- Павленко В.Б. 2020-6
- 25.12.2020
- 24.12.2020
- 21.12.2020
- 18.12.2020
- 14.12.2020
- 13.12.2020
- 11.12.2020
- 10.12.2020
- 08.12.2020
- 07.12.2020
- 05.12.2020
- 03.12.2020
- 30.11.2020
- 27.11.2020
- 24.11.2020
- 22.11.2020
- 19.11.2020
- 17.11.2020
- 15.11.2020
- 13.11.2020
- 11.11.2020
- 09.11.2020
- 06.11.2020
- 04.11.2020
- 02.11.2020
- 31.10.2020
- 28.10.2020
- 26.10.2020
- 24.10.2020
- Все страницы
2020 Ноябрь-декабрь. Статьи
25.12.2020 Россия и Китай как гаранты СВПД и режима ядерного нераспространения
США с помощью инициатив МАГАТЭ давят на Тегеран именно потому, что хотят добиться от него односторонних уступок, а самим сохранить лицо, сделав хорошую мину при плохой игре. Раньше такие вещи у Вашингтона «прокатывали». Сейчас не должны «прокатить», ибо быстрое сближение Москвы и Пекина формирует на планете новый расклад, который сказывается на расстановке сил не только в АТР, но и в глобальном масштабе, укрепляя стратегическую стабильность и ограничивая американский авантюризм.
24.12.2020 Россия и Китай решительно сближаются в военной сфере
Факт совместного патрулирования стратегической авиации России и Китая – важный аргумент на весах сохранения мира и стабильности в регионе, элемент баланса, который существенно ограничивает гегемонистские амбиции Вашингтона. А также напоминает американским региональным союзникам, что важнейшие политические решения принимаются не только в столице США, но и в Москве и Пекине.
21.12.2020 Судьба памятника Дзержинскому на весах российской истории
Памятник Дзержинскому на Лубянской площади перед демонтажом 22 августа 1991 года
Историческая заслуга Дзержинского в том, что он, проявив выдающиеся государственные способности, сумел объединить внутри создаваемых органов эти два могучих потока – молодость и опыт. Именно в этом соединении – секрет блестящего успеха ВЧК, которая в считаные месяцы после своего создания начала успешно решать практически все поставленные перед ней основные задачи.
18.12.2020 Российско-китайские отношения как стержень глобальной стабильности
Российско-китайское стратегическое сотрудничество и партнерство плавно и постепенно становится краеугольным камнем всей системы международных отношений, не только придавая им стабильность, но и формируя систему международных институтов, альтернативную западным притязаниям на глобальное доминирование. Крепнущие связи Москвы и Пекина сегодня становятся ключевым и наиболее действенным фактором сохранения мирового порядка, сформировавшегося по итогам Второй мировой войны.
14.12.2020 «Суверенитет» по-казахстански: кто и зачем преследует Ермека Тайчибекова?
Поднимая подоплеку дела Ермека Тайчибекова на уровень большой политики, следует отдавать себе отчет в том, что степень цивилизованности казахстанской власти именно это дело и показывает. А отнюдь не вызовы «на ковер» российских дипломатов из-за высказываний депутата Вячеслава Никонова. Настанет день, он придет, рано или поздно, когда тем, кто чинит этот произвол и, ухмыляясь в кулак, его поощряет чиновничьим «невмешательством», придется держать ответ.
13.12.2020 Посол Чжан Ханьхуэй о китайском опыте борьбы с коррупцией
Борьба с коррупцией в Китае удалась не просто «благодаря Си Цзиньпину»; с коррупцией с разной долей успешности боролись и предыдущие лидеры. Просто Си Цзиньпин – первый, кто подошел к этому вопросу с системных позиций, сформировав реально действующий механизм с жесткой иерархией и координацией его инструментов. И результат не заставил себя долго ждать.
11.12.2020 Подлежит ли реанимации диалог США – КНДР, или Зачем Бигэн ездил в Сеул
Ситуация напоминает плавание без руля, ветрил и компаса в тумане наугад. Каждая из сторон стоит перед множеством неизвестных. Говоря о северокорейской стороне, следует подчеркнуть, что считанные дни остались до 14 декабря, когда в США соберется коллегия выборщиков. С другой стороны, всем понятно, что внешнеполитические инициативы, которые могут прозвучать с трибуны январского VIII съезда ТПК, связаны с исходом борьбы за власть в Вашингтоне.
10.12.2020 Дорога длиной в пятьдесят лет: два декабря российской истории
В декабре 1991 года нам предъявили фашистский реванш за собственное поражение в декабре 1941 года. Реванш, который долгое время готовился, к которому вели законспирированные связи и сети Третьего рейха, агентура которого растворилась и включилась в подрывную работу на территориях громадных регионов, прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке, а капиталы и научные и технологические разработки были выведены в ключевые инновационные центры Запада.
08.12.2020 Китай: моральные принципы на службе правовой государственности
Что такое общество моральных принципов? Оно не нуждается в чрезмерной детализации правовых норм. Законом задаются рамки, внутри которых действуют моральные и нравственные нормы, в том числе запреты, вытекающие из «что такое хорошо, и что такое плохо». Но когда система этих норм и запретов рушится, когда вразнос идет общественная мораль, хорошее становится плохим и наоборот, тогда единственным способом избежать беспредела остается формальная правовая государственность.
07.12.2020 Американцы опять провоцируют напряженность вокруг Гонконга
Мятеж, вспыхнувший при финансовой и организационной поддержке Британии и США, по мнению заказчиков, должен превратиться в незатухающую головную боль Пекина и создать повод для постоянного давления на КНР с позиций так называемого «международного сообщества». Показательно: занимаясь подрывом суверенитета и территориальной целостности Китая, западные столицы, как никто другой, делают все для разрушения принципа «одна страна – две системы», под которым сами же и подписывались еще в 1984 году.
05.12.2020 Кто и зачем протаскивает в жизнь тему «зеленого ковида»?
Кому эпидемия война, а кому мать родная. Если «приоритетом постковидного мира» станет «зеленая повестка», мир ждет планомерное сползание в ад. Ибо главной целью климатических игрищ является установление централизованного контроля глобальной олигархии над природными ресурсами всей планеты.
03.12.2020 Россия и Китай совместно отстаивают нашу общую историческую память
Российский постпред, выступая от имени целого ряда государств, в том числе КНР, был не вправе «импровизировать», называя вещи своими именами, и изложил общепринятую фабулу. Мы же обращаем внимание на теневую сторону тех событий, чтобы не забывать о масштабах реального вызова, с которым столкнулись наши страны, оказавшиеся перед выбором – остаться свободными или впасть в порабощение, а возможно и прекратить существование.
30.11.2020 Что стоит за информационным вбросом про «великую перезагрузку»?
Взбудоражившие нас страсти-мордасти имеют вполне определенный душок информационной спецоперации. Как говорится, «не ищите черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет». И уж тем более не следует выставлять наружу собственный дилетантизм, переводя обсуждение этих поисков в публичную сферу и тем самым подставляясь перед общественностью.
27.11.2020 Что забыл Валдайский клуб в тупике «европейской перспективы»?
Если отказаться от компрадорской мифологемы про Россию как «часть Европы», то легко убедиться, что Россия – сама себе континент, а Европа – довесок к ней «слева на карте». Тогда ущербность европейского подхода вылезает сразу же. Россия – центр, Европа – лимитроф, в котором наша страна исторически ведет борьбу за собственную сферу безопасности, если угодно, стратегическое предполье, с англосаксонским Западом.
24.11.2020 Кто и зачем отстаивает сохранение России в Договоре по открытому небу?
Европейские уговоры России остаться в договоре – это часть американской игры в рамках НАТО: чтобы мы над ними не летали, еще чтобы мы не летали над военными объектами США в Европе, а европейцы чтобы над нами летали в полном объеме и делились с американцами исчерпывающей информацией о результатах этих полетов. То есть в вашингтонских штабах будут знать то, что происходит у нас, а мы о том, что происходит на американских объектах в Европе и тем более в США, – чтобы ни сном, ни духом.
22.11.2020 Нужна ли России китайская система «трехцветных» кодов?
Инициатива китайского лидера Си Цзиньпина на нынешнем саммите «Группы двадцати» нуждается в тщательном анализе и критическом переосмыслении. Как минимум это вопрос не сегодняшнего дня, и учитывая ситуацию и прогнозы развития эпидемиологической обстановки, он может обсуждаться только с проекцией на будущее.
20.11.2020 Государственный марксизм vs «неомарксизм» хипстеров американской улицы
«Неомарксизм» – это тупик, отпадающий от магистрального пути коммунизма. Можно и дальше спекулировать на трагедии распада СССР, а можно, обратившись к реальности, заметить нынешние достижения социализма, ничего общего с «неомарксизмом» не имеющие. В конце концов, любые изыскания на эту тему всякий раз подтверждают безоговорочную оппозиционность «неомарксизма» настоящему марксизму, и нагнетается она не смыслами, которых «неомарксизм» лишен, а разрушительной протестной стилистикой.
19.11.2020 Социалистическая модернизация в КНР в решениях Октябрьского пленума ЦК КПК
Ни один исторический этап не выброшен! Китайская преемственность, перенесенная пленумом ЦК из Устава КПК, протянута через пять ротаций с переходом власти к следующим поколениям руководителей. Мао Цзэдун, Дэн Сяопин и Си Цзиньпин указаны прямо, а вклад Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао упакован в концепции соответственно «трех представительств» и «научного развития», на базе которых осуществлялось их правление. И все это с привязкой к марксизму-ленинизму и коммунистической перспективе.
17.11.2020 ВРЭП как асимметричный ответ на ренессанс американской гегемонии
Рассчитывая преодолеть внутренний раскол, США явно намерены приступить к использованию преимуществ блоковой организации возглавляемых ими союзов, направив их острие против России и Китая. Создание ВРЭП, совсем не случайно приуроченное к поискам американскими элитами путей выхода из тупика постэлекторальной вакханалии, является встречной игрой против этой блоковой политики, которая ведется на широкой основе.
15.11.2020 Создаваемый ныне турецко-украинский альянс чреват авантюрами
Байден, в отличие от Трампа, в Донбассе, вероятно, сделает ставку на поощрение прямолинейных лобовых действий ВСУ. А вот при Трампе центральный театр в случае большой войны, скорее всего, переместится в Закавказье. Но в рамках планов, реализацию которых поставил себе целью «большой гегемон», дремать не будут и местные «гегемончики». Вопрос: что они могут и насколько их хватит. А может, «загогулина» именно в том, чтобы этих «гегемончиков» подставить на их собственных амбициях?
13.11.2020 Кто в Пекине так двусмысленно поздравил Джо Байдена?
В Пекине поздравлением Джо Байдену по-восточному тонко намекают, чтобы демократы этим формальным реверансом, более походящим на изящный троллинг, не шибко обольщались. И случайно ли в китайских социальных сетях очень оригинально, если не сказать красиво, с помощью «непереводимой игры слов», обыгрываются сочетания For Biden и Forbidden City – «за Байдена» и «Запретный город», пекинская резиденция китайских императоров?
11.11.2020 Саммит ШОС и российско-китайская альтернатива будущего
Заседание Совета глав государств – членов ШОС (в режиме видеоконференции)
На базе ШОС формируется не просто международная организация, сопоставимая с совокупной связкой НАТО и ЕС и кое в чем превосходящая их потенциалом, а также нарушающая западную монополию на многосторонние институты. ШОС все более становится похожей на многоуровневую, «глубоко эшелонированную» систему самых разнообразных связей — экономических, социальных, гуманитарных, культурных, политических, а также военных, — в основе которой лежит российско-китайское партнерство.
09.11.2020 Карабахский конфликт в интерьере китайского внимания и влияния
Внимание правящих кругов Ирана, особенно командования КСИР, к событиям в Нагорном Карабахе, характерное на фоне выборной вакханалии в США и сближения Китая с Россией, совсем не случайно. Находясь далеко от Закавказья, китайские интересы, прежде всего геоэкономические, в значительной мере реализуются через Тегеран. В том числе в рамках его регионального противостояния с Анкарой, действия которой в карабахском конфликте вызывают серьезное беспокойство Пекина, наравне с Москвой.
06.11.2020 Почему российские либералы так «топят» за Джо Байдена?
То, что большинство неофевральских тусовщиков алчут разрушения и уничтожения страны – «секрет Полишинеля». Им бы посильнее «нажать на нервные окончания», особенно России и Китая, чтобы обломать любые суверенные проблески, загнав мир в цифровое стойло «союза свободных племен». Только вот вопросы глобальной политики для политического маргиналитета – не главное, и радуются они не по «высоким» мотивам, а по самым сермяжным.
04.11.2020 Курс на «евразиацию» как главный итог российско-китайского Валдая
Превращение Евразии в зону «нового мультилатерализма» или многосторонних подходов, основу которых составляет геополитический консенсус России и Китая в рамках «Большого Евразийского (или Евроазиатского) партнерства» как минимум ограничивает доступ сюда Вашингтону. И понятной стратегической целью, которая пусть и не провозглашается, но четко подразумевается, является предельное сужение сферы его влияния по всей Евразии, включая Европу, – с возвратом Запада в первичный ареал своего обитания.
02.11.2020 США ищут варианты победы над Китаем и не находят
Поскольку в Китае приоритет отдается развертыванию систем РСМД, которые носят оборонительный характер, то под угрозой ответного китайского удара находятся только американские военные базы в АТР. Но одно дело – передовые контингенты вооруженных сил, выдвинутых за тысячи километров от собственных границ и по факту представляющие собой инструмент агрессии; совсем другое – территория метрополии с проживающим на ней населением, экономикой и инфраструктурой.
31.10.2020 «Национализация» законов против «холопов» внешнего влияния
В английском языке, на котором писалось международное право, свобода толкуется не однозначно, а двояко: как диаметрально противоположные freedom и liberty. Для созидательной, упорядочивающей свободы-freedom ключевое слово – «должен», для анархически-разрушительной свободы-liberty – «хочу». И это «хочу» приходится ограничивать во избежание общественного коллапса. Это – не «тоталитарное наследие», это – инстинкт общественного самосохранения. В пространстве, времени и истории.
28.10.2020 Валдайское выступление Путина как ответ очередному «Чемберлену»
С одной стороны, в Дели по-прежнему заявляют о «многовекторной» ориентации, замешанной на идеях неприсоединения. С другой, нельзя забывать, что эта политика, как и развитие индийско-советских связей, осуществлялись под воздействием двух факторов. Первый: сохранявшееся вплоть до 80-х годов безраздельное лидерство партии ИНК во главе с семейством Ганди. Второй фактор: тактическое совпадение интересов с СССР во времена советско-китайского противостояния 70–80-х годов прошлого века.
26.10.2020 Псевдоправославная «инквизиция» в фокусе реалий истории и геополитики
Взяв на вооружение экзальтированный троцкизм, псевдоправославные, чтобы не мудрствовать и не вносить корректив в привычную, хотя и убогую черно-белую картинку, списывают на него и советскую, и китайскую практику. А феномен воссозданной в обеих странах компартиями мощной и результативной, социально справедливой и нравственно чистой государственности сводят к субъективным особенностям правления лидеров СССР и КНР.
24.10.2020 Валдай: военное взаимодействие Москвы и Пекина выходит на новый уровень
Уровень взаимного доверия между Россией и Китаем не требует формальной фиксации в виде военного союза, но если потребуется – без проблем. Две страны координируют военное строительство, в том числе в технологической сфере, а две армии – отлаживают взаимодействие на всех уровнях, включая стратегический. Россия при этом (внимание!) заинтересована (!) в укреплении НОАК и повышении ее боеспособности.
Право Павленко В.Б. игнорировать исследования тысяч ученых из десятков стран - безусловно. Гордиться правом на невежество вслух... в лице представителя научного сообщества... нам представляется болезненным явлением, заслуживающим сочувствия. Админ.
Подробнее - см. послесловие к публикации 28.10.2020 Валдайское выступление Путина как ответ очередному «Чемберлену»
25.12.2020 Россия и Китай как гаранты СВПД и режима ядерного нераспространения
Владимир Павленко, 25 декабря 2020, 18:09 — REGNUM
Россия и Китай в очередной раз заняли совместную позицию по важнейшей проблеме международной политики, которая находится в центре мирового внимания уже несколько лет — по Совместному всеобъемлющему плану действий по иранской ядерной программе (СВПД). На днях в модном ныне формате видеоконференции прошло совещание глав МИД стран — участниц СВПД, состоявшееся под председательством шефа европейской дипломатии Жозепа Борреля. В центре его внимания оказалась проблема американского возврата в СВПД, откуда США вышли в одностороннем порядке. Напомним, что соглашение СВПД было заключено в июле 2015 года Ираном и «шестеркой» развитых стран по формуле 5+1 — пять постоянных членов Совета Безопасности ООН — Россия, Китай, США, Великобритания и Франция, а также Германия. В 2017 году эффективность СВПД для США была поставлена под сомнение заявлением президента Дональда Трампа, которое из зарубежных американских сателлитов немедленно поддержали региональные противники Ирана — Израиль и Саудовская Аравия. Остальные участники СВПД отреагировали в целом солидарно, хотя и не без нюансов. Страны ЕС, оглядываясь на Вашингтон, не стали его осуждать, а лишь констатировали, что выход из соглашения одной страны не приведет к прекращению его действия. Россия и Китай подвергли США критике, предостерегли их от выхода и согласились с европейцами, что если выход произойдет, соглашение должно продолжать действовать.
Вопреки сопротивлению остальных участников СВПД, Вашингтон в мае 2018 года все-таки объявил об одностороннем выходе из соглашения, обвинив Тегеран в «продолжении разработки ядерного оружия» в обход документа. После этого США приступили к восстановлению режима антииранских санкций, попутно склоняя к тому же европейских партнеров. Однако в целом безуспешно: в руководящих кругах ведущих стран Старого Света к тому моменту уже сложился «антитрамповский» консенсус. К тому же поэтапный порядок отмены санкций, принятый в СВПД, растягивал этот процесс на длительное время, поэтому к моменту выхода из соглашения США многие санкции, принятые в том числе и в ЕС, продолжали действовать. А поскольку Иран после американского выхода принял ответные меры и в два этапа, в мае и в июле 2018 года, отказался от ряда ограничений, которые на него накладывал СВПД, то европейская реакция по сути оказалась замороженной, и ее в итоге поставили в зависимость от перспектив возвращения в соглашение США. Разговоры об этом шли давно, с момента активного включения в предвыборную борьбу ныне избранного президента Джозефа Байдена, на это и была сделана европейская ставка. С одной стороны, Европа «не одобряла» антииранский демарш Трампа. С другой, не торопилась поддерживать Иран, предъявляя ему претензии в том, что он «слишком быстро» воспользовался «лазейками» в СВПД, которые позволяли ему полностью или частично отказаться от взятых на себя обязательств в случае повторного введения участниками соглашения против него новых санкций.
А когда Байден победил на голосовании коллегии выборщиков и стало ясно, что 20 января пройдет именно его инаугурация, ситуация вокруг СВПД и вовсе «подвисла». Все теперь зависит только от США, коренные подвижки (если) появятся уже при президенте Байдене, и до этого все обсуждение будет крутиться исключительно вокруг перспектив американского возврата в соглашение. Поэтому у запланированной заранее и проведенной 21 декабря министерской видеовстречи в формате участников СВПД не было и не могло быть никакой иной реальной повестки, кроме обсуждения перспектив, условий и последствий возобновления Вашингтоном своего членства в СВПД. Этим министры и занялись.
Затравку за четыре дня до видеоконференции, 17 декабря, сделал генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси. В интервью авторитетному западному изданию он попытался переложить ответственность за эрозию СВПД с больной головы на здоровую, а именно — с США на Иран. Гросси «предположил», что возврат США к участию в соглашении при Байдене должен-де произойти в формате не прежнего СВПД, а некоего «нового соглашения», что потребуется, чтобы «гарантировать исправление Ираном прежних нарушений». Понимаете подмену понятий, причем многократную, читатель? Ловкость рук — и никакого мошенничества! Это не Вашингтон, оказывается, «докопался» до Ирана на ровном месте, а точнее, администрация Трампа проделала это под давлением израильского лобби, свившего осиное гнездо под боком у хозяина Белого дома, в его семейном окружении. Это, оказывается, сам Иран «виноват» в том, что отреагировал на американский выход. Причем, заметим, не давая себя спровоцировать, именно на сам выход, а не на подготовительные к нему «шумовые» эффекты. По логике шефа МАГАТЭ, а эта организация из структуры ООН сидит в кармане у американцев с момента своего создания, Тегеран «обязан» был проглотить эту пилюлю молча. И не принимать никаких ответных мер, руководствуясь, надо полагать, логикой известной пословицы «Что положено Юпитеру (Вашингтону), то не положено быку (всем остальным)». А теперь, когда Иран ответные меры таки принял, на что, кстати, подчеркнем это еще раз, имел полное право в соответствии с самим текстом СВПД, г-н Гросси лоббирует «новое соглашение», собираясь тем самым «подстрелить сразу двух зайцев». И выслужиться перед новым хозяином Белого дома Байденом, распластавшись перед «гегемоном» в показной подобострастной лояльности. И явочным порядком через заключение нового соглашения вычистить из СВПД пункт, позволявший Тегерану законным образом реагировать на американские провокации. Ибо право-то оно есть — на бумаге, а пользоваться им в жизни без разрешения «гегемона» нельзя — «двойные стандарты». Как в старом анекдоте: «Имею ли я право? Да, имеете. Могу ли я?.. Нет, не можете!» А если «товарищ не понимает» этих «стандартов» и правом пользуется, значит, нужно убрать его и с бумаги, чтобы не было соблазна неподчинения и «дурного» примера окружающим. В этом и только в этом логика г-на Гросси, и пусть он кому-нибудь другому рассказывает, что эта его инициатива — личная «художественная самодеятельность», и что она не продиктована или, на худой случай, не завизирована в Вашингтоне.
На фоне европейской пассивности, смысл которой заключается в готовности принести Вашингтону любые жертвы по части своего мнения и остатков суверенитета, лишь бы Байден поскорее воцарился там вместо ненавистного Трампа, иную, принципиальную позицию заняли Москва и Пекин. Обе главные евразийские столицы жестко отвергли домогательства шефа МАГАТЭ, не согласившись с «необходимостью» «нового соглашения». Логика России и Китая — простая и честная: раз Вашингтон всю эту «кашу» заварил, то пусть он сам ее и расхлебывает. Ибо, разумеется, возврат в уже существующее СВПД — безусловный удар по американской репутации и авторитету. Ответственные державы много раз отмеряют, прежде чем отрезать, а вот такая мельтешня — сегодня подписали, завтра взбрыкнули и вышли, послезавтра пришли в чувство, «почесали репу» и вернулись — это все само по себе очень несерьезно, и еще хуже все это выглядит, когда речь идет об одной из ведущих мировых ядерных держав. Если у нее по данному вопросу семь пятниц на неделе, то как с ней прикажете решать другие, более серьезные проблемы, например, ограничения стратегических ядерных вооружений?
Вот сухие строчки из отчета о министерской встрече российского МИД: «В ходе мероприятия С. В. Лавров подчеркнул, что мы отдаем должное заявлениям иранского руководства о готовности незамедлительно вернуться к выполнению СВПД в полном объеме, как только это сделают США. Надеемся, что этот сигнал услышат не только нынешние участники СВПД, но и в Вашингтоне. Строгое соблюдение американской стороной положений резолюции Совета Безопасности ООН 2231 — не вопрос выбора, а обязательство любого государства, закрепленное в статье 25-й Устава ООН. Исходим из того, что возвращение США в СВПД должно происходить без всяких предварительных условий. Готовы вместе с другими партнерами предметно поработать в этом направлении и помочь американцам встать на путь исправления. Это в наших общих интересах». Итак, мяч, как считает МИД России, на половине поля не Ирана, а США — именно Вашингтон несет ответственность за эрозию иранских обязательств, и именно от Вашингтона зависит возврат Тегерана к полноценной реализации СВПД. Для этого от США требуется умерить гегемонистский пыл и имперскую гордыню, вернувшись в соглашение без всяких предварительных условий. То есть забыть про мифологическое «новое соглашение», проталкиваемое с американской подачи руководством МАГАТЭ.
То же самое прозвучало и в выступлении главы китайского МИД Ван И: «Американской стороне следует как можно скорее вернуться к СВПД по иранской ядерной программе без предварительных условий, при этом сняв санкции с Ирана, третьих сторон и отдельных лиц». Ключевой вопрос: США возвращаются в СВПД без предварительных условий! Ну и отменяют экономические санкции, которые для Китая, как и для нашей страны, являются принципиальным вопросом. Не столько «больным», подчеркнем это, сколько именно принципиальным: сторона, открыто попирающая принципы международного права, его дух и его букву, должна отступиться от своих заблуждений и признать неправоту, чтобы не повторялось впредь. Еще Ван И обратил подчеркнутое внимание на вашингтонскую непоследовательность и шараханья из крайности в крайность. «В настоящее время в ситуации вокруг иранской ядерной программы наступает критически важный момент. Избранный президент США Джозеф Байден ясно дал понять, что США готовы вернуться в СВПД. В то же время американская сторона продолжает наращивать давление на Иран». Из этих слов четко следует, что США «в теме» с инициативами МАГАТЭ и давят на Тегеран именно потому, что хотят добиться от него односторонних уступок, а самим сохранить лицо, сделав хорошую мину при плохой игре. Раньше такие вещи у Вашингтона «прокатывали». Сейчас не должны «прокатить», ибо быстрое сближение Москвы и Пекина формирует на планете новый расклад, который сказывается на расстановке сил не только в АТР, но и в глобальном масштабе, укрепляя стратегическую стабильность и ограничивая авантюризм США. Еще здесь заметим, что точно так же, «обходными маневрами» США действуют и в другом регионе мира, по отношению к другой ядерной программе — северокорейской. Там Вашингтон тоже изо всех сил старается протащить свои односторонние выгоды и пытается извлечь выгоду даже из самого факта переговоров по денуклеаризации Пхеньяна, который, как и Тегеран, эту американскую игру раскусил и дал понять, что следовать ей не намерен.
Об этом, кстати, открытым текстом говорится в принятом министерским видеосовещанием Совместном заявлении. Самое важное, на наш взгляд, из пяти пунктов документа содержится в четвертом пункте, который следует поэтому привести полностью. «Министры отметили, что СВПД, как было одобрено в резолюции Совета Безопасности ООН 2231 (2015 г.), остается ключевым элементом глобальной архитектуры ядерного нераспространения и значимым достижением многосторонней дипломатии, содействующим региональной и международной безопасности. Министры вновь выразили свое глубокое сожаление по поводу выхода США из договоренностей. Они подчеркнули, что резолюция Совета Безопасности ООН 2231 полностью остается в силе». Это означает, что никакого «нового соглашения», о котором в интересах американцев так печется гендиректор МАГАТЭ, не будет. Ну и пятый пункт, в котором содержится требование выполнения СВПД всеми сторонами. Включая США, возврату которых в соглашение на общих, а не эксклюзивных условиях, как говорится, скатертью дорога. И надо очень хорошо понимать, что не будь солидарной позиции Москвы и Пекина, Вашингтон не упустил бы возможности навязать свою «особую» повестку. Ему даже стараться особо было бы не нужно; просто намекнуть сателлитам из «шестерки», чего бы он хотел. Да те и так все понимают, и рады стараться.
Часто задают вопрос: приведите конкретные примеры глобальных перемен, которые проецируются российско-китайским взаимодействием. Это именно тот пример и есть; другим является упомянутая ситуация вокруг ядерной программы КНДР, в которой США как ни стараются навязать свою волю, все равно остаются в русле российско-китайской повестки, заданной соответствующей «дорожной картой». И прошу обратить внимание: речь идет о ядерном вопросе, содержание которого составляет краеугольный камень как глобальной, так и региональной безопасности. Особенно в Евразии.
https://regnum.ru/news/polit/3151559.html
24.12.2020 Россия и Китай решительно сближаются в военной сфере
Владимир Павленко, 24 декабря 2020, 18:40 — REGNUM
22 декабря самолеты дальней авиации России и Китая провели второе в истории совместное воздушное патрулирование над акваториями Японского и Восточно-Китайского морей, которое продолжалось более десяти часов. Первый раз такое же патрулирование проводилось в июле 2019 года и вызвало переполох в японских и южнокорейских военных штабах, которые бросились обвинять Москву и Пекин в некоем «нарушении» своих воздушных пространств и вторжении в специальную «опознавательную зону» ПВО Южной Кореи (KADIZ). После этого Сеул и Токио обменялись еще и взаимными претензиями, а официальный Вашингтон, для которого совместное российско-китайское патрулирование явилось неожиданностью, не стал нагнетать обстановку и по этому поводу решил отмолчаться, сделав вид, что ничего особенного не произошло. В этот раз с российской стороны в патрульном полете вновь приняли участие два стратегических бомбардировщика Ту-95 МС. Китайская сторона, которая год назад была представлена также двумя «стратегами» «Хун-6К», в этот раз удвоила свое представительство, доведя его до четырех боевых машин. Бомбардировщики сопровождались тринадцатью истребителями Су-35 российской стороны. В официальном заявлении министерств обороны России и Китая фигурирует термин «авиагруппа», что указывает на косвенное признание военными ведомствами двух стран их фактического военного союза. При этом российская и китайская стороны строго подчеркнули, что при патрулировании не допускали нарушений воздушного пространства никаких иностранных государств. Тем не менее Япония и Южная Корея вновь отреагировали нервно; особенно отличился Сеул, направивший свои истребители на перехват российских и китайских «стратегов», но, правда, в этом не преуспевший. В южнокорейском объединенном комитете начальников штабов пришли к выводу, что действия российской и китайской стратегической авиации говорят о проведении двумя странами военных учений, хотя и оговорились, что ситуация требует уточнения, по-видимому, путем консультаций с Пентагоном. Японские истребители F-15 на некоторых участках маршрута российско-китайского патрулирования сопровождали охраняемые российскими истребителями самолеты дальней авиации, но попыток приблизиться к ним не предпринимали.
По итогам патрулирования южнокорейская сторона вновь обвинила Россию и Китай в нарушении зоны KADIZ. Однако, как еще год назад разъясняли официальные военные и дипломатические представители Москвы и Пекина, эта «зона» в произвольном и одностороннем порядке установлена Сеулом, что не соответствует ни международному праву, ни практике его применения. Поэтому ни о каком ее соблюдении речи не идет и идти не может, и никаким международным документом это не предусмотрено и нарушением границ воздушного пространства не является. В международно-правовом плане нет даже понятия соответствующих «зон». И в случае с Южной Кореей названная «зона» существенно превосходит по площади воздушное пространство страны и, кроме того, нарушает сухопутную границу с КНДР, охватывая южную приграничную часть северной части Корейского полуострова.
Вскоре после совместного патрулирования состоялся продолжительный телефонный разговор глав дипломатических ведомств России и Китая Сергея Лаврова и Ван И. Обсуждался широкий спектр вопросов. В центр было помещено предстоящее празднование в двух странах двадцатилетнего юбилея двустороннего Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанного в 2001 году лидерами двух стран Владимиром Путиным и Цзян Цзэминем. Министры констатировали, что за два десятилетия стороны вышли на совершенно новый, беспрецедентно высокий уровень взаимного политического доверия и стратегического партнерства. Непосредственно о прошедшем воздушном патрулировании в официальных отчетах МИД двух стран не упоминалось. Однако намеки на это событие содержатся в прозвучавших в очередной раз формулировках об исключительной важности российско-китайских отношений для региональной и глобальной стабильности. И о том, что эти отношения обеспечивают мировую безопасность в условиях, когда в политике Вашингтона возобладали опасные тенденции по возрождению одностороннего доминирования, расширению санкционной войны, направляемой против России и Китая, давлению на наши страны, в том числе военно-политическому. В официальных документах США, принятых в последние годы, которыми эта страна руководствуется при формировании внешней политики, подобный курс находит оправдание в обвинениях наших стран в «ревизионизме» по отношению к мировому порядку, обеспечивающему так называемое «американское лидерство». С. Лавров, в частности, призвал «решительно противостоять попыткам США подорвать многополярность мира, оказывать сопротивление давлению на Россию и Китай, защищать международное право и общие интересы двух государств, а также поддерживать международную стабильность и сотрудничество». Ван И, согласившись с российским коллегой, подчеркнул, что «чем более хаотичным будет мир, тем стабильнее должны быть китайско-российские отношения, тем более ценным станет значение всеобъемлющего стратегического взаимодействия двух стран для них самих, а также для всего мира». Китайский министр также открыто заявил о том, что Россия и Китай служат друг для друга «стратегической опорой», а также представляют друг другу возможности для развития. И это очень показательная и очень важная отсылка к эксклюзивному характеру сотрудничества Москвы и Пекина, в том числе в военной сфере. Словом, совершенно очевидно, что телефонный разговор двух министров совсем не случайно был приурочен к совместному воздушному патрулированию, и это стало как новым этапом в развитии двусторонних отношений, всё более походящим не только на политический, но и на военный союз, так и новым сигналом окружающему миру, прежде всего США и их региональным союзникам.
О чем говорит это патрулирование? Во-первых, надо четко понимать, что любые совместные действия двух армий, если они осуществляются в национальных, а не международных интересах, то есть не являются частью миротворческой акции под эгидой ООН либо тех или иных региональных организаций, являются публичной демонстрацией союзнических отношений. Тем более, коль скоро речь идет о ядерной сфере; пусть патрулирование и осуществляется без ядерного оружия на борту, но месседж дается вполне прозрачный и понятный. Для того чтобы оценить тенденции в этом вопросе, следует подождать третьего патрулирования, и по тем срокам, в которые оно будет осуществлено, а также по задействованным в нем с двух сторон силам можно будет судить о многом, включая уровень координации штабов и порядок отработки боевого взаимодействия (напомним, что второе состоялось через 17 месяцев после первого). Во-вторых, Дальний Восток — очень чувствительный регион с точки зрения национальных интересов и России, и Китая. Обе страны сталкиваются с территориальными претензиями со стороны Японии, а также имеют совместные интересы в корейском ядерном урегулировании, ибо Москва и Пекин являются соавторами соответствующей «дорожной карты». Ясный и четкий сигнал, таким образом, дается новой администрации США во главе с Джозефом Байденом: попытки форсировать нажим на КНДР, подвергнув «замороженный» конфликт эскалации, не останутся без ответа со стороны России и Китая. И не только дипломатического, но и военного. Очень важным вопросом для Китая являются попытки укрепления военного союза с США, предпринимаемые тайваньским сепаратистским режимом. Не менее существенен и гонконгский вопрос: Пекин приступил к реформированию политической системы автономии, и это уже вызвало истерическую реакцию прозападной оппозиции и ее американских и британских покровителей. В-третьих, подчеркнута готовность России и Китая совместными усилиями отстаивать новую архитектуру в восточной Евразии, учитывая создание зоны свободной торговли (ЗСТ) с участием КНР и других стран, включая сателлитов США. Американцы давно и бесцеремонно оперируют в регионе крупными военно-морскими группировками, а также имеют военно-воздушные базы. Эти силы, как известно, угрожают морским торговым путям Китая, и демонстрация способности к объединению стратегических потенциалов Москвы и Пекина способна существенно умерить подобные амбиции американской стороны, установив надежный региональный баланс. Дополнительную уверенность в стабильности регионального порядка за счет совместных российско-китайских действий получают и страны АСЕАН, для которых дальнейшая эскалация антикитайских действий Вашингтоном равносильна превращению региона в театр военных действий. Для Японии и Южной Кореи с помощью ЗСТ ВРЭП (Всестороннего регионального экономического партнерства) расширяется пространство взаимодействия в регионе и ослабляется зависимость от США. В-четвертых, очень важный нюанс: совместные действия дальней авиации двух стран демонстрируют существенное расширение ее географии и боевых возможностей, в том числе путем сокращения подлетного времени к зонам решения потенциальных боевых задач; при таком характере взаимодействия создаются условия для использования обеими сторонами в случае необходимости аэродромов базирования друг друга. И в-пятых, с учетом расширения китайского участия в совместном патрулировании можно говорить о более масштабном формате передачи российской стороной исключительно важного для военных летчиков Поднебесной опыта, в избытке накопленного нашей стороной за годы Холодной войны, а также нынешнего раунда российско-американского стратегического противостояния.
Если суммировать, то факт совместного патрулирования стратегической авиации двух наших стран — важный аргумент на весах сохранения мира и стабильности в регионе, элемент регионального и глобального баланса, который существенно ограничивает гегемонистские амбиции Вашингтона. А также напоминает американским союзникам, что важнейшие политические решения принимаются не только в столице США, но и в Москве и Пекине. Военное сближение России и Китая, продемонстрированное прошедшими однодневными учениями, к тому же получило политическое подкрепление в виде подробного разговора глав МИД двух стран. Состоявшись в контексте юбилея двустороннего договора, он наглядно показал долгосрочный характер российско-китайского сближения, формирующего в мире новую реальность и новую расстановку глобальных сил.
https://regnum.ru/news/polit/3150277.html
21.12.2020 Судьба памятника Дзержинскому на весах российской истории
Владимир Павленко, 21 декабря 2020, 22:51 — REGNUM
В России начинается новый важный этап борьбы за восстановление исторической памяти. Общественная организация «Офицеры России», объединяющая в своих рядах около 200 тыс. представителей офицерского состава армии и флота, спецслужб и правоохранительных органов обратилась к генеральному прокурору страны Игорю Краснову с просьбой провести надзорную проверку законности и обоснованности сноса в августе 1991 года памятника Ф. Э. Дзержинскому на Лубянской площади столицы. Осуществленная по указанию тогдашнего руководства московской мэрии, прихватизированного антисоветскими «демократами», эта варварская акция была подготовлена не вполне понятным с точки зрения закона переводом этого величественного монумента из категории федеральных памятников в категорию региональных. Если памятник федеральный, то право принятия решения в его отношении имели только Советы министров СССР и РСФСР. Вот и «провернули» тогда, в недоброй памяти 1991 году, заплечную политическую «комбинацию» те, кому Дзержинский не просто мозолил глаза, но кто ненавидел его образ за символизм этой фигуры, тормозившей многие деструктивные, в том числе откровенно разрушительные тенденции, возобладавшие в конце 1980-х годов. Помните, читатель, кощунственный призыв «верного» горбачевца Эдуарда Шеварднадзе раскопать могилы и выбросить из них покойников? Или соответствующий фильм Тенгиза Абуладзе, которому усилиями международного антисоветского кинолобби дали зеленый свет к главной премии Каннского фестиваля?
Снятие с постамента памятника Дзержинскому с отправкой его с одной из центральных площадей, где он был в центре всего архитектурного ансамбля, на задворки одного из столичных парков — откровенно символическое действие, отражающее сведение счетов с советской властью компрадорского номенклатурного класса, обменявшего свое историческое первородство на «чечевичную похлебку» потребительского рая для себя. И на обвал в безвременье для всех остальных, приговор которым «шоковый терапевт» Гайдар подписал во Владивостоке, когда на одном из совещаний отчеркнул красным фломастером на карте линию на широте Комсомольска-на-Амуре и отрезал: «Севернее — только вахтовым методом!».
Ликвидаторы памятника потом оправдывались, что действовали «по принуждению» толпы, готовой идти на штурм здания КГБ СССР, как это имело место в ходе «оранжевых переворотов» конца 80-х годов в ряде восточноевропейских соцстран. Ложь! Такой угрозы не было; так получилось, что автор этих строк, проходя военную службу в одном из учреждений министерства обороны, расположенном как раз напротив знаменитого здания с видом на площадь и памятник, находился на служебном месте, когда все происходило. И видел все своими глазами. Да, на площади была стихийная массовка, даже не митинг, а скорее «гуляния», количеством в несколько тысяч человек. Да, в толпе можно было заметить лозунги, в том числе откровенно экстремистского, подстрекательского содержания. Но приведу один факт. Перед тем, как начался «демонтаж» памятника, на площадь к нему прибыл Юрий Лужков, тогда вице-мэр у Гавриила Попова. И именно он дал отмашку этому вандалистскому действию. Трудно представить, что если бы существовала угроза массовых беспорядков, а тем более штурма, которыми прикрывались «демократы», и который никак не обошелся бы без стрельбы, Лужков стал бы рисковать головой. Куда более вероятным представляется другой сценарий. Решение о сносе памятника Дзержинскому принималось заранее, толпу согнали в режиме, который сегодня именуется «флэш-мобом»; это было сделать нетрудно: на календаре 22 августа 1991 года, и люди были наэлектризованы происходящими в столице неординарными событиями. Добавим, что само снятие памятника с постамента происходило самым варварским из возможных способов, и очень похоже, что так и было задумано. И этот способ, опять-таки символизировавший «расчет» с советским прошлым, кому-то очень сильно понравился.
Говоря о вкладе Феликса Дзержинского в создание и развитие советской государственности, разрушители-либералы, к которым, не имея своего лица, в ненависти к Советам примыкают так называемые монархисты, очень любят спекулировать на теме «красного террора». И в упор не замечают:
- ни ответного характера этих действий молодой советской власти, носивших вынужденный характер, ибо ее враги совершили целый ряд преступлений, включая «белый террор» и покушение на В. И. Ленина, не говоря уж об иностранных интервентах, маячивших за каждым шагом так называемого Белого движения;
- ни разгула социальной вакханалии в условиях Гражданской войны, одним из проявлений которой стала уличная преступность, другой — детская безнадзорность, третьей — превращение страны в «проходной двор» для иностранных разведок и т.д. Величайшей заслугой Дзержинского, помимо создания высокоэффективных правоохранительных органов и контрразведки, очень быстро положившей «мордой в снег» вражескую агентуру, является решение детской проблемы в стране, пережившей четыре года кровавой мировой войны, две революции, и с этим багажом плавно вкатившейся в Гражданскую войну;
- ни — об этом очень не любят упоминать либеральные и «монархические» ненавистники Дзержинского — объединяющего, собирательного характера созданной им первой советской спецслужбы. Она соединила энтузиазм и готовность к подвигу революционной большевистской и комсомольской молодежи с опытом, холодной головой, блестящими знаниями обстановки и высочайшим профессионализмом офицерского состава Русской армии и полиции, которые взялись за охрану общественного порядка. Ибо понимали, что государственный и правовой порядок необходим любой власти, а без него гибель страны станет вопросом нескольких месяцев, а то и недель.
Героизм и самопожертвование пришедшей в органы ВЧК молодежи направлялся теми, кто всю свою жизнь посвятил делу национальной безопасности, службе в рядах Третьего отделения, Особого корпуса жандармов. Очень многие военные профессионалы и правоохранители, осознав тяжесть положения, в котором оказалась Советская республика, пришли ей на помощь, призвав все свои знания и богатейший опыт. Историческая заслуга Дзержинского в том, что он, проявив выдающиеся государственные способности, сумел объединить внутри создаваемых органов эти два могучих потока — молодость и опыт. Именно в этом соединении — секрет блестящего успеха ВЧК, которая в считаные месяцы после своего создания начала успешно решать практически все поставленные перед ней основные задачи. И тем более смешно и убого выглядят в этих условиях упомянутые современные «монархисты», которые закрывают глаза на это соединение и «клеймят позором» тех, на ком многие годы держалась имперская государственность, передавшая эстафету своей преемственности государственности уже советской.
С либералами здесь все ясно, почему же и те, кто апеллируют к тысячелетней русской истории, в вопросе отношения к Советам, советской власти, к выдающимся деятелям партии большевиков, одним из которых, несомненно, являлся Дзержинский, так позорно «сливают» свои государственнические убеждения и вприпрыжку бегут за либеральными разрушителями? Одна сторона ответа на этот важный вопрос современности — об этих самых «убеждениях», в которых субъективная сторона — гордыня, симпатии-антипатии и пр. — очень часто перевешивают объективную — само государственное чувство, верность присяге. Назвать такие «убеждения» патриотическими — очень большое преувеличение, их носители любят не Россию в себе, а себя в России, и без себя любимых России они себе не представляют. Но есть и вторая сторона. Специфика исторических фальсификаций — не внешних, а внутренних, таких тоже хватает — в том, что в определенных кругах российского общественного сознания существует совершенно необъяснимый стереотип про большевиков, «свергших царя». И эта глупость тиражируется и повторяется из сюжета в сюжет, представляя собой примерно следующую цепочку рассуждений: «Была хорошая Российская Империя, которая скоро бы стала ведущей державой мира, если бы не революция, в которой победили большевики». В «дебри» — какая именно революция уничтожила империю, а в какой к власти пришли большевики, и чем они, придя к власти, занимались, эти «белые» фальсификаторы не заглядывают. Зачем? Ведь черно-белая, пусть и примитивная, картинка удобнее, ибо позволяет более надежно «промывать мозги», обрабатывая их в антисоветском духе. Особенно молодежи.
Как на самом деле? Был такой поэт, которого «белые» боготворят и в убийстве которого обвиняют всех подряд, Игорь Тальков. Вот его слова на эту тему:
Господа демократы минувшего века,И чего вы бесились, престолу грозя,Ведь природа — не дура, и Бог — не калека,Ну, а вы его в шею — ну так же нельзя! Может, вам и хотелось наладить все сразу,Только спешка нужна при охоте на блох,А природа не может творить по приказу,И, совсем уж понятно, не может и Бог.
Царя свергли, «грозя престолу», тогдашние узурпаторы-демократы, и произошло это в феврале 1917 года. А вот самих узурпаторов большевики узурпировали только через полгода, в октябре 1917 года. И, получается, тем самым взяли исторический реванш, сохранив и восстановив Великую Россию. Еще один важный штрих, необходимый для понимания коллизии, исключающей ответственность советской власти за крах самодержавия. Демократы, организованные в Прогрессивный блок, созданный в августе 1915 года, превратили его в таран против властей. В блок входили почти все думские партии, за исключением двух. Каких? За исключением крайних монархистов из Союза русского народа, и еще — за исключением ленинской партии большевиков. Две партии — СРН и РСДРП (б), таким образом, не несут вины за разрушение Российской Империи, все остальные за это отвечают самым прямым и непосредственным образом. Поэтому когда так называемые монархисты обнимаются с либералами против восстановления памятнику Дзержинскому и, шире, в антисоветских целях, как таковых, впору впасть в когнитивный диссонанс, ибо это нонсенс. Если же подобное происходит, а это так и есть, то одно из двух: или уровень исторического образования тех, кто сегодня объявляет себя преемниками политических сил столетней давности, никуда не годится, или все свои убеждения они совершенно сознательно бросают под хвост дешевой сиюминутной конъюнктуре.
Почему эта фальсификация жива до сих пор, почему лжецы от истории продолжают вливать этот яд, калеча неокрепшие души подрастающих поколений? Потому, что это находит поддержку в определенных кругах идеологического и даже политического официоза, настроенного в антисоветском ключе. Яркий пример: появившаяся в канун столетия событий 1917 года лукавая концепция «Великой русской революции», вышедшая из-под пера тогдашнего министра культуры Мединского. И объединившая единой, так сказать», «логикой» Февраль, насквозь лживый, наполненный тленом предательства и измены, с Октябрем. Той самой Великой Октябрьской социалистической революцией, которая, пересмотрев позорные итоги Февраля, восстановила суверенитет России, вернула ей полноценную государственность. Герои-офицеры Третьего отделения, вложившие свою душу в возрождение спецслужбы уже в советском обличье, у истоков которой и стоял Дзержинский, подобно героям-офицерам Русской армии, оказавшимся в рядах Красной Армии, внесли свой уникальный вклад в спасение Отечества. Повторим: это очень важный символический момент, утверждающий преемственность поколений, а поскольку именно преемственность врагам и не нужна, им нужен разрыв исторических времен, поэтому такие фальсификации и появляются. И тиражируются. Возвращаясь в день сегодняшний, к обращению объединения «Офицеры России» в генеральную прокуратуру Российской Федерации, отметим, что оно не единственное. Как раз в эти дни появилось и другое обращение — Союза профсоюзов России (СПР), адресованное премьер-министру Михаилу Мишустину, руководителю президентской администрации Антону Вайно и мэру Москвы Сергею Собянину, в котором также ставится под вопрос правовая сторона сноса памятника основателю ВЧК. Реакции адресатов пока не последовало, но поскольку оба обращения публичные, речь идет не о властном «междусобойчике», а о начале широкой общественной дискуссии, направленной на принятие решения о восстановлении памятника Дзержинскому, а уж в какое правовое оформление это решение будет помещено, уже другой вопрос. В конце концов, все, что касается вопросов, связанных с исторической памятью, в нашей стране находится на особом счету и со всей очевидностью принадлежит не только истории, но и современности. Особенно столь острый вопрос, как восстановление памятника, с низвержением которого тридцать лет назад компрадорская часть российской элиты связывает свою «пиррову победу» не столько над Советами и СССР, сколько над исторической Россией, ее прошлым, ее настоящим и ее будущим. Как хорошо известно, дискуссия вокруг судьбы великого монумента железному Феликсу возникла не сегодня; в российской политической жизни эта тема обсуждается уже как минимум лет двадцать, и все эти годы полемика идет весьма активная. Доминирующие позиции, которые занимали в постсоветской политической системе либеральные компрадоры, а сегодня их уступают, по всей вероятности хотят «унаследовать» их «монархические» эпигоны, мечтающие об имперских «лаврах». Но не задумывающиеся о том, что ни один из существующих так называемых монархических проектов не является суверенным, а служит продолжением все того же внешнего управления, под которым наша страна оказалась в 90-е годы в результате распада СССР. Очень многие элементы этого внешнего управления сохраняются и сегодня, поэтому когда ряженые «белые» клянутся своим «патриотизмом», то из-за их спины продолжают торчать уши этого внешнего управления, «своими» для которого являются одни лишь российские либералы. Как нонсенсом являлось якобы «участие» большевиков в разрушении Российской Империи, так точно такой же нонсенс представляет собой «патриотизм» этих «белых», тесно завязанный на либералов, которые первыми — еще при Ельцине в 90-е годы попытались реализовать компрадорский монархизм на практике. Да не вышло: не признал прежний предстоятель РПЦ патриарх Алексий II так называемых царских останков, отказавшись освящать их авторитетом Церкви. Восстановление памятника Дзержинскому, показателем важности которого служат появившиеся в наши дни крупные общественные инициативы, неминуемо ставит точку в историческом отступлении патриотических, государственнических сил. Сегодня они готовы к контрнаступлению. Поэтому у монумента, судьба которого снова становится водоразделом отношения к истории и современности нашего Отечества, два смысла: восстановление исторической правды и справедливости и символический коренной поворот от прошлого к будущему. Так распорядилась История.
https://regnum.ru/news/polit/3147209.html
18.12.2020 Российско-китайские отношения как стержень глобальной стабильности
Владимир Павленко, 18 декабря 2020, 22:33 — REGNUM
Ежегодная большая пресс-конференция президента России Владимира Путина не обошла стороной тему российско-китайских отношений, выдав итоговую за уходящий год оценку их развитию, состоянию и перспективам. Отвечая на вопрос о партнерах нашей страны и взаимоотношения с ними, глава государства очень сдержанно оценил связи с Западом, подчеркнув, что «удобных» или «неудобных» партнеров не бывает, ибо каждый лидер крупной державы всегда руководствуется прежде всего национальными интересами, не давая выхода симпатиям или антипатиям. Тем не менее в том, что касается Китая, российский лидер выделил не только совпадение интересов Москвы и Пекина по большинству фундаментальных вопросов современной мировой повестки, но и позитивно сложившиеся у него отношения с председателем КНР Си Цзиньпином. Ранее лидеры ежегодно по несколько раз встречались лично. Начало этим встречам было положено в 2010 году, когда будущий китайский лидер, тогда — заместитель председателя КНР, посещал Москву по программе межпартийного обмена, в рамках связей КПК с «Единой Россией». Однако главными тогда оказались продолжительные переговоры Путина и Си, которые в течение нескольких дней проходили в одной из загородных резиденций тогдашнего главы российского правительства. Через два года они возглавили свои страны, обеспечив с тех пор углубленную координацию во внешнеполитических вопросах. Наиболее яркий пример: неизменная солидарная позиция, которую Россия и Китай занимают в Совете Безопасности ООН, голосуя практически одинаково по всем важнейшим международным вопросам.
В нынешнем году в условиях эпидемии непосредственные личные контакты по понятным причинам были приостановлены, но развитие двусторонних связей продолжилось. Только непосредственных телефонных переговоров Путина и Си Цзиньпина состоялось четыре; кроме того, лидеры двух наших стран неоднократно встречались в многостороннем формате — на видеоконференциях глобальных саммитов Группы двадцати, АТЭС и др., а также в формате международных организаций и объединений, в которых российско-китайская «ось» является системообразующей — ШОС и БРИКС. В феврале текущего года, на пике заболеваемости коронавирусом в Китае, автор этих строк дважды присутствовал на пресс-конференциях посла КНР в Российской Федерации Чжан Ханьхуэя, посвященных борьбе с эпидемией в Поднебесной. Обратило на себя внимание, что приоритетность российского направления внешней политики КНР, о котором говорил в ходе этих мероприятий глава китайского дипломатического представительства, сегодня выступает для Пекина своеобразным «категорическим императивом». Очень много внимания уделялось взаимодействию двух стран, их взаимной помощи в противостоянии распространению болезни; произвело впечатление, что посол тогда, обращаясь к представителям российских СМИ, прямо попросил журналистов немедленно информировать его о любых сложных ситуациях, с которыми сталкиваются российские граждане в Китае, чтобы он лично смог принимать немедленные меры. И оказать им помощь.
