса и даже существования нашей планетарной цивилизации в её нынешнем виде становятся всё популярнее, постепенно переходя из режима признания в режим доминирования. Уже анонсированный доклад ООН 2019 года о перспективах «устойчивого развития» ставит крест не только на традиционном капитализме и на всех его дальнейших исторических «мутациях» — он фактически утверждает, что биологический вид homo sapiens зашёл в эволюционный тупик, из которого пока не видно выхода. Те же самые мысли — только в менее пессимистичной аранжировке — были изложены и в прошлогоднем докладе Римского клуба «Come on!».
Применительно к существованию любых человеческих сообществ кризисные периоды представляют собой «разбалансировку» потоков вещества, энергии и информации (в том числе — финансовой, управленческой и т.д.). Сейчас налицо резкое — почти по экспоненте! — увеличение объёмов потока информации, которое не сопровождается сопоставимым ростом в потоках вещества и энергии. Более того, оба последних потока, в отличие от информационного, становятся всё менее насыщенными. Энерговооружённость современной человеческой цивилизации (количество энергии, вырабатываемой на душу населения) даже формально растёт очень медленными темами — так, за 1990-2017 гг. она увеличилась с 1,64 до 1,88 тонны нефтяного эквивалента в год, то есть всего на 14%, и то в основном — за счёт экономического роста Китая, в США он даже снизился. Для сравнения: население нашей планеты за этот период выросло на 42,7% — с 5,31 до 7,57 млрд чел., номинальный показатель ВВП — с 27,34 до 75 трлн долл., то есть в 2,74 раза, на 42%; совокупная денежная масса (агрегат L) — с 35 до примерно 1200 трлн долл., в 34,3 раза; а мировой долг — с 5,5 до более чем 220 трлн долл., в 40 раз!
В подобных условиях США, как главный эмитент глобальной денежной массы (сегодня на 65-70% выраженной в долларах и производных от них финансовых инструментах) и, соответственно, долларовых долгов (около 80% от общей суммы мирового долга), просто обязаны любыми способами максимально сконцентрировать её у себя (через госдолг, фондовый рынок и любые другие инструменты). Пока эта «капитализация» составляет не более 80 трлн долл. (включая фондовый рынок, где только на долю S&P-500 приходится около 21 трлн долл., госдолг примерно на ту же сумму и т.д.). Это примерно треть глобального долларового долга, а для начала глобального «переучёта активов и пассивов» нужно, чтобы в одних руках находилось не менее половины от суммы совокупного долларового долга — иначе процесс вряд ли окажется контролируемым. Проведя соответствующие подсчёты, можно сделать вывод, что США почти достигли этого долларового Рубикона — чтобы пересечь его, им (с учётом изменения объёмов мирового долга) осталось «высосать» из мира всего от 3 до 8 трлн долл., а может быть — даже и меньше.
Это — вполне рабочее предположение, в частности, объясняющее парадоксальную ситуацию с параллельным одновременным ростом учётной ставки и фондовых индексов, чего в традиционной ситуации «равновесного рынка» просто не может быть.
Кстати, интересно посмотреть с этой точки зрения на введённый (не только против России) с 21 сентября 2018 года пакет санкций, запрещающий: а) инвестировать в пользу попавших под санкции лиц, покупать у них крупные активы или долговые инструменты; б) совершать банковские операции с лицами и организациями, попавшими в санкционный список, включая покупку, продажу и использование их собственности на территории США, а также выдачу им лицензий, разрешений или заключение с ними страховых контрактов. Разве это не равносильно списанию долговых обязательств перед кредиторами с уменьшением общей суммы долга?
Из вышесказанного следует, что не стоит объяснять финансово-экономическую сверхактивность Трампа и его «команды» исключительно какими-то предвыборными или иными внутри- и внешнеполитическими соображениями, а также, исходя из такой предпосылки, рассчитывать, что после промежуточных выборов 6 ноября «всё может измениться». Похоже, что это — всего лишь блестящая работа антикризисного менеджмента, «бизнес и ничего личного», не более, но и не менее того. А если для этого применяется классическая схема «доброго и злого полицейского», то, как говорится, проблемы индейцев шерифа не волнуют…
Политический контекст Восточного форума
11-13 сентября во Владивостоке под лозунгом «Дальний Восток: расширяя границы возможностей» прошёл IV Восточный экономический форум (ВЭФ), в работе которого, согласно официальным данным, приняли участие 6002 делегата (включая 340 глав корпораций) и 1357 представителей СМИ из 60 стран мира, и как внешний результат было подписано 220 открытых соглашений на общую сумму 3,108 трлн рублей (почти 46 млрд долл.).
Но политические итоги этого форума, на наш взгляд, оказались намного важнее собственно экономических. Тем более что все участники ВЭФ-2018 прекрасно знали: одновременно 11-15 сентября российские, китайские и монгольские войска проводят крупнейшие учения «Восток-2018», сценарий которых включает в себя отражение массированного удара, в том числе — крылатыми ракетами, со стороны вероятного противника. Что прямо указывало: этим самым противником являются США, и никто больше. При этом силы Северного и Тихоокеанского флотов были развёрнуты вдоль всего восточного побережья РФ, от Берингова пролива до Японского моря.
Кроме того, день 11 сентября в каком-то смысле является знаковым для всей современной мировой политики, поскольку именно в этот день 17 лет назад произошли известные «события 9/11», с одновременной «самолётной атакой исламских террористов» на «башни-близнецы» Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и на здание Пентагона в Арлингтоне. Эта провокация была использована глобалистскими элитами для захвата власти внутри США и установления в этой стране «криптонацистского» режима с жесткими ограничениями прав и свобод американцев (т.н. «Патриотический акт»), а также для разрушения норм международного права (Ялтинско-Потсдамская система) и актов агрессии по всему миру.
