2017_1 Исследования, комментарии, статьи. Январь-май 2017
28.05.2017 Бжезинский – теоретик россиефобии
Умер Збигнев Бжезинский. В последнее время именно он служил олицетворением западной россиефобией. Бжезинский не просто ненавидел Россию, но и подводил под свою ненависть теоретические основания. Если иные многие американские политологи допускали, что Россия может быть потенциально реформирована по либеральным лекалам и превращена в кальку стран западного мира, Бжезинский заявлял, что она нереформируема. Она все равно, в силу своей природной сущности, будет восстанавливаться как империя. Поэтому, по мнению Бжезинского, только геополитическое уничтожение может избавить Запад от своего исторического противника.
07.05.2017 Великая Отечественная война – закончилась ли битва?
В последние несколько лет развертывается широкая, в масштабах страны, информационная кампания, в связи с памятью о Великой Победе. Казалось бы, делается все правильно, отдается дань памяти павшим, создаются художественные образы героев, проводятся конференции, разоблачаются провокации ревизионистов и фальсификаторов. Если бы не одно но… За Победой в Великой Отечественной последовала катастрофа поражения в «Холодной войне». Результаты, достигнутые более семидесяти лет назад, оказались аннулированы.
29.04.2017 Россия на исторической развилке постлиберального перехода
Утвердившаяся после 1991 года либеральная модель жизнеустройства России должна быть сменена. Необходимость смены диктуется заложенной в ней программой геополитического уничтожения страны. Такое программирование проявляется по всем составляющим российского цивилизационного бытия. Опросы общественного мнения показывают полное разочарование населения идеями либерализма. Но версии постлиберальной модели могут исторически варьироваться.
Основной вопрос состоит, таким образом, в следующем: «А что будет после периода господства либерализма?» Детерминированности здесь не существует. Рассмотрим далее, какие сценарные развертки возможны при таком переходе. Ключевая метафора в данном случае– это витязь на распутье. Перед Россией какой уже раз в ее истории стоит вызов выбора дальнейшего пути развития. Если мы считаем, что либеральная модель обречена, соответственно, возникает вопрос: «Что дальше?».
16.04.2017 СССР: что и почему не получилось?
После распада СССР получила распространение точка зрения о том, что распад Советского Союза был системно запрограммирован. Будто бы сама модель государства социальной справедливости определяла его неуспешность. Будто бы СССР не мог выдержать конкуренции с шагнувшими вперед, в эпоху постиндустриализма западными странами. Он же перейти к постиндустриальному укладу был якобы не в состояние в силу приверженности стереотипам поддержания уравнительной социальной справедливости.
09.04.2017 Кто ответит за ошибки в оценках Трампа? Придворную политологическую тусовку – разогнать!
Ну и как вам, господа придворные политологи, великий друг России Дональд Трамп? Давно ли на Охотном ряду пили за здоровье нового американского президента? Давно ли привластное политологическое сообщество пребывало в эйфории от успехов Трампа, крякнувшего, по словам Дмитрия Киселева, разом всю «гниловатую систему американских элит»? Давно ли одно широко известное патриотическое издание делилось своими генеалогическими изысканиями по поводу того, что Трамп в 36-ом поколении потомок основателя Древнерусского государства Рюрика? Давно ли другой патриот объявил о дальнейшей неуместности в связи с избранием Трампа российского антиамериканизма? Давно ли объявленный выдающимся провидцем лидер ЛДПР рассуждал о появлении у России при лояльности Трампа шансов мирного возвращения границ Российской империи? Давно ли эта самое придворное политологическое сообщество давало публичные прогнозы о скорой отмене Трампом антироссийских санкций и даже роспуске НАТО?
19.03.2017 «Интурист» СССР как идеологический актор «холодной войны»: из системной борьбы
Россия с 2014 года вступила фактически в фазу новой «холодной войны». Однако ее система, построенная по либеральным лекалам, демонстрирует принципиальную неготовность к борьбе с внешним противником. Большевики в свое время под условия внешнего давления реорганизовали всю государственную машину. От идеалов государства, построенного по образцу Парижской коммуны, они были вынуждены отказаться. Каждая сфера жизнеустройства, каждый общественный институт соотносился с реалиями противостояния с внешним миром. И это не было идеологической прихотью, а являлось способом выживания в условиях геополитических и цивилизационных войн.
Сфера туризма являлась фактически передовой «холодной войны». Она принципиально отличалась от той модели консюмеристского туризма, который сложился в постсоветской России. Рассмотрим опыт развития сферы иностранного туризма в СССР с тем прицелом, что для победы в противостоянии с наступающим Западом придется пойти на ее соответствующие реорганизации в будущем.
12.03.2017 Просуществует ли Китай до 2019 года? Китайским товарищам
Восточный вектор России связан с представлением об экономической мощи Китая, способного выступать в качестве противовеса США в мировом раскладе сил. И ВЭБ, и МВФ приводят данные, что Китайская Народная Республика уже обошла Соединенные Штаты в гонке экономик. Вера в экономическую мощь Китая продуцирует и веру в китайское инвестирование больших проектов. Но так ли устойчиво положение КНР в большой геополитической игре?
24.02.2017 «Русская идея»: что не понимает власть
В ходе горбачевских реформ низвергаются не марксизм и не коммунистическая идеология, а, если считать, что русский коммунизм заложен в фундаменте русской цивилизации, низвергается под видом демонтажа коммунизма сама Россия. Так действительно и случилось. Последовал 1991 год, и демонтаж коммунистической идеологии обернулся демонтажем Советского Союза. Вначале вопрос о методологии.
В методологическом плане, если говорить о гуманитарных науках, о гуманитарном сознании, сталкиваются две мыслительные парадигмы, две традиции. Они в значительной степени определяют и цивилизационную полемику между православием и католицизмом, и, в конечном итоге, между Россией и Европой. Это линия Платона и линия Аристотеля...
Можно обратиться к русским мыслителям: понять, выразить, сформулировать, донести «что есть русская идея». Но кто выразит политически эту «русскую идею», кто в соответствии с этой ценностно-смысловой парадигмой будет осуществлять политику, практически её воплощать в жизнь?
12.02.2017 Десять составляющих методологии патриотического воспитания
Оба раза — и в 1917-ом, и в 1991-ом годах официальная патриотическая пропаганда оказалась несостоятельна. Нет ли ощущения наступления в третий раз на те же грабли? Если патриотизм является базовым ценностным ориентиром для любого сообщества, то значит и позиционирование его в качестве национальной идеи России, как минимум, некорректно. Вся штука состоит в том, что и патриотизм без включения в определенную идеологическую матрицу не может сам по себе состояться.
Все ведущие государства мира выстраивают и выстраивали исторически патриотическое воспитание на основе той или иной артикулируемой национальной идеи. Национальная идея выступает в качестве наиболее интегративного синтеза высших государственных ценностей, в котором ценности патриотизма отводится системообразующее значение. Патриотическая идеология преломляется в конкретную практику патриотического воспитания через методологию аксиологического, парадигмального, дихотомического, историософского, сакралогического, цивилизационного, архетипического, семиосферного, геополитического и этатистского подходов. Каждый из них используется в рамках национальных гражданских практик социализации в большей или меньшей степени
28.01.2017 «Перестройка» — запланированное убийство государства
Исполнилось ровно тридцать лет с провозглашения М.С. Горбачевым курса перестройки. Новый курс был объявлен в докладе генерального секретаря «О перестройке и кадровой политике», открывшим работу Пленума ЦК КПСС, состоявшегося 27-28 января 1987 года. До этого времени в качестве ориентира государственной политики использовалась идеологема «ускорения», соотносившаяся с прежней мобилизационной моделью советской государственностью. Потребовалось пять лет реализации нового курса и великая держава перестала существовать. Сегодня можно говорить, что Советский Союз погиб не в силу внутренних, заложенных в характеристику самой системы обстоятельств, а именно в результате затеянного реформирования. Именно перестройка и уничтожила СССР. Осмысливая произошедшее, попытаемся декомпозировать факторы и субъекты гибели Советского Союза, соотношение объективных и субъективных обстоятельств. (Материал размещен в разделе Операция "Разгром СССР". Переход - по ссылке)
15.01.2017 Идеократия США: опыт американского идеологического строительства для России
США смогли стать сверхдержавой и достигнуть политического доминирования в мире, артикулировав идентичную американскую идеологию. Эта идеология имела двоякое преломление – внутреннее, мотивировавшее американцев на свершения, и внешнее, побуждающее другие народы идти под американские знамена. Победить такого противника возможно только имея не уступающую ему по мотивационным потенциалам и мировой конвертируемости идеологию. Сумеет ли Россия выдвинуть такую идеологию – ключевой вопрос для перспектив российского суверенного существования. Это вопрос более значимый, чем все экономические, социальные, технологические проблемы. Все проблемы, есть в действительности, по своему происхождению проблемами сознания человека, его готовности или неготовности к великим свершениям. Появится идентичная российская идеология, и на ее то основе будет поднята и экономика, и социальная сфера, и технологии. Только так и никак иначе. Вначале идеология – потом все остальное – это главное, чему учит мировой исторический опыт.
Фиксация того, что представляет из себя идентичная идеология США имеет также принципиальное значение, ввиду распространяющихся в российском экспертном сообществе иллюзий в отношении прихода в Белый Дом Дональда Трампа. Вот пришел Трамп, и он то уж изменит американскую политику глобальной экспансии и восстановит дружественные отношения с Россией. Этого не будет!
02.01.2017 Сталинская идеологическая трансформация
Эта идеология представляла собой уникальное соединение советского коммунистического проекта и проекта имперской дореволюционной традиции. Коммунизм соединялся с традиционализмом. Ни до, ни после такого синтеза достигнуто не было. Но сам факт объединения двух этих идеологических платформ позволяет заявить потенциальную возможность движения в данном направлении
24.12.2016 Армянский народ на развилке больших исторических проектов
Неовизантийский проект должен быть позиционирован, прежде всего, как проект геокультурный и геоэкономический. Надо ожидать попыток представить его противниками в качестве новой версии русского империализма. Но потребность в движении от раскола поствизантийской ойкумены к ее интеграции в условиях современных кризисов, военной эскалации и западного доминирования ощущается как никогда остро
12.12.2016 От идеологии глобального доминирования США никогда не откажутся
Соединенные Штаты Америки — это Рим, модифицированная Римская империя. Римская империя в идеологической сущности данного имперского проекта несет месседж установления мирового политического господства. Изначально он выстраивался на концепте богоизбранности переселенцев. Это эсхатологическая доктрина Града на холме. Новый свет позиционировался как Новый Израиль. Движение новосветников несло идеологическое знамя американского избранничества. Когда американская эсхатология получила подтверждение в занятии США доминирующего положения в миру это еще более усилило убежденность американцев в своей избранности
Доминирование США в мире является основой его процветания. Соединенные Штаты составляют ядро современной мир-системы и максимально пользуются своим положением. Можно определить это положение в качестве глобального социального паразитизма. Как президент, реализующий американский национальный проект, он будет стремиться это положение США в мире еще более упрочить. Значит, все заявляемые трамповские новации есть не отказ от стратегии, а смена тактики. Стратагема американского глобального доминирования будет реализовыватьс и при Трампе, но реализовываться иначе, чем это было при Обаме, и могло быть при Клинтон. Иначе как?
16.11.2016 Российское образование – антропологическое измерение (опубликовано в разделе "миростроительство" 18.04.2017
Основная функция образования состоит в межпоколенной трансляции социального опыта. Через такую трансляцию происходит самовоспроизводство социума. А это предполагает, что транслируются не только накопленные знания, но и идентичные для данного социума ценности. Распространенный до недавнего времени сервисный подход к образованию как совокупности образовательных услуг, клиентных отношений обучающего и обучаемого совершенно противоречит ее ценностно-антропологическому осмыслению.
Понятие образование в русском языке этимологически восходит к слову образ. Через образование формируется образ человека, его социальное и нравственное лицо. Образование в этом плане противостоит без-образию. Вместе с тем, в религиозной традиции человек — это образ и подобие Божье. Следовательно, образование оказывается ориентировано на человекостроительство в его высших идеальных проекциях.
Учить в интегральном смысле следует тому, чтобы различать добро и зло. На основе этого различения выстраивается любой социум. И, наоборот, нивелировка этих категорий – заявление, что понимание добра и зла — субъективно, оборачивалось всегда, следующим шагом социальным обрушением. И вот просмотр линеек школьных учебников по всем предметам за 11 лет обучение не обнаружил наличия категорий добро и зло вообще...
Не лишне здесь напомнить и изречение древнегреческого философа Антисфена — «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурное от хорошего…»
28.05.2017 Бжезинский – теоретик россиефобии
Умер Збигнев Бжезинский. В последнее время именно он служил олицетворением западной россиефобией. Бжезинский не просто ненавидел Россию, но и подводил под свою ненависть теоретические основания. Если иные многие американские политологи допускали, что Россия может быть потенциально реформирована по либеральным лекалам и превращена в кальку стран западного мира, Бжезинский заявлял, что она нереформируема. Она все равно, в силу своей природной сущности, будет восстанавливаться как империя. Поэтому, по мнению Бжезинского, только геополитическое уничтожение может избавить Запад от своего исторического противника.
Бжезинский ненавидел СССР и стал одним из главных стратегов его уничтожения. После распада Советского Союза его ненависть проецируется на Россию. Бжезинский признается и в своем враждебном отношении к православию. Ненависть Бжезинского являлась, таким образом отношением вражды к цивилизационному противнику.
Личные истоки позиции Бжезинского – очевидны – принадлежность к польской шляхте. Его отец Тадеуш Бжезинский был дипломат, отстаивавший интересы Польши в довоенный период, в том числе и прежде всего в направлении противостояния с СССР. По одной из версий и родился Збигнев в Харькове, где в консульстве работал его отец. С переводом в 1938 году отца на работу в консульство в Канаде, он оказывается в Северной Америке. Только в 1950 году, когда стало ясно, что советизация Польши стала свершившимся фактом, Збигнев Бжезинский принимает американское гражданство. Его диссертация, защищенная в Гарвардском университете, была посвящена генезису тоталитарной системе в СССР. В ней он приходит к выводу, что этот генезис имеет глубинные исторические основания. Советская тема являлась для Бжезинского, таким образом, областью научной специализации.
Бжезинский был умный противник. США смогли выдвинуть в борьбе против СССР целую плеяду ярких советологов. В тоже время Советский Союз парализовывал развития гуманитарных наук догматической схемой и интеллектуалов уровня Бжезинского противопоставить США в «холодной войне» оказался не в состоянии.
Бжезинский был не просто политологом, но человеком, вошедшим в круг мировой элиты, обладавшим реальными рычагами влияния. Еще в 1973 году он был введен Д. Рокфеллером в качестве исполнительного директора в учрежденный им один из элитарных клубов – «Трехстороннюю комиссию». Имея большое количество аспирантов, Бжезинский расставлял их по сферам влияния, усиливая свои позиции и расширяя круг россиефобов.
Бжезинский являлся приверженцем американоцентричной модели системы мироустройства. Теоретик победы над СССР в «холодной войне» обосновывает особую роль США в современном мире необходимостью «управления хаосом». В отношении планетарной роли Америки им используются такие определения как «мировой арбитр», «мировой контролер» и даже «мировой полицейский». «Соединенные Штаты, — провозглашал З. Бжезинский ещё в 1990 г., в бытность существования Советского Союза, — уже стали мировым полицейским, но я думаю со все возрастающей уверенностью, что мы будем мировым контролером. Вы повинуетесь полицейскому, потому что он может отправить вас в тюрьму, вы подчиняетесь дорожному инспектору, потому что не хотите попасть в аварию. Международной системе все ещё нужен арбитр, и США будет играть эту роль». В 1990 г. провозглашенные ориентиры звучали еще как футурологический прогноз. По прошествии семи лет оценка З. Бжезинского уже имела констатирующий характер, как реляция о достигнутых результатах: «Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки».
Достаточно хорошо известно, какое влияние, будучи советником Дж. Картера, оказал Збигнев Бжезинский на разработку стратегии борьбы с СССР. Одна из реализованных, в частности, по его подсказке стратагем было втягивание СССР в 1979 году в войну в Афганистане. Бжезинский сам неединожды признавал свою роль в расстановке афганской ловушки и подготовки моджахедов. Распад советской системы, впрочем, не был воспринят им в качестве окончательного достижения цели.
О том, что «холодная война» велась не столько против коммунизма, сколько против российской государственности, свидетельствует ряд прямых высказываний Бжезинского:
«Мы уничтожили Советский Союз, уничтожим и Россию. Шансов у вас нет никаких».
«Россия – это вообще лишняя страна».
«Православие – главный враг Америки».
«Россия — побежденная держава. Она проиграла титаническую борьбу. И говорить «Это была не Россия, а Советский Союз» — значит бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена. Сейчас не надо подпитывать иллюзии о великодержавности России. Нужно отбить охоту к такому образу мыслей…. Россия будет раздробленной и под «опекой».
«Россия может быть либо империей, либо демократией, но не может быть тем и другим. Если Россия будет оставаться евразийским государством, будет преследовать евразийские цели, то останется имперской, а имперские традиции России надо изолировать. Мы не будем наблюдать эту ситуацию пассивным образом. Все европейские государства и Соединенные Штаты должны стать единым фронтом в их отношении к России».
«Контраст между Америкой и Россией: американцы использовали свою веру в здравый смысл и принцип личного интереса, чтобы цивилизовать свой обширный континент, преодолевая естественные препятствия для построения сильной демократии. А русские, с их «рабской покорностью» в качестве основного механизма действия, использовали «солдатский меч» для покорения цивилизаций»
«Если русские будут настолько тупы, что потребуют восстановить свою империю, они нарвутся на такие конфликты, что Чечня и Афганистан покажутся им пикником».
Американский политолог публично сравнивал В.В. Путина с фашистским диктатором Б. Муссолини. Он откровенно выражал надежду, что президентом РФ со временем сможет стать не «выпускник КГБ», а выпускник Гарварда, или Лондонской школы бизнеса.
Между тем, З. Бжезинский – это отнюдь не приватное лицо. Он до последнего времени занимал важные посты в кругах, определяющих внешнюю политику Соединенных Штатов: консультанта Центра стратегических и международных исследований, профессора американской внешней политики в Школе современных международных исследований Пола Нитце при Университете Джона Хопкинса, члена совета директоров «Национальной Поддержки демократии», организации «Freedom House», «Трехсторонней комиссии», «Американской академии Гуманитарных и естественных наук», сопредседателя «Американского комитета за мир в Чечне».
И уж если такое говорит официальная фигура высших институтов американской государственной власти, то это, по меньшей мере, недалеко от истинных стратегических установок США в отношении к России.
В 1990-е гг. американский политолог приступает к разработке новой политической конфигурации мира. Видение его в отношении будущего государственного устройства евразийского пространства было впервые публично обнародовано в 1997 г. в журнале «Foreign Affairs», являющимся печатным органом «Совета по международным отношениям США». Характерно, что в русских переводах книги «Великая шахматная доска», предлагаемые политологом наглядные карты расчленения России, оказались, вероятно, по соображениям политкорректности, купированы (рис.1).
Рис.1. Будущая конфигурация мира по проекту З. Бжезинского
Не прошло и года после первых публикаций, как российская государственность была потрясена финансовым дефолтом. Описанный З. Бжезинским сценарий дезинтеграции России начал, казалось, реализовываться на практике. Что это было – гениальное предвиденье будущего или рецептура управления им? На данный вопрос ответил сам политолог. В качестве посвящения к книге им была сделана запись: «Моим студентам – чтобы помочь им формировать очертания мира завтрашнего дня». Конфигурация мира, таким образом, определяется не как прогноз, а как установка целенаправленного конструирования.
Установление гегемонии США над территорией Евразии характеризовалось З. Бжезинским в качестве «главного геополитического приза для Америки». Россия же представлялась ему основным препятствием на пути реализации американского проекта. Речь шла не о системе государственного строя. Россия, в понимании американского политолога, представляет угрозу для глобальных интересов США как субъект мировой геополитики вне зависимости от формата устройства российской государственности. Она рассматривалась З. Бжезинским как своеобразная «черная дыра» мира.
Для сравнения, Китай такого рода опасности в понимании Бжезинского не представляет. С Китаем можно договариваться и даже делить сферы влияния. З. Бжезинским допускался сценарий широкой региональной китайской экспансии. Конструировался проект «Великого Китая», включающего наряду с КНР территории Кореи, Монголии, Тайваня, части Индонезии, Малайзии, Сингапура, Вьетнама, Лаоса, Кампучии, Мьянмы, Бутана, Пакистана, Афганистана.
Зачем Америке было нужно столь значительное геополитическое усиление Китайской Народной Республики? Замысел становился понятен при распространении границ Китая в зону прежней советской государственности. Государственное пространство Greater China включает в проекции З. Бжезинского в свой состав территорию Киргизии, Таджикистана, Узбекистана, части Казахстана и Туркмении, а также российского Приамурья с Благовещенском, Хабаровском и Владивостоком. Вне конфликтного сценария данные территории в пользу КНР естественно отторгнуты быть не могут. Следовательно, Великий Китай «создавался» как своеобразный силовой противовес по отношению к России.
Именно З. Бжезинский еще в период пребывания в Белом доме Дж. Картера разработал план включения КНР в реализацию глобального американского проекта. Были устанавлены тесные личные контакты американского политолога с идеологом китайских реформ Дэн Сяопином. Следствием его усилий явилось заключение ряд американо – китайских двухсторонних договоров по сотрудничеству в технологической, научной, экономической сферах. Как ответный шаг Китай однозначно поддержал США в выстраивании афганской геополитической ловушки против СССР («советского Вьетнама»).
Другие отторгаемые у РФ территории обозначаются на карте З. Бжезинским на Западе евразийского пространства. Объединенной Атлантической Европе передаются Петербург, Псков, весь Северный Кавказ, Краснодарский и Ставропольский края. Проблема претензий на южнороссийские регионы решается З. Бжезинским посредством включения самой Турции в политически объединённое европейское пространство. Федеративное устройство России замещается конфедеративным. В ней, наряду с собственно Russia, границы которой устанавливаются по Уральскому хребту, выделяются также Сибирская и Дальневосточная республики. Тактически конфедерализм рассматривается в данном случае как переходная фаза к полному политическому расчленению обозначенных территорий. В Сибири и на Дальнем Востоке должна быть взамен «тяжелой руки московской бюрократии» установлена «мягкая гегемония» Соединенных Штатов Америки.
Збигнев Бжезинский умер. Но сохраняется созданная им и заточенная под россиефобию американская политологическая школа. Эта школа тесно сплетена с западным проектом и идеологией западного глобального доминирования. Вопрос состоит в том, что этой идеологии и связанной с ней политологической школе сможет противопоставить российская политология? Пока она сама представляет собой преимущественно перефраз американских политологов, иногда купируя россиефобские положения, а иногда – и нет. И очевидно, что без наличия собственной политологической школы невозможно проводить и идентичную государственную политику. Об этом же, как ни парадоксально, говорил сам З. Бжезинский: «Чтобы быть военным противником США в мировом масштабе, России придется выполнять какую-то миссию, осуществлять глобальную стратегию и, возможно, обрести идеологическую основу. Это представляется мне маловероятным… Если говорить коротко, ту тотальную мобилизацию, которую советский строй смог навязать России, очень трудно будет обосновать и узаконить при отсутствии крепкого и всеобъемлющего идеологического фундамента». Без наличия идентичной идеологии Россия, по его мнению, не может быть реальным противником США. Обретение такой идеологии Россией, есть, таким образом, даже в признаниях ее врагов ключевым вопросом ее цивилизационного и геополитического выживания
http://vbagdasaryan.ru/bzhezinskiy-teoretik-rossiefobii/
07.05.2017 Великая Отечественная война – закончилась ли битва?
В последние несколько лет развертывается широкая, в масштабах страны, информационная кампания, в связи с памятью о Великой Победе. Казалось бы, делается все правильно, отдается дань памяти павшим, создаются художественные образы героев, проводятся конференции, разоблачаются провокации ревизионистов и фальсификаторов. Если бы не одно но… За Победой в Великой Отечественной последовала катастрофа поражения в «Холодной войне». Результаты, достигнутые более семидесяти лет назад, оказались аннулированы.
И тут важна констатация, что научное историческое сообщество к вызовам «новой холодной войны» оказалось совершенно не готово. Начну с оценки того, что произошло с исторической наукой, которая, казалось бы, и должна профессионально отражать информационно-психологическое наступление на Россию в фокусе истории освещать, и представлять, анализировать ситуацию, связанную с войной. Я бы произошедшее определил как декогнитивизацию исторической науки. Происходит снижение планки от больших смыслов и больших проблем к феноменологии частных вопросов и образов. Священная история, в рамках которой историческое соединяется с ценностным, упразднена. Историософия, соединяющая историю с большими смыслами, лишается права считаться научной дисциплиной. Дальше упраздняется и история, понимаемая как развертываемый временной процесс. Вместе с этим упразднением происходит отказ от выдвижения мегавременных объяснительных моделей. Следующим шагом начинает деструктурироваться и история как факт, поскольку любой фактологический инцидент всегда интерпретируем. Остается в итоге история как источник. Свято место, как известно, не бывает пусто. Позиции, оставленные российской исторической наукой, замещаются другими. Через принятие навязываемой извне исторической матрицы, происходит, как нечто само собой разумеющееся, замещение ценностей, смыслов, объяснительных моделей и интерпретаций. (Рис.1).
Рис. 1. Декогнитивизация исторической науки как фактор десуверенизации
Как это отразилось на истории изучения Великой Отечественной войны? Понятно, что если это война, то в каждой войне есть противник. Соответственно, возникает тривиальный вопрос, а кто был противником с той стороны? И этот вопрос о противнике последовательно размывается и выхолащивается. С началом войны фашизм определялся, как мировое зло, вспоминая слова великой песни, «отродье человечества». Фашизм рассматривался как воплощенное зло, близкое к злу абсолютному. Далее фашизм определялся в советской историографии как экстремальное проявление империализма. Следующим этапом понимание фашизма исторически суживалось до трактовки его в качестве идеологии крайне правых 1920-х — первой половины 1940-х годов. Дальше масштаб определения противника еще более сузился. Выдвигается тезис о некорректности использования дефиниции фашизм, который имел место исключительно в Италии. В качестве противника теперь номинируется нацизм (национал-социализм). Дальнейшая конкретизация приводит к определению в качестве врага НСДАП и гитлеризма. И, наконец, имея ввиду тренд перехода к изучению истории повседневности, антропологизации истории, онтологический противник вообще исчезает. Враг оказывается не номинирован, и его определение размыто. (Рис. 2)
Рис. 2. Кто был противником в Великой Отечественной войне?
Геополитическая борьба может, как известно, вестись различными способами. Прямые военные действия далеко не единственный способ. Воздействовать на противника можно не только через силу, но и через поражение сознания, подмену ценностей. Первый тип войны может быть раскрыт через резонансное высказывание отставного американского генерала Роберта Скейлза о том, что суть политики на Украине – убивать русских как можно больше. Войну второго типа раскрывают слова Отто фон Бисмарка: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом сотни раз, но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят себя сами».
Еще неизвестно какой тип борьбы наиболее опасен. По отношению к первому типу войн Россия выработала крепкую иммунную систему. Ко второму – оказалась не готова в должной мере. (Рис. 3).
Рис. 3. Война входит в природу глобализации
Фашизм в 1945 году был побежден в прямом противостоянии. Тогда имелся очевидный враг, и требовалось противодействовать всеми способами реализации вражеских планов. Но фашизм был лишь этапом в многовековой истории мировой экспансии Запада. После низвержения Гитлера западный проект не пресекся. Сменилась со временем лишь тактика борьбы с Россией. То, что не удалось Гитлеру с помощью военной силы, удалось посредством прививки ложных ценностей и идей. Гитлеровские планы в отношении политики на оккупированной территории достаточно хорошо известны. После уничтожения СССР все составляющие этого плана были реализованы буквально по пунктам. Реализовано они были без войны в классическом ее понимании. (Рис. 4).
Рис. 4. План «Ost» и современные реалии
А что историческая наука? Обратимся к содержанию немецкой школьной исторической политики на оккупированных территориях.
Во время войны, на оккупированных территориях не все школы были закрыты. В функционирующих школах велось преподавание неких гуманитарных дисциплин. Было два фиксируемых этапа нацистской политики в определении их содержания. Первый этап – объяснения истории России через борьбу азиатского и европейского начала. Азиатское представлялось со знаком минус, европейское – со знаком плюс. Оккупация и приход фашизма преподносилось как новая европеизация России и оценивалось как благо. Новый порядок, который устанавливался нацистами, преподносился как очередной этап российской европеизации. А не точно ли так выстраивается у нас изложение российского исторического процесса? Заявляется наличие общего мирового тренда, европейских ценностей, служивших основой модернизации России. Правильный вектор российского исторического развития, точно также как в гитлеровских циркулярах – европеизация. (Рис. 5).
Рис. 5. История России для российских школ в изложении немецких оккупационных властей периода Великой Отечественной войны
Однако на практике выстроить таким образом образовательный процесс не получалось. И тогда осуществляется переход ко второму этапу. Суть его состояла в выхолащивании из истории больших смыслов, сужение континуума. От рассмотрения больших процессов уходили к рассмотрению жизни человека в ситуационном измерении.
Новый предмет получил привлекательное наименование — «родиноведение». Что плохого в родиноведении? От большой истории в родионоведческом курсе отказывались вообще. Историю страны в рамках родионоведения не изучали, а изучали историю сел, историю фамилий, историю человека в быту, человека в повседневности. Ничего плохого в изучении истории повседневности нет. Но когда микроистория противопоставляется большой истории, это подрывает ту общность, которая выстраивается на соответствующем едином историческом сознании. (Рис. 6).
А не тоже ли самое происходит сегодня? Вместо истории как процесса, истории как концепции дается история как информация. В качестве наиболее перспективного направления рассматривается история повседневности, история локалитетов.
Рис. 6. Что изучали школьники на оккупированных территориях?
Обратимся к гитлеровской пропаганде среди советского населения. Смысл ее состоял в том, чтобы отделить народ в СССР от государственной власти. Выстраивалась дихотомия: с одной стороны, власть, жестокий тиран Сталин, с другой – народ. А теперь обратимся к тому, как преподносится в изложении истории войны с либеральных позиций. Та же самая дихотомия: была плохая власть и народ, добившейся победы вопреки Сталину. (Рис. 7).
Рис. 7. Антисоветские плакаты периода войны: отделить народ от государства
После проигрыша в «холодной войне» поражены оказались все те факторы, за счет которых семьдесят лет назад была достигнута Победа. Случайно ли такое факторное поражение? Если рассматривать глобальные войны ни как стечение обстоятельств – «так получилось», а реализацию проектных замыслов в геополитической борьбе, то в подрыве мощностных оснований России, способности ее противостоять врагу, обнаруживается с очевидностью целевой замысел. (Рис. 8).
Рис. 8. Факторы Победы: семьдесят лет назад и сегодня
Большую информацию к размышлениям предоставляют данные социологического опросного проекта «Мировые ценности». Мониторировалась, в частности, позиция о готовности населения сражаться за свою страну. Положение России оказалось ниже мирового уровня и одним из аутсайдерских. (Рис. 9). Проводимый с 1981 года опрос позволяет проследить отношение различных стран в динамике. И мы видим, как последовательно снижается удельный вес готовых сражаться за свою страну среди российского населения. Еще на начало 1990-х годов этот показатель в России был выше, чем в целом по миру. Но с этого времени ситуация принципиально ухудшилась, выражаясь устойчивым понижательным трендом. (Рис. 10).
Рис. 9. Опрос: World Values Survey Wave 6: 2010 – 2014. Удельный вес населения по странам мира, готового сражаться за свою страну, %
Очевидно, что процесс информационного наступления на историю войны, ревизии ее итогов, управляем. Каковы цели этих ревизий? Сегодня очевидными становятся попытки изменения системы Ялтинско-Потсдамского мироустройства. Речь идет о пересмотре итогов Второй мировой войны. Джордж Буш прямо говорил во время подготовки к празднованию прошлого юбилея Победы, ее шестидесятилетию о том, что Ялтинская решения несправедлива и фундаментально устарела.
Необходимо отдавать себе отчет, что все основополагающие принципы и институты жизнеустройства современного человечества восходят к 1945 году. Соответственно, и попытки делегитимизации модели, установленной семьдесят лет назад, неизбежно повергают мир в состояние хаоса.
Делегитимизация итогов Второй мировой войны предполагает, соответственно, легитимизацию тех акторов и того устройства, которые были низвергнуты в результате Великой Победы. Не случайно, сегодня через семьдесят лет вновь поднимают голову фашизм и нацизм. Предпринимаются попытки их исторической реабилитации. Переписываются под этим углом зрения учебники истории. И вот уже фашистская идеология оказывается масштабной политической силой. Над миром реально нависает угроза новой фашизации.
Целевые установки такого рода историографических ревизий – реконструируемы. Будучи державой, внесшей основой вклад в победу над фашизмом, СССР, в соответствии с моделью Ялтинского мироустройства, выступал естественным гарантом недопущения новых мировых угроз фашизации. Эта роль была унаследована от него в качестве правопреемника Российской Федерацией. Ревизия итогов Второй мировой войны подразумевает в качестве политического последствия оттеснение России на периферию мировой политики. Уже воспроизводятся частично контуры довоенной модели Версальско-Вашингтонской системы, в соответствии с которой Советская Россия оказывалась в положении «мирового изгоя». Санкции, перспективы всеобъемлющей блокады, выстраивание «санитарного кордона», создание приграничных зон военной эскалации – все эти современные реалии представляют собой достаточно известный исторически инструментарий. (Рис. 10)
Рис. 10. Кампания по ревизии Ялтинско-Потсдамской системы
Ревизия истории Великой Отечественной войны развертывается синхронно по двум направлениям. (Рис. 11). В обоих случаях цель одна – лишить Россию ее победы. Делается это двумя способами.
Ревизия № 1 состоит в утверждении позиции, что СССР к победе не причастен. На роль победителей утверждаются другие акторы. Лишить победы можно даже без прямой фальсификации, а через элементарное замалчивание фактов. Если не говорить о битвах на советско-германском фронте, а исключительно о битвах в Западной Европе, Африке и Тихом океане, то целевым образом формируется представление, что решающие события войны развертывались именно там.
Ревизия № 2 заключается в проведении тезиса, что нахождение СССР в числе государств победителей нелигитимно. Нелигитимность обосновывается утверждением о подобности советского, сталинского режима германскому, фашистскому. Если же советский режим подобен фашистскому, то, по этой логике, место СССР должно было бы быть не среди триумфаторов, а среди тех, кто был осужден за преступления против человечества. Лишение победы – это, соответственно, и лишение того геополитического положения, которое Россия занимает по результатам Второй мировой войны и установления Ялтинско-Потсдамской системы мироустройства.
Рис. 11. Ревизия роли СССР во Второй мировой войне
Одним из концептов, направленных против советской истории представляет собой теория тоталитаризма. Согласно тоталитаристской теории, советскому режим был подобен фашистскому режиму. А исходя из этого, должна быть зафиксирована коллективная ответственность и фашистская, и советская за преступления прошлого. К сожалению вразумительного артикулированного ответа на вызов теории тоталитаризма не звучит, а сам концепт входит в любой учебник по политологии. (Рис. 12).
Рис. 12. Обоснование тождества коммунизма и фашизма
Конечно, советский режим был достаточно жестокий, и применял инструмент репрессий. Но репрессивными являлись многие государства в истории. Вопрос — какие цели ставились фашистским и советским режимами. Если в одном случае ценностная цель фундаментальное равенство — коммунизм, то в другом отношении – фундаментальное неравенство, неравенство антропологическое — фашизм. Эти системы не то что различны, они антагонизменны. А почему это, казалось бы, очевидное различие не фиксируется? А потому что современное либеральное сообщество как раз и ориентировано на тот самый полюс антропологического неравенства и, по сути дела, завуалировано разделяет ценностно платформу той стороны, которая проиграла во Второй мировой войне. (Рис. 13).
Рис. 13. В чем разница между фашизмом и коммунизмом?
Хроника развернутой антисоветской кампании звучит как сводка боевых действий.
2006 год: резолюция ПАСЕ «О необходимости международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов».
2007 год: открытие Джорджем Бушем памятника жертвам коммунизма.
2008 год: пражская декларация «О европейской совести и коммунизме».
2009 год: резолюция Парламентской ассамблеи ОБСЕ «О воссоединении разделенной Европы», в которой сталинизм приравнивается к национал-социализму.
2010 год: новая пражская декларация «О преступлениях коммунизма».
2011 год: письмо в Еврокомиссию, подписанное главами Чехии, Болгарии, Румынии, Латвии, Литвы и Венгрии, с призывом запретить в Европе отрицание преступлений коммунизма.
2012 год: в Брюсселе проводится конференция «Правовое урегулирование коммунистических преступлений» с участием членов Европарламента, вынесшей решение создать наднациональную судебную организацию, целью которой является осуждение преступлений, совершенных коммунистическими тоталитарными режимами.
2013 год: снова в Брюсселе проходит конференция под названием «Давид и Голиаф. Малые народы под игом тоталитарных режимов», завершившуюся призывом — «Нюрнберг 2». Новый Нюрнберг мыслится судом над коммунизмом.
Понятно, что акцентировано наносится удар именно по коммунистическому периоду. И неслучайно, что в современной Украине сносят памятники Ленину. Но дальше от осуждения коммунизма следующим этапом осуществляется переход уже на осуждение России, как цивилизации.
В 2014-м году отмечалось 100 лет с начала Первой мировой войны. И вот в преддверии этой даты появляются работы, в частности, монография Шона МакМикина «Русские корни Первой мировой войны». Ревизия истории Первой мировой войны заключается в том, что ее будто бы развязала отнюдь не Германия, а «сербский национализм» и стоящий за ним «русский империализм». Характерно, что те же самые авторы, которые ранее выпускали работы, в которых выдвигался тезис о преимущественной виновности СССР в развязывании Второй мировой войны (Гитлер нанес только превентивный удар), сегодня уже идут дальше — Первую мировую войну развязала Российская Империя. И как вывод: Первую мировую войну развязала Россию, Вторую мировую войну развязала Россия, и сегодня Россия развязывает Третью мировую войну. За десоветизацией развертывается вытекающий из нее процесс дерусификация. (Рис. 14)
Рис. 14. Историческая война против России
Антисоветские выпады последнего времени четко соотносятся с обеими версиями обозначенных выше ревизий. Заявление министра иностранных дел Польши Гжегожа Схетыны «Освенцим освобождали украинцы» корреспондируется с моделью ревизии № 1. Схема ревизии № 2 раскрывается через высказывание украинского премьер-министра Арсения Яценюка о советском вторжении на Украину и в Германию.
Характерны недавние рекомендации Министерства образования и науки Украины о преподавании истории Второй мировой войны в украинских школах. Нерекомендовано использование в учебниках и в учебном процессе понятий «освобождение Украины», «Великая Отечественная война», «День Победы». Дается при этом пояснение: «СССР ставил своей целью не освобождение украинского народа, а возвращение его в состав Советской Империи. Волю и свободу украинский народ получил только в августе 1991 года. Освобождение Украины началось лишь с распадом Советского Союза».
Очевидный ревизионистский мотив прослеживается и в обращении, прозвучавшим на встрече президента США и премьер-министра Великобритании «Мы вместе победили нацистов и охотились за лидерами Аль-Каиды…». Из этой формулы следует, что основными акторами победы являлись страны англо-саксонского сообщества. Они, якобы, и сегодня ведут непримиримую борьбу с «мировым злом». Принципиально ничего нового для американской историографии в этой позиции нет. Из приводимых ниже фрагментов изданных в США работ разных лет следует, что слова Б. Обамы базируются на складывающимся годами историографическом фундаменте:
«Вторая мировая война была организована триумфом войск, командного состава, штабов и верховного командования, всех составных элементов армии США».
«Победа на фронтах Второй мировой войны в значительной степени была обеспечена благодаря американской промышленности, американским ресурсам и американским людским резервам».
«Хотя США вступили в войну с опозданием, их вклад в победу был решающим. Без их солдат и громадного производства бомб, кораблей и самолетов союзники наверняка потерпели бы поражение».
Наступление на историю Великой Отечественной войны не ограничивается внешним давлением. Существует и внутрироссийская пропаганда. О факте ее наличия свидетельствуют высказывания ряда известных представителей оппозиции.
Александр Минкин: «Может, это лучше бы фашистская Германия в 1945 году победила СССР, а ещё бы лучше, в 1941-ом. Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей, и это, не считая, послевоенных бериевских миллионов. Мы освободили Германию. Может, это лучше бы освободили нас?».
Леонид Гозман: «У смерш не было некрасивой формы, но это, пожалуй, единственное их отличие от войск СС. Само это слово «смерш» должно стоять в одном ряду со словами СС, НКВД и гестапо, вызывать ужас и отвращение, не выноситься в названии патриотических боевиков».
Евгений Ихлов: «Генерал Власов был прав. Лучшая учесть для нашей страны — это разделиться на этнические государства, высшим достижением которых будет интеграция в Западную Европу на правах трудновоспитываемых младших братьев».
Юлия Латынина: «Эту войну мы называем Великой Отечественной. С чего бы? Неужели русский народ действительно такие идиоты, чтобы все, как один, бросились умирать за сумасшедшего палача, устроившего голод, людоедство, закон «за колоски», превратившего их жизнь в ГУЛАГ? Да, в общем-то, нет. В августе 1941 миллионы солдат Красной Армии сдавались в плен, они разбежались. Стрельба с тыла в приграничных районах была так часта, что чекисты принимали это за мифический гитлеровский десант. Просто никто не хотел сражаться за людоеда». И как вывод: «Ну, вот теперь, действительно, на этом бесплодном пепелище возникают там всякие сорняки – путинюгенд с георгиевскими ленточками…».
Но, может быть, речь идет исключительно о некомпетентности политиков? Процитированные высказывания соотносятся с вполне определенной политической платформой. Однако и в профессиональном сообществе историков обнаруживаются созвучные позиции.
Обратимся к высказываниям до недавнего времени профессора МГИМО, известного историка Андрея Зубова. Его позиция по отношению к Великой Отечественной войне оказывается корреспондентной с позицией по современной украинской ситуации. Неправедность войны со стороны СССР — в первом случае и неправедность действий России – во втором.
По отношению к Великой Отечественной войне позиция возглавляемого А.Б. Зубовым авторского коллектива (в нем широкая группа известных историков) книги «История России. XX век» раскрывается даже через наименования параграфов. Едва ли не каждое наименование задает негативную матрицу восприятия образа Советского Союза. Посмотрим, какие смысловые позиции задает оглавление соответствующего раздела.
