Автор: Ратьковский И.С.
Раскол Категория: Белое и Красное
Просмотров: 754
Май 1918 г.

1 мая (18 апреля) 1918 г. Дневник полковника М. Г. Дроздовского: «Стали на ночлег в Федоровке – одна из паскуднейших деревень Таганрогского округа, гнездо красной гвардии и ее штаба. Отобрали всех лучших лошадей из награбленных, не имеющих хозяев. Отобрали оружие. Много перехватили разбегавшихся красногвардейцев, захватили часть важных – прапорщика, начальника контрразведки, предателя, выдавшего на расстреле полковника и часть казаков из станицы Новониколаевской и т. п. Трех повесили, оставили висеть до отхода, указали, что есть и будет возмездие, попа-красногвардейца выдрали. Только ради священства не расстреляли, ходил с ружьем с красной гвардией, брал награбленное, закрыл церковь и ограбил ее. Страх нагнали. Левее, оказывается, шла еще казачья колонна, по Егорлыку вверх, обезоруживая население, казня виновных. Идет очищение, идет возмездие» [286] . Опять-таки дополнение Андреянова: «18-го Отряд двинулся на Федоровку, увозя с собой добровольцев казаков – будущая четвертая сотня. В Федоровке обнаружили зарытое оружие, захватили коммунистов, повесили их на виселице, приготовленной ими для казаков станицы Ново-Николаевской» [287] .

2 мая (19 апреля) 1918 г. Николаевка: Великий четверг. Дневник полковника М. Г. Дроздовского: «Выступили в 8 часов. По дороге захватили несколько «гусей» – один комиссар, один большевистский интендант и т. д.» [288]

2 мая (19 апреля) 1918 г. отступающая с Кубани на Дон Добровольческая армия снова в Лежанке. Утром в селе повесили захваченных комиссаров и они висели, несмотря на церковный праздник – Великий четверг [289] .

3 мая (20 апреля) 1918 г. отряд полковника М. Г. Дроздовского занял Таганрог. Согласно сообщениям советских газет, в Таганроге Дроздовский расстрелял несколько десятков человек. Указанные обезличенные цифры отчасти подтверждаются точной цифрой в этой же газете о более ранних расстрелах (19 членов Совета) в Бердянске [290] .

4 мая (21 апреля) 1918 г. партизанский белоказачий полк в селе Гуляй-Борисовка на Дону взял 300 пленных. Как часто указывается в исторической литературе, впервые, в связи со Страстной Субботой, пленных решили не расстреливать [291] . Как вспоминал Б. Казанович: «Здесь я впервые от начала 1-го похода получил приказание ген. Богаевского: по случаю страстной субботы пленных не расстреливать» [292] . Впрочем, это указание генерала Казановича и данные историка А. В. Венкова существенно корректируют более точные мемуары первопоходника И. Какурина: «Пленных сгоняли на площадь на краю слободы. Вскоре их набралось у партизан генерала Казановича более 300 человек. Здесь впервые от начала похода было получено приказание генерала Богаевского, по случаю страстной субботы пленных не расстреливать. Но суровая действительность заставила военно-полевой суд отнестись к некоторым из них более строго» [293] .

4 мая (21 апреля) 1918 г. в Страстную Субботу добровольческий отряд полковника М. Г. Дроздовского входит с боем в Ростов-на-Дону [294] . Через сутки под натиском красных войск дроздовцы были вынуждены покинуть город. По воспоминаниям В. А. Антонова-Овсеенко, Дроздовский бросил на поле боя «6 орудий, до 70 пулеметов и до 100 повозок с военным имуществом… Наши гнали их еще верст 20 от города. Захвачена была и канцелярия штаба дроздовцев, и два больших ящика с георгиевскими крестами, медалями и т. д.».

