Евразийство

К евразийскому движению присоединяется целый ряд выдающихся интеллектуалов русского зарубежья: правовед Н.Н. Алексеев, философ Л.П. Карсавин, литературоведы и критики А.В. Кожевников (Кожев) и Д.П. Святополк-Мирский, религиозный философ и публицист В.Н. Ильин, писатель В.Н. Иванов, экономистЯ.Д. Садовский, историк Г.В. Вернадский, востоковед Э. Ха- ра-Даван, философ С.Л. Франк и многие другие. К началу 30-х гг. общий объем публикаций евразийцев составил несколько десятков тысяч страниц. Сегодня можно с полной уверенностью утверждать, что евразийское учение представляет собой в наиболее полном объеме разработанный вариант русской идеи, охватывающий самые разнообразные научные, религиозные, философские концепции, в центре которых — идея России как самобытной цивилизации.

К концу 20-х гг. в довольно сплоченном евразийском движении намечаются разногласия, которые привели к теоретической полемике и организационному расколу движения. Основанием, по которому евразийцы разделились на умеренных и радикальных, явилось их отношение к существующему политическому режиму в СССР. Газета «Евразия», в редколлегии которой ведущую роль играли радикалы С.Я. Эфрон и Д.П. Святополк-Мирский, все больше занимала просоветские позиции, отходя, таким образом, от провозглашенной основоположниками евразийского движения идеи третьего пути. 

 В последние годы существования евразийского движения наиболее актуальным вопросом для организаций русского зарубежья стал вопрос о позиции по поводу возможной войны между СССР и фашистской Германией. Эмиграция раскололась на «оборонцев» и «пораженцев». Первые считали, что независимо от существующего в СССР политического режима в случае возникновения войны надо защищать страну. «Пораженцы» выступали с противоположных позиций, считая, что победа Германии будет означать падение большевистского режима в СССР, настаивали на необходимости ее поддержки. Евразийцы в этой полемике безоговорочно занимали позицию оборончества. Ни один евразиец во время второй мировой войны не запятнал себя сотрудничеством с Гитлером.

Главной задачей философских исканий евразийцев было создание идеологии России, где были бы соединены в диалектическом единстве наука, религия, философия. Поэтому в теоретических разработках евразийцев важное место занимают понятия евразийского мироощущения и евразийского умонастроения, истоки которых мы находим как у российских писателей — Гоголя, Тютчева, Достоевского, Блока, Волошина, так и у историков и естествоиспытателей — Ломоносова, Карамзина, Менделеева, Мечникова и др.

Ближайшим идейно-политическим источником евразийского учения являются учения славянофильства и особенно К. Леонтьева. У ранних славянофилов евразийцы восприняли прежде всего идею соборности как «единства во множестве». Соборность — высший принцип существования личности, социальной группы, класса, государства, этноса. Высшей в иерархии соборности является соборность Православной церкви. Очень близко евразийцам учение позднего славянофила Данилевского о культурно-исторических типах, доведенное до крайней отточенности Трубецким: «Нет культур высших и низших — есть различные». Целиком разделяют евразийцы и взгляды Данилевского по проблеме противостояния России и Запада. Они резко критикуют попытки европейской цивилизации абсолютизировать свои ценности, выдать свою культуру за общечеловеческую. Считая славянофилов своими предшественниками, евразийцы вместе с тем по ряду теоретических позиций резко критикуют последних. Они не приемлют идеи приоритетной роли славянства в русской государственности, считают утопическими идеи панславизма. В этом вопросе позиции евразийцев гораздо ближе к византизму К. Леонтьева, которого они считали одним из наиболее значимых мыслителей России. Идея полинародности субъекта российской истории доведена евразийцами до совершенства. Приоритетными в формировании субъекта истории являются не язык, не кровь, а прежде всего общая историческая судьба, во многом обусловленная месторазвитием. Категория месторазвития как социально-пространственный континуум играет ключевую роль в евразийской историографии и социальной философии.

Вывод о неизбежности революции не сделал евразийцев друзьями коммунистов и большевиков. К слову, евразийцы первыми развели понятия «коммунизм» и «большевизм», считая, что последний гораздо ближе к реальной русской действительности, к органическим инстинктам российского народа, нежели европейский коммунизм. Однако и власть большевиков в России, по мнению евразийцев, должна неминуемо пасть, ее с необходимостью должна сменить власть «правящего отбора», проведенного на основе евразийского учения — идеократии.

В обосновании этого тезиса большая роль принадлежит евразийской историософии, выводы которой резко противоречат официальной историософии императорской России, равно как и советской историографии. В центре ее стоит идея о значительно большем влиянии на судьбы России восточного (туранского, монгольского) элемента, чем это было принято думать раньше. Россия должна рассматриваться как наследница Великой монгольской империи Чингисхана, провинцией которой она являлась на протяжении четверти тысячелетия. Такие атрибуты Великой монгольской империи, как жесткая государственность, единоначалие, приоритет военной мощи, служение подданных высшей идее, жертвенность и вместе с тем веротерпимость, отсутствие национальных и сословных ограничений при формировании власти, равенство перед законом, вошли в качестве социального инстинкта в самосознание российско-евразийского народа, определили его социальную психологию и поведение. Все это, считают евразийцы, должно быть учтено в будущем постбольшевистском устройстве России.

В своем проекте будущего государственного устройства России евразийцы предусматривали однопартийную систему, многопартийность — следствие европейской цивилизации — не подходит к российским, евразийским условиям, федеративное государство под управлением ведущего отбора, выдвигаемого непосредственно народом. В экономике предполагалось обеспечить гармоничное сочетание коллективной и частной собственности на основе «общего дела». В духовной жизни главная роль отводилась идеологии православия. Соборное евразийское сообщество должно быть симфоничным, как в громадном оркестре, где сотни музыкантов исполняют свою партию, не теряя своей индивидуальности и достигая вместе великолепного звучания общей мелодии.

Сегодня можно с полным основанием говорить о ренессансе евразийского учения. В научной мысли России сегодня появились элементы неоевразийства. Термин «новое Е.» все более упоминается в научных публикациях, в выступлениях политических деятелей. По мнению чл.-кор. РАН, директора Института Дальнего Востока МЛ. Титаренко, «Евразийство может стать не только идеологией российского обновления, новой парадигмой возрождения России, но и дать пример новых идей межцивилизационных отношений в постиндустриальном информационном обществе». Все более актуально звучат предсмертные слова «последнего евразийца» Л.Н. Гумилева: «Если России суждено возродиться, то только через евразийство». Профессор В.Г. Кузнецов

Автор: Администратор
Евразия» Категория: Евразийство
Просмотров: 3099

Современное прочтение наследия евразийцев. (Если времени мало, из всех статей можно ограничиться прочтением 03.03.2015 Евразийская идея: гносеологический анализ. Камынин С.С.)

В истории русской философии не так много направлений, которые были столь же многоплановыми, междисциплинарными и мультиидейными, как евразийство. Пожалуй, ни одно из них не получило столь противоречивых оценок, как евразийство. Причина этого феномена понятна, ведь данное направление отечественной мысли XX века попыталось объединить философское, историческое, географическое, правовое и политическое учения на базе единой логики теории о «континенте Евразия» Камынин С.С.

Л. Люкс: «Тут за дело взялись не дилетанты и политические доктринеры, а люди, прошедшие научную школу, владеющие искусством изощренного анализа»

«Если России суждено возродиться, то только через евразийство» Л. Гумилев

Подробнее...