Часть 4. «Россия в годы Второй Мировой войны и подготовки к Третьей Мировой войне (1939 – 1953)»: 1. понятие Великая Отечественная война в книге не используется, применяется либо маркер Вторая-мировая война, либо советско-нацистская война; 2. в качестве исторического субъекта указывается Россия, а не СССР, российский фактор отделяется, тем самым, от советского (посредством такого приема ретушируется тот факт, что Советский Союз вышел из войны победителем; 3. развязав вместе с Германией Вторую мировую войну, сталинский СССР будто бы готовился к развязыванию Третьей мировой.
4.1.1 «Расстановка сил в мире к 1939 г., агрессоры и их жертвы. С англо-французами или с нацистами? Пакт Молотова – Риббентропа»: СССР будто бы выбирал — быть ли на стороне западных демократий или нацистов, выбрав в 1939 году нацистскую сторону в конфликте.
4.1.2 «Завоевание и раздел Польши. Катынь»: 1. СССР представляется одним из агрессоров, виновников развязывания Второй мировой войны; 2. Катынь преподносится как советское злодеяние, единородное злодеяниям нацистов.
4.1.3 «Захват Балтийских государств, Бессарабии и Северной Буковины»: тема советской агрессии получает дальнейшее развитие.
4.1.7 «Изменения в планах Сталина в связи с блицкригом Гитлера во Франции. Попытка Сталина переделить Балканы и Средний Восток»: Советскому Союзу приписываются планы дальнейшего раздела мира.
4.1.8 «Барбаросса» и планы Сталина, декабрь 1940 – июнь 1941 гг.»: из названия следует, что в противовес завоевательных ланов нацистов, существовали аналогичные завоевательные планы со стороны СССР.
«Глава 2. Советско-нацистская война 1941-1945 гг. и Россия»: 1. война вместо Великой Отечественной, позиционируется как советско-нацистская; 2. Россия в предложенном наименовании не является стороной конфликта в советско-нацистской войны, что подразумевает наличие у нее собственных, отличных от СССР интересов (по сути, пролонгируется власовская альтернатива)
4.2.2. «Русское общество и советско-нацистская война в СССР. Отказ от эвакуации населения»: 1. используется маркер русского общества, отделяемого от общества советского, а соответственно и от «советско-нацистской войны»; 2. советскому руководству предъявляется обвинение в отказе от эвакуации населения, обрекаемого во многих случаях на уничтожение или угон в Германию.
4.2.3. Советско-нацистская война и Зарубежье: тема противопоставления советского и русского получает развитие через указание на альтернативу, представляемую Зарубежной Россией.
4.2.8. «Новый внешнеполитический курс СССР. Присоединение к Атлантической хартии. Ситуация на фронтах Второй Мировой войны к середине 1942 г. Проблема «второго фронта»: получается, что только подвергшись агрессии, СССР был вынужден изменить свой внешнеполитический курс, не Запад присоединялся к его борьбе с Германией, а напротив, он к Западу.
4.2.11. «Военные действия в 1942 г. Неудачи СССР»: при акцентировке неудач, нет ни одного название параграфа, содержащего бы слова «успех» или «победа».
4.2.16. «Трагедия плена. Сталин и конвенция о военнопленных»: подразумевается, что массовые жертвы советских военнопленных связаны не с человеконенавистнической доктриной нацизма, а с неприсоединением СССР к Женевской конвенции («сами виноваты»).
4.2.17. «Русская Церковь и начало войны. Зарубежье, Внутренняя Россия, Псковская миссия»: акцентируется внимание не на поддержке РПЦ советской армии и правительства, а на прецедентах сотрудничества священнослужителей с германскими оккупационными войсками (таких как «Псковская миссия»).
4.2.19. «Попытки создания Русской Освободительной Армии (РОА)»: деятельности РОА уделено четыре параграфа, что превращает его в авторском изложении в реальную, значимую альтернативу.
4.2.20. «Надежды в русском обществе в СССР на послевоенную свободную жизнь»: русскому обществу периода войны приписываются либеральные идеалы; создается миф, будто бы народ воевал за гражданские свободы, но оказался в итоге обманут властями.
4.2.22. «Новое изменение сталинской идеологии – курс на русский национализм»: реабилитация русской темы в СССР, начавшаяся, действительно, еще в предвоенный период, преподносится под маркером национализм.
4.2.23. «Карательная система коммунистического режима в годы войны. Репрессии против военного и мирного населения, штрафные батальоны и заградительные отряды. Обращение с военнопленными»: создается образ «кровавого красного террора», определяемого коммунистической сущностью режима.
4.2.24. «Репрессии против народов России. Насильственные депортации и геноцид»: обвинение СССР, страны внесший решающий вклад в победу над геноцидным нацистским режимом, в политике геноцида во время Великой Отечественной войны – один из наиболее кощунственных мифов антисоветизма.
4.2.29. «Политика Сталина в отношении Восточной Европы. «Народная демократия»: в названиях параграфов отсутствует понятие «освобождение Европы», закладывается взгляд, что один оккупационный режим – нацистский, был заменен другим – коммунистическим.
4.2.32. «Создание русской армии на стороне Гитлера. Идеология РОА. РОА и Русское Зарубежье. Пражский манифест КОНР»: по сути, популяризируется власовское движение и принятые им документы, такие, как «Манифест КОНР», коллаборационизм преподносится как идеологическая альтернатива сталинскому коммунизму.
4.2.37. «Жертвы Ялты»: утверждается несправедливый, империалистический – с агрессивной стороной и жертвами характер установившейся по итогам войны системы мироустройства, из чего следует целесообразность ее ревизии.
4.2.39. «Итоги и цена Второй Мировой войны для России и сталинского режима. Невосполнимые потери»: 1. закладывается взгляд о неоправданно высокой цене победы, вину за которые несет сталинский режим; 2. различаются итоги войны для режима – позитивные и итоги войны для России – негативные (фактическое, имея в виду масштаб жертв, поражение).
И вот уже зубовский взгляд по ситуации на Украине: «Для России сейчас важно проиграть войну с Украиной… Те, кто в России соболезнуют Украине, сопереживает о своём собственном будущем и будущем всех стран бывшего СССР, мы смотрим на вас (обращается он к украинской стороне) с ожиданием, что с победой Украины процесс освобождения от советского станет необратимым. Вы — авангард общего постсоветского движения»
Зачем все это делается?
У каждого государства есть три основные составляющие его мощи: военная мощь, экономическая мощь и гуманитарная мощь. Военная мощь подрывается, соответственно, военным путем. Экономическая мощь разрушается посредством включения финансовых механизмов. Гуманитарная мощь страны выстраивается, прежде всего, на историческом сознании. И если ставится задача подорвать гуманитарную мощь, то приоритетно наносится удар по историческому сознанию.
Каждая общность имеет свою определённую сакральную матрицу, свой набор сакральных героев, свою «священную историю». Как правило, сакрализуются великие жертвы, понесенные страной в прошлом. (Рис. 15). Через нишу «священного» происходит трансляция ценностей. Через транслируемые ценности, выстраивается, в свою очередь, соответствующее идентичное общество. Что надо сделать наиболее простым способом, чтобы разрушить это общество? Ударить по ее сакральной матрице. Дезавуируются несущие эту матрицу национальные герои. Соответственно, ставятся под сомнение и транслируемые через них ценности. Лишившись ценностного фундамента, идентичное общество рассыпается.
Рис. 15. «Священная война» в социогенезе
Без собственной «священной истории» сборка социума невозможна. Современная Россия своей, формируемой целевым образом «священной истории», не имеет. Однако традиции исторического сознания народа сохраняют сакральные исторические образы. И особое место в национальной исторической памяти занимает Великая Отечественная война. Великая Отечественная война и есть сегодня ядро сакральной исторической матрицы России. Двадцать семь миллионов человеческих потерь. Каждую семью коснулась трагедия военных лет. И понятно, что, в фокусе антироссийской информационно-психологической кампании оказывается именно Великая Отечественная война. Разрушая сакральный образ войны, разрушается российская цивилизация. (Рис. 16)
Рис. 16. Как разрушаются идентичные общности?
Осуждается не только советское, сталинское государство, не только руководство СССР. Удар наносится и по персоналиям — героям войны. Составляющие кампании дегероизации можно условно классифицировать на пять групп. (Рис. 17)
Первый подход – самого факта подвига не было, прецедент отсутствовал. Подвиг оказывается вымыслом, развенчиваемым дегероизатором.
Второй подход – подвиг имел место, но был совершен другими. Соответственно, героями являются ни те, кто официально почитался, а неизвестные никому люди.
Условно эти два подхода можно определить как «мягкие» технологии дегероизации. Но наряду с ними, есть и «жесткие» технологии.
Третий подход состоит в представление героев в качестве маргинализированных фигур, недостойных подражания.
Четвертый подход – совершенные подвиги являлись преступлениями.
Есть и пятый подход в дегероизации — «замещение героев». При вытеснении одних образов героев, приходят другие. Зачастую те, кто являлся противниками низвергнутых кумиров.
Классический пример использования когнитивных технологий представляет в этом отношении современная Украина. Евромайдану предшествовала длительная кампания по популяризации образов украинских националистов, таких как Степан Бандера или Роман Шухевич. И далее знаменем возрожденного фашизма стали именно эти исторические персонажи.
Дефицит героев, чьи образы коннотируют с нравственными идеалами человечества, является общемировой проблемой. В условиях этого дефицита наблюдается рост популярности откровенных злодеев, фигур эпатажа. Не может не настораживать, в частности, рост популярности Гитлера. Гитлеровская эмблематика все более очевидно захватывает ниши символического пространства.
В ценностном плане история Великой Отечественной войны является в значительной мере ристалищем битвы за сознание российской молодежи. Современная российская молодежь расколота. Для одной ее части ориентир – выезд на постоянное место жительства за границу, жизнь на Западе. Но есть и совершенно иная, российскоориентированная молодежь. Для этой патриотичной молодежи нужна опора на соответствующий ценностно-мировоззренческий фундамент. Такой фундамент вырабатывается, прежде всего, через формирование целевым образом исторического сознания.
Рис. 17. Методика дегероизации в новых технологиях борьбы государств
Принципиально важно зафиксировать уровни подачи исторического материала. Борьба за историю ведется на информационном, концептуальном и парадигмальном уровне. Приведу пример такого уровневого восхождения. Информационный уровень – вбрасывается тезис, что в 1939 году имел место раздел Европы между Сталиным и Гитлером. Почему, возникает вопрос, Сталин пошел на договоренность с нацистами? Отвечая на него, осуществляется переход на второй, концептуальный уровень: потому что в СССР существовала тоталитарная, империалистическая система, подобная фашистской. А почему такая система стала возможна? Ответ выводит уже на высший, парадигмальный уровень осмысления: потому, что Россия имманентно тоталитарна и империалистична. А дальше вновь осуществляется переход на уровень информационный, позволяющий выносить оценку текущих политических процессов. Кто, например, окажется виновен в развязывании войны на Украине? Из всей предыдущей когнитивной операции в области истории следует вердикт – виновата, конечно же, Россия, которая якобы всегда исторически развязывала войны и подавляла свободы.
История оказывается матрицей, форматирующей направление политического дискурса. Соответственно, если ставится задача противостояния в этой когнитивной войне, необходимо научиться вести ее не только на информационном, но также на концептуальном и парадигмальном уровнях. А с этим в современной России есть проблема. Деиделогизация истории привела к ее деконцептуализации. Не выработано по сей день, даже на уровне школьного учебника, единой концептуальной версии российского исторического процесса. (Рис. 18).
Рис. 18. Уровни осмысления истории
На прошлом семинарском заседании Центра научной политической мысли и идеологии при рассмотрении проблема конфликта России и Запада, был выдвинут тезис о том, что понимание этого конфликта зависит от выбранного масштаба. Масштабом может быть текущий момент, десятилетие, столетие, тысячелетие. (Рис. 19). Но с этой точки зрения посмотреть целесообразно и на Великую Отечественную войну.
Рис. 19. Масштабы анализа современного конфликта России и Запада
Нужно вновь расставить акценты кто был противник в войне. (Рис. 20). Ответ – НСДАП или гитлеровский режим нельзя признать в этом отношении удовлетворительным. Такой ответ ничего не дает ни когнитивно, ни аксиологически.
Рис. 20. Кого победили в 1945 году?
Расширение временного масштаба анализа выводит осмысление природы Великой Отечественной войны через призму конфликта цивилизаций.
Существует две идеологически сложившихся в историографии интерпретации войны. Первая – либеральная — заключается в том, что природа войны заключалась в столкновении принципов свободы и несвободы. Согласно советско-марксистской версии война велась с фашизмом, как с порождением международного империализма, а тот, в свою очередь, был порождением капитализма.
Но если мы констатируем сегодня, что Россия – это самостоятельная цивилизация, то необходимо выработать модель осмысления войны в цивилизационных категориях. Война действительно имела характер цивилизационного противостояния. Российской цивилизации противостояла объединенная Европа, представляющая цивилизациию Запада. Так преподносилась война и в пропаганде Третьего Рейха. Утверждалась идеологема о том, что немецкие войска сражаются за Европу против Азии.
Современная идея единой Европы отнюдь не нова. Достигнутое сегодня объединение имело и другие исторические воплощения. После Франко-прусской войны центр европейской интеграции перемещается в Германию. Военная политика А. Гитлера шла в общем фарватере идеологии единства Европы.
Против СССР на стороне Германии воевали многие государства Европы. Италия, Норвегия, Венгрия, Румыния, Словакия, Финляндия, Хорватия официально объявили войну. Испания и Дания направили войска без соответствующего дипломатического заявления. Помимо регулярных сил вермахта и его союзников на Восточный фронт воевать с Россией отправлялись тысячи европейских добровольцев. О факте существования такого рода подразделений ни в советской, ни в западной печати не принято было сообщать, а между тем, их присутствие представляло устойчивую и значительную тенденцию. После нападения Германии на СССР формируются добровольческие легионы – «Фландрия», «Нидерланды», «Валлония», «Дания», преобразованные позже в дивизии СС «Нордланд» (скандинавская), «Лангемарк» (бельгийско-фламандская), «Шарлемань» (французская) и др. Это было так же, как когда-то в Крымскую войну фактически — со всех европейских стран стекались добровольцы, чтобы сражаться против России.
Львиную долю военнопленных в СССР составляли немцы. Но 24,6% — почти четверть – составляли румыны, венгры, представители других, официально воевавших против СССР наций. Еще 9,3% — цифра тоже не маленькая — составляли представители тех народов, которые официально не участвовали в войне против Советского Союза — бельгийцы, чехи, поляки, датчане. России, таким образом, противостояло в войне не только 70 млн. немцев, а гораздо более широкая общность. (Рис. 21).
И собственно военными действиями общееевропейское участие не исчерпывалось. В тылу у немцев работали квалифицированные рабочие Европы. Даже нейтральные европейские государства активно участвовали экономическом обеспечении боеспособности Третьего Рейха. Швеция поставляла руду, Швейцария — точные приборы. С точки зрения цивилизационной идентификации, немцы были своими для европейских народов, тогда как русские – чужаками.
Рис. 21. Национальный состав военнопленных в Великой Отечественной войне, в %
Имеются данные о соотношении потерь среди европейских народов в период Второй мировой войны: 86% среди европейцев потери на стороне государств «Оси», и только 14% – на стороне антигитлеровской коалиции. (Рис. 22). Цивилизационно идентична для них была проигравшая сторона. Та сторона была для них своя, наша — чужая. И эту акцентировку принципиально важно сделать. Проигравшая цивилизационно сторона никогда не будет позитивно оценивать нашу над ней победу. Иллюзии в этом отношении надо оставить.
Проговоркой являются слова президента Молдавии Михая Гимпу в преддверии одного из прошлых юбилеев победы: «Меня ничего не связывает с Москвой, – почему он не едет в Москву, объяснял, – туда едут лишь победители. Что делать там побежденным?» Президент Молдавии открыто идентифицировал себя с проигравшей стороной.
Рис. 22. Соотношение потерь среди европейских народов в период Второй мировой войны
Могут возразить: а как же Великобритания и США – участники антигитлеровской коалиции, они ведь тоже победители? Уместно ли тогда в логике цивилизационного дискурса говорить о победе англо-саксонского мира?
США и Великобритания вскочили на подножку победы. Они за все время протекания войны руководствовались, прежде всего, конъюнктурными соображениями. Являясь номинально союзниками СССР, они представляли собой скорее «врагов-союзников». Победа СССР была для англо-саксов столь же нежелательным исходом, как и победа Германии. В этом смысле можно говорить о двух войнах — внутренней войне за лидерство внутри западной цивилизации и войне межцивилизационной. (Рис. 23).
Смысл англо–американской стратегии иллюстрирует одобренный Ф. Рузвельтом доклад начальника штаба армии США Дж. Маршалла, в котором военные действия в Европе ставились в зависимость от двух условий: «1) Если положение на русском фронте станет отчаянным… 2) Если положение немцев станет критическим…». Победа СССР была для американского президента столь же нежелательным исходом, как и победа Германии. У. Черчилль высказывался еще более категорично, составив в самый разгар Сталинградской битвы меморандум, из которого следовало, что главная опасность для Европы исходит не от Германии, а от России. «Все мои помыслы, — заявлял британский премьер, — обращены прежде всего к Европе… Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств. Хотя и трудно говорить об этом сейчас, я верю, что европейская семья наций сможет действовать единым фронтом, как единое целое… Я обращаю свои взоры к созданию объединенной Европы».
Рис. 23. С кем были во время войны англо-саксы?
Отсюда выстраивался соответствующий характер боевых действий – «странная война» № 2. Военные операции в Северной Африке и Южной Италии велись ими не столько с целью победы над Германией, сколько в плане решения конъюнктурных задач обеспечения торговли в Средиземном море. Необходимость открытия Второго фронта возникла только в связи с угрозой того, что СССР одержит победу в одиночку, распространив свое влияние на всю Европу. Но «странная война» продолжалась. В то время как скорость продвижения советских войск составляла 20 км в день, англо-американские войска продвигались за сутки не более чем на 4 км. Потери Англии во Второй мировой войне оказались в итоге в 2,5 раза меньше чем в Первой, несмотря на изменившиеся в направлении смертоносности конфликта военно-технические параметры. Потери же из числа английских военнослужащих оказались меньше в 7 раз.
На завершающем этапе войны «союзники» вели переговоры с представителями Германии. Речь шла об изменении траектории военного конфликта. Разрабатывался сценарий войны объединенных англо-американских и немецких сил против России. И только вывод о том, что русские способны смять и совокупные силы Запада предотвратил реализацию этого сценария.
Если мы говорим о цивилизационных войнах, то важно дифференцировать типы цивилизационных войн. Первый тип — это войны внутрицивилизационные. Они ведутся за первенство внутри цивилизации. Непосредственно во Второй мировой войне решалось, кто возглавит западную цивилизацию. В результате войны во главе ее встали окончательно США. Могла в принципе встать и Германия. Второй тип — война за цивилизационное доминирование в регионе. Войну такого рода вели, в частности, Япония с Китаем. Но есть и третий тип войны, это война цивилизационных антагонистов. Две цивилизации российская и западная исторически сформировались на единой христианской платформе. Но легитимной в силу этого могла быть только одна. Если легитимна одна, то нелегитимна другая. Это война на цивилизационное уничтожение. И гекатомбы жертв в этой войне, конечно, несопоставимы с войнами внутрицивилизационными. (Рис. 24).
Рис. 24. Типология цивилизационных войн
О различии войн, которые вел Советский Союз и его союзники по антигитлеровской коалиции свидетельствует удельный вес потерь к численности населения. В одном случае – 15,6 %, в другом – в диапазоне от 0,7 до 0,3 %. (Рис. 25).
Рис. 25. Соотношение потерь стран участниц Второй мировой войны к численности населения, в %
Но и цивилизационного осмысления Великой Отечественной войны не достаточно.
«Священная война», а именно в таком плане позиционируется Великая Отечественная, может вестись только с врагом онтологическим, с воплощенным злом. Без определения мирового зла невозможна в свою очередь номинация добра. А без этого разграничения невозможна, соответственно, цивилизационная сборка.
Фашизм более всех других исторически воплощенных идеологий и практик близок злу категориальному. После абажуров из человеческой кожи, гор туфель умерщвленных в концлагерях детей, украшений из органов людей – выносимый приговор в отношении фашизма и порождающего его контекста должен иметь категорический характер.
Но соответственно, если фашизм есть зло, то добро должно быть воплощено как антифашистская проекция. Обнаруживается ли такая проекция в современной России – в системе ценностей, модели социальных отношений, экономике, парадигмах массового сознания? Очевидно – нет. Расстановка смысловых и ценностных акцентов по отношении к истории Великой Отечественной войны может оказаться тем тягачом, который по принципу произносишь А – произноси Б, потянет за собой процесс преображения России.
Принципиально важно, вернусь к этой мысли, наличие у народа «священной истории». То что для народа священно должно быть законодательно ограждено от нападок. Прецеденты такого рода защиты в международном праве известны. Во многих государствах Европы существует, к примеру, запрет постановки под сомнение факт Холокоста. Для народов, которые проживали в Советском Союзе, и для российского народа, в частности, Великая Отечественная война является таким же сакральным образом, связанным с гекатомбами человеческих жертв. Поэтому есть все основания поставить вопрос о законодательном запрете на дезавуирование подвига народа в Великой Отечественной войне.
Сакральная историческая матрица – это фундаментальная основа бытия национальных сообществ. Разрушение этой матрицы приводит в конечном итоге социум к гибели. Поэтому сакрализация и ресакрализация подвига в Великой Отечественной войне есть на сегодня вопрос, обеспечения национальной безопасности России. Именно так об этом и этом и надо говорить, и именно таким образом к этому относиться.
Помимо истории войны, нужна сегодня историософия войны, т.е. рассмотрение ее не только в событийно-хронологическом ключе, но с позиций мегавременной развертки, высших ценностей и смыслов исторического процесса. Российская историческая наука, к сожалению, пошла в прямо противоположном направлении, снижая уровень осмысления войны до хронологического факта. Уровень больших смыслов при этом синхронно был занят другими, противоположной стороной геополитического противостояния.
На настоящее время фиксируется весь набор факторов, который определил в совокупности генезис Второй мировой войны. Повестка большой войны вновь существует. Вызовы те же самые – над миром нависла новая угроза фашизма. Естественно, возникает вопрос: а кто способен остановить проектеров нового Мирового Рейха.
Приведу одно неудобное, наверное, для современной России высказывание. Оно принадлежит Муаммару Каддафи. Произнесены эти слова были им незадолго до смерти: «Четыре месяца вы бомбите нашу страну, и все боятся даже сказать слово осуждения. Будь еще в мире Россия, настоящая Россия, единая и великая Россия, защищавшая слабых, вы не посмели бы даже намекнуть на это. Но ее нет, и вы торжествуете». Запрос на то, чтобы Россия восстановилась в своем цивилизационном качестве, в том качестве, в котором она останавливала не раз мировых агрессоров, он существует.
Сегодня, можно говорить, как говорили в конце 1930-х годов: над миром нависла коричневая чума. Пусть она называется иначе, но вызовы, по сути дела, те же. Однако трагизм ситуации состоит в том, что той силы, которая могла в свое остановить в свое время фашизм в лице СССР сегодня нет. И запрос на возвращение России есть в значительной мере и запрос на российское возрождение, восстановление цивилизационно-идентичных ценностей и форм существования
http://vbagdasaryan.ru/velikaya-otechestvennaya-voyna-zakonchilas-li-bitva/
29.04.2017 Россия на исторической развилке постлиберального перехода
Утвердившаяся после 1991 года либеральная модель жизнеустройства России должна быть сменена. Необходимость смены диктуется заложенной в ней программой геополитического уничтожения страны. Такое программирование проявляется по всем составляющим российского цивилизационного бытия. Опросы общественного мнения показывают полное разочарование населения идеями либерализма. Но версии постлиберальной модели могут исторически варьироваться.
Основной вопрос состоит, таким образом, в следующем: «А что будет после периода господства либерализма?» Детерминированности здесь не существует. Рассмотрим далее, какие сценарные развертки возможны при таком переходе. Ключевая метафора в данном случае– это витязь на распутье. Перед Россией какой уже раз в ее истории стоит вызов выбора дальнейшего пути развития. Если мы считаем, что либеральная модель обречена, соответственно, возникает вопрос: «Что дальше?».
Если посмотреть в мегаэволюционном плане, то сценарная альтернатива развития человечества заключается в следующем. С одной стороны, это модель, опирающаяся на представление о социальной эволюции как борьбе за существование. Отсюда – первая фаза в этой проекции – глобальная конкуренция. По ее результатам есть успешные и неуспешные, сильные побеждают слабых. Это модель либерализма. Но если ее экстремизировать открываются перспективы глобальной войны, закрепление власти сильных. Устанавливается система, легитимизирующая превосходство, присвоение, и неравенство. Это модель фашизма. Либерализм логически трансформируется в «фашизм». [1]
Другая альтернатива развития человечества – это альтернатива солидаризированного развития. Человечество, конкретные сообщества, развиваются в данном случае не через конкуренцию, а солидаризацию. Эта модель соотносится с идеологией социализма.
Таким образом, вызов состоит в действительности не только даже в выборе модели общественного устройства, о разных эволюционных перспективах. В конечном итоге — об эволюции и контрэволюции. (Рис. 1).
Рис. 1. Две версии социальной эволюции
Тема постлиберального перехода не является сугубо российской. Тупиковость либеральной модели обнаруживается сегодня во всем мире. И дискурс о пересмотре этой модели идет повсюду.
Модерн, оседлав тему развития, предложил несколько оппонирующих друг другу версий его осуществления. В этом различие состояла суть расхождения мировых идеологических проектов. Либерализм реализовывал стратегию развития через высвобождение человека-индивидума от сковывавших его социальных скреп. Основной фактор развития в либеральной версии фактор свободы. Но освобождение от социальных скреп имеет свои естественные пределы, когда человека уже не от чего освобождать. Абсолютно освобожденный от социальных обременителей индивидуум – это уже не человек. Смерть человека как социального существа – обозримый итог исторической реализации либерального проекта. (Рис. 2).
Рис. 2. Идеология развития в мегаисторическом преломлении
Чем заменить либерализм? Это сегодня одна из главных тем социальной философии и общественного дискурса не только у нас в стране, но и во всем мире.
И здесь уместна апелляция к событиям столетней давности – Русской Революции 1917 года. Тогда из тупика, в который был заведен мир капитала, был найден выход в смене социальной парадигмы жизнеустройства. Стоит напомнить, что развитие есть качественная смена моделей. Качественная смена моделей, смена парадигм предполагает революцию, революцию не как насильственный метод, а именно парадигмальную трансформацию.
Социальные революции есть исторически непременное условие развития. Развитие – это не рост. Если рост предполагает некий монотонный процесс, то развитие — смену парадигм. Развитие требует изменение качественных характеристик системы. И инструментом осуществления этих качественных изменений, смены парадигм как раз и выступает революция. В этом смысле можно говорить, к примеру, о христианской революции, посредством которой осуществился переход от античной модели жизнеустройства к средневековой.
Можно по-разному относиться к революциям, принимать их, или не принимать. Но в рамках мегавременного исторического процесса они представляют собой объективную необходимость. Системы устаревают и исторически заменяются другими системами. Христианская революция осуществила историческую смену парадигмы языческой античности парадигмой христианства. Социальные революции могут различаться в плане технологий. При их осуществлении может использоваться и насильственная, и ненасильственная тактика. Они могут быть инициированы как снизу, так и сверху. Но главное в чем состоит сущность социальной революции – осуществляемая посредством нее смена модели общественного устройства, а через смену модели, соответственно, и развития. (Рис. 3).
Рис. 3. Революции как фактор развития
Понимают ли это на уровне власти и номинированной оппозиции. Приведу две цитаты. Одна цитата отражает условно властную позицию, вторая — позицию номинированной оппозиции. Председатель Совета Федерации В.И. Матвиенко: «В нашей стране для революции нет почвы и причин. Для таких потрясений нужны соответствующие базовые условия». У нас нет никаких предпосылок, нет никаких оснований для революции…Все это напоминает оценку Людовика XVI, записавшего в день штурма Бастилии в своем дневнике «Ничего». Французский король элементарно не заметил начала великой революции.[2]
А вот позиция, казалось бы, ведущей оппозиционной партии. Это известная цитата Г.А. Зюганова: «Наша страна исчерпала лимит на революции и прочие потрясения. Мы абсолютно не приспособлены сейчас к борьбе. И слава Богу!».[3] Первое – отрицается возможность революции, а соответственно и выдвижения альтернативы существующему жизнеустройству. Второе – ведущая оппозиционная партия заявляет устами своего лидера о своей неприспособленности к борьбе. Третье – и главное – словами «и слава Богу!» — революция объявляется как нечто неприемлемое. Из всего этого следует, что ни власть, ни оппозиция повестки постлиберального перехода, общества будущего предложить не в состоянии.
Но если тему революции не могут оседлать одни, то ее непременно оседлают другие. Таков закон исторического развития. Между тем, запросы на слово коррупция на русском языке показывают в русскоязычном сегменте интернет абсолютный максимум. Такой же максимум в арабоязычном сегменте интернет был достигнут в 2011 году – год «арабской весны». Понятно, что процесс управляем, и протестные настроения канализируются, как и в арабском мире, в вполне определенное политическое русло. Одного этого показателя уже достаточно, чтобы тезис о революционном лимите снять как несостоятельный. (Рис. 4).
Рис. 4. Запросы на слово коррупция в Google
Системным оснований для вывода о необходимости смены либеральной модели общественного устройства – еще больше. Для иллюстрации положения о том, что либерализм минимизирует жизненные потенциалы России, обратимся к историческому измерению ее удельного веса в мировой экономике и в численности населения мира.
В исторической ретроспективе с опорой на статистические ряды Агнуса Мэддисона можно проследить изменение удельного веса России в мировом ВВП. В период Советского Союза был достигнут исторический максимум – около 15 %, то есть то положение, которое сегодня занимает Китай. Сегодня Россия вследствие либерального эксперимента оказалась отброшена на уровень Великого княжества Московского – XIV век. Но если и далее либеральная система будет сохранена, то в соответствии с установившемся трендом доля России в мировом ВВП понизится к 2050 году в лучшем случае до 1,5%. Понятно, что, имея 1/7 часть суши, при таком уровне ее хозяйственной освоенности, удержать государственную территорию при внешнем напоре иных геоэкономических субъектов будет невозможно. (Рис. 5).[4]
Рис. 5. Удельный вес России в мировом ВВП, в %
В советский период, если брать только данные по РСФСР, Россия занимала 4-е место в мире по численности населения. В результате либерального эксперимента она оказалась отброшена на 9-е место. К 2050 году, согласно прогнозу ООН, Россия мы будет занимать 18-е место, а в 2100 году – 22 место. И это при наибольшей территории! Возможности удержать эту территорию с такой численностью населения не будет никакой. (Рис. 6).[5]
Рис. 6. Удельный вес России в население мира, в %
Только два параметра – экономика и демография – говорят, что сохранение либеральной модели даже без какого-то внешнего военного вторжения означает в пролонгации геополитическую смерть страны. Вопрос сегодня стоит именно так – либо смена либеральной системы, либо геополитическая и историческая смерть. А как иначе? Владеть 22 % сырьевыми ресурсами мира государству, не способному ни их должным образом освоить, ни защитить никто не позволит.
Между тем, среди российского населения либерализм себя, безусловно, дезавуировал. Об этом говорят хотя бы данные по выборам в Государственную Думу. Те партии, которые выступают под знаменами либерализма, теряют популярность. Победить сегодня в России на выборах силе, самопозиционирующейся как либеральная, невозможно. Это, впрочем, не означает, что либерализм не может быть сосватан доверчивому народу под тем или иным идеологическим прикрытием, например, прикрытия консерватизмом. (Рис. 7).
Рис. 7. Удельный вес голосов, полученных либеральными партиями на выборах в Государственную Думу, в %
Сошлюсь на результаты опросов Левада-Центра об отношении населения к существующей государственной системе. Опрос содержал две составляющие – политическую и экономическую. Первый вопрос выявлял какая политическая система представляется населению более предпочтительной — советская, нынешняя система или демократия по образцу западных государств стран. Второй вопрос выявлял какая экономическая система видится обществу более правильной — которая основана на государственном планировании и распределении или та, в основе которой лежат частная собственность и рыночные отношения.[6]
Ответ по политической системе. Казалось бы, если население поддерживает существующий режим, то значит, и нынешняя политическая система должна быть поддержана. Однако наибольшее число опрошенных — 37% опрошенных выступают за советскую систему. Нынешнюю систему поддерживают 23% – заметно меньше. Причем максимум поддержки нынешней системы приходился на 2008 год, когда был достигнут показатель в 36%. То есть привлекательность нынешней системы в глазах населения падает. Демократия по западному образцу совсем потеряла авторитет – только 13% поддержки. В 1998 году ее поддерживало 32% респондентов.
Еще более показательны предпочтения населения в отношении экономической системы. Российская власть сегодня, как и в 1990-е годы, выступает за рыночные отношения и частную собственность, провозглашает курс на приватизацию. Между тем, большинство населения выступает за государственное планирование и регулирование — 52%. За модель, которая основана на частной собственности и рыночных отношениях вдвое меньше – 26 % респондентов. Причем, в начале 1990-х доля «рыночников» в российском обществе составляла 48%. Популярность рыночной модели резко снизилась при столкновении населения с реформационными реалиями.
Таким образом, народ, большинство населения не поддерживает системы государственности, связанной с либеральной идеологической традиции, в политическом плане – с разделением властей, и в экономическом – с рыночной системой не поддерживает. Сохраняемая по настоящее время либеральная система подавляющее большинство населения не устраивает. Соответственно, модельная трансформация оказывается для российского народа желаемой. Однако народные запросы сталкиваются с интересами по-прежнему встроенных в западную мир-систему элит. (Рис. 8).
Рис. 8. Какое государство желают строить россияне? (опрос Левада-Центра)
Казалось, бы индикаторы грядущей трансформации на уровне властной риторики есть. Одним из таких индикаторов явилось провозглашение в качестве национальной идеи России патриотизма. Патриотизм, безусловно, ценностно противоположен либеральному космополитизму. Вроде бы говорится, что с либеральной идеологией в России закончено. Но достаточно обратиться к кадровому перечню тех, на кого возлагаются функции реализации патриотического курса, чтобы усомниться в произошедших изменениях.
Обратимся, в частности, к перечню персоналий различных советов, функционирующих при Президенте Российской Федерации. Члены таких советов – это люди, задача которых состоит в формировании властного дискурса. Кого же мы видим в составе президентских советов? Многие, включенные туда лица, хорошо известны по либеральной тусовке.[7]
Совет по модернизации экономики и инновационному развитию России: М.А. Абызов, А.В. Дворкович, Д.В. Ливанов (по сей день), А.Б. Чубайс.
Совет по межнациональным отношениям: И.Е. Дискин, В.А. Тишков (позиция академика Тишкова о химерности советской общности и о том, что русского народа будто бы не существует хорошо известна).[8]
Совет по противодействию коррупции: Ю.А. Чайка, Л.И. Якобсон (проректор Высшей школы экономики).
Совет по развитию гражданского общества, правам человека: Л.М. Алексеева, А.М. Верховский (директор информационно-аналитического центра «Сова», С.А. Караганов, С.В. Кривенко (представляющего «Мемориал»), Н.К. Сванидзе, И.М. Хакамада, И.Ю. Юргенс, Е.Г. Ясин.
Экономический совет: А.Л. Кудрин, А.А. Аузан, Г.О. Греф, А.В. Дворкович, Я.И. Кузьминов, В.А. Мау.
Странный список «патриотов»! (Рис. 9).
Рис. 9. Кто входит в состав Советов при Президенте РФ?
Еще один показательный кадровый пул представляет список оргкомитета по празднованию юбилея Революции 1917 года. Исторические юбилейные торжества проводятся в целях сплочения нации через обращение к истории, патриотического воспитания. Подбор фигур, включенных в Организационный комитет по подготовке и проведению мероприятий, связанных со 100-летием Революции 1917 года в России, вызывает в этой связи большое удивление. В составе Оргкомитета оказались, в частности: Н.К. Сванидзе, Я.И. Кузьминов, С.А. Караганов (с его-то идеей о модернизации исторического сознания народа), В.А. Мау, В.А. Москвин (директор Дома русского зарубежья имени А.И. Солженицына), А.А. Венедиктов, С.М. Шахрай, М.Е. Швыдкой.[9] Очень специфический «патриотический» дискурс в отношении Революции может установиться при таком подборе кадров. (Рис. 10).
Рис. 10. Кто входит в состав Организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий, связанных со 100-летием Революции 1917 года в России?
Что представляет собой реализуемая в рамках соответствующей государственной политики система патриотических мероприятий? Об этом можно получить представление, классифицировав мероприятия государственной Программы патриотического воспитания по формам проведения.[10] В результате такой классификации было идентифицировано тринадцать видов мероприятий. Далее следовало ответить на вопрос каким видам мероприятий отдается в рамках государственной программы предпочтение. Такие выводы были получены в результате расчета долевого значения каждого вида мероприятий от совокупного их числа и от совокупного финансирования. Эти выводы позволяют прийти к заключению, что цель патриотического воспитания – трансляция ценностей патриотизма в практике бюрократического управления оказалась подменена корпоративными чиновничьими целями.
Показательно, что на первом месте в удельном весе численности мероприятий оказываются различные совещания. По объемам финансирования совещания занимают вторую позицию. Они бы заняли и в данном случае первое место, если бы не выделение 250 миллионов рублей на статью «Организация и проведение военно- исторических туристских маршрутов для детей и юношества по местам боевой славы защитников Отечества». Вместо собственно мероприятий по воспитанию населения проводятся совещания тех, кто эти воспитательные функции должен реализовывать.
Обращает также внимание увлечение разработчиков программы форматом фестивалей. Но фестиваль – безусловно, яркая форма, презентации уже достигнутых успехов, но не воспитательная работа в собственном смысле слова. Ограничена собственно воспитательная работа также в таких форматах, как конкурсы и молодежные акции.
Спорт, безусловно, важная составляющая воспитания. Но нельзя считать нормальной ситуацию, когда в рамках программы патриотического воспитания средств на спортивные мероприятия затрачивается заметно больше, чем совокупно на издание книг и съемку фильмов.
В программе фактически отсутствует образовательная часть воспитания. Ее долевой вес в финансировании – 0,4 %. А, между тем, классической формой воспитания является воспитание через обучение. Нет совершенно и лекционно-просветительской компоненты. Такое отношение к возможностям гуманитарного обучения со стороны современного управления показательно. Сложилось на уровне чиновничьих кругов представление, что фестиваль или спортивный праздник гораздо более эффективны в сравнении с лекцией профессора.
На беспрецедентно низком уровне, как по численности, так и финансированию находятся мероприятия историко-юбилейной направленности. Между тем, как показывает мировой и отечественный опыт, патриотическое воспитание всегда и везде строилась через обращение к героическому прошлому. Финансирование их в объеме 0,2 % от общей суммы расходов представляется не просто совершенно неудовлетворительным, но и вызывающим.
Анализ Программы патриотического воспитания дает основание говорить, что через нее реализуется не задача воспитания патриотов, а нечто иное. И для определения этого «иного» юридический язык был бы более адекватен. (Табл. 1, 2).
Табл. 1. Удельный вес численности мероприятий по форме их проведения в Программе патриотического воспитания граждан, в %
|
место |
мероприятия |
% |
|
1 |
совещания |
15,7 |
|
2 |
фестивали, форумы, конференции |
14,9 |
|
3 |
спортивные соревнования |
13,2 |
|
4 |
конкурсы |
12,4 |
|
5 |
книги, фильмы |
11,6 |
|
6 |
молодежные акции |
9,9 |
|
7 |
сопровождение мероприятий |
6,6 |
|
8 |
гранты |
5,0 |
|
9 |
выставки, туристическая и поисковая деятельность |
5,0 |
|
10 |
тематические и юбилейные мероприятия |
3,3 |
|
11 |
балы |
1,7 |
|
12 |
новые инфраструктуры |
0,8 |
|
13 |
обучение |
0,8 |
Табл. 2. Удельный вес финансирования мероприятий по форме их проведения в Программе патриотического воспитания граждан, в %
|
место |
мероприятия |
% |
|
1 |
выставки, туристическая и поисковая деятельность |
25,5 |
|
2 |
совещания |
13,7 |
|
3 |
гранты |
13,4 |
|
4 |
фестивали, форумы, конференции |
10,7 |
|
5 |
спортивные соревнования |
10,4 |
|
6 |
конкурсы |
10,2 |
|
7 |
книги, фильмы |
6,15 |
|
8 |
молодежные акции |
7,4 |
|
9 |
сопровождение мероприятий |
1,27 |
|
10 |
балы |
0,6 |
|
11 |
обучение |
0,4 |
|
12 |
тематические и юбилейные мероприятия |
0,2 |
|
13 |
новые инфраструктуры |
0,2 |
Когда мы говорим о постсоветском выборе в пользу либерализма, то надо иметь в виду, что это был не просто выбор в пользу идеологии альтернативной коммунизму. Надо называть вещи своими именами, и сформулировать то, что все в отношении либерализма хорошо понимают, но не произносят. Либерализм был способом поражения государственного суверенитета России. Переход к либеральной системе был связан с деидеологизацией, интеграцией в мировой рынок, зависимостью от внешних финансовых институтов, распространением космополитических ценностей, подрывом идеи государственного служения, индивидуализмом как разрушением общего и общности. Суммарно либерализм в его интегральном проявлении и означал десуверенизацию. (Рис. 11).
Понятно, что для патриотизма в этой системе нет места. И вот, тем не менее, в рамках этой системы появляется некий иносистемный компонент – либерализм. Он противоречит всей выстроенной либеральной модели. Разрешением этих противоречий может стать либо изменение всей системы в соответствии с патриотическими интенциями, либо купирование самого патриотизма.
Рис. 11. Либерализм как инструмент десуверенизации
Еще одно принципиальное положение связано с симулятивной природой либерализма. Либерализм как чистая модель выстраивается на идее свободы (liberty). Но на идее свободы как таковой построить государственную и общественную систему практически невозможно. Свобода как освобождение от всех социальных обременителей противоположна любому типу социального строительства. Но как в таком случае функционируют либеральные государства? Разгадка заключается в сокрытие под вывеской либерализма сущностно иного общественного устроения. В реальности свобода адресуется не всем. Есть свободные и несвободные. Меньшинство – свободные и несвободные – большинство. А это уже не либерализм в своем классическом позиционировании, а фашизм. (Рис. 12).
Рис. 12. Либерализм как химера
Именно в развилке между социализмом и фашизмом состоит сегодня выбор альтернатив постлиберального развития. Проследим далее содержание этого выбора по сферам жизнеустройства.
Экономика.
Либерализм: свободный рынок, приватизация.
Фашизм: распределение сфер контроля между крупными корпорациями.
Социализм: государственное планирование.
Социальные отношения.
Либерализм: общество социальной конкуренции.
Фашизм: социальный расизм, легитимизация неравенства.
Социализм: фундаментальное равенство.
Национальная идентичность.
Либерализм: космополитизм.
