30.03.2018 Левоконсервативный поворот как российская концептуальная неизбежность
1.
Выборы Президента Российской Федерации являются не только и не столько датой отсчёта нового «электорального цикла». Пока это всегда – в той или иной мере плебисцит по возможному выбору путей развития российского общества. Его результатом может стать всенародный мандат доверия, делегированное право на кардинальные политические решения, а может стать только лишь корректировка того, что осуществлялось в предшествующий «электоральный цикл». Это делегирование связано с тем, что необходимость таких решений в российской истории сохраняется десятилетиями и даже столетиями, очень сильно напоминая имевшее место в средневековой европейской истории (в 1022 – 1166 годах) господство Высоких Королей Ирландии «с оппозицией» (during the reign of High Kings of Ireland "with opposition"). Это следствие ряда особенностей российской истории. Общества «коллективного Запада» осуществляют цикл своего развития за три поколения, а российское – за четыре, ввиду чего в России раз за разом или цикл за циклом требуется по прошествии примерно 70 – 75 лет осуществлять за 20 – 25 лет догоняющий мобилизационный проект-рывок, чтобы не уйти России в небытие, а российскому обществу не сойти с исторической арены.
Результаты Владимира Путина на президентских выборах 2018, по субъектам Российской Федерации
Получение такого мандата означает, что воля и доверие народа, его историческая судьба должны значить для Президента Российской Федерации больше, чем ситуативные интересы политических и экономических групп влияния – этих «клубов по интересам». Таково условие реальной, а не бумажной демократии в России.
Властная вертикаль служит хотя и не единственным, но одним из необходимых условием сохранения в стране приоритета интересов большинства. Властная вертикаль – это страж демократии в России. И её ни в коем случае не надо путать с режимом личной власти, с пресловутым «культом личности», досадную психологическую зависимость от которого сохраняют как нормальные отечественные патриоты, часто именуемые их противниками «сталинистами», так и их оппоненты. И те, и другие не в состоянии отличить и отделить трагический исторический зигзаг от глубинных архетипов российской истории.
Но мы прекрасно знаем, что одна и та же политическая фигура может вызывать вначале энтузиазм, а затем жестокое разочарование. Это значит, что российское общество ни к каким «культам» на деле не склонно, таков автохтонный уникальный российский менталитет, в чём-то являющийся чрезвычайно индивидуалистическим, но одновременно в чём-то – также чрезвычайно соборным или общинным, о сущности которого мы, как правило, не задумываемся или не до конца отдаём себе отчёт.
Итак, 18 марта 2018 года состоялись выборы Президента Российской Федерации. За результатами конкретных кандидатов видны долгосрочные политико-социальные процессы в различных стратах российского общества, а не только их персональные карьерные перспективы.
Результат Владимира Путина на президентских выборах стал абсолютным рекордом
2.
Предвыборный фон был из разряда мазохистско-изгойских: запрет на национальную символику на Зимних Олимпийских играх 2018 года в Пхёнчхане, сочетаемый с небывало русофобской пропагандой в части освещения ряда событий в Сирии и внутрироссийской текучки, с «вишенкой на предвыборном торте» в виде исходящей от «британских морей» псевдо «газовой» клеветнической информационной кампанией. Главный месседж этих гибридных антироссийских акций: есть подозреваемые, для которых не нужны доказательства. Главный лозунг: «Россия должна признаться!». Это буквально совпадает с официально осуждаемой «коллективным Западом» политической прокурорской практикой: «Признание – царица доказательств.
3.
Главным и наиболее заметным результатом выборов стал полный и оглушительный провал трёх либеральных кандидатов, суммарно получивших 3,49 % голосов от пришедших на выборы избирателей или не более 2,36 % голосов от списочного состава избирателей. Их показатели по отдельности находятся в пределах статистической погрешности, поэтому есть смысл рассматривать их исключительно совокупно.
Существует несколько причин провала либерального триумвирата К. Собчак – Г. Явлинский – Б. Титов. Но наиболее фундаментальная из них –естественная база социальной поддержки либералов сжимается под влиянием тех происходящих в социальной структуре российского общества объективных изменений, носящих вне всякого сомнения глобальный характер и порождённых 25 – 30-летним проведением транснациональной глобальной элитой неолиберального глобалистского политико-экономического курса, который в последнее десятилетие стало принято называть модными, но абсолютно выхолощенными словами «мировой финансовый кризис». Средний класс был искусственно раздут в государствах «коллективного Запада» после Второй мировой войны, пока существовал СССР, экономикой накачки спроса и неограниченных потребительских кредитов. Но с исчезновением СССР, в условиях отсутствия какой-либо мировой альтернативы глобальной концептуальной власти, возник и очень быстро развился естественный кризис парадигмальных оснований политики глобализма, который не мог не коснуться и качества мировой глобалистской элиты, ставшей решать свои проблемы за счёт не только той части человечества, который было принято относить ко «второму» и «третьему миру», но и за счёт людей, относящихся к среднему классу «первого мира» («Путь из мидлов в пролы»), – происходит обеднение, «пролетаризация среднего класса». И эта глобальная тенденция, порождённая 25 – 30-летним проведением транснациональной глобальной элитой неолиберального глобалистского политико-экономического курса, будет только нарастать.