Вряд ли такие совпадения следует считать случайными. Фактически на время проведения форума военный «зонтик безопасности» был раскрыт не только над Владивостоком, но и над всей территорией РФ от Урала до Тихого океана — так что более сотни военных наблюдателей из 57 стран мира получили возможность лично убедиться в реальных возможностях современной российской армии, а также в её тесном взаимодействии с Народно-освободительной армией Китая (НОАК) и готовности, в случае необходимости, к совместным действиям «рука об руку и плечом к плечу», по определению председателя КНР Си Цзиньпина. Как было отмечено в специально сделанном по данному поводу заявлении министерства обороны КНР: «Фокус внимания учений сместился с борьбы с терроризмом на совместную оборону и контрнаступление… Это также означает, что политическое стратегическое доверие и военное взаимодействие между Китаем и Россией достигли исторического максимума». Сам товарищ Си по этому поводу высказался ещё более однозначно: «Китайско-российские отношения переживают наилучший период в истории», — и определил их как «всеобъемлющее стратегическое взаимодействие».
Учения «Восток-2018» в западных масс-медиа уже назвали «мощным сигналом для всего мира». И если говорить о содержании данного сигнала, то оно заключается, прежде всего, в том, что, несмотря на официальное отсутствие между Москвой и Пекином соглашения о взаимной защите, российско-китайский военный кондоминиум стал реальным фактором современной международной политики — фактором, который устраняет глобальное силовое доминирование США. И первым мегарегионом, свободным от такого доминирования, судя по всему, должна стать Северо-Восточная Азия (СВА), что создаёт новый военно-стратегический баланс не только в этом мегарегионе нашей планеты, но и в глобальном масштабе.
Концепцию Северо-Восточной Азии от своего имени презентовал во Владивостоке на пленарном заседании ВЭФ председатель КНР Си Цзиньпин — собственно, этой теме была посвящена большая часть его выступления. И надо сказать, что концепцию СВА вряд ли стоит воспринимать в качестве какого-то экспромта и личной инициативы китайского лидера — судя по всему, урок Давоса-2017 председателем КНР выучен наизусть и, весьма вероятно, эта схема детально обсуждалась с Москвой.
Напомним, что в январе прошлого года, выступая в Швейцарии на главном открытом форуме глобалистов, проходившем, что показательно, под лозунгом «Ответственное лидерство», товарищ Си, по сути, предложил переместить центр действующей финансово-экономической системы из США в КНР, но это предложение, что называется, повисло в воздухе. Да, глобальные «элиты» прекрасно понимали, что политика 45-го президента США Дональда Трампа, с его лозунгом «Make America Great Again!», торговым и экономическим протекционизмом, а также откровенной монетизацией американского лидерства лишает всю их конструкцию «несущей опоры», и это ведёт к сокрушительным политическим последствиям, полный спектр которых вряд ли кто в состоянии сейчас даже предсказать, не говоря уже о том, чтобы гарантировать в результате хотя бы собственное выживание. Но данная ситуация вовсе не оценивалась ими как настолько безвыходная, чтобы принять китайское предложение или хотя бы рассмотреть его всерьёз.
И дело было не столько в том, что ни китайская валюта, ни китайская армия, ни китайские масс-медиа не могли полноценно заменить собой их американские аналоги — особенно как единая система. И даже не в том, что подобный «перевод стрелок» требовал и времени, и денег. Дело было, прежде всего, в том, что сама «матрица» американского глобализма в её прежнем виде перестала эффективно функционировать, неумолимо приближалась к своей «точке катастрофы», и требовала полного обновления, для чего, собственно, и понадобился «фактор Трампа», который, в случае крайней необходимости, всегда можно устранить. То есть предложенная Китаем игра просто не стоила свеч и лишь приближала американскую и глобальную катастрофу.
Сколь бы «проходным» ни казался этот момент, тем не менее для китайского лидера он представлял собой весьма ощутимую «потерю лица». Не только на международной, но, прежде всего, — на собственно китайской арене, поскольку знаменовал собой возникновение «конфликта интересов» между «рыночной» частью экономики КНР, ориентированной на экспорт и расположенной в прибрежных провинциях, и её «инфраструктурной» частью, работающей на социалистических плановых принципах, — с неизбежной проекцией этого конфликта и в политическую сферу.
Трудно сказать, какую роль в этой инициативе сыграл провозглашённый во время лондонского визита «товарища Си» 15-18 октября 2015 года «золотой век» в британо-китайских отношениях, но ясно, что без расчёта на поддержку английской короны председатель КНР вряд ли мог выйти с таким предложением на трибуну Давоса-2017, этой поддержки не получил и как результат оказался в сложном и несколько двусмысленном положении.
Форум во Владивостоке продемонстрировал, что Си Цзиньпин окончательно вышел из этого лабиринта, переформатировав свою прошлогоднюю давосскую инициативу к менее глобальному, но зато вполне достижимому масштабу Северо-Восточной Азии как нового «глобального центра силы». При определяющей роли России и президента Путина, который на этот раз по-хозяйски выбрал для себя скромную роль второго плана, предоставив возможность солировать своим гостям. Впрочем, в том, кто являлся одновременно и главным режиссёром всей постановки, сомнений как-то не возникало.
«Ошибся» ли товарищ Си?
Что же представляет собой «проект СВА», сформулированный председателем КНР? С трибуны ВЭФ-2018 он прозвучал так: «Необходимо в приоритетном порядке повышать уровень взаимосвязанности транснациональной инфраструктуры в сфере либерализации и упрощения торгово-инвестиционных процедур, содействовать ликвидности рынка, передвижению капиталов и технологиям, оптимизировать ресурсное обеспечение и индустриальную структуру, сообща построить открытую региональную экономику и создать экономическое кольцо Северо-Восточной Азии… Мы готовы вместе со всеми странами глубоко изучать возможности развития сотрудничества по другим многосторонним и субрегиональным форматам, чтобы запустить больше практических проектов на благо народов региона. В этом рассчитываем на большую роль Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и Фонда Шёлкового пути в плане финансового сопровождения… С учётом таких факторов Северо-Восточной Азии, как различные модели и неравные уровни развития, быстрые темпы роста экономики и многочисленные совместные проекты, странам региона важно, основываясь на реальности, работать на долгосрочную перспективу, интенсифицировать планирование и координацию — с тем чтобы осуществить гармоничное и устойчивое развитие экономики и общества, ресурсов и окружающей среды, человека и природы».
