Автор: Бялый Ю.В.
Суть Времени Категория: Бялый Юрий Вульфович
Просмотров: 2571

2018 Циклы работ. * организация, деятельность которой запрещена в РФ

27.12.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России. Часть III

Перестроечно-постсоветский миф о том, что СССР в сфере разработки ЭВМ якобы безнадежно отстал от Запада потому, что у нас кибернетика была объявлена лженаукой, — это откровенная ложь

14.12.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России. Часть II

Без эффективного планирования не были бы возможны ни форсированная подготовка СССР к войне, ни беспрецедентная по масштабам, срокам и результатам эвакуация советской промышленности на восток во время войны, ни эффективная мобилизация всех ресурсов страны для победы в Великой Отечественной войне

05.12.2018 Протест в Госдуме против «пенсионки»: как отреагирует власть?

Обращение депутатов парламентской оппозиции в Конституционный суд на фоне острого гражданского неприятия пенсионной реформы и неуклонного снижения доверия к «Единой России» означает, что Россия вошла в новую, далеко не спокойную, политическую реальность

17.11.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России

Разномастные документы, которые были предъявлены под видом национальных проектов, оказались вовсе не проектами и прилагаемыми программами их исполнения, а отписками, не пригодными к исполнению и не согласованными ни по задачам, ни по срокам, ни по инвестиционному обеспечению

07.07.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть X

В феврале 1998 года террористы провозгласили, что убийство американцев везде,где они находятся, «является личной обязанностью каждого мусульманина»

29.06.2018 Пенсионный фарс — 2018

Президент России настолько занят сложнейшими проблемами внешней и оборонной политики, что экономику и внутреннюю политику целиком отдал на откуп правительству? Или он настолько отлучен от объективной тревожной информации об отношении масс к реформе и ее возможным негативным последствиям, что обо всем этом не подозревает?

23.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть IX

Хотя и численность, и военная роль арабских моджахедов в Афганской войне была не слишком значима, в мировой исламской прессе войско бен Ладена начали торжественно называть «Арабским легионом»

16.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть VIII

Студенты (талибы) этих медресе были в основном из поколения сирот афганской войны и беднейших пуштунских семей, а их учебные курсы были предельно милитаризованными, радикально-исламистскими и ускоренно-облегченными

09.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть VII

Всё государственное законодательство страны подвергалось строгой проверке на соответствие нормам шариата и «исправлению», в законы и практику вводились телесные наказания преступников, шла жесткая исламизация программ обучения на всех уровнях образования...

02.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть VI

Все законы, противоречащие исламу, были объявлены потерявшими силу. Были закрыты университет и все развлекательные заведения, в госучреждениях вводились обязательные молитвы...

26.05.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть V

 Поражение СССР в том смысле, о котором говорил маршал Ахромеев, было налицо.И к 15 февраля 1989 г. советский военный контингент был выведен из Афганистана полностью.При этом недвижимость и военное имущество советских войск передавались армии Афганистана

04.05.2018 Что происходит в Армении?

Армения — единственная в своем роде постсоветская республика, находящаяся (с точки зрения России и ее собственной) в «полном враждебном окружении»

28.04.2018 Новый раунд «Большой Игры»: Игроки, стратегии и фигуры. Часть IV

Командный состав введенного в Афганистан советского «ограниченного контингента», не говоря о рядовых солдатах, не был готов к этой войне: не понимал сложной специфики афганского общества и «расклада» реальных сил в районах военных действий

13.04.2018 Новый раунд «Большой Игры»: игроки, стратегии и фигуры. Часть III

Ставшая основанием для ввода советских войск в Афганистан угроза горящего южного подбрюшья СССР была вовсе не фантомом аналитиков советской разведки, а реальным планом исламистского подрыва республик Средней Азии, Закавказья, Кавказа и так далее

15.03.2018 Новый раунд «Большой игры». Игроки, стратегии и фигуры. Часть II

Лидерство пуштунов в политике поначалу оспаривалось лишь редкими и безуспешными восстаниями в отдельных регионах. Но главные секторы экономики в основном осваивали таджики, узбеки, хазарейцы и другие этнические группы

23.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета. Часть III

Допустим даже, что эти решения будут выполнены быстро и в полном объеме. Но при этом главная проблема — психологическая неготовность всех слоев населения страны и всех уровней власти к работе в мобилизационном режиме — гораздо серьезнее и никуда не денется

17.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета. Часть II

Одним из самых проблемных аспектов безопасности России исторически является недостаточность системной инфраструктурной связности страны. Нам нужны более развитые железнодорожные и автодорожные сети, более эффективные речные и морские перевозки, а также гораздо более плотная и системно связанная сеть энергоснабжения

09.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета. Часть I 

Холодная война американского гегемона против России не прекратилась после распада СССР, а лишь принимала разные формы, причем для каждой из форм был характерен свой уровень жесткости 

01.02.2018 Новый раунд «Большой игры»: игроки, стратегии и фигуры. Часть I 

Китай в американской стратегии превратился из потенциального союзника Америки — в главного соперника США. Однако Россия как наследница СССР и части его глобальных амбиций в стратегической оптике США по-прежнему занимает место главного врага   Новая конфигурация «игровой доски». Пуштунский фактор

 

 


27.12.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России. Часть III

 

Перестроечно-постсоветский миф о том, что СССР в сфере разработки ЭВМ якобы безнадежно отстал от Запада потому, что у нас кибернетика была объявлена лженаукой, — это откровенная ложь 

Борис Арцыбашев. Машиналия

Советское планирование второй половины ХХ века: успехи и проблемы

По мере усложнения экономики и номенклатуры обращающихся в ней типов продукции и услуг — матрица планирования быстро разрастается в размерности. Тогда для ее полного описания требуется не только собрать информацию по всем видам продукции и всем цепочкам ее производственного и потребительского использования (от гайки с нужной резьбой и буханки хлеба до космодрома и крупной хозяйственной отрасли), но и рассчитать эту балансовую матрицу. Причем рассчитать матрицу нужно несколько раз, с последовательными приближениями, учитывающими реальные возможности отраслей и предприятий, демографические и иные потребности, а также целевые государственные приоритеты изменения этих возможностей и этих потребностей.

При этом нужно учитывать, во-первых, то, что объем расчетов такой матрицы с ростом ее размерности увеличивается примерно пропорционально факториалу размерности. Например, объем расчетов для матрицы, в которую входит 6 позиций товаров, составляет 1×2×3×4×5×6, или 720 условных единиц, а для матрицы из 10 позиций — уже 1×2×3×4×5×6×7×8×9×10, или 3628800 условных единиц, то есть примерно в 5 тысяч раз больше.

Во-вторых, для производства одного и того же товара на разных предприятиях и по разным технологиям потребуется — и это тоже надо учитывать в плане — разное количество материала, энергии, рабочего времени. Например, изготовление колесного диска для вагона из круглой болванки способом токарно-фрезеровочных работ требует гораздо больших затрат металла, энергии и времени, чем изготовление такого же диска способом литья в форму или горячей штамповки.

В результате детальное точное планирование сталкивается с двумя основными проблемами.

Прежде всего, полное описание (информационное обеспечение) матрицы планирования большой размерности требует крайне развитой и совершенной по достоверности системы сбора и обработки первичной статистической информации для плана. Неточные, ошибочные или фальсифицированные исходные статистические данные обесценивают и обессмысливают точное планирование.

Но и обсчет полной детальной матрицы для современного сложнейшего хозяйства национального уровня, с его сотнями тысяч или миллионами позиций товаров и услуг, — неподъемен даже для большинства нынешних сверхмощных ЭВМ. Тем более средств для таких расчетов не было ни в 30-х, ни даже в 80-х годах ХХ века.

Потому уже в период второй-третьей советских пятилеток и при сборе и анализе первичной статистической информации, и при расчете плана начали использовать так называемые «агрегированные» показатели — укрупненные отрасли, товарные группы и так далее — и за счет этого резко снижать размерность матрицы плана.

План по агрегированным показателям рассчитывать, естественно, было гораздо легче. Это уже была вполне реальная, посильная работа. Тем более, что в ходе Второй мировой войны и после нее в мире начали появляться для таких расчетов вполне подходящий математический аппарат и все более совершенная техника.

Кибернетика и электронно-вычислительные машины в планировании

Новые возможности для перевода математических расчетов самого разного типа в машинную форму давала возникшая в 1940-х годах кибернетика. При этом зарубежные «пионеры» кибернетического подхода к машинным вычислениям (Норберт Винер, Джулиан Бигелоу, Артуро Розенблют, Джон фон Нейман и др.) недолго оставались в одиночестве. Уже в 1948 г. в СССР под руководством Сергея Лебедева была создана, причем независимо от Дж. фон Неймана, теоретическая концепция машинных вычислений с программами, хранимыми в машинной памяти, и начата разработка первых электронно-вычислительных машин (ЭВМ).

Так что перестроечно-постсоветский миф о том, что СССР в этой сфере якобы безнадежно отстал от Запада потому, что у нас кибернетика была объявлена лженаукой, — это откровенная ложь.

На деле кибернетика и техника машинных вычислений уже на рубеже 1950-х годов стали в ряде советских вузов обязательными дисциплинами в рамках учебного курса «Теория автоматического управления». На деле в СССР было создано множество передовых, именно прорывных научных и технологических решений в области кибернетики. Без которых — о чем и у нас, и в мире написаны горы книг и статей, — были бы невозможны такие советские опережающие мировой уровень разработки и достижения, как первая носимая самолетом термоядерная бомба, стратегические ракеты, а также запуск в космос первого спутника и первого космонавта.

Далее, уже в середине 1950-х годов, в СССР началось создание мощных специализированных вычислительных центров. Сначала в институтах, ведомствах и на предприятиях оборонной промышленности: в Минобороны (ВЦ № 1), в НИИ экспериментальной физики (Арзамас-16), в НИИ «Алмаз», в НИИ теоретической физики (Челябинск-70), — а затем и в Академии наук СССР (ВЦ АН), в Академии наук Украины (ВЦ АН УССР), в крупнейших вузах (НИВЦ МГУ), в академических институтах (ВЦ Института прикладной математики и др.).

В октябре 1959 года Постановлением Совмина СССР был создан крупнейший вычислительный центр при Госплане именно для проведения плановых расчетов, который последовательно оснащался наиболее передовыми для своего времени компьютерами и просуществовал до ликвидации Госплана в 1991 году при развале СССР.

Тем не менее в 1950-х годах сфере ЭВМ широкого (невоенного) применения американцы нас действительно довольно заметно опережали. Прежде всего, за счет более совершенной технологической базы производства элементов ЭВМ — миниатюрных электронных ламп с высоким быстродействием, а затем транзисторов. Первые ЭВМ широкого применения в США появились уже в последней трети 1940-х годов, а в СССР такая ЭВМ — малая электронно-вычислительная машина МЭСМ — начала выпускаться лишь в 1951 году.

Однако уже в 1952 году под руководством Юрия Базилевского в подмосковном Специальном конструкторском бюро № 245 была разработана ЭВМ «Стрела» с быстродействием 2 тыс. операций в секунду. А в 1953 году группой Сергея Лебедева была создана БЭСМ-1 — вычислительная машина с быстродействием в 10 тыс. операций в секунду, таким же, которого тогда достигли лучшие в мире американские ЭВМ.

Одновременно в СССР под руководством Исаака Брука была выпущена малая вычислительная машина под названием М-2, которая вскоре одержала победу в мировом турнире по шахматам между ЭВМ. А далее в СССР началось форсированное создание ЭВМ оборонного и общего назначения (как на электронных лампах, так далее и на транзисторах) с оригинальной и все более эффективной машинной архитектурой системы решения задач и возрастающим быстродействием. Так, в 1966 году на основе ЭВМ 5Э92б с быстродействием 500 тыс. операций в секунду, созданной группами Сергея Лебедева и Всеволода Бурцева, в СССР была развернута система противоракетной обороны Москвы.

Видимо, вершиной этого этапа создания советских ЭВМ, способных, в том числе, решать стратегические задачи сложного планирования и прогнозирования, стала разработанная коллективом Сергея Лебедева к 1967 году машина БЭСМ-6 с быстродействием 1 млн операций в секунду, то есть на уровне лучших зарубежных аналогов, — так называемых «старших моделей» американской машины IBM 360.

В частности, известно, что в 1975 году, в ходе реализации советско-американского космического полета «Союз-Аполлон», комплекс советских машин БЭСМ-6, интегрированный в автоматическую систему АС-6, который применяли советские Центры управления полетом, — неоднократно опережал в скорости расчетов коллег из американских Центров управления полетом.

В дальнейшем советские разработчики приступили к разработке супер-ЭВМ с наивысшим быстродействием собственной оригинальной архитектуры. Несколько таких супер-ЭВМ были построены и в 1980-х годах уже использовались для сложнейших расчетов в «оборонке» и научных исследованиях. Так, группа Всеволода Бурцева создала и в 1980 г. запустила в серийное производство ЭВМ «Эльбрус-1» с быстродействием 15 млн операций в секунду, а в 1985 году — «Эльбрус-2» с быстродействием 125 млн операций в секунду. К 1990 году появился «Эльбрус 3–1» с быстродействием до 500 млн операций в секунду. Причем последние версии «Эльбрусов-3» по быстродействию вдвое превосходили наиболее мощную на тот момент американскую ЭВМ Cray Y-MP.

В 1980 году был также запущен в серийное производство советский многопроцессорный вычислительный комплекс ПС-2000 с быстродействием более 200 млн операций в секунду, разработанный Институтом проблем управления и Научно-производственным объединением «Импульс». Изюминкой архитектуры этой ЭВМ стало использование нескольких десятков «медленных» (и потому сравнительно нетребовательных к технологии изготовления и дешевых) процессоров с тактовой частотой всего 3 мегагерца в согласованных параллельных вычислениях, благодаря чему достигалась эффективная тактовая частота более 100 мегагерц.

Новаторская архитектура параллельного исполнения команд позволяла использовать ПС-2000 для решения сложнейших задач комплексной расшифровки геофизической информации при поисках полезных ископаемых в недрах, для обработки телеметрии космических данных, для управления системами противоракетной обороны, компьютерного моделирования физических процессов и т. д. Причем именно особая архитектура машины и новые программные решения позволяли этой ЭВМ решать указанные задачи во много раз дешевле, чем это делали лучшие зарубежные аналоги.

Однако, несмотря на несомненные успехи СССР в разработке и выпуске ЭВМ, достигнутые в 50-х и первой половине 60-х годов ХХ века (особенно в создании «больших» машин для «оборонки»), в сфере ЭВМ среднего и малого классов широкого применения, необходимых для инженерно-технических и экономических расчетов и автоматизации производственных процессов, в эти годы нарастал все более недопустимый разнобой. Многочисленные советские математические и инженерные коллективы разрабатывали и выпускали в серийное производство машины примерно одного класса, но с разной системной архитектурой, разной элементной базой, отличающимися периферийными устройствами и программным обеспечением.

В результате близкие по характеристикам и возможностям ЭВМ разных, причем конкурирующих между собой, разработчиков и производителей (семейства «Минск» и «Урал», варианты ЭВМ М-20, «Днепр», «Наири», Весна» и т. д.), — оказывались аппаратно-технологически и программно несовместимы. Что партийно-хозяйственное руководство страны считало — причем совершенно справедливо — недопустимым разбазариванием материальных и интеллектуальных ресурсов страны и серьезным препятствием для быстрого развития компьютерной отрасли и широкого применения ЭВМ в народном хозяйстве. В том числе в обеспечении организации планирования.

Для эффективного планирования на каждом сколько-нибудь серьезном предприятии (в организации, в совхозе или колхозе) была нужна не просто любая ЭВМ, обеспечивающая быстрый сбор статистической информации для планирования, а также первичную обработку и передачу данных в планирующие органы «верхнего уровня». Эта ЭВМ должна была обеспечивать передачу (и получение от вышестоящих организаций) отчетных и плановых данных в стандартном электронном виде.

То есть для серьезной организации развитого планирования требовалась именно система ЭВМ разного уровня, совместимых по программным свойствам и периферийным устройствам, то есть способных «понимать» друг друга без дополнительного «перевода». Кроме того, поскольку таких ЭВМ разных классов (уровней) стране требовалось очень много, они должны были быть еще и технологически близки (по элементной базе, конструктивным принципам и техническому обеспечению производственных линий) для организации их относительно дешевого массового серийного производства.

Именно с учетом этих — вполне обос­нованных — соображений ЦК КПСС и Совет министров СССР в конце декабря 1967 года приняли совместное постановление «О развитии производства средств вычислительной техники», которым Министерству радиопромышленности поручалось разработать единый комплекс информационно-вычислительных машин «Ряд» и организовать их серийное производство.

Но далее последовали властно-организационные решения, которые трудно понять без краткого рассмотрения некоторых аспектов международного и внутрисоветского политического контекста, малоизвестных большинству читателей.

От политики разрядки — к «конвергенции» на условиях США

В середине 1960-х годов СССР обеспечил себе «ядерный паритет» с США. Его появление отмечалось введением в международные отношения понятия «взаимного гарантированного уничтожения» в случае развертывания между нашими странами глобальной ядерной войны. В результате и в СССР, и в США сформировались достаточно влиятельные властно-политические круги, которые стремились остановить сверхзатратную и все более опасную гонку вооружений и улучшать взаимные политические и экономические отношения в условиях мирного сосуществования и соревнования двух систем.

В международную повестку отношений прочно входила идея разрядки международной напряженности. В том числе за счет разрешения на основе переговоров наиболее острых и болезненных проблем отношений между Западным и Советским блоками.

В контексте политики разрядки в июне 1967 года в американском городе Гласборо прошли переговоры между президентом США Линдоном Джонсоном и председателем Совмина СССР Алексеем Косыгиным, где были оговорены основные согласованные подходы к развитию разрядки.

В ноябре 1969 года в Хельсинки начались переговоры между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений, которые в 1972 году завершились подписанием Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и Соглашения «О некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений» (ОСВ-1), а также еще десятка важных Соглашений в разных сферах международного взаимодействия СССР и США.

В августе 1970 года в Москве был подписан Московский договор между СССР и ФРГ, по которому ФРГ отказывалась от претензий на территорию бывшей Восточной Пруссии (в том числе, на Калининградскую область), а СССР заявил, что «не будет препятствовать» мирному объединению ФРГ и ГДР, «если для этого в будущем возникнут соответствующие условия».

На этом фоне разрядки на Западе начала все более активно обсуждаться идея социально-экономического сближения (конвергенции) двух систем — капиталистической и социалистической, — которая была впервые выдвинута в книге «Россия и Соединенные Штаты» русским эмигрантом, американским экономистом и социологом Питиримом Сорокиным еще в 1944 году, на исходе Второй мировой войны.

Западные идеологи и авторы теории конвергенции — Раймон Арон, Джон Гэлбрейт, Уолт Ростоу, Ян Тинберген и др. — указывали, что дальнейшая конфронтация между Западом и Востоком создает все более высокие риски новой мировой войны, способной привести к гибели человечества. И настаивали на том, что вполне возможно сближение двух систем и мирное объединение их лучших черт на основе гуманизма, культурного, социально-экономического, организационно-экономического и научно-технологического «взаимопроникновения систем».

В частности, Гэлбрейт в книге «Экономическая теория и цели общества» отмечал, что на Западе доминирующие крупные корпорации фактически составляют «планирующую подсистему» национальной экономики, а мелкие фирмы — «рыночную подсистему» экономики, и что в этом смысле западное планирование по своему содержанию не отличается от планирования советского. Потому Гэлбрейт считал, что содержательная близость механизмов хозяйственного управления должна в итоге привести к «эволюционной конвергенции» рыночной и плановой экономической систем.

На этом же фоне (разрядки и надежд на конвергенцию) в 1968 году по инициативе итальянского промышленного магната Аурелио Печчеи была создана международная общественная аналитическая организация «Римский клуб». По замыслу создателей, Римский клуб в каждый момент своей деятельности объединяет сотню представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты и ставит перед собой цели выявления и анализа встающих перед всем человечеством так называемых глобальных проблем, а также выработки предложений по разрешению этих проблем.

На основе выявленных Клубом глобальных проблем крупным ученым даются заказы на составление «Доклада Римскому клубу», который затем обсуждается Клубом и предоставляется «на публичное рассмотрение человечеству». С 1972 года Клуб начал выпускать серию «Докладов Римскому клубу» под общим названием «Трудности человечества», в которых формулировались глобальные проблемы и приводились составленные на основе компьютерного моделирования прогнозы перспектив мирового развития в разных аспектах этого развития, причем эти доклады сразу получали очень большой научный, общественный и политический резонанс.

Определенные научные и властные круги СССР не только проявляли интерес к идеям разрядки, конвергенции, а также к созданию и деятельности Римского клуба, но и принимали активное участие в обсуждении и, в какой-то мере, в реализации этих идей. В частности, активным поклонником идей конвергенции, включая ее политический аспект, еще с 1960-х годов был академик Андрей Сахаров.

А во властных кругах одну из ключевых ролей в установлении научных и отчасти политических связей с Западом, в том числе по линии Римского клуба, играл Государственный комитет по науке и технике при Совмине СССР (ГКНТ). На ГКНТ еще при его создании в 1948 году было возложено «определение основных направлений развития науки и техники в СССР, а также планирование и организация разработок важнейших, имеющих общегосударственное значение научно-технических проблем, организация внедрения в производство открытий, изобретений и результатов поисковых исследований».

В рассматриваемый период заместителем председателя ГКНТ, физика и специалиста по энергетике Владимира Кириллина, был Джермен Гвишиани — выходец из весьма элитной спецслужбистской семьи, философ, социолог, специалист в области управления, доктор философских наук. И «по совместительству» — зять председателя Совета Министров СССР Алексея Косыгина, муж его дочери Людмилы. Именно Гвишиани в ГКНТ курировал определение основных направлений развития науки и техники, в том числе работу Министерства электронной промышленности СССР, а также Комиссии по вычислительной технике при ГКНТ. Кроме того, Гвишиани курировал международные связи СССР в сфере науки и техники и, в частности, связи по линии Римского клуба.

Гвишиани задолго до создания Римского клуба установил контакты с его основателем Аурелио Печчеи, и еще в середине 1960 годов был инициатором и организатором первых поставок в СССР компьютеров принадлежавшей Печчеи фирмы «Оливетти». Далее Гвишиани стал членом Римского клуба, а затем одним из инициаторов основания в 1972 году в замке Лаксенбург под Веной Международного института прикладных системных исследований (МИПСА), а также председателем Совета МИПСА. Через четыре года в СССР был создан, фактически как дочерний филиал МИПСА, Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований ВНИИСИ, который сразу возглавил все тот же Гвишиани.

Формально МИПСА был создан для исследовательской поддержки работ по глобальной проблематике, в том числе по темам докладов Римского клуба. Реально, как утверждают многие источники, близко знакомые с деятельностью ГКНТ и МИПСА, это было совместное творение определенной части американских и советских спецслужб, предназначенное для подготовки особого типа конвергенции двух систем. А именно — для конвергенции советской системы в направлении системы американской. Без всякого планирования, экономического равенства и «слишком затратных» систем социальной защиты граждан.

Сейчас уже известно, что идеологами и инициаторами создания Римского клуба и затем МИПСА были властно-спецслужбистские круги США, в том числе так называемый «Комитет 303», созданный при американском правительстве для организации и координации секретных операций в сфере национальной безопасности США. В частности, известно, что «Комитет 303» только за 1961–1967 годы одобрил и координировал более 160 секретных операций США против иностранных государств — от операции против Кубы в заливе Свиней до тайной войны во Вьетнаме.

Одной из главных фигур в международной деятельности по созданию Римского клуба, а затем МИПСА был советник президентов США Джона Кеннеди и Линдона Джонсона по национальной безопасности, с 1964 года — председатель «Комитета 303», Макджордж Банди. Хотя с 1966 г. Банди покинул пост советника президента США и стал президентом Фонда Форда, из секретной американской политики Банди вовсе не ушел. (Отметим в скобках, что Банди на посту советника президента США по безопасности заменил его помощник, бывший спичрайтер президента Дуайта Эйзенхауэра и идеолог «конвергенции» Уолт Ростоу).

 

(Продолжение следует.

https://rossaprimavera.ru/article/94b009d9

 


14.12.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России. Часть II

 

Без эффективного планирования не были бы возможны ни форсированная подготовка СССР к войне, ни беспрецедентная по масштабам, срокам и результатам эвакуация советской промышленности на восток во время войны, ни эффективная мобилизация всех ресурсов страны для победы в Великой Отечественной войне 

Планирование как фундаментальный фактор существования и развития сложных социально-государственных и хозяйственно-экономических систем

В энциклопедических словарях планирование определяется как оптимальное распределение ресурсов для достижения поставленных целей, а также совокупность процессов деятельности, связанная с постановкой и реализацией в будущем поставленных целей и задач.

В таком определении планирование включает:

  • постановку целей и формулирование задач;
  • составление программы действий для решения задач и достижения целей, а также определение контрольных показателей решения задач и достижения целей;
  • оценку и аккумулирование ресурсов, необходимых для решения задач и достижения целей;
  • определение конкретных субъектов-исполнителей для решения задач и достижения целей;
  • обобщение всей совокупности результатов планирования в форме детального плана, включающего конкретные проекты, модели, карты, директивные документы для реализации и контроля исполнения плана.

Несмотря на кажущуюся сложность такого современного представления о планировании, можно с уверенностью утверждать, что человеческое общество — с тех пор, как оно приобрело состояние общества, — планировало всегда.

До нас не дошли надежные свидетельства планирования общественной жизни в догосударственной древности, хотя такое планирование наверняка было непременным условием выживания родов и племен. Но исторические свидетельства планирования, начиная с эпохи становления государственности, известны во всех древних цивилизациях.

Очевидно, что не могли обойтись без планирования государственные образования долин Хуанхэ, Междуречья или Нила, условием жизни в которых стало земледелие на заливных и поливных прибрежных речных террасах. Без плановой государственной работы по мелиорации и ирригации, посевным работам, сбору и хранению урожая, накоплению и распределению продовольственных запасов и т. д. устойчивое существование царств и империй древности в течение многих столетий и даже тысячелетий было бы невозможно.

О том, что такое планирование было, есть свидетельства не только в исторических надписях, табличках и папирусах, но и, в частности, в ветхозаветном предании: вспомним библейский сюжет о пророческом толковании Иосифом сна фараона о семи тучных и тощих коровах (годах) и успешную «плановую» реакцию фараона на это пророчество.

Конечно же, не могли обойтись без сложного планирования (в том числе на общегосударственном уровне) завоевательные походы монархов древности и средневековья. В которых — и это хорошо известно по историческим документам — планировалось очень многое: финансирование, снабжение, вооружение, обучение, пополнение, логистика движения войск и обозов, охрана, разведка и т. д.

И тем более нельзя было обойтись без сложного и многофакторного планирования — и на уровне государств, и на уровне гигантских корпораций масштабов Ост-Индской и Вест-Индской компаний, а далее и на уровне сравнительно небольших предприятий и фирм, — в ходе стремительного хозяйственного и научно-технологического развития ведущих цивилизаций Нового времени, их географической экспансии, колониальных завоеваний и войн.

Видимо, первые попытки государственной плановой организации экономики в Новое время сделал германский канцлер Отто фон Бисмарк в последней трети XIX века, когда он «собирал» из разных княжеств Германскую империю после победы Пруссии над Францией в 1871 г.

Бисмарк знал и разделял взгляды так называемой Немецкой исторической школы (Фридрих Лист, Бруно Гильденбранд и др.), которая рассматривала национальное хозяйство как единое целое, причем уникальное и специфическое, отрицала концепцию человека экономического как независимого экономического агента, понимала национальное хозяйство как один из аспектов жизни общества, который нельзя рассматривать без взаимодействия с этическими, правовыми, психологическими аспектами и нельзя оставлять без государственного попечения. Потому Бисмарк, вслед за лидерами указанной школы, считал государственное планирование и управление необходимым условием эффективной экономики.

Бисмарк был одним из основных инициаторов введения в объединенной Германии единой валютной системы и единой системы мер и весов. Он спланировал и инициировал крупнейшую программу железнодорожного строительства, связывающего бывшие германские княжества, и объединения базовых обеспечивающих производств империи — угля, металлов, строительных материалов, локомотивного парка и т. д.

В 1880–1890 гг. германское государство выкупило частные железные дороги в казну и далее вело их строительство и эксплуатацию. В результате с 1870 года до начала Первой мировой войны длина железных дорог Германии увеличилась почти вчетверо. Шел быстрый расцвет горнозаводской и машиностроительной промышленности. В 1911 г. Германия стала крупнейшим мировым экспортером железнодорожного оборудования.

Далее Бисмарк широко использовал механизм госуправления развитием экономики за счет планового регулирования целей и масштабов государственного спроса (заказов) на продукцию частных и акционерных компаний. Бисмарк впервые поставил в центр государственной политики качество среднего и высшего образования, а также профессионального обучения рабочих. Наконец, именно Бисмарк впервые занялся, причем проводя глубокие консультации с научными лидерами социалистического движения Германии, разработкой в стране социального законодательства, включающего социальное страхование.

В Российской империи первые попытки государственного планирования и управления, во многом опиравшиеся на опыт Бисмарка, начал на рубеже ХХ века Сергей Витте. Именно Витте инициировал в России валютную реформу, выкуп железных дорог в казну, планирование и реализацию проекта Транссиба, а также управление производственными программами казенных и частных заводов через государственный заказ.

В 1915 году крупнейший российский ученый, философ, геохимик, биолог академик Владимир Вернадский предложил план форсированного импортозамещения важнейших ресурсов, которые в условиях войны приходилось в огромных объемах импортировать за валюту. Для этого была создана Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС), которая начала активные исследования природно-ресурсного потенциала страны, а также разработку предложений по его мобилизации и планомерному эффективному использованию.

Далее в том же 1915 году КЕПС приняла участие в разработке программы создания в России мощной электроэнергетики, наметки которой выдвинул директор станции «Электропередача» Глеб Кржижановский. Подчеркнем, что впоследствии план Кржижановского оказался первоосновой советской программы ГОЭЛРО.

В 1916 году глава Главного артиллерийского управления (ГАУ) Генштаба России генерал Алексей Маниковский представил императору большую докладную записку, содержавшую план глубокого реформирования оборонной промышленности страны. Маниковский, который во главе ГАУ боролся с острой нехваткой снарядов для фронта, понял, что частные заводы и импорт в условиях войны эту задачу принципиально не решают. Маниковский писал царю, что сильные казенные (государственные) предприятия должны господствовать в промышленности страны в период войны, а в мирное время — служить регуляторами цен на рынке промышленной продукции.

То есть фактически в записке Маниковского была изложена программа создания под государственным контролем и управлением плановой экономики мобилизацонного типа.

Но и это не всё. Кроме того, Маниковский в своей записке пишет, что частные предприятия, за редкими исключениями, не проявляют интереса к разработке и внедрению технологических новшеств, и именно поэтому только сектор государственных предприятий может и должен быть в авангарде технического прогресса. Наконец, Маниковский считает, что у России нет другого выхода из зависимости от критического импорта, кроме массового строительства в ключевых отраслях казенных заводов, способных максимально заместить импорт.

Маниковский в своей записке по понятным причинам делает особый акцент на решении задач обороноспособности России: «Ныне перед нами встает иная задача, важности необыкновенной: хоть теперь стать на правильный путь, т. е. во что бы то ни стало избавиться по части боевого снабжения от иноземной зависимости и добиться того, чтобы наша армия все необходимое для себя получала бы у себя дома, внутри России».

Однако записка Маниковского выходит далеко за рамки военно-промышленного строительства. Она фактически развертывает программу системной индустриализации России, причем под жестким плановым контролем государства и в основном за счет государственной казны.

Первый этап советского и зарубежного планирования

Советская власть идеи планового развития экономики под управлением и контролем государства, унаследованные от эпохи Российской империи, не отбросила, а сразу — уже во время идущей Гражданской войны и внешней интервенции — начала активно развивать.

Созданная по инициативе В. Вернадского Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) была не только сохранена, но укреплена и расширена, и под руководством того же Вернадского быстро развернула широкие геологические, биологические и почвоведческие исследования по всей стране.

Уже в январе 1918 года прошла I Всероссийская конференция работников электропромышленности, а в мае того же года были созданы руководящие органы строительства энергетики новой России — Электрострой и Центральный электротехнический совет (ЦЭС), куда вошли крупнейшие российские энергетики. В декабре 1918 года ЦЭС создал Бюро по разработке общего плана электрификации страны, а в начале 1919 года Г. Кржижановский направил Ленину статью «Задачи электрификации промышленности». Ленин написал на эту статью восторженный отклик, и уже через месяц Совет рабоче-крестьянской обороны утвердил, а Ленин подписал положение о Комиссии ГОЭЛРО — Государственного плана электрификации России.

План ГОЭЛРО, который был утвержден в декабре 1920 года, стал, в полном соответствии с идеями А. Маниковского, фактической единой программой развития страны, ее конкретных отраслей и регионов. Он касался не только электрификации, но и комплексного развития хозяйства страны, прежде всего тяжелой индустрии. Главным средством развития новой России план ГОЭЛРО называл максимально возможный рост производительности труда, прежде всего за счет электрификации ключевых отраслей промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства.

При этом восстановление экономики страны, разрушенной Первой мировой и Гражданской войнами, в плане ГОЭЛРО рассматривалось только как основа для дальнейшей реконструкции, реорганизации и развития народного хозяйства России. План был рассчитан в двух вариантах разной временной перспективы — на десять и пятнадцать лет, с четкими этапами и сроками решения конкретных задач и детальными оценками тенденций, структуры и пропорций развития как для основных отраслей хозяйства, так и для каждого региона страны.

Изначально предполагалось, что план ГОЭЛРО будет принят в законодательном порядке и будет исполняться на основе централизованного государственного управления экономикой. В 1921 году декрет Совета народных комиссаров утвердил создание Государственной общеплановой комиссии при Совете труда и обороны, которую возглавил один из разработчиков ГОЭЛРО Глеб Кржижановский.

В 1923 г. эта комиссия была преобразована в Государственную комиссию СССР по планированию (Госплан СССР) при Совете труда и обороны СССР. Причем уже в этот момент в Госплане работали около 400 сотрудников, и в нем было создано отдельное подразделение, занятое сбором и расчетами статистической информации по экономике страны — Центральное статистическое управление (ЦСУ).

В первые годы Госплан составлял краткосрочные (как правило, годовые) планы, которые касались только госсектора экономики, и фактически выполнял роль консультативно-координационного органа в планах экономического развития республик СССР, делая акцент на критических проблемах развития страны — восстановлении угледобычи, железнодорожной системы, металлургии и т. д. Но уже в это время в Госплане начал разрабатываться балансовый метод анализа народохозяйственных связей.

Пионерной работой такого рода стала разработка, по постановлению Совета труда и обороны, первого баланса народного хозяйства за 1923–1924 годы. Работа над этим балансом, которая проходила под руководством крупного советского статистика, первого управляющего ЦСУ Павла Попова, впервые позволила составить точные представления о движении продукции от одной отрасли к другой и выявить взаимосвязи между отраслями в сферах производства и распределения продукции.

В 1925 году наш соотечественник Василий Леонтьев, уже имея глубокое математическое образование, закончил Ленинградский университет по специальностям философии и социологии и уехал изучать экономику в Берлинский университет. Там Леонтьев занялся анализом разработанного группой Попова баланса советской экономики за 1923–1924 годы и выяснил, что коэффициенты балансовых межотраслевых связей оказываются устойчивыми.

В конце 1925 года Леонтьев опубликовал статью «Баланс народного хозяйства СССР», которая представляла схематический анализ упрощенной межотраслевой балансовой матрицы советского хозяйства за 1923–1924 годы и показывала возможности прогнозирования хозяйственного развития на основе матриц межотраслевых балансов. Госплан СССР сразу начал, при активной поддержке советских ученых-экономистов из профильных институтов, разрабатывать и развивать на этой основе методологию планирования.

На первом этапе советские матрицы межотраслевых балансов включали очень небольшое число укрупненных отраслей и товарных групп, поскольку в ту эпоху еще не было средств вычисления сотен коэффициентов связей между отраслями экономики по различным товарам. При этом даже для таких грубых балансовых расчетов созданному при Госплане Центральному статистическому управлению (ЦСУ) понадобилось существенно увеличить штат сотрудников-расчетчиков и создать при ЦСУ отдельный Главный вычислительный центр.

Но результат того стоил. Уже во второй советской пятилетке планирование развития страны и исполнение планов существенно улучшилось. Если в первой пятилетке в СССР было построено около 1500 крупных предприятий, то во второй пятилетке — более 4500.

В 1930-е годы Леонтьев, уехавший в США и создавший там при Гарвардском университете специализированную лабораторию, существенно улучшил свою методику балансовых расчетов, применив для них аппарат линейной алгебры и разработав на этой основе метод расчета матриц затраты-выпуск. Тогда же в США для плановых расчетов матриц затраты-выпуск была впервые использована самая мощная и совершенная по тем временам вычислительная техника.

При этом, отметим, большинство американских работ по методике и математическому аппарату планирования были надолго засекречены. Однако американские публикации сообщают, что именно эта методика, в частности, позволила Леонтьеву достаточно быстро провести по время Второй мировой войны расчеты межотраслевого баланса для экономики нацистской Германии, на основании которых авиация союзников выбирала для своих атак приоритетные цели на германской территории, а также сделать аналогичные расчеты для экономики СССР, которые были использованы руководством США для принятия решений об объемах и структуре поставок продукции Советскому Союзу по ленд-лизу.

Но решал судьбы мира в этой войне, конечно, не ленд-лиз. Без эффективного планирования под руководством Госплана и его главы в 1938–1949 годах Николая Вознесенского не были бы возможны ни форсированная подготовка СССР к войне, ни беспрецедентная по масштабам, срокам и результатам эвакуация советской промышленности на восток во время войны, ни эффективная мобилизация всех ресурсов страны для отражения мощнейших ударов германской военной машины и победы в Великой Отечественной войне, ни невероятные темпы и результаты послевоенного восстановления советского хозяйства.

В частности, весь мир поразил невероятный опыт плановой эвакуации советской промышленности на восток в июле–ноябре 1941 года. Тогда в восточные регионы страны были в кратчайший срок перебазированы более 1500 крупных промышленных предприятий и 7,5 миллионов человек: рабочих, инженеров, техников и других специалистов. При этом, вопреки бытовавшим в годы перестройки мифам, перебазирование многих крупнейших предприятий происходило вовсе не в чистое поле. Для них были заранее планово подготовлены монтажные площадки с основными коммуникациями, включая бетонированные фундаменты для важнейших станков и даже крепежные рым-болты для установки станков на фундамент. Именно поэтому перебазированные заводы буквально через считанные недели начинали выпускать необходимую оборонную продукцию.

Повторим, что на начальных этапах, в том числе до Великой Отечественной войны и в ее ходе, советское общегосударственное планирование было сравнительно грубым и приближенным, поскольку охватывало (причем укрупненно, то есть не всегда точно и полно) только критически важные сферы, отрасли и производственные комплексы советского хозяйства. Но даже и в этом грубом приближении планирование давало огромный эффект. Напомним, что весь мир был буквально потрясен достижениями советской плановой системы и в виде хозяйственно-экономических результатов первых пятилеток, и в результате разработки и выполнения плана ГОЭЛРО, и в результате реализации программы освоения Северного морского пути, и по итогам победы в войне.

Неслучайно крупнейший австрийский (позже американский) экономист Йозеф Шумпетер еще в 1929 году в книге «Капитализм, социализм и демократия» писал: «В ряде отраслей капиталистической промышленности могут сложиться условия, когда равновесные цены и объем производства становятся теоретически неопределенными… В социалистической экономике… такая неопределенность не будет иметь места… Планирование прогресса, в частности систематически координируемое и последовательное внедрение новшеств во всех сферах экономики позволят куда более успешно предотвращать резкие подъемы и спады производства, чем автоматические или направляемые изменения ставки процента или предложения кредита… регулирующий механизм в рамках социалистической системы устраняет сами причины циклических взлетов и падений производства, в то время как при капитализме он может лишь смягчить эти явления».

А в начале 1930-х годов, на фоне разразившейся в США Великой депрессии, в Америке начали одна за другой выходить книги экономистов, посвященные советскому планированию: «Новый экономический порядок» К. Пейджа, «Социалистическое планирование» Г. Лейдлера, «Россия сегодня: чему мы можем у нее научиться?» Ш. Эдди и т. д.

В связи с этим стоит подчеркнуть, что именно советские достижения государственного планирования заставили политическое и экономическое руководство Америки в 1930-е годы обратить внимание на труды эмигрировавшего в США Василия Леонтьева, а также заняться объединением результатов исследований Леонтьева с осмыслением опыта советских пятилетних планов и государственных программ и проектов.

Это объединение стало одним из весьма значимых факторов создания государственной программы «Новый курс» президента США Франклина Делано Рузвельта, направленной на вывод Америки из Великой депрессии и на новый экономический рывок страны. Для этой программы в США были созданы администрации, которые фактически получили функции директивного планирования, управления и контроля в ключевых отраслях национального хозяйства и социальной жизни — от промышленности до сельского хозяйства и от развития оборонных отраслей до организации общественных работ для многих миллионов безработных (которых таким образом успешно спасали от голодной смерти).

В антикризисной политике Рузвельта были реализованы, по примеру СССР, не только жесткое регулирование финансово-валютной сферы и создание специализированных администраций. В ней также — о чем упоминают и пишут редко — было организовано управление государственным развитием за счет крупных долгосрочных целевых государственных программ.

Так, например, знаменитый проект «Долина Теннесси» (строительство системы гидроэлектростанций, на их основе развитие крупного энергоемкого алюминиевого производства, а на его основе — создание ранее практически не существовавшей в США авиационной промышленности) был во многом воспроизводством на американской почве плана ГОЭЛРО. А далее интеллектуально-планирующая команда проекта «Долина Теннесси», вместе с ее опытом, в значительной мере стала ядром планирования более поздних стратегических госпрограмм США высочайшей сложности.