Политико-экономический провал неолиберального глобалистского сегмента объективно ведёт к перераспределению левых и либеральных голосов на выборах в самых различных государствах и к перезагрузке всего российского (да что греха таить – и мирового) политического спектра.
Вне всякого сомнения, либеральных голосов на практике могло быть и больше, чем показал подсчёт бюллетеней. Но куда они подевались? Не по домам же они отсиживались. Это, – казалось бы, главная загадка прошедших выборов.
А дело в том, что де-факто главным кандидатом либералов на этих выборах были вовсе не К. Собчак – Г. Явлинский – Б. Титов, а «красный нувориш» П. Грудинин, кандидат от КПРФ. Именно поэтому немалая часть идейных коммунистов из левого ядерного электората его не признала. Появление П. Грудинина – результат раскола внутри КПРФ на леволиберальную (буржуазную или, по крайней мере, социал-демократическую, если выражаться их же языком) и лево-патриотическую или лево-консервативную компоненты. И если в остальном обществе побеждает лево-патриотическая тенденция, то внутри КПРФ победили леволибералы, что и привело к выдвижению П. Грудинина.
Либеральный электорат почуял своего, понял, что открытый либерализм выдохся, не работает – и в очередной раз меняет флажок, как в начале 1990-х годов. В результате произошло наложение частей либерального и «красного», а точнее – совсем не красного электората. 2018-й год в России – это год их явной смычки. П. Грудинин – леволиберальный выдвиженец.
Конечно, не все члены КПРФ и их идейные сторонники приняли такую «смену курса» в партии. Они голосовали кто за С. Бабурина, патриота с достойным прошлым, кто – за карикатурного сталиниста М. Сурайкина. Но большинство коммунистов-патриотов влились в путинский электорат, присоединились к основной тенденции, что и обеспечило, в конечном итоге, небывало высокий процент голосов, отданных за кандидатуру В. Путина, впервые превысивший рубеж 50 % от списочного состава избирателей (более 51,79 %).
Это явило весьма знаковую качественную характеристику нынешнего состояния социальной ткани российского общества, о сути которой так точно сказал А. Нагорный: «Можно даже констатировать факт рождения на территории Российской Федерации нового политического субъекта – российской нации и выдать соответствующее свидетельство. Это, в общем-то, достаточно редкое и чрезвычайно важное событие. Ведь после уничтожения Советского Союза, которое стало свидетельством о смерти советского проекта и советского народа как политического субъекта мирового масштаба, на нашей территории политического субъекта не было. Хотя, как сейчас видно – «король умер, да здравствует король!» – такой политический субъект был, можно сказать, зачат в момент окончательной гибели «советского проекта», у стен горящего Дома Советов в «чёрном октябре» 1993 года.».
Поэтому можно сказать, что именно на этих выборах произошла глубокая перетасовка политических сил, которую нами пока до конца не осознана. Три прежние политические силы (консерваторы, либералы, левые) испытали резкую поляризацию по принципу «патриоты – компрадоры», «суверенитетчики – глобалисты». Политический спектр получил совершенно новую разметку.
Левокомпрадоры объединились с либералами, а левопатриоты – с консерваторами и путинским электоратом. Главный итог произошедшего политического размежевания заключается в том, что сформировался новый, левоконсервативный блок – если обозначить этот феномен чисто политическим термином, о котором речь шла со времён неудавшейся попытки «снежной революции». Если рассматривать его под социокультурным углом, то следует использовать термин «социал-традиционалистский» или «социал-патриотический».
Оглядываясь назад, по-новому оцениваешь решение С. Миронова отказаться от участия в выборах Президента Российской Федерации 2018 года и призвать свой левый электорат отдать голоса В. Путину. Судя по всему, он заранее просчитал развитие событий и принял прямое участие в оформлении и структурировании левоконсервативного большинства.