Этим временным взятием города завершился дроздовский поход Яссы-Дон, для которого была характерна жесткая практика репрессий. Только свидетельства, приведенные выше в тексте при описании указанного похода, говорят о примерно 400 расстрелянных и повешенных «большевиков и комиссаров» по пути следования отряда М. Г. Дроздовского. Данная цифра, на наш взгляд, является минимально-отправной, данные цифры следует умножать, по крайней мере, вдвое. Укажем, например, на деятельность только отдельной команды разведчиков особого назначения под командованием Бологовского при отряде Дроздовского. За время похода Яссы-Дон указанная спецкоманда истребила более 700 человек, в том числе около 500 непосредственно в Ростове-на-Дону [295] .

5 мая (22 апреля) 1918 г. в Пасхальный праздник сламихинская группировка уральских казаков (поселок Сламихин в 200 верстах к юго-западу от Уральска) взяла село Александров-Гай Новоузеньского уезда Самарской губернии. Казачьим отрядом были казнены председатель волостного Совета Чугунков, его заместитель Чуриков, секретарь Совета Скородумов и другие работники. 9 мая были убиты 96 взятых в плен красноармейцев, раненых засыпали землей, закопав их заживо. Всего в селе было расстреляно и уничтожено иными способами (закопано заживо) 675 человек. В большевистской печати того периода появились подробные шокирующие сведения о конкретном содержании пыток захваченных в плен в Александров-Гае. Так, тело Чугункова, со следами ударов нагайкой, было разрублено на 4 части, у Чурикова были отрезаны уши, нос, подбородок, вырезан кусок мяса из спины. У члена военной комиссии Жидкова были отрезаны уши, нос. У Трутнева и Киреева содрана кожа с головы, отрезаны губы, отрублены пальцы, тела порублены… и т. д. [296]

6 мая (23 апреля) 1918 г. Новочеркасск занят восставшими против советской власти донскими казаками. В городе начинается выявление большевистского элемента. В советской периодике (это следует учитывать) было опубликовано перехваченное чекистами письмо одного из организаторов расправ. «Когда 23 апреля большевики окончательно были выбиты из Новочеркасска, я был избран членом суда защиты Дона. Тут для меня началась приятная деятельность: ежедневно видеть перед собою большевистских комиссаров и всю прочую мерзость, и ставить им маленькие крестики. Жатва была довольно хорошая: каждый вечер, помимо суда, расправлялись с пленными «товарищами». Когда убивали 100, а когда 300; за одну ночь даже 500 человек сразу ликвидировали. Причем устраивали так: 50 человек роют себе общую могилу, затем их расстреливают; другие 50 закапывают, а рядом роют могилы для себя. Но их так много, что теперь обратить красную армию в рабов. Вот они, вчерашние громовержцы, люди, от которых, в буквальном смысле слова, зависели наши жизни: полуголые, босые работают не покладая рук, подбадриваемые казацкой нагайкой или просто пинком ноги. Так закончилось «насаждение и углубление» революции на Дону» [297] . Приведенное свидетельство о нескольких сотнях расстрелянных, безусловно, должно рассматриваться критически. Однако наличие массовых расстрелов в городе представляется реальностью и подтверждается другими свидетельствами. В частности, среди расстрелянных был дед известного политического деятеля новейшей истории России Константина Федоровича Затулина – Иван Затулин.

8 мая (25 апреля) 1918 г. в оккупированном немецкими войсками Харькове губернский комендант Понтий Семенович Мироненко-Васютинский издал приказ № 18 о введении цензуры: «Обращая внимание на то положение, в каком сейчас находится Украина, когда всякие провокационные и недостоверные слухи могут волновать население, я временно приказываю ввести предварительную цензуру на все периодические издания, которые выходят на территории всей Харьковщины» [298] .

9 мая (26 апреля) 1918 г. на станции Ново-Леушковской доброволец И. Какурин обнаружил в стоге сена прятавшегося красноармейца. Он передал сдавшегося бойца подъесаулу Вершинину, тот подхорунжему Авилову, и последний из нагана за ближайшей хатой его расстрелял [299] .