В их числе и ядерный Манхэттенский проект, и проект Силиконовой долины (он, вопреки распространенным рыночным байкам, начинался не недоученными студентами в отцовских гаражах, а реализовался учеными высочайшей квалификации на деньги Пентагона для обеспечения техникой и алгоритмами сложных расчетов термоядерной и ракетной программ), и далее космический проект, включая лунную программу «Аполлон».

Все эти стратегические программы широко использовали и развивали советский опыт программирования, детального планирования и реализации крупнейших программ (ГОЭЛРО, проект Севморпути и пр.). В частности, как позднее стало известно, комплект документов планирования и программирования лунного проекта «Аполлон» содержал больше руководящих документов, чем советские пятилетние планы.

Этот же опыт советского планирования использовали многие страны Европы в ходе восстановления национальных экономик после Второй мировой войны. В большой степени именно для организации государственного планового управления послевоенным восстановлением во многих европейских странах, в том числе в Великобритании, Франции, Италии Испании, Португалии, после войны были проведены крупнейшие национализации промышленного и финансового секторов хозяйства.

Нельзя не отметить тот факт, что особое значение для кризисной Америки в период Великой депрессии играли крупнейшие директивно спланированные социальные реформы сверху, инициированные администрацией Рузвельта. Эти реформы (включая признание роли и широких прав профсоюзов, установление жестких минимумов оплаты труда наемных работников, введение системы социального страхования — пенсий и пособий по безработице, создание — по советскому образцу — «трудовых армий»), по признаниям многих американских экономистов и политиков, имели решающее значение для сохранения в США относительной социально-политической стабильности в годы кризисных испытаний.

Так что не случайно политические противники Рузвельта настойчиво навешивали на него клеймо социалиста и тайного агента Коминтерна. Но одновременно вряд ли случайно, как сообщал в своей книге немецкий историк науки Фридрих Гернек, в 1948 году великий физик и гуманист Альберт Эйнштейн заявил, что «наступит день, когда все нации будут благодарны России за то, что она продемонстрировала практическую осуществимость планового хозяйства».

 

(Продолжение следует.)  

https://rossaprimavera.ru/article/5f9e3501

 


05.12.2018 Протест в Госдуме против «пенсионки»: как отреагирует власть?

 

Обращение депутатов парламентской оппозиции в Конституционный суд на фоне острого гражданского неприятия пенсионной реформы и неуклонного снижения доверия к «Единой России» означает, что Россия вошла в новую, далеко не спокойную, политическую реальность  

Депутаты оппозиционных фракций Госдумы все-таки решились консолидировать голоса и подать в Конституционный Суд РФ Обращение с требованием отменить статьи 4 и 7 Закона о пенсионной реформе, которые предписывают повышение пенсионного возраста мужчин с 60 до 65 лет и женщин с 55 до 60 лет. При этом главным юридическим обоснованием Обращения стала ссылка на пункт 2 статьи 55 Конституции России, который запрещает принимать в РФ законы, которые отменяют или умаляют права и свободы граждан.

Такое решение показывает, что депутаты от КПРФ (инициаторы Обращения), «Справедливой России» и ЛДПР окончательно убедились в том, что массовый социальный протест против пенсионной реформы, вопреки надеждам «единороссов» и исполнительной власти, вовсе не «рассасывается» и в перспективе не исчезнет. И значит, дистанцирование от этого протеста неизбежно будет лишать парламентскую оппозицию политического будущего.

Перспективы Обращения пока неясны.

Во-первых, сколько именно депутатских подписей собрано под Обращением — не раскрывается. И если их число ненамного превышает необходимые 20% состава Госдумы (90 голосов), нельзя исключать, что неявное административное и политическое давление на подписантов (и в виде «кнута», и в виде «пряника») способно быстро, еще до принятия иска в КС, сократить число «подписантов» ниже 90 и лишить Обращение юридической силы.

Во-вторых, даже после принятия Обращения на рассмотрение в КС — неясны шансы на положительное решение Конституционного Суда. И потому, что независимость КС от административного давления нигде в мире (Россия вовсе не исключение) не бывает абсолютной. И потому, что в Конституции вопросы законодательного обеспечения принципа «Россия — социальное государство» изложены в разных статьях, совокупность которых допускает не вполне однозначную интерпретацию этого принципа.

И наконец, нужно понимать, что хотя многолетний председатель КС Валерий Зорькин неоднократно проявлял административно-политическую неуступчивость, а также во многих своих статьях и публичных выступлениях подчеркивал, что Россия ни в коем случае не должна нарушать базовые принципы «социального государства», решение по обсуждаемому Обращению принимают две Палаты Суда (10 и 9 членов). И что судьи КС назначаются Советом Федерации РФ по представлению президента РФ и могут (это не раз проявлялось в особых мнениях членов Суда) иметь разные социально-политические убеждения и правовые позиции.

В любом случае, возникновение данного Обращения в КС, на фоне острого гражданского неприятия пенсионной реформы и неуклонного снижения доверия к фактически правящей партии «Единая Россия», означает, что Россия уже вошла в новую, далеко не спокойную, политическую реальность.

 

Читайте также: Профессор МГУ о пенсионной реформе: она «разделила» элиту 

https://rossaprimavera.ru/article/1be49713

 

 


17.11.2018 Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России

  

Разномастные документы, которые были предъявлены под видом национальных проектов, оказались вовсе не проектами и прилагаемыми программами их исполнения, а отписками, не пригодными к исполнению и не согласованными ни по задачам, ни по срокам, ни по инвестиционному обеспечению 

Томас Роулендсон. Молитва управляющего лотерейного офиса. 1801

Конец октября российская власть отметила принятием в Госдуме в первом чтении проекта нового трехлетнего бюджета России, а также официальным принятием к реализации так называемых национальных проектов. Однако и нашей политической и экономической элите, и достаточно широким (прежде всего, образованным и «читающим») массам сразу стало ясно, что и с бюджетом, и с национальными проектами что-то у нас идет «не так».

Так что же у нас не так?

Сначала — о бюджете

24 октября проект бюджета России на 2019–2021 гг. принят Госдумой в первом чтении. Представлявший в Думе этот проект глава Минфина и первый вице-премьер Антон Силуанов подчеркнул, что, во-первых, впервые за долгие годы этот бюджет в каждом из трех лет профицитный (то есть его доходы будут превышать расходы) и, во-вторых, общая политика проектирования и планирования бюджета конкретно направлена на реализацию тех задач, которые поставил президент Владимир Путин в своем майском Указе.

При перечислении этих задач Силуанов особо остановился на том, что в них приоритет отдается решению социальных проблем (рост зарплат и пенсий, снижение бедности, увеличение продолжительности жизни российских граждан). Для этого планируется достижение темпов роста российского валового внутреннего продукта выше среднемировых, а также, в итоге, вхождение России в лидерскую мировую пятерку стран по уровню ВВП, то есть по объему национальной экономики.

При этом глава Минфина особо оговорил, что профицитные бюджеты (суммарный объем трехлетнего профицита запланирован почти в 2 трлн руб.) являются залогом того, что задачи, поставленные перед страной майским Указом, будут решены.

Полемика в Думе при принятии проекта бюджета была достаточно острой. Причем главным спикером в ней оказался бывший глава Минфина, а ныне председатель Счетной палаты Алексей Кудрин, который публично критиковал проект еще 10 октября на заседании Российского союза промышленников и предпринимателей. Но если перед РСПП Кудрин выступал сравнительно сжато, то в Госдуме он свою аргументацию развернул подробно.

Во-первых, Кудрин указал, что, по оценке СП, запланированные в проекте расходы на бюджетные программы окажутся примерно на 1 трлн руб. выше, чем в трехлетней бюджетной росписи. Во-вторых, Кудрин усомнился в реализуемости проектного уровня бюджетных доходов от дивидендов госкомпаний в 50% от прибыли. Он указал, что до сих пор подобных показателей добиться не удалось, и что в условиях ухудшающейся рыночной конъюнктуры и санкций это обстоятельство может лишить бюджет еще примерно 1,3 трлн руб.

Далее Кудрин заявил, что заложенные в проект бюджета уровни цен на нефть (от 63 долл./барр. со снижением до 58 долл./барр.) являются неоправданно заниженными минимум на 10 долл./барр., и что при их правильной оценке суммарный профицит трехлетнего бюджета может составить около 3 трлн руб. Однако заодно глава СП оговорил, что денег, заложенных в роспись бюджета на финансирование национальных проектов, даже при таких уровнях цен на нефть все равно не хватит.

Наконец, Кудрин заявил, что жесткость правительства в поддержке «цены отсечения» в 40 долл./барр. нефти в так называемом бюджетном правиле без учета изменений реальной рыночной конъюнктуры (стоимость нефти почти 80 долл./барр.) приводит к нестабильной стоимости рубля и нарушениям его «плавающего курса». А именно, вызывает непредсказуемые изменения объема закупок валюты правительством и, соответственно, «лихорадку» спроса на валюту и рубли на денежном рынке и повышенные колебания курса рубля. Которые, естественно, создают риски непредсказуемости для бизнеса и тормозят инвестиции.

Многие депутаты, а затем и экономические эксперты присоединились к критике бюджетных проектировок.

Например, Владимир Жириновский заявил, что страна получит в результате повышения НДС с 18% до 20% примерно 600 млрд руб. дополнительных доходов, но одновременно потеряет не менее 1 трлн руб. в результате падения покупательной способности населения, снижения совокупного спроса и темпов экономического роста. Ряд экспертов прогнозирует еще более мрачную картину: потери будут гораздо больше триллиона руб., а вот доходы от НДС в заданном объеме собрать не удастся.

Не верит огромная часть депутатов и экспертов и в уровни инфляции, заложенные в проект бюджета (4,3% в 2019 г., 3,8% в 2020 г., 4% в 2021 г.). Ведь уже и ЦБ, и аналитики Высшей школы экономики, и эксперты крупнейших банков прогнозируют на 2019 г. уровни инфляции от 5,5% до 5,2%, причем, как правило, без перспектив их дальнейшего радикального снижения.

Не верят и в названные в бюджетной росписи уровни бюджетных профицитов. Уже в момент принятия будущего бюджета в Думу поступили на утверждение поправки к бюджету нынешнему, на 2018 г. В них введено такое «небольшое» исправление: вместо планируемого профицита в 482 млрд руб. записать профицит 2139 млрд руб., то есть в 4,4 раза больше.

Не верят, наконец, и в заявления первого вице-премьера РФ и главы Минфина Антона Силуанова о том, что при нынешних бюджетных проектировках выполнимы обязательства правительства о повышении темпов экономического роста и о вхождении России в пятерку глобальных лидеров по объему экономики. Не верят хотя бы потому, что в сегодняшних прогнозах ЦБ, Минфина, Минэкономразвития темпы роста нашего ВВП на ближайшие годы ожидаются в пределах 1,1–1,7%, что не выше, а вдвое-втрое ниже среднемировых…

Тем не менее проект бюджета был принят Госдумой в первом чтении (370 голосов за, 65 голосов против) с оговорками, что ко второму чтению, намеченному на 14 ноября, по всем вопросам и возражениям будут подготовлены поправки и дополнительные расчеты.

Однако за скобками думских и экспертных обсуждений как-то уже не в первый раз оказался важнейший вопрос: почему у нас в России такой маленький бюджет?

Ведь мы вроде бы вступили в новую и очень сложную фазу своей экономической истории. Налицо и глобальный кризис, который вовсе не завершился и обещает накрыть планету новой, еще более опасной кризисной волной. Налицо всё более враждебное внешнее экономическое окружение и всё более жесткое внешнее давление на российскую экономику инструментами санкций и торговых войн.

Еще 10–15 лет назад ключевым тезисом экономических неолибералов была мантра Международного валютного фонда насчет того, что мировой опыт якобы показывает, что чем меньше бюджетное участие государства в национальной экономике, то есть чем больше в этой экономике доля частного капитала, тем выше темпы экономического развития.

Теперь об этой мантре в мире вспоминают редко, поскольку тот самый мировой опыт ее сокрушительно опровергает. Хотя в России сказку о вреде широкого госучастия в экономике отечественные неолибералы еще активно пропагандируют, однако вместо этого чаще приводится другой аргумент: мол, для «бедной» России большой бюджет — «недопустимая роскошь».

Однако бюджеты разных стран все-таки считаются не в их абсолютных значениях, а как доля от создаваемого в стране национального богатства, то есть в процентах от ВВП. Каковы же размеры российского бюджета в сравнении с другими странами мира?

На начало 2017 г. в среднем в еврозоне госрасходы (консолидированный бюджет) составляли в среднем 47,7% ВВП. Во Франции это 56,2% ВВП, в Италии — 49,6%, в Германии — 44,3%, в Испании — 42,4%. Но и в других развитых, в том числе очень богатых, странах мира бюджеты очень даже немаленькие: в Японии — 39,5%, в США — 34,0%.

А в России федеральный бюджет составляет около 16% ВВП, а консолидированный — около 33% ВВП. То есть меньше, чем даже у самых «богатых» в мире США! А если учесть, что в огромной России население больше, чем во Франции или в Германии, а ВВП даже в расчете по паритету покупательной способности в полтора-два раза ниже, стоит ли удивляться тому, что столь малого бюджета нашей стране катастрофически не хватает даже для минимальных социально-экономических расходов, обеспечивающих гражданам достойный уровень жизни и развития?

Но и это для сегодняшней России — проблема не единственная. Уже на заседании Госдумы по принятию бюджета выяснилось, что в росписи бюджета многие показатели не совпадают с показателями в паспортах национальных проектов. Которые, подчеркнем, готовились одними и теми же государственными министерствами и ведомствами одновременно с бюджетом.

Национальные проекты

В тот же день, 24 октября, когда Госдума принимала в первом чтении проект трехлетнего бюджета, президент РФ В. Путин провел в Кремле заседание Совета по стратегическому развитию и национальным проектам.

Судя по атмосфере начала заседания, все присутствующие уже ознакомились с критикой, прозвучавшей при принятии проекта бюджета. Путин открыл заседание предупреждением о том, что «поставленные задачи требуют сложной и напряженной работы», а затем призвал участников «не работать как обычно» и «не спать на ходу».

Указ «О национальных целях и стратегических задачах развития на период до 2024 года» президент Путин подписал сразу после своей инаугурации в мае 2018 г. В этом майском Указе были перечислены 12 приоритетных проектов в главных сферах развития страны: инфраструктура, наука, образование, демография, культура, цифровая экономика и т. д. Причем Путин сразу же дал правительству поручение детально и конкретно разработать перечисленные проекты и подчеркнул, что все они должны обеспечить «прорыв» страны в соответствующих сферах, а в целом — способствовать кардинальному повышению качества жизни граждан страны.

Однако, как выяснилось на заседании Совета 24 октября, за прошедшие полгода правительство не выработало ни конкретных программ действий по реализации поставленных целей, ни механизмов контроля достижения целей. Это быстро поняли все участники заседания, включая президента.

Путин, листая выложенные на столы документы по нацпроектам, заявил: «Вот, например, раздел „Задачи и вехи“. И цели изложены, и написано, что „достижение поставленных целей к 2021 году“. А как мы будем двигаться к целям? Я здесь ничего не вижу!»

После сообщения вице-премьера Ольги Голодец о том, что за счет использования интернет-технологий «мы увеличим доступность наших культурных произведений в пять раз», Путин прервал: «Важно еще и качество этих культурных произведений… Можно и в десять раз увеличить». Затем президент с подобными — все более ехидно-жесткими — вопросами-замечаниями прошелся и по ряду выступлений других вице-премьеров по их профильным нацпроектам.

Далее Путин заявил: «Нам во что бы то ни стало нужно выработать механизмы того, как мы будем смотреть, что происходит… За первую трехлетку на нацпроекты из федерального бюджета планируется направить 5,6 трлн руб., а за 6 лет — около 14 трлн. Плюс 6 трлн за счет средств госпрограмм в регионах и 8,5 трлн из внебюджетных источников. Итого 28,5 трлн руб. Это просто астрономическая для нас сегодня цифра». Путин подчеркнул, что для таких инвестиций необходимо обеспечить «консолидацию ресурсов государства и бизнеса». По поводу бизнеса Путин оговорил: «Речь идет не о том, чтобы заставить частный бизнес вкладывать капиталы в те или иные отрасли. Наша задача — предложить инвесторам действительно перспективные и выгодные проекты, чтобы они могли развиваться».

Для начала президент обратился к «подконтрольным» правительству госкорпорациям: «Все мы ждем от руководителей ВЭБа, Газпрома, Ростеха, Ростелекома, Роснефти, Росатома и других структур с госучастием проработанных предложений по финансовому, технологическому, научному и кадровому вкладу в программы и проекты прорыва». Хотя все участники заседания прекрасно понимали, что снимать с госкорпораций необходимые триллионы рублей в год явно не получится. А частный бизнес, даже тот, который вроде бы сообщил о готовности вкладывать деньги в рентабельные проекты на условиях государственно-частного партнерства, пока ждет приглашения в подобные проекты, а также объявления об условиях своего инвестирования и гарантиях возврата инвестиций.

Присутствовавший на заседании глава Счетной палаты Кудрин тут же напомнил, что только что принятая в первом чтении роспись проекта бюджета на трехлетку обнаруживает большие расхождения с паспортами программ исполнения принимаемых национальных проектов, в том числе по срокам и объемам финансирования. Иными словами, государство пока на национальные проекты своей необходимой доли финансирования также не предусмотрело.

Однако далее Кудрин указал на еще один провал в нацпроектах, который обеспокоил Счетную палату не менее, чем инвестиционный дефицит. Он заявил, что, по результатам анализа СП, предложенные нацпроекты вообще не предполагают адекватных возможностей контроля их реального исполнения. А именно — 75% показателей, которые записаны в паспортах нацпроектов, либо вообще не имеют методик их оценки, либо не могут быть отражены средствами современной российской статистики. Иными словами, три четверти показателей паспортов нацпроектов записаны так, что правительство и СП просто не смогут проверить, исполняются они или нет!

Министры поспешили заметить, что правительство собирается разработать специальные методики измерения и контроля по всем программам нацпроектов. Однако большинство из этих методик будут готовы (если будут готовы!) только к концу 2019 года, а по некоторым программам — в 2020-м и даже в 2021 году. Но это — фактическое признание правительства в том, что сегодня эти проекты просто нельзя запускать — и по причине того, что для них не консолидированы финансовые ресурсы, и по причине катастрофической неготовности самих проектов!

Кудрин уточнил: «Это означает, что запуск ряда проектов на ближайшие три года замедлится или будет перенесен на более поздние сроки». Этот тезис сразу подхватил президент Путин: «Алексей прав. Если мы будем всё время сдвигать, то мы не выполним в срок ничего, никаких задач не выполним, целей не достигнем».

Глава Минфина Силуанов поспешил заверить участников заседания в том, что у правительства есть возможность «при необходимости подтянуть ресурсы, которые есть в бюджете», то есть дофинансировать проекты, на реализацию которых денег не будет хватать. Однако, похоже, присутствовавшие засомневались и в том, что сами проекты быстро «доведут до ума», и в том, что при скудных и крайне напряженных бюджетах ближайших лет Минфин свое обещание сумеет выполнить.

Заседание получилось тягостное. Поскольку все присутствующие, включая президента, поняли, что готовность правительства к реализации нацпроектов — главного инструментария выполнения майского Указа, то есть ключевых выборных обещаний Путина, — фактически близка к нулю.

И вряд ли случайно Путин публично заявил о необходимости при реализации нацпроектов «шире использовать накопленный опыт гражданского контроля», а затем попросил подключиться к решению этой задачи активистов и экспертов Общероссийского народного фронта: «Здесь нужен именно содержательный контроль, контроль по существу… Нельзя подменить дело пустыми бюрократическими отчетами и формальным закрытием поручений, как это у нас иногда все-таки бывает».

Нацпроекты и планирование

Как мы видим, на заседании Совета по нацпроектам Путин сделал особый акцент на проблеме контроля за исполнением проектов, призвав подключиться к такому контролю гражданское общество, то есть активистов и экспертов ОНФ. Хотя откуда у ОНФ появятся ресурсы, инструменты и квалификация для такого контроля правительства, президент не сообщил.

Однако еще более важный вопрос о том, что именно должно будет контролировать гражданское общество, будучи ясно поставлен на заседании Совета, повис в воздухе. Поскольку разномастные документы, которые были предъявлены под названием национальных проектов, оказались вовсе не проектами и прилагаемыми программами их исполнения, а отписками, не пригодными к исполнению и взаимно не согласованными ни по задачам, ни по срокам и этапам реализации, ни по инвестиционному обеспечению.

Понимают это в российских экспертных кругах, и даже, возможно, в правительстве, — многие. Явно понимает это и глава СП Алексей Кудрин, который по должностным обязанностям и статусу об этом должен говорить (и, как мы видим, говорит).

Но о том, почему ситуация с нацпроектами так плачевна, Кудрин не говорит. Говорят об этом другие, и вовсе не маргиналы.

Прежде всего, в мозгах подавляющего большинства российских экономистов, в том числе очень статусных и приближенных к власти, засели мантры о том, что планирование — это вредный социалистический принцип или тяжелый порок административно-командных систем, лишающий экономику эффективности, поскольку несовместим с рыночной свободой и хозяйственным развитием. Мол, либо рынок — либо план. Поскольку, как более 30 лет назад писала позднесоветский экономист и идеолог рынка Лариса Пияшева, «нельзя быть немножко беременной».

Тогда в эту мантру у нас в стране очень многие искренне верили, просто в силу повального невежества по вопросам работы реальных рыночных экономик. Но сейчас уже все вменяемые специалисты в России достаточно хорошо поняли, что экономики без планирования на высшем государственном уровне если и встречаются, то лишь в самых бедных и несчастных уголках планеты.

Планируют все!!! Иногда (редко) это называется директивным планированием, как в Северной Корее, во Вьетнаме или на Кубе. Иногда это называется индикативным планированием (как во множестве развитых и развивающихся стран мира), иногда вообще называется не планированием, а «национальными программами развития». Но планирование есть везде.

«Полудирективное» планирование есть в КНР, которая, подобно бывшему СССР, движется к мировому экономическому лидерству плановыми пятилетками. И при этом разрабатывает не только пятилетние планы, но и стратегии развития на несколько десятилетий вперед. Для этого в Китае составляются, принимаются и выполняются долгосрочные стратегические государственные программы, но в их финансирование и реализацию активно вовлекается частный бизнес. Причем государство и поощряет инициативы регионов и бизнеса, согласующиеся с целями государственных программ, и нередко — в том числе очень директивно — окорачивает хозяйственно-финансовую самодеятельность частно-корпоративных групп и региональных властей, стремящихся в этой самодеятельности выйти ради собственной выгоды за рамки национальных интересов и планов.

Индикативное планирование в тех или иных формах есть почти везде в Европе. Самый яркий пример — Франция, где после Второй мировой войны экономика развивается в соответствии с регулярными пятилетними планами. Причем до конца 1960-х гг. в этих планах была очень большая «директивная» часть (включающая целевые конкретные задания для отраслей или даже отдельных крупных предприятий). Для государственного планирования были учреждены Совет по планированию общественно-экономического развития страны и Генеральный комиссариат плана, подчиненный председателю Совета, а затем премьер-министру.

Для детального информационно-экспертного обеспечения планов создавались Плановые комиссии, а также привлекались многочисленные неправительственные организации: Национальный институт статистических и экономических исследований, Дирекция прикладных экономико-математических исследований, Центр прогнозирования экономики, позднее — Институт изучения экономической конъюнктуры, Институт экономического и финансового прогноза и т. д. При этом все планы конкретно, по этапам и точно проверяемым количественным показателям, определяли цели, задачи и ответственность на всех направлениях развития страны на плановую пятилетку.

В 1970-х гг. директивная часть из французских пятилеток исчезла и была заменена соглашениями (но формализованными и также вполне конкретными) о целях, показателях и программах среднесрочного развития между правительственной администрацией, властью регионов, представителями бизнеса и профсоюзами.

После реализации десяти пятилеток, с середины 1990-х годов, формальные пятилетние планы во Франции не принимаются. Однако основные задачи и институты планирования не только сохранились, но и укрепились, и оказались нацелены уже не на пятилетнее среднесрочное, а на долгосрочное стратегическое планирование.

Не менее (в целом даже более) жесткое индикативное планирование реализуется в Японии, Южной Корее и ряде других стран Азии. Специфика азиатского планирования заключается, как правило, в гораздо более плотных, чем в Европе, связях между государственными институтами и бизнесом, прежде всего — крупным бизнесом. В силу таких связей вся система общегосударственных, региональных, отраслевых и внутрикорпоративных планов оказывается достаточно глубоко координирована. Как иногда признают экономисты, почти по социалистическому «командному» образцу.

В США или Канаде планирование заключается в разработке и реализации национальных и региональных программ развития, в которые государственные органы вовлекают бизнес указанием целей и направлений прибыльного инвестирования, а также созданием определенных режимов государственных преференций — от крупных долгосрочных государственных заказов до поддержки кредитования.

Известны ли в российском правительстве и институтах его экспертно-аналитической поддержки все эти примеры планирования, а также данные о методиках и типах планирования, проектирования и программирования развития на разных уровнях государственной хозяйственно-экономической системы? Конечно же, известны. Тогда почему они у нас не используются в качестве образца для подражания? Почему мы видим очередные российские планово-проектные провалы наших экономических «реформаторов»?

Они не избавились от мантры о всесилии невидимой руки рынка и не верят в то, что планирование необходимо? Они не умеют планировать, не знают, как это делать и даже как к этому всерьез подступаться? Или же они просто не хотят планировать — потому ли, что планирование предполагает обязательную (в том числе личную) ответственность за выполнение планов и программ, или потому, что скрыто саботируют развитие страны?

 

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/6edfb7eb

 


07.07.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть X

 

В феврале 1998 года террористы провозгласили, что убийство американцев везде,где они находятся, «является личной обязанностью каждого мусульманина» 

Весной 1991 года, на фоне начавшейся в январе войны международной коалиции во главе с США против Ирака, группа крупных саудовских исламских авторитетов, включая известных проповедников и университетских профессоров, направила королю Фахду жесткую петицию, в которой правящий королевский дом за приглашение в страну войск США обвинялся в соглашении с американскими кяфирами (неверными). Бен Ладен публично поддержал эту петицию и заявил, что будет всеми силами бороться с американским присутствием в стране.

Затем он начал всё более открыто и жестко обвинять правящий дом короля Фахда в предательстве ценностей ислама, за что в 1992 г. был королевским указом выслан из Саудовской Аравии. И перебрался в Судан, «под крыло» военного лидера страны (позже — ее бессменного президента) Омара аль-Башира, а также соратника Аль-Башира, крупного и политически влиятельного богослова-исламиста, лидера суданских «Братьев-мусульман»‌* Хасана ат-Тураби. И аль-Башир, и ат-Тураби симпатизировали исламскому радикализму «героя афганской войны».

В Судане Усама бен Ладен официально занялся коммерческими проектами в строительстве и сельском хозяйстве и даже стал при посредничестве ат-Тураби представителем в стране британской фирмы Hunting Surveys. Но при этом большинство сотрудников его компаний были вывезенными в Судан арабскими соратниками по войне в Афганистане. Одновременно с официальным бизнесом Усама при поддержке ат-Тураби укреплял свои (еще афганские) связи с «Братьями-мусульманами»‌* и «Египетским исламским джихадом»‌* (ЕИД). И начал создавать в Судане тренировочную инфраструктуру для «Аль-Каиды»‌* как новой «армии джихада».

С 1992 года активисты бен Ладена при его финансовом спонсорстве включились в развертывание «исламской революции» в Алжире. Террористическая гражданская война в стране, начавшаяся в 1991 г., была подавлена властью лишь в 2002 г., после того, как ее жертвами, по имеющимся оценкам, стало от 80 до 200 тыс. чел. В конце того же 1992 г. в гостинице, расположенной на территории бывшей столицы Йемена города Адена, боевики Аль-Каиды‌* устроили свой первый теракт, при котором погибли два человека.

Второй — и очень громкий — теракт «Аль-Каида»‌** совершила в Нью-Йорке в феврале 1993 г., когда в подземном гараже Северной башни Всемирного торгового центра (того самого, который позже был уничтожен во время теракта 9/11 в 2001 г.) взорвался начиненный взрывчаткой грузовик. Тогда башня была полностью обесточена и получила в цокольном этаже значительные повреждения, но устояла. Шесть человек погибли, более тысячи были ранены или пострадали в давке во время эвакуации без лифтов с верхних этажей башни.

Расследование ФБР выявило и арестовало нескольких организаторов и исполнителей этого теракта во главе с Юсефом Рамзи, который до этого писал письма в газеты от имени некоей «Освободительной армии» с требованиями к США прекратить любую помощь Израилю и любое вмешательство в дела стран Ближнего Востока. По официальным данным ФБР, все участники теракта принадлежали к «Аль-Каиде»‌**, однако никаких их связей с бен Ладеном тогда выявлено не было, и никаких обвинений ему не предъявлялось.

Злые языки в США (и не только в США) считали и считают, что в 1993 г. бен Ладена вывели из-под удара его партнеры-кураторы из ЦРУ, которые с ним работали в Афганистане против СССР. Однако вскоре на него было проведено неуспешное покушение, вероятными заказчиками и исполнителями которого Усама позже называл своих недавних афганских друзей из ЦРУ.

Позже ФБР признало, что в том же 1993 г. бен Ладен встречался с президентом Боснии Алией Изетбеговичем и через свои компании в Судане финансировал отправку арабов-боевиков Аль-Каиды‌* в Боснию, причем по крайней мере сотни из них получили, при поддержке Изетбеговича, боснийское гражданство. Такие же данные, ссылаясь на сообщения сербской разведки, в 2002 г. приводил на судебном процессе в Гааге бывший президент Югославии Слободан Милошевич.

При этом бен Ладен продолжал острые публичные нападки на саудовскую королевскую семью за ее «предательский союз с американским шайтаном», в результате чего в 1994 г. король Фахд лишил его саудовского гражданства и государственной стипендии в $7 млн в год.

Кроме того, позиции Хасана ат-Тураби при президенте Судана Омаре аль-Башире слабели сразу по двум причинам: и потому, что растущее влияние «Братьев-мусульман»‌** и лично ат-Тураби в стране составляло всё более явную политическую конкуренцию власти аль-Башира; и потому, что растущее влияние «Братьев-мусульман»‌** мешало установлению Суданом выгодных экономических отношений с европейскими государствами и США.

Ослабление позиции ат-Тураби и аль-Башира пагубно сказалось на возможности получения бен Ладеном прибыльных государственных контрактов, на связях компании бен Ладена с серьезными коммерческими структурами. Суданский бизнес Усамы бен Ладена всё более деградировал и ослабевал.

Развязка наступила в 1995 г., когда «Египетский исламский джихад»‌** провел неудачное покушение на президента Египта Хосни Мубарака. Президент Судана аль-Башир немедленно объявил о высылке членов ЕИД из страны. Однако США официально заявили, что этого недостаточно, и что их разведка располагает данными о размещении в суданской пустыне тренировочных лагерей «Аль-Каиды»‌**. А далее Вашингтон объявил Судан «спонсором международного терроризма» и потребовал высылки Усамы бен Ладена из страны.

В 1995 г. бен Ладен резко активизировал участие «Аль-Каиды»‌** в боевых действиях против России в Чечне за счет финансирования и вооружения своих боевиков и наращивания численности ваххабитского подполья в регионе. Представителем бен Ладена на Северном Кавказе стал араб Амир Хаттаб (Хабиб Абд аль-Рахман), который был соратником главы Аль-Каиды‌* еще в 1987 г. в Афганистане, а затем в 1992–1993 гг. воевал на стороне исламистов в гражданской войне в Таджикистане.

В том же 1995 г. Усама бен Ладен завязал прямые контакты с лидерами Исламского движения Узбекистана‌* (ИДУ) Тахиром Юлдашевым и Джумой Намангани, и начал финансирование подполья ИДУ в Ферганской долине и на юге Узбекистана.

В начале 1996 г., после переговоров между США, Суданом и Саудовской Аравией, суданское правительство дало бен Ладену разрешение выехать в любую страну. Он выбрал уже хорошо знакомый Афганистан и в мае 1996 г. прилетел в находящийся под контролем талибов Джелалабад. Вскоре в Афганистане, рядом с амиром бен Ладеном, оказалось и большинство (по имеющимся данным, более 300) наиболее важных членов «Аль-Каиды»‌**.

Хотя в результате высылки из Судана Усама бен Ладен потерял почти все активы своего строительного бизнеса, а также конфискованную технику, недвижимость и даже любимых лошадей, утверждается, что он сумел сохранить значительную часть средств на банковских счетах. И, главное, он достаточно быстро не только восстановил ключевые афганские и пакистанские связи, включая связи в разведке ISI и МВД Пакистана, но и завязал новые прочные контакты в руководстве «Талибана»‌**. Прежде всего, с главой талибов муллой Омаром, которому Усама предложил возможности использования для поддержки «Талибана»‌** своих обширных коммуникаций в исламском мире.

В августе 1996 года Усама бен Ладен в своем открытом телеобращении к саудовскому королю Фахду (то есть, ко всему исламскому миру) напомнил, что президент США Джордж Буш обещал вывести американские войска с территории Саудовской Аравии после ликвидации «иракской угрозы», но нарушил свое обещание. В этом обращении бен Ладен заявил, что теперь его родина фактически является американской колонией, и на этом основании издал фетву об объявлении Америке джихада.

Отметим, что именно с середины 1990-х гг. Усама бен Ладен начал широко и всё более умело использовать яркие и жесткие телеобращения к «городу и миру» для пропаганды своих политических позиций и объединения сторонников. В том числе для активизации вербовки новых боевиков для «Талибана»‌**, а также получения спонсорской помощи от множества исламских организаций.

Для легализации и прикрытия своей деятельности Усама получил от муллы Омара контроль в талибской компании Ariana Afghan Airlines, которая обеспечивала как деятельность его «Аль-Каиды»‌**, так и многие «чувствительные» нужды «Талибана»‌** и пакистанской разведки. В том числе, транзит новых боевиков, денег и оружия в Афганистан, а также поставки на международные рынки афганского опия. Основной такой транзит, как сообщают эксперты, шел под прикрытием легальных грузо- и пассажироперевозок через Объединенные Арабские Эмираты и Пакистан.

При этом бен Ладен укреплял давние взаимовыгодные связи с пакистанскими спецслужбами, которые в основном и финансировали создание в Афганистане под патронажем «Аль-Каиды»‌** лагерей для подготовки новых моджахедов. Одновременно Усама становился всё более нужным режиму муллы Омара, поставляя ему новых боевиков и деньги, экспортируя наркотики, а также иногда направляя отряды «своих» моджахедов для поддержки боевых действий талибов против войск «Северного альянса».

Бен Ладен не ограничивал свою активность Афганистаном. Вместе с «Авангардом реконкисты»* Аймана аз-Завахири он начал планировать и реализовать резонансные теракты в разных регионах мира.

В ноябре 1997 года они устроили крупный теракт в храме Хатшепсут в египетском Луксоре, в результате которого 62 иностранных туриста погибли и около 30 были ранены.

В феврале 1998 года Усама бен Ладен и Айман аз-Завахири подписали и объявили в телеобращении фетву об учреждении «Всемирного фронта джихада против евреев и крестоносцев». В этой фетве бен Ладен и аз-Завахири провозгласили, что убийство американцев и союзников США везде, где они находятся, «является личной обязанностью каждого мусульманина» и что это важнейший шаг правоверного на пути к «освобождению мечети аль-Акса и Священной мечети в Иерусалиме от власти неверных». На публичной пресс-конференции после зачтения фетвы Усама заявил журналистам, что «американцы — это легкие цели... результаты вы увидите совсем скоро».

В августе 1998 года «Аль-Каида»‌** совершила двойной синхронный теракт, организовав нападения на американские посольства в Кении (Найроби) и Танзании (Дар-эс-Салам). В результате взрывов в Найроби погибли 213 чел. и были ранены около 4000 чел., в Дар-эс-Саламе погибли 11 чел. и были ранены 85 чел. Причем в этих терактах погибли только 12 американцев и 40 чел. из местного персонала посольств, остальные погибшие оказались мирными жителями.

После этих терактов американские спецслужбы взялись за расследования всерьез.

В ноябре 1998 г. большое жюри окружного суда в Нью-Йорке вынесло решение о вине Усамы бен Ладена в убийстве граждан США и на этом основании потребовало у руководства «Талибана»‌** его экстрадиции в Америку для суда. Но «Талибан»‌** заявил, что убедительных доказательств вины бен Ладена не предъявлено и что он не считает справедливым и допустимым судить мусульманина немусульманским судом.

В конце 1998 г. директор ЦРУ Джордж Тенет сообщил президенту США Биллу Клинтону о том, что, по данным разведки, «Аль-Каида»‌** готовит новые теракты уже на территории США, включая теракты с захватами гражданских самолетов. И в 1999 г. бен Ладен оказался в списке десяти наиболее опасных преступников, объявленных в розыск ФБР США. Затем ООН по инициативе Клинтона ввела режим санкций против режима талибов Афганистане, пытаясь таким образом заставить их выдать Усаму бен Ладена в США для суда. Но мулла Омар вновь отказался допустить экстрадицию Усамы бен Ладена.

 

(Продолжение следует.

* организация, деятельность которой запрещена в РФ.

https://rossaprimavera.ru/article/1fddecfa

 


29.06.2018 Пенсионный фарс — 2018

 

Президент России настолько занят сложнейшими проблемами внешней и оборонной политики, что экономику и внутреннюю политику целиком отдал на откуп правительству? Или он настолько отлучен от объективной тревожной информации об отношении масс к реформе и ее возможным негативным последствиям, что обо всем этом не подозревает? 

Иероним Босх. Фокусник. 1475–1502

1. Постсоветские проекты пенсионного реформирования

Идея увеличения пенсионного возраста для граждан России в нашей власти вынашивалась давно, еще в эпоху правительства Егора Гайдара. Далее к ней в правительстве возвращались в каждый кризисный период, когда начинали лихорадочно обдумывать, как и на чем сэкономить для хотя бы минимального балансирования дефицитного бюджета.

Однако каждый раз, прикидывая масштаб политических рисков, от «пенсионной революции», от решительных пенсионных реформ все-таки отказывались. Тем не менее планы на сей счет составлялись и экономически обсчитывались, хотя и ложились в стол. Так, в 2005 г. Владимир Путин заявил, что пока он президент, повышения пенсионного возраста не будет.

Всерьез эти планы начали вынимать из стола на фоне углубления очередного кризиса. Летом 2010 г. тогдашний глава Минфина Алексей Кудрин заявлял: «Дефицит пенсионного фонда неизбежно приведет к тому, что пенсионный возраст будет увеличен... Когда мы это решим — через год, два, пять, — уже не так важно». В очередном посткрымском кризисе 2015 г. примерно то же самое заявил тогдашний глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев. А Кудрин — на тот момент председатель «Комитета гражданских инициатив» — высказался предельно жестко: «Если мы не будем повышать пенсионный возраст, то неизбежно столкнемся с повышением налогов... Дефицит пенсионной системы сегодня составляет почти 50 % и дотируется из федерального бюджета, это большая нагрузка».

Далее требования повысить в России пенсионный возраст посыпались буквально валом как от статусных международных чиновников из Всемирного банка и МВФ, так и от руководства экономического блока правительства. В частности, тот же Улюкаев предлагал объявить пенсионную реформу в конце 2016 г., после завершения думских выборов. Однако тогда всё же решили начать эксперимент на сравнительно узком и подневольном контингенте — на госслужащих. В мае 2016 г. Госдума приняла закон о поэтапном увеличении пенсионного возраста госслужащим: мужчинам — до 65 лет, женщинам — до 63 лет.

Эта «реформа» прошла практически без серьезных социально-политических эксцессов, и в январе 2017 г. Кудрин на «Гайдаровском форуме» уверенно назвал необходимой такую же формулу увеличения пенсионного возраста для всех граждан России. Идея была сразу подхвачена высшими правительственными чиновниками. В частности, премьер Дмитрий Медведев в мае 2017 г. заявил, что «ожидаемая продолжительность жизни при выходе на пенсию в России составляет 14,3 года для 60-летнего мужчины и 23,9 года для 55-летней женщины». А в июне 2017 г. глава Центра стратегических разработок А. Кудрин представил план пенсионной реформы президенту Владимиру Путину в составе проекта новой государственной «Стратегии 2035».

В ноябре 2017 г., в ходе обсуждения бюджетных проектировок, Кудрин фактически поставил вопрос о пенсионной реформе так: либо реформа — либо развитие страны. Он заявил: «Деньги на выплату пенсий в федеральном бюджете есть, однако для покрытия обязательств придется отказаться от развития».

Президент Путин на пресс-конференции в декабре 2017 г. впервые заявил о том, что изменение пенсионного возраста возможно. Но оговорил: «Это не должно быть никаким шоковым решением... Это должно быть, как во многих странах делается, постепенно и мягко».

Уже через месяц, в январе 2018 г., на очередном «Гайдаровском форуме» выступил глава отдела прогнозов Венского института демографии Сергей Щербов, который заявил о новом подходе к расчетам пенсионного возраста: «Нельзя определять старость исходя из биологического возраста, этот период «отодвигается» из-за роста продолжительности жизни. Новый подход к измерению старости — на основе ожидаемой продолжительности жизни».

К этому новому подходу, который сначала озвучил премьер Медведев, а затем «научно подтвердил» специалист-демограф, а также к соотношению этого подхода с российской реальностью, — мы еще вернемся ниже.