Причину необходимости создания такой структуры Си Цзиньпин тоже не скрывал. Это «глубокие и сложные перемены в современном мире», которые сопровождаются возрождением «политики силы и протекционизма», — явно имея в виду современные США, которые отказываются от принципов свободной торговли, размахивают «дубинкой санкций» по всему миру, а также ведут более чем рискованные игры со своей валютой. Большое экономическое кольцо Северо-Восточной Азии, как заявил китайский лидер, будет строиться на принципах справедливости и максимального учёта интересов его участников, а также «полностью обеспечено ресурсами и финансами».
По сути, это проект нового глобального «центра силы», в состав которого будут, помимо Китая и России, входить Япония, обе Кореи и Монголия, — шесть государств, на долю которых, по словам товарища Си, приходится 23% населения нашей планеты и 19% мирового ВВП. Но это — явное приуменьшение с его стороны. Не в том, что касается демографии — тут всё было точно, как в аптеке: согласно официальным данным по состоянию на июнь 2018 года, в странах «дальневосточной шестёрки» проживало 1,751 млрд человек, что составляло как раз 23% населения планеты (7,6 млрд). Но вот в том, что касается экономики… Если считать ВВП по номиналу, то есть по обменному курсу доллара, в 2017 году на эти государства приходилось 19,979 трлн долл., т.е. 26,5% из общемировых 75,278 трлн (оценка Всемирного банка). А если считать ВВП по паритету покупательной способности (ППС), то 34,648 из 127,724 трлн долл., или 27,1% мировой экономики.
В данной связи возникает естественный вопрос: почему китайский лидер, презентуя «городу и миру» проект новой международной общности, настолько, почти в полтора раза, занизил его реальный экономический потенциал? Не была ли эта «ошибка» с его стороны намеренной, являясь по сути специально «кодированным» сигналом?
Конкретных адресов для такого сигнала в текущей ситуации немного — это США, Евросоюз и (британское) Содружество. Каждый из этих глобальных и, по большому счёту, конкурирующих между собой «центров силы» сегодня контролирует примерно по 20% мировой экономики. И появление на международной арене нового, к тому же открыто заявляющего о своём превосходстве над ними актора заставило бы их, с высокой долей вероятности, отложить в сторону нынешние распри и в каком-то формате (три из трёх или два из трёх) объединиться между собой против государств – участников проекта СВА.
Цифра же совместного ВВП, озвученная Си Цзиньпином, прежде всего продемонстрировала отказ от каких-либо претензий на незамедлительное «глобальное лидерство», а также стремление сглаживать все противоречия с США, даже самые острые, и перенести «финальную схватку» ещё на несколько лет вперёд или, как сейчас принято говорить, «вправо по временной шкале». Условно говоря, это обозначило готовность если не встать на колени, то хотя бы низко склонить голову для уменьшения своего экономического «роста», что в общем-то значительно облегчает возможность текущих торговых переговоров и с Вашингтоном, и с Лондоном, и с Брюсселем (то есть Берлином и Парижем).
Нет смысла предаваться по данному поводу эйфории, какому-либо «головокружению от успехов». Пока «экономическое кольцо Северо-Восточной Азии» — всего лишь очередной и во многом вынужденный ход в текущем многостороннем конфликте, связанном с процессом краха однополярного мира Pax Americana. Но это, судя по всем признакам, ход хорошо продуманный, неожиданный, своевременный, точный и сильный, сразу открывающий множество различных продолжений.
Япония и Корея как потенциальные союзники России и Китая
Тем не менее нельзя и приуменьшать значение форума во Владивостоке, в том числе — для социально-экономической ситуации внутри самой России. Повторимся, никаких обязательств в рамках «проекта СВА» его потенциальные участники (включая, прежде всего, Японию и Южную Корею как до сих пор находящихся под оккупацией США государств, по факту входящих в состав «коллективного Запада») не несут, свободно определяя для себя возможное соотношение связанных с ним выгод и рисков, а следовательно — своего дальнейшего присутствия или отсутствия в нём.
Но то что выгоды «проекта СВА» для Японии и Южной Кореи очевидны, показало и присутствие, и выступления лидеров этих государств на пленарном заседании ВЭФ-2018.
В первую очередь это касается речи премьер-министра Страны восходящего солнца Синдзо Абэ, в которой он заявил о вступлении мира в период «новой соединяемости», то есть разрушения прежних и создания ранее не существовавших и даже невозможных межгосударственных союзов. «Мы переживаем важнейший поворотный момент в нашей истории», — заявил он, призвав присутствующих «не бояться мечтать». Японские мечты предельно понятны. Островное расположение Страны восходящего солнца и отсутствие на её территории сколько-нибудь значимых природных ископаемых делает Японию критически зависимой от постоянного притока ресурсов извне, а следовательно — от контроля за морскими торговыми путями. Поскольку длившаяся с 1904 по 1945 год война за установление такого контроля и соответствующие колониальные захваты была в конце концов официальным Токио безнадёжно проиграна, японские элиты были вынуждены беспрекословно следовать в кильватере США — того «центра силы», который после Второй мировой войны безоговорочно доминировал в Мировом океане. То есть любые попытки Японии выйти из-под американского контроля не имели никакого смысла, поскольку авианосные ударные группы U.S.Navy в любой момент могли «перекрыть кислород» её экономике. И если до уничтожения СССР США не препятствовали и даже помогали возникновению «японского чуда», то после прихода к власти Горбачёва и начала перестройки посчитали его продолжение излишним, что и привело к заключению «соглашений Plaza» в 1985 году и к длящейся вплоть до нынешнего времени стагнации японской экономики, в результате которой продукция made in Japan была вытеснена на мировых рынках продукцией made in China.