Поскольку во время большой пресс-конференции Путина был затронут вопрос и о состоявшемся в этом году праздновании 75-летия Великой Победы во Второй мировой войне, в качестве очень важного итога текущего года следует отметить полное взаимопонимание Москвы и Пекина в таком важнейшем и очень болезненном вопросе современной международной повестки, как совместное отстаивание исторической правды перед лицом фальсификаций. Мы помним, какую страшную цену заплатил советский народ за разгром нацизма и избавление мира от коричневой фашистской чумы. Мы понимаем, что постоянные упреки в адрес СССР со стороны европейских стран объясняются тем, что многие из этих стран в годы войны морально поддерживали Гитлера. А некоторые, и их немало, выступали сателлитами гитлеровской Германии, и их военнослужащие вместе с вермахтом участвовали в агрессии против нашей страны, которая обошлась советским народам в 27 млн человеческих жертв и одну треть утраченного в ходе военных действий национального богатства страны. Однако попытки пересмотра итогов войны и решающего вклада в Победу, который внесли народы России и Китая, предпринимаются не только в Европе и в США, но и в Японии, где давно уже укоренились откровенно реваншистские настроения. Мы в России это наблюдаем на примере темы Курильских островов, которые японской стороной рассматриваются не иначе, как так называемые северные территории. И наступление на нашу страну здесь ведется совместными усилиями как бывших военных противников СССР в лице японских властей, так и бывших союзников СССР из США, которые поддерживают японские «островные» притязания, по сути отказываясь признавать незыблемость итогов Второй мировой войны. Если же говорить о китайско-японском диалоге, то представители официального Пекина всякий раз напоминают Токио о необходимости помнить исторические уроки, не допуская повторения тех трагических событий. Китайскую сторону не может не беспокоить реваншизм Японии, ибо в военные годы, а точнее, еще до начала войны, как оно трактуется официально принятой историографией, имперские и колониальные амбиции японского милитаризма привели к десяткам миллионов жертв среди китайских граждан. Если же суммировать все потери Китая за период с 1931 года, когда японцы вторглись в Манчжурию, до 1945 года, когда Красная Армия, верная своим союзническим обязательствам в рамках Антигитлеровской коалиции, за считаные недели разгромила континентальный оплот военной силы Японии — Квантунскую армию, общие потери Китая составили 35 млн человек. Официально японская сторона признает свою ответственность за эту трагедию; неофициально договаривается до того, что объясняет эти потери… (?!) сильным китайским сопротивлением. И понятно, что реваншизм — не только в лозунгах, но и в этом вот отпетом цинизме, который культивируется Токио всякий раз, когда разговор заходит об итогах войны. Понятно, что без американской помощи и поддержки столь бесцеремонно переписывать историю проигравшей стороне, каковой является Япония, было бы невозможно.
В другой части пресс-конференции Путин подчеркнул, что Китай стал не только крупнейшим политическим — будем называть вещи своими именами — союзником России, но и важнейшим торгово-экономическим партнером нашей страны. Не секрет, что под воздействием пандемии в нынешнем году практически рухнула не только мировая экономика и экономика отдельных стран, но и двусторонние товарообороты. Очень показательный пример: эти негативные тенденции никак не повлияли на состояние российско-китайских связей. Уже отмечалось, и в СМИ сообщались эти данные, что за одиннадцать месяцев текущего года — с января по ноябрь, несмотря на коронавирус, двусторонний торговый обмен России и Китая превысил 97 млрд долларов, вплотную подобравшись к рекордному показателю прошлого года, составившему около 108 млрд долларов. Уже сейчас понятно, что отката назад с этих достигнутых рубежей не произойдет, и это внушает оптимизм по двум причинам. Китай — единственная крупная мировая экономическая держава, которой в кризисном году удалось не только избежать проседания экономических показателей, но и сохранить позитивные тенденции роста, пусть и в меньших масштабах, чем раньше. Сегодня китайская экономика, в отличие от той же американской или европейской с их провалами по ВВП, — фактический оплот мировой экономической стабильности; с состоянием Китая напрямую связаны мировые экономические перспективы. Вторая причина связана с международными институтами, точнее, с системой институтов, которые формирует российско-китайское сближение. Не секрет, что благодаря этому мир получает альтернативные варианты развития, которых он был лишен на протяжении почти трех десятилетий после распада СССР. Упомянутые ШОС, а также БРИКС — примеры межгосударственного взаимодействия, стержнем которого выступают отношения России и КНР. Но имеются и другие примеры, в том числе в глобальном финансовом и экономическом секторе, где формирование системной альтернативы западному доминированию выглядит особенно наглядно. Речь идет и об Азиатском банке инфраструктурных инвестиций, тесно связанном с инициативой «Пояса и пути», который, в свою очередь, расширяет евразийский охват за счет сопряжения с проектом ЕАЭС. И о Новом банке развития БРИКС. Формально эти институты пока не могут составить конкуренцию «столпам» американоцентричной модели — МВФ, Всемирному банку, а также Банку международных расчетов (БМР). Фактически же речь идет о том, что со временем эта ситуация может поменяться. Запад совсем не случайно нервничает, применяя против России и Китая санкционную «дубину»; еще более показательным в этом смысле выглядит пример с поощрением со стороны США и их сателлитов деструктивных сил в Гонконге (Сянгане), которые американские «пастухи» по сути взяли на содержание, рассчитывая подорвать международные позиции КНР путем ослабления автономии, которой отводится важная роль в экономической и финансовой коммуникации Китая с окружающим миром.
Возвращаясь к теме Китая в ходе пресс-конференции российского лидера, нельзя обойти вниманием высокую оценку Путиным эффективности тех мер борьбы с эпидемией, которые были приняты китайским руководством на пике заболеваемости в Поднебесной весной текущего года. Высокая управляемость, умение оперативно и жестко реагировать на возникающие экстремальные задачи — главные, по его мнению, составляющие быстрого купирования эпидемии в КНР. При этом российский президент «мягко осадил» задавшего этот вопрос журналиста, ибо между строк этого вопроса читалась как минимум лояльность распространяемым западным мифам о некоей «вине» КНР в якобы «несвоевременной» информации о распространении эпидемии. Американские инсинуации на эти темы пусть останутся на совести властей США, и посмотрим, как эта конъюнктурная ситуация будет корректироваться в ходе предстоящей смены власти в Белом доме. На российско-китайские отношения американские измышления не оказывают ровным счетом никакого влияния; невысокую цену этим измышлениям в Москве очень хорошо знают.
Отдельно следует выделить такие важнейшие темы двусторонних отношений, которые носят комплексный характер и охватывают широкий спектр обменов между Россией и Китаем. Это и контакты специалистов, и межрегиональное взаимодействие, которое упомянул в своих ответах на вопросы Путин, и связи пограничных регионов. И контакты между органами власти двух стран, развитие которых еще в прошлом году стало важной темой Совместного заявления России и КНР о развитии двусторонних отношений стратегического партнерства, подписанного по итогам государственного визита Си Цзиньпина в нашу страну. Это, как говорится, «задачи на вырост», и отрадно, что они звучат и ставятся, переводятся в практическую плоскость уже сегодня. В этом залог сохранения позитивной динамики отношений России и КНР в обозримой исторической перспективе, и эти отношения чем дальше — тем больше играют все более важную роль в поддержании глобального мира, стабильности и сохранении существующего международного порядка, покушаться на который кое-кто принялся уже сразу после распада СССР.
Конечно, ежегодная итоговая большая пресс-конференция Владимира Путина — это прежде всего внутриполитическое событие, наполненное императивами внутренних проблем; международная тематика в ходе подобных мероприятий по понятным причинам звучит в основном по «остаточному» принципу. И то, что несмотря на это, нашлось немало вопросов, связанных с российско-китайскими отношениями, как нельзя лучше характеризует прочность двустороннего партнерства Москвы и Пекина, предлагающего миру отойти от элитарной «кризисной» практики управления мировыми процессами и перейти к широкой и намного более честной многосторонней модели глобальных отношений, исключающей возрождение блокового мышления и блоковой конфронтации.
https://regnum.ru/news/polit/3145707.html
14.12.2020 «Суверенитет» по-казахстански: кто и зачем преследует Ермека Тайчибекова?
Владимир Павленко, 14 декабря 2020, 18:18 — REGNUM Политолог, депутат Госдумы Вячеслав Никонов в одном из своих высказываний на ТВ в прямом эфире отметил, что территория Казахстана — большой российский и советский «подарок» республике. По этому поводу в Казахстане разразилась истерика, и Россию стали забрасывать нотами протеста, исполненными в смысле «покушения на суверенитет и территориальную целостность». Тогда Никонов, не пускаясь в оправдания, подчеркнул, что включение в состав Казахстана региона, ранее не относившегося к территориям с естественным преобладанием казахского этноса, доказывает то, что интересы республики при распаде СССР были полностью учтены.
Сразу оговорюсь: по целому ряду причин, в том числе идеологического характера, Никонов — «герой» отнюдь не моего «романа». Но в данном случае казахстанские претензии в его адрес, причем включение в «протестный» процесс дипломатического официоза, если что и доказывают, то сохраняющийся комплекс неполноценности элиты Казахстана. Хозяином себя в полной мере на своей земле она не ощущает и потому затравленно озирается по сторонам в поисках угроз, отыскивая их там, где их меньше всего следует искать.
Отчасти эта ситуация связана с наследием первого «независимого» президента Нурсултана Назарбаева, который, из песни слова не выкинешь, во многом ориентировался на Запад. Являясь в канун распада СССР одним из главных претендентов на пост главы союзного Совета министров, Назарбаев, как только страны не стало, очень быстро переквалифицировался в «удельно-суверенного» князька. Приписываемое ему стремление к постсоветской интеграции, как и авторство проекта Евразийского союза, сильное преувеличение, ибо эти идеи, во-первых, не его. Они принадлежат «трио баянистов» из числа ельцинских подручных в разрушении Советского Союза — Гавриилу Попову, Анатолию Собчаку и Юрию Лужкову. На 70-ю годовщину образования СССР — 30 декабря 1992 года — именно они презентовали на брифинге в МГУ некий проект общественно-политического движения «Евразийский союз», хотя и с непонятным в условиях распада «большой страны» статусом. Как тогда наблюдал собственными глазами, Назарбаева среди них не было, что говорит об его подчиненном положении в этой иерархии. Грубо говоря, Нурсултана Абишевича попросту «назначили» на роль говорящей головы евразийского проекта, и, презентовав его в Лондоне перед участниками главного западного think tank — Chatham House — в марте 1994 года, он просто ритуально «исполнил свой номер». Это не значит, что Назарбаев не привнес в проект ничего нового; он еще как навредил, настояв на включении в название союза слова «экономический», оговорив тем самым отказ от политической интеграции. В этом корни той самой истерики среди казахстанских внешнеполитических чиновников, с которой мы начали. И эта его деструктивная роль, во-первых, останется в истории (именно как деструктивная), а во-вторых, тем самым обнуляется эффективность проекта ЕАЭС, ибо движения вперед без интеграции политических институтов и создания структур надгосударственного, союзного уровня у ЕАЭС нет никакой перспективы. Одно из двух: или из ЕАЭС убирается продавленное Назарбаевым «Э», или в повестку дня неминуемо встанет другой интеграционный проект, учитывающий реальные потребности русского, казахского и всех остальных народов прежде единой страны. Но в этом случае с «суверенами» разговор будет очень короткий. И жесткий.
Назарбаеву вторит нынешний президент Касым-Жомарт Токаев, который — об этом не напишут в официозе — уже успел отметиться в отношениях с Россией однозначной и последовательной поддержкой «удельно-колхозных» тенденций в политике белорусского лидера Александра Лукашенко. И настаивал при его поздравлении с победой на «пирровых выборах» в первую очередь именно на «суверенитете», очевидно понимаемом в духе принципа «чем дальше от Москвы — тем его больше». Сегодняшняя казахстанская элита, озабоченная «суверенитетом», повторим это, по Фрейду, из соображений фактически существующего комплекса неполноценности, который прямым образом отражает определенные зигзаги ее истории, суверенитета не знавшей, ищет перспективы национально-государственного развития не там, где их следует искать. Не в максимальном сближении и интеграции в рамках единого союза, как это осознали, скажем, в Узбекистане, столкнувшись с оттоком русских кадров из республиканской экономики и гуманитарной сферы. А опять-таки в «удельном» обособлении. При этом не секрет, что настроения в казахстанском народе существенно отличаются от элитных. Во-первых, играет роль фактор Китая. Существуют достаточно массовые настроения против чрезмерного китайского присутствия в экономике республики; с этим даже были связаны протестные акции весны 2016 года, когда оседлавшие эти настроения экстремисты, завязанные на внешние, опять-таки западные, центры, пригревшие проамериканскую оппозицию, попытались подорвать стабильность в Астане и Алма-Ате. А когда этого не получилось и — с помощью России — сработала система профилактики, они отступили в Актюбинск, где 5 июня 2016 года устроили вооруженные беспорядки, по существу, мятеж. Во-вторых, если говорить об истории вопроса, то никакого численного преимущества казахов перед русскими, украинцами и белорусами в северной части Казахстана ранее не было. Как сейчас, не знаю, но еще в 1979 году автор этих строк всю осень — три месяца — провел в составе сводного батальона Центральной группы войск на уборке урожая в Аккульском (Алексеевском) и Шортандинском районах ныне столичной Целиноградской области. (Для желающих проверить: штаб батальона находился в семи километрах от Алексеевки, в селе Малый Барап, которое, не сомневаюсь, и сейчас на месте). Самое главное, что наблюдал: никаких трений в русле «национального вопроса» не было, каждый вечер молодежь собиралась в одноэтажном клубе — казахи, русские и т. д. Никакой напряженности, никакого отчуждения. Конфликты случались, но на бытовой почве: кто-то «перебрал», кого-то «зацепили» и пр. Все как обычно. Системная стабильность была обеспечена, поэтому откуда взялся сегодняшний приступ агрессивной экспрессии, представителям моего поколения понять трудно.
Но коль скоро эта негативная экспрессия существует, самое время показать на конкретном примере ее проявления и последствия, которые вполне, если не принять срочных мер, могут оказаться трагическими для общей судьбы наших народов. Таким примером является дело Ермека Тайчибекова, гражданина Казахстана, этнического казаха, мусульманина по вероисповеданию, который уже не первый раз арестовывается в республике по политическим мотивам именно за то, что всеми силами собранного в кулак гражданского мужества и патриотической ответственности отстаивает эту общую судьбу. И не устает повторять соотечественникам, что у Казахстана нет ни пути, ни будущего без России, без всей огромной братской семьи советских народов (не поворачивается язык на «бывших»). На эту тему автору этих строк, во времена первого ареста Ермека в августе 2015 года, уже приходилось писать. И делать это в плане реакции на пошлое и провокационное доносительство так называемой «активистки» — ярой националистки и русофобки, некоей Ботагоз Исаевой, которая принялась поучать сотрудников спецслужб, по какой статье «им надлежит» проворачивать «дело Тайчибекова». При этом г-жа Исаева в своем «дацзыбао» обозначила такой фантастический дефицит элементарных знаний и общей культуры, что поневоле возник вопрос, кого именно националистическая тусовочная «обсчественность» делегирует в ЛОМы — пресловутые «лидеры общественного мнения»? Каково качество, консистенция и «запах» этого, с позволения сказать, «человеческого материала»? Возник и другой, еще более важный и актуальный вопрос: об уровне гуманитарной и личностной деградации истеблишмента, увлеченного национализмом, который не просто унижает и отупляет, но и сильно травмирует психику, лишая способности к адекватному восприятию окружающей действительности.
Что сегодня происходит непосредственно по «делу Тайчибекова»? В чем его вина, как инкриминируют националистические элементы, продвигающие это дело внутри казахстанских властей? Ермек Тайчибеков — известный блогер, имеющий влияние на общественное мнение и отражающий настроения значительной части общества республики, не мыслящей себя без России. Является сторонником максимально полноценной интеграции, вплоть до слияния Казахстана с Россией в едином государстве; он не просто убежден, а в своих публикациях приводит многочисленные факты притеснения националистами русских и русскоязычного населения. Это никакая не новость: удельный вес русских в верхних эшелонах власти Казахстана и его регионов которое десятилетие устойчиво стремится к нулю. Новое поветрие: набирает силу кампания по «смене национальности» русских, а также корейских жителей Казахстана — есть и такая диаспора — на казахскую. Ясно, что это делается под давлением, но националисты и тут недовольны: «новые казахи», на их взгляд, будут «неполноценными», во всяком случае, со своим пещерным мышлением они считают именно так. По каким критериям — разрезу глаз, «чистоте арийской крови» или по форме носа или мочке уха — видимо, им виднее.
23 сентября нынешнего года Тайчибекова вновь арестовали, изъяв компьютер и мобильные телефоны. Формальное основание — подозрение в нарушении статьи УК Казахстана по «разжиганию розни» (ст. 174, ч. 2). Как сообщают СМИ, поводом послужило интервью Ермека, в котором он критикует националистические проявления политики властей, высказываясь в пользу сближения с Россией. При этом, напомним, по упомянутой истории 2015 года Тайчибекову ни за что — точнее, за патриотические убеждения — «впаяли» четыре года, из которых он отсидел два, а на оставшийся срок его выпустили по УДО. И вот — новое дело, которое, надо понимать, казахстанские коновалы от национализма рассматривают исключительно в контексте рецидива. Как говорится, наблюдаем за ситуацией. Понятно, что симпатии российской общественности и нормальных людей по всему прежнему СССР находятся на стороне Тайчибекова. Здесь ведь какой важный момент? В той же Прибалтике, где русофобство зашкаливает и возведено в законную «норму», альтернативу восстановлению Большой Страны населению навязывают в виде так называемых «европейских ценностей» — «зеленого толерантизма» со всеми присущими ему мерзостями, вроде родителей «№1» и «№2», лобызанием образа Греты Тунберг и эсэсовскими «парадами». Но в Прибалтике хоть оставляют «берега»: «европейские ценности», несмотря на всю их самодискредитацию, все-таки к чему-то обязывают, хотя бы формально. Казахстанские преследователи Ермека Тайчибекова, очень сильно «ушибленные» собственным «суверенитетом», европейством даже не заморачиваются. Голый национализм предстает перед нами в облике откровенной азиатчины, причем не в географическом или культурном, а в примитивно-бытовом ее прочтении размером ровно в одну извилину. Ни на что возвышенное, кроме национальной «титульности», здесь не замахиваются и, ничтоже сумняшеся, попросту опускаются в эпоху раннего Средневековья. С присущей ему инквизицией и «поиском ведьм», на роль которой Ермека и «назначили».
Нравится или не нравится такая авторская оценка самим казахстанским националистам — для меня вопрос десятый. Не нравится — это их собственные проблемы, и беречь ложно понимаемое «самолюбие» этой когорты, приберегая собственное мнение — это не уважать ни Россию, ни Казахстан, ни единое общее Отечество всех постсоветских народов.
Поэтому, поднимая подоплеку дела Ермека Тайчибекова на уровень большой политики, следует отдавать себе отчет в том, что степень подлинной цивилизованности казахстанской власти, какую бы лапшу ее представители ни вешали на уши обеспокоенной их произволом общественности, именно это дело и показывает. А отнюдь не вызовы «на ковер» российских дипломатов из-за высказываний депутата Никонова. Настанет день, он придет, рано или поздно, когда тем, кто чинит этот произвол и, ухмыляясь в кулак, его поощряет чиновничьим «невмешательством», придется держать ответ. Если не по закону, то по совести, каноны которой, имея по-настоящему общечеловеческие стандарты, не подвержены ни, по М. Ю. Лермонтову, «звону злата», ни изощренному двойному толкованию. И еще неизвестно, что именно — суд закона или суд совести с превращением в глазах людей в нравственных изгоев — дешевле обойдется этой специфически пахнущей публике.
https://regnum.ru/news/polit/3141168.html
13.12.2020 Посол Чжан Ханьхуэй о китайском опыте борьбы с коррупцией
Владимир Павленко, 13 декабря 2020, 11:22 — REGNUM
9 декабря, в Международный день борьбы с коррупцией, провозглашенный в 2003 году Генеральной Ассамблеей ООН в честь подписания соответствующей международной конвенции, посол КНР в России Чжан Ханьхуэй встретился с лидерами ряда российских политических партий. Встреча прошла в режиме видеоконференции; китайский дипломат в своем выступлении привел ряд очень важных и интересных фактов о борьбе с коррупцией в Китае. Некоторые из них мы воспроизведем в этом материале, имея в виду, что тема коррупции, очень болезненная для современной России, была не менее актуальной более тридцати лет назад, в завершающий период существования СССР. Правящие круги КПСС в годы перестройки обсуждали очень многое из того, как «обновить» социализм, придать ему так называемый «человеческий» облик (как будто он таким обликом не обладал) и всякое прочее. Горбачевское словоблудие, породившее было надежды на перемены, но потом отравившее страну своей пустотой и никчемностью, у всех представителей старшего поколения на слуху до сих пор. И по сей день в ушах стоит вопрос: только ли в Горбачеве дело и что можно было сделать, чтобы спасти великую страну от распада?
Китай, китайский опыт дают нам ответ на эти «проклятые» вопросы. Горбачевское руководство КПСС не увидело главного. У людей в позднем СССР не было вопросов к социализму как социально справедливой системе распределения, давшей миру лучшую систему образования и здравоохранения, чувство надежной защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Вопросы имелись к эффективности социализма в конкретно взятом СССР, к дефициту потребительских товаров и услуг, а также к лежавшей в основе всех наших тогдашних бед коррупции. Давайте будем откровенны: мы разве не видели это тотально-повальное кумовство, которое пронизало всё общество сверху донизу. Примеров можно приводить множество, но расскажу только об одном, очень, на мой взгляд, говорящем. Ныне давно покойный отец автора этих строк, кадровый офицер, прослуживший много лет в войсках и военных учреждениях, незадолго до завершения своей действительной военной службы был вызван на ковер к большому военачальнику, не просто многозвездному генералу, но соратнику Брежнева, возглавлявшему партийно-политическую работу в советских Вооруженных cилах. Решалась судьба одного офицера, подчиненного отца, к которому возникли вопросы по части законности его действий. И в процессе обсуждения со стороны военачальника прозвучала фраза, которую отец запомнил до конца жизни: «У нас сейчас никто никому просто так ничего не делает», — заключил генерал, собственным решением максимально смягчив участь провинившегося. Если об этом в 1970-е годы открыто говорилось лицом столь высокого уровня, приближенным к кормилу власти, то насколько острой была подлинная коррупционная ситуация? Об этом оставалось только догадываться. В верхах были свои «расклады», а в низах, на любом уровне, попросту «всё было схвачено». И поделено.
Китай не был исключением. Позаимствовав в 1950-е годы основы советской системы с ее фантастической эффективностью в условиях сталинского руководства, Поднебесная унаследовала и все постсталинские недостатки и узкие места этой системы, включая то, что именуется «коррупционной составляющей». Масштабы коррупции в КНР, как и в СССР, обусловленные некоторыми особенностями планово-распорядительной системы, были примерно одинаковыми и к тому же накладывались на очень похожие исторические традиции обеих наших стран, где чиновники воровали исстари, на каждом посту всяк по-своему. В Китае, как и в СССР, коррупция разъедала общество, обесценивая то, что говорилось с высоких трибун и подвергая эрозии саму ткань социализма. На этой благодатной жиже произрастали антикоммунистические настроения, обсуждавшиеся на кухнях и выплескивавшиеся иногда в локальные акции социального недовольства, информация о которых всячески замалчивалась властями. В Китае эти настроения выплеснулись на улицы дважды — в 1976 году после известий о смерти многолетнего премьера Госсовета, глубоко уважаемого в народе Чжоу Эньлая. И в 1989 году, когда всё началось со смерти экс-генсека ЦК КПК Ху Яобана, а завершилось трагическими событиями на пекинской площади Тяньаньмэнь. Вооруженный мятеж, оседлавший народное недовольство, был подавлен, но в ЦК КПК не могли не задуматься над выводами, тем более что в Советском Союзе на всех парах катилась к своему не менее трагическому финалу горбачевская перестройка.
Китай. Пекин. 4 мая 1989 года. Сотни тысяч студентов маршируют к площади Тяньаньмэнь. (AP Photo/Sadayuki Mikami)
4 июня 1989 года. Более 20 БТР, сожжённых демонстрантами для блокады бульвара.
Дефицит надежности руководящих партийных кадров после Тяньаньмэнь поставил перед фактически возглавлявшим страну Дэн Сяопином ряд очень сложных задач. Под их грузом мэтр решился на отчаянный для его возраста шаг — турне по южному побережью страны — от Гуанчжоу до Шанхая. Многократно выступал перед людьми, продвигая идеи реформ и открытости, составлявшие основу его политики. За Дэном потянулись; удалось решить проблему преемственности — руководящие посты стали передавать Цзян Цзэминю, который его решительно поддержал на фоне колебаний «старой гвардии» лидеров. Именно Цзян впоследствии вместе с Владимиром Путиным встали у истоков полноценного восстановления российско-китайских отношений, и оба скрепили подписями документ о создании ШОС. Но на коррупционном фронте ситуация менялась несильно. А при преемнике Цзяна — лидере четвертого поколения Ху Цзиньтао — коррупционная ситуация существенно обострилась; коррумпированные кланы объединились и на фоне начавшегося в 2012 году властного транзита к пятому поколению — Си Цзиньпину — попытались поломать установленный сценарий и предъявить свои претензии на власть. Тем, кто готовил XVIII съезд КПК, попутно разгребая эти политические завалы, стало понятно: еще чуть-чуть промедления — и коррупция взорвет общество, отправив КНР путем Советского Союза. Эту тему даже стали обсуждать и откровенно муссировать в СМИ, используя как аргумент против любого социализма в принципе как такового.
Выход был найден после успешно завершенной смены власти: тотальная борьба с коррупцией, вехи которой в своем выступлении и обозначил посол Чжан Ханьхуэй. Обозначим эти важнейшие рубежи, которые шаг за шагом, по мере продвижения антикоррупционной борьбы, отодвигали страну от края пропасти, в которую она заглянула летом 2012 года. Приведем главный абзац выступления дипломата, который, собственно, всё и объясняет. «После XVIII съезда КПК антикоррупционная кампания в стране поднялась на беспрецедентный уровень и достигла видных успехов. Уже в первые дни после избрания генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин не раз замечал, что коррупция — это раковая опухоль в организме общества. Если мы на нее глаза закроем, то она непременно приведет к гибели партии и государства, — обратим особое внимание на эти слова, в них подтверждение того, что именно коррупция стала главной причиной разрушения КПСС и СССР. В Китае подробнейшим образом анализировали негативный советский опыт, понимая, что это вопрос жизни и смерти народной социалистической государственности: «Борьба с коррупцией является неизменным требованием всестороннего государственного управления в соответствии с законом и строгого управления партией на всеобъемлющей основе. Си Цзиньпин неоднократно подчеркивал, что в борьбе с коррупцией необходимо придерживаться принципа самоуправления и самоконтроля партии, «сгребать кости и вылечить яд». Такие подходы выработаны именно для того, чтобы обеспечивать чистоту рядов партии, поддерживать ее фундамент и укреплять правящую позицию партии, с учетом того, что Компартия является единственной в Китае правящей партией».
Далее тов. Чжан Ханьхуэй выделяет три системных аспекта антикоррупционной борьбы, затрагивающих как политические, так и организационные стороны этой работы. Первый лежит в морально-психологической плоскости и связан с противодействием потребительскому перерождению партийцев; именно эту сторону посол возводит на уровень «почвы для коррупции», и ясно, что он прав: разруха, как мы хорошо знаем, начинается в головах. Второй аспект связан с организацией надзорных мероприятий над партийной дисциплиной членов КПК и систематизации этой работы на уровне вертикально-интегрированной системы надзорных партийных органов. Понятно, что речь идет о ЦКПД — Центральной комиссии по проверке дисциплины. ЦКПД существует с 1978 года, и во главе ее находились очень крупные фигуры, например первый глава, руководивший комиссией целое десятилетие, — Чэнь Юнь, включенный в «восьмерку бессмертных КПК». Но в КПСС тоже был Комитет партийного контроля, однако не было той самой вертикальной интеграции надзорных партийных органов сверху вниз. Иначе говоря, борьбе с коррупцией не хватало системности, вот она и буксовала, что в КПСС, что в КПК до Си Цзиньпина. Такая системность была выстроена после 2012 года, и именно это принесло китайским товарищам решающий успех. Третий аспект, выделенный послом Чжан Ханьхуэем, затрагивает весьма тонкий вопрос взаимодействия партии и государства, распространения, точнее сопряжения партийной антикоррупционной вертикали с государственной, ибо партия, будучи авангардом общества и ядром его политической системы, тем не менее не располагает аппаратом принуждения, который имеется у государства. Поэтому посол обращает внимание на неизменную передачу дел бывших коммунистов после их расследования в партийных инстанциях и исключения из партии «в судебные органы для проведения расследований и судебного разбирательства». Речь здесь идет о Министерстве контроля, которое существует давно, появилось даже намного раньше ЦКПД, в 1954 году (хотя и упразднялось с 1959 по 1987 год). Заслуга Си Цзиньпина в том, что он, во-первых, объединил контрольные антикоррупционные органы партии и государства в единую систему, подведя под нее, заметим, безупречную конституционную основу. И, во-вторых, обеспечил верхам этой модели мощную и разветвленную низовую «корневую» систему, без которой верхи отрывались от жизни и повисали в воздухе, а все антикоррупционные позывы превращались в лозунги и, как пар у паровоза, уходили в свисток.
Еще раз: борьба с коррупцией в Китае удалась не просто «благодаря Си Цзиньпину»; с коррупцией с разной долей успешности боролись и предыдущие лидеры. Просто Си Цзиньпин — первый, кто подошел к этому вопросу с системных позиций, сформировав реально действующий механизм с жесткой иерархией и координацией его инструментов, и результат не заставил себя долго ждать.
О чем еще говорил тов. Чжан Ханьхуэй? Привел интересную и показательную статистику, которую автор этих строк считает необходимым воспроизвести. За 8 лет Китай одержал подавляющую победу над коррупцией. «По статистике на конец 2019 года, возбуждены дела в отношении 414 человек на уровне заместителя министра и выше; 18 тыс. на уровне директора департамента из разных ведомств и 137 тыс. на уровне начальника отдела. За январь — сентябрь текущего года в инспекционные органы поступили около 2,4 млн жалоб, — рассказывает посол. — Были возбуждены 443 тыс. дел, предписаны наказания в отношении 390 тыс. человек, среди них 18 министров или губернаторов и почти 2 тыс. на уровне директоров департамента. Пять лет назад Китай начал розыск сбежавших за границу коррупционеров в рамках операции «Небесной сети». Китай комплексно использует средства полиции, прокуратуры, дипломатии, финансов и других средств для ареста или убеждения скрывающихся за границей коррупционных элементов в возвращении на Родину. К концу 2019 года «Небесная сеть» вернула 7 тыс. 242 сбежавших коррупционера».
Во-первых, впечатляют масштабы и уровень; во-вторых, не откажем себе в удовольствии «передать привет» на Украину — бандеровским выкормышам «революции достоинства». Это у них «небесная сотня» — сакральный символ ненависти и русофобства, в Китае же упомянутая «небесная тысяча» — синоним откровенного ворья, сорвавшего противозаконный куш и сбежавшего с ним из страны. Может быть, китайская трактовка ближе к жизни и заслуживает большего доверия, чем квазиукраинская?
В заключение в очередной раз подчеркнем. Бескомпромиссная борьба с коррупцией — залог доверия сограждан к власти и стране. В сегодняшней России, как и в позднем СССР, в отличие от сталинского Союза и современной КНР, по этой части большой дефицит. Китай, проведя блестящую антикоррупционную кампанию, о которой в Международный день борьбы с коррупцией поведал посол Чжан Ханьхуэй, не просто спас страну и социализм из тисков системного кризиса. Но и доказал жизнеспособность социалистической системы, которой в СССР, как выяснилось, просто не хватало твердого, принципиального и неподкупного руководства. Усвоим же этот урок и поблагодарим Китай и КПК за тот путь, который был пройден ими там, где споткнулись наша партия и наша страна. Главный итог этого пути: социализм — жизнеспособен, он умеет добиваться, поднимать и, самое главное, умеет самоочищаться, не допуская перегибов и критической массы вопросов к себе из-за поведения определенных представителей партийной номенклатуры. Этот вывод ни в коем случае нельзя недооценивать, ибо он принадлежит истории, и мы с вами, уважаемый читатель, далеко не последние, кому будет суждено этим путем пройти.
https://regnum.ru/news/polit/3140144.html
11.12.2020 Подлежит ли реанимации диалог США – КНДР, или Зачем Бигэн ездил в Сеул
Владимир Павленко, 11 декабря 2020, 16:21 — REGNUM По мере появления у администрации Дональда Трампа перспектив сохранения у власти на новый срок, после 20 января 2021 года, нарастает дипломатическая активность официального Вашингтона в «острых», горячих точках, с которыми связаны основные провалы предыдущего четырехлетия. С трехдневным визитом в Сеул прибыл первый заместитель госсекретаря США Стивен Бигэн, профессиональный дипломат, ранее занимавший пост спецпредставителя президента Трампа по связям с КНДР. Одно время Бигэна, владеющего русским языком, «сватали» на должность посла в Москве, но все тогда ограничилось слухами, а сам дипломат их опроверг, заявив, что считает приоритетом своей деятельности «доведение до конца» северокорейской денуклеаризации.
Проведя в Сеуле переговоры с южнокорейской коллегой Кан Ген Хва, Бигэн выступил с публичной лекцией, в которой вернулся к своей «основной», ядерной теме. В этом ему подыграла южнокорейский министр, которая призвала будущую администрацию Джозефа Байдена, вне зависимости от того, будет он лично заниматься ядерной проблемой или нет, продемонстрировать политическую волю. Рассуждая о международном значении денуклеаризации, Кан Ген Хва обмолвилась и о шестистороннем формате северокорейского урегулирования, призвав задействовать потенциал международных посредников, однако, подчеркнула: то, что Пхеньян хочет получить как успех переговоров, лежит в исключительной плоскости возможностей Вашингтона. Поэтому американскую сторону глава южнокорейского МИД призвала учесть озабоченности Севера. Она не стала их конкретизировать, но никакого секрета эти озабоченности не составляют. Пхеньян интересуют два вопроса: снятие торгово-экономических санкций, введенных США, а также американские гарантии безопасности. Вокруг этих пунктов все годы американо-северокорейского диалога шло скрытое перетягивание каната. Запустив переговоры по собственной инициативе, Трамп пытался использовать сам факт их ведения с Ким Чен Ыном как преференцию Северу и ни о чем конкретном, кроме одностороннего отказа КНДР от ядерного оружия, договариваться не спешил. Но он не просчитал Кима, которому потребовалась жесткая конкретика, и вот ее-то Трамп обеспечить не смог. Переговоры с его стороны носили предвыборный характер, и если бы Белый дом согласился на «два пункта» Кима, это нанесло бы ущерб избирательной кампании действующего президента, которого посчитали бы слабаком. Таковым он в итоге все равно оказался, когда пхеньянский лидер, во-первых, передал кураторство переговоров с США своей младшей сестре Ким Е Чжон, по сути, отказавшись вести самостоятельно данный круг вопросов, что ударило по амбициям Вашингтона. Во-вторых, сама Ким-младшая, а за ней целый ряд высокопоставленных дипломатических чиновников КНДР раз за разом принялись делать заявления, что Северу «не нужны переговоры ради переговоров», и что в планы Пхеньяна не входит подыгрыш Трампу в его президентской кампании.
Такова общая предыстория вопроса. Теперь возвращаемся к нынешнему визиту Бигэна в Сеул, который не стал скрывать, чем продиктована реанимация американского интереса к вопросам денуклеаризации. В предстоящем январе Северную Корею ожидает важное политическое событие — VIII съезд Трудовой партии Кореи (ТПК), который должен принять план на очередную пятилетку. По оценкам экспертов, на съезде могут прозвучать важные внешнеполитические инициативы; как известно, диалог США и КНДР заморожен с февраля 2019 года, когда провалом завершились переговоры Трампа и Кима в Ханое. Призыв к Пхеньяну разморозить переговоры и пойти навстречу Вашингтону последний сочетал с нажимом. «Пряник» дополнили «кнутом». 7 декабря было объявлено о введении против КНДР — не только против нее, но в пакете, вместе с Китаем, а также Кубой, Россией и рядом других стран, санкций за нарушение религиозной свободы. С 1998 года, когда в США был принят закон о международной религиозной свободе, Вашингтон ежегодно публикует списки стран, требующих «особого внимания». Северная Корея никогда не ставилась «под сомнение» со стороны США, и внимания в этом вопросе не привлекала, но сейчас, это явно, претензии появились именно для того, чтобы побудить Ким Чен Ына уступить в ядерном вопросе. Далее. На следующий день, 8 декабря, стало известно еще об одном, экономическом, пакете санкций, введенном американским минфином. Глава этого ведомства Стивен Мнучин, ставленник крупных олигархических кругов Уолл-стрита, тесно связанный с компанией Goldman Sachs, внезапно «озаботился» правами северокорейских заключенных, которых, как сформулировала американская сторона, в КНДР якобы часто используют на работах по подземной угледобыче. В свою очередь, именно уголь, точнее, его экспорт, как считают в США, помогает властям страны обеспечить приток валюты, которая — здесь Вашингтон подгоняет свою «логическую» цепочку под заданный ответ — обеспечивает развитие военной ядерной программы. С этим багажом и, в целом, с пониманием, что Пхеньян не уступит, пока не будут удовлетворены его озабоченности, о которых постоянно напоминает не только Ким и его сестра, но и южнокорейская дипломатия, Бигэн и приступил к своей миссии в Сеуле.
В целом, если оценивать все происходящее, то ситуация, причем, с обеих сторон, напоминает плавание без руля, ветрил и компаса в тумане наугад. Каждая из сторон стоит перед множеством неизвестных. Говоря о северокорейской стороне, следует подчеркнуть, что считанные дни остались до 14 декабря, когда в США соберется коллегия выборщиков и определит будущего хозяина Белого дома на ближайшие четыре года — Трамп или Байден. Перипетии этой дилеммы давно описаны: выборщики будут в значительной мере связаны предстоящим решением Верховного суда по запросу надзорных властей Техаса о фальсификациях, который поддержан как минимум еще полутора десятками штатов. Каков будет итог этого противостояния, и с кем Ким Чен Ыну придется иметь дело в США, начиная с будущего года, непонятно. При этом все хорошо осознают, что это тот самый редкий случай, когда эта разница носит очень принципиальный характер. То же самое получится, если посмотреть на ситуацию с американской стороны: всем понятно, что внешнеполитические инициативы, которые могут прозвучать с трибуны партийного съезда, кулуарные источники связывают с исходом борьбы за власть в Вашингтоне. Поэтому миссия Бигэна в принципе невыполнима, если рассматривать ее с точки зрения продвижения денуклеаризации. Американский посланник и сам это хорошо понимает, и не случайно он перед началом визита предельно расширил рамки своей задачи: решил обсудить с южнокорейским руководством не только отношения с КНДР, но и «широкий контекст». К нему в США традиционно относят вопросы безопасности так называемого Индо-Тихоокеанского региона (ИТР). Южная Корея — часть ИТР, ибо является союзником Вашингтона, который возглавляет региональный формат Quad, четырехсторонний диалог по безопасности с участием Японии, Индии и Австралии. Северная Корея к формату никакого отношения не имеет и, более того, не признает «индо-тихоокеанской» концепции США как таковой. В Пхеньяне традиционно ведут речь об АТР — Азиатско-Тихоокеанском регионе. В его рамках КНДР имеет прочный политический, с элементами военного, союз с Пекином, а порядок участия Севера в денуклеаризации определяется содержанием российско-китайской «дорожной карты» и уточнениями к ней, требующими от США обеспечить снятие с КНДР санкций и выдачу ей гарантий безопасности.
Имеется и еще один фактор, побуждающий США поторапливаться. На днях страны АТР с участием Китая подписали соглашение о ВРЭП — Всестороннем региональном экономическом партнерстве. Помимо Пекина, который мировое экспертной сообщество безоговорочно посчитало главным бенефициаром произошедшего, а само ВРЭП — альтернативной Америке и ЕС зоной свободной торговли, в соглашении участвуют союзники США по Quad, а также Южная Корея и десятка стран-членов АСЕАН. Активность южнокорейского МИД на переговорах с Бигэном связана с несколькими моментами. В том числе с интересом Сеула к азиатской экономической интеграции. И понятно, что смягчая американо-северокорейские противоречия, Юг во многом ориентирован на Пхеньян и через него на Пекин. Причем, это не новость. Еще на стадии переговоров по ВРЭП Южная Корея занимала по отношению к США двойственную позицию. С одной стороны, да, союзник, имеющий на Юге воинский контингент. С другой, президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин никогда особо не скрывал интереса к сближению с Севером, и диалог с Ким Чен Ыном у него всегда выходил лучшим, более обстоятельным и эффективным, чем у Белого дома. Пользуясь этим, Сеул всякий раз претендовал на роль посредника между Пхеньяном и Вашингтоном, укрепляя свои позиции как равноправного участника переговорного процесса. Американцам эти южнокорейские маневры никогда не нравились, но ради лишнего канала связи с КНДР они вынуждены были это терпеть.
Что в «сухом остатке»? С помощью миссии Бигэна действующая администрация и Госдеп попытались как-то оживить впавший в летаргию даже не переговорный, а, скорее, консультационный процесс. Причем самому Вашингтону не вполне понятно, эти люди или уже другие продолжат диалог с Северной Кореей спустя полтора месяца. Сеул, в свою очередь, получил повод выйти на контакт с Пхеньяном. Возможно, «мягко проинформировать» его по дипломатическим каналам, несмотря на формальный разрыв линий связи между двумя Кореями в ходе прошлогоднего кризиса. Вашингтон же, со своей стороны, руками Бигэна обозначил дипломатическое присутствие в регионе, не связанное ни с какими обязательствами. Стороны заполнили взятую ранее паузу, истинный смысл которой начнет проявляться не ранее 14 декабря. Как минимум до тех пор, а возможно, и после этого ситуация вокруг северокорейской ядерной программы останется поставленной «на паузу». Как и многое другое в современной мировой политике.
https://regnum.ru/news/polit/3139549.html
10.12.2020 Дорога длиной в пятьдесят лет: два декабря российской истории
Владимир Павленко, 10 декабря 2020, 14:07 — REGNUM Каждый год в первой декаде декабря мы отмечаем две даты, окрашенные в нашей истории противоположным цветом. Первая дата — начало исторического контрнаступления войск Красной армии под Москвой; вторая — трагическая годовщина распада СССР. Трое откровенных предателей Родины, торопясь сбросить четвертого, разделив между собой его наследство, собрались в беловежских Вискулях. И подписали некий документ, за каждый абзац которого, как потом стало известно, пили, отмечая, в отдельности. Утверждают, что «праздновали». На самом деле, очень похоже, успокаивали нервы: прекрасно понимали, какое черное зло творят, уничтожая великую страну — победительницу фашизма. Подписав, бросились звонить в Америку, президенту Бушу-старшему (потом, по сути в его честь, провозгласят его день рождения национальным праздником «новой России»). А наутро один из заговорщиков явился в Кремль и, потирая руками опухшую от беспробудного пьянства физиономию, «проинформировал» Горбачева, что тот опоздал и СССР — уничтожен.
На самом деле Горбачев не опоздал, просто не захотел принимать мер, которые напрашивались. Один из приближенных к нему чиновников аппарата президента СССР Анатолий Сазонов так впоследствии описывал перипетии тех событий и диалогов в уникальном сборнике документов «Кто и как уничтожал СССР» (М., 2010).
«В ночь с 7 на 8 декабря около 23 часов ко мне прибегает водитель и говорит: «Звонит телефон в машине почти беспрестанно, а разобрать ничего нельзя». Мы были в 60 км от Москвы в фермерском хозяйстве недалеко от канала им. Москвы. Понимая, что звонок не случайный, решили подъехать ближе к городу и связаться с Г. И. Ревенко (руководитель аппарата президента СССР — авт.) или М. С. Горбачевым. Только в 20 км от МКАД ответил Григорий Иванович.
— Здравствуйте, Анатолий Александрович. Вы где сейчас?
— Здравствуйте, Григорий Иванович, в двадцати километров от МКАД по Дмитровскому шоссе.
— Приезжайте в Кремль и по первой связи наберите меня. Если не отвечу, то наберите номер телефона Михаила Сергеевича. Я буду у него. Ближе к двенадцати ночи я позвонил на дачу Михаилу Сергеевичу. Г. И. Ревенко был у него.
— Анатолий, нужно срочно узнать, что происходит в Беловежской пуще, какие документы готовят? Григорий Иванович сказал, что ты это можешь сделать.
— Хорошо, через час будет известно, — ответил я, еще не имея плана этой операции.
Перебрав телефоны своих белорусских друзей из ЦК, Совмина и КГБ, я нашел телефон первой связи человека, который наверняка знал все или принимал непосредственное участие в Беловежье. Так и оказалось, через час мой товарищ рассказал мне. Звоню на дачу:
— Михаил Сергеевич, обстановка такая: Бурбулис и другие советники из команды Кравчука и Шушкевича сочиняют статьи договора. Ельцин, Кравчук и Шушкевич обсуждают вместе с Фокиным и Кебичем (премьеры УССР и БССР — авт.). Если одобряют, то пьют за каждую удачную формулировку.
— Что самое главное?
— Главное, что в этом документе нет места союзным органам власти и президенту СССР. Записано: «Деятельность органов бывшего СССР… прекращается».
— Что же делать? — спросил Михаил Сергеевич после паузы.
— Два-три вертолета. По вашей команде. Поднять «Альфу». Участников незаконного разрушения страны — под домашний арест. Утром Вы обращаетесь по телевидению к народам СССР и спрашиваете: «Вы голосовали в марте 1991 года за сохранение Союза ССР? А они наплевали на вашу волю и хотят разрушить СССР. Что будем с ними делать? Судить народным трибуналом? Уверен, что народ выскажет свое мнение в Вашу поддержку, за сохранение СССР».
— Анатолий, ты же знаешь, я так не могу…
— Тогда Вам будет Матросская тишина. А завтра соберутся лидеры остальных союзных республик и в ответ на Беловежский сговор примут свое решение, но единой страны уже не будет…».
Так в декабре 1991 года убивали страну, спасенную в декабре 1941 года героическим подвигом всего народа, вставшего насмерть в лютых снегах Подмосковья и отстоявшего Родину ценой неимоверных потерь. Между этими датами — ровно пятьдесят лет. Полвека отделяют подвиг от предательства, героизм от измены, нравственную высоту и красоту от низости и падения в грязь. И никуда не деться от буквально напрашивающегося вывода о неслучайности такого «совпадения». Выскажусь определенней: у автора этих строк нет сомнений в том, что в декабре 1991 года нам предъявили фашистский реванш за собственное поражение в декабре 1941 года. Реванш, который долгое время готовился, к которому вели законспирированные связи и сети Третьего рейха, агентура которого растворилась и включилась в подрывную работу на территориях громадных регионов, прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке, а капиталы и научные и технологические разработки были выведены в ключевые инновационные центры Запада. Или спрятаны в развивающихся странах, под крылом у охранявших нацистские секреты диктаторов — Франсиско Франко в Испании, Хуана Доминго Перона в Аргентине, Уго Стресснера в Парагвае и др. Кое-какие факты приобретали известность, иногда неожиданную. Вроде американской лунной программы, которую возглавил главный ракетный конструктор нацистского рейха Вернер фон Браун. Или внезапного заявления на пресс-конференции аргентинского «каудильо» об осуществлении в 1952 году в его стране, на острове Уэмуль, управляемой реакции холодного термоядерного синтеза, которое потом пришлось опровергать и фактически отзывать.
Первая из этих дат имеет для России буквально мистическое значение. Молодежь, которой в постсоветское тридцатилетие уже успели напрочь промыть мозги антисоветской пропагандой, до конца не понимает значения битвы за Москву. Если коротко, то термин «коренной поворот» в ходе войны, который связан с этим великим сражением, означает следующее. С сентября 1939 года, когда нацистский вермахт вторгся в Польшу, он не знал поражений. Очень многие страны при приближении немецкой армии к своим границам сразу капитулировали, не вступая в военные действия. Те, кто вступал, в считанные дни терпели унизительные поражения. Так произошло с Францией — великой державой, первой в ряду победительниц Германии в 1918 году. Немецкое наступление началось 10 мая 1940 года, а уже к двадцатым числам июня вермахт вышел к Парижу, который французское командование объявило «открытым городом», отказавшись оборонять. То же самое и с англичанами, чей экспедиционный корпус, действовавший во взаимодействии с французской армией, был от нее отсечен и прижат к морю в районе Дюнкерка. Англичане, бросив боевую технику, эвакуировались на острова, но даже эту унизительную возможность им предоставили сами немцы, которые не стали добивать окруженную британскую группировку, а встали и просто наблюдали за ее метаниями. Говорят, вмешались крупные закулисные силы, и в обмен на ряд британских послевоенных уступок американцам те по своим каналам нажали на Гитлера, потребовав оставить англичан в покое. Никто не мог противостоять немецкой военной машине, и это породило миф о непобедимости вермахта, который И. В. Сталин впервые развеял еще в своей знаменитой речи от 3 июля 1941 года: «История учит, что непобедимых армий не бывает…».
Поэтому когда 5 декабря 1941 года, в разгар последних, отчаянных попыток немцев дотянуться до Москвы, против наступавших немецких войск в контрнаступление были брошены советские соединения и части… Когда они опрокинули немцев, разбили их и погнали на Запад, когда газеты всего мира заполонили фотографии сгоревшей и брошенной в снегах Подмосковья нацистской техники — тогда мир посчитал, что свершилось чудо. Но мы-то знаем, что этим чудом был советский солдат, советский воин, советский человек-победитель. Все фронтовики, с которыми автору этих строк приходилось разговаривать, все, как один, в один голос утверждали, что полностью и окончательно поверили в Победу 7 ноября 1941 года, в день великого парада на Красной площади. Это был Рубикон; врагу после этого сакрального действия не дано было победить нашу страну. Это спустя много лет немецкие мемуаристы признаются, что у Германии не было ресурсов воевать против СССР более девяти месяцев, и что именно поэтому они рассчитывали закончить все до зимы. А историки дополнят, что расчет делался и на «внутренние события» в СССР, которые не произошли потому, что вовремя убрали Троцкого, сговаривавшегося с нацистами за спиной у советского командования. Все это будет потом. Пока же мир, обсуждая немецкую катастрофу под Москвой, пришел — даже без нашего участия — к эпатажному, но закономерному выводу: «Рухнул миф о непобедимости гитлеровской армии». В этом и состоял тот самый коренной поворот. Это был еще не перелом, который состоится позже, после Сталинграда и Курска. Когда даже знаменитый гитлеровский полководец, генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, отдавая приказ войскам «держаться до последнего», вздыхал, что наступил «переломный момент этой битвы, а возможно, и всей кампании на Востоке». Но Манштейн, что показательно, уже не удивлялся, что немецкие войска, оказывается, «могут отступать». Уже привык. Мы научили.
…На печальном и траурном пути от героического, исполненного верой в Победу декабря 1941 года к тотальному тлену и предательству декабря 1991 года имеется целый ряд вех. Не будем рассуждать о роли внешнего вмешательства в нашу историю: оно было, и спецслужбы западных противников СССР не могли зря есть свой хлеб — их просто перестали бы кормить. Они поступали так, как и положено было врагу. Почему же уступили мы, хотя мощь Советской армии полностью гарантировала военную безопасность страны и сокрушительный ответ любому противнику, если он покусится на нашу мирную жизнь? С чем связаны «внутренние события» в СССР, которые завершились в Беловежской пуще, а готовились долгие десятилетия? С чего началась эта подготовка? Возможно, здесь нам в помощь будет еще один важный исторический документ, точнее, историческое свидетельство. Это стенограмма состоявшейся в 1946 году встречи И. В. Сталина с творческой интеллигенцией, конкретно — писательской общественностью. Посмотрите ее внимательно, читатель, и, возможно, для вас в ней откроются те тайны прошлого, которые и по сей день корежат нашу страну изнутри, не позволяя ей встать на путь истинного исторического выздоровления. Итак…
Сталин. Что хотите мне сказать, товарищ Фадеев?
Фадеев (А. А. — в 1946—1954 годах генеральный секретарь Союза писателей СССР — ред.). Товарищ Сталин, мы пришли к Вам за советом. Многие считают, что наша литература и искусство как бы зашли в тупик. Мы не знаем, по какому пути их дальше развивать. Сегодня приходишь в один кинотеатр — стреляют, приходишь в другой — стреляют: повсюду идут кинофильмы, в которых герои без конца борются с врагами, где рекой льется человеческая кровь. Везде показывают одни недостатки и трудности. Народ устал от борьбы и крови. Мы хотим попросить Вашего совета — как показывать в наших произведениях другую жизнь: жизнь будущего, в которой не будет крови и насилия, где не будет тех неимоверных трудностей, которые сегодня переживает наша страна. Одним словом, назрела необходимость рассказать о счастливой и безоблачной нашей будущей жизни.
