1 апреля 1919 г. военно-полевой суд при штабе I Оренбургского казачьего корпуса рассмотрел дело о 74 крестьянах, захваченных с оружием в руках при оказании сопротивления правительственным войскам. Из числа задержанных расстреляно было 11 человек. 24 человека получили различные сроки (от 12 до 20 лет) ссылки в каторжные работы. Остальные 39 человек были оправданы[1012].
2 апреля 1919 г. в Севастополе, согласно архивным материалам бывшего архива Крымского обкома КПСС, контрразведка расстреляла 15 человек[1013].
3 апреля 1919 г. датируется приказ оренбургского атамана А. И. Дутова о взятии заложников в неблагонадежных в политическом смысле населенных пунктах. «По всей видимости, перед своим отъездом в Омск атаман закручивал гайки. Предписывалось брать заложников «из кандидатов в будущие комитеты бедноты и [в] комиссары, в числе от десяти до пятидесяти человек, в зависимости от величины поселка. Заложников этих под конвоем направлять в г. Троицк, в распоряжение начальника штаба Оренбургского военного округа, предупредив население поселка, в которых (так в документе. – А. Г.) взяты заложники, что последние немедленно ответят головой в случае малейшего признака неблагонадежности и попыток к беспорядкам в поселках, в которых они взяты»[1014].
Характерно, что издавая этот приказ, А. И. Дутов еще ранее навел порядок в самом Троицке. В письме А. В. Колчаку от 9 марта 1919 г. он вскользь упоминал об этом: «Сейчас весь Троицк наводнен агентами большевиков и была даже одна попытка к восстанию, мною в корне и жестоко подавленная»[1015]. Позднее, уже в письме от 22 марта тому же адресату, он высказывал сожаление о необходимости расстрела своих же казаков, еще два месяца назад храбро сражавшихся против большевиков[1016].
Следует отметить, что генерал А. И. Дутов порою лично распоряжался о расправе с подозреваемыми в большевизме людьми. Интересное в этом плане воспоминание оставил французский генерал Морис Жанен (с 24 августа 1918 г. командующий войсками Антанты в России, а с ноября 1918 г. – начальник французской военной миссии при Российском правительстве адмирала А. В. Колчака, главнокомандующий чехословацкими войсками в России) о встрече с А. И. Дутовым: «…Он рассказывает нам, между прочим, о своих расправах с железнодорожниками, более или менее сочувствующими большевикам. Он не колебался в таких случаях. Когда саботажник-кочегар заморозил паровоз, то он приказал привязать кочегара к паровозу, и тот замерз тут же. За подобный же проступок машинист был повешен на трубе паровоза» (запись в дневнике от 10 апреля)[1017].
Из приказа начальника Минусинского военного района полковника В. А. Романенко от 4 апреля 1919 г.: «для поддержания государственного порядка и для ликвидации всяких восстаний будут приниматься не только самые строгие, но даже жестокие меры вплоть до уничтожения с лица земли целых селений … За укрывательство большевиков, агитаторов, бунтарей; села, деревни, поселки, заимки и хутора будут сожжены»[1018].
5 апреля 1919 г. командующий Западной армией генерал М. В. Ханжин издал приказ о сдаче всеми крестьянами оружия под угрозой расстрела виновных в неисполнении приказа и сожжении домов и имущества[1019]. На следующий день, 6 апреля 1919 г., он же издал новый приказ, в котором приказал всем гражданам сел, деревень и станиц немедленно арестовывать и доставлять военным властям всех бунтарей, большевиков и агитаторов. Фактически это был призыв к самосудным действиям, особенно учитывая, что все эти характеристики чрезвычайно широко трактовались как населением, так и властями[1020].
5 апреля 1919 г. в результате удачного набега атамана С. Н. Булак-Балаховича временно занят Гдов. На Базарной площади были повешены коммунисты Я. А. Ветров, П. В. Молохов, а также председатель Ставропольского волостного исполкома Е. Капустин[1021].