11 мая (28 апреля) 1918 г. на хуторе Пономарев на Дону уничтожены после заочного судебного разбирательства (председатель «суда» есаул Василий Степанович Попов) сдавшиеся ранее члены отряда красных казаков во главе с руководителями Донского ВРК Ф. Г. Подтелковым и М. В. Кривошлыковым. 78 казаков были расстреляны, двоих – Подтелкова и Кривошлыкова повесили. Из 78 расстрелянных казаков 77 были члены отряда Подтелкова, еще один казак был расстрелян за то, что высказал протест против казни [300] . Она произошла в субботу Светлой седмицы. «В России традиционно в этот всех праздников праздник казни не производились, напротив – император даровал амнистию заключенным. Для православных, какими были казаки, убийство на Светлой седмице должно было казаться святотатством». Казнь тем не менее состоялась. Подтелкову перед смертью дали возможность произнести речь в защиту советской власти, а затем по его просьбе получить благословление священника. Поцеловав крест, он сказал: «Я был верующий человек». Вешавшие Подтелкова и Кривошлыкова казаки надели на себя черные мешки, чтобы не было видно их лиц [301] .

11 мая (28 апреля) 1918 г. отряд полковника М. Г. Дроздовского вторично занимает Мариуполь. Дроздовцы переправились на правый берег Кальмиуса и окружили поселок Бердянский, где расположилась 1-я мариупольская сельскохозяйственная коммуна. Здесь ими были зверски замучены и расстреляны: Орленко Василий Антонович, Волков Антон, Оплачко Демьян, Македон Харлампий, Кошелев Савва, Кульбака Дмитрий, Гончаренко Григорий Иванович и три жителя Новоселовки: Могильный Степан Константинович, Могильный Павел Порфирьевич и Пузиков Григорий. Дополнительно в филиале коммуны экономии Юрьева ими были схвачены коммунары, жители Новоселовки: Крамаренко Григорий Спиридонович, Соколенко Виктор Федорович, Голубов Ульян Самсонович, Чайка Андрей Иванович, Хасанов Христофор Иванович, Башлыков Алексей, Бардаков Гавриил. Этих коммунаров они привязали к столбам, установленным на воинских повозках, огородили деревянными клетками и, истязая, возили по городу, а после новых пыток расстреляли невдалеке от парома через Кальмиус у хутора Косоротово. Здесь же они расстреляли измученных пытками организаторов коммуны Артемия Бодрова, Андрея Шепотиленко и Гапоненко [302] .

11 мая (28 апреля) 1918 г. донскими казаками взят Александровск-Грушевск. По приказу генерала П. Х. Попова белые угнали в станицу Константиновскую 800 шахтеров с семьями и пленных красноармейцев, где 750 человек впоследствии расстреляли. После занятия Александровск-Грушевска генерал Попов обнародовал приказ, в котором говорилось: «Приказываю самым беспощадным образом усмирять рабочих, расстреляв, а еще лучше – повесив на трое суток девятого человека из всех пойманных». 17 мая 1918 г. в поселке был опубликован приказ № 7 за подписью генерал-майора А. П. Фицхелаурова, гласивший об упразднении на рудниках и в городе всех организаций Советской власти. «Со всяким неподчинившимся я буду вести самую беспощадную борьбу, не останавливаясь перед расстрелами» [303] . Расстрелы шли без остановки [304] .

11 июня были расстреляны рабочие Балашов и Дуванов, 2 казака и один подросток 16 лет. В конце июля по приговорам полевого суда расстреляно 20 человек. Среди них бывший комиссар финансов Киселев, комиссар Недельский и т. д. Советские газеты, возможно преувеличивая, сообщали осенью о более масштабных итогах репрессий в указанном регионе: свыше 400 расстрелянных [305] . Позднее, в начале декабря в Александровск-Грушевске и Луганске белогвардейцы расстреляли за участие в стачках 120 человек, большинство из которых были шахтеры [306] .