Одну из главных целей планируемой пенсионной реформы раскрыл в апреле 2018 г. в выступлении на конференции в «Высшей школе экономики» глава Минфина Антон Силуанов. Он заявил, что для роста экономики необходимо привлечь так называемые длинные инвестиционные деньги. И что их ключевым источником должна стать накопительная часть пенсий граждан страны или так называемые индивидуальные пенсионные капиталы.

Далее некоторые эксперты развили в прессе эту идею Силуанова, в том числе — до предельного абсурда. Мол, страховые (то есть государственные) пенсии — это анахронизм, пора переходить на индивидуальные пенсии. То есть нужно дать будущим пенсионерам возможность самим решать, куда прибыльно вкладывать отчисления от зарплат на будущую пенсию. И, соответственно, принимать на себя удачи и риски прибылей и убытков по своим пенсионным капиталовложениям...

Уже в конце мая глава «Роснано» Анатолий Чубайс сообщил, что считает нужным и правильным использовать эти индивидуальные накопительные пенсионные средства для инвестиций в наноиндустрию.

А 14 июня 2018 г. на заседании правительства премьер Медведев объявил о согласованном в правительстве решении начать с 2019 г. масштабную пенсионную реформу. Причем сразу же речь зашла не только о пенсиях.

2. Суть и обоснования новой пенсионной реформы

Суть новой реформы состоит в том, что с 2019 г. пенсионный возраст поэтапно будет повышаться для мужчин с 60 до 65 лет, а для женщин — с 55 до 63 лет, с шагом в два года.

То есть мужчины 1960 г. р. и женщины 1965 г. р. получат право выхода на пенсию в 2022 году, соответственно, в возрасте 62 и 57 лет; мужчины 1961 г. р. и женщины 1966 г. р. — в 2024 году, в возрасте 63 и 58 лет; мужчины 1962 г. р. и женщины 1967 г. р. — в 2026 году, в 64 и 59 лет; мужчины 1963 г. р. и женщины 1968 г. р. — в 2028 году в возрасте 65 и 60 лет. А далее реформа продолжается только для женщин: женщины 1969 г. р. смогут выйти на пенсию в 2030 году в возрасте 61 года, женщины 1970 г. р. — в 2032 году в возрасте 62 лет; женщины 1971 г. р. — в 2034 году в возрасте 63 лет. При этом оговаривается, что закон обратной силы иметь не будет, то есть не коснется никого из тех, кто уже вышел на пенсию по нынешнему законодательству.

В пояснение главных целей и достоинств такой реформы, законопроект о которой 16 июня 2018 г. внесен в Госдуму, правительство утверждает следующее:

  • нормы нынешнего законодательства (пенсионный возраст 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин), принятые еще в 1950-х годах (здесь власть лукавит, на самом деле — в 1964 г.), архаичны. Поскольку и условия труда сейчас везде улучшились, и продолжительность здоровой жизни населения увеличилась, причем особенно у женщин;
  • на сегодняшний день повысили пенсионный возраст гораздо выше нынешней российской планки чуть не все страны мира, в том числе на постсоветском пространстве, и нам нужно сделать «как у всех»;
  • население России стареет, причем из-за демографической ямы (низкой рождаемости) кризиса 90-х годов сейчас уходит на пенсию гораздо больше пожилых людей, чем приходит в трудовую деятельность молодых. И потому если в 1970 г. на одного пенсионера приходилось примерно 3,7 работающих, отчисляющих в Пенсионный фонд деньги на пенсии, то в 2019 г. на одного пенсионера будет приходиться всего двое работающих. В результате возникает постоянный и растущий дефицит Пенсионного фонда, который приходится восполнять из скудного бюджета. И, значит, государство вынуждено сокращать инвестиции в развитие страны;
  • без реформы пенсионной системы, то есть без сокращения госрасходов на пенсии, невозможно найти деньги в объеме более 8 трлн руб., которые необходимы для выполнения майского Указа президента В. Путина и перевода России на прорывной путь развития;
  • пенсионная реформа позволит сэкономить растущие расходы ПФР и, таким образом, увеличивать размер пенсий темпами гораздо выше инфляции. В частности, как заявила вице-премьер Ольга Голодец, уже в 2019 г. предлагаемый пенсионный маневр позволит увеличить среднюю пенсию в стране на 1000 руб. в месяц, или на 12 тыс. руб. в год;
  • правительство сообщило, что одновременно с проектом пенсионной реформы вносит на ратификацию в Госдуму Конвенцию № 102 Международной организации труда (МОТ), согласно которой назначаемая гражданину пенсия не может быть меньше, чем 40 % его последней заработной платы в период работы. Заодно правительство подчеркнуло, что сейчас уровни пенсий в России примерно соответствуют данному требованию МОТ (на самом деле, по данным Научно-исследовательского финансового института при Минфине, не соответствуют, составляя лишь около 33 % от прежней зарплаты)... но без предлагаемой реформы к 2025 г. власть просто не сможет платить пенсии выше 23 % среднего заработка.

Кроме того, правительство указывает, что выше 65 лет пенсионный возраст уже не поднимут, поскольку это прямо запрещает предстоящая ратификация Конвенции МОТ.

Данная инициатива правительства (несмотря на увлеченность большого числа российских граждан перипетиями чемпионата мира по футболу) вызвала у российского населения, как бы выразиться помягче... очень большое изумление и возмущение.

Вовсе не забытая нашими согражданами школьная арифметика тут же подсказала, что у тех, кто сегодня уже достиг дореформенного пенсионного возраста, власть хочет сразу и навсегда отнять их честно заработанную двухлетнюю пенсию — в среднем примерно по 14 тыс. руб. в месяц. Или всего около 336 тыс. руб. у каждого, на которые эти отнюдь не богатые сограждане уже рассчитывали. И что масштабы этого государственного грабежа для следующих пенсионных поколений будут возрастать вдвое. И что взамен власть обещает всего-навсего индексацию пенсий нынешним пенсионерам — причем только не работающим (!) — в среднем на 1000 руб. в месяц, то есть чуть выше уровня предполагаемой инфляции.

Осознав (и обсудив с родными и приятелями) эти правительственные инициативы, нынешние и будущие пенсионеры не могли не начать вспоминать, как было раньше.

3. Немного истории постсоветских пенсионных экспериментов

Значительная часть нынешних пенсионеров всё еще помнит позднесоветские пенсии своих родителей, выплачивавшиеся по отдельной статье госбюджета, которые в основном были существенно выше реального прожиточного минимума и даже позволяли родителям иногда подкинуть деньжат вполне взрослым и самостоятельным детям.

В 1990 году был принят закон «О государственных пенсиях в РСФСР», по которому источником пенсионных выплат стал не бюджет, а страховые отчисления работодателей и работников. Для управления этими пенсионными отчислениями был создан Пенсионный фонд России (ПФР).

Одновременно ввели минимальный уровень пенсии — «прожиточный минимум пенсионера». Его полагалось индексировать по уровню инфляции, что в основном — при запредельной инфляции тех лет — не делалось. Значительная часть нынешних пенсионеров (и даже еще не пенсионеров) слишком хорошо помнит катастрофу 1990-х, которую демографы называют «российской эпохой сверхсмертности», когда немало одиноких пожилых людей впадали в тягчайшую нищету или даже умирали голодной смертью.

В 1995–1998 гг. пенсию разделили на базовую минимальную (социальную), страховую (зависящую от трудового стажа работника и уровня страховых взносов) и негосударственную (формируемую отдельными взносами работника), управлять которой разрешалось негосударственным фондам (НПФ) и управляющим компаниям. И российские граждане впервые столкнулись с внезапными «пропажами» возникших НПФ — вместе с пенсионными деньгами доверчивой части населения.

Затем, на рубеже 2000 года, была созданная «Центром стратегических разработок» под руководством г-на Германа Грефа для президента Владимира Путина «Стратегия 2010». В которой вполне всерьез провозглашалась цель ликвидации в России «социального государства» и переход к так называемому «субсидиарному государству».

Если перевести на русский язык, речь шла о том, чтобы практически ликвидировать в стране основные социальные функции государства (включая финансирование образования, здравоохранения и в значительной мере пенсионного обеспечения). То есть оставить за государством лишь минимальную «адресную» помощь самым бедным, а остальным гражданам предоставить право и возможность пытаться зарабатывать на жизнь и копить на старость самостоятельно. Однако правительство при обсуждении этой «стратегии» все же вспомнило о том, что отказ от социального государства нарушает Конституцию России, и потому сей опус ЦСР Грефа лишь «приняло к сведению».

Далее, в 2001 году, была разработанная главой Пенсионного фонда России (ПФР) Михаилом Зурабовым программа пенсионной реформы, по которой пенсия должна была делиться на распределительную и накопительную части, причем размер обеих частей оказывался одновременно и неопределенным, и негарантированным. Распределительная часть должна была зависеть от состояния госбюджета, а накопительная — инвестироваться в какие-либо активы и зависеть как от объема денег, накопленных на индивидуальном счете будущего пенсионера, так и от прибыльности инвестирования этих денег — опять-таки негосударственными фондами. При этом неопределенность будущей пенсии вдобавок скрывалась от ее получателя тем, что она исчислялась не в денежных суммах, а в неких «пенсионных правах», стоимость которых должна ежегодно рассчитываться правительством.

В 2003 г. эта реформа была начата (хотя с рядом поправок) адресной рассылкой будущим пенсионерам так называемых писем счастья, предлагающих выбрать НПФ или частную управляющую компанию для своей накопительной пенсии. И в основном блистательно провалилась.

Приобретенный гражданами в 1990-х гг. опыт исчезновения в неизвестном направлении почти всех частных «ваучерных» фондов, краха частных пирамид вроде «МММ», «Властелин» и «Тибетов», дефолта и грабительской девальвации рубля в 1998 г., а также пропажи в лихие девяностые многих НПФ... всё это привело к тому, что доверить управление своей накопительной пенсией очередным частным фондам решились менее 10 % населения. А накопительные пенсионные отчисления остальных граждан, поименованных «молчунами», направлялись на счета Внешэкономбанка (ВЭБа), который был назначен управляющим счетами Пенсионного фонда России.

На рубеже 2005 года власть (вновь в лице инициатора Зурабова) нанесла еще один удар по пенсионерам так называемой монетизацией льгот, которая заменяла ключевые льготы (включая бесплатный проезд на общественном транспорте в местах проживания и бесплатный минимум необходимых лекарств) крохотной денежной компенсацией, которая к тому же быстро обесценилась инфляцией. Массовые протесты с перекрытием федеральных трасс и даже захватами зданий местных администраций не отменили монетизацию, но вынудили правительство резко увеличить бюджетные расходы на компенсационные выплаты в виде прибавок к пенсиям.

В 2007 году г-н Зурабов ввиду накопленного (в том числе якобы в результате провальной «монетизации льгот») дефицита ПФР предложил покрыть этот дефицит деньгами «молчунов» из ВЭБа. То есть, по сути, попросту конфисковать накопительные деньги «молчунов». Такая радикальная попытка неприкрытого воровства денег граждан ошеломила даже самых отъявленных либералов в правительстве, и идею Зурабова отвергли.

Вместо этого в 2008 году была введена так называемая Программа софинансирования пенсий. Ее суть заключалась в поощрении роста накопительной части пенсии по простой схеме: годовые вложения гражданина в свой накопительный счет в размере от 2 тыс. до 12 тыс. рублей государство софинансирует в таком же размере, то есть удваивает.

Вступать в «Программу софинансирования» разрешалось до начала 2015 г. Однако уже в 2013 г. ПФР изменил формулу расчета пенсий и заодно прекратил сообщать гражданам о размерах их индивидуального пенсионного счета. А в 2014 году уже поступившие на счета пенсионные накопления вообще «заморозили», и все 22 % отчислений работодателей из фонда зарплаты стали направлять в ПФР на общий страховой пенсионный счет. Эта «заморозка» с тех пор продлевается ежегодно и сохраняется до сих пор.

В 2010 году было окончательно отменено формирование базовой (то есть обязательной к выплате каждому пенсионеру вне зависимости от заработка и трудового стажа) части пенсии, она теперь состоит только из страховой и накопительной частей.

В 2015 году граждане России получили еще одно пенсионное нововведение: правительство отказалось от ведения личных пенсионных счетов в рублях и фактически вернулось к давней идее Зурабова исчислять некие «пенсионные баллы», которые правительство переводит в реальные рубли (как и по какому расчету — ведомо лишь околовластной бухгалтерии) только после выхода человека на пенсию.

Наконец, в последние годы выявилось, что многие негосударственные пенсионные фонды (НПФ) занимались откровенными махинациями с деньгами вкладчиков. Приведем лишь некоторые наиболее яркие примеры.

Летом 2015 г. были отозваны лицензии у нескольких НПФ банкротившегося владельца банка «Российский кредит» Анатолия Мотылева. При этом выяснилось, что Мотылев деньгами пенсионеров долго финансировал падающий банк.

В 2017 г. аналогичным образом вслед за «Бинбанком» Михаила Гуцериева обрушились и лишились лицензий связанные с банком НПФ. То же самое произошло с рядом НПФ, связанных с упавшими банками «Открытие» Вадима Беляева и «Промсвязьбанк» братьев Алексея и Дмитрия Ананьевых.

В 2018 г. выяснилось, что компания O1 Group Бориса Минца на накопительные пенсионные деньги вкладчиков своего НПФ сначала успешно скупала другие пенсионные фонды и создала крупнейшую группу НПФ под общим названием «Будущее». А затем начала перекладывать пенсионные деньги в крупные девелоперские проекты, то есть строить, эксплуатировать и продавать элитную офисную недвижимость. В мае 2018 г., когда от этой аферы «запахло горячим», Минц вместе с семьей сбежал в Лондон.

Где деньги десятков «рухнувших» в последние годы НПФ, и когда и как их вернут гражданам-хозяевам и вернут ли, правительство сообщать не торопится. Но при этом ЦБ успел сообщить, что, по его данным на середину 2017 г., владельцы российских НПФ из накопившихся в негосударственных пенсионных фондах капиталов объемом около 2 трлн руб. тратили до 45 % денег на прибыльное или провальное финансирование собственных или родственных бизнесов. И, как заявляла вице-премьер Ольга Голодец, суммарные потери пенсионных средств от этих операций составили около 200 млрд руб.

Однако махинации были не только в НПФ. Выявлено, что происходили достаточно массовые перечисления пенсионных накоплений из ПФР в НПФ путем предъявления поддельных заявлений застрахованных граждан. Причем участниками таких махинаций были как сотрудники НПФ, так и сотрудники ПФР, получавшие за такие перечисления свои комиссионные.

Политический результат постсоветской пенсионно-реформенной эпопеи, столь подробно приведенной выше, состоит в следующем:

  • граждане России, по сути, не знают, как в действительности формируются их пенсии и как они соотносятся с их реальным трудовым и экономическим вкладом в развитие страны;
  • они видят, что в ходе постсоветских реформ власть и ее негосударственные «пенсионные партнеры» неоднократно (и иногда более чем успешно) пытались их ограбить. И справедливо подозревают, что очередная реформа ничего, кроме ограбления, не принесет;
  • слушая и читая о сегодняшних предложениях «пенсионных реформаторов», они сразу убеждаются, что речь вновь идет именно о наглом и неприкрытом ограблении. 

Маринус ван Реймерсвале. Два сборщика податей. Первая половина XVI в.

4. Лукавые цифры обоснования нового пенсионного возраста

Мы уже обратили внимание читателя на то, что представители власти в своих пенсионных расчетах пользуются новой формулировкой «ожидаемой продолжительности жизни».

Что это такое? Это, как нам сообщают официальные справочники, прогнозируемое время жизни сегодняшнего новорожденного — с учетом достижений медицины и ожидаемой здоровой жизни. То есть с учетом нынешнего и будущего резкого сокращения младенческой смертности, повышения уровня охраны труда и снижения производственного травматизма, создания безопасной жизненной среды и прочих достижений цивилизации.

Так, официальный отчет Минздрава сообщает, что, по итогам 2017 г., ожидаемая продолжительность жизни россиян достигла национального исторического максимума в 72,6 года, причем у мужчин это 67,51 года, а у женщин — 77,64 года.

Именно этими значениями и оперируют представители власти, включая «профильного» вице-премьера Татьяну Голикову, когда обсуждают свою пенсионную реформу. Однако это — данные «в среднем по больнице». Но есть и расчеты этой самой «средней ожидаемой» по регионам, которые дает Росстат. А по его последним данным, опубликованным в апреле 2018 г., средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин превышает новый пенсионный возраст в 65 лет лишь в 37 наиболее благополучных из 85 российских субъектов Федерации!

То есть в остальных 48 регионах России мужики в основном вымрут, не дожив до перспектив будущей пенсии.

В связи с этим нельзя не отметить, что когда Голикову на пресс-конференции спросили о среднем возрасте смертности сегодняшних мужчин и женщин, она на этот вопрос ответить не сумела, заявив, что такой статистикой не располагает. А затем в интервью Интерфаксу признала, что в российской официальной статистике «нет данных о заболеваемости и смертности в возрасте 50–60 лет у женщин и 60–65 лет у мужчин».

Возможно, таких данных в официальной российской статистике действительно нет. Потому что российская статистика, начавшая деградировать еще в позднесоветские годы, в постсоветскую эпоху неуклонно двигалась к крайне бедственному состоянию. В первую очередь потому, что ее опытные кадры оказывались новой государственной властью... как бы сказать помягче... очень мало востребованы. В экономической статистике, без которой обойтись было нельзя в условиях «открытия страны миру», востребовались лишь такие кадры, которые соглашались дать власти нужные значения инфляции, роста ВВП и т. д. Остальные оказывались лишними. А о социологической, в том числе демографической статистике постсоветская власть вспоминала лишь иногда — в тех случаях, когда этой власти требовалось предъявлять какие-то данные основным международным институтам вроде ООН или МВФ, а также когда нужно было пропиарить очередную избирательную кампанию.

В результате «остатки» квалифицированной статистики с трудом сохранялись до сегодняшнего времени лишь в быстро сокращавшейся группе относительно независимых институтов Академии наук, а также в некоторых региональных научных центрах. И они какую-то статистику реальной смертности и продолжительности жизни отслеживают. И сегодня дают соответствующие статистические ряды.

Эти ряды в мелочах (максимум — в пределах одного года расхождений) отличаются, но в целом реальную картину дают.

Оказывается, в советское время самая высокая средняя продолжительность жизни в России — в среднем 69,6 года — наблюдалась в середине 1960-х годов, в 1980-х начала падать и в середине 1990-х опустилась до 65,2 года, а к сегодняшнему дню поднялась примерно до 72,5 лет. А в том, что касается мужчин, данные следующие: в середине 1960-х их средняя продолжительность жизни составляла 63,4 года, в середине 1990-х — 58,6 года, сейчас — 66,5 лет.

То есть по правилам новой реформы сегодняшние мужчины после выхода на пенсию в среднем проживут еще всего лишь полтора года.

Но это, во-первых, в среднем. И, во-вторых, нужно понимать, в каком состоянии здоровья они будут работать в последние годы и выходить на пенсию.

На сей счет у Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) есть свой статистический показатель, который называется «возраст здоровой трудоспособности». Так вот, в прошедшем 2017 г. ВОЗ определил (средний для мужчин и женщин!) возраст здоровой трудоспособности в России на уровне 63,4 года!

То есть большинство российских мужчин и женщин если и будут доживать до нового пенсионного возраста, то уже заведомо больными!

Наконец, есть и опубликованные осенью 2017 г. данные регулярного (раз в два года) исследования Всемирного банка (ВБ), который использует статистику ООН, ВОЗ и других международных организаций. ВБ сообщает, что в России смертность мужчин в возрасте до 65 лет самая высокая в Европе — 43 %. На Украине и Белоруссии она составляет 40 %, в Молдавии — 37 %, в Литве — 36 %, чуть меньше в Азербайджане, Болгарии, Румынии, Грузии, Армении, Венгрии, Эстонии. А вот в Исландии, Швеции, Норвегии, Швейцарии, Италии, Нидерландах доля мужчин, умирающих ранее 65 лет, не превышает 11 %...

5. Чем власть оправдывает необходимость грабежа населения?

Давайте немного посчитаем.

Средняя зарплата по стране в прошлом 2017 г. была равна 35369 рублей.

Пенсионные страховые отчисления с зарплаты каждого работника, которые вносит в Пенсионный фонд России (ПФР) работодатель, составляют 22 % от зарплаты, или 7772 руб.

В результате получаем, что для баланса доходов/расходов ПФР на одного среднего пенсионера (14148 руб. в мес.) должно быть примерно 2 (точнее 1,82) средних работающих, за каждого из которых работодатели отчисляют в среднем 7772 руб. в мес.

Это — в том случае, если деньги ПФР не находятся в обороте и не приносят доход. Если же они вкладываются в прибыльные активы или депозиты с сегодняшней типичной доходностью около 5 % годовых (что якобы ПФР неукоснительно делает), то на одного пенсионера для баланса Фонда нужно 1,73 работающих.

А если учесть, что сегодня, по официальным данным Росстата, около 28 % пенсионеров продолжают работать (и, значит, их работодатели отчисляют за них в ПФР те же 7772 руб. в мес.), то несложный подсчет показывает, что число работающих «еще не пенсионеров» на каждого «чистого пенсионера», необходимое для баланса ПФР, сокращается примерно до 1,35.

Правительство между тем в своих объяснениях срочной необходимости пенсионной реформы голосит, что уже в 2019 году один пенсионер будет приходиться на 2 людей трудоспособного возраста, а в 2028 г. на одного пенсионера будет всего 1,5 трудоспособного. Если верить этим утверждениям, то, по нашим расчетам, выходит, что (по крайней мере, на горизонте ближайших 10–12 лет) число работающих более чем достаточно для балансировки бюджета ПФР.

Так в чем же дело?

Оказывается, дело якобы в том, что реально, как сообщает правительство, чуть не половина (примерно 44 %) трудоспособного населения страны работает, но находится «в тени». То есть работает нелегально и получает зарплату от работодателей «налом». А эти работодатели якобы никаких отчислений в страховые фонды (и в том числе в ПФР) не производят. Так, недавно Пенсионный фонд сообщил, что из 77 миллионов трудоспособного населения регулярные отчисления идут только на 43,5 миллиона работников. Теневой фонд оплаты труда составляет порядка 10 трлн руб. в год, в результате чего в Пенсионный фонд не поступает 2,2 трлн руб.

В связи с этим возникают три вопроса.

Первый вопрос: зачем тогда в России существует гигантская бюрократическая машина контроля, которая (если считать на душу населения) по своей численности уже намного превосходит не только многократно охаянную советскую бюрократию, но и бюрократию почти всех развитых и развивающихся стран мира? И чем эта машина занята?

Второй вопрос. После 2014 г. наш Росстат включает и в общую численность населения страны, и в численность трудоспособного населения иностранных граждан. Как и каких именно — не сообщается. Это только иностранцы, официально работающие в России по контрактам и трудовым договорам? Или это еще и так называемые гастарбайтеры, работающие нелегально за мизерные зарплаты и приносящие неслыханные прибыли своим нелегальным работодателям?

Третий вопрос: способна ли и хочет ли отечественная бюрократическая машина разобраться с беспрецедентно высокой «теневой занятостью» и вывести ее на налоговый «свет»? Или она не может преодолеть лоббизм слишком заинтересованных «теневых работодателей»? Или профессиональную бюрократию вполне устраивает ее собственный доход от непреодоления этого лоббизма?

Но продолжим считать.

По данным ПФР, он в 2017 г. истратил на выплату пенсий 7,2 трлн руб. Поступления от 43,5 млн работающих со средними отчислениями в Пенсионный фонд 22 % от средней зарплаты 35400 р. обеспечивают ежегодные взносы в ПФР на уровне 3,4 трлн руб. Если вывести из тени хотя бы 90 % работающего втемную контингента, ежегодные поступления в ПФР составят около 5,5 трлн руб. при необходимых 7,2 трлн руб. Тогда дефицит ПФР при нынешних тратах получится не 3,8 трлн, а 1,7 трлн руб.

А теперь вспомним отчетные данные, которые предъявляет нашему обществу глава Центробанка России г-жа Эльвира Набиуллина, активно занимаясь расчисткой и поддержкой банковского сектора страны.

Набиуллина признает, что с 2014 г. в стране отозваны лицензии у сотен банков, занимавшихся незаконными или попросту криминальными операциями, и что за этот период господдержка, направленная на санацию и сохранение на плаву национальной банковской системы, превысила 4 трлн руб. И что в близкой перспективе банки, находящиеся на процедуре финансового оздоровления, потребуют от ЦБ поддержки еще на 0,8–1,0 трлн руб. Причем только за последний месяц Минфин и ЦБ направили на такую поддержку около 0,5 трлн руб.

Так, может, если бы не скандальное по масштабам воровство в банковской системе, проблемы дефицитных бюджетов, постоянно направляющих триллионы рублей на поддержку Пенсионного фонда, вообще бы не было?

Отсюда следует еще один вопрос. Профессиональная бюрократическая система ЦБ и Минфина, располагающая лучшими специалистами и самыми современными технологиями, способная отслеживать каждую банковскую транзакцию, тоже недееспособна? Она не может обнаруживать криминальные махинации в момент их реализации, а не тогда, когда авторы этих махинаций уже вывели из банка все ценные активы и вместе с деньгами скрылись в Лондонах?

Но и это не всё.

Есть авторитетные и обоснованные подсчеты, показывающие, что только лишь введение в России умеренно-прогрессивной шкалы подоходного налога (налога на доходы физических лиц) может сократить сегодняшний дефицит ПФР минимум вдвое.

Далее, эксперты уже подсчитали, что если в государственной налоговой политике изменить так называемую цену отсечения для поступлений в бюджет от экспортной нефти с 40 долл./барр. до 45 долл./барр., то это принесет в российский бюджет дополнительные 2 трлн руб. В условиях, когда реальная экспортная цена российской нефти давно и устойчиво держится выше 70 долл./барр., а валютные резервы страны превышают $460 млрд, очень многие аналитики считают такое решение и оправданным, и необходимым.

Далее, у нас в реальности платят полноценные пенсионные взносы в 22 % от фонда оплаты труда далеко не все работодатели. Существуют так называемые льготники, причем их число растет, а экономический блок нашего правительства настаивает на сохранении льгот. Льготные ставки пенсионного взноса (от 6,5 до 14 %), в частности, имеют компании, зарегистрированные в так называемых ТОРах (территориях опережающего развития), а также множество «инновационных» предприятий. А это и немало компаний, и очень немалые льготные деньги — по ряду оценок, около 1 трлн руб.

Наконец, недавно были официальные сообщения о «переходящих бюджетных остатках» от прошлого года на счетах Минфина. Которые якобы составляют около 7,5 трлн руб.

Так, может, не надо было так резко объявлять о пенсионном ограблении населения? Не надо было г-дам Кудрину и Силуанову откровенно объяснять, что уже в первый год реформы правительство сэкономит более 100 млрд бюджетных рублей, а через шесть лет ежегодная экономия достигнет 1 трлн руб., — в условиях, когда граждане уже понимают, что названная экономия — воровство из их, граждан, личных кошельков?

Или все-таки кому-то объявленный спешный пенсионный переворот очень нужен? Тогда кому и почему?

Ряд экспертов выдвигают — на фоне изложенного выше — не бессмысленную гипотезу. Они предполагают, что дело в том, что, во-первых, правительство просто не может ни расплатиться с гражданами по «замороженным» пенсионным накоплениям, которые отчислялись с 2002 г., ни даже разобраться в том, кем и как они были украдены или истрачены. Хотя формально они должны были быть перечислены на индивидуальные счета в страховой части будущих пенсий. И, во-вторых, эксперты убеждены, что эти накопительные отчисления не индексировались по инфляции. А потому даже если они будут компенсированы гражданам-владельцам из бюджета, они, с учетом инфляции за полтора десятилетия, к моменту выплат окажутся «смешными» довесками размером в несколько сотен сегодняшних рублей к страховой пенсии. То есть? То есть катастрофически дискредитируют не только экономическую, но и политическую власть!

В связи с этим немало аналитиков считают центральной идеей спешки с пенсионной реформой (которая прячется за информационным шумом повышения пенсионного возраста) создание новой системы «индивидуальных пенсионных счетов».

6. Немного о реформе «индивидуальных пенсионных счетов»

Профильный вице-премьер Татьяна Голикова сообщила, что законопроект о накопительной части пенсии (этой самой реформе индивидуальных пенсионных счетов) может быть вынесен на общественное обсуждение осенью.

Околоправительственные либералы указывают, что лишь эта реформа способна «развязать» катастрофическую ситуацию в России с финансовыми средствами на долгосрочные инвестиции, без которых крайне трудно реализовать крупные проекты с большими сроками окупаемости.

Дело в том, продолжают либеральные эксперты, что основные внешние источники дешевого долгосрочного кредитования закрылись в результате санкций. Почти стагнационная динамика экономики необходимых новых внутренних длинных инвестиционных ресурсов не создает. И по этой причине особый интерес как у правительства, так и у частного бизнеса вызывают накопительные пенсионные деньги граждан, которые якобы во всем мире являются главным источником длинных инвестиционных денег.

Конечно, спору нет, России длинные инвестиционные деньги крайне необходимы. Однако во многих странах основные длинные деньги создает государство. И речь идет не только об «авторитарных режимах» вроде Китая, Саудовской Аравии или дальневосточных «тигров». Даже в странах с вполне либерализованной экономикой, таких, как США, Франция, Япония или Норвегия, государство — в различных формах — создает большие объемы таких длинных денег.

США — исключительный случай — создают длинные деньги огромной открытой и скрытой эмиссией доллара. Другие страны — увеличением государственных бюджетов и созданием специальных «фондов развития», «фондов будущих поколений» и т. д. В том числе за счет увеличения внешнего и внутреннего государственного долга, который рассчитывают вернуть в результате запланированного развития!

У России — крохотный, по мировым меркам, государственный долг и скромный, по мировым меркам (причем резко уменьшающийся с каждым годом), федеральный и общегосударственный (консолидированный, с учетом регионов) бюджет. Но заодно у нас чуть не самые высокие в мире темпы роста числа долларовых миллионеров и миллиардеров и чуть не самые скандальные в мире (отчасти описанные выше) масштабы махинаций в финансовой (в том числе пенсионной) системе. И заодно — огромный отток капиталов этих самых миллионеров и миллиардеров из страны, который практически не останавливается предельно либеральным российским законодательством.

Зададимся вопросом: чем является предложенная правительством замена прежних «накопительных счетов» на новый вариант «индивидуальных пенсионных счетов», на которые — причем принудительно (!) — должна перечисляться часть (по проекту с каждым годом все большая!) страхового пенсионного взноса?

Тогда этот проект вполне может быть, во-первых, действительной попыткой правительства создать внутри страны постоянный источник столь необходимых для развития длинных инвестиционных денег — в условиях, когда другими способами создать такие деньги правительство не умеет или не хочет.

Он может быть, во-вторых, аморальным способом спрятать и заставить граждан забыть прошлые махинации власти с накопительными счетами, софинансированием, неиндексацией и так далее.

И, в-третьих, наконец, этот проект может быть еще более наглым и аморальным способом создать новую поляну для «зарабатывания» и/или махинаций старых и новых негосударственных пенсионных фондов (НПФ), куда, по выбору граждан, должны переводиться деньги «индивидуальных пенсионных счетов». В связи с этим отметим, что уже сегодня, по данным Минфина, НПФ и управляющие компании (УК) управляют около 4 трлн руб. пенсионных денег наших граждан!

Однако из экспертных кругов уже звучат предупреждения, что созданное у населения России устойчивое недоверие к НПФ приведет к полному провалу этой идеи, если государство не создаст особых законодательных гарантий сохранности и прибыльности «индивидуальных счетов». А часть аналитиков вообще объявляет эту идею бессмысленной, поскольку в нынешних условиях и при явно грабительском характере проекта повышения пенсионного возраста большинство населения уже и любым государственным гарантиям сохранности и прибыльности их индивидуальных счетов не поверит.

Иными словами, можно заключить, что идея «индивидуальных пенсионных счетов», заявленная в одном пакете с грабительским повышением пенсионного возраста, скорее всего, стране больших объемов длинных инвестиционных денег принести не сможет. И тогда данная реформа с экономической точки зрения теряет практически весь смысл.

Иероним Босх. Корабль дураков. Около 1494-1510

7. Некоторые краткие межстрановые сопоставления

Вернемся к стремлению нашего правительства сделать «по мировым нормам», «как у них», и к сетованиям о непомерных российских расходах на пенсионное обеспечение.

Посмотрим всё же, как на самом деле «у них». Тем более что на эту тему есть немало публикаций.

В социологии труда есть такое понятие, как демографическая нагрузка на работающее население. Дело в том, что кроме пенсионеров в любой стране есть еще и неработающие дети, и инвалиды, и безработные, и многодетные, не вносящие свой трудовой вклад в экономику страны. Это всё «иждивенцы». Так вот, демографическая нагрузка (ДН) — это отношение общего числа иждивенцев к числу занятых трудом в экономике, выраженное в процентах.

Что же у нас с этим показателем?

В 2017 г. в России ДН составляла 103 % (то есть 103 иждивенца на 100 работающих), причем его текущий и ожидаемый в среднесрочной перспективе рост достаточно умеренный, и к началу 2030-х годов не превысит 120 %. В то же время уже сегодня в Финляндии ДН превысила 120 %, в Польше — 130 %, во Франции — 150 %. И ничего, живут.

Теперь обратимся к еще одному показателю социальной нагрузки экономики во всех странах — объеме пенсионных выплат в соотношении с валовым внутренним продуктом (ВВП). Сегодня в России это соотношение составляет около 7,5 % ВВП, в так называемых странах Восточной Европы: в Польше, Румынии, Венгрии, Чехии — от 8 % до 12,5 % ВВП. А в ведущих европейских странах, которые записали в свои Конституции принцип социального государства — в Германии, Франции, Италии, Испании — от 12 до 17 % ВВП.

Так, может, лучше бы нашему правительству постараться сделать «как у них» отношение пенсионных выплат к ВВП, а не пенсионный возраст?..

8. Какие еще нововведения нам обещают «реформаторы»?

8.1. Повышение налога на добавленную стоимость (НДС)

Один из главных спикеров плана реформ, Алексей Кудрин (ныне глава Счетной палаты РФ), еще до объявления о плане правительства сообщил, что в пакете реформ одной из ключевых мер станет повышение НДС с нынешнего уровня 18 % до 20 %. Это 14 июня подтвердил премьер Дмитрий Медведев, хотя тут же оговорил, что при этом сохранятся льготы по НДС на основные социально значимые товары.

Глава Минфина Антон Силуанов отметил, что эта мера позволит бюджету уже со следующего 2019 г. получать дополнительно 620 млрд руб. И в ответ на вопросы депутатов Госдумы о риске скачка инфляции признал, что он — на уровне дополнительных 2 % инфляции — возможен, «но будет разовым и кратковременным».

Налог на добавленную стоимость — один из наиболее удобных для власти, поскольку относится к легко администрируемым (то есть собираемым) налогам. Его повышение, разумеется, является болезненным для бизнеса. И, разумеется, бизнес будет стараться по максимуму переложить тяжесть повышения налога на потребителей, то есть граждан, закладывая повышение в цены товаров и услуг. И, разумеется, это не может не повысить инфляцию и не понизить жизненный уровень населения, причем вовсе не разово и не кратковременно.

Отметим, что еще весной в околоправительственной аналитике будущей реформы обсуждался давний тезис главы Минфина о том, что повышение косвенного (НДС) налога на бизнес должно быть компенсировано снижением прямых налогов. Прежде всего, страховых взносов работодателей во внебюджетные фонды.

Однако в нынешнем законодательстве суммарный страховой взнос в 30 % от фонда зарплаты складывается из 22 % в Пенсионный фонд (ПФР), 5,1 % в Фонд обязательного медицинского страхования (ФОМС) и 2,9 % в Фонд социального страхования (ФСС, из которого оплачиваются пособия по временной нетрудоспособности, беременности и т. д.). Поскольку 22 % взносов в ПФР не обсуждаются, многие предположили, что речь пойдет о «компенсациях бизнесу» в виде сокращения страховых взносов в ФОМС и ФСС.

Пока подобных инициатив от правительства официально не поступало. Но в профсоюзах, встретивших уже объявленные реформы достаточно агрессивно, допускают, что такие новации правительство попытается выдвинуть после того, как общество проглотит повышение пенсионного возраста и НДС.

8.2. Повышение «пенсионного порога» для учителей и врачей

Выступая с объявлением программы пенсионной реформы 14 июня, премьер Медведев сообщил, что правительство предлагает увеличить возраст выхода на пенсию для этих работников на восемь лет, «исходя из общего увеличения трудоспособного возраста». Когда депутаты и журналисты потребовали от Медведева уточнить, как это соотносится с нынешним законодательством, премьер заявил, что «возраст выхода на пенсию этих работников будет исчисляться с учетом общих подходов к темпам повышения пенсионного возраста», но уточнил, что они «сохранят право на специальный стаж от 15 до 30 лет». Поскольку из этого разъяснения никто ничего не понял, с тем же вопросом обратились к профильному вице-премьеру Голиковой. Она также ничего внятно разъяснить не смогла, но завершила так: «Надо будет сесть и все это нарисовать. Так будет понятнее».

Пока Татьяна Голикова ничего не нарисовала и не объяснила. Между тем, по сегодняшнему законодательству, для учителей трудовой стаж, необходимый для получения полноценной пенсии, составляет 25 лет, у врачей — от 25 до 30 лет. И понятно, почему. Каждый, кто хотя бы краешком сталкивался с трудом педагога или врача, хорошо понимает, что это невероятно сложная работа, требующая постоянных огромных затрат интеллектуальных и психоэмоциональных ресурсов, на чем люди нередко, как говорится, сгорают.

И не менее понятно, что вряд ли большинство учителей и врачей встретит предложенные правительством нововведения с «оптимизмом и одобрением»...

8.3. Обсуждавшееся повышение «допенсионной выслуги лет» и «пенсионного порога» для военных

С весны российское «силовое сообщество» начали будоражить слухи о том, что назревающая пенсионная реформа затронет и его. В том числе изменятся сроки выслуги лет и размеры пенсий в зависимости от званий, должностей и должностных окладов. По сообщениям из военных частей, эти слухи буквально «взрывным» образом вспухли после объявления 14 июня премьером Медведевым общих планов реформы.

Однако 19 июня глава комитета Совфеда по социальной политике Валерий Рязанский официально и публично заявил, что «предложенная реформа не коснется... военных и сотрудников правоохранительных органов, граждан, имеющих право на досрочные пенсии в связи с занятостью на работах с вредными, тяжелыми условиями труда, с радиационным воздействием, ... а также граждан, которым страховые пенсии назначаются по социальным мотивам, например, женщин, родивших пять и более детей, или тех, кто родил и воспитывает ребенка-инвалида до восьми лет».

Таким образом, пока вопрос о «реформах для военных» закрыт. Но, как говорят они сами, «осадочек остался»...

8.4. Завершение «налогового маневра» в нефтяной отрасли

21 июня — под шумок бурно обсуждающейся пенсионной реформы — правительство направило в Госдуму последний законопроект из пакета так называемого налогового маневра.

Законопроект, который разрабатывался и дискутировался уже около двух лет, в главном своем содержании предлагает постепенно — в течение 6 лет — снижать, вплоть до полного обнуления, экспортные пошлины на производимые в России нефть и нефтепродукты при одновременной компенсации выпадающих пошлинных поступлений в бюджет за счет повышения ставки налогов на добычу полезных ископаемых (НДПИ).

В переводе на русский язык это означает, что запланировано полное открытие внешних рынков нефти и нефтепродуктов. Ограничения экспортной активности отечественных нефтяных компаний и их нефтеперерабатывающих заводов в итоге окажутся связаны только с пропускной способностью нефтепроводов, железных дорог и портов.

Эти компании и заводы — если правительство не станет вводить специальных подзаконных ограничений — будут вольны выбирать, направить ли бензин и солярку на продажу в Европу (где цены на них в 2–2,5 раза выше, чем в России) или же на отечественные оптовые базы и автозаправки. Сама возможность такого «свободно-рыночного» выбора приведет к тому, что цены на топливо в России будут по мере снижения экспортных пошлин «неизбежно и неуклонно догонять» европейские цены. То есть расти в сравнении с нынешними в два и более раза. В отличие, подчеркнем, от российских зарплат и пенсий, которые догонять европейские вовсе не стремятся.

Но в российской экономике, где транспортная составляющая почти в любом производственном цикле играет большую роль, цена на топливо очень существенно влияет на инфляцию по всем цепочкам производства товаров и услуг — от продовольствия до бытовой техники, и от сырья до машин и механизмов.

Однако, похоже, правительство это вряд ли учло. И, похоже, почти не заметило очень нервную реакцию российских масс на стремительный взлет цен на горючее в последние месяцы. Или заметило, но по каким-то причинам отнеслось к этой реакции благодушно-спокойно. 

Эдвард Берд. Обман обнаружен. 1814

9. Некоторые прогнозируемые социально-экономические последствия намеченных реформ

Многие из этих последствий в последние недели очень активно обсуждаются в интернете и в широких СМИ. Потому мы ограничимся лишь самым кратким перечислением.

9.1. Рост безработицы

Сейчас за два года в России выходит на пенсию около 1,3 млн чел., и из них примерно 30 % хотят продолжить работать. После реформы они должны будут работать все, и это значит, что уже на первом этапе реформы пенсионного возраста на рынок труда дополнительно вольется не менее 800 тыс. чел.

В то же время наша, пусть и скудная, но все же существующая статистика показывает, что в стране сейчас в среднем в год не создаются, а исчезают порядка 45 тыс. рабочих мест.

Во-первых, возникает вопрос, где и как «новые пенсионные работники» будут находить рабочие места. Причем следует учесть, что они — просто по состоянию здоровья — не смогут претендовать на места строителей, дворников, грузчиков, разнорабочих и т. д., на которые сейчас многие компании охотно принимают зарубежных гастарбайтеров.