Сталин. В Ваших рассуждениях, товарищ Фадеев, нет главного, нет марксистско-ленинского анализа задач, которые сейчас жизнь выдвигает перед литературными работниками, перед деятелями искусства. Когда-то Петр I прорубил окно в Европу. Но после 1917 года империалисты основательно заколотили его и долгое время, боясь распространения социализма на их страны, перед Великой Отечественной войной представляли нас миру посредством своих радио, кино, газет и журналов как каких-то северных варваров — убийц с окровавленным ножом в зубах. Так они рисовали диктатуру пролетариата. Наших же людей изображали одетыми в лапти, в рубахах, подпоясанных веревкой и распивающих водку из самовара. И вдруг отсталая «лапотная» Россия, эти пещерные люди — недочеловеки, как нас изображала мировая буржуазия, разгромила наголову две могущественные силы в мире — фашистскую Германию и империалистическую Японию, перед которыми в страхе трепетал весь мир.
Сегодня мир хочет знать, что же это за люди, совершившие такой великий подвиг, спасший человечество. А спасли человечество простые советские люди, которые без шума и треска, в труднейших условиях осуществили индустриализацию, провели коллективизацию, коренным образом укрепили обороноспособность страны и ценою своих жизней, во главе с коммунистами, разгромили врага. Ведь только за первые шесть месяцев войны на фронтах в боях погибло более 500 тысяч коммунистов, а всего во время войны — более трех миллионов. Это были лучшие из нас, благородные и кристально чистые, самоотверженные и бескорыстные борцы за социализм, за счастье народа. Их нам сейчас не хватает… Если бы они были живы, многие наши сегодняшние трудности уже были бы позади. Вот сегодняшняя задача нашей творческой советской интеллигенции и состоит в том, чтобы в своих произведениях всесторонне показать этого простого, прекрасного советского человека, раскрыть и показать лучшие черты его характера. В этом сегодня и состоит генеральная линия в развитии литературы и искусства. Чем нам дорог литературный герой, созданный в свое время Николаем Островским в книге «Как закалялась сталь», Павел Корчагин? Он дорог нам прежде всего своей безграничной преданностью революции, народу, делу социализма, своим бескорыстием. Художественный образ в кино великого летчика нашего времени Валерия Чкалова способствовал воспитанию десятков тысяч бесстрашных советских соколов — летчиков, покрывших себя в годы Великой Отечественной войны неувядаемой славой, а славный герой кинокартины «Парень из нашего города» полковник-танкист Сергей Луконин — сотен тысяч героев-танкистов. Нужно продолжать эту сложившуюся традицию — создавать таких литературных героев — борцов за коммунизм, на которых советским людям хотелось бы равняться, которым хотелось бы подражать.
Вопрос. Какие главные недостатки, на Ваш взгляд, имеются в работе современных советских писателей, драматургов и кинорежиссеров?
Сталин. К сожалению, весьма существенные. В последнее время во многих литературных произведениях отчетливо просматриваются опасные тенденции, навеянные тлетворным влиянием разлагающегося Запада, а также вызванные к жизни подрывной деятельностью иностранных разведок. Все чаще на страницах советских литературных журналов появляются произведения, в которых советские люди — строители коммунизма — изображаются в жалкой карикатурной форме. Высмеивается положительный герой, пропагандируется низкопоклонство перед иностранщиной, восхваляется космополитизм, присущий политическим отбросам общества. В репертуарах театров советские пьесы вытесняются порочными пьесами зарубежных буржуазных авторов. В кинофильмах появилось мелкотемье, искажение героической истории русского народа.
Вопрос. Насколько опасны в идеологическом отношении авангардистское направление в музыке и абстракционизм в произведениях художников и скульпторов?
Сталин. Сегодня под видом новаторства в музыкальном искусстве пытается пробиться в советской музыке формалистическое направление, а в художественном творчестве — абстрактная живопись. Иногда можно услышать вопрос: «Нужно ли таким великим людям, как большевики-ленинцы, заниматься мелочами — тратить время на критику абстрактной живописи и формалистической музыки. Пусть этим занимаются психиатры». В такого рода вопросах звучит непонимание роли в идеологических диверсиях против нашей страны и особенно молодежи, которую играют эти явления. Ведь при их помощи пытаются выступать против принципов социалистического реализма в литературе и искусстве. Открыто это сделать невозможно, поэтому выступают под прикрытием. В так называемых абстрактных картинах нет реальных образов людей, которым бы хотелось подражать в борьбе за счастье народа, в борьбе за коммунизм, по пути которых хотелось бы идти. Это изображение заменено абстрактной мистикой, затушевывающей классовую борьбу социализма против капитализма. Сколько людей приходили во время войны вдохновиться на подвиги к памятнику Минину и Пожарскому на Красной площади! А на что может вдохновить груда ржавого железа, выдаваемая «новаторами» от скульптуры за произведение искусства? На что могут вдохновить абстрактные картины художников?
Именно в этом причина того, что современные американские финансовые магнаты, пропагандируя модернизм, платят за такого рода «произведения» баснословные гонорары, которые и не снились великим мастерам реалистического искусства. Есть классовая подоплека и у так называемой западной популярной музыки, так называемого формалистического направления. Такого рода, с позволения сказать, музыка создается на ритмах, заимствованных у сект «трясунов», «танцы» которых, доводя людей до экстаза, превращают их в неуправляемых животных, способных на самые дикие поступки. Такого рода ритмы создаются при участии психиатров, строятся таким образом, чтобы воздействовать на подкорку мозга, на психику человека. Это своего рода музыкальная наркомания, попав под влияние которой человек уже ни о каких светлых идеалах думать не может, превращается в скота, его бесполезно призывать к революции, к построению коммунизма. Как видите, музыка тоже воюет. В 1944 году мне довелось прочитать инструкцию, написанную одним офицером английской разведки, которая была озаглавлена: «Как использовать формалистическую музыку для разложения войск противника».
Вопрос. В чем конкретно заключается подрывная деятельность агентуры иностранных разведок в области литературы и искусства?
Сталин. Говоря о дальнейшем развитии советской литературы и искусства, нельзя не учитывать, что они развиваются в условиях невиданного еще в истории размаха тайной войны, которую сегодня мировые империалистические круги развернули против нашей страны, в том числе в области литературы и искусства. Перед иностранной агентурой в нашей стране поставлена задача проникать в советские органы, ведающие делами культуры, захватывать в свои руки редакции газет и журналов, оказывать решающее воздействие на репертуарную политику театра и кино, на издание художественной литературы. Всячески препятствовать выходу в свет революционных произведений, воспитывающих патриотизм и поднимающих советский народ на коммунистическое строительство, поддерживать и продвигать в свет произведения, в которых проповедуется неверие в победу коммунистического строительства, пропагандируется и восхваляется капиталистический способ производства и буржуазный образ жизни. В то же время перед иностранной агентурой поставлена задача добиваться в произведениях литературы и искусства пропаганды пессимизма, всякого рода упадничества и морального разложения. Один ретивый американский сенатор сказал: «Если бы нам удалось показать в большевистской России наши кинофильмы ужасов, мы бы наверняка сорвали им коммунистическое строительство». Недаром Лев Толстой говорил, что литература и искусство — самые сильные формы внушения. Надо серьезно подумать, кто и что у нас сегодня внушает при помощи литературы и искусства, положить конец идеологическим диверсиям в этой области, до конца пора, по-моему, понять и усвоить, что культура, являясь важной составной частью господствующей в обществе идеологии, всегда классовая и используется для защиты интересов господствующего класса, у нас для защиты интересов трудящихся — государства диктатуры пролетариата. Нет искусства ради искусства, нет и не может быть каких-то «свободных», независимых от общества, как бы стоящих над этим обществом художников, писателей, поэтов, драматургов, режиссеров, журналистов. Они просто никому не нужны. Да таких людей и не существует, не может существовать. Те же, кто не может или не хочет в силу пережитков, традиций старой контрреволюционной буржуазной интеллигенции, в силу неприятия и даже враждебности по отношению к власти рабочего класса преданно служить советскому народу, получат разрешение на выезд на постоянное место жительства за границу. Пусть они там воочию убедятся, что означают на деле утверждения о пресловутой буржуазной «свободе творчества» в обществе, где все продается и покупается, а представители творческой интеллигенции полностью в своем творчестве зависят от денежного мешка финансовых магнатов.
К сожалению, товарищи, из-за острого дефицита времени я вынужден закончить нашу беседу. Хочу надеяться, что в какой-то степени я все же ответил на интересующие вас вопросы. Думаю, что позиция ЦК ВКП (б) и советского правительства по вопросам дальнейшего развития советских литературы и искусства вам ясна».
Все, включая отступление с великих и выдающихся исторических позиций, завоеванных потом и кровью многих поколений, происходит не сразу, не вдруг, а плавно и постепенно. Когда народ «устает от борьбы» всегда сразу же объявляются доброхоты, объясняющие, что борьба-то и «не нужна», что «весь цивилизованный мир» идет другим путем, а мы, «по последним данным разведки», «воюем сами с собой». Но когда все рушится и обратного не вернуть, становится понятен и масштаб этого обмана, и то, с кем воевали на самом деле.
К сожалению, И. В. Сталина вскоре не стало, и народ оказался на ледяном историческом ветру один на один с такими вот «Фадеевыми», которые вместо исторических драм мечтали нести в массы мелкие водевили, уверенные, что нам уже никто и ничто не угрожает. О том, что мир жесток и несправедлив, сегодня, в отличие от 80-х годов, когда снимали фильмы с песенками про «прекрасное далеко», все знают не понаслышке, с самого рожденья. Не наша задача — давать рецепты, как избавиться от этого детского инфантилизма, который всякий раз, на каждом очередном историческом зигзаге, очень дорого обходится стране и народу. Мы просто на примере приведенной параллели двух декабрей попытались показать, как происходят такие исторические падения, как они готовятся, с чего начинаются и к чему ведут.
https://regnum.ru/news/polit/3138213.html
08.12.2020 Китай: моральные принципы на службе правовой государственности
Владимир Павленко, 8 декабря 2020, 14:45 — REGNUM
В Китае опубликован документ под названием «Основные положения о построении правового общества (2020−2025)». Авторство принадлежит ЦК КПК; как подчеркивается в комментариях, в него включены «основополагающие идеи, главные принципы и общие цели построения в Китае общества, основанного на верховенстве закона». Разъясняется, что в стране начинается реализация восьмой пятилетки по повышению общественной юридической грамотности, и целью кампании является глубокое укоренение правовых идей в сознании людей.
Так ли все просто на самом деле, и действительно ли формирование правового государства является главным императивом КПК? Российским читателям с советским опытом здесь секретов нет; они лишь получают подтверждение того, что все сказки, которые у нас рассказываются, преимущественно западниками, о «капиталистическом перерождении» Китая, либо чушь, либо откровенная провокация, призванная отвернуть сограждан от китайского опыта. Между тем этот опыт для России сохраняет живейшую актуальность на протяжении всех трех десятилетий после распада СССР. Однако за эти годы выросли поколения, незнакомые с советской практикой и советской государственной стилистикой. Для них утверждения китайского ЦК о сугубо «правовом» характере государственности КНР представляются «чистой монетой». Как все обстоит здесь на самом деле? Между прочим, перед нами очень важный вопрос, который связан с соотношением таких сторон социалистического строительства, как формально-правовая, связанная с буквой закона, и идеологическая, формирующая принципы права при социализме. Ибо не следует забывать марксистского определения права как «возведенной в закон воли господствующего класса». Из этой истины следует, что одним правом «сыт» не будешь, и гораздо важнее не содержание закона, а то, какая именно воля в него возводится.
Небольшой экскурс в историю. Советская школа классового права довоенных времен построения социализма «в основном» очень четко отделяла сохраняющиеся элементы эксплуататорских классов от эксплуатируемых и стояла на защите интересов последних. После войны, а точнее, скорее уже в брежневские времена, возник тезис об «общенародном» характере социалистической государственности, закрепленный Конституцией СССР 1977 года. Предполагалось, что эксплуататорских классов больше нет, и им неоткуда взяться. Наивность этого предположения заключалась в том, что под лежачий камень вода не течет, и у партии при всей приверженности приоритетам права, которые декларировались Основным законом, должны были сохраняться рычаги и инструменты «суда по принципам», которые выше права, по моральным принципам. Формально существовал Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, фактически он бездействовал, и отправление справедливости с классовой, партийной точки зрения было отдано на откуп закону. Но закон без принципов — дышло, служащее правящему классу. Сменился класс — и мы получили то, что получили.
Поскольку Китай развития по деструктивному сценарию избежал, важно понимать, почему и как это произошло. Почему важно? Потому, что у России, давайте скажем это прямо и внятно, нет никакой альтернативы социалистическому пути развития. Или вернемся к социализму, или, по В. И. Ленину, «гниение продолжится сколько угодно долго», вплоть до разрушения и утраты государственности. Адепты «дикого капитализма» внушают нам про «магистральный путь». Еще про капитализм, который-де «создает», и социализм, что-де «проедает». И про прочую муть, не имеющую отношения к действительности. И создается впечатление, что крах социализма был предопределен. Но это не так, и опыт Китая важен как раз тем, что именно к этой стране после краха СССР было приковано наше внимание, зомбированное вопросом: «Если социализм обречен, то и в Китае он тоже должен рухнуть, так ведь?». Но он не рухнул; Китай, КПК нашли пути выхода из кризиса, в котором страна, как и поздний СССР, к концу 80-х годов погрязла уже глубоко, и события на Тяньаньмэнь тому свидетельство. Раз Китай устоял, значит, и у КПСС был шанс сохраниться самой и сохранить страну, и очень важно на примере Китая понять, как это удалось КПК.
Итак, в упомянутых «Основных положениях» содержится важная, знаковая оговорка: «Необходимо усовершенствовать социальные регламентирующие нормы и добиться (внимание!) интеграции основных социалистических ценностей с правовым строительством и общественным управлением». То есть регламентирующие нормы социального общежития являются продуктом социалистических ценностей, и ставится задача интеграции этих ценностей с правовым строительством. Тем самым подтверждается первичность моральных принципов над принципами права, и эта модель в полной мере копирует советский опыт общества моральных принципов, которые и задавали нормы и рамки формального права. Право всегда проистекало из ценностей, отражало ценности и стояло на защите ценностей. То же самое и в Китае, и это важно опять-таки ввиду того, что именно в этой стране, благодаря руководящей роли КПК, обеспечено сохранение и продолжение этой социалистической традиции, невзирая на ее разрушение в России. И именно в этом Китай составляет для нас, сегодняшних, отступивших дальше некуда, и урок, и пример, и вектор куда двигаться дальше.
Но, может быть, ТАКОЕ соединение ценностей с правом в «Основных положениях» случайность? Никак не бывало! За ответом на этот вопрос обратимся к материалам XIX съезда КПК (октябрь 2017 г.), в частности, к отчетному политическому докладу, с которым на партийном форуме выступил Си Цзиньпин. Третий раздел: «Идеи социализма с китайской спецификой новой эпохи и основная стратегия их реализации». Шестой пункт, посвященный как раз «продолжению всестороннего соблюдения верховенства закона в государственном управлении». Говорится о неразрывной взаимосвязи законности с социализмом, то есть, как помним, с волей трудящихся классов, возведенной в закон. На всем пути и во всех аспектах государственно-правового строительства и воспитания масс утверждается руководство КПК. Ядром правовой системы признается Конституция, а «правовое государство» в самом понятии неразрывно связано со своим социалистическим происхождением и своей социалистической сущностью. Обращает особое внимание последний абзац, связывающий правовой характер государственности и отправления административных функций с совершенствованием (!) «нравственных устоев нации». То есть устои базируются на ценностях. Но и это не все. В следующем, седьмом пункте Си Цзиньпин дополнительно детализирует вопрос о приоритетности «основных ценностей социализма». «Неуклонно отстаивая марксизм, прочно утверждая высокий идеал коммунизма и общий идеал социализма с китайской спецификой, необходимо культивировать и внедрять в практику основные ценности социализма, непрерывно наращивать потенциал, удерживая инициативу и контроль над идеологической сферой».
Скажут: это слова. И неудивительно: ценностный нигилизм, прочно связанный с хрущевским переворотом XX съезда КПСС и тотальной коррупцией брежневского «застоя», укоренился достаточно прочно, в том числе в самой партийной среде, что и предопределило распад СССР. Если говорить о Китае, то «это слова» тоже на определенном этапе было актуально. Достаточно вспомнить. Именно с этими требованиями — привести в соответствие слова и дела в стране дважды — в 1976 и 1989 годах — на улицы выходила молодежь и студенчество, недовольные наметившимся у КПК разрывом между коммунистической фразеологией и повальной коррупцией партийных функционеров. Что произошло за этим в СССР, мы знаем. А что в Китае? В Китае было понято, проведены параллели от советского опыта к собственному, что дальнейший отрыв партии от народа, восприятие ее «кастой мандаринов», чревато очень серьезными последствиями. Давайте вспомним, что эти последствия уже начинали приходить в жизнь, что ярко проявилось на фоне транзита власти от четвертого к пятому поколению лидеров. Ведь «дело Бо Силая», возникшее летом 2012 года, на фоне подготовки к «транзитному» XVIII съезду КПК, по сути было внутрипартийным бунтом, ставившем целью осуществить параллельный, внесистемный «транзит», паразитируя как раз на народном недовольстве партийной коррупцией и снижением общественного авторитета партии. Очень тяжелая ситуация, и давайте вспомним, что когда она благополучно разрешилась, Бо Силай и его покровители получили по заслугам, а съезд все-таки состоялся и принял необходимые решения, первое, что сказал Си Цзиньпин после избрания: «Я никогда не стану китайским Горбачевым!».
Дальше в дело вступила Центральная комиссия КПК по проверке дисциплины (ЦКПД), которую возглавил ближайший соратник председателя Си, историк по образованию и крупный ученый Ван Цишань, сегодня занимающий пост зампреда КНР. Наступил бескомпромиссный, невзирая на чины, ранги и партийные заслуги, спрос за коррупцию и нарушение норм партийной жизни. Под него попали многие очень заслуженные прежде люди, начиная с самого Бо Силая и его куратора в Посткоме Политбюро ЦК Чжоу Юнкана до крупных партийных и военных чиновников Лин Цзихуа и Сюй Цайхоу, названных «новой бандой четырех». Только такими мерами, экстраординарными, под стать тяжелому времени, в которое это происходило, КПК удалось вернуть общественное доверие. Восстановить в обществе серьезное отношение к принципам коммунизма и социальной справедливости, которое декларировалось с партийных трибун, но ранее доверия не вызывало. Повторим: китайская ЦКПД, в отличие от советского Комитета партийного контроля, принялась действовать без оглядки на авторитеты. Рисковали? Безусловно! Силы коллективной коррупции были очень сильны, а ее метастазы пустили корни во всех частях общественного организма. Но с болезнью удалось справиться, и сегодня этот бесценный опыт, заработанный КПК, является общим достоянием всех коммунистов, примером того, что и у КПСС, во-первых, выход был, только она им не воспользовалась, а во-вторых, выходом была именно такая же принципиальная борьба с коррупцией. На XIX съезде КПК тема получила продолжение: решениями партийного форума в стране была активизирована деятельность Министерства контроля и возникла надежная смычка партийного и государственного контроля. С ней появилась и укоренилась стройная, отвечающая всем нормам формального права, модель, при которой партийные расследования против коррупционеров, завершающиеся исключением фигурантов из КПК, по мере завершения передаются для привлечения виновных к уголовной ответственности уже в государственные органы. Сняты поводы для формальных претензий к КПК и в этом вопросе, ибо в первые годы после 2012-го ЦКПД во многом действовала на свой страх и риск, ступая по сути «по минному полю». И это, как ничто другое, лучше всего доказывает, что моральные принципы, общество, которое своей моралью и нравственностью на них базируется, в Китае всегда оставалось первичным по отношению к формальному праву. Самим источником права остаются социалистические ценности и вытекающая из них социалистическая мораль.
Что такое общество моральных принципов? Это общество, не нуждающееся в чрезмерной, доходящей порой до абсурда, детализации правовых норм. Законом задаются самые общие рамки, внутри которых по умолчанию действуют моральные и нравственные нормы, в том числе запреты, вытекающие из сакраментального «что такое хорошо, и что такое плохо». Но когда система этих норм и запретов рушится, когда вразнос идет общественная мораль, хорошее в глазах людей становится плохим и наоборот, тогда единственным способом избежать повального беспредела остается только формальная правовая государственность. Зацементировать все в нормы закона таким образом, чтобы муха не могла пролететь — таков императив этого подхода, воплощающийся в праве, которое, к тому же, получает еще и поправку на господствующие классовые интересы буржуазии. Именно это и случилось у нас, в России. Но такая система не работает, и по-настоящему эффективно работать никогда не будет. Почему? Потому, что жизнь несоизмеримо богаче любых схем, и все частные случаи предусмотреть невозможно. На каждом шагу будут появляться эксцессы, которые в праве до сих пор не отрегулированы, но вполне могут управляться моральными принципами, если бы они сохранились. Китайская правовая система априори результативнее любой другой не в силу «диктаторских» замашек, которые ей любят инкриминировать западные недруги, а из-за привязанности «к земле», глубоком соответствии нормам социального общежития, которые приняты и веками укоренены в народе. И учитывая общественное внимание в КНР в эти дни к данной теме, было бы неправильно упустить столь удобный момент ее обсуждения через призму наших собственных интересов. И нашего собственного будущего.
https://regnum.ru/news/polit/3135979.html
07.12.2020 Американцы опять провоцируют напряженность вокруг Гонконга
Владимир Павленко, 7 декабря 2020, 15:50 — REGNUM
Новый виток обострения происходит в китайско-американских и в целом китайско-западных отношениях. Официальный Вашингтон объявил о введении санкций против четырнадцати должностных лиц КНР. Список уточняется, но уже известно, что все они являются членами КПК, а значительная часть входит в состав депутатского корпуса ВСНП. США верны своей практике и пытаются «закрутить гайки» в отношении правящей Компартии, занимаясь циничным противопоставлением партии китайскому народу и создавая вокруг этого общественный и международный резонанс. До нынешнего обострения и войны торговых и тарифных санкций, стартовавших весной 2018 года, американская сторона на протяжении почти четырех десятилетий, минувших с восстановления между КНР и США дипломатических отношений (1979 г.), предпочитала не обращать внимания на коммунистическое происхождение китайской власти и развивала с ней сотрудничество. Это показывает все конъюнктурное лицемерие Вашингтона, который, когда ему было выгодно, использовал сближение с Китаем для нажима на СССР, а сегодня давит уже на Китай, одновременно пытаясь заигрывать на эту тему с Россией. Наши страны хорошо усвоили главный урок последних пятидесяти лет: США в равной мере считают своими врагами и Москву, и Пекин, причем вне зависимости от того, какие силы в наших странах находятся у власти. Генеральная цель США как была, так и остается: столкнуть между собой Россию и Китай и, подыгрывая каждой из сторон, вести дело к их максимальному взаимному ослаблению. Вся нынешняя санкционная активность Вашингтона на российском и китайском направлениях является прикрытием привычной, хорошо знакомой максимой англосаксонской геополитики: «Разделяй — и властвуй!».
Возвращаясь к теме санкций против китайских парламентариев, отметим, что формальным основанием для них послужили сохраняющие свой международный резонанс известные события в Гонконге (по-китайски — Сянгане). Вооруженный мятеж, вспыхнувший в городе при финансовой и организационной поддержке Британии и США, по мнению заказчиков, должен превратиться в незатухающую головную боль Пекина и создать повод для постоянного давления на КНР с позиций так называемого «международного сообщества». Показательно: занимаясь подрывом суверенитета и территориальной целостности Китая, западные столицы, как никто другой, делают все для разрушения принципа «одна страна — две системы», под которым сами же и подписывались еще в далеком 1984 году. Китай этого принципа не нарушал, но именно его в этом обвиняет западная пропаганда. Китай предоставил Гонконгу реальную автономию и всецело помогал городскому развитию, извлекая из этого немалые преференции для укрепления экономики и финансовой системы всей большой страны. Не секрет, что долгое время, до нынешнего решительного выхода Китая в «высшую лигу» мировой экономики, Гонконг служил для материкового Китая воротами инвестиций, а также площадкой для усваивания самого передового мирового опыта. До событий мегаполис справедливо считался одним из трех мировых глобальных городов, наряду с Лондоном и Нью-Йорком. Разрушив эти достижения собственными силами, США и Великобритания обвинили в этом разрушении сам Китай, отсюда и санкции.
Что конкретного произошло на этот раз? Глава администрации Гонконга Линьчжэн Юээ (Кэрри Лэм), в соответствии с требованиями закона, принятого в конце июня ВСНП, лишила депутатских полномочий четырех обладателей депутатских мандатов от двух оппозиционных партий. В этот список попали Элвин Юнг, Квок Ка Ки и Деннис Квок от Гражданской партии и Кеннет Люн — от так называемой «Гильдии профессионалов». Июньский закон, посвященный проблемам общественной безопасности в мегаполисе, императивно оговаривает запрет на антигосударственную деятельность и призывы к сепаратизму, то есть отделению Гонконга от КНР. Еще под санкции закона попадают призывы, разжигающие ненависть и вражду к центральной власти, а также действия, направленные на поиски помощи в оппозиционной деятельности у иностранных государств. Закон писан жизнью: в «скрижали» гонконгских протестов вошли преданные огласке эпизоды с инструктажами активистов оппозиции в генеральном консульстве США. Позволять противнику продолжать подобную практику не имеет права ни одно уважающее себя суверенное государство, и КНР не исключение. Как, кстати, и сами США. Вы представьте себе, читатель, что, скажем в Сиэтле, где активисты BLM летом захватили целый квартал, провозгласив там свою «республику», высадился бы российский или китайский пропагандистский десант под дипломатическим прикрытием, участники которого принялись бы обучать чернокожий актив, как лучше воевать с собственной властью. Представили? Просто это невозможно, ибо у наших стран имеются четкие представления о границах допустимого в рамках международного права, даже если речь идет о потенциальном противнике. А американская сторона в Гонконге, однако, именно этим и занимается.
Комментируя свое решение об отзыве депутатских мандатов оппозиции, Кэрри Лэм справедливо указала, что не могут находиться в составе Законодательного совета люди, воюющие против территориальной целостности своей страны, которых к тому же из-за этого исключили из списков участников выборов в новый состав Совета. Те выборы должны были пройти в начале сентября, но в связи с коронавирусной эпидемией их перенесли, продлив на этот срок полномочия прежнего состава парламентариев. Это не натяжка и не выдумка. В отличие от материка, в автономии практически ежедневно фиксируются случая заражения, в основном завозного характера и отнюдь не единичные.
В Законодательном совете девятнадцать оппозиционных депутатов; мандатов лишили всего четверых. Но остальные пятнадцать устроили публичный демарш, заявив об «отставке солидарности» с исключенной четверкой. Власти не только самой автономии, но и Пекина на это отреагировали крайне негативно, справедливо решив, что подобные действия носят подрывной характер и нацелены на раскачивание и дестабилизацию обстановки в мегаполисе. В том, что они правы, убеждают американские санкции. Ответным мерам подверглись и четверо представителей Вашингтона; власти Пекина запретили им посещение материкового Китая, а также Гонконга (Сянгана) и Макао (Аомэня). Список попавших под запрет высокопоставленных американцев красноречив и расставляет акценты в том, кто же именно ведет против Китая необъявленную пропагандистскую войну под гонконгским предлогом. Это прежде всего старший директор по Азии американского Национального фонда поддержки демократии (NED) Джон Кнаус, а также директор по Азиатско-Тихоокеанскому региону Национального демократического института (НДИ) по международным вопросам США Манприт Синкх Ананд, глава программы по Гонконгу Розариу и руководитель проекта Кельвин Сит.
NED — двухпартийный спрут американской «мягкой силы», предназначенный для внешнего давления на иностранные государств под предлогом «борьбы за права человека», разумеется, в американском их понимании. Финансируется государством. НДИ — одна голова этого спрута, связывающая его с Демократической партией; другой, «республиканской» головой выступает Международный республиканский институт (МРИ). Показательный штрих, раскрывающий роль и место NED в структуре американской власти (именно власти, ибо общественность здесь, похоже, вообще не при чем). В ноябре 2003 года именно в NED состоялось программное выступление тогдашнего президента США Джорджа Буша — младшего, в котором тот провозгласил так называемую «глобальную демократическую революцию». По сути дела, это был стратегический разворот США от поддержки светских авторитарных режимов Ближнего и Среднего Востока к борьбе с этими режимами для того, чтобы поднять против них улицу, смести и насадить хаос, которым можно будет управлять, разжигая конфликты и вбрасывая в них деньги и оружие. Уже через два года заполыхал Египет; второй тур выборов в парламент страны был отменен властями из-за неминуемого прихода к власти экстремистов из движения «Братьев-мусульман». В полный рост развернул «глобальную демократическую революцию» преемник Буша — Барак Обама; при нем цветные революции заполыхали по всему региону, переформатировав его политическую карту. А некоторые страны — Ливия, а также многострадальная Сирия — до сих пор не могут оправиться от последствий тех катастроф, продолжая выживать, по сути, в экстремальных условиях войны и разрухи.
Поэтому, когда NED начинает пристально интересоваться новыми странами, в числе которых оказался, как видим, и китайский Гонконг, любой стране, которая это внимание привлекла, следует очень сильно озаботиться своей безопасностью, ибо она с этого момента находится под угрозой. Тот самый июньский закон о безопасности в автономном мегаполисе, который приняли депутаты ВСНП в Пекине, — по сути, вынужденная оборонительная мера, направленная против чрезвычайных рисков, которые не просто ставили в повестку дня отторжение автономии от КНР, но и обещали перекинуться на материковую часть страны, особенно на южные регионы, наиболее развитые и мощные в экономическом отношении. Допустить этого ни КПК, ни пекинское правительство не имели права, и даже не из идеологических побуждений, а ввиду самых настоящих интересов национальной безопасности. Ведь принцип «одна страна — две системы», в который Пекин вкладывает прежде всего экономическое содержание, используя потенциал капиталистического уклада в автономии в интересах всей страны, получает совершенно иное толкование в Вашингтоне, Лондоне и других западных столицах. Для них Гонконг — плацдарм внешнего влияния, игрушка в руках заправил «большой политики», с помощью которой подрыв стабильности и беспорядки можно экспортировать в континентальный Китай, навязывая властям этой страны борьбу на уничтожение на собственной территории. Да еще и натравливая на власти собственных граждан. Это очень умная, тонкая и очень подлая политика, которую американские лидеры считают своим «ноу-хау», и они уверены в своем праве дирижировать противоречиями в других странах, предварительно их там создавая. Зиждется вся эта сомнительная система внешнего вмешательства на сохраняющейся убежденности в пресловутой «американской исключительности», с упором на которую не раз и не два выступали многие американские президенты.
В свою поддержку Вашингтон мобилизовал свой «корпус вассалов». Первым под козырек, осудив Китай и призвав его восстановить уволенных депутатов, взял Европейский союз. В центре аргументации — «плюрализм» и «свобода выражения мнений». Любопытно: Европа, сама страдающая от сепаратизма в целом ряде стран, как бы отреагировала, скажем, на китайскую поддержку властей мятежной Каталонии в момент наивысшего напряжения их противостояния с испанским центром? Разве непонятно, как именно? Но, как всегда, «у нас разведчики, а у них — шпионы», двойные стандарты, задаваемые Вашингтоном, рулят всем Западом. «Мы не дадим жителей Гонконга в обиду», — вторит европейцам замглавы британского МИД Найджел Адамс, и, чтобы посильнее уязвить КНР, британские дипломатические власти вызвали «на ковер» китайского посла. Разумеется, не обошлось без американских «пяти копеек»: советник президента по вопросам национальной безопасности Роберт О’Брайен в очередной раз обрушился с нападками на КПК, вместо того чтобы искать причины дестабилизации Гонконга в политике самого Вашингтона. И так далее.
Что в ответ Китай? Соблюдая уникальную для столь продолжительного кризиса выдержку, глава МИД КНР Ван И в очередной раз призвал Запад к рассудку. И предложил «приложить совместные усилия для обеспечения плавного перехода двусторонних отношений с США, устраняя всякие помехи и препоны». «Восстановить доверие!» — так прозвучал месседж из Пекина, произнесенный на встрече с делегацией Американо-китайского делового совета. Но надежд на то, что в Вашингтоне его услышат, остается по-прежнему мало.
https://regnum.ru/news/polit/3134905.html
05.12.2020 Кто и зачем протаскивает в жизнь тему «зеленого ковида»?
Владимир Павленко, 5 декабря 2020, 15:32 — REGNUM
Европейничанье, как в свое время учил Николай Данилевский, есть болезнь русской жизни, продиктованная холопским низкопоклонством перед Западом определенной части российских элит. В годы всеобщего возбуждения отечественного правящего класса перед «чарующими» перспективами европейской интеграции этому холопству отдавались по любви и без остатка. Но с тех пор прошли годы, рухнули, причем, безвозвратно, все четыре «общих пространства» России и ЕС, дело дошло до официального признания на уровне российского МИД, что разговаривать с Европой не о чем в принципе из-за ее патологического русофобства. Но «элитарные» все равно никак без этого не могут, хотя МГИМО вообще-то ведомственный вуз, и в открытую игнорировать установки МИД не вправе. Но видать, «сердцу не прикажешь», особенно если и интересы неподалеку. Ибо понятно, что убери европейскую центричность из учебных программ и верни Европе ее законное место лимитрофного «аппендикса» или «хвоста», вознамерившегося вилять Большой Евразией, и авторы представленного документа просто не найдут, чем больше заняться. Жизнь окажется прожитой зря, а это, разумеется, недопустимо, особенно с корпоративно-компрадорской точки зрения.
Договариваясь буквально до ручки и усматривая в эпидемиологическом «локдауне» элементы позитива (меньше заводов, меньше машин), докладчики подсовывают доверчивому читателю в качестве Троянского коня конъюнктурную дилемму о конечной ответственности за выбросы — кто их несет: производитель или потребитель? Уму непостижимо: это ведь живая иллюстрация принципа «Чем хуже — тем лучше», которая проходит через весь доклад красной нитью. И еще. Почему эта дилемма — именно конъюнктурная, если не сказать, лживая? Потому что когда климатическая повестка в ее нынешнем виде, исполненная антигосударственного, глобалистского пафоса, версталась в 90-е годы, «на радостях» от распада СССР, то в ней акценты об ответственности расставлялись иначе. Если обратиться к Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию, принятой в 1992 году соответствующей Конференцией ООН, то главную дилемму, прописанную в принципе 16-м, там сформулировали следующим образом. «Национальные власти должны стремиться содействовать интернационализации экологических издержек и использованию экономических средств, принимая во внимание подход, согласно которому загрязнитель должен, в принципе, покрывать издержки, связанные с загрязнением, должным образом учитывая общественные интересы и не нарушая международную торговлю и инвестирование», — так это звучит. И из этого следует, что выбор крайних осуществляется отнюдь не между производителем и потребителем, а между загрязнителем, обязанным компенсировать результаты своей деятельности, и экологическим донором. Кто донор, а кто загрязнитель? На этот вопрос ответ находится с помощью темы баланса антропогенных выбросов и их поглощения природным средами выбрасывающих стран. И если подойти с этих позиций, то ЕС, которому наши компрадоры, ничтоже сумняшеся, присваивают «желтую майку лидера», на самом деле безоговорочный аутсайдер, если не сказать глобальный вредитель. Выбросы в Европе в четыре раза превосходят поглощение «в среднем по больнице», а у некоторых, вроде Нидерландов, в 12 раз. У других загрязнителей такого катастрофического баланса не наблюдается: у США и Китая выбросов вдвое больше, чем поглощения, у Индии — в 1,5 раза и т. д. А Россия? Диаметрально противоположная картина: поглощение многократно превышает выбросы. Имеются разные оценки, но большинство экспертов с именем оценивают эту кратность от 3 до 5 раз. И лишь официальная точка зрения, являющаяся продуктом измышлений минприроды времен министра Донского, утверждает, будто бы наша страна — тоже загрязнитель, а не донор. «Предложения по методологии учета поглощения углекислого газа российскими лесами» — так называется документ, который тогдашний министр подмахнул 11 марта 2016 года. Он — от и до компрадорский, выпущенный с единственной целью. Обосновать, почему нашей стране, вопреки упомянутому 16-му принципу Декларации Рио, следует сокращать выбросы, хотя на доноров, как помним, это требование не распространяется.
На этом документе и паразитирует симбиоз Валдая с МГИМО, который падает ниц перед Европой как главным врагом окружающей среды. Они ведь «не вникают» ни в упомянутые механизмы зачетов, ни в методику подсчета баланса поглощения и выбросов. А бесхитростно солидаризуются с европейскими подходами вместо того, чтобы расставить все точки над «i» следующим образом. Какая у нас роза ветров? Ах, западная? Ну тогда нам с Европой по климату вообще нечего обсуждать, кроме одного деликатного вопроса: «Господа, ваш баланс — минус четыре, наш — плюс четыре, — записали бы в докладе вменяемые деятели, патриоты Отечества. — Вот когда у вас будет хотя бы ноль, чего заведомо не будет никогда, тогда и поговорим. А до тех пор мы от обязательств по сокращению выбросов свободны, читайте Декларацию Рио. И уж если нам о чем и говорить, то о размерах ваших компенсаций России за то, что по западной розе ветров к нам несет ваше дерьмо, и мы его перерабатываем с помощью нашего поглотительного ресурса. Не хотите платить? Тогда отвяжитесь от нас со своими наперстками и дурите друг друга».
За счет чего «выползает» Европа? Точнее, за чей счет ее «вытаскивают» в лидеры «банкета»? Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК) делит государства на три группы. Первая и вторая, представленные соответствующими приложениями к РКИК — страны с «переходной» экономикой и члены ОЭСР — наделены количественными обязательствами по сокращению выбросов и оказанию помощи третьей группе — развивающимся странам, которые таких обязательств не несут. На этом все и стоит. Допустим, кто-то выбрасывает больше, чем имеет право по обязательствам. Чтобы не подвергнуться штрафным санкциям, он должен либо на количество этого превышения купить квоту из числа сэкономленных выбросов другими странами, либо оказать помощь развивающимся странам, сократив там выбросы и взяв себе это в зачет. Здесь гигантское поле для махинаций, которыми европейцы и занимаются. Развивающиеся страны обязательств не имеют, поэтому любая количественная помощь им приобретает виртуальный характер. При этом, реальное сокращение выбросов на одну условную тонну обходится более, чем в 100 долларов; купить квоту на официальном рынке можно примерно за 30 долларов; а вот оказать такую виртуальную, непроверяемую «помощь» развивающейся стране на сумму одной условной тонны можно в среднем за один доллар. Какой же… европеец будет реально сокращать, если можно смухлевать? Попутно решается и еще одна «задача» — обрушивается рынок официальных квот, и именно Россия, а также Украина и Польша на этом европейском мошенничестве уже неоднократно обжигались, теряя сэкономленные квоты.
Почему Европа «выползает», а европейские прихлебатели ее «тащат»? Годовой объем европейского экопрома — примерно 800 млрд евро. Или он будет работать — или встанет. Но чтобы работать, его продукцию должны покупать, постоянно ее обновляя, невзирая на то, что большая часть этой продукции, например, солнечные батареи, безумно грязны именно с экологической точки зрения. Задача европейских лоббистов, в список которых записались авторы доклада, впарить ее любой ценой. Какой интерес у наших компрадоров? Вы этот вопрос, читатель, им и задайте. Или правоохранительным и надзорным органам — у них, надо полагать, тоже определенные данные имеются. Только пускать в ход их не велено — против носителей, так сказать, прозападной «генеральной линии».
Кстати, в Декларации Рио имеется еще и 17-й принцип, позволяющий каждой стране отчитываться по балансу выбросов и поглощения по собственной методике. Но на этот принцип наплевали авторы и Киотского протокола, и Парижского соглашения, где в обход этого принципа черным по белому записано о применении только методики МГЭИК — Межправительственной группы экспертов по изменению климата. «Эксперты» это или аферисты — вопрос риторический: оценочные доклады пишутся, и когда будущие авторы для этого собираются в группу, им на уровне советников генсека ООН всякий раз дают установку, что именно, какие цифры, доказывающие «пагубность антропогенного воздействия», нужно нарисовать, чтобы убедить в этом общественность. К науке это никакого отношения не имеет, как и записано в материалах совета-семинара РАН, который еще в 2004 году по просьбе президента и правительства рассмотрел вопрос о том, что такое «антропогенный фактор» — правда или пшик, точнее, сознательная ложь? Поскольку тот документ, представленный учеными, настолько же красноречивый, насколько и неизвестный широкой общественности, приведем его полностью.
«Первое. Киотский протокол не имеет научного обоснования. Второе. Киотский протокол неэффективен для достижения окончательной цели РКИК, как она изложена в статье 2-й («стабилизация концентраций парниковых газов в атмосфере на таком уровне, который не допускал бы опасного антропогенного воздействия на атмосферу»). Третье. При предполагаемом удвоении ВВП в течение десяти лет следует признать наличие серьезных экономических рисков в рамках Киотского протокола даже в его первой фазе (то есть до 2008 года). В дальнейшем при ратификации Россией Протокола ее экономические потери будут увеличиваться. Четвертое. Ратификация Протокола в условиях наличия устойчивой связи между эмиссией CO2 и экономическим ростом, базирующемся на углеродном топливе, означает существенное юридическое ограничение темпов роста российского ВВП. Пятое. В ходе работы совета-семинара РАН выявились серьезные экологические, экономические и социальные проблемы, связанные с изменением климата. Это требует привлечения к данной проблеме внимания научных организаций России, а также законодательной и исполнительной власти. Необходима организация и осуществление комплексной межведомственной программы исследований изменений климата и их воздействия на экономическую и социальную сферу России».
Нужно ли говорить, что все написанное в адрес Киотского протокола, актуально и для Парижского соглашения? А также что никакой «программы исследований» не появилось? Зато года не проходит, чтобы под видом научных трудов не публиковались подобные доклады, обманывающие общественность. Разбомбят честные эксперты очередную такую филькину грамоту — все на годик стихает. Потом, в расчете что забылось, шаловливые ручки снова «к перу» тянутся. Между тем, даже в кругах российского бизнеса осознают угрозу, исходящую от климатической проблематики. Летом 2016 года вышел доклад Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) «Риски реализации Парижского климатического соглашения для экономики и национальной безопасности России». Вот из него выдержка — конкретнее некуда, в дополнение к выводам РАН, еще и цифры ожидаемых потерь приведены, если дальше играть в эти климатические игры с европейскими наперсточниками. Итак, «проведенные ИПЕМ расчеты показывают, что ввод в России углеродного сбора в размере 15 долларов США за одну тонну эквивалента CO2 потребует ежегодных выплат в размере 42 млрд долларов, что соответствует… 3,2−4,1% ВВП за 2015 год, 19−24% доходов федерального бюджета на 2016 год или 35−45% суммарного объема Резервного фонда и Фонда национального благосостояния». Напомним, что именно о 15 долларах за тонну в декабре 2015 года на Красноярском экономическом форуме говорил олигарх Дерипаска. Между тем, в докладе ИПЕМ содержатся расчеты потерь самой компании РУСАЛ, собственником которой Дерипаска тогда являлся. «В случае ввода углеродного сбора на выбросы ОК «Русал», контролирующей все заводы по выплавке первичного алюминия в стране, она будет вынуждена выплачивать по 65−72 млрд рублей в год, что составляет 21−23% от выручки». Получается, что лоббистом наиболее экстремальных форм деиндустриализации выступил олигарх, рискующий потерять на этом серьезную часть прибыли. И никуда не деться от вопроса о том, не была ли ему обещана за это заинтересованными глобальными игроками соответствующая компенсация?
Говорят, кому война (эпидемия), а кому — мать родна. Ответ на авторские инсинуации докладчиков может быть только один. Если «приоритетом постковидного мира» станет «зеленая повестка», мир ждет планомерное сползание в ад. Ибо главной целью климатических игрищ является установление централизованного контроля глобальной олигархии над природными ресурсами всей планеты. Как писал советник главы Пентагона, адмирал Цебровски, «Страны, которые не поддаются глобализации и не готовы принять американский мировой порядок, должны подвергнуться цветным революциям и с их помощью быть подчинены Западу. Страны, соглашающиеся с глобализацией, во-первых, должны стать частью западной цивилизационной культуры, то есть принять западные ценности, а во-вторых, от них требуется предоставить западным корпорациям природные ресурсы».
Не кажется ли вам, читатель, что «глобализированный» сегмент российской элиты, представленный авторами обсуждаемого «валдайского» доклада, озабочен отнюдь не защитой суверенитета и национальных интересов, а сдачей их внешним силам? Климат — самая большая и темная афера современности, и эти авторы совсем не случайно в сеансе квазинаучного спиритизма вызывают дух доклада Римскому клубу «Пределы роста» (1972 г.), что именно с него, точнее, с вовлечения в описанные им процессы части советской элиты, начался процесс разрушения СССР. По доброй воле или принуждению они готовят дежавю уже Российской Федерации, которая кое кому не дает покоя тем, что самим фактом своего существования резервирует возможность восстановления большой страны, — вопрос к ним самим.
И последнее. Учитывая «климатическое диссидентство» ряда «новых европейцев», в частности Вышеградской четверки, может быть российской дипломатии следует озаботиться поиском с ней точек соприкосновения по данному вопросу, по которому мы с поляками, чехами, словаками и венграми в кой годы раз находимся по сути в одном окопе?
https://regnum.ru/news/polit/3133772.html
03.12.2020 Россия и Китай совместно отстаивают нашу общую историческую память
Владимир Павленко, 3 декабря 2020, 07:39 — REGNUM
Постпред России в ООН Василий Небензя выступил на заседании Генеральной Ассамблеи ООН от имени группы стран, которые внесли на её рассмотрение резолюцию «Семьдесят пятая годовщина окончания Второй мировой войны». Среди соавторов документа — девять постсоветских республик, а также Китайская Народная Республика. Как мы помним, лидеры России и Китая — Владимир Путин и Си Цзиньпин — неоднократно высказывались в пользу совместных, солидарных действий по защите исторической памяти. В доэпидемические времена, когда свобода перемещений не находилась под вопросом, лидеры принимали участие в юбилейных парадах в Москве и Пекине, а также во всем комплексе мероприятий, посвященных Великой Победе, не уставая подчеркивать взаимное глубочайшее уважение вклада в нее народов наших стран — Советского Союза и Китая. И это характерно в условиях, когда этот вклад систематически подвергается шельмованию со стороны тех, кто, мягко говоря, не без труда принял исторические даты 9 мая и 3 сентября 1945 года. Между тем это главные вехи разгрома немецко-фашистских и японских милитаристских агрессоров на европейском и азиатском театрах военных действий (ТВД).
Что это за фальсификации? Давайте освежим в памяти, ибо это важно не только потому, что забывший прошлое обречен на его повторение. Главное: события тех давних уже лет как никогда актуальны и сегодня. Силы, которые вскормили фашизм и милитаризм, привели его к власти, поддержали невмешательством в агрессивные действия, оказали экономическую, а в ряде случаев и военную поддержку, никуда не делись. Более того, переписывая историю, они тем самым предъявляют претензии на реванш, и это означает их несогласие с итогами Второй мировой войны. Российская и китайская дипломатии не раз уличали в открытом реваншизме и непризнании этих итогов японскую сторону. Но она не одинока. Вот и немцы затягивают «старую песню о главном», предлагая разговаривать с Москвой «с позиции силы». И возмущаются, когда им напоминают о 1945 годе. А о том, как пытались договориться с нацизмом западные союзники СССР по Антигитлеровской коалиции, снято уже множество документальных и художественных фильмов; первым в этом списке был легендарный фильм «Семнадцать мгновений весны», созданный по мотивам одноименной повести Юлиана Семенова. Он впервые показал советской и мировой общественности тайные пружины тех трагических событий, раскрыв прямую причастность элит США и Великобритании в становлении у власти нацизма. Примеров — множество. Скажем, участие еще в январе 1933 года во встрече с Гитлером в Кельне братьев Даллесов — Аллена и Джона Фостера, которые, приходясь двоюродной родней пятерым братьям Рокфеллерам, имели мандат на поддержку фюрера от возглавляемых этим семейством влиятельных олигархических кругов немецкой диаспоры в США. А американская роль в подъеме немецкой военной промышленности? Можно приводить обилие цифр, а можно просто обратить внимание на факт нахождения в США управляющих компаний двух ведущих нацистских военно-промышленных холдингов — I.G. Farbenindustrie и Vereinigte Stahlwerke. Или сепаратные переговоры британских элит с Гитлером в преддверии Мюнхенского сговора (1938 г.). Помимо сдачи Чехословакии и подталкивания гитлеровской агрессии на Восток, сторонами рассматривался проект прямого антисоветского военного союза, который сорвался лишь в последнюю минуту, но, даже сорвавшись, спас Гитлера от уже подготовленного против него заговора немецкого генералитета. Или августовское 1944 года совещание немецких промышленников в страсбургском отеле Maison Rouge, на котором было объявлено об уходе нацистской партии после войны в подполье, и поставлена задача внедрения нацистских капиталов и технологических разработок в передовые западные компании, прежде всего американские. А еще такая позорная страница западного предательства как план «Немыслимое» (Unthinkable), в соответствии с которым экспедиционные силы союзников вместе с сохраненными ими дивизиями вермахта должны были нанести удар по Красной Армии в июле 1945 года. И разработка этого плана осуществлялась не вдруг, а в рамках долгосрочного стратегического планирования, запущенного сепаратной англо-американской встречей в верхах осенью 1943 года в Квебеке. Лидеры и главы генштабов двух стран утвердили там план Rankin, предполагавший после открытия второго фронта в Европе действовать в готовности к переходу от союза с СССР к примирению с нацистами и открытию вместе с ними нового фронта против нашей страны. Да и атомная бомба, первенством в которой американцы так кичатся, по целому ряду стремительно открывающихся в последние годы данных, имеет в значительной мере немецкое происхождение. Просто получив из рейха все необходимое для спасения практически проваленного к 1945 году Манхэттенского проекта, американская цензура затем ввела табу на тему о нацистских атомных успехах. И принялась целенаправленно формировать у общественности мнение, что ядерная программа Третьего рейха будто бы провалилась.
Специально выбрав не самые известные, но очень красноречивые факты истории Второй мировой войны, мы хотели бы обратить внимание на то, что спекуляции на тему якобы «решающей» роли Запада в разгроме нацизма, опровергаемые общеизвестной статистикой о несопоставимости немецких потерь на Востоке и на Западе, на деле призваны прикрыть самое непосредственное и деятельное участие в развязывании всемирной катастрофы американских и британских элит. Обвиняя СССР в предвоенном гипотетическом «сговоре» с Гитлером, американцы пытаются отвлечь внимание от собственных заигрываний с нацистским режимом, а европейцы таким образом замазывают тот очевидный факт, что большая их часть вступила в коллаборационные отношения с нацистами и, по сути, их поддержала. Советская и российская историография, соблюдая политкорректность, не старается привлечь внимания к массовому участию европейцев в войне против СССР на стороне Гитлера. Но факт остается фактом: на нашу страну в июне 1941 года напала вся Европа, не столько «порабощенная» нацистами, сколько принявшая нацизм как основу своей общей с ним антикоммунистической, русофобской идентичности. Аналогичными мотивами продиктованы фальсификации и в том, что касается событий на дальневосточном ТВД. Американцы пытаются убедить окружающих, что Японию разгромили прежде всего они; нужно же, чтобы хоть где-то они выглядели на первых ролях. Но это не соответствует действительности. Во-первых, если представить, что подвергшийся японскому нападению Китай не стал бы сопротивляться, а сдался, то есть поступил бы так, как большинство европейцев, прежде всего французы, то армии США вряд ли удались бы десантные операции на многочисленных тихоокеанских островах. Они достигли успеха только потому, что огромные японские силы были намертво скованы китайским сопротивлением. Отступая вглубь территории, неоднократно перенося столицу, неся огромные потери, Китай тем не менее так и не капитулировал, что позарез было нужно японским агрессорам, чтобы развязать себе руки. Во-вторых, на завершающем этапе, когда в дело вступила Красная Армия, исход войны решил разгром миллионной Квантунской группировки. В мемуарах американских военачальников можно встретить признания, что если бы не это, десантная операция на Японские острова, которая планировалась не ранее 1946 года, оказалась бы кровопролитной. Возможные американские потери, по их собственным оценкам, в этом случае «планировались» в объеме от одного до двух миллионов человек личного состава. Но стремительное русское наступление в Маньчжурии лишило Японию всякой возможности сопротивления, что признавали сами японские политики того времени.