6 апреля 1919 г. в Екатеринбурге постановлением полевого суда 8 местных подпольщиков приговорено к смертной казни через повешение[1022].
6 апреля 1919 г. издан приказ за подписью Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенанта Д. А. Лебедева № 255: «Верховный Правитель и Верховный Главнокомандующий повелел:
Объявить, что подчиненные за нанесение начальнику удара или поднятие на него с таким же намерением руки или оружия, а также за всякого рода насильственное или в высшей степени дерзкое против него действие – подлежат по закону лишению всех прав состояния и смертной казни через расстреляние (Л. 6. Ст. 98. XXII. С.В.П.). Дела последнего рода передавать на рассмотрение Военно-Полевого Суда».
7 апреля 1919 г. у деревни Торома была уничтожена рота красноармейцев. Согласно телеграмме командующего войсками Пинежского района полковника П. А. Дилакторского, там было «…больше ста убитых, 58 пленных. Всех ликвидировал»[1023].
7 апреля 1919 г. Попытка неудачного большевистского восстания в ночь с 5 на 6 апреля в Кольчугине (впоследствии Ленинск-Кузнецкий). Был захвачен поселок и железнодорожная станция, разоружен гарнизон. Восстание подавлено частями, верными А. В. Колчаку, число жертв – до 600 человек, расстрелянных преимущественно на берегу реки Камышенка. Убиты были не только зачинщики и участники восстания, но и те, кто был свидетелем этих событий, в том числе пленные солдаты, да и просто ни в чем не повинные жители Кольчугинского рудника[1024]. Один из участников подавления восстания начальник саперной команды 52-го Сибирского стрелкового полка поручик Смолянников позднее доложил командиру своего полка о том, что за ликвидацию мятежа в Кузнецком уезде начальник гарнизона Кузнецка представил его к очередной награде[1025].
7 апреля 1919 г. белыми войсками занят Воткинск. Сначала на рассвете две роты 16-го Ишимского полка окружили роту красноармейцев в деревне Мишкино в 140 штыков. Среди сдавшихся в плен были немедленно расстреляны 8 красноармейцев-коммунистов и командир роты. После, выйдя на ударные позиции к городу, части белых расставили пулеметы (в т. ч. на колокольне Свято-Преображенской церкви, предварительно вынув его из привезенного за три дня в церковь гроба) и открыли огонь на поражение. Боя практически не было, а в результате беспорядочного бегства противника порядка 300 человек было уничтожено пулеметным огнем на улицах и на льду пруда. Еще масштабнее была трагедия в Паздерах, где красные войска оставили обозы и много красноармейцев, в т. ч. раненых. Позднее после освобождения этого населенного пункта красноармеец А. Алексеев вспоминал: «Когда мы сгруппировали все строевые и нестроевые части и выбили противника, то увидели страшную картину; повсюду на улицах, дворах валялись трупы красноармейцев, расстрелянных или заколотых штыками. Одна женщина со слезами на глазах рассказывала, что у нее на квартире находился наш полевой перевязочный пункт, которым заведовал фельдшер Вяткин. Озверевшие колчаковцы ворвались в дом, схватили его, выволокли на улицу и расстреляли. Присутствующая при расправе беспартийная сестра милосердия Морозова, потрясенная гибелью Вяткина, вдруг заявила, что она тоже коммунистка. Ее тут же во дворе и расстреляли. Так беспартийная девушка умерла коммунисткой». По свидетельствам местных жителей, камский лед просто не выдерживал веса свозимых на него тел убитых красноармейцев и ломался на глазах[1026].