При этом неизбежна (что мы наблюдаем уже сегодня) «возрастная дискриминация» немолодых работников: уже большинство российских компаний открыто в объявлениях или приватно на собеседованиях заявляют, что им работники старше 45 лет не нужны. В социальном плане это опять-таки неизбежно будет означать обострение отношений между возрастными группами населения и молодежью в конкуренции за рабочие места, причем конкуренции, в которой работодатели, за редкими исключениями, будут на стороне молодых.

Поскольку никаких механизмов снятия возникающей напряженности на рынке труда правительство не предусматривает (в частности, глава Минтруда Максим Топилин уже заявил, что он не видит даже рисков повышения напряженности на этом рынке), — понятно, что в стране неизбежен достаточно резкий и неуклонный рост безработицы. А если власть, как уже обещает, начнет принимать меры против увольнений персонала пенсионного возраста, то начнется, в том числе, и рост молодежной безработицы.

Пока у нас официальная безработица (в том числе молодежная) очень небольшая. В целом — около 5 %. Но как это бывает в случае «защиты трудовых прав» пожилых можно видеть на примере Испании, Португалии или Греции, где безработица достигает 15–20 %, а среди молодежи оказывается чуть не вдвое больше. И где уже давно говорят о потерянных (в криминале, наркотиках и т. д.) молодых поколениях.

9.2. Сокращение зарплат на высококонкурентном рынке труда

Один из неуклонно соблюдаемых принципов «рыночной» экономики в ее российской ультралиберальной версии — это обратные соотношения между динамикой безработицы и стоимости труда. То есть чем выше безработица, тем ниже средние зарплаты. Особенно болезненным такое соотношение оказывается для пожилых. Они, во-первых, окажутся на годы лишены своей законной заработанной пенсии; во-вторых, работодатели будут готовы их нанимать лишь на условиях мизерной оплаты труда.

9.3. Очень существенное снижение уровня жизни

Всё перечисленное не может не привести к весьма заметному — и далеко не разовому — снижению реальных располагаемых доходов населения. По некоторым уже сделанным оценкам, с учетом прогнозных темпов роста производительности труда и в целом ВВП не более 2–2,5 % в год, уже за первые два года реформы реальные располагаемые доходы населения могут упасть (от сегодняшнего и так почти бедственного уровня) еще на 8–10 %.

9.4. Сокращение внутреннего торгового оборота

Снижение уровня жизни и потребительских запросов основной массы граждан не может не привести к снижению спроса на все виды товаров и услуг, кроме жизненно-важного сегмента. А это будет означать снижение оборота торговли, поскольку внутренний спрос в последние годы был основным фактором роста оборота и, кроме того, ключевым драйвером роста отечественной экономики. Заменит ли торговлю в качестве такого драйвера обещанная нам правительством цифровизация экономики? — на этот счет есть очень большие сомнения...

9.5. Инфляционная угроза

Две названные выше реформаторские инициативы правительства: повышение НДС и обнуление экспортных пошлин на нефтепродукты — вполне могут на фоне перечисленного запустить новый виток инфляции. А он, вкупе с падением доходов населения и торгового спроса, способен создать в слабеющей экономике «эффект домино» — падение по всем ключевым отраслевым цепочкам. И, как считают далеко не маргинальные эксперты, может обрушить национальную экономику в новую, достаточно глубокую рецессию.

9.6. Снижение рождаемости

Одной из главных целей объявленной пенсионной реформы названо преодоление последствий низкой рождаемости (демографической ямы) 1990-х годов. Однако почти неизбежным последствием этой реформы, как считают многие специалисты, станет новая и не менее глубокая демографическая яма.

Дело в том, что в России — в отличие от «развитого Запада», на который пытается равняться наше правительство, — почти повсеместно сохраняется традиционная структура семьи. В которой молодые помогают, чем могут, родителям, а родители — молодым. Такая структура сохраняется даже в «как бы модернизированной» части общества, даже если дети уже живут отдельно от родителей. Сохраняется в значительной мере потому, что трудовых доходов отца в молодой семье, как правило, не хватает хотя бы на самое умеренное семейное благополучие.

В этих условиях решение о рождении ребенка молодая семья обычно принимает в расчете на то, что вскоре после появления ребенка часть забот о нем возьмут на себя бабушки, а молодая мама сможет пойти работать и зарабатывать и на ребенка, и на поддержку бабушек. Но если бабушки в результате объявленной реформы не смогут уйти на пенсию и сидеть с внуками, то молодая семья либо отложит рождение первого ребенка (и тем более — второго или третьего) на потом, либо вообще не будет его рожать. Со всеми отсюда вытекающими демографическими последствиями...

10. Немного — о политических последствиях затеянных реформ

Несмотря на отвлеченность большой части российских граждан на футбол, заботы о дачах, а также на смутные надежды на то, что их возмущенные голоса будут услышаны и приняты во внимание реформаторами, — эти граждане уже многое успели продумать, проговорить и понять. Они поняли, что власть пытается их в очередной раз ограбить, обмануть и по-человечески унизить.

В этом смысле еще не состоявшаяся реформа уже достигла нескольких очень тревожных целей.

Во-первых, налицо очень массовое неприятие предлагаемой реформы еще до ее обсуждения в Госдуме. Крупнейшие опросы общественного мнения показали, что ее отвергают не менее 90 % граждан страны. Несмотря на политический мертвый сезон, под петициями граждан против реформы уже собрано более 2 млн подписей. В нескольких городах страны, несмотря на запреты митинговой активности в период чемпионата по футболу, прошли достаточно крупные антиреформенные митинги.

Во-вторых, налицо быстрая утеря авторитета всех ветвей власти. По данным нового опроса ВЦИОМ, всего за месяц существенно упали рейтинги премьера Медведева (с 45,4 % до 38,5 %), Правительства (с 52,3 % до 44,7 %) и президента Путина (с 80 % до 72 %, хотя он полностью отстранился от любых обсуждений реформы).

При этом против реформы высказались как все партии в Госдуме, кроме «партии власти» — «Единой России», так и почти все «несистемные» партии страны, а также все крупнейшие российские профсоюзные объединения. Кроме того, поступает немало сообщений о том, что и в столицах, и в регионах уже идут консультации между системной и несистемной оппозицией разных цветов об организации общих протестных выступлений против реформы. Причем источники сообщают, что даже в «Единой России» по отношению к реформе происходит пока неафишируемый, но достаточно острый внутренний конфликт.

Таким образом, результатами вброса в обсуждение пенсионной реформы стали:

  • обострение (всегда существующей) оппозиционности общества в отношении власти;
  • новое объединение системных и несистемных оппозиционных элит и их уличных протестных потенциалов;
  • достаточно явный раскол внутри «системных» элит.

Эти результаты приводят к появлению аналитических сценариев возможных выходов из складывающейся вокруг реформы политической ситуации. В частности, фонд «Петербургская политика» в числе возможных сценариев называет компромиссное «смягчение» реформы по инициативе вмешавшегося президента Путина (вероятность 40 %), «продавливание» реформы полностью при помощи всего инструментария власти (вероятность 20 %), компромиссное смягчение реформы под давлением или протестов общества или внутреннего конфликта во власти (вероятность того и другого 15 %) и, наконец, глубокий пересмотр реформы уже после ее законодательного принятия (вероятность 5 %).

Однако все авторы подобных сценарных прогнозов, как и мы, признают, что в любом случае тяжелых негативных последствий факта появления плана именно такой реформы — уже не избежать.

И тогда вновь возникает вопрос, который мы уже задавали в течение всей этой статьи — зачем и кто это сделал? Кому это выгодно и понадобилось?

Первый и вполне понятный ответ заключается в том, что это сделала либерально-западническая пятая колонна в российской власти под патронажем ее западных (прежде всего американских) кураторов. И что их расчет — на то, что при любом сценарии прохождения реформы через общественные и законодательные фильтры она свое главное дело сделает. А именно приведет к деконсолидации общества и непоправимому расколу элиты, резко ослабит и без того не слишком сильную Россию и даст, наконец, возможность снести очередной оранжевой революцией ненавистную власть Путина. И, похоже, именно по этому варианту сегодняшний процесс в России и ведут.

Однако в этом ответе есть свои странности. Президент России настолько занят сложнейшими проблемами внешней и оборонной политики, что экономику и внутреннюю политику целиком отдал на откуп правительству? Или он настолько отлучен от объективной тревожной информации об отношении масс к реформе и ее возможным негативным последствиям, что обо всем этом не подозревает?

Второй — вероятно, конспирологический — ответ состоит в том, что Путин не случайно не торопится вмешиваться в реформенные сюжеты. Что он выжидает момента достаточно глубокой и бесспорной дискредитации либерального реформенного ража российской пятой колонны, чтобы начать «перебирать людишек». То есть устроить большую чистку не только правительства, но и всех элитных групп, которые эти реформаторские инициативы предлагают и сопровождают.

Но и к этой «конспирологии» вопросов тоже хватает. В частности, если президент всё это понимает и допускает, видит ли он и сознает ли он всю тяжесть уже происходящих издержек — деконсолидации общества и элит в условиях обострения и усложнения внешних угроз?

В любом случае нет сомнений в том, что Россия вступает в новую фазу сложных и болезненных испытаний.

В которых ей — и нам — вновь придется выстаивать.

 

Юрий Бялый

Социальная война 

https://rossaprimavera.ru/article/365b3ffa

   


23.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть IX

Хотя и численность, и военная роль арабских моджахедов в Афганской войне была не слишком значима, в мировой исламской прессе войско бен Ладена начали торжественно называть «Арабским легионом»

  29 сентября 1996 г. талибы*, захватившие Кабул, провозгласили создание шариатского государства «Исламский эмират Афганистан» и учредили его Временный правящий совет во главе с муллой Омаром, в который вошли еще пять талибских лидеров.

Политика шариата на подконтрольных талибам территориях сразу резко ужесточилась. Так, телевидение было полностью запрещено как «средство морального разложения народа», система радиостанций «Радио Афганистан» была переименована в «Голос Шариата» и СМИ занялись, наряду со скупым освещением новостей, активной пропагандой шариатских принципов жизни в духе доктрины радикального упрощенного деобандизма. И без того скудные гражданские права женщин были практически полностью ликвидированы.

После взятия Кабула талибы двинулись на север, но далее встретили жесткое сопротивление войск непуштунских афганских лидеров.

Уже в начале октября 1996 г. подразделения Ахмад-шаха Масуда успешно отразили атаки талибов в Панджшерском ущелье. Западнее талибы смогли продвинуться до важнейшего перевала Саланг на Гиндукуше на трассе Кабул — Термез, однако вскоре были вынуждены отступить к Кабулу. Дальнейшие попытки талибов прорваться на север через западные равнинные провинции также не увенчались успехом, они были остановлены войсками Рашида Дустума.

9 октября Бурхануддин Раббани и Рашид Дустум заключили в Мазари-Шарифе союз против талибов. А далее почти все основные противники талибов — лидеры таджиков Раббани и Масуд, лидер узбеков Дустум, лидер хазарейцев Карим Халили — договорились об антиталибском военно-политическом союзе под названием «Северный альянс». Затем они учредили общий Верховный совет и заявили о воссоздании на севере страны единого, независимого от талибов «Исламского государства‌* Афганистан».

В результате к концу 1996 г. военный и политический раздел власти на территории Афганистана выглядел следующим образом:

На территории талибов безусловно доминирующей этнической группой были пуштуны, основной миноритарной группой — белуджи. На территории «Северного альянса» преобладали таджики, вторыми по численности были узбеки, третьими — хазарейцы, четвертыми — пуштуны.

Показательно, что политическим и идеологическим ядром созданного в Кабуле правительства талибов стали выпускники обсуждавшегося нами ранее пакистанского медресе Хаккания. Радикально-деобандийский курс обучения в нем прошли сам мулла Омар и большинство министров его правительства. И именно этот фанатично-агрессивный (религиозный, социально-культурный и военно-политический) курс правительство муллы Омара транслировало не только самим талибам (большинство которых прошло соответствующее «ускоренное обучение джихаду» в созданной вокруг «Хаккания» сети деобандийских и ваххабитских медресе), но и населению подконтрольных территорий. А также — через «Радио Шариат» — остальному Афганистану и соседним Пакистану и Ирану.

Сложившаяся в Афганистане к 1997 г. ситуация начала тревожить финансовых (преимущественно саудовских) и «дальних политических» (американских и британских) спонсоров талибов.

Во-первых, их не устраивало то, что «талибская революция» остановилась далеко от границ Афганистана с постсоветскими республиками Средней Азии и не могла продвинуться дальше на север. Не могла в том числе потому, что «Северный альянс» начал получать всё более ощутимую военно-политическую поддержку со стороны Узбекистана, Таджикистана, России, Ирана.

Во-вторых, их — особенно саудитов и американцев — беспокоило то, что рядом с «Талибано‌*м»* (и, в какой-то мере, в его недрах) в регионе начала набирать влияние новая — не только антироссийская, но и подчеркнуто антисаудовская и антиамериканская, — идеологическая и террористическая сила.

 

Усама бен Ладен и «Аль-Каида»‌* 

Создатель радикальной исламской террористической организации «Аль-Каида»‌* Усама бен Ладен родился в 1957 г. в семье крупного саудовского строительного магната Мухаммеда бен Авада бен Ладена, близкой к королевскому дому Аль Саудов, от наложницы, с которой отец Усамы вскоре развелся. Тем не менее Усама унаследовал от отца достаточно крупное состояние, в основном в виде активов в строительном бизнесе, учился в престижной школе и далее на факультете управления в королевском университете в Джидде. Но интересовался молодой бен Ладен во время учебы в основном вопросами религии, футболом и породистыми лошадями.

В 1979 году Усама бен Ладен бросил учебу в университете и отправился в Пакистан, где под влиянием крупного палестинского теолога Абдуллы Аззама начал организацию финансовой и военной помощи афганским моджахедам в войне против советских войск. В том числе в виде вербовки и поставок на войну в Афганистане добровольцев из арабских стран, их обучения, вооружения, финансовой поддержки, лечения раненых.

В ходе этой деятельности (для которой в начале 1984 г. бен Ладен и Аззам создали специальную организацию «Мактаб аль-Хидамат») Усама бен Ладен стал одним из важных коммуникаторов как с руководителями пакистанской Межведомственной разведкой ISI, так и с главой саудовской разведки принцем Турки аль-Фейсалом. А далее — начал устанавливать связи с американскими и британскими спецслужбистами, работавшими в Пакистане «по афганскому направлению».

По оценкам экспертов, до 1992 г. через лагеря подготовки «Мактаб аль-Хидамат» прошло более 30 тыс. боевиков из более чем 40 стран мира. В ходе этой «подготовки» бен Ладен не только контролировал существенную часть поставок денег и вооружений в Афганистан, но и лично руководил системой обучения моджахедов-арабов в своих лагерях на западе Пакистана. А иногда сам уходил в рейды, Афганистан и во главе своих арабов принимал участие в боях с правительственной армией и советскими войсками, и даже получил в этих боях ранение в ногу.

Хотя, по признанию экспертов, и численность, и военная роль арабских моджахедов в Афганской войне была не слишком значима, в мировой исламской прессе «войско» бен Ладена начали торжественно называть «Арабским легионом».

Уже в 1987 г. бен Ладен начал создавать в тех лагерях подготовки моджахедов, которые он контролировал, отдельную тайную организацию из «избранных» арабов, в политической и идеологической преданности которых он не сомневался. Усама условно назвал организацию «базой» («Аль-Каидой»‌*). Она строилась по классической иерархической схеме вертикально-разветвленных ячеек, в которых их члены на каждом уровне знали только друг друга и своего командира, но не знали ничего о других ячейках и их командирах. Себя Усама объявил высшим руководителем («амиром») организации.

В 1988 г. Усама бен Ладен разошелся с Абдуллой Аззамом в вопросе о роли арабских моджахедов в общей войне в Афганистане. Аззам считал, что арабы должны быть интегрированы в эту войну под единым руководством, а бен Ладен считал необходимым их сохранение как отдельной силы с собственным командованием. Некоторые аналитики допускают, что этот разрыв бен Ладена с Аззамом стал причиной нераскрытого убийства последнего в 1989 г.

Выйдя из «Мактаб аль-Хидамат», Усама бен Ладен сразу же нашел союзника в своих взглядах на роль арабов как в Афганской войне, так и в целом в организации «джихада» — организацию «Египетский исламский джихад»‌*.

Египетский исламский джихад‌* (ЕИД), или «Аль-Джихад»‌*, — радикальная исламистская террористическая организация, созданная в 1970 г. (в основном из членов «Братьев-мусульман»‌*) выпускником Каирского университета Мохаммедом Фараджем с целью свержения светской власти в Египте и установления государства шариата. Впоследствии раскололась на две группы, одна из которых («Новый джихад» во главе с Аббуд аль-Зумаром) ограничивала свои цели войной со светской властью и «неверными» (прежде всего, христианами-коптами) в Египте, а другая («Авангард реконкисты» во главе с Айманом аз-Завахири) ставила своей целью войну с «неверными», прежде всего с евреями, коммунистами и христианами (в первую очередь — с американцами), по всему миру.

В октябре 1981 г. группа боевиков «Аль-джихада» совершила убийство президента Египта Анвара Садата. Затем «Авангард реконкисты» частично перебрался в Афганистан для войны против СССР, а «Новый джихад» ушел в тень и вновь активизировался в Египте с начала 1990-х гг. покушениями на крупных политиков и иностранных туристов. (Отметим, что позже, в июне 2001 г., незадолго до знаменитых терактов «9/11» в Нью-Йорке и Вашингтоне, «Авангард реконкисты» объявил о присоединении к «Аль-Каиде»‌*, а Айман аз-Завахири стал заместителем Усамы бен Ладена.)

После начала вывода советских войск из Афганистана, в августе 1988 г., состоялось совещание бен Ладена, Аззама и аз-Завахири, на котором было принято решение о совместных действиях после окончательного ухода СССР из региона. А именно — поставлена общая цель распространять джихад во всем мире.

В конце 1989 г. Усаму бен Ладена встречали в Саудовской Аравии как героя, который во главе Арабского легиона сокрушил и изгнал из исламского Афганистана мощнейшую в мире армию — советскую. Его торжественно принимали и в семействе короля Фахда и в высших политических и мусульманских кругах. Но уже в 1990 г. между Усамой и королевской семьей начались серьезные трения.

Вторжение иракской армии Саддама Хусейна в Кувейт в августе 1990 г. привело к тому, что иракские войска оказались фактически на саудовской границе. Бен Ладен на встречах с королем Фахдом и главой Минобороны принцем Султаном аль Саудом уверял их, что его Арабский легион сможет защитить страну. Однако принц Султан, хорошо осведомленный о реальном соотношении сил войск Саддама Хусейна и Арабского легиона, посоветовал королю принять предложение США и допустить в страну американскую армию.

После того, как 82-я воздушно-десантная дивизия США оказалась дислоцирована в Дахране на саудовском побережье Персидского залива, Усама бен Ладен публично заявил, что это тягчайший грех, поскольку защищать величайшие святыни ислама, включая Мекку и Медину, могут только правоверные мусульмане. И, как позднее сообщалось в рассекреченных данных расследований саудовской разведки и американского ФБР, именно тогда бен Ладен впервые начал планировать террористические акты против Израиля и Америки, включая подрывы небоскребов в Нью-Йорке.

 

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/44129778?gazeta=/gazeta/283

 


16.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть VIII

 

Вторая крупнейшая мадресе в Пенджабе, Кхаир-Мадарис – школа деобанди, преподающая строгую форму ислама. Большинство студентов, которым предоставляют бесплатное жилье и пансион, в будущем станут имамами или преподавателями. Хотя это в основном исламская семинария, философия таких школ довольно строгая и похожа на жесткие учения Ваххабизма. В этой школе 2000 учащихся, и она считается обычной школой, продвигающей прогрессивные подходы к обучению. Хотя в этой школе не преподают джихаддизм, она считается опасной для пенджабского сообщества и пропагандирует строгую форму ислама, чуждую данной провинции. На этом фото студенты стоят в очереди, чтобы узнать результаты своих заявок на вступление в школу. (Ed Kashi)

 

Студенты (талибы) этих медресе были в основном из поколения сирот афганской войны и беднейших пуштунских семей, а их учебные курсы были предельно милитаризованными, радикально-исламистскими и ускоренно-облегченными 

 Деобандийское медресе Хаккания вблизи Пешавара как «поставщик кадров» (преимущественно пуштунских) играло огромную роль в том процессе тотальной исламизации Пакистана, который мы обсуждаем. Причем немало его выпускников оказывалось в рядах пакистанских войск. В основном — в составе «пограничного корпуса», который контролировался не армией, а МВД и его главой генералом Насруллой Бабаром, а также в составе «афганских» групп в межведомственной разведке Пакистана ISI, которую контролировал, а в 1987–1989 гг. непосредственно возглавлял генерал Хамид Гюль.

Именно этот контингент преимущественно пуштунских (и в значительной мере глубоко исламизированных) пакистанских военных и спецслужбистов играл решающую роль в обучении и военно-техническом обеспечении ряда крупнейших отрядов моджахедов уже во время войны СССР в Афганистане.

В связи с пуштунской этноплеменной спецификой такой кадровой политики нужно отметить, что пакистанская армия, включая ее генералитет, — в отличие от пограничного корпуса, главной сферой действий которого была «пуштунская» Северо-Западная провинция, — формировалась преимущественно из пенджабцев и отчасти из сингхов. Причина состояла в том, что пуштунам, в той или иной мере зараженным идеями Великого Пуштунистана, значительная часть высшего пакистанского руководства не вполне доверяла.

Странная гибель диктатора-исламизатора Зия-уль-Хака (вместе с послом США в Пакистане Арнольдом Рэфелом и главой военной американской миссии генералом Гербертом Уоссомом) в катастрофе американского самолета С-130 в 1988 г. привела к постепенному смягчению процесса государственной исламизации Пакистана. Но эта смена власти не изменила целей того альянса Саудовской Аравии, США и Пакистана, который был полон решимости добивать русских в Афганистане и далее везде.

 

«Талибан»‌* — от идеологии к практике

Вывод советских войск из Афганистана, который значительная часть радикального исламского сообщества воспринимала и пропагандировала как великую победу мусульман над одной из сильнейших армий мира, с особым подъемом воспринимался именно в Пакистане, и именно в его пуштунской части. Но тем более глубокое ра­зо­чарование вносило быстрое превращение этой победы в Афганистане в войну всех против всех. Стало очевидно, что решающее значение в этой войне всех против всех играет этноплеменной и даже родоплеменной фактор. То есть что это, по большому счету, был вовсе не объявленный «джихад мусульман против неверных».

Идеологические и политические вдохновители (и контролеры) этого процесса — пакистанские и не только — сделали соответствующие выводы. В частности, подверглась критике как преимущественно «пуштунская» ориентация всех видов помощи афганским моджахедам, так и ориентация помощи преимущественно лидерам и боевым отрядам пуштунского племенного союза Гильзаи, но фактическое лишение этой помощи лидеров и отрядов племенного союза Дуррани.

Логика этих предпочтений со стороны пакистанской межведомственной разведки ISI была понятна: именно племена Дуррани были наиболее заражены опасным для Пакистана пуштунским «великодержавием». Однако плачевный результат превращения победы над «шурави» в военно-политический распад Афганистана требовал принципиально новых решений.

Найденное решение состояло в том, чтобы создать мощную афганскую военно-политическую силу, у которой этноплеменная самоидентификация будет в максимальной степени вытеснена единой, накаленной и, главное, нерассуждающей радикально-исламистской самоидентификацией. А основным человеческим материалом для создания этой силы должны были стать юные беженцы, которые скопились в лагерях в Пакистане. Преимущественно — сироты афганской войны, которые лишились родных и близких и в значительной мере потеряли личные родоплеменные связи.

Саудовские исламские фонды начали масштабное финансирование создания в Северо-Западной провинции Пакистана новых медресе, которые оказывались отчасти деобандийскими, отчасти непосредственно ваххабитскими саудовского образца. Роднило эти медресе то, что их студенты (талибы) были в основном из поколения сирот афганской войны и беднейших пуштунских семей приграничной с Афганистаном территории, а их учебные курсы оказывались предельно милитаризованными, радикально-исламистскими и ускоренно-облегченными. Как откровенно признавали многие исламские богословы, почти у всех талибов были самые примитивные представления и о вероучении, и о целях своего джихада, «вера их не поднималась выше их горла».

Именно этот контингент радикально-исламистских фанатиков и составил боевой костяк того движения «Талибан»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которое было подготовлено в пакистанских спецмедресе, в основном с участием и духовным наставничеством деобандийской радикальной партии «Джамиат и улема-и ислам» («Общество мусульманских богословов»), возглавляемой мауланой Фазль ур-Рахманом. В середине 1994 г. движение было уже готово для броска в Афганистан «с автоматом Калашникова в одной руке и Кораном в другой».

Был готов и офицерско-командный состав, ядро которого составляли пакистанские офицеры из ISI и пограничного корпуса, а также, в определенной части, арабы-ваххабиты с афганским опытом войны против СССР. Была готова и инфраструктура снабжения и боевого обеспечения, созданная ISI и главой пакистанского МВД Насруллой Бабаром.

Особо нужно обратить внимание на то, что проект «Талибан»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) получил негласную, но сильную поддержку как со стороны высшего политического руководства Пакистана, так и со стороны пакистанского генералитета. Которые хотели использовать талибов не только для того, чтобы «пробить коридор» на рынки стран Средней Азии, но и для исполнения своей давней политической мечты. Мечты о том, чтобы создать в Кабуле дружественную послушно-пуштунскую власть и добиться учреждения пакистано-афганской конфедерации как способа надолго, а лучше навсегда закрыть для Пакистана «великопуштунскую проблему».

 

Начало афганской кампании «Талибана»‌*

Осенью 1994 г. первые отряды талибов, выйдя во главе с лидером движения муллой Мухамедом Омаром из пакистанской Кветты, перешли афганскую границу. На территории пуштунского Афганистана талибы начали быстро обрастать сторонниками и уже к середине 1995 г. захватили несколько южных провинций страны.

Сопротивление наступлению талибов в большинстве провинций, особенно пуштунских, оказалось очень слабым. И правительственные войска уже фактически лишь номинального президента Раббани, и отряды местных полевых командиров сдавали позиции и города почти без боя. Не только пуштунские регионы, но и значительная часть населения других этнических территорий, уставшего от бесконечной междоусобной войны множества «удельных ханств», были готовы ради прекращения этой войны принять новое «пуштунское» объединение Афганистана.

В результате талибы легко захватили важнейшую западную провинцию Герат, губернатор которой, Исмаил-хан, убежал в иранский Мешхед. Губернатор провинции Нангархар Абдул Кадир и его командующий войсками хаджи Заман-хан фактически без боя сдали талибам столицу провинции Джелалабад и сбежали в Париж.

Уже осенью 1995 г. отряды талибов нанесли ряд тяжелых поражений войскам Гульбеддина Хекмарияра к югу и юго-востоку от столицы и подошли к Кабулу. И лишь тогда, в конце 1995 г., Раббани начал активный поиск поддержки у своих разбежавшихся по собственным «уделам» союзников-оппонентов.

Знаменательно, что в этом собирании союзников для Раббани первоочередным и чуть ли не главным посредником оказался Иран. И потому, что он уже потерял в Афганистане одну из своих важнейших опор — Исмаил-Шаха в Герате, и потому, что для талибов, с их примитивной и фанатично-воинственной непримиримостью к «искажениям истинной веры», шииты оказывались еще более враждебны, чем любая светская власть.

Замглавы иранского МИДа Алаеддин Боруджери после нескольких челночных контактов с Раббани и Хекматияром сумел добиться соглашения об их примирении и объединении. В начале мая 1996 г. Хекматияр согласился вернуться на пост премьера Афганистана, и его войска торжественно вошли в Кабул.

Однако на остальных удельных противников Раббани челночная дипломатия Боруджери не подействовала. Они — Рашид Дустум, Себгаттула Моджаддиди, Саид Исхак Гилани и глава шиитской партии «Вахдат-е мелли» Абдул Карим Халили — в июне 1996 г. объявили о создании собственного альянса «Национальный исламский фронт мира» и предложили всем другим военно-политическим силам в стране, включая Раббани, Масуда, Хекматияра и талибов (!!!), присоединиться к этому фронту для того, чтобы избрать шуру и передать ей верховную власть в Афганистане. Хекматияр ответил предложением Дустуму и Халили создать свою коалицию против талибов (и, видимо, также против таджиков Ахмад-шаха Масуда).

На фоне этих сложных антиталибских переговоров афганских удельных князей талибы создавали в захваченных провинциях собственную систему власти. В ее главе оказался бывший моджахед мулла Мухаммад Омар, воевавший против СССР в группировке Мухаммада Махаммадди.

В начале апреля 1996 г. в Кандагаре, который талибы избрали своей временной столицей, прошла шура — собрание более чем полутора тысяч мулл и маулави. На этой шуре мулла Омар был провозглашен повелителем правоверных («амир аль-муменин»), а захваченные талибами территории были объявлены Исламским Эмиратом Афганистан.

Далее в Кандагаре начались собственные переговорные процессы правительства муллы Омара. Летом 1996 г. у него побывали немало представителей моджахедов, включая одного их крупнейших военно-политических лидеров пуштунов афганского юго-востока Юнуса Халеса.

А уже в августе 1996 г. свои афганские политические предпочтения обозначили США. Глава подкомитета сената США по иностранным делам X. Браун сначала посетил оппозиционных талибам Раббани, Масуда и Дустума, а затем направился в Кандагар на переговоры с муллой Омаром. Знаменательно, что одновременно с Брауном в Кандагар прибыли послы США в Индии и Пакистане, причем — внимание! — их сопровождал главный «военно-политический отец» талибов, министр внутренних дел Пакистана Насрулла Бабар.

С этого момента всем в Афганистане и в мире стало вполне ясно, что проект «Талибан»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), созданный спецслужбами и правительством Пакистана на саудовские деньги, США признают успешным и перспективным. И что в нем моджахеды, взращенные при поддержке американцев для войны с СССР, но затем передравшиеся между собой, становятся помехой для реализации новой американской стратегии.

Правительство Раббани и его союзника Хекматияра начало спешную эвакуацию из столицы на север в Талукан, во владения Ахмад-Шаха Масуда. А 27 сентября 1996 г. отряды талибов, практически не встречая сопротивления, вошли в Кабул. Первой их политической акцией, как мы уже обсуждали ранее в нашем исследовании, была атака на представительство ООН в Афганистане, захват последнего светского президента страны Наджибуллы и его брата Ахмадзая, и попытка заставить Наджибуллу подписать официальный акт признания линии Дюранда международной границей между Афганистаном и Пакистаном. После провала этой попытки и жесточайших пыток Мохаммед и Ахмадзай Наджибулла были убиты, а их истерзанные тела повешены за ноги на центральной площади Кабула.

 

* организация, деятельность которой запрещена в РФ

(Продолжение следует.)

Юрий Бялый

https://rossaprimavera.ru/article/d1323ef9

 


09.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть VII

 

Медресе Хаккания – одно из самых известных медресе мира, его закончили по меньшей мере восемь министров, входивших в правительство Талибана, которое правило Исламским Эмиратом Афганистан в период его короткого существования. Важнейшими предметами для обучения считаются Коран и хадисы, причем – изучаются все четыре школы мазхабов, однако – с наибольшим упором на Ханафитскую школу. Кроме того изучается фикх и исламская история. На территории самой Хаккании могут обучаться только юноши от 8 до 30 лет, однако – в четырех тысячах медресе по всему Пакистану, находящихся под его крылом, образование получают как девушки, так и юноши. При Хаккании существует и своеобразная система аспирантуры для более глубокого обучения исламу студентов с выдающимися способностями. Именно закончившие аспирантуру муфтии наделяются правом выносить фетвы. 

 

Всё государственное законодательство страны подвергалось строгой проверке на соответствие нормам шариата и «исправлению», в законы и практику вводились телесные наказания преступников, шла жесткая исламизация программ обучения на всех уровнях образования... 

Афганистан в его трансформациях после вывода советских войск — дробящийся на множество эмиратов, султанатов и исламских республик — не устраивал многих глобальных и региональных игроков.

Он не устраивал США и Великобританию, которые после распада СССР хотели додавить Россию. Особенно их раздражал тот факт, что Афганистан, распадающийся по итогам войны с советскими войсками, по сути, обесценивал их стратегию создания против СССР единого южного радикально-исламистского фронта.

В новой, теперь уже не антисоветской, а антироссийской программе англосаксов задача-минимум состояла в том, чтобы вывести из сферы российского влияния Кавказ и Закавказье, а также республики Средней Азии и Казахстан.

Для Кавказа был разработан британский экономический проект «Кавказский общий дом» на основе союза Чечни, Грузии и Азербайджана. Его суть, в грубом приближении, состояла в обещании выстроить торговые связи этого союза с мировыми рынками через Турцию. В частности, этому союзу в обмен на диверсионную остановку и прекращение работы советского экспортного нефтепровода Баку–Грозный–Новороссийск было обещано построить альтернативный нефтепровод Баку–Тбилиси–Супса — через Закавказье и Турцию к Средиземному морю.

Для Средней Азии при участии американской нефтегазовой корпорации Unocal были разработаны проекты строительства нефтепровода и газопровода (ныне обсуждаемый TAPI) через Афганистан и Пакистан к Аравийскому морю и в Индию, а далее — и проекты дорог по тому же маршруту. Как для того, чтобы «независимо» вывести огромные нефтегазовые ресурсы среднеазиатского региона и Казахстана на мировые рынки, так и для того, чтобы обеспечить доступ международных корпораций на внутренние рынки стран Средней Азии и Казахстана.

Задача-максимум в этой же программе «додавить Россию» состояла в том, чтобы оторвать от самой России большие куски зубами еще более агрессивного и кипящего «исламского подбрюшья» (отсюда — «чеченские войны» против Москвы). А далее — расчленить Россию на европейскую и азиатскую независимые части по меридиану Предуралья (идея исламизировать Среднюю Азию и Казахстан, возродить сепаратистскую исламистскую зону «Идель-Урал» в составе Башкирии и Татарстана и прорубить к этой зоне из Казахстана так называемый Оренбургский коридор). В рамки этой же программы-максимум вписывалась и развернувшаяся в ходе развала СССР кровавая гражданская война в Таджикистане.

В отношении Средней Азии и Казахстана англосаксам — и для решения задачи-минимум, и для решения задачи-максимум — был нужен единый, желательно радикально-исламистский, но хоть как-то управляемый Афганистан.

Однако раздробленный и воюющий Афганистан не устраивал также Пакистан и Иран. Для Пакистана с его проницаемой «внутрипуштунской» афганской границей продолжающаяся гражданская война в Афганистане была неотменяемым риском внутриполитических и террористических дестабилизаций. Для Ирана постоянная военная и экономическая поддержка не слишком сильных шиитских союзников в Афганистане, а также обустройство и содержание беженцев — также были сопряжены с военно-политическими рисками и большими затратами сил и средств.

Наконец, раздробленный и воюющий внутри себя Афганистан не устраивал арабские монархии Персидского залива, и прежде всего — саудитов. Поскольку прекращение войны против «малого шайтана» — СССР — в Афганистане приводило к массовому возвращению в родные страны боевиков-арабов, идеологически заряженных «джихадом» и умеющих лишь хорошо воевать. И, главное, готовых использовать это умение, объявив джихад собственным королевским домам. Немало моджахедов уже всё громче обвиняли семьи своих монархов в том, что они «погрязли с роскоши» и «продаются американскому «большому шайтану».

Босния, Чечня, Египет, Алжир, Ливия, Сомали, куда арабские разведки пытались навсегда отправить этот буйный афганский контингент, оказались для приложения его сил и умений полем действий явно недостаточным и не вполне подходящим. Саудовская Аравия, Египет, Иордания вообще не впускали прибывающих из Афганистана и Пакистана боевиков в свою страну. Они хотели задействовать арабских и иных моджахедов подальше от родины и для решения более масштабных задач. Такие задачи и начали перед ними ставить — вновь в том же Афганистане и вновь против того же самого российско-советского «малого шайтана».

 

Создание Талибана‌* — идеолого-политическая предыстория

 Огромный поток беженцев от гражданской войны, продолжавшейся в Афганистане с середины 1970-х годов, шел в основном в Пакистан и Иран. Тем, кто побогаче, к началу 1990-х удалось относительно благополучно устроить жизнь в этих странах. Немало беженцев переехали в исламские страны арабского Востока, Турцию, Индонезию, Малайзию, Индию и даже в страны Запада, прежде всего в Великобританию, Канаду, США.

Но большинство беженцев, в особенности из бедных пуштунских семей, оказались в основном во временных лагерях вблизи афганской границы, причем среди них было очень много сирот войны, потерявших родных и близких. И те же международные субъекты, которые создавали моджахедов против СССР, начали в северо-западной провинции Пакистана формирование из молодых беженцев той новой военно-политической силы, которая должна была «умиротворить» Афганистан. Именно из этих лагерей беженцев пошел главный приток молодых студентов в созданную в регионе сеть религиозных школ, где этих студентов содержали, кормили и учили.

И здесь главное — то, кто и чему учил.

Религиозно-духовным центром создаваемой в регионе сети мусульманских школ стало знаменитое медресе Хаккания. Это медресе вблизи Пешавара (отметим, рядом с тем районом, где фирма Усамы бен Ладена сначала занималась строительством зданий и сооружений по заказам США, а затем созданием «Аль-Каиды»‌ [организация, деятельность которой запрещена в Российской Федерации]), было одним из самых влиятельных исламских учебных центров не только в Пакистане, но во всем исламском мире, наследником индийского деобандизма.

Деобандизм возник как ответвление одной из наиболее жестких школ суннитского ислама — ханбализма — в городе Деобанд северного индийского штата Уттар-Прадеш в 1860-х годах, после поражения восстания сипаев против британского владычества. Исламские лидеры страны очень внимательно приглядывались к набиравшему силу в Саудовской Аравии ваххабизму, но понимали, что в Британской Индии, где исламское большинство было отчасти суфийским, отчасти шиитским, суннитский ваххабизм в чистом виде шансов на серьезное распространение не имеет. И потому включили в доктрину своей школы «Дар уль Улам Деобанд» тезис о том, что истинный, изначальный, свободный от исторических наслоений ислам различий между толками не делает, его способен принять в свое сердце любой верующий. Школа Деобанд получила признание и уже к началу ХХ была широко известна не только в Британской Индии.

В 1927 г. деобандийский богослов Маулана Мухаммад Ильяс Кандхалави основал в Дели исламское движение «Таблиги Джамаат»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) с целью собирать «этнических мусульман» под знамена Деобанди как истинной веры. Основные принципы движения были следующими:

  • «Приглашение» в ислам — не задача богословов, но обязанность каждого мусульманина. Не должно ждать, когда люди придут на проповедь, но сам проповедник должен идти к людям.
  • Проповедники должны заниматься своим финансовым обеспечением самостоятельно. В движении должны быть представители всех социальных слоев — и богатых, и бедных.
  • Должно укреплять веру тех, кто уже является мусульманином; обращение в ислам немусульман не так важно. Главная цель — объединение всех мусульман; теологические и политические разногласия в движении запрещены.

В ходе раздела Британской Индии в 1947 г. один из главных вероучителей-улемов медресе в Деобанде, Маулана Абдул Хак, уехал из Деобанда и основал собственное медресе в местечке Хаккания, недалеко от Пешавара. (Отметим здесь, что и название местечка, а от него название медресе, и фамилия одного из фигурантов нашего исследования — Джалалуддина Хаккани, происходят от одного арабского корня «хакк», что означает «правильный, праведный, истинный».)

Далее деобандизм получал всё более широкое распространение в Пакистане, большинство улемов и мулл в создаваемых в нем новых медресе и мечетях придерживались именно этой школы. А с 1960-х годов, когда под покровительством Саудовской Аравии была создана «Всемирная мусульманская лига» (ВМЛ), начали расширяться контакты медресе деобандийцев с саудовскими ваххабитами и отчасти с египетскими «Братьями-мусульманами»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

В 1970-х и особенно 1980-х годах ВМЛ и связанные с ней исламские фонды начали активное финансирование мусульманского прозелитизма «Таблиги Джамаат»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и медресе деобандийцев (а также их выпускников) в Пакистане. Причем многие эксперты подчеркивают, что уже с конца 1970-х годов этот процесс шел под плотной опекой главы саудовской разведки «Мухабарат аль-Амма» принца Турки ибн Фейсала Аль Сауда и главы МВД Пакистана Насруллы Бабара, а также в координации финансовых потоков с ЦРУ США и британской MI-6.

Особую активность этому процессу придал приход к власти в Пакистане в 1977 г. генерала-диктатора Мухаммеда Зия-уль-Хака. Зия-уль-Хак был горячим поклонником идей одного из видных теоретиков политического деобандизма, выходца из суфийской индийской семьи Абуль-Ала Маудуди. Маудуди являлся ярким проповедником так называемого исламского политического действия, под которым он понимал создание истинно исламского государства‌* с верховенством шариата, и о котором писал, начиная с 1920-х годов (например, в книге «Джихад в исламе»). Для Маудуди традиционные обеты мусульманина (провозглашение веры в Аллаха, молитва, пост Рамадана, хадж в Мекку и раздача милостыни «закят») — были только обязательными этапами подготовки к главному действию — джихаду. Для претворения в жизнь своих идей Маудуди уже в 1941 г. создал партию «Джамаат-и-Ислами»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которая с момента раздела Британской Индии вступила в борьбу за исламизацию Пакистана.

Придя к власти, Зия-уль-Хак быстро начал превращать политический деобандизм Маудуди в государственную идеологию. В 1980 г. он создал в Исламабаде Международный исламский университет, где преподавали не только деобандисты, но и видные саудовские ваххабиты и египетские «Братья-мусульмане»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Представители партии Маудуди «Джамаат-и-Ислами»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) получали полномочия министров в правительстве и весомую государственную финансовую поддержку. Всё государственное законодательство страны подвергалось строгой проверке на соответствие нормам шариата и «исправлению», в законы и практику вводились телесные наказания преступников, шла всё более жесткая исламизация программ обучения на всех уровнях образования, был введен специальный «закятный» налог на банковские вклады, который шел на финансирование обучения бедных детей в деобандийских медресе.