«Левого поворота» в российской политике аналитики ждут, начиная с 2012 года (например, «Перелом. Сборник статей о справедливости традиции», авторы Е. Белжеларский, М. Кантор, И. Потапов, В. Третьяков, М. Тюренков, С. Черняховский, А. Щипков). Буквально накануне выборов М. Хазин утверждал, что левоконсервативная тенденция имеет в качестве центральной символической фигуры П. Грудинина, по его логике, поддержанного официальной властью. Но на самом деле левоконсервативный консенсус сформировался вокруг фигуры В. Путина. С. Миронов оказался точнее М. Хазина. Или что-то лично точно знал? Мы не будем гадать – теперь уже ясно, что социал-традиционалистский поворот сформировался не с помощью П. Грудинина и КПРФ, а вопреки грудининскому электорату, на противостоянии с ним.
Кстати, всё произошедшее означает в какой-то мере начало заката партийности как электорального принципа. Постепенно все большую роль в российской политике будут играть представители, прежде всего, социальных и профессиональных групп, а не партийных и корпоративно-клановых структур, не несущих на себе никакой ценностно-идеологической нагрузки, но преследующих исключительно узкокорыстно-лоббистские интересы.
Не менее заметным результатом выборов, чем провал либералов, стал убедительный успех В. Путина. Результат его оказался ещё более высоким, чем тот, каким он был при его первом участии в выборах Президента Российской Федерации, который пришёлся на крайне тревожную ситуацию: полуразвал страны, чеченский тупик. В. Путин помог удержать страну от полного краха, от ухода в небытие. Сейчас очень похожая ситуация вновь навязана нам внешними «партнерами». Мы находимся в состоянии развязанной против нас гибридной войны, только боимся это признать. Многие понимают, как высоки ставки, и поэтому доверяют Путину. Санкции, оголтелая русофобия и тому подобные вещи укрепляют позиции действующего президента, а не ослабляют их, как полагали наши противники. Степень доверия и поддержки растут.
4.
В. Путин собрал голоса патриотов-консерваторов и левых патриотов, что во многом было предопределено 1 марта 2018 года его Президентской повесткой, которая была сформулирована в его Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации и состояла из двух основных пунктов, каждый из которых предполагает по-настоящему кардинальные перемены. Это левый поворот в социально-экономической политике и подкрепление растущего суверенитета Российской Федерации её военно-научными разработками.
Что касается левой тенденции, то здесь В. Путин говорил о человеческом капитале и уменьшении социального расслоения, он обещал за шесть лет как минимум вдвое снизить уровень бедности, поддержать старшее поколение, развивать сельские районы, буквально «прошить» всю территорию России современными коммуникациями и дать новый импульс развитию Крыма и всего российского Причерноморья. Наконец, защитить людей от произвола строительных корпораций и установить разумный уровень налогов на имущество.
Но, пожалуй, наиболее резонансным моментом этой части путинского выступления стало сопоставление двух тяжелейших, наложившихся друг на друга демографических провалов – периода Великой Отечественной войны и конца XX века, то есть, периода либеральных «реформ» 1990-х годов. Само по себе такое прямое сопоставление – это политический приговор так называемым «элитам 1990-х годов».
Продемонстрировав образцы нового, в том числе гиперзвукового оружия, В. Путин подчеркнул, что военная агрессия против России надолго станет невозможной и что в России за последние годы произошёл научно-технологический прорыв. Пока на узком участке – в оборонке. Но оборонка всегда и везде служит локомотивом научно-технических достижений.
Оборонка – залог российского суверенитета. При этом позиция России – только самозащита и самосохранение. В российской военной доктрине нет понятий «глобальное доминирование», «проекция силы», «превентивный обезоруживающий удар», которые присутствуют в американских концепциях.
5.
Восприятие Президентской повестки обществом надо охарактеризовать как то, что имеет место мандат доверия, выданный В. Путину российским народом. Как сказал после выборов С. Бабурин, субъекты патриотического консенсуса доверились действующему Президенту Российской Федерации и ждут от него перемен. Они хотели бы прекратить зависимость от международных финансовых институтов, остановить вывоз капитала, начать системное научно-техническое развитие страны, восстановление социального развития через возобновление социальных программ. Они хотели бы обеспечить развитие тенденции, заданной знаменитыми «майскими указами» 2012 года, и избавиться от тех, кто их игнорирует или откровенно саботирует.
Изменился политический спектр, возникла новая повестка, на подходе новая идеология, а с ней и новый политический язык. Неолиберальные клише постепенно уходят из нашей речи. Вслед за стилистикой речи меняется и стилистика действия.
Начинается новая жизнь для всего российского общества, практически народившегося заново после употребления молодильных яблок. Заканчивается беспрецедентно затянувшийся период отечественного безвременья, сопровождавшийся бессмысленным блужданием по пустыням российских остатков советского общества к сатурналиям «коллективного Запада».