8 апреля 1919 г. в лесу близ Верх-Исетского завода в Екатеринбурге казнены большевики-подпольщики А. Я. Валек (с июля чрезвычайный уполномоченный Западно-Сибирского облсовета по организации подполья, организатор большевистской агентуры в Тюмени, Омске, Иркутске), М. О. Авейде, В. А. Вожаков и др.[1027] Всего было казнено 19 человек, в т. ч. 2 женщины (Лиза Коковина и Мария Авейде). Казнь проходила в лесу на Васькиной горе. Командир казачьего карательного отряда Ермохин приказал порубить приговоренных к расстрелу шашками. Умершего от сердечного приступа Валека рубили уже мертвого[1028].
8–13 апреля 1919 г. происходит подавление войсками под командованием генерал-майора В. И. Волкова Кустанайского восстания. Колчаковская газета «Русская армия» сообщала: «За 8 и 9 апреля до 5 часов пополудни убито свыше тысячи красноармейцев, расстреляно 625 и взято в плен 2 тысячи человек. Остальные бежали из Кустаная в свои села, не подозревая, что они встретят на пути новые карательные отряды, к тому времени уже занявшие все очаги восстания. Расстрелы в Кустанае продолжались 10, 11, 12 и 13 апреля»[1029]. Зачистка шла и в более поздний период. Один только карательный отряд капитана Ванягина за месяц – с 12 апреля по 12 мая 1919 г. – уничтожил 374 человека.
Советские газеты периода Гражданской войны писали о массовых расстрелах в этом регионе, до 700–800 человек ежедневно[1030]. По более поздним советским данным упоминалось даже, что в Кустанайском уезде было расстреляно до 18 тыс. человек. Данные цифры явно завышены, но они показывают порядок репрессий. Речь шла не о сотнях расстрелянных, а о нескольких тысячах жертв. Так, по архивным данным РГВА в Кустанае было 3 тысячи жертв[1031].
Командующий Юго-Западной армией, главный начальник края А. И. Дутов телеграфировал в эти дни о принятых мерах военному министру: «Для подавления большевизма принял следующие меры. Из всех ненадежных селений взяты заложники от 5 до 20 соразмерно населенности, с предупреждением, что при попытке восстания их общества заложники будут расстреляны. Послано мной как командармом три карательных отряда с артиллерией и пулеметами. В Кустанае из арестованных зачинщиков 8 полевым судом приговорены к смертной казни. Приговор утвержден и приведен в исполнение. В разных селениях взято казаками 74 большевика крестьянина, из них одиннадцать приговорено к смерти и 24 к каторге, остальные оправданы. Приговор утвержден и приведен в исполнение» Также Дутов предлагал передать в казачьи станицы военнопленных венгров, считая их основными зачинщиками восстания[1032].
После подавления восстания вскоре последовал приказ Верховного правителя адмирала А. В. Колчака: «От лица службы благодарю генерал-майора Волкова и всех господ офицеров, солдат и казаков, принимавших участие при подавлении восстания. Наиболее отличившихся представить к наградам».
9 апреля 1919 г. белые войска полностью сожгли чеченский аул Цацан-Юрт.
10 апреля 1919 г. колчаковские войска под общим командованием генерала М. В. Ханжина захватили Бугульму. В городе прошел ряд расстрелов. В. И. Ленин в письме петроградским рабочим о помощи Восточному фронту писал: «Положение на Восточном фронте крайне ухудшилось. Сегодня взят Колчаком Воткинский завод, гибнет Бугульма; видимо, Колчак еще продвинется вперед»[1033]. Город будет находиться под контролем белых войск 32 дня. После занятия Бугульмы в городе будет расстреляно 47 человек, а в уезде также расстреляно 7 татарских учителей и учительниц[1034].
