Автор: Васильев Владимир
Проблемы Социализма Категория: Васильев Владимир
Просмотров: 1565

07.01.2015 К вопросу о переходном обществе и историческом бытии классов. Часть 1

 

Системный кризис экономической общественной формации, усугубление очередной Смутой непреодоленного наследия предыдущих Смут и более четверти века длящегося системного кризиса господствующего над Россией общественного организма-паразита актуализируют не только ностальгию по "стабильному обществу", но и стремление к революции и к социализму. Однако "без революционной теории не может быть и революционного движения". А посему развивается интерес также и к революционной теории.

И хотя все это характерно не только для России или связанных с нею стран, но и для всей Европы и Азии, Африки и Латинской Америки, ближайшим предметом нашего интереса являются Великая, Белая и Малая Русь. За последние годы здесь по преимуществу молодыми вне останков бывшей КПСС созданы и развиваются движения, провозгласившие своей целью социализм. Руководители этих движений утверждают, что основывают их внутреннюю жизнь и отношения с рабочими и иными наемными работниками на основе современного марксизма, развивающего наследие марксистов прошлого.

На портале одного из таких движений - Российского социалистического движения (РСД) - имеется раздел "Теория". В нем размещены статьи руководителей, идеологов и иных участников РСД и работы К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ульянова (Ленина), Л.Д.Бронштейна (Троцкого), Н.И.Бухарина и т.п., а также иных теоретиков-сторонников социализма. Среди них есть статья британского "теоретика марксизма" Хиллеля Тиктина "Политэкономия класса в переходную эпоху" (опубликована в журнале Critique № 20-21, 1993). Проблемы подготовки и свершения пролетарской революции, поставленные в последней, и станут предметом рассмотрения в 1-ой части предлагаемой далее статьи.

"Стабильное общество" и буржуазное истолкование классовой теории

Х.Тиктин в указанной статье подчеркивает, что "государство является аппаратом подавления, используемым правящей группой, ... следовательно, главным вопросом при исследовании классовой структуры общества, должен являться вопрос природы правящей группы, а не государства, т.к. оно вторично. Однако правящая группа в советском обществе существует только благодаря беспрецедентной роли государства в нем. Следовательно, нельзя отделить общество от государства в СССР. Само отсутствие этой демаркации является симптомом нестабильности и противоречивой природы режима... где-то между капитализмом и социализмом... управление посредством принуждения играло ключевую роль... это... принуждение... было необходимо для выживания правящей группы. Такой масштаб использования прямого насилия для атомизации общества возможен только в силу своеобразного, нерыночного характера общественных отношений, существовавших между социальными группами и индивидами".

Итак, главным в исследовании общества Тиктин считает вопрос природы правящей в нем группы. Для начала попробуем понять, что в действительности говорит Тиктин. В чуть-чуть развернутом виде его исходное выражение таково: для классовой структуры общества главным, первичным и, стало быть, определяющим является общественная природа той социальной группы, которая является правящей. Правящей группой в чем: в государстве или в обществе, и если в обществе, то в каком? Тиктин говорит о правящей группе в "стабильном обществе", к каковым СССР он не относит.

В цитированном фрагменте Тиктин исходит, по меньшей мере, из следующих характеристик "стабильного общества". Первая - "отделение общества от государства" есть необходимое условие и неотъемлемый признак "стабильности общества". Вторая - "атомизация общества" есть необходимое условие "выживания для правящей группы". Третья - управление посредством "рыночных общественных отношений" играет ключевую роль в экономике. Четвертая - необходимым условием обеспечения "стабильности" общества является использование "рыночных общественных отношений" для "атомизации общества". Пятая - если перечисленные условия имеются наличии, то "природа режима" "непротиворечива", и этим обеспечивается "стабильность общества". Но "стабильность общества" отнюдь не есть стабильность "государства", ибо оно "отделено от общества". И "стабильность" невозможна без исправно работающего "предохранительного клапана". "Стабильность общества" невозможна, если "государство" не выполняет исключительных функций арены для возникновения и легального разрешения "противоречий" ("демократия"). Это - шестая характеристика и необходимое условие.