14 (1) мая 1918 г. оставшиеся в Ростове-на-Дону на подпольном положении большевики пытались устроить традиционную рабочую первомайскую демонстрацию. Ее проведение было сорвано обстрелом демонстрантов неизвестными лицами.

17 (4) мая 1918 г. В селе Любицком Николаевского уезда Самарской губернии были замучены председатель ревкома Григорий Калошин, секретарь фракции большевиков Степан Апухтин и организатор Красной гвардии Яков Бахтурин. Всего за ночь было убито более 40 человек. Только прибытие красного отряда В. И. Чапаева предотвратило гибель более 30 человек арестованных [307] . Одновременно пострадало от белоказаков и соседнее село Семеновка. В нем погибло еще большее количество людей. 19 мая, когда в селе состоялись похороны жертв, общее количество гробов превысило 200 штук [308] . Архивные материалы В. В. Кондрашина свидетельствуют о гибели в селе Семеновка 100 советских активистов [309] . В близком от них селе Корнеевка был уже подготовлен список на 193 человек, предназначенных к аресту и уничтожению [310] . В эти же дни в селе Перелюб Николаевского уезда были расстреляны депутаты местного совета.

20 (7) мая 1918 г. в Мелитополь вошли германские войска. Согласно советским газетам, в первые же дни пребывания германских войск в городе будет расстреляно 200 человек, еще позднее в июле – около 40 человек [311] .

В двадцатых числах мая 1918 г. пострадал от оренбургских казаков поселок Красноярский Оренбургского края. Белыми под командованием сотника Васильченко был совершен расстрел 19 казаков, еще 17 казаков подвергли показательной порке [312] . В станице Никольской было запорото 35 человек. В станице Сакмарской пороли всех членов станичного совета [313] .

25 (12) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса был захвачен Новониколаевск (сейчас Новосибирск). В местном Доме революции было арестовано практически все руководство города. 4 июня будут расстреляны председатель местной ЧК Ф. И. Горбань, заместитель ревтрибунала и заместитель председателя уездного исполкома А. И. Петухов, Член военного отдела Новониколаевского городского совета Ф. С. Шмурыгин, секретарь горкома партии, редактор рабочей газеты «Дело Революции» Ф. П. Серебренников, начальник штаба Красной гвардии, член исполкома новониколаевского городского совета Д. М. Полковников и другие видные местные большевики. Когда родственники пришли забирать тела погибших для похорон, то выяснилось что тела «погибших при попытке к бегству» изуродованы штыковыми и сабельными ударами [314] . О расстрелах 5 членов исполкома писали и советские газеты [315] . Организовавшая похороны расстрелянных 4 июня 1919 г. Е. Б. Ковальчук (Репина) в сентябре 1919 г. была также арестована чешской контрразведкой вместе с группой подпольщиков и будет расстреляна позднее. В октябре будут расстреляны также Клеппер и Шамшин. В камеры арестованных тюремщики, по воспоминаниям меньшевика Спекторского, бросали бомбы [316] . Первый председатель Новониколаевского горсовета В. Р. Романов будет расстрелян колчаковцами в 1919 г.

26 (13) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса захвачен Челябинск. За «разоружение» Челябинского гарнизона С. Н. Войцеховский впоследствии был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Все члены местного Совета были арестованы и позднее расстреляны [317] . Местное большевистское руководство было казнено оренбургскими казаками через порубание шашками. Характерно, что по отложившимся в архивах свидетельствам очевидца, «казаки подходили и просили у охраны, чтобы им дали хотя бы одного большевика, затем чтобы с ним расправиться» [318] .