Но эта ситуация коренным образом изменилась после 7 октября 2015 года, когда залп высокоточными российскими «калибрами» из акватории Каспийского моря по целям на территории Сирии показал, что теперь американские авианосные ударные группировки (АУГ) теряют свою господствующую роль в Мировом океане, а значит — Японии жизненно необходимо договариваться с той силой, которая получила превосходство на море. Что, собственно, и происходит на наших глазах в течение последних лет. И никакие «северные территории», то есть Южные Курилы, здесь «вдолгую» ничего изменить не могут. Тем более Синдзо Абэ в своей речи намекнул на то, что после запланированного на 30 апреля 2019 года отречения нынешнего императора Акихито, занимающего Хризантемовый престол с 1989 года, и инаугурации его наследника Нарухито в политике официального Токио очень многое может измениться. В том числе — и позиция по территориальному спору с Россией. Потому что объективно это — сущая мелочь по сравнению с возникающей для Японии возможностью наконец-то вырваться из нынешней геостратегической ситуации, где островное государство с площадью 378 тысяч квадратных километров и населением в 125 миллионов человек оказывается «намертво» зажато между США, Китаем и Россией. Иного пути для того, чтобы «убрать остатки послевоенного пейзажа и наполнить будущее надеждой», у японцев просто не остаётся.
Энтузиазм Абэ по этому поводу был чрезвычайно велик — он заявил о готовности Японии стать «главным коннектором» экономического и политического пространства от Берингова пролива до Южно-Тихоокеанского региона и превратить воды северо-западной части Тихого океана в магистральную зону мирового транзита, создав совместный с Россией логистический хаб на Курилах. Видимо, такая возможность не только обговаривалась на высшем уровне, но уже принята к реализации (в частности, проект строительства моста, связывающего материковую Россию с островом Сахалин и продления оттуда железнодорожного пути на Хоккайдо, не имеет экономического смысла без подключения Японии к более масштабным интеграционным проектам). А это, в свою очередь, позволяет предположить, что нынешний статус Южных Курил в конечном итоге будет изменён и приближен к статусу Шпицбергена, находящегося под суверенитетом Норвегии, но с разрешением широкой экономической деятельности для России.
Но, поскольку речь Абэ не вполне соответствовала «интересам момента», хотя и обозначила реальные политические планы государства, официально занимающего четвёртое место в мировой экономике, Путин срочно «ударил по тормозам» и внёс свою «режиссёрскую» реплику с предложением заключить мирный договор между двумя странами до конца года и без всяких предварительных условий. На что, разумеется, в Токио «здесь и сейчас» согласиться ни в коем случае не могли, своим отказом зафиксировав видимое сохранение «статус-кво»: проблема «северных территорий» по-прежнему является неустранимым препятствием для улучшения российско-японских отношений, США пока не о чем тревожиться…
Примерно то же самое — с необходимой «поправкой на 38-ю параллель» — справедливо и для Республики Корея. Проекты поэтапной экономической и политической интеграции Севера и Юга Страны утренней свежести с итоговым восстановлением единого корейского государства, в том числе — под флагом полной военной денуклеаризации всего полуострова, прорабатываются и обсуждаются уже не первый год и даже не первое десятилетие. Теперь, с прокладкой газопроводных маршрутов из России и строительством Транскорейской железной дороги, они явно вступают в стадию практической реализации. Хотя присутствие во Владивостоке не президента Республики Корея Мун Чжэ Ина, а премьер-министра Ли Нак Ёна и свидетельствовало о сравнительно меньшей на текущем этапе заинтересованности (или реального влияния) южнокорейской стороны в масштабных интеграционных процессах на пространствах Северно-Восточной Азии. При этом лидер КНДР Ким Чен Ын вообще отсутствовал на ВЭФ-2018 вследствие крайней специфики своего нынешнего амплуа: «ракетно-ядерного триггера» для Токио и Сеула в указанных выше процессах. Зато 17-18 сентября, практически сразу по окончании ВЭФ, два корейских лидера впервые встретились в столице КНДР Пхеньяне, где подписали целый ряд соглашений, в том числе — касающихся демилитаризации и денуклеаризации всего Корейского полуострова.
Контригра глобалистов
Что касается США как глобального лидера, то Вашингтон по-прежнему занимает доминирующее положение практически во всех сферах жизни современного мира: военной, финансовой, культурно-идеологической, политической и других. Но это лишь внешнее могущество. Гигантский дуб под названием США изнутри уже почти полностью сгнил, и хотя внешне всё остается почти по-прежнему, но трещины ползут во все стороны.
Во-первых, финансово-экономический кризис требует ответственных и радикальных решений. Это ставит нынешние США перед тяжёлым выбором: или по-быстрому свернуть свою «торговую войну» против КНР и Японии (а зачем она тогда, спрашивается, вообще была нужна и стоило ли её начинать?), или в ближайшее время получить в непосредственной близости от своих границ сверхмощное объединение сразу трёх держав из «первой десятки», зону «America free», которая способна распространиться практически на весь Азиатско-Тихоокеанский регион (за исключением Северной Америки и, менее гарантированно, Австралии/Новой Зеландии), а также на Индийский океан. С понятными последствиями для «империи доллара» в целом.
Во-вторых, ситуация «после Владивостока» резко повысила для Евросоюза привлекательность перехода от его традиционной «атлантической» ориентации к «континентальной», «евразийской», поскольку новый рынок Северо-Восточной Азии вполне способен компенсировать им потерю доходов на американском рынке — тем более в условиях изменения статуса доллара.