10 апреля 1919 г. в Сибири для рассмотрения дел об офицерах, классных чинах и врачах при военном ведомстве и на местах при командующих округами и дивизиями была создана Центральная следственная комиссия. Она руководствовалась положением, принятым Советом министров 4 апреля 1919 г. Первым ее председателем стал помощник военного министра по казачьим делам генерал-майор Б. И. Хорошхин, позднее его сменил известный своей репрессивной практикой генерал-лейтенант Г. Е. Катанаев. 6 мая 1919 г. военный министр сообщил председателю Центральной следственной комиссии о том, что по полученным сведениям у генерал-лейтенанта A. И. Деникина практикуется беспощадное отношение к высшим чинам, причастным к красным, предложил комиссии руководствоваться таким опытом. На документе сохранилась виза Верховного правителя адмирала А. В. Колчака, начертанная синим карандашом: «Согласен»[1035].
12 апреля 1919 г. управляющий Пермской губернией Н. П. Чистосердов составил доклад на имя министра внутренних дел, согласно которому в Екатеринбурге с 29 марта по 7 апреля 1919 г. было произведено 110 обысков и арестов, причем при попытке к бегству было убито 12 человек из числа арестованных[1036].
Из телеграммы начальника штаба 7-й Уральской дивизии горных стрелков от 12 апреля 1919 г.: «…восставших, действующих с оружием в руках против правительственных войск, подвергать уничтожению и конфискации в пользу армии всего имущества»[1037].
14–16 апреля 1919 г. произошло дрогобычское восстание против националистического правительства «Западно-украинской народной республики». Восстание потерпело поражение, было репрессировано свыше 1200 человек[1038].
15 апреля 1919 г. казаками занято без боя село Боровское Кустанайского уезда. Несмотря на хлеб-соль, вынесенные казакам, последние расстреляли 6 жителей, перепоров еще большее количество жителей[1039].
17 апреля 1919 г. в Архангельске издан приказ генерала В. В. Марушевского об утверждении приговора особого военного суда к расстрелу военнослужащих П. Аншукова, Р. Печенина и А. Богданова «за покушение на предание неприятелю г. Архангельска и находящихся в нем войсковых частей и за шпионство». В этом же документе – приговор особого военного суда о присуждении к смертной казни «через расстреляние» военнослужащих Власова, Квитко, Дегтева, Трубина, Сирина и Юргина, а Гусева – к 4 годам каторжных работ. Оба приговора приведены в исполнение[1040].
18 апреля 1919 г. В Омске колчаковскими властями расстреляны пятеро членов подпольной большевистской организации, среди них – Александр Александрович Масленников. После взятия Самары Чехословацким корпусом он был вывезен в «поезде смерти» в Омск, но бежал. Арестован вторично 2 апреля 1919 г. Он был членом Омского комитета РКП (б), Сибобкома, Сиббюро ЦК РКП (б), а также одним из организаторов вооруженных восстаний в Омске в декабре 1918 и феврале 1919 гг., с февраля 1919 г. являлся председателем Сибобкома РКП (б). Среди расстрелянных также были видные большевики подпольщики, члены Сибирского областного комитета партии М. М. Рабинович и П. А. Вавилов[1041].
19 апреля 1919 г. в Вильно, столицу Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики, по железной дороге из г. Лида прибыл переодетый в красноармейскую форму польский отряд численностью около 350 человек. Захватив вокзал, отряд стал занимать близлежащие улицы. После трехдневных боев в Вильно были введены уже более многочисленные войска генерала Е. Рыдз-Смиглы и подполковника В. Белины-Пражмовского (более 3 тыс. солдат), с помощью которых город был окончательно взят под контроль поляков. В Вильно начались аресты и массовые расправы над коммунистами, советскими работниками, пленными красноармейцами и евреями. Среди известных арестованных деятелей можно упомянуть Р.А. Пилляр, секретаря ЦИК Литовско-Белорусской республики, двоюродного племянника Ф. Э. Дзержинского. После захвата Вильно он был арестован и приговорен к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение, но он чудом выжил и лишь впоследствии, в декабре 1919 г., был обменен на пленных польских военнослужащих. Характерно, что в Вильно производились аресты не только представителей советской власти, но и в целом, потенциальных противников полонизации города. Так среди заложников вплоть до июля 1920 г. числился Ян Александрович Василевский, в прошлом священник петроградского храма Св. Екатерины (после освобождения он вернулся в свой приход).
