§ 2 Многополярность и теории глобализации
§ 2.1 Многополярность против мировой политии
Рассмотрим теперь основные теории глобализации и соотнесем их между собой с позиции многополярности.
«Теория мировой политии» (World Polity Theory -- Дж.Мейер, Дж.Боли и др.), предполагающая создание единого мирового государства с опорой на индивидуальных граждан, максимально противоположна многополярности и представляет собой ее формальную антитезу. Точно так же тезисы «конца истории» (быстрого или постепенного) Ф.Фукуямы и все остальные жестко глобалистские однополярные проекты описывают как желательное и вероятное то будущее, которое полностью противоречит многополярному. В этом случае между многополярностью и теорией глобализации существует отношения плюса и минуса, черного и белого, то есть радикальный ультимативный антагонизм: или/или. Или «мировая полития» или многополярность.
§ 2.2 Многополярность и мировая культура (в поддержку локализации)
Более сложно обстоит дело с теорией мировой культуры (World Culture Theory -- Р.Робертсон), а также с концепциями «трансформационистов» (Э.Гидденс и др.). Сюда же можно отнести и критические оценки глобализации в духе С.Хантингтона. В этих теориях анализируется баланс двух тенденций – универсализации (чистый глобализм) и локализации (Р.Робертсон), или нового появления контуров цивилизаций (С.Хантингтон). Если к универсализации отношение многополярной теории однозначно антагонистическое, то ряд явлений, обнаруживающихся в ходе глобализации как ее побочные эффекты, напротив, могут оцениваться позитивно. Ослабление социально-политического контекста национальных государств, в теориях этого толка, рассматривается с двух сторон: частично их функции передаются глобальным инстанциям, а частично оказываются в руках новых, локальных акторов. С другой стороны, также из-за хрупкости и расшатанности национальных государств, все большее значение приобретает цивилизационный и религиозный фактор. Этот набор явлений, которые сопровождают глобализацию по факту и являются следствиями ослабления прежних моделей миропорядка (государственного и идеологического), заслуживают позитивного внимания и становятся элементами многополярной теории.
Побочные эффекты глобализации возвращают общества к конкретному пространственному, культурному и подчас религиозному контексту. Это означает усиление роли этнической идентичности, рост значения конфессионального фактора, повышенное внимание к локальным общинам и проблемам. Если суммировать эти явления, то они вполне могут быть осознаны как стратегические позиции многополярного миропорядка, которые надо фиксировать, закреплять и поддерживать. В «глокализации», описываемой Робертсоном, многополярность заинтересована в «локализации», с которой полностью солидарна. Сам Робертсон считает, что процессы «глокализации» не предрешены, и могут качнуться в ту или иную сторону. Принимая этот анализ, сторонники многополярного мира должны сознательно прикладывать усилия, чтобы процессы качнулись в «локальную» сторону и перевесили «глобальную».
§ 2.3 Многополярные выводы из анализа теории мировой системы
«Теория мировой системы» (World-System Theory ) И.Валлерстайна для многополярной теории интересна тем, что адекватно описывает экономико-политический и социологический алгоритмы глобализации. «Мировая система», по Валлерстайну, представляет собой глобальную капиталистическую элиту, группирующуюся вокруг «ядра», даже если ее представители – выходцы из стран «периферии». «Мировой пролетариат», который постепенно от национальной идентичности переходит к классовой (интернациональной), воплощает «периферию» не просто географически, но и социально. Национальные государства являются не более чем площадками, на которых происходит один и тот же механический процесс – обогащение олигархов и их интеграция в сверхнациональное (глобальное) «ядро» и обнищание масс, постепенно сливающихся с рабочим классом других наций в ходе миграционных процессов.
Этот, в целом корректный, анализ, с точки зрения многополярной теории, не учитывает культурный и цивилизационный фактор (игнорирование которого свойственно марксизму, озадаченному прежде всего вскрытием механики экономического устройства общества, в целом), а также геополитику. Между «ядром» и «периферией» в сегодняшнем мире располагается «второй мир», то есть региональные интеграционные образования («большие пространства»). По логике И. Валлерстайна, их существование ничего не меняет в общей структуре мировой системы, и они представляют собой лишь шаг в сторону полной глобализации: интеграция элит в «ядро» и «интернационализация масс» проходит в них еще быстрее, чем в контексте национальных государств. Но по логике многополярной теории наличие «второго мира» радикально все меняет. Между элитами и массами интеграционных структур в рамках «второго мира» может возникнуть иная модель отношений, нежели прогнозирует либеральный или марксистский анализ. С.Хантингтон назвал этот процесс «модернизацией без вестернизации»[296]. Суть его состоит в том, что получающие западное образование и осваивающие западные технологии элиты стран периферии часто не интегрируются в глобальную элиту, но возвращаются в своё общество, подтверждают социализацию и коллективную идентичность в нем и ставят освоенные навыки на службу своим странам, не следующим за Западом, и даже противостоящим ему. Факторы культурной (часто религиозной) идентичности, цивилизационной принадлежности оказываются сильнее универсалистского алгоритма, заложенного в модернизационной технологии и породившей её среде.
«Модернизация без вестернизации», а также региональная интеграция без глобальной интеграции, представляет собой тенденцию, которую сам И. Валлерстайн игнорирует, но которую именно его анализ позволяет увидеть и четко описать. Для многополярной теории это становится важнейшим элементом и программным тезисом.
Что касается глобального горизонта, с которым, согласно большинству теорий глобализации, всем обществам теперь придется иметь дело, то многополярная теория может выдвинуть следующие принципы.
Истинная полнота и цельность мира схватывается в локальном, а не в глобальном опыте, но таком, который в отличие от обычного опыта, ориентирован иначе. Хайдеггер называл это «аутентичным экзистированием Dasein’а»[297]. Схватить мир как целое можно только через изменение бытия, а не через накопление все новых и новых данных, впечатлений, встреч, разговоров, информации, знаний. По Хайдеггеру, к изучению новых мест и ландшафтов человека толкает бегство от «подлинного бытия», воплощенное в фигуру «das Man» -- безличного, усредненного, униформного начала, замещающего собой подлинный опыт бытия и растворяющего концентрацию сознания в «любопытстве» и «болтовне» (как в двух формах «неаутентичного экзистирования»)[298]. Чем проще коммуникации в глобальном мире, тем более они бессмысленны. Чем насыщеннее потоки информации, тем меньше люди способны осмыслять и расшифровывать их значение. Поэтому глобализация вообще никак не способствует приобретению опыту «целого мира» и, напротив, уводит от него, рассеивая внимание в бесконечной серии бессмысленных осколков, частей, не являющихся атрибутами чего-то целого, то есть частей самих по себе. «Глобальный горизонт» не достигается в глобализации, он постигается в глубоком экзистенциальном опыте «места».
Поэтому различные общества сталкиваются не с глобальным горизонтом, а с вызовом глобализма как наступающей на всех идеологии и практики, и этот вызов действительно ощущается повсеместно. Многополярная теория признает универсальность этого вызова, но считает, что он столь же универсально должен быть отражен – как катастрофа, несчастье или трагедия.
«Горизонт глобализма» мыслится как нечто, что следует победить, преодолеть, упразднить. Каждое общество сделает это по-своему, но многополярная теория предлагает обобщить, консолидировать и скоординировать все формы отрицательного ответа на вызов глобализации. Столь же глобальным, как вызов глобализации, должно быть его отвержение. Но структура этого отвержения, чтобы быть полноценной, самостоятельной и перспективной, должна быть многополярной и предлагать четкий и внятный проект того, что следует поставить на место глобализации, вместо нее.