Очень наглядно показывает реальный вклад в Победу динамика потерь. СССР, как это подчеркнул в ООН В. Небензя, потерял 27 млн человек, Китай — 35 млн. Вместе — 62 млн. А что с потерями западных союзников? США и Великобритания вместе взятые — 650 тыс. человек. На завершающем этапе европейской кампании англо-американцы двигались вперед, не встречая немецкого сопротивления, которое было сосредоточено на Восточном фронте. Пусть кто-нибудь докажет, что это случайно. Конечно, нет. Если же присовокупить все западные потери, объединив союзников с восточными европейцами и даже с немцами, то общее их количество, даже по самым «смелым» оценкам, никак не превысит 23−24 млн. Вот вам и реальный вклад в Победу, и причины, и мотивы всех фальсифицирующих спекуляций.
Еще раз: российский постпред, выступая от имени целого ряда государств, в том числе КНР, был не вправе «импровизировать», называя вещи своими именами, и изложил общепринятую в наших странах фабулу. Мы потому и обращаем внимание на теневую сторону тех событий, чтобы не забывать о масштабах реального вызова, с которым столкнулись наши страны и народы, оказавшиеся перед выбором — остаться свободными или впасть в порабощение, а возможно и прекратить существование.
Однако у событий в Генеральной Ассамблее имеется и то, что можно называть «второй подоплекой». В составе СССР находились пятнадцать республик, подписались под совместным документом, включая Россию, девять. Кто оставшиеся шесть? Три прибалтийских республики, которые давно уже в НАТО и, в соответствии с принятой в этом агрессивном блоке традицией, на словах осуждают нацизм, а на деле придерживаются лживой трактовки предвоенных событий. И пытаются «разделить» ответственность за войну между нашей страной и гитлеровской Германией, спекулируя на пакте Молотова — Риббентропа. Примерно тем же самым занимаются и оставшиеся три постсоветских республики — Грузия, Молдавия и Украина, которые уже традиционно взваливают на Москву некую «вину» за собственные проблемы. Недавняя смена власти в Кишиневе была использована «проевропейскими» силами для нажима на миротворческий контингент Российской армии в Приднестровье, где молдавские головорезы в 1992 году устроили форменный геноцид и только вмешательство нашей страны остановило масштабное кровопролитие. У Грузии к России «счеты» с 2008 года за Абхазию и Южную Осетию, независимость которых Москва признала после варварской агрессии грузинской стороны. Тогда, как помним, прямой удар был нанесен по российским миротворцам, и ничего не оставалось, как нанести грузинским войскам такое поражение, после которого они попросту разбежались. А «виновата» опять Россия; в Тбилиси, отказавшись подписать совместный документ, предали не только Россию, но и свою собственную грузинскую историю. Не секрет ведь, что об этой республике в мире в свое время заговорили только благодаря уникальному феномену И. В. Сталина, без которого она бы и дальше прозябала на задворках советской периферии.
Ну и Украина, постпред которой — не будем его называть, чтобы не делать рекламу — спекулируя на излюбленной теме предвоенного «сговора двух диктатур», договорился просто до ручки. А именно: обвинил советскую власть и СССР в том, что они в 1939 году… восстановили территориальную целостность УССР. Оказывается, в этом главное «преступление» Советов и было бы «лучше», если бы шесть областей нынешней Галиции остались бы в составе Польши. Поскольку принять этот пассаж в здравом уме и памяти невозможно, даже с поправкой на зоологическую бандеровскую русофобию киевского режима, остается предположить, что перед украинским дипломатом поставили задачу любой ценой — даже потери собственного лица и унижения республики — сделать реверанс полякам, подружившись с ними против Москвы. Изложенное им ведь — сугубо польская позиция, которая связана со специфическим пониманием исторической справедливости, таким, при котором украинцам надлежит оставаться нацменьшинством под польским владычеством.
Нельзя, впрочем, исключить и другое: что постпред Украины, предвидя скорый раздел ее на части, заранее стелет соломку в будущей «сфере польских интересов», считая бегство туда, когда все произойдет, лучшей гарантией своей личной безопасности. Как знать? Дипломату, допущенному до закрытой информации, возможно, действительно «виднее».
Что в сухом остатке? Бывший СССР поделился на две неравные части. Подавляющее большинство уважает историю и понимает, что все республики нашей страны внесли свой большой вклад в Великую Победу. Те же среднеазиатские народы, до территории которых война не дошла, в те суровые годы проявили уникальную солидарность с соседями по единому государству, которые подверглись агрессии. Автор этих строк от очевидцев слышал не одну и не десять историй, как в Казахстане, Узбекистане и других республиках Средней Азии нашли прибежище оказавшиеся в эвакуации десятки тысяч жителей России, Украины, Белоруссии, той же Молдавии и Прибалтики. Брали детей в свои семьи и воспитывали наравне со своими. И в мыслях не было повернуться спиной к беде, которую считали общей. Не могли они поступить так, как сегодня это проделывают украинские спекулянты и фальсификаторы.
«Сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет!» Эта русская пословица как нельзя лучше характеризует скорую и нерадостную перспективу предателей истории, которая очень жестко спрашивает за невыученные уроки. Нюрнбергский трибунал, который подвел черту под преступлениями нацизма и нацистской идеологией, — очень наглядный пример судьбы тех, кто, уверовав в «исключительность», «теряет берега». Ибо, как гласит уже китайская пословица, даже после самой черной ночи обязательно наступает утро.
https://regnum.ru/news/polit/3131459.html
30.11.2020 Что стоит за информационным вбросом про «великую перезагрузку»?
Владимир Павленко, 30 ноября 2020, 14:32 — REGNUM Некоторое время назад в Сети появился материал одной британской блогерши прибалтийского происхождения с русскими ФИО и характерным ником, на который — а жаль — никто так и не обратил внимания. Он не то чтобы наделал много шума, но стал предметом повышенного интереса в определенных кругах, принявшихся его тиражировать. Пока «обмен мнениями» на этот счет протекал в кулуарно-кухонном режиме, было, так сказать, полбеды. Когда же экзальтация дошла до уровня, на котором материал объявили «темой обсуждения» на ежемесячном заседании одной общественной академии, рекомендовав высказать по нему определенные соображения, стало понятно, что предметного разговора не избежать, ибо нельзя допускать, чтобы подобное происходило всерьез. Сама по себе эта очередная «страшилка» в общем-то безвредна, ибо представляет собой отдельно взятую точку зрения отдельно взятого человека, претендующего на публичность в сфере описания светской жизни британской столицы. То есть далеко не бесталанного, но не имеющего отношения к политической аналитике. Однако в тенденции вред очевиден. Получая простые ответы на сложнейшие вопросы, да еще с претензией на истину в последней инстанции, такие публикации, уводят общественность, и без того запутанную, к тому же еще и стимулируют обманываться дальше, от реальных проблем и раскладов, которые ни в одну подобную схему попросту не укладываются. Ибо жизнь всегда и однозначно богаче любых схем. Популярность подобных текстов психологически понятна. Всегда легче прочитать пять-шесть страничек гладко написанных строчек, изобилующих «ужастиками», и потом эпатировать разевающих рот от восторга слушателей, нежели тупо и нудно, неделями, месяцами и годами рыться в документах тех самых структур, которые обвиняются в «заговоре». И из которых, как это ни парадоксально, основной замысел проглядывает куда убедительнее, чем в подобных спекуляциях.
Суть же представленной модели глобальных событий, очень удачно, надо признать, подверстанных к ковид-эпидемии, на фоне которой и не такое «прокатит», в следующем. Есть злые мировые силы, воплощением которых являются США, которые с помощью ООН и других международных институтов ведут дело к полному закабалению человечества в духе пресловутого «нового миропорядка». Именуется это «великой перезагрузкой». Оселком служит концепция «устойчивого развития» («sustainable development»), задающая вектор «эволюции» с помощью «цифрового концлагеря». Проект продвигается через ВЭФ — давосский Всемирный экономический форум, а модератором всех этих прожектов, в этом авторша явно «оригинальничает», выступает его создатель и директор Клаус Шваб. Колорит этой фигуре, помимо многочисленных ссылок на публикации его и «соратников», придается ее происхождением из фашистской Германии и приверженностью представленного плана специфически понимаемой и толкуемой идеологии марксизма. В принципе, уши (или, если угодно, рога) всей этой спецоперации, каналом которой означенная блогерша и послужила, раскрывают ее потайной смысл: фашизм, коммунизм — «одна сатана». Имя ей — «тоталитаризм». Кажущейся респектабельности этим измышлениям придают ссылки на известного исследователя закулисных процессов Энтони Саттона, у которого, строго говоря, много ценного. Но который, как и большинство других западных первопроходцев этой темы, абсолютно не разбирается в марксизме. Эксплуатируя диалектический метод, он в упор не видит и не понимает принципиальной разницы между классической теорией в том виде, в котором она соответствовала капитализму XIX века, и практикой ее осуществления в СССР, а также в КНР. Объединить единой логикой марксизм, особенно в его ленинской и китайской ипостаси с ЛГБТ, BLM и прочими «цветными» извращениями современного Запада — это еще нужно постараться, извернувшись, извините, как известное насекомое-паразит на гребешке. Впрочем, пенки пускали и куда более маститые, настоящие ученые и исследователи, которые, взявшись рассуждать о коммунизме и ни грана в нем не смысля, притягивали его к закулисным проектам элит лондонского Сити или нью-йоркского Уолл-стрита. Для конкретики два примера: Ральф Эпперсон, ставящий знак равенства между «всемирным заговором» и советской практикой государственного строительства. Или Джон Коулмен, проводящий параллель между коммунизмом и левацкими европейскими структурами, вовлеченными в контролируемые ЦРУ разведывательные и террористические сети. Даже нет не только понимания двуликости коммунистической практики, которая на Востоке, в отличие от Запада, еще с ленинских времен, служила суверенному государственному строительству, а отнюдь не подрывной деятельности (В. И. Ленин: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 года»). Эти оценки данных авторов отнюдь не дискредитируют их труды, в которых, повторим это, очень много ценнейшей информации. Но они — дети своего времени и своей системы, в рамках которой коммунизм, социализм в СССР и других социалистических странах рассматривался не самостоятельной мир-системой, а неким «зигзагом», срывом с «магистрального» пути развития человечества и потому априори не мог не быть «террористическим», «заговорщическим».
Парадоксально, но факт. Любители ставить знак равенства между коммунизмом и фашизмом не читали не только классиков марксизма-ленинизма, в том числе в России и Китае, но и идеологов фашизма. «Все благодеяния для человечества до сих пор проистекали не от массы, а от творческой силы отдельной личности… Вся человеческая культура… есть результат творческой деятельности личности… Наше мировоззрение принципиально отличается от марксистского мировоззрения тем, что оно признает не только великое значение расы, но и великое значение личности… — Раса и личность — вот главные факторы нашего миросозерцания». Это Гитлер. Вопросы есть?
Итак, в чем заблуждается сам автор материала, вольно или невольно вводя в заблуждение окружающих? Или, точнее, по каким признакам видна авторская несостоятельность? Первое и главное: методологический подход (если в данном случае так можно выразиться), основанный на поисках «вселенского субъекта», который стоит в центре «заговора». Вот лишь несколько примеров. Гитлеровская контрразведка в 1934 году усмотрела роль тайного «мирового субъекта» в иудейской масонской ложе «Бнай брит» («Сыны Завета»), что отвечало антисемитской идеологии нацистского режима; Джон Рид — в Сионской общине, являющейся, по его версии, «инструментом» контроля «мирового иудейства» над западными институтами, в том числе церковными. Упомянутый Э. Саттон хоть и оговаривался, что функции «главного субъекта» весьма расплывчаты, тем не менее считал таковым некий «Траст Рассел» (или Орден), датируя его создание 1882 годом. Некоторые его последователи, в том числе в России, склонны дифференцировать «Орден» («Черепа и скрещенных костей»), который они связывают с Уолл-стритом и Йельским университетом (Нью-Хейвен, штат Коннектикут) как его интеллектуальным штабом, от лондонской «Группы». В ряде трудов, относящихся к концу XX века, головной структурой называется некий «Комитет-300», который якобы управляет правительствами. Ряд современных исследователей и функционеров, например, тот же Р. Эпперсон и другие, в том числе, это интересно, Джордж Сорос связывают функции «главного субъекта» с финансовыми институтами и управлением. Теперь вот «всплывает» ВЭФ: сколько работ — столько мнений.
Для справки: даже понятно, откуда этот «комитет» взялся. Совет трехсот — это название совета директоров британской Ост-Индской компании, которой для управления колонией были делегированы квазигосударственные функции — от содержания вооруженных сил до чеканки валюты. А разве секрет, что тот же Коулмен возглавлял Корпорацию Баруха, крупного олигарха и влиятельнейшего политического игрока, близкого еще к Вудро Вильсону, а затем ближайшего советника Франклина Рузвельта. Что он участвовал в ряде закрытых форумов, на которых формировалась нынешняя глобальная элита, определялись ее интересы и основные направления деятельности. Однако в определенный момент Коулмен то ли оказался «выброшенным из обоймы», то ли получил роль «засланного казачка», призванного увести проснувшийся общественный интерес к данной теме в безопасную для ее фигурантов сторону. Но это не уменьшает ценности приводимых им многочисленных фактов, в которых с непривычки нетрудно запутаться; это, кстати, визитная карточка многих западных исследований: вывалить на читателя кучу фактуры, утопив его в ней и не дав ключа к тому, чтобы разложить все по полочкам. Случайно? Вряд ли. В рамках собственной докторской диссертации, посвященной теме глобального управления политическими процессами, автор этих строк провел сравнительный анализ списка участников, помещенного Коулменом в книжку о «комитете», со списком членов Трехсторонней комиссии, которые были приведены в 1975 году в приложении к знаменитому докладу «Кризис демократии». Выяснилось, что из 148 североамериканских и европейских членов Трехсторонней комиссии двадцать (девять североамериканских и одиннадцать европейских), включая председателей «трехсторонних» регионов, входили также и в список Коулмена. Еще десять членов Трехсторонней комиссии от указанных регионов в списке Коулмена фигурируют не лично, а как представители определенных «семейных» групп. Таким образом, удельный вес персональных членов Трехсторонней комиссии, одновременно представленных в списке Коулмена, превысил 20%. Это на 2007 год, когда это исследование проводилось. Следует оговориться, что с одной стороны доклад Трехсторонней комиссии — это 1975 год, от книжки Коулмена его отделяют более двадцати лет. С другой стороны, в закрытых транснациональных субъектах «текучесть кадров» минимальна, ибо в них представлены прежде всего семейные кланы. То есть все равно пересечение двух списков имеется, но в основном в сегменте фигур, и без того хорошо известных, которые упоминаются по случаю и без такового во всех возможных и невозможных списках. Остальная масса «заговорщиков», а это почти 80%, — «от лукавого», разные люди. Это иллюстрация к «достоверности» подобной литературы, когда ее не просто читаешь, а сравниваешь с действительными источниками.
Наша авторша усиленно открещивается от конспирологии, приводя себе в оправдание множество фактов и ссылок на разнообразную литературу. Никто не спорит с тем, что подобные книжки — и далеко не только те, что перечислены — писались очень разными людьми и в разные времена — от Чарльза Дарвина и его двоюродного брата Фрэнсиса Гальтона, основателя евгеники, до Бертрана Рассела и Герберта Уэллса. А в США — целой группой авторов из различных think tanks, среди которых квинтэссенцией служит труд Збигнева Бжезинского «Между двух веков. Роль Америки в технотронной эре». При этом как бы упускается из виду, что у любых проектов существуют конкретные исполнители, «эксцесс» которых часто обрушивает очень крутые планы. Если США — эпицентр всего проекта (авторша рекомендует забыть слово «глобальный», заменив его «американским»), то как быть с феноменом Дональда Трампа? И какова эффективность управления таким проектом, которому приписывается «суперпродуманность», если в нем возможны такие эксцессы? А фактор раскола элит, не являющийся секретом и ярко продемонстрированный нынешними выборами в США, разве не такой же системный сбой? А конкуренция различных (!) проектов европейской организации между мировыми войнами XX века: нацистский проект с центром в Германии против австрийской «ПанъЕвропы» Рихарда Куденхоува-Калерги? Рухнул нацизм, и западные элиты тут же обратились к «ПанъЕвропе», только незадача вышла: Советский Союз помешал, не дал И. В. Сталин, поперек которого в Европе не только пушка, но и многое другое не стреляло, воссоздать Австро-Венгерскую империю. И забрал ее осколки себе в соцлагерь, оставив Габсбургов элитарными «маргиналами в законе». И т. д.
Если суммировать: в ряде ленинских работ, посвященных выстраиванию отношений революционной партии и пролетариата (который блогерша считает «словесным прикрытием» коммунистов, легко заменяемым на BLM, ЛГБТ и пр.), содержится чрезвычайно важный методологический вывод. Он актуален не только для революционного, но и для любого другого политического процесса. А именно: взаимодействие объективного и субъективного факторов — естественного, стихийного хода событий и управляющего воздействия на него конкретных акторов. Так вот, интеллектуальные упражнения, подобные обсуждаемым, есть ни что иное, как абсолютизация субъективного фактора при игнорировании или, как минимум, фатальной недооценке объективного. Чисто фашистский подход, кстати, если вспомнить упомянутое высказывание Гитлера.
Кому не нравится марксистская методология, и он на этом основании готов отринуть учение о двух факторах, настаивая на «вселенском субъекте», настоятельно порекомендуем синергетический подход, в соответствии с которым процесс подвержен субъективному воздействию, перенацеливающему его вектор, только в точке бифуркации. Что? Синергетика тоже «замазана» марксизмом? Ну-ну… Может, это все-таки не зеркало виновато, а просто антикоммунистическая рожа — кривая?
И потом, если эпицентр в Штатах, а слово «глобальный» тождественно «американскому», то при чем здесь К. Шваб? Может, здесь больше нацистские интересы просматриваются, скоррелированные с интересами «сливок» немецкой диаспоры в США — Рокфеллеры, Гарриманы, Леманы, Тафты, Буши? Но тогда, возвращаясь к Э. Саттону, почему так жестко «кинули» Буша-третьего на прошлых выборах, что он из «праймериз» вышел одним из первых и больше в президенты не совался? А Трампу, который кровь от крови и плоть от плоти этой самой немецкой диаспоры, почему сейчас дали проиграть? А Трехсторонняя комиссия, объединяющая элиты всех трех «мировых регионов» — Северной Америки, Европы и ведущих стран АТР под японским, а отнюдь не китайским лидерством, как, казалось бы, справедливо с точки зрения объективной реальности? Как в эту модель укладываются представления об «исключительной субъектности» ВЭФ? У «трехсторонников» что, сайта своего нет, где размещена исчерпывающая информация о роли и месте этого института в глобальной системе, а также его кадровый состав? Там, между прочим, и более серьезные документы имеются, чем на сайте ВЭФ.
Второй крупный блок вопросов к авторше/блогерше (или к тем, кто ее сподвигнул на «разговор с публикой» по политической тематике взамен светской) — по «sustainable development». Упор в обсуждаемом материале сделан на 17-ти «целях по экологическому развитию», из которых «в 14-ти предложены различные «прививки», что-де служит «доказательством заговора». У страха глаза велики, а кое-кто сам пугаться рад: «Шеф, усе пропало!». Между тем, прежде чем претендовать на роль оракула, неплохо было бы изучить пресловутую «матчасть». Речь на самом деле идет о 17-ти «Целях устойчивого развития», утвержденных четвертым Всемирным саммитом по Целям развития в сентябре 2015 года и рассчитанных до 2030 года. Отсюда и весь алармизм по поводу «все пропало»: через десять лет «вокзал отходит», поэтому «хватай мешки» уже сейчас. Только забыли, что эти «Цели» не первые; первыми были восемь «Целей развития тысячелетия», принятых в 2000 году первым таким Всемирным саммитом («тысячелетия») и завершившихся в 2015 году. Если не полениться зайти на сайт ООН и сравнить первые и вторые «Цели», то легко убедиться, что второе издание — не более, чем расширенный вариант первого. Все то же самое — голод, нищета, бедность, гендер, чистая вода, миротворческая, точнее, «миростроительная» или «превентивная» дипломатия и т. д. Только «вид сбоку». Поэтому нет абсолютно никаких оснований для того, чтобы считать 2030 год Рубиконом. Идет рутинный процесс, и после вторых «Целей» будут третьи, «размером» с 2030 по 2045 годы, только и всего. Что же касается ВОЗ и прочих специализированных учреждений ООН, а также ее программ, фондов и финансовых учреждений, входящих в структуру организации, то все это было создано еще в первые годы после появления ООН и носит вспомогательный характер по отношению к главным органам ООН. Их шесть, среди которых нас интересует прежде всего Совет Безопасности, где у России право вето, применяющееся в последние годы с завидной регулярностью. Генеральная Ассамблея, стоящая в формальной иерархии выше Совбеза, на самом деле не что иное, как пустая говорильня, инструмент выпуска пара для развивающих стран и создания международно-политического резонанса по определенным темам силами проамериканского «агрессивно-послушного» большинства. Ни в Генассамблее, ни в Экономическом и социальном совете (ЭКОСОК), не говоря уж о Международном суде и Совете по опеке, серьезных российских интересов нет. И влияния, увы, тоже. Поэтому, строго говоря, во всех существующих планах в отношении будущего ООН Россия заинтересована главным образом в статус-кво в Совбезе. Все остальное, включая ВОЗ, работает по сугубо рекомендательному признаку, и эти рекомендации представительства этой организации в Москве российской стороной систематически пропускаются мимо ушей. «Игра в карантин» для отечественной власти наделена собственными смыслами, продиктованными в основном перетягиванием каната полномочий и «тестированием» элит на лояльность. Яркие примеры — «самоизоляция» президента, превращение Роспотребнадзора в «параллельное правительство» и шараханья Сергея Собянина от весеннего жесткого «локдауна» до осенних послаблений, невзирая на эпидемиологическую динамику. Потому, что «бюджет треснул», и за это «придется отвечать».
Означает ли это, что нет проекта, связанного с «sustainable development»? Разумеется, нет, проект имеется, только изложен он не в документах ВОЗ и не в 17-ти «Целях», а в вышедшем в 1995 году докладе Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству под руководством экс-премьера Швеции Ингвара Карлссона. Называется «Наше глобальное соседство». Выпущен в России издательством «Весь мир» в 1996 году, а впоследствии изъят из обращения. По сути, это инструкция практического применения в жизни принципов упоминаемой блогершей «Agenda-XXI» («Повестки на XXI век»). Но только человек, не владеющей упомянутой «матчастью», может по сути через запятую упоминать эту «Адженду» с «Целями». «Цели» — и первые, и вторые — краткая из нее выжимка, просто в ней около тысячи страниц, и документ упростили. Кстати, верстали «Адженду» под проект Инициативы Хартии Земли («глобальной конституции»), к участию в которой привлекли Горбачева. «Пятнистый» и у глобалистов оказался в своем репертуаре: проект был провален, и «Адженде» пришлось искать другое применение; отсюда и появились «Цели». Опять системный сбой?
О чем написано в «Нашем глобальном соседстве»? Много о чем, включая экскурс в историю глобализма, начиная с пресловутого «плана Баруха» (1946 г.) — попытки придания международно-правового статуса американской ядерной монополии. Но в том, что касается «sustainable development», главная мысль следующая. Мир — это «глобальная община», у которой, добавим, не может не быть глобальных вожаков. Сумма природных ресурсов всех стран — это «мировые ресурсы», а тех, что инкорпорированы в систему неоколониального «глобального управления», то есть переданных западным корпорациям, — «глобальное общее достояние». Задача ставится, чтобы все «мировые ресурсы» как можно скорее превратились в «глобальное общее достояние». За пользование им страны должны будут платить в ООН «глобальные налоги» (первый пример — усиленно пропагандируемый «углеродный сбор»). Прошла четверть века, и единственное, что случилось в этой сфере применительно к России — полный облом Запада с соглашениями о разделе продукции: было — и сплыло. Никто не говорит, что проекта нет, только вот суть его — не в том, что ему приписывается. Нужно читать документы, среди которых святая святых «sustainable development», с чего оно начиналось — доклады Римскому клубу, среди которых в 1972—1990 годах был ряд программных. Это отдельная тема, в которую если влезть, разумный объем статьи будет неминуемо утрачен. Тем более что об этом автору этих строк неоднократно приходилось писать. Скажем только, что изначальными посылами «римлян» стали остановка промышленного роста уровнем 1975 года и ограничение рождаемости — не более двух детей в семье.
Второй основополагающий документ ООН, посвященный становлению «нового миропорядка» — доклад Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (A/59/565). Группа, созданная генсеком ООН, презентовала свой труд в декабре 2004 года, и если первый доклад посвящался «sustainable development», то этот — миростроительству («peacebuilding»), а также срокам и порядку столь нежелательной для России реформы Совбеза. Суть ее — в переходе к региональному принципу формирования, при котором члены Совбеза, в том числе постоянные, будут получать полномочия от своих региональных групп, наша страна — от европейской. Во-первых, понятно, что это ведет к забвению итогов Второй мировой войны и нивелирует ведущую роль СССР и России как его правопреемницы в системе международной иерархии, утверждая нашу зависимость от европейских структур. Рано или поздно это приведет к пересмотру права вето, в отсутствие которого возможной становится ротация членов Совбеза за наш счет. Во-вторых, Россия подгоняется под унизительный для нее европейский стандарт. Сроком реформы в докладе обозначен 2020 год, потому и происходит активизация шельмования нашей страны, включая предельное обострение отношений с европейскими структурами. Итак, два магистральных тренда общего плана. «Sustainable development» отвечает за «триединство» искусственно загнанной под экологию экономической и социальной политики. «Peacebuilding» — суть «превентивная дипломатия», занимающаяся урегулированием внутренних (!) конфликтов. И понятно, что «урегулировать» можно то, что прежде развязано. Это повсеместно и происходит.
У этого двухголового спрута — две системы институтов. Сфера «sustainable development» — Конференции ООН по окружающей среде и развитию (раз в десятилетие), «peacebuilding» — Всемирные саммиты по Целям развития (раз в пять лет). Существует стройная система, устроенная совершенно иначе, чем представлено в обсуждаемой статье.
«Капитализм себя исчерпал» — это тезис из одного из современных докладов Римскому клубу, но авторша приписывает его ВЭФ, который младше клуба. Хотя идеология замены коммунизма советского и/или китайского типа неомарксизмом, аккумулирующим деклассированный «квазипролетарский» маргиналитет, — продукция отнюдь не К. Шваба и даже не «римлян», а Франкфуртской (неомарксистской) философской школы. Среди ее адептов выделяются Герберт Маркузе, Теодор Адорно, ряд других деятелей, работавших на ЦРУ по подрыву советского марксизма-ленинизма. Так что «идеи» двинуть вперед маргиналов — никакое не продолжение коммунизма, а спецоперация западных спецслужб, направленная против СССР и советской идеологии, превратившей, по признанию Арнольда Тойнби, западный марксизм в «антизападное оружие сильнее атомной бомбы».
Комментировать содержимое обсуждаемого материала можно еще долго, но пора закругляться и подводить итоги. Самое ущербное в нем — вытекающее из концепции «вселенского субъекта», конспирологическое в своей сути представление о проекте «нового миропорядка» как о чем-то вертикально-интегрированном, иерархически выстроенном, подчиняющемся единой логике и командованию. На самом деле это не так. А как? В процессе подготовки Мюнхенского сговора (1938 г.), когда в британской элите созрел план договориться с Гитлером против СССР, в Германию направили лорда Ивлина Галифакса, который встретился с фюрером в Оберзальцберге. Гитлер изложил ему принцип глобального управления, который в силу предельной откровенности сказанного может претендовать на статус методологического обобщения. «Имеются две возможности оформления отношений между народами. Игра свободных сил, которая… означала бы активное вмешательство в жизнь народов и могла бы вызвать серьезные потрясения нашей культуры… Вторая возможность состоит в том, чтобы вместо игры свободных сил допустить господство «высшего разума». При этом нужно, однако, отдать себе отчет в том, что этот высший разум должен привести примерно к таким же результатам, какие были бы произведены действием свободных сил. Я последние годы часто задавал себе вопрос, достаточно ли разумно современное человечество, чтобы заменить игру свободных сил методом высшего разума».
Почему немцы с англичанами так и не договорились, хотя Галифакс принцип «высшего разума» принял, отдельный вопрос, к нашему исследованию отношения не имеющий. Слава Богу, не срослось. Но сам принцип никуда не делся и действует и поныне. Что это означает? Как раз то, о чем писал В. И. Ленин. Есть объективный фактор — «игра свободных сил», и есть субъективный — «высший разум», то есть управленческие импульсы, в том числе связанные с проектом «нового миропорядка». Субъективный фактор, как видим, не свободен от объективного, а отражает его развитие и расстановку сил, в рамках которой и протекает акт планирования. Все, что хочется, запланировать нельзя, перемены, которые осуществляются в управляемом режиме, управляемы лишь отчасти, в той мере, в какой они соответствуют естественно-историческим тенденциям. По этому базовому показателю содержание обсуждаемого материала не выдерживает никакой критики и представляет собой конспирологическую абстракцию, как бы авторша ни открещивалась от конспирологии. Которая, добавим, не только «теория заговора», но и скопище фактов, взаимосвязь которых интерпретируется произвольно, с нарушением методологических принципов современной общественно-политической науки. Точка!
И последнее. Так что такое ВЭФ? Очень просто. Подобно разделению на «sustainable development» и «peacebuilding», которые привязаны к разным системам институтов и отвечают, соответственно, за триаду экология — экономика — социальная сфера и политику — геополитику, ВЭФ — клуб олигархов, занимающийся социально-экономическим планированием. Никакой это не интеллектуальный центр, а клуб по бизнес-интересам, элитный междусобойчик, куда главы государств рвутся для того, чтобы получить инвестиции. А вот политика — удел ежегодных, как и Давос, Мюнхенских конференций по безопасности, во главе которых стоит «свой Шваб», с не меньшим весом и авторитетом в глобалистских кругах — Вольфганг Ишингер. Они и основаны-то последовательно: Мюнхен — в 1962 году, под формирование франко-германской «елисейской оси» европейской интеграции, а Давос — в 1971-м, под выход первого доклада Римского клуба («Пределы роста») и формирование связанной с ним системы международных институтов.
К настоящему глобальному экономическому управлению, которое устроено иначе, ВЭФ особого отношения не имеет. Его составляет совокупность чуть более десятка компаний-триллионеров по управлению активами. Они известны: BlackRock, Vanguard, Fidelity, Capital Partners, State Street, JP Morgan, Citigroup, Bank of New-York Mellon Corp., Bank of New-York Merrill Lynch Corp., Legal & General, Barclays, AXA. На эти компании на 50−70% замкнуты списки институциональных инвесторов и ПИФов — паевых инвестиционных фондов, составляющих структуру акционерного капитала всех, именно всех, без исключения (!), крупнейших транснациональных банков и корпораций. Внутри этого междусобойчика имеет место перекрестное владение пакетами акций, собственники и менеджмент — номинальные, подставные, имена конечных бенефициаров надежно засекречены. Имеет место тонкая координация этих центров, способная обеспечивать как биржевые всплески, так и обвалы. Поскольку почти все компании зарегистрированы и дислоцированы в США, существуют инструменты распространения их влияния на Европу. Трехсторонняя комиссия — политический инструмент, экономическим выступают банковские сети. Две европейских, одна из которых евросоюзовская, а другая — частная (Ротшильдов), и одна в США. Еще «коллективный мировой ЦБ» в составе двух видимых элементов — МВФ и Всемирного банка, входящих в структуру ООН, и менее известного, но не в пример более влиятельного Банка международных расчетов (БМР). К этому необходимо добавить «Группу тридцати» — влиятельнейших банкиров, преимущественно экс-глав центробанков. Смысл — в переплетении государственных и частных финансов при определяющем влиянии последних, которые через эту многоступенчатую систему по сути контролируют первых, выступая по отношению к ним «хозяевами правил игры». Кому не лень — отыщите результаты исследования, проведенного учеными ШФТИ — Швейцарского федерального технологического института (2011 г.). Около 43 тыс. банков и компаний, внутри — «широкое» ядро, 1 тыс. 318. Далее внутрь — «узкое» ядро (147 банков и компаний). Упомянутые триллионеры — суперузкое ядро, внутри которого вершится вся мировая экономика, завязанная на систему котировок IPO. Обратим внимание: система уже существует, без всяких «великих перезагрузок». И работает достаточно эффективно; противопоставить ей можно лишь альтернативную мир-систему, каковой был советский мир социализма. А сегодня — Китай, где не было приватизации, субъекты экономики сохранились в общественной собственности (государственной или народных предприятий), а бизнес строит свои «империи» рядом, а не вместо них, под жестким партийным контролем и Дамокловым мечом беспрецедентной по масштабам антикоррупционной кампании.
Так что взбудоражившие нас страсти-мордасти имеют вполне определенный душок информационной спецоперации. Как говорится, «не ищите черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет». И уж тем более не следует выставлять наружу собственный дилетантизм, переводя обсуждение этих поисков в публичную сферу и тем самым подставляясь перед общественностью. Впрочем, кое для кого это, к сожалению, не впервой.
https://regnum.ru/analytics/author/vladimir_pavlenko.html
27.11.2020 Что забыл Валдайский клуб в тупике «европейской перспективы»?
Владимир Павленко, 27 ноября 2020, 08:18 — REGNUM Что ни говори, а Валдайский клуб, конечно, авторитетный форум. С одним, правда, весьма существенным изъяном, который в силу его генезиса снаружи виден, а изнутри не прочитывается. А именно: тотальная и всеобъемлющая приверженность западничеству. Тематические обсуждения, как и список приглашаемых экспертов и структур, которые они представляют, за редким исключением крутятся вокруг пресловутого «европейского» видения. Вроде речь как бы идет о национальных интересах России. Но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что уж слишком однобоко эти интересы читаются — с точки зрения приказавших долго жить в феврале 2007 года, когда прозвучала известная Мюнхенская речь, представлений о необратимости европейского вектора. То есть если за чистую монету принять известную мифологему про Россию как «часть Европы», то все в такой позиции сходится.
А вот если от нее отказаться, заглянув в глаза реальности и убедившись, что Россия — сама себе континент, а Европа — не более, чем довесок к ней «слева на карте», то ущербность европейского подхода вылезает сразу же. Шутка ли, европейский «хвост» пытается вилять гигантским континентом, навязывая ему свой контекст, который и ценностным-то не назовешь! Да и целый ряд русских консервативных мыслителей — от Данилевского, Тютчева, Леонтьева, Погодина и др. до родоначальников евразийского направления — на протяжении десятилетий не уставали напоминать, что Европа России не ровня. Россия — центр, Европа — лимитроф, в котором наша страна исторически ведет борьбу за собственную сферу безопасности, если угодно, стратегическое предполье, с англосаксонским Западом, который после завершения холодной войны этот лимитроф контролирует. И усиленно пытается передвинуть его границы вглубь нашей территории. Кстати, подобный взгляд исконно присущ и большинству западных геополитических школ — от Мэхана и Маккиндера до Спайкмена и Бжезинского, за исключением разве что Хаусхофера и Шмитта, взиравших на англосаксов с противоположной, континентальной стороны лимитрофных баррикад. Только вот Гитлер их не послушал — все равно рванул nach Osten, как и запрограммировали его хозяева. Summary этого европейского видения, трогательно совпадающего с упомянутым мнением наших доморощенных западников, исчерпывающе отражено Генри Киссинджером. Являясь частью европейского равновесия, пишет матерый кукловод в знаменитой «Дипломатии», Россия никогда не входила в европейский мир. Иначе говоря, Россия и Европа, как утверждает Киссинджер, и в этом с ним невозможно не согласиться, разные цивилизации, вынужденные между собой «совражествовать» на соседних геополитических «полянах», границы между которыми носят весьма подвижный характер. И являются объектом перманентной и ожесточенной конкуренции, упакованной в сказки про «мир-дружбу-жвачку от Лиссабона до Владивостока».
Без такого «предисловия» не вполне понятным окажется крайне скептическое отношение автора этих строк как к воплощению идеи очередного валдайского онлайн-обсуждения на тему «Будущее ШОС», о котором и поговорим. В чем загвоздка? Как В. И. Ленин подчеркивал еще в 1909 году в письме «Ученикам каприйской школы», «во всякой школе самое важное — идейно-политическое направление лекций. Чем определяется это направление? Всецело и исключительно составом лекторов. …Никакой контроль, никакие программы и т. д. абсолютно не в состоянии изменить того направления занятий, которое определяется составом лекторов. И никогда и нигде в мире ни единая уважающая себя организация, фракция или группа не возьмется разделить ответственность за школу, направление которой уже предопределено составом лекторов, если это направление враждебное». Так вот и заявленная тема о будущем ШОС, важная и интересная сама по себе, сразу же превращается в инструмент манипуляций, если глянуть в список участников, в котором наряду с функционерами и экспертами Валдая фигурируют одни только индийские представители при полном отсутствии товарищей из Китая. И неважно, что российские участники буквально в каждом абзаце своих выступлений отдают должное российско-китайским отношениям, подчеркивая даже, что ШОС — это первая в истории крупная организация, в создании которой Пекин сыграл ведущую роль. Что Китай является важнейшим центром обеспечения евразийской безопасности. Что требуется поэтому «концептуализировать» ШОС, превратив ее в евразийский «круглый стол», и что благодаря этому организация превратится в «инструмент ведения дел с Китаем», который с ее помощью продвигает «евразиацию» (вместо глобализации) политики на континенте, выдавливая с него внешнее, прежде всего американское, влияние. И т. д.
Еще менее важно, что максимально мягко, несмотря на двусторонние противоречия, высказываются индийские участники, уверенные, что с помощью ШОС отыщется баланс между многополярностью и национальными интересами, найдутся решения соответствующих конфликтов, сформируется континентальный цифровой рынок и пр. Может быть, и отыщется, и найдется, и сформируется. Дело не в этом: обсуждать китайскую роль в ШОС в отсутствие китайских экспертов, на наш взгляд, необоснованно по целому ряду причин. Во-первых, безусловной «фигурой умолчания» при обсуждении этого круга вопросов, вне зависимости от того, осознается ли это в полной мере или нет, остается растущая напряженность китайско-индийских отношений. И представленный формат «междусобойчика» ставит российских участников форума в несколько двусмысленное положение. Не увидеть этого можно, только если очень сильно этого не захотеть, а не захотеть, в свою очередь, если идти на поводу у сил, которые, пользуясь этими противоречиями, потратили за последние годы немало усилий, чтобы вовлечь Дели в антикитайский альянс с Западом. И небезуспешно. Во-вторых, стержнем ШОС с самого ее основания служит своеобразная «ось» Москвы и Пекина, которая с течением времени все явственнее приобретает черты главного оплота континентальной стабильности, противостоящего амбициям проамериканских марионеток уже на азиатских лимитрофах. И надо понимать, что на маршруте этой «оси» находятся республики Средней Азии, Афганистан и Пакистан, прилегающие не только к ним, но и к такому жизненно важному, уязвимому и потому «чувствительному» узлу китайских интересов, как Синьцзян. И что Индия находится в стороне от этой магистрали, кстати, не имеющей никакого отношения к территориальным спорам Дели и Пекина. В-третьих, признавая, что средоточием российских интересов в ШОС служат вопросы безопасности, то есть геополитический аспект ее деятельности, а интересов Китая — экономика, основные проекты в которой Пекин решает не с помощью этой организации, а в иных форматах, вдвойне двусмысленно соглашаться на российско-индийский формат обсуждения. В-четвертых, не может быть сомнений в том, что под «иными» форматами подразумеваются прежде всего проект «Пояса и пути», а также ВРЭП — Всестороннее региональное экономическое партнерство, соглашение о котором было подписано буквально на днях. И если «Пояс и путь» сопрягается с проектом ЕАЭС, то ВРЭП — это уже сугубо азиатская история, в которой Россия не участвует, а Индии, по крайней мере пока, в ней не отыскалось места, которого она и сама не особо ищет. Разумеется, здесь у Москвы и Дели имеется некоторое соприкосновение интересов, учитывая, что с формированием и возможным расширением ВРЭП Россия и Индия оказываются в зоне водораздела между ним и западной связкой НАТО — ЕС. Но тогда этот момент следовало бы обговорить, заранее ограничив предложенную повестку обсуждения экономическим сотрудничеством, а не расширять ее на «широкие» сферы китайской внешней и внутренней политики. Ведь очевидно, что с геополитической точки зрения ШОС прежде всего является рамочным инструментом урегулирования или, по крайней мере, смягчения территориальных противоречий Индии с Китаем путем помещения их в контекст обсуждения за рамками глобальных институтов с участием Запада. Упоминание об этом содержится в выступлении программного директора «Валдая» Тимофея Бордачева, только вот о соответствующем инструментарии, особенно актуальном на фоне летней цепочки пограничных эксцессов между этими странами, почему-то умалчивается. Или его пока не видно, или сказанное — не более, чем декларация о намерениях.
Конечно, на эти детали можно было бы не обращать особого внимания, если бы не собственный опыт автора этих строк пятилетней давности. Тогда, выступая с докладом на семинаре в одной из российских общественных «академий» по вопросу политического развития КНР и двусторонних российско-китайских связей, был удивлен неожиданным приглашением в аудиторию внешних гостей, львиная доля которых представляла как раз Индию. Излишне говорить, что в руководстве той организации, о которой идет речь, доминировали настроения в пользу стратегического союза Москвы в первую очередь с Дели, а целью лектора стояло как раз эту «заданность» если не преодолеть, то обозначить ей разумную альтернативу. Именно это «недовольные» и постарались таким «подарком» предвосхитить.
И последние три вещи. Это не вполне верно, что главной задачей ШОС при ее формировании было урегулирование российско-китайских пограничных проблем, как это прозвучало на «Валдае». Данный вопрос решался и в конце концов успешно решился в двустороннем формате диалога Москвы и Пекина, привлекать к которому некоторые новые страны, даже не имеющие с Китаем общей границы, необходимости не было. В данном случае, как и в других, участники дискуссии слишком замыкаются на самой ШОС, выводя ее в своеобразный вакуум из более широкого контекста международных отношений. Между тем центральными темами в них в тот момент, на стыке 2001−2002 годов, оставались теракты 9/11, последовавшее за ними военное вторжение США в афганское «подбрюшье» России и Китая, а также односторонний выход Вашингтона из Договора по ПРО. Без учета этих факторов полноценного понимания феномена ШОС достичь трудно. Второе. Рассуждая о путях преодоления возможного «кризиса» Шанхайской организации, хотя использование этого термина, на наш взгляд, не вполне правомерно, следует обратить внимание, что вопросы взаимных уступок по территориальным вопросам, скорее всего, будут решаться все-таки в двусторонних форматах заинтересованных сторон. Максимум, чем может здесь помочь ШОС, — создать переговорную площадку, проникнутую «шанхайским духом». Не являются паллиативом вопросов безопасности в противодействии терроризму, сепаратизму и экстремизму («трем силам зла», в китайском прочтении) и культурные обмены, которые всего лишь следствие сближения в других сферах. А вот в том, что изначальная «ось» Москва — Пекин, пролегающая через Среднюю Азию, уровнем вовлеченности, в том числе в сфере международных отношений, существенно превосходит недавних, новых членов ШОС — в этом с участниками дискуссии спорить трудно. И третье. Внутри любого альянса существуют как разноскоростные варианты интеграции, так и противоречия, иногда принимающие форму острого политического конфликта. Пример из НАТО с перманентной конфронтацией Турции с Грецией да будет нам в помощь. Но как Североатлантический альянс не предоставляет гарантии одним своим членам против других, так же и наивно думать, что это под силу ШОС, которая и военным блоком-то не является. Просто конфигурация «пространства согласия» в ней такова, что у Москвы и Пекина одни скорости сближения, а у Москвы и Дели — другие, существенно им уступающие.
Почему это не вполне понимается? Дело, как представляется, здесь даже не в Индии, а, как ни парадоксально, в Европе. Упомянутый европейский вектор так застит умы представителям экспертного сообщества, что они усматривают в Китае препятствие к его реализации, для преодоления которого, как водится, «все средства хороши». В том числе достаточно тенденциозные заигрывания с Индией, апеллирующие, конечно, к определенным страницам Новейшей истории. Здесь важно только не забыть, что когда происходили события, к которым они обращаются, ситуация была кардинально другой. Между Москвой и Пекином тогда лежала пропасть непонимания, противостояния на грани конфронтации, а в Дели у власти находились легендарные основатели Движения неприсоединения из семейства Ганди и партии Индийский национальный конгресс (ИНК). Нетрудно увидеть, что сегодня и то, и другое обстоятельство изменились ровным счетом на 180 градусов. И стратегический интерес евразийских народов ныне заключается не в устройстве разграничительных линий и систем сдерживания, а в нейтрализации на континенте внешнего влияния, не только американского, но в определенном смысле и европейского, как марионеточного по отношению к Вашингтону. Ни одна, ни вторая задача в рамках формата, вольно или невольно предложенного «Валдаем», как легко убедиться, не решаются. И надо полагать, подобные досадные «накладки» возникнут еще не раз, если будет сохраняться подчеркнутая «толерантность» к авантюрным проевропейским трендам, ответственным за многие печальные страницы недавней российской истории.
https://regnum.ru/news/polit/3126516.html
24.11.2020 Кто и зачем отстаивает сохранение России в Договоре по открытому небу?
Владимир Павленко, 24 ноября 2020, 07:14 — REGNUM
Часто спрашивают: как у нас наносится ущерб национальным интересам? Покажите, как это происходит: страна должна знать своих «героев». Шеварднадзе и Горбачев, «перестроечные» божки разложившейся под конец партийной верхушки КПСС, «мистер чего изволите?» Козырев, живущий на ПМЖ в США, а в 90-е годы глава МИД из новой «демократической» элиты — с ними, как говорится, все ясно. А сегодня-то, в эпоху «вставания с колен», кто этому вредит и защищает западные интересы? Конкретика где?
Ну, что ж. 23 ноября 2020 года, дискуссия в дневном эфире одного из центральных телеканалов, посвященная ситуации с Договором по открытому небу. Участвуют глава международного комитета Совета Федерации Константин Косачев, генерал Евгений Бужинский, участник переговоров по этому договору, экс-замглавы российского МИД и бывший замгенсека ООН Сергей Орджоникидзе. Фабула понятная: президент США Дональд Трамп объявил о выходе США из этого договора, а европейские партнеры Вашингтона по НАТО уговаривают Россию сохранить в нем свое членство.
Из дискуссии четко вытекает ряд вещей. Первое: особой военной составляющей в этом 90-страничном документе нет, весь вопрос и весь смысл упирается в сохранение и поддержание доверия между Россией и НАТО. Из стран, не являющихся участниками Североатлантического альянса, в него входят только Украина, Белоруссия и Казахстан; была еще Грузия, которая после кризиса 2008 года отказалась выполнять перед Россией свои обязательства. Еще три прибалтийских республики, которые являются участниками договора, — давно уже члены НАТО. Второе: в ходе обсуждения всплывает интересная статистика; оказывается, Россия и США совершают в год по 42 полета, а европейские члены НАТО — более 60. Диспаритет налицо. Выясняется и то, что ст. 4 Вашингтонского договора о создании НАТО (1949 г.) прямо обязывает его участников передавать друг другу любую информацию, касающуюся вопросов безопасности, а ст. 8 того же договора ставит эту обязанность выше любых других международных обязательств, которые члены НАТО заключают «на стороне». Самое интересное, что об этом рассказывают те самые сенатор Косачев и дипломат Орджоникидзе, которые затем, в конце дискуссии, презрев собственные аргументы, начнут убеждать аудиторию в том, что, несмотря на все это, России нужно в договоре остаться, пойдя навстречу увещеваниям европейских стран. Дескать, они уговаривали американцев не выходить, те их не послушали, а теперь они уговаривают не выходить уже нас, кивая при этом на «экстравагантность» Трампа и на то, что Штаты — это типа одно, а Европа — типа другое.
Послушайте, откровенных простачков в международной политике нет, за очень редким исключением. Все изменения и пертурбации — следствие многоходовых комбинаций, у которых имеются определенные разработчики, исполнители и еще более конкретные цели и задачи. Всем все понятно и без дополнительного разжевывания. США, которые последовательно разрушают всю международную систему военного контроля на всех уровнях, задумали выход из договора еще год назад, публично об этом оповестив все заинтересованные стороны. Кто-то не услышал? Посчитал «шуткой»? Извините, но после историй с таким же выходом из договоров по ПРО и РСМД ясно, что Вашингтон избавляется от любых ограничений в расчете на получение односторонних военных преимуществ. И собирается добиваться этого за счет перевода своих систем вооружений на новый технологический уровень. Весной этого года США за полгода, как и положено в соответствии с требованиями Договора по открытому небу, официально заявили о том, что не намерены его продлевать, то есть что американское участие истекает, уже истекло 22 ноября 2020 года. Сейчас они это просто подтвердили. Понятно, что европейские уговоры России остаться в договоре — это часть той же самой американской игры в рамках НАТО: чтобы мы над ними не летали, еще чтобы мы не летали над военными объектами США в Европе, а европейцы чтобы над нами летали в полном объеме и делились с американцами исчерпывающей информацией о результатах этих полетов. То есть в вашингтонских штабах будут знать то, что происходит у нас, а мы о том, что происходит на американских объектах в Европе и тем более в США, — чтобы ни сном, ни духом.
Почему это так важно для США? Технические детали в полном объеме раскрыл генерал Бужинский. Спутники орбитальной американской группировки, в том числе ввиду особенностей климата на российской территории, которая большую часть года укрыта облаками, могут, даже используя инфракрасные методы разведки, получить лишь 40% необходимой информации. Остальное — «открытое небо». Генерал раскрывает и особенности структуры передачи информации от европейцев к США: верификационный центр в Брюсселе. Туда стекается вся информация о результатах всех полетов, и в нем большую часть сотрудников составляют американцы. Вердикт профессионального, уважаемого военного, знающего проблему не снаружи, а изнутри, однозначен: в этих условиях делать России в договоре нечего, и сохранение членства под влиянием европейских уговоров окажется ничем иным, как односторонней уступкой. И не европейским «партнерам», с которыми, как следует из заявлений главы российского МИД Сергея Лаврова, не то, что партнерство, но и сам диалог нужно останавливать за полной бесперспективностью оного. А США и НАТО, которые, во-первых, этим непременно воспользуются в антироссийских целях, во-вторых, проглотив эту уступку, потребуют новых и, в-третьих, укрепятся во мнении, что на русских стоит только надавить, как они сразу же дают задний ход.
Ведущий дискуссии аргументы Бужинского — по нему это видно — принимает, в них не сомневается. Но с профессиональной точки зрения он же должен поставить вопрос так, как он его ставит: европейские просьбы к России — это что? Это игры в «американскую рулетку» по обману России? Или свидетельство «недоверия» европейцев к США и, напротив, их «доверия» к нашей стране? Вопрос — сугубо риторический, ответ на него ясен заранее: конечно, это первое, но никак не второе. И что же начинает происходить в эфире? Дипломат Орджоникидзе, ничтоже сумняшеся, начинает убеждать аудиторию телеканала, что американцы-де «еще не вышли», а только объявили, что решаться судьба договора будет через полгода (которые, как помним, уже истекли). Поэтому-де и нам торопиться не надо, а надо остаться и ждать «у моря погоды». Генерал Бужинский его на этой «неточности» (чтобы не употреблять более адекватное, хотя и грубое слово) ловит, тогда Орджоникидзе бросается выкручиваться: возможен-де «возврат США» в договор. Ему объясняют, что только через новое подписание, которого на самом деле не будет, и через последующую ратификацию. Ну и т. д. А телезрители это все наблюдают. Одно из двух: либо г-н Орджоникидзе деквалифицировался как дипломат, либо он связан определенными, не будем говорить обязательствами, но, скажем, пристрастиями к европейскому вектору, который хочет сохранить любой ценой, даже путем потери страной своего лица и ее публичного унижения.
Не станем утверждать, что эти «пристрастия» мотивированы извне — не доказано. Очень даже может быть, что и изнутри. Это такая хорошо известная еще с 80-х годов история с «европейским проектом», под который определенные круги в советской «тусовке» валили СССР: скинем национальные «окраины», славянским ядром войдем в Европу, которая непременно «кинет» американцев — и заживем. С европейской экономикой и нашим ядерным потенциалом. Еще раз: это общеизвестно. Менее широко общественность осведомлена о причинах смены девиза. С деголлевской Европы «от Атлантики до Урала» на горбачевскую «от Атлантики до Владивостока». Поясним: это формула «вхождения» нашей страны в Европу не по частям, а целиком. Под это, скажем прямо, многое делалось, включая сеть нефте‑ и газопроводов из Западной Сибири в Старый Свет, которые в ожидании вожделенной «евроинтеграции» и посадили нашу страну на пресловутую «нефтяную иглу». Вот как об этом в порыве откровенности рассказывал Михаил Горбачев после посещения в 1984 году не только Лондона, но и Вены, где обговаривал европейское будущее с тогда еще здравствовавшим Отто фон Габсбургом. «До 1917 года разделения мира на Восток и Запад, столь естественного для современного человека, не существовало. Если бы революция Керенского, профинансированная Ротшильдами, увенчалась успехом, страны Западной Европы и Россия вошли бы в XX век плечом к плечу. После уничтожения национальных государств в западном и восточном блоках следующим логическим шагом стало бы объединение Европы и России в единое огромное государство. И именно этот процесс стоит за многими событиями последних двадцати лет». Малоизвестно, что 9 мая 1945 года, в День Победы, американский президент Гарри Трумэн одобрил директиву Объединенного комитета начальников штабов о создании в южной Европе «нового германского государства», не связанного с наследием Третьего рейха; конфигурация включенных в него территорий побуждает увидеть в этом проекте ремейк Австро-Венгерской империи, «локомотивом» которого были именно Габсбурги. Тогда это не прошло, ибо не согласился СССР, что в тех реалиях закрывало все вопросы.