20 апреля 1919 г. в Севастополе греческие военные патрули по приказу французского командования открыли огонь по демонстрации, в которой принимали участие рабочие и члены команд французских броненосцев «Франс» и «Жан Барт»[1042].
20 апреля 1919 г. колчаковский войска заняли левый берег реки Большой Кинель. В слободе Аманак были обнаружены и расстреляны И. Е. Орлов, Е. Шулайкин и многие другие большевики. В селе Старо-Ганькино были расстреляны три крестьянина.
21 апреля 1919 г. согласно приказу японского генерал-майора Ямады полностью сожжены амурские деревни Красный Яр и Нижняя Завитинка. Накануне партизаны эвакуировали население и сожжение деревень обошлось без человеческих жертв[1043].
22 апреля 1919 г. белофинские отряды «Олонецкой добровольческой армии» после боя захватили село Видлицы в Карелии. Председатель волостной парторганизации рабочий-путиловец М. Е. Розенштейн, избегая пыток, покончил с собой. Так же поступили агитатор Аронов и начальник штаба пограничников Бочков. Захваченные в плен красноармейцы и местные коммунисты были расстреляны. Всего погибло (покончили жизнь самоубийством или казнены) 20 человек[1044]. Позднее в мае, за подозрение в сочувствии к советской власти, были казнены крестьяне Видлицкой волости М. С. Гаврилов и К. Я. Германов[1045].
22 апреля 1919 г. белогвардейцами расстреляны 6 членов сельсовета поселка Американка (сейчас г. Находка), позднее было уничтожено разными способами еще несколько человек. Расправы происходили под руководством поручика Юдина. «Первыми были расстреляны Афанасий Быконя, Василий Лакиза, Петр Чекедов, Константин Штабной. Лишь сутки спустя белогвардейцы разрешили забрать тела расстрелянных. В районе озера Соленого был схвачен и расстрелян партизан Михаил Дудко. Его привели к дому Юдина, согнали жителей и долго пытали его на их глазах. Перед смертью Дудко сказал палачам: «Вы вооружили даже сопки против себя и обречены на гибель!». В районе сопок Брат и Сестра захватили разведчика Петра Горбачева, зверски пытали, вырезали на груди звезду, на спине – полоску кожи, отрезали нос, уши, язык и обезображенное тело сбросили с обрыва в бухту. Михаил Щербаков по прозвищу «Питерский» за бунт на броненосце «Потемкин» был сослан на каторгу на Сахалин. В 1916 году бежал, поселился в этих краях. Когда он попал в руки белогвардейцев, его привязали к подводе, стеганули нагайкой лошадь, и та как оглашенная носилась по поселку. От М. Щербакова остались одни клочья. По приказу Юдина были расстреляны Сергей Солдатов, Павел Штабной, Тимофей Саженов, Иван Шершнев, Павел Зюзин, Петр Чекизов. Партизана Валентина Гурко привязали к перекладине на воротах и Лисин подвесил к его ногам сеть с камнями. Белые пытались выведать, где находится партизанский отряд Савицкого. Висел Валентин до тех пор, пока руки не оторвались. Интервенты побывали в с. Лагонешты, и когда один из жителей, Тимофей Крецу, высказал сочувствие советской власти, его арестовали, а при попытке бегства зарубили»[1046].
23 апреля 1919 г. комендант Кустаная подполковник Л. О. Томашевский издал приказ, согласно которому предполагалось пороть женщин, виновных в укрывательстве большевиков и других преступлениях. «Я лично убедился, что в восстании большевистских банд в городе Кустанае и поселков его уезда принимали участие женщины, позволяя себе производить стрельбу из-за углов, окон, крыш и чердаков по нашим доблестным защитникам Родины. Считаю совершенно неприменимым и почетным расстреляние и повешение такого рода преступниц, в отношении означенных лиц будут применяться исключительно розги, вплоть до засечения виновных. Более чем уверен, – писал подполковник, – что это домашнее средство произведет надлежащее воздействие на эту слабоумную среду, которая по праву своего назначения исключительно займется горшками, кухней и воспитанием детей будущего, а не политикой, абсолютно чуждой ее пониманию»[1047].