 

* организация, деятельность которой запрещена в РФ

(Продолжение следует.

 

https://rossaprimavera.ru/article/b911f2d9?gazeta=/gazeta/281

 


02.06.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть VI

 

Сибгатулла Моджаддеди в Совете муфтиев России. (1925 - 2016) — пуштунский духовный лидер, глава моджахедов в 1989—1992, президент Афганистана с 28 апреля по 28 июня 1992 г. В 2005 году он был избран главой верхней палаты Национального собрания Афганистана. В 2010 г. вышел в отставку в связи с неспособностью и нежеланием афганского руководства бороться с коррупцией. По словам государственного деятеля "в Афганистане все знают о том, что многие чиновники и в Кабуле, и в провинциях имеют прямое отношение к коррупции, однако до сих пор ни один из них не привлечен к ответственности".

Все законы, противоречащие исламу, были объявлены потерявшими силу. Были закрыты университет и все развлекательные заведения, в госучреждениях вводились обязательные молитвы... 

Война закончилась. Война продолжается

Практически сразу после вывода из Афганистана советских войск на советско-афганской границе резко — и вполне ожидаемо — обострилась военно-диверсионная обстановка. Начались регулярные обстрелы приграничных городов и сел на территории СССР из тяжелых артиллерийских орудий, участились случаи нелегального проникновения через границу диверсионных групп моджахедов, нападений на пограничников, минирования дорог и энергетических объектов на советской территории.

Одновременно быстро ухудшалось военной положение центральной афганской власти в Кабуле. Помимо роста случаев дезертирства и перехода солдат и офицеров в ряды моджахедов, очень серьезные проблемы для правительственной армии создавало наличие в руках противника большого количества переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК) «Стингер». По более поздним признаниям экспертов Пентагона, из США афганским моджахедам была поставлена тысяча ПЗРК «Стингер», что практически лишало афганские ВВС реального превосходства в воздухе.

А моджахеды, воодушевленные победой над русскими «шурави», сразу начали строить стратегические планы свержения правительства Наджибуллы и установления своей власти. В феврале 1989 г. собранная в Пешаваре шура избрала главу «Переходного правительства моджахедов», политического лидера «Пешаварской семерки» Себгатуллу Моджадедди. Пуштун, шейх суфийского ордена накшбандийя, Моджадедди был признан наиболее авторитетным для того, чтобы хотя бы отчасти примирять между собой остальных радикальных лидеров «семерки», имеющих собственные властные амбиции.

Активизация военных действий моджахедов после пешаварской шуры быстро обнаружила внутреннюю слабость центральной власти в Кабуле. Уже в середине — конце 1989 г. Наджибуллу предали несколько достаточно влиятельных офицеров, а в марте 1990 г. министр обороны правительства НДПА, генерал из фракции «Хальк» Шахнаваз Танай попытался совершить переворот и сместить Наджибуллу. (Позже Танай бежал в Пакистан и воевал против правительства афганских моджахедов на стороне талибов.)

Тем не менее путч Таная был подавлен, и войска правительства Наджибуллы достаточно уверенно удерживали власть в Кабуле и ряде важнейших провинций страны. Однако уже в конце 1990 г. СССР почти полностью прекратил «гражданскую» помощь Афганистану, включая поставки горючего, запчастей для автомобилей и ряда других товаров. А 15 ноября 1991 г., на фоне агонии последних месяцев СССР, глава советского МИДа Борис Панкин официально объявил о прекращении с 1 января 1992 г. всех советских военных поставок Кабулу. И тогда началась быстрая агония правительства Наджибуллы.

Уже 28 апреля 1992 г. подразделения моджахедов из частей Абдул-Рашида Дустума и Ахмад-Шаха Масуда практически без боев вошли в Кабул. Президент Мохаммад Наджибулла накануне отправил свою семью в Дели, а сам в день взятия столицы был захвачен в аэропорту боевиками Дустума. После этого Наджибулла получил убежище в миссии ООН в Кабуле и практически полностью потерял влияние на политические процессы в стране.

В тот же день, 28 апреля, в Кабул приехал Себгатулла Моджаддеди. В присутствии иностранных дипломатов он был объявлен президентом Исламского государства‌* Афганистан и председателем законодательного Совета джихада из 51 члена, назначенных Пешаварскими соглашениями.

Тут же все законы, противоречащие исламу, были объявлены потерявшими силу. Были закрыты университет и все развлекательные заведения, в госучреждениях вводились обязательные молитвы, были запрещены все антирелигиозные книги и алкоголь, женщины оказались существенно урезаны в правах. Помимо законодательного Совета джихада был учрежден и исполнительный Руководящий совет.

Однако одновременно сохранились (не были распущены) основные «революционные» органы управления: Совет полевых командиров и возглавляемый Масудом Наблюдательный совет. А поскольку строгого разграничения функций всех этих советов не было, то они начали, во-первых, дублировать решения и действия друг друга и, во-вторых, всё более явно конфликтовать.

Сразу после взятия Кабула группировки моджахедов начали борьбу за власть. Разные районы столицы оказались под контролем тут же начавших вооруженные столкновения отрядов Масуда (северо-запад и центр), Дустума (район аэропорта), Гульбеддина Хекматияра (юг и южные пригороды) и лидера шиитской партии «Вахдат е-ислями» Абдул-Али Мазари.

Причем это происходило на фоне (также согласованной «Пешаварской шурой») регулярной смены президентов Афганистана через каждые два месяца — на все предполагаемые полгода до предстоящих всенародных выборов. Избранного еще в Пешаваре Моджадедди через два месяца сменил таджик-богослов Бурхануддин Раббани. Было создано правительство из семи партий «пешаварской семерки» и двух шиитских партий «кумской восьмерки», премьером стал союзник и соратник Хекматияра Ахмад Фарид.

Ахмад Шах Масуд получил пост министра обороны, и была учреждена единая армия. Однако в реальности все лидеры моджахедов сохранили свои вооруженные формирования под собственным контролем. Под таким же контролем лидеров партий (групп) моджахедов или их сторонников остались и соответствующие провинции Афганистана.

Уже летом 1992 г. это невнятное многовластие привело в Кабуле к началу крупных боестолкновений. Хекматияр обвинил Раббани в попустительстве Дустуму (который якобы сотрудничал с коммунистами и потому отпустил захваченного Наджибуллу). А далее Хекматияр с позиций своих боевиков в городке Чарасья к югу от Кабула начал ракетные обстрелы столицы. Одновременно в самом Кабуле разразились ожесточенные бои между шиитами партии «Вахдат» и суннитами «Исламского союза за освобождение Афганистана».

Воспользовавшись этой «смутой», Раббани отказался передать власть следующему «президенту» и созвал в декабре 1992 г. Кабуле некий «Совет особо уполномоченных и компетентных», который избрал его президентом Афганистана на следующие полтора года. Но при этом почти все лидеры «Пешавара» и «Кума» такое избрание Раббани бойкотировали и объявили его узурпатором и «нелегитимным» президентом. Что, естественно, обострило вооруженную борьбу за власть. Причем эта борьба очень быстро приобрела и субконфессиональную (сунниты против шиитов), и в особенности этническую (пуштуны против остальных этносов страны) окраску.

Картина боевых этносубконфессиональных афганских противостояний на рубеже 1993 г. выглядела так:

  • пуштуны во главе с Гульбеддином Хекматияром, которых поддерживали Пакистан и радикальные исламисты из стран Персидского залива;
  • узбеки во главе с Рашидом Дустумом, которых поддерживал Узбекистан;
  • таджики во главе с Ахмад Шахом Масудом, который получил поддержку (и в какой-то мере пополнения) от исламистских групп таджикской оппозиции, терпевших поражение в гражданской войне в Таджикистане и бежавших в Афганистан;
  • шииты во главе с Мохаммедом Асефом Мохсени (в основном хазарейцы, но и не только), поддерживаемые Ираном.

Первым из этой свары вышел Дустум. Отчаявшись добиться серьезных позиций в новой кабульской власти, он повел свои отряды на север и фактически создал собственную государственную администрацию со столицей в Мазари-Шарифе, которая контролировала четыре провинции (Кундуз, Джаузджан, Балх и Фарьяб). Но война в Кабуле не прекращалась.

В январе 1993 г. в нее вмешался саудовский король Фахд, призвав воюющие в Афганистане партии к переговорам о мире. В феврале враждующие лидеры моджахедов собрались в пакистанском Исламабаде под гарантии безопасности Саудовской Аравии, Пакистана и Ирана и подписали соглашение о мире. По этому соглашению пост президента Афганистана сохранил Раббани, добавив к нему полномочия верховного главнокомандующего. Премьер-министром, с правом формировать правительство (хотя и при условии консультаций с президентом), стал Хекматияр. Министром обороны остался Масуд. Затем лидеры моджахедов отправились в Мекку, чтобы поклясться на святыне Каабы не нарушать соглашение о мире.

Однако сразу после возвращения лидеров моджахедов из Мекки в Кабул все их клятвенные мирные соглашения были нарушены. Война продолжилась с нарастающей силой, причем в форматах неожиданных и постоянно меняющихся коалиций.

Сначала, весной-летом 1993 г., в коалицию поддержки Раббани объединились узбеки Дустума, таджики Масуда и исмаилиты Саида Мансура Надери. Все они объявили себя защитниками «угнетенных» национальных меньшинств севера страны — против пуштунов, суннитских радикалов Хекматияра и Саяфа. Но уже к началу 1994 г. оказалось, что Дустум поддерживает своего бывшего заклятого врага Хекматияра, а Саяф стал защитником Раббани.

И тогда, на фоне продолжавшейся войны в Кабуле, в различных регионах страны началось ускоренное формирование «полугосударств» крупнейших лидеров партий и фракций моджахедов.

Кроме упоминавшегося ранее практически независимого от Кабула «полугосударства» Рашида Дустума со столицей в Мазари-Шарифе, сформировалось относительно лояльное правительству Бурхануддина Раббани «полугосударство» Ахмад Шаха Масуда в северо-восточных провинциях со столицей в Талукане (провинция Тахар).

Еще одно «полугосударство» на западе страны создал крупный полевой командир Туран Исмаил (Исмаил-Хан), который, как и Масуд, сохранял формальную лояльность Кабулу, но управлял подконтрольными провинциями Герат, Багдис, Гур и Фарах вполне самостоятельно. А одновременно возникли и укрепились более мелкие «полугосударства» отдельных исламских лидеров и полевых командиров:

  • Саид-Мансура Надери в провинции Баглан;
  • Хаджи Абдул-Кадира в провинции Нангархар;
  • Маулави Хайбатуллы Ахунзада в провинции Хост;
  • Урузгана Рузи-хана в провинции Кунар, а также
  • Джаллуддина Хаккани (того самого, с которого мы начали свое исследование) в Гардезе, провинция Пактия.

Следует отметить, что большинство этих «полугосударств» пыталось — и иногда вполне успешно — наладить систему международных связей не только с соседями (Пакистан, Иран, Узбекистан, Туркмения, Таджикистан), но и с арабскими странами Персидского залива, а также рядом стран Запада, включая США и Великобританию.

На таком фоне неуклонной государственной дезинтеграции Афганистана в приграничных пуштунских провинциях Пакистана спешно создавалась новая политическая сила, ориентированная на остановку афганского военно-политического хаоса — движение «Талибан»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

 

* организация, деятельность которой запрещена в РФ

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/3922c6db?gazeta=/gazeta/280

 


26.05.2018 Новый раунд «Большой Игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть V

 

Новый раунд Большой Игры. Анашкин Сергей © ИА Красная Весна

Поражение СССР в том смысле, о котором говорил маршал Ахромеев, было налицо.И к 15 февраля 1989 г. советский военный контингент был выведен из Афганистана полностью.При этом недвижимость и военное имущество советских войск передавались армии Афганистана 

 

Карта 1

Одновременно с наращиванием организации «пропакистанских» и «проиранских» боевых сил моджахедов, а также координации их взаимодействия, через хорошо организованные «прозрачности» границ в Афганистан шли всё более массированные поставки для моджахедов оружия и боеприпасов. Сначала в основном пехотного стрелкового, а далее — снайперского и тяжелого оружия, включая артиллерию, противотанковое и минное вооружение. Так, уже в декабре 1982 года ЦРУ США получило от Госдепа, в рамках упомянутой выше операции «Циклон», санкции на поставки «афганской оппозиции» безоткатных орудий, минометов и противотанковых гранатометов.

Причем сначала эта «помощь» в основном шла моджахедам тайно, через международные исламские организации. Но в 1983 г. Вашингтон впервые открыто признал, что оказывает афганской оппозиции военную помощь. И тогда вооружение в Афганистан потекло буквально рекой.

Одним из главных центров организации финансирования и поставок оружия моджахедам, помимо названных ранее в нашем исследовании американских, британских, саудовских и китайских спецслужб, стал фонд «Мактаб-аль-Хидамат», созданный в 1984 году в пакистанском Пешаваре Усамой бен Ладеном, впоследствии, напомним, главой «Аль-Каиды»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и Абдуллой Аззамом.

Щедрый поток зарубежных денег и регулярные поставки вооружения давали офицерам пакистанской разведки достаточно широкие возможности для создания и поддержки логистических схем и маршрутов переправки караванов оружия и боевиков через пакистано-афганскую границу. Такие операции стали массовыми и хорошо организованными. Проведенная советским командованием в начале 1984 г. операция «Завеса», направленная на перекрытие караванных поставок оружия через границу из Пакистана, серьезных результатов не дала.

Еще одной очень серьезной проблемой войны советских войск в Афганистане оказалось то обстоятельство, что офицерский и рядовой состав афганской армии в условиях гражданской войны всё чаще обнаруживал «двойную лояльность»: как собственному командованию, так и племенным и религиозным лидерам, против которых требовалось воевать. Одной из причин этого была массированная пропагандистская кампания на языках пушту и дари, которую развернула вдоль границ Афганистана сеть поставленных США мощных радиостанций под названиями «Радио свободного Кабула», «Радио Афганистана» и др.

Следствием становились достаточно регулярные и массовые случаи дезертирства из афганской армии, передача моджахедам советского вооружения, а также случаи прямого предательства солдат и командиров и устройство крупных диверсий на правительственных и советских армейских базах и аэродромах. Так, 16 января 1984 г. моджахеды сбили из советского переносного зенитного ракетного комплекса (ПЗРК)«Стрела-2М» советский штурмовик Су-25, а 27 октября — транспортный ИЛ-86. 12 июня 1985 г. в результате диверсии на авиабазе Шинданд в провинции Герат были уничтожены 19 боевых самолетов афганских ВВС и повреждены 4 самолета, а 13 июля в Пакистан были угнаны два афганских боевых вертолета МИ-24.

В ходе такой войны и афганские, и советские войска постепенно теряли инициативу, а исламские боевики, приобретая боевой опыт и всё более массовую поддержку местного населения, наращивали организацию и активность. При этом численность отрядов оппозиции, как признавали советские военные, неуклонно росла.

В результате разрозненные локальные или даже «точечные» зоны действий небольших отрядов моджахедов постепенно превращались в укрепленные районы или масштабные зоны боевых действий, требовавшие для их подавления и освобождения сил больших войсковых соединений. А советские войска всё чаще фактически оказывались в обороне, находясь в основном в укрепленных гарнизонных пунктах в ключевых стратегических узлах на территории страны. В то же время правительственные силы Афганистана — в боевом составе более 300 тыс. человек (!) — переломить ситуацию ни в одном из ключевых регионов и ни на одном стратегическом направлении не могли.

Итогом такого развития военной ситуации в 1986 году, в момент наибольших масштабов присутствия советского военного контингента в стране, стало то, что моджахеды реально контролировали около 70 % территории Афганистана. Так, например, военная ситуация в Афганистане выглядела, по данным советского Генштаба, на конец 1986 г. (см. карту 1)

В этих условиях уже летом 1985 г. ЦК КПСС приняло решение о начале подготовки политического урегулирования в Афганистане. В феврале 1986 г. Генсек КПСС Михаил Горбачев заявил о начале разработки плана поэтапного вывода войск из Афганистана. В мае 1986 г. на пленуме ЦК НДПА генсеком афганской правящей партии вместо Бабрака Кармаля был избран глава афганской контрразведки Мохаммед Наджибулла, пуштун из влиятельного клана ахмадзай племени сулейманхель (из племенного союза Гильзаи, второго по влиянию после ведущего племенного союза Дуррани). И тогда же ЦК НДПА объявил целью НДПА прекращение войны и политическое урегулирование конфликта.

А в сентябре 1986 г. моджахеды показали, что у них появилось новое мощное оружие, лишающее афганскую и советскую авиацию важнейшего военного преимущества — абсолютного превосходства в воздухе. Выяснилось, что США начали секретные поставки боевикам новейших американских переносных зенитных комплексов «Стингер». И в первые же дни ими были сбиты два советских вертолета.

13 ноября 1986 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС начальник Генштаба С. Ахромеев заявил, что в Афганистане «мы контролируем Кабул и провинциальные центры, но на захваченных территориях не можем установить власть. Мы проиграли борьбу за афганский народ».

31 декабря 1986 г. чрезвычайный пленум ЦК НДПА официально объявил курс «на скорейшее прекращение братоубийственной войны и политику национального примирения».

Весной 1987 г. советские войска провели крупную операцию «Барьер», цель которой состояла в попытке перекрыть наиболее «проходимые» участки границ Афганистана с Пакистаном и Ираном сплошными цепями засад, лишив моджахедов поставок оружия и боеприпасов. Однако эта операция, как и предыдущая операция «Завеса», серьезных результатов не принесла. Более того, в марте-апреле 1987 г. исламские боевики провели ряд обстрелов города Пяндж в Таджикистане из тяжелых дальнобойных орудий, а также несколько боевых рейдов групп моджахедов на советскую территорию.

В августе 1987 г. командование операции вывело из Афганистана половину (50 тыс. чел.) советского военного контингента, и далее советские войска проводили боевые операции в основном только в северных афганских провинциях, граничащих с СССР.

14 апреля 1988 г. в Женеве главы МИД Афганистана и Пакистана при посредничестве ООН подписали Соглашения о политическом урегулировании конфликта в Афганистане. СССР и США объявили себя гарантами Соглашений, причем СССР обязался вывести свой военный контингент в 9-месячный срок, а США и Пакистан обязались прекратить поддержку моджахедов.

Западная пресса при этом писала, что СССР в Афганистане шел от одного военного поражения к другому и потерпел окончательное поражение. Хотя военные (в том числе американские) источники признавали, что в период от ввода советских войск до начала их вывода в мае 1988 года моджахеды не смогли провести ни одной крупной успешной операции.

Тем не менее поражение СССР в том смысле, который, как сказано выше, признал Ахромеев, было налицо. И к 15 февраля 1989 г. советский военный контингент был выведен из Афганистана полностью. При этом армии Афганистана передавались недвижимость и военное имущество выводимых советских войск.

По сводным официальным советским данным, за все годы в военных действиях в Афганистане приняло участие 620 тыс. советских военнослужащих. Невозвратные потери советских войск составили около 15 тыс. чел., в том числе в армии — 14427 чел, в КГБ — 576 чел, в МВД — 28 чел. Были ранены, контужены, травмированы около 53 тыс. чел.

По официальным данным правительства Афганистана, число погибших военнослужащих национальной армии, боевиков и мирных граждан страны за годы войны составило около 670 тыс. чел., по неофициальным данным оппозиции (штаб лидера таджикских ополчений Ахмад-Шаха Масуда) — около 1,5 млн чел. Еще почти 5 млн чел. в Афганистане стали беженцами.

До перестройки негативные оценки участия СССР в войне в Афганистане в советской прессе были исключениями, в большинстве публикаций и телесюжетов скупо, но позитивно освещались военный труд и подвиги «воинов-интернационалистов». Но уже с 1987 г., на фоне нарастающей «гласности», в прессе (в либеральных изданиях, а далее и на телевидении) критические оценки Афганской войны стали всё более частыми и грубыми.

Официальный оценочный вердикт по участию СССР в войне в Афганистане вынес Второй съезд народных депутатов СССР в декабре 1989 г. Постановление съезда декларировало, что «советское вторжение в Афганистан заслуживает политического и морального осуждения».

А далее началось почти тотальное осуждение либеральной прессой «советской агрессии» в Афганистане, а заодно — массированное шельмование тех советских солдат и офицеров, которые вынесли на своих плечах — и оплатили своей кровью и потом — все тяготы этой войны.

 

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/8bf6bfa3

  


04.05.2018 Что происходит в Армении?

  

Армения — единственная в своем роде постсоветская республика, находящаяся (с точки зрения России и ее собственной) в «полном враждебном окружении»

Майдан в Армении. Скопина Ольга © ИА Красная Весна

Большинство экспертов — и российских, и западных, и даже армянских — заявляют, что нынешние события в Армении стали полной неожиданностью. И лишь сегодня, задним числом, они начинают классифицировать и сводить в объяснительную схему давно накапливавшиеся «симптомы», а также строить иногда логичные, иногда откровенно конспирологические версии происходящего.

Версии эти чаще всего строятся на основе аналогий с прецедентами других «цветных революций» на постсоветском пространстве и в других странах, нередко — с подробными отсылками к разработкам отца цветных технологий Джина Шарпа. Реже в аналитическое рассмотрение включаются — поверхностно или более-менее глубоко — политические биографии основных фигурантов политического обострения в Армении, а также властные и экономические «привязки» этих фигурантов в стране и за рубежом.

Это, конечно, важная и необходимая часть аналитики любого процесса такого рода, в том числе и обсуждаемого «армянского эксцесса». Часть необходимая, но недостаточная. Поскольку, как правило, выводит за скобки сущностную специфику конкретной страны и ее народа.

С этой специфики и начнем.

Географическая, политическая и историческая специфика Армении

Армения — единственная в своем роде постсоветская республика, находящаяся (с точки зрения России и ее собственной) в «полном враждебном окружении». (см. карту 1)

Карта 1

Не имея выхода к морю, то есть к международным коммуникациям и рынкам, она может связываться с Россией по суше только через Грузию (с которой у России разорваны дипломатические отношения) или через Азербайджан (для которого Армения официально — главный враг). На западе Армения граничит с Турцией (с которой отношения более чем сложные), на юге — с Ираном (который находится под международными санкциями и объявлен одним из главных врагов США).

Как факт такой враждебной изолированности, так и массовое мироощущение этого враждебного окружения, конечно же, не могут не сказываться и на экономике, и на внутренней и внешней политике республики.

Далее, Армения — единственная из постсоветских республик, которая уже 30 лет находится в состоянии перманентного территориального, политического и вооруженного конфликта с главным соседом — Азербайджаном. Трагедии сумгаитского и бакинского погромов и взаимных изгнаний армян и азербайджанцев из родных мест в 1988 г. продолжились крупномасштабной войной в 1992–1994 гг. за объявившую свою независимость преимущественно армянскую автономию Нагорный Карабах (Арцах) в Азербайджане. По итогам этой войны Армения помогла Карабаху отстоять независимость, а также оккупировала часть азербайджанских районов вокруг Карабаха. Азербайджан также захватил несколько армянских районов. (см. карту 2)

Карта 2

Заключенное в 1994 г. при посредничестве Минской группы ОБСЕ (Россия, США, Франция) перемирие остановило большую войну. Попыткой Минской группы урегулировать конфликт стали так называемые Мадридские принципы, предложенные Армении и Азербайджану в 2007 г. Эти принципы включали возврат Азербайджану всех захваченных Арменией районов вокруг Карабаха, кроме сухопутного коридора в Карабах, международные гарантии безопасности Карабаха в его временном статусе, возвращение в освобожденные районы беженцев, а далее — принятие референдумом окончательного статуса Карабаха.

Однако обе стороны конфликта Мадридские предложения не приняли. Боевые действия слабой интенсивности, на уровне обстрелов соседних территорий, происходят достаточно регулярно. В апреле 2016 года снова была война: прямые приграничные боестолкновения и захват Азербайджаном участков территории.

Эта ситуация конфликта и усилий Армении в отношении защиты Карабаха и армянских сородичей ощущается и населением, и властью как постоянная военная угроза и во многом определяет современный армянский менталитет, который социологи иногда определяют термином «массовое милитаризованное самосознание».

Далее, Армения — единственная из постсоветских республик, в смыслообразующий идеологический багаж населения которой устойчиво и прочно входят великие свершения и поражения не только новой и современной, но древней и средневековой истории.

Это и принятое раньше всех в мире (царем Тиридатом в 301 г. н.э., за десять лет до Рима) в статусе государственной религии христианство, которое в стране по-прежнему крайне влиятельно, поскольку его ревностно исповедует подавляющее большинство населения.

Это и былое государственное величие (включая древнюю империю Великую Армению, которая на вершине своего могущества в I в. н.э., при царе Тигране II, простиралась от Средиземного моря до Каспия и соперничала с Парфией и Римом).

Это и сокрушительные поражения, когда государство надолго исчезало с мировых карт, но вновь возрождалось верой и усилиями народа.

Это, в огромной степени, страшная трагедия изгнания «нелояльных» армян турками из Османской империи в 1915 г., во время Первой мировой войны. Изгнание сопровождалось массовыми зверскими убийствами или голодной смертью в пустыне более миллиона армян, включая женщин и детей. В национальной памяти армян эта трагедия сохраняется как «турецкий геноцид армян», причем несколько десятков стран мира, включая Россию, официально признали этот геноцид в соответствии с нормами международного права.

Вся эта глубокая историческая память, запечатленная в эпосе, обросшая преданиями и легендами, в Армении активно культивируется государством и церковью и составляет важнейшую из основ национальной социокультурной и политической идентичности.

Наконец, Армения — единственная из постсоветских стран, государствообразующий народ которой в большинстве находится в диаспорах, а не в самой республике. По последним данным, население Армении составляет около 2,9 млн чел., в то время как в диаспорах — в России, на Западе, в арабских странах, Ливане — живет не менее 8–9 млн армян, в той или иной мере поддерживающих устойчивую связь с Арменией, в том числе прямые связи с армянскими родственниками и друзьями. Это, наряду с сохраняющейся в диаспоре армянской индентичностью, определяет очень высокую роль диаспор в политической, экономической, социальной жизни Армении. Причем особую политическую роль играет диаспора (ее всё еще так официально называют) Карабаха. И прежде всего те политики, которые отстояли Карабах в войне с Азербайджаном в 1992–1994 гг.

Современные политические и экономические реалии Армении

Армянская политика

Как и практически везде на постсоветском пространстве, где политические партии очень молоды (и недоформированы как полноценные субъекты государственной политики), в Армении отчетливо проявляется так называемая клановость государственной и экономической жизни. Кланы, как правило, формируются на основе территориально-земляческой привязки, внешнеполитических и внешнеэкономических ориентаций, а далее и общих экономических и политических проектов и интересов.

На земляческой основе в Армении достаточно явно выделяют карабахский и ереванский кланы, на основе внешних ориентаций — прежде всего пророссийский, проамериканский и профранцузский кланы. Хотя, конечно, это деление очень условно, поскольку изменения актуальных интересов (и тактических, и стратегических) приводят к взаимопересечениям и взаимопроникновениям клановых конфигураций.

Как везде в условиях клановости власти, в Армении достаточно высокий уровень коррупции и кумовства. И, как везде, есть как условно «традиционалистские» группы (подавляющее большинство населения), так и условно «либеральные» группы (существенная часть элиты). Однако в отличие от других постсоветских республик у либеральной части армянской элиты в ее обвинениях против любой власти есть две практически табуированные темы.

Первая тема — сверхценнность Карабаха и его армянского населения, то есть безусловная необходимость их защиты. Это ни один армянский политик поставить под сомнение не осмеливается.

Вторая (пока!) также табуированная для политического обсуждения тема — активное участие России в военной и военно-технической поддержке Армении. Враждебное окружение при малочисленности населения и сравнительной бедности республики (ВВП в 2017 г. — всего 11,6 млрд долларов), несмотря на то, что оборонные расходы составляют около четверти госбюджета, просто не дает Армении возможности самостоятельно обеспечить надежную защиту своей территории.

Границы республики с Турцией (около 330 км) и Ираном (около 45 км) по межгосударственному договору охраняют отряды Погрануправления ФСБ России в Гюмри, Армавире, Арташате и Мегри, а также российская военная база в Гюмри. Кроме того, Россия обеспечивает Армению поставками современных вооружений, в том числе на основе долгосрочных дешевых кредитов. Так, в 2017 г. Армения получила российский «военный» кредит на сумму $200 млн. В 2018 г. предусмотрен аналогичный кредит на $100 млн.

Политическая конкуренция в Армении в основном идет между условно карабахским (вновь подчеркнем эту условность) и условно евреванским кланами. Причем много лет основные внешнеполитические симпатии этих условных кланов достаточно ясно различались: у «карабахцев» — прежде всего на Россию, у «ереванцев» — и на Россию (без нее никак), и на Запад. На Запад — в том числе потому, что именно на Западе оказалось сосредоточено большинство армянской образованной диаспоры.

Так, первым президентом постоветской Армении стал «западник» Левон Тер-Петросян. Его на выборах 1998 г. сменил «карабахский» Роберт Кочарян. На выборах 2008 г. Тер-Петросян попытался вернуться в президентское кресло, но проиграл «карабахцу» Сержу Саргсяну, получив лишь 22 % голосов избирателей. На выборах 2013 г. «западник» (армянин из США) Раффи Ованнисян также проиграл Саргсяну, получив около 37 % голосов.

Подчеркнем, что иногда в Армении эта политическая конкуренция принимала крайне острые — со стрельбой и убийствами — формы. Так, 27 октября 1999 г., во время заседания парламента, в зал ворвались оппозиционеры-террористы, объявили о государственном перевороте и открыли стрельбу. Погибли восемь депутатов, включая премьер-министра Вазгена Саркисяна и спикера Карена Демирчана. Через 9 лет, когда созданный Тер-Петросяном политический блок «Импичмент» попытался оспорить результаты выборов 2008 г. и вывел на улицу тысячи сторонников, их столкновения с полицией завершились убийством 10 и ранениями более 200 человек, в том числе правоохранителей.

Отметим, что нынешний армянский «возмутитель спокойствия» Никол Пашинян был инициатором кровавой «улицы» 2008 г., после этого год скрывался, в 2009 г. сдался властям, был осужден на 7 лет тюрьмы, но уже в 2011 г. вышел на свободу по амнистии.

 

Армянская экономика

Повторим, постсоветская Армения — страна достаточно бедная. Высокоприбыльных полезных ископаемых (в том числе нефти и газа) на экспорт нет. Транспортная изоляция и потеря большинства советских рынков привели к практическому обрушению вполне качественного и современного промышленного сектора. Основные статьи промышленного экспорта на сегодняшний день — медно-молибденовые руды, а также изделия из драгоценных и полудрагоценных металлов и камней. Однако аграрный сектор достаточно развит, экспортируются алкогольная продукция, сухофрукты, консервы, табак, что вместе с продукцией переработки дает более 26 % ВВП страны.

В 2015 году Армения присоединилась к ЕАЭС, что заметно облегчило экономическую ситуацию в стране. В 2016 г. объем армянского экспорта вырос на 12 %, в 2017 г. темпы роста ВВП увеличились до 7,5 %.

В то же время, например, энергоносители (основная статья армянского импорта) и многое другое приходится ввозить. После политического и экономического разрыва с Азербайджаном Армения получает газ из Ирана. По импорту в Армению машин и электроники лидером является Китай, он обеспечивает почти треть такого импорта. Но армянский экспорт — существенно ниже импорта; соответственно, внешнеторговое сальдо страны уже давно устойчиво отрицательное, а внешний долг растет и достиг $60 млрд.

При этом в стране в условиях обрушения промышленности резко сократился рынок труда. Именно это предопределило высокий уровень постсоветской эмиграции и увеличение масштабов «новой диаспоры». В основном уезжают в Россию, но и не только. В частности, по данным последней переписи населения 2010 г., в России проживают около 1,2 млн армян. Однако сегодняшние неофициальные оценки гораздо выше — до 2,4–2,5 млн чел.

Именно эти «новые мигранты» оказываются одним из главных факторов поддержки армянской экономики, отчасти компенсируя дефицит внешней торговли. По имеющимся оценкам, в недавние годы их переводы денег родственникам в Армению только из России суммарно составляли более $2 млрд в год, и примерно столько же в совокупности поступало из других зарубежных стран.

Сейчас, на фоне кризиса, эти поступления заметно сократились (из России составляют $1,5–1,7 млрд в год), однако по-прежнему являются одним из ключевых факторов поддержки «на плаву» большинства населения страны.

 

Внешние влияния на Армению

Наиболее мощные инструменты «жесткого» влияния на армянскую политику — в руках России. Конечно же, свое прямое вмешательство в армянскую политику, тем более военной силой, Москва исключает, о чем Россия не раз официально заявляла во время предыдущих политических и военных (карабахских) кризисов в Армении, и о чем вновь заявила сейчас. Однако есть, повторим, такие болезненные для Армении проблемы, как поставки вооружений и некоторых критических технологий, а также их обслуживание, в которых Россию никто в мире в близком будущем Армении не заменит.

А вот в сфере «мягкой силы» ситуация совершенно другая. Законодательное оформление в Армении системы связей с диаспорой предоставляет зарубежным армянам достаточно широкие возможности легального участия в политической жизни страны. В частности, для этого введен институт облегченного двойного гражданства для армян диаспоры, а также сокращенные сроки проживания в Армении (три года) для репатриантов, претендующих на высокие политические посты. В частности, претендентом на пост президента Армении в 2013 г. был репатриант из США Раффи Ованнисян. А нынешний президент Армении Армен Саркисян, бывший посол страны в Великобритании, официально отказался от британского гражданства лишь в 2011 г.

Кроме того, особые связи Армении с диаспорами предопределили чрезвычайно широкие возможности деятельности в стране зарубежных некоммерческих организаций (НКО). На сегодняшний день в маленькой Армении официально зарегистрировано Министерством юстиции около трех тысяч НКО! (При этом НКО из России — всего около десятка.)

Большинство НКО, управляемых и финансируемых зарубежными организациями и фондами, официально объявляют сугубо благотворительные цели: восстановление разрушенных памятников истории, поддержка малоимущих и инвалидов, благоустройство «родных» территорий, строительство, ремонт и обеспечение современным оборудованием университетов, школ и детских садов и т. д. И, подчеркнем, многие из этих НКО, как и граждане, участвующие в их деятельности в Армении, реализуют эти цели вполне искренне и наглядно-эффективно.

Однако немало зарубежных НКО даже официально объявляют цели вовсе не благотворительные: например, борьбу в Армении «за гражданское общество широкого политического участия», «за права человека, свободу слова и современную демократию», «за права меньшинств», «против коррупции», и т. д.

Специфика нынешней Армении состоит в том, что все эти НКО заполняются в стране далеко не всегда лишь циничными бездельниками, которых принято называть грантоедами. Причина не только в том, что в сравнительно бедной Армении участие в работе таких НКО за гранты (а их суммарный объем в последние годы, по экспертным данным, превышает миллиард долларов в год) является существенным привеском к семейным бюджетам. Причина прежде всего в том, что политическая психология огромной части населения Армении в последние годы неуклонно менялась в прозападном направлении.

Главными факторами этих изменений можно назвать следующие.

Первый фактор — широкое обучение за рубежом, в основном благодаря грантовой поддержке диаспоры, армянской молодежи. Причем значительная часть амбициозной армянской молодежи заканчивала за рубежом такие вполне политизированные университеты, как «Лондонская школа экономики», «Школа права и управления имени Флетчера» в американском Университете Тафта, курсы менеджмента, права, социологии и политологии в университетах парижской Сорбонны и т. д.

Отметим, что в самой Армении в духе этих западных университетов работает фактически «первичная ячейка отбора перспективных кадров» — созданная при поддержке диаспоры в Дилижане «Международная школа» для подростков 16–18 лет. Эксперты утверждают, что главная поддержка была от друга британского принца Чарльза и Анатолия Чубайса, российского олигарха Рубена Варданяна.

Отметим также, что в совет попечителей этой школы до 2016 г. входил бывший посол в Великобритании и тоже, как утверждается, друг принца Чарльза, а ныне президент Армении Армен Саркисян. Отметим, наконец, что его одной из первых поздравила с избранием на пост президента лично королева Великобритании.

При этом школа в Дилижане не единственная: есть и другие подобные (в основном американские) «кузницы кадров».

Второй фактор — постепенное сокращение в стране масштабов использования русского языка в общении, в образовании и СМИ. Вплоть до того, что очень значительная часть молодых армян неплохо знает английский и/или французский, но русского языка не знает вообще.

Третий фактор, формирующий «западный выбор», — всё более активная работа в Армении не только на армянском, но и на английском языке, западных, прежде всего американских и британских, радиоголосов. А также всё более широкое использование собственно армянскими СМИ (которые, подчеркнем, в значительной мере принадлежат Микаэлу Минасяну, зятю бывшего президента Сержа Саргсяна и нынешнему послу Армении в Ватикане и на Мальте), включая телевидение, новостные ленты западных, прежде всего американских и британских СМИ.

Четвертый фактор — возрастающее влияние на политический дискурс в Армении западной диаспоры, которая в последние годы, особенно после событий на Украине, не может не впитывать и не транслировать на родину доминирующие англо-саксонские, в том числе воинственно-русофобские, мировоззренческие матрицы.

В этом процессе, конечно же, принимают активное участие такие англо-саксонские политические профессионалы, как имеющие свободный доступ в Армению фонд «Открытое общество» Джорджа Сороса, фонд «Партнерство Евразия», Агентство США по международному развитию USAID и ряд фондов, которые курируются одним из главных спонсоров «цветных революций», американским «Национальным фондом Демократии» NED. В этом же ряду находятся «Хельсинкский комитет Армении», армянский «Союз информированных граждан», «Клуб журналистов Аспарез» и т. д.

Ну и, разумеется, не остаются в стороне дипломатические ведомства США, Великобритании, Франции, а также ряда других европейских стран и Организации безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ). В частности, в маленькой Армении работает огромное, самое большое во всех постсоветских республиках, посольство США. А в посольствах всегда и во всех странах (это уже привычная «дипломатическая норма») на разных должностях, включая, как правило, второго секретаря посольства, работают профессиональные спецслужбисты, которые тоже всегда выполняют в стране пребывания свою профессиональную работу, в том числе вербовку агентуры и поиск и поддержку агентов влияния. И уж, разумеется, не могут не работать в этом же направлении и азербайджанская, и турецкая разведка...

Вся эта работа Запада и враждебных соседей в Армении сегодня дает свои результаты. В том числе выходом на улицы и площади «оппозиционной молодежи», значительная часть которой не отрабатывает копеечные гранты и не вовлечена в бессмысленную скандально-веселую движуху, а искренне верит в то, что будущее страны — в повороте к идеям и идеалам Запада.

В то же время Россия во всех перечисленных выше сферах опосредованного влияния или так называемой мягкой силы в Армении почти незаметна. О чем многие армяне, особенно немолодые, откровенно и с возмущением говорили и раньше, и сейчас: «Наверное, в Москве думают, что, мол, куда от нас Армения денется. Она, мол, и от нашей армии и ФСБ зависит (они там, внутри), и от поставок оружия и обучения военного персонала. И русские армяне, мол, своими переводами денег очень серьезно поддерживают жизнь в армянской экономике. А того, как страна — особенно Ереван и особенно молодежь — неуклонно поворачивает в сторону Запада, в Москве видеть не хотят».

Признаем, что эти обвинения в адрес политики России — в очень большой степени справедливы. Но выводов из них в Москве не делают. Их не сделали даже после того, как произошел бандеровский переворот на Украине, а ведь именно такие же оценки российской политики (в духе недальновидно-преступного «мол, куда они от нас денутся») много лет, с середины 1990-х годов, транслировали в Москву многие украинские политики и общественники. Об опасности такой политики России твердили представили русских и других национальных общин разных украинских регионов, не только Донбасса и Крыма, но и украинского Центра, Закарпатья и западных областей.

Однако от подобных украинских «алармистов» в Москве, как правило, отмахивались, — экстремисты, мол. А представители нашего МИДа и Россотрудничества отчитывались о своей «успешной деятельности» на Украине помпезными и масштабными, но политически бессмысленными публичными мероприятиями в «Русских домах дружбы», вялыми круглыми столами и конференциями, а также организацией гастролей ведущих певцов, музыкантов и театральных коллективов.

Но примерно то же самое происходило и в Армении. И сегодня мы имеем то, что имеем...

 

Политическая интрига армянской «бархатной революции»

Чем «провинились» Саргсян и карабахский клан?

 Напомним, что политическое противостояние между либерально-западническими ереванцами и антилиберально-пророссийскими карабахцами в Армении идет давно. И нельзя не признать, что от нахождения у власти карабахцев целых 20 лет (начиная с поражения Левона Тер-Петросяна на выборах 1998 г.) армянская политически активная элита явно устала.

Нельзя не признать и того, что инерция уважения к герою войны в Карабахе Сержу Саргсяну в достаточно широких народных массах потихоньку угасала.

Эта инерция уважения угасала потому, что становилась всё более явной коррупционно-кумовская составляющая политики клана Саргсяна, сокращающая долю доходов других клановых групп и далеко не высокие доходы населения (тем более в условиях мирового кризиса, когда поток экономической помощи от диаспор начал заметно скудеть).

Она угасала потому, что именно Саргсян в 2015 г. инициировал конституционную реформу в духе «западнических» рекомендаций, превращающую Армению из республики «полупрезидентской» в республику парламентскую. Это и оппозиция, и общество расценили как попытку президента Саргсяна «превентивно создать под себя новый властный аэродром», то есть после завершения второго президентского срока пересесть в кресло всевластного премьер-министра.