Конечно, то, о чем говорил дипломат Орджоникидзе применительно к Договору об открытом небе, на этом фоне больших геополитических раскладов — частный вопрос. Но «на чью мельницу он льет воду» — разве не понятно? А сенатор Косачев, и сегодня, в отличие от Орджоникидзе, наделенный определенными государственными полномочиями в сфере международных отношений, разве также не призывал «договориться» с Европой? Как именно? Да, европейцы с американцами делятся информацией, это правда. Да, существует спецслужбистский проект «Пять глаз», куда вместе с американцами входят англичане. Да, статьи 4-я и 8-я Североатлантического договора их обязывают делиться и запрещают им этого не делать. Но, может быть, по-хорошему с Европой договоримся, чтобы они заключили что-то такое с нами «дополнительное», после чего делиться перестанут? Ухмылку ведущего про контроль Косачев, разумеется, пропустил мимо ушей. Ну, хорошо, представим, что заключили. И что, вот эта фитюлька перешибет 8-ю статью натовского договора? Ну как можно, все прекрасно понимая, наводить тень на плетень, запутывая зрителей? И кому адресован весь этот «детский сад»? Людям однозначно понятно, что «европейский проект», извините, не состоялся. По крайней мере в его равноправной ипостаси: «сброс» окраин СССР в обмен на такой же «сброс» европейцами США, а также в расчете на соединение бывшей советской оборонной мощи с экономическим потенциалом Европы. Но, видимо, такие ресурсы — не только материальные, но и «в ожиданиях» — под этот проект в свое время были заведены, что отказаться от него — значит, признать, что жизнь была прожита зря. Точнее, потрачена на борьбу против коренных интересов и суверенитета своей собственной страны. Поэтому не получается «чучелом» в Европу войти, ну что ж, «тушкой» вползем», лишь бы в Европу… Ну никак без этой… Европы, которая нас неизменно «кидает», а раз в столетие ходит на нас войной, определенные люди жизни себе не мыслят. И после этого еще разглагольствуют о «патриотизме», являясь при этом олицетворением натурального низкопоклонства. Как тут в очередной раз не вспомнить завещание нашего выдающегося поэта, политического мыслителя и дипломата Федора Ивановича Тютчева: «Как перед ней ни гнитесь, господа, / Вам не снискать признанья от Европы. / В ее глазах вы будете всегда / Не слуги просвещенья, а холопы».
Или патологическое холопство у некоторых — это даже не политические убеждения, а состояние души?
Даже понятно, что они скажут в ответ: что-де «давайте поссоримся со всем «цивилизованным» миром, чтобы он весь от нас отвернулся». Так? Но он уже давно это сделал, по медицинскому факту. Либо суверенная держава — Крым, гиперзвук, «Посейдон» и т. д., либо пропуск в европейские «салоны». По-другому — никак, выбор — или-или. Одно из двух. Упрашивать, проявляя «добрую волю» за счет национальных интересов, — не унизительно ли? Насильно мил не будешь! И потом, кто сказал, что мир Запада — «цивилизованный»? Он нетрадиционный по отношению к другим цивилизациям, ибо мотивирован не ценностями, а чистоганом, это да. Он всех остальных люто ненавидит, ибо желает видеть их вассалами, а не получается, кишка тонка! Поэтому не верьте, читатель, ни одному слову этих «западников». Говоря про «цивилизацию», они имеют в виду совсем другое: корпоративные интересы определенной, терпящей банкротство внутренней группировки, сделавшей много десятилетий назад ставку, которая не сработала, оказалась пшиком. Но при этом нанесла нашей стране беспримерный ущерб, несравнимый даже с иностранным военным вторжением.
И кстати, нет более короткого пути к признанию со стороны этого самого «европейского мира», чем жесткая, «от ножа», защита национальных интересов. Уважают и договариваются с сильными. Слабых же, выпрашивающих компромиссы, нагибают и используют, бросая в топку собственного развития.
https://regnum.ru/news/polit/3123109.html
22.11.2020 Нужна ли России китайская система «трехцветных» кодов?
Владимир Павленко, 22 ноября 2020, 16:20 — REGNUM 21 ноября в режиме видеоконференции под председательством Саудовской Аравии прошел экстренный саммит «Группы двадцати», посвященный и без того уже донельзя политизированной проблеме коронавирусной эпидемии. Общий лейтмотив продемонстрированной озабоченности и предложенных мер ожидаемо не ограничился эпидемиологической проблематикой. Власти практически всех ведущих стран мира, собранных в «двадцатке», взволнованы не только масштабами заболеваемости и смертности, которые в некоторых государствах и регионах существенно превышают уровни весеннего этапа пандемии. Поэтому в центр внимания мировых лидеров были помещены два основных вопроса: сроки появления и массового применения вакцин, а также пути восстановления мировой экономики.
С идеей всемирного саммита по вопросам здравоохранения выступила глава Европейской комиссии (ЕЭК) Урсула фон дер Ляйен; сославшись на договоренности с Джузеппе Конте, премьер-министром Италии, к которой в будущем году переходит председательство в «двадцатке», она выдвинула эту инициативу как общеевропейскую. Президенты Франции и Турции Эммануэль Макрон и Реджеп Тайип Эрдоган, несмотря на междоусобную конфронтацию, по сути солидарно пообещали миру вакцины производства своих стран, причем в ближайшем будущем. «Эксклюзивную» вакцину, по качеству и скорости действия, также анонсировал американский лидер Дональд Трамп, но вот он как раз в центр внимания поставил вопросы быстрого восстановления мировой экономики, воззвав к необходимости совместной работы. Призыв Трампа уточнила немецкий канцлер Ангела Меркель, указав, что залогом достижения этих целей выступает «большая независимость международных (они же глобальные — В.П.) институтов».
Очень осторожно и взвешенно выступил президент России Владимир Путин. Уточнив, в свою очередь, то, о чём говорила Меркель, он призвал ускорить «реорганизацию глобальных международных организаций». И понятно, что речь шла в первую очередь о Совете Безопасности ООН, учитывая, что совсем недавно, на саммите ШОС, российский лидер уже высказывался в пользу тонкого и продуманного расширения его состава за счет прежде всего африканских стран, лишенных своего представительства. Ничего более конкретного Путин по данному вопросу не сообщил, поскольку вопрос на самом деле взрывоопасный. С одной стороны, рекомендательное решение ООН по реформе Совбеза существует с 2004 года. А именно с момента одобрения тогдашним генсеком организации Кофи Аннаном рекомендаций доклада «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (Документ ООН A/59/565), который был подготовлен Группой высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам. С другой стороны, предложенный там способ реформирования «по региональному принципу», на базе которого функционируют большинство структур системы ООН — от организаций и специализированных учреждений и фондов до Комиссии по миростроительству (КМС) — вызывает множество вопросов. Прежде всего с точки зрения вопросов исторической памяти, высочайшую актуальность которых для настоящего и будущего международных отношений подтвердил нынешний юбилейный год Великой Победы. Предложения упомянутого доклада, сохраняя право вето только за нынешними постоянными членами Совбеза, предлагают расширить его без предоставления такого права новым постоянным членам. С этим трудно не согласиться. Однако вторая часть этих предложений трансформирует этот главный орган ООН таким образом, что пятерка стран-победительниц во Второй мировой войне в нем превращается в представительство Европы (Россия, Великобритания, Франции), Северной Америки (США) и АТР (Китай). Вряд ли это целесообразно, учитывая, что переход к региональному принципу в ближайшей перспективе неминуемо обесценит итоги той войны, открыв дорогу новым массовым фальсификациям ее истории. В более отдаленной перспективе он обязательно приведет к постановке вопроса о целесообразности права вето, что лишило бы нашу страну весьма серьезных рычагов воздействия на международную ситуацию.
Осторожность Путина в этом вопросе можно объяснить еще и тем, что солидарная российско-китайская позиция в вопросе реформирования Совета Безопасности ООН, требующая с этим «не торопиться», неизменно входит в итоговые декларации саммитов глав государств ШОС. Внутри этой евразийской организации эта позиция уже вынудила смягчить свои амбиции Индию, которая теперь не настаивает на своем императивном членстве в Совете Безопасности. И подогревать эрозию существующего миропорядка российский президент явно не хочет, но в то же время, устав бороться в Совбезе с деструктивным поведением Запада, в особенности США, стремится отыскать механизмы учета более широких международных интересов. Здесь нужна какая-то «золотая середина», конкретизировать которую без консультаций с партнерами российская сторона вполне обоснованно не берется.
О чём еще говорил Путин? О «зеленых коридорах», свободных от торговых войн и санкций, необходимых в условиях эпидемии и преодоления ее последствий для беспрепятственных взаимных поставок медикаментов, оборудования, продовольствия и технологий. В унисон с ним в этом вопросе выступил китайский лидер Си Цзиньпин, говоривший об «экспресс-коридорах», содействующих как упорядочению миграционных потоков, так и либерализации торговли основными предметами медицинского назначения, а также нормальной работы всей мировой экономики.
Еще одна интересная и нестандартная мысль, высказанная Путиным, заключается в облечении доступа к финансовым ресурсам стран, наиболее пострадавших от пандемического кризиса. Президент России предложил создать под эгидой МВФ специальный фонд с правом для членов МВФ заимствовать оттуда средства пропорционально их доле по нулевой ставке на длительный срок. Наполнение фонда Путин предложил обеспечить центробанкам стран, чьи валюты входят в корзину валют МВФ — SDR, которая в период 2015—2020 годов представлена валютами США, ЕС, Китая, Японии и Великобритании (перечислены в порядке убывания их долей). На наш взгляд, предложение не лишено существенного смысла, особенно с учетом выборной чехарды в США и того, что в ближайшее время ожидается очередной, происходящий каждые пять лет, пересмотр как самого списка, так и долей стран-участниц. И не исключено, что российская инициатива, даже не найдя необходимой поддержки для практической реализации, вскоре окажет влияние на решение данного круга организационных вопросов. Например, не позволит под давлением США исключить из корзины SDR китайский юань.
Однако настоящим «возмутителем» относительного «спокойствия» на саммите выступил Си Цзиньпин, который предложил мировому сообществу перенять в международном масштабе опыт Китая в части мер, действующих в стране с весны текущего года, с первой вспышки эпидемии в Ухане. Речь идет о пресловутых «кодах» или «паспортах» здоровья, либо, как фигурирует в китайских СМИ, «брандмауэре» от эпидемии. С учетом контактов конкретного человека и эпидемиологической ситуации в конкретных регионах, где он побывал, ему присваивается один из трех показателей — зеленый (безопасный), оранжевый (повышенной опасности) и красный (полной опасности). Этот показатель отражается в хорошо известном в ряде регионов нашей страны QR-коде, предъявление которого либо дает возможность передвигаться, либо такой возможности не дает и побуждает сидеть в изоляции даже при отсутствии признаков заболевания. Китайский лидер предложил адаптировать такую систему к использованию во всём мире, поверх границ. Что по этому поводу можно сказать?
С одной стороны, подобная инициатива может и имеет смысл в том, что касается международных контактов. Будь такие коды у российских туристов, застрявших в карантине на Кубе, возможно, они бы избежали подобной участи. С другой стороны, в том, что касается внутреннего использования такой практики, то ее практическая применимость вызывает очень серьезные сомнения, причем по ряду причин. Во-первых, в Китае система «кодов здоровья» наложилась на отработанную практику социального рейтингования, к которой граждане уже привыкли и которая не вызывает у них особых вопросов. В других странах, в частности в России, это не так. Кроме того, помимо социального аспекта, у подобного предложения имеется и социокультурный срез. Система «трехцветных» ограничений вполне органично сочетается с культурно-исторической традицией конфуцианства, но она трудно совместима с обществами, выстроенными на авраамистической религиозной традиции, к которым принадлежит христианский мир. В наибольшей степени это относится к русскому православию, в котором любая маркировка людей персональными номерными знаками ассоциируется с эсхатологией Конца Времен и потому для верующей части общества строго неприемлема. Внедрять ее силой — это провоцировать общественный раскол. В меньшей степени такая мера ударила бы по странам Запада. Традиционная религиозность там давно уже выдавлена на периферию секуляризацией общественной жизни, укоренением в элитах масонского оккультизма и апостасией, охватившей как католицизм, так и протестантизм, а также церкви и течения, сформированные на их переплетении, вроде англиканства или экуменизма. Во-вторых, уложив предложение Си Цзиньпина в контекст классовой идеологии марксизма-ленинизма, о которой как главной идейной базе, говорится в многочисленных документах самой КПК, мы выясним, что в капиталистических странах с присущей им системой классовых антагонизмов и эксплуатации человека человеком подобные планы составляются как раз правящими классами. И преследуют цель неограниченного и окончательного порабощения эксплуатируемых трудящихся масс. В Китае, где страна и общество далеко продвинулись по пути социалистического строительства и достигнуты серьезные успехи в преодолении бедности и подъеме жизненного уровня большинства населения, ситуация иная. Там подобная система работает именно в интересах большинства, но кому, как не марксистам, знать, что любая государственная система действует в интересах правящего класса, которым в странах капитализма является буржуазия. Если же иметь в виду сохраняющиеся глобализационные тенденции, способные получить «второе дыхание» в случае прихода в вашингтонский Белый дом Джо Байдена, то капиталистическая трактовка маркировки людей, взятая на вооружение Западом, в конечном счете может быть обращена против самого Китая. Не исключено, что годы и десятилетия пребывания в лоне социализма притупили бдительность и остроту восприятия классового вопроса в самой Поднебесной, но нам, в России, особенно людям с советским опытом, это противоречие видно как на ладони. И наше дело предостеречь китайских товарищей от подобного разрыва с классовой действительностью, ибо это кратчайший путь к развитию «перестроечных» тенденций; как это происходит, нам известно не понаслышке. В-третьих, социалистическая централизация управления в Китае, обеспечившая быструю победу над эпидемией, как минимум не вполне соответствует практике буржуазных стран, где по отношению к борьбе с эпидемией наблюдается региональная децентрализация. В такой ситуации, увы, некритическое заимствование централизованного опыта может привести к быстрому распространению центробежных тенденций, и нам, в России, хорошо известно, насколько далеко и к чему именно это может привести. Так называемый «Форум свободной России» — оппозиционное сборище, проходящее обычно в Вильнюсе, но в этот раз проведенное в видеоформате, только что завершило свою «работу», провозгласив своей целью как раз децентрализацию. То есть размывание российского суверенитета, что недопустимо.
Поэтому инициатива китайского лидера на нынешнем саммите «Группы двадцати» нуждается в тщательном анализе и критическом переосмыслении. Как минимум это вопрос не сегодняшнего дня, и учитывая ситуацию и прогнозы развития эпидемиологической обстановки, он может обсуждаться только с проекцией на будущее, и то если оно окажется существенно более катастрофическим, чем ситуация, которую мы наблюдаем сегодня.
https://regnum.ru/news/polit/3121841.html
19.11.2020 Социалистическая модернизация в КНР в решениях Октябрьского пленума ЦК КПК
Владимир Павленко, 19 ноября 2020, 07:42 — REGNUM На фоне крупнейших международных событий, которыми богата нынешняя осень, как-то на второй план отходят внутренние проблемы. У каждой страны и группы стран они свои. Но если коллективный Запад дружно бьется в коронавирусной истерике, сгущая краски и при этом не обращая внимания на растущие протесты собственного населения, а в США на эпидемическую эпопею накладываются еще и факторы углубляющегося общественного, в том числе расового раскола и электорального противостояния, то Китай давно уже снял вирусную тематику с повестки дня. Сложная динамика глобальных событий, лейтмотивом которой для Поднебесной является углубляющееся противостояние с США, не становится препятствием для поступательного внутреннего развития, рубежом которого в текущем году является завершение XIII пятилетки и запуск с января 2021 года следующего, XIV пятилетнего плана. Отличительной чертой нынешней смены пятилеток следует считать то обстоятельство, что на 2021 год приходится столетие создания КПК. К этой дате были приурочены планы строительства в стране общества среднего достатка (или, в терминологии КПК, «средней зажиточности»), составляющего первый этап стратегического развития страны, провозглашенного Си Цзиньпином в контексте концепции «великого возрождения китайской нации».
Данному кругу вопросов — отчету о выполнении этой задачи и постановке последующих — был посвящен очередной пленум ЦК КПК, состоявшийся в Пекине с 26 по 29 октября. И недавно в китайских СМИ обнародованы его основные итоги. Поскольку в нашей стране уже выросли и вошли в жизнь два поколения, незнакомые со стилистикой крупнейших руководящих партийных мероприятий такого уровня, которые аналогичным образом проводились и в СССР, имеет смысл предложить читателю конспективное изложение основных вех доклада, с которым выступил Си Цзиньпин. И которые легли в основу решений пленума. Для нас это не менее важно, чем для китайцев, ибо не является секретом бурный рост среди российской молодежи популярности идей социальной справедливости и социализма, а также, соответственно, советского исторического опыта. Приобщиться к этой традиции, сохранившейся для нас благодаря Китаю, подъем которого, чего не скрывают сами китайские лидеры, тесно связан с идеями и наследием Великой Октябрьской социалистической революции в России, нашей стране важно и ради дальнейшего стратегического сближения Москвы и Пекина, и в целях осмысления собственных исторических перспектив. Когда мы до этого, наконец, доживем и выйдем из затянувшейся депрессии, вызванной распадом СССР, это, без сомнения, побудит нас с благодарностью отнестись к сохранившим данное наследие китайским товарищам.
И особенно хотелось бы здесь подчеркнуть абсолютную неоправданность излюбленных спекуляций российских буржуазных СМИ насчет того, что в КНР якобы произошла «капиталистическая реставрация». Лживость этого тезиса легко доказывается двумя фактами. Тем, что в Китае не проводилось масштабной приватизации и сохранилось абсолютное доминирование общественных форм собственности на средства производства; причем с прихода в 2012 году к власти Си Цзиньпина ее удельный вес в общей структуре экономики только вырос. А также тем, что частные компании, включая знаменитый высокотехнологичный сектор, во-первых, выросли не вместо и не на месте государственных и народных предприятий, а рядом с ними. То есть за счет инициативы и компетентности их учредителей, владельцев и менеджмента, а не путем «большого хапка» и присвоения нуворишами общенародной собственности. Во-вторых, становление частного сектора происходило под жестким партийным контролем, в условиях, по сути, обязательного членства предпринимателей в КПК, и это существенно ограничивало как амбиции и аппетиты нарождающегося бизнеса, так и способы их удовлетворения, оказывая также влияние на преобладание частных компаний промышленного, производственного профиля. Как зафиксировано в материалах пленума, частный сектор лучше государственного перераспределяет ресурсы, и это положение перекочевало в них прямиком из доклада Си Цзиньпина на XIX съезде КПК в октябре 2017 года.
Первая часть — констатирующая, она связана как раз с идеологией. Вот как звучит это в материалах пленума. «Высоко держа великое знамя социализма с китайской спецификой, руководствуясь учением марксизма-ленинизма, идеями Мао Цзэдуна, теорией Дэн Сяопина, важными идеями концепции «трех представительств», концепцией научного развития и идеями Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новую эпоху…» Вспомним опыт нашей Компартии. В отличие от И. В. Сталина, подчеркнуто сохранявшего преемственность вплоть до XIX съезда КПСС, где он в 1952 году повторил ленинский тезис о своеобразии революций на Востоке января 1923 года, Хрущев первым делом Сталина «развенчал», положив начало чехарде перекройки партийно-государственного курса с каждым новым лидером. А вот китайская преемственность, включенная в материалы пленума из партийного Устава в редакции XIX съезда КПК, протянута через пять ротаций с переходом власти к следующим поколениям руководителей. Мао, Дэн и Си указаны прямо, а что касается Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, то их вклад упакован в концепции соответственно «трех представительств» и «научного развития», на базе которых осуществлялось их правление. И все это с привязкой к марксизму-ленинизму и коммунистической перспективе опять-таки из материалов XIX съезда КПК. Ни один этап не выброшен! Как сохранена приверженность и верность генеральной цели.
Далее. Пленум констатировал неуклонное следование курсом реформ и открытости как базовой концепции, позволившей одновременно и быстро справиться с эпидемией, и обеспечить возобновление социально-экономического развития. Главными достижениями в контексте рубежа 2021 года провозглашены ликвидация бедности и взятие под контроль экологической обстановки, до этого весьма сложной, особенно в многочисленных мегаполисах. Эти результаты, как следует из материалов форума ЦК, достигнуты укреплением лидерства КПК и социалистического строя, государственной и партийной дисциплины, а также реформой системы государственного управления. Трудно не увидеть за этим впечатляющих успехов в борьбе с коррупцией, которым способствовала координация действий Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (ЦКПД) с министерством контроля, полномочия которого были упорядочены и расширены в рамках административной реформы.
Вот конкретные результаты в социально-экономической сфере, зафиксированные пленумом на фоне стабилизации и продолжающейся оптимизации экономики:
- ВВП в 2020 году ожидается выше 100 трлн юаней (около 15,25 трлн долларов);
- из нищеты и бедности выведены почти 56 млн человек, преимущественно в сельской местности (здесь следует добавить, что эпицентром этой работы стали наименее развитые и наиболее проблемные регионы, в которых, как видно на примере Синьцзяна и Тибета, масштабы выведения из бедности существенно превышают средние по стране);
- на уровне 650 млн тонн пятый год подряд стабильно держится объем производства зерновых культур;
- заметно вырос уровень жизни и в городах и поселках, где среднегодовые темпы прироста новых рабочих мест превысили 60 млн;
- построена мощнейшая система социального обеспечения: охват медстраха — 1,3 млрд человек, пенсионного страхования — около 1 млрд, и это без всяких манипуляций с пенсионным возрастом, который остается на уровне, унаследованном от СССР, — 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин. Есть о чем задуматься в сравнении «дикого» капитализма с поступательно развивающимся социализмом? При том, что в материалах пленума ЦК КПК говорится о достижении социализмом в КНР пока лишь одной из низших ступеней развития.
-
Пожилые люди. Китай Russian.news.cn
Не скрываются и недостатки, к которым отнесены межрегиональная неравномерность и недостаточность развития, сложность административного и отраслевого реформирования, отставание от потребностей развития инновационного потенциала, слишком медленное укрепление фундамента сельскохозяйственного производства. Отдельно говорится и об экологических проблемах, но не в контексте удушения предприятий «углеродным налогом», как это предлагается в России Чубайсом и его приспешниками-либералами, а в интересах развития. Поэтому констатируется, что объемы выбросов будут расти, затем стабилизируются и лишь после этого начнут сокращаться по мере выхода промышленности на определенный технологический уровень. Ориентировочный срок достижения «углеродной нейтральности», то есть не остановки выбросов, а приведения их объемов в соответствии с поглотительным ресурсом окружающей среды, отодвигается на 2060 год. Развитие — прежде всего, и это невдомек тем, кто ставит себе целью подрубить экологическим способом отечественную промышленность. Причем Китай здесь не одинок: примерно тот же самый порядок действий по пресловутой «экологизации» теперь артикулируется и в США. Причем на основе двухпартийного консенсуса.
«Участники пленума полагают, что в настоящее время и в будущем развитие Китая все еще будет пребывать в периоде важных стратегических возможностей, однако в возможностях и вызовах произошли новые изменения. Современный мир претерпевает небывалые за столетие перемены, набирает обороты новый виток научно-технической революции и индустриальных преобразований, коренным образом меняется соотношение международных сил. Мир и развитие по-прежнему остаются главной темой эпохи», — так звучит в решениях пленума характеристика современного этапа глобального развития, из которого вытекают расставленные форумом приоритеты:
- сочетание планов на новую пятилетку со стратегией социалистической модернизации к 2035 году (это промежуточный рубеж между 2021 годом и 2049-м, когда будет отмечаться второе из «двух столетий» — вековой юбилей создания КНР, к которому ставится задача превращения страны в развитую современную социалистическую державу). Особое внимание в этих планах, наряду с материальным производством и технологическим прогрессом, отводится здравоохранению, образованию и культуре;
- во главу угла ставится дальнейшая оптимизация экономики на основе приоритетного развития внутреннего рынка; и это и понятно: в Пекине лишены иллюзий и хорошо понимают, что противостояние с США и Западом — это надолго при любых электоральных раскладах в Белом доме и Конгрессе;
- инновационная модернизация промышленного и сельскохозяйственного производства, формирование открытой рыночной экономики на порядок более высокого уровня, чем сегодня, основанной на максимальной динамичности и креативности субъектов рынка;
-
В Китае модернизация промышленности продолжается быстрыми темпами Russian.news.cn - безоговорочное условие любых трансформаций: постоянное совершенствование обороны и безопасности, как общественной, так и государственной;
- формирование новой структуры развития под запросы внутреннего рынка; времена «мировой фабрики» безвозвратно уходят в прошлое, на Западе, особенно в США, вне зависимости от партийной принадлежности власти, промышленные цепочки будут возвращаться назад. Грядет «новая индустриализация», в которой у Китая уже не будет преимуществ последней четверти прошлого столетия; понимание этого побуждает к принятию соответствующих решений уже сегодня;
- отдельная важная задача — оптимизация пространственного развития КНР; координация продолжающейся урбанизации с сопряжением региональных стратегий (в СССР, помнится, это именовалось «территориально-производственными комплексами»);
- касаясь международного сотрудничества, значительное внимание уделено продвижению проекта «Пояса и пути», в котором, наряду с инфраструктурной составляющей, значительное внимание уделяется развитию культурного влияния, именуемого «мягкой силой».
Еще раз подчеркнем: речь идет именно о конспективном, буквально тезисном изложении материалов пленума, в основу которых был положен доклад, с которым выступил Си Цзиньпин. На даже эти тезисы показывают, каковой должна и может быть динамика развития, способного гибко и эффективно отвечать на растущие и усложняющиеся вызовы современности. В этом у нынешнего Китая есть чему поучиться. И делать это, вопреки некоторым спекуляциям, отнюдь не зазорно, ибо любой большой путь начинается с первого шага. Мы хорошо помним, что этот шаг только что появившимся народным Китаем был сделан при поддержке СССР. Пусть меняются времена и конкретные исторические интерьеры. Но дружба наших двух стран и регулярный обмен опытом развития, в том числе исторического, непременное условие упрочения суверенитетов и продвижения национальных интересов в непростой ситуации выпавшей на нашу долю современности.
https://regnum.ru/news/polit/3119377.html
17.11.2020 ВРЭП как асимметричный ответ на ренессанс американской гегемонии
Владимир Павленко, 17 ноября 2020, 07:11 — REGNUM Вслед за выборами в США, окончательные итоги которых никак не могут подвести, но из которых уже сделаны выводы, надо признать, работающие на восстановление двухпартийного консенсуса по внешней и внутренней политике, последовало событие не менее важное. По итогам саммита АСЕАН, прошедшего под председательством Вьетнама в режиме видеоконференции, на его полях 15 ноября пятнадцать стран — десятка членов самого объединения, а также Китай, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия — подписали соглашение о ВРЭП, Всестороннем региональном экономическом партнерстве (RCEP).
Теперь по порядку. Говорить о восстановлении двухпартийного консенсуса в США можно только через призму тех новых реалий, которые составляют его основу. Поводом к этому являются выступления в американских и европейских СМИ двух знаковых фигур политической авансцены США. Речь идет о двух интервью, которые «под выборы» дал французской Le Figaro и немецкому Die Welt патриарх американской дипломатии Генри Киссинджер. Можно сказать, что они носили развивающий и уточняющий характер по отношению к его же, месячной давности, выступлению в Экономическом клубе Нью-Йорка. Практически одновременно с Киссинджером с программной статьей в Foreign Affairs, издании Совета по международным отношениям (СМО, CFR), выступила экс-госсекретарь и экс-кандидат в президенты США на выборах 2016 года Хиллари Клинтон. Надо понимать, что когда во мнениях практически сходятся фигуры подобного калибра, занимающие отнюдь не последние позиции в так называемом «глубинном государстве», но представляющие разные фланги элитного истеблишмента, то это о многом говорит. Киссинджер — один из основателей реалистской школы, которая традиционно находится в фундаменте республиканских воззрений, Хиллари — рупор леволиберальной «идеалисткой» школы и тусовки, тяготеющей к Демократической партии. В обычных, «штатных» условиях эти системы взглядов друг другу оппонируют, но сейчас соединились, и это задним числом проливает свет даже не на сам феномен Дональда Трампа, а на то, для чего он потребовался «глубинникам» четыре года назад. Для встряски с таким смещением акцентов во внутренней и внешней политике США, которая задала бы ей новый вектор и назад не отыгрывалась бы. Тем самым отыскивается ответ и на второй вопрос, связанный с четырехлеткой Трампа: его президентство оказалось настолько эффективным, что демонтаж глобализационных приоритетов был осуществлен за один срок, и второй попросту не потребовался. Поэтому элита Трампа откровенно сдает, а то, что он не хочет уходить, лишний раз доказывает, что «глубинники» его использовали втемную, но недооценили потенциал, получив угрозу перехвата рычагов управления системой контрэлитными кругами, влияние которых многократно выросло за счет соединения с массовыми народными интересами. По В. И. Ленину, субъективного фактора с объективным.
Судите сами, читатель. Хиллари: «Администрации обеих партий долгое время недооценивали, как могут сказаться на безопасности экономические стратегии, ослабившие стратегически важные индустрии и разместившие жизненно важные цепочки поставок на другом континенте». Киссинджер: «Главная задача Америки будет заключаться в управлении внутренними политическими конфликтами; она должна будет понять, что одного мандата никогда не будет достаточно для ответа на фундаментальные вопросы, с которыми мы сталкиваемся».
Совокупный смысл понятен? Трамп, с точки зрения обоих, верно ухватил причины утраты промышленного и технологического лидерства, объявив конфронтацию с Китаем. Возникший вследствие этого внутренний кризис не имеет отношения к межпартийной борьбе и обусловлен фундаментальными причинами. А выход из него будет отыскиваться не обладателями электоральных мандатов, а «закрытой» элитой «концептуалов», которая собирается разруливать ситуацию as usual — кулуарно, исходя из корпоративных интересов заказчиков.
Хиллари: «Кряхтение и пыхтение на тему коммунистов может привлечь внимание только аудитории Fox News. Так мы рискуем потерять из виду тот факт, что Китай, а вместе с ним и Россия, представляют собой иную угрозу, отличную от угрозы Советского Союза. Нынешняя конкуренция — это не традиционное военное соревнование в силе и огневой мощи. Если мы стряхнем пыль с методички времен холодной войны, это не поможет нам подготовить США к встрече с этими противниками». На фоне постоянных нападок на китайскую компартию со стороны госсекретаря Майка Помпео и самого Трампа апелляция к безопасности и национальным интересам входит в резонанс с традиционной республиканской риторикой, а отнюдь не с привычной правозащитной апологией демократов.
«Ни Никсон, ни я не подозревали, что их развитие (тенденций по сближению США с Китаем — В.П.) обязательно приведет к изменению китайской идеологии. В то время нашей главной стратегической целью было вовлечь Китай в холодную войну с Советским Союзом и расширить перспективы нашего собственного народа и наших союзников за пределы горизонта существовавших тогда колониальных конфликтов, — вторит своей визави Киссинджер. — Американо-китайское противостояние неизбежно — но оно не должно становиться абсолютно неуправляемым».
«На протяжении десятилетий идеологическое сопротивление правых не позволяло инвестировать значительные суммы в американскую дипломатию, развитие за рубежом и внутренние инновации, — продолжает Хиллари. — Пока США вели дорогостоящие сухопутные войны на Ближнем Востоке, Китай инвестировал в сравнительно дешевые инструменты ограничения и воспрещения доступа и маневра, среди них противокорабельные баллистические ракеты, представляющие значительную угрозу для американских дорогих авианосцев… Пока администрация Трампа потрошила Госдепартамент и уничтожала альянсы США в Азии и Европе, Китай в два раза увеличил свой бюджет на дипломатические усилия и вливал несказанные суммы денег в развивающие страны. Объем помощи Китая сейчас превышает объем американской помощи, у Китая больше дипломатических миссий, чем у США». Так она подводит черту, подчеркивая, что «две эти программы — модернизация армии и внутреннее обновление — должны осуществляться одновременно».
Тут оба политика-идеолога подходят к основам будущей стратегии, которая у них трогательно совпадает. Киссинджер говорит об этом с концептуальных позиций, Хиллари, ни в чем ему не противореча, вперед выдвигает прикладные аспекты. Сравните сами. Киссинджер: «Европа и США в обязательном порядке должны занять общую позицию по китайско-американским отношениям. Европа ничего не выиграет, заняв независимую политическую линию в вопросе мирового баланса с Китаем. В будущем Европа не заинтересована в том, чтобы становиться своего рода продолжением Евразии. Сохранение наших вековых общих ценностей отвечает интересам Европы и Америки». Хиллари: «Обновленная приверженность к дипломатическому подходу укрепит военные позиции США. Ни Россия, ни Китай не имеют тех возможностей, что дают США их альянсы. С помощью альянсов Вашингтон может проецировать силу по всему миру (выделено мной — В.П.). Несмотря на то, что действительно следует уделить внимание распределению нагрузки, более конструктивным ходом будет подумать над разделением труда. Если США займутся модернизацией своего воздушного и морского вооружения, остальным членам НАТО имеет смысл сосредоточиться на усилении сухопутных войск. Так они смогут остановить вторжение в Восточную Европу или вести контртеррористические миссии в Африке».
Итак, укрепление прежних альянсов и строительство новых с помощью возрождения многосторонней дипломатии под протекторатом объединенного Америкой Запада с разделением функций между театрами военных действий (ТВД) — европейским сухопутным и дальневосточным морским. Исключить любые попытки интеграции «американской» Европы в китайско-российскую Евразию; надо понимать, что между ними планируется опустить «железный занавес», обоснованием которому будут служить императивы не идеологии, а геополитики, которые обеспечиваются технологическим лидерством. «США следует принять план, предложенный бывшим вице-президентом Джо Байденом, и инвестировать 700 млрд долларов в инновации и производство, ввести более строгие нормы для продвижения американской продукции. Цель всего этого — запустить в стране ключевые секторы производства, от черных металлов до робототехники и биотехнологий, восстановить уязвимые цепи поставок и увеличить стратегические запасы товаров первой необходимости», — подхватывает Хиллари от Трампа «пас» реиндустриализации и конкретизирует решающие конкурентные сферы: «Безопасность США зависит также и от контроля над фармацевтическим сектором, экологически чистой энергией, сетями 5G и искусственным интеллектом. Это одна из причин, почему следует отказаться от давнего снижения объемов федерального финансирования научных исследований».
Призыв Киссинджера отказаться от претензий на однополярное доминирование в пользу коллективных общезападных подходов Хиллари переводит в плоскость практической политики, предлагая забыть о дорогостоящей модернизации межконтинентальных баллистических ракет (МБР) в пользу подводного флота, согласившись на продление СНВ-3 с Россией и настаивая на вовлечении в переговоры Китая. «Все эти средства следует дополнить механизмами ведения переговоров с Россией и Китаем, чтобы снизить вероятность того, что обычная атака большой дальности будет ошибочно принята за ядерный удар (выделено мной — В.П.). Это может привести к ужасным последствиям», — проговаривается по Фрейду экс-госсекретарь, раскрывая тем самым планы подготовки к широкомасштабной конвенциональной войне и расчеты избежать в ней ядерного возмездия.
С пониманием этих вещей переключаем внимание на Восток, рассматривая итоги саммита АСЕАН+ с подписанием соглашения по ВРЭП. Первое. К вопросу об альянсах, которых «нет» у Китая и России. ВРЭП — это зона свободной торговли (ЗСТ) объемом ВВП в 28 трлн долларов с перспективой его утроения за три десятилетия, а также рынок размером в 2,2 млрд человек. Это уже сейчас треть мирового ВВП, миллионы рабочих мест, десятки и сотни мировых и региональных логистических цепочек и маршрутов. Сопряжение китайского «Пояса и пути» с российским ЕАЭС, не говоря уж о перспективах более тесной постсоветской интеграции, расширяет эти показатели до масштабов Евразии. Случайно ли включения в нее Европы так опасаются в США? И если не случайно, это очевидно, то из этого следует, что перед нами два противоположных, даже не конкурирующих, а противостоящих друг другу проекта будущей новой глобальной организации. И поскольку речь явно идет об их параллельном существовании и продвижении, мы вправе говорить о возрождении призрака нового раздела мира на Запад и Восток, но уже в другой конфигурации, более выгодной Востоку и менее — Западу. Для иллюстрации мысленно отмотаем назад лет сорок и представим модель той холодной войны в формате противостояния с НАТО не одного лишь СССР с «довеском» Варшавского договора, а советско-китайского союза. Каким скорее всего оказался бы его исход? Представили?
Второе. Если говорить об упомянутом сопряжении, то его эквивалентом служит российско-китайская ось ШОС; откровения Киссинджера и особенно Хиллари должны побудить нас с особым вниманием отнестись к предлагаемой ими динамике НАТО с его превращением в многоступенчатый и многофункциональный альянс, не только военный. Спроецировав этот «руководящий» тезис на ШОС, мы получаем аналогичную структуру, но зеркально противоположную НАТО в том смысле, что экономическая и гуманитарная повестка в ней превалирует над военной, которая поэтому требует как минимум догоняющего, если не опережающего развития для преодоления этого дисбаланса.
Что важно? В канун прошедшего судьбоносного саммита АСЕАН комментарии, касающиеся ВРЭП, сводились к формуле 14+1 — «Китай и еще четырнадцать азиатских государств». Иначе говоря, Китай свою азиатскую интеграцию запустил, ход за Россией в интеграции постсоветской. Как показывает остановка карабахского конфликта, понимание необходимости и важности активизации в сфере своего естественно-исторического влияния у Москвы имеется. Достало бы политической воли, как продвигаться этим маршрутом дальше, «благо» незавершенных конфликтов на окраинах бывшего СССР предостаточно. Надо четко понимать: в то время как для Китая соглашение о ВРЭП является стратегическим наступлением, в том числе разрушительным для перспектив строительства противником нового американского дальневосточного альянса под эгидой Quad, отрывающего от стратегии США экономические интересы как минимум входящих в этот формат Японии, Южной Кореи и Австралии, то Россия, за исключением Закавказья и наметившейся позитивной динамики в Узбекистане, остается в глухой стратегической обороне практически по всему периметру своих западных границ. От Балтики до Черноморья, где актуальным остается проект антироссийского «санитарного кордона от моря до моря», дополнительно укрепляемого намечающимся турецко-украинским сближением.
Если предельно, до гротеска, заострить, то выбор для России состоит между ролью одного из столпов Большой Евразии, противостоящей Большому Западу, и положением «неприкаянной» территории, terra incognita между Западом и Востоком, за наследство которой по мере ослабления субъектности они поведут противоборство. Понимаем, вообще-то, о чем идет речь и какова цена ставок?
И третье. Касаясь Японии, Южной Кореи и Австралии, следует признать, что Китай, видимо, смог предложить этим странам более интересные экономические перспективы и стимулы, чем США, пробивая асимметричную брешь в построениях тех самых альянсов, которые с американских позиций ему «лыком в строку» вставляет Хиллари Клинтон. Хотя не исключено, что речь может идти о растущем понимании Канберры, Сеула и особенно Токио, что изоляция от процессов в Большой Евразии с замыканием, подобно улитке, в ракушке американской мир-системы — путь, выгодный Вашингтону, но непригодный его сателлитам. Вот они и стараются разложить «яйца» геоэкономики и геополитики по разным корзинам. Очень показательной здесь является коллективная позиция стран — участниц АСЕАН. Участие во ВРЭП, причем в полном составе, ярко диссонирует с прошлогодним, как минимум прохладным, отношением к попыткам США навести с южноазиатской десяткой мосты; на фоне откровенного провала тогдашней миссии на саммите АСЕАН в Таиланде президентского советника по вопросам национальной безопасности Роберта О’Брайена не вызвал особого удивления бессрочный перенос намеченного на 14 марта в Вашингтоне саммита США — АСЕАН, который он от имени Трампа анонсировал в Бангкоке.
Выигрыш Китая в этом интерьере заключается не только в экономической интеграции с АСЕАН. Но и в вовлечении в нее сателлитов Вашингтона, на этапе попыток создания с их участием пресловутого «восточного НАТО». Остаются два обстоятельства. С одной стороны, Токио, Сеул и Канберра теоретически могут выступить в новой ЗСТ «Троянским конем». Хотя в это, честно говоря, верится с трудом, проговорить такую возможность мы обязаны. С другой стороны, за рамками азиатской интеграции осталась Индия, единственная из участников Quad, которая, наряду с США, не вступила в новую азиатскую ЗСТ. Это показатель очень серьезного дрейфа Дели в сторону Вашингтона, указывающий на теоретическую же возможность формирования в Южной Азии американо-индийской оси. Если откровенно, то не верится, чтобы остановить сползание к этому получилось с помощью ШОС, ибо если положить индийское участие в ней на одну чашу весов, на другой останется ее сохраняющаяся конфронтация с Китаем и Пакистаном. Однако при этом следует понимать, что чем шире организация и спектр участников ШОС со своими специфическими интересами — тем организация более аморфна и менее функциональна. Пресловутое «пространство согласия» всегда расширяется за счет компромиссов, сумма которых способна набирать критическую массу, обрушивая эффективность. Если положение Индии в ШОС поколеблется, выскажу здесь исключительно авторскую точку зрения, не имеющую отношения к позиции редакции, организацию можно укрепить и консолидировать безусловным сохранением в ней Пакистана. Тот, кто хочет участвовать в военном блоке, недружественном по отношению к основным участникам, должен понимать, что удовлетворение этого стремления имеет безусловную цену, которую придется заплатить.
В целом же, и это главный вывод из происходящего, преодолевая или рассчитывая преодолеть внутренний раскол, США явно намерены приступить к использованию преимуществ блоковой организации возглавляемых ими союзов, направив их острие против России и Китая. Об этом представители обоих лагерей, сцепившихся в рамках нынешней президентской кампании в США, говорят открытым текстом. Создание ВРЭП, совсем не случайно приуроченное к поискам американскими элитами путей выхода из тупика постэлекторальной вакханалии, является встречной игрой против этой блоковой политики, которая ведется на широкой основе. И следует особо подчеркнуть, что эта основа — межцивилизационная. Таким вот методом «от противного» находит подтверждение сделанный в свое время автором этих строк вывод о том, что теория «столкновения цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона не только не противоречит «концу истории» Фрэнсиса Фукуямы, но и продвигает ее в практической плоскости противопоставления Западом самого себя всему остальному миру. «The West against the Rest», — так это звучало у Хантингтона. И в этом смысле «линия фронта», главными сторонами которой сегодня выступают Вашингтон и Пекин, проходит через Токио, Сеул и Канберру. Запад усиленно цепляется за осколки своего прежнего «однополярного» доминирования в «третьем мире». И от России, в том числе от расстановки сил и ее динамики в верхах российской власти, во многом зависит судьба этого противостояния.
https://regnum.ru/news/polit/3117054.html
15.11.2020 Создаваемый ныне турецко-украинский альянс чреват авантюрами
Владимир Павленко, 15 ноября 2020, 06:13 — REGNUM На фоне успеха российской спецоперации по остановке военного конфликта в Нагорном Карабахе путем введения в регион миротворческого контингента как-то на второй план уходит общая региональная диспозиция, которая ясно указывает на подготовку против России большой войны. Горячая фаза карабахского противостояния, возобновившегося, как помним, 27 сентября, послужила одновременно и прикрытием, и детонатором для повсеместного ускорения военных приготовлений. Сейчас, когда «промежуточный финиш» достигнут и важной его частью является в определенном смысле фиаско турецких намерений «равноправно» с Россией участвовать в урегулировании, для которых нет и не было ни исторических, ни иных оснований, самое время охватить ситуацию целиком, в комплексе. Безусловно, это уже давно сделано, и этим каждодневно занимаются в политических и военных штабах, но общественности по понятным причинам об этом сообщается мало. Хотя сообщается, конечно, в рамках доступности для восприятия тем, кому это важно и интересно. К сожалению, очень часто «не в коня корм»: погруженное в «бытовуху» население эти сигналы пропускает мимо ушей, и его можно понять. Заниматься приходится не «высокими материями», а повседневным физическим выживанием.
С самого начала, с момента утверждения у власти в Турции сил, исповедующих идеологию неоосманизма, было ясно, что любые попытки переиграть историю, восстановив «второй халифат» (Османскую империю), столкнутся с интересами многих геополитических игроков. Прежде всего англо-американцев с одной стороны и России с другой. Ситуация эта не черно-белая, а многосторонняя, цветная, «чему в истории мы тьму примеров слышим». Англосаксы никогда не действуют в лоб, а играют чужими руками. Именно так они в свое время разваливали Османскую империю. И параллельно поддерживали ее против России, пытаясь спровоцировав конфликт, ослаблять его стороны с тем, чтобы продиктовать им свою волю. Русско-турецкая война последней четверти XIX века примечательна не только победами русского оружия, но и международным контекстом, в который их поместили: от британского ультиматума Санкт-Петербургу по Константинополю и проливам до Берлинского конгресса, на котором достижения военной кампании по сути были перечеркнуты. И, добавим, на этой волне внутри страны возникла обернувшаяся будущей смутой непримиримая к монархии смычка разночинной революционной интеллигенции с клерикальными традиционалистскими кругами, организационно-политическим выражением которой послужила «Священная дружина». Потиравшим тогда руки туркам было невдомек, что за ними придут следом; потребовался коллективный гений Ленина и Ататюрка, чтобы разорвать этот порочный круг, отодвинув от ведущих ролей в этой игре внешних, внерегиональных игроков. И совершенно очевидно, что как бы не пыжился нынешний «недосултан», не только встать вровень с основателем светской турецкой государственности, но и дотянуться до шнурка на его ботинке у него не получится — не тот ни масштаб, ни кругозор, ни уровень. По А.С. Пушкину, «ни ступить, ни молвить…». Хотя дров наломать он сможет немало, это очевидно.
Однако в отличие от Турции никуда не делся опыт стратегического планирования тех международных «пастухов», которым Анкара привычно таскает каштаны из огня, мысленно, видимо, наивно полагая, что их переигрывает брутальностью собственных амбиций. На фоне активной фазы карабахского конфликта в середине октября в Анкару с визитом прибыл украинский президент Владимир Зеленский. Главным итогом его переговоров с турецким коллегой Реджепом Эрдоганом стало засекреченное военное соглашение о 21 пункте взаимодействия, подписанное главами СНБО двух стран; с украинской стороны — «кровавым пастором» Турчиновым, лично ответственным за трагические события февраля 2014 года. Однако «секретом Полишинеля» является главная цель этого взаимодействия. Украинские власти, вдохновленные азербайджанскими успехами в Карабахе и отчетливо понимая роль в них Турции, как организационно-плановую, так и военно-техническую, решили использовать этот опыт в собственных целях. Достоверно можно констатировать, что в распоряжении ВСУ уже имеются шесть ударных беспилотников Bayraktar TB2 и три прилагающиеся к ним станции наведения — за 70 млн долларов. Планируется к закупке еще 48 таких аппаратов, а также строительство военно-промышленной площадки их сборки на Украине, которое позволит Киеву на треть снизить стоимость производства каждой беспилотной машины, а Турции обходным путем через Украину обойти американские санкции, включая запрет на поставку комплектующих на эти летательные аппараты. Кстати, ВСУ уже провели тестирование БПЛА Bayraktar TB2 в центральной части Украины, по рельефу местности схожей с Донбассом, что снимает остатки вопроса о том, для чего предназначены все эти телодвижения и маневры.
Если называть вещи своими именами, Киев планирует «решить вопрос» ДНР и ЛНР по «хорватскому» или, как сейчас более модно, по «азербайджанскому» сценарию методом бликцкрига, в расчете на тотальное превосходство в воздухе с помощью турок. Кроме того, многочисленные утечки из секретного турецко-украинского соглашения, независимо от того, с какой стороны они «утекли», однозначно указывают на возможность прямого вовлечения Турции в конфликт в Донбассе, что меняет в регионе баланс не только военных, но и политических сил. Нужно четко понимать: всё, что происходит вокруг Донбасса после смены Кучмы на Кравчука в составе трехсторонней Контактной группы с украинской стороны, направлено на ускоренный подрыв Минских соглашений, которые связывают амбиции киевских властей; этой самой цели посвящены и попытки Киева на «пустом месте» созвать нормандский формат. Явно эксплуатируя при этом нынешнее резкое обострение российско-европейских отношений, прежде всего с Германией и Францией.
Одновременно киевские власти резко активизировались на «крымском» направлении. Причем здесь стратегия формируется с лета текущего года и представляет собой попытку глубоко эшелонированного, по сути блокового, вовлечения в прямое противостояние с Россией европейских сил, в расчете уже не на Берлин и Париж, а на НАТО. А также — это во многом отдельная тема — опять на Турцию. Ведь, с одной стороны, Анкара не признает Крым российским, а с другой, сомневается в его «принадлежности» и Украине, рассчитывая, по словам Эрдогана, взять его себе, что полностью укладывается в упомянутые неоосманистские амбиции «от Крыма до Иерусалима». Но в этом сюжете главная не Турция; ей отводится роль не политического, а сугубо военного свойства, что предполагает использование турецкого «пушечного мяса» с последующей, в случае победы, кражей у нее ее плодов. Что поделаешь: «Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать», это общеизвестно.
По существу. Еще в 2016 году, задолго до Зеленского и при относительно «раннем» Порошенко, Турция и Украина, по сути, заключили антироссийский альянс, нацеленный на так называемую «деоккупацию» Крыма, причем это сейчас турки вслух говорят о бывшем вхождении полуострова в состав Османской империи, а тогда Эрдоган подписался на эту авантюру под скромным прикрытием тезиса о «притеснении» в российском Крыму крымских татар. С тех пор ситуация прочно стояла «на паузе» и была с нее снята только недавно. В конце июля украинский премьер Шмыгаль предложил создать некую «международную платформу» под лозунгом «Крым — это Украина». Через месяц, в последней декаде августа, глава украинского МИД Кулеба предложил присоединиться к ней Германии (не в этом ли подлинная причина резкого обострения отношений между Москвой и Берлином?). Еще через месяц, в сентябре, в рамках выступления в общеполитической дискуссии на 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, уже Зеленский пригласил в «Крымскую платформу» практически всех европейцев. Первая заместитель Кулебы г-жа Джеппар при этом фарисейски объявила о приглашении к участию в этой платформе Российской Федерации, и понятно зачем. Заставить Россию сесть на одну сторону стола, выставив против нее напротив всех остальных и устроить некое подобие «судилища». Собственно, тогда же Зеленский позвал в «Крымскую платформу» и Эрдогана. Точка была поставлена 20 октября, во время выступления Зеленского с посланием в Верховной раде. Экс-паяц сообщил депутатам, что Киев заручился поддержкой «Крымской платформы» со стороны внешнеполитического комиссара ЕС Мишеля, а также руководства Великобритании и Канады. Не упоминаются в этом списке США, но скорее всего по двум причинам: «непоняток» с выборами и в маскировочных целях. Вашингтон всегда в эпицентре координации всех западных проектов, не только антироссийских, поэтому его участие на публике не светится и принимается «по умолчанию».
Не прошло и трех недель, как на Украине запустили продвижение через парламент законопроекта, позволяющего в случае войны интернировать обладателей российских паспортов по сути в концентрационные лагеря, изолируя их от общества. Большинство наблюдателей связали это с приготовлениями ВСУ в Донбассе. Но представляется, что замысел много шире и распространяется на всё население Украины, что происходит в рамках вступившей в завершающую фазу подготовки к лобовому военному столкновению Украины с Россией, в котором приоритетное направление — отнюдь не Донбасс, а Крым.
Теперь сводим пазл. «Крымская платформа» — политический проект с участием практически всего Запада, с центром в ЕС. Франко-германская «ось» Евросоюза при этом вовлечена в события в Донбассе в рамках нормандского формата. Турция — ударная военная сила, но не без проблем, связанных с Крымом: воевать за него она вполне может, но отдавать потом Украине — согласится вряд ли. Поэтому механизм выстраиваемой Киевом при поддержке из Лондона, Брюсселя и в конечном счете из Вашингтона «Крымской платформы», острием нацеленный на конфронтацию с Россией, вспомогательным вектором направлен против Турции. Банальная трехходовка: руками Европы «крымская проблема» экзальтируется до военной истерики, чему способствует удар ВСУ по Донбассу с помощью и возможным участием Турции, который выполняет в «большом» конфликте роль запала. Вторым ходом, в ходе дальнейшей военной эскалации, турки перенацеливаются на Крым, а третьим — с помощью той же Европы захваченный руками Анкары, если у нее хватит штанов, полуостров «дипломатическим» путем «отжимается» в пользу Украины. После чего превращается в «непотопляемый авианосец» НАТО, доминирующий над всем регионом. В том числе над самой Турцией. Здесь надо оговориться, что мы, разумеется, говорим о планах, как они, скорее всего, прописаны противостоящей нам стороной.