Известный челябинский поэт-бард Олег Митяев посвятил этим событиям свою песню «Провинциальная история»:

Городок, островочками кровель,Утром робко раздвинет сирень,Акварелью восхода в цвет кровиСоловьиную выкрасит трель.От решетки свежо щеке,Сыро в тесном подвальчике.Мрак за плечи обнял, как брат,Между прутьев небес квадрат.Город взят белочехами(власть пока что с прорехами).Окна смотрят растерянно —Снова воля расстреляна.Казачье разудалоеСамогон жрет подвалами,Да бормочет «Вечерний звон»Покалеченный граммофон.В тишь полночного шепотаДверь распахнута хохотом,Коренастенький есаулПерегаром свечу задул.А в палисадниках сирень, бледнея, осыпается,И ставни наглухо в домах закрыты до утра.От ног босых и от подков никто не просыпается,спят, запутавшись в ветвях, весенние ветра.Звонко цокают лошадиПо булыжнику площади,И шалеющий шашек свистРадугой на ветру повис.Синь лампасов, как карусель,Рубят молча, со зла в кисель.И найдут – вижу как во сне —Утром здесь лишь мое пенсне.Из века в век все те же здесьБродяги и патриции,И путь на волю лишь один,И страсть у всех одна,А кровь такая же вездеВ столице ли, в провинции —Идет в золе, по всей земле,Гражданская война.

Характер челябинских событий демонстрирует численность арестованных в городе. Челябинская тюрьма, рассчитанная на 1000 мест, в результате арестов оказалась переполнена. Разнообразны были и способы расправ. Так, например, председатель Челябинского совета Е. Л. Васенко, схваченный рядом с Кыштымом, был по возращении его в Челябинск задушен ночью в одиночном карцере прапорщиком Ругана [319] .

Вскоре после захвата города без суда и следствия 3 июня 1918 г. были зарублены по дороге в тюрьму у моста через реку Игуменку видные местные большевики Д. В. Колющенко, В. И. Могильников, П. Н. Тряскин, М. К. Болейко, Ш. И. Гозиосский [320] .

27 (14) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса под командованием временного командира седьмого Татранского полка капитана Э. Кадлеца велись бои под городом Мариинском. Несмотря на первоначальный захват города, бои за город продолжались еще неделю. Все захваченные в боях члены интернационалистических отрядов, преимущественно венгры, беспощадно расстреливались чехами.

Это была общая практика солдат корпуса во весь период 1918 г. «Во время боя в плен их обычно не брали, а все же попавших в плен после допроса часто расстреливали, по образному выражению самих чехов, «направляли в земельный комитет» [321] .

27 (14) мая 1918 г. на трех возможных путях следования председателя мохченского волостного совета архангельской губернии Н. И. Зыкова были устроены засады недовольных изъятием продовольствия кулаками. В одной из засад отряд Зыкова был обстрелян, а сам он получил тяжелые ранения. Затем он был забит прикладами [322] .

28 (15) мая 1918 г. был произведен захват войсками чехословацкого корпуса города Нижнеудинска. В городе погибли в ходе боев и были расстреляны в момент его захвата около 100 человек [323] , в т. ч. военный комиссар и председатель ревтрибунала В. А. Какоулин, сдавшийся после ожесточенной перестрелки, под угрозой сжечь дом, где находилась его семья. Был также арестован почти весь состав Нижнеудинского Совета: Д. А. Кашик, Р. Я. Шнеерсон, П. В. Лабеев, А. С. Горенский, А. Г. Страус, Н. Ф. Яманов, К. М. Петрашкевич, Лебедев и другие. В течение 20 дней они находились в заключении, где подверглись неоднократным пыткам. Утром 18 июня 1918 г. они были расстреляны за городом.

28 (15) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса взят под контроль Миасский завод (г. Миасс). Очевидец этих событий Александр Кузнецов так описывал действия чехословаков: «28 мая на ст. Миасс прибыли чехословаки. После двухчасового боя части РККА отступили. Взятых в плен в бою рабочих напилочного завода Яунзема и Бродиса чехи увели в лес и убили. Повешен попавший в плен Горелов Федор Яковлевич (17 лет), он казнен взводом чехов за грубость обращения с конвоем, грозил отомстить за убитых в бою товарищей». Арестованные за сочувствие к советской власти жители Миасского завода быстро познакомились с «особыми методами дознания», которые использовал унтер-офицер Петрожилка, назначенный смотрителем арестных помещений [324] . Согласно воспоминаниям бывшего солдата чехословацкого корпуса Н. Врхлицкого, «поручик (командир очевидца. – Прим. А.В. Санина), обращаясь к русским офицерам, показал на застреленных большевиков и сказал: «Вот так и мы, и вы должны расправляться с этими мерзавцами» [325] .