Фашизм: национализм и в перспективе нацизм.
Социализм: симфония народов.
Свобода, понимание свободы.
Либерализм: свобода от — liberty.
Фашизм: свобода избранных.
Социализм: свобода во имя — freedom.
Политическое устройство.
Либерализм: политический плюрализм, деидеологизация.
Фашизм: элитаризм, персонократия.
Социализм: народовластие, идеократия.
Внешнее позиционирование.
Либерализм: интеграция в глобальный мир.
Фашизм: борьба внутри глобального мира за перераспределение ресурсов.
Социализм: выдвижение мироустроительной альтернативы.
Образ человека.
Либерализм: индивидуализм.
Фашизм: групповизм – свои-чужие.
Социализм: коллективизм.
Преодолевая либерализм, Россия может, таким образом, исторически двинуться по путям двух других мировых идеологий – фашизма и социализма. Именно в этом состоит сегодня возникшая перед Россией историческая развилка. Один вектор – фашизация, второй – солидаризация – оба они находятся в актуальной повестке. Наличие фашизационных проявлений, как на уровне власти, так и общества, заставляет акцентировать задачу нового солидаризационного идеологического строительства. (Рис. 13).[11]
Рис. 13. В чем состоит идеологическая развилка послиберального перехода?
Обозначенная развилка – не только внутрироссийская тема. К ней подходят и другие цивилизационные сообщества. Либеральное мироустройство трещит по швам и мир вступает в фазу онтологического, определяющего мегаэволюционную перспективу выбора.
Однако существуют и различия в технологиях перехода от либерализма к фашистской и солидаризационной модели. При переходе к фашизму не нужно менять парадигму либерального общественного устройства. Экстремизируясь, либерализм перерастает в фашизм. Фашизм является в этом смысле прямым логическим следствием развития либерализма. А для того, чтобы перейти к солидарному устройству, социализму, следует менять парадигму. Без слова «революция» (не революция как захват власти, а как смена модели, парадигмальная трансформация), без смены парадигмы при этом переходе обойтись принципиально невозможно. (Рис. 14).
Рис. 14. Различия фашистского и социалистического постлиберальных переходов
Вызов смены либеральной модели не ограничивается не только решением ситуационных задач, но и задач эпохального масштаба. Масштаб в данном случае – мегавременной, на уровне эволюционного развития человечества.
Уместна в этом отношении следующая аналогия. Образ первого либерала был создан в Библии. Это образ Люцифера, образ сатаны. Он, в соответствии с либеральной логикой, отвергает любые ограничивающие свободу обременители. Люцифер выбирает свободу и восстает против Бога. Но что происходит далее, согласно библейской притче? А далее сатана создает античеловеческую систему, противоположную системе теократической. Либерализм переходит в нечто другое противоположное ценностям категориального человека — сатанизм. В преломлении к земной, социальной истории это могло бы быть категориально обозначено как фашизм.
Вопрос о постлиберальном переходе должен быть, таким образом, сформулирован на языке больших смыслов. Осиновый кол в либерализм можно забить только приговорив его в качестве зла онтологического. Как говорил герой Ф.М. Достоевского, «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы сердца людей». Борьба между добром и злом – вопрос ключевой в выборе между идеологиями, и на этот уровень в осмыслении данного выбора следует подняться. Мы ставим вопрос о переходе к постлиберальной модели России, как о ее историческом спасение, но результатом этого осмысления является вопрос об эволюционной перспективе развития всего человечества, фундаментального разграничения добра и зла в перспективе социальной эволюции.
_________________________
[1] Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Современный фашизм: новые облики и проявления. М.: Наука и политика, 2017.
[2] Пименова Л.А. Исторические портреты. Людовик XVI // http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Pimenova.pdf
[3] Зюганов Г. Драма власти. М.: Палея, 1993. С. 77
[4] http://www.ggdc.net/MADDISON/oriindex.htm
[5] https://esa.un.org/unpd/wpp/Download/Standard/Population/
[6] Предпочтительные модели экономической и политической систем // http://www.levada.ru/2016/02/17/predpochtitelnye-modeli-ekonomicheskoj-i-politicheskoj-sistem/
[7] Советы при Президенте // http://kremlin.ru/structure/councils
[8] Академик РАН Валерий Тишков: «Русского народа не существует» // http://rons-inform.livejournal.com/1006705.html
[9] Состав организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий, связанных со 100-летием Революции 1917 года в России // http://rushistory.org/images/documents/sostavorgkomitet.pdf
[10] Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016 — 2020 годы» // http://government.ru/media/files/8qqYUwwzHUxzVkH1jsKAErrx2dE4q0ws.pdf
[11] Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Современный фашизм: новые облики и проявления. М.: Наука и политика, 2017.
http://vbagdasaryan.ru/rossiya-na-istoricheskoy-razvilke-postliberalnogo-perehoda/
16.04.2017 СССР: что и почему не получилось?
После распада СССР получила распространение точка зрения о том, что распад Советского Союза был системно запрограммирован. Будто бы сама модель государства социальной справедливости определяла его неуспешность. Будто бы СССР не мог выдержать конкуренции с шагнувшими вперед, в эпоху постиндустриализма западными странами. Он же перейти к постиндустриальному укладу был якобы не в состояние в силу приверженности стереотипам поддержания уравнительной социальной справедливости.
Эта точка зрения сегодня является официальной, будучи представлена на уровне образовательных исторических стандартов. В принятом в декабре 2014 года историко-культурном стандарте предлагается следующая версия объяснения причин гибели СССР: «Мобилизационная модель экономики, созданная в СССР в 1930-е гг., оказалась эффективной лишь в экстремальных условиях форсированной модернизации, войны и во время восстановления разрушенного хозяйства. Однако в длительной перспективе мирного развития она явно проигрывала соревнование с Западом. В условиях научно- технической революции, ставшей частью процесса перехода от индустриального к постиндустриальному обществу, выявилось отставание СССР, прежде всего, в области инновационных технологий. Запаздывание с реформированием планово-директивной экономики и неспособность политической элиты перестраиваться в соответствии с вызовами времени в конечном счете оказались роковыми для советской системы». Эта версия внедряется в сознание детей даже на уровне начальной школы. Вот как излагаются причины гибели советского государства в Рабочей тетради «Окружающего мира» 4-го класса: «Накапливались негативные явления: отсутствие многих демократических прав и свобод, например, свободы слова, злоупотребления государственных служащих и многое другое. Все больше трудностей возникало и в экономике. Государство львиную долю средств тратило на вооружение и оборонную промышленность, другие же отрасли народного хозяйства практически перестали развиваться. В плачевном состоянии находилось сельское хозяйство. Из магазинов практически исчезли продукты питания. Товары народного потребления – одежда, бытовые товары для дома и многое другое – либо отсутствовали, либо были низкого качества. К концу 1980-х годов в стране начался экономический кризис. Необходимы были экономические и политические преобразования. В стране была объявлена перестройка – реформы, направленные на ускорение социально-экономического развития, демократизацию всех сторон жизни общества. Главным средством демократизации стала гласность – открытая критика и обсуждение недостатков в обществе… Советский Союз распался на 15 независимых государств. 25 декабря на карте мира появилось новое государство – Российская Федерация. Первым президентом нашей страны стал Борис Николаевич Ельцин. В последнее десятилетие Россия сделала большой шаг вперед в экономическом развитии. Бурно развиваются многие ее регионы. Страна строит свое будущее». Очевидны попытки дезавуирования самой идеи построения государства социальной справедливости, вытравить саму мысль о возможности повторения этого опыта.
Так был ли предопределен провал советского проекта?
Поражение модели государства социальной справедливости не было предопределено
Советский Союз к началу 1980-х годов являлся одной из двух сверхдержав. В глобальном противостоянии он имел все возможности одержать победу. СССР обладал планетарной идеологией, мощнейшими вооруженными силами и крупнейшим ВПК, экономической самодостаточностью, общегосударственными институтами мобилизации, лучшей системой образования, подчиненной решению задач национальной безопасности первоклассной наукой, значимыми квалификационными потенциалами населения, духовноориентированной культурой.
За год до начала перестройки видный американский экономист, один из разработчиков теории конвергенции Дж.-К. Гэлбрейт писал: «Русская система сдает экзамен, поскольку в отличие от западной промышленности она полностью использует человеческие ресурсы». Представление об устойчивости модели СССР разделяли многие ведущие советологи, такие как С. Биалер из Колумбийского университета. «Советского Союза, – утверждал он в 1982 г., – ни сейчас, ни в ближайшие десять лет не коснется настоящий кризис системы, потому что он является гордым властелином огромных неиспользованных ресурсов, которые могут обеспечить ему политическую и общественную стабильность и позволить пережить даже самые большие трудности». Не верил в возможность скорого распада Советского Союза даже такой опытный стратег американской внешней политики как Г. Киссинджер. По прошествию многих лет он признавался, что так и не понял рациональных побудительных мотивов, заставивших М.С. Горбачева идти по пути государственной дезинтеграции. О непредопределенности исхода геополитической борьбы свидетельствовала и Маргарет Тэтчер: Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании: «Благодаря плановой экономике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов Советскому Союзу удалось достигнуть высоких экономических показателей… Если при этом учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков».
К началу процесса развала коммунистической системы совокупный военный потенциал ОВД был даже выше потенциала НАТО. Из различных видов вооружений преимущество Северо-атлантического альянса имелось только по количеству боевых вертолетов.
Приведенные сравнительные показатели военно-технической оснащенности позволяют констатировать, что гонки вооружений Советский Союз, по меньшей мере, не проиграл. Существует популярная точка зрения будто бы СССР уступил Западу экономически. Однако при сопоставлении динамики экономических показателей Советского Союза и США легко убедиться, что коммунистическая хозяйственная система не только не проигрывала, но постепенно обходила американскую. Темпы роста в последние десятилетия существования СССР были не столь высоки, как, скажем, в эпоху индустриализации, однако на Западе они имели еще более низкую интенсивность.
Таким образом, и в экономической гонке Советский Союз не проигрывал. Утверждение разработчика теории гибели цивилизаций П. Кеннеди об «имперском перегреве» как факторе дезинтеграции советской государственности статистически не подтверждается. Экономических ресурсов у СССР было вполне достаточно для поддержания высоких геополитических амбиций, характерных для статуса «мировой империи».
Говорят также о том, что СССР будто бы погиб, не разрешив национальные противоречия. Действительно, распадный процесс был сопряжен с серией межэтнических столкновений. Но до начала перестройки их не было более двух десятилетий. Сама по себе советская модель представляла, вероятно, наилучший в истории тип межэтнической интеграции. Применительно к межэтническим отношениям говорилось не о толерантности – терпимости, а о дружбе народов. Этот подход был закреплен на уровне Конституции. Равенство народов в рамках единой общности советский народ мыслилось как важная составляющая государства справедливости, преодолевающего рецидивы национального угнетения.
В СССР, в противоположность странам Запада, была выстроена многоуровневая система идентичностей. В ней имелась как этническая, так и цивилизационная составляющая. Можно было быть русским, армянином, грузином, татарином и при этом являться советским. Маркер «советский» выступал выражением цивилизационной идентичности. При этом, не отрицалась и поддерживалась идентичность этническая. И был еще месседж – «послания к миру». Через него определялось, кто примыкает к проекту во вне. Такая идентификация открывала перспективы победы в мировом масштабе. Десоветизация осуществлялась в последовательном разрушении уровней идентичности – от дезавуирования планетарного коммунистического проекта до подрыва первичных общностей. Но это был уже не советский проект, а его свертывание.
Это у нас, по сей день, с сарказмом относятся к идентификатору «советский многонациональный народ». Оценка советского опыта идентификационного строительства американским агентством «Stratfor», называемого часто «теневым ЦРУ», совершенно иная: «Советский Союз — самый успешный пример русской государственности за всю её историю. В то время удалось создать новую идентичность, которая объединила всех без исключения жителей советского государства нового типа, независимо от расовой, религиозной, национальной и прочих принадлежностей … Стратегия коммунистов была переменчиво успешной, но всеобъемлющая советская идентичность действительно сыграла важную роль собирателя большой части населения Советского Союза. Она создала новый вид патриотизма, массового энтузиазма и гордости быть советским гражданином, благодаря советской идентичности постоянно подпитывалось желание бороться за социалистическую родину и идеалы в тяжелые времена… Такие чувства обычно становились особенно интенсивными во времена больших кризисов, таких как Великая Отечественная война и время от времени во времена Холодной войны. Создание советской идентичности было самой успешной попыткой Москвы объединить множество народов России под властью Кремля за всю историю России».
С началом горбачевских реформ межнациональные отношения вдруг резко обостряются фактически синхронно по всем союзным республикам. Причина столь быстрых изменений кроется в первую очередь в политике властей, фактически поощрявших сепаратистские тенденции как способствующие целям радикальной перестройки советского общества. Известны случаи, когда руководители партийных комитетов сами организовывали антикоммунистические и антигосударственные акции.
При вспыхивании межнациональных конфликтов повсеместно фиксируются факты провокаций. За счет провокаций, часто – с пролитием крови, национальные общности сталкивались друг с другом.
Высшее же руководство в таких ситуациях либо избегало применения силовых средств, либо уходило от ответственности за их использование. В этих и других подобных ситуациях виновниками кровопролития объявлялись армия и правоохранительные органы. Это подрывало их авторитет в глазах всего населения и способствовало тому, что в момент, когда для сохранения Союза потребовалось их вмешательство, эти структуры, наученные горьким опытом, отказались от выполнения своих прямых обязанностей.
Но это уже претензии не к системе межэтнической интеграции в СССР, а к элитам, разыгрывающим в своих конъюнктурных целях национальную карту. Были, безусловно, и ошибки в национальной политике, но они сами по себе не могли обрушить систему.
Так в чем же, в таком случае, состояли причины поражения советского проекта?
Разрыв с религией: отсутствие трансцендентного идеала
Реальный советский социализм связывался с атеистическим мировоззрением. Диалектический материализм был положен в основание официального взгляда на мир. Церковь рассматривалась в качестве классового врага. Такая позиция была отчасти определена кризисным состоянием самой Церкви, прельщением ее материальными благами, легитимизацией социальной несправедливости. Для советского проекта конфронтация с религией имело самые негативные последствия. Из доктрины социального государства были изъяты идеальные основания, представление о вечной высшей жизни. Постепенно материалистичность становилась доминирующим основанием социума. Изъята была идеальная константа, которой в религиях выступал Бог. Идеал духовной солидаризации был подменен потребительством, идеей «большой колбасы».
Безусловно, и среди атеистов было много высокодуховных людей, готовых пожертвовать собой ради идеалов социальной справедливости. Но общий тренд консюмеризации был налицо. Консюмеризационный процесс был производен от процесса секуляризационного. Общество без трансцендентной идеальной перспективы посыпалось, подверглось эрозии нравственного разложения. Идеалы социальной справедливости к концу советской эпохи приобрели формальный, схоластический характер. Реально в построение коммунистического общества мало кто верил. Посещавшие по путевкам западные страны, да и страны народной демократии, восторгались материальным достатком при капитализме. Критерий материальной выгоды вытекал напрямую из отрицания объективности высшей духовной субстанции.
Но существовала ли приговоренность в конфликте социализма и религии? Такая приговоренность отсутствовала. Ни то что не было принципиальных противоречий между религией и социалистической идеологией, а сами традиционные религии утверждали в земной жизни принципы социализма. Использование христианской платформы для реализации замысла построения государства социальной справедливости было бы тем синтезом, который мог обеспечить устойчиво высокий уровень духовной мощи СССР. Требовалось соединить религиозное учение Христа и научное учение Карла Маркса. Но такое соединение не произошло.
Религиозные базовые основания исторически обнаруживаются фактически у каждого из государств. Мировоззренчески религия наделяет человека высшим трансцендентным смыслом существования, аксиологически — прививает ему ценности общежительского бытия, включая представление о справедливости, в сфере нравственности — устанавливает координаты добра и зла, регуляционно — сакрализует в виде традиций оптимальные нормы общественной жизни.
Как же было возможно более чем семидесятилетнее существование государства, выстраиваемого на платформе атеистического мировоззрения?
Дело в том, что в отличие от силовых государственных институтов, религия гораздо более инерционна. Ярким свидетельством такой инерционности может служить всесоюзная перепись 1937 г. Вопрос о религиозной принадлежности был включен в опросные листы по личной инициативе И.В. Сталина. Полученные результаты оказались настолько ошеломляющими, что опубликовать сводные статистические материалы власти так и не решились. Через два года была проведена повторная переписная акция, уже не содержащая пункта установления принадлежности человека и какой – либо религии. Важный вопрос отсутствовал и во всех последующих переписях.
Согласно полученной в 1937г. статистике, большинство из согласившихся заполнить соответствующий пункт анкеты, самоидентифицировалось в качестве верующих – 56,7%. К ним, очевидно, следует зачислить и тех, кто на вопрос о своем отношении к религии оказался вообще от какого-либо ответа. Таковых от общего числа участвующих в переписи насчитывалось до 20%. Данная группа может быть идентифицирована в качестве скрытых верующих. Отказ от заполнения соответствующего пункта анкет, как и неучастие в переписи вообще, определялись религиозными мотивами. С одной стороны, имел место страх перед преследованием всех тех, кто признается в своей религиозности. С другой, запись в анкете в качестве неверующего означала религиозное отступничество (архетипом в данном случае служил новозаветный сюжет об отречении Петра). С призывами избежать участия в переписной акции обращались к народу религиозные деятели, представляющие различные конфессии. Перепись проводилась в самый канун Рождества 5-6 января, что послужило дополнительным источником усиления экзальтационной напряженности верующей части населения. Таким образом, по меньшей мере, 76,7% советских граждан оставались к 1937 г. в числе религиозно идентифицируемых. По всей видимости, их удельный вес был еще выше, так как для многих верующих соображения личной безопасности оказались при ответе на соответствующий пункт анкеты все же достаточно весомым обстоятельством.
Не будет, таким образом, преувеличением утверждать, что победа в Великой Отечественной войне была одержана народом, сохраняющим по преимуществу свою религиозную идентичность. Власти, надо отдать им должное, получив соответствующие статические материалы, смогли эффективно использовать ресурс религиозности народа в общегосударственных целях. Неоинституционализация патриархии явилась прямым следствием такой переоценки.
Шанс создать союз реального социализма и православия в СССР существовал. Это был период второй половины 1930-х – начала 1950- годов.
Церковная реконкиста началась еще в довоенные годы. Еще с середины 1930-х гг. прослеживается тенденция возвращения в епархальные ведомства изъятых прежде из патриархии храмов. Проводится историографическая переоценка миссии православия в пользу признания значительного вклада внесенного православной церковью в становление древнерусской национальной культуры и в отражение внешней агрессии со стороны иноверцев. Посредством персонального вмешательства Сталина при разработке проекта Конституции 1936 г. были изъяты поправки к статье 124-ой о запрете отправления избирательных прав служителям культа.
В началом войны патриарх Антиохийский Александр III обратился с призывом к христианам всего мира о молении за судьбу России. И Сталин в наиболее тяжелые дни 1941 г. собрал в Кремле духовенство для проведения молебна о даровании победы. В ознаменовании первых успехов, весной 1942 г., после длительного запрета, власти сняли табу на празднование Пасхи. Пасхальная служба 1944г. уже имела де-факто статус общегосударственного празднества, собрав в Москве, только на первой заутрени (в большинстве церквей было проведено несколько служб) 120тыс. прихожан. Во время войны подвергся роспуску Союз воинствующих безбожников. Ликвидируется обновленческая церковь, именуемая не иначе, как «церковный троцкизм». На проведенном под покровительством Сталина поместном соборе РПЦ восстанавливается институт патриаршества. Возобновился выпуск печатного органа церкви «Журнала Московской Патриархии», открываются богословские учебные заведения.
После окончания войны продолжается скачкообразный рост числа приходов РПЦ от 10544 в 1946г. до 14477 в 1949г. Работа на перспективу церковного строительства выразилась в учреждении 2 духовных академий и 8 семинарий. С пасхальных торжеств 1946г. возобновляется богослужебная практика в Троицко-Сергиевой лавре, и на повестку дня ставится вопрос о возвращении монастыря в ведение патриархии. В послевоенные годы атеистическая пропаганда фактически сводится на нет, и вновь была растиражирована в период хрущевской десталинизации.
При Н.С. Хрущеве «штурм небес» возобновляется, вновь закрываются храмы. Сам Никита Сергеевич обещает показать по телевизору последнего попа. Возможный союз не состоялся.
Антропологическая инверсия: от человекостроительства к консюмеризму
Коммунистический проект являлся, прежде всего, проектом антропологическим. Построение государства социальной справедливости в СССР было сопряжено с проектом человекостроительства. Новый преображенный духовно человек сможет преодолеть рецидивы буржуазной несправедливости. Человекостроительство являлось главной задачей, по отношению к которой все остальное, включая и экономику, производное. Идея коммунистического преображения человека соотносилась с идеей преображения христианского и брала из нее истоки.
Пока в центре советской идеологии находился проект создания нового человека, СССР с очевидностью побеждал своих идеологических противников. Он побеждал их, прежде всего, в мегаэволюционном плане, представляя собой более высокую ступень социальной эволюции. И новый человек действительно формировался. И этот новый человек действительно побеждал, побеждал по всем направлениям. Популярность коммунистической идеи в первые четыре послеоктябрьские десятилетия была огромной. На этот период приходилась восходящая фаза советского проекта.
Нисходящая началась после того, когда на XXII съезде КПСС была принята новая Программа партии, взявшая ориентир – максимальное удовлетворение потребностей человека. Коммунизм мыслился теперь ни столько как общество справедливости, сколько как общество неограниченного потребления. Антропология советского человека была переакцентирована с духовной природы на природу биологическую. В этом виде советский человек уже не отличался от человека буржуазного. Это был эволюционный откат. И вместе с ним коммунистическая идеология в глобальной борьбе за умы и сердца начинает сдавать свои позиции.
В брежневские годы биологическая доминанта еще более усиливается. Разлагается элита. Потребительские настроения охватывают комсомол. Впоследствии именно из «комсомольских тусовок» выйдут циники периода первоначального накопления капитала. За фасадом государства справедливости выстраиваются анклавы, культивирующие в повседневной жизни прямо противоположные принципы.
Идеологическое обновление, возвращение к исходным идеалам человекостроительства было возможно. Вместо этого государство в период перестройки двинулось в прямо противоположную сторону, легитимизировав консюмеризм и делегитимизировав идеологию справедливого общества. Советский проект был свернут, СССР ликвидирован.
Человек есть существо социобиологическое. Человеческая природа содержит, соответственно, уровни биологической и социальной жизни. Социогенез начинается с введения первых табу – запретов, ограничителей биологической жизни. Далее формируются нравственные идеалы развития. Развертывается длительный исторический процесс очеловечивания человека. Однако тонкая пленка культуры может быть легко порвана. И тогда человек предстает в своем зверином обличии. Расчеловечивание оказывается сопряжено с раскультуриванием. Если для очеловечивания требуется длительное историческое время, то расчеловечивание может осуществляться единомоментно, как сброс культурной надстройки.
Клавиши раскультуривания, пробуждения темных звериных инстинктов в человеке хорошо известны. Ими в разные времена пользовались элиты и контрэлиты в своих корыстных целях. Однако в целом на нажатие этих клавиш был установлен моральный запрет.
В демократических системах был достигнут общественный консенсунс о недопустимости применения инструментов раскультуривания. Для сброса культурной надстройки отводились специальные ниши. Но устанавливались строгие границы, препятствующие распространению этих ниш на общественную жизнь в целом.
Идеократические государства, ведущие общество целевым образом к нравственному идеалу, и вовсе табуизировали использование клавиш раскультуривания как тягчайший грех. Можно спорить о средствах идеократий, но их цель – нравственный, преображенный человек, исключала перспективу биологизации. Другое дело, что инструментарий раскультуривания мог быть применен и применялся для дезорганизации сил противника.
С конца 1980-х гг. табу на использование клавишей раскультуривания в СССР было снято. Озверение идеократизированного прежде общества происходит стремительно. На волне биологизации проект советской идеократии был побежден. Для победы над ним и использовались инструменты раскультуривания. О том, что горбачевско-ельцинская элита предала страну говорится сегодня довольно много. Но предательство этим не ограничивалось. Преданным оказывалось человечество. Осуществляемый курс расчеловечивания выражал сущность этого предательства в семантике мегаэволюционного процесса.
На начальной фазе антропогенеза биологический проточеловек превращается в человека социального. Но мегаэволюционный процесс очеловечивания этим не был исчерпан. Дальнейшее развитие человека определялось уже его собственным целеполаганием. Генерируются социальные проекты нравственного преображения человечества, перехода от человека социального к человеку духовному, воплощению принципов справедливости. Генерация таких проектов соотносилась, как правило, с государствами идеократического типа. Одной из таких идеократий являлся СССР. Зародившаяся в среде позднесоветской номенклатуры контрпроект деидеократизации предполагал и снятие перспективы человека духовного. Произошел контрэволюционный поворот в сторону человека биологического.
Итог был неутешительный. Человек консюмерист и конформист не счел необходимым выступить в критический момент в защиту государства.
Численность КПСС неуклонно росло. К периоду распада Советского Союза количество членов партии составляла вместе с кандидатами на вступление порядка 19 миллионов человек. Численность комсомольской организации достигла почти 42 миллиона человек. Но грянул август 1991 года, и 60 миллионов конформистов ничего не сделали для спасения Советского Союза, коммунистической модели жизнеустройства.
Советская система подменяется Западной
Кризис позднесоветского общества являлся не следствием неуспешности советской системы, а напротив, результатом отступления от нее. Болезнь вызвали привнесенные из вне инородные элементы. Сама же система, даже на излете советской государственности, оставалась вполне жизнеспособной. «Застой? – выражал удивление в отношении современного идеологического клише бывший руководитель Госплана СССР Н.К.Байбаков. — Я этого явления не припомню. Несомненно, было замедление темпов развития. Но чтоб промышленность, сельское хозяйство топтались на месте – это не так. Кому–то, видимо, понравилось слово «застой», и пропагандистский аппарат постарался обыграть его на все лады. Но разве можно назвать застойным период, когда за 20 лет (1966-1985 гг.):
национальный доход страны вырос в 4 раза,
промышленное производство – в 5 раз,
основные фонды – в 7раз?..
Несмотря на то, что рост сельскохозяйственного производства увеличился за этот период лишь в 1,7 раза, реальные доходы населения росли примерно такими же темпами, что и производительность общественного труда, и возросли в 3,2 раза; приблизительно в 3 раза увеличилось производство товаров народного потребления на душу населения…Да, действительно, темпы экономического роста были ниже, чем в предыдущее пятилетие, но в сравнении с развитыми капиталистическими странами, кроме Японии, они были выше или равны». Таким образом, идея демонтажа социализма диктовалась не столько экономической необходимостью, сколько субъективными соображениями новой генерации кремлевских прожектеров.
Часто говорят сегодня о том, что СССР понес поражение в «холодной войне», столкнувшись с новыми технологиями межгосударственной борьбы. Технологии, конечно, важны. Но дело не только и даже не столько в технологиях. Акцент на технологиях может привести к ложному выводу, что достаточно современной России взять на вооружение новый технологический инструментарий и победа за ней. Так ли это?
Наиболее интегральный анализ – это анализ систем. Ниже уровнем по степени осмысления – это анализ фактор. Еще ступенькой ниже –анализ технологий. И, наконец – анализ деятельности персоналий.
Обратимся в соответствии с этой дифференциацией методологических подходов к объяснению причин поражения в «холодной войне». Если речь идет о войне персоналий, то причины сводятся к персональному предательству Горбачева. Достаточно ли этого объяснения? Если исходить из него в проекции современности, тогда достаточно появится патриотическому профессиональному лидеру, и страна изменится. Изменится ли? Нет. При существующей системе фильтрации элит, при существующем элитаристском рекрутинге, этого, очевидно, недостаточно.
Если речь идет о войне факторов — войне ресурсов, то, соответственно, причина поражения СССР обнаруживается в истощение финансовой ресурсной базы. Отсюда тривиальная рецептура – аккумулируем финансовые ресурсы, накопим достаточно средств, и тем достигнем победы. Но, при существующей несуверенной финансовой системе это тоже не поможет. Опять-таки возникает вопрос о нефункциональности всей системы.
Наконец — война технология. Проиграли, сообразно с логикой этого подхода, потому что были не использованы новые технологии, которые использовал противник. Включим, в соответствии с данной рецептурой, пропаганду по телевидению, наполним информационное пространство пророссийским дискурсом, обратимся к инструментарию «мягкой силы» — и одержим победу. Не поможет. При отсутствии идеологии использование технологии пропаганды само по себе абсурдно. Не ясно какие ценности будут в результате этой пропаганды транслироваться.
Мы, таким образом, упираемся в главный вопрос – вопрос о системе. Прежняя советская система – успешная в борьбе с геополитическими противниками была деконструирована и заменена новой, программирующей поражение. Эта система была построена в соответствии с рецептурой западнических теорий. Следовательно, если мы хотим достигнуть победы, надо выстраивать собственную россиецентричную систему, на основании собственных идентичных ценностей.
Что же произошло? Существовало к началу 1980-х годов две мир-системы – западноцентричная и россиецентричная. Россия (СССР, а ранее Российская империя и Московское царство) находилась в альтернативе к Западу. Соответственно, Запад – в альтернативе к России. С конца 1980-х годов происходит глобальная трансформация. Суть ее заключалась в принятие Россией ориентира вхождения в мир-систему Запад. Что означало такое вхождение? Оно означало, прежде всего, принятие ценностной платформы западной мир-системы. А эта платформа, как указывалось выше, выстраивалась на альтернативности в отношении России. Получалось, что новая Россия оказывалась в альтернативе к самой себе, становилась «Анти-Россией». Идеология государства социальной справедливости подменялась акцентированным и демонстративным насаждением несправедливости такого свойства, которого нельзя было обнаружить и в, условно, буржуазных государствах.
Государство социальной справедливости выстраивалось на определенной ценностной платформе. Утверждаемые им ценности, восходившие, действительно, к соборным идеалам православной Руси, противопоставлялись ценностям буржуазного мира. Идентифицируется девятнадцать такого рода пар ценностной дихотомии:
коллективизм – индивидуализм;
солидаризация – конкуренция;
идеократия — деиделогизация;
мессианство (спасение мира) – интеграция в мировое сообщество;
трудовая собственность – частная собственность;
человек – социальная личность – человек – индивидуум;
альтруизм – прагматизм;
минимальность потребностей – потребительская культура;
герой – жертва – герой – супермен;
психологическая культура – культура развлечений;
воспитательная школа – школа образовательных услуг;
социальное равенство – социальная селекция успешных;
свобода во имя – свобода от;
государство как большая семья – договорное (контрактное) государство;
братское единение народов – толерантность;
надэтническая цивилизационная идентичность – неэтническая идентичность гражданской нации;
государственно-общественная мобилизация – приоритетность частного;
нестяжательство – прибыль – мерило успешности;
нелегитимность ростовщического капитала – приоритетность банковского сектора экономики.
Гибель Советского Союза как государства социальной справедливости программировалось отступлением от собственной ценностной повестки. И не просто отступлением, а принятием ценностей альтрнативного проекта.
Соответствующий тренд был задано еще с конца 1980-х годов. И в этом тренде мы находимся по сей день. Тренд выражался идеей десоветизации. Но ведь советская система возникла не на пустом месте, она продуцировалась определенной матрицей. Это была матрица русской цивилизации. Русская цивилизация, русскость, возникла, в свою очередь, на основе православного христианского выбора.
Эта парадигмальная встроенность советское в русское, а русского в православного, означало, что попытки деконструировать советское обернутся деконструкцией всего цивилизационного здания. За десоветизацией объективно последовала дерусификация. Дерусификация, в свою очередь, объективно ведет к дехристианизации.
Последовательность в осуществлении борьбы с проектом государства социальной справедливости выглядит следующим образом. Вначале уничтожается СССР, как непосредственное модельное воплощение солидаризированной государственности. Затем, следующим шагом, уничтожается Россия, как матрица, порождающая проект социальной справедливости. Борьба против идеологии социальной справедливости оказывается и борьбой с Россией, имманентно связываемой с этой идеологией. Позднее прозрение было выражено словами: «Мы думали, что нас не любят потому, что мы «красные», а нас не любят потому, что мы русские».
Существует и исторически реализуется мировой западный проект. Его целевой ориентир – мировая гегемония Запада. Главным препятствием в достижении этой цели исторически выступила Россия. Достичь мирового господства без устранения данного препятствия было невозможно. Попытки его устранения военным путем не увенчались успехом. Разрабатываются новые технологии борьбы с российской (тогда советской) государственностью, акцентированные на подмене общественных ценностей и поражение коллективного сознания. Такая тактика борьбы привела к успеху. «Мы понимали, — признавался директор ЦРУ Роберт Гейтс, — что Советский Союз ни экономическим давлением, ни гонкой вооружений, ни тем более силой не возьмешь. Его можно разрушить только взрывом изнутри».
«Перестройка» явилась рубежом, задающим западнический тренд развития страны. Позднесоветская элита принимает идеологию западничества, подразумевающую материальный комфорт. Ориентир социальной справедливости снимается с актуальной повестки. В 1991 г. происходит первая «цветная революция», следствием которой было принятие курса инкорпорации России в западноцентричную мир-систему. По мере этой инкорпорированности российское государство лишалось своих суверенных потенциалов. Тогда когда процесс становится уже необратимым, России дают понять, что в качестве самостоятельного и целостного геополитического субъекта ее существование подошло к концу. Попытки «соскочить с крючка» западного проекта подавляются ввиду того, что суверенные потенциалы России за истекшие тридцать лет были подорваны. Итогом этой развертки должен стать финальный распад страны. «Цветная революция» № 2 и должна поставить эту точку посредством соответствующей политической операции.
Исходная точка, программирующая уничтожения России, обнаруживается в факте западнического выбора. Гибель СССР, оказывается, таким образом, не программируемым исходом нежизнеспособной системы, а отступлением от модели справедливого государства, соединении ее с системой, выстраиваемой на иной ценностной платформе.
Предательство элит
Целенаправленное деструктивное воздействие по отношению к СССР со стороны внешних противников является исторически естественным процессом борьбы за геополитическое доминирование в мире. Наличие такой борьбы прослеживается на протяжении всей истории человечества. Но сводить объяснение к оценке – СССР развалило Центральное разведывательное управление США – мало что дает для понимания причин гибели Советского Союза. Почему, возникает вопрос, в таком случае, КГБ не смогло развалить США? Почему он не смог или не захотел противдействовать операциям по развалу? И.А. Ильин писал в свое время об Октябрьской революции, что видеть в ней «просто результат заговора» — «вульгарный и демагогический подход», «это все равно, что объяснять болезнь злокозненно сговорившимися бактериями и их всесильностью… Бактерии не причина болезни, они только ее возбудители, причина в организме, его слабости». Эти слова вполне могут быть применены и к объяснениям гибели Советского Союза.
Для осуществления операции развала внешний противник должен был иметь силы, на которые бы он мог опираться внутри СССР. Но эти силы должны были откуда-то взяться. Почвы для их появления в рамках модели государства социальной справедливости объективно не существовало. Возникновение таких сил связывалось с вовлечением статусной части советского общества в мировую потребительскую сеть. Политические деятели СССР могли и оставаться убежденными ленинцами, но у них имелись семьи, дети, друзья. Из детей представителей коммунистической номенклатуры выйдут многие радикальные либералы-западники. Каналом распространения потребительской морали становится учрежденная в 1964 году сеть фирменных розничных магазинов «Березка», осуществляющих торговлю за иностранную валюту. Другим каналом являлись поездки за рубеж. Правоохранительные органы смотрят зачастую сквозь пальцы на деятельность «фарцовщиков» и «валютчиков». Создается теневой бизнес «цеховиков». Традиционно создание этих анклавов капитализма объяснялось хроническим товарным дефицитом в СССР. Но год от года производство товаров народного потребления увеличивалось. Следовательно, причина дефицита заключалась не в объемах производства, а в опережающем росте потребительских запросов. А это уже было само по себе следствием усиления потребительской морали.
Индикативным параметром для характеристики морального состояния советского общества является динамика продаж населению ювелирных изделий. Роскошь в официальной коммунистической модели рассматривалась как проявление буржуазного образа жизни. Однако духовные идеалы коммунизма все более теряли привлекательность.
Позднесоветское общество и, прежде всего, элита оказались охвачены синдромом потребительского перерождения. Покупка ювелирных изделий являлась кроме того одной из форм латентного процесса первоначального накопления капитала. Золото было более надежнее по своей стоимости, чем бумажные деньги. За пятнадцать лет с момента занятия Л.И. Брежневым поста генерального секретаря, стоимость проданных ювелирных изделий возросла в 45 раз. Этот рост существенно превышал темпы увеличения зарплат и сбережений населения. Соответственно, речь шла о нелегальных источниках доходов.
Падение продаж ювелирных изделий происходит в результате андроповского наступления на нетрудовые доходы. Это подтверждает со своей стороны, что финансовые источники, идущие на приобретение роскоши, имели криминальное происхождение.
Возникает элитарный слой, который мысленно ассоциировал себя с Западом, который прельстился западным материальным искушением, образами красивой жизни. Возникла развилка – либо войти в круг мировой элиты, либо оказаться в нише отверженных. Какие могли быть модели ответа в отношении данного вызова? Либо мы мобилизуемся и догоняем Запад, либо входим в западный мир в лице отдельных успешных представителей. Мобилизации никто не хотел. Принятие же второй модели по сути дела и означало крушение системы социальной справедливости.
В среде лиц, имеющих высокий, по советским меркам, уровень потребления, и складываются, главным образом, группы недовольных моделью социальной справедливости и равенства в СССР. Снятие соответствующих ограничителей давало бы им возможность легализации капиталов, перехода к образу жизни по лекалам преуспевающей части западного общества. В этой среде преимущественно и организовывалась работа ЦРУ и иных структур, связанных с задачами «холодной войны».
Выдвижение на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева, известного еще до 1985 года своими неортодоксальными взглядами, было встречено с надеждой на движение СССР в выгодном для Запада направлении. Запад не только приветствовал возвышение Горбачева, но и в определенном смысле содействовал этому. Интересы Запада совпали с интересами части партноменклатуры. Сросшиеся с «теневой экономикой» группы влияния негласно ориентировались на легализацию частной собственности.
Не обошлось и без фактора «агентов влияния» в высшем политическом истэблишменте СССР. Шла «холодная война» и противники в ней пытались довести свою резидентуру до политически значимых высот. Новая генерация советской партноменклатуры оказалась достаточно восприимчива к такого рода обработке. Чаще всего в качестве ведущей фигуры американского влияния в Кремле называется «прораб перестройки» А.Н. Яковлев. О том, что реформы целевым образом были направлены против советской системы государственности, Александр Николаевич прямо признавался впоследствии в своих мемуарах: «Я много и въедливо изучал работы Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, Мао и других «классиков» марксизма, основателей новой религии — религии ненависти, мести и атеизма. <…> Давным-давно, более 40 лет назад, я понял, что марксизм-ленинизм — это не наука, а публицистика — людоедская и самоедская. Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей — в Политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, — я хорошо представлял, что все эти теории и планы — бред, а главное, на чём держался режим, — это номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения — держали при себе. После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. <…> Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще. <…> Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. <…> Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала».
В поражении советского проекта политически определяющую роль сыграл фактор «предательства «национальной элиты». Предательство не как буквально государственная измена (хотя прецедентов такого рода было тоже предостаточно), а как измена в отношении поколенчески реализуемого Советским Союзом и его сторонниками проекта государства социальной справедливости. Дала сбой система фильтрации элиты, социального лифтинга. Получил преобладание принцип клановой кооптации. Все это также являлось отступлением от модели социально справедливого государства в ее чистом виде.
Политика руководства СССР период перестройки может быть охарактеризована как политика государственной самоликвидации. Возглавляемая М.С. Горбачевым команда реформаторов исторически выступила в качестве «ликвидационного комитета». Одно за другим им упраздняются советские институты государственного жизнеобеспечения. Гибель Советского Союза являлось целевым программируемым результатом курса реформ. «Беловежские соглашения» не инициировали демонтаж СССР, а являлись лишь одной из вех инициируемого горбачевским руководством политического процесса.
Ликвидационный курс руководства СССР отражен в следующем хронологическом перечне:
24 февраля 1988 г. – ликвидация Министерства для легкой и пищевой промышленности и бытовых приборов СССР
10 апреля 1989 г. – ликвидация Госагропрома СССР
27 июня 1989 г. — 14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства промышленных средств связи
6 марта 1990 г. – принятие «Закона о собственности в СССР», допускающего собственность иностранных государств, международных организаций, иностранных юридических лиц и граждан.
10 апреля 1990 г. – принятие закона СССР «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик», предоставляющий право республикам владения природными ресурсами на своей территории.
24 апреля 1990 г. — принятие закона «О языках народов СССР», предоставляющего право республикам устанавливать государственные языки.
26 апреля 1990 г. – принятие закона «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации», утверждавшего государственную суверенность союзных республик и вводившего понятие «субъекты Федерации».
1991 г. – ликвидация системы колхозов и совхозов.
25 февраля 1991 г. — ликвидация Организации Варшавского договора
1 апреля 1991 г. – ликвидация Государственного планового комитета СССР
1 апреля 1991 г. – ликвидация Государственного комитета СССР по ценам
1 апреля 1991 г. – ликвидация Государственного комитета СССР по материально- техническому снабжению
1 апреля 1991 г. – ликвидация Министерства тяжелого машиностроения СССР
1 апреля 1991 г. – ликвидация Министерства медицинской промышленности СССР
1 апреля 1991 г. – ликвидация Государственного комитета СССР по вычислительной технике и информатике
1 апреля 1991 г. – ликвидация Министерства станкостроительной и инструментальной промышленности СССР
1 апреля 1991 г. – ликвидация Министерства лесной промышленности СССР.
28 июня 1991 г. – ликвидация Совета Экономической взаимопомощи
Август 1991 г. — переподчинение Отдела правительственной связи, 8-е главное управление (правительственная связь и криптография) и 16-го управления (радиоэлектронная разведка и криптография), выведенных из состава КГБ СССР и объединенных в Комитет правительственной связи СССР
28 сентября 1991 г. – роспуск ВЛКСМ, отсутствие замещения комсомола в области молодежной политики.
4 сентября 1991 г. – упразднение 4-го отдела КГБ СССР, проводящего работу с религиозными организациями, что привело к неконтролируемости инорелигиозной пропаганды и распространения сектантства.
5 сентября 1991 г. – создание неконституционного органа управления страной Государственного Совета СССР, осуществляющего непосредственно ликвидационную политику.
6 сентября 1991 г. – неконституционное признание Госсоветом СССР независимости прибалтийских государств.