Никто не гарантирует, что в ходе этих событий не будет совершено попытки удара и по другому российскому анклаву — Калининграду, тем более что тема военного решения вопроса об его «возврате в Европу» разминается уже давно, а дипломатическая конфронтация Москвы с Берлином создает для такой агрессии предельно «благоприятный» информационный фон. В том числе в самой Германии.
Чего в этой картинке не хватает? Конечно же, завершенности американских выборов. Байден в предвкушении победы, которую никак не может то ли одержать, то ли удержать, уже успел наговорить много чего, в том числе насчет активизации помощи Украине. Ряд экспертов, в том числе связанных прежде с правящими кругами народных республик Донбасса, считают, что при общей стратегии их удушения Байден, в отличие от Трампа, тяготеющего к «мягкой силе», сделает ставку на прямолинейные лобовые действия, в том числе на поощрение прямой агрессии ВСУ.
Означает ли это, что при Трампе большой войны удастся избежать? Далеко не факт; просто, скорее всего, центральный театр такой войны из Крыма переместится в Закавказье. Случайно ли Турция, вслед за Азербайджаном, педалирует вопросы отсечения по сути новой, существенно уменьшенной, территории НКР от границы с Ираном? Почему для Эрдогана, имеющего с Трампом куда больше точек соприкосновения, чем с Байденом, это так важно? Не потому ли, что Анкаре кое-что известно о возможных действиях США при сохранении статус-кво в Белом доме против Тегерана? И она готовится к этому весьма деятельно, собираясь подобрать «объедки с барского стола»?
При этом надо очень четко понимать, что развитие ситуации по радикальному — военному — сценарию, вне зависимости от того, где именно будет подожжен «бикфордов шнур», создаст в громадном и уникальном своей нестабильностью регионе совсем новую ситуацию. В рамках планов, реализацию которых поставил себе целью «большой гегемон», дремать не будут и местные «гегемончики». Империи, как говорил академик Сахаров, бывают большие и сильные, а бывают маленькие и слабые. Те и другие объединяет имперская политика, к которой матерый правозащитник, как помним, испытывал крайнюю неприязнь. И если Вашингтон рискнет и пойдет на авантюру, то параллельное развитие под шумок могут получить все описанные нами сценарии разом. Тем более, что ничто не позволяет «привести в порядок» фрондирующих США членов НАТО быстрее и эффективнее, чем прямая зависимость от патрона в условиях крупного военного конфликта.
Одновременно с ростом конфронтации в районе Черноморского и Каспийского бассейнов определенные сдвиги происходит и в «тылу» у Анкары, где прошедшие дни отмечены фактическим провозглашением антитурецкого союза Египта и Греции. Можно долго и безрезультатно обсуждать его намерения и возможности в условиях развязывания большого конфликта, но что-то подсказывает, что дальше Ливии и Кипра ни те, ни другие не простираются. Другое дело — стремительно развивающийся процесс примирения ведущих арабских монархий с Израилем. Несмотря на то, что чисто теоретически он в одинаковой мере может быть обращен как против Турции, так и против Ирана, «лакмусовой бумажкой» в этих процессах может служить фактор Китая. Точнее, продолжающееся интенсивное сближение Пекина с Тегераном, происходящее одновременно с укреплением стабильности в отношениях Китая с арабским миром. В целом представляется, что эти тенденции закусившему удила Эрдогану оптимизма отнюдь не добавляют. Но это уже несколько иная история.
Отсюда «сухой остаток». У Эрдогана имелась уникальная возможность, по сути, поделить ближневосточный регион на двоих с Россией; определенные возможности для этого предоставлялись как объективным фактором региональных раскладов, в которых неизменное присутствие США откровенно надоело, а Израиля — выводит из себя, так и субъективным — особым доверием, которое российская власть питала к Эрдогану на протяжении далеко не одного года. Даже неоосманистские амбиции помехой здесь не были: их Анкаре всего-то было нужно сместить на пару сотен километров южнее, разграничив сферы влияния и сдав «своих мерзавцев» из «демократической» сирийской «оппозиции», «мирной» днем и вооруженной ночью. Никто бы не возражал. Но Эрдоган явно переоценил свои силы, надув щеки и напустив тумана «завышенных представлений о собственных возможностях». Уважительное отношение Москвы он воспринял неадекватно — не жестом доброй воли по отношению к историческому оппоненту, а как должное, соответствующее «особому статусу», выдуманному перед зеркалом. В карабахском конфликте Азербайджан выиграл, отхватив две трети спорного прежде региона. Турция же — проиграла, замахнувшись на червонец, а ударив на гривенник. Все нынешние маневры вокруг миротворческой миссии — махание кулаками после драки, которая сыграна. По крайней мере, на данном этапе. Теперь предстоит пауза осмысления и накопления сил. Со всех сторон конфликта. И поскольку Эрдоган с этой паузой явно не согласен, а амбиции уже не унять, они влекут его по весьма скользкой дорожке. Поскользнуться на ней может не только Турция, но и весь регион, а за ним и мир. Нужен ли неизбежный при нынешнем курсе крах внешней политики Анкары, и кто от этого выиграет — дискуссионный вопрос. На наш взгляд — отнюдь не Россия, более всего заинтересованная в том, чтобы минимизировать влияние внешних игроков на жизненно важный для нас регион. Но согласившись на роль стороны в конфликте, остановить который оказалось невозможным без Москвы, Анкара сама обрекла себя на ту незавидную роль, которая ей не нравится и которую она тщетно стремится переиграть.
https://regnum.ru/news/polit/3115615.html
13.11.2020 Кто в Пекине так двусмысленно поздравил Джо Байдена?
Владимир Павленко, 13 ноября 2020, 19:15 — REGNUM
Интереснейшие новости и под интереснейшим углом зрения приходят из Пекина. «Китай поздравил Джо Байдена и Камалу Харрис и заявил, что уважает выбор американского народа», — гласит сообщение информационного официоза Синьхуа, сделанное со ссылкой на соответствующее заявление одного из официальных представителей МИД КНР Ван Вэньбиня. При этом там же говорится, что «Китай внимательно следит за реакцией на президентские выборы внутри США и за рубежом». И «…Мы понимаем, что результаты выборов будут определены в соответствии с законами и процедурами США».
До этого Китай не выступал с официальными поздравлениями Байдену и наряду с Россией, Мексикой и Бразилией входил в число стран, «взявших паузу» до официального оглашения результатов американских выборов. Тот же Ван Вэньбинь 9 ноября, отвечая на аналогичный вопрос о «судьбе» поздравлений в адрес Байдена, от ответа уклонился. Он сослался на упомянутое определение итогов выборов с помощью законов и процедур, принятых в самих США, отметив, что Пекину известно о том, что Байден уже объявил о своей победе, но Китай, по его словам, намерен действовать в соответствии с международной практикой. Суть этой практики на пресс-конференции в Москве на днях исчерпывающе разъяснил глава российской дипломатии Сергей Лавров. Основанием для поздравления являются либо официальные итоги выборов, либо публично высказанное проигравшей стороной согласие с итогами голосования и признание собственного поражения.
Ни того, ни другого как не было 9 ноября, в понедельник, так и не появилось сегодня, в пятницу 13 ноября. Почему позиция Китая подверглась коррекции? И самое главное, кто именно эту коррекцию осуществил?
С одной стороны, о формальной причине нетрудно догадаться. На фоне продолжающихся утечек о ходе пересчета голосов в ключевых «проблемных» штатах — Джорджии и Аризоне, где к победе вроде бы близок Байден — потихоньку теряют убедительность реляции команды Дональда Трампа о массовых фальсификациях. Нет, сомнений много и в самих США, где около 80% опрошенных уверены, что такие фальсификации были. Понятно, что вокруг всего, что с этим связано — от массового голосования за Байдена на кладбищах общей численностью в 1,8 млн «мертвых душ», зафиксированного юристами из Judicial Watch, и до фактора специальных водяных знаков, якобы размещенных на настоящих бюллетенях в отличие от поддельных — идет жестокая и бескомпромиссная борьба. Стороны в ней — стоящие за Байденом глобалисты из «глубинного государства» и промышленная элита, отстаивающая национальные интересы в противостоянии с глобалистами. Все это так. Но игра идет «вдолгую», и уже звучат голоса достаточно влиятельных и искушенных американских и зарубежных экспертов о том, что судебные разбирательства могут продолжаться несколько лет, и результаты появятся в отдаленной перспективе. В пример приводится знаменитое «уотергейтское дело», стоившее в середине 1970-х годов президентского кресла Ричарду Никсону, и намек на то, что такой же финал ожидает Байдена, вполне прозрачен. Но в перспективе.
Поэтому, с другой стороны, все меньше сомнений в том, что 20 января 2021 года в Белый дом Байден все-таки не мытьем, так катаньем, но заползет. А уж что там будет дальше — импичмент его ждет или углубление старческой деменции с выходом в «естественный» тираж «работы с документами» — уже другой вопрос. Так может все-таки поздравить, чтобы не выбиваться из общего строя? Ясно ведь, что поздравления Байдену и Харрис адресуются лишь формально, а на деле речь идет о той транснациональной политической группировке, которая ими прикрывается, и которая себя обнаружила списком ранее полученных Байденом поздравлений. В том числе от тех, кого Трамп в свое время лично поддерживал, и кто ему за эту поддержку лично обязан, но «благополучно» его предал, переметнувшись на сторону конъюнктуры. В первых рядах таких «перевертышей» британо-израильский тандем Биньямина Нетаньяху и Бориса Джонсона, «глубинная» незыблемость которого является «секретом Полишинеля» еще со столетней давности Декларации Бальфура. Поскольку и Британия, и Израиль, строго говоря, «ротшильдовские» страны, как и Франция, которой ныне управляет очередной «птенец» из гнезда этого олигархического клана Эммануэль Макрон, также отметившийся в первых рядах припавших к электоральным стопам демократов, в целом понятны и «концы», в которые происхождением уходит эта тусовка.
Но вернемся к Китаю. Факты, только факты и ничего, кроме фактов.
Факт первый. Поздравление Байдену и Харрис, обнародованное не напрямую, а в ответ на вопрос, поступивший в ходе брифинга, и не кем-то из высших должностных лиц КНР, а официальным представителем МИД, который не сообщил, кем именно это поздравление подписано, уже серьезная интрига. Также вернемся к содержанию того, что сказано Ван Вэньбинем. С одной стороны, Китай поздравляет, уважая выбор американского народа. С другой, признается, что выбор этот пока носит виртуальный характер, ибо в Пекине понимают, что результаты выборов если кем пока и «определены», то американскими СМИ и поддакивающими им европейскими марионетками, но никак не «законами и процедурами» самих США. Частичный свет на эту коллизию проливает информация, распространенная шанхайским изданием The Paper, которое раскрывает две детали. Первая — что Байдена поздравил китайский МИД, хотя и неизвестно, стоит ли под документом подпись его главы Ван И. Или, скажем, он подписан заместителем министра Лэ Юйчэном, который еще 6 ноября выражал надежду на сотрудничество с Китаем «новой администрации США» на принципах взаимного уважения. Или кем-то еще из замов главы внешнеполитического ведомства или иных должностных лиц. И второе — что в формулировке поздравления говорится об «ожидаемой» победе Байдена на выборах президента. Как говорится, почувствуйте разницу: ожидаемой победы, но никак не уже состоявшейся!
Другой пример. Как комментирует ситуацию китайский новостной портал Tencent, Ван Вэньбинь просто «поздравил американский народ с волеизъявлением на выборах», но это отнюдь не означает, что Китай собирался официально признать результаты выборов до того, как это будет сделано в самих США. Кому именно Китай направит поздравительную телеграмму, еще неизвестно, «необходимо следить за развитием событий». И т. д.
По сути, в Пекине тем самым по-восточному очень тонко намекают, чтобы демократы этим поздравлением, в каком-то смысле похожим на изящный троллинг, не шибко обольщались. И случайно ли в китайских социальных сетях очень тонко, если не сказать красиво, с помощью «непереводимой игры слов», обыгрывались сочетания For Biden и Forbidden City — «за Байдена» и «Запретный город», пекинская резиденция китайских императоров?
Факт второй. Поздравление, как следует из того, что сказал Ван Вэньбинь, направлено 13 ноября. Аккурат на следующий день после того, как партийно-государственный лидер КНР Си Цзиньпин, выступив по видеосвязи на 3-м Парижском форуме мира и ни словом не обмолвившись об американских выборах, отбыл из Пекина в трехдневную инспекционную поездку в прибрежную провинцию Цзянсу. В столицу председатель Си вернется только в выходные. Это о многом говорит; в определенном смысле здесь содержится опять-таки очень тонкий намек на неофициальный характер китайского поздравления.
Факт третий. Двойственность позиционирования МИД КНР в структуре власти. С одной стороны, внешнеполитическое ведомство, как и любое другое министерство, входит в структуру Госсовета. С другой, внешняя политика — очевидная прерогатива ЦК КПК, в структуре которого существует Комиссия по международным делам. И если мы говорим о «троллинге» Вашингтона, то разве не может иметь права на жизнь версия, скажем, что инициатива отправки поздравления исходила из структур исполнительной власти, а не «концептуального» партийного руководства. И коль скоро такая версия, разумеется, жизнеспособна, то признаем как минимум крайнюю сложность ведущейся с американскими элитами игры. Не вползая при этом в конспирологические дебри, касающиеся расстановки внутренних сил и, в частности, групп во власти, связанных общим комсомольским прошлым, как выходцев из КСМК — Коммунистического союза молодежи Китая. А также не упоминая о профессиональной биографии Ван И, к этой группе никакого отношения не имеющего, отражающего во внешнеполитическом руководстве линию элит севера, которые тесно связаны с наследием Чжоу Эньлая, глубоко уважаемого как в Китае, так и в нашей стране. Нас в данном случае не это интересует.
Джо Байден
Так кто же именно инициировал отправку столь двусмысленного поздравления Байдену, и в чем состоит его основной «меседж», если от него подчеркнутую дистанцию сохраняет «первое лицо»? И не содержится ли, наконец, в нем завуалированного намека на знаменитый «китайский» компромат, связанный с общими «делами» провозглашающего себя «избранным президентом» Байдена и его сына Хантера с банковской группой Bohai? А ведь, по некоторым данным, он намного «круче» украинского «дела» Burisma Holdings, стоившего Байдену в канун голосования немало нервов.
Настоящее поздравление победителю выборов в США из Пекина, без сомнения, еще впереди. Поэтому на месте российских «болельщиков» Байдена, к которым принадлежит практически вся либеральная экономическая и информационная тусовка, более разумным было бы «осадить» и не пытаться с помощью китайского поздравления протянуть между Китаем и Россией «черного кота». И сделать таким образом «козу» Кремлю, чем эта тусовка занимается с упорством, достойным лучшего применения. Как говорится, не кажи гоп, пока не перепрыгнешь!
https://regnum.ru/news/polit/3115148.html
11.11.2020 Саммит ШОС и российско-китайская альтернатива будущего
Владимир Павленко, 11 ноября 2020, 09:50 — REGNUM Под российским председательством прошло ежегодное заседание Совета глав государства ШОС, проведенное в видеоформате. Не секрет, что своеобразной осью ШОС, стоявшей у истоков этой международной организации, созданной в 2001—2002 годах, является постоянно укрепляющееся взаимодействие России и Китая. Тем важнее проследить за содержанием и логикой выступлений на нынешнем саммите Владимира Путина и Си Цзиньпина, тем более что в этот раз они отличались беспрецедентным сближением общей тематики.
Прежде всего следует отметить, что ШОС все более превращается в глобальную альтернативу ослабевающему американскому лидерству. Некоторое время назад основные надежды на это связывались с БРИКС, пока не стало ясно, что они по большому счету тщетны. Слишком «лоскутное одеяло» представляет собой это объединение, которому, в отличие от ШОС, все труднее справляться с вызовами постоянно меняющейся международной обстановки и внутренней расстановки сил. В полной мере это стало ясно в 2019 году, на фоне очередного «экстремального» транзита власти в Бразилии, которая в результате этого скатилась в американскую зону влияния. Следующим шагом прочь от реальности стал дрейф в сторону США Индии. С одной стороны, казалось бы, тем самым ослабляется и ШОС, частью которого является Индия; с другой, эта страна — новый член организации со стажем участия, значительно уступающим «отцам-основателям». Признание Дели Хартии ШОС, принятой еще в 2002 году, задолго до его появления в организации, переводит вопрос о нынешних тенденциях по сближению Индии с Западом в плоскость соответствия/несоответствия целям и задачам ШОС. В том числе тем, что связываются с ее ролью в поддержании евразийской стабильности. Пока приходится констатировать, что Индия из этого круга задач выпадает. Но если для ШОС эта политика Дели не является ослабляющим моментом, то БРИКС, особенно с учетом вышеупомянутого бразильского фактора, все более превращается в «клуб» по интересам, которые между собой расходятся. Как автору этих строк приходилось предрекать еще несколько лет назад, ШОС выдержала испытание временем, а перспективы БРИКС с этой точки зрения остаются под большим вопросом.
Именно поэтому особняком на нынешнем саммите стали выступления лидеров России и Китая, и еще раз подчеркнем, что они, обнаруживая высокий уровень стратегической координации, между собой очевидно пересекались.
Первое, что важно, своеобразный совместный отчет Москвы и Пекина о мерах противодействия пандемии. В экспертном сообществе превалирует мнение о «естественном» происхождении эпидемии, несмотря на то, что многие факты говорят об обратном. Учитывая это, ни Россия, ни Китай не педалируют острых вопросов эпидемической повестки, а разворачивают проблему в другую сторону. Вне зависимости от того, природный вирус или рукотворный, задачей стоит защита от него населения Евразии, жители которой не столько разделены государственными границами, сколько тесно связаны их континентальным переплетением. Поддержка системы общественного здравоохранения в выступлениях и российского, и китайского лидеров показывает не только готовность совместно противодействовать распространению вируса в рамках евразийской интеграции, но и, если допустить, что он является продуктом человеческой деятельности, оградить страны континента от дальнейших экспериментов с помощью формирования системы биологической безопасности.
Вторым аспектом, солидарно затронутым обоими лидерами, причем в контексте именно континентальной безопасности, является тематика, связанная с Афганистаном. И президент Путин, и председатель Си уделили особое внимание площадке контактной группы ШОС — Афганистан, сделав упор на мирном восстановлении страны, десятилетиями страдающей от перманентной многосторонней гражданской войны, в которую активно вовлечены и разнообразные внешние силы, прежде всего США и НАТО.
Почему так важна афганская тема? Действующий президент США Дональд Трамп незадолго до выборов обнародовал план вывода в декабре американских войск из Афганистана. Нет сомнений в двух вещах. Во-первых, в том, что это произойдет вне зависимости от итогов той внутренней борьбы, которая разворачивается в США вокруг результатов голосования на президентских выборах. Дорвется до власти Джо Байден — войска США в рамках общего комплекса мероприятий, осложняющих жизнь будущей демократической администрации еще до ее воцарения, будут выведены еще быстрее и решительнее, чем если прописку в Белом доме сохранит его нынешний хозяин. Во-вторых, после ухода американцев из Афганистана в этой стране и вокруг нее предсказуемо возрастают риски обострения внутренней и региональной конфронтации и хаоса борьбы всех со всеми. И это в равной мере подрывает безопасность как России, ввиду угрозы светским государственным режимам Средней Азии, так и Китая, ибо радикализация обстановки в Афганистане непосредственно связана с развитием событий в соседнем Пакистане, который является членом ШОС и союзником КНР, а также в китайском Синьцзяне. В связи с этим совсем не исключено, что Москва и Пекин после ухода американцев из Афганистана вынуждены будут разделить долю ответственности за настоящее и будущее этой многострадальной страны. И здесь самое время вернуться к теме укрепления китайского союза с Ираном, который на глазах, в связи с событиями в Закавказье, превращается в форпост противодействия далеко идущим пантюркистским планам официальной Анкары. Не исключено, что эта тема — один из мотивов, побудивших лидеров России и Китая упомянуть об укрепляющемся военном взаимодействии внутри ШОС, которое, по свидетельству В. Путина, активно координируется с форматами ОДКБ и СНГ. Масштаб этих усилий впечатляет потому, что речь идет о формировании подлинного «ядра» объединенной Евразии, обладающего потенциалом эффективного сдерживания, в том числе ядерного, агрессивных поползновений сил, внешних по отношению к нашему континенту, мечтающих держать его под собственным контролем.
Вполне прозрачным в этой связи выглядит намек В. Путина на террористические анклавы в Сирии, под которыми явно подразумевается Идлиб, превращенный режимом Анкары в оплот терроризма, направленного на север, а также напоминание Си Цзиньпина о «трех силах зла» — том же терроризме, а также сепаратизме и экстремизме.
Общей у двух лидеров на саммите также оказалась линия противодействия внешнему вмешательству в дела стран — участниц ШОС. Вот как это звучит у В. Путина: «Еще одним неприкрытым вызовом нашей общей безопасности являются участившиеся попытки прямого вмешательства извне во внутренние дела государств, участвующих в деятельности ШОС. Речь идет о грубом нарушении суверенитета, стремлении внести раскол в общество, изменить вектор развития государства, разорвать веками складывающиеся и уже сложившиеся политические, экономические и гуманитарные связи». А вот как у Си Цзиньпина: «Необходимо решительно поддерживать усилия соответствующих стран по последовательному продвижению важной внутриполитической повестки, твердо поддерживать их усилия по обеспечению политической безопасности, социальной стабильности и невмешательства во внутренние дела стран — участниц ШОС извне под каким бы то ни было предлогом». Согласимся: опасения и Москвы, и Пекина на этот счет вполне обоснованы, и мотивов дальнейшего сближения на их почве предостаточно.
Тем, кто любит спекулировать на якобы «заинтересованности» Китая в приходе к власти американских демократов, предложим авторитетное экспертное мнение профессора пекинского университета Цинхуа У Дахуэя, который считает, что в США сложился двухпартийный консенсус по «сдерживанию» Китая и России, непоколебимый при любых раскладах в коридорах власти в Вашингтоне. Более того, в силу своего политического эгоизма и неспособности к взаимодействию с союзниками в Европе, Трамп, как считает У Дахуэй, в этом сдерживании менее эффективен, чем Байден, администрация которого составит нашим странам большую угрозу, чем нынешняя. На наш взгляд, это очень важное и существенное соображение, которое Москве и Пекину следует учитывать при формировании как внутренней, так и совместной повестки.
Значительное внимание В. Путин и Си Цзиньпин уделили институциональному оформлению ШОС и его увязке с перспективами «широкой» интеграции в рамках сопряжения китайского проекта «Пояса и пути» с российским проектом ЕАЭС. При этом российский лидер выделил прежде всего действующие институты экономических и гуманитарных связей — Деловой совет, Межбанковское объединение, Молодежный совет ШОС, Форум глав регионов. Си Цзиньпин же подчеркнул необходимость дальнейшего укрепления общей правой базы ключевых институтов ШОС, и за этим явно угадывается их альтернативность существующей архитектуре «глобализационного» миропорядка. Понятно, что, провозглашая целью строительство в Евразии «сообщества единой судьбы», китайский лидер обращает особое внимание на продвижение общих инициатив. Среди прозвучавших на саммите важно, на наш взгляд, выделить создание совместной рабочей группы по борьбе с бедностью, укоренение ставшей ежегодной практики Молодежного лагеря ШОС, а также предстоящего проведения в Чунцине Форума цифровой экономики. Отдельной темой, которая, впрочем, на саммитах глав государств — членов организации звучит всякий раз, является укрепление совместной антитеррористической структуры.
Что в очередной раз привлекает внимание, так это одновременное, с солидарной расстановкой акцентов, обращение к теме 75-летия завершения Второй мировой войны и Великой Победы, достигнутой нашими странами и народами в противодействии силам фашизма, милитаризма и мировой реакции. В. Путин: «И, конечно же, не могу не упомянуть, что весь текущий год прошел под знаком празднования 75-летия окончания Второй мировой войны. Все государства — участники ШОС уделили особое внимание проведению связанных с этим юбилеем памятных мероприятий. Символично, что в параде Победы на Красной площади в Москве вместе с российскими военнослужащими торжественным маршем прошли расчеты из стран ШОС. И сегодня по итогам заседания мы примем заявление, в котором отметим, что глубоко чтим память о Великой Победе, подчеркнем значение подвига наших народов, ценой огромных и невосполнимых жертв спасших мир от нацизма. Вижу в этом не только дань уважения тем, кто сражался с врагом, но и важный сигнал всему международному сообществу о сплоченности государств — членов нашей организации в их решимости сообща отстаивать мир и безопасность». Си Цзиньпин: «Ровно 75 лет минуло, как наши деды и прадеды завоевали победу в мировой антифашистской войне, создали ООН и тем самым открыли новую главу в истории человечества. Мы должны извлечь ценные уроки из прошлого, практическим шагами отстаивать многосторонность, совершенствовать и защищать мировой порядок. Необходимо придерживаться принципа совместного обсуждения, совместного строительства и совместного использования. Дело мира отстаивается всеми вместе, посредством консультаций, на основе коллективных усилий, а достижения развития должны быть всеобщим благом народов всех стран мира». Как помним, совсем недавно, в начале сентября, в ходе торжеств по случаю юбилея окончания той войны Москва и Пекин публично анонсировали совпадение позиций по борьбе с фальсификациями и сохранению исторической памяти.
Кроме того, что было сказано, важно и то, что угадывалось, но напрямую не произносилось. Тема борьбы с протекционизмом и односторонними подходами, недвусмысленно указывая на США, обошлась без жесткой постановки вопроса, и за этой относительной и деликатной мягкостью ясно просматривается стремление избежать подливания масла в огонь разгорающегося за океаном внутреннего конфликта вокруг результатов выборов. Это понятно: в конце концов, ШОС борется с пороками, мешающими человечеству двигаться вперед, и не считает своими врагами носителей этих пороков, которым оставляется шанс вовремя извлечь выводы из своих ошибок и пересмотреть свои подходы. Как образно высказался китайский лидер, «умные осознают естественный ход вещей, а мудрые умеют ему следовать».
Подводя краткий итог, не будет преувеличением утверждать, что на базе ШОС формируется не просто международная организация, сопоставимая с совокупной связкой НАТО и ЕС и кое в чем превосходящая их потенциалом, а также нарушающая западную монополию на многосторонние институты. ШОС все более становится похожей на многоуровневую, «глубоко эшелонированную» систему самых разнообразных связей — экономических, социальных, гуманитарных, культурных, политических, а также военных, — в основе которой лежит российско-китайское партнерство. Это качественно иной уровень интеграции, не попирающий и не подминающий национальные интересы своих участников под гегемонию единоличного лидерства, но позволяющий сторонам гармонично развиваться в рамках собственных приоритетов. И при этом создающий на главном континенте — в Евразии, на великом «мировом острове» — уникальное, многостороннее пространство согласия, развивающееся в соответствии с созданной в условиях равноправного участия «дорожной картой».
Завершившийся саммит глав ШОС — наглядная, позитивная и созидательная альтернатива не только по части модели будущего мироустройства, но и по новой стилистике строительства международных отношений, при которой «традиции» диктата и произвола уступают место широкому диалогу и равноправному взаимодействию.
https://regnum.ru/news/polit/3112142.html
09.11.2020 Карабахский конфликт в интерьере китайского внимания и влияния
Владимир Павленко, 9 ноября 2020, 06:44 — REGNUM
Когда в июле текущего года мировые СМИ буквально взорвала информация о подготовке Ираном и Китаем «Комплексного плана сотрудничества» на четверть века, некоторые наблюдатели, особенно в США, изучив опубликованные утечки о наличии в нем секретного «подвала», возложили ответственность на Белый дом за провалы во внешней политике. И предрекли Дональду Трампу «большие проблемы» на выборах, увязав этот прогноз с выходом США в мае 2018 года из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе (СВПД). Что их побудило к такой оценке и почему она оказалась недалека от истины?
Как неоднократно отмечалось различными изданиями, даже публичная часть китайско-иранского соглашения поражает своей масштабностью. Не только в традиционных для двустороннего взаимодействия сферах энергоносителей и транспортной инфраструктуры, включая 400-миллиардные вложения в них Пекина, как и превращение первой иранской ВСМ Тебриз — Тегеран в участок железнодорожного транзита в рамках «Пояса и пути» от китайского Урумчи в Синьцзяне до туркменистанского побережья Каспия. Но и в военной и военно-технической части, где даже обнародованные вещи содержат пункты, крайне неприятные как для США, так и для их региональных сателлитов, прежде всего Израиля. Например: размещение пятитысячного китайского воинского контингента у побережья Персидского залива, китайская аренда ряда иранских портов, в том числе Чабахара, реконструированного ранее Индией, в дополнение к пакистанскому Гвадару. Или появление в Иране точек базирования китайских ВВС и ВМС. И главное: перспектива подключения к этому сотрудничеству России, с которым связываются возможности развертывания в регионе сетей ПВО и РЭБ, способных контролировать весь регион, включая Саудовскую Аравию, и увязка их с соответствующими частями и подразделениями российского Южного военного округа. А также тройственный обмен слушателями военно-учебных заведений и т.д. Даже этого, без учета упомянутой «секретной» части, вполне достаточно для того, чтобы тот же израильский премьер Беньямин Нетаньяху одним из первых поторопился поздравить Джо Байдена с пока еще не признанной победой. Отплатив Трампу тем самым черной неблагодарностью за огромную услугу в виде переноса американского посольства в Иерусалим.
По сути, в этом случае в регионе на базе Ирана будет выстроена полноценная российско-китайская система высокотехнологичной коллективной обороны, и это еще один повод напомнить о вызвавшем бурный резонанс недавнем заявлении российского президента Владимира Путина о возможности при определенных условиях трансформации стратегического партнерства Москвы и Пекина в военный союз. Если же рассматривать данный вопрос через призму международно-правовых отношений, то не исключено дальнейшее расширение ШОС за счет Тегерана, обладающего в настоящий момент в ней статусом страны-наблюдателя.
Конечно, все еще достаточно проблематично. С одной стороны, в самом Иране существует оппозиция теснейшему сближению с Китаем и через него с Россией. Еще в июле, только узнав о готовящемся китайско-иранском соглашении, солидарно и, что показательно, с похожей аргументацией угрозы потерять суверенитет против него выступили такие, казалось бы, противоположные фигуры, как экс-президент Махмуд Ахмадинежад и отпрыск свергнутого Исламской революцией 1979 года шаха Резы Пехлеви. С другой стороны, в условиях сохраняющегося режима санкций Иран жизненно нуждается в прорыве экономической блокады, и китайское направление — безальтернативно приоритетное, тем более весомое, чем сильнее градус китайско-американской конфронтации. Еще очень важно, что разворот в китайскую сторону готовит командование КСИР, которое резко активизировалось на данном направлении после новогоднего теракта против бывшего командующего корпусом генерала Касема Сулеймани. Наконец, важным аргументом в пользу укрепления связей с Китаем для Тегерана выступает турецкий фактор. И сам факт перманентного соперничества двух стран за позиции регионального лидерства, и неоосманистские амбиции турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, затрагивающие сферы жизненно важных иранских интересов. И, конечно же, нынешний конфликт в Нагорном Карабахе, в который в роли фактически полноценной стороны вмешалась Анкара. Достигаемые азербайджанской стороной военные успехи при помощи Турции активизируют обсуждение вопроса о таком изменении региональных границ, которое приведет к появлению азербайджанской «полосы отчуждения» между Арменией и Карабахом с одной стороны и Ираном с другой. А это ударит не только по интересам, но и по внутренней стабильности в последнем. Специалисты обращают внимание на многочисленность азербайджанской диаспоры в северном Иране, в массах которой определенный отклик находят бравурные победные реляции Анкары и Баку под лозунгом «один народ — два государства».
Но ход карабахской войны, и это в данном случае самое основное, задевает интересы не только Ирана, но и становящегося его близким союзником Китая. Во-первых, это дестабилизирует южный Кавказ, осложняя в регионе положение России, с которой Поднебесную все более связывает общая стратегия. А поскольку все это происходит вблизи зоны боевых действий в Сирии, в которой на стороне ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) воюет немало этнических уйгур, эта угроза усиливается. В Пекине, как и в Москве, внимательно следят за международно-террористическими «кадрами» с боевым опытом, небезосновательно опасаясь его применения по возвращении домой против собственных стран. Во-вторых, Иран и Армения, конкретно Гюмри, где располагается российская военная база, крайне важная логистическая точка на маршруте одной из веток «Пояса и пути», и эта ветка уже понесла крупный урон после начала торговой войны США против КНР. В январе текущего года Грузия под давлением Вашингтона аннулировала контракт с Китаем на строительство первого своего глубоководного порта Анаклия. Ранее США, как и ЕС, напротив, убеждали грузинское руководство в необходимости реализации этого проекта, считая, что таким образом «насолят» России, от которой к Грузии перейдет часть грузового транзита из КНР в Европу. Как пойдет «нитка» маршрута из Ирана в Гюмри через азербайджанскую территорию, в Пекине, видимо, понимают не до конца; к тому же Китай имеет богатейший опыт нахождения под «дамокловым мечом» угроз американского контроля над собственными торговыми морскими коммуникациями — один пример Малаккского пролива чего стоит.
В-третьих, это для Пекина очень серьезный аргумент. Несмотря на значительный рост китайско-турецкого товарооборота, между Турцией и Китаем сохраняется целый комплекс серьезных противоречий. Никуда не делся и опыт неудачной попытки установления серьезных контактов между Эрдоганом и Си Цзиньпином в 2015—2016 годах. Существует мнение, что для турецкого лидера это обернулось июльским заговором и военным «недоворотом» 2016 года, а для китайской — арестом в начале марта 2018 года одного из крупнейших бизнесменов, главы финансово-нефтяной компании CEFC (China Energy Company Limited) Е Цзяньмина. Очень многие эксперты на Западе связывают эти события с недовольством рвущихся к власти в США как раз в эти дни радикально-либеральных кланов во главе с Джо Байденом. Не секрет, что его интересы представлены не только в Турции, где их продвигает оппозиция, рассыпающаяся сейчас в поздравлениях «избранному президенту Байдену», но и в Китае, где никуда не делись определенные элитные группы, связанные с верхами комсомола. Данная информация требует внимания хотя бы потому, что арест Е Цзяньмина очень похоже что был приурочен к открытию сессии ВСНП, которая именно тогда, в марте 2018 года, решала вопрос о конституционной реформе и отмене ограничений в два срока на пребывание лидера партии и страны у власти. Подобрали время, когда Си Цзиньпину было явно не до того.
Но главное противоречие между Анкарой и Пекином, дающее о себе знать с тех пор, — резкая активизация критики Эрдоганом, даже вопреки мнению своих партнеров во власти, китайской политики в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), в котором местный коренной этнос представлен тюрками-уйгурами. Значительные усилия, предпринятые центральным правительством КНР и властями Синьцзяна по развитию региона, натыкаются на османско-имперские амбиции турецкого лидера, которые он распространяет на весь Ближний и Средний Восток и в первую очередь — на тюркский мир. Симпатии Эрдогана однозначно находятся на стороне уйгурского сепаратизма, и в Пекине не могут этого не учитывать. Второе важное противоречие, по утверждению специалистов, естественная конкуренция Турции и Китая как крупнейших мировых товаропроизводителей, продукция которых распространяется по всему миру — от Европы и России до Средней Азии и даже Африки. Имеется и еще одно противоречие, которое сталкивает Анкару, считающую себя, повторим это, лидером тюркоязычного мира, и Пекин в Средней Азии, где две страны борются за доступ к богатым сырьевым ресурсам энергоносителей. Темпы развития китайской экономики диктуют расширение энергопотребления, а для Турции, с ее стороны, помимо регионального влияния, важен и собственный маршрут нефтяного и газового экспорта в противоположном от Китая направлении на Запад.
Подведем краткий итог. Интерес и внимание иранских правящих кругов, особенно внутриполитической «фракции» командования КСИР, к событиям в Нагорном Карабахе, характерные на фоне выборной вакханалии в США и сближения Китая с Россией, далеко не случайны. Находясь очень далеко от Закавказья, китайские интересы, прежде всего геоэкономические, в значительной мере реализуются через Тегеран. В том числе в рамках его регионального противостояния с Анкарой, действия которой в карабахском военном конфликте вызывают серьезное беспокойство Пекина, наравне с Москвой. Динамика обозначившегося иранского вовлечения в геополитическое противостояние вокруг этого сюжета, особенно если получат развитие военные аспекты китайско-иранского сближения с участием России, послужит «лакмусовой бумажкой» многого из того, что происходит на самом деле.
Кстати, за считанные дни до написания этого материала Китай сменил своих послов в Турции и Армении, сохранив дипломатическое статус-кво в своих представительствах в Иране и Азербайджане. Некоторые наблюдатели считают, что это о многом говорит, и советуют внимательно присмотреться к этой стороне региональных событий. Нам же остается подчеркнуть, что в разворачивающейся на наших глазах крупной игре интересы России и Китая в очередной раз оказываются весьма близкими.
https://regnum.ru/news/polit/3109746.html
06.11.2020 Почему российские либералы так «топят» за Джо Байдена?
Владимир Павленко, 6 ноября 2020, 18:16 — REGNUM
В то время, как все официальные власти ведущих стран мира, включая даже европейских зоологических противников Дональда Трампа, призывают воздерживаться от поспешного подведения итогов американских выборов, российская либеральная оппозиция, как водится, всех «переплюнула». Бурно-истерический взрыв эмоций охватил и захлестнул значительную часть лево-маргинальной части спектра (не путать с его патриотическим, лево-консервативным крылом). Кстати, вот эта разница между левым консерватизмом, ориентированным на социальное государственное строительство, и левым ниспровергательным маргиналитетом разнообразных «цветных» меньшинств — от сексуальных до консьюмеристских, исполненные BLMовской стилистикой, либералами сознательно замалчиваются и извращаются. Между тем разница эта весьма существенная; на примере российской Новейшей истории, ее эквивалентом является отмеченное еще Черчиллем противостояние между Сталиным, которого он отождествлял с «русскими национальными интересами», и троцкистскими и бухаринскими «уклонистами». В международной оптике эта разница наблюдалась в противоречиях между СССР и «еврокоммунистическими» тенденциями в западном левом движении, которые, когда раскрылись некоторые тайны, оказались тесно связанными с западными спецслужбами, а также с унаследованными ими от нацистов террористическими сетями (пример итальянских «Красных бригад» и ЦРУшной сети Gladio).
Замалчивают они эту разницу в том числе и по ряду конъюнктурных причин. Главная из них в том, что маргинальные либералы, пользующиеся неформальной поддержкой сислибов правительственного экономического блока, — это неотъемлемая часть мирового неотроцкистского движения. Если отвлечься еще дальше и протянуть «ниточку» исторической преемственности лет на сто назад, то выяснится, что это не что иное, как дорвавшаяся до власти в Феврале 1917 года, но вышвырнутая из нее Великим Октябрем кадетско-эсеро-меньшевистская тусовка Временного правительства. Лозунги этой тусовки о «длительном вырастании социализма из капитализма», уходящие корнями в европейский социал-демократический ревизионизм конца XIX — начала XX века, вошли тогда в жесточайшее противоречие с российской действительностью. А также с российскими национальными интересами, которые диктовали освобождение от внешней зависимости и выход на суверенный путь развития. Именно он и был обеспечен триумфом Великого Октября, 103-ю годовщину которого мы отмечаем в эти дни. Которую никак не затмить, как ни старайся, натужно натянутой датой 4 ноября, которая даже внешней стилистикой, на уровне нумерологии, очень напоминает американский День благодарения — и нашим, и вашим ради всеобщей мещанской сытости.
Возвращаясь к теме никак не заканчивающихся американских выборов, отметим, что сказанное выше как раз и объясняет припадок антигосударственного и антинационального экстаза, в который либералы впали, пытаясь приблизить смену власти в Белом доме, избежав ее преемственности. Будучи не в силах сдержать эпилептические приступы этого экстаза, новоявленные меньшевики-троцкисты устраивают очередной сеанс публичного политического стриптиза. Вот лишь некоторые, выдержанные в этом духе, комментарии, появившиеся в Интернете и светящиеся неподдельной надеждой в связи с предполагаемой либералами победой Джозефа Байдена:
- оппозиционер Илья Яшин: «Ну что, Трамп, похоже, покидает Белый дом… Показательно, что имя российского президента Байден использовал в дебатах как ругательство. В общем, ничего хорошего от новой администрации Путину ждать не стоит. Опять будет обижаться, махать кулаками и бряцать оружием. Потому что он свято верит, что наш национальный интерес — доказать Америке свою крутость»;
- теннисист Евгений Кафельников: «Конец потоку с Севера, конец рублю, конец ценам на нефть, ну и конец 95% моим соотечественникам настает! Джо! Я в тебя верю. Быстрее нам конец придет. Может, и мы с тобой на своем веку прекрасную Россию увидим» (здесь, однако, уточняющую поправку надо внести: вместо слова «конец» у Кафельникова фигурирует другое, по Николаю Васильевичу Гоголю, «в светском разговоре не употребляемое»);
- журналист Павел Лобков: «Дорогие мои друзья и френды, кто в США! Поймите! Ваш росчерк пера или нажатие на дырокол избирательной машинки — как нажатие на нервные окончания России, Китая или Европы. Вы сейчас, в эту волшебную ночь, решаете судьбы мира. …Позволите ли вы рыжеволосой бестии править мир твиттером, либо сбросим со своих плеч пирамиду Маслоу и заживем в союзе свободных племен?»
Ну и т. д. Словом, «вот приедет Байден — Байден нас рассудит». Собственно, что большинство неофевральских тусовщиков алчут разрушения и уничтожения страны — «секрет Полишинеля». Как и то, что эти их устремления разделяет определенный круг леваков. Им бы посильнее «нажать на нервные окончания», особенно России и Китая, чтобы обломать любые суверенные проблески, загнав мир в цифровое стойло «союза свободных племен». Если «племен», а не народов — и оговорка, то все равно по Фрейду: разрушить хотят именно до племен, то есть глубже даже средневековой феодальной раздробленности, чтобы сборка рассыпавшихся людей-атомов потом происходила под глобалистским контролем байденовской администрации. Ничего нового не говорят: это еще четверть века назад в соответствующих документах было написано — про «глобальную общину» с «глобальным общим достоянием» бывших национальных ресурсов и с глобальными вожаками впереди. Сомнительно, конечно, чтобы Лобков, Кафельников, Яшин или их прихлебатели тот ооновский документ 1995 года под названием «Наше глобальное соседство» читали. Но, как говорится в одном соленом анекдоте, «мне нравится ход ваших мыслей». Они с авторами того документа, кстати, тоже леваками, пусть и «респектабельными» — «одной крови».
Только вот сдается, что вопросы глобальной политики для всего этого политического маргиналитета — все-таки не главное, и радуются они не по «высоким» мотивам, а по самым что ни на есть сермяжным. Давайте посмотрим еще одно проявление бурного «щенячьего» восторга, на этот раз от оппозиционера Владимира Рыжкова, который, подобно персонажу из киплинговского «Маугли», берет убитого другими быка «за рога».
«Евгений Бунтман: Для вас, как для политического аналитика, Байден хороший президент?
Владимир Рыжков: Лично для меня хороший.
Бунтман: Почему?
Рыжков: По ряду причин. Дело в том, что Трамп затеял такую глубокую ревизию американской политики, ревизию, собственно говоря, всей политики, которая была выработана еще после Второй мировой войны. Он обрушился на базовые вещи, например, на евроатлантическую солидарность с европейскими союзниками. Никогда такого не было, чтобы Трамп говорил, что Евросоюз хуже, чем Китай. То есть Китай — это ужас, а Евросоюз — это ужас-ужас — это почти буквально то, что он говорил. И это удивительно совершенно…
Бунтман: Вы говорили, что встречались с Байденом — в 2011 году он приезжал в Москву. Какие личные впечатления от него?
Рыжков: Сразу оговорюсь, что одна встреча, которая продолжалась полтора часа, это недостаточные основания для больших выводов.
Бунтман: Можно небольшими.
Рыжков: Могу поделиться, скорее, впечатлением и ощущением. Мне этот человек понравился. Я вообще люблю, когда люди обладают хорошим чувством юмора.
Бунтман: А оно у него есть?
Рыжков: Великолепное. Он шутил все время. Поясню: встреча была в марте 2011 года, когда Байден, будучи вице-президентом, приезжал с визитом в Москву, он тогда встречался с Путиным и другими нашими руководителями. А потом, для баланса он организовал встречу с оппозицией, гражданским обществом в Спасо-Хаусе, это знаменитая резиденция американского посла в Москве. И я был приглашен на эту встречу. Разговор был про то, что у вас в России с демократией, правами человека, — обычный разговор западного лидера с российскими гражданскими активистами. Но мне очень понравилось то, что он начал с шутки, потом постоянно шутил, подкалывал всех участников, подкалывал сам себя, иронизировал…»
Суммируем. Две мысли: Трамп «плохой», ибо считает Европу хуже Китая, а Байден хорош тем, что по приезде в Москву встречается с маргиналами и полтора часа обсуждает с ними вопросы оппозиционного движения в России. Та встреча очень хорошо помнится, в том числе репортажами с места событий, когда оппозиционеров на подходе к дому приемов американского посольства ловили и задавали им на камеру «неудобные» вопросы. И Рыжкова тогда тоже поймали, но нынешней словоохотливости он не проявил. Как и остальные, с бегающими по сторонам глазками, попытался «отклеиться» и скрыться восвояси. Прекрасно понимают они, что приходить на ту встречу в Спасо-Хаус было, мягко говоря, «не комильфо». Но как не пойти, если не окажешься в списке участников — и потом «обнесут на раздаче слонов»? И как сейчас о том было не напомнить: авось, вычитают эти откровения «где надо», и галочку в раздаточной ведомости напротив фамилии поставят. А там, глядишь, и до выборов в Думу недалеко окажется…
В 2011 году, через полгода после упомянутого марта, как помним, наступила «болотная» осень, в которую, в канун думских выборов, оппозиция за грантами направила свои стопы уже в финскую столицу, на сборище, названное «международной конференцией «Хельсинки 2.0: за демократию и верховенство права в России». И, купаясь в «софитах» внимания одной из радикально-либеральных фракций Европарламента, обсуждала вопрос (на минуточку (!)) «передачи власти в России гражданскому обществу». Вытягивается ниточка, обозначающая причинно-следственную связь тех бурных событий уже в российской столице. Сначала с Байденом поговорили в Москве, затем с Ги Верховстадтом, и не только с ним, в Хельсинки, и после этого вперед, на улицы, утверждать верховенство мордобоя «за демократию и права».
Одно фундаментальное отличие тех времен от нынешних, однако. Призрак настоящего бардака в этот раз, побродив по России и свернув в Европу под личиной коронавируса, «электоральным» бумерангом вернулся в Штаты. О том, что к нему готовились, причем в свете именно нынешних выборов, говорит хорошо известная динамика продаж в этом году в США огнестрельных «стволов» и доходов, полученных курсами начальной военной подготовки. В известном анекдоте на вопрос о возможности «цветной революции» в Америке следует отрицательный ответ: ведь в США «нет американского посольства». Но в каждой шутке — только доля шутки. «Посольство» отыскалось, пусть и под другой вывеской. Как нет недостатка в экстремистах и погромщиках, мечтающих под предлогом защиты собственного «выбора» попрать любой чужой, устроив вселенскую вакханалию. Дай Бог, чтобы не кровавую и без расползания по миру накопленных «светочем демократии» ядерных арсеналов. Нашим оппозиционерам, откровенно радующимся в социальных сетях и блогах многочисленным подтасовкам со стороны американских демократов, которых они считают «своими», подбодряя их тем, что «так и надо», о последствиях невдомек. Ну разве можно в их представлении поставить рядом трудягу-реднека с воплощением продвинутого креатива из университетского кампуса? Разве допустимо уравнивать их в мире, идущим — чучелом или тушкой — в столь милое сердцу «блестящее» и «универсальное» цифровое будущее?
Еще раз: не приведи, Господи, конечно, там «начнется». Но если вместо нового американского вмешательства по всему миру, призрак вселенского пожара вернется в свое логово, то ответственность за это между собой американские демократические «пастухи» в полной мере разделят со своей прикормленной «паствой». Не только в России, но и по всему миру. «Посеешь ветер — пожнешь бурю!». А пока давайте наблюдать, как «оно повернется». Запасаемся попкорном?
https://regnum.ru/news/polit/3109065.html
04.11.2020 Курс на «евразиацию» как главный итог российско-китайского Валдая
Владимир Павленко, 4 ноября 2020, 15:41 — REGNUM
В рамках Валдайского клуба в онлайн-формате прошла важная и интересная конференция на тему «Новый евразийский мультилатерализм: ответ Китая и России». Ряд известных специалистов по международным и двусторонним российско-китайским отношениям с обеих сторон обсудили состояние и перспективы глобальной ситуации, а также тенденции развития так называемой «Большой Евразии». Роль и значение этого мероприятия, на наш взгляд, не получившего должного освещения в СМИ и потому существенно недооцененного, далеко выходит за границы двусторонних отношений и напрямую связано с начинающимся процессом глобального переустройства на долгожданной основе глобальной альтернативы, которая выдвигается в противовес нынешнему западо-центричному миропорядку. Если коротко, то речь идет о завершении глобализации и ее замене, условно говоря, «евразиацией». Но обо всем по порядку.
Повышенная острота была заложена уже в тематику конференции. Ответом Москвы и Пекина на попытки удержания Вашингтоном глобального доминирования провозглашается фактическое исключение из территории этого доминирования Евразии. И превращение Евразийского континента в зону «нового мультилатерализма» или многосторонних подходов, основу которых составляет геополитический консенсус России и Китая в рамках «Большого Евразийского (или Евроазиатского) партнерства». Доступ сюда Вашингтону как минимум ограничен. И понятной стратегической целью, которая пусть и не провозглашается, но четко подразумевается, является предельное сужение сферы его влияния по всей Евразии, включая Европу. Чтобы понятней раскрыть смысл, отметим, что слово «глобальный» в выступлениях участников практически не звучало, а вот слово «евразийский», напротив, служило лейтмотивом, красной нитью, проходившей через все выступления. Причем особенно жестко это подчеркивалось китайскими спикерами, которые, рассуждая о евразийских перспективах, не уставали констатировать скорый крах американской гегемонии. Подход российских участников был мягче: о США предпочитали не вспоминать, очерчивая круг интересов конкретными вопросами, решение которых ускорит сближение и интеграцию Евразии.
Теперь конкретика. Основные тезисы китайской стороны, прозвучавшие в выступлениях представителей пекинского CITIC-фонда Кунь Даня и Ван Сянсюя, а также экс-президента ЭКСИМ-банка Ли Жогу и военных аналитиков Ван Дзюньли и Ван Хайюня, следующие. Эпидемия коронавируса, с которой Китай справился, а США нет, обозначила упадок американской гегемонии, угрожавшей миру. Пекин не претендует на аналогичную гегемонию, а ведет с американскими гегемонистскими притязаниями борьбу в общих интересах стран развивающегося мира. Участие Китая в формировании того, что именуется «новым мировым порядком» (в который вкладывается иное, оригинальное толкование, отличное от устоявшегося термина, внедренного в 1990 г. еще Джорджем Бушем — старшим), ограничивается Евразией. Именно Евразия должна стать колыбелью такого миропорядка, осью которого, в свою очередь, служит российско-китайский альянс, выраженный идеей Владимира Путина о «Большом Евразийском партнерстве». Такое партнерство, открывающее новую эпоху в международных отношениях, зиждется на сопряжении между собой двух базовых интеграционных проектов — ЕАЭС и «Пояса и пути», которое евразийские гиганты осуществляют собственными силами, без участия США и Запада, взаимно поддерживая эти проекты мощной системой экономических, политических и иных связей. Условием достижения этих заявленных целей служит открыто провозглашенная на Валдае деглобализация, причем как естественная, обусловленная американским упадком, так и «принудительная», связанная с противодействием глобализации со стороны объединенных усилий Пекина и Москвы. Место сданной в архив прежней глобализации должна занять идея «новой глобализации», основанной на «евразийском подходе». Поскольку такой подход ограничивается Евразией (почему мы и употребили применительно к нему новый термин «евразиация»), постольку, помимо экономики, центральной задачей становится формирование на континенте новой системы безопасности, связанной с ШОС как концентрированным выражением российско-китайского взаимодействия. Показательно: БРИКС даже не упоминается. Таким образом, Евразия превращается в бастион «евразиации», с помощью которой прежняя глобализация выталкивается за пределы континента, на океаническую мировую периферию. Внутри Евразии этим процессам способствует поддержка российско-китайских инициатив другими странами и объединениями, и путем к этой поддержке являются действия Москвы и Пекина, направленные не только на удовлетворение собственных интересов, но и на (свойственный лидерам. — В. П.) альтруизм и помощь, адресованную прежде всего странам — участницам проектов ЕАЭС и «Пояса и пути». Считается, что по мере продвижения этих тенденций в их орбиту начнут втягиваться и страны нынешнего Европейского союза (ЕС), а также «других континентов» (надо полагать, что речь здесь идет об Африке и Латинской Америке).