Под "стабильным обществом" Тиктин подразумевает такое общество, которое не находится в состоянии перехода от одного способа производства к другому, а равно и такое общество, в котором в данный момент не происходит социальная революция (контрреволюция). Не из теории К.Маркса исходит Тиктин, но из присущего англосаксонскому буржуазному сознанию (обычного для классической буржуазной идеологии, каковой является либерализм) различения между политическим обществом (государством) и гражданским обществом (обществом). Либерализм - не "теория либерализма" только, но и ставшее органической целостностью общественное сознание, имеющее и свой теоретический уровень (теоретическое сознание), и свой обыденный уровень (социальная психология общества в целом), и лежащая в основании этого сознания общественная практика. Либерализм - это такое и то общественное сознание классического буржуазного общества, которое, как правило, присуще членам буржуазного общества в их массе, ибо оно производится и воспроизводится всем общественным бытием буржуазного общества.

Далее, Тиктин говорит не о той большой социальной группе, которая создала данное государство, организовавшись как общественный класс, и использует эту свою государственную организацию как орудие своего классового господства. Но о такой социальной группе говорит Тиктин, которая в данном государстве является "правящей группой", монополизировав использование государства в качестве "аппарата подавления" всех прочих социальных групп. И этим Тиктин сводит господствующий класс всего лишь к одной из его политических партий, а именно к той партии (= части) господствующего класса, которая в данный момент является правящей партией (= частью), имея в своем распоряжении и используя для реализации своей политики весь "аппарат принуждения".

В действительности к правящей партии (= части) буржуазного общества относится весь общественный класс буржуазии, хотя в действительности самая эта правящая партия политически делится на две большие части (партии). Первая часть (партия) буржуазии организована в различные политические корпорации, именуемые политическими партиями, каковы лейбористы и консерваторы в Британии, демократы и республиканцы в США. Другая часть (партия) буржуазии не участвует ни в каких иных политических партиях (= политических корпорациях) буржуазии, кроме всеобщей политической корпорации - нации, политической формой общественного бытия которой является национальное государство. По отношению друг к другу политические партии буржуазии суть разное, но вот по отношению и к другой - не участвующей в политических партиях - части (партии) буржуазии, и по отношению ко всем иным классам они в действительности суть одна и та же "правящая группа", кто бы и как бы ни силился представить их различными.

Тиктин не употребляет слово партия применительно к действительной "правящей группе" в ее целом, ибо, во-первых, термин "партия" для него тождествен термину "политическая партия" в той самой мере, в какой эти термины тождественны в рамках классического буржуазного сознания, то есть в рамках либерализма. Во-вторых, в силу причисления самого себя к "теоретикам марксизма" Тиктин не может употребить слово "партия" применительно ко всему классу, организованному как класс, еще и потому, что Маркс (и Ульянов (Ленин) также) не отождествлял общественный класс с политической партией.

Неизбежным следствием этого является то, что Тиктин дает типично буржуазное толкование теории Маркса вообще и теории общественных классов, в особенности. Тиктин представляет общественный класс в качестве чего-то большего, "чем просто отношение в производстве", требующего "материального существования коллектива, классовой общности". Процитировав оценку парцельного крестьянства в одной из работ Маркса 1850-х годов, Тиктин делает свой (по существу не имеющий никакого отношения к тому, о чем пишет Маркс) вывод: "Члены класса... должны быть объединены совместным существованием и совместной работой". Но что есть реальный коллектив, предполагающий некую предысторию формирования объективных и субъективных связей, которые соединяют его членов в этот коллектив, во-первых, характеризующийся общностью места и роли в общественном производстве, способа и размера получаемого богатства и сознания своих членов, во-вторых, которые объединены совместной работой и совместным существованием, в-третьих? Это - уже возникшая и посему материально существующая корпорация. Одной из форм корпорации, а именно политической формой общественной корпорации, и является политическая партия.

Так круг буржуазного истолкования марксистской теории общественных классов замыкается, будучи не способным в силу этого даже пробиться к осознанию действительного предмета своего мышления (общественной корпорации). Именно этот замыкание буржуазного сознания в круг не позволяет осознать всем тем, кто захвачен и руководим этим сознанием, ни того, что такое истолкование необходимо и неизбежно сводит общественные классы к общественным корпорациям, ни, тем более, действительного содержания классовых отношений, участвующих в них общественных классов и их общественной природы.