Сентябрь 1991 г. — упразднение управления по защите советского конституционного строя КГБ СССР (управление «3», бывшее 5-е управление)
14 ноября 1991 г. – ликвидация Министерства оборонной промышленности СССР
14 ноября 1991 г. – ликвидация Министерства авиационной промышленности СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства автомобильного и сельскохозяйственного машиностроения СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства судостроительной промышленности СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства металлургии СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства нефтяной и газовой промышленности СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства угольной промышленности СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства электротехнической промышленности и приборостроения СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства радиопромышленности СССР
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства электронной промышленности СССР
14 ноября 1991 г. – ликвидация Министерства химической и нефтеперерабатывающей промышленности СССР
14 ноября 1991 г. – ликвидация Министерства юстиции СССР
26 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства общего машиностроения СССР
28 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства гражданской авиации СССР
30 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства печати и информации СССР
3 декабря 1991 года – ликвидация Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота
3 декабря 1991 г. – снятия запрета на свободное хождение иностранной валюты, Внешэкономбанк начал свободную продажу иностранной валюты населению
3 декабря 1991 г. – принятие закона № 124-Н «О реорганизации органов государственной безопасности», на основании которого ликвидируется КГБ
14 декабря 1991 г. – ликвидация Высшей аттестационной комиссии при Совете министров СССР
18 декабря 1991 г. — ликвидация Министерства внешнеэкономических связей СССР
18 декабря 1991 г. – ликвидация Госстандарта СССР
20 декабря 1991 г. – ликвидация Государственного банка СССР.
Уроки СССР
Таким образом, согласиться с современной идеологемой о фатальной обреченности советской системы невозможно. За семидесятилетнюю историю существования СССР были более тяжелые во всех отношениях времена, нежели кризис конца 1980х – начала 1990х гг. Успешно преодолевая их, советская модель доказывала свою жизнеспособность. К гибели государственности привело не сохранение системы, а напротив, отступление от принципов ее функционирования, обнаруживавшееся в политике перестройки. Когда иносистемные новации превысили критическую массу, произошла парализация управления. К крушению СССР привело не отсутствие преобразований, а само, осуществляемое на ложной идеологической основе, реформирование. Советскому Союзу были нужны другие реформы, направленные на дальнейшее развитие модели государства социальной справедливости в свете изменяющихся мировых вызовов.
Отрицательные исторические уроки советского проекта могут быть сведены к следующему. Для реализации идеи построения государства социальной справедливости в будущем необходимо предусмотреть:
— во-первых, наличие трансцендентного идеала, поддержание высокого уровня духовности членов общества;
— во-вторых, принятие антропологической модели преображенного нравственного человека, субъекта построения справедливого жизнеустройства;
— в-третьих, поддержание сущностных характеристик системы, запрет на ее встраивание в идеологически иные системы или смешение с другими социальными системами;
-в-четвертых, обеспечение рекрутинга национальной элиты в соответствии с критериями государства социальной справедливости, недопущение ее перерождения;
-в-пятых, высокая мобилизационная готовность к борьбе с внешними противниками государства социальной справедливости.
http://vbagdasaryan.ru/sssr-chto-i-pochemu-ne-poluchilos/
09.04.2017 Кто ответит за ошибки в оценках Трампа? Придворную политологическую тусовку – разогнать!
Ну и как вам, господа придворные политологи, великий друг России Дональд Трамп? Давно ли на Охотном ряду пили за здоровье нового американского президента? Давно ли привластное политологическое сообщество пребывало в эйфории от успехов Трампа, крякнувшего, по словам Дмитрия Киселева, разом всю «гниловатую систему американских элит»? Давно ли одно широко известное патриотическое издание делилось своими генеалогическими изысканиями по поводу того, что Трамп в 36-ом поколении потомок основателя Древнерусского государства Рюрика? Давно ли другой патриот объявил о дальнейшей неуместности в связи с избранием Трампа российского антиамериканизма? Давно ли объявленный выдающимся провидцем лидер ЛДПР рассуждал о появлении у России при лояльности Трампа шансов мирного возвращения границ Российской империи? Давно ли эта самое придворное политологическое сообщество давало публичные прогнозы о скорой отмене Трампом антироссийских санкций и даже роспуске НАТО?
И вот, Трамп разом втаптывает всю эту «политологию его величества» в грязь. Он сделал без особо длительной подготовки то, на что так и не решился Обама, представленный в российских СМИ как исчадье американского экспансионизма. Ни одна американская ракета не была перехвачена. Россия не сочла необходимым, или не смогла защитить своего союзника и тем сильно подорвала разом свой авторитет как военной сверхдержавы. Американцы заявляют, что за два часа предупредили российскую сторону о готовящемся ударе. Эту информацию подтвердил и пресс-секретарь российского президента. Получается, что, зная об ударе, российские военные не только не защитили, но и даже не предупредили своих сирийских союзников, среди которых были человеческие жертвы. Трамп, нанося удар, если он не хотел развязывания ядерной войны, должен был быть уверен в том, что Россия не ответит. И если он этот удар без особой рефлексии нанес, то значит знал, что ответа не последует. Знал откуда? Такое знание обретается либо путем анализа состояния противника, включая оценку решимости его военного и политического руководства, либо через поступление оперативной информации, наличие осведомителей самого высокого статуса. Допустить же, что Трамп начал стрелять, пойдя ва-банк, пошел на риск ввергнуть США и мир в ядерный апокалипсис, невозможно. Уровень экстравагантности Трампа, конечно, высок, но не настолько, чтобы американская система допустила, чтобы он мог рисковать безопасностью США тем более жизнью значительной части американского народа.
Трамп не только не отменяет антироссийские санкции, но говорит о введение дополнительного санкционного пакета за поддержку Россией режима Башара Асада. Ставится уже и вопрос о российской причастности к химической атаке. Американские сенаторы инициируют законопроект о создании международного трибунала о преступлениях асадовского режима. Россия мыслится на этом процессе как обвиняемая сторона. И обвинения в ее адрес в разыгрываемой Западом партии более важно, чем обвинения в адрес Сирии. Россия будет изобличаться как соучастник преступлений против человечества. Очевидно, что курс Запада на изоляцию России, вопреки прогнозам политологов, еще более усилится. Охватившая было российскую элиту эйфория о поднимающемся будто бы шлагбауме, открывающим перспективу вхождения в западноцентричный мир развеялась. А это теперь значит буквально следующее – любое продвижение, будь то бизнес, образование и наука, туризм в направление вхождения в западное сообщество, является осознанным пособничеством врагу. А как оценить при создавшейся ситуации установку на обязательность изучения английского языка, а для детей элиты – и вообще обучение на английском языке? Либо – это подготовка для выезда из России во враждебные ей страны, либо – подготовка к сотрудничеству с институциями противника.
Итак, в отношении Трампа официальным политологическим экспертным сообществом («говорящие головы») были допущены грубейшие ошибки. На основании этих ошибок выстраивался, соответственно, ошибочный внешнеполитический курс. Поверив в друга России Трампа российское политическое руководство потеряла несколько месяцев, которые могли бы быть использованы в период пересменки власти в США для укрепления внутренних потенциалов России, ее способности действовать в условиях изоляции. Вопрос – кто за сделанные ошибки ответит? Кто-то вообще понесет за них наказание? В сталинские годы все эти политологи-трампофилы ответили бы за ущерб, нанесенный стране, головой. Сегодня по-видимому не изменится даже их присутствие в телевизионной пропагандистской обойме. А, между тем, разогнать Путину разом всю эту квази-политологическую тусовку было бы естественной реакцией на ошибки такого масштаба.
Пошли оправдания – мол Трамп поступил вопреки своим собственным словам. До выборов вот говорил одно, а теперь поступает совершенно иначе. Что за наивность? Чего стоят слова политика, произнесенные тем более в период выборной кампании, должно, казалось бы, быть хорошо известно политологам. Трамп к тому же и не особо противоречит своим речам. Разве не говорил он о том, что будет сбивать российские самолеты при сближении их с американскими? И то, что российские придворные политологи активно цитировали одни трамповские высказывания и предпочитали не замечать другие, это вопрос к их профессиональной компетенции, а вовсе не к Трампу. Удивляет также то, что фактически был игнорирован анализ американской системы, воспроизводящей раз за разом при всех президентах вполне определенные экспансионистские тенденции и определенное отношение России. Считать, что вдруг новый президент перечеркнет махом всю прежнюю американскую историю, все прежние стратагемы, всю выстраиваемую с восемнадцатого столетия идеологию, в фундаменте которой – представление о богоизбранности США и их особых правах на мировое доминирование – не было никаких оснований.
Удивляет и то, что точно такая же ошибка, которая была сделана по отношению к Трампу, была допущена ранее в отношении Обамы. Та же эйфория о победе «здравомыслящего» темнокожего претендента в борьбе с ястребом Маккейном в 2008 году. После вступления Обамы в президентские полномочия был ныне забытый период перезагрузки российско-американских отношений. Была учреждена специальная двухсторонняя президентская комиссия Медведев — Обама, в рамках которой функционировало восемнадцать рабочих групп. Потом выяснилось, что Обама «не тот человек, за которого себя выдавал». Политологическое сообщество прозрело, чтобы повторно наступить на грабли с приходом нового американского президента.
В чем непосредственно были допущены ошибки в отношении Трампа? Напомним звучащие с экранов российского телевидения прогнозы – заклинания:
- Трамп отменит антироссийские санкции (отменять их, как теперь выясняется он не только не собирается, а даже говорит о расширении);
- Трамп откажется от внешней экспансии США, сосредоточившись на внутренних американских проблемах, пойдет даже по пути изоляционизма (ничуть не бывало);
- Трамп будет сворачивать сотрудничество европейскими союзниками США вплоть до роспуска НАТО (в реальности – структуры НАТО усиливаются, а Европа единодушно поддержала США в их действиях в Сирии);
- Трамп откажется от поддержки Украины, признав постсоветский регион зоной интересов России (ничего похожего);
- Трамп пойдет по пути снижения эскалации военной напряженности (еще до нанесения удара по Сирии новый американский президент огласил свои планы по качественному усилению вооруженных и, прежде всего, ядерных сил США);
- Трамп солидаризируется с Россией в ее действиях против ИГИЛ на Ближнем Востоке (удар по авиабазе в Сирии проиллюстрировал всю безосновательность этих надежд);
- Трамп найдет общий язык с Путиным и прекратит антироссийскую информационную кампанию (на практике градус этой кампании еще более повысился, и Россия уже обвиняется в пособничестве в преступлениях против человечества).
Не слишком ли много ошибок? Оказывается, нет. Устойчиво ошибается придворная политология и по отношению ко всем или значимым акторам мировой политики, не только по Трампу.
Столь же наивна, как и в случаях с трампофилией, стал миф о новом великом антиамериканском союзе России с Китаем. Особых оснований Китайская Народная Республика к этому не давала, демонстрируя равную удаленность как от курса Вашингтона, так и Москвы. Не была, в частности, поддержана КНР ключевая для России позиция по Крыму. И в очередной раз, Китай продемонстрировал свою дистанцированность, не став осуждать США за удар по Сирии, вместе с Россией, Ираном и Боливией. Си Цзиньпина даже не смутило, что удар был нанесен аккурат во время его трапезы с американским президентом. Итогом американо-китайских переговоров стало положение о развитии военного сотрудничества между США и КНР, о визите Трампа в Поднебесную. И это в то время, когда номинированный союзник Китая Россия военное сотрудничество свертывает. Для двух экономических сверхдержав, каковыми являются на сегодня США и Китай, гораздо проще договориться друг с другом, разделив сферы влияния, чем враждовать из-за России. Да и сама Россия в перспективе ее экономического и демографического ослабления может стать предметом раздела американо-китайского раздела. Неужели это не понятно? Неужели не ясно, что у Китая наличествует свой проект глобального доминирования, для которого Россия является стратегической помехой?
И уж совсем неприлично выглядит продолжающейся каскад ошибок по Турции. «Друг Эрдоган» нанес очередной, неизвестно какой уже по счету «нож в спину России». Президент Турции всецело поддержал удар США, и выразил готовность начать наступление на Сирию. Мифический тройной союз Россия – Турция – Иран, в купе со всеми Астанинскими инициативами, разом рухнул. Что теперь, чем ответит Москва Анкаре, новой борьбой с «турецкими помидорами»? Придет ли когда-либо осознание, что Турция ни геополитически, ни исторически доброжелателем России не является?
Ошибки, ошибки, ошибки… Ошибочные оценки внешнеполитической ситуации сочетаются с еще более провальным диагностированием внутренней ситуации. Череда этих ошибок говорит об их системном характере.
И не является ли эта системность следствием сохраняющейся включенности элит в западное сверхсообщество? Элита, а вслед за ней и обслуживающая ее «политология его величества», категорически не хочет признавать факта фактической войны с Западом. Пусть войны не «горячей», но именно войны, по типу той, которая велась против СССР. Вот и ищутся любые зацепки. Как можно воевать с США, если во главе их стоит такой милашка и друг России, как Дональд Трамп?!
Между тем, признание факта войны предполагало бы проведение системных изменений по всем институтам жизнеустройства страны.
Финансовая сфера.
Нельзя воевать, находясь в зависимости от иностранной валюты, тем более, от валюты противника. Беспрецедентно ведя войну, перейти при ее ведении на нефиксированный, свободный плавающий курс национальной валюты.
Экономическая сфера.
Нельзя воевать, ориентируясь экономически на внешний рынок. Невозможно рассчитывать на победу в ситуации сверхоткрытости национальной экономической системы, при зависимости национальной экономики от внешней торговли.
Инвестиционная сфера.
Нельзя воевать, ориентируясь на иностранного инвестора. Нельзя победить в ситуации зависимости национального бизнеса от кредитования за рубежом.
Управленческая сфера.
Нельзя воевать при поражении государственного управления коррупцией, системой откатов, бюрократической волокитой. Необходимая для ведения войны управленческая мобильность в этой ситуации парализуется.
Научная сфера.
Нельзя воевать при ориентации национальной науки на инокультурное научное пространство. Удивительным в условиях войны является установление в качестве приоритета рейтинга ученых иноцитирования.
Образовательная сфера.
Нельзя воевать, встраиваясь в систему образовательного пространства противника. Болонский процесс и акредитационные показатели международного сотрудничества для вузов плохо сочетаемы с ведением войны.
Правовая сфера.
Нельзя воевать, отдавая приоритетность международному праву и тем более автоматически включая его в национальное законодательство. Конституция Российской Федерации в этом отношении не только не годится для условий войны, но и играет на руку внешнему противнику.
Культурная сфера.
Нельзя воевать при доминации инокультурной продукции. Абсурдом является ситуация, когда фильмы противника в войне преобладают в прокате над отечественными фильмами. Невозможно мобилизовать народ на борьбу с врагом посредством культуры развлечений. С культурой шоу победить нельзя.
Социальная сфера.
Нельзя воевать при возрастающих внутренних социальных диспаритетах. Для организации народа на борьбу с врагом неообходима консолидированность социума, а соответственно минимизация социального расслоения.
Когнитивная сфера.
Нельзя воевать при принятии в качестве опорных основ в когнитивном пространстве обществоведческих теорий, выработанных в интеллектуальной среде государства-противника. Попадание в стратегические ловушки при игнорировании данного запрета гарантировано.
Воспитательная сфера.
Нельзя воевать, выстраивая воспитательную систему на принципах толерантности. Быть толерантным к врагу на войне не возможно. В противном случае – это не враг. Нельзя воевать, смешивая в воспитательном плане мальчиков и девочек, подменяя гендерные роли. Для войны, как минимальное условие, нужны воины и соответствующее мужское воспитание.
Идентичность.
Нельзя воевать, не установив четких идентификаторов, кто есть мы и кто есть они и в чем отличие нас от них. Невозможно вести войну, не определив врага. Нельзя победить при отсутствии системы не просто формально-гражданской, а цивилизационной идентичности, объединяемых единым государством народов.
Языковая сфера.
Нельзя воевать при широком распространении среди населения языка противника. Языковая экспансия сопряжена с экспансией культурной. Перед частью общества, овладевшего в должной мере языком противника, возникает соблазн покинуть страну, самоустраниться с поля борьбы и даже изменить.
История.
Нельзя воевать, опираясь на универсализацию модели и исторического опыта противника. Историко-культурный стандарт, принятый в январе 2014 года, уже в феврале устарел, поскольку не давал объяснения причин новой холодной войны России с Западом.
Элита.
Нельзя воевать, находясь под руководством элиты, ориентированной на жизнь в странах противника. Невозможно всерьез рассчитывать на победу, когда собственность, банковские вклады, трудоустройство и образование детей, все объединенное понятием материальный комфорт национальных элитарных кругов связано со странами, с которыми ведется война.
Аксиологическая сфера.
Нельзя воевать с врагом, опираясь на ценности врага. Невозможно рассчитывать на победу без наличия собственной, альтернативной противнику идеологии.
Вопрос на повестке не больше, не меньше, как о выживании России. Очевидно, что с существующим властным экспертным пулом войну выиграть невозможно. Одна часть этого пула – откровенные западники и, соответственно, враги России. Вторая – придворные одописцы, для которых главное – пропеть оду руководству, а не представить реальный диагноз. Разогнать телевизионную псевдо-политологическую тусовку – это мог бы быть первый шаг к оздоровлению.
19.03.2017 «Интурист» СССР как идеологический актор «холодной войны»: из системной борьбы
Россия с 2014 года вступила фактически в фазу новой «холодной войны». Однако ее система, построенная по либеральным лекалам, демонстрирует принципиальную неготовность к борьбе с внешним противником. Большевики в свое время под условия внешнего давления реорганизовали всю государственную машину. От идеалов государства, построенного по образцу Парижской коммуны, они были вынуждены отказаться. Каждая сфера жизнеустройства, каждый общественный институт соотносился с реалиями противостояния с внешним миром. И это не было идеологической прихотью, а являлось способом выживания в условиях геополитических и цивилизационных войн.
Сфера туризма являлась фактически передовой «холодной войны». Она принципиально отличалась от той модели консюмеристского туризма, который сложился в постсоветской России. Рассмотрим опыт развития сферы иностранного туризма в СССР с тем прицелом, что для победы в противостоянии с наступающим Западом придется пойти на ее соответствующие реорганизации в будущем.
Туризм оказался одной из наиболее индикативных сфер перехода мира к нелинейному сценарию развития. Серия революций, определенных как «арабская весна» и производные от них военные потрясения, нанесли удар по традиционному распределению туристских потоков. Для стран региона, чья экономика зависела в значительной степени от туризма, это стало фактором экономического падения. Исламизация явилась непрогнозируемым политическим обстоятельством ослабления конкурентов на мировом рынке туристских услуг.
На сфере туризма не могла не сказаться также новая конфронтация между Россией и Западом. Евросоюз установил запреты на поездки организованных туристских групп в воссоединенный с Россией Крым. Сократился почти на треть поток российских туристов в Европу. Потери в туристской сфере в связи с конфронтационными отношениями Россия – Турция побудили турецкое руководство пойти на политические уступки.
«Новая холодная война» является определяющей характеристикой современного периода истории. Вне ее, как явления системообразующего, не может не находиться любая общественная ниша, включая нишу туризма. Однако методологии и методики управления туризмом применительно к реалиям «холодной войны» на настоящее время нет. Туристская сфера по-прежнему не рассматривается через призму задач обеспечения национальной безопасности. Впервые в контексте факторов ее обеспечения туризм упоминается в новой Стратегии национальной безопасности России (от 31 декабря 2015 года). Однако ни в научном, ни в учебном, ни в практическом планах данный ракурс туристской деятельности пока не акцентирован, и соответствующее положение не развернуто.
Между тем, существует исторический опыт «холодной войны 1.0». Туризм являлся, как известно, одной из ее важнейших составляющих. Преимущество, достигнутое противником в этой сфере во второй половине 1980-х годов, если называть произошедшее своими именами, стало фактором поражения СССР в войне в целом. Известно, какое впечатление производило на представителей позднесоветской элиты посещение стран Запада с его демонстрацией комфорта. Одной из таких фигур, очарованной американским комфортом, был посетивший США в 1989 году будущий первый президент Российской Федерации Борис Ельцин. Оценка им увиденного в Соединенных Штатах была, не в последнюю очередь, эффектом проявления идейно-психологической обработки туриста из страны противника. «Всю мою жизнь, — признавался Ельцин, — я представлял себе Америку из учебников истории. Теперь, за полтора дня пребывания здесь, мое представление о США изменилось на 180 градусов. Похоже, что капитализм не находится на последней стадии загнивания, как нас учили… Наоборот, похоже, капитализм процветает. То, что вы здесь называете трущобами, у нас было бы вполне нормальным жилищем». Соответствующие умонастроения среди туристов, выезжавших в капстраны, были характерны не для одного Ельцина, явившись фактором формирования латентной оппозиции в позднесоветской элите.
Однако победа Запада на туристском участке «холодной войны» не была запрограммирована. Борьба имела двухсторонний характер и шла с переменным успехом. Был период, когда на фоне неудач в войне во Вьетнаме, администрация Л. Джонсона пыталась ввести ограничения на выездной туризм и обвинения в «железном занавесе» адресовались США. Советский Союз не являлся закрытым государством. Только за десятилетие 1975-1985 годы его посетило пятьдесят миллионов иностранных туристов из 162 страны мира.
Соответственно, СССР также как его противники не мог не использовать туризм в пропагандистских целях. Но эта пропаганда отличалась от пропаганды, заложенной в западных туристических программах. В противоположность образу материальной комфортности быта, с чем выходил западный туризм, советский туризм выдвигал образ справедливого будущего. Существовали соответствующие инфраструктуры, позволяющие использовать туристическую сферу как инструмент глобальной борьбы. Ровно так, как шла идейно-психологическая обработка советских туристов на Западе, осуществлялась пропагандистская работа с иностранными туристами, пребывающими в СССР. Ключевая роль отводилась Всесоюзному акционерному обществу «Интурист». К опыту его деятельности применительно к вызовам «холодной войны» целесообразно обратиться в связи с усиливающейся новой конфронтацией России и Запада. Это обращение тем более целесообразно ввиду недостаточной проработанности истории «Интуриста», документов организации, хранящихся в Государственном Архиве Российской Федерации, прежде всего, в Объединенном фонде Ф. Р-9612 (Учреждения по руководству иностранным туризмом в СССР).
Основная задача состояла в ведении идеологической пропаганды среди иностранных туристов. Помимо экскурсионных программ этому служили проводимые для туристских групп лекционные занятия. Каждый второй иностранный турист прослушивал такие лекции. Более 60 % иностранных туристов участвовали в различного рода тематических вечерах.
Для осуществления пропагандистской работы требовалось первоначально разрушить те стереотипы в отношении советского общества, с которыми иностранцы приезжали в СССР. В условиях глобальной «холодной войны» средства массовой информации всех тех государств, которые входили, условно, в блок «капиталистического мира», вели акцентированную негавизацию образа Советского Союза. В ряде из них существовали специальные структуры, ответственные за идеологическую проработку туристов, направляемых в СССР. Специальный информационный центр по работе с туристами, готовящимися к поездке в Советский Союз, существовал, в частности, в Соединенных Штатах Америки. Американские граждане инструктировались там в отношении возможных приемов советской пропаганды. Особенно агрессивны и наиболее стереотипизированы в отношении СССР, как отмечали работники «Интуриста», были приезжающие из США и Великобритании. Довольно враждебно настроены к СССР были также и испанские туристы, но после завершения франкистского периода их отношение стало сравнительно мягче.
В практической работе с иностранцами советские гиды-переводчики должны были иметь страново дифференцированный подход. Проводилось разграничение туристов из социалистических, капиталистических и развивающихся государств. Среди групп прибывших из капиталистических стран, помимо граждан США и Великобритании, особое внимание уделялось туристам из Западной Германии и Японии – стран недавних противников во Второй мировой войне.
Применительно к работе с туристами, прибывшими из социалистических стран, решалась задача не ломки стереотипов, а наоборот, подтверждения их ожиданий в отношении СССР, сформировавшихся в результате соответствующей пропагандистской обработки еще у себя на родине. Работа с туристами из соцстран осложнялась под влиянием происходивших в этих странах внутриполитических обострений. Специальные инструкции были разработаны, в частности, в 1969 году в отношении работы с туристами из Чехословакии. В отчетах гидов-переводчиков отмечалось более благожелательное после событий подавления «Пражской весны» отношение к СССР туристов словаков в сравнении с туристами чехами. Работникам Интуриста рекомендовалось в данном случае учитывать национальные различия.
Помимо дифференциации пропагандистской работы в зависимости от страновой принадлежности туристов, устанавливались рекомендательные разграничения в связи с социальным статусом туристского контингента. Градация проводилась в соответствии со степенью общественного влияния человека у себя на родине. К первой категории значимости относились писатели, журналисты и адвокаты. На второй позиции находились преподаватели вузов и учителя средних школ. Последнюю ступеньку в этой негласной иерархии занимали пенсионеры и домохозяйки. Рабочие и крестьяне находились на предпоследней ступеньке. Обращает внимание, что этот подход принципиально отличался от ортодоксального марксистского взгляда о гегемонистской роли пролетариата в грядущих общественных трансформациях. Людям интеллектуального труда, способным повлиять на сознание широких масс, оказывалось в работе с иностранными туристами первостепенное внимание.
Предполагалось, что среди групп иностранных туристов в СССР направляются провокаторы, задача которых состоит в противодействие советской пропаганде. Гидам-переводчикам давались специальные инструкции, как отвечать на провокационные вопросы, как вести идеологическую дискуссию в сжатом временном формате. Проводился разбор типичных провокационных вопросов, предлагались шаблоны возможного ответа. Провокаторы в группах иностранных туристов рассматривались как враги страны, и умение дать отпор врагу входило в круг обязательных профессиональных качеств гида-переводчика.
Выделялось несколько тем, наиболее значимых в презентации перед иностранными туристами образа СССР. Одной из главных в этом перечне являлась тема социального обеспечения советских граждан. Более высокий уровень сервиса на Западе должен был уравниваем в интуристской пропаганде представлением социальных возможностей трудящихся в СССР. Традиционным приемом было использование цифр о затратах населения капиталистических стран на здравоохранение, образование, коммунальных платежей, налоги. В экскурсионные программы непременно включались такие компоненты, как демонстрация быта советских граждан, посещение производства, выезд в образцовые колхозы, визит в Университеты. Меньше, несмотря на запросы иностранцев, уделялось внимание истории страны. Советский Союз должен был, по замыслу разрабатываемых программ, восприниматься как государство, устремленное в будущее.
В любом социальном проявлении, в котором иностранцы могли обнаружить отставание СССР от Запада, требовалось найти обстоятельства, представляющие его как преимущества. Одним из таких примеров служила рекомендация гидам по ответу на вопрос о причинах небольшого, в сравнении с западными столицами, количества частных автомобилей у жителей Москвы. Столкнувшись с таким вопросом, гид должен был задать встречный вопрос о времени, затрачиваемым за рубежом для того, чтобы добраться до работы. Иностранцы, в соответствии со сценарием моделируемого диалога, начинали жаловаться на «автомобильные пробки». И тогда гид пояснял, что в СССР правительство, крайне заботясь об экономии личного времени трудящихся, развивает систему общественного транспорта, а потому иметь частный автомобиль гражданам нет смысла.
Организуемый для иностранных туристов лекторий непременно включал лекции, посвященные представлению официальной позиции СССР по международному положению. Особенно масштабно тема внешней политики Советского Союза освещалась по линии деятельности Интуриста во время Фестиваля молодежи студентов 1957 года и Летних Олимпийских Игр 1980 года.
В исторической части экскурсионной программы центральное место отводилось теме революции и лениниане. Образ В.И. Ленина неизменно включался в любую экскурсионную программу, вне зависимости от места и формата ее проведения. Только в Москве и Московской области по перечню Интуриста фигурировало 150 связанных с деятельностью В.И. Ленина объектов экскурсионного показа. Ленинский образ при этом преподносился не столько как проявление культа, сколько через призму замыслов реализуемого советского проекта. Подчеркивалось всемирное значение Октябрьской революции, что должно было актуализировать преподносимый материал в восприятии иностранцев. В московские интуристовские программы традиционно наряду с презентацией образа Ленина включалось также представления образов Г. Димитрова, Л.Н. Толстого и А.А. Фадеева. Георгий Димитров, бывший лидер Коминтерна, символизировал мировое политическое значение советского проекта. Писатели Лев Толстой и Александр Фадеев презентовали мировую роль русской и советской культуры.
Дореволюционная история России представлялась в программах Интуриста всегда дозировано. Ее представленность была заметно расширена в позднесоветский период. Во время проведения Олимпиады-80 данная компонента занимала уже значительное место. Одна из главных причин дозированности дореволюционных исторических памятников была связана с возникающей в этой связи темой религии. Вопросы о положении религии в СССР были традиционно наименее удобными для гидов, и их появление старались не провоцировать. Посещение действующих храмов никогда не входило в экскурсионные программы «Интуриста», что, случалось, вызывало недовольство со стороны иностранцев.
Особое внимание уделялось раскрытию темы многонациональной природы СССР. Идея интернационализма при сохранении множественности национальных идентичностей должна была присоединять иностранцев, позволяла самим принять советский проект. Гиды-переводчики должны были знать о прецедентах межэтнических конфликтов в СССР и при возникновении соответствующих вопросов давать разъяснение о позиции советского руководства. Эта позиция состояла в основном в ссылках на ленинские принципы национальной политики, дружбу народов, что позволяла разговор о прецедентах перевести на характеристику модели советского жизнеустройства в целом. Обязательным было знание Конституции СССР, выдержки из которой приводились как отражение подлинного положения жизни общества.
Косвенная пропаганда советского образа жизни велась через создание максимально высокого уровня комфорта для приезжающих в СССР иностранцев. На собственных граждан создаваемые ниши высокого сервиса не распространялись. Обслуживание иностранцев не окупало себя экономически. Оно велось не по критериям рентабельности, а именно по критериям идеологической работы. Приоритетность идеологии перед доходами особенно наглядно проявилась при проведении Олимпиады-80. В инструкциях гидам-переводчикам указывалось, что при низком качестве обслуживания у иностранных туристов будет складываться негативное впечатление об СССР в целом. Приводились примеры, когда отдельные иностранцы критиковали Советский Союз, который, создавая космические корабли, не может обеспечить принятых в Европе стандартов сервиса.
Вместе с тем, интуристовские работники не должны были копировать деятельность сервисных служб на Западе. Обслуживающему персоналу предписывалось при демонстрации дружелюбности к иностранным туристам, сохранять высокое достоинство советского человека. Указывалось, на услужливость, льстивое отношение к клиентам работников сферы обслуживания в США, добивающихся через лесть получение чаевых от туристов. Такой тип отношений считался для Советского Союза неприемлемым.
При оценке качества обслуживания в СССР иностранцы традиционно были неудовлетворенны дефицитом туалетных комнат, отсутствием в них туалетной бумаги, неразвитость услуги предоставления автомобиля в прокат. Но еще не означало проигрыша в соревновании по презентации быта. Существовали факторы компенсации указанных неудобств. Среди них, в частности, находился хороший, в сравнении, уровень питания иностранных туристов в СССР. Для туристов из ряда стран поездки в Советский Союз воспринимались как своеобразное «алкогольное турне», что тоже косвенно работало на образ особого советского (в данном случае русского) дружелюбия.
Чтобы побеждать противника в столкновении двух пропаганд требовалось наличие высокопрофессиональных кадров. Готовых кадров такого рода для сферы иностранного туризма ни одно высшее учебное заведение не предоставляло. «Интурист» сам взял на себя функции подготовки профессиональных пропагандистов. Аналитическая работа велась в рамках созданной в структуре Интуриста Проблемной научно-методической лаборатории. Уровень предоставляемых ей разработок соответствовал самой высокой планке новых технологий информационно-психологической борьбы. С 1974 года проводились регулярные системные социологические опросы среди иностранных туристов, позволяющие корректировать практику пропагандистской работы.
Гид-переводчик должен был обладать энциклопедическими знаниями. В перечень вопросов, на которые ему вменялось в обязанность давать профессиональный ответ, входили и сведения об уровне зарплат советских граждан по профессиональным категориям, и информация о факультетах в ведущих вузах, и справки о сроках возведения домов, находящихся в коридоре экскурсионного показа. В «Интуристе» была создана специальная картотека вопросов и ответов в диалогах гидов-переводчиков с иностранными туристами, включавшая двадцать профильных разделов.
Особое внимание в подготовке гидов-переводчиков отводилось разбору «методов идеологических диверсий». Давались ситуационные методические рекомендации ведения полемики и пресечения попыток антисоветской пропаганды со стороны туристов-провокаторов. Соответствующие занятия с гидами проводились, как правило, в осенне-зимний период при содействии общества «Знание». Гиды-переводчики получали закрытую для общества в целом информацию о диссидентском движении в СССР. При возникновении соответствующих вопросов со стороны туристов о преследовании инакомыслия в Советском Союзе они должны были способны ответить по каждому предъявляемому прецеденту. Указывалось, к примеру, как отвечать на обвинения в адрес СССР, выдвигаемые в произведениях А.И. Солженицына.
Судя по отзывам иностранных туристов, пропагандистская работа с ними по линии Интуриста была достаточно эффективной. Многие уезжали из СССР под впечатлением от реализуемого советского проекта. Были и признания об изменении отношения к Советскому Союзу в позитивную сторону. Говорилось о лжи антисоветской пропаганды за рубежом. Характерно в этом отношении одного, покидающего СССР после туристического визита гражданина Аргентины: «Прежде всего, я без преувеличения скажу, что ошеломлен тем, что увидел во время поездки по вашей стране. То, что я увидел у Вас, резко изменило мое мнение о вашей стране. Я увидел народ, который подает стремление к целеустремленности в своем созидательном труде, настойчивости в борьбе за мир, и потому, считаю, что народы мира и, в частности, Латинской Америки должны поддерживать Советский Союз в борьбе за мир, в стремлении к миру и прогрессу».
На основании исследованного архивного материала по пребыванию иностранных туристов в СССР можно констатировать, что идеологическая война в туристической сфере не была проиграна. Интурист выдерживал пропагандистское соперничество с соответствующими структурами противника и по отдельным составляющим борьбы «за умы и сердца» их переигрывал. Применяемые им технологии и уровень подготовки кадров находился на самом высоком уровне. В современных условиях эскалации международной напряженности, развития новых форм «когнитивной войны» в мире, усиливающегося внешнего информационного давления на Россию, изучение и тиражирование опыта «Интуриста» представляется крайне востребованным
12.03.2017 Просуществует ли Китай до 2019 года? Китайским товарищам
Восточный вектор России связан с представлением об экономической мощи Китая, способного выступать в качестве противовеса США в мировом раскладе сил. И ВЭБ, и МВФ приводят данные, что Китайская Народная Республика уже обошла Соединенные Штаты в гонке экономик. Вера в экономическую мощь Китая продуцирует и веру в китайское инвестирование больших проектов. Но так ли устойчиво положение КНР в большой геополитической игре?+
В 2019 году исполнится семьдесят лет народной революции в Китае и образования КНР. Семидесятилетие, как известно, явилось роковым рубежом для СССР. К середине 1980-х крах Советского Союза казался немыслимым. В него не верили даже его прямые противники, и высказываний представителей политических элит Запада на этот счет предостаточно. Но минула юбилейная дата, и СССР не стало. Советский Союз в период расцвета обладал примерно таким же удельным весом в мировом ВВП как современный Китай. При этом СССР имел то, что не имеет Китайская Народная Республика – паритетными Западу военными потенциалами. Положение Советского Союза к семидесятилетнему юбилею было в целом гораздо более прочным, чем современное положение КНР. Но совершив ряд стратегических ошибок, испытав на себе очередную с применение новых технологий борьбы атаку противников СССР прекратил существование. Вопрос, адресуемый сегодня КНР через призму советского опыта – переживет ли Китайская Народная Республика свое семидесятилетие?
И эта постановка вопроса определяется не только магией цифр – 70 лет Великой Октябрьской социалистической революции и 70 лет Народной освободительной революции в Китае. Дело в том, что Китайская Народная Республика повторяет в значительной степени сценарий развития Советского Союза.
Исходной точкой системных инверсий можно считать в СССР смерть Сталина в 1953 году, в КНР – смерть Мао Цзэдуна. Далее сценарий фактически воспроизводится.
«Советский» сценарий для КНР
|
№ |
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ |
КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА |
|
1 |
Смерть Сталина (1953 г.). Находился во главе государства 29 лет (1924 — 1953 гг.). При нем был создан режим личной автократической власти, опирающейся на коммунистическую идеократию. |
Смерть Мао Цзэдун (1976 г.). Находился во главе государства 27 лет (1949 — 1976 гг.). .). При нем был создан режим личной автократической власти, опирающейся на коммунистическую идеократию. |
|
2 |
Развенчание культа личности Сталина на XX съезде КПСС (1956 г.) через три года после смерти вождя. |
Критика ошибок Мао Цзэдуна на III Пленуме ЦК КПК (1978 г.) через три года после смерти вождя. |
|
3 |
Реабилитация жертв сталинских репрессий. |
Реабилитация жертв репрессий периода «культурной революции». |
|
4 |
Разгром сторонников сохранения сталинских методов управления – «антипартийной группы», состоящей из «четырех» основных фигур (Маленков, Молотов, Каганович и примкнувший к ним Шепилов). |
Разгром сторонников сохранения маоистских методов управления, получившей наименование «банды четырех» (Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь). |
|
5 |
Косыгинские реформы, введение элементов рыночных отношений в экономике. |
Реформы Дэн Сяопина, введение элементов рыночных отношений в экономике. |
|
5 |
Силовое подавление «Пражской весны» (1968 г.), танки в Праге, фактический отказ от распространения реформ на политическую сферу. Прошло 15 после смерти Сталина. |
Силовое подавление протестующих манифестантов на площади Тяньаньмэнь (1989 г.), танки в Пекине, фактический отказ от распространения реформ на политическую сферу. Прошло 13 лет после смерти Мао Цзедуна. |
|
6 |
Постепенное снижение темпов экономического роста |
Начало снижения темпов роста ВВП. |
|
7 |
Латентное социальное расслоение, обогащение элиты |
Социальное расслоение, китайские миллиардеры |
|
8 |
1980 г. (через 63 года после революции) Олимпиада в СССР, явившаяся демонстрацией достижений советского социализма. После олимпийской мобилизации начались эрозийные процессы. |
2008 г. (через 59 лет после революции) Олимпиада в КНР, явившаяся демонстрацией эффективности китайского пути развития. Олимпиада потребовала значительной мобилизации сил китайского общества. |
|
9 |
Зарождение движения в национальных окраинах за выход из состава СССР. Поддержка национальных диссидентов со стороны Запада. Обострение национального вопроса: сначала на уровне диссидентских групп, а с начала перестройки – массовых выступлений. |
Протестное движение в западных национальных окраинах за выход из КНР. Поддержка национальных диссидентов со стороны Запада. |
|
10. |
План системной экономической и информационной войны против СССР Р. Рейгана. |
Заявления о развертке акцентированной борьбы с китайской угрозой Д. Трампа |
Национальная безопасность США выстраивается, как известно, на рассмотрении в качестве угрозы любой общности, приближающейся по геополитической и геоэкономичноской мощности к мощности американской. На настоящее время объективно главный экономический конкурент США – Китай. В перспективе ближайших лет, если темпы экономического роста будут сохранены, Китай должен будет уйти в отрыв. Станут ли США смотреть на такую ситуацию сложа руки? Никогда. Они должны предпринять все возможное, чтобы остановить прорыв Поднебесной. И это они должны сделать немедленно, иначе будет поздно.
Выдающемуся российскому мыслителю, Александру Зиновьеву, долго в советский период находившемуся в эмиграции, принадлежит следующая оценка расклада сил на международной арене, сделанная еще в 2001 году, когда российско-американские отношения еще не казались столь конфронтационными, а Китай еще не выглядел столь экономически мощно. Слова философа звучат предельно жестко, но зачастую жесткость позволяет вскрыть проблемы, которые остаются не раскрытыми при комплиментарной риторике. Итак: «Россия остается противником Запада в происходящей мировой войне нового типа. Запад может успокоиться лишь тогда, когда наша страна и наш будут низведены до состояния, достойного насмешки насмешки и презрения. На пути к мировому господству Запада стоит сопротивляющийся мусульманский (арабский) мир. Война Запада против него — следующий этап идущей мировой войны. Очевидно, что главным препятствием на пути западнистского сверхобщества к мировой гегемонии после краха советского блока и Советского Союза становится коммунистический Китай. Для нас важно установить, какая судьба ожидает нашу страну в условиях войны западного мира с Китаем, которая неизбежно станет одним из важнейших явлений жизни человечества в XXI веке». Зиновьев, как видим, предсказал еще не очевидные тогда столкновения Запада с арабским миром, Запада с Россией. На очереди третье предсказание – столкновение Запада и Китая.
В отношении современного Китая создан и активно тиражируется миф о гении Дэн Сяопина. Будто бы китайский рывок стал результатом перехода на рыночные рельсы. И соответственно, как подсказка для России – делайте также – и добьетесь успеха. Между тем, советский опыт модернизации говорил о другом, наивысшие темпы роста достигались не рыночными способами, а за счет плановой системы хозяйствования. И.В. Сталин заявлял, что если бы СССР действовал капиталистическими, то есть рыночными способами, то начал бы с развития отраслей, дающих наиболее быструю отдачу для капитала. К примеру – с производства игрушек. Но тогда в грядущей войне моторов СССР бы неминуемо был смят. Советская индустриализация проводилась вопреки законам рынка, будучи начата с тяжелой промышленности. Она проводилась совсем не по сяопиновски.
Китай, действительно, показывает одни из самых высоких темпов экономического роста в мире. В среднем годовой рост ВВП – около 10 %. Но этот эффект не был бы столь впечатляющим, если бы не мировой фон пробуксовка Запада, нулевые показатели Японии, обвал СССР и современная российская депрессия. Обратимся к периоду правления Мао Цзэдуна. Его политика «большого скачка» традиционно высмеивалась в советском агитпропе и нынешними либералами. Однако, несмотря на ряд провальных лет, в среднегодовом выражении Китай показывал темпы роста ВВП – 11,2 %. Это тот же уровень и даже выше, как и у сяопиновского Китая. Но действовал то Мао совсем не рыночными способами. Новый Китай включил капиталистические механизмы, что позволило изменить в существенной мере модель экономического развития. Главным фактором роста на этом этапе стала не столько предпринимательская активность граждан Поднебесной, а направленный в нее поток иностранных инвестиций. Запад выводи индустриальное производство в Китай, как страну, дающую дешевые рабочие руки. Одновременно включается политический проект, в разработке которого принимал, в частности, участие З. Бжезинский о создании китайского противовеса России. Но это модель роста, в отличие от модели Мао, состоит в обмене экономических дивидендов на частичную утрату суверенитета в сфере финансов. И эта финансовая десуверенизация может в конечном итоге дорого обойтись для Китая уже политически.