Следует особо подчеркнуть, что важнейшим приоритетом евразийской безопасности с китайской точки зрения является сфера здравоохранения. В условиях пандемии это важнейший пункт общей повестки, и обращение к нему «по умолчанию» раскрывает многое. В первую очередь понимание Пекином высокой вероятности рукотворного характера коронавируса. Не случайно среди «десяти вопросов» «Жэньминь жибао», опубликованных 2 мая текущего года, фигурировала тема закрытия из-за возможных утечек биоматериалов в августе прошлого года армейской вирусологического центра и лаборатории в Форте Детрик, штат Мэриленд. А также вопрос об участии американского минздрава и социальных служб в проведенных тогда же в октябре вместе с фондом Билла и Мелинды Гейтс и Всемирным экономическим форумом пандемических учениях, известных как «событие 201». И из этого понимания вытекает готовность исключить пандемические эксперименты в Евразии в дальнейшем, что и скрывается за формулировкой «безопасности здравоохранения». Для нашей страны, с учетом нынешней ситуации, это важно вдвойне, ибо за эпидемиологической безопасностью недвусмысленно следует безопасность политическая и конституционная, угрозу которой создают разнообразные групповые и клановые «игры» вокруг медицинской проблематики.
Поддержав, а в некоторых случаях и усилив китайские подходы, российская сторона дискуссии, представленная специалистом Центра китаеведения МГИМО Алексеем Воскресенским, руководителем одного из департаментов Евразийской экономической комиссии Андреем Пантелеевым, а также профессором СПбГУ Яной Ликсютиной, обратила внимание на практическую сторону. Прозвучал ряд важных вопросов:
- о «трансрегионализации» международного права, которая связывается с координацией региональных и межрегиональных институтов;
- о законодательной базе Большого Евразийского партнерства и институтах его управления: хватит ли традиционных экономических рычагов (рабочие группы, банки и т. д.) или потребуется более привычная для наших стран распорядительная основа — так между строк читалась эта дилемма;
- о конкретных формах сопряжения проектов ЕАЭС и «Пояса и пути»: обычное экономическое сотрудничество — одна история, не требующая дополнительных форматов, а зона свободной торговли — уже другая, и для нее придется приводить оба проекта, один из них экономический, а другой — инфраструктурный, к некоему общему знаменателю;
- еще одной дилеммой прозвучал характер сотрудничества: готова ли китайская сторона к строительству «Большой Евразии» на паритетной основе, с полноценным учетом российских интересов.
Несколько особняком прозвучало предельно конкретизированное, выдержанное в духе скорее китайских, чем российских участников конференции, выступление руководителя Центра АСЕАН МГИМО Виктора Сумского. Было подчеркнуто, что условием реальной, а не декларативной реализации евразийских проектов, которые мы обобщаем понятием «евразиация», является постоянно укрепляющееся российско-китайское партнерство, важнейшее место в котором занимают вопросы безопасности, не менее актуальные, чем экономическое взаимодействие. Данный вопрос, на наш взгляд, совершенно справедливо увязывался с пониманием, что объединение Москвы и Пекина имеет под собой не только перспективное видение будущего, но и суровую современную реальность, в которой наши страны на протяжении уже длительного периода подвергаются «комплексному давлению» со стороны США. Добавим, что это тот самый случай, когда «не было бы счастья, да несчастье помогло». Нет сомнений, что сближению России и Китая не было, и нет никакой разумной альтернативы, но пробивать путь оно могло себе еще долго, если бы не американское поведение «слона в посудной лавке».
Что еще обращает внимание? Лейтмотив обсуждения на конференции вольно или невольно апеллирует к классическим канонам геополитики. Они вышли из-под пера западных стратегов и связаны с дихотомическим противостоянием Моря и Суши — цивилизации Запада, ядро которой представлено морским англосаксонским конгломератом, и континентальной цивилизации, эпицентром которой служит Хартленд. Но если в теоретических построениях Мэхана, Маккиндера, Спайкмена Хартленд — это Россия, север Евразии, а Китай — оконечное пространство, именуемое Римлендом, который используется Морем для экспансии на Сушу, то следует признать, что нынешнее российско-китайское сближение, обозначенное участниками форума, во-первых, распространяет пределы Хартленда и на Китай. Тем самым Римленд ограничивается европейским «аппендиксом» Евразии, ее нестабильным Югом, включая Индию, а на юго-востоке континента фактически лишается сухопутных территорий и отодвигается на острова и прибрежные территории. Западные теории на практике здесь обращены против самого Запада, и не впервые в истории, если вспомнить опыт марксизма. Во-вторых, тем самым подводится окончательная черта под западными спекуляциями вокруг тематики «северного» и «южного» Китая, которую англосаксонские стратеги усиленно эксплуатировали еще со времен Второй мировой войны. В-третьих, это особенно важно, предельно актуализируется генеральный евразийский тренд на дальнейшую консолидацию Хартленда за счет тех самых лимитрофов Римленда, которые имеются в виду формулировками интеграции с Европой и АСЕАН. Давайте называть вещи своими именами: представленная геоисторическая динамика, получив дальнейшее развитие, служит однозначным и надежным инструментом отодвигания (или, в терминах геополитики, «отбрасывания») Запада в сферу своего исторического обитания, без права на реванш. Все сомнения на этот счет снимаются перспективой деглобализации с переоформлением бывшей глобализации в «евразиацию».
Конечно, не будем торопиться. Это пока «мозговой штурм», предпринятый в целях обсуждения тематики и адаптации к ней участников с обеих сторон — российской и китайской. Но то, что это обсуждается, причем не в закрытых интеллектуальных центрах, а на публичной, широко засвеченной в СМИ, авторитетной и влиятельной экспертной площадке, свидетельствует о громадном продвижении общего понимания Москвой и Пекином протекающих в мире процессов. Не будет преувеличением сказать, что период «притирки» двух стран, необходимость которого была обусловлена трагическим разрывом 60-х — 80-х годов прошлого века, успешно пройден и близок к своему завершению. Между странами достигнут такой уровень взаимопонимания и доверия, который позволяет перейти к новому этапу, связанному со стратегической проектной координацией не только внешней и военной политики, но и общему видению модели будущего для двусторонних отношений и человечества в целом. Если наполнять тематику Большого Евразийского партнерства не только материальной, но и духовной составляющей, то речь идет как раз о том самом «сообществе единой судьбы человечества», строительство которого служит лейтмотивом партийно-государственных документов КНР, которые приняты со времен прихода к власти Си Цзиньпина.
И последнее. Все эти тенденции не только «отбрасывают» Запад, обращая вспять его экспансию, но и ставят «на растяжку» его европейскую часть, которая и так на протяжении многих столетий разрывалась между англосаксонским Морем и великоконтинентальной Сушей. Понятно, что пока существует НАТО, вопрос об уходе из Европы для США не стоит даже при крахе ЕС. Однако историческая «капля камень точит», и как знать, что будет происходить дальше, особенно на фоне тех коллизий и перспектив длительной нестабильности, которые в полной мере проявили себя в завершившейся американской президентской кампании. «Евразиация» — достойный и исчерпывающий ответ на прозвучавшие четверть века назад горделивые эскапады Бжезинского о том, что «впервые в истории» мировой центр ушел из Евразии. И это обстоятельство превратило великий «мировой остров», добавим это уже от себя, если не в субъект внешнего управления, то в геополитического статиста, сосредоточенного на рефлексии по отношению к внешним вызовам. Понятно, что впереди еще большой и сложный путь, но первые шаги по нему уже сделаны. И это не может не порождать естественного, хотя и очень осторожного оптимизма.
https://regnum.ru/news/polit/3106920.html
02.11.2020 США ищут варианты победы над Китаем и не находят
Владимир Павленко, 2 ноября 2020, 10:03 — REGNUM Известный американский идеолог неореализма Кристофер Лейн выступил с крупной статьей в журнале Foreign Affairs, в которой предрек скорую военную конфронтацию между США и Китаем. Материал, написанный в форме критики американской политики на китайском направлении, тем не менее не лишен привычных для заокеанской аналитики штампов и предвзятости, которые обусловлены как сугубо западным менталитетом автора, так и кругом его политических взглядов.
Прежде всего надо отметить своеобразный характер симбиоза Лейна и СМИ, в котором опубликован материал. Лейн — профессор, возглавляющий в Техасском университете A&M им. Джорджа Буша кафедру национальной безопасности и разведки, то есть человек, не чуждый спецслужбам. Foreign Affairs — официальный рупор Совета по международным отношениям (CFR), влиятельной НПО, в которую входят «сливки» американской элиты, а также представители экспертного сообщества. Журнал в последние годы известен жесткой оппозицией действующей администрации Белого дома, тон которой в преддверии выборов задал президент CFR Ричард Хаас, в прошлом глава отдела политического планирования Госдепа. В предыдущем, сентябрьском номере он опубликовал статью, содержавшую перечисление рисков для США, связанных с возможным переизбранием Дональда Трампа. Отсюда вытекает, что и статья Лейна, оставаясь в общем тренде публикации материалов CFR, при всей видимости объективистского внешнеполитического анализа, адресована прежде всего внутреннему потребителю. До выборов остался один день, и таким способом в CFR надеются повлиять на исход голосования. Сам Лейн при этом остается сторонником американского доминирования, но как адепт реалистической школы, в отличие от либеральных идеалистов, рассматривает его через призму не морального лидерства, оправдывающего «американскую исключительность», а некоего глобального баланса. По сути, симулякра многополярности, при котором США не навязывают окружающим свою волю силовым способом или методом грубого нажима, а управляют глобальными процессами при помощи эксплуатации противоречий своих конкурентов, как это в XIX веке проделывала Британская империя. За примерами того, что это означает, и к чему, по мнению реалистов, Вашингтону следует стремиться во внешней политике, далеко ходить не нужно. Достаточно вспомнить недавние откровения патриарха реалистской школы Генри Киссинджера, который призвал США «подружиться» против Китая с Россией, повторив маневр, который американцы предприняли в последней четверти XX века, разыграв «китайскую карту» против СССР.
Через призму этого вывода и следует, на наш взгляд, рассматривать статью Лейна; стремясь не допустить сползания США к военной конфронтации с КНР, он, как и остальные реалисты киссинджеровского разлива, подспудно продвигает мысль о том, что с Китаем «неплохо было бы» столкнуть Россию. А Америку из-под угрозы такого столкновения — вывести, оставив ей роль заинтересованного наблюдателя, который «в нужный момент» превратится в «глобального арбитра», диктующего ослабленным сторонам свою волю в отношении последующего миропорядка. Теперь по пунктам о том, что пишет Лейн.
Провозглашая отсутствие военных конфликтов между крупными державами после 1945 года «удивительным», он подчеркивает, что это не означает, что их не будет в дальнейшем; угроза войны заключается в сохранении напряженности между США и Китаем, которые движутся путем конфронтации, и если ничего не изменится, обречены на столкновение.
Иллюзии отсутствия такой угрозы в США подогреваются двумя факторами — экономической взаимозависимостью Вашингтона и Пекина и разрушительностью ядерной войны, ставящей под сомнение выживание в ней человечества; При этом не учитывается, что минимизация мощности зарядов и повышение точности средств их доставки возвращают актуальную повестку перспективу «ограниченной ядерной войны» (добавим, что сданную было в архив с крахом СССР).
Считается, что мир на Земле сохраняется доминированием либеральной модели и обеспечивающими ее глобальными институтами, поэтому, несмотря на рост китайской мощи, этот миропорядок не будет поколеблен еще многие десятилетия. Однако, утверждает Лейн, миропорядок меняется не только материальными факторами, но и динамикой изменений в ведущих странах, в результате которой прежний статус-кво утрачивает их поддержку и заинтересованность в его сохранении.
Об эфемерности надежд на долгий и прочный мир говорят и «уроки истории», в частности опыт возникновения Первой мировой войны, на подступах к которой уровень взаимной зависимости Британии и Германии был выше, чем сейчас у Китая и США, и вообще, чем когда-либо и у кого-либо в истории.
Так что же произошло сто лет назад? Лейн отмечает, что «в начале XX века быстрый экономический, технологический и военно-морской рост Германской империи начал представлять вызов существовавшему тогда мироустройству, основанному на лидирующей роли Великобритании. Несмотря на тесные связи между двумя странами, британская элита начала рассматривать растущую германскую экономическую мощь как угрозу. Более того, англичане осуждали эту мощь, которая, по их мнению, зиждилась на несправедливой торговой и промышленной политике: они утверждали, что процветание Германии основывается на массированном государственном участии, а не на либеральных экономических законах, действовавших в Англии. Британская элита испытывала устойчивую антипатию к Германии и еще по одной причине: англичанам претила немецкая политическая культура с ее упором на армию, ее ценности в противовес либеральным британским нормам. Если говорить просто, то в Англии считали Германию неисправимо плохим членом международного сообщества. Неудивительно поэтому, что сразу же после начала войны англичане придали ей видимость идеологического «крестового похода» либерализма против прусской автократии и милитаризма».
Кроме того, указывает Лейн, «британцы и немцы соперничали друг с другом за международный престиж и власть. Германская Weltpolitik, в которой центральное место занимало строительство большого флота и приобретение колоний, спровоцировала Британию — эту торговую нацию с огромной колониальной империей. Англичане не смогли пережить появление конкурирующей военно-морской державы прямо рядом с собой — в Северном море. На самом деле, амбициозная германская программа по созданию мощного военно-морского флота подстегивалась не столько экономическими или военными соображениями, сколько стремлением к завоеванию престижа. При этом цели Германии состояли не только в том, чтобы бросить вызов Британии, а в том, чтобы утвердить свой статус равной ей силы».
И здесь Лейн подходит к тому, что сегодня именуется «ловушкой Фукидида»: «Несмотря на столь мощные мотивы конфликта, сама война в августе 1914 года между Британией и Германией была совсем не неизбежна. …Между сторонами отсутствовал спор из-за территорий, тронов или границ. …Так почему же Германия и Англия начали войну друг с другом? Ответ состоит в том, что военный конфликт, как правило, это столкновение доминирующего государства, которое ощущает потерю своего могущества, и быстро растущим соперником».
«Параллели между британско-германским антагонизмом перед войной 1914 года и нынешним американо-китайским противостоянием могут показаться поразительными, хотя и требуют известной осторожности, — продолжает автор. — Неспособность Великобритании мирно приспособиться к реалиям германского роста способствовала возникновению Первой мировой войны. От того, последуют ли США тому британскому прецеденту или нет, будет зависеть, закончится или нет нынешнее американо-китайское соперничество войной».
Предпосылки возможного военного столкновения США и КНР Лейн видит прежде всего в идеологизации противостояния, ответственность за которую возлагает на госсекретаря Майка Помпео, который в июле выступил с речью, в которой призвал не забывать «марксистско-ленинское происхождение идеологии КПК». И этим подвел базу под «более острое противостояние с Китаем». Вторая предпосылка — непризнание Вашингтоном и Пекином, в отличие от Вашингтона и Москвы в холодную войну, сфер влияния друг друга, рубежи которых обозначают «красную черту», и ее не позволено пересекать. И поскольку здесь они все-таки пересекаются — в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, приобретая особую остроту вокруг Тайваня — политолог дает американскому руководству рекомендацию, которую он не уверен, что услышат: «США можно посоветовать вообще убрать идеологическую составляющую из отношений с Китаем и относиться к ним как к традиционному соперничеству двух супердержав, в которых дипломатия сдерживает излишнюю остроту противостояния через компромиссы, примирения и поиски общей почвы. Если ваш противник — зло, то компромисс с ним невозможен, а переговоры превращаются в попустительство пороку. …Вашингтон бросает вызов давно признанному статус-кво вокруг Тайваня, сдвигаясь в сторону признания его независимости, открыто заявляя о своих военных обязательствах по его защите».
Еще раз: статья и изложенный в ней прогноз являются дискуссионными ввиду неизвестности результата выборов. Предполагается, что уже 4 ноября может наступить большая определенность в отношении перспектив. Но при условии, что победитель будет очевиден, проигравший с этим согласится и признает поражение, а в случае, если не признает, все ограничится локальным пересчетом голосов, как в 2000 году, или судебными тяжбами. И не приведет к масштабному внутриполитическому противостоянию, служащему детонатором непредсказуемой конфронтации, уже внутренней, гражданской.
Но даже если предположить, что ничего не изменится, и очерченные в материале Лейна тенденции сохранятся в неизменности и после выборов, военный конфликт между США и Китаем все равно не предопределен. И не неизбежен, хотя США действительно вряд ли откажутся от провокаций в Южно-Китайском море и вокруг Тайваня. Почему? В статье имеется очень конкретный, исчерпывающе описанный, но недооцененный с аналитической точки зрения сюжет. Вот он: «Исследование мозгового центра RAND Corporation «Счет в американо-китайском соревновании» еще в 2015 году указывало на то, что разрыв в военной мощи США и Китая в Восточной Азии быстро сокращается. Американский военно-морской флот и военные базы в этой части света находятся под растущей угрозой со стороны Китая».
Это правда, но не вся. Вся правда заключается в том, что действительно, под угрозой ответного китайского удара находятся только американские военные базы в АТР. Но это ни в коей мере не относится к континентальной территории самих США, отделенных от Китая Тихим океаном. Стратегический потенциал, который составляет основу ядерной мощи США и России, не является решающим в Китае, где приоритет отдается развертыванию систем РСМД, которые носят оборонительный характер. Но согласимся: это не равноценная угроза, она не обеспечивает баланса таких угроз. Одно дело — передовые контингенты вооруженных силы, выдвинутых за тысячи километров от собственных границ и по факту представляющие собой инструмент агрессии; совсем другое — территория метрополии с проживающим на ней населением, экономикой и инфраструктурой. Из-за внутренней проекции материала в анализе Лейна не учитывается, что при продолжении американской стороной агрессивных приготовлений, в частности, при реализации обещания развернуть в АТР свои РСМД, нацеленные на КНР и Россию, Пекин вправе систему приоритетов изменить. И сделать упор на наращивании уже стратегических ядерных сил если не до паритета, то, по крайней мере, в рамках разумной достаточности для такого потенциального ущерба именно метрополии, который США сочтут неприемлемым. Технологически это несложно, особенно если иметь в виду весьма вероятную военно-техническую помощь с российской стороны.
Это с военной точки зрения. А с политической оборонным резервом Поднебесной остается дальнейшее военное сближение с Россией, которая таким стратегическим потенциалом сдерживания уже обладает. Так что упомянутая «ловушка Фукидида» в данном случае не описывает нынешнего сюжета полностью. Куда более адекватен принцип «глобального треугольника» (Вашингтон — Пекин — Москва), в котором неизменно проигрывает тот, против которого объединились двое. И если в условиях относительного мира для очередного доказательства этого уравнения потребуются многие годы, а возможно и десятилетия, то потенциальные последствия военного конфликта, по крайней мере с материальной точки зрения, вполне поддаются расчетам. И способны отрезвить даже самую авантюристическую, затуманенную амбициями голову. В конце концов, сколько ни считали пентагоновские стратеги вероятные потери США в «ограниченной» ядерной войне в 1980-е годы, всякий раз выходили на неприемлемую для них цифру в плюс-минус 30 миллионов.
Выйдут и на этот раз. С теми же последствиями для своих милитаристских планов. И, осознав их неосуществимость, примутся раскачивать КНР изнутри. Собственно, уже принялись, о чем и говорит упомянутая Лейном атака Госдепа, а затем Белого дома на КПК. Это означает, что, усвоив уроки распада СССР, нашим двум странам, держась друг друга, следует смело переводить неизбежное противостояние с США из «спринтерского» формата в «стайерский». Ибо историческое время сегодня работает против Вашингтона. Не исключено, что понимание этого и побуждает американских интеллектуалов к распространению подобных апокалипсических сценариев.
https://regnum.ru/news/polit/3104760.html
31.10.2020 «Национализация» законов против «холопов» внешнего влияния
Владимир Павленко, 31 октября 2020, 06:56 — REGNUM
Госдума в третьем чтении приняла поправки в федеральный закон «О безопасности» (от 28 декабря 2010 г. №390-ФЗ). Как сообщает сайт нижней палаты, вносится положение о том, что «решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в России». Отметим, что данные изменения приняты в соответствии с дополнением этим положением статьи 79-й российской Конституции, осуществленном по итогам голосования 1 июля 2020 года. Соответствующие изменения будут в ближайшее время внесены и в законодательные и подзаконные нормативно-правовые акты, которые выстраиваются на основе закона «О безопасности».
Характерно: не успели СМИ сообщить об этом, без преувеличения, знаковом событии, как вокруг него сразу же развернулась дискуссия диаметрально противоположных оценок. Сторонники произведенных изменений не только их поддерживают, но и предлагают пойти дальше, признав не подлежащими исполнению международные решения и документы, которые противоречат не только Основному закону, но российскому законодательству в целом. Если коротко, то внешние обязательства не могут быть выше внутренних правил, ибо в этом случае создаются предпосылки для внешнего контроля и даже вмешательства во внутренние дела. Их оппоненты, круг которых в основном ограничивается либеральными кругами, связанными с поздней советской интеллигенцией и доминировавшими в ней диссидентскими настроениями, с пеной у рта отстаивают безоговорочный приоритет международных норм над внутренними. Спекулируя при этом на перспективах «трудностей» во взаимоотношениях российских граждан с ЕСПЧ. С их точки зрения, выше прав человека ничего нет, и в этом вопросе стандарты-де задает именно Запад — в лице правительств стран НАТО и соответствующих НКО. И недопустимо ставить под сомнение так называемые «европейские ценности», связанные с этой темой, потому что Россия является участником международных и европейских организаций — ОБСЕ, Совета Европы и т. д. И обязуется эти «ценности» разделять и проводить во внутренней политике.
С либералами и «творческими» «инженерами их душ» все ясно. Еще с советских времен. Труднее понять, когда с этих же позиций выступают некоторые коммунисты, пытающиеся отыскать в европейских структурах, априори враждебных нашей стране, защиту от «произвола властей». Никто не говорит, что произвола не бывает, — очень даже бывает; пример очередного приступа запретительного коронабесия предельно нагляден. Но апеллировать к внешним силам в поисках внутренней справедливости — весьма сомнительное занятие. Кому-то оно может показаться эффективным, но в своей основе — это «перестроечный» стандарт. Посмотрите на нынешние США, в которых даже не замечают, как ровным счетом по горбачевской модели нивелируется сверхдержавный статус. Ничто не унижает его больше, чем споры о том, кто сильнее вмешался во внутренние американские дела, включая выборы, — Россия или Китай. И ничто не опускает страну, причем любую, ниже, чем отсутствие права регулировать вопросы собственной внутренней жизни без оглядки на окрики извне.
Кстати, а что такое «европейские ценности»? Если от словесной пурги перевести разговор в плоскость конкретики документов, то основополагающих, связанных с формированием гуманитарной платформы ЕС, их два: Парижская хартия для новой Европы (21 ноября 1990 г.) и Хартия ЕС об основных правах (7 декабря 2000 г.). Первая обязывала всех участников поддерживать дружественные отношения с США и Канадой, увязав это условие с подтверждением приверженности принципам Заключительного акта СБСЕ в Хельсинки (1975 г.). Вторая хартия — об основных правах ЕС — открыто провозгласила движение к «демократическому глобализму будущего». Иначе говоря, суть «европейских ценностей» в политике заключается в глобализации по американским стандартам. Поэтому о правах человека спор идет на словах. На деле же имеется в виду установление глобального американского господства под видом этих прав, упакованных в американские же представления о демократии, которые на самом Западе честные ученые давно уже называют либо «тоталитарной демократией» (У. Энгдаль), либо «постдемократией» (К. Крауч).
В сущности, в основе этой дискуссии вокруг роли и места прав человека, ведущейся в нашей стране с «перестроечных» времен, находится вопрос о первичности национальных или международных интересов. Для одних международное право — инструмент защиты своих суверенитетов, для других — способ унификации стран и народов и распространения на них единых стандартов, которые лукаво провозглашаются «общечеловеческими». Суверенитет и национальные интересы в этих представлениях — атавизм и препятствие на пути к «всеобщему» объединению. Так что вопрос много шире, чем обыкновенная правоприменительная практика, и он явно наделен определенным смыслом — философским, идеологическим и политическим. Об этом и поговорим. Только прежде напомним, с каким эффектом во время недавних китайско-европейских переговоров лидеры ЕС попытались обвинить КНР в нарушениях прав человека. Что им ответил Си Цзиньпин? А то, что этот вопрос не имеет как «универсального» решения, так и пределов совершенства. И упирается в особенности цивилизационной традиции. И поскольку у каждого она своя, то и концепций прав человека столько, сколько суверенных стран. Почему?
В английском языке, на котором писалось международное право, в отличие от русского, нет единого толкования феномена свободы. Он обозначается двумя терминами — freedom и liberty, значения которых диаметрально противоположны друг другу. Freedom — свобода, основанная на балансе прав и обязанностей, личности и общества. То есть на сознательности. Если нет обязанностей — откуда права? Можно сказать, что свобода-freedom сформировалась в рамках религиозной традиции и базируется на десяти заповедях Нагорной проповеди Спасителя. То есть это система сознательных самоограничений, заложенная в сознание и выраженная в нормах и правилах общежития. Если рассматривать свободу-freedom в светской традиции, то ее содержание исчерпывающе раскрывается марксистским определением свободы как «осознанной необходимости». Построенное на этом общество может быть как религиозным, так и светским; главное, что это общество «моральных принципов», в котором «что такое хорошо и что такое плохо» определяется общественной моралью и нравственностью. Когда рухнул СССР — давайте вспомним, это важно, вдруг выяснилось, что абсолютное большинство норм, принятых в так называемых «правовых государствах», в нашем законодательстве отсутствовали. Несколько десятилетий у законодателей ушли на заполнение этих «белых пятен», но конца и края этому процессу не видно и сейчас.
Но ведь в СССР эти нормы работали. И советское общество жило, функционировало и успешно развивалось и без этой законотворческой детализации, совершенно в ней не нуждаясь. А вот постсоветскому обществу такая детализация потребовалась. Почему? Потому что вместе с «осознанной необходимостью» свободы-freedom в нем стали стремительно атрофироваться внутренние «тормоза». Ибо изменились ценности, а с ними и критерии того, «что такое хорошо и что такое плохо». Очень часто — до прямой противоположности: все «плохое» было провозглашено «хорошим». И это невдомек поборникам «правового» режима, стремящимся компенсировать утрату внутренних ограничений регуляцией донельзя всего извне. Не получится, ибо жизнь богаче любых схем. И полное банкротство этой модели, которое пытаются предотвратить с помощью представлений о правах без обязанностей, станет отправной точкой возврата к общественному устройству, основанному на моральных принципах.
Итак, бывшее общество свободы-freedom, лишившись морально-нравственного стержня традиций, обычаев и норм поведения, превратилось в общество другой свободы — liberty, разрушительной свободы от всяких ограничений. «Солдаты! Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью» — знакомые слова? Именно это с нами произошло, и когда исчезли внутренние «тормоза», нам, чтобы упорядочить жизнь, принялись навязывать внешние. Иначе был риск, что «тормоза» вообще откажут, спровоцировав войну всех против всех. Разумеется, в реальной жизни в чистом виде не существует ни «общества моральных принципов», ни «правового общества». Но если разделить их, как говорится, для чистоты эксперимента, то ясно, что это две противоположных, противостоящих друг другу модели. Нравственно здоровое общество охраняет себя само; угроза общественного осуждения и отторжения — лучший мотив вести себя прилично. Но когда и там, где мораль и нравственность растворяются в не ограниченных ими интересах, возникает необходимость в мотивации с помощью закона. Для созидательной, упорядочивающей свободы-freedom ключевое слово — «должен», для анархически-разрушительной свободы-liberty — «хочу». И это «хочу» приходится ограничивать во избежание общественного коллапса. Это не «тоталитарное наследие», это инстинкт общественного самосохранения. В пространстве, времени и Истории.
А что на международном уровне? На международном уровне противоречие между двумя свободами изначально заложили в Устав ООН, куда через запятую, в одной и той же главе и статье, занесли два взаимоисключающих принципа — территориальной целостности и самоопределения, поставив freedom первого позади liberty второго. Для чего это сделали? Двух мнений быть не может: поскольку создание «международной организации безопасности» — это рефлексия западных союзников СССР по Антигитлеровской коалиции на крах проекта Лиги Наций, которая, в свою очередь, задумывалась как «мировое правительство», постольку США и Великобритания с этой идеей всю войну носились как с писаной торбой. Рассчитывая, разумеется, захватив с помощью таких «двойных стандартов» в этой организации «командные высоты», исправить и довернуть проект мировой централизации до логического завершения под собственным контролем. Именно поэтому СССР относился к этим планам без энтузиазма, уступая западным союзникам вынужденно, чтобы не быть обвиненным в срыве «объединения человечества» и не оказаться в изоляции. Поэтому советским руководством была взята на вооружение тактика отстаивания в рамках ООН своего суверенитета и недопущения передачи его целиком или по частям на наднациональный уровень. Отсюда и право вето, и провал наиболее далеко идущих элементов плана, вроде «мирового генштаба» под видом Военно-Штабного комитета, обладающего полномочиями принуждения к «правильному» поведению любой страны мира, и «мировые» надзорные и правоохранительные органы, и многое другое. Понимая, что унификация мировых правил неизбежно поставит нашу страну в полуколониальную зависимость от чужой воли, как в случае с «планом Баруха» — предпринятой в 1946 году попыткой сохранения с помощью ООН безраздельной ядерной монополии США, Советский Союз «офлажковал» от посягательств территорию своего суверенитета и национальных интересов. И благодаря этому выжил. Советское руководство уже тогда хорошо понимало то, о чем западные интеллектуалы проговорились только после разрушения СССР. Что глобализация — это никакое не «всечеловеческое единение», а глобалистская фаза развития вышедшей в апогей своего могущества западной цивилизации, которая осуществляется только в ее интересах и, следовательно, против интересов остальных. И выбор состоит в том, подчиниться ли этому господству или, навязав ему борьбу, дождаться упадка Запада, чтобы восстановить глобальный баланс.
Перебрасывая мостик к правозащитной тематике, отметим, что принцип искусственного размывания границ «двух свобод» с постепенной трансформацией freedom в liberty с самого начала был заложен в основу этой концепции, что и побудило СССР в 1948 году отказаться от подписания Всеобщей декларации прав человека. Не из-за склонности к «тирании», которой Черчилль в Фултонской речи оправдывал опущенный Западом «железный занавес», а ради сохранения суверенитета и права на самостоятельное развитие. Проследим эту коллизию правозащитного вопроса на конкретных документах. И благодаря этому очень скоро поймем, что именно, какая конъюнктура лежит в основе «правозащиты» на западный манер. И от чего избавляют нас летняя конституционная поправка и нынешняя коррекция закона «О безопасности».
Когда в 1995 году, под программу НАТО «Партнерство ради мира» (ПРМ) и предстоящее расширение альянса, было выпущено некое «исследование», подготовленное корпорацией RAND, выяснилось, что под видом прав человека в нем на самом деле продвигались права меньшинств. И критерием (не)отбора в ПРМ и (не)пропуска в НАТО признавалось (не)соответствие требованиям в этой сфере, сформулированным ОБСЕ. Как так получилось, и почему НАТО заплясала под эту дудку?
Ответ простой: НАТО под ту «дудку» плясала с самого начала. Ибо НАТО — всего лишь силовой «приводной ремень» кукловодов, которым принадлежит «дудка», оказывающаяся при ближайшем рассмотрении старше самой НАТО. Во Всеобщей декларации прав человека соблюдение прав и свобод уже было увязано с определенным, унифицированным, социальным и международным (!) порядком (ст. 28). Что бы это был такой за «порядок»? Еще в 1947 году, то есть за год до принятия декларации, в Комиссии ООН по правам человека (КПЧ) была создана «Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств». Несмотря на ее переименование в 1999 году в «Подкомиссию по поощрению и защите прав человека», в ней по-прежнему функционирует «Рабочая группа по меньшинствам». Кроме того, в документах «Подкомиссии» содержится апелляция к «Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам» (1992 г.). В КПЧ имеется институт специального докладчика по институциональным и косвенным формам дискриминации, а также расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости.
Итак, несмотря на все проблемные места Всеобщей декларации, а их немало, упор в ней все-таки делался на индивидуальных, а не коллективных правах. На правах человека, а не меньшинств. И даже само слово «терпимость» — синоним современной «толерантности», применяемое прежде всего к меньшинствам, в этом документе употреблено только один раз, в ст. 26, п. 2, и относится оно не ко «всему в целом», а лишь к проблемам образования. Иначе говоря, создав для отвода глаз «рамочную» Всеобщую декларацию, кукловоды параллельно под ее прикрытием запустили процесс расширения прав меньшинств. Сначала — этнических и религиозных, но в уме имелось нечто другое. А мы спрашиваем: откуда выросла тотально поразившая весь Запад и распространяемая на весь мир злокачественная опухоль ЛГБТ? И такой ли «конспирологией» является периодически прорывающаяся в СМИ информация о соответствующих оккультных обрядах, в которых участвуют «сливки» западных элит? В целом же понятно, что это управляемый процесс с целью подменить общее частным. А традиционное — нетрадиционным, выдав последнее за «новую нормальность» — знакомый термин, не правда ли?
Тот же самый тренд — от прав человека к правам меньшинств — наблюдается и в документах ОБСЕ. Начиная с 2004 года, мандат существующего в его структуре БДИПЧ — Бюро по демократическим институтам и правам человека — был распространен на противодействие, опять же, расизму и ксенофобии. О защите прав меньшинств в этой организации говорилось и ранее, например, в п. 33 заключительного документа Копенгагенской встречи ОБСЕ (1990 г.).
Еще раз: концепцию «прав человека», не имеющую ничего общего с подлинными его правами, нужно поднять на недосягаемую высоту, сделать знаменем западной идеологии и западного доминирования, навязать их всем остальным и явочным порядком подменить правами меньшинств. Чтобы получить возможность под видом прав человека протаскивать именно их, решая тем самым в «подопытных» странах сразу две подрывные задачи — внешнего гуманитарного контроля и внутреннего размывания и разрушения устоев морали и нравственности. И, разумеется, религиозной традиции — какая ж традиция согласится с сексуальной распущенностью и вакханалией!
Однако при этом выделение прав меньшинств не только не афишируется, но и делается все для того, чтобы смешать их в общественном сознании с правами человека. Приоритетом же внутри самой темы меньшинств делают то, что на языке христианских ценностей однозначно именуется «содомией», являя собой собирательную сущность крайнего грехопадения. Для этого к процессу «подтягивается» авторитет институтов ООН. В «Декларации принципов толерантности», утвержденной Генеральной конференцией ЮНЕСКО (1995 г.), указывается, что «нетерпимость может принимать форму маргинализации наименее защищенных групп, их исключения из общественной и политической жизни…». Далее в этом документе говорится о необходимости «уважения самобытности, культуры и ценностей» таких групп. Иначе говоря, понятие «нетерпимость» не только распространяется на права меньшинств, но и приобретает социальное, а также ценностное, то есть цивилизационное измерение, отделяемое от национально-этнического, религиозного и языкового.
О каких же именно социальных группах, исповедующих собственные, отличные от окружающих соотечественников ценности, тогда идет речь?
Всеобщая декларация — официальный документ ООН, провозглаший равенство в вопросах пола, указывает на недопустимость каких-либо ограничений на вступление в брак достигших совершеннолетия мужчин и женщин (ст. 16). То есть речь идет только о гетеросексуальных браках и ни о каких иных. А вот выдержки из «Хартии Земли» — международного документа 1992 года, провозглашенного проектом «глобальной конституции», продвижение которого было поручено на Западе Михаилу Горбачеву, который являлся ее сопредседателем. Принципы «Хартии Земли» требовали искоренять дискриминацию во всех вышеупомянутых ее проявлениях, дополняя этот перечень недопустимостью ограничений по признаку сексуальной ориентации (ст. 12). Еще конкретнее этот вопрос поставил «Гуманистический манифест» (2000 г.), где это положение дополнительно раскрывается и детализируется с позиций трансгуманизма. Плюс добавляется предложение отмены жесткого морально-нравственного и церковного запрета на связи и браки между родственниками (то есть, говоря языком христианской традиции, на инцест).
Таким образом, принципиальным отличием официальных документов ООН в сфере прав человека от существующих в этой же сфере самодеятельных «общественных инициатив», вроде «Гуманистического манифеста» или инициативы «Хартии Земли», является вопрос об отстаивании ими прав не человека, а меньшинств. И не просто меньшинств, а именно сексуальных.
Подчеркнем еще раз: вся эта международная «правозащитная» система предусмотрительно выстроена таким образом, чтобы вперед были выставлены именно права человека, под ширмой которых протаскивается культ меньшинств, прежде всего нетрадиционных, не только сексуальных, но и контркультурных. Затем, опять-таки с помощью «правозащитной» темы, эта подмена понятий возводится в ранг «общепринятой новой нормальности». И на этом основании начинаются притеснения несогласных стран и народов, которые ставятся перед выбором — эту «(а)нормальность» принять или навлечь на себя огонь уничтожающей критики, «освященной» авторитетом ООН и других международных институтов. Но чтобы это получилось, необходим последний «штрих»: развернуть масштабную пропагандистскую кампанию, с помощью которой заставить все страны подписаться под соответствующими обязательствами, а тех, кто отказывается, — шельмовать, подвергать обструкции, загонять в изоляцию до тех пор, пока не устанут и не согласятся. Одновременно культивировать у них внутри маленькие и тщедушные, но наглые и горластые группы диссидентов, которым поручается расшатывание общественных устоев, а после получения вожделенной подписи под упомянутыми международными обязательствами — внутренний контроль над их неукоснительным исполнением. Каждый «сомнительный» случай объявляется нарушением правил «новой нормальности». Наружу, внешним кураторам, тут же составляется донос, а внутри поднимается шумная кампания. «Отмечаемый» кое-кем сегодня пресловутый «день памяти жертв политических репрессий» — звено именно в этой цепи. Ибо говоря о жертвах, не раскрывают существа вопроса, а спекулируют на «жареном». Больнее всего для «пятой колонны», это очевидно, что Великую Отечественную войну Советская Родина встретила без превентивно разгромленного предательского лобби, о существовании и масштабах которого свидетельствовала даже вражеская разведка; кому интересно, перечитайте мемуары шефа СД Шелленберга. Ту их часть, что касается пресловутого «дела Тухачевского». Нет у нынешней «пятой колонны» худшего врага, чем память о временах, когда элиту заставляли служить народу, суверенитет и национальные интересы соблюдались свято, а тех, кто на них покушался, ждала суровая ответственность.
Напрасный труд — нет, их не вразумишь:Чем либеральней — тем они пошлее.Цивилизация для них — фетиш,Но недоступна им ее идея.Как перед ней ни гнитесь, господа,Вам не сникать признанья от Европы.В ее глазах вы будете всегдаНе слуги просвещенья, а холопы.
В этих строчках выдающегося отечественного поэта, политического мыслителя и дипломата Федора Ивановича Тютчева, как в капле воды, отражена вся убогость души, все проституционные комплексы прозападного лизоблюдства той части «творческих», что считают слово «русский» не существительным, а прилагательным к «европейцу». И весь, тщательно внушаемый «творческими» комплекс национальной неполноценности, с помощью которого они хотят заставить нас каяться. Не только за репрессии, но за всю историю, за сам факт существования суверенной и самостоятельной России как субъекта Истории, независимого от Запада и исторически ему противостоящего.
Принятие поправок в закон «О безопасности», совершающее первый серьезный шаг по пути освобождения страны от внешней гуманитарной зависимости именно в канун 30 октября, — тоже своего рода месседж «временщикам», оккупировавшим в постсоветские времена наше национальное и общественное сознание. Долгожданные поправки открывают дорогу утверждению национальной независимости и суверенитета в гуманитарной сфере, решающей в борьбе за умы и сердца людей, особенно в условиях ведущейся против нас информационной войны. Восстановительная работа свободы-freedom по их очистке от либерального морока свободы-liberty не будет ни простой, ни быстрой: всему свое время. Но в большом пути главное, совершив над собой усилие, сделать первый шаг.
https://regnum.ru/news/polit/3104042.html
28.10.2020 Валдайское выступление Путина как ответ очередному «Чемберлену»
Владимир Павленко, 28 октября 2020, 16:58 — REGNUM То, что мир стремительно скатывается к новой большой войне, стало расхожим местом в аналитике и прогнозах, с которыми выступают многие эксперты в разных странах. Соответствующие тенденции в международных делах получили развитие сразу же после распада СССР, что было вполне предсказуемо. Умные люди не уставали тогда напоминать ошалевшей от радости «окончания Холодной войны» общественности, что историческое развитие имеет трехфазовый цикл: война — послевоенное восстановление — предвоенное накопление противоречий. Грубо говоря, война — это способ получить лучший мир, который, в свою очередь, выступает средством подготовки к новой войне. И распад Советского Союза в этой схеме — не что иное, как переход глобального развития из послевоенной фазы в предвоенную. В 1990-е годы с их ликвидационной динамикой кое у кого на Западе возникли надежды выигрыша новой войны «по Сунь Цзы» — без войны, точнее, без боевых действий, средствами сугубо гибридной агрессии. После Мюнхенской речи Владимира Путина стала понятна эфемерность этих надежд, продававшихся широкой общественности Запада и зависимых стран под ширмой глобализации, то есть глобальной унификации под стандарты Запада.
Фазы имеет и подготовка к любой крупной войне, неотъемлемой частью которой является формирование военно-политических союзов, блоков и коалиций. Похоже, что эти процессы набирают ход, и речь идет не только о пресловутой «Евро-Атлантике», где противостоящими сторонами выступают НАТО и ОДКБ, но и об АТР, где буквально в последние недели и дни произошли серьезные изменения геополитической расстановки сил. Все началось с внешне неожиданной, но тщательно подготовленной смены власти в Японии, которая произошла в середине сентября и ознаменовала завершение эпохи «наведения мостов» с Россией под прикрытием «Курильской темы». Вскоре стало понятно, куда торопились. Уже 6 октября в Токио, новые власти которого подтвердили статус альянса с США как краеугольной основы всей внешней политики, состоялась четырехсторонняя встреча в формате Quad или QSD — Quadrilateral Security Dialogue. Страны-участницы — США, Япония, Австралия и Индия — были представлены главами МИД. А еще через три недели, 27 октября, в Дели, в рамках двусторонних переговоров в формате индийско-американского стратегического диалога с участием глав внешнеполитических и оборонных ведомств, было подписано соглашение BECA (Basic Exchange and Cooperation Agreement for Geo-Spatial Cooperation).
Если отбросить словесную шелуху и выйти в сухой остаток, то речь идет о совмещении технологических стандартов в военной сфере, а также о допуске с его помощью индийской стороны к информации со спутников американской орбитальной группировки. Поскольку такое практикуется только в отношении союзников, имеются все основания утверждать, что властями Дели сделан шаг, переступающий «красную черту», которая отделяет расширявшуюся все последние годы «многовекторность» индийской политики от вступления с Вашингтоном в прямой военный альянс. Тем более, что к этому Индия плавно подходила на протяжении ряда лет; если оставить за скобками давний и общий, рамочный документ 2002 года — соглашение о защите информации военного характера, то меморандум по логистическому обмену (2016 г.) и соглашение о совместимости средств связи и безопасности (2018 г.) — это шаги, которые явно подготавливали нынешний разворот. А вооруженные столкновения, имевшие место летом нынешнего года на индийско-китайской границе, в которых Дели обвинял Пекин, как теперь выясняется, были спровоцированы, скорее всего, именно индийской стороной в оправдание ее сближения с Вашингтоном. К этому можно добавить последовательное свертывание военно-технического сотрудничества и связей Дели с Москвой, которые замещаются за счет системного расширения контактов с США.
В связи с этим необходимо еще раз вернуться к сенсационным заявлениям, которые были сделаны В. Путиным не недавнем заседании Валдайского клуба. Ведь обращает внимание не только сам факт, что рассуждения российского лидера о возможности военного союза между Россией и Китаем на нем последовали впервые после 50-х годов прошлого века, когда такой союз был зафиксирован соответствующим договором. Но и что они прозвучали в ответ на вопросы китайских участников заседания, представляющих общественную науку КНР, — Чжао Хуашена, профессора Фуданьского университета в Шанхае, и профессора Янь Сюэтуна, декана факультета международных отношений пекинского университета Цинхуа. Учитывая широкую известность и крупный масштаб обоих ученых, отнести эти вопросы к случайности мы не можем, ибо налицо все признаки «домашней заготовки», причем двусторонней.
И понятно, что помимо политического резонанса, который отозвался во всем мире, заявления российского лидера в свете происходящего в индийско-американских отношениях, безусловно, имеют и сугубо военную сторону, о которой, кстати, тоже было сказано. Как отмечали СМИ, ссылаясь на индийские дипломатические круги, Дели обеспокоен российско-китайским сближением в военной сфере. Ну, так и российская сторона, неоднократно предпринимавшая значительные посреднические усилия по урегулированию индийско-китайских пограничных разногласий, последний раз не далее как в середине сентября, на полях саммита глав МИД стран ШОС в Москве, была и остается озабоченной многим. И не столько свертыванием двустороннего военно-технического сотрудничества с Дели, сколько активизацией его связей с США и деятельным, как выясняется, участием в упомянутой Quad. Ведь многие небезосновательно считают «четверку» прообразом «восточной НАТО». Свои озабоченности до индийской стороны Москвой, без сомнения, доводились. Однако ответ последовал, если можно так выразиться, асимметричный. По сути, презрев российские опасения развитием региональной и глобальной ситуации, Дели через своего посла в Москве Венкатеша Варму пригласил Россию в антикитайский «индо-тихокеанский» альянс, участие в котором, помимо всего прочего, означает прямое встраивание в фарватер Вашингтона, ибо сам конструкт «ИТ-региона» является волюнтаристским изобретением США. Случайных совпадений в политике не бывает: тогда же, в конце июля, одновременно с индийским послом, в пользу вовлечения России в союз с США против Китая высказался госсекретарь Майк Помпео. Чуть позднее к нему присоединился и президент Дональд Трамп, который еще до этого носился с идеей «возвращения» России в «большую семерку» в обход Пекина, который такого приглашения по понятным причинам не получал. (Для справки: тема «ИТ-региона», впервые появившаяся в середине 2000-х гг., получила концептуальное оформление в 2016 г., в канун прихода к власти в США Д. Трампа, формально принадлежавшее японскому премьеру Синдзо Абэ).
С одной стороны, в Дели по-прежнему настойчиво заявляют о сохранении «многовекторной» ориентации, замешанной на приверженности идеям неприсоединения. С другой же стороны, нельзя забывать, что эта политика, как и активное развитие индийско-советских связей, в свое время осуществлялись под воздействием двух факторов. Первый: сохранявшееся вплоть до 80-х годов безраздельное лидерство в Индии партии Индийский национальный конгресс (ИНК) во главе с семейством Ганди, которое внесло громадный вклад в освобождение страны от британского колониального владычества и питало дружественные чувства к поддерживавшей эту борьбу Москве. Второй фактор: тактическое совпадение интересов с СССР в ходе советско-китайского противостояния 70−80-х годов прошлого века. Что теперь? ИНК не просто находится в глухой оппозиции, но и фактически маргинализована прочно укрепившимися у власти в Дели националистами; отношения Индии с Китаем в этих условиях еще более обострились. И в настоящее время только в пограничных вопросах, причем лишь в двустороннем аспекте, существуют три узла противоречий. Это область Ладакх в западном секторе индийско-китайской границы. Это плато Доклам (кит. — Дунлан) в центральном секторе. И это территория штата Аруначал-Прадеш в восточном секторе; именно там в 1962 году развернулись боевые действия скоротечной китайско-индийской войны. Еще одним очагом противоборства Индии, уже с Пакистаном, который является союзником Китая, является застарелый, но периодически вспыхивающий локальной конфронтацией, территориальный, с элементами межконфессионального, конфликт в штате Джамму и Кашмир. Российская дипломатия, как могла, сохраняла добрые отношения и с Пекином, и с Дели, понимая, что худой мир между ними лучше доброй ссоры, и что пока такие отношения сохраняются с обеими сторонами, существует и потенциал миротворческого посредничества в случае обострения ситуации. Эти соображения и эта логика были далеко не последними, когда Москвой и Пекином принималось решение об одновременном удовлетворении заявки Индии и Пакистана на вступление в ШОС. При наличии доброй воли Исламабада и Дели, на которых соответственно Пекин и Москва могли влиять, организация превращалась во «внутренний» евразийский контур и одновременно инструмент кризисного урегулирования, препятствующий его интернационализации с участием рвущегося в АТР-ИТР Вашингтона.
Ныне фактическим вступлением в военный союз с США Индия этот баланс нарушает. Причем нарушение усугубится и превратится в его полное разрушение в случае, если соглашение BECA и решение Госдепа и Пентагона о размещении в Азии американских РСМД являются звеньями одной цепи, совпали во времени не случайно, и в повестку дня внесено размещение таких ракет в Индии. Оговоримся: национальным интересам этой страны подобный поворот событий однозначно противоречит: территория, с которой исходит угроза, неизбежно становится мишенью для ответного удара, который «автоматом» закладывается во все стратегические планы, являясь их неотъемлемой частью. Но интересы народов и элит совпадают не всегда, а международные союзы, в особенности те, что заключаются с участием США, в 99,9% случаев сопровождаются обязательствами всесторонней военно-политической поддержки «мирового гегемона», включая предоставление ему своих территорий под передовые пункты военного базирования. Пусть в Дели на этот счет не обольщаются и поинтересуются опытом стран НАТО или Японии, которые превратились в полигоны, невзирая ни на какие протесты их прогрессивной общественности.
Поэтому имеются основания рассматривать заявления В. Путина на Валдае своеобразным предупреждением преобразованию Quad в «новое НАТО». И если Япония и Австралия — давние и «естественные» союзники США в силу своего островного положения и удаленности от мировых центров, а в случае с Токио — еще и исторического бэкграунда, то Индия — совсем другое дело. Ее участие в этих играх, по сути, легализует трансформацию АТР в ИТР, предоставляя под нее территориальную и геополитическую базу. Помимо регионального, у этой конструкции появляется и глобальное измерение. Сегодня, как ни крути, что Северная Атлантика, что «расширенный» до Океании и Австралии Дальний Восток — это самостоятельные театры военных действий (ТВД), разделенные Индийским океаном. С точки зрения геополитики, вопрос о военном союзе России и Китая до блокового оформления Quad не стоит, в том числе и по этой причине. Сферы стратегической ответственности Москвы и Пекина в сфере безопасности пересекаются лишь в северной части Тихого океана, а в основном они разные. Поэтому наши страны преимущественно выступают друг для друга в возможных конфликтах на том или ином ТВД в виде дружественного стратегического тыла, который негласно обеспечивает помощь и поддержку. Продолжение же процессов, запущенных соглашением BECA, угрожает объединением двух театров в единый, глобальный, трансокеанический и трансконтинентальный ТВД, который в случае агрессии поджигается одновременно на обоих краях. И не с запада или востока, а с юга, откуда можно достать до обеих оконечностей Большой Евразии. В случае появления угрозы такого характера и, главное, масштаба существенной корректировке в сторону теснейшей координации, без сомнения, подлежат все стратегические планы России и Китая. Ибо кардинально повышается вероятность того, что агрессия против обеих наших стран будет осуществлена одновременно; именно этот сценарий вооруженные силы США все чаще отрабатывают в ходе стратегических маневров. Раздельные угрозы для Москвы и Пекина сливаются в одну, общую, глобальную. Пока это сугубо гипотетическая ситуация, и именно в этом контексте о ней говорил российский президент. Но куда важнее не эта условность, а тот факт, что геостратегические построения в результате происходящих событий из гипотез превращаются в угрозы, требующие определенного реагирования. Пока — в форме простой констатации. Дальше — как пойдет дело, в зависимости от эффективности тормозов противостоящих сторон и готовности, преодолев, по-видимому, уже значительную инерцию, на эти тормоза нажать.
И последнее. К сожалению, и в России, и в Китае после заявлений В. Путина прозвучали пусть негромкие, но услышанные как общественностью, так и потенциальным противником, голоса против укрепления стратегического взаимодействия Москвы и Пекина. Не будем строго судить сказанное на китайской стороне, в частности, в пекинском университете Жэньминь. Здесь могли вмешаться и фактор инерции мышления, и просто недостаток у некоторых представителей экспертного сообщества опыта «игры в высшей лиге»; никуда, как ни крути, не деться и от внутриполитических раскладов, учитывая близость источника подобной оценки не к концептуальному партийному руководству, а к органам исполнительной власти. Что касается нашей страны, то здесь автору этих строк на протяжении целого ряда лет приходилось наблюдать, а порой и вести достаточно жесткую полемику против точки зрения, рассматривающей Индию «главным» стратегическим союзником России. Поэтому мне хорошо известно, что оправдание этому подходу порой отыскивается даже не столько в геополитике, сколько в эзотерической зауми построений, апеллирующих к некоему «арийскому» фактору «общего» происхождения, якобы уходящего корнями в доисторическую «глубину времен». Подход демагогический и не новый — тем же самым опосредованным, по Фрейду, отношением к реальности страдают и сторонники восстановления европейской ориентации России в духе столь же известной, сколь и доказавшей отсутствие функциональности, концепции «Париж — Берлин — Москва».