"Вечность" буржуазного общества и пролетарская революция как "чудо"

Движение буржуазного мышления по феноменологическому кругу либерализма понуждает Тиктина сделать теоретический вывод о том, что общественный класс по своему существу есть эвентуальная (существующая в возможности) "категория политэкономии". Поскольку "класс" - это "категория", то под ней понимается политически всеобщая корпорация соответствующего общественного класса. (Ибо всеобщей экономической корпорации в "стабильном обществе", согласно либерализму и Тиктину, быть не может; всеобщей экономической корпорацией для Тиктина является "правящая группа" в СССР, но СССР - это не "стабильное", а "переходное общество"). Поскольку политически всеобщая корпорация эвентуальна (существует в возможности), постольку она лишь при определенных условиях из потенциальной общественной корпорации (= потенциальное общество) может превратиться и превращается в актуальную корпорацию (= актуально данное общество).

Согласно Тиктину, буржуазия в качестве политически всеобщей (для самих буржуа) общественной корпорации переходит из потенциального в актуальное состояние "материально существующего коллектива", объективно и субъективно объединяющего всех буржуа, лишь при определенных условиях - лишь в периоды взятия власти и ведения войны, в том числе за удержание власти. Согласно К.Шмиту (теоретику либерализма, но отнюдь не фашизма, в чем его после поражения III Рейха обвинили подлинные идеологи и пособники фашизма; хотя фашизм - доведенный до своего полного логического завершения либерализм), это суть те решающие моменты "различения друзей и врагов", в которые как раз и конституируется "понятие политического". А во все прочие времена политически всеобщая корпорация, согласно Тиктину, Шмитту и либерализму, актуально существует в качестве самой в себе разделившейся на противоборствующие вплоть до военных действий друг против друга ("гражданская" война) и конкурирующие друг с другом иными способами и средствами группы (политические и иные корпорации) и отдельных индивидов.

Все эти взаимосвязи, по Тиктину, верны и в отношении пролетариата. Согласно Тиктину, "парадокс заключается в том, что рабочие могут действовать как класс и взять власть, но они не могут постоянно существовать как класс, именно потому, что существование классов угрожает стабильности общества и является предпосылкой для прихода к власти того или иного класса". Как это показал и доказал К.Маркс в "Экономических рукописях", для буржуазного сознания категории и выражающие их отношения законы буржуазного общества суть явления и законы природы, то есть они объективны, универсальны, вечны и неизменны. Для либерализма и Тиктина самое разделение общества на классы должно быть сохранено навечно, ибо "отсутствие классов само по себе создает крайне непрочное общество, общество, которое по своей сути потенциально является наиболее бесчеловечным из всех возможных обществ, не дающее человеку быть ни частью общества, ни независимым индивидом". Для либерализма и для Тиктина логика исторического развития рабочего класса и всякого иного общественного класса тождественна логике исторического развития буржуазии, ибо это "объективная", "универсальная", "вечная" и "неизменная" логика развития общественного класса вообще. В результате от марксизма во всей теории Тиктина остались только слова, да цитаты, из которых вынута самая их душа живая.

И еще раз Тиктин подчеркивает "тождество" логики исторического развития буржуазии и логики исторического развития "рабочего класса", как оно (это "тождество" логики) существует в буржуазном сознании. "Не только рабочие должны стать классом, с той же проблемой столкнулась в свое время буржуазия". И якобы в подтверждение этого Тиктин ссылается на различение Марксом двух фаз в истории буржуазии ("в первой фазе она складывается в класс в условиях господства феодализма и абсолютной монархии; во второй, уже сложившись в класс, она ниспровергает феодализм"). Однако, вместо того, чтобы сделать вывод о необходимости превращения пролетариата в класс для себя еще до пролетарской социальной революции, дабы ее подготовить и успешно совершить, Тиктин делает совершенно иной вывод. Какой? Тот, который есть следствие специфического отличия буржуазного сознания и либерализма. Тиктин пишет: "Формирование класса сразу дестабилизирует систему", ибо "лишь при определенных обстоятельствах, благоприятных для этого, класс пробуждается полностью и существует как класс".