В-третьих, налицо уже отмеченное выше заметное ослабление связки Пекина с Лондоном, в которой «красный дракон», при всём его экономическом могуществе, играл всё-таки подчинённую роль по отношению к «британскому льву». В данной связи стоит заметить, что в таких важных для КНР международных структурах, как ШОС и БРИКС, присутствуют государства, входящие в Содружество (соответственно, Индия и Пакистан, Индия и ЮАР), а в предполагаемой «шестёрке СВА» таких государств нет вообще. Соответственно, «степени свободы» для Пекина благодаря этому проекту существенно расширяются.
Наконец, в-четвёртых (последнее по месту, но не по значению), сама возможность возникновения на азиатско-тихоокеанском направлении такой новой масштабной угрозы для всей «матрицы глобализма США» обязана либо снизить давление США и их союзников на Россию, либо резко взвинтить наступление на позиции Москвы. Что мы пока и видим в Сирии (сбитый Ил-20), на Украине, в «деле Скрипалей» (подключение связки «Петров—Боширов (Чепига)»), а также в новых пакетах антироссийских санкций, с их возможным выходом на полную финансовую изоляцию российского рынка от мирового.
Возможно, подобная тактика вызвана надеждами на то, что Пекин пока не созрел для окончательного формирования военного союза и совместных действий с Москвой. Пробным камнем здесь стал подписанный 21 сентября президентом США исполнительный указ, которым между министерством финансов и его главой Стивеном Мнучиным, а также госдепартаментом и госсекретарем Майком Помпео были распределены рабочие функции по введению нового «сверхжёсткого» пакета санкций, принятого в рамках закона CAATSA («О противодействии противникам Америки посредством санкций»). В частности, за закупку российского оружия (истребители Су-35 и ЗРК С-400) был «узаконен» арест на активы департамента подготовки войск и снабжения Центрального военного совета КНР и его руководителя Ли Шанфу, что вызвало мгновенный и жёсткий ответ со стороны официального Пекина.
Тем не менее американские глобалисты и их единомышленники из других государств «коллективного Запада» явно рассчитывают на то, что через согласованные с внешним давлением действия «пятой колонны» внутри самой России, включая пенсионную реформу, им удастся разжечь «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», с переходом на «очистительную цветную революцию», — скорее всего, с какими-то предшествующими локальными вспышками в самых «горячих» точках этой конфронтации: как внешних, на Украине и в Сирии, так и внутренних, на Кавказе и — почему бы нет? — на Дальнем Востоке (помните дело «приморских партизан»?).
Сегодня особое беспокойство у Кремля, судя по всему, вызывает ситуация на Кавказе и в Центральной Азии, что продемонстрировал саммит лидеров государств — участников СНГ, прошедший 28 сентября в Душанбе. Его участниками стали президент России Владимир Путин, президент Азербайджана Ильхам Алиев, премьер-министр Армении Никол Пашинян, президент Белоруссии Александр Лукашенко, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков, президент Молдовы Игорь Додон, президент Таджикистана Эмомали Рахмон, вице-премьер Туркменистана Пурли Агамырадов и президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев.
Перед российским лидером и его коллегами по СНГ стоит и продолжает стоять весьма сложная и ответственная задача: в связи с дальнейшим ужесточением режима санкций необходимо, по мере возможности, вывести все расчёты по торговле этих стран с Россией из «долларовой зоны», а заодно — придать новый импульс интеграционным проектам на евразийском пространстве. С этим особых вопросов нет — тем более что 530 млн долл. из активов Национального фонда Казахстана, «замороженных» в конце 2017 года, у всех на виду, поэтому соответствующее принципиальное решение в Душанбе, разумеется, будет принято — вопросы есть с тем, куда, когда и каким образом всё это хозяйство придётся выводить. Да так, чтобы это не привело к критичным финансово-экономическим и социально-политическим последствиям.
Новый виток гибридной войны США и их союзников против России неминуемо затрагивает и все государства СНГ, которые также оказываются под давлением. И реагируют они на эту ситуацию очень по-разному, в зависимости от их собственных интересов и обстоятельств.
Разумеется, Россия не может быть равнодушной и безучастной к процессам, которые идут прямо у её границ и неизбежно перекидываются на российскую территорию, — вспомним хотя бы влияние «панкисского анклава» в Грузии на ход чеченского конфликта или развитие ситуации на Украине.
Россия не может допустить превращения сопредельных государств и их населения в «прокси-армии» «коллективного Запада», атакующие нашу страну. Россия готова внести свой вклад в дело обеспечения стабильности и безопасности этих государств. Но этот вклад не может быть односторонним и бесконечно большим, он должен базироваться на принципах равноправного и взаимовыгодного сотрудничества. А права и выгоды все понимают по-своему, иногда — весьма экзотически. Тем более что и сегодня, спустя почти 27 лет с момента уничтожения СССР, ни одно «постсоветское» государство, за исключением России, — даже Казахстан и Украина — не являются в полном смысле этого слова экономически самостоятельными.
Мы видели, как главой Армении стал Никол Пашинян, как в Молдавии парламент всё время лишает президентских полномочий «пророссийского» Игоря Додона, как переходит на латиницу Казахстан, как сложно идёт диалог между Москвой и Минском. А как расценивать присутствие на саммите глав государств в Душанбе далеко не первого лица Туркменистана — президент и одновременно премьер-министр этой страны Гурбангулы Бердымухамедов предпочёл в эти дни принять участие в заседании Генассамблеи ООН — притом что официальный Ашхабад будет председательствовать в СНГ в следующем, 2019 году? Да и в отношениях с любой из республик «постсоветского пространства» проблем у России хватает. Тем более что они дополнительно создаются и раздуваются нашими западными «партнёрами», верными своей многовековой стратегии «обкусывать большой пирог по краям».