Обратимся теперь к риторике Трампа в отношении Китая. Процитирую характерные трамповские высказывания: «Китай несет ответственность за величайший грабеж в мировой истории. Мы не можем позволять китайцам и дальше насиловать нашу страну. Пора положить этому конец». «Мы потеряли из-за Китая от 4 до 7 миллионов рабочих мест. У нас очень нечестная торговля с Китаем. Торговый дефицит с ними составит в нынешнем году 505 миллиардов долларов … Если они не начнут действовать с нами честно и не перестанут занижать курс своей валюты так, чтобы наши компании могли конкурировать с ними, а мы не теряли бы миллионы рабочих мест, я определенно начну налагать пошлины на товары из Китая».
Фактически речь идет об экономической войне. И очевидно, что экономическая война не может быть эффективна без политических шагов и информационно-психологического воздействия. КНР на период трамповского президентства превращается в главного номинируемого соперника США.
Выдержит ли Китай целевого американского давления, достаточен ли у него запас прочности? Большие сомнения. Китай имеет много точек уязвимости, на которые противник будет, очевидно, воздействовать целевым образом.
Во-первых, высокая степень зависимости от внешней торговли. В КНР этот показатель (экспорт плюс импорт к ВВП) выше даже чем в России. По данным за 2013 год в Российской Федерации он составлял 42 %, в КНР 47 %, тогда как в США – только 25 %.
Во-вторых, Китай имеет самую большую в мире бумажную массу золотовалютного резерва. Но золота в ЗВР КНР только 1%. Все остальное – бумага – главным образом, доллары. Есть такая точка зрения, что Китай – это вообще американский проект, созданный для сбыта избыточной долларовой массы. Об американском проекте «большого Китая» прямо писал, в частности, Збигнев Бжезинский. Зависимость от доллара в любом случае создает для КНР точка уязвимости.
В-третьих, сепаратизм китайских регионов. Обратимся к принятому в США в 1959 году, но не отмененному по сей день «Закону о порабощенных нациях». Закон закладывал прежде всего деструкцию советского пространства. Но в нем был заложен и сценарий деструкции Китая. Тибет по этому закону отделяется от Китая. Закон, подчеркну еще раз, не отменен до сих пор. И то, что сепаратистская карта будет разыгрываться свидетельствуют, в частности, информационно поддержанные на Западе сепаратиские волнения в западных районах Китая.
В-четвертых, фактор этнических противоречий. То, что 92% населения КНР объявляются ханьцами не значит, что все они действительно таковые. Запись большинства населения в ханьчжен была проведена Мао Цзэдуном. Но по сей день сохраняется де-факто иная этническая идентичность многих номинальных хань. Как разыгрывается при желании межэтнических конфликтов хорошо известно.
В-пятых, значительные социальные диспаритеты. Сегодня, несмотря на то, что во главе Китая стоит Коммунистическая партия, он занимает второе место в списках долларовых миллиардеров в мире. Первыми идут США, вторым Китай, третьей – Россия. В Японии, говорят: да, конечно, большинство китайцев живет хуже японцев, но 200 миллионов лучше, чем японское население. Двести миллионов – это больше совокупного населения Японии. Все более возрастает ненависть одних социальных групп к другим. Особенно остро это проявилось в конфликте в Гонконге. Фактор социальных диспаритетов, как известно, везде и всегда использовался как детонатор революций. Кроме того, усугубляющиеся социальные диспаритеты вступают в фактически неразрешимое противоречие с официальной государственной идеологией КНР – идеологией социализма.
В-шестых, наличествует значительный корпуса кадров среди китайской элиты, особенно новой молодой генерации, получивших образование в странах Запада и симпатизирующих западным ценностям. Объективно их позиции в связи с кадровым омоложением будут усиливаться. «Зонтиковую революцию» в Гонконге можно рассматривать как своеобразную репетицию сценария революционных «цветных» технологий. И эта репетиция показала, что оппозиционные сети в действительности существуют и легко рекрутируются в режиме флешмоба. Распространение английского языка будет объективно усиливать влияние американской культурной продукции, а через нее западных ценностей. Англоязычная молодежь, мотивируемая иллюзиями вхождения в западный мир, выступит ударной силой сторонников глобализации.
В-седьмых, растут социальные и потребительские запросы китайского общества, которые государство даже при современной экономической мощи удовлетворить, учитывая численность населения, не в состоянии. Будучи первым по объемам ВВП, Китай находится только на 84-ом месте, по данным МВФ, по пересчету валового внутреннего продукта на душу населения. Россия, для сравнения, по этому показателю – на 48-ой позиции. Потребительские запросы китайцев будут разогреваться через глобальные информационные ресурсы, формируя у населения запрос – жить также, как живет Запад. Началом экономического обвала может стать пенсионная реформа. Пока подавляющее большинство китайских стариков пенсии не получает. Бесконечно долго такая ситуация продолжаться не может. Госсовет уже заявил о начале реализации пенсионной программы. Но реальное ее проведение Китаю в обозримой перспективе не по плечу. КНР могло бы противопоставить консюмеризму пропаганду высокой духовности и идеалов справедливости, но это противоречит всей логике развития постамаоистского Китая в направлении рынка и приоритетов потребления.
В рамках избранной парадигмы развития Китай обречен на поражение, также как и Россия. Как противостоять Западу – из истории хорошо известно. Эту рецептуру на восходящей стадии свой исторической представлял советский проект. Отказ от этой рецептуры в позднем СССР стоил ему системного поражения. Социалистический Китай для Запада будет встроен в общую мифологизированную канву побед над идеологическими врагами «свободного мира», среди которых значатся германский нацизм и советский коммунизм.
Для России полученные выводы имеют принципиальное значение в той простой истине, что надеяться следует только на себя. Китай, если не пойдет на системные изменения, достаточно быстро начнет обрушаться, ударив, в соответствии с теорией домино и по России. И это вопрос не только российского или китайского суверенитета, а вопрос сохраняющихся последних возможностях для человечества противостоять установлению мировым олигархатом глобального господства. Сегодня принципиальный вопрос и для России, и для Китая, и для других цивилизационно-идентичных государств разорвать удавки западноцентризма, создать собственную альтернативную систему мироустройства, собственные функционирующие в рамках нее механизмы жизнеобеспечения
24.02.2017 «Русская идея»: что не понимает власть
Много говорится о различных исторических юбилеях. И вот ещё одна дата, тоже очень важная в плане интеллектуальной истории России, но пока обделённая должным вниманием. И, по-видимому, этого внимания, судя по властному дискурсу, и не будет проявлено. В этом году исполняется восемьдесят лет со дня выхода в свет работы Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма».
Цивилизационные истоки коммунизма в России
Бердяевым генерировались в течение жизни самые различные идеи, высказывались разные мировоззренческие позиции — философ был достаточно противоречив. Но что касается «Истоков и смысла русского коммунизма» — это одна из самых блестящих его работ, и, безусловно, работа, сущностно раскрывающая многое из того, над чем работали русские мыслители и русские философы на протяжении всей российской истории.
В чём же основной пафос этой бердяевской книги?
Интересно то, что впервые данная работа была издана не на русском, а на английском языке. Уже потом, ближе к окончанию Второй мировой войны, она появилась и на русском языке, — когда уже станет ясно, что всё то, что сказано в «Истоках и смысле русского коммунизма», подтверждается и усиливается, и что Н.Бердяев в данном случае оказался совершенно прав. Коммунизм, — заявлял Бердяев, не привнесённое (как считалось) учение К.Маркса (это внешняя форма). Он имеет глубинные истоки в самой России, в русской культуре. Бердяев не использовал в том значении, как мы сегодня используем, термин «цивилизация», но им подразумевались именно цивилизационные истоки коммунизма в России. Коммунизм идёт от раскольников, от самого начала российского государствогенеза. Ленин (в бердяевской трактовке) не столько марксист, сколько народник. Он, хотя и клеймил народников с позиций марксизма, исторически выступал выразителем той же народнической линии. Большевизм впитал в себя русские цивилизационно-ценностные традиции и идеалы. В этой связи приведу лишь только одну цитату, в которой Бердяев, как бы обращаясь к Западу, говорит, что тот совершенно не понимает происходящего в России.
«Вместо Третьего Рима в России удалось осуществить Третий Интернационал, и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть тоже священное царство, и оно тоже основано на ортодоксальной вере. На Западе очень плохо понимают, что Третий Интернационал есть не Интернационал, а русская национальная идея, это есть трансформация русского мессианизма. Западные коммунисты, примыкающие к Третьему Интернационалу, играют унизительную роль, они не понимают, что, присоединяясь к Третьему Интернационалу, они присоединяются к русскому народу и осуществляют его мессианское призвание. И это мессианское сознание, рабочее и пролетарское, сопровождается почти славянофильским отношением к Западу». Это высказывание соотносится и со сталинскими словами, сказанными о большевиках-славянофилах. То есть, по-видимому, были ещё и большевики-западники, с которыми большевики-славянофилы вели борьбу внутри партии.
Мне впервые удалось прочитать книгу Н. Бердяева в 1990 году. Книга буквально меня перевернула, пришло понимание того, что в ходе горбачевских реформ низвергаются не марксизм и не коммунистическая идеология, а, если считать, что русский коммунизм заложен в фундаменте русской цивилизации, низвергается под видом демонтажа коммунизма сама Россия. Так действительно и случилось. Последовал 1991 год, и демонтаж коммунистической идеологии обернулся демонтажем Советского Союза.
Методологические основания
Бердяев продолжил тему. В 1946 году выходит его книга «Русская идея», где он развернул сформулированные ранее положения. «Русская идея» — это та тема, с которой русская национальная философия вышла на мировой философский интеллектуальный дискурс и внесла в него свой основной вклад. На уровне «властей» мало, что об этой теме знают, мало, кто в ней разбирается, хотя цитирование представителей эмигрантских философов, обращавшихся к «русской идее» очень популярно. Используются яркие цитаты, в том числе и бердяевские, но политика реализуется прямо противоположная воззрениям цитируемых мыслителей.
О самом понятии «русская идея», как и о многом другом в интеллектуальной истории России, впервые заявил Ф. Достоевский, и с апелляцией к Достоевскому осмысление этого вопроса в значительной степени и осуществлялось. Следующая принципиальная веха — это работа В. Соловьёва, имевшая непосредственно название «Русская идея». И тоже, что характерно, первоначально она вышла не на русском, а на французском языке. Вначале как бы пояснялось Западу, что такое «русская идея», — и уже только потом происходила её «русская конвертация». Темы «русской идеи» так или иначе касались фактически все, кого принято относить к философам «серебряного века». Попытаемся разобраться и мы, что такое «русская идея», как к ней относиться, какая методология связана с ее раскрытием и постижением?
Вначале вопрос о методологии. В методологическом плане, если говорить о гуманитарных науках, о гуманитарном сознании, сталкиваются две мыслительные парадигмы, две традиции. Они в значительной степени определяют и цивилизационную полемику между православием и католицизмом, и, в конечном итоге, между Россией и Европой. Это линия Платона и линия Аристотеля.
Аристотель. Точка опоры для Аристотеля — это вещь, материальный объект. Отсюда индукция как основной аристотелевский метод познания. Исследователь аристотелист идет по пути изучения объектов, после чего приходит к некому генерализующему обобщению. Мир трансцендентный, мир идей для аристотелевской философии не является необходимой компонентой. К Аристотелю в значительной степени восходила и католическая схоластика. На аристотелевском миропонимании в значительной степени и дальше выстраивается западная цивилизация.
Византия (а от неё и Русь) выстраивалась в соответствии с линией Платона. Точка опоры для Платона — это не вещь, а эйдос, чистая идея. Эйдосы первичны по отношению объектов. Постигая первоначально идею, исследователь далее экстраполирует достигнутое понимание на конкретные объекты. Отсюда у Платона дедуктивный принцип вместо индуктивного у Аристотеля. Отсюда платонический поиск (сам Платон заложил основы этого поиска) идеального жизнеустройства. Отсюда, как политическая проекция — идеократия, т.е. власть идеи, — та самая модель государственности, которая исторически была идентична России.
«Русская идея» не может быть понята и адекватно воспринята без категории «историософия». Не просто истории, а именно историософии, т.е. ценностно-смыслового рассмотрения исторического процесса. Необходимо дать ответы на вопросы: куда идёт мир, куда идёт человечество, куда идёт, в конечном итоге, Россия? И «русская идея» в этом отношении — это миссия России в мире. Зачем Россия существует в мире, что она миру должна предъявить? — только в контексте историософии возможна сама постановка этих вопросов.
Три подхода к сущности «русской идеи»
Откуда берутся эти смыслы? Кто их генерирует? Ответы мыслителей, связанных с дискурсом «русской идеи», были различны. Первый подход сформулировал В. Соловьёв. «Русская идея», согласно ему, это выражение замысла Божьего. Это то, что Бог задумал в отношении России. Свой замысел есть и в отношении других стран и народов – немецкая идея, английская идея, французская идея и т.д. Человек может постигнуть лишь через откровение, эвристическое озарение.
Но соловьевская линия объяснения не единственная. Другой подход состоит в понимании «русской идеи» как идеала. Это то, что думают о себе русские люди, каким русский народ исторически желал себя видеть. Это можно сформулировать и как «русскую мечту». Если есть мечта «американская», то, соответственно, почему не может быть мечты «русской»?
К достижению идеала народ стремится в своей идентичной истории. И, по большому счёту, что такое развитие? Всегда, когда рассматривают категорию «развитие», возникает много вопросов, связанных с определением его критериев. Оказывается, что у каждого человека может быть свой критерий, и в каждой культуре он также свой. Но в каждой культуре есть и свой «идеал». Развитие в этом понимании есть движение от реального к идеальному, к тому идеалу, который соответствующий социум целеполагает для себя.
Итак, первый подход связан с Богом, второй — с историческим сознанием народа. А третий — с материальными средовыми условиями существования. Каждый народ, в том числе и русский, исторически формировался в определённых средовых условиях: соответствующая природная среда, соответствующее внешнее цивилизационное окружение. В российском случае — это иноцивилизационное окружение, определяющее перманентную угрозу цивилизационных войн. Применительно к природе — это огромная русская равнина и континентальный климат. Всё это предопределяло особенности менталитета. И в данном понимание, «национальная русская идея» — это выражение оптимума существования на данной территории, в данных исторических цивилизационных реалиях. Аккумулированно «русская идея», сообразно с третьим подходом, это как жить русскому народу в российских условиях месторазвития.
«Русская идея» как идея солидаризационного развития человечества
В чём же сущностно заключается «русская идея»?
Несмотря на то, что различались подходы в отношении того, откуда берётся эта идея, различались зачастую язык и аргументация, но — удивительное дело! — все мыслители (с разными позициями, с разными оценочными характеристиками по отношению к власти, в том числе, по отношению к СССР и по отношению к дореволюционной России) сходились в в понимании того, что есть «русская идея». Концентрированно ее можно сформулировать как идею солидаризационного развития человечества.
Идея солидаризационного развития человечества — здесь важна каждая составляющая, каждый компонент этой формулы.
Солидаризация (солидаризационная составляющая) — эквивалентом ее является, выдвинутая ещё в девятнадцатом веке понятие «соборность». Соборность — это особое духовное единение. Это даже не просто социализм как преобладание и приоритетность общего — социума над частным – индивидуумом. Это даже не просто коммунизм, как общность по форме – коммуна. Это нечто большее —общность в духе. Идея солидаризации — это идея коллективизма, но усиленная духовной ориентированностью. Не просто коллектив, а коллектив одержимый духовными идеалами.
Если мы говорим «солидаризационное развитие человечества«, то подразумевается, что солидаризируется не один народ, или нация (это путь национал-социализма), а объединяются вокруг «русской идеи» все народы. Это ее мессианский компонент.
Что такое мессианство? Много в отношении русского мессианства было распространено негатива. На Западе, например, в плане россиефобской критики мессианство начинало соотноситься с русским империализмом. Но в мессианстве содержалась прямо противоположная идея. Мессианство этимологически производно от «мессия, спаситель». Мессианская идея — это идея спасения человечества. На основе идеи солидаризации спасать человечество от эрозии расчеловечивания. И здесь принципиально важно — не господство, а именно спасение! Мессианство — прямо противоположный идее мирового господства концепт.
Сегодня мы фиксируем очередное обострение геополитического противостояния России и США. У США тоже есть национальная идея, обращённая в мир («американская идея») — это идея мирового доминирования («град на холме», который возвышается над остальным миром). «Русская идея» принципиально иная — не доминировать, не господствовать, а спасать, спасать даже зачастую через самопожертвование.
Солидаризационное развитие. Речь идет не просто о бытии, пусть даже на основе коллективистских форм. На основе коллективистских принципов существовали многие традиционные сообщества. Так и по сей день живут племенные объединения. Но самого по себе коллективизма недостаточно. Вопрос стоит о развитии. Возникает, соответственно, идея развития на основе солидаризации.
Запад предложил свою модель развития, которая претендовала на универсальность. Было заявлено, что развиваться можно только за счёт конкуренции. Только конкурируя друг с другом, субъекты, государства и экономики могут развиваться. Без конкуренции будто бы ничего добиться нельзя. В критике Советского Союза это являлось основным доводом: в СССР якобы не было конкуренции, потому он и распался.
Россия предложила другую идею. «Русская идея» заключалась в том, что развиваться можно иначе, — не на основе конкуренции, а именно на основе солидаризации.
Что такое развитие в «западном» понимании? Человек — это индивидуум (индивидуум буквально —атом). Индивидуум не меняется, меняться может среда. Развитие рассматривается как изменение среды вокруг тождественного человека. Появляются новые технические средства (айфоны, смартфоны), создаются новые технологии, не развивается только человек. В реальности же человек при совершенствовании технической среды нравственно деградирует.
У России другая модель развития: развивается прежде всего человек, а уже дальше, измененным человеком может преобразовываться и техническая среда. Эта идея заложена ещё в православной культуре — идея преображения. Идеи преображения не было в католическом богословии, не получила она должного раскрытия и в «западной» мысли в целом.
Идея преображения была, впрочем, на Востоке. Но что такое преображение в восточном понимании? Пример: отшельник (мудрец) уходит от мира. Пребывая в отшельничестве, он преображается, обретает своё новое существование. Получается, что преображение — это удел монаха, удел человека, уходящего от мирской суеты .
Россия же привнесла (и в этом третья компонента «русской идеи») идею социального преображения. Преображение не для избранных, а преображение всего социума на основе привнесения новой идеи. Одухотворение социума через реализацию системы идеократии.
Взгляд со стороны
Помимо русофобского направления на Западе существовало и русофильское направление. Западные мыслители, которые занимались рассмотрением русской культуры, приходили к тем же выводам в оценке того, что из себя представляет «русская идея». Пожалуй, наиболее емкую формулу «русской идеи», русского историко-культурного типа дал Освальд Шпенглер. Им была предложена следующая формула — «Россия есть апокалиптический бунт против античности». Может возникнуть недоумение — что за бред? какая еще античность? причём тут апокалиптический бунт? где всё это вообще в русской мысли есть? И здесь необходимо пояснение афористического языка Шпенглера. «Апокалиптический бунт против античности» – в этой формуле содержится несколько составляющих.
- Апокалиптика. Это идея будущего, и не просто будущего (как кратко-, средне- и долгосрочного прогнозирования), а будущего «финального». Будущего, где разрешается принципиальный (для любой культуры и для мира в целом) вопрос борьбы добра и зла, будущего, где в апокалиптике развертывается драма Армагеддона, извечного противостояния сил света и тьмы. «Русская идея», таким образом, акцентирована не на настоящем, а на образе будущего.
- Бунт. Создан миф, что чего-чего нет у русских, так это идеи свободы. Вот, мол, есть свобода на Западе, а у русских она ментально отсутствует. Но в «русской идее» есть даже более акцентированно, более ёмко и глубинно выраженная формула свободы — это идея воли. Это идея свободы абсолютной. Это восстание против любых форм. Русский бунт может быть и восстанием против существующей государственной власти, но может быть и восстанием против тех форм (даже вместе с этой властью), которые устанавливаются как мировой порядок. Поэтому бунт — очень «русская тема». Но против чего бунтует русский человек?
- Против. Это очень важное слово. «Русская идея» оппонировала «западной идее» — «западному» проекту, «западной» претензии на мировую гегемонию. Через «русскую идею» заявлялось миру, что возможно иное, что альтернатива существует. Никакая другая культура: ни китайская, ни индийская, пусть они и имели свою специфику, глобального альтернативного проекта не выдвигал. Был проект «западный», существующий по сей день и предъявляемый миру как «универсальный западный путь развития», и был «русский проект» — проект альтернативный.
- Античность («против античности»). Причём тут античность? Очень важен смысл, вкладываемый Шпенглером в это понятие. Античность, согласно ему, была построена на идее индивидуализма. Понимание «человек — индивидуум» идёт с античных времён. И вот против этого человека-индивидуума, против связанного с ним мира плотского, индивидуального, вещественного и материального (в конечном итоге) и восставала «русская идея». Идее индивидуализма противопоставлялся коллективизм, всечеловеческая соборная солидаризация.
«Западная идея»
Запад во все времена (это можно исторически проследить) и в разных формах артикулировал идею конкуренции, идею борьбы индивидуумов, стран, государств и народов друг с другом.
Католический проект. В чём его смысл? От святого Августина идёт гипертрофированно воспринятая на Западе идея предопределённости. Предустановлено, кто будет богоизбранным, и кто — богоотверженным. Одни спасутся, другие, неизбежно, погибнут. Человечество, делится на эти две группы. Люди как бы уже изначально конкурируют за вход в рай. В православии этого принципиально не было. Православие вместо индивидуального спасения, утверждала идею спасения всем миром
Просветительский проект. Идеология просветительства сводилась к следующему представлению: есть цивилизованный мир, культура, а есть люди вне культуры — дикари, варвары. И либо народ входит в сообщество народов «культурных», либо он находится в дикарском или варварском состоянии, и тогда его надо «цивилизовать», используя в том числе не только культурные, но и силовые военные инструменты.
Либеральный проект. А что из себя представляет либеральный проект? Мир является полем глобальной конкуренции: в нем есть успешные и есть неуспешные. Если ты выигрываешь в конкурентной борьбе — ты успешный, если проигрываешь — ты неуспешный. Та же самая тема избранных и отверженных, но только на другом идеологическом языке.
Социал-дарвинизм. В социал-дарвинизме акцентировалась идея борьбы за существование. В этой борьбе есть победители (и они составляют ту группу, которая несёт дух эволюции) и эволюционно проигравшие. И сам Ч. Дарвин (хотя говорят про Г. Спенсера, перенесшего это понятие на социум) вполне чётко переносил свою теорию о борьбе в животном мире на народы, и слово «расизм» к дарвинизму вполне применимо. Ч. Дарвиным устанавливалась а иерархия народов, иерархию рас, где высшие должны господствовать над низшими. На этой основе далее возникает уже фашистский проект.
Фашистский проект. В теории германского национал-социализма, есть расы «сверхлюдей», а есть «недолюди». Между расами идёт глобальная борьба за расовое господство. Одни в этой борьбе побеждают, другие проигрывают.
И, наконец, неолиберальный (современный) проект. Есть постиндустриальное общество, «свободный мир», а есть культурная архаика, которая не идёт по «западному универсальному передовому постиндустриальному пути развития». Она существует как-то иначе, и, соответственно, на нее накладывается маркер «отсталости». Как мы видим, во все времена «западная идея» была идеей конкуренции, выражаемой тем или иным образом.
«Русская идея», наоборот, во все времена была идеей солидаризации. Это привнесённая православием тема «соборного спасения», это та же тема о «соборности», которую поднимали славянофилы, это общинный социализм, с чем шло народничество, это большевизм с коммунистической моделью развития, это … Хотелось бы продолжить, но вот тут в проекции по отношению к современной России возникает некий сбой, некое принципиальное противоречие в отношении ко всей российской истории. Но об этом несколько ниже.
«Западные» учения на русский лад
Ещё один интересный феномен. Очень много идеологических и научных концептов привносилось в Россию из Европы (с Запада). На судьбу этих концептов уже обращалось внимание авторами сборника «Вехи». Западные концепты перетолковывались в России на русский лад. И в результате проводимого перетолкования все равно конструировалась «русская идея».
Гегельянство. В чём состоял социальный пафос философии Гегеля? Это освобождение человека. В ходе исторического развития познается идея свободы. Начинается развитие с Востока, где свободы минимальны, дальше Мировой Дух перемещается на Запад, где и создается общество свободного человека.
Что привнесло русское гегельянство? Финал истории у русских гегельянцев был совершенно не гегелевский. Опираясь на Гегеля, они вели борьбу за социализм (чего у немецкого философа принципиально не было). Русские гегельянцы вместо идеи освобождения человека-индивидуума, выдвигают идею солидаризации людей. Авторы «Вех» писали, что, наверное, Гегель перевернулся бы в гробу, когда б узнал, что сделали из его учения русские последователи.
Дарвинизм. Борьба за существование как двигатель эволюции — это базовое положение учения Дарвина. И дарвинизм, прежде всего, связывался с этим положением. Русские «эволюционисты» (с опорой на Дарвина) провозглашали иное — «солидаризация как двигатель эволюции». Дарвин парадоксальным образом оказывался предтечей идей социализма.
Нигилизм. На Западе нигилизм состоял в отрицание любого позитивного знания. Русский нигилизм (можно вспомнить образ нигилиста, созданный И. Тургеневым) — утверждал некое новое эволюционное знание. Западный нигилист отвергает любое знание, русский нигилист провозглашает новое знание. Очевидно, что русский нигилизм уже нигилизмом в «западном» толковании не являлся.
Ницшеанство. Еще одним привнесенным в среду русской интеллигенции европейским учением являлось ницшеанство. Ницшеанцем, к примеру, был Максим Горький. В ницшеанстве в центре находился «сверхчеловек», трактуемый как аморалист. Ницшеанский «сверхчеловек» попирает общественную мораль. Русское ницшеанство несло идею «сверхчеловечества» как коллективного преображённого человечества. «Сверхчеловек» в интерпретации русских ницшеанцев — это общественный человек. Речь у русских ницшеанцев шла о социуме в целом, а не об отдельном индивидууме, противостоящему социуму.
Марксизм. Переход к социализму в результате борьбы пролетариата и буржуазии — базовая идея марксизма, выраженная ещё в «Манифесте Коммунистической партии». Капитализм определялся строем, при котором с одной стороны класс буржуазии, а с другой стороны класс пролетариата.
Что привнёс русский марксизм? Оказывается, через некоторые этапы в социальной эволюции можно и перепрыгнуть, и не обязательно, в частности, проходить фазу капитализма. Можно построить новое социалистическое общество и на основе традиционного института русской общины. Понятно, что сама модель перехода к социализму как проявления максимального расслоения на два класса буржуазию и пролетариат принципиально ломалась в таком «перетолковании». В результате социалистическая революция была организована в стране с преобладанием крестьянского населения.
Геополитика. В настоящее время широкой популярностью в России пользуется геополитика. Она преподаётся в вузах, по ней издаются учебники, защищаются диссертации. Геополитика в Россию также, как известно, была импортирована с Запада. Но что такое геополитика на Западе? Геополитика выстраивалась на представлении о предопределённости борьбы государств фактом их географического положения. Есть определённая географическая среда, и она задаёт политические ориентиры соответствующих государств.
Русская геополитика сегодня — это совсем другое учение. Она заявляет приоритетность духовных ценностей, идею солидаризации (опять-таки!) человечества. В западной геополитике тон принципиально задаёт география. Духовная компонента тут не важна, а важно географическое положение, материальный фактор. Не идет в ней и речи о солидаризации человечества. В классической геополитике есть принципы геополитической борьбы: атлантизм и континентализм будут неизбежно бороться друг с другом, и их противостояние задано самой географией. Русская геополитика является в этом смысле отрицанием геополитики классической.
«Русская идея» и современная Россия
А как обстоит дело с обращение к русской идее в современной России? Сегодня ни одна из политических сил «русскую идею» не несёт, никто её политически субъектно не выражает.
Либералы? Они отвергают её в принципе. Либералы — индивидуалисты, никакой солидаризации в постановке вопроса у них просто не может быть.
Может быть, националисты? Но солидаризационное развитие человечества националисты принять не могут. Для них солидаризация ограничена рамками своей нации. Не могут они принять и идею мессианства. На то, чтобы спасать другие расы или нации, солидаризироваться с ними националисты категорически не пойдут.
Если «русскую идею» считать аккумулированным выражением того, что Россия несла в себе «идеального», то националистическая программа не имеет русских корней. Если либералы обращались к одной части «западной» мысли, то националисты также импортируют «западные» идеологемы, но только взятые с другого фланга. И в том, и в другом случае наблюдается диссонанс с «русской идеей».
Ну и, наконец, власть. Сама тема солидаризационного развития человечества во властном дискурсе отсутствует. Ее нет ни в одном из направлений государственной политики.
Хорошо еще то, что, хотя бы сама тема национальной идеи признана допустимой. Но что получается при попытках сформулировать национальную идею? И на сколько эти формулировки соотносятся с тем, что подразумевается под «русской идеей»?
Первая попытка имела место в 2004 году. На высшем властном уровне была предложена следующая формулировка: «Нам нужно быть конкурентоспособными во всём, человек должен быть конкурентоспособным. Город, деревня, отрасль, производство и вся страна — вот это и есть наша основная национальная идея сегодня». «Быть конкурентоспособным» — но, позвольте (!), это же как раз «западная идея». Конкуренция, конкурентоспособность, быть конкурентоспособным — а это то, с чем исторически, как было показано выше, всегда шёл Запад и в отношении чего выдвигалась русская альтернатива.
Дальше была новая попытка в выдвижении национальной идеи. Было сказано, что «наша национальная идея — патриотизм». Безусловно, само по себе обращение к патриотической теме принципиально важно. Но возникает вопрос: правильно ли патриотизм называть российской национальной идеей? Любой народ патриотичен, любая нация может сказать, что «мы являемся патриотами». Для любого человека свойственно любить свою Родину. Нельзя сказать, что русские — патриоты, а, скажем, американцы или китайцы патриотами своей страны не являются.
А в чём же специфика российской национальной идеи? Где та идея, которая отличает именно Россию, выражает именно «русскую мечту», русское послание в мир? Это не раскрыто и от самой постановки этих вопросов бегут под прикрытие «общепризнанных принципов и норм международного права»
И, конечно, сегодня встаёт принципиальный вопрос. Можно обратиться к русским мыслителям: понять, выразить, сформулировать, донести «что есть русская идея». Но кто выразит политически эту «русскую идею», кто в соответствии с этой ценностно-смысловой парадигмой будет осуществлять политику, практически её воплощать в жизнь? — это вопрос принципиальный.
http://vbagdasaryan.ru/russkaya-ideya-chto-ne-ponimaet-vlast/
12.02.2017 Десять составляющих методологии патриотического воспитания
Много и широко говорится сегодня о патриотическом воспитании. Государственные и общественные структуры получают соответствующие задачи. Но говорить о патриотическом воспитании, еще не значит его практически осуществлять. Неправильно методологически и методически осуществленная работа может даже вызвать эффект отторжения и привести к выхолащиванию патриотических чувств у населения.
Как широко использовалась тема патриотики в пропаганде Российской империи последних лет ее существования! Масштабно праздновались исторические юбилеи – трехсотлетие дома Романовых, столетие победы над Наполеоном и другие. Все тщетно. Казенный патриотизм оказался в итоге демотиватором. Власти Российской империя не смогли артикулировать новой идеологии, которая бы смогла соединить патриотизм с ответом на предъявляемые стране актуальные вызовы.
Казённость патриотической пропаганды позднего СССР стало фактором утраты веры и в коммунистические идеалы, распространения космополитических ориентиров среди молодежи. Вместо патриота стал формироваться тип человека-конформиста. Для пассионарной части населения позднего СССР патриотизм оказался синонимичен конформизму. Когда идеологические шлюзы были открыты вся официальная патриотика враз обрушилась, столкнувшись с пропагандой либерализма и «общечеловеческих ценностей».
Оба раза — и в 1917-ом, и в 1991-ом годах официальная патриотическая пропаганда оказалась несостоятельна. Нет ли ощущения наступления в третий раз на те же грабли?
В современной России патриотизм объявлен президентом национальной идеей. Безусловно, это лучше, чем предложенное им же в 2004 году определение в качестве национальной идеи конкурентоспособности. Патриотизм, во всяком случае, реабилитирован после периода его либерального оплевывания. Но возникает недоумение – почему патриотизм – это именно национальная идея России? Разве другие народы не любят свою Родину, разве они непатриотичны? А если патриотизм является базовым ценностным ориентиром для любого сообщества, то значит и позиционирование его в качестве национальной идеи России, как минимум, некорректно. Такое позиционирование является, в действительности, проявлением идеологического дефицита. При отсутствии формулы, которая бы могла быть предъявлена как российская идеология, было взято нечто кажущееся очевидно хорошим – патриотизм. Но вся штука состоит в том, что и патриотизм без включения в определенную идеологическую матрицу не может сам по себе состояться.
Насколько значимы патриотические ориентиры для современных россиян? Об этом можно получить определенные представления по данным опросов ВЦИОМ, позволяющих определить удельный вес россиян, относящих и не относящих себя к патриотам. Обнаруживается парадоксальный, на первый взгляд, диссонанс государственной информационной патриотической политики и реальной патриотичностью населения. Вопреки этой пропаганде удельный вес населения, как относящих себя к патриотам, так и не относящих, остается примерно на одном уровне. Доля непатриотов с 2000 года даже возросла, а патриотов уменьшилась. Это прямо говорит о том, что патриотическое воспитание пробуксовывает, оказывается совершенно неэффективным. Следовательно, методология и методика ее осуществления должны быть принципиально изменены. (Рис.1). Соответственно, возникает вопрос – в чем должна состоять эта методология?
Рис.1. Ощущение себя патриотом Опросы ВЦИОМ, в %
Методология осуществления патриотического воспитания может базироваться на нескольких составляющих. «Семантика убеждает, эстетика соблазняет», — говорил в свое время выдающийся французский физик и культуролог Абраам Моль. В патриотическом воспитании принципиально важны и убеждение через семантику и соблазнение через эстетику.
Патриотизм, как показывает изучение конкретных патриотических практик по странам мира, связан всегда с какой-то идеологией. Любовь к Родине — высокое чувство само по себе — укладывается всегда в какую-либо семантическую матрицу. Соответственно, эта матрица должна быть сформирована. И задача, таким образом, состоит в соединении патриотизма с большими, объединяющими общество смыслами. В СССР говорили не просто о патриотизме, а о социалистическом патриотизме и о социалистической Родине. О социалистическом патриотизме говорят сегодня и в Китае. Социалистический патриотизм — подлинный противопоставляется ложному патриотизму — империалистическому, фактически являющемуся шовинизмом. В Российской империи в качестве патриотических девизов использовались формулы С нами Бог или За Бога, Царя и Отечество. Патриотизм увязывался, таким образом, с православным монархизмом. Американский патриотизм соотносится с американизмом и опирается на идею богоизбранности США. Исходя из этого опыта, одна из приоритетных задач в создании системы патриотического воспитания заключается в формировании идеологии, дающей обоснование суверенному существованию соответствующего государства. (Рис. 2).
Рис. 2. Необходимость смысловой компоненты патриотизма
Ниже перечисляются методологические подходы, на основании которых целесообразно выстраивать систему патриотического воспитания.
Во-первых, аксиологический подход. Воспитание не может осуществляться без определения базовых воспитательных ценностей. Классическая управленческая цепочка развертывается в алгоритмизированной последовательности – ценности – цели – средства – результат, вне зависимости от того имеет ли это отношение к государственному управлению или педагогике. Для осуществления патриотического воспитания необходимо, чтобы любовь к Отечеству, ее суверенность был бы заявлены в качестве безусловных ценностей. Аксиологический подход предполагает приоритетную оценку действительности с позиции заявляемых ценностей.
Во-вторых, парадигмальный подход. Патриотическое воспитание предполагает наличие умения различать главное и второстепенное в применение к основному вопросу для патриотов — суверенности Отечества. Все что повышает степень суверенности, увеличивает потенциалы жизнеспособности Родины оценивается в плюс. Напротив, все ее десуверенизующее, минимизирующее ее витальные потенциалы должно оцениваться в минус. Чтобы патриотическая позиция приобрела определенность необходимо уметь видеть за различными модификациями суть — интересы страны. Можно это умение выразить и более категорично — уметь распознавать врага.
В-третьих, дихотомический подход. Любая общественная сборка начинается с базового определения добра и зла. Патриотическое воспитание выстраивается на императиве борьбы между ними. Враг Отечества — внешний или внутренний — это не просто противник, а онтологическое зло. Смешение добра и зла, напротив, может привести к размыванию патриотической позиции. В этом отношении идеи толерантности и патриотического воспитания плохо совместимы. Следует ли быть терпимым к онтологическому злу? Патриотическое воспитание ориентирует на то, что со злом надо вести бескомпромиссную борьбу и принципиальные компромиссы с ним невозможны.
Образ Древа познания добра и зла лежит в основании библейской версии антропогенеза. Соответственно и учить в интегральном смысле следует тому, чтобы различать добро и зло. На основе этого различения выстраивается любой социум. И, наоборот, нивелировка этих категорий – заявление, что понимание добра и зла — субъективно, оборачивалось всегда, следующим шагом социальным обрушением.
Анализ линеек школьных учебников по всем предметам за 11 лет обучения не обнаружил наличия категорий добро и зло. Нет их и в государственных стандартах основного общего образования и среднего (полного) общего образования. Они встречаются только в стандарте начального образования в разделе литературное чтение, в контексте показа значения чтения для личного развития. Нет категорий добра и зла и в перечне так называемых профессиональных компетенций высшего образования. Главная задача образования оказалась, таким образом, выхолощена. Не лишне здесь напомнить и изречение древнегреческого философа Антисфена — «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурное от хорошего…».
В-четвертых, историософский подход. Важнейшей составляющей патриотического воспитания является обращение к прошлому. Через исторический нарратив формируется в значительной мере мы-идентичность. Посредством Героической версии поддерживается чувство гордости за свою страну. Однако собственно исторического подхода, как фактологии прошлого, для эффективного патриотического воспитания недостаточно. Нужен историософский подход, предполагающий не изложение факты, но и выстраивание системы раскрываемых через историю смыслов. В рамках такого подхода заявляется миссия страны в мире, выражаемая ей историческая правда, ее высшие идеалы.
Впервые понятие «историософия» было применено по отношению к исторической концепции Гегеля. Большое значение для формирования этого направления науки имели работы Н.И. Кареева. Задача историософии формулировалась им как исследование исторического процесса в его целостности. Историософия, согласно Н.И. Карееву, соединяет историю с категорией ценностей. Мыслители, работавшие над осмыслением феноменологии «русской идеи» (Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский), заявляли об историософичности русского национального сознания, ищущего через постижение смыслов истории ответы на принципиальные вопросы бытия. Основная историософская проблема заключается в соотнесении универсально-общечеловеческого с индивидуально-национальным. Применительно к России ключевые вопросы историософии формулируются следующим образом.
Что есть Россия и какова ее судьба?
Существует ли особая историческая миссия России в мире?
Может ли Россия развиваться своим особым путем, не повторяя всех этапов западной истории?
Историософский подход помогает сформировать определенную мировоззренческую позицию относительно истории и сущности свое страны. Историософский подход к истории России позволяет подчеркнуть:
— преемственность российской истории;
— наличие устойчивого цивилизационно идентичного ядра России;
— существование особого ценностного фундамента исторического воспроизводства российской государственности;
— специфичность российской исторической судьбы и собственной модели жизнеобеспечения;
— обладание Россией особой исторически сформировавшейся цивилизационной миссией в мире.
В-пятых, сакралогический подход. Не один социум не может существовать без конвенциональной для него сакральной матрицы. Соответственно, для патриотического воспитания должны быть номинированы священные для страны образы. Эти образы необходимо поддерживать и защищать любыми доступными средствами, включая цензурные ограничения в отношении десакрализационной практики. Одной из компонент сакралогического подхода при реализации патриотического воспитания является воспроизводство ритуалов, связанных с почитанием национальных символов (герб, знамя, гимн и др.). Принципиальное значение имеет также создание галереи национальных героев. С одной стороны, это культурные герои — основоположники цивилизационной или государственной традиции. С другой — герои Отечества, свершившие значимые в общественном восприятии подвиги. Наряду с историческими героями, это могут быть и герои литературы.
В-шестых, цивилизационный подход. Он применим в рамках развития патриотического воспитания далеко не для каждого из более чем двухсот государств современного мира. Но применительно к России, позиционируемой в качестве государства-цивилизации, использование цивилизационного подхода может иметь широкие практические потенциалы. Рассмотрение гуманитарных проблем в контексте их цивилизационного преломления логически выводит на принятие субъектом дискурса патриотической платформы. Цивилизационный подход дает понимание отличий Страны — государства-цивилизации от других стран, а соответственно, неприемлемость методологии и аксиологии глобализации и космополитизма.
В-седьмых, архетипический подход. Патриотическое воспитание предполагает использование широкого набора мотивационных образов. Но мотивационные образы варьируются в преломлении к различным цивилизационным или национальным средам. Соответственно, принципиально важно выбрать такие образы, которые в конкретных цивилизационных условиях будут мотивировать социумы на патриотические свершения. Для выявления этих мотиваторов, очевидно, следует обратиться к сфере коллективного бессознательно. Особую роль здесь играет национальный героический эпос и сказки. Применительно к русской архетипической матрице речь может идти о русских былинах и русских народных сказках.
В-восьмых, семиосферный подход. Важнейшим средством в решении воспитательных зада, включая задачи патриотического воспитания, являются символы. Символы в каждой культуре имеют свой специфический код дешифровки. Социализация человека подразумевает в том числе и овладение дешифрующим культурным ключом. Для того, чтобы патриотическое воспитание было эффективно необходимо создать целостную систему соответствующих патриотикоцентричных символов. Применяя категориальный аппарат Ю.М. Лотмана, речь должна идти о формировании патриотической семиосферы. Принципиально важно, чтобы эта семисфера воспринималась большинством населения, как система символов идентичная. При этом, по опыту «цветных революций», необходимо оказывать противодействие формированию альтернативных, антигосударственных семиосфер.
В-девятых, геополитический подход. Геополитика, в любых классических версиях, задает как следствие принятия ее методологии патриотическую позицию. Географическое положение, заявляется в рамках теории геополитики, определяет политическую целесообразность. Она не универсальна, а соответственно, не может выражаться в рамках космополитической ценностной парадигмы. У каждого государства, ввиду разности географического положения, есть собственные геополитические интересы. Быть сторонником геополитики означает методологически и быть патриотом. Для России это положение более актуально, чем для любой из стран. В мировом масштабе, учит классическая геополитика, силы атлантизма находятся в онтологической конфронтации с силами континентализма. Мировой Остров противостоит Хартленду – «оси мира». Границы же исторической России в их максимальном выражении фактически совпадают с границами Хартленд. Быть в этом смысле патриотом России значит и быть сторонником сил континентализма и противником атлантизма.