Согласно Тиктину вплоть до самого начала первых актов социальной революции, посредством которой данный класс становится господствующим, этот общественный класс эвентуален, то есть актуально он еще не существует как класс, но существует как класс всего лишь потенциально. Общественный класс, по Тиктину, вплоть до самого начала первых актов "своей" социальной революции еще полуспит, полубодрствует, а с первыми актами и первыми актами "своей" социальной революции он "полностью пробуждается и существует как класс". Мало этого, "пробуждение общественного класса как класса" полностью завершается лишь в момент и вместе со взятием власти, ведь "в день, когда класс сможет проявить себя полностью как класс, рабочий класс возьмет власть".

Таким образом, согласно Тиктину, становление общественного класса в качестве актуально существующего завершается лишь фактом взятия власти в момент её (власти) взятия этим классом, то есть актуально существующим класс является в мир лишь в момент своего пресуществления в господствующий класс. Для буржуазного сознания имеет место быть именно пресуществление (или претворение) в той же религиозной реальности, в какой для иудео-христиан реально пресуществление (или претворения) вина и хлеба в Кровь и Тело Христа в момент свершения соответствующего таинства.

И для сознания Тиктина, и для буржуазного сознания вообще актуально существующим общественным классом может быть только и исключительно только господствующий класс. Это сведение общественного класса к господствующему классу - всего лишь практическое выражение и следствие факта наличия необходимых условий "стабильного общества". Это - результат эффективного использования "правящей группой" "рыночных общественных отношений" для "атомизации общества и "демократии"", когда только "государство" выполняет функции арены, на которой могут легально "возникнуть" противоречия между "социальными группами и индивидами" и на которой эти противоречия только и могут быть легально "разрешены". Собственно это - одна из краеугольных "технологий знания-власти над живым как биологически видом" (М.Фуко), каковой и является либерализм.

Тиктин, как и надлежит либеральному феноменологу (независимо от того, именует ли он сам себя марксистом, либералом, анархистом, социалистом или еще кем-либо), лишь констатирует то, что лежит на поверхности общества, замечая: "В этом смысле существуют различия между классом капиталистов и рабочим классом. Так как капиталисты управляют системой, им необходимо осознать себя как класс, более того, они вынуждаются к этому растущей централизацией капитала". Поэтому, согласно Тиктину, "класс капиталистов всегда на шаг впереди по уровню развития коллективного сознания, он должен постоянно защищать себя от угрозы свержения, и, следовательно, должен разработать коллективные меры для обеспечения собственного выживания и выживания системы. С другой стороны, рабочие не будут терпеть и одного дня существования системы, если поймут, что они могут изменить ее своими руками, поэтому залог стабильности капитализма как системы лежит в фрагментации и разделении классовой общности пролетариата".

И что бы ни утверждал Тиктин относительно "объективности формирования класса как класса", все его утверждения восходят к общей и исходной для либералов и сталинистов иудео-христианской матрице строительства общественной корпорации. Ибо, согласно Тиктину, "если бы формирование класса было бы только вопросом уровня знаний и обучения, класс бы уже давно сформировался...", но "класс не может быть сформирован правильным подходом к нему, или постепенным повышением его уровня знаний, одним только обучением рабочего класса". "Однако одна сознательность не способна дать единство, которого нет в материальной реальности. Различия между белыми и синими воротничками, рабочей аристократией и простыми рабочими, черными и белыми, мужчинами и женщинами, условиями жизни в бедных районах и богатых, с необходимостью делят рабочих. Эти разделения не могут быть преодолены... ростом сознательности или другими субъективными попытками. Должна появиться реальная основа для стирания этих разделений, прежде чем сознательность сможет сыграть свою роль". Однако "такова природа капитализма - не допустить складывания пролетариата в класс".

А кто ж тогда начнет пролетарскую социальную революцию? Согласно Тиктину, уж точно не пролетариат. Ибо пролетариат, с одной стороны, только этой социальной революцией и может быть полностью пробужден, и только ею сформируется его единство в качестве класса, а, с другой стороны, не во власти пролетариата создать "реальную основу" для своего "единства"? Так кто же создаст реальную основу единства пролетариата, идущего, нет даже не идущего, но именно ведомого некоей "незримою рукой" к революции, которая превратит его в господствующий класс, если буржуазия систематически осуществляет меры по "атомизации общества", разрушению самих основ его единства? Какая "природа", если это не общественная природа пролетариата, обладает настолько большей силой, нежели "природа капитализма", что не только способна, но и отменит объективные законы капитализма, не допускающие "складывания пролетариата в класс"?