Помимо упомянутых лиц белочехи расстреляли председателя исполкома совета рабочих депутатов Н. Свиридова, Гермака, В. Петровского. На станции Миасс после пыток зарубили А. Винокурова, П. Гарина, Е. Елоримова и Т. Елоримова, П. Желнина, А. Сабурова. Были убиты председатель ревкома Н. Романенко и председатель Совета солдатских депутатов Н. Горелов.

Неудачная попытка красных отрядов отбить город 1 июня окончилась новыми расстрелами захваченных ранее в плен сторонников советской власти [326] . Погибли в бою, а также попали в плен и были расстреляны В. Балдин, К. Лейман, Н. Демин, В. Жебрун и Н. Жебрун, В. Озолинь, П. Печенкин, И. Силкин, С. Спрогис, А. Унгур, М. Червяков и другие члены красногвардейского отряда. Среди расстрелянных значилось и большинство из Социалистического союза рабочей молодежи «III Интернационал», созданного в городе в 1918 г. по инициативе Василия Ганибесова (известный в будущем писатель был арестован и освобожден уже красными войсками).

«Случай «переворота» в зав. Миасса детонировал и в ст. Кундравинскую, где почва к этому уже давно созрела и нужно было только решиться на это дело. Здесь не требовалось каких-либо усилий, чтобы расправиться с местными большевиками, ибо их было немного. Эти совдепщики были быстро арестованы, понеся соответствующую кару, а на место их пришли люди с патриотическим, национальным порывом, с стремлением вести решительную борьбу с красным засильем», – констатировал участник событий с белой стороны [327] .

29 (16) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса под командованием поручика Й. И. Швеца взята Пенза. После захвата города около 250 чехословацких красноармейцев попало в плен к своим соотечественникам, существенная часть из них была ночью уничтожена [328] . Часть из них была их соотечественниками заколота штыками, часть расстреляна, часть повешена [329] .

В самом городе были также многочисленные случаи расправ с красноармейцами и советскими служащими. По воспоминаниям, которые собрал доцент ПГПУ им. В. Г. Белинского А. Г. Шариков, за два дня пребывания в городе фиксировались многочисленные случаи грабежей и изнасилований, занятия домов с выгоном хозяев на улицу. Один из красноармейцев залез под деревянный настил улицы Московской, тогда через настил его застрелили, вытащили и проткнули штыком. Улицы города были буквально завалены трупами. Согласно уточненным данным историка, при обороне Пензы погибли 300 красноармейцев, в т. ч. 128 чехов и словаков 1-го советского чехословацкого полка [330] .

Впоследствии белочехи объявят заложниками членов захваченных Пензенского, Кузнецкого, Сызранского и Саранского Советов [331] . Расстрелянным позднее пензенским заложником станет секретарь Пензенского исполкома Н. Г. Либерсон. «До последнего момента чехо-словацкие палачи уверяли измученного отца убитого, что его сын не будет расстрелян.

– Ваш сын был вдохновителем Совета, но благородный человек, и мы его не расстреляем» [332] .

В Кузнецке в числе заложников были взяты военный комиссар Рихтер, комиссар юстиции и мусульманских дел Ваганов, председатель ВРК Мойжес [333] .

29 (16) мая 1918 г. был произведен захват войсками чехословацкого корпуса под командованием подполковника Б. Ушакова города Канска. Первоначально по распоряжению Ушакова пленные были отпущены [334] . Однако уже 31 мая в городе будет публично казнен захваченный в бою под станцией Клюквенной начальник конной разведки красных М. Шумяцкий.