Эта инерция уважения угасала и потому, что властный карабахский клан начал постепенно, но достаточно отчетливо сдвигаться в направлении уступок своим западническим конкурентам.

В частности, 24 ноября 2017 г. на саммите Восточного партнерства Саргсян подписал Соглашение между Арменией и Евросоюзом «О всеобъемлющем и расширенном партнерстве». Хотя это соглашение не содержит таких торгово-экономических разделов, которые вошли в аналогичные договоры Евросоюза с Молдавией и Грузией и ставят эти республики в глубокую экономическую зависимость от ЕС, однако в нем тем не менее записаны достаточно болезненные для республики обязательства. Среди таких обязательств, в том числе:

  • немедленное составление Арменией графика остановки и закрытия Мецаморской АЭС — важнейшего объекта энергоснабжения республики;
  • расширение сотрудничества в сфере безопасности, свободы и юстиции, с целью укрепить верховенство закона и уважение к основополагающим правам и свободам человека;
  • поддержка экономического потенциала, в том числе за счет сближения национального законодательства с европейским;
  • сотрудничество во внутреннем контроле и аудите госсектора, в том числе налоговой системы, а также в сборе и обмене статданными;
  • создание «Партнерского совета», который будет оценивать реализацию Соглашения.

Наконец, 18 января 2018 г. Армения подписала Стамбульскую конвенцию Совета Европы о предупреждении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием, содержащую много таких «ювенально-гендерных» положений, включая защиту прав ЛБГТ, которые не признаются христианско-традиционалистским большинством населения страны. (Отметим, что на сегодняшний момент эту Конвенцию не подписали только две страны, входящие в Совет Европы: Россия и Азербайджан.)

Эти прозападные сдвиги политического курса Саргсяна вызвали резкое неприятие со стороны его базового армянского традиционалистского электората. А когда он вдобавок заявил (отметим, вопреки его прежним заверениям), что намерен баллотироваться на созданный им же пост премьер-министра, этот шаг действительно переполнил чашу терпения даже у многих симпатизировавших Саргсяну граждан страны, а также у большинства влиятельных фигур армянской диаспоры.

Именно на такой почве массового недовольства смогли успешно прорасти семена того элитного и низового протеста, который инициировал, канализировал и возглавил Никол Пашинян, давний оппозиционный противник Саргсяна.

 

Феномен Пашиняна и протестные результаты

Сегодняшний бунтарь родился в 1975 г. в Иджеване. Отлично учился на отделении журналистики Ереванского госуниверситета, но перед выпускными экзаменами в 1995 г. был отчислен за критические статьи в адрес ректората и политического руководства Армении. Работал в разных газетах, в 1999 г. стал главредом оппозиционной «Айкакан жаманак».

В 2008 г. был членом предвыборного штаба кандидата в президенты Тер-Петросяна, проявил себя как яркий политический оратор, способный привлекать большие человеческие массы. После проигрыша выборов Тер-Петросяном стал одним из организаторов протестных беспорядков, приведших к бойне на улицах Еревана, был осужден и в 2011 г. амнистирован.

В 2012 году Пашинян был избран депутатом Национального собрания Армении от блока Тер-Петросяна «Армянский национальный конгресс», но вскоре отмежевался от АНК и стал организатором партии «Гражданский договор».

В 2016 г. создал вместе с партиями «Республика» и «Просвещенная Армения» блок «Елк» («Выход»), который 2 апреля 2017 г. на парламентских выборах получил 9 мандатов. В мае 2017 г. безуспешно баллотировался на пост мэра Еревана.

Жена Пашиняна Анна Акопян — главред «семейной» газеты «Айкакан жаманак». Четверо детей: сын и три дочери в возрасте от 3 до 18 лет.

В блоке «Елк» Пашинян демонстрировал достаточно отчетливую прозападную позицию в связи с вступлением Армении в ЕАЭС, обвиняя Россию в постепенном изъятии армянского суверенитета, а также призывал к «декоммунизации» названий ереванских улиц. В 2017 г. инициировал в парламенте законопроекты о выходе из ЕАЭС и «декоммунизации», но они были отвергнуты парламентским большинством.

31 марта 2018 г. Пашинян, стартовав с десятком единомышленников из Гюмри, начал пешую акцию «Мой шаг» против попытки президента Сержа Саргсяна по завершении второго срока президентства стать полновластным премьер-министром. Дойдя 13 апреля до Еревана, начал организацию митингов и массовых уличных протестных акций.

С 17 апреля, когда парламент большинством голосов избрал Саргсяна премьером, Пашинян резко усилил и радикализовал протесты, выводя на них студентов и школьников, блокируя улицы, площади и госучреждения.

Начал разговаривать с властью тоном ультиматумов. 22 апреля заявил, что готов обсуждать только отставку премьера и фактически призвал митингующих к его свержению. Был задержан полицией, но 23 апреля выпущен на свободу.

Когда в этот же день вышли из казарм и присоединились к протестам солдаты одного из батальонов армянской «Миротворческой бригады» (подчеркнем, обучаемые, в том числе, офицерами стран НАТО), Саргсян неожиданно вышел к толпе, сказал, что Пашинян прав, и заявил о своем уходе с поста премьера.

Для иллюстрации политического стиля Пашиняна приведем несколько его ярких высказываний.

23 апреля на вопрос журналиста «зачем выводить на улицы детей?» Пашинян ответил «Чтобы довести дело до конца». В тот же день в интервью Пашиняна российскому телеканалу «Россия 24» ему задали вопрос: «Вот Вы всё время говорите так, как будто Вы уже премьер-министр Армении: «Я сделаю так, этак». Разве Вас уже избрали премьером?» Пашинян ответил: «Да. На площади. Народ. Вы же слышали вчера. Избрал».

24 апреля на пресс-конференции для зарубежных СМИ Пашинян заявил, что считает себя «армянским Нельсоном Манделой». А затем сказал, имея в виду уже не Саргсяна, а вице-премьера Карена Карапетяна: «Мы не можем согласиться с тем, чтобы премьером был назначен кандидат от Республиканской партии. Как и с Саргсяном, переговоры могут быть проведены по следующим пунктам: назначение премьером кандидата народа, формирование временного правительства, проведение внеочередных парламентских выборов».

Поскольку хронология событий в Армении достаточно подробно излагается в сводках политического мониторинга нашей газеты, здесь остановимся на самом методологически важном.

В ходе протестов, начиная с 23 апреля, Пашиняна и его «Елк» поддержал не только партнер по парламентской оппозиции, «Процветающая Армения» бизнесмена Царукяна, но и член правящей коалиции «Дашнакцутюн», тем самым оставив лидера — правящую Республиканскую партию (РП) — в политическом одиночестве. Если ранее правящая коалиция имела в парламенте 65 из 105 мест, то теперь у нее осталось только 58 мест.

25 апреля фракция «Елк» официально объявила Пашиняна своим кандидатом на пост премьера. Все другие фракции сообщили, что своих кандидатов не выдвигают, а РП объявила, что будет выбирать нового председателя партии вместо Саргсяна.

26 апреля спикер парламента Ара Баблоян объявил, что вопрос выборов нового премьер-министра Армении будет обсуждаться на специальном заседании парламента 1 мая с 12:00.

Подчеркнем, что открытой официальной поддержки какой-либо из сил возникшего в Армении противостояния ни одна страна не проявляла; все призывали к «мирному разрешению конфликта». Однако зарубежные СМИ, прежде всего «Радио Свобода», ВВС и «Евроньюс», вели, конечно, не информационное, а скрыто-пропагандистское сопровождение протестов. В том числе прямой «возбужденной» трансляцией событий в Ереване и других городах страны поддерживали и расширяли мобилизацию участников протестных акций.

Кроме того, высокопрофессиональная организация протестов с привлечением преимущественно молодежи и широким использованием соцсетей явно адресовала к «мирным и децентрализованным» технологиям из методичек Джина Шарпа. На улицах и площадях возникал тот самый «управляемый хаос», который просто парализовал любое эффективное противодействие правоохранительных органов.

Единственным, хотя и достаточно внятным политическим жестом поддержки оппозиции со стороны США стало «внезапное» появление в СМИ выдержек из очередного ежегодного отчета по правам человека Госдепа США. А отчет гласил, несмотря на предыдущее признание справедливости и бесспорности армянских парламентских выборов 2017 г. со стороны США (включая посла в Ереване Ричарда Миллса), что «достоверные сообщения о покупке голосов и давлении на госслужащих и сотрудников частных компаний подорвали общественное доверие к результатам парламентских выборов»...

Эта статья пишется вечером 30 апреля, когда результаты завтрашней чрезвычайной сессии парламента еще неизвестны.

Известны лишь основные возможные процедуры.

По уставу парламента, у фракций будет по 15 минут для представления своих кандидатов, затем — по часу на программные выступления кандидатов, а далее еще по 30 минут для их финальных выступлений. После этого парламент открытым поименным голосованием выбирает премьера — кандидата, набравшего минимум 53 голоса.

Если голосование результата не дает, процедура второго тура повторяется через неделю, но при этом кандидатом становится лишь тот, кто получил поддержку минимум 32 депутатов. Если и второй тур результата не дает, парламент распускается и назначаются новые парламентские выборы.

А Пашинян уже призвал своих сторонников 1 мая, в день голосования, наводнить улицы...

 

Что дальше?

Азербайджанская пресса радостно пишет, что хаос в Ереване ослабляет Армению и дает Азербайджану реальные шансы на быстрое отвоевание захваченных армянами территорий.

Минобороны Карабаха раз за разом публикует видео о концентрации тяжелой азербайджанской военной техники вблизи линии соприкосновения с передовыми позициями Армии обороны Карабаха. Минобороны Азербайджана эти видео не комментирует, но сообщает о «плановых учениях».

Победивший на внеочередных выборах президент Азербайджана Ильхам Алиев, который уже неоднократно заявлял, что не только Карабах, но и Эривани (то есть Ереван) — это азербайджанская земля, совершает торжественные визиты в Турцию к Эрдогану, а также в Лондон к Терезе Мэй. И присутствует вместе с Мэй на подписании очередного соглашения с британской ВР о совместной разработке крупного нефтеносного блока на Каспии.

Страны постсоветской Азии всё внимательнее прислушиваются к голосу Анкары и возглавляемого ею «Тюркского совета».

Армянские аналитики пишут о том, что у Пашиняна нет не только необходимого политического и государственного опыта, но и ясной программы, а также квалифицированной команды, которая способна занять ключевые посты в правительстве. И что из высказываний Пашиняна на последних дебатах следует, что он не предлагает никаких действий и проектов, которые не содержались бы в программе Саргсяна.

А Россия — пока — молчит. И устами наших политиков, включая пресс-секретаря президента Пескова и депутатов Думы и Совета Федерации, повторяет, что события в Армении — это внутренне дело страны и ее граждан.

Хотя совершенно понятно, что Азербайджан, Турция, США, Великобритания — так явно не считают. Понятно, что практически любое развитие армянской «бархатной революции» — наносит огромный ущерб интересам России. И не менее понятно, что этот ущерб никак не ограничится Закавказьем... 

 

 https://rossaprimavera.ru/article/d4229777

 


28.04.2018 Новый раунд «Большой Игры»: Игроки, стратегии и фигуры.

Часть IV 

 

Командный состав введенного в Афганистан советского «ограниченного контингента», не говоря о рядовых солдатах, не был готов к этой войне: не понимал сложной специфики афганского общества и «расклада» реальных сил в районах военных действий 

Предчувствие Большой игры. Никита Устинов © ИА Красная Весна

 Война СССР в Афганистане

 Через две недели после решения Политбюро ЦК КПСС о вводе войск в Афганистан, 25 декабря 1979 г., советские войска начали переходить границу. 27 декабря в Кабуле приземлились самолеты советской 103 воздушно-десантной дивизии, дивизия взяла под контроль аэропорт, систему ПВО и основные жизненно важные объекты города. В тот же день вечером был взят штурмом дворец Хафизуллы Амина, во время штурма Амин был убит. 

Карта Афганистана.

В ночь на 28 декабря Бабрак Кармаль передал по радио Кабула обращение к афганскому народу, в котором провозгласил начало «второго этапа революции». И в этот же день появились сообщения о том, что советские войска встретились с ожесточенным вооруженным сопротивлением как в центральных провинциях страны, так и на западе, северо-востоке и юго-востоке Афганистана. Тем не менее, введенный в Афганистан советский «ограниченный военный контингент» в первые же недели оборудовал базы в ключевых регионах страны и приступил к охране важнейших городов, инфраструктурных объектов и основных дорог.

6 января 1980 г. СССР наложил вето на представленную в Совбез ООН резолюцию США и ряда других стран, требовавшую немедленного вывода советских войск из Афганистана и применения к Советскому Союзу международных санкций. А 14 января Генассамблея ООН приняла резолюцию (в отличие от резолюций Совбеза ООН, не обязывающую, а рекомендательную), которая выражала «глубокое сожаление по поводу недавней вооруженной интервенции в Афганистане» и призывала к «немедленному, безусловному и полному выводу иностранных войск».

Первые же месяцы войны показали, что практически всё вооруженное сопротивление частям правительственной армии и советским войскам оказывают многочисленные отряды радикальных исламистских групп под руководством различных полевых командиров. И что эти исламистские отряды во многих случаях фактически «на равных» ведут «партизанскую войну» с боевыми группами правительственной армии и советского контингента. То есть возвращают себе реальную власть на местах сразу же после ухода подразделений афганских или советских войск и, более того, нередко «прирастают» новыми боевиками.

Одной из главных причин такого превращения «тактических побед» правительственных и советских войск в фактические поражения стало то, что большинство местного населения, как правило, боялось отрядов исламистов или им симпатизировало, и потому избегало любого сотрудничества с афганской и советской армией. Причем исламисты нередко подкрепляли свою тактику показательными публичными репрессиями против сторонников центральной власти в Кабуле или ей сочувствующих.

Кроме того, для советских войск в основном оказалась совершенно неожиданной характерная для боевиков тактика «подземной войны».

На равнинах и в долинах в маловодном Афганистане доступ к воде из подземных горизонтов, как правило, обеспечивался путем строительства разветвленной системы колодцев и подземных проходов между ними — «кяризов», которые, в зависимости от необходимости получить воду, иногда становились многоярусными и уходили на глубину десятков метров. Но эти же кяризы в «смутные времена» (а они в Афганистане исторически были почти непрерывными) использовались в качестве укрытия населения от войны «наверху», иногда превращаясь в долговременные подземные поселки-кишлаки со множеством выходов на поверхность, из которых было можно неожиданно атаковать противника. А в горах и предгорьях — в тех же целях укрытия населения от войны — веками создавались пещерные системы «подземных кишлаков», в которых могли прятаться и жить сотни или даже тысячи человек.

Кроме того, при подготовке советского контингента для Афганистана, в силу недостатка времени, не было возможности обучить основные подразделения войне в горах. Но Афганистан — это в основном горная страна.

Ни перечисленных выше особенностей «подземной» войны в Афганистане, ни достаточно сложной специфики боевых действий в преимущественно горном рельефе (в том числе в особых климатических и погодных условиях высокогорья) в опыте большинства подразделений советской армии в ту пору не было. Этот опыт пришлось приобретать «на ходу», нередко с большими боевыми и небоевыми потерями.

В частности, во время советской кампании в Афганистане было проведено более десятка крупных военных штурмовых операций против моджахедов в Панджшерском ущелье, боевые группы которых «нависали» над столицей страны с северо-востока от Кабула. И в каждом случае советским подразделениям приходилось возвращать контроль над ущельем отрядам исламистской оппозиции. Аналогичным образом не увенчался окончательным успехом ряд штурмовых советских операций против моджахедов в горном массиве Тора-Бора на афгано-пакистанской границе на юго-восток от Кабула.

Однако главной проблемой войны в Афганистане, конечно же, стали не эти ее (в основном тактические) особенности. Уже первые месяцы войны показали еще и то, что даже командный состав введенного в Афганистан советского «ограниченного контингента», не говоря о рядовых солдатах, не был готов к этой войне. То есть не понимал сложной специфики афганского общества и «расклада» реальных сил в районах своих военных действий — и, значит, не мог устанавливать эффективные коммуникации с местным населением.

Советские командиры и солдаты также не знали и не понимали состава, психологии и организационной структуры отрядов исламистов, которые противостояли советским «шурави» (так афганцы называли советских специалистов, оказывавших помощь в развитии страны при правительствах НДПА, а далее — и советских солдат). Они не понимали механизмов этноплеменной и конфессиональной самоорганизации и взаимодействия отрядов противника и недооценивали важность этих механизмов в Афганистане.

В ходе войны проблем у советских войск становилось всё больше. Уже весной — летом 1980 г. немало ведущих мировых исламских богословов объявили войну в Афганистане против правительства страны и советских войск священной войной с «неверными» — «джихадом». Что придавало этой войне для исламистов высшую религиозную санкцию. Результатом, помимо заметного воодушевления афганских исламистов, стало то, что в страну потянулись исламские радикалы со всего мира, прежде всего — из арабских стран Персидского залива и Северной Африки. Их, как правило, привозили в Пакистан, размещали в лагерях подготовки и далее — через «прозрачную» внутрипуштунскую западную пакистанскую границу, которую мы обсуждали ранее в нашем исследовании, — переправляли в Афганистан.

Как мы уже упоминали выше, при финансовом обеспечении со стороны Саудовской Аравии и ряда международных исламских фондов, а также при многосторонней (организационной, разведывательной, логистической и т. д.) поддержке спецслужб США и далее Великобритании, вдоль восточных и южных границ Афганистана спешно создавались лагеря подготовки «моджахедов», преимущественно из среды афганских беженцев в Пакистан.

США осуществляли поддержку афганских моджахедов в рамках операции «Циклон». Таково было кодовое название программы ЦРУ по финансированию, снабжению оружием и обучению так называемых «афганских сил оппозиции». Речь шла о подготовке моджахедов из Афганистана, Пакистана и других стран. На эту подготовку выделялось от 30 (1980 г.) до 630 (1987 г.) млн долларов в год. Аналогичные секретные программы были созданы (при координации с ЦРУ) британской разведкой МИ6 и силами специальных операций SAS, а также спецслужбами Саудовской Аравии и Китая. Общий объем финансирования этих программ оставлял от 400 млн до 1,6 млрд долл. в год.

Основными исполнителями этих программ были спецслужбы Пакистана — МВД и, прежде всего, Межведомственная разведка ISI, которая курировала сеть лагерей подготовки моджахедов, расположенных вдоль границы с Афганистаном, а также занималась организацией караванов с оружием через границу и распределением оружия между различными отрядами и группами боевиков. В лагерях ISI не только обучали боевиков навыкам современной войны и обращению с оружием, но и готовили «штабных офицеров», способных организовать сложное боевое взаимодействие достаточно крупных подразделений.

В этом обучении, о чем свидетельствует множество откровенных признаний в западной прессе после вывода советских войск, участвовали также американские и британские инструкторы. А пакистанские офицеры нередко отправлялись в Афганистан лично руководить организацией, разведкой или даже боевыми операциями отрядов моджахедов (и иногда попадали в плен к советским или афганским войскам). Более того, в западной прессе появлялись сообщения о том, что офицеры-инструкторы из британской спецслужбы SAS не только обучали «спецов» из моджахедов в лагерях в Пакистане и Шотландии, но иногда сами участвовали в боевых операциях против советских и афганских войск.

Аналогичная подготовка боевиков-исламистов из афганских беженцев, хотя и в несколько меньших масштабах, шла вдоль границы Афганистана с Ираном — под покровительством спецслужб аятоллы Хомейни, который объявил СССР вторым после США «шайтаном».

Уже в 1980–1981 гг. оппозиционные силы Афганистана начали организовывать как политическое, так и боевое взаимодействие. Суннитские исламистские партии, ориентированные в основном на Пакистан и арабские страны Персидского залива, создали координационный центр и штаб в пакистанском Пешаваре (так называемая «Пешаварская семерка»). А шиитские радикальные партии Афганистана (в которые входили преимущественно хазарейцы) создали аналогичный координационный центр и штаб в иранском Куме («Шиитская восьмерка»). А далее оба эти штаба, чья работа, как утверждают эксперты, координировалась преимущественно британскими эмиссарами, постепенно налаживали взаимодействие между суннитскими и шиитскими боевыми отрядами. Такая скоординированная деятельность позволяла осуществлять диверсионные рейды против афганской и советской армий сразу на разных афганских «фронтах».

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/f22eb542

 


13.04.2018 Новый раунд «Большой Игры»: игроки, стратегии и фигуры.

Часть III

 

Ставшая основанием для ввода советских войск в Афганистан угроза горящего южного подбрюшья СССР была вовсе не фантомом аналитиков советской разведки, а реальным планом исламистского подрыва республик Средней Азии, Закавказья, Кавказа и так далее 

 Советские солдаты в Афганистане. 1988

 

Предыстория и причины советского вмешательства в гражданскую войну в Афганистане

Сейчас, по прошествии многих лет, в российской и зарубежной прессе вновь всё более активно муссируется миф о том, что военное вмешательство СССР в Афганистане стало результатом безумных экспансионистских амбиций высших советских лидеров, якобы решивших распространить советскую власть на юг чуть ли не до Индийского океана. В связи с этим стоит напомнить ключевые обстоятельства этих событий, которые мы уже ранее обсуждали как в нашей газете, так и в других публичных выступлениях аналитиков ЭТЦ.

Мы уже писали о том, что решение СССР о военном вмешательстве в Афганистане было очень непростым и основывалось вовсе не на экспансионистских устремлениях «кремлевских геронтократов», как кричала с самого начала западная пресса и позже — позднесоветские «перестройщики».

Разведка СССР видела, что на востоке Афганистана война исламистов, которые назвали себя борцами за веру и воинами джихада — «моджахедами», против светской власти НДПА разворачивается при активной подпитке из Пакистана и поддержке США и ряда арабских монархий, прежде всего Саудовской Аравии.

Разведка СССР видела и то, что на западе Афганистана в эту войну включаются исламисты из Ирана, где в тот же момент вовсю развертывалась «революция Хомейни» против светской власти шаха Мухаммеда Реза Пехлеви.

Аналитики советской разведки, конечно же, понимали, что эта исламистская трансформация в Иране и Афганистане, у южных границ СССР, является новой попыткой реализации старой британской и далее американской идеи разрушения России за счет дестабилизации ее южного «подбрюшья» радикальным исламизмом.

Мы ранее обсуждали и то, что тайному американскому вмешательству в Афганистане предшествовало рассмотрение в американских политических и разведывательных кругах концепции британского разведчика, а затем британского и американского востоковеда Бернарда Льюиса под названием «Ислам против СССР». В частности, в 1979 году Льюис писал в статье «Полумесяц нестабильности» в журнале «Тайм» следующее: «Ислам, несомненно, может уживаться с социализмом, но он абсолютно не совместим с атеистическим коммунизмом... Из исламских демократических государств, созданных на южных рубежах России, активный коранический евангелизм может перекинуться через границу в советские республики, что создаст серьезнейшие проблемы для Кремля...»

Мы обсуждали и то, что экс-директор ЦРУ Р. Гейтс в своих мемуарах «Из тени» еще в 1996 году признал, что США начали тайную поддержку афганских моджахедов за полгода до ввода советских войск в страну. Об этом же, начиная с 1998 года, открыто и с гордостью говорил и писал советник президента США Дж. Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, который подчеркивал, что именно он, Бжезинский, обсуждал идею поддержки моджахедов с Льюисом, давал соответствующие рекомендации Картеру и убеждал президента США в том, что в результате «Советы получат в Афганистане свой Вьетнам».

Обсуждали мы и то, что еще до тайного американского вмешательства в Афганистане в советских республиках Средней Азии была развернута мощная кампания исламистской агитации и пропаганды. Для этого в регион (прежде всего в Ферганскую долину, но и не только) было направлено множество радикальных исламских эмиссаров-проповедников, которые призывали к свержению «безбожной советской власти» и к организации террора против ее видных представителей.

Обсуждали мы и то, что еще до ввода советских войск в Афганистан в исламистскую пропагандистскую кампанию против СССР активно включилась группа антисоветских российских эмигрантов во главе с Александром Бенингсеном. Представители этой группы позже публично признавались в том, что именно они стали авторами ряда ключевых книг и брошюр этой пропагандистской кампании, проводившейся под патронатом и на деньги американских и британских спецслужб, и что их продукция тайно ввозилась в южные советские республики и там подпольно распространялась.

Мы обсуждали, наконец, что в ходе войны в Афганистане в нее на стороне США, Пакистана и местных исламистов активно включился Китай. Который после пограничного конфликта с СССР на Дальнем Востоке в 1969 году (война за остров Даманский) объявил Москву своим врагом и который поддерживал афганских моджахедов как поставками через Пакистан вооружений, так и развертыванием на своей границе с республиками Средней Азии местных радиостанций, ведущих исламистскую и антисоветскую пропаганду.

Отметим также, что появлявшиеся ранее в мировой прессе сообщения об активном участии США в свержении слишком светского (и готового к сотрудничеству с СССР) иранского шаха Реза Пехлеви в 1979 году так называемой исламской революцией Хомейни, не очередные конспирологические гипотезы. В 2016 году эти сообщения получили официальное подтверждение в рассекреченных в США документах администрации президента Картера, включающих стенограммы переговоров американских эмиссаров с Хомейни, жившим в 1978 году в эмиграции под Парижем.

Всё перечисленное однозначно подтверждает тот факт, что ставшая основанием для ввода советских войск в Афганистан угроза горящего южного подбрюшья СССР была вовсе не фантомом аналитиков советской разведки, а реальным планом исламистского подрыва республик Средней Азии, Закавказья, Кавказа и так далее.

Отметим, наконец (мы об этом тоже писали в нашей газете), что позже, в ходе распада СССР и после него именно этот план реализовался в гражданской войне в Таджикистане, в войнах в Чечне, а затем в ряде крупных исламистских провокаций в Ферганской долине, включая известные кровавые события недавних лет в Андижане и Оше.

Таким образом, как мы видим, что советское вмешательство в гражданскую войну в Афганистане было — при всех его издержках — вынужденным, но осознанным стратегическим решением. 

Начало войны в Афганистане

 Как мы уже обсудили выше, Апрельская революция 1978 года, в результате которой Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА) пришла к власти и провозгласила страну Демократической Республикой Афганистан (ДРА), почти мгновенно перетекла в захват власти «парчистом» Хафизуллой Амином и развертывание в Афганистане гражданской войны. Причем противниками новой власти стали как часть недавних союзников Амина из НДПА, так и, прежде всего, радикальные исламисты из непуштунских и пуштунских племенных групп.

Уже в мае 1978 г. правительство Афганистана впервые запросило СССР о срочной помощи советниками: военными, партийными, хозяйственными, спецслужбистскими, — для быстрой организации институтов новой власти. И эта помощь была оказана: в том же мае 1978 г. в Кабул прибыли первые группы советников, в том числе сотрудников КГБ СССР и военных. Однако гражданская война в стране уже в марте 1979 г., в ходе так называемого гератского мятежа, пришла на границы СССР.

В мятеж в Герате, инициированный пришедшими из Ирана боевиками в гражданской одежде, был почти полностью вовлечен местный гарнизон правительственных войск, причем в ходе мятежа были убиты два советника из СССР. На подавление мятежа афганское правительство бросило не только пехотные войска, но и танки, авиацию и артиллерию. Мятеж в Герате подавили за пять дней, при этом, по разным оценкам, погибли от 5 до 25 тыс. мирных граждан.

Но мятеж самим Гератом не ограничился, а распространился как на эту провинцию, так и на соседние провинции: Бадгис, Фариаб и Гор — вдоль советской границы Афганистана с Туркменией. А далее начались вооруженные выступления против правительства как на северо-западе Герата (на стыке границ СССР, Ирана и Афганистана, почти рядом с советской Кушкой), так и в северо-восточных и восточных провинциях Афганистана, рядом с границами Таджикистана и Пакистана.

Именно тогда советское правительство окончательно поняло, что афганская проблема вовсе не изолирована от соседних Ирана и Пакистана, и что речь идет именно об исламистской дуге, нацеленной на советское подбрюшье.

Афганский моджахед и американское арахисовое масло. 1980-е

18 марта 1979 г. решением ЦК КПСС при Политбюро была создана Комиссия по Афганистану «для межведомственной координации, принятии оперативных решений и внесения предложений в Политбюро ЦК КПСС». И в эти же дни Афганистан впервые официально попросил СССР ввести в страну советские войска. Эту просьбу СССР отклонил (а всего таких просьб со стороны Кабула до ввода советских войск было более 20). Но число советских военных и гражданских советников в Афганистане к началу июля 1979 г. выросло до 4500.

Именно в этот момент появилась секретная директива президента США Дж. Картера о финансовой и иной поддержке моджахедов (исламской оппозиции) в Афганистане, которую мы обсуждали выше. На основе этой директивы ЦРУ взяло под контроль организацию поставок оружия моджахедам, а также финансирование программы пакистанской межведомственной разведки ISI по обучению в лагерях на территории Пакистана командного и специального состава афганских моджахедов.

Разумеется, советская разведка об этом сразу узнала. Как знала она и о том, что Амин возобновляет и расширяет свои давние — с 1960 годов — контакты с американскими спецслужбами. Не прошел мимо внимания СССР и провокационно-репрессивный стиль «ускоренных социалистических реформ» правительства Амина, который восстановил против него почти все племенные и религиозные группы влияния, а также вызвал массовые потоки беженцев из страны в Иран и Пакистан.

Не могло советское руководство не учитывать и ряд других, причем синхронных с обострением ситуации в Афганистане, мировых процессов. В их числе были и подписанный в Вашингтоне 26 марта 1979 г. Анваром Садатом и Менахемом Бегином мирный договор между Египтом и Израилем, который переводил Египет — до тех пор главного союзника СССР в исламском мире — в проамериканское русло, и подтвержденные советской разведкой данные о том, что Амин готов позвать в Афганистан для подавления исламистов войска Пакистана.

Когда Амин в сентябре 1979 г. приказал арестовать и убить лидера НДПА Нур-Мохаммада Тараки, а затем развернул террор против своих конкурентов в НДПА и «парчистов» в армии, советское руководство начало принимать по Афганистану военно-политические решения. Было решено заменить Амина заведомо «неамериканским» «парчистом» Бабраком Кармалем. На военную базу в афганском Баграме передислоцировали так называемый мусульманский батальон спецназа ГРУ Генштаба (в него входили бойцы из среднеазиатских республик) и начали усиление советских военных контингентов вдоль границы с Афганистаном.

Но ситуация в Афганистане и в мире ухудшалась.

Тот же Амин, не будучи полностью легитимным лидером Афганистана, не был даже минимально эффективен. Он стремительно терял власть, не справляясь с различными своими противниками. И, между прочим, просил советское руководство о военной помощи так же, как и его предшественник. Ситуация в регионе и мире стремительно ухудшалась. Требовался ответ на вызов такого ухудшения глобальной и международной ситуации. Не отвечать на это было нельзя.

И 12 декабря 1979 г. — в тот же день, когда совет министров иностранных дел и обороны стран НАТО принял решение о размещении в Западной Европе американских ракет средней дальности, которые могли поражать цели на территории СССР, Политбюро ЦК КПСС приняло (как положительный ответ на очередную просьбу Кабула) решение о вводе войск в Афганистан. Против ввода войск были только председатель Совмина СССР А. Н. Косыгин и глава Генштаба Н. В. Огарков.

При этом нужно подчеркнуть, что основной состав Политбюро, включая генсека КПСС Л. И. Брежнева, был уверен в том, что военная операция в Афганистане ненадолго. Так, в конце января 1980 года Брежнев заявил послу СССР в США А. Ф. Добрынину, что через пару месяцев советские войска наведут в Афганистане порядок и будут выведены.

 

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/b341dc0d?gazeta=/gazeta/273

 


15.03.2018 Новый раунд «Большой игры». Игроки, стратегии и фигуры.

Часть II

 

Лидерство пуштунов в политике поначалу оспаривалось лишь редкими и безуспешными восстаниями в отдельных регионах. Но главные секторы экономики в основном осваивали таджики, узбеки, хазарейцы и другие этнические группы 

 Народная карта Афганистана и Пакистана

Та территория, на которую сегодня претендует очень большая часть пуштунов для создания независимого Пуштунистана, — это уже не Великий Пуштунистан. Это — «всего лишь» оставшаяся после распада Дурранийской империи территория более чем в 150 тыс. квадратных километров в двух странах, с преимущественно пуштунским многомиллионным населением. Понятно, что такие «умеренные» территориальные амбиции пуштунов вызывают большую тревогу не только у государственной власти в Афганистане и Пакистане, но и в регионе и в мире в целом.

Однако для пуштунов собственное государство — историческая мечта, имеющая крайне острое эмоциональное и политическое значение. И, повторим, именно поэтому линия Дюранда — граница, разделяющая на части ключевые территории, которые пуштуны считают исторически своими, пуштунами никогда не признавалась.

Это непризнание границы имеет и еще одну (причем, возможно, самую глубокую) причину. Пуштуны — один из немногих народов в мире — до сих пор в очень большой степени фактически живут родоплеменным строем. В их социальной структуре насчитывается около 60 больших и десятки малых племен, которые разделены в целом более чем на 400 родов, где власть выстроена в строгой родоплеменной иерархии. Племя возглавляет хан, род — вождь, малик. Роды разделены на большие семейные кланы, которыми руководят старейшины.

Общие вопросы жизни кланов, родов и племен решаются на советах старейшин необходимого по широте состава — джирга. Высший орган для принятия ключевых решений у пуштунов — большой совет старейшин, «лоя джирга».

Повседневная жизнь пуштунов регулируется неписанным кодексом обычаев и норм «Пуштунвалай», в котором очень большую роль играют представления о личной, клановой и родовой чести и достоинстве. Вторым важнейшим регулятором социальной и политической жизни пуштунов является институт высокообразованных исламских богословов — «маулави», имеющих право на толкование священных исламских книг — Корана и Сунны.

При этом клановая, родовая и племенная принадлежность играют в жизни пуштунов огромную роль. Потому разделение линией Дюранда как границей ряда крупных и влиятельных пуштунских племен и даже родов фактически является ломкой базовой пуштунской социальной структуры. Чему пуштуны очень решительно — и любыми способами — сопротивляются как со стороны Афганистана, так и со стороны Пакистана.

После того как значительная часть территорий пуштунов в XIX веке была включена во владения Британской Индии, пуштуны не раз отвечали восстаниями против британской администрации. Крупнейшие из таких восстаний произошли в 1897, 1919–1923 и 1930 годах, но были жестоко подавлены. Соответственно, в 1947 году, когда произошел раздел колонии Британская Индия на Индию и Пакистан, — Афганистан, где пуштуны имели главенствующие позиции во власти, незамедлительно заявил, что не признает договор 1893 года о «линии Дюранда» в качестве юридической основы своей государственной границы с Пакистаном.

Пакистан же эту границу признал сразу и на ней жестко настаивает. Настаивает хотя бы потому, что «линия Дюранда» присоединила к нему немалую «пуштунскую» территорию. Афганистан же категорически против: афганские пуштуны заявляют, что договор 1893 года не только «разделил нацию», но и лишил ее огромной части исторических пуштунских племенных земель.

Нужно подчеркнуть, что этот договор никогда не признавало ни одно из монархических, республиканских или теократических правительств Афганистана.

В частности, по данным советских источников, последний президент Афганистана до свержения светской власти талибами, Мохаммад Наджибулла, был захвачен в представительстве ООН в Кабуле талибами и агентами Межведомственной разведки Пакистана ISI. Его увезли на конспиративную квартиру ISI и пытались заставить подписать от имени афганского правительства фальшивый договор о признании «линии Дюранда» официальной пакистанско-афганской государственной границей. Но Наджибулла вместо подписания этого акта вырвался из рук охранников и убил из захваченного у них пистолета пакистанского офицера. А затем после страшных пыток был казнен.

Однако и правительство талибов, которое фактически было создано и приведено к власти при поддержке Пакистана, границу по «линии Дюранда» не признало.

Не признало эту границу и правительство Хамида Карзая, установленное в Афганистане в 2001 году при поддержке международной коалиции во главе с США после победы над талибами (или, точнее, после освобождения от них Кабула и ключевых провинций). Наконец, не признало эту границу и нынешнее правительство Ашрафа Гани, избранного на пост президента страны в 2014 году.

Так что преимущественно пуштунская проблема государственной афгано-пакистанской границы остается нерешенной (и вряд ли решаемой в обозримой перспективе) до сих пор.

Эта, граница, во-первых, до сих пор официально не демаркирована. Эта граница, во-вторых, по факту оказывается «внутрипуштунской» территориальной границей. В результате она — несмотря на регулярно принимаемые пакистанской властью меры по сосредоточению на ней многотысячных военных контингентов, — оказывается вполне проницаема для самых разных, и не только собственно пуштунских, контактов в обе стороны.

Однако проблема «внутрипуштунской» границы для Афганистана и Пакистана — не единственная.

Межэтнические и политические противоречия

После распада Дурранийской империи, когда в Афганистане и Пакистане власть, по сути, принадлежала своего рода федерации пуштунских племен, в регионе многое изменилось. В частности уже в период войн с Англией, и далее, при разделе территории региона по линии Дюранда, в состав Афганистана вошли территории, населенные другими этническими группами: таджиками, узбеками, хазарейцами, туркменами, белуджами и рядом других этносов. А в составе Пакистана после раздела Британской Индии в 1947 году самыми многочисленными этническими группами оказались пенджабцы и синдхи.

При этом в Афганистане лидерство пуштунов в политической власти поначалу оспаривалось лишь редкими и безуспешными восстаниями в отдельных регионах. Но главные секторы экономики — торговлю, земледелие и промышленность — в основном осваивали таджики, узбеки, хазарейцы и другие этнические группы. Они, по мере роста их экономического влияния, всё настойчивее требовали своей доли власти в стране.

Основания для таких притязаний впервые официально возникли уже в 1964 году, когда король Афганистана Захир-шах провозгласил в стране — по британскому образцу — конституционную монархию с двухпалатным парламентом, а также со свободой слова, собраний и политических партий. Уже в 1965 году в стране начали возникать первые легальные партии. В том числе созданная при советской поддержке специалистами, учившимися в СССР (инженерами, врачами, учителями, офицерами), левая Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА). Которая надолго стала в стране проводником советского влияния и советской экономической, инфраструктурной и политической поддержки развития страны.

Однако уже в 1967 году НДПА раскололась на две фракции — фракцию «низов» «Хальк» [народ] во главе с сыном провинциального пастуха Нур-Мухаммадом Тараки, и фракцию «верхов» «Парчам» [знамя] во главе с сыном генерала Бабраком Кармалем. Этот раскол был в большой степени связан как с исторической конкуренцией различных пуштунских племен, так и с более высоким доверием верхушки СССР к «парчамистам», многие лидеры которых учились в советских военных академиях и других вузах. И, конечно, этот раскол в дальнейшем предопределил ослабление централизованной политической власти в Афганистане после того, как в 1973 году принц Мухаммад Дауд при поддержке офицеров-парчамистов совершил переворот, сверг короля Захир-шаха и объявил Афганистан республикой, а себя — ее президентом.

Следующий переворот в Афганистане был совершен офицерами НДПА весной 1978 года, когда президент Дауд в ответ на массовые демонстрации, связанные с убийством идеолога НДПА (и редактора газеты «Парчам») Мир Акбар Хайбара, приказал арестовать по обвинению в нарушении конституции лидеров обеих фракций НДПА — Тараки, Кармаля, Хафизуллу Амина и ряд других. Дауд и его семья в результате переворота были убиты, а страна объявлена Демократической республикой Афганистан (ДРА).

Тараки стал премьером нового правительства, Кармаль — его заместителем, возглавивший переворот подполковник парчамист Абдул Кадир — министром обороны и вице-премьером, курирующим в НДПА парчамистов, халькист Хафизулла Амин — главой МИДа и куратором халькистов. Министерства были поровну разделены между халькистами и парчамистами.

То есть центральная власть в стране вновь оказалась, во-первых, почти полностью пуштунской (они получили 14 министерских постов из 20) и, во-вторых, просоветской (как бы коммунистической). Причем СССР фактически сразу после прихода к власти НДПА развернул в Афганистане крупные программы кредитной поддержки, поставок машин, оборудования и горючего, а также строительства предприятий и инфраструктуры, укрепляя новую власть.

Это не устраивало как представителей «непуштунских» этнических групп, так и другие партии, которые возникли в стране в конце 1960-х годов. Все они хотели своей доли власти. Причем в специфике Афганистана это, как правило, понималось вовсе не как формальное представительство в парламенте, а как доля реальной власти в правительстве в Кабуле и в провинциях (высшие должности в их администрациях).

На острие этой борьбы за власть против НДПА сразу оказались радикальные исламские группы, начавшие укрепляться в стране еще при Захир-шахе. В частности, уже в 1969 году профессор-богослов таджик Бурхануддин Раббани создал фундаменталистскую организацию «Мусульманская молодежь», военное крыло которой возглавил студент инженерного факультета пуштун Гульбеддин Хекматияр. А в 1975 году Хекматияр при поддержке из Пакистана попытался поднять восстание против режима Дауда в Панджшере, причем центр Панджшерского уезда город Руха был захвачен отрядом студента-таджика Ахмад-шаха Масуда.

Пакистанская разведка при поддержке этого восстания явно действовала в расчете на подавление как пуштунского, так и «антиисламского» доминирования в афганской власти. Поскольку пример такого доминирования в соседней стране не мог не оказывать (в том числе, через пакистанских пуштунов) дестабилизирующее воздействие на власть в самом Пакистане.

Однако в 1969 году восстание в Панджшере расшириться не смогло. А вот после взятия НДПА полноты власти в 1978 году, на фоне острейшего межфракционного конфликта в правящей партии, исламисты получили свои реальные шансы. После того, как халькист Амин, при поддержке части военных, снял с постов и отправил послами за границу практически всех лидеров парчамистов, исламская оппозиция резко активизировалась и фактически развязала в различных провинциях страны гражданскую войну.