Никакого иного ответа на эти вопросы, кроме чуда, Благодати или Промысла Божиего (включая и Божие наказание господствующему классу путем "лишения его разума"), именуемых также "хитростью мирового Разума", на этот вопрос Тиктин (так же, как и Ф.Энгельс) дать в принципе не способен, ибо только этот ответ предполагается иудео-христианским сознанием. Видимо Тиктин в этой статье потому не цитирует ни "Анти-Дюринг", ни "Развитие социализма от утопии к науке", ни какую-либо иную из всех прочих работ Ф.Энгельса, что у Энгельса нет ничего сверх того, к чему в результате своих исследований пришел, что и как констатирует сам Тиктин. Для иудео-христианского сознания буржуазного общества пролетарская социальная революция - это Апокалипсис, Армагеддон, Страшный Суд, конец Света, наказание Божие за апостасию от либерализма.

"Исключительность революции 1917 года" и СССР как ее поражение

Что касается В.И.Ульянова (Ленина) и революции 1917 года в России, то, согласно Тиктину, "Ленин никогда не писал детальных работ по теоретическим вопросам... он явно не создал стройной теории". Ему "было сравнительно легко набрать кадры для свержения режима, т.к. мало кому требовалось рассказывать об ужасах царизма или о том, что западные капиталисты, так явно инвестирующие в Россию, ничем не лучше российских. Ленину было не обязательно сражаться с экономистами для того, чтобы основать политическую партию, полицейские репрессии обеспечили то, что профсоюзы и тред-юнионизм не смог оказать существенного влияния на рабочих. Другими словами, рабочие с необходимостью были политизированы, т.к. их повседневная жизнь делала их такими, и, следовательно, заставляла их сформировать свою классовую общность, когда обстоятельства этого потребуют".

Но, говорит Тиктин, "Ленин был прав в своем понимании ситуации, несмотря на то, что его теория была недостаточной. В то время как взгляды Ленина послужили успешному осуществлению революции в России, они мало что дали рабочим движениям в других частях мира". В них, как подчеркивает Тиктин, и во времена Ульянова (Ленина) общественные условия и ситуация в рабочем движении были существенно иными, нежели в России в 1917 году, да и с тех пор во всех странах, как и в мире в целом, общественные условия и ситуация в рабочем движении существенно изменились.

Опыт России не дает Тиктину и иже с ним никаких намеков на возможные ответы на все те вопросы, которые, будучи поставлены перед ними историей посредством Маркса и Ульянова (Ленина), стали камнем преткновения для них. Революция 1917 года для них - это даже не результат реализации "видения-проекта", разработанного Ульяновым (Лениным). Она для них - результат исторически исключительной констелляции обстоятельств и условий, вызванных отклоняющимися (девиантными, апостасийными) действиями внешних сил (иностранных государств и капиталистов) и апостасии "правящей группы" внутри самой России. Это констатируется постфактум, но марксистского объяснения у тиктиных нет. Заслуга Ульянова (Ленина) для них лишь в том, что он, "оказавшись в нужное время в нужном месте", лучше, чем кто бы то ни было другой, сумел использовать свой шанс.

Что до СССР, то по форме (но отнюдь не по содержанию) Тиктин достаточно точно резюмирует его не только как "поражение Русской революции", но и "в той уникальной роли, которую сыграл СССР и сталинизм для поддержания западного капитализма. Переходная эпоха была бы неизбежна в любом случае, но она не носила бы столь затяжной характер, если бы не победа сталинизма над рабочим классом во всем мире". А в результате, прежде всего, в Западной Европе и во всем мире "сложилась безнадежная ситуация, которая не была разрешена путем импортирования формы партии ленинского типа, приспособленной под строго определенные исторические обстоятельства, в которых она была создана". Хотя во многих странах "старый порядок" был свергнут, однако рабочие движения и возглавляющие их партии "не смогли заменить его ничем кроме как смесью различных мер для обеспечения стабильности того или иного общества". В итоге, констатирует Тиктин, "революционные движения ХХ века выродились в отсутствии рабочего движения, способного принять во внимание историческое поражение Русской революции".