24 апреля 1919 г. в станице Звериноголовской, по указанию местных казаков, прибывший белый отряд арестовал 25 человек, считавшихся сочувствующими Советской власти. Это были: Алексеев Петр Семенович, Алексеев Григорий Семенович, Бухаров Яков Архипович, Бухаров Федор Архипович, Вагапов Галим, Гуреев Алексей Агеевич, Житников Степан, Зулкарнаев Гализулла, Киселев Александр Тихонович, Крюков Иван Федорович, Музафаров Нагмеджан, Музафаров Сабир, Максимов Александр Степанович, Максимов Алексей Степанович, Максимов Иосиф Степанович, Нартов Андрей Григорьевич, Полухин Николай Степанович, Реутов Иван Илларионович, Салимов Султан Салимович, Синицын Максим Клементьевич, Толкачев Иван Андреевич, Трусов Афанасий Васильевич, Трусов Иван Васильевич, Фомин Николай Гаврилович и Шарапов Василий Андреевич. Арестованных закрыли в здании станичного правления (ныне сельсовет). Вскоре их всех вывели на берег Тобола и расстреляли.
24 апреля 1919 г. белофинские отряды «Олонецкой добровольческой армии» после боя захватили Олонец. Происходили массовые расправы с пленными. Например, известен расстрел 27 раненых красноармейцев в больнице г. Олонец. Расстрелы подтверждались актом медперсонала больницы. Расстреливались жены и дети красноармейцев, в т. ч. Татьяна Абрамова. Всего в городе расстреляно более 60 человек, по уезду более 200 человек[1048].
24 апреля 1919 г. в Архангельске опубликовано сообщение о расстреле десяти человек, «приговоренных к смертной казни за измену и шпионство»[1049].
29 апреля 1919 г. в селе Христиановское (сейчас Дигора) схвачен и расстрелян деникинцами один из руководителей борьбы на Северном Кавказе за советскую власть Г. А. Цаголов[1050].
В ночь на 30 апреля 1919 г. в Канске в ответ на смерть прапорщика Вавилова расстреляно 10 человек: доктор Виктор Маерчак (был комиссаром призрения Енисейского губернского Исполнительного комитета), крестьянин Григорий Соломатин, Александр Семененко, Ян Бойчук, Карл Левальд, Василий Мариловцев, Алексей Нитавский, Иван Блинов, Иоганн Пепсин и Геннадий Коростелев. Последнего расстреляли, видимо, за то, что был однофамильцем председателя Канского уездного исполкома[1051].
30 апреля 1919 г. в селе Балахта белым карательным отрядом расстреляно и зарублено шашками 22 человека: С. Л. Анненков, Ф. В. Зыков, Н. Костыльников, С. М. Куликов, П. Лопатин, П. М. Мельников, А. А. Нуждина, Н. В. Плодухин, Т. Похабов, В. И. Раткевич, Т. М. Уколов, И. И. Хлызов, Т. Шляхов и другие[1052]. В эти же дни в селе Лапшиха Ачинского уезда расстреляно 16 партизан. В деревне Комарово расстреляно 8 партизан (все Красноярский край). В селе Шарыпово – 57 партизан и местных жителей.
Апрель. Приказ штаба колчаковской армии о разрушении заводов и фабрик и расправе с пленными красноармейцами:
«Весьма секретно. В собственные руки. В полки. Обер-квартирмейстер штаба 3-го Уральского корпуса горных стрелков, апреля 1919 г., № 1436. Ст. Давлеканово. Начальникам 5-й и 7-й Уральских дивизий, командиру Оренбургской казачьей бригады. Командир корпуса приказал сообщить для исполнения копию сношения генерал-квартирмейстера штаба верховноглавнокомандующего от 17 марта с. г. за № 772 Р.