С этой точки зрения и с учетом происходящего понятно, что сказанное российским президентом на Валдае, произнесено исключительно вовремя. И ровно в той мере, в какой было необходимо, чтобы участники этой «большой игры» получили возможность осмыслить ситуацию, свои действия и их возможные последствия. И здесь просто-таки напрашивается историческая параллель с перегруппировкой советских войск в Восточной Германии, предпринятой в июне 1945 года, ясно показавшей почти уже бывшим «союзникам» весь авантюризм и всю неосуществимость их замыслов и планов. Результатом стало проведение Потсдамской конференции и «штатное» завершение Второй мировой войны. А ведь, как мы с некоторых пор хорошо знаем, вполне могло случиться и иначе. История, разумеется, не ходит по кругу. Но очень жестоко наказывает за невыученные уроки. Будем надеяться, что это — не наш случай.
https://regnum.ru/news/polit/3101658.html
"... автору этих строк на протяжении целого ряда лет приходилось наблюдать, а порой и вести достаточно жесткую полемику против точки зрения, рассматривающей Индию «главным» стратегическим союзником России. Поэтому мне хорошо известно, что оправдание этому подходу порой отыскивается даже не столько в геополитике, сколько в эзотерической зауми построений, апеллирующих к некоему «арийскому» фактору «общего» происхождения, якобы уходящего корнями в доисторическую «глубину времен». Подход демагогический и не новый..."
"эзотерическая заумь построений" основана на академических исследованиях (последние 150 лет) этно-культурных, лингвистических, топонимических, генетических и т.д. связях индоевропейского ареала. Чего нельзя найти/сказать о связях "чино-арийских"
07.02.2013 Откуда появились славяне и «индоевропейцы»?
Род R1a в ДНК-генеалогии – при рассмотрении древних времен, в частности, 6000-2500 лет назад – это арии, они же наши предки, праславяне, они же «индоевропейцы». Свой арийский язык, он же праславянский, они принесли в Индию и Иран 3500-3400 лет назад, то есть 1400-1500 лет до нашей эры. В Индии он трудами великого Панини был отшлифован в санскрит примерно 2400 лет назад, близко к рубежу нашей эры, а в Персии-Иране арийские языки стали основой группы иранских языков, древнейшие из которых датируются II тысячелетием до н.э.
05.08.2014 Индоевропейское языковое древо стоит на русских корнях.
Доказательства родства северных диалектов русского языка и древнейшего языка человечества - санскрита. Предположение о том, что не санксрит был родоначальником русского языка, а наоборот древний северно-русский язык лёг в основу санскрита.
И.т.д. и т.п.
Библиография к одной только работе (Древняя Индия в культуре Руси (XI – середина XV в. В.К. Шохин АН СССР) для примера:
Аваданы, 1859 — Julien S. Avadana-Sataka. Les Avadanas. Contes et apologues indiens. P., 1859.
Аверинцев, 1977.— Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы.
М., 1977.
Аверинцев, 1980 — Аверинцев С. С. Иисус Христос.—Мифы народов мира.
Т. 1. М, 1980.
Аверинцев, 1982 — Аверинцев С. С. Христианская мифология—Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982.
Аверинцев, 1985.— Аверинцев С. С. На границе цивилизаций и эпох: вклад восточных окраин римско-византийского мира в подготовку духовной культуры европейского средневековья.— Восток — Запад. Исследования.
Переводы. Публикации. М., 1985.
Адрианова-Перетц, Покровская, 1940.— Библиография истории древнерусской литературы: Древнерусская повесть. Сост. В. П. Адрианова-Перетц и В. Ф. Покровская. М.—Л., 1940.
Азадовский, 1963.— Азадовский М. К. История русской фольклористики. Т. 2.
М., 1963.
Айнхорн, 1970.— Einhorn J. W. Spiritualis unicornis. Das Einhorn als Bedeu tungstrager in Literatur und Kunst des Mittelalters. Kiel, 1970.
Александрия, 1965.— Александрия. Роман об Александре Македонском по рус ской рукописи XV в. Изд. подгот. М. Н. Ботвинник, Я. С. Лурье и О. В. Творогов. М., 1965.
Александрия хронографов, 1893.— Истрин В. М. Александрия русских хроно графов. Исследования и текст. М., 1893.
Альбов, 1872.— Альбов М. Апокрифические евангелия. М., 1872.
Альфарик, 1917.— Alfaric P. La Vie chretienne du Buddha.— Journal asiatique.
P., 1917, ser. 11, t. 10.
Американская энциклопедия, 1949.— Encyclopaedia Americana, Vol. 3, 1949.
Амусин, 1965.— Амусин И. Д. Находки у Мертвого моря. М., 1965.
Амусин, 1983.— Амусин И. Д. Кумранская община. М., 1983.
Ангелов, 1969.— Ангелов Д. Богомилство в България. София, 1969.
Андреас, Барр, 1933.— Andreas F. С., Вагг К. Bruchstucke einer Pehlevi— Ubersetzung der Psalmen.—SPAW, 1933.
Андреас, Хеннинг, 1934.— Andreas F. C., Henning W. Mitteliranische Manichaica Chinesisch—Turkestan III — S P A W, 1934.
Апокрифы, 1904.—Neutestamentliche Apokryphen in Verbindung mit Fachge lehrten in deutscher Ubersetzung und mit Einleitungen herausg. von E. Hen neke. Bd. 1—2. Tubingen, 1904.
Апокрифы, 1976.— Lipsius R. A. Die Apokryphen, Apostelgeschichten und Apos tellegenden. Bd. 1—2. Amsterdam, 1976.
Арнольд, 1925.— Arnold E. The Light of Asia or the Great Renunciation being the Life and Teaching of Gautama. L., 1925.
Арриан, 1876.— Arriani. Anabasis. Recogn. C. Abicht. Lipsae, 1876.
Асмуссен, 1966 —Asmussen J. P. Der Manichaismus als Vermittler literarischen Gutes.—Temenos. Helsinki, 1966,jol. 2.
Атхарваведа, 1971.—Atharva-veda Samhita. Transl. into English with a Cri tical and Exegetical Comment, by W. D. Whitney. Delhi a. o., 1971.
Афанасьев, 1865.— Афанасьев A. H. Поэтические воззрения славян на при роду. М., 1865.
. Афанасьев, 1897 — Афанасьев А. И. Народные русские сказки. Т. 2. М., 1897.
Афанасьева, 1984 — Афанасьева Е. В. К вопросу о связях древнегреческой, среднегреческой и сербской редакции романа об Александре Македон ском.— Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1984.
Ашока-авадана, 1963.— The Asokavadana. Sanskrit Text Compared with Chinese Versions. Ed., Annot. and Partly Transl. by S. Mukhopadhyaya. New Delhi, 1963.
Балавариани, 1962.— Балавариани. Мудрость Балавара. Предисл. и ред.
И. В. Абуладзе. Тб., 1962.
Балухатый, 1928.— Балухатый С. Д. К апокрифическому «Деянию апостола Фомы».— Статьи по славянской филологии и русской словесности. Сб. ст.
в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928.
Барсов, 1885.— Барсов Н. П. Очерки исторической географии. География на чальной (несторовой) летописи. Варшава, 1885.
Бахт, 1950.— Bacht Н. Barlaam.—RA. 1950, Bd. 1.
Бёдкер, 1957 — Bodker L. Indian Animal Tales. A Preliminary Survey. Helsinki, 1957.
Бенфей, 1859.— Pantschatantra. Fiinf Biicher indischer Fabeln, Marchen und Erzahlungen. Aus dem Sanskrit iibersetzt mit Einleitung und Anmerkungen von Th. Benfey. Bd. 1—2. Lpz., 1859.
Бенфей 1860.— Benfey Th. [Рец. на:] Liebrecht F. Die Quellen des Barlaam und Josaphat.— GGA, 1860.
Бенц, 1951.— Benz E. Indische Einfliisse auf die frtihchristliche Theologie. Ma inz, 1951.
Бил, 1875.— The Romantic Legend of Sakva Buddha, from the Chinese—Sans krit by S. Beal. L., 1875.
Бойд, 1974.— Boyd R. H. S. India and the Latin Captivity of the Church. Cam bridge, 1974.
Бойс, 1960.— Boyce M. A Catalogue of the Iranian Manuscripts in Manichean Script in the German Turfan Collection. В., 1960.
Бонгард-Левин, 1965.— Бонгард-Левин Г. М. Некоторые черты сословной ор ганизации в ганах и сангхах древней Индии.— Касты в Индии. М., 1965.
Бонгард-Левин, 1973.— Бонгард-Левин Г. М. Индия эпохи Маурьев. М., 1973.
Бонгард-Левин, 1985.— Бонгард-Левин Г. М. Индия в античной литературе.— Индия 1983. Ежегодник. М., 1985.
Бонгард-Левин, 1985а.— Бонгард-Левин Г. М. Палладий о брахманах и диспу те Александра.— Культурное наследие Востока. Проблемы, поиски, сужде ния. Л., 1985.
Бонгард-Левин, Вигасин, 1984.— Bongard-Levin G., Vigasin A. The Image of India. Moscow, 1984.
Бонгард-Левин, Волкова, 1963.— Бонгард-Левин Г. М., Волкова О. Ф. Легенда о Кунале (Kunalavadana из неопубликованной рукописи Asokavadana).
М, 1963.
Бонгард-Левин, Грантовский, 1974.— Бонгард-Левин Г. М., Грантовский Э. А.
От Скифии до Индии. М., 1974.
Бонгард-Левин, Ильин, 1985.— Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. М., 1985.
Бонгард-Левин, Карпюк, 1982.— Бонгард-Левин Г. М., Карпюк С. Г. Сведения о буддизме в античной и раннехристианской литературе.— Древняя Ин-.
дия. Историко-культурные связи. М., 1982.
Бонгард-Левин, Шохин, 1987.— Бонгард-Левин Г. М., Шохин В. К. Греческий рассказ Палладия «О брахманах на Руси».— Феодализм в России. Сб.
памяти акад. Л. В. Черепнина. М., 1987.
Борнкам, 1936.— Bornkamm G. Thomas.—RE. 1936, Hbd. 11.
Браун Л. 1956 — Brown L. W. The Indian Christians of St. Thomas. An Account of the Ancient Syrian Church of Malabar. Cambridge, 1956.
Б р а у н H., 1928.— Brown W. N. The Indian and Christian Miracles of Walking on the Water. Chicago, 1928.
Браунхольц, 1884 — Braunholtz E. Die erste nichtchristliche Parabel des War laam und Joasaphat, ihre Herkunft und Verbreitung. Halle, 1884.
Британская энциклопедия, 1946 —Encyclopaedia Britannica. Vol. 3, 1946.
. Брихадараньяка, 1889.— Brhadaranjakopanishad in der Madhjamdiiiia—Recen sion. Herausg. und fibers. von O. Bohtlingk. St. Petersburg, 1889.
Брокельман, 1974 — Brockelmann C. Kalila wa—Dimna.—El. 1974, vol. 4r fasc. 67—68.
Бударгин, 1983 — Бударгин В. П. Новые поступления в Древлехранилище Пушкинского дома.— Русская литература. Л., 1983, № 2.
Буддачарита, 1972 — T h e Buddhacarita of Asvaghosa. Pt. 1. Sanskrit Text.
Ed. by E. H. Johnston. Pt. 2. Cantos I—XIX. Transl. by E. H. Johnston.
New Delhi, 1972.
Будде, 1896 — Budde K. Das nomadische Ideal in А. Т.—Preussische Jahrbiicher.
В., 1896, Bd. 85.
Бультман, 1941 — Bultmann R. Das Evangelium des Johannes. Gottingen, 1941.
Бультман, 1985 — Bultmann R. Neues Testament und Mythologie: Das Problem der Entmythologisierung der neutestamentlichen Verkfindingung. Mfinchen, 1985.
Буслаев, 1861.— Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словес ности и искусства. Т. I. СПб., 1861.
Буслаев, 1886.— Буслаев Ф. И. Перехожие повести.— Мои досуги. Т. 2. М., 1886.
Буслаев, 1908.— Буслаев Ф. И. Сочинения. Т. I. СПб., 1908.
Бхагавадгита, 1975.— The Bhagavadgita. With an Introductory Essay, Sanskrit Text, English Translation and Notes by S. Radhakrishnan. Bombay, 1975.
Былины, 1958.— Былины в двух томах. Подгот. текста, вступит, ст. и коммент.
В. Я. Проппа и Б. Н. Путилова. Т. 1. М., 1958.
Бэшем, 1981.— Basham A. L. History and Doctrine of the Ajivikas. A Vanished:
Indian Religion. Delhi a. o., 1981.
Вадия, 1923.— Wadia B. P. Buddha as a Christian Saint.—Orient. N. Y., 1923,.
vol. 1, № 3.
Вайн, 1937— Vine A. R. The Nestorian Churches. L., 1937.
Валле-Пуссен, 1906.— Vallee Poussin L. de la. Le Bouddhisme et les Evangelies Canoniques a propos d'une publication recente.— Revue Biblique. P., 1906„ Juillet.
Валле-Пуссен, 1915.— Vallee Poussin L. de la. Mahavastu.— ERE. 1915, vol. 8.
Ванеева, 1976.— Ванеева E. И. К изучению истории текста сербской «Александ рии» (на материале ленинградских списков XV—XVII вв.).— Т О Д Р Л.
1976, т. 30.
Васильков, 1979.— Васильков Я. В. Земледельческий миф в древнеиндийском эпосе (сказание о Ришьяшринге).— Литература и культура древней и.
средневековой Индии. М., 1979.
Васильков, 1987.— Васильков Я. В. Древнеиндийский эпос и рыцарский роман Европы: сходные мотивы.— Индия 1985—1986. Ежегодник. М., 1987.
Веккер, 1916.— Wecker О. India.— RE. 1916, Bd. 18 (IX. 2).
Вертоградова, 1978.— Вертоградова В. В. Пракриты. М., 1978.
Вертоградова, 1983.— Vertogradova V. V. Indian Inscriptions and Inscriptions in Unknown Lettering From Kara-Tepe in Old Termez. Moscow, 1983.
Веселовский, 1868.— Веселовский A. H. Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса.— Ж М Н П. 1868, ч. 140.
Веселовский, 1872.— Веселовский А. Н. Калики перехожие и богомильские странники.— Вестник Европы. СПб., 1872, т. 34.
Веселовский, 1872а.— Веселовский А. Н. Славянские сказания о Соломоне и.
Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине. СПб., 1872.
Веселовский, 1876 — Wesseloffski A. Sagenstoffe aus dem Kanjur.— Russische Revue. Lpz., 1876, Bd. 8.
Веселовский, 1876a.— Wesseloffski A. Zur bulgarischen Alexandersage — Archiv fur slavische Philogie. В., 1876, Bd. 1.
Веселовский, 1877.— Веселовский A. H. Византийские повести о Варлааме и.
Иоасафе.—ЖМНП, 1877, № 7.
Веселовский, 1880.— Веселовский А. Н. О славянской редакции одного апо лога Варлаама и Иоасафа — С О Р Я С. 1980, т. 20, № 3.
Веселовский, 1884 — Веселовский А. Н. К вопросу об источниках сербской.
Александрии.—ЖМНП. 1884, ч. 233.
. Веселовский, 1884а — Веселовский А. Н. Южнорусские былины.—СОРЯС, 1884, т. 36, № 3.
Веселовский, 1885 — Веселовский А. Н. Лекции по истории древней русской литературы. СПб., 1885.
Веселовский, 1886 — Веселовский А. Н. Из истории романа и повести — М а териалы и исследования. Вып. I. Грековизантийский период. СПб., 1886.
Веселовский, 1887.— Веселовский А. Н. Лорренские сказки.—ЖМНП. 1887, ч. 250.
Вессловиц, 1890.— Wesslovits N. Prinz und Derwisch. Ein indischer Roman, enthaltend die Judendgeschichte Buddhas in hebraischer Darstellung. Miin chen, 1890.
Вздорнов, 1978.— Вздорнов Г. И. Исследования о Киевской Псалтири. М., 1978.
Вигасин, 1983.— Вигасин А. А. Представления об Индии в древней Руси.— Индия 1981—1982. Ежегодник. М., 1983.
Вилькен, 1923—1924 — Wilken U. Alexander der Grosse und die indischen Gym nosophisten.—SPAW. 1923—1924.
Владимиров, 1901.— Владимиров П. В. Древняя русская литература Киевско го периода XI—XIII веков. Киев, 1901.
Волчек, 1965.— Волчек Б. Я. Изображения на объектах с протоиндийскими надписями.— Предварительное сообщение об исследовании протоиндий ских текстов. М., 1965.
Волчек, 1968.— Volcok В. Ya. Towards an Interpretation of the Proto-Indian Pictures.— Proto-Indica: 1968. Moscow, 1968.
Габриэли, 1967.—Gabrieli F. Ibn al-Mufcaffa'.—El. 1967, vol. 3, fasc. 53—54.
Гарбе, 1914.— Garbe R. Indien und das Christentum. Tubingen, 1914.
Гаркави, 1866.— Гаркави А. Я. Талмудические сказания об Александре Маке донском. М., 1866.
Гаркави, 1892.— Гаркави А. Я. Неизданная версия романа об Александре.
СПб., 1892.
Гастер, 1894.— Gaster М. Nigrodha — Miga — Jataka and the Life of St. Eusta chius Placidus.— JRAS. 1894.
Гафуров, Цибукидис, 1980.— Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Маке донский и Восток. М., 1980.
Гейден, 1914.— Geden A. S. Josaphat.— ERE. 1914, vol. 7.
Гильфердинг, 1873.— Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом.
СПб., 1873.
Гильгенфельд, 1886.— Hilgenfeld A. Judentum und Judenchristentum. Lpz., 1886.
Гляйкснер, 1961.— Gleixner H. /. Das Alexanderbild der Byzantiner. Miinchen, 1961.
Голубинский, 1880.— Голубинский E. E. История русской церкви. Т. 1. М., 1880.
Гоммель, 1877.— Hommel F. Die aethiopische Uebersetzung des Physiologus nach je einer Londoner, Pariser und Wiener Handschrift. Lpz., 1877.
Грегор, 1963.— Gregor H. Das Indienbild des Abendlandes bis zum Ende des 13. Jh. Wien, 1963.
Гринцер, 1974.— Гринцер П. А. Древнеиндийский эпос. М., 1974.
Грирсон, 1968.— Grierson G. A. Linguistic Survey of India. Vol. 6. Calcutta, 1968.
Грэнбольд, 1978 — Gronbold G. Buddha.—EM. 1978, Bd. 2.
Грэнбольд, 1978a.— Gronbold G. Buddhistisches Erzahlungsgut. Avadana-Litera ture.—EM. 1978, Bd. 2.
Грюнведель, 1900— GrUnwedell A. Mythologie des Buddhismus in Tibet und der Mongolai. Lpz., 1900.
Далквист, 1962 — Dahlquist A. Megasthenes and Indian Religion: A Study in Motives and Types. Stockholm, 1962.
Дандамаев, 1982.— Дандамаев M. А. Индийцы в Иране и Вавилонии в ахеме нидский период.— Древняя Индия. Историко-культурные связи М., 1982.
Дерретт, I960.— Derrett J. D. М. The History of «Palladius on the Races of India and the Brahmans».—Classica et Mediaevalia. Copenhague. 1960, vol. 21, fasc. 1—2.
. Дерретт, 1962 —Derrett J. D. M. The Theban Scholasticus and Malabar in c. 355—360.— JAOS. 1962, vol. 82.
Джайнские сутры, 1968.— Jaina Sutras. Transl. from Prakrit by H. Jacobi in Two Parts. Pt. 1. N. Y., 1968.
Джатаки, 1877—1897 — T h e Jataka Together with Its Commentary, Being Tales, of the Anterior Births of Gotama Buddha. Ed. by B. Fausboll. Vol. 1—7.
L., 1877—1897.
Джаясвал, 1955.— Jayaswal K. P. Hindu Polity. Bangalore, 1955.
Дивья-авадана, 1970.— The Divyavadana. A Collection of Early Buddhist Le gends Sanskrit Text in Transcription. Ed. from the Nepalese ms. Amsterdam,.
1970.
Диле, 1964.— Dihle A. The Conception of India in Hellenistic and Roman Lite rature.— Proceedings of the Cambridge Philological Society. 1964, vol. 10.
Диле, 1984 — Dihle A. Antike und Orient: Gesammelte Aufsatze. Heidelberg, 1984.
Добротворский, 1864.— Доброт ворский С. Притча в древнерусской духовной письменности.— Православный собеседник. Казань. 1864, ч. 1.
Добротолюбие, 1916.— Христианская жизнь по «Добротолюбию». Харбин, 1916.
Дорофей, 1913.— Аввы Дорофея душеполезные поучения и послания с присо вокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Ио анна Пророка. Шамордино, 1913.
Драйголовик, Антик, 1978.— Драйголовик Д., Антик В. Богомилството. Скопье, 1978.
Древняя Индия, 1960.— Ancient India as Described by Megasthenes and Arrian.
Being a Trans!, of the Fragments of the Indika of Megasthenes Coll. by Dr. Schwanbeck, and of the First Part of the Indika of Arrian by J. W. McCrindle. Rev. 2nd ed. by R. C. Majumdar. Calcutta, 1960.
Древняя Индия, 1967.— Ancient India and Indian Civilisation. By P. Masson Oursel, H. Willman-Grabowska, Ph. Stern. New Delhi, 1967.
Дхаммапада, 1958.— The Dhammapada. With Introd. Essays, Pali Text, English Transl. and Notes by S. Radhakrishnan. L., 1958.
Дэльгер, 1953.— Dolger F. Der griechische Barlaam-Roman ein Werk des hi. Jo hannes von Damascos. Ettal, 1953.
Жданов, 1895.— Жданов И. H. Русский былевой эпос. Исследования и мате риалы. СПб., 1895.
Жданов, 1904.— Жданов И. Я. Сочинения. Т. 1. СПб., 1904._ Жимарэ, 1971 — Gimaret D. Le livre de Bilauhar et Budasaf selon la version arabe.. Geneva — Paris, 1971.
Законы Ману, 1886.—Manava-dharma-sastra (Institutes of Manu). With the Comment, of Medhatithi, Sarvajnanarayana, Kulluka, Rachavananda, Nan dana, and Ramachandra. Ed. by V. N. Mandlik. Bombay, 1886.
Замалеев, 1987.— Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI—XVI вв.). Л., 1987.
Захау, 1870.— Sachau Е. Contributions to the Knowledge of Persee Literatu re.—JRAS. 1870, Ner Ser., vol. 4.
Заходер, 1967.— Заходер Б. H. Каспийский свод сведений о Восточной Ев ропе. Т. 2. М., 1967.
Зейдель, 1882.— Seydel R. Das Evangelium von Jesu in seinen Verhaltnissen zu Buddha-Sage und Budaha-lehre. Lpz., 1882.
Знаменский, 1886.— Знаменский П. Руководство к русской церковной исто рии. Казань, 1886.
Зотенберг, 1 8 8 7 Z o t e n b e r g М. Н. Memoire sur le texte et sur les versions orientales du Livre de Barlaam et Joasaph.— Notices et extraits des manu scrits de Bibliotheque Nationale. P., 1887, t. 28.
Ибн ан-Надим, [б. г.] — Ибн ан-Надим. Китаб ал-фихрист. Тегеран, [б. r.J (на араб. яз.).
Иванов, 1958 — Иванов В. В. Панчатантра —Панчатантра. М., 1958.
Иванов, 1980 — Иванов В. В. Единорог.—Мифы народов мира. Т. 1. М., 1980.
Иванов, Топоров, 1982.— Иванов В., Топоров В. Навь.— Мифы народов мира.
Т. 2. М., 1982.
. Иларион, 1986 — Идейно-философское наследие Илариона Киевского. Ч. 1—2.
М., 1986.
Индийские сентенции, 1863.— Indische Spriiche. Sanskrit und Deutsch. Herausg.
von O. Bohtlingk. Th. 1. St.-Petersburg, 1863.
Иоанн Дамаскин, 1937.— St. John Damascene. Barlaam and Joasaph with an English Transl. by the Late Rev. G. Woodward and H. Mattingly. L.„ 1937.
Иоанн Дамаскин, 1967.— St. John Damascene. Barlaam and Joasaph with an English Transl. by the Rev. G. WToodward and H. Mattingly. Introd. by D. M. Lang. L., 1967.
История древнего мира, 1982.— История древнего мира. Т. 3. М., 1982.
История и с ^ с с т в а, 1953.— История русского искусства. Под общей ред.
Н. Э. Грабаря, В. Н. Лазарева, В. С. Каленова. Т. 2. М., 1953.
История литературы, 1985.— История русской литературы XI—XVII веков.
М., 1985.
Источники по ересям.— Источники по истории еретических движений XIV — начала XVI в. Изд. подгот. Н. А. Казаковой и Я. С. Лурье.— Казако ва Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV —начала XVI века. М.—Л., 1955.
Истрин, 1897.— Истрин В. М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифи ческие видения. Чтения в Имп. общ-ве истории и древностей Российских при Моск. ун-те. Кн. 4. М., 1897.
Истрин, 1900.— Истрин В. М. К вопросу о славяно-русских редакциях Перво евангелия Иакова. Одесса, 1900.
Истрин, 1906.— Истрин В. М. Исследования в области древнерусской литера туры. Вып. 1—5. СПб., 1906.
Истрин, 1922.— Истрин В. М. Очерк истории древнерусской литературы до московского периода (11—13 вв.). Пг., 1922.
Казакова, Лурье, 1955.— Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные ерети ческие движения на Руси XIV — начала XVI века. М.— Л., 1955.
Калила и Димна, 1957.— Калила и Димна. Пер. с араб. И. Ю. Крачковского и М. П. Кузьмина. М., 1957.
Карлингер, 1975.— Karlinger F. Barlaam und Joasaph.— Ausgang des Volk sbuches.— Spanien Literature. Gestalten und Formen. Stuttgart, 1975.
Карнеев, 1890.— Карнеев А. Материалы и заметки по литературной истории Физиолога. СПб., 1890.
Карпентьер, 1916.— Carpentier J. Kleine Bemerkungen zum Physiologus.— Auf satze zur Kultur- und Sprachgeschichte vornehmlich des Orients. E. Kuhn zum 70 Geburtstage gewidmet von Freunden und Schulern. Miinchen, 1916.
Kapyc, 1872.— Karus V. Geschichte der Zoologie. Miinchen, 1872.
Кассель. 1884.— Cassel P. Aus Literatur und Symbolik. Lpz., 1884.
Катхасаритсагара, 1930.— The Kathasaritsagara of Somadevabhatta. Ed. by Pan dit Durgaprasad and Kasinath P a n d u r a n g Parab. Bombay, 1930.
Кемп, 1958.— Kemp P. M. Bharat — R u s. An Introduction to the Indo-Russian Contacts.and Travels from Medieval Times to October Revolution. Delhi, 1958.
Кеннеди, 1907.— Kennedy J. The Child Krishna, Christianity and the Gujars.— JRAS. 1907.
Кеннеди, 1917 — Kennedу J. The Gospels of the Infancy, the Lalita Vistara and the Vishnu Purana: or the Transmission of Religious Legends between India and the West.—JRAS. 1917.
Керн, 1882.— Kern H. Buddhismus. Bd. 1. Lpz., 1882.
Кирпичников, 1876 — Кирпичников А. Греческие романы в новейшей литера туре. Повесть о Варлааме и Иоасафе. Харьков, 1876.
Клибанов, 1958.— Клибанов А. И. К изучению биографии и литературного наследия Максима Грека.— Византийский временник. Т. 14, 1958.
Козаржевский, 1985.— Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы ран нехристианской литературы. М., 1985.
Колеман-Нортон, 1926.— Coleman-Norton P. R. The Authorship of the Epistola de Indicis gentibus et de Bragmanibus —Classical Philology. Chicago, 1926, vol. 21, April.
21 Зак. Колофф, 1807.— Koloff Е. Die sagenhafte und symbolische T h i e ^ s c h i c h t e des Mittelalters. Lpz., 1807.
Концельман, 1978.— Conzelmann H. Apokryphen.— EM. 1978, Bd. 1.
Копыленко, 1966.— Копыленко M. M. Как следует называть язык древнейших письменных памятников? — Советское славяноведение. М., 1966, № 1.
Коскэн, 1880.— Cosquin Е. La legende des saints Barlaam et Joasaphat, son origine.— Revue des questions historiques. P., 1880, t. 28.
Коскэн, 1887.— Cosquin E. Contes populaires de Lorraine compares avec les contes des autres provinces de France et des pays etrangers. P., 1887.
Коскэн, 1907.— Коскэн Э. Ж. Исследование о происхождении и распростране нии европейских народных сказок. Киев, 1907.
Котляревский, 1889—1893.— Котляревский А. А. Сочинения. Т. 1, 2. СПб..
1889—1893.
Кристенсен, 1929.— Cristensen A. La legende du sage Buzurjmihrs.— Archiv Orientalni. 1929, vol. 8.
Крук, Роуз, 1938 — Crooke W., Rouse W. The Talking Thrush and Other Tales from India. L., 1938.
Крумбахер, 1897.— Krumbacher К Geschichte der byzantinischen Literatur.
Miinchen, 1897.
Крывелев, 1982.— Крывелев И. А. Библия: историко-критический анализ. М., 1982.
Крымский, 1913.— Крымский А. Абан Лахыкый, манихействующий поэт (ок.
750—815).— Труды по востоковедению, издаваемые Лазаревским Инсти тутом восточных языков. Вып. 37. М., 1913.
Кузнецов, 1976.— Кузнецов Б. И. «Слово о двенадцати снах Шахаиши» и его связи с памятниками литературы Востока.— Т О Д Р Л. 1976, т. 30.
Кузнецов, 1979.— Кузнецов Б. И. Повесть о Варлааме и Иоасафе (к вопросу о происхождении).— Т О Д Р Л. 1979, т. 33.
Кузнецова, 1969.— Кузнецова Т. И. Историческая тема в греческом романе.
«Роман об Александре».— Античный роман. М., 1969.
Кумранские тексты, 1971.— Тексты Кумрана. Вып. 1. Пер. с древнееврейского и арамейского, введ. и коммент. И. Д. Амусина. М., 1971.
Кун, 1888.— Kuhn Е. Der Mann im Brunnen, Geschichte eines indischen Gleich nisses.— Festgriiss an O. von Bohtlingk. Stuttgart, 1888.
Кун, 1893.— Kuhn E. Barlaam und Joasaph. Eine bibliographisch-literarge schichtliche Studie. Miinchen, 1893.
Курфесс, 1949.— Kurfess A. Palladios — RE. 1949, Bd. 36.
Лазарев, 1970.— Лазарев В. H. Русская средневековая живопись: статьи и ис следования. М., 1970.
Лакнер, 1975.— Lackner J. Barlaam und Josaphat.— EM. 1975, Bd. 1.
Лалитавистара, 1877.— Lalitavistara, or the Memoirs of the Early Life of Sakya Sinha. Ed. by R. Mitra. Calcutta, 1877.
Ланг, 1960.— Lang D. M. Bilauhar wa-Yudasaf.— EI. 1960, vol. 1, fasc. 19.
Ланг, 1965.— Lang D. M. Barlaam and Josaphat.— EB. 1965, vol. 3.
Ларсон, 1979.— Larson J. Classical Samkhya. Delhi a. o., 1979.
Лассен, 1857—1858.— Lassen Ch. Indische Altertumskunde. Bd. 3. Lpz., 1857— 1858.
Лебедева, 1979 — Лебедева И. H. О древнерусском переводе Повести о Вар лааме и Иоасафе.—ТОДРЛ. 1979, т. 33.
Лебедева, 1983.— Лебедева И. Н. К истории древнерусского Пролога: Повесть о Варлааме и Иоасафе в составе Пролога.— Т О Д Р Л. 1983, т. 37.
Лебедева, 1987.— Лебедева И. Н. Список болгарского перевода Повести о Вар лааме и Иоасафе из собрания Доброхотова.— Материалы и сообщения по фондам отдела рукописной и редкой книги библиотеки Академии наук СССР. Л., 1987.
Лекок, 1909.— Le Coq A. von. Ein christliches und ein manichaisches Manus cript—Fragment in turkischer Sprache aus Turfan (Chinesisch — Turke stan).—SPAW, 1909.
Лелеков, 1971.— Лелеков Л. А. К символике композиции «Сошествие св. Ду ха» из Трапезундского евангелия.— В Ц Н И Л К Р. Сообщения Вып. 26, 1971.
. Лелеков, 1971а.— Лелеков Л. А. О некоторых иранских элементах в искусстве Древней Руси.— Искусство и археология Ирана. М., 1971.
Лелеков, 1978.— Лелеков Л. А. Искусство Древней Руси и Восток. М., 1978.
Лествица, 1721.— Лествица, возводящая на небо. СПб., 1721.
Либрехт, 1 8 7 9 L i b r e c h t F. Zur Volkskunde. Heilbronn, 1879.
Литвинский, Зеймаль, 1971.— Литвинский Б. А., Зеймаль Т. И. Аджина Тепа.
М., 1971.
Лихачев, 1973.— Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X—XVII веков.
Эпохи и стили. Л., 1973.
Лихачев, 1985.— Лихачев Д. С. Прошлое — будущему: Статьи и очерки. Л. г 1985.
Лихачев, 1986.— Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе.
Л., 1986.
Лурье, 1965.— Лурье Я. С. Средневековый роман об Александре Македонском в русской литературе XV в.— Александрия. Роман об Александре Маке донском по русской рукописи XV века. М.— Л. 1965.
Лью, 1985.— Lieu S. N. С. Manicheism in the Later Roman Empire and Medieval China. A Historical Survey. Manchester, 1985.
Любак, 1952.— Lubac H. de. La rencontre du Bouddhisme et de l'Occident. P., 1952.
Людерс, 1897 — Luders H. Die Sage von Rsyasrnga — NGGA. 1897.
Людерс, 1901 —Luders H. Zur Sage von Rsyasrnga.— NGGA, 1901.
Маджджхима-никая, 1899.— The Majjhima-nikaya. Ed. by R. Chalmers. Vol. 3..
L., 1899.
Маджумдар, 1960.— Majumdar R. C. Classical Accounts of India. Calcutta,, 1960.
Мазинг, 1968.— Masing U. Zur Erklarung der Entstehungs geschichte der Le gende von Barlaam und Joasaph.— Ученые записки Тартуского гос. ун-та.
1968, вып. 201.
Мак-Криндл, 1901 — McCrindle J. W. Ancient India as Described in Classical Literature. Westminster, 1901.
Макс Мюллер, 1870.— Max Muller F. On the Migration of Fables.— Contem porary Review. L., 1870, № 7.
Макс Мюллер, 1901.— Max Muller F. Coincidences.— Max Muller F. Last. Es says. L., 1901.
Малаласекера, 1928.— Malalasekera G. P. The Pali Literature of Ceylon. L., 1928.
Малаласекера, 1960.— Malalasekera G. P. Dictionary of Pali Proper Names.
Vol. 1—2. L., 1960.
Мареш, 1961.— Mapeui В. Ф. Древнеславянский литературный язык в Велико моравском государстве.— Вопросы языкознания. М., 1961, № 2.
Марр, 1897—1898.— Марр Н. Я. Армяно-грузинские материалы для истории Душеполезной Повести о Варлааме и Иоасафе.— ЗВОРАО. 1897—1898.
т. И.
Мартэн, 1959.— Martin V. Un recueil de diatribes cyniques: Pap. Genev.
inv. 271.— Museum Helveticum. Basell, 1959, vol. 16, fasc. 2.
Махабхарата, 1927.— The Mahabharata of Krishna-Dwaipayana-Vyasa. Transl.
into English Prose from the Original Sanskrit Text by P. Ch. Roy. Vol. 7..
Sauptika, Stree, and Santi parvas. Calcutta, 1927.
Махабхарата, 1933—1966.—The Mahabharata, for the First Time Crit. Ed by V. S. Sukthankar a. o., v o l 1—18. Poona, 1933—1966.
Махавасту, 1882—1892.— Mahavastu Avadanam. Le Mahavastu. Texte sanscrit publie pour la premiere fois et accompagne d'introductions et d'un com mentaire par E. Senart. P., 1882—1892.
Мещерский, 1956.— Мещерский H. А. К вопросу об изучении переводной пись меннности Киевского периода.— Уч. зап. Карелофинского педин-та. Петро заводск. 1956, т. 2, вып. I.
Мещерский, 1958.— Мещерский Н. А. Искусство перевода Киевской Руси.— Т О Д Р Л. 1958, т. 15.
Мещерский, 1958а.— Мещерский Н. А. История иудейской войны Иосифа Фла вия в древнерусском переводе. М.— Л., 1958.
21* Мещерский, 1963.— Мещерский Н. А. Следы памятников Кумрана в старосла вянской и древнерусской литературе (к изучению славянских версий книги Еноха).—ТОДРЛ. 1963, т. 19.
Мещерский, 1964 — Мещерский Н. А. К истории текста славянской книги Еноха (Следы памятников Кумрана в византийской и старославянской литера туре).— Византийский временник. Т. 24, 1964.
Мещерский, 1964а.— Мещерский Н. А. Проблемы изучения славяно-русской переводной литературы XI—XV вв.— Т О Д Р Л. 1964, т. 20.
Мещерский, 1975.— Мещерский Н. А. Древнеславянский — общий литератур но-письменный язык на раннем этапе культурно-исторического развития всех славянских народов.— Вестник ЛГУ. 1975, № 1.
Мещерский, 1978.— Мещерский Н. А. Источники и состав древней славяно русской переводной письменности XI—XV веков. Л., 1978.
Минаев, 1887.— Минаев И. П. Буддизм. Исследования и материалы. Т. 1.
СПб., 1887.
Молдован, 1984.— Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона.
Киев, 1984.
Моул, 1884.— Moul G. Е. Buddhist Sheet Tract, Containing an Apologue of Human Life. Transl. with Notes.— Journal of the China Branch of the Royal Asiatic Society. 1884, New Ser., vol. 19.
Мочульский, 1887.— Мочульский В. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887.
Мудрость Балахвара, 1957.— Lang D. М. The Wisdom of Balahvar. A Christian Legend of the Buddha. L.—N. Y., 1957.
Мурзакович, 1837.— Мурзакович H. Васильевские двери в городе Александро в е. — Ж М Н П. 1837, № 10—12.
Назаревский, 1955.— Назаревский А. А. Библиография русской повести. М.— Л., 1955.
Нандзё, 1883.— Bunyiu Nanjio. A Catalogue of the Chinese Translations of the Buddhist Tripitaka. Oxf., 1883.
Нахов, 1981.— Нахов И. M. Киническая литература. М., 1981.
Несторианекие документы, 1937.— Saeki P. Y. The Nestorian Documents and Relics in China. Tokyo, 1937.
Николаев, 1987.— Николаев H. И. Патерик Египетский.— СККДР, 1987.
Никольский, 1892.— Никольский Н. К. О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в. СПб., 1892.
Никольский, 1897.— Никольский Н. К. Описание рукописей Кирилло-Белозер ского монастыря, составленное в конце XV века. СПб., 1897.
Никольсон, 1941.— Nicholson R. A. A Literary History of the Arabs. Cambridge, 1941.
Новакович, 1876.— Novacovic St. Apokrifi jednoga srpskog cirilovskog zbornika XIV vieka.—Starine, Zagrebu, 1876, kn. 8.
Нуцубидзе, 1956.— Нуцубидзе III. И. К происхождению греческого романа «Варлаам и Иоасаф». Тб., 1956.
Нэльдеке, 1890.— Noldeke Th. Beitrage zur Geschichte des Alexanderromans.
Wien, 1890.
Ольденбург, 1890.— Ольденбург С. Ф. Персидский извод о Варлааме и Иоа сафе.—ЗВОРАО. 1890, т. 4.
Ольденбург, 1892.— Ольденбург С. К вопросу об источниках Слова о двенадца ти снах Шахаиши.—ЖМНП. 1892.
Ольденбург, 1924.— Ольденбург С. Сны Кейда, царя Каноджского,-и сны Ша хаиши.— Историко-литературный сборник, посвященный Вс. Изм. Срезнев скому. Л., 1924.
Оранский, 1960.— Оранский И. М. Введение в иранскую филологию. М., 1960.
Орлов, 1916.— Орлов А. С. Переводные повести древней Руси.— История рус ской литературы. Под ред. А. Е. Грузинского, акад. Д. Н. Овсянико Куликовского и проф. П. Н. Сакулина. Т. I. М., 1916.
Орлов, 1934.— Орлов А. С. Переводные повести феодальной Руси и Москов ского государства XII—XVIII веков. Л., 1934.
Орлов, 1937.— Орлов А. С. Древняя русская литература XI—XVI веков. М.— Л, 1937.
. Отечник, 1903 —Отечник. Избранные изречения св. иноков и повести из жизни их, собранные еп. Игнатием (Брянчаниновым). СПб., 1903.
Памятники византийской литературы.— Памятники византийской литературы IV—IX веков. М., 1968.
Памятники древней Руси, 1978 —Памятники литературы древней Руси. М., 1978—1982.
Памятники отреченной литературы, 1863.—Памятники отреченной русской ли тературы. Собраны и изданы Н. Тихонравовым. Т. 2. М., 1863.
Памятники старинной литературы, 1862.— Памятники старинной русской ли тературы, издаваемые графом Г. Кушелевым-Безбородко. Вып. 3. СПб., 1862.
Панченко, 1987 — Панченко А. М. Василий Калика — С К К Д Р, 1987.
Паркер, 1910—1914.— Parker Н. Village Folk-Tales of Ceylon. Vol. 3. L., 1910—1914.
Патанджали, 1878.— The Vyakarana-Mahabhasya of Patanjali. Ed. by. F. Kiel horn. II. Bombay, 1878.
Патерик, 1970.— Gerontikon etoi apophegmata agion geronton. Athenai, 1970.
Пеетерс, 1931.— Peeters P. La premiere traduction latine de «Barlaam et Joa saph» et son original grec.— Analecta Bollandiana. 1931, t. 49, fasc. 3—4.
Перумалил, 1942.— Perumalil A. C. A. Few Christian Writers on Earlv India.— JBOR. 1942, vol. 28, pt. 4.
Пехлевийские тексты, 1913.—The Pahlavi Texts. Vol. 2. Bombay, 1913.
Пигулевская, 1951.— Пигулевская H. В. Византия на путях в Индию. Из исто рии торговли Византии с Востоком в IV—VI вв. М.— Л., 1951.
Пигулевская, 1979.— Пигулевская Н. В. Культура сирийцев в средние века.
М., 1979.
Петров, 1875.— Петров Н. И. О происхождении и составе славянского Проло га (иноземные источники). Киев, 1875.
Пиотровская, 1987.— Пиотровская Е. К. «Христианская топография» Косьмы Индикоплова.—СККДР, 1987.
Повесть, 1985.— Повесть о Варлааме и Иоасафе. Памятник древнерусской пе реводной литературы XI—XII вв. Подгот. текста, исслед. и коммент.
И. Н. Лебедевой. Л., 1985.
Повесть о Варлааме и Иоасафе, 1947.— Повесть о Варлааме и Иоасафе. Пер.
с араб. акад. В. Р. Розена, под ред. и с введ. акад. И. Ю. Крачковского.
М. — Л, 1947.
Пономарев, 1890.— Пономарев А. И. Славяно-русский Пролог в его церковно просветительном и народно-литературном значении.— Христианское чтение.
С П б, 1890, № 3—4, 5—6.
Попов, 1865—1869.— Попов А. Н. Обзор хронографов русской редакции.
Вып. 1—2. М, 1865—1869.
Попов, 1872—Попов А. Н. Описание рукописей и каталог книг церковной пе чати библиотеки А. И. Хлудова. М, 1872.
Порфирьев, 1876.— Порфирьев И. История русской словесности. Ч. 1. Древ ний период. Казань, 1876.
Порфирьев, 1891.— Порфирьев И. Краткий курс истории древней русской сло весности. Казань, 1891.
Потапов, 1928.— Потапов П. О. К литературной истории «Сказания о две надцати снах царя Шахаиши».— Сб. ст. в честь акад. А. Н. Соболевского.
Л, 1928.
Предварительный список, 1986.— Предварительный список славяно-русских ру кописных книг XV в, хранящихся в СССР (Для свободного каталога ру кописных книг). М, 1986.
Пролог, 1916.— Пролог по рукописи Публичной библиотеки Погодинского древлехранилища № 58. Вып. I. С П б, 1916.
Пушкаш, 1983.— Puskas /. Herodotus and India.— Oikumene. Studia ad histo riam antiquam classicam et orientalem spectantia. Budapest, 1983.
Пушкаш, 1986.— Puskas I. Mahabharata Motifs in Classical Greek and Latin Sources — Sanskrit and World Civilization. B, 1986.
Пыпин, 1857.— Пыпин A. H. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. С П б, 1857.
. Пыпин, 1902.— Пыпин А. Н. История русской литературы. Т. 1—2. С П б, 1902, Рамаяна, 1905 — S r i m a d Valmiki Ramayana According to the Southern Rea dings. With Footnotes. Ed. by T. R. Krishnacharya. Vol. 1. Bombay, 1905.
Редин, 1893.— Редин E. Материалы для византийской и древнерусской иконо графии: 3. Притча о сладости мира сего.— Археологические известия и заметки. С П б, 1893, № 12.
Редин, 1916.— Редин Е. К. Христианская топография Козьмы Индикоплова по греческим и русским спискам. Ч. 1. М, 1916.
Ремпель, 1969.— Ремпель Л. И. Искусство Руси и Восток как историко-куль турная и художественная проблема. Т а ш, 1969.
Ригведа, 1955— Aufrecht Th. Die Hymnen des Rgveda. Th. 1—2. B, 1955.
Рис-Дэвидс, 1880.—Buddhist Birth Stories;
or Jataka Tales. Transl. by T. W. Rhys-Davids. L, 1880.
Розен, 1902.— Розен В. Сказания о Будасфе (Перевод).—ЗВОРАО. 1902, т. 14, вып. I.
Россия и Индия, 1986.— Россия и Индия. М, 1986.
Роулинсон, 1925.— Rawlinson Н. G. Intercourse between India and the Western World. N. Y„ 1925.
Роулинсон, 1937.— Rawlinson H. G. India in European Literature and Thought,— The Legacy of India. Ed. С. T. Garratt. O x f, 1937.
Рубен, 1978 — Ruben W. The Development of the Town in Ancient India.—Hi story and Society. Calcutta, 1978.
Русские повести, 1958.—Русские повести XV—XVII вв. М. — Л, 1958.
Рыбников, 1861—1867.— Рыбников П. Н. Песни, собранные П. Н. Рыбниковым.
Ч. 1—4. М, 1861—1867.
Рыстенко, 1904.— Рыстенко А. В. Сказание о двенадцати снах царя Мамера в славянско-русской литературе. Одесса, 1904.
Салмина, 1985.— Салмина М. А. Фомы апостола деяния.—ТОДРЛ. 1985„ т. 39.
Сахаров, 1879.— Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древне русской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879.
Семенцов, 1985.— Семенцов В. С. Бхагавадгита в традиции и в современной научной критике. М, 1985.
Сергий, 1901.— Сергий (архимандрит). Полный месяцеслов Востока. Влади мир, 1901.
Сингалл, 1972.— Singhall D. P. India and World Civilization. Vol. 1—2. L, 1972.
Скотт, 1985.— Scott D. Christian Responses to Buddhism in Pre-medieval Ti m e s — N u m e n. 1985, vol. 32, fasc. 1.
Слово, 1879.— Веселовский A. H. Слово о двенадцати снах Шахаиши по ру кописям XV века.—СОРЯС. С П б, 1879, т. 20, № 2.
Соболевский, 1910.— Соболевский А. И. Материалы и исследования филологии и археологии.—СОРЯС. 1910, т. 83, № 3.
Соловьев, 1960 — Соловьев С. М. История России. Кн. 2. Т. 3—4. М, 1960.
Солярский, 1884.— Солярский П. Опыт библейского словаря собственных имен.
Т. 4. С П б, 1884.
Сперанский, 1901.— Сперанский М. Н. Октябрьская минея-четья до-макарьев ского состава. С П б, 1901.
Сперанский, 1904.— Сперанский М. Переводные сборники изречений в славяно русской письменности. М, 1904.
Сперанский, 1914.— Сперанский М. История древней русской литературы. М, 1914.
Сперанский, 1917.— Сперанский М. Русская устная словесность. М, 1917.
Сперанский, 1930.— Сперанский М. Сказание об Индейском царстве.— ИОРЯС.
1930, т. 3, кн. 2.
Сперанский, 1934.— Сперанский М. Н. Индия в старой русской письменности.— С. Ольденбургу. К пятидесятилетию научно-общественной деятельности 1882—1932. Сб. ст. Л, 1934.
Срезневский, 1857.— Срезневский И. И. Хождение за три моря Афанасия Ни китина 1466—1472 гг. С П б, 1857.
Стасов, 1894.— Стасов В. Собрание сочинений. Т. 3. С П б, 1894.
. Стефанит и Ихнилат, 1969 —Стефанит и Ихнилат. Средневековая книга басен по русским рукописям XV—XVII_BeKOB. Л., 1969.
Стхавираваличарита, 1891.— Sthaviravallcharita or Parisishtaparvan. Ed. by H. Jacobi. Calcutta, 1891.
•Сумцов, 1888.— Сумцов H. Ф. Очерки истории южнорусских апокрифических сказаний и песен. Киев. 1888.
Сутраланкара, 1908.— Asvaghosa. Sutralamkara. Trad, en frangais sur la version chinoise de Kumarajiva p a r ' E. Huber. P., 1908.
•Сухомлинов, 1858 — Сухомлинов M. И. О сочинениях Кирилла Туровского.— Рукописи графа А. С. Уварова. Т. 2. СПб., 1858.
-Сухомлинов, 1908.— Сухомлинов М. И. Исследования по древней русской ли тературе.— СОРЯС. 1908, т. 85.
Сэдлар, 1980 — Sedlar J. W. India and the Greek World: A Study in the Trans mission of Culture. Pittsburg, 1980.
Творогов, 1975.— Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975.
Творогов, 1985.— Творогов О. В. Летописец Еллинский и Римский.— Т О Д Р Л.
1985, т. 39.
Творогов, 1985а.— Творогов О. В. Хроника Георгия Амартола.— Т О Д Р Л. 1985, т. 39.
Творогов, 19856.— Творогов О. В. Хронограф по Великому изложению.— Т О Д Р Л. 1985, т. 39.
Тиль, 1975.— Thiel Н. van. Alexander der Grosse.—ЕМ. 1975, Bd. 1.
Тихомиров, 1966.— Тихомиров М. Н. Средневековая Россия на международ ных путях (XIV—XV вв.). М., 1966.
Тихонравов, 1898.— Тихонравов Н. С. Сочинения. Т. 1. СПб., 1898.
Толстой, 1960.— Толстой Н. И. Древнеславянский язык как общий литератур ный язык южных и восточных славян. Тезисы докладов на совещании по проблемам изучения истории русского литературного языка нового вре мени. М., 1960.
Толстой, 1961.— Толстой Н. И. К вопросу о древнеславянском языке как общем литературном языке южных и восточных славян.— Вопросы языкознания.
1961, № 1.
Толстой, Кондаков, 1889—1897.— Толстой И., Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 1—6. СПб., 1889—1897.
Томас, 1952 — Thomas Е. The Life of Buddha as Legend and History. L., 1952.
Томпсон, 1955—1958.— Thompson S. Motif-Index of Folk-Literature. Vol. 1—6.
Copenhagen, 1955—1958.
Томпсон, Бэлис, 1958.— Thompson S., Balys J. The Oral Tales of India. Bloo mington, 1958.
Томпсон, Роберте, I960.— Thompson S., Roberts W. Types of Indie Oral Tales.
India, Pakistan, and Ceylon. Helsinki, 1960.
Топоров, 1960.— Дхаммапада. Пер. с пали, введ. и коммент. В. Н. Топорова.
М., 1960.
Топоров, 1971.— Топоров В. Н. Об одном иранизме в славянском: *bazuriti.
Исследования по славянскому языкознанию. М., 1971.
Топоров, 1971а.— Топоров В. Н. О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией мирового дерева.— Труды по знаковым систе мам. Вып. 5. Тарту, 1971.
Триодь, 1975.—Триодь постная. М., 1975.
Трофимова, 1979.— Трофимова М. К. Историко-философские вопросы гности цизма. М., 1979.
Уотт, 1962.— Watt W. М. Islamic Philosophy and Theology. Edinburgh, 1962.
Фасмер, 1971.— Фасмер M. Этимологический словарь русского языка Т М., 1971.
Фет, 1977.— Фет Е. А. О Софийском Прологе конца XII —начала XIII в.— Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск, 1977.
Фет, 1985.— Фет Е. А. Пролог.—ТОДРЛ. 1985, т. 39.
Фик, 1938.— Fick R. Der indische Weise Kalanos und sein Flammentod.— NGGW.
1938, Fach. 3, Bd. 2.
Филарет, 184Т.—Филарет (Гумилевский). История русской церкви. Рига, 1847.
. Филлиоза, 1