Особенно их интересует регион Центральной Азии, а в нём — такое «слабое звено», как богатая газом Туркмения, лидер которой достаточно активно и недвусмысленно обозначает прозападный курс своей политики, а значит, хотелось бы ошибиться, но сценарий тут меняется редко, — вокруг него уже формируется та «пятая колонна», которая в «час Х» должна обеспечить смену власти в Ашхабаде. Возможно — при поддержке уже переброшенных американцами в Афганистан формирований ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в России), боевики которых уже не раз и не два «сбивали замок» на туркмено-афганской границе и совершали достаточно глубокие рейды внутрь туркменской территории.
Тем не менее можно сказать, что после 11-15 сентября ситуация на «глобальной шахматной доске» принципиально изменилась — и не в пользу «коллективного Запада». Хотя режим антироссийских санкций, повторим, продолжает «по инерции» ужесточаться, приобретая уже откровенно гротескные черты — вроде развития по линии «Петрова–Боширова» пресловутого «дела Скрипалей», которое тем не менее стало обоснованием для введения нового «санкционного пакета» Конгрессом США; решений Апелляционного суда Англии и Уэльса по иску о 3 млрд долл. украинского долга перед Россией и Апелляционного суда Швеции по спору между российским «Газпромом» и украинским «Нафтогазом», etc. При этом России буквально накануне владивостокского форума удалось остановить эскалацию конфликта в Сирии (имитация химической атаки с помощью «белых касок», которая должна была стать поводом для массированного ракетного удара со стороны США и их союзников), сохранить и даже укрепить «ближневосточный триумвират» с Ираном и Турцией (с последней — ценой приостановки наступления сирийской армии в Идлибе), а также добиться хотя бы временной нейтрализации тлеющего армяно-азербайджанского конфликта.
Трамп в ООН: национализация прибылей и глобализация убытков
Уже несколько раз в тексте настоящего доклада указав на то, что нынешние действия США на международной арене, вопреки расхожему мнению, не определяются расколом между «нетрадиционными» глобалистами-«трампистами» и «глубинным государством», состоящим из «традиционных» глобалистов-неолибералов, мы тем не менее не можем отрицать наличие тактического раскола между ними и значимости фактора промежуточных выборов в США 6 ноября 2018 года. Что лишний раз было продемонстрировано выступлением Дональда Трампа на Генеральной ассамблее ООН 25 сентября 2018 года.
Здесь следует отметить один небольшой, но очень важный нюанс. Изначально планировалось, что выступление 45-го президента США состоится уже после того, как ему станут известны результаты «предвыборного» заседания комиссии ФРС по открытым рынкам (FOMC), на котором должно быть принято решение об изменении учётной ставки. Это было последнее заседание FOMC перед «промежуточными» выборами в США, следующее назначено как раз на 7-8 ноября, а величина учётной ставки ФРС, как известно, сильно влияет на экономическую ситуацию в Америке и, соответственно, на настроения американских избирателей. Это заседание было намечено на 24-25 сентября, но в последний момент было перенесено на 25-26 сентября, то есть сдвинуто на один день, и поэтому Трампу, который ждал «до последнего» и приехал в ООН с запозданием, пришлось выступать перед представителями мирового сообщества в состоянии полной неопределённости, исходя лишь из самого вероятного развития событий (в данном случае — повышения учётной ставки ФРС на 0,25%, до 2-2,25% годовых).
Действующему «хозяину Белого дома», который неожиданно для себя оказался в положении «ведомого», пришлось обойтись, что называется, «без акцентов» и нигде не рубить сплеча. Подобная «окопная война» — это не стиль Трампа, поэтому на трибуне ООН он был внутренне скован и не слишком убедителен. Но представленная им (пусть в «демо-версии») программа дальнейших действий официального Вашингтона на мировой арене всё равно заслуживает внимания.
Начал 45-й президент США с перечисления своих успехов внутри страны: в американскую экономику вернулось 10 трлн долл., снизилась безработица, в том числе — среди этнических меньшинств, создано 4 млн новых рабочих мест, в том числе — более 500 тыс. в промышленном секторе, приняты рекордные военные бюджеты в 700 и 716 млрд долл., Америка стала сильнее, безопаснее и богаче, чем была до Трампа. В этом пассаже, конечно, присутствовала доля самовосхваления, но его главная цель была иной — придать больший вес словам настолько сильного и успешного политического лидера.
После чего американский президент перешёл к основной части своего выступления. Если кратко передать его смысл, то он будет приблизительно таков: «Вчера мы съели ваше, а теперь будем есть каждый своё». Конечно, в формулировках Трампа это звучало иначе: «Америка выступает против глобализма, за патриотизм», «Америка не будет принимать иностранные товары в процессе несправедливой торговли, увеличивая свой торговый дефицит», «Америка не будет никого защищать без справедливого вклада этих стран в свою безопасность», «Америка не будет оказывать помощь тем странам и международным институтам, которые не признают наши интересы», и так далее.