30 (17) мая 1918 г. Донской атаман генерал П. Н. Краснов учредил военно-полевые суды. За один только факт службы в Красной армии приговаривали к смерти [335] .

Согласно Приказу командующего Донской армией за № 5 от 25 мая (8 июня по новому стилю) 1918 г. должны были быть немедленно созданы «во всех отрядах и окружных центрах военно-полевые суды» с назначением «…в состав таковых председателем офицера и двух членов из воинских чинов без различия чина и звания» [336] .

Общее количество жертв красновского режима в 1918–1919 гг. ориентировочно исчисляется несколькими десятками тысяч жертв. Согласно данным доцента кафедры истории СССР Ростовского государственного университета Д. С. Бабичева, казака по происхождению, цифры жертв казачества в период правления Краснова на Дону исчисляются в 40 тысяч человек. При этом Д. С. Бабичев ссылался на документы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) [337] . Схожая, и даже несколько большая, цифра фигурирует в более поздней советской исторической энциклопедии. Согласно ей, всего за период правления атамана Краснова на Дону расстреляны и повешены 45 тысяч казаков и крестьян [338] . Согласно еще более поздним данным историка Ю. В. Гражданова, при Краснове только в 1918 г. было расстреляно 25 тысяч человек, при этом исследователь использовал иные источники данных [339] . Согласно его данным, «всего за месяц пребывания Краснова на атаманском посту число приговоренных к расстрелу достигло 25 тыс. человек». Также заметим, что им в это число не были включены расстрелы белыми иногородних и казаков в начале 1919 г., когда, по мнению многих исследователей (например, Л. И. Футорянского), был пик «красновских репрессий». Таким образом, данные последнего исследователя также подтверждали ранее озвученные цифры: порядка 40 тысяч человек. С этими историками согласен известный исследователь белого движения д.и.н. А. В. Смолин, который также упоминает цифру в 45 тысяч жертв. Возможно, в данном случае он опирается на данные Футорянского, на которого ссылается в других местах в своей статье [340] .

31 (18) мая 1918 г. оренбургский казачий съезд принял решение «немедленно разоружить станицу Верхне-Краснохолмскую Оренбургского казачьего войска за сочувствие большевикам». 3 июня 1918 г. станица была захвачена и в ней было расстреляно свыше 20 человек [341] . Расстрел 22 участников сопротивления со стороны казаков-фронтовиков насильственной мобилизации в повстанческую армию был одним из примеров террора казаков к своим же казакам.

В Верхне-Павловской станице за отказ бороться с большевиками съезд решил арестовать зачинщика выступления. Был предан полевому суду казак Рычковской станицы Русимов, призывавший бросить борьбу с красными.

31 (18) мая 1918 г. войсками чехословацкого корпуса под руководством штабс-капитана М. Жака захвачен Петропавловск. Все члены местного Совета – 20 человек были расстреляны, как и четверо чехов-интернационалистов [342] . Чехи были расстреляны в первые же часы, возможно дни. Руководство же Совета было расстреляно позднее: расстрел 22 человек (в т. ч. членов Совета) был произведен 9 июня 1918 г. [343] Расстрелы были и между этими датами. Согласно данным советских газет, общее количество расстрелянных в городе было 40 человек, в т. ч. 2 женщины [344] .

31 (18) мая 1918 г. занятие войсками чехословацкого корпуса станций Тайга и Томск. В городах произведены расстрелы и массовые аресты. Так, в Томске, уже в первые дни после захвата города, в тюрьмы были брошены 1485 человек [345] . Условия заключения для арестантов были достаточно суровы: за 1918 г. в тюрьме Томска умерло 160 заключенных и 4 ребенка [346] . Не улучшится их положение и в последующем. В значительной степени это объяснялось огромным потоком заключенных, проходившим через тюрьмы. За 11 месяцев 1919 г. через томскую губернскую тюрьму пройдет около 5000 человек, а через томское арестантское отделение № 1 – еще около 1500 человек [347] .