«Копия. Начальник штаба приказал:
1. В случае отхода наших частей из района, где находятся заводы и фабрики, приводить последние в состояние неработоспособности.
2. Прекратить расстрелы в полосе, прилегающей непосредственно к линии фронта, тех красноармейцев и лиц, кои расстрелу подлежат. Расстрелы производить в тылу, не давая таким образом наглядного подтверждения слухам, распускаемым большевистскими комиссарами о расстреле красноармейцев, переходящих на нашу сторону или сдающихся в плен.
Справка: подпись: генерал-квартирмейстер штаба Западной армии, от 24 марта с. г. № 5886, ротмистр (подпись) Мандели.
Исполняющий должность обер-офицера для поручений, прапорщик (подпись) Щетинский.
С подлинным верно: (подпись) Иванов»[1053].
Данный приказ подтверждается имеющимися аналогичными приказами белого командования указанного периода.
«Приказ № 450 от 13 апреля 1919 г. начальника Отдельного Северного отряда 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса полковника А. В. Бордзиловского
Из показаний перешедших на нашу сторону офицеров, близко стоявших к штабам советских армий, усматривается, что население прифронтовой полосы очень часто меняет благоприятное к нам отношение на явно враждебное, причиной этому являются своевольные бесчинства чинов нашей Армии, ни чем не вызываемые реквизиции, а самое главное, расстрелы на фронте красноармейцев, взятых в плен, в среде которых чаще всего встречаются уроженцы той местности, где расстрелы производятся, что не может пройти на [глазах] обывателей незамеченным. Расстрелы непосредственно на фронте, совершенные на глазах жителей, быстро становятся известными противнику и служат комиссарам наиболее убедительным материалом в деле агитации драться до последней крайности. И действительно пред красными стоит два вопроса: или сдаться и быть расстрелянными, или сражаться в надежде остаться живым. Вот это-то последнее и заставляет красноармейцев сражаться с таким упорством, и никакие воззвания, никакие рассказы не убедят нашего мужичка в противном, если баба, у которой остановились на квартире красные, расскажет: мобилизованного Ивана Макаровича расстреляли белые. Кроме того, открылась грустная весть, в некоторых частях применяется в широком размере, по отношению наших солдат, порка шомполами и мордобитие, что только может привести не к поддержанию дисциплины, а наоборот – к раздражению подчиненным против начальников, а значит, к новому разложению только что кровью офицеров созданной армии. К чести 25окончательно освобожден оТобольского Сибирского стрелкового полка подобных диких расправ с солдатами в нем не было. Ставя в известность об этом начальников, предлагаю:
1) следить за подчиненными, чтобы никаких насилий над мирным населением не учинялось.
2) реквизиций не должно быть, если это не вызывается надобностью боевой обстановки, в последнем случае стараться за взятое расплачиваться деньгами немедленно.
3) никаких расстрелов на фронте не производить и всех этому подлежащих отправлять в Штаб отряда с донесением, документами, деньгами. Эта мера не относится к лицам, по отношению к которым нужно непосредственное воздействие, вызываемое боевой обстановкой.
4) к провинившимся солдатам ни в коем случае не применять наказание в виде порки шомполами и чтобы в отряде не было места рукоприкладству.
За невыполнение этого приказа буду отрешать от должности и виновных предавать суду.
Полковник А. Бордзиловский.
Оперативный адъютант, подпоручик Помигалов»[1054].
В этот же период, 13 апреля 1919 г., Бордзиловским был издан особый приказ, предусматривающий расстрел за братание: «Ставя об этом в известность, предлагаю принять все меры к пресечению противника брататься и расстреливать как красных, так и своих солдат, уличенных в братании»[1055].