8.1.2. Национальное самоопределение versus территориальная целостность государств как дилемма мирового сообщества
Право на самоопределение — один из общепризнанных принципов международного права, получил признание в процессе распада колониальной системы в первой статье Устава ООН (194 5)379, а затем в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (Рез. № 1514 XV ГА ООН, 14.12.1960)380, и последующих документах универсального значения: первой статье Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и первой статье Международного пакта о гражданских и политических правах (16.12.1966)381, в Декларации о принципах международного права (24.10.1970), Хельсинкском Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975), Итоговом документе Венской встречи (1986), документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года и неоднократно подтверждался в других международно-правовых актах.
379 http://www.un.org/ru/documents/charter/,
380 Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам UN General Assembly Resolution 1514 (XV), 947th plenary meeting, December 14, 1960.
381 http://www.medialaw.ru/laws/other_laws/european/pakt-gr-polit-pr.htm
Вместе с тем международная политическая практика неоднократно сталкивалась с коллизиями, связанными с противоречиями между правом на самоопределение и другим основополагающим принципом мирового сообщества — принципом территориальной целостности государств. Разрешения этих коллизий всегда являются крайне болезненным вопросом мировой политики, поскольку порядок урегулирования конфликтов, возникающих между центральными властями государств и движениями, выступающими под лозунгами национальной (региональной) независимости, автономизации и т. д. всегда разрешается ситуативно. Поиск его форматов обычно очень продолжителен и происходит на фоне эскалации вооруженного насилия с обеих конфликтующих сторон.
В первые десятилетия постбиполярного периода в исследованиях, посвященных коллизии двух основополагающих принципов международного права, акцент стал смещаться в сторону признания большей значимости принципа территориальной целостности, хотя сохранялось также мнение, что этот принцип направлен исключительно на защиту государства от внешней агрессии, поскольку его формулировка в п. 4 ст. 2 Устава ООН гласит, что «Все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединённых Наций»382, и в Декларации о принципах международного права: «Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого государства или страны»383.
382 http://www.un.org/ru/documents/charter/chapter1.shtml
383 Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (принята 24.10.1970 Резолюцией 2625 (XXV) на 1883-м пленарном заседании ГА ООН). UN General Assembly Resolution 2200 (XXI), 1496th plenary meeting, December 16, 1966.
Компромиссным для сближения различных представлений выступало заключение, что принцип территориальной целостности неприменим к государствам, не обеспечивающим равноправие проживающих в нём народов и не допускающим свободное самоопределение таких народов. Однако попытки трансформировать интеллектуальные усилия в практические рекомендации по системному пересмотру основ международного права можно определить скорее как показательные, чем успешные. 4 октября 2011года на заседании ПАСЕ в Страсбурге была принята резолюция № 1832, согласно которой «право этнических меньшинств на самоопределение не предусматривает автоматического права на отделение» и что «в первую очередь должно быть реализовано методом защиты прав меньшинств, как то означено в Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств и в резолюции Ассамблеи № 1334 (2003) о положительном опыте автономных регионов как стимула для разрешения конфликтов в Европе». Каким образом эти положения реализуются политикой режима П. Порошенко, и как структуры ПАСЕ побуждают правительство радикальных националистов А. Яценюка использовать европейские ценности, оказывая разнообразную поддержку т. н. антитеррористической операции в юго-восточных районах Украины, и не замечают преступлений украинских вооруженных сил против человечности, не нуждается в дополнительных пояснениях.
Особую группу вызовов для мировой политики создают национальные движения, одержавшие важные успехи в обретении независимости своих народов и сумевшие возглавить создание государств, которые, однако, не получили международного признания, и которые принято определять, как непризнанные или частично признанные государства. Непризнанные государства могут характеризоваться другими международными акторами как сепаратистские образования, отколовшиеся регионы либо оккупированные территории. Точно такие же характеристики получают и частично признанные государства от тех стран и организаций, которые не поддерживают их независимый статус.
Непризнанные государства являются объективной реальностью современной международной системы и не только подчеркивают несовершенство ее механизмов регулирования, но и усиливают элемент непредсказуемости развития в сфере безопасности. Непризнанные государства длительное время существуют в условиях замороженных конфликтов, в которые вовлечены многие внешние участники, включая региональные и великие державы. Множественность внешних интересов, сфокусированных в зонах таких замороженных конфликтов препятствует нормализации жизни населения и постоянно генерирует новые угрозы вооруженного противостояния. Что будет в случае силового подавления непризнанных государств, их насильственного возвращения в систему государственного управления, связи с которой они разорвали самым драматическим образом?
Не вызывает сомнения, что последствия будут самыми печальными: расстрелы представителей силовых структур, репрессии против политических активистов и членов их семей, жесткое отношение ко всему «мятежному» населению. Примеров подавления восставших народов в современной истории немало. «В 1987-1988 годах Саддам Хусейн предпринял „чистку" Курдистана, известную как операция „Анфаль". 182 тыс. курдов было вывезено на армейских грузовиках и уничтожено, еще 700 тыс. депортировано из Курдистана в особые лагеря; к 1991 году из 5 тыс. населенных пунктов в Курдистане было уничтожено 4,5 тыс. Деревни и небольшие городки сносились бульдозерами; для того чтобы сделать среду непригодной для обитания, вырубались леса и бетонировались колодцы»384.
Другой пример уже на европейской почве это «зачистка» Сербской Краины — части территории Хорватии, населенной этническими сербами. После поражения сербов в гражданской войне, хорваты изгнали жителей Краины из мест их традиционного проживания, до 250 тыс. человек вынуждено было бежать из региона. И ни одна западная страна не призвала к предоставлению культурной автономии сербскому населению. Вероятно, что в случае поражения ЛНР и ДНР украинский юго-восток ожидает такая же судьба, учитывая стремление киевских властей к построению этнократического, монокультурного государства, опору украинского режима на ультранационалистов фашистского толка.
384 http://expert.ru/expert/2014/24/myi-ih-ne-brosim/
Однако дилемма: национальное самоопределение versus территориальная целостность государств не обязательно находит решение в формате замороженных конфликтов с неопределенными перспективами их мирного урегулирования. В XXI веке к мировому сообществу присоединилось четыре страны, возникших как результат деятельности национальных движений: Восточный Тимор (2002), Черногория (2006), Кюрасао и Сент-Мартен (2010), Южный Судан (2011). Финальная точка пока не поставлена в деле международного признания Косова. Она не поставлена также в отношении таких государств на постсоветском пространстве как Республика Абхазия, Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика и Республика Южная Осетия.