В-десятых, этатистский подход. Не может существовать страны без существования государства. Исторические прорывы соответствующих стран являлись и прорывами государственными. Государство чаще всего и выступало инициирующей и организующей силой этих прорывов. Примеров же, когда бы при кризисе государства, осуществлялся подъем общества история не знает. Противники страны – внешние и внутренние стремятся противопоставить государство и общество. Применительно к России этот прем используется постоянно. Космополитической деструктивной логике разделения государства и общества патриотическое воспитание должно противопоставить логику их синтеза. Государство – это не только и не столько институт власти, а социальная оболочка общества, естественный способ его самоорганизации. Говорят, что любовь к Отечеству не есть любовь к государству. Это правильно. Но Отечество включает и государство, как непременное условие его существования. Следовательно, патриотизм должен подразумевать если не любовь, то, во всяком случае, верность государству. (Рис. 3).
Рис.3. Методология патриотического воспитания
Каждое из реально суверенных, геополитически значимых государств прямо или опосредованно проводит политику патриотического воспитания. Без целенаправленной, осознанной поддержки со стороны государства ценностного содержания национального бытия происходит его эрозия. Ценности подменяются антиценностями, и государство гибнет. У России есть нешуточный урок – распад СССР.
Все ведущие государства мира выстраивают и выстраивали исторически патриотическое воспитание на основе той или иной артикулируемой национальной идеи. Национальная идея выступает в качестве наиболее интегративного синтеза высших государственных ценностей, в котором ценности патриотизма отводится системообразующее значение. Патриотическая идеология преломляется в конкретную практику патриотического воспитания через методологию аксиологического, парадигмального, дихотомического, историософского, сакралогического, цивилизационного, архетипического, семиосферного, геополитического и этатистского подходов. Каждый из них используется в рамках национальных гражданских практик социализации в большей или меньшей степени.
Любовь к Родине, как естественное чувство человека, обнаруживается у всех без исключения народов и во всех без исключения странах. Различия заключается в той идеологической матрице, которая задает уже не только чувство, но и смысл (семантику патриотизма). Специфика этой идеологии по странам мира и определяет различие используемых для патриотического воспитания методологий и методик. Соответственно, и для реализации патриотического воспитания в России должна быть первоначально определена идентичная россиецентричная идеология. Формула – патриотизм – национальная идея исторически важна, как разрыв с космополитизмом 1990-х, но недостаточна. Национальной идей патриотизм может быть заявлен абсолютно в любой стране мира. Нужна такая идея, которая имеет российскую специфику, отличает Россию от других государств мира.
http://vbagdasaryan.ru/desyat-sostavlyayushhih-metodologii-patrioticheskogo-vospitaniya/
15.01.2017 Идеократия США: опыт американского идеологического строительства для России
Деиделогизация постсоветской России осуществлялась со ссылкой на опыт деиделогизированного Запада. Посмотрите на западное общество, призывали российские либералы, его материальное процветание и достигнутый уровень технологического развития является следствием гражданских свобод и отсутствии государственного идеологического диктата. Возник получивший широкое распространение миф о деиделогизированном Западе. Этот миф использовался практически как инструмент десуверенизации России, лишения ее идентичных ценностей и смыслов, выхолащивания из практики общественной жизни.
Для демифологизации представлений о Западе, обратимся к проблеме идеологического строительства в США. Даже беглое ознакомление с опытом Соединенных Штатов приводит к выводу, что более идеологизированного общества, чем американское, трудно отыскать.
Фиксация того, что представляет из себя идентичная идеология США имеет также принципиальное значение, ввиду распространяющихся в российском экспертном сообществе иллюзий в отношении прихода в Белый Дом Дональда Трампа. Вот пришел Трамп, и он то уж изменит американскую политику глобальной экспансии и восстановит дружественные отношения с Россией. Этого не будет! Существует транслируемая с самого основания США идеологическая матрица, за рамки которой ни один американский президент не может выйти. Идентификация же этой матрицы приводит к заключению, что установка на мировое господство есть базовый императив американского глобального проекта.
Американская мечта
Американцы от использования понятий идеология или национальная идея, как правило, воздерживаются. Однако, по свидетельству многих исследователей образа жизни американцев, начиная с А. де Токвиля, более идеологизированного обществ, чем то, которое сложилось в Соединенных Штатах трудно отыскать. Роль идеологии в США выполняет эквивалентный понятийный конструкт «американская мечта». Он выступает аккумулятором высших ценностей американского государства.
Во многом «Именно эта мечта» создала Америку, не только как главного геополитического центра современного мира, но и законодателя ценностей. «Американская мечта, — писал создатель Нового политического словаря, видный журналист и спичрайтер Р. Никсона Уильям Сэфайр,- идеал свободы или возможностей, который был сформулирован «отцами-основателями», — духовная мать нации. Если американская система- это скелет американской политики, то американская мечта — ее душа».
Итак, триада реализации национальных интересов США выстраивается в следующей последовательности: «американская мечта»- «американская система»- «американская политика». Американцы прекрасно понимают, что без идеологии не может быть системности государственного управления, а без системности, соответственно, эффективной политики. Имеется ли аналогичное понимание в России?
«Американская мечта» не исчерпывается, подобно «русской идеи», сферой гуманитарного дискурса. К ней, как высшему критерию успешности апеллировали, начиная с Ф.Д. Рузвельта, почти все вступающие в свои полномочия президенты Соединенных Штатов. В своей знаменитой речи «Есть у меня мечта…» Мартин Лютер Кинг подчеркивал, что выводит свои надежды на преодоление рассовых дискримиющий из той же «американской мечты».
Итак, наличие национальной мечты не является основанием для навешивания, на США ярлыка тоталитаризма. Почему же, в таком случае, нельзя вести речь о столь же ценностно аккумулятивной «русской мечте»?! Вероятно, право мечтать в современном мире есть удел избранных.
Американский мессианизм
Национальная идея государства, претендующего на заметную роль в системе мировых координат, должна обладать мессианским пафосом. В этом смысле она экстравертна. Ее адресатом являются не только собственные граждане, но и народы зарубежных стран. Несмотря на эту универсальную особенность, «русское мессианство» традиционно преподносится как нечто цивилизационно аномальное, аналог экспансионизма и империалистичности. Между тем, существует не только «русский», но и «американский» мессианизм. Никаких негативных ассоциаций он у ревнителей международного права не вызывает. Напротив, речь идет о благородной миссии американской демократии ценностно-значимой для всего человечества. Мессианизм «Нового Света» это не только эсхатологические чаяния переселенцев-конгрегационалистов с «Мэйфлауэр». Традиция мессианской рефлексии сохраняется в США и в настоящее время. Так, Рональд Рейган высказывался в 1982 г. вполне в духе конгрегационалистских миссионеров: «Я всегда считал, что эта благословенная земля была необыкновенным образом отделена от других, что божий промысел поместил этот великий континент между океанами для того, чтобы его обнаружили люди со всех концов земли, наделенные особой любовью к вере и свободе».
Американская эсхатология
Большим заблуждением является рассмотрение феномена США через призму идеи утверждения модели секулярного общества. Безусловно, Соединенные Штаты не являются иерократическим государством. Однако отсутствие иерократии — это еще не секуляризм. Генезис США определялся особым эсхатологическим проектом, уходящим своим корнями в протестантизм и модернизированную просветительскую теологию.
Американская эсхатология- это не просто популярный в богемных кругах концепт. Речь идет о государственной идеологии. Характерно в этом отношении присутствие эсхатологических мотивов (причем, не в светском, а сугубо теологическом значении) в публичных выступлениях президентов США. Еще в канун революции Дж. Адамс будущий второй североамериканский президент выступал со следующим, много объясняющим в воззрениях отцов- основателей, признанием: «Я всегда с благоговением рассматриваю образования Америки как открытие поля деятельности и замысла Провидения для просвещения невежественных и освобождения порабощенной части человечества повсюду на земле».
Может быть адамсовская апелляция к провидению не более чем дань специфическому контексту XVIII в? Но вот, наступил 1982 г. и Рональд Рейган высказывается совершенно в проповедническом духе отцов- основателей США. Организованная в рамках западной советологии кампания критики коммунистического мессианства выглядит на фоне высказываний американских президентов как политическое лицемерие. Государственная идеология США была не менее мессиански ориентирована, нежели марксистско — ленинское учение в СССР.
Патетика публичных выступлений президента, понятно, была ограничена традицией официального протокола. При обращении же к оценкам миссии США ведущими духовными авторитетами американской нации контуры эсхатологического проекта становятся еще более очевидными. Идея богоизбранности американцев и земли Соединенных Штатов является одним из ведущих мотивов церковного проповедничества. В этом смысле на американские церкви, при всем различии их учений, негласно возложены государственные задачи. Священнослужитель в США де-факто идеологический работник государства.
Традиции проповеднического обоснования американского мессианизма были заложены в XVIII в. знаменитым кальвинистским богословом Джонатаном Эдвардсом. С его именем было связано движение «Великого пробуждения», непосредственно подготовившего в религиозном плане институционализацию американского государства. Возникло направление «новосветников», увязывавших реализацию божественных замыслов с особой историко- эсхатологической миссией Америки. В проповеднических целях ими был учрежден ряд светских учебных заведениях, таких как Принстонский университет и Дартмутский колледж, ставших впоследствии брендом американского высшего образования.
Сам Дж. Эдвардс говорил о переходе статуса «богоизбранного народа» от евреев к американцам. «Новая Англия» провозглашалась им тем местом, где, согласно Апокалипсису, «Господь сотворит новое небо и новую землю». Американские колонисты идентифицировались проповедником как особое «воинство Иисуса».
Современник Дж. Эдвардса ректор Гарвардского университета И. Мэзер также считал очевидным, что «Иисус Христос особенно расположен к этому месту и к этому народу». В качестве аксиомы с XVIII столетия американцам через церковь внушается представление о том, что длительное сокрытие Богом Америки определялось уготовленной ей миссией стать новым ковчегом спасения.
Тезис о богоизбранности США утверждался не только в формате церковного проповедничества. Ту же задачу решала, в частности, американская литература. «Божья благодать в отношении Новой Англии, — писала, к примеру, автор романа «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер- Стоу, -это предвещание славного будущего Соединенных Штатов…призванных нести свет свободы и религии по всей земле и вплоть до великого судного дня, когда кончается война и весь мир, освобожденный от гнета зла, найдет радость в свете Господа». Еще более пафосно высказывался о миссии США поэт и публицист Герман Мелвилл: «Мы, американцы — особые, избранные люди, мы – Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру…Бог предупредил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас… Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас».
От констатации богоизбранности США лежал прямой путь к легитимизации американского глобального экспансионизма. Уже к концу XIX в. концепт планетарной экспансии приобрел четкое идеологическое обрамление. Первым, кто без обиняков провозгласил цель США в установлении мирового господства, был протестантский священник Джошуа Стронг. Характерно, что американизм соединялся им с апологией англосаксонской расы, которая аккумулировала прежние мессианские задачи, стоящие перед евреями, греками и римлянами. «Ныне,- провозглашал Дж. Стронг, — впервые в истории человечества эти три великие линии развития проходят сквозь пальцы одной преобладающей расы для того, чтобы образовать, переплетясь между собой, единую наивысшую цивилизацию новой эры, совершенство которой, будет означать, что это и есть вполне царство божие…». Все объединятся в единой англосаксонской расе, показывая, что эта раса в исключительной степени соответствует намеченному и потому избрана богом для подготовки полного торжества его царства на земле». Модель нового мирового порядка Дж. Стронга не была системой господства — подчинения империй прошлого. Народы, не подходящие под англосаксонский эталон, не подчинялись в ней англосаксам, а исчезали, вычеркивались с карты грядущего царства.
Идеологема Pax Americana впервые была сформулирована в 1890е гг. другим апологетом американского экспансионизма сенатором от штата Индиана Альбертом Дж. Бевериджем. Произнесенная им в 1898 г. в Сенате речь «Марш флага», лейтмотивом которой являлось доказательство необходимости завоевания Кубы и Филиппин, небезосновательно называются американским «Майн Кампфом». Ниже в целях передачи специфической аргументации и высокопатетической риторики нового экспансионизма, приводится фрагмент из вводной, проблемно-постановочной части знаменитого выступления: «Соотечественники! Бог одарил нас прекрасной землей; землей, которая может накормить и одеть мир; землей, чья береговая линия могла бы охватить половину стран Европы; землей, стоящей, подобно часовому, между двумя величественными океанами земного шара; более великой Англией с более благородной судьбой. Он поселил на этой земле могущественный народ — народ, возникший из самого решительного в истории человеческого рода; народ, постоянно пополняющийся зрелыми, мужественными, работящими людьми со всего мира; народ высшей категории в силу своего могущества, по праву созданных им институтов, властью продиктованной им свыше цели — пропагандистов, а не попрошаек истории. Бог даровал своему избранному народу славную историю, историю, тон которой задал Колокол Свободы, историю героическую, исполненную веры в нашу миссию и в наше будущее: историю государственных мужей, распространивших границы нашей Республики на неизведанные земли и дикие территории; историю солдат, пронесших знамя через пылающие пустыни и гряды враждебных гор к вратам заходящего солнца; историю постоянно умножающегося народа, за полвека прошедшего сквозь весь континент; историю пророков, предвидевших последствия зол, унаследованных от прошлого, и мучеников, умерших во имя нашего спасения от этих зол; историю божественно логичную, в процессе творения которой мы сегодня участвуем. Таким образом, в текущей кампании возник вопрос, являющийся больше чем партийным вопросом. Возник американский вопрос. Возник вопрос всемирного масштаба. Должен ли американский народ продолжать свой непреодолимый марш к торговому господству над миром? Должны ли свободные институты расширять свое благословленное царствование, по мере того как дети свободы обретают силу, пока система наших принципов не овладеет сердцами всего человечества? Разве нет у нас миссии, которую следует выполнить, разве нет долга перед нашими собратьями, который следует исполнить? Разве Бог наделил нас дарами за пределами наших пустынь и отметил нас как народ, пользующийся Его особым благоволением, лишь для того, чтобы мы загнивали в нашем собственном эгоизме, как поступают люди и государства, избравшие трусость своим уделом, а себя — в качестве божеств, как поступают Китай, Индия и Египет?».
Одним из основных внешних врагов США А. Дж. Беверидж называет Россию- «волка завоевания», «плетущего паутину торговли, в которую попадают территория за территорией, народ за народом». Последующий ход американской и мировой истории реализовывался целиком по бевериджевскому сценарию неоэкспансионизма, что позволяет классифицировать речь сенатора в качестве программирующего документа.
Во время опроса американского конгресса 96-го созыва (1979-1981гг) на утверждение о том, что Бог благословил Америку больше, чем другие страны 38% конгрессменов дали отрицательной и 32%- положительный ответ. А.М. Шлезингер- младший указывал на этот опрос, как свидетельство угасания мессианских настроений в американском обществе. Но с другой стороны, тот факт, что треть представителей Законодательного собрания США продолжают в конце XX столетия верить в особое избрание Богом американской нации есть аргумент не в пользу слабости, а в пользу силы национального эсхатологического концепта. Среди советской партийной элиты было в тоже время значительно меньше лиц, продолжающих истово верить в идеалы коммунизма. Так какое же общество являлось более идеократичным ?
Не меньшим политиком-футурологом, чем Ленин в России являлся, к примеру, президент США Вудро Вильсон. «Америка — провозглашал он в 1919г., во время апогея Гражданской войны в России,- единственная идеалистическая нация в мире. Сердце этого народа чистое. Сердце этого народа верное… Это великая идеалистическая сила в истории… Я, например, верю в судьбу Соединенных Штатов глубже, чем в любое иное из дел человеческих. Я верю, что она содержит в себе духовную энергию, которую ни одна другая нация не в состоянии направить на освобождение человечества. Америка обладала неограниченной привилегией исполнить предначертанную судьбу и спасти мир». Безусловно, национальный лидер должен быть убежден в существовании особой исторической миссии своей нации. Этим он отличается от государственного руководителя- коньюктуриста. Интересно, разделяют ли представление об особой российской миссии лица, номинируемые сегодня на роль национальных лидеров России?
Историософия американской идеи
Существует расхожее представление об антиисторизме американской нации. Сложилось мнение, что будто бы история не является для американцев той ценностью, которой она выступала, к примеру, в глазах европейцев. В действительности, фактор национальной исторической рефлексии имеет по отношению к американскому государству принципиальное значение. Другое дело, что история воспринималась не с точки зрения повторения ее в настоящем, а как прошлое, преодолеваемое новым временем. Сообразно с этим видением, образование США подрывало прежний ход мировой истории. Законы прошлого упразднялись. Модели истории как вечному возвращению противопоставлялась схема антагонизма прошлого и будущего.
Об «эксперименте доверенном рукам американского народа» говорил в своей иногуарационной речи первый президент США Дж. Вашингтон. По свидетельству А.М. Шлезингера «отцы»- основатели страстно штудировали труды классических историков в поисках способов избежать классической судьбы». Достоверно известно детальное изучение первыми президентами США исторических сочинений Тацита, Цицерона, Полибия, Тита Ливия. Американские Соединенные Штаты были учреждены в то время, когда монархическая идея казалась незыблемой. Римская история рассматривалась как иллюстрация того положения, что все республики гибнут. Скепсис в отношении перспектив американского республиканизма был первоначально весьма значительным. Соединенные Штаты Америки, по замыслу отцов-основателей, должны были фактом своего существования доказать, что современность не является заложницей прошлого.
Доказательство жизнеспособности американской республики адресовалось в качестве своеобразной прокламации миру. «Наши институты, — провозглашал в своем последнем послании пятый президент США Джеймс Монро, представляют собой важнейшую веху в истории цивилизованного мира. От сохранения их в первозданной чистоте будет зависеть все». «Более трех четвертей столетия нашего существования, в качестве свободной и независимой республики — подводил первые итоги американского эксперимента одиннадцатый президент Джеймс Полк, — уже не надо решать вопрос, способен ли человек к самоуправлению. Успех нашей восхитительной системы окончательно опровергает тех, кто в других странах утверждает, что «избранное меньшинство» рождено, чтобы править, и что большинство человечества должно управляться силой». Республиканизм был исторически первым индикатором успешности американского цивилизационного эксперимента. То, что первоначально рассматривалось в качестве экспериментального прецедента, стало со временем позиционироваться в качестве столбовой дороги развития человечества.
Историцизм американцев проявляется сегодня в практическом применении истории в качестве важнейшего средства воспитания граждан. Изучение национального прошлого начинается в США еще на уровне детских дошкольных учреждений. На этом этапе соответствующими стандартами предполагается формирование знаний детсадовцев о генезисе национального фольклора, государственной символики, вкладе величайших деятелей американской истории. Нравственные императивы реализуются через понятия: «самообладание», «правосудие», «героизм», «лидерство», «личная ответственность» и т.п. Дошкольники учатся определять местонахождение стран и народов, упоминаемых в предлагаемых им педагогом исторических повествованиях. На стадии начальной школы уже используются приемы элементарного исследовательского анализа. Перед учащимися, к примеру, ставится задача реконструкции истории собственной семьи в контексте исторического времени. Российские же школьники начинают изучать историю только в 5-ом классе, т.е. почти с шестилетним отставанием от американцев.
Идеология «плавильного котла»
Абсолютно гомогенных в этническом отношении государств никогда не существовало. Соответственно, для каждого из них была актуальна задача выработки оптимума интеграции различных населяющих страну народов. При отсутствии единого модельного подхода государство этнически дезинтегрировалось. Модели могли быть разные, главное в них- идеологическая системность аккумулирующая все представленные в стране этноидентичности. Превращение государства Габсбургов из всеевропейской интегральной державы в «лоскутную империю» австро-венгерской эпохи предопределило ее последующий национальный распад.
США фактически с момента своего создания взяли за основу обеспечения этнической интеграции модель «плавильного котла». Еще в 1776г. Томас Пейн определял зарождающуюся североамериканскую общность как «нация иммигрантов». По прошествии более чем полуторастолетнего периода самоидентификация принципиально не изменилась, и президент Ф.Д. Рузвельт обращался к американцам как к «сотоварищам по иммиграции».
Образ «плавильного котла» явился одним из базовых составных конструктов «американской мечты». Посредством него транслировалась идея, что только в Америке личный успех человека не зависит от его этнической принадлежности. Американская гражданская идентичность – вот главный фактор успешности. В действительной жизни – это далеко не так. Американский истэблишмент представлен, главным образом, англо- американцами, тогда как цветные по-прежнему находятся в США на низшей ступени социальной иерархии. Однако мечта всегда мифологична. Для поддержания мифа можно даже избрать президентом представителя чернокожей части американской нации. Не случайно альтернатива выбора в Демократической партии проходила между нетрадиционными для Белого дома образами кандидатов- женщина или цветной. Идейно ослабленная за годы правления Дж. Буша- младшего «американская мечта» нуждалась в подпитке. Требовалась доказать, что путь на политический Олимп в Соединенных Штатах открыт каждому вне зависимости от гендерной принадлежности и цвета кожи.
Понятие «плавильный котел» вошло в широкий обиход после постановки в 1908 г. в Колумбийском театре Вашингтона пьесы с аналогичным наименованием. Ее автором был видный английский драматург, выходец из России, еврей по этническому происхождению Израил Зангуилл. Постановку спектакля поддержал своим присутствием президент США Теодор Рузвельт. Характерно, что появление пьесы пришлась на апогей иммиграции в Соединенные Штаты. В финале произведения главный герой произносит речь звучащую как своеобразный эсхатологический гимн Америке: «Вот он, великий плавильный котел! Послушай! Слышишь, как он ревет и шипит? Вот его гигантское чрево — сюда, в эту безбрежную ширь, пребывают тысячи и тех, кто питают ее, вливают в нее свое людской труд! О, какое кипение, о, какое движение! Кельт и латинянин, славянин и тевтонец, грек и сириец, черный и желтый… Да, Восток и Запад, Север и Юг, пальма и сосна, полюс и экватор, полумесяц и крест!… Как этот великий алхимик переплавляет и смешивает их в своем очищающем пламени ! Здесь все они объединяются, чтобы создать Республику Людей и Царство Божие…».
Пьеса получила восторженные отклики в политических и культурных кругах США. Развивая мысль И. Зангуилла, в прессе подчеркивалось, что еще более великими в сравнении с славянином, тевтонцем, греком и сирийцем «должны стать американцы, воплощающие в себе достоинства каждой из этих наций».
Итак, в «плавильном котле» усматривалась не столько деидентификация наций, сколько синергийных эффект умножения потенциалов их идентичностей. Впоследствии на протяжении столетия этот образ акцентировано пропагандировался американскими СМИ и насаждался в общественном сознании. Параллельно с ним использовались и другие метафорические конструкты- «салатница», «овощной суп», «миска салата», «великолепная мозаика», «пицца», «лоскутное одеяло» и т.п.
Американский традиционализм
Существует еще один миф во взгляде на США как воплощение секуляризма и антитрадиционализма. Этот стереотип об Америке используется в качестве ложного ориентира для других народов. Смотрите, мол, самое успешное государство мира обходиться без религиозных скреп и без традиции. Посредством искажения американской действительности реализуется глобальная провокация. В общественное сознание внедряется представление, что формула успеха как раз и заключается в секуляризации и детрадиционализации. Важнейшие из факторов жизнеспособности государств — религия и традиции рассматриваются в результате осуществленной подмены в качестве препятствия интенсивному развитию «по американски». В действительности степень религиозности американцев гораздо выше, чем населения России, или любой из европейских стран. Более того, сегодня США оказалось охвачено волной десекуляризации. Так что апелляция к американскому секуляризму, в качестве рецептуры построения демократического государства, является, по меньшей мере, некорректной.
Представление об отсутствие в США традиций имеет достаточно широкое распространение. Так, даже видный американский историк Г. Коммейджер утверждал, что в отличие от европейцев, американцы не знали «традиций, приверженностей или воспоминаний о прошлом». В действительности, апелляция к собственной национальной истории в повседневной жизни населения США имеет более устойчивый характер, чем в современной Европе. Переселенцы с «Мэйфлауфэр», борьба за независимость, Гражданская война, освоение Запада — составляют идеомилогизированный традиционалистский каркас американского прошлого.
Может быть, для такого рода традиций недостаточно длителен временной масштаб? Действительно, американцы — сравнительно молодая нация. Однако в США, несмотря на сложившиеся стереотипы, наряду с общеамериканской идентичностью, сохраняются иные закрепленные этническими традициями мультикультурные идентификаторы. Во время национальной переписи 1990 г. при ответе на вопрос об этническом происхождении американцами определило себя лишь 5% опрошенных. Остальные респонденты отнесли себя к одному из этносов, общая численность которых в США насчитывала 215 наименований.
Несколько нивелированные прежде этнические традиции находятся сегодня в США в состояние ренессанса. Государство, не видя конфликта между ними и общеамериканской культурой «национальной салатницы» акцентировано поддерживает данные тенденции. Еще в 1974 г. Конгресс США специальным актом санкционировал распространение в образовательных учреждениях учебных программ по этническим культурам. «Америка,- пишет современный исследователь М.И. Лапицкий,- переживает подлинную тягу к истокам и корням. У людей, доселе не интересовавшихся своей родословной, возникает интерес к предкам, семейным архивам, пожелтевшим фотографиям, различным реликвиям, напоминающим прародину, рецептам национальных блюд и т.д.».
Сами американцы объясняют данный феномен «эффектом третьего поколения». Трехпоколенная ценностная трансляция выражается сообразно с ним следующей формулой : «То, что сын хотел бы забыть, внук желает вспомнить».
Именно «третье колено» иммигрантов,- комментирует этот вывод М.И. Лапицкий,- в достаточной мере ощущает себя американцами, чтобы позволить себе такую роскошь, как реконструкцию этнического прошлого».
Опыт Америки, таким образом, указывает на факторную значимость для существования национальной общности факторов религии и традиции. Соответственно и в России данные потенциалы должны не разрушаться по вымышленным американским лекалам, а укрепляться в соответствии подлинной исторической практикой успешных государств современного мира.
Новые проблемы с осуществлением патриотического воспитания были связаны с притоком значительного числа иммигрантов – нехристиан. И буддисты, и мусульмане не соглашаются с принятием версии американской гражданской религии. Перед образовательной системой формулируются острые вопросы: «Каким мифам надо обучать детей в этих школах? Какие национальные обычаи надо принимать?». Миссия школы в новых условиях видится в том, чтобы «идеологическая и этническая гетерогенность покрывалась общеамериканской гомогенностью… опорой на нацию в целом».
В то время как в России с начала 1990-х годов реализовывался концепт деполитизации образования, США шли в прямо противоположном направлении. Одна из главных задач виделась в вовлечении учащихся в активную политическую жизнь. Императив новой школьной политики формулируется следующим образом: «Школы должны организовывать свою внутреннюю жизнь так, чтобы укоренять основополагающие гражданские добродетели, в первую очередь личную и социальную ответственность, обеспечивая более высокий уровень вовлеченности в политическую жизнь студентов».
Гражданская религия
В США патриотическое воспитание увязывается с воспитанием религиозным. Многие исследователи говорят о формировании в Соединенных Штатах Америки особой «гражданской религии». Патриотизм в этой религии логически вытекает из представления о богоизбранности Америки. Быть американцев означает, соответственно, быть богоизбранным. Официально это формулируется как «нация под Богом». Помимо собственно религиозных компонент в гражданской религии США проводится апологетика американской политической системы. Выстраивается особый куль американской демократии.
О гражданской религии США как основе американского патриотизма писал еще в 1967 году культуролог Р. Беллах. Еще ранее в 1961 году один из основоположников американской социологии религии В. Герберг указывал, что фундаментальные положения американской «цивильной» религии закладываются уже на уровне начального и среднего образования. По мнению Герберга, в США сложилась особая «религия публичного образования». Для большинства американской молодежи она является даже более значимым фактором, чем религия церквей. Обучение здесь ведется не христианству, или каким-либо другим традиционным религиям, а религии американского образа жизни, «религии демократии». По прошествии времени, в 2005-м году тезис был подтвержден другим американским социологом В. Бойером. Важное привнесенное им добавление состояло в том, что в рамках американской публичной религии учат не только демократии, но и капитализму, как идентичной системе жизнеустройства американцев. «Большинство американцев, — писал он, — убежденные приверженцы капитализма, как если бы он являлся религией, а множество американских социальных институтов коренятся в вере, опирающейся на капиталистические устои. Даже наши школы выступают как подобного рода институты, формируя умения вносить достойный вклад в капиталистический экономический порядок, хотя учащихся в них убеждают, что те живут лишь для демократии».
Секулярно ли американское образование? Казалось бы, есть первая поправка к Конституции США, провозглашающая отделение школы от религии. Но при этом каждый день в американской школе открывается с молитвы следующего содержания: «Я верю в Соединенные Штаты Америки как правительство народа, из народа и для народа; чья прочная сила производна от согласия управляемых; в демократию в республике; в суверенную Нацию под Богом многих суверенных штатов; в совершенный союз, единый и неделимый; установление тех принципов свободы, равенства и справедливости, за которые американские патриоты жертвовали своими жизнями и счастьем. Я поэтому верю, что моей обязанностью является любить страну, поддерживать ее Конституцию, повиноваться ее законам, почитать ее флаг и защищать ее против всех врагов». Патриотическая тема является в этой светской молитве ключевой. И в этом отношении американская молитва принципиально отличается от «Отче наш…», читаемой каждый учебный день в школах. Американская молитва была написана в 1887 г. баптистским священником Ф. Беллами, являвшимся кроме того председателем комитета по образованию в штате Нью Йорк. Впервые она была массово прочитана 12 октября 1892 г. двенадцатью миллионов американских школьников. Акция была приурочена первоначально 400-летию открытия Америки Колумбом. По предложению «Рыцарей Колумба, организации, стоящей на ультрапатриотической позиции, в 1954 г. в текст молитвы были внесены отсутствовавшие ранее слова о «нации под Богом». Это добавление было сделано для того, чтобы отделить богоизбранные Соединенные Штаты Америки от «атеистического безбожного Советского Союза». Первоначально произнесение патриотической американской молитвы сопровождалось поднятием правой руки. Однако из-за аналогий с гитлеровским приветствием этот жест был заменен прикладыванием руки к сердцу.
В 1963 году решением Верховного Суда было предписано молитву произносить молча. При Дж. Кеннеди были совершены шаги в направлении секуляризации школьного образования. Контекст этих изменений был связан с проигрышем первой фазы космической гонки с СССР. Анализ причин этого проигрыша привел к заключению, что причина заключалась в преимуществах советской школы. Советская школа была, как известно, нерелигиозной. Вывод, который сделали тогда американцы – нужен не Закон Божий, а изучение наук. При этом от патриотизма американская школа никогда не отказывалась. Дж. Кеннеди рассматривал образование именно с точки зрения глобального советско-американского соперничества. «Не будет преувеличением сказать, — заявлял он, – исход битвы, которую мы ведем, будет решен в классных комнатах Америки». «Наш прогресс как страны, – подчеркивал Кеннеди в другом выступлении, – не может быть быстрее, чем прогресс в образовании. Среди всех ресурсов на первом месте стоит интеллект».
Возвращение к религиозным основаниям патриотизма в США происходит уже при Рональде Рейгане. Организуются в каждой школе молельные помещения, под что были выделены немалые средства. Рейган призывал «возвратить Бога в школьные классы». Власти штата Кентукки в рейгановский период призвали установить таблички с десятью заповедями во всех американских школах в целях «поднятия морального духа нации». Преодолеть первую поправку к конституции США, а вместе с тем и постановление Верховного Суда 1963 года, оказалось возможным, объявив заповеди не чисто религиозным документом, а «фундаментальным легальным кодексом западной цивилизации и общим законом Соединенных Штатов».
Рейган неединожды апеллировал к американским патриотам, жертвовавшими своими жизнями и счастьем во имя страны. Были открыты различные инфраструктуры, осуществляющие патриотическую пропаганду. Создаются художественные фильмы, формирующие образ героя – патриота. Созданные С. Сталлоне образы воина – Рембо и боксера – Рокки было контекстно рейгановской эпохе. Сторонник Рейгана республиканец Сенатор Дж. Хелмс заявлял, что прославление Христа является частью национального наследия, а молитва выступает важнейшим условием осуществления образовательного процесса в США. «Религиозный надзор» за системой образования был поддержан и частью сенаторов-демократов. Обязательность доурочной молитвы поддерживало в конце 1980-х годов 76 % американского населения.
Создается система особых школ, ориентированных на то, чтобы обучать «подлинному патриотизму и истинной вере». Задача обосновать, почему Америка является лучшей страной мира являлось в них центральной темой всего образовательного процесса. В этих школах распространялась «вера в то, что Бог или Иисус правит страной, переносится на президента как секулярную фигуру». Обосновывался, таким образом, особый тип американского теократизма. Заявлялось о необходимости переломить «ситуацию систематического отрицания истории, наследия, верований и ценностей подавляющего большинства американского народа». Говорилось об угрозе морального релятивизма, приводящего США к «духовной слабости».
Американский патриотизм
В США патриотизм прививается американцам с самого раннего детства. Особое внимание в патриотическом воспитании уделяется пропаганде государственных символов. В этом соучаствуют СМИ, институты культуры и гражданского общества, образование, различные молодежные организации.
Важной составной частью американской социализации и, в том числе, американского патриотизма, является участие в скаутских организациях. Патриотизм включен в единый пакет моральных требований, предъявляемых к скауту. Отдельное направление американской патриотики представляет военно-патриотическое воспитание. Важнейшей методической задачей в осуществлении военно-патриотического воспитания является достижение единства интересов: 1. интересов США как государства; 2. интересов американских вооруженных сил; 3. интересов каждого отдельно взятого гражданина. Американцы должны быть горды принадлежности к США, позиционируемым как «оплот демократии во всем мире». В США патриотизм оказывается тождественен всему «американскому». Американское, в свою очередь, тождественно «моему», личному. Отсюда, следует, что быть патриотом, значит быть последовательным в своих собственных интересах.
В риторике американской пропаганды используется понятие «высшие ценности». Будучи президентом США Билл Клинтон в качестве высших ценностей, которые необходимо защищать американцам назвал Бога, Родину и семью.
В США сформировано подчеркнуто благожелательное отношение к военнослужащим. Службу в армии и во флоте оценивают в качестве яркого проявления патриотизма 87 % американцев. Военные традиционно выводятся из поле критики даже в том случае, если критикуются в целом военные кампании. Можно критиковать политиков, но не военных.
Одна из методик военно-патриотического воспитания – создание образов героев и пропаганда героических поступков на страницах учебников истории. Американские учебники представляют героизированную версию национального прошлого. Этим они разительно отличаются от современных российских учебников истории.
Длительное время поддерживается альянс на ниве военно-патриотического воспитания Пентагона с Голливудом. Фактически все военные кинополотна проходят контроль соответствующих структур Пентагона и государственных ведомств. В структуре Пентагона существует даже специальный отдел по делам кино и телевидения. В нем изучаются сценарии будущих фильмов с точки зрения того, как они повлияют на имидж американской армии. Если Пентагон дает отрицательную рецензию, выход фильма оказывается фактически невозможен.
Новой формой патриотического воспитания в США являются компьютерные игрыС 1999 года компьютерные игры в интересах Пентагона стали распространяться на регулярной основе. Только лишь на игровой проект America’s Army («Американская армия») было затрачено Пентагоном около 8 миллионов долларов. Главный целевой ориентир распространения компьютерных игр, как свидетельствуют эксперты, состоял в привлечение молодежи на военную службу. Согласно данным Пентагона, до 50 % поступающих на службу в ВС США новобранцев играли в America’s Army («Американская армия»). Около 30 % опрошенных новобранцев вообще считают эту игру наиболее достоверным источником информации об армии. В настоящее время в America’s Army играют около двенадцати миллионов американцев.
Новый рост патриотического дискурса в США начался еще до выборов 2016 года. Катализатором новой патриотики явилась террористическая атака 11 сентября 2011 года, и последовавшая затем попытка Дж. Бушем консолидировать американскую нацию против внешнего врага. Принятый в октябре 2011 года Федеральный закон «О сплочении и укреплении Америки путём обеспечения надлежащими средствами, требуемыми для пресечения и воспрепятствования терроризму», который давал правительству широкие полномочия в надзоре за гражданами и ограничение свобод, получил неофициальное название «патриотический акт». По прошествии пятнадцати лет действие закона так и не было отменено.
О динамике запросов в американском обществе на патриотическую тематику свидетельствуют, в частности, данные частотного контент-анализа архива газеты «Нью-Йорк Таймс». После 1991-1992 гг., определенной эйфории в связи с победой в «холодной войне», девяностые годы становятся временем минимизации патриотической риторики. Резкий взлет приходится именно на 2001 год. После этого использование слов «патриотизм», «патриотический» находилось на принципиально более высоком уровне, чем в предыдущее десятилетие. Очередной подъем резкий подъем 2008 года объясняется президентскими выборами в США, вол время которых активно использовалась патриотическая риторика. То, что объяснение действует, подтверждают новые пики в показателях, приходящиеся на последующие даты выборов американского президента – 2012 и 2016 годы. (Рис.1).
Победав Соединенных Штатах Дональда Трампа обозначила начало фронтального контрнаступления в мире идеологии патриотизма. Оказалось, что сами США являются жертвами космополитизации. Хилари Клинтон олицетворяла продолжение курса дальнейшей космополитизации, Дональд Трамп – поворот к ценностям американской национальной идентичности. Выдвинутая им новая идеологическая формула звучала следующим образом: «Американизация, а не глобализация! Это наш новый девиз. Мы должны расстаться с якорем, который нас тянет вниз».
Рис. 1. Частотность годового употребления слов «патриотизм», «патриотический» в газете «Нью-Йорк Таймс»
США смогли стать сверхдержавой и достигнуть политического доминирования в мире, артикулировав идентичную американскую идеологию. Эта идеология имела двоякое преломление – внутреннее, мотивировавшее американцев на свершения, и внешнее, побуждающее другие народы идти под американские знамена. Победить такого противника возможно только имея не уступающую ему по мотивационным потенциалам и мировой конвертируемости идеологию. Сумеет ли Россия выдвинуть такую идеологию – ключевой вопрос для перспектив российского суверенного существования. Это вопрос более значимый, чем все экономические, социальные, технологические проблемы. Все проблемы, есть в действительности, по своему происхождению проблемами сознания человека, его готовности или неготовности к великим свершениям. Появится идентичная российская идеология, и на ее то основе будет поднята и экономика, и социальная сфера, и технологии. Только так и никак иначе. Вначале идеология – потом все остальное – это главное, чему учит мировой исторический опыт.
02.01.2017 Сталинская идеологическая трансформация
В современном российском общественном дискурсе нет, пожалуй, ни одной другой фигуры, вызвавшей бы столько же споров, как фигура Сталина. Кто-то адресует ей проклятия, кто-то едва ли не канонизирует. Но самое удивительное в том, что фактически вне поля анализа оказывается при этом идеология сталинской модели государственности. Между тем, эта идеология представляла собой уникальное соединение советского коммунистического проекта и проекта имперской дореволюционной традиции. Коммунизм соединялся с традиционализмом. Ни до, ни после такого синтеза достигнуто не было. Но сам факт объединения двух этих идеологических платформ позволяет заявить потенциальную возможность движения в данном направлении.
Для того, чтобы указанный синтез стал возможен пришлось многое изменить в постреволюционной системе. Попытаемся в сущности произошедшей сталинской трансформации разобраться в преломлении к основным блокам идеологического строительства.
Проверка войной
Результаты сталинской трансформации в значительной мере «измеряются» Великой Отечественной войной. Не успей страна осуществить в 1930-е гг. индустриальный переход — само ее существование было бы под большим вопросом. Не была бы проведена элитаристская кадровая ротация, и плеяда советских маршалов и генералов жуковского призыва оказалась бы на третьих ролях, а руководство вооруженными силами осуществлялось бы по опыту Гражданской войны. Не будь реализована идеологическая инверсия национал-большевистского типа, и вместо сталинского обращения в 1941 г. к историческим ценностным накоплениям России имели бы место призывы к классовому революционному сознанию трудящихся. Сам И.В. Сталин, признавая жертвы, связанные с осуществлением индустриального рывка, объяснял их объективную необходимость следующим образом: «У нас не было бы тогда ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, — и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения… Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы тогда более или менее аналогично положению нынешнего Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности, и который клюют теперь все, кому не лень. Одним словом, мы имели бы в таком случае военную интервенцию, не пакты о ненападении, а войну, войну опасную и смертельную, войну кровавую и неравную, ибо в этой войне мы были бы почти что безоружны перед врагами, имеющими в своем распоряжении все современные средства нападения… Ясно, что уважающая себя государственная власть, уважающая себя партия не могла стать на такую гибельную точку зрения».
Именно в этот период создается исторически уникальный феномен советского государственного планирования. На фоне мирового экономического кризиса советские пятилетние планы стали принципиальным управленческим прорывом. Был осуществлен переход к новому – четвертому технологическому укладу. Советский Союз достиг положения одного из мировых лидеров по внедрению новых технологий. О сложности такого перехода говорит и то, что и 80 лет спустя Россия находится в парадигме того уклада, который был утвержден в 1930-е гг. Созданные в сталинские годы материальные фонды по сей день составляют основу функционирования российской экономики.
Осуществленный в 1930-е гг. идеологический поворот, затормозив период русофобского наступления, по сути, реабилитировал само существование русской цивилизации. Была отчасти восстановлена русская (российская) цивилизационная парадигма формирования несиловых оснований государственности страны. Реабилитируются национальные герои дореволюционного прошлого. Русскость становится ядром советской идентичности.
При государственном мегавременном масштабе цивилизационного существования России достижения эпохи очевидны. В гуманитарных рамках человеческой жизни, оценки эпохи могут быть и принципиально иными. Массовые жертвы, принесенные на алтарь решения государственных задач, с точки зрения бытия отдельного человека, его семьи есть трагедия и с этой позиции не находят оправдания. Но каковы были бы оценки с этой же позиции, если бы победил Гитлер? История не знает сослагательного наклонения, но сложные исторические процессы должны оцениваться со всех сторон.
О метаморфозе вождя
Как уже отмечалось, фигура И.В. Сталина прочно ассоциируется с национал-большевистским направлением развития СССР. Миф о потаенном православном монархисте возник еще в 1930-е годы в лево-интернационалистских рядах партии. В действительности, И.В. Сталин в идейно-мировоззренческом плане принципиально не отличался от других своих соратников. Принятый им псевдоним «Коба» — отцеубийца — акцентировал скорее его антитрадиционалистское позиционирование.
Можно выделить, по меньшей мере, два сталинских периода в развитии идеологии советского государства. С середины 1930-х гг. И.В. Сталин действительно проводил политику возвращения к цивилизационно-ценностной матрице российской государственности. Реабилитация русских национальных героев и святынь, восстановление патриаршества, борьба с «безродным космополитизмом», — все это отличительные признаки второго сталинского периода. Но был и первый период.