"Политэкономия класса в переходную эпоху"

Прежде чем рассмотреть, каковы по Тиктину современные перспективы, еще раз вернемся к положению, всего лишь обозначенному в начале нашей статьи, но так и оставшемуся без должного внимания. Это положение в том, что самая постановка вопроса о природе государства в качестве вопроса, производного от "природы правящей группы", будучи обоснованной либерализмом, есть иллюзорное выражение буржуазным сознанием категории общественных классов вообще и этой категории в буржуазном обществе, в особенности.

Иными словами, самая постановка вопроса о природе государства (и государственного принуждения) в качестве вопроса о природе "правящей группы" есть та иллюзорная форма, в которой буржуазное сознание только и способно воспринимать, мыслить и выражать классовые общественные отношения вообще и отношения господствующего класса ко всем прочим социальным группам, в особенности. Этой феноменологически данной буржуазному сознанию постановкой вопроса подменяются и превращаются в недоступные познанию вопросы о сущности классов и классовых отношений, о действительных формах их проявления на поверхности общества в зависимости от ступени исторического развития ("возраста" исторического бытия) соответствующих классов и отношений между ними.

Ни один общественный класс не существует в одиночестве сам по себе, доколе он существует как таковой, то есть в качестве самое себя - в качестве именно этого, а не какого-либо иного класса. Всякий класс по самой природе своей есть всего лишь одна сторона общественных отношений вообще и отношений общественного воспроизводства, в особенности, на всех ступенях общественного развития, характеризующихся социальным неравенством между людьми. Класс, доколе он существует в действительности, есть одна сторона социального неравенства, предполагающая наличие другой стороны этого же самого социального неравенства. Общественные классы и социальное неравенство людей - это одно и то же: наличие одного есть необходимый и достаточный признак наличия другого.

Совокупность отношений воспроизводства между общественными классами как раз и составляет материальный базис общества на соответствующей ступени его исторического развития. Его надстройку составляет совокупность идеологических и политических отношений между этими же самыми классами, образующими данное общество на соответствующей ступени его развития.

Тиктин утверждает: "Категория класс - категория политической экономии, что предполагает необходимость процесса ее возникновения, она должна быть сформирована, возникнуть из потенциала, существующего в недрах политэкономии общества". Однако К.Маркс ясно и однозначно характеризовал политическую экономию (любую политэкономию, с любым из всевозможных эпитетов или определений политэкономии) в качестве формы буржуазного сознания, и никакого иного, кроме как буржуазного, общественного сознания. Сам Маркс не создавал и не создал политэкономии; напротив, Маркс создавал теорию пролетарской социальной революции, заложив ее основания посредством критики общественного сознания и общественной практики буржуазного общества, в т.ч. политэкономии.

Поэтому в действительности, то есть по самому своему существу "политэкономия класса" есть не что иное, кроме как буржуазная теория о месте и роли конкретного класса в совокупности производственных отношений соответствующего общества. "Политэкономия класса в переходную эпоху" в действительности есть не что иное, кроме как буржуазная теория о месте и роли конкретного общественного класса в обществе, которое (опять-таки с точки зрения буржуазного сознания вообще и буржуазной теории, в особенности, но отнюдь еще не в действительности) находится в некоем "переходном состоянии".

Самая "переходность" состояния общества буржуазным сознанием определяется опять-таки в качестве "существенного отклонения" от состояния "стабильности" общества. Иначе, "переходное состояние" общества для буржуазного сознания тождественно "нестабильному состоянию" или "состоянию нестабильности" общества. Всякое "нестабильное общество" для буржуазного сознания вообще и для политической экономии, в особенности, есть не что иное, кроме как "переходное общество" или "общество в процессе трансформации".

Поскольку исторически общественное сознание и одновременно общественная практика классического буржуазного общества именуется либерализмом, которому соответствует "стабильное общество", постольку для буржуазного сознания "переходным обществом" является всякое общество, в котором доминирующие общественная практика и общественное сознание существенно отличаются от либерализма классического буржуазного общества. Для буржуазного сознания мера доминирования либерализма в данном обществе (= мера либеральности данного общества) одновременно есть и мера его (данного общества) стабильности, и мера его (данного общества) переходности. С соответствующими изменениями эту же самую меру буржуазное сознание прилагает и ко всему миру, и к той или иной исторической эпохе. Ничего иного, кроме указанного, нет и быть не может в термине "переходная эпоха", употребляемом всяким адептом или апологетом классического буржуазного сознания. И Тиктин отнюдь не есть исключение из их числа.