Самым ярким моментом здесь была угроза в адрес ОПЕК, вернее — Саудовской Аравии, что американская военная поддержка этой страны будет прекращена, если мировые цены на нефть продолжат расти. Про выход США из Совета ООН по правам человека и непризнание ими юрисдикции, легитимности и компетенции Международного уголовного суда (МУС) в отношении американских граждан даже говорить не приходится. Также из слов Трампа следовало, что США не будут указывать другим странам, как им жить и что делать, но вот «Западное полушарие», в полном соответствии с «доктриной Монро» (от 1823 года) — это полностью «наше дело», и сюда вход иностранным государствам будет запрещён. Ну и, понятно, есть агрессивные государства и правительства, которые мешают миру и процветанию во всём мире, а также вызывают возмущение у населяющих их народов. Это, прежде всего, Иран, Венесуэла и (по умолчанию) Сирия с Кубой (которая названа «спонсором» Венесуэлы!). Есть также преступные идеологии, которые сеют коррупцию и насилие во всём мире, — это социализм (привет Китаю и, наверное, Вьетнаму!) и коммунизм. Таким государствам, правительствам и идеологиям Америка, приверженная идеалам свободы и демократии, всегда противостояла, противостоит и будет противостоять, а потому призывает все нации мира следовать своему примеру. А кто не с нами — тому отключим газ (то есть прекратим помощь и введём санкции)! Но в целом все нации в мире равны, Америка — равнее всех, поэтому давайте жить в мире, согласии и процветании, у кого как это получится…
Россия в речи Трампа была упомянута лишь однажды, да и то — через Германию, которой якобы грозит полная энергетическая зависимость от России, слово «Путин» не прозвучало вообще. Китай тоже был упомянут однажды — как государство, которое использованием плановой экономики и прочих нерыночных преференций демпингует на мировом рынке и, хотя лично Трамп с большим уважением относится к своему другу, председателю Си, поведение КНР неправильно и подлежит исправлению. Украины для «Большого Дональда» просто не существовало, а «друзья» Америки и просто «правильные» государства были названы поимённо. Это (в порядке перечисления президентом США) Индия, которая улучшила благосостояние своего миллиардного населения, Саудовская Аравия, Израиль и Польша.
Суть «антиглобализма» Трампа можно охарактеризовать известным афоризмом Гейне: «Честность — прекрасна. Особенно когда все вокруг честны, а сам ты — бесчестен». Соединённые Штаты в лице своего 45-го президента заявили о том, что будут стремиться к сохранению всех своих привилегий при максимальном сбросе всех своих обязательств —за счёт бывших союзников, получавших свою долю в рамках традиционной глобалистской «матрицы»». По сути, это была программа национализации прибылей и глобализации убытков США. Согласится ли с подобной программой остальной мир, и особенно — недавние союзники Америки, очень большой вопрос.
Но окончательный ответ на него зависит от наличия или отсутствия реальной альтернативы двум «глобалистским»: прежней «неолиберальной» и новой «трампистской», — моделям развития всей человеческой цивилизации.
«Головокружения от успехов» у России быть не должно
В описанной выше внешней обстановке для России, казалось бы, открывается дверь в «золотой век», к восстановлению своей традиционной зоны влияния и постепенной реинтеграции «постсоветского пространства» на новых идеологических и политических основаниях. Но на самом деле наша страна находится в намного более сложной ситуации, чем это представляется на первый взгляд.
И главная угроза состоит в том, что Кремль продолжает цепляться за базовые основы «гайдарономики», навязанной России американцами в «лихие девяностые», — включая жесточайшее ужатие денежной массы, что сокрушает нашу промышленность и программирует «нулевой» рост экономики в целом, тормозит научно-технологические отрасли, ломает социальные программы, ограничивает зарплаты населения на мизерном «уровне выживания» в 15-17 тыс. рублей и, в конце концов, сокращает население страны. Всё это уже привело к существенному снижению общественной поддержки не только «партии власти», но и президента России. А российские масс-медиа, особенно телевидение, продолжают рассказывать про экономические успехи страны, включая триумфальное «импортозамещение», и про рост жизненного уровня населения, что, возможно, в определённой мере и соответствует действительности, но — увы! — прежде всего в том, что касается узкой прослойки наших олигархов и прочих «новых русских». Сформировавшиеся линии раскола в российском обществе учитываются Западом и очень скоро могут быть задействованы, что называется, по максимуму.
Таким образом, Россия в её нынешней ситуации, с элитой, значительная часть которой ориентируется на США, является одновременно и абсолютно необходимым (вследствие мощных вооружённых сил), и самым слабым звеном в складывающейся антиамериканской коалиции. Значительной части наших «верхов» почему-то всё ещё кажется, что их «простят» и снова примут «в общество цивилизованных стран». Одним из самых ярких выразителей этой позиции является главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Многие эксперты сегодня даже называют его «серым кардиналом» Кремля. Об уровне этого «серого кардинала» лучше всего свидетельствует, наверное, сделанное им предложение обращаться в американские суды для возврата захваченной США дипломатической собственности России. Аналогичные позиции широко транслируются официальными и либеральными масс-медиа. Зависимость определённых кругов в российских «верхах» от счетов, недвижимости и прочих активов за рубежом говорит только о том, что они могут поднять знамя своего «майдана» в самом ближайшем будущем, соединяя социальные требования с антикоррупционной борьбой, как это произошло сначала на Украине, а не так давно — и в Армении.
В данной ситуации ещё одной важнейшей угрозой для России продолжают оставаться коррупция и социальная несправедливость («вбросы» о том, что 1% наших сограждан распоряжается 74% национального дохода, не проходят мимо нашего общества, поскольку вопиющая роскошь одних и столь же вопиющая бедность других не находят ни рационального объяснения, ни оправдания). Сохранение и усиление в российской «властной вертикали», сверху донизу, носителей либерал-монетаристской социально-экономической матрицы, которая за прошедшие 30 лет показала свою полную непригодность для развития российской экономики, ведёт к росту конфликтного потенциала внутри нашего общества и государства. Как показывают данные того же Всемирного банка, за период 1990-2017 гг., ВВП Китая вырос в 19,81 раза (2-е место в мире после крохотной Экваториальной Гвинеи). Также в топ-10 находятся следующие страны, в той или иной степени использующие «китайскую» модель экономики: Мьянма — 3-е место, 15,79 раз; Мозамбик — 4-е место, 10,42 раза; Лаос — 5-е место, 9,25 раза; Вьетнам — 7-е место, 9,11 раза; Эфиопия — 8-е место, 8,84 раза; Индия — 9-е место, 8,57 раза. Для сравнения: при среднемировом росте в 3,43 раза США (кстати, лучшие из стран «Большой семёрки») добились показателя в 2,24 раза, а Россия — всего в 2,16 раза.