Горючее в костер этой войны сразу начали подбрасывать самые разные внешние силы — как региональные соседи, так и страны, географически весьма далекие от Центральной Азии.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/bf6d2b3a?gazeta=/gazeta/269

 


23.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета.

Часть III

 

Допустим даже, что эти решения будут выполнены быстро и в полном объеме. Но при этом главная проблема — психологическая неготовность всех слоев населения страны и всех уровней власти к работе в мобилизационном режиме — гораздо серьезнее и никуда не денется 

Автодорожная сеть

Ситуация с автодорожной сетью в нынешней России в целом еще хуже, чем с сетью железнодорожной (рис. 1). 

Рис. 1

Как мы видим, по плотности автодорожной сети Россия отстает от ведущих стран мира в десятки раз!

При этом в стране сегодня имеются десятки тысяч сел и поселков, к которым не проложены хотя бы оборудованные грунтовые дороги. В некоторых случаях дороги имеются, но на них разрушены и не восстанавливаются оползневые участки, мосты и путепроводы. То есть у нас огромное количество таких населенных пунктов, в которые добраться и из которых выбраться в распутицу или снежной зимой возможно только на вездеходе или тракторе.

Понятно, что из таких сел и поселков жизнь неуклонно уходит. И в стране в последнее время регулярно вновь озвучивается вопрос об экономической нецелесообразности или невозможности поддержания «неперспективных» сел и поселков и, соответственно, о необходимости переселения людей из них в крупные городские агломерации.

Но при этом и территориальные контрасты в плотности размещения автодорог у нас даже резче, чем в отношении железнодорожной сети (рис. 2). 

Рис. 2. Карта-схема федеральных и основных региональных автомобильных дорог Российской Федерации

Такое состояние автодорожной инфраструктуры — без сомнения, одна из серьезных проблем национальной бе­зо­пасности. В частности, хотя бы потому, что в кризисных ситуациях может — как это было в годы Великой Отечественной войны — возникнуть необходимость масштабного маневра производственными и человеческими ресурсами. То есть прямо скажем, необходимость эвакуации огромных людских масс и заводов и обеспечения их жизни и деятельности на новом месте.

Очевидно, что «в чистом поле», без доступа к дорожной и иной, в том числе энергетической, инфраструктуре, — на этом новом месте жизнь и работу организовать невозможно.

Речной транспорт

Кроме перечисленного, в России, с нашей достаточно развитой речной системой, представляется необходимым восстановление до необходимого уровня мощностей наиболее дешевого речного транспорта. А это включает и большие объемы дноуглубительных работ, и ремонты и восстановление шлюзовых систем, и обновление портовых погрузочно-разгрузочных мощностей. И, наконец, обновление речного грузового, специального и пассажирского флота.

Последнее, как мы уже обсудили ранее, вполне возможно (и нужно) делать за счет полноценной загрузки имеющегося в стране потенциала судостроительных заводов и верфей, которые сейчас в значительной степени простаивают и нередко просто приходят в упадок.

Однако возможности использования речного транспорта в России затрудняются тем, что почти на всей территории страны длительность ледостава на реках превышает полгода (рис. 3). 

Рис. 3. Продолжительность ледостава и устойчивость ледовых явлений

Соответственно, в большинстве регионов России загрузка системы речного транспорта, включая порты и судовой состав, оказывается, с учетом зимнего сезона, очень низкой. И это, естественно, резко снижает рентабельность подотрасли.

Тем не менее, как показывает мировой опыт, повышение загрузки судового состава может достигаться увеличением доли использования в речных перевозках судов класса река-море, которые в речное «межсезонье» способны работать на ближних («каботажных») морских маршрутах.

Подчеркнем также, что полноценное использование в России речной сети (в том числе, за счет оборудованных трасс «зимников», создаваемых в руслах рек и на озерах) — может кардинально улучшить транспортную связность во многих регионах страны, обделенных развитой железнодорожной и автодорожной сетью.

Хотя, еще раз оговорим, без стратегической господдержки подотрасль речных перевозок в России обойтись не может.

Энергоснабжение

Еще одна важнейшая проблема России, с учетом наших климатических особенностей, — обеспечение устойчивого энергоснабжения страны.

После почти полной приватизации энергогенерации, включая критически важное для страны теплоснабжение, под контролем госкорпорации ЕЭС оказались только высоковольтные магистральные энергосети и их диспетчеризация (рис. 4). 

Рис. 4. Схема развития основной электрической сети Российской Федерации

При этом к системе перетоков энергии в ЕЭС в последние десятилетия подключались в основном только крупные вновь возводимые станции. Сейчас в России завершается первая программа «договоров на поставку мощности» ДПМ-1, ориентированная на тарифную поддержку модернизации энергетической инфраструктуры. По этой программе в стране построено около 130 энергоблоков совокупной мощностью более 27 ГВт — это более 10 % всей имеющейся сейчас в стране установленной мощности.

Тем не менее, сегодня средний возраст российских электростанций — около 34 лет, причем доля генерирующих мощностей старше 45 лет — более 30 %. И это в основном генерация устаревших «паровых» типов с коэффициентом полезного действия (КПД) ниже 40 % на мощных станциях, предназначенных одновременно для энерго- и теплоснабжения городов.

Современные системы генерации для подобных станций (в частности, парогазового типа) с КПД на уровне 60–80 % — в России не производятся. Точнее, производятся только на Санкт-Петербургских «Силовых машинах» по лицензии германской корпорации «Сименс», которая может в любой момент закрыть лицензию в результате санкций. И это, по понятным причинам, модернизацию старых мощных тепловых станций серьезно проблематизирует.

Но одновременно в России в последние десятилетия, ввиду многократного повышения цен на энергию подключенных к ЕЭС энергоблоков, строились десятки тысяч объектов так называемой «распределенной генерации», к которым относятся блоки мощностью менее 25 МВт. Новые технологии генерации — газотурбинные, газопоршневые, парогазовые, — дают возможность строить эффективные станции небольшой мощности, способные обеспечивать локальное энерго- и теплоснабжение. Такие станции играют всё большую роль в генерации во многих странах мира. А сейчас — уже и в России (рис. 5). 

Рис. 5

На конец 2016 года, как сообщил Росстат, в России уже было 36 тыс. электростанций мощностью до 25 МВт. Причем из них в зону централизованного энергоснабжения не были подключены «распределенные мощности» около 8,5 ГВт, то есть около 6 % совокупных мощностей страны. И процесс строительства таких станций «вне ЕЭС» набирает темпы.

В связи с этим не может не настораживать доклад Энергоцентра «Сколково», опубликованный в январе. Главная идея доклада — замещать устаревшие мощности небольшими установками распределенной когенерации (с одновременной выработкой электричества и тепла). Подчеркивается, что такая «малая» энергетика может заменить и крупные ТЭЦ, выводящиеся из эксплуатации, и что к 2030–2035 годам суммарная мощность этой генерации может составить до 50ГВт, то есть чуть не треть совокупной генерирующей мощности.

Основные доводы в пользу такого решения следующие:

  • выход из строя даже десятков «малых» станций не сможет, в отличие от серьезной аварии на одной «большой» станции, привести к серьезным сбоям в работе энергосистемы страны;
  • малые станции за счет использования технологий с более высоким КПД, а также за счет близости к потребителям энергии и тепла, будут экономически более эффективны.

Представляется, что в этой идее нового «гнезда Чубайса» есть ряд подводных камней.

Во-первых, современное оборудование для такой «малой генерации» сейчас в России также практически не производится и почти полностью импортируется. Хотя надо признать, что освоить его российским компаниям было бы существенно проще, чем оборудование «большой генерации» на 130 или 200 ГВт.

Во-вторых, чем мощнее объект генерации, тем, исходя из эффекта масштаба, ниже цена на единицу поставляемой мощности как по электроэнергии, так и по теплу. Кроме того, к каждому объекту «малой генерации» нужно создавать отдельную инфраструктуру доставки энергии и тепла к потребителям — от кабельных линий и теплотрасс до силовых подстанций.

В-третьих, — и это главное — подавляющее большинство станций такой распределенной генерации почти наверняка окажется вне контроля и управления ЕЭС. То есть единая энергосистема подвергнется дополнительному глубокому дроблению, которое заодно исключит централизованную ответственность за тепло- и энергоснабжение, а также возможности глубокого маневра мощностями генерации в критических ситуациях.

Между тем, уже сегодня российская энергетика всё чаще сталкивается с не­дос­таточной связностью по перетокам энергии не только между отдельными региональными системами ЕЭС, но и в пределах региональных систем. В результате чего регулярно возникают локальные дефициты энергии или локальное «запирание» в регионе мощностей размещенных в нем электростанций.

Потому, как представляется, проблеме устойчивости и связности энергосистемы России сейчас требуется особое внимание.

Конечно, в регионах, где близких мощных станций и необходимых ЛЭП нет, малая распределенная генерация может и должна развиваться. Конечно, малая генерация может составлять стратегические резервные мощности в случаях выхода из строя отдельных сегментов ЕЭС.

Однако централизованную систему ЕЭС, с ее возможностями маневра мощностями и крупных межрегиональных энергоперетоков, необходимо восстанавливать и укреплять. Иными словами, требуется серьезный анализ устойчивости энергосистемы страны к кризогенным воздействиям и, видимо, хотя бы частичный «реверс» проведенных А. Чубайсом «энергетических реформ», с восстановлением полноценных «советских» функций РАО ЕЭС.

Эта проблема, подчеркнем, касается не только энергетики. Не случайно в высказываниях российских отраслевых специалистов всё чаще звучит тезис о том, что пора «собирать камни». То есть структурно и функционально восстанавливать многое из того, что существовало и успешно работало в советские времена. И в энергетике, и в тяжелой промышленности, и в геологоразведке, и на транспорте, и в сфере финансов, и во многих других сферах...

Состояние российской макроэкономики

Согласно подведенным Росстатом окончательным итогам 2017 года, Россия вышла на уровень темпов роста ВВП около 1,4 %. При этом выяснилось, что Росстат «почему-то» ошибся в своих оценках динамики промышленного производства в стране, резко занизив его уровень в конце года (рис. 6). 

Рис. 6. Динамика промышленного производства России, %

В частности, детальная экспертиза Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования показала, что в России действительно упало производство в нефтяной промышленности (сокращение добычи по соглашению ОПЕК+), а также по ряду нерасшифровываемых (оборонных) статей бюджета, но в большинстве ключевых отраслей был заметный рост.

Итоговые уточненные показатели роста ВВП в 1,4 % — это, конечно, все-таки рост, а не падение. Но в сравнении с другими ведущими странами мира, в том числе с США и, тем более, с Китаем и Индией, — это нарастающее отставание. Которое в нынешних условиях «жесткой холодной войны» может очень быстро стать для России критическим.

С внешнеторговым балансом пока у России ситуация относительно благополучная, объемы поступлений от экспорта намного превышают расходы на импорт (рис. 7). 

Рис. 7. Экспорт и импорт товаров (млрд долл.). Источник: ЦМАКП

Отток капитала из России в 2017 году хотя и вдвое превысил прогнозы Минфина (ожидалось $14–15 млрд) все-таки оказался намного ниже появлявшихся на Западе прогнозов «панического бегства денег из разваливающейся России» на уровне до $70–100 млрд (рис. 8). 

Рис. 8. Чистый отток капитала из РФ (млрд долл.) Источник: Банк России

Структура доходов бюджета хотя и медленно, но последовательно улучшается. Если в 2016 году нефтегазовые доходы составляли в бюджете 37 %, то в 2017 их доля, несмотря на повышение мировых цен на нефть и нефтепродукты и доходов от их экспорта, снизилась до 36 %.

Дефицит бюджета в 2017 году оказался ниже прогноза и составил около 1,5 %, а в нынешнем году прогнозируется бюджетный профицит примерно на таком же уровне. В частности, по последней оперативной оценке Минфина, в январе 2018 года федеральный бюджет был сведен с профицитом около 1,5 %. При расходах в 1,113 трлн рублей в казну удалось собрать 1,302 трлн.

Достигнут (хотя многие эксперты считают, что временно) низкий уровень инфляции — менее 3 %. Что даже ниже долгосрочного целевого уровня Банка России (4 %).

Многие аналитики считают, что перечисленные результаты, в условиях ведения войны в Сирии и давления санкций, — большое достижение экономики России. Она, мол, не «разорвана в клочья», а медленно, но уверенно растет. И, судя по публичным высказываниям наших министров и президента, они такого же оптимистичного мнения.

Однако подобный оптимизм в нынешних условиях явного ужесточения холодной войны против России на всех фронтах — вряд ли уместен. Поскольку он не востребует и даже не предполагает насущной необходимости экономического рывка страны в режиме защиты «осажденной крепости».

Сейчас в сфере финансового обеспечения экономики России решающим позитивным фактором являются высокие цены на нефть, которые устойчиво держатся на уровне $63–70 за баррель. Это пока восполняет (и даже с лихвой) влияние оттока капитала (легального и нелегального), связанного с «олигархическим страхом» перед санкциями. Это, в том числе, снижает дефицит бюджета (что очень важно), а также влияет на улучшение кредитного рейтинга России. Он увеличен до «позитивного» (хотя еще не до инвестиционного) всеми тремя ключевыми американскими рейтинговыми агентствами — «Мудиз», «Фитч» и «Стандард энд Пурс»).

Кроме того, сейчас уже начался приток в Россию капитала по заявленной Путиным программе амнистии для репатриируемых из-за рубежа денег. В частности, западные банки фиксируют аномальный (в три раза выше, чем год назад) отток российских капиталов, прежде всего из банков Швейцарии, Австрии и Великобритании. Одновременно возник огромный (в миллиарды долларов по курсу) спрос резидентов на последние выпускаемые Минфином рублевые Облигации федерального займа (ОФЗ).

Однако при этом накопленный Россией (и государственный, и частно-корпоративный) инвестиционный ресурс — категорически недостаточен для решения перечисленных выше задач укрепления полноценного российского суверенитета. И он тем более недостаточен в условиях почти неизбежного усиления давления на нашу страну как новыми санкциями, так и разнообразными операциями холодной войны.

В частности, нельзя исключать нового раунда ценовой спекулятивной игры США на мировом нефтяном рынке, способного, невзирая на программу ОПЕК+, существенно и надолго снизить объем финансовых поступлений от российского нефтяного экспорта.

В частности, несмотря на сопротивление большинства европейских потребителей, новые санкции США вполне могут притормозить или даже остановить запуск «Северного потока-2» и «Турецкого потока», а также начать вытеснять с европейского рынка российский газ американским и катарским. То есть существенно сократить экспортный потенциал «Газпрома».

Отметим, что эти меры, а также аналогичные меры в отношении российского металлургического экспорта, уже прописаны в принятом США прошлым летом (и сейчас принятом к исполнению) законе «О противодействии противникам США посредством санкций». Но о нем — ниже.

Далее, санкции США могут не только резко затормозить поступление в Россию прямых иностранных инвестиций, но и привести к частичному выводу или замораживанию уже полученных инвестиций. Они также могут дополнительно затруднить доступ российских компаний (даже тех, которые не окажутся под санкциями) к кредитным, товарным и технологическим рынкам во всем мире. Просто потому, что в условиях нарастающего санкционного давления очень многие банки и корпорации в самых разных странах — включая страны, никак не относящиеся к союзникам США, — будут считать любые операции с Россией повышенно рискованными.

В итоге может оказаться, что России придется перестраивать экономику в режим «осажденной крепости» с опорой почти исключительно на свои внутренние инвестиционные ресурсы и на свой промышленный и технологический потенциал.

Инвестиции и импортозамещение

Ключевой фактор того, в целом неблагополучного состояния критически важных отраслей российской экономики, которое мы обсуждаем, — низкий уровень долгосрочных (медленно окупающихся) инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) в сфере новых технологий, а также в обновление оборудования (в основной капитал).

Инвестиции в основной капитал в России в последние годы (исключение — по­дот­­расли ОПК) недопустимо низкие и совершенно не соответствуют насущным потребностям укрепления экономической и технологической субъектности страны (рис. 9). 

Рис. 9. Инвестиции в основной капитал (в % к среднеквартальному значению 2012 г.). Источник: ЦМАКП

Как мы видим, капиталовложения в основной капитал у нас много лет не могут выйти даже на уровень кризисного, то есть далеко не благополучного, 2012 года. Именно по этой причине российская промышленность слишком часто не в состоянии предложить предприятиям современную конкурентоспособную продукцию.

В результате в России в последние годы — несмотря на объявленные три-четыре года назад программы импортозамещения, — постоянно растет импорт товаров инвестиционного назначения. То есть тех самых механизмов, машин, оборудования, материалов, микроэлектронных комплектующих и т. д., которые необходимы для производства современной эффективной и конкурентоспособной продукции (рис. 10). 

Рис. 10

Как мы видим, в последние два года — на фоне программ импортозамещения — инвестиционный импорт в Россию неуклонно растет.

В частности, по отраслевым данным Федеральной таможенной службы, в 2017 году импорт машиностроительной продукции в РФ вырос на 29 %. Основной рост импорта (43 %) отмечен по закупкам судов (в основном, подержанных), наземного транспорта (36 %), электрооборудования (24 %), станочного и механического оборудования (28 %), авиатехники (20 %), сельхозтехники (13 %).

Микроэлектроника и программное обеспечение

В сфере микроэлектроники и программного обеспечения «импортозамещающие» усилия нашей власти пока более чем скромные

13 февраля премьер РФ Дмитрий Медведев на заседании правительственной комиссии по использованию ИТ для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности сообщил, что план гарантированных закупок российской гражданской микроэлектроники по итогам 2017 года выполнен всего на 13 %. То есть большинство российских организаций и корпораций по-прежнему предпочитают закупать микроэлектронный импорт.

И то же самое относится к программному обеспечению (софту).

Напомним, что с января 2016 года госорганам запрещены свободные закупки импортного софта: требуется отдавать приоритет софту отечественному, входящему в специальный реестр, или доказывать, что российского аналога нет. Летом 2016 года это же условие было поставлено госкомпаниям.

Но сейчас премьер Медведев сообщил, что даже в тех случаях, когда имеются качественные российские аналоги зарубежных программ, большинство организаций переходит на них крайне неохотно.

В связи с этим отметим, что американский «программный гигант» «Майкрософт» уже в конце 2017 года ввел ограничения на продажу своего софта для более чем 200 российских компаний. А 8 февраля другой крупнейший американский поставщик программного обеспечения, «Оракл», предупредил, что с 29 января 2018 года ему, на основании введенных США санкций, запрещены как новые сделки с российскими нефтегазовыми компаниями, действующими в сфере глубоководной и арктической шельфовой разведки, добычи или сланцевых проектов, так и продление, изменение и обновление действующих контрактов. В письме Oracle перечислены 283 «санкционные» компании, в том числе многие дочерние предприятия «Роснефти», «Лукойла», «Сургутнефтегаза» и «Газпрома».

При этом нельзя не подчеркнуть, что сейчас российские федеральные информационные системы продолжают работать в основном на системах управления базами данных Microsoft (38,6 %) и Oracle (25,4 %), тогда как российские аналоги используют только 2,9 %.

Но и со сложной техникой с использованием микроэлектроники — у нас немногим лучше. Как мы уже обсудили ранее, сейчас начато ее производство на основе процессорных систем российской разработки с собственной российской архитектурой (процессоры «Эльбрус» и другие). Однако нужно подчеркнуть, что изготовление микросхем для этих процессоров российские разработчики пока заказывают на Тайване, поскольку на наших заводах («Ангстрем» и пр.) соответствующих технологий еще нет.

Как сообщил 12 февраля Росатом, он уже учредил компанию для развития 3D-печати «РусАТ», которая начнет разворачивать производство линейки 3D-принтеров и их компонентов, а также материалов и программного обеспечения для 3D-печати.

Но пока почти все 3D-принтеры, а также материалы и софт для них российские компании закупают за рубежом.

В итоге приходится признать, что в нынешних условиях, когда один из главных «фронтов» современной холодной войны находится в киберпространстве и сфере IT, такая глубокая зависимость России от зарубежных систем и комплектующих — крайне тревожна.

Переработка нефтегазового сырья

Проблемы с импортозамещением у нас налицо и в сфере переработки нефтегазового сырья.

13 февраля 2018 года замминистра энергетики РФ Кирилл Молодцов в своей статье в издании «Нефтегазовая вертикаль» сообщил, что за последние три года доля импортных катализаторов в российской нефтепереработке снизилась с 62,5 до 37 %, а в нефтехимии — с 64,3 до 26,5 %.

Это, конечно, неплохой результат. Однако Молодцов одновременно признал, что некоторые типы катализаторов пока почти полностью закупаются за рубежом: импорт катализаторов гидроочистки составляет около 97 %, катализаторов гидрокрекинга — до 60–65 %.

В этих условиях немало специалистов указывают, что нам в России необходимо, как это уже веками делается в ведущих капиталистических странах, максимальным образом использовать во всех отраслях хозяйства современные технологии, накопленные в ОПК.

Президент РФ Владимир Путин 24 января на совещании в Уфе заявил: «Конечно, выпуск гражданской продукции должен полностью максимально загрузить существующие мощности оборонных предприятий и обеспечить их финансовую устойчивость, особенно после 2020 года, когда пик поставок в рамках гособоронзаказа будет пройден». Президент напомнил, что для поддержки диверсификации предприятий ОПК Внешэкономбанком и Фондом развития промышленности предусмотрено льготное финансирование, и подчеркнул, что к 2025 году доля продукции гражданского и двойного назначения, производимой на предприятиях ОПК, должна составить до 30 %, а к 2030 — до 50 %.

Пока же, как сообщил на совещании глава Минпромторга Денис Мантуров, в 2017 году доля гражданской продукции, производимой на предприятиях ОПК, выросла до 17 %.

19 февраля президент Путин по итогам совещания по вопросу диверсификации производства высокотехнологичной продукции гражданского назначения организациями ОПК дал поручения министерствам и ведомствам в срок до середины июля 2018 года создать правовую нормативную базу для наделения Правительственной комиссии по импортозамещению расширенными полномочиями.

Комиссии будет поручена координация деятельности органов исполнительной власти РФ и субъектов Федерации, органов местного самоуправления, госкорпораций и компаний с государственным участием, связанной с закупками продукции гражданского назначения у организаций ОПК при реализации крупных инвестпроектов и программ в ключевых отраслях экономики.

Это решение, конечно, крайне своевременное. Поскольку эксперты давно утверждают, что сохранившаяся в России еще с советских времен почти непроницаемая стена между военными и гражданскими технологиями — один из главных факторов «технологического торможения» нашей экономики.

И это тем более важно в тот момент, когда собственно военные расходы России, по мере происходящего в последние годы насыщения армии, Воздушно-космических сил и флота современной техникой, начинают снижаться (рис. 11). 

Рис. 11. Военные расходы ряда стран мира 1992–2017 гг. (% от ВВП)

Здесь необходимо подчеркнуть то, что давно осознали во всем мире. Проблемы развития любой страны, тем более — форсированного развития, — принципиально не решаются частным бизнесом за счет управления макрофинансовыми регулирующими воздействиями, а также за счет коммерциализации государственных (бюджетных) капиталовложений. Импульсы форсированного развития (в том числе технологического развития) всегда и везде поступают от государства, причем, как правило, в виде крупных и амбициозных государственных проектов и программ. Так это, в частности, было в США с «ядерным» Манхэттенским проектом или лунной программой «Аполлон».

Если такие программы и проекты не будут заявлены в России государством, если не появятся серьезные государственные инициативы по исправлению в стране ситуации с крупными стратегическими инвестициями, — российская экономика рискует продолжить тенденции «накопления отставания». Со всеми отсюда вытекающими последствиями для национальной бе­зопасности и суверенитета страны.

Это — важнейшая проблема, требующая безотлагательных действий со стороны российской власти.

И не менее важна сейчас в России проблема ослабления, а в некоторых случаях и деградации, трудового потенциала страны.

Трудовые ресурсы России

Действительно, как признают специалисты, сегодня одной из наиболее острых проблем суверенитета и национальной безопасности России является совершенно недостаточный по качеству трудовой потенциал. Причем это касается и научно-исследовательских кадров (как гуманитарных, так и технических), и инженерно-технических кадров разного профиля, и квалифицированных рабочих и техников.

При этом совокупный спрос на рабочую силу в России устойчиво растет (рис. 12). 

Рис. 12. Совокупный спрос на рабочие места в экономике (млн. мест). Источник: ЦМАКП

Однако, как подчеркивают производственники и эксперты рынка труда, этот спрос во всех сферах деятельности покрывается в основном либо слабо обученными специалистами, не готовыми самостоятельно решать необходимые задачи, либо — во многих отраслях, от строительства до торговли и коммунального хозяйства, — мигрантами из ближнего постсоветского зарубежья.

Эта проблема связана как с постсоветским упадком уровня образования, так и, в неменьшей степени, с катастрофическим снижением личных и общественных запросов на квалификацию в нынешнем «рыночном» российском обществе. Престиж реальной образованности, компетенции, умения решать сложные задачи, да и вообще способности напряженно учиться и трудиться, — недопустимо снизился.

У нас почти отсутствует гуманитарное образование, соответствующее сложности борьбы с противниками инструментами «мягкой силы» в мире «осажденных крепостей».

У нас произошел распад ряда важнейших научных школ советской эпохи, проводивших фундаментальные и прикладные исследования высшего мирового уровня, и неуклонно снижается среднее качество молодых научных кадров. При этом реорганизация Академии наук и ее фактическая передача под управление менеджеров-бюрократов из ФАНО — явным образом усугубляют эту негативную тенденцию и «бегство мозгов» из России.

У нас резко упал уровень технического образования, позволяющего обеспечить разработку и производство сложных технических систем современного уровня.

У нас почти исчез — даже в наиболее критических подотраслях ОПК — тот рабочий класс, который был способен качественно воплощать в реальном материале самую сложную современную технику. Не случайно президент Путин недавно на встрече со школьниками заявил, что «у нас просто катастрофически не хватает не просто рабочих рук, а хорошо подготовленных специалистов по рабочим профессиям...»

Президент не стал обсуждать, почему это происходит. Однако квалифицированные эксперты чуть не в один голос кричат о том, что эта деградация трудового потенциала страны (исследовательского, инженерного, рабочего) не может быть остановлена без кардинальной трансформации образования и воспитания (в том числе трудового воспитания) всех уровней.

За это нужно браться срочно. Тем более в преддверии грозящего системного (именно системного) ужесточения санкционной войны против России.

Что могут означать новые санкции США против России?

Закон «О противодействии противникам США посредством санкций» (CAATSA, PL 115-44), принятый Конгрессом и подписанный Трампом 2 августа 2017 года, лишь в конце января 2018 года оказался в фокусе внимания российского общества и прессы. А он предполагает очень широкий спектр новых (и, не исключено, очень жестких) санкций против России, а также конкретные виды отчетности органов исполнительной власти США о ходе и направлениях реализации этих санкций.

Первый доклад Минфина от 29 января по закону PL 115-44, который бурно обсуждается в последние недели, — это список 114 ключевых фигур российского политического процесса и 96 «близких к власти» предпринимателей. Закрытая (то есть не обнародованная) часть доклада, как оговорено в законе, должна содержать данные об источниках доходов этих лиц, их коммерческой деятельности за пределами России, и аналогичные сведения о членах их семей. По сути, этот доклад должен являться исходной базой для расширения санкционных списков.

Следующий отчет Минфина должен быть выпущен уже в феврале 2018 года и касаться возможностей расширения санкций против российских лиц и организаций по указу президента США (тогда еще Обамы) от 20 марта 2014 года «О противодействии российской политике на Украине». По этому указу уже принято множество санкционных ограничений против финансового и энергетического секторов России, а закон PL 115-44 добавляет в их список железнодорожную отрасль, а также металлургические и обрабатывающие секторы.

Еще один отчет Минфина должен быть представлен в августе 2018 года и обновляться ежегодно. Он касается любых незаконных финансовых операций, связанных с Россией или осуществляемых россиянами в любой стране мира. Фигуранты, попавшие в этот отчет, могут быть подвергнуты уголовному преследованию.

Законом PL 115-04 также дано поручение правительству США (Госдепартаменту) защищать суверенитет и безопасность стран Евразии, в которых выявляется негативное внешнее (в первую очередь имеется в виду российское) влияние. Госдеп должен координировать применение против России «мягкой силы» с опорой на некоммерческие организации, НКО, в США и странах Евразии. Список этих НКО частично перечислен в законе, причем на 2018 год для этого выделяется $250 млн. Первый отчет Госдепа по этому разделу закона ожидается к началу апреля.

Далее, закон PL 115-04 требует от президента США ежегодно предоставлять отчет о СМИ, которыми владеет и которые поддерживает Россия, с целью противодействия их влиянию, а также еще один отчет — о влиянии России на выборы в Европе и Евразии. Эти два документа призваны установить в Евразии единый подход и механизм к выявлению российского политического вмешательства и противодействию такому вмешательству.

Наконец, еще один отчет, обязательный по закону PL 115-04, должен анализировать и предлагать возможные меры «обеспечения энергетической безопасности Украины и других стран». В качестве цели этого документа прямо записано «противодействие российской энергетической агрессии», то есть проектам «Северный поток» и др. А также прямо указано, что американская политика, по этому закону, должна обеспечить продвижение экспорта американских энергоносителей в Европу, в том числе для создания рабочих мест в США.

При этом, подчеркнем, законом PL 115-44 допускается введение санкций против зарубежных компаний и лиц, которые ведут дела «с российскими предприятиями военно-промышленного комплекса и разведслужбами». То есть высказывается прямая угроза «косвенной» интернационализации американских санкций против России на весь мир.

Как мы видим, система санкций против России, которые могут быть введены в ближайшее время, и очень обширна и серьезна, и очень неопределенна. Эта неопределенность сама по себе не может не вызвать у большинства зарубежных контрагентов России ощущения рискованности любых финансовых или торговых контактов с российскими компаниями и банками и российской властью. То есть — способна хаотизировать значительные сегменты российской внешней торговли.

И эта неопределенность не могла не вызвать глубокой обеспокоенности в широких кругах представителей российской власти и бизнеса, которые входят в так называемую «элиту» и уже оказались под санкциями или считают себя «санкционной группой риска».

Что происходит с российской элитой?

В прессе бурно обсуждаются слухи о том, какие именно российские олигархи в последние месяцы — лично или через своих представителей — обивали пороги в Вашингтоне с целью не мытьем, так катаньем добиться исключения себя, любимых, и своих компаний, из готовящихся санкционных списков. Но это лишь слухи.

Однако есть гораздо более доказательные данные о наших олигархических «фигурантах», которые содержатся в открытых официальных документах миграционных служб ряда зарубежных стран. Эти документы сообщают, что огромное число состоятельных россиян в последние годы старается получить статус гражданина и налогового резидента на Кипре, в Великобритании, на Мальте, в Монако, Швейцарии, Израиле и так далее.

Чаще всего выходцы из России становятся резидентами Кипра или Великобритании, а также Монако, Мальты или Швейцарии. Так, например, по данным миграционной службы Мальты, за последние три года гражданами Мальты стали более 700 россиян. Причем каждый из них должен был внести взнос в размере 650 тыс., инвестировать не менее 350 тыс. в недвижимость Мальты и не менее 150 тыс. — в указанные правительством облигации страны. То есть каждый такой новоявленный мальтийский гражданин российского происхождения должен был истратить на получение гражданства не менее 1,15 млн евро.

А последние опубликованные данные Национального бюро экономических исследований (NBER) США сообщают, что сейчас богатейшие россияне держат в оффшорах активы на сумму, составляющую почти 60 триллионов рублей, или более триллиона долларов по текущему курсу.

Но, допустим, американское бюро просто врет — это сейчас в США в отношении России (и не только) стало модным и ненаказуемым. Однако вряд ли можно оспаривать тот факт, что, как сообщает ЦБ РФ, из России за последние годы было только лишь нелегально, по мошенническим схемам, выведено не менее $35 млрд. Как вряд ли можно оспаривать и тот факт, что в России за последние годы — на фоне неуклонного снижения реальных доходов населения — резко выросло число долларовых миллионеров.

Однако — и это самое тревожное — дело не только в элите.

Мобилизационная готовность России

В связи со всем изложенным представляется — и это самое важное! — что у нас сейчас предельно остро встает проблема мобилизационной готовности страны.

Президент недавно на совещании по ОПК заявил, что все крупные и стратегические предприятия России вне зависимости от того, частные они или государственные, должны быть способны оперативно нарастить производство военной продукции: «Способность экономики быстро увеличивать объемы оборонной продукции и услуг в нужное время — одно из важнейших условий обеспечения военной безопасности государства... я давал соответствующие поручения по модернизации производственных мощностей, формированию резерва материальных и технических ресурсов, обеспечению перевозок войск в 2016 г... прошу в ходе сегодняшней встречи кратко подвести итоги этой работы, доложить, какие недоработки прошлых лет устранены и какие проблемы еще устранить не удалось».

Еще одно важное решение было принято 13 февраля. Минобороны РФ сообщило о том, что, в соответствии с изданным в 2015 году указом президента Владимира Путина, на всей территории России начинается формирование мобилизационного резерва Вооруженных сил. Солдаты и офицеры запаса смогут заключать с Минобороны специальный контракт, который обязывает их ежемесячно проходить спецобучение и ежегодно — военные сборы. При объявлении «особого периода» резервистами будут доукомплектовывать существующие военные части или формировать из них новые подразделения. Сейчас же Минобороны по контракту обеспечивает резервистам ежемесячные выплаты и ряд компенсаций.

Оба эти решения — и по мобилизационным поручениям предприятиям, и по созданию мобилизационного резерва военнослужащих, — конечно, очень важны. Хотя отметим, что возможности их быстрого исполнения в современных российских рыночных условиях — представляются, скажем так, небезусловными.

Однако допустим даже, что эти решения будут выполнены быстро и в полном объеме. Но при этом главная проблема — психологическая неготовность всех слоев населения страны и всех уровней власти к работе в мобилизационном режиме — гораздо серьезнее и никуда не денется.

История показывает, что везде в мире и во все времена массовая психологическая мобилизационная готовность обеспечивается, с одной стороны, постоянным примером такой готовности «сверху», со стороны всех ветвей власти и хозяйственной элиты и, с другой стороны, — постоянной и доказательной трансляцией необходимости такой готовности в широкие массы. Проявляют мобилизационную готовность только граждане страны (во всех социальных слоях!), всерьез и конкретно воспринимающие — и понимающие — угрозу и вызов существованию собственных семей, общества и государства.

В этой сфере сейчас у нас в России не делается практически ничего. Даже не начат серьезный разговор элиты и власти с широкими массами о масштабах рисков и угроз для страны, а также о необходимости и неизбежности мобилизации. Более того, вопиющие примеры антимобилизационного поведения огромной части элиты — властно-административной, экономической, информационной, экспертно-политической — даже не дают возможности начать разговор на эту тему всерьез.

30 января эту тему поднял в разговоре со своими доверенными лицами президент России (и кандидат на пост президента) Владимир Путин. Он заявил: «Нам нужно понимать, что без современного здравоохранения, образования, инфраструктуры, без современной науки, без современных технологий, без робототехники, генетики, биологии нам невозможно будет просто сохраниться... это осознание должно быть у каждого гражданина... Мы должны дать такой рывок в развитии страны, ...что после того как 6 лет пройдут, даже если в жизни страны наступят сбои, какие-то сложности, непредвиденные обстоятельства, но чтобы набранный темп, инерция движения были такими мощными, чтобы Россия всё равно шла вперед... Для этого нам нужно устранить всё, что мешает этому движению. Как бы ни хотелось цепляться нам за то, что кажется нам дорогим и близким. Всё, что мешает идти вперед, должно быть зачищено, отброшено».

Это, конечно, очень важный призыв. Но он — пока — не был широко протранслирован в общество. Более того, СМИ его постарались как бы почти не заметить. И, главное, пока не было сформулировано, что именно должно быть сделано и что «зачищено и отброшено».

Возможно, это будет сформулировано и принято к реализации после президентских выборов.

Возможно, что президент заявит о необходимости срочно — причем начиная именно с элиты — менять в стране и социально-политическую и, главное, морально-психологическую повестку дня, и назовет те конкретные меры, которые потребуются для такой смены курса.

Хотя пока, признаем, совершенно непонятно, какие опорные — элитные и широкие социальные — группы российских граждан будут готовы принять новую повестку дня. И, значит, поддержать как смену курса, так и необходимые для этого (ясно, что достаточно жесткие) конкретные меры.

Если же приведенная цитата из выступления президента В. Путина всего лишь предвыборный жест — это означает, что адекватно ответить на вызовы наступающей «эпохи осажденной крепости» Россия просто не сможет.

А без такого ответа — страна не выживет. 

 

https://rossaprimavera.ru/article/e38efe18?gazeta=/gazeta/266

 


17.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета.

Часть II

 

Одним из самых проблемных аспектов безопасности России исторически является недостаточность системной инфраструктурной связности страны. Нам нужны более развитые железнодорожные и автодорожные сети, более эффективные речные и морские перевозки, а также гораздо более плотная и системно связанная сеть энергоснабжения  

Гражданское судостроение

Постсоветская Россия утратила множество современных компетенций и технологий в сфере гражданского судостроения, и лишь сейчас эти компетенции начинает восполнять.

В частности, в Санкт-Петербурге, на Балтийском заводе, уже развернуто строительство серии из трех атомных ледоколов нового класса типа «Арктика» для освоения Севера. Начинаются работы по организации производства еще более мощных ледовых атомоходов типа «Лидер».

Хотя эту подотрасль, в которой СССР и Россия традиционно являлись мировыми лидерами, трудно назвать гражданской, новые российские ледоколы станут самыми большими и «ледопроходящими» в мире и рассчитаны на круглогодичную проводку судов по Севморпути.

На Дальнем Востоке, на судоверфи «Звезда», начинается строительство танкеров среднего класса типа «Афрамакс» дедвейтом (полной грузоподъемностью) 120 тысяч тонн. Важно, что такие суда, в отличие от супертанкеров, могут проходить по любым маршрутам, поскольку не испытывают трудностей при прохождении узких проливов и относительного мелководья.

Предполагается, что серия этих танкеров составит 10 штук. Однако по крайней мере половина серии будет строиться в кооперации с корейским судостроительным гигантом «Хюндай» и по его технологиям. И лишь после этого, возможно, российские судостроители начнут, переняв и освоив технологии, делать танкеры самостоятельно.

Серьезные проблемы у нас и с таким относительно новым сегментом судостроения, как трубоукладчики. Как мы знаем, российские газопроводы через Балтику и Черное море укладываются арендованными зарубежными судами, причем стоимость этих работ составляет весьма существенную часть бюджета каждого трубопроводного проекта.

Но это в основном все же уникальные проекты, необходимость инвестиций в которые возникает редко.

А вот по основным сегментам состава гражданского флота регулярного использования ситуация у нас очень печальная. У России в наличии — в основном, устаревший флот гражданских судов для перевозки контейнерных и насыпных грузов, для морских прибрежных (каботажных) и речных грузоперевозок, рыбопромысловых судов, а также пассажирских судов различных классов.

Причем после приватизации почти всей этой отрасли — большинство судов российского гражданского флота (по последним экспертным оценкам, более двух третей!, в том числе почти 95 % новых судов, построенных на зарубежных верфях на зарубежные кредиты) — приписаны к зарубежным портам и ходят под зарубежными флагами (рис. 5).

Рис. 5. Принадлежность российского гражданского флота (млн т дедвейта)

За пять лет, прошедших с 2012 года, приведенные на рисунке тенденции сокращения доли флота под российским флагом не изменились. То есть ситуация не улучшается, а ухудшается.

Сейчас ее пытаются исправлять законодательными мерами. В частности, ряд экспертов убеждены, что принятые поправки к закону «О рыболовстве», требующие от компаний-владельцев обновления их рыбопромысловых флотилий, приведут к резкому росту заказов на строительство необходимых судов на российских (слабо загруженных) верфях. Кроме того, считается, что повышение интереса отечественных судовладельцев к российским верфям должно быть вызвано рисками заключения зарубежных контрактов в условиях новых американских санкций против России.

Однако другие эксперты утверждают, что падение объемов заказов на гражданские суда на российских верфях продолжится. Первая причина — то обстоятельство, что технологические возможности большинства российских судостроительных заводов далеко отстали от мирового уровня. Вторая причина — в том, что в нынешних условиях у российских судовых компаний просто нет денег на масштабные инвестиции в обновление флота.

Подчеркнем, что заводов и верфей для строительства гражданских судов у нас в России много. Это и «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде, и рыбинский «Вымпел», и пермская «Кама», и верфи в Выборге, Благовещенске, Красноярске, Хабаровске. Кроме того, после возвращения Крыма Россия располагает еще и феодосийским заводом «Море», а также верфями в Керчи и Азове.

Однако повторим: большинство этих судостроительных мощностей технологически недостаточно современны. Именно по этой причине российские компании заказывают суда необходимых классов в основном на зарубежных верфях.

Сейчас на мировом рынке предложение фрахта и строительства таких судов достаточно высокое, и цены умеренные. Но с учетом того, что морские перевозки обеспечивают почти 70 % нашего товарного экспорта и импорта, в условиях будущих возможных санкций отсутствие необходимого флота перечисленной специализации может поставить Россию в крайне сложное положение. 

Гражданское авиастроение

 В гражданском авиастроении у нас проблем также очень много.

Россия с ее территориальными масштабами и сегодняшней транспортной реальностью (более половины населенных пунктов страны до сих пор не имеют прямого выхода к железной или автомобильной дороге) остро нуждается во всех классах самолетов. И в пассажирских дальне-, средне- и ближнемагистральных, и в грузовых самолетах разного назначения, и в «малой» местной авиации для небольших и грунтовых аэродромов с короткой взлетно-посадочной полосой. Да и в большом парке гражданских вертолетов — пассажирских, грузовых, санитарных и т. д. — Россия тоже очень нуждается.