Октябрь 1917 в России поставил в повестку мировой истории вопрос о практическом начале переходной эпохи от экономической общественной формации к коммунистической. По самой сути этого перехода из предыстории человека в подлинную историю человека как человека, он (этот переход) охватывает весь период, в течение которого род человеческий революционно преобразует самое себя. Только в рамках подлинной истории человека как человека он (человек) не токмо есть существо родовое, но и свободно вне кем бы то ни было извне положенных пределов развивает самое свою родовую сущность, полно и всецело присваивая её (свою родовую сущность), а не самоотчуждая ее, как это имеет место быть на протяжении всей предыстории человека.

Авангардом революционного преобразования родом человеческим самое себя является пролетариат, устанавливающий и осуществляющий свою революционную диктатуру в качестве всеобщей политической формы институциональной организации общества переходного периода от капитализма к социализму. Главной - стратегической и одновременно конечной - целью пролетариата и его революционной диктатуры в этой всеобщей социальной революции рода человеческого является упразднение всех форм и видов социального неравенства людей. Иными словами, главной - стратегической и одновременно конечной - целью пролетариата и его революционной диктатуры является упразднение разделения общества на классы и, стало быть, упразднение самого себя и в качестве пролетариата, и в качестве господствующего (осуществляющего революционную диктатуру) класса, а равно и упразднение самой диктатуры пролетариата, кое и есть окончательное упразднение государства.

Для революционной практики марксиста (= пролетарского революционера) нет ничего лучше хорошей, то есть своевременно развивающейся и в максимально возможной мере приближающейся к истине теории пролетарской социальной революции. Неотъемлемыми моментами этой революционной теории являются теория пролетарской политической революции (теория взятия и удержания институциональной власти) и теория переходного периода от экономической общественной формации к первой фазе коммунистической общественной формации (= к социализму). Иными неотъемлемыми моментами теории пролетарской социальной революции являются теории революционной диктатуры пролетариата, упразднения общественного неравенства, упразднения отчуждения и самоотчуждения человеком своей родовой сущности и всех иных существенных моментов революционного преобразования родом человеческим самое себя.

Обратившись к теоретической работе, своим названием в качестве своего предмета подразумевающей общую теорию пролетариата в переходную эпоху, марксист ожидает прочитать изложение общей логики, закономерностей и взаимосвязей исторического процесса упразднения социального неравенства, включая упразднение отчуждения и самоотчуждения, производства и обмена продуктов по их стоимости, эксплуатации, классов и прочего. Ничего похожего, кроме "подмены понятий", он не обнаружит в рассмотренной статье Хиллеля Тиктина "Политэкономия класса в переходную эпоху".

Марксист обнаружит в этой и иных статьях Тиктина, впрочем, как и в статьях аналогичных "марксистов", не только все то, о чем уже сказано мною ранее. Еще он обнаружит описание "эпохи апостасии" - "эпохи отступления" от капиталистического способа производства в классический (для либерализма) период и от основанного на нем классического (либерального) буржуазного общества, "эпохи упадка". "Основополагающим законом эпохи является упадок старых форм, их сменяют формы, не являющиеся ни капиталистическими, ни социалистическими. ...эти промежуточные формы функционируют хуже как капитализма, так и социализма, даже если они позволяют продлить жизнь капитализма" (Тиктин).

Что Тиктин и иже с ним не видят никакого просвета в конце туннеля - это была бы только личная беда Тиктина и ему подобных теоретиков, если бы их теории не брали на вооружение движения, именующие себя социалистическими, коммунистическими или марксистскими. И опять-таки если бы они брали эти теории на вооружения для руководства только самими собой, но они, ведь, берут их на вооружение для руководства рабочими и освободительными движениями, проповедуют и насаждают эти теории в среде их активистов в качестве современного марксизма - вот в чем беда. Однако без беды не бывает победы, но, дабы ее (победу) добыть, сначала надо вызволить себя и своих союзников из этой и всякой иной беды с теорией. И в следующей части этой статьи речь пойдет об этих предпосылках победы.

 

Василиев Владимир, 5-7 января 2015 года

http://www.dal.by/news/178/07-01-15-4/