И в этом отношении трудно полностью согласиться с недавним выводом известного американского экономиста и политика, одного из главных творцов «рейганомики» Пола Крейга Робертса, который констатировал, что «правительства России и Китая находятся в зависимости от Вашингтона, потому что, уверовав в победу капитализма, они поспешили перенять американскую неолиберальную модель экономики, которая служит исключительно интересам США», — слишком уж очевидны несоответствие между реальными социально-экономическими моделями РФ и КНР в течение указанного периода времени и разница достигнутых ими результатов. Поэтому выход из либерально-монетаристской матрицы для России не только назрел, но и перезрел, роскошная «карета» внешнеполитических успехов нашего государства в случае его социально-экономической дестабилизации моментально «превратится в тыкву», а часы на Спасской башне могут «пробить полночь» совершенно неожиданно.
Что делать?
Все цивилизации нашей планеты всегда стояли и строились на трёх китах: энергии, информации и организации. Сегодня эти «три кита» ведут себя, словно лебедь, рак и щука из классической басни Крылова:
Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвётся в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду…
В роли рвущегося в облака, то есть к пресловутой «точке сингулярности», басенного Лебедя явно выступает информация, объём производства которой нарастает в геометрической прогрессии. Впрочем, то же самое касается и такой производной от информации, как ценности, в том числе — финансовые. Уже минимум 95% мировой денежной массы не обеспечены реальными активами, и вся эта бурная финансовая активность напоминает приснопамятный МММ, основатель которого Сергей Мавроди «очень вовремя» скончался в Москве.
В роли Рака, который пятится назад, столь же явно выступает энергия, добыча которой по ряду источников, в первую очередь — нефти, преодолела свой пик и вышла на «спуск». И этот факт никакие «сланцевые революции» или заявления Бахрейна об открытии нового крупнейшего нефтегазового месторождения на своём шельфе отменить не в состоянии.
Наконец, Щука организации человечества явно «тянет в воду», то есть к новым глобальным конфликтам, которые затронут все системные пространства: экономическое, политическое, информационное и так далее. Ни малейшей попытки совместно противостоять одновременным информационному взрыву и энергетическому падению на международном уровне пока не просматривается. Что-то в этом направлении пытаются предпринять Россия и Китай — в том числе через БРИКС, ШОС, теперь СВА и прочие «ковчеги спасения», но представители «коллективного Запада» явно недовольны тем местом, которое им там может быть отведено, и изо всех своих всё ещё немалых сил рубят борта и дно этих проектов…
Наличие нужной степени организации всегда в определённой, иногда — весьма высокой, степени могло компенсировать недостаток энергии с информацией. История человечества изобилует подобными примерами — например, Великая Отечественная война, в которой Советский Союз несколько лет практически в одиночку противостоял гитлеровскому Третьему рейху, не только объединявшему ресурсы почти всей континентальной Европы, но и захватившему значительную часть СССР.
Точно так же отсутствие нужной степени организации приводит к катастрофическим последствиям — например, «самоубийство» того же Советского Союза в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия, свидетелями и соучастниками которого были практически все граждане СССР того времени.
Поэтому сегодня вопрос спасения нынешней человеческой цивилизации — по крайней мере в её российском варианте, раз уж «коллективный Запад» пытается выжить «на обломках России, против России и за счёт России», — заключается, прежде всего, в максимально позитивном, синергетическом согласовании организационного (в т.ч. управленческого), информационного (в т.ч. финансового) и энергетического векторов её развития. Задача, прямо говоря, не из лёгких, поскольку полностью соответствует знаменитому лозунгу «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!».
По большому счёту, пока окончательно не определены даже границы системы, подлежащей собственно спасательным мероприятиям. Именно в этом, на мой взгляд, заключена главная опасность и украинского, и сирийского конфликтов, спровоцированных «коллективным Западом», — в размывании системного различения и границ между «мы» и «они». И именно поэтому «коллективный Запад» так заинтересован в разжигании любых конфликтов внутри России.
Соответственно, отсутствует и «дорожная карта» проведения подобных спасательных мероприятий. России очень часто приходится действовать не по плану, а реактивно, «применительно к подлости» своих «партнёров», которые в общем-то ещё менее организованы как целое, поскольку состоят из весьма ограниченного и компактного «хищного ядра», активно формирующего свои «проекции силы» типа ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в России) и куда более обширной, но рыхлой «кормовой базы».
Россия всеми доступными ей средствами сигнализирует, что продолжение подобного курса может закончиться глобальным военным столкновением с применением ядерного оружия («Зачем нам мир, в котором не будет России?» — риторически спросил по этому поводу Путин), но «коллективный Запад» активно демонстрирует свою готовность и склонность именно к такому варианту развития событий, идя «на таран» против всего остального мира.
Видимо, попытки «достучаться» до «партнёров» являются, во-первых, содержательно бесперспективными, а во-вторых, провоцируют их на ещё большую агрессивность по отношению к России. Поэтому главную «точку приложения сил» Российского государства неизбежно придётся в самое ближайшее время сместить на решение трёх взаимосвязанных задач:
— оптимальную организацию информационных потоков из России и внутри России;
— оптимальную организацию энергетических потоков из России и внутри России;
— оптимальную организацию системы управления внутри России.
Кое-что по этим направлениям делалось и делается (помимо строительства новых экспортных нефте- и газопроводов как на Запад, так и на Восток), но далеко не всё не только из необходимого, но даже возможного.
Стоит в этой связи ещё и ещё раз напоминать власти и обществу сталинские слова, сказанные «вождём народов» на I Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.: «Отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били за отсталость… Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
У современной России, чья экономика, чья энергетика, чьё информационное пространство и система власти, по сравнению со сталинским СССР, «открыты всем ветрам», вряд ли есть в запасе даже десять лет. Но у современной России есть то, чего не было у сталинского СССР образца и 1931-го, и 1941 годов, — военное преимущество над любым потенциальным противником и энергетическая независимость. Эти преимущества необходимо не только использовать, но и наращивать. Здесь понятны и цели, и пути достижения этих целей.