Однако многие производства, технологии, компетенции и специалисты в этой отрасли в постсоветское время утеряны и восполняются очень медленно.

Особенно болезненной для отрасли стала ликвидация в 1990-х годах, по решению правительства Е. Гайдара, таможенного регулирования российского импорта иностранной старой авиатехники. В результате покупка или долгосрочный лизинг б/у «Боингов», «Эйрбасов» и т. д. — оказались для авиакомпаний намного выгоднее, чем закупки новых (признаем, в тот момент не самых экономичных) российских самолетов. А отрасль почти лишилась финансирования новых разработок.

Беспошлинный ввоз иностранных самолетов сохраняется у нас до сих пор. В результате большинство нынешнего российского авиапарка всех классов насыщается импортными самолетами — их закупками или лизингом. И, кроме того, авиакомпании должны за валюту закупать к этим самолетам запчасти, тренажеры, программное обеспечение для авионики и т. д. А что произойдет, если все эти импортные закупки в один печальный день окажутся под санкциями? На чем будут передвигаться по стране и миру российские граждане?

Восполнение этого пробела в безопасности страны пока идет не слишком успешно. Так, налицо трудности с продвижением на мировые рынки постсоветского пассажирского «первенца» — ближнемагистрального самолета «Сухой Суперджет-100». Проблемы связаны прежде всего с тем, что в самолете слишком много — чуть не две трети — комплектующих импортного производства, выпускаемых по зарубежным (американским, европейским и т. д.) лицензиям.

Есть серьезные опасения, что аналогичные проблемы могут возникнуть и у другого постсоветского «первенца» гражданского авиастроения — среднемагистрального МС-21–300. Который в основном все-таки российский, но пока комплектуется американскими двигателями «Пратт-Уитни» и лишь в перспективе массового серийного выпуска должен перейти на российские двигатели ПД-14. А облегченные углекомпозитные крылья этого самолета пока делаются исключительно из импортного углеволокна на основе импортных полимерных связующих.

В сфере малой (пассажирской, грузовой, санитарной и сельскохозяйственной) авиации заметных достижений у российского авиапрома вообще не видно. Еще кое-где летают древние «кукурузники» АН-2, разработанные 60 лет назад, выпускаются крохотной серией их ближайшие потомки АН-3. Сейчас лишь обсуждаются планы «перезапуска» производства «осовремененных» аналогов АН-2. Производить самолет с новым двигателем и композитным планером предполагается в Бердске.

Да и объем производства гражданских вертолетов — по меркам реальных потребностей гигантской России явно недостаточный.

Нельзя не отметить, что в последние годы объемы капиталовложений по российской госпрограмме развития авиапромышленности заметно растут (рис. 6).

Рис. 6. Объем бюджетных ассигнований госпрограммы «Развитие авиационной промышленности» (млрд руб.)

Однако с учетом накопленного отраслью отставания этого госфинансирования явно недостаточно. А частно-корпоративные инвестиции в авиапром идут крайне скудно. В итоге финансирование гражданского авиастроения у нас несопоставимо ниже, чем в основных странах-конкурентах России, включая Китай и даже Бразилию. И, значит, необходимого уровня независимости от внешних рисков в этом секторе российской экономики мы быстро добиться не сможем.

 Добывающие отрасли

 Ситуация новой холодной войны требует от нас внимательного пересмотра состояния российских «сырьевых» отраслей.

В сфере нефтегазодобычи — а это по-прежнему основная сфера российского валютного экспорта — пока положение, судя по официальным данным, кажется относительно благополучным.

Россия сохраняет позиции одного из мировых лидеров по добыче и экспорту нефти и газа, а также продуктов их переработки.

В России — одной из очень немногих стран мира — объемы ежегодно разведываемой нефти и газа пока существенно превышают объемы добычи. То есть создаются перспективные запасы углеводородов.

Одновременно большинство российских нефтегазовых компаний наращивают объемы и глубину переработки добываемого сырья.

Более того, глава Минпромторга Денис Мантуров недавно заявил, что Россия полностью освоила производство оборудования для «сложной» нефтегазодобычи и в ближайшее время сможет не только обеспечивать таким оборудованием российскую «нефтянку», но и наладить ее экспорт.

Это заявление, конечно, обнадеживает. Однако специалисты отрасли встретили его с явным недоверием. Они подчеркивают, что до недавних пор российские нефтяники и газовики полностью закупали такое оборудование у крупнейших западных нефтесервисных компаний, иногда — вместе с услугами бурения и исследований скважин. Причем последние сообщения говорят о том, что многие наши нефтяные корпорации продолжают работать в России на «остатках» давно освоенных месторождений с обводнением скважинной жидкости до 80–90 % и не слишком активно выходят на новые продуктивные площади.

Пока, по данным отраслевой аналитики, наша «нефтянка» технологически практически независима от зарубежных корпораций только в сфере разработки месторождений «традиционного» типа (рис. 7).

Рис. 7. Доля импортного оборудования в нефтегазовой отрасли

Как мы видим, по другим типам месторождений зависимость российской нефтегазодобывающей отрасли от импорта очень глубокая. В том числе — в разработке морских месторождений, в которых (в основном, в полярных морях) сосредоточена огромная часть российских перспективных запасов углеводородов. В то же время пока что морские буровые платформы в России если и делают, то фактически способом сборки из импортных «кубиков», то есть ключевых узлов, — от буровых комплексов до жилых блоков, от энергоустановок до мощных насосов.

Что же касается запасов углеводородов на суше, то официальные данные Минпромторга сообщают, что в «нераспределенном фонде» российских лицензий на нефтедобычу остались в основном малые и сложные месторождения, чаще всего — в труднодоступных районах с отсутствием дорог и энергоснабжения. Естественно, на такие лицензии претендентов немного.

В итоге, как представляется, победные рапорты о ликвидации нашей зависимости от импорта оборудования и услуг для отрасли нефтегазодобычи — несколько преждевременны. В том числе потому, что налицо еще одна пока не решенная проблема российский «нефтянки» — серьезное отставание наших компаний от мирового уровня в сегменте геофизической разведки месторождений, прежде всего в методах так называемой объемной 3-Д сейсморазведки.

Услуги такой геофизики высокого качества большинство наших компаний закупает у зарубежных нефтесервисных «грандов» вроде «Шлюмберже» и «Халлибертон». В связи с этим требует особого внимания стоящий сейчас «на повестке дня» в Федеральной антимонопольной службе вопрос о возможной продаже «Шлюмберже» контрольного пакета акций крупнейшей российской нефтесервисной компании «Евразия Дриллинг» (EDC).

Конечно, нам очень нужны технологии, которыми располагает «Шлюмберже», чем и оправдывают некоторые правительственные чиновники целесообразность этой сделки. Однако крайне сомнительно, что в обозримом будущем, в условиях санкций, «Шлюмберже» сможет и захочет передать EDC такие технологии.

По ряду других стратегических полезных ископаемых состояние с их отечественными запасами в недрах и добычей также далеко от благополучного. У России после распада СССР в серьезном дефиците марганец, хром, природный уран, высококачественные бокситы, редкоземельные металлы, литий и ряд других стратегических металлов.

В последнее время в России предпринимаются меры для освоения имеющихся у нас месторождений дефицитных металлов. Но это дело, как правило, вовсе не быстрое. Нужно понимать, что возможная блокировка импорта этих ресурсов может поставить экономику страны в достаточно сложное положение.

В частности, что будет делать Россия, если в критической внешнеполитической ситуации внезапно и надолго прервутся поставки урана с месторождений принадлежащей российскому «Атомредметзолоту» компании Uranium One в Казахстане? 

Недостаточность инфраструктурной связности

Одним из самых проблемных аспектов безопасности России исторически является недостаточность системной инфраструктурной связности страны. По меркам нашей огромной территории, а также исключительного разнообразия природно-климатических условий и полноценное освоение природных богатств, и их рациональное использование, и транспортное обеспечение в условиях кризисов, в том числе в случае военных действий, требуют гораздо большего, чем то, чем располагает Россия.

Нам нужны более развитые железнодорожные и автодорожные сети, более эффективные речные и морские перевозки, а также гораздо более плотная и системно связанная сеть энергоснабжения.

В этой сфере одна из важнейших системных задач обеспечения суверенитета России — полноценное освоение гигантских производительных ресурсов русского Севера и, одновременно, полноценная защита наших северных рубежей.

Наш Север без развитого транспортного обеспечения невозможно ни освоить, ни надежно защитить. А в такое обеспечение должны входить не только Севморпуть, для которого сейчас строятся современные ледоколы и глубоководные порты, и не только восстановление военных баз и аэродромов на полярных островах и побережье (рис. 8).

Рис. 8. Российские военные базы в Арктике

Не менее важными для освоения и контроля нашей полярной зоны являются сухопутная железнодорожная сеть и система всепогодных полярных аэродромов, обеспечивающие устойчивую связность приполярных территорий с остальной территорией страны. Только создание такой сети может обеспечить гарантированный круглогодичный доступ к нашим ключевым полярным регионам и морям в целях освоения и защиты Русского Севера.

Пока же нам до создания такой сети далеко (рис. 9).

Рис. 9. Перспективная топлогия развития сети железных дорог в России до 2050 г.

Как мы видим, начиная с Приуралья на Восток, — и российский Север, и даже огромная часть Сибири представляют собой, с точки зрения железнодорожной инфраструктуры, практически «пустое пространство».

Отметим, что задача «транспортного заполнения» этого пространства была осознана и поставлена еще в советское время, до Великой Отечественной войны. Были спроектированы и начаты строительством железные дороги «Белкомур» (Белое море — Коми — Урал) и так называемая Трансполярная магистраль от Баренцева моря до Чукотки, а также меридианальные дороги к существующим и проектируемым полярным портам.

Эти проекты были остановлены в связи с началом Великой Отечественной войны, а впоследствии не возобновлялись. В последнее десятилетие эти проекты активно обсуждаются, в некоторых местах даже ведется подготовка к строительным работам. Новый проект под названием «Северный широтный ход» включен в Транспортную стратегию на период до 2030 года, причем глава Минтранса России Максим Соколов недавно заявил, что работы начнутся уже в нынешнем 2018 году.

Здесь еще раз подчеркнем, что ведущиеся в последние годы работы по восстановлению оборонной инфраструктуры русского Севера, включая базы и аэродромы на побережье и островах, — условие для защиты нашего суверенитета и безопасности необходимое, но недостаточное. Если не обеспечить инфраструктурную связность полярой зоны с «коренными» освоенными регионами России, полноценная поддержка нашего военного присутствия на Севере станет просто «неподъемной» нагрузкой на российскую экономику. Да и эффективная (то есть надежная и прибыльная) эксплуатация Севморпути без этого необходимого условия практически невозможна.

В отношении остальной транспортной сети России стоит напомнить давние и доказательные выводы экспертов о том, что одной из главных причин ряда провалов царской империи в Первой мировой войне, а также обеих революций 1917 года, стала катастрофическая недостаточность имевшейся железнодорожной системы. Плотность и состояние железных дорог и локомотивного и вагонного парка, а также несистемное управление отдельными участками железнодорожной сети — просто не позволяли обеспечить необходимые объемы и темпы перевозок военных грузов, личного состава, сырья, топлива и продовольствия.

В годы Великой Отечественной войны, несмотря на предпринятые Советской властью после революции огромные объемы восстановительного и нового железнодорожного строительства, лишь жесточайшая военная дисциплина централизованного планового управления смогла обеспечить устойчивую работу железнодорожного комплекса страны.

Необходимо подчеркнуть, что сейчас Россия вполне может столкнуться с тем же самым комплексом проблем, который привел к транспортному коллапсу царскую империю в Первой мировой войне (рис. 10).

Рис. 10

Как мы видим, плотность российской железнодорожной сети, как и более 100 лет назад, в несколько раз ниже, чем у развитых стран мира. То есть совершенно недостаточна для полноценной межрегиональной связности территории страны и с точки зрения транспортировки грузов, и с точки зрения обеспечения пассажиропотоков.

В связи с этим следует отметить, что многократные призывы наших околовластных экономистов к повышению территориальной мобильности бизнеса и населения как для ликвидации проблемы так называемых депрессивных регионов, так и для освоения производственного (в том числе сырьевого) потенциала новых территорий при имеющейся в стране скудной железнодорожной инфраструктуре, — попросту бессмысленны. Инфраструктуры для такой территориальной мобильности в России пока попросту нет.

Подчеркнем, что соответствующее «планов громадье» у нас уже имеется в виде государственных программ нового железнодорожного строительства до 2030 года и до 2050 года (рис. 14).

Как мы видим, есть в этих планах и трансполярная магистраль, и ее меридианальные связки с основной действующей железнодорожной инфраструктурой страны, и даже проект трассы на Чукотку с перспективой ее выхода на Аляску.

Но, как представляется, при нынешних темпах железнодорожного строительства в России, причем в условиях нарастающих санкционных (финансовых и иных) ограничений, — эти амбициозные планы нам выполнить вряд ли удастся. В том числе потому, что острая недостаточность дорожной сети в нашей железнодорожной инфраструктуре — проблема не единственная.

Начатая еще в 1990-х годах приватизация подвижного состава бывшего монополиста «Российские железные дороги» (инфраструктура и локомотивный парк остались под контролем РЖД) привела к тому, что вагонный парк России оказался в основном «рассредоточен» среди почти 2 тысяч частных транспортных компаний. Крупных и средних таких компаний сейчас в России около 100, причем самая большая из них — «Независимая транспортная компания» В. Лисина контролирует примерно четверть грузового вагонного парка.

Результатом приватизации, по замыслу ее инициаторов, должны были стать конкуренция перевозчиков, повышение средней скорости транзита грузов и снижение железнодорожных тарифов. Однако на деле оказалось, что «независимые» операторы всё чаще отказываются от перевозок дешевых и малообъемных грузов, задерживают разгрузку и погрузку вагонов на многие дни и недели, используют железнодорожную инфраструктуру транспортных узлов в качестве «бесплатных стоянок» для своих вагонов, а также гоняют навстречу друг другу за тысячи километров свой «порожняк».

Из-за этого в последние годы неуклонно ухудшается логистика перевозок, повышается напряженность движения по железным дорогам, растут «договорные» тарифы на перевозки, учащаются простои важных, но дешевых грузов, включая промышленное сырье и стройматериалы (соль, щебень и др.), а также выросшие урожаи зерна. Кроме того, право частных компаний-операторов самостоятельно выбирать маршруты движения своих грузов делает почти невозможной эффективную диспетчеризацию грузопотоков.

Потому представляется, что высказанная недавно главой Федеральной антимонопольной службы Игорем Артемьевым идея отказаться от дальнейшей «приватизационной» реформы ОАО «РЖД» и вернуть монополии резервный парк вагонов — правильна, но для исправления ситуации совершенно недостаточна.

Очевидно, что нынешняя структура полуприватизированной РЖД, в случае вполне возможной острокризисной ситуации, попросту не выдержит сколько-нибудь серьезных потрясений. А что такое для огромной России железнодорожный коллапс — слишком ясно и страшно показала наша история.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/5fb4f677?gazeta=/gazeta/265

 


09.02.2018 Санкции и реакции. Размышления о состоянии фундамента российского суверенитета.

Часть I

 

Холодная война американского гегемона против России не прекратилась после распада СССР, а лишь принимала разные формы, причем для каждой из форм был характерен свой уровень жесткости

Идущая сейчас в мире «деглобализация» по Трампу очевидным образом сдвигает глобальную ситуацию в направлении подзабытых вариантов «реалполитик», когда «многополярность» рассматривалась в политической оптике «гегемон — сателлиты — враги — сателлиты врагов». Что слишком похоже на мир «осажденных крепостей» из средневековья.

В этих условиях, которые сейчас гегемон навязывает России по модели прямой холодной войны и нескольких горячих «прокси-войн» в различных регионах мира, важнейшим фактором выживания страны является полноценная субъектность. То есть прежде всего — независимость от других полюсов силы во всех критически важных для безопасного развития сферах.

В связи с этим нужно отметить, что холодная война американского гегемона против России не прекратилась после распада СССР, а лишь принимала разные формы, причем для каждой из форм был характерен свой уровень жесткости. Здесь стоит вспомнить и развал и удушение нашей экономики в 90-х годах требованиями США и МВФ, и расширение НАТО, и последовательные попытки полностью «выбить» Россию из естественной зоны политических и экономических связей на постсоветском пространстве и в социалистическом блоке.

Но и новый «жесткий» раунд холодной войны против России был начат не с переворота 2014 г. на Украине, который стал поводом для нынешней нарастающей санкционной войны. Он был начат как минимум с «Мюнхенской речи» президента Путина в 2007 г. и последующей провокационной авантюры Грузии в Южной Осетии в 2008 г. А сейчас, после переворота в Киеве и войн в Донбассе и Сирии, холодная война лишь расширяется и ужесточается по всем возможным фронтам давления на Россию.

Именно через эту оптику сейчас нам нужно рассматривать как нынешнее, так и возможное будущее санкционное давление, а также реальность и перспективы организуемых против России «прокси-войн».

И для начала нужно внимательно — хотя, конечно, пока только пунктирно и частично, — проанализировать то, что Россия уже сделала и делает и что еще не сделала и даже не начала делать в сфере своих зависимостей от внешних рисков возникающего нового глобального мира. То есть в импортозамещении, но и не только в нем.

 

Начнем с оборонной безопасности

Здесь наши самые острые зависимости от внешнего мира были связаны с необходимостью восполнения разрываемых кооперационных связей с Украиной в таких сферах, как стратегическое ракетное оружие, поставки судовых и авиационных двигателей, а также авионики, систем наведения и управления для боевых самолетов и ракет.

Прежде всего следует рассмотреть ситуацию со стратегическими ракетами. Самые серьезные проблемы возникли у нас в том, что касается системы технологического обслуживания и поддержки знаменитой Р-36М, она же «Воевода» (на Западе эту ракету называют «Сатана»). Ракета и поныне находится у нас на боевом дежурстве и в составе резерва.

В СССР ее производило днепропетровское объединение «Южмаш», что и создало для нас проблемы после резкого ухудшения отношений с Украиной. С облегчением можно констатировать, что Россия на сегодняшний день сумела создать независимую от Украины систему технологического обслуживания и поддержки своих стратегических ракет, освободившись от «укрозависимости» в этом важном вопросе.

Кроме того, Россия создала — полностью по российским новым разработкам и на российской технологической и производственной базе — современную и более совершенную стратегическую ракету «Сармат» с жидкостными двигателями. Которая позволит, по мере необходимости, заменять устаревающий парк старых шахтных ракет украинского производства. Созданы и новые варианты твердотопливных ракет шахтного, подвижного грунтового и морского базирования — «Ярс», «Булава» и др.

Новые российские разработки корабельного и авиационного ракетного вооружения, включая уже ставшие широко известными «Калибр», «Х-101» и др., позволяют России, как продемонстрировал конфликт в Сирии, успешно решать тактические и оперативные задачи даже на очень удаленных театрах военных действий.

Создано и совершенствуется тактическое ракетное вооружение нового уровня (комплексы «Искандер» и другие), обеспечивающее достаточно надежную защиту границ страны от внезапных наземных ударных действий любых противников. Судя по российским и зарубежным оценкам, Россия пока сохраняет лидерство и в разработках технологий гиперзвукового ракетного оружия.

Наконец, Россия восстановила и весьма существенно усовершенствовала систему радиолокационного наблюдения по всем возможным векторам ракетного нападения с новыми радиолокационными станциями типа «Воронеж».

Россия также успешно производит и развивает новейшие системы противовоздушной и противоракетной обороны. Быстро ставятся на боевое дежурство системы ПРО С-400. «На подходе» — производство систем С-500, способных перехватывать боевые блоки ракет противника на разных высотах, вплоть до ближнего космоса.

В сфере восполнения производства мощных газотурбинных двигателей для вертолетов, которые ранее поставляло украинское объединение «Мотор-Сич», достаточно успешно работает российское ОАО «Климов» в Санкт-Петербурге. Оно уже освоило выпуск аналогичного украинскому, но более современного российского двигателя ВК-2500. По заявлениям ответственных специалистов Ростеха, в нынешнем году оно выйдет на масштабы выпуска двигателей, полностью обеспечивающие производство вертолетов как для внутрироссийских нужд, так и на экспорт.

В сфере восполнения производства мощных газотурбинных корабельных двигателей, которые поставляло украинское объединение «Зоря-Машпроект» в Николаеве, активно работает российское НПО «Сатурн», находящееся в Рыбинске. Сообщается, что первые двигатели уже выпущены и отправлены на верфи. По данным специалистов и руководства Объединенной судостроительной корпорации, серийный выпуск российских газотурбинных двигателей необходимой мощности в необходимых объемах будет полностью налажен в России в 2019 г.

По данным экспертов отрасли, концерн «Радиоэлектронные технологии» (КРЭТ) уже к концу 2016 года полностью заместил производство ранее поставляемых с Украины (Харьков, Сумы и др.) комплектов авионики, бортовых РЛС, систем радиолокационного подавления, целеуказания и наведения для российских боевых самолетов и ракет. Эксперты подчеркивают, что это гораздо более совершенные и эффективные системы, чем производимые на Украине.

Кроме того, КРЭТ в настоящее время является мировым лидером в разработках и производстве систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ) как тактического, так и оперативного назначения, как для сухопутной армии, так и для боевых самолетов и военных кораблей.

Достаточно успешно — хотя недостаточно быстро и не везде — идет импортозамещение компьютерного аппаратно-программного оборудования спецназначения (космическая и военная специфика). Уже сейчас наши наиболее ответственные производственные комплексы осуществляют перевод российской спецтехники и систем управления на компьютерное оборудование с собственной российской аппаратной архитектурой (процессоры «Эльбрус» и др.) и собственным программным обеспечением. Что исключает возможность влияния на их работу враждебных «закладок» в компьютерном «железе» и софте. Серьезные результаты в этой сфере в последние годы достигнуты в Росатоме, а также в ряде крупных концернов ОПК — «Алмаз-Антей» и др.

Однако почти повсеместное использование зарубежной компьютерной техники и программ в большинстве гражданских (в том числе опасных) производств, а также в системах общедоступной связи и т. д., — требует особого внимания к решению данной проблемы. В частности, не случайно недавно президент Путин подчеркнул, что «Россия не должна оказаться в рабстве чужих цифровых платформ».

Одной из важных — и пока недостаточно заполненных — «лакун» в российской оборонной безопасности является отставание нашей страны в разработках и производстве электронных компонент для ракетно-космического применения (термо-, ударо- и радиационно-стойких). Однако осведомленные эксперты считают, что эта лакуна может быть заполнена в ближайшие годы.

 

О продовольственной безопасности России

В этой важнейшей для независимости России сфере в последние годы сделано очень много. Сельскохозяйственная отрасль, получившая господдержку и сумевшая привлечь весьма серьезные инвестиции, развивается и растет сейчас гораздо быстрее других отраслей национальной экономики.

Россия сумела выйти на полное самообеспечение зерновой продукцией. В нынешнем году в стране собран рекордный урожай более чем в 134 млн тонн зерна — это больше, чем когда-либо за всю историю России (рис. 1). 

Рис. 1

Поскольку такие объемы производства гораздо больше собственных потребностей страны, Россия уже несколько лет ведет масштабный зерновой экспорт. Так, в прошлом году мы экспортировали 21 млн тонн зерна, в том числе около 15 млн тонн пшеницы.

По оценке главы Минсельхоза Александра Ткачева, нынешний урожай позволит экспортировать до 45–47 млн тонн зерна, причем с начала экспортного сезона уже продано за рубеж 28 млн тонн зерна, в том числе 22 млн тонн пшеницы. В результате Россия вышла на второе место после США по суммарному объему зернового экспорта, и на первое место — по объему экспорта пшеницы.

Однако у этого успеха есть и оборотная негативная сторона.

Во-первых, огромные российские урожаи последних лет в полной мере проявили дефицит элеваторных мощностей хранения и комплексов переработки продукции. В результате на экспорт идет почти полностью только само зерно, то есть продукция с низкой добавленной стоимостью.

Во-вторых, Россия производит все меньше пшеницы высших (первого и второго) классов, и основные успехи демонстрирует в производстве «продовольственных», более дешевых сортов третьего и четвертого класса. И потому мы занимаем большую нишу мирового «дешевого» зернового рынка, но практически отсутствуем на наиболее прибыльных экспортных рынках пшеницы высших классов.

Причем и от российских хлебозаводов, и от импортеров российской пшеницы слышно все больше нареканий на низкое качество российской продукции. А это, конечно, во многом связано с ликвидацией в стране такого важного органа, как Государственная хлебная инспекция, осуществленной с ориентацией на либеральное представление, согласно которому все определит рынок. Между тем во всех развитых странах —экспортерах зерна (от США до Канады и от Аргентины до Австралии) такие инспекции существуют столетиями и строго контролируют весь путь зерна от поля до потребителя или экспортного терминала. А в переработке ведущие мировые производители зерна делают акцент именно на выпуске продукции с высокой добавленной стоимостью — это высокосортная мука, клейковина, крахмал, глюкоза, аминокислоты, биопластики и так далее.

Отметим, что наш зерновой экспорт по объемам валютной выручки уже стал вполне сопоставим с российским экспортом вооружений. Тем более обидно, что его потенциал используется далеко не полностью.

Отметим также, что успехи в сельском хозяйстве у нас не только по зерну. Уже в сезоне 2016–17 годов Россия впервые в истории стала мировым лидером по производству свекловичного сахара — 6,2 млн тонн, обогнав США, Германию и Францию. В нынешнем сезоне 2017–18 годов наше производство сахара составил почти 6,5 млн тонн, причем 400 тыс. тонн планируется отправить на экспорт.

Достаточно крупные успехи есть у России и в том, что касается производства вполне современной сельскохозяйственной техники — тракторов и комбайнов. Хотя немалая часть комбайнов все-таки импортируется или производится в России по лицензиям ведущих мировых компаний, а техника для животноводства по-прежнему в основном импортируется.

Еще одно очень важное «продовольственное» достижение России — в том, что она успешно движется к самообеспечению в производстве мяса и мясной продукции (рис. 2).

 

Рис. 2

Как мы видим, импортное мясо уже не играет решающей роли в обеспечении наших граждан необходимой, особенно для детей и подростков, белковой пищей. Нельзя не признать, однако, что эта статистика не отражает остроты проблемы российской бедности. А значит, и проблемы низкого уровня потребления мясных продуктов малообеспеченными слоями нашего поселения.

Ведь многим нашим бедным покупать мясо в достаточном количестве для своего и детского здоровья — просто не по карману.

Наилучшие результаты в обсуждаемой мясной отрасли, по понятным причинам достигнуты в тех секторах, где легче всего обеспечить быстрый рост и воспроизводство поголовья. Речь идет о производстве мяса птицы (прежде всего, курятины) и производстве свинины.

Нельзя не отметить, что продвижение России к самообеспечению мясом, и особенно свининой, — вызывает растущее раздражение у европейских стран, для которых наша страна ранее была одним из основных рынков сбыта.

Запрет на импорт свинины был введен Россией в порядке объявления Евросоюзу контрсанкций, а временный запрет на ввоз живых свиней — по фитосанитарным соображениям, когда в Европе началась эпидемия «чумы свиней». В декабре прошлого года запрет на импорт живых свиней был снят, но теперь российские фирмы покупают на Западе только племенных свиней для улучшения стада.

Контрсанкционная политика России, естественно, приносит экспортерам из ЕС немалые убытки. По заявлениям экспертов Евросоюза, европейские фермеры из-за эмбарго, связанного с российскими контрсанкциями, уже потеряли порядка 20 млрд евро. При этом говорится, что особенно сильно пострадали животноводы из Дании, Германии и Нидерландов (рис. 3). 

Рис. 3

Эта коллизия уже вызвала предъявление исков ЕС против России в ВТО с требованиями выплачивать за российские контрсанкции штрафы в размере почти 1,4 млрд долл. в год. Дело рассматривается в арбитражном суде ВТО уже четвертый год. Причем Россия, естественно, указывает на то, что введенные ЕС санкции против России незаконны и также нарушают нормы ВТО, и что российские контрсанкции — лишь ответ на эти нарушения.

По-прежнему сильной остается зависимость России от импорта по говядине, а также по молоку и молочной продукции. Это является следствием объективной длительности срока восстановления и воспроизводства загубленного в постсоветские годы мясного и молочного стада, а также сложностями, связанными с развитием отечественного производства современной техники для животноводческих комплексов. Пока что эта техника нами в основном импортируется.

Здесь необходимы крупные инвестиции с длительными сроками окупаемости в закупки племенного скота и инфраструктуру. Представляется, что без масштабной целевой господдержки Россия эту проблему быстро разрешить не сможет.

 

Лекарственное обеспечение

 Еще одной остро критической зависимостью России от импортных поставок является сфера фармацевтики. Здесь до решения проблем пока далеко. Одна из лучших в мире советских научно-производственных систем лекарственного обеспечения граждан была в постперестроечные годы очень глубоко разрушена и начинает отчасти восстанавливаться только в последние годы.

Наиболее остро стоит вопрос дефицита в России собственного производства исходного лекарственного сырья и субстанций для изготовления качественных препаратов. Большая часть этого сырья по-прежнему импортируется. Кроме того, многие лекарства и медицинское оборудование, составляющие «арсенал» современных методов лечения, у нас вообще не производятся. Хотя по целевым ориентирам госпрограммы «Фарма-2020» к 2020 году в России должно выпускаться не менее 90 % препаратов, входящих в перечень жизненно необходимых и важнейших, а доля использования медицинского оборудования отечественного производства должна вырасти до 50 %.

Тем не менее реальные сдвиги в этой сфере у нас также налицо. По данным Минпромторга, доля лекарств отечественного производства на российском рынке выросла с 13 % в 2012 г. до 33 % в настоящее время. Причем в сегменте так называемых «жизненно необходимых» препаратов доля их российского производства уже сейчас, к началу 2018 года, поднялась до 84 %.

Кроме того, в последние месяцы мы видим в отрасли некоторые обнадеживающие «структурные» подвижки. В частности, в ноябре прошлого года правительство решило исключить из программы приватизации унитарные госпредприятия «Государственный завод медицинских препаратов» и «Государственный химико-фармацевтический завод» и присоединить их к унитарному госпредприятию «Московский эндокринный завод». То есть можно надеяться, что в отрасли появится еще одна полноценная научно-производственная структура.

Однако и в фармацевтике остро стоит проблема ценовой политики государственных и ставших частными производителей и аптечных сетей. Наши граждане видят, что и жизненно необходимые, и другие лекарства отечественного производства в их относительно дешевом сегменте, — либо исчезают с аптечных витрин, либо неуклонно дорожают, в разы обгоняя по ценам рост инфляции и тем более скудеющие доходы населения.

 

Сложное и высокоточное машиностроение

 Восстановление и развитие современной машиностроительной отрасли — одна из самых острых проблем безопасности нынешней России. Советский, один из лучших в мире, машиностроительный комплекс, в том числе производство станков с числовым программным управлением, которые покупали и в ФРГ, и в Австрии, и в других ведущих странах мира, — были почти полностью разрушены в постсоветские годы. Научные исследования и опытно-конструкторские работы в отрасли, по сообщениям ряда экспертов, постепенно свелись почти к нулю.

Сейчас российское машиностроение живет в основном на импортном оборудовании, а российские предприятия закупают в основном импортные станки. В условиях нынешних санкций этот импорт идет преимущественно из Китая и ряда других стран, не включившихся в механизмы американских и европейских санкций.

Однако такое положение дел уже вызывает растущее технологическое отставание России от ведущих стран мира. Это мы видим, в частности, в недавнем конфликте с «Сименсом» вокруг поставки для крымских электростанций мощных турбин. Это мы видим в проигрыше российским Росатомом ряда тендеров на оборудование строящихся за рубежом атомных станций. В частности, два новых блока венгерской АЭС «Пакш» будут оснащены американскими турбинами General Electric. Это мы видим на примере ряда последних крупных неудач в работе Роскосмоса.

И это мы особенно наглядно видим в том, что, по последним данным Счетной палаты РФ, средний уровень износа основных фондов в российской промышленности превысил 55 % (рис. 4).

 

Крупнее: https://rossaprimavera.ru/static/files/384070ac569e.jpg

Рис. 4. Степень износа основных фондов и удельный вес полностью изношенных фондов коммерческих организаций по некоторым отраслям экономики в 2014 году, в %, по данным Росстата. Источник — rusrand.ru

Хотя на предприятиях оборонно-промышленного комплекса, как сообщают эксперты отрасли, ситуация с основными фондами, включая станочный парк и технологическое оборудование, в последнее десятилетие кардинально улучшилась, в целом по промышленности она весьма неблагополучна. И это является одной из главных причин низких темпов промышленного роста и недостаточной конкурентоспособности продукции в большинстве отраслей российского хозяйства.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/37b11047?gazeta=/gazeta/264

 


01.02.2018 Новый раунд «Большой игры»: игроки, стратегии и фигуры

 

Рис. 2. Флаг Пуштунистана

 Новая конфигурация «игровой доски»

В своей книге «Великая шахматная доска», написанной в 1997 году, а также в своих статьях покойный Збигнев Бжезинский не раз ссылался на историю соперничества Великобритании и России в Центральной и Южной Азии, известную как «Большая игра». Бжезинский в своих геополитических построениях ориентировался прежде всего на цель подавления стратегических устремлений СССР в этот регион и нередко рассматривал Китай в качестве возможного американского союзника в таком подавлении. Уход Бжезинского в мир иной ничего не меняет по сути, поскольку он сам наследовал определенную традицию и у него есть продолжатели, стремящиеся к тому же, к чему стремился Бжезинский. Другое дело, что эти устремления должны определенным образом сопрягаться с меняющейся глобальной ситуацией. Обсудим то, в какую сторону эта ситуация меняется в последние годы.

Сейчас глобальная ситуация кардинальным образом изменилась. Китай в американской стратегии превратился из потенциального (и иногда, как в 1970-х годах, актуального) союзника Америки — в главного соперника США. Однако Россия как наследница СССР, и по крайней мере, части его глобальных амбиций в стратегической оптике США по-прежнему занимает место главного врага.

Мы ранее неоднократно обсуждали в нашей газете доказательства того, что стратегия США в Восточной и Центральной Азии нацелена на «сдерживание» Китая и России. И если ранее этот наш вывод нередко оспаривался, то сейчас он откровенно и недвусмысленно предъявлен в новой Оборонной стратегии США, подписанной президентом Д. Трампом в январе 2018 года и объявляющей Россию и КНР основными соперниками, оспаривающими у США бесспорность их глобального доминирования.

Обсуждали мы и вопрос о том, что главными союзниками США в этом сдерживании Китая и России, помимо традиционных американских партнеров Японии и Южной Кореи, в последние годы становится Индия.

Американский расчет в таком союзничестве простой и очевидный. Индия — региональный соперник (а в отношении спорных участков совместной границы — противник) КНР. Индия — стремительно растущая экономика (в 2017 году темпы роста ее ВВП были выше, чем у Китая). Индия — уже, несомненно, великая держава, с равным китайскому, но преимущественно молодым населением, с большим промышленным, военным (в том числе ракетно-ядерным) и интеллектуальным потенциалом.

Далее. Индия с ее почти полностью англоязычным населением, в значительной мере энглизированной элитой и сохранившимся уважением ко многим аспектам «цивилизующего» британского колониального господства, культурно и информационно податлива к англосаксонскому, в том числе американскому, влиянию.

Кроме того, Индия имеет достаточно прочные и многообразные, от инвестиционно-экономических до военно-политических, позиции в Афганистане, в котором США (по ряду причин, которые мы обсудим ниже) становятся очень заинтересованы.

Наконец, Индия, что мы также подробно обсуждали в нашей газете, — это еще и враг Пакистана. Который в последнее десятилетие стал очень прочным союзником Китая, а сейчас оказывается тем ключевым инфраструктурным звеном китайского мегапроекта «Один пояс — один путь», которое напрямую выводит Поднебесную к Индийскому океану.

Еще на рубеже 2017 года, когда Пакистан начал активно выстраивать, вместе с Россией и Китаем, миротворческую альтернативу политике США в Афганистане, Америка отреагировала на это чрезвычайно негативно. А летом 2017 года Трамп, представляя свою «Новую стратегию в Центральной и Южной Азии», сделал резкое заявление: «Мы платим Пакистану миллиарды и миллиарды долларов, а он в это время прячет у себя тех самых террористов, за которыми мы охотимся, и мы это немедленно изменим».

Однако в декабре Исламабад жестко выступил против решения Трампа признать Иерусалим столицей Израиля и перевести туда американское посольство. И тогда Трамп — причем это было сделано особо вызывающе, 1 января 2018 года, в одном из первых новогодних твитов — заявил: «За последние 15 лет Соединенные Штаты безрассудно предоставили Пакистану более $33 млрд финансовой помощи, а они отплатили лишь ложью и обманом, считая наших лидеров дураками. Они предоставляют убежище террористам, за которыми мы охотимся в Афганистане, и почти не помогают. Довольно!»

Пакистан уже 2 января ответил Трампу, и ответил жестко. Глава МИД Пакистана Хаваджа Асиф заявил, что пакистанские власти уже отказались от сотрудничества с США и его финансовой помощи: «Мы уже сказали США, что не будем делать больше для США (ничего), поэтому заявление Трампа о том, что «больше этого не будет», не имеет никакого значения... Пакистан готов публично предоставить подробные данные о полученной от США помощи».

3 января тему подхватило далеко не всегда лояльное Трампу издание The National Interest. Статья под названием «Настало время прекращать двойную игру Пакистана» сообщает, что «спорадическая» помощь Пакистана в арестах террористов из «Аль-Каиды»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а также обеспечение потока американских грузов и военных в Афганистан и обратно через пакистанскую территорию, — не оправдывают поддержку Пакистаном афганских террористов.

Газета утверждает, что Пакистан дает прибежище террористам «Талибана»‌ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «группы Хаккани», которые «убили тысячи солдат коалиции и правительства Афганистана, а также множество гражданских лиц», и заключает, что «двойная игра» Пакистана — главный фактор, препятствующий победе коалиции (то есть американской победе) в Афганистане.

Упоминание здесь «группы Хаккани» в контексте политики Пакистана далеко не случайно. Тем более что именно группа Хаккани взяла на себя ответственность за ряд наиболее трагических по последствиям террористических актов в Афганистане, произошедших в последнее время.

Так что это за группа Хаккани, названная Трампом одним из главных противников американской стратегии в Афганистане? Прояснение этого вопроса потребует от нас хотя бы краткого экскурса в военно-политическую историю региона.

 

Пуштунский фактор

Группа Хаккани или клан Хаккани — одна из самых крупных и боеспособных кланово-семейных групп пуштунского племени Задран, разделенного условной (до сих пор не признаваемой Афганистаном) границей между двумя государствами. Эта граница, так называемая линия Дюранда, была установлена в 1893 году, после трех войн между афганскими правителями и войсками Британской Индии, по итогам переговоров афганского эмира Абдур-Рахмана и секретаря индийской колониальной администрации Мортимера Дюранда.

В Афганистане пуштуны проживают в основном на юго-востоке и юге и составляют более 40 % населения страны. В Пакистане пуштуны — этническое большинство территорий Северо-Западной пограничной провинции (Южного и Северного Вазиристана, так называемой «зоны племен» и правобережья среднего течения Инда). В существенной части пуштунским по населению является и северо-восток пакистанского Белуджистана, граничащего с Ираном (рис. 1).

  Рис. 1

 

Почти все пуштунское население этих территорий является решительными и последовательными противниками существования линии Дюранда — этой очень протяженной (более 2600 км) афганско-пакистанской границы.

У такой позиции пуштунов есть глубокие исторические основания. По историческому происхождению и языку пуштуны родственны персам. Они в глубокой древности, в ходе проходивших в Центральной Азии военных конфликтов, заселили земли между реками Инд, Кабул и долиной Гильменда, центром которых были так называемые Сулеймановы горы. Их язык пушту, хотя и разделен на ряд отличающихся племенных наречий, понимается всеми пуштунами и достаточно близок к персидскому (иранскому) языку фарси, афганскому дари и таджикскому языку. До XIV века пуштуны придерживались персидских верований и лишь после этого приняли ислам, в основном суннитский.

Кочевые скотоводы, охотники и разбойники, издавна выращивавшие в своих долинах хороших лошадей, пуштуны всегда были отличными воинами, умевшими отстаивать свои территории еще во времена походов в этот регион войск Александра Македонского. В Средние века пуштуны, с одной стороны, наиболее решительно сопротивлялись власти возникавших в регионе арабских и тюркских государств (султанатов и ханств), но с другой стороны, составляли лучшие конные отряды в завоевательных походах этих государств на Индию, начиная с походов Махмуда Газневи в XI веке и далее при создании в Индии Делийского султаната, а затем государства Великих Моголов.

В участии в этих походах пуштуны тоже видели собственный смысл, поскольку считали северо-запад Индии частью своей исторической родины. А в середине XVII века кандагарский хан Ахмад-Шах Дуррани, создавший на территории Афганистана свое пуштунское государство, сумел объединить большинство пуштунских племен и в итоге собрал под своей властью огромную Дурранийскую империю, охватывавшую территории современных Афганистана и Пакистана, а также часть территорий Ирана и Индии.

Отсюда идет до сих пор активно живущая в пуштунском обществе идея создания государства Великий Пуштунистан, в которое должны быть включены почти весь Афганистан, а также большая часть Пакистана и горный узел Кашмира на севере Индии.

И хотя большинство пуштунов — сторонников этой идеи — в Новейшее время существенно сократили свои территориально-государственные притязания, масштаб этих притязаний достаточно велик. Об этом свидетельствует, в частности, регулярное использование пуштунами на публичных мероприятиях популярной версии государственного флага Пуштунистана (рис. 2).

 

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/c96ce4c5?gazeta=/gazeta/263