Кульминация большевистского антирелигиозного похода была достигнута в 1931–1932 гг., когда в Москве был взорван Храм Христа Спасителя, осуществлен снос Храма Парасковьи Пятницы, ликвидировано 30 православных монастырей. 15 мая 1932 г. был опубликован декрет о «безбожной пятилетке». Ставилась задача полного забвения за пять лет имени Бога на территории страны.
Именно И.В. Сталин стоял в эти годы во главе партийной организации, а соответственно, и государства. Если его политическая карьера прервалась бы по каким-либо причинам в 1933 г., то сталинский исторический образ был бы совершенно иной. Он остался бы в истории как революционер – интернационалист, борец с «русским шовинизмом» и православием. Однако в 1933 г. ситуация в мире принципиально изменилась. Фашистская партия приходит к власти в Германии.1
Обратимся к рассмотрению основных аспектов проявлений сталинской имперской реставрации
Высшая государственная власть
Сталинская модель государственности выстраивалась по цезарианским формулам. Характерно, что с 1934 г. И.В. Сталин не занимал никаких государственных постов. Его власть зиждилась не на должностных функциях, а на признании в качестве вождя.
Конституция 1936 г. закрепила руководящее положение ВКП (б) в системе государственного управления. Однако партийные структуры отодвигаются в этот период на второй план. Особенно это очевидно стало после не вполне удачного для И.В. Сталина XVII съезда. Формируется модель не партийно-коллегиального, а автосубъектного властвования. Усматриваются очевидные компоненты реанимации в модифицированном виде традиционного для России царистского культа.1
В первое послереволюционное десятилетие благожелательное, тем более апологетическое, отношение к представителям царской фамилии считалось недопустимым. Обвинение в монархизме являлось наиболее клеймящей формулировкой определения «классового врага». Принцип вождизма, положенный в основу политического режима большевиков, восстанавливал де-факто монархическую власть, лишенную внешнего лоска царскосельского периода. Особенности государственного функционирования Римской и даже Византийской империй, прикрывающих неограниченный монархизм республиканской формой правления, представляет исторический прецедент, вызывающий ассоциации с монархической республикой большевистской власти. Сталинский авторитаризм являлся, по-видимому, осознанным генеральным секретарем выбором в пользу монархии, как наиболее исторически приемлемой для России формы правления. Еще в 1920-е гг. Сталин рассуждал о царистской ментальности русского народа, что эпатировало партийных «коммунистов». Р.А. Медведев ссылался на слова генерального секретаря, произнесенные им еще в 1926 г.: «Мы живем в России, в стране царей. Русский народ любит, когда во главе государства стоит какой-то один человек».
По другому свидетельству, Сталин, за ужином на квартире С.М, Кирова, на замечание хозяина, что после смерти Ленина осталось только уповать на ЦК и Политбюро, т.е. институты коллегиальной власти, возразил: «Да, это верно – партия, ЦК, Политбюро. Но учтите,… веками народ в России был под Царем. Русский народ – царист. Русский народ, русские мужики привыкли, чтобы во главе был кто-то один».
При Сталине происходит историческая реабилитация если не института монархии как такового, то отдельных представителей монархической власти. Создаются апологетические художественные полотна литературной и кинематографической продукции, акцентированные на деятельности Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Грозного, Петра I. Любимый исторический персонаж Сталина Иван IV, в одной из не предназначенных для официального использования заметок, был оценен генеральным секретарем как учитель (не Ленин, а царь, жупел тираноборческой литературы!). В рекомендациях к фильму С.М. Эйзенштейна «Иван Грозный» Сталин сформулировал свое понимание смысла политического курса царя, подразумевая его как исторический опыт для конструирования собственной модели государственности: «Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния». Сталин не был монархом, подобным императорам петербургского периода истории России, он возрождал архетип опричного царя старомосковской Руси.
Религия и Церковь
Несмотря на декларируемый в качестве идеологии советского общества диалектический материализм, в период сталинской инверсии происходит реанимация православной идеи. Демонизации облика Сталина в литературе противоречит оценка генсека духовным писателем, отцом Дмитрием Дудко: «…если с Божеской точки зрения посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира… Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек… Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память, так случайно не могло произойти в самое «безбожное» время. Не случайно он учился и в Духовной Семинарии, хотя и потерял там веру, но чтоб по-настоящему ее приобрести. А мы этого не понимаем… Но на самом деле все-таки, что Сталин по-отечески заботился о России…».
Вопреки распространенному клише, церковное возрождение началось еще в довоенные годы и потому не являлось исключительно следствием военной катастрофы и перспективы демонтажа режима в 1941 г. Еще с середины 1930-х гг. прослеживается тенденция возвращения в епархиальные ведомства изъятых прежде из патриархии храмов. Проводится историографическая переоценка миссии христианства в пользу признания значительного вклада внесенного православной церковью в становление древнерусской национальной культуры и в отражение внешней агрессии со стороны иноверцев. С 1935 г. «реабилитируется» табуированная прежде рождественская елка, которая, правда, став атрибутом новогоднего торжества, утрачивает прямую связь с христианской семиотикой. Посредством персонального вмешательства Сталина при разработке проекта Конституции 1936 г. были изъяты поправки к статье 124-ой о запрете отправления избирательных прав служителям культа.
Вероятно, не последнюю роль в изменении политики советского государства в отношении Церкви сыграли материалы всесоюзной переписи 1937-го года. Вопрос о религиозной принадлежности был включен в опросные листы переписи по личной инициативе И.В. Сталина. Полученные результаты оказались настолько ошеломляющими, что опубликовать сводные статистические материалы власти так и не решились. Через два года была проведена повторная переписная акция, уже не содержащая пункта установления принадлежности человека и какой – либо религии. Важный вопрос отсутствовал и во всех последующих переписях.
Согласно полученной в 1937 г. статистике, большинство из согласившихся заполнить соответствующий пункт анкеты, самоидентифицировалось в качестве верующих – 56,7%. К ним, очевидно, следует зачислить и тех, кто на вопрос о своем отношении к религии оказался вообще от какого-либо ответа. Таковых от общего числа участвующих в переписи насчитывалось до 20%. Данная группа может быть идентифицирована в качестве скрытых верующих. Отказ от заполнения соответствующего пункта анкет, как и неучастие в переписи вообще, определялись религиозными мотивами. С одной стороны, имел место страх перед преследованием всех тех, кто признается в своей религиозности. С другой, запись в анкете в качестве неверующего означала религиозное отступничество. С призывами избежать участия в переписной акции обращались к народу религиозные деятели, представляющие различные конфессии. Перепись проводилась в самый канун Рождества 5-6 января, что послужило дополнительным источником усиления экзальтационной напряженности верующей части населения. Таким образом, по меньшей мере, 76,7% советских граждан оставались к 1937 г. в числе религиозно идентифицируемых. По всей видимости, их удельный вес был еще выше, так как для многих верующих соображения личной безопасности оказались при ответе на соответствующий пункт анкеты все же достаточно весомым обстоятельством.
Не будет, таким образом, преувеличением утверждать, что победа в Великой Отечественной войне была одержана народом, сохраняющим по преимуществу свою религиозную идентичность. Власти, надо отдать им должное, получив соответствующие статические материалы, смогли эффективно использовать ресурс религиозности народа в общегосударственных целях. Неоинституционализация патриархии явилась прямым следствием такой переоценки.
С началом войны патриарх Антиохийский Александр III обратился с призывом к христианам всего мира о молении за судьбу России. И Сталин в наиболее тяжелые дни 1941 г. собрал в Кремле духовенство для проведения молебна о даровании победы.. В ознаменовании первых успехов, весной 1942 г., после длительного запрета, власти сняли табу на празднование Пасхи. Пасхальная служба 1944г. уже имела де-факто статус общегосударственного празднества, собрав в Москве, только на первой заутрени (в большинстве церквей было проведено несколько служб) 120тыс. прихожан. Во время войны подвергся роспуску Союз воинствующих безбожников. Ликвидируется обновленческая церковь, именуемая не иначе, как «церковный троцкизм». На проведенном под покровительством Сталина поместном соборе РПЦ восстанавливается институт патриаршества. Возобновился выпуск печатного органа церкви «Журнала Московской Патриархии», открываются богословские учебные заведения.
В послевоенные годы тенденция церковной реставрации усиливается. Происходит скачкообразный рост числа приходов РПЦ от 10544 в 1946г. до 14477 в 1949г. Работа на перспективу церковного строительства выразилась в учреждении 2 духовных академий и 8 семинарий. С пасхальных торжеств 1946г. возобновляется богослужебная практика в Троицко-Сергиевой лавре, и на повестку дня ставится вопрос о возвращении монастыря в ведение патриархии.
К подготовленному в 1948 г. под общим руководством М.А.Суслова постановлению «О задачах антирелигиозной, атеистической пропаганды в новых условиях», в котором провозглашалась задача искоренения религии как непременное условие перехода от социализма к коммунизму, Сталин применил фактически санкцию вето. В послевоенные годы атеистическая пропаганда практически была сведена на нет.. Именно тогда подвергся роспуску Союз воинствующих безбожников. Пытаясь повысить статус Московской патриархии во вселенском православном движении Сталин добивался присуждения ей вместо пятой порядковой строчки первой позиции.
Реабилитация православия не подразумевала реализацию принципа религиозного плюрализма. Православный прозелитизм сопровождался гонениями на исторических соперников Московской патриархии. В постановлении Совета по делам культов от 1948 г. проводилась, вопреки тезису об отделении церкви от государства, дифференциация религиозных направлений по степени их приемлемости для режима. К первой группе относилась лишь православная церковь, которой надлежало оказывать содействие; ко второй – армяно-григорианская, исламская и буддистская конфессии, предполагавшие терпимое отношение; к третьей – католицизм, лютеранство, иудаизм, старообрядчество, объявленные учениями, враждебными советской власти. В 1946-1949 гг. упраздняется легальное существование в СССР униатской церкви, что осуществлялось в условиях вооруженного сопротивления террористических группировок сепаратистского движения. На московском совещании глав и представителей православной церкви, состоявшемся в 1948 г. по случаю 500-летия автокефалии РПЦ, были подвергнуты осуждению экспансионизм римской курии и экуменистические тенденции развития христианства на Западе.
Семинаристское образование Сталина говорит в пользу того, что обращение его, человека, знавшего тонкости догматики и культа, к православию не являлось исключительно квазирелигиозным популизмом. Еще в период апогея «штурма небес» Союзом Воинствующих Безбожников Сталин оценивал атеистическую литературу как антирелигиозную макулатуру. Он настаивал, чтобы агитки атеистической пропаганды были исключены из библиотеки, предназначенной для его личного пользования.
Национальный вопрос
При Сталине реабилитируется сама русская тема. Будучи во власти, он идентифицировал себя с русской, а не с грузинской национальной культурой.
Девиз «Пальнем ка пулей в Святую Русь» или «Задерем подол матушке – России» сменились настроениями взять реванш над космополитическим лобби разрушителей устоев. И, вновь, процесс был гораздо более масштабным, чем только отражение свойств какой-то одной фигуры. Сталин отражал движение масштабов исторической трансформации страны и мира.
В государствостроительстве с середины 1930-х получили преобладание центростремительные тенденции. Еще в бытность на посту комиссара по делам национальностей, Сталин, несмотря на царедворческую осторожность, рискуя оказаться в опале, выступил против ленинского проекта административного устройства. Республиканскому принципу предоставления максимума самостоятельности национальной периферии он противопоставлял модель лишенных де-факто суверенитета автономных образований. Несмотря на декларируемый федерализм, реально сталинская административная политика основывалась на унитарной системе государственности.
В сталинские годы реабилитируется идея «патриотизма», обвинение в котором прежде приравнивалось к ярлыку «контрреволюционера» (была такая формулировка: «осужден как контрреволюционер и патриот»). Испанский полигон продемонстрировал бесперспективность классовой идеологии в опыте создания «интербригад», в военном соперничестве с фашистской армией, императивом которой являлось торжество национальной идеи.
Л.Д. Троцкий в духе левых идей предсказывал будущее столкновение СССР и Германии, как новое издание Гражданской войны классов в мировом масштабе. «Опасность войны и поражения в ней СССР, — предупреждал он, — есть реальность… Судьба СССР будет решаться в последнем счете не на карте генеральных штабов, а на карте борьбы классов. Только европейский пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии… сможет оградить СССР от разгрома…». Военно-патриотическая пропаганда И.В. Сталина была сосредоточена на ином, на апелляции не к классовому сознанию пролетариата, а к национальным историческим чувствам народа.
Вектор кадровой политики И.В. Сталина был направлен на обеспечение преобладающего положения в институтах власти лиц славянского происхождения. На авансцену идеологического фронта выдвигаются такие фигуры как А.А. Жданов, которого митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) определил как «партийного славянофила». По воспоминаниям Л.М. Кагановича, Сталин не допускал ситуации, чтобы заместителем у управленца, представляющего национальное меньшинство, был бы другой представитель нацменьшинств. Через такие ограничения создавались реальные препятствия формирования этнических кланов.
В преддверии войны из РККА в массовом порядке увольнялись представители «иностранных национальностей» – поляки (26,6% уволенных), латыши (17,3%), немцы (15%), эстонцы (7,5%), литовцы (3,7%), греки (3,1%), корейцы (2,1%), финны (2,6%), болгары (1,2%), венгры, чехи, румыны, шведы. Превентивной мерой стало переселение из приграничных районов «неблагонадежного» по этническим признакам населения поляков и немцев – с Украины, корейцев и китайцев – с Дальнего Востока, курдов – из Закавказья. Те же мотивы военной угрозы лежали в основе решения 1937 г. о расформировании признанных вредными национальных школ – финских, латышских, немецких, польских, английских, греческих и др. Утверждалось, что в них велась враждебная советской власти деятельность.
Закрытию подлежали Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (имевшего в своем составе секторы – литовский, еврейский, латышский, немецкий, польский, румынский, белорусский, болгарский, итальянский, молдаванский, югославский, эстонский, финский) и Коммунистический университет трудящихся Востока. Постановлением от 7 марта 1938 г. расформировывались существовавшие со времен Гражданской войны национальные части и формирования РККА. Важнейшим политическим шагом по восстановлению национальной идентичности стало введение «пятого пункта» (о национальной принадлежности) в паспорта и официальную кадровую документацию (с 1935 г.). Следствием такой фиксации стало введение в преддверии войны национальных квот на занятие должностей, связанных с поддержкой государственной безопасности. Решением Политбюро от 11 ноября 1939 г. отменялись все прежние инструкции (включая указания В.И. Ленина от 1 мая 1919 г. о преследовании «служителей русской православной церкви и православноверующих»).
В годы войны и первые послевоенные годы осуществляются спецоперации по депортации ряда народов, обвиненных в коллективном пособничестве немцам. Основанием для репрессий послужили факты сотрудничества некоторой части населения депортированных народов с оккупационными германскими силами во время войны. Безусловно, ответственность за отдельные проявления коллаборационизма неоправданно распространялась на целые народы, среди которых к тому же имелось немало представителей, героически сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны. Однако в контексте рассматриваемой темы важна констатация преемства с депортационной практикой применяемой (зачастую к тем же народам) во времена Российской империи.1
Широкий резонанс вызвал произнесенный И.В. Сталиным 24 мая 1945г. на торжественном приёме для советских военачальников в Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца тост «За русский народ». Было два его важных смысловых контекста.
Первый контекст – акцентировка роли народа, как истинного творца истории. Тост был произнесен на приеме не случайно среди представителей военной, политической и культурной элиты. Напыщенные генералы, писатели, номенклатура – все они позиционировались как триумфаторы. И. В. Сталин опустил их с небес на землю. Им давалось понять, что победителем в войне являлся народ, а не элита.
Второй контекст — акцентировка сталинского тоста на русской идентичности. Основные тяготы в войне легли, по оценке И.В.Сталина, на плечи русского народа. Советский Союз по-прежнему позиционировался как многонациональное государств, однако русский народ был выделен как главная государствообразующая и культурообразующая сила. Со слов об интеграционной миссии «великой Руси» начинался текст принятого с 1944г. государственного гимна СССР. Формировалась идеология позиционирования русского народа как «старшего брата» в единой многонациональной семье.
Тост за русский народ был не просто тостом, а идеологической манифестацией. Бывшим космополитам, которых сохранялось еще не мало в среде элитарной части советской интеллигенции, предписывалось теперь полюбить русский народ и его культуру.
Историческая память
Разгром «школы М.И. Покровского», сопровождавшийся реабилитацией «старорежимной» историографии, стал отражением феномена имперской реставрации 1930-х в сфере исторической науки. Из мест заключения в научную среду возвращается когорта историков, обвиненных прежде в монархических симпатиях, а ныне оцениваемых как классиков отечественной историографии: С.В. Бахрушин, С.К. Богоявленский, С.Б. Веселовский, Ю.В. Готье, Б.Д. Греков, В.Г. Дружинин, М.К. Любавский, В.И. Пичета, Б.А. Романов, Е.В. Тарле, Л.В. Черепнин и др. Многие из них были удостоены высших правительственных оценок, как Ю.В. Готье, избранный в 1939 г. действительным членом Академии Наук, или С.В. Бахрушин, удостоенный в 1942 г. Сталинской премии. В 1937 г. было осуществлено переиздание работы скончавшегося в заключении, осужденного ранее в качестве руководителя диверсии на историческом фронте С.Ф. Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVIIвв.».
На нигилистические опусы Н.И. Бухарина по отношению к русской истории «Правда» дала категорическую отповедь: «Партия всегда боролась против… «Иванов, не помнящих родства», пытающихся окрасить все историческое прошлое нашей страны в сплошной черный цвет». На страницах газеты воззрения лидеров оппозиции, осужденных на процессе 1937г., были определены бывшим сменовеховцем И. Лежневым как национальная «смердяковщина». Императив позиции оппозиционеров формулировался словами персонажа «Братьев Карамазовых»: «Я всю Россию ненавижу… Русский народ надо пороть-с», — которые, согласно Лежневу, отражают душевное состояние подсудимых…».
Сталин позволил себе даже выступить с кощунственной для партийной сферы критикой воззрений «классиков», адресовав в 1934 г. письмо членам Политбюро «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»», в котором указывал на ошибочность автора в трактовке внешней политики России, как более милитаристской, чем у западных государств. В середине 1930-х гг. приостанавливается издание Полного собрания сочинений Маркса и Энгельса, в связи с тем, что стал очевиден русофобский характер многих сочинений основоположников «Интернационала».
Квинтэссенцией идеологического противостояния между левой историографической школой и державно–почвенным направлением стал конкурс 1934-1937 гг. на составление лучшего учебника по истории СССР. Постановлением Совнаркома и ЦК от 1934 г. осуждался отвлеченный характер преподавания истории, увлечение формационным абстрагированием и деперсонализацией прошлого. Н.И. Бухарин, как один из членов конкурсной комиссии, ратовал за то, чтобы в учебнике внимание было сосредоточено на описании дореволюционной России как «тюрьмы народов», «воплощения векового обскурантизма». В составленном в соответствии с данными рекомендациями пособии историческое прошлое дифференцировалось на основании исторической дихотомии: революционное – контрреволюционное, при которой к последней из категорий относились персонажи, укреплявшие российскую монархическую государственность и расширявшие ее владения, как, к примеру, Минин и Пожарский или Богдан Хмельницкий.
Но предпочтение было отдано проекту учебника А.В. Шестакова, ориентированному на рассмотрение советского периода истории в органической связи с героическими страницами «старорежимного» прошлого. Следствием сталинского пересмотра истории являлось декларированное в августе 1937 г. осуждение левого уклона в историографии, обнаруживаемого, в частности, в негативном освещении таких вех становления отечественной государственности, как христианизация Руси, соглашательская политика в отношении Орды Александра Невского, присоединение к России Украины и Грузии, подавление Петром I стрелецких мятежей. Сталин намеревался осуществить пересмотр исторической роли некоторых фигур советской эпохи, в частности, предполагал возложить на М.А. Шолохова задачу развенчания апологетического освещения деятельности Я.М. Свердлова в Гражданскую войну, прежде всего при проведении расказачивания.
Тенденцию имперской реставрации отражал киноэпос, такие фильмы, как «Петр Первый» (1937), «Александр Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), «Суворов» (1940), «Богдан Хмельницкий» (1941), «Кутузов» (1943), «Иван Грозный» (1945), «Адмирал Нахимов» (1946), «Адмирал Ушаков» (1953).
Речь 7 ноября 1941г., с апелляцией к памяти великих военачальников старой России, не представляла собой принципиально нового слова, произнесенного в конъюнктуре задач сохранения режима, а являлась логическим продолжением идеологического переворота довоенных лет. И.В. Сталин призвал помнить имена защитников Отечества — Александра Невского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Отнюдь не всеми в партии лейтмотив сталинского выступления был воспринят позитивно. В опубликованном Р.А. Медведевым «Политическом дневнике» приводится письмо некого ортодоксально мыслящего большевика, выражавшего недоумение, почему генеральный секретарь в годовщину Октябрьской революции говорил не о Марксе и Либкнехте, а об Александре Невском и Суворове.1
С форзаца газетных номеров снимался прежний лозунг классовой борьбы «Пролетарии всех стран соединяйтесь!». Его заменяла новая формула «Смерть фашистским оккупантам!». Сам факт провозглашения начавшейся войны как Отечественной свидетельствовал о существенном идеологическом повороте. А ведь еще в 1930-е годы академик М.В. Нечкина отзывалась о понятии «Отечественная война» применительно к кампании 1812 г., как о русском националистическом названии.
Характерно признание И.В. Сталина американскому представителю на московском совещании государств антигитлеровской коалиции: «Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть… Может быть, будет сражаться за Россию».
Позже был выдвинут девиз «добить национальный нигилизм в истории». Обсуждался вопрос об «исторической реабилитации» таких представителей консервативной политики, как А.А. Аракчеев, М.Н.Катков, К.П.Победоносцев и др. В исторических трудах русский народ преподносился создателем наиболее значительных достижений мировой науки и культуры.
Семья и демографическая политика
Православная общественность России выступает сегодня за ужесточение законодательства в отношении абортов. Аборт, в соответствии с христианской традицией, трактуется как убийство. Сторонники женской эмансипации говорят о праве женщин распоряжаться собственным телом. Выдвигается лозунг – «мое тело – мое дело». Вокруг темы абортов ломаются копья, происходит столкновение идеологических позиций. Сторонников их запрета однозначно связывают с консервативной ценностной платформой. Но ведь то, что сегодня пытаются сделать современные российские консерваторы, сделал в свое время И.В. Сталин. В 2016 году исполнилось восемьдесят лет знаменитому сталинскому указу «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении наказания за неплатеж алиментов».
Чтобы понять, почему И.В. Сталин пошел на отмену легализации абортов, связываемой с ленинской политикой и преподносимой как проявление эмансипации советской женщины, необходимо восстановить контекст эпохи – мировой и внутригосударственный.
Реальностью двадцатого века стало ведение демографических войн. О целесообразности сокращения численности населения в странах – противниках говорилось сторонниками мальтузианской теории и ранее. Но тогда отсутствовали реальные механизмы такой регуляции. В двадцатом веке они появляются. Аборты оказываются важным инструментом демографических войн. Самоликвидация в результате абортивной практики части собственного населения в условиях надвигающейся новой мировой войны стало восприниматься как нечто недопустимое.
Показательно отношение к абортам, сформулированное руководством фашистской Германии. Для немцев они считались недопустимыми. Но для народов, рассматриваемых как врагов Рейха – желательными. В постановлении Государственной комиссии «Germandom» об управлении в Польше от 25 ноября 1939 года указывалось: «Все меры, имеющие тенденцию к ограничению рождаемости, следует допускать и поддерживать. Аборты на остающейся площади (Польши) должны быть свободны от запрета. Средства к абортам и контрацепции следует предлагать публично без политических ограничений. Гомосексуализм всегда надо объявлять легальным. Учреждениям и лицам, профессионально занимающимися абортами, политика не должна мешать». Мартин Борман, занимавший видный пост начальника партийной канцелярии НСДАП, пояснял содержание германской политики на восточных территориях следующим образом: «Ввиду многочисленности семей местного населения нас устроит только, если девушки и женщины там будут делать как можно больше абортов». В подписанном Борманом специальном приказе заявлялось: «В случае абортов на восточных оккупированных территориях мы можем только приветствовать это; в любом случае мы не будем препятствовать. Фюрер надеется, что мы развернем широкую торговлю противозачаточными средствами. Мы не заинтересованы в росте негерманского населения». Эксперт Министерства оккупированных восточных территорий Эрхард Ветцель предписывал: «Любое средство пропаганды, особенно пресса, радио и кино, а также фельетоны, брошюры и лекции, надо использовать для внушения русскому населению идеи, что вредно иметь несколько детей. Мы должны подчеркивать затраты, которые они вызывают, хорошие вещи, которые можно приобрести на деньги, затраченные на детей. Надо также намекать на опасное влияние деторождения на здоровье женщины». Сталин, не хуже противников, понимал, что аборты объективно подрывают демографические потенциалы страны.
В настоящее время в отношении сталинской демографической политики продуцируются различные мифы, вписывающиеся в теорию советского тоталитаризма. Характерным примером этой мифологизации являются слова известной российской феминистки Марии Арбатовой: «В период, не помню, с какого года, за десятилетие, кажется, при Сталине в момент запрета абортов за это было расстреляно 500 тысяч женщин и врачей-гинекологов. Я не хочу возвращаться в то же самое время». В действительности, за аборты не только не расстреливали, но даже не сажали в тюрьму. Фрагмент Указа дает возможность понять, какие меры наказания предусматривались в действительности:
«2. За производство абортов вне больниц или в больнице, но с нарушением указанных условий установить уголовное наказание врачу, производящему аборт, — от 1 года до 2 лет тюремного заключения, а за производство абортов в антисанитарной обстановке или лицами, не имеющими специального медицинского образования, установить уголовное наказание не ниже 3 лет тюремного заключения.
За понуждение женщины к производству аборта установить уголовное наказание — тюремное заключение до 2-ух лет.
В отношении беременных женщин, производящих аборт в нарушение указанного запрещения, установить, как уголовное наказание, — общественное порицание, а при повторном нарушении закона о запрещении абортов — штраф до 300 рублей».
Все это – мягкие меры в сравнении с известной практикой вынесения за осуществление абортов смертного приговора, как за убийство. Но в данном случае важен сам факт идеологического поворота от декларируемой эмансипации к прежней патриархальной системе отношений. Не случайно, что именно запрет на аборты вызвал особое раздражение со стороны Л.Д. Троцкого. Эти запреты были оценены им как наиболее яркое проявление сталинской контрреволюции. «Революция, — писал он, — сделала героическую попытку разрушить так называемый «семейный очаг», т.е. то архаическое, затхлое и косное учреждение, в котором женщина трудящихся классов отбывает каторжные работы с детских лет и до смерти… Взять старую семью штурмом не удалось. Даже оптимистическая «Правда» вынуждена подчас делать горькие признания. «Рождение ребенка является для многих женщин серьезной угрозой их положению»… Именно поэтому революционная власть принесла женщине право на аборт, которое в условиях нужды и семейного гнета есть одно из ее важнейших гражданских, политических и культурных прав… Обнаружив свою неспособность обслужить женщин, вынужденных прибегать к вытравлению плода, необходимой медицинской помощью и гигиенической обстановкой, государство резко меняет курс и становится на путь запрещений. Один из членов высшего советского суда, обосновывает предстоящее запрещение абортов тем, что в социалистическом обществе, где нет безработицы и пр. и пр., женщина не имеет права отказываться от «радостей материнства». Философия попа, который обладает в придачу властью жандарма. Высокий советский судья возвещает нам, что в стране, где «весело жить», аборты должны караться тюрьмою, — точь-в-точь, как и в капиталистических странах, где жить грустно. Вместо того, чтобы открыто сказать: мы оказались еще слишком нищи и невежественны для создания социалистических отношений между людьми, эту задачу осуществят наши дети и внуки, — вожди заставляют не только склеивать заново черепки разбитой семьи, но и считать ее, под страхом лишения огня и воды, священной ячейкой победоносного социализма. Трудно измерить глазом размах отступления!.. Когда наивный и честный комсомолец отваживается написать в свою газету: «Вы лучше занялись бы разрешением задачи: как выйти женщине из тисков семьи», он получает в ответ пару увесистых тумаков и — умолкает. Брачно-семейное законодательство Октябрьской революции, некогда предмет ее законной гордости, переделывается и калечится путем широких заимствований из законодательной сокровищницы буржуазных стран. Как бы для того, чтоб запечатлеть измену издевательством, те самые доводы, какие приводились раньше в пользу безусловной свободы разводов и абортов — «освобождение женщины», «защита прав личности», «охрана материнства», — повторяются ныне в пользу их ограничения или полного запрета». «Философия попа… в придачу властью жандарма», — так характеризует Троцкий сталинскую модель, воспринимаемую им сущностно как модель старорежимную.
Наряду с внешнеполитическими обстоятельствами сталинского поворота в демографической политике, существовали также внутриполитические обстоятельства. Сталинское постановление «О запрещении абортов…» датируется 27 июня 1936 года. Это было время, когда подходило к кульминационной точке расследование по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». Следствие велось с 5 января по 10 августа 1936 года. Троцкистско-зиновьевский центр – это было левое крыло в партии. Вопрос о семейных ценностях, как и сегодня, позволял особо четко дифференцировать левых – сторонников свобод и правых – сторонников традиции. Левые – троцкисты рассматривали семью как институт эксплуатации. Правые – национал-большевики определяли семью как ячейку социалистического общества. Политический процесс над левым крылом в большевизме был для Сталина наиболее благоприятен, чтобы провести более четкие грани идеологического размежеваниями.
С 1933 года начинается кампания по искоренению гомосексуализма. Основанием послужила докладная записка наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды Сталину о создании гомосексуалистами через салоны антисоветской заговорщической сети. Идеологически гомосексуализм был осужден как проявление морального разложения буржуазии. Прошли чистки от гомосексуалистов государственного аппарата, особо масштабные из которых затронули Наркомат иностранных дел. Широко тиражировалась фраза Максима Горького «Уничтожьте гомосексуализм – фашизм исчезнет». Усиление негативного отношения к гомосексуалистам, рост гомофобии также отражало вектора реставрации традиционных ценностей.
Внешняя политика
Популярная мифологическая концепция о предполагаемом вторжении Красной Армии в Европу, как претворении стратегии мировой революции, не выдерживает проверки не столько в связи с военно-техническими реалиями, сколько при проведении ее исторической контекстуализации. Агрессия мировой революции имела совершенно иное содержание, чем геополитический имперский курс сталинской эпохи. Доктрина интернационального проекта классовой борьбы пролетариата антиномична внешнеполитической доктрине Сталина, ориентированной на торжество России, как исторического субъекта. Мифологизированное упрощенчество подводит под один знаменатель коминтерновский экспансионизм левого направления общественной мысли и имперский экспансионизм традиционалистской идеологии. Причем, последняя в той же мере разнится и с правым империализмом, как марионеточным механизмом политической воли олигархической закулисы. Еще в марте 1936 г. на расспросы американского корреспондента Р. Говарда о планах большевиков по осуществлению мировой революции генеральный секретарь ВКП (б) высказал удивление: «Какая мировая революция? Ничего не знаю, никаких таких планов и намерений у нас не было и нет».1
Симптоматично, что в разгар Великой Отечественной войны, когда, казалось бы, перспективно было задействовать механизм классовой борьбы в тылу Вермахта, Коминтерн был распущен. Вместо текста Эжена Потье, как гимн СССР провозглашались стихи, имеющие русоцентристское содержание. Претензии на Финляндию, Прибалтику, Западную Белоруссию и Украину, Бессарабию и др. преподносились как восстановление исторических прав России на данные территории. В обращении к народу 2 сентября 1945 г., в связи с капитуляцией Японии, Сталин интерпретировал победу СССР, как реванш за фиаско в русско-японской компании: «…поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны… легло на наш страну черным пятном… Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной…». Если для левого интернационалистского лобби в ВКП(б) Цусима являлась основанием для торжества над дегенерирующим царским режимом («чем хуже, тем лучше»), то Сталин декларировал, что в течении сорока лет (!) вынашивал реванш за унижение самодержавия.
Судя по воспоминаниям В.М. Молотова, Сталин оценивал итоги своей деятельности на международной арене ни как вождь мирового пролетариата, а как собиратель рассеянных земель старой России. «На Севере, — рассуждал он, — у нас все в порядке, нормально. Финляндия перед нами очень провинилась, и мы отодвинем границу от Ленинграда. Прибалтика – это исконно русские земли! – снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, украинцы – вместе, молдаване – вместе. На Западе нормально. – И сразу перешел к восточным границам. – Что у нас здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полностью наш, смотрите как хорошо! И Порт-Артур наш, и Дальний наш, — Сталин провел трубкой по Китаю, — и КВЖД наша. Китай, Монголия – все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится! – Сказал Сталин и показал южнее Кавказа». Из имперского прошлого вновь воскрешались планы освобождении Константинополя. По поручению Сталина Молотов прорабатывает по каналам ООН вопрос о переходе пролива Босфор и Дарданеллы под юрисдикцию СССР, или, по меньшей мере, о статусе совместного с Турцией управления. Была даже предпринята попытка одностороннего введения в проливы советской военной флотилии, чему воспрепятствовало превентивное вхождение в территориальные воды Турции английских судов. Как восстановление исторических границ и этнической целостности народов Закавказья, предполагалось осуществить аннексию у Ирана азербайджанских, а у Турции грузинских и армянских земель. Возвращение горы Арарат, первой тверди послепотопной цивилизации, как сакрализованного символа Армении, могло выполнить не только миссию исторического реванша за геноцид 1915г., но и явится восстановлением российского геополитического и цивилизационного ареала в его максимальных исторических границах. Ленинская политика сотрудничества с кемалистским режимом заменялась традиционным еще для Российской империи отношением к Турции в качестве врага России.
По предварительной договоренности с кабинетом Мао, рассматривался проект присоединения к СССР, в статусе республики, Маньчжурской области, как зоны амбиций старой имперской политики и края, подвергнутого значительной русификации («Желтороссия»). По аналогии с замыслом царской дипломатии о создании славянофильски ориентированной Великой Болгарии, планировалось образование Балканской Федерации. Существовал также план федеративного объединения Польши и Чехословакии. Реализация этих планов фактически бы подводила к осуществлению надежд панславистов девятнадцатого столетия, во главе с Николаем Данилевским.
Литература и искусство
Сталинская имперская реставрация проявила себя и в сфере художественного творчества, привела к смене пролеткультовской парадигмы на традиционные жанровые формы. Модернистские эксперименты в духе левого авангардизма, бум которых пришелся на 1920-е гг., подвергались табуизации. Предпринятый по инициативе Сталина в предпасхальные дни 1932 г. разгон РАПП был встречен в мхатовской литературно-театральной среде аллегорическими приветствиями «Христос воскресе!».
Сталинское искусство, с одной стороны, возвращалось от футуристических абстракций к «образу», зачастую к иконизации, как структурной единице художественного сюжета, с другой, тяготело к монументализму, что привносило элемент сакрализации в динамику имперского строительства («сталинский репрессанс»). Аналогичное сочетание микро и макрокосмоса при создании идеократического мифа имело место в искусстве Третьего Рейха.
В контексте левореволюционного наступления 1920 – начала 1930-х гг. на старорежимную архитектуру лишь посредством личного вмешательства Сталина удалось предотвратить уничтожение некоторых памятников, являющихся символом национальной культуры, таких как Собор Василия Блаженного. Храм Христа Спасителя был демонтирован, но ведь из кругов левой элиты звучали призывы и о расстреле Эрмитажа, и о расплавлении Медного всадника, и требовалось значительное лавирование, чтобы удержать разрушительную энергию футуристского крыла интеллигенции.1
В период сталинского поворота авторы нигилистических по отношению к русской цивилизационной традиции произведений, такие как Демьян Бедный, обличавший российскую «обломовщину», попадают в опалу. По сути «соцреализм» представлял собой модификацию старорусской апологетики «Святой Руси».
Военное строительство
В левой среде резко враждебное вызывала отношение атрибутика старорежимной армии. Саркастическое наименование «золотопогонники» служило синонимом классового врага. За хранение царских орденов и погон бывшим офицерам грозило осуждение как «контрреволюционерам». Казацкие войска воспринимались в качестве «церберов самодержавия», а область станичного расселения – «российской Вандеей».
Контрреволюционную смену принципов строительства вооруженных сил констатировал Л.Д. Троцкий: «Советское правительство восстанавливает казачество, единственное милиционное формирование царской армии… восстановление казачьих лампасов и чубов есть, несомненно, одно из самых ярких выражений Термидора! Еще более оглушительный удар нанесен принципам Октябрьской революции декретом, восстанавливающим офицерский корпус во всем его буржуазном великолепии… Достойно внимания, что реформаторы не сочли нужным изобрести для восстанавляемых чинов свежие названия… В то же время они обнаружили свою ахиллесову пяту, не осмелившись восстановить звание генерала». Но, вслед за восстановлением в 1935 г. званий «лейтенант», «капитан», «майор», «полковник», в 1940 г. реабилитировался и чин «генерала». От красногвардейских колышков вновь возвращались к погонам, лампасам, эполетам. Инициатива одеть красноармейцев в старорежимное обмундирование исходила от Б.М. Шапошникова, бывшего царского генерала, не скрывающего религиозных убеждений и симпатий к Старой России.
Принято считать, что репрессии высшего командного состава 1937-1938 гг. привели только к катастрофическим последствиям в начальный период войны с Германией. Но, с другой стороны, погром коснулся генерации военачальников, исходящих из классовой стратегии военного искусства, открыв простор новой плеяде полководцев. В конце Второй мировой войны А. Гитлер, объясняя причины успехов советской армии, говорил: «Правильно сделал Сталин, что уничтожил всех своих военачальников…». Таким образом, в военном строительстве Сталина окончательно выхолащивался дух ленинского «Государства и революции».
Языковая политика
Левый послереволюционный вектор в языковой сфере выразился в процессе латинизации алфавитной графики. Сталинская имперская реставрация ознаменовалась и усилением позиций русского языка. Это нашло, в частности, воплощение в замене латинской и арабской форм письменности у ряда народов Средней Азии, Севера и присоединенных западных областей кириллицей.
Собственные изыскания Сталина послевоенных лет в вопросе языкознания приобрели для советских филологов догматический характер. Разгром марристской школы и сталинские положения означали разрыв с прежней классово-интернационалистской трактовкой природы. Внимание сосредоточивалось на идее славянского языкового единства, что, учитывая послевоенное распространение советского влияния на Восточную Европу, создавало перспективу реализации панславистской интеграции. По свидетельству В.М.Молотова, исследования Сталина в сфере языкознания были мотивированы стремлением придать русскому языку статус языка межнациональной коммуникации в планетарных рамках.
Борьба с «безродным космополитизмом» и «низкопоклонством перед Западом»
Впервые формулировка «низкопоклонство перед Западом» была выдвинута советской пропагандой еще в 1936 г. Она была связана с произошедшим в СССР идеологическим переломом, переориентацией на позиции почвеннического государственного строительства. Однако до войны точки над «и» в вопросах идеологии расставить так и не удалось. Новая актуализация вопроса о «низкопоклонстве» среди предствителей творческой интеллегенции пришлась на послевоенный период. Издержками кампании стала излишняя научная и культурная замкнутость, когда даже ссылки на иностранных авторов, как и стремление печататься в зарубежных журналах оказывались нежелательными. С другой стороны, решалась действительно актуальная задача формирования цивилизационноидентичной культуры и науки (прежде всего, гуманитарных дисциплин). Воспитанная в традициях революционного движения советская творческая элита в значительной массе ориентировалась на левокоммунистические идеалы всечеловечества. Для нее категория «русскости» была синонимична обскурантизму и великодержавию.
Одновременно формировалось и другое течение, для которого Запад стал символом высокого качества жизни, средоточием желаемого воздуха свободы. Произошедшее за годы войны сближение с западным миром не могло не сказаться в сфере культурных коммуникаций. Одним из первых теоретиков борьбы с космополитизмом выступил бывший глава несостоявшейся Финляндской Демократической республики Отто Куусинен. Тот факт, что к борьбе с космополитической эрозией призывал этнический финн снимает обвинения в националистическом содержании затеваемой кампании. Опубликованная в июле 1945 г. в журнале «Новое время» под псевдонимом Н. Балтийский статья имела название «О патриотизме». В ней О. Куусинен противопоставлял патриотизм космополитизму, который определялся как идеология международного банковского капитала и биржевых спекулянтов. Космополитический императив раскрывался латинской формулой — «ubi bene, ibi patria» (где хорошо, там и отечество). Характерно, что именно О. Куусинен ввел в большую политику будущего лидера советского государства Ю.В. Андропова. Сам по себе этот факт частично приоткрывает завесу над истинными замыслами «андроповской модернизации».
Другим идейным вдохновителем осуждения практики низкопоклонства перед Западом выступил будущий нобелевский лауреат по физике П.Л. Капица. В датированном яноварем 1946 г. письме И.В. Сталину он обратил его внимание на книгу Л. Гумилевского «Русские инженеры», в которой излагалась череда выдающихся открытий и изобретений, сделанных отечественными учеными. П.Л. Капица обращал внимание на недооценку потенциалов русской национальной науки и неоправданное преувеличение научных достижений Запада. «Из книги, — подчеркивалось им в письме к И.В. Сталину, — ясно: 1). Большое число крупнейших инженерных начинаний зарождалось у нас. 2). Мы сами почти никогда не умели их развить (кроме как в области строительства). 3). Часто причина неиспользования новаторства в том, что мы недооценивали свое и переоценивали иностранное».
Важно в этом комментарии, что давал его человек, долгое время работавший в научных учреждениях Запада и знавший не понаслышке суть различий сравниваемых систем. На И.В. Сталина, судя по его ответному письму, обращение П.Л. Капицы, как и книга Л.Гумилевского, произвели большое впечатление. Многие почерпнутые в них идеи легли непосредственно в основание нового курса И.В. Сталина, направленного на переориентацию отечественной науки на национальные рельсы развития. Компания борьбы за патриотизм в науке соответствовала идеям П.Л. Капицы: «Для того чтобы закрепить победу и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности. Ясно чувствуется, что сейчас нам надо усиленным образом подымать нашу собственную оригинальную технику… Успешно мы можем это делать только, когда будем верить в талант нашего инженера и ученого… когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других… Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не сумел проглотить».
Широкое тиражирование понятия «безродный космополит» происходит после знаменитого выступления А.А. Жданова в январе 1948 г. на совещании деятелей музыкальной культуры в ЦК. «Глубоко ошибаются те, — указывал секретарь ленинградской парторганизации, — кто считает, что расцвет национальной музыки как русской, так ровно и музыки советских народов, входящих в состав Советского Союза, означает какое-то умаление интернационализма в искусстве. Интернационализм в искусстве рождается на основе умаления и обеднения национального искусства. Наоборот, интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину — означает потерять руководящую линию, потерять свое лицо, стать безродными космополитами. Оценить богатство музыки других народов может только тот народ, который имеет свою высокоразвитую музыкальную культуру. Нельзя быть интернационалистом в музыке, как и во всем, не будучи подлинным патриотом своей Родины. Если в основе интернационализма положено уважение к другим народам, то нельзя быть интернационалистом, не уважая и не любя своего собственного народа. Расстановка акцентов здесь принципиально важна. Интернационализм в свете происходящих идеологических инверсий не отменялся. Напротив, интернациональные ориентиры поддерживались, но связывались не с отрывом от национального, а с опорой на него. Главное, в чем состоял пафос кампании борьбы с космополитизмом, было не потерять своего лица.
Космополитизм есть противоположность патриотизму. Обращение к патриотической теме логически предполагало критику космополитов. На встрече с писателями в 1947 году Сталин, поднимает вопрос о пораженности сознания части интеллигенции космополитическими настроениями. «А вот, есть такая тема, — говорил он на встрече с писательской общественностью, — которая очень важна, которой нужно, чтобы заинтересовались писатели. Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Эта традиция отсталая, она идет еще от Петра. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами-засранцами. Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия… В эту точку надо долбить много лет, лет десять эту тему надо вдалбливать. Бывает так: человек делает великое дело и сам этого не понимает. Вот взять такого человека, не последний человек, а перед каким-то подлецом-иностранцем, перед ученым, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет свое достоинство. Так мне кажется. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов».
Преемники не удержали Империю
«Вы слепые котята, что же будет без меня – погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов» — эта Фраза была адресована И.В. Сталиным своему ближайшему окружению. В значительной степени она оказалась пророческой. Эпигоны не обладали глубиной сталинского стратегического и геополитического мышления. Ими был совершён ряд принципиальных ошибок, имевших роковые последствия для советского проекта. Во многих случаях руководство СССР попадало в расставленные противником «стратегические ловушки». Сказывалось то, о чём предупреждал И.В. Сталин – неумение идентифицировать врагов и реконструировать домыслы противников. В большой стратегической игре СССР потерпел поражение.
Можно по-разному оценивать фигуру И.В. Сталина с точки зрения его нравственных качеств и вопроса о моральности политики. Бесспорно одно – это был один из величайших в истории стратегов политической и геополитической борьбы. Известный американский политолог Збигнев Бжезинский проводил в своё время параллели между политикой и шахматной партией. И.В. Сталин переигрывал в этой игре своих западных оппонентов. Не обладавшие сталинским стратегическим мышлением последующие поколения советского государственного руководства, напротив, тур за туром проигрывали в большой геополитической игре Западу.
http://vbagdasaryan.ru/stalinskaya-ideologicheskaya-transformatsiya/
24.12.2016 Армянский народ на развилке больших исторических проектов
Популярностью в философии истории девятнадцатого столетия пользовалось понятие «исторически народы». Его, как известно, применял, в частности, Гегель [1]. Под историческими народами понимались этносы, которые оказывали влияние на ход мировой истории, выступали субъектом исторического процесса. В современном мире насчитывается несколько тысяч народов, около двухсот государств и всего с десяток цивилизаций. Это означает, что далеко не все народы выступают в качестве государствообразующих и тем более цивилизационнообразующих.
Речь, конечно, не идет об этнической или расовой иерархии. Историческими народами чаще всего оказывалась общности, консолидированные не на генетической, а мировоззренческо-ценностной основе. Субъектность в истории определялась способностью генерировать и реализовывать «большой проект». Тот, кто не имел собственного проекта, становился объектом внешнего проектирования. Мировая история может быть рассмотрена в ракурсе борьбы различных проектов. И сегодня вопрос о проектировщике является ключевым в глобальной политике. Проекты Pax Americana, Великого Китая, нового исламского халифатостроительства, неоосманизма и другие формируют современную политическую повестку развития мира.
Однако принятие глобального проекта содержит для реализующего его народа и угрозы. Это угроза утраты национальной идентичности, растворение во всечеловечестве в проектируемой версии мирового строительства. Утрата национальной идентичности народами, принявшими парадигму либеральной глобализации, сегодня очевидна. Потеря национальных традиций и деидентификация русского народа, являвшегося носителем глобального советского проекта – еще один пример проявления такого рода угроз.
Задачи, стоящие перед народами, в мегавременной перспективе имеют амбивалетный характер. С одной стороны, обрести историческую субъектность, достигаемую через генерирование и реализацию «большого проекта». Политически это выражается в принятие бремени имперостроительства. Империи, в отличие от государств-наций, не возможны без выдвижения собственной идеологии. Другая сторона, это сохранение этнической идентичности. Для того, чтобы она была сохранена требуется уже не универсализация, а партикуляция, продвижение идей специфичности народа, отделение его от иноплеменников. Зачастую в целях самосохранения, противостояния тенденциям ассимиляции, народ поднимает знамя национализма. Национализм оказывается «запрещенным приемом», используемым как средство для того, чтобы выжить в инонациональном окружении.
Имперская идеология «большого проекта» и этническая идентичность народа есть ценностно различные ориентиры. Часто они вступают в противоречие. Оптимальным являлось бы сочетание, при котором и сохранялась бы этническая идентичность народов и выдвигалась идеократическая имперская перспектива.
Обозначенные проблемы имеют прямое отношение к теме армянского позиционирования. Исторически Армения оказалась зажата в тисках геополитических и религиозных противников. Дамоклов меч уничтожения на протяжении веков нависал над армянским народом. В шестнадцатом веке прекратило свое существование Киликийское армянское государство, а Закавказская Армения поделена между Османской и Персидской империей. Сотни тысяч армян, спасаясь от перманентного этноцида, оказались расселены по всему миру. Чтобы выжить в сложившихся условиях как этносу требовалось сохранить любыми средствами армянскую идентичность. В религиозном плане это достигалось акцентировкой специфичности догматики и обрядов Армянской Апостольской Церкви, как института консолидации армян, несмешиваемых в силу этого ни с православным, ни с католическим миром. Секулярным путем самосохранения явилось формирование идеологии национализма, в рамках которого в завуалированной форме или открыто, провозглашались идеи особой силы армянской крови. Теория цехакронизма, связанная, прежде всего, с именем Гарегина Нжде, стала классическим выражением националистического дискурса в армянской диаспоре. И здесь важно не столько содержание идеологемы, сколько контекст. Концепт о факторе крови был сформулирован именно тогда, когда после геноцида армяне, расселившиеся по всему миру, скрывают свою этничность, стремятся ассимилироваться с другими народами, продолжают подвергаться преследованиям и дискриминации. Сказать в тех условиях, что армяне есть особый народ, являлось для них спасительной инъекцией [2].
Но для того, чтобы одержать победу над численно превосходящими противниками идеи армянской этничности недостаточно. Несмотря на наличие крупной диаспоры, по потенциальным людским ресурсам Армения уступает любому из соседей. В этой ситуации логичным был бы экспорт идей, объединение под знамя выдвигаемой идеологии другие народы. Но такого объединения под знамена этнической идеи армянства объективно произойти не может. Следовательно, помимо идеи национальной идентичности, армянский народ нуждается в выдвижении надэтнического «большого проекта».
Опыт работы на «большие проекты» накоплен за историю армянского народа значительный. Однако эти проекты не были проектами идентичными. Представители армянской элиты, проживавшие за пределами Армении, часто включались в генерирование и реализацию имперских проектов государств проживания. Но это были чужие проекты.
Немалую роль сыграли армяне, к примеру, в обеспечении развития Османской империи. Уже на излете ее существования министерские посты в ней в разные годы занимал целый ряд лиц армянского происхождения – министра внутренних дел, министра финансов, министра иностранных дел, министра коммуникаций. Армяне были послами Османской империи в Англии, Австрии, Бельгии, Италии. Премьер-министром в полузависимом от Стамбула Египте являлся армянин Нубар Меликян (Нубар-паша). Именно он сыграл ключевую роль в том, чтобы добиться от султана разрешение на строительство Суэцкого канала. Армянские предприниматели сыграли важнейшую роль в становлении промышленности Османской империи. «Все отрасли, не связанные напрямую с товарами первой необходимости, но представляющие собой достижения цивилизации, — указывалось в отчете немецкого чиновника 1912 года о положении дел в Османской империи, — почти полностью контролируются армянами; в их руках находятся крупные текстильные фабрики, промышленное производство стали, олова и цинка, а также производство и торговля строительными материалами» [3]. По свидетельству Г.С. Гюльбенкяна 16 из 18 наиболее влиятельных финансистов государства были армянами [4]. В преддверии Первой мировой войны армянские предприниматели обеспечивали 23 % объема ВВП в сфере внутренней торговли, 30 % в промышленности и ремеслах, 22 % — в непроизводственных отраслях [5]. Но усиление роли армянских представителей в элитарных кругах Османской империи только усиливало внутреннюю конфронтацию. Системная причина ее состояла в расхождение панисламского, а затем пантюркистского проекта османско-турецкого государства с армянской национальной идентичностью.
Итог соучастия в османском проекте хорошо известен — геноцид. Геноцид армян осуществлялся и при Абдул Гамиде II, и при младотурках, несмотря на идеологические различия представляемых ими проектов. Панисламизм являлся идеологией Османской империи при Абдул Гамиде II, пантюркизм – при младотурках [6]. И в рамках панисламистского, и в рамках пантюркистского проектов армян оказывались представителями враждебной идентичности. Оба проектных ориентира присутствуют в настоящее время в политике турецкого президента Р. Эрдогана. Его антиармянские высказывания также хорошо известны и контекстны общей неоосманской идеологической линии [7]. Отсюда, как неприемлемые для армян могут быть расценены предложения А.Г. Дугина о примирении современной Армении с Турцией ради большого евразийского проекта. Под впечатлением деэскалации напряженности в отношении между Москвой и Анкарой летом 2016 года, им в отношении перспектив армянской политики было высказано следующее рассуждение: «Как и любая этноцентрическая общность армяне утрачивают пропорции. Великая держава не может идти на поводу у младшего партнера, позволять ему диктовать условия и выставлять требования. Напротив, это Еревану надо встраиваться в большую евразийскую геополитику, стремясь обеспечить свои интересы. И мы эти интересы, безусловно, учитываем и принимаем в расчёт. Но дружба с армянами, какой бы крепкой она ни была, не отрицает осей Москва-Баку или Москва-Анкара… Сегодня большая геополитика России диктует необходимость оси Москва-Баку-Анкара. Что не исключает оси Москва-Ереван и даже Москва-Ереван-Тегеран… Ответственные политики Армении, для которых важна именно Армения, а не подачки американских кураторов, должны возвыситься над локальными горизонтами и мыслить более масштабно. Поэтому Армения должна согласить на план Лаврова о передаче Баку пяти районов, не требуя за это слишком высокой и нереалистичной цены… Если Ереван согласится с планом Лаврова, построение новой геополитики будет завершено» [8]. Не учитывается в данном рассуждении, что у Анкары есть собственный идеологический проект, отличающийся от проекта евразийской реинтеграции, противоречащий не только интересам Армении, но и интересам и территориальной целостности России.
Существовало в армянском мировом движение и определенное течение, ориентированное на поддержку персидского проекта. Основанием для сближения указывались общие индоарийские корни персов и армян. К этому доводу после геноцида армян в Османской империи добавились еще и персо-турецкие противоречие, многовековое соперничество Ирана и Турана. Армяне в Иране, равно как и в Османской империи, выступили исторически в качестве особого делового класса в его широком понимании. Мухаммед-бек, армянин по происхождению достигнет при шахском дворце даже положения первого визиря [9].
Но иранский проект был в первую очередь проектом религиозным и только в гораздо меньшей степени, и далеко не во все периоды истории – этническим. Для государства, выстраиваемого на идеологии шиитского ислама армяне оказывались неидентичным, а потому и ненадежным общественным элементом. Отсюда уже при Сефевидах в отношении армян использовалась практика депортаций, приобретавшей жесткие этноцидные формы. При сменившей Сефевидов тюркской и происходившей к тому с территории Армении династии Каджаров положение армян еще более ухудшается. Происходит системная тюркизация Восточной Армении [10]. Эта политика заставляет армян Персидской империи искать помощи у России, что вполне определенно проявилось во время русско-турецких войн девятнадцатого столетия. На основании условий Туркманчайского мира около 40 тысяч армян репатриировалась из Персии в присоединенную к Российской империи часть Армении [11]. Армяне впоследствии принимали активное участие в Персидской конституционной революции 1905-1911 годов, что само по себе указывало на их неудовлетворенность тем положением, которое они занимали в каджарском государстве.
Конечно, положение армян в Иране в двадцатом столетии было несравненно более благополучным, чем положение их в соседней Турции. Но исламизационный вектор развития иранского общества лишал перспективы идентификации армян с новым персидским цивилизационным проектом. Показательно, что во время армянских погромов в Баку в 1988 году азербайджанцы несли, по свидетельству очевидцев, портреты духовного лидера исламской революции Хомейни [12]. Хотя непосредственных антиармянских кампаний в хомейнистском Иране не проводилось, но сама идеология исламизации объективно выдавливала иранских христиан на периферию общественного строительства. После Исламской революции армянская община Ирана существенно сократилась. Ее численность в иранской столице Тегеране уменьшилась вдвое.
Сегодня между Ираном и Арменией развивается конструктивное экономическое сотрудничество. Фиксируется совпадение позиций по ряду международных вопросов. Отдельные эксперты заговорили о формировании геополитической оси Москва – Ереван – Тегеран [13]. Но в отношении стратегических перспектив армяно-иранского сотрудничества в качестве общего проекта не должно быть иллюзий. Они развеиваются, в частности, при ознакомлении с позицией нынешнего духовного лидера Ирана азербайджанца по происхождению Али Хаменеи по Нагорному Карабаху. Его официальный представитель Сейид Гасан Амили изложил позицию аятоллы следующим образом: «Это часть Исламского мира, которая должна быть возвращена Азербайджану. Как сказал верховный духовный лидер Ирана, Карабах – Исламский край, и сложившие головы за него считаются шехидами. Лично я при первой представившейся возможности готов поехать в Карабах, чтобы выполнить свой долг. Истоки сегодняшних событий в Карабахе восходят к т.н. планам Сталина. На самом деле, границы, которые были изменены Сталиным, чтобы посеять рознь между народами, должны быть изменены, и не только в Карабахе» [14].
Представители армянской диаспоры сыграли немалую роль и в развитие науки, культуры и экономики Западной Европы и США. Часть армян приняла католичество, учредив Армянскую католическую церковь. Через переход в католичество они рассчитывали заручиться помощью Запада в освобождении Армении от турок и персов.
Часть армян нашла панацею для национального спасения в принятии большой европейской идентичности. Формулируется идея армянского соучастия в западном цивилизационном проекте. Создаются объединения армян-католиков. По инициативе Мхитара Севастийского под Венецией в начале восемнадцатого столетия учреждается армянский католический орден. Мхитаристы надеялись, что Запад освободит армян от турок и персов [15].
Угроза обращения армянской диаспоры в католичество актуализируется и сегодня. Об этом свидетельствуют цифры членства в Армянской Католической Церкви: 1990 г. – 142853 чел., 2000 г. – 362047 чел., 2010 г. – 593459 чел., 2015 г. – 736956 чел. [16] Проект окатоличивания армян и принятие через католицизм западной идентичности возродился за последние четверть столетия фактически из исторического небытия.
Несостоятельность надежд на помощь Запада обнаружилась уже в восемнадцатом веке. Исраэль Ори, пытавшийся найти помощь со стороны европейских государств (встречи с политическим руководством Франции, Венеции, Австрии, германских государств), столкнулся первоначально с европейской волокитой. Прямо от разыгрывания армянской карты Европа не отказывалась. Но от Ори требовались гарантии консолидированной поддержки его позиции со стороны армян и готовности их к восстанию. Гарантии со стороны армянской знати были даны, что создавало для нее известные угрозы. Но и этих гарантий не было достаточно. Со стороны Франции и вовсе будет оказываться прямое противодействие попыткам Ори по организации армянского освободительного движения в Персии. Разочаровавшись в Европе, Ори переориентируется на Россию и поступает на службу к Петру I [17].
И в дальнейшем во время всех многочисленных политических кризисов Османской и Персидской империй Запад не сделал ничего для освобождения армян. Напротив, его позиция вплоть до Первой мировой войны состояла в поддержании целостности данных имперских государств. Позиция Запада состояла в том, что если было бы создано Армянское государство, то оно оказалось бы неизбежно в фарватере политики Российской империи. Эта позиция была сохранена и тогда, когда Османская империя по итогам Первой мировой войны прекратила свое существование. Ни Западная, ни Киликийская Армения, в отличие от большинства нетурецих земель бывшей Османской империи, несмотря на первоначальные планы и декларации (в частности, условия Севрского мира), так и не получили независимости. Важное признание о мотивах политики Запада по армянскому вопросу сделал премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж: «По Сан-Стефанскому миру русские войска должны были оккупировать Армению пока не будут проведены необходимые реформы. Это постановление было отменено Берлинским трактатом 1878 года, который явился всецело результатом нашего угрожающего нажима и прославлялся нами как величайший триумф Англии, принесший «почетный мир». Армения была принесена в жертву на воздвигнутый нами триумфальный алтарь. Русские вынуждены были уйти; несчастные армяне снова были придавлены пятой своих старых угнетателей, обязавшихся «провести улучшения и реформы в провинциях, населенных армянами». Всем нам известно, как нарушались эти обязательства в течение сорока лет, несмотря на неоднократные протесты страны, которая была главной виновницей возвращения Армении под владычество турок. Политика британского правительства с роковой неизбежностью привела к ужасающим бойням 1895—1897 и 1909 годов и к страшнейшей резне 1915 года. В результате этих злодеяний, беспримерных даже в истории турецкого деспотизма, численность армянского населения в Турции сократилась больше чем на миллион» [18].
В отношении к теме геноцида армян на Западе преобладала в целом установка забвения. Тема была неудобна. Признание необходимости ответственности за геноцид предполагало бы, во-первых, осуждение едва ли не всего политического руководства Турции. Во-вторых, оно обнаруживала бы сопричастность и ответственность Германии. В-третьих, выводило бы, вероятно, как полагают некоторые исследователи, на провокативную роль в геноциде англичан. Отношение Германии к геноциду армян иллюстрирует запись, сделанная в 1915 году рейхканцлером Теобальд фон Бетманом: «Нашей единственной целью является удержание турок до конца войны на нашей стороне, и при этом не важно, будут ли из-за этого уничтожены армяне или нет» [19]. Позицию Великобритании отражает тот факт, что несмотря на неоднократное вынесение вопроса о признании геноцида армян, он официально ей не признан. При обсуждении в парламенте было высказано следующее мнение (лорд Магинис): «Нецелесообразно подробно останавливаться на событиях вековой давности. Было бы лучше решить нагорно-карабахский конфликт, который также является проблемой, а не оглядываться на то, что произошло 100 лет назад в Османской империи. Не существует никаких оснований или оправданий обеих сторон, но, с моей точки зрения, попытки армян и русских спровоцировали конфликт, что фактически привело к убийству большого числа людей, находившихся в тяжелых условиях. Великобритании следует помнить, что Мустафа Кемаль Ататюрк был союзником Великобритании, и мы благодарны ему за участие Турции в освобождении Европы. По этой причине я считаю, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не отчуждать наших турецких союзников, учитывая тот факт, что комитет Конгресса США проголосовал большинством голосов в пользу резолюции» [20].
Следовало, казало бы, ожидать более определенной поддержки армян со стороны США, где так называемое армянское лобби стало формироваться еще в XIX веке. Армянское движение в Соединенных Штатов канализируется в значительной мере усилиями американских миссионеров в направлении проекта Pax Americana. Армяне – американцы и шире армяне диаспоры побуждаются к переходу в протестантизм. В 1918 году в штате Массачусетс учреждается исполнительный орган Армянских Евангелических церквей и Армянская Евангелическая Ассоциация Америки, имеющая в настоящее время представительства в двух десятках стран мира. Там же в США уже в 1980-е годы будет создан Всемирный Армянский Евангелический Совет [21].
Действительно, США в ситуации передела государственных территорий по итогам Первой мировой войны наиболее активно поддерживала проект создания суверенного Армянского государства. В международный политический лексикон вошло понятие «Вильсоновская Армения». В противоположность Ллойду Джоржду, выступавшему за превращение Армении в мандатную территорию, американский президент отстаивал первоначально идею ее суверенности. Однако проармянская линия во внешней политике США была изменена. Ее смена была связана с назначением верховным комиссаром США в Турции адмирала Марка Бристоля. Он полагал, что созданное Армянское государство неизбежно подпадет под влияние других геополитических игроков в регионе, с наибольшей вероятностью – Советской России. Бристоль предлагал Вашингтону переориентироваться на поддержку Турции. Христианские национальные меньшинства – армяне и греки характеризовались им как «пиявки», высасывающие на протяжении веков кровь из тела турецкого государства. Американский верховный комиссар публично заявлял, что все христиане должны принудительно покинуть территорию Турции. Такие заявления, сделанные официальным лицом, безусловно развязывало руки турецким националистам, мотивировало продолжение политики геноцида и депортаций. Бристолем направлялась в США заведомо заниженные цифры о масштабах геноцида, искажались другие факты о нарушении прав человека. Отражением произошедшей переориентации явилось учреждение в 1923 году организации «Американские друзья Турции». Бристоль впоследствии станет ее руководителем [22].
Во время армяно-турецкой войны 1920 года в ситуации наступления турок дашнакское правительство обратилось к цивилизованному человечеству с призывом спасти армян от физического уничтожения. Непосредственно обращения с призывом о помощи поступали в адрес США, Франции, Великобритании, Италии, Греции. Западные государства выражали сочувствие, но от реальной военной помощи воздерживались, ссылаясь, что могут воздействовать на Турцию только экономически. Со стороны Италии и вовсе, при словах о солидаризации с армянским народом, осуществлялись поставки оружия турецкому правительству. Номинальный сторонник Армянского государства Вудро Вильсон отказывал в помощи армянам, ссылаясь на отсутствие у него соответствующих полномочий без решения Конгресса, находившегося в то время в каникулярном отпуске [23].
Стратегия Запада, делающего выбор по армянскому вопросу в пользу сотрудничества с Турцией в очередной раз наглядно проявилась уже после Второй мировой войны. СССР уже в 1945 году официально ставил вопрос о денонсации советско-турецкого договора 1921 года. Официально ставился вопрос о передаче армянам территории Западной Армении. Данное требование советского руководства определяется в историографии как «ультиматум Сталина». В советские с предъявляемыми требованиями Армянской ССР должна быть передана территория 20,5 тыс. кв. км., Грузинской ССР – 5,5 тыс. [24] Запад категорически выступил против и поддержал Турцию. Советская инициатива возвращения армянских земель была сорвана именно блоком западных государств во главе с США. Конфликт вокруг «сталинского ультиматума» Турции рассматривается сегодня как важнейший инцидент в развертке «холодной войны». В итоге, явно не подпадающая под стандарты западных демократий Турция в 1952 году была принята в НАТО. Интересы «армянского лобби» в расчет приняты не были.
Наибольшие перспективы для армян открывало принятие большого российского цивилизационного проекта. Эти перспективы определялись двухуровневой моделью выстраивания системы идентичности в Российской империи, а потом – и в СССР. Первый уровень был этническим, второй – цивилизационным. Можно было, оставаясь армянином, равно как и представителем любого другого этноса, выступать, вместе с тем, носителем российского – советского проекта.
Не правильно, вместе с тем, было бы считать, что российское государство всегда принимала сторону армян в многочисленных исторических конфликтах, связанных с армянским вопросом. Ухудшение позиции российского государства в отношении к армянам приходится, в частности, на время Александра III. Уже в 1882 году, через год после вступления на престол, император дает указание новому министру внутренних дел Д.А. Толстому предпринять действия против армянского национализма. Принятые меры касались, в частности, закрытия части армянских школ. Российская империя не нашла возможным выступить против Османской империи во время «хамидийской резни» армян в Османской империи в 1894-96 гг. Занимавшему в тот период времени пост министра иностранных дел князю А.Б. Лобанову-Ростовскому приписывались слова – «нам нужна Армения без армян». На период с 1895 по 1905 годы приходится нахождение в должности наместника Кавказа князя Г.С. Голицына, единственного из череды российских наместников, занимавшего антиармянскую позицию, близкую даже к армянофобии. В публицистике того времени армянофобскую позицию с использованием расистских доводов занимали В.Л. Величко, А.С. Суворин, И.Г. Чавчавадзе. Величко писал, что неблагонадежность армян определяется расовым инстинктом ненависти к любой государственности [25]. Конфликт с российскими властями приобрел наибольшую остроту в 1903 году в связи с реализацией императорского указа о конфискации имущества армянской церкви [26].
«Черным пятном» отношения к армянскому вопросу в советский период истории явилось сотрудничество большевиков с кемалистским режимом, включая финансовую помощь и поставку вооружения. Московский, а затем и Карсский договор передавали часть армянских земель Турции. Впоследствии, столкнувшись с враждебностью кемалистской Турции, в руководстве СССР осознали ошибочность данных шагов. При Сталине предпринимаются попытки воссоединения армянских земель в составе Советского Союза. Но уже в 1953 году СССР специальной нотой отказывался от территориальных претензий к Турции, идя, таким образом, на уступки в решение армянского вопроса [27].
Не поддержало союзное руководство и позицию армян по Нагорному Карабаху. О том, кого следовало поддержать Москве во время эскалации карабахского конфликта проявится через несколько лет. В 1994 году начнется Чеченская война, и на стороне сепаратистов будут воевать полевые командиры Шамиль Басаев, Салман Радуев, Хаттаб, воевавшие ранее в Карабахской войне на стороне Азербайджана. Вначале они сражались против армян, затем – против русских [28].
Несмотря на отдельные исторические прецеденты и даже периоды, в целом российский цивилизационный проект как в имперской, так и советской модификации, был из больших проектных версий наиболее комплиментарен к армянской идентичности и армянским национальным интересом. Идеологическое самоопределение России сегодня имеет, ввиду безнадежности ставки на других геополитических субъектов, принципиальное значение для судьбы армян. Не всякий из потенциально генерируемых в современной России проектов может быть приемлем для армянского народа и принят армянами в качестве своего.
На настоящее время идентифицируются три российские проектные перспективы. Первый проект – русского этнического, шире русско-славянского самоопределения. Он может быть представлен в этнической интерпретации концепта «русского мира» с перспективой установления модели этнократии. Поддержан армянами этот проект объективно быть не может. Более того, его реализация составляет физическую угрозу, по опыту Османской империи, для армянского, впрочем, как и всего иного нерусского населения России.
Второй потенциальный проект – евразийский. Он уже частично берется на вооружение российской властью. Евразийство действительно позволяет России обозначить вектор азиатских геополитических интересов. Но становясь государственной идеологией, евразийская доктрина обнаруживает и очевидные угрозы для российской цивилизации, связанные с фактором тюркизации. Еще евразийцы первой волны писали о славяно-тюркском союзе, как основе представляемого ими проекта. Но тюркские народы составляют в современной России менее 10 % населения, что несопоставимо с долей русских, а потому предлагаемый союз не выглядит объединением численно паритетных сил. Для армян же союз с тюркоязычными народами невозможен, так как автоматически упирается в обстоятельства армяно-турецких и армяно-азербайджанских отношений [29].
Третий проект идеологического самоопределения России условно может быть определен как неовизантийский. Поскольку именно в нем видится возможность для армян мира обретения большой проектной перспективы, остановимся на его содержании более акцентированно.
И для Запада, и для Османской империи сам факт существования исторически Византийской цивилизации наносил удар по принятой версии исторической легитимности. Выработался «византийский комплекс», переносимый в виде проявляемых фобий на легитимных цивилизационных преемников Византии. Россия, напротив, выводила идеологически свое преемство от Восточно-Римской империи. Армяне же в Византии оказывались и вовсе одним из осевых, государствообразующих народов. Арабские средневековые источники определяли Византию в качестве Армянского государства. Многие современные исследователи характеризуют византийскую цивилизационную общность как греко-армянскую.
Фиксация осевого значения для Восточно-Римской империи значения армянского фактора выводит на понимание цивилизационной миссии армян как носителей идеи Византийской цивилизации. Существует армянский национальный проект, оперирующий пространством Великой Армении. Но есть и цивилизационный проект, связанный с воссозданием великой Византийской цивилизации. Первый проект имеет меньший масштаб, но он и менее достижим, ввиду отсутствия других геополитических интересантов, готовых бы поддержать армян в его реализацию. Но вот неовизантийский проект может стать действительным объединяющим фактором для многих. На настоящее время страны, входящие когда-то в ойкумену Византийской цивилизации оказались на периферии новой западноцентричной мир-системы. Им отведено место стран второго и третьего сорта. Кто-то был допущен в Европу на правах второсортности, кому-то и в этом праве отказано. Создание собственной системы стало бы для поствизантийских стран реальной альтернативой западноцентризму. Для православных стран и православных автокефальных церквей неовизантийский проект – единственный реальный путь объединения. Речь при этом не должна идти о религиозной тоталитарности. Мусульмане заинтересованы в неовизантийском объединении не менее православных христиан. Этот проект был бы для них реальным выходом из экстремальной дихотомии – секулярное западничество – халифат по лекалам ИГИЛ. Армяне, проживающие компактными общностями фактически в каждой из стран региона, могли бы стать движущей силой нового проекта.
И наконец, Россия… России необходимо артикулировать проект альтернативного мироустройства. Попытки организации антироссийской блокады направлены, как раз, на то, чтобы лишить ее этой перспективы. Неовизантийский проект открывает перед Россией ряд возможностей.
Во-первых, во внутреннем преломлении акцентируется тема российской цивилизационной идентичности, связанной с православным выбором равноапостольного Владимира.
Во-вторых, выдвигается российская альтернатива заподноцентричному мироустройству, не имеющее, вместе с тем, исключительно русской маркировки, что могло бы оттолкнуть другие страны и народы.
В-третьих, осуществляется развертка геополитической игры в ключевом регионе геоэкономических потоков (Европа – Азия – Африка).
В-четвертых, через апелляцию к поствизантийской общности снимается конфликт православных стран России с Украиной и Грузией.
В-пятых, появляются дополнительные возможности обеспечения переориентации балканских стран от ЕС на Россию, выступающую объединяющим актором поствизантийского пространства.
В-шестых, создается реальная сила противодействия экспансии радикальных течений в идеологии неохалифата, которая рано или поздно, при отсутствии должного противодействия, обрушится и на Россию.
В-седьмых, через выдвижение маркера неовизантийской общности гасится острота ряда перманентных конфликтов регионе, в которые вовлечены партнеры России.
В-восьмых, через соединение неовизантийского и евразийского проектов снижаются для России издержки последнего, связанного с возрастанием зависимости от Китая.
Неовизантийский проект должен быть позиционирован, прежде всего, как проект геокультурный и геоэкономический. Надо ожидать попыток представить его противниками в качестве новой версии русского империализма. Но потребность в движении от раскола поствизантийской ойкумены к ее интеграции в условиях современных кризисов, военной эскалации и западного доминирования ощущается как никогда остро.
ПРИМЕЧАНИЯ
Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 1993
Лалаян М.А. Движения цехакронизма и таронизма и деятельность Гарегина Нжде. Ереван: Националистический клуб, 2001
Бербероглу Б. Национализм и этническое соперничество в начале двадцатого столетия: акцент на армянской общине в Турции эпохи Османской империи // http://novarm.narod.ru/arch112006/berber.htm
Gulbenkian C.S.The man and his work. Lisbon:Gulbenkian Foundation Press, 2010.
Инджикян О.Г. Буржуазия Османской Империи. Ереван, 1977. С. 11–
Hovannisian R.G. The Armenian genocide: history, politics, ethics. Palgrave Macmillan, 1992; Melson R. Revolution and Genocide: On the Origins of the Armenian Genocide and the Holocaust. University of Chicago Press, 1996; Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи. М.: Крон-пресс, 1999.
Эрдоган предложил «проверить кровь» депутата бундестага // http://ria.ru/world/20160606/1443514529.html
Дугин А.Г. Русско-армянский саммит // http://katehon.com/ru/directives/russko-armyanskiy-sammit
Blow D. Shah Abbas: The Ruthless King Who became an Iranian Legend. London, UK: 2009.
Пигулевская И.В., Якубовский А. Ю., Петрушевский И.П., Строева Л.В., Беленицкий А.М. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. М., 1958
Туркманчайский мирный договор между Россией и Ираном // http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/FOREIGN/turkman.htm
Султанов Ч.А. Последний удар Империи. Баку, 20 января 1990 г., Баку, 2004. С. 92.
Погосян С.С. Ось «Москва – Ереван – Тегеран»: историографические и политологические сценарии // Вестник ассоциации вузов туризма и сервиса. 2007. № 2.
Представитель Хаменеи в поддержку Азербайджана против Армении // http://haqqin.az/news/67658
Католическая энциклопедия. М.: Издательство францисканцев, 2007. Т. 3. С. 678–679.
Восточные Католические Церкви. 2015 // http://www.cnewa.org/source-images/Roberson-eastcath-statistics/eastcatholic-stat15.pdf
Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Т. II. СПб., 1888. С. 52–58.
. Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. Т. 2. М., 1957. С. 390.
Германия признала геноцид армян // http://riatribuna.ru/news/2016/06/03/78053/
В Палате лордов британского парламента прошли слушания относительно признания геноцида армян // https://regnum.ru/news/polit/1268927.html
Армяне-протестанты // http://noravank.am/rus/issues/detail.php?ELEMENT_ID=4619
. Buzanski P.A. Admiral Mark L. Bristol and Turkish-American Relations, 1919–1922. Unpublished Ph.D. Dissertation: University of California at Berkeley, 1960.
Галоян Г.А. Армения и великие державы 1917–1923 гг. Ереван, 1999; Зограбян Э.А. Армяно-турецкая война 1920 г. и державы. Ереван, 1997; Карапетян М.С. Армения в 1912–1920 гг. Ереван, 2003.
Мошкин С.В. «Рука Москвы» в истории вступления Турции в НАТО // http://www.politex.info/content/view/642/30/; Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг.: Сборник документов: В 6 т. М.: Политиздат, 1984. С. 216–217.
Величко В.Л. Полн. собр. публиц. соч. В 2-х тт. Т. 1; Кавказ: Русское дело и междуплеменные вопросы. СПб., 1904; Т. 2: Русские речи. СПб., 1905.
Ковалевский М.М. Армянский вопрос // Вестник Европы. 1915. №6.
Заявление советского правительства правительству Турции. Москва. 30 мая 1953 // http://www.obraforum.ru/pdf/fourth.pdf
Азербайджанский ветеран карабахской войны: Басаев и Радуев оказали нам неоценимую помощь: Нагорный Карабах за неделю // https://regnum.ru/news/393591.html
Дугин А.Г. Евразийская миссия Нурсултана Назарбаева. М.: Евразия, 2004
армянский вопрос, большой проект, идентичность, идеология, Иран, неовизантийский проект, Россия, США, Турция
http://vbagdasaryan.ru/armyanskiy-narod-na-razvilke-bolshih-istoricheskih-proektov/
12.12.2016 От идеологии глобального доминирования США никогда не откажутся
Соединенные Штаты Америки — это Рим, модифицированная Римская империя. Римская империя в идеологической сущности данного имперского проекта несет месседж установления мирового политического господства. От этой идеологии США никогда не откажутся. В ее развертке и состоит суть американского исторического эксперимента. Изначально он выстраивался на концепте богоизбранности переселенцев. Это эсхатологическая доктрина Града на холме. Новый свет позиционировался как Новый Израиль. Движение новосветников несло идеологическое знамя американского избранничества. Когда американская эсхатология получила подтверждение в занятии США доминирующего положения в миру это еще более усилило убежденность американцев в своей избранности. Не было ни одного американского президента, который не апеллировал к избранности США, к ее вытекающему из этой избранности особому правовому положению. И нет никаких оснований считать, что новый американский президент Дональд Трамп перечеркнет эту идеологическую преемственную линию. Он в меньшей степени, чем кто-либо другой. Трамп апеллирует к американской национальной традиции, а эта традиция выстроена на мессианской доктрине.
Доминирование США в мире является основой его процветания. Соединенные Штаты составляют ядро современной мир-системы и максимально пользуются своим положением. Можно определить это положение в качестве глобального социального паразитизма. И неужели Трамп настолько чудак, что пойдет на разрушение механизмов американского паразитирования? Такое разрушение нанесло бы столь существенный удар по потреблению американских граждан, что, вероятно, похоронило Соединенные Штаты. На сокращение потребления американцы не пойдут и будут прилагать все возможности, чтобы его не допустить.
Если исходить из предположения, что Трамп не чудак, то он на разрушение модели американского доминирования не пойдет. Как президент, реализующий американский национальный проект, он, напротив, будет стремиться это положение США в мире еще более упрочить. Значит, все заявляемые трамповские новации есть не отказ от стратегии, а смена тактики. Стратагема американского глобального доминирования будет реализовыватьс и при Трампе, но реализовываться иначе, чем это было при Обаме, и могло быть при Клинтон. Иначе как?
Национальная безопасность США выстраивается на рассмотрении в качестве угрозы любой общности, приближающейся по геополитической и геоэкономичноской мощности к мощности американской. Об этом неединожды писалось и говорилось. Об этом свидетельствуют и реалии глобальной политики с начала двадцатого столетия, включая опыт инициирования мировых войн. На настоящее время объективно противников (то есть общностей, потенциально способных бросить вызов гегемонии США) три — два экономических — Китай и Европа и один военный — Россия. Китай и Европа имеют примерно равный с США объем внутреннего валового продукта. Китай в перспективе ближайших лет, если темпы экономического роста будут сохранены, должны уйти в отрыв. Будут ли США смотреть на такую ситуацию сложа руки? Никогда. Они должны предпринять все возможное, чтобы остановить прорыв Поднебесной. И это они должны сделать немедленно, иначе будет поздно. Обратимся теперь к риторике Трампа в отношении Китая. Фактически речь идет об экономической войне. И очевидно, что экономическая война не может быть эффективна без политических шагов и информационно-психологического воздействия. КНР на период трамповского президентства превращается в главного номинируемого соперника США. Приближается семидесятилетие Китайской Народной Республики — срок, по опыту, существования СССР, вызывающий определенные ассоциации. Выдержит ли Китай целевого американского давления, достаточен ли у него запас прочности? Большие сомнения. Китай имеет много точек уязвимости: абсолютная доминанта валюты — долларов и евро в структуре золото-валютных резервов; сверхвысокая зависимость экономики от внешней торговли; колоссальные диспаритеты региональной развитости; национально-конфессиональный, поддерживаемый из вне, сепаратизм; социальное неравенство, прямо противоречащее публично заявляемой КПК идеологии социализма; наличие значительного корпуса кадров среди китайской элиты, получивших образование в странах Запада и симпатизирующих западным ценностям.
Европа традиционно рассматривается в качестве союзника США. Но это союзничество предполагает необходимость для американцев делиться с европейцами в плане распределения «золотомиллиардного пирога». Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. Западная Европа сыграла свою роль, как союзник США, в их геополитическом противостоянии с Советским Союзом. И если бы в европейских страны не вошли американцы, туда бы вошли русские. После победы над СССР границы европейской общности существенно расширились. Расширение клуба «золотого миллиарда» далеко не всем могло приходиться по вкусу. Делиться благами с восточноевропейцами в условиях кризиса стало восприниматься в США как неоправданное расточительство. И вот уже Трамп предъявляет Европе претензию — за ядерный зонтик, обеспечиваемый членством в НАТО надо платить. Трамп в противоположность Клинтон поддержал Brexit, дав понять, что будет работать на развал ЕС. Разрушение Европейского Союза будет означать устранение второго мирового геоэкономического конкурента. Любая гео-система имеет свой центр и свою периферию. Евросоюз выстроен экономически вокруг Германии. На настоящее время она фактически лишена политической суверенности. Но будет ли такое положение и впредь неизменным? Гарантий такого рода никто не даст. Тем более, что это относится к Германии, со всеми связанными с тобой ней историческими ассоциациями. Очевидно, что сильная Европа, выстроенная вокруг Германии, США не нужна и европейское единство будет американцами демонтироваться.
Остается Россия… Замирение с Трампа с российским политическим руководством вероятно. Но это замирение есть лишь тактический вопрос, с кем из своих противников США должны разбираться в какой очередности. Выступить одновременно против всех было бы стратегической ошибкой. При таком выступлении противники консолидируются, и тогда уже расклад сил будет уже не в пользу США. Обама полагал, что надо начинать с России. Той же точки зрения придерживалась и Клинтон. Однако додавить Россию не получилось. Внешнее давление вызвало обратный эффект консолидации российского общества. Россия стала огрызаться, предъявлять свою военную мощь и это выводило на самые высокие со времен Карибского кризиса риски. За спиной России стала обнаруживаться к тому потенциально экономическая подпорка в лице Китая. Формирование российско-китайского политического альянса — главный негативный для США итог президентства Обамы. И Трамп, по-видимому, сделает все возможное, чтобы этот альянс был расстроен.
Трамповская тактика — начать с Китая. Удавка изоляции, которую Обама пытался набросить на Россию будет, вероятно, ослаблена. Не исключено, что Трамп пойдет на договоренности с Россией по Украине и наверняка — по Сирии. Но ослабление санкций само по себе не приведет к подъему российской экономики. Российская экономическая рецессия определяется сегодня не столько санкциями (хотя и ими тоже), сколько низкими мировыми ценами на нефть. А цены при Трампе по-видимому упадут еще ниже. Будут, как он обещал, сняты ограничения на добычу нефти в США и ее экспорт. Выход на мировой рынок нового мощного экспортера не может не сказаться на подешевение нефти. И если в условиях антироссийской информационной кампании и санкций россияне были готовы терпеть невзгоды, то большой вопрос станут ли они их терпеть при исчезновении внешнего раздражителя. Рейтинг власти будет объективно в условиях деэскалации конфликта с США снижаться. И тут-то в развертке новой американской стратегии придет время геополитического демонтажа России.
То, что Трамп начнет с Китая означает лишь то, что меняется очередность наступления на Россию, а не упраздняется для нее сама угроза. Россия получает передышку. Такую передышку — тогда в два года получил Советский Союз в 1939 году. Сумеет ли Россия сегодня воспользоваться предоставляемой передышкой? Чтобы этого не допустить, равно как и для ослабления других потенциальных противников, США будут провоцировать региональные конфликты с ее участием. В отдельных случаях российские внешнеполитические действия будут даже морально поддерживаться Вашингтоном. Почти наверняка ее попытаются втравить, в частности, в большой конфликт с новым исламским Халифатом. Будут стремиться предписать ей функцию мирового полицейского против мусульманского терроризма.
Для того, чтобы избежать попадания в новые, расставленные для нее стратегические ловушки Россия должна иметь собственный проект миростроительства и действовать в соответствии с его ценностями и логикой. Необходимо научиться, или восстановить умение, вести игру в глобальной политике первым номером
http://vbagdasaryan.ru/ot-ideologii-globalnogo-dominirovaniya-ssha-nikogda-ne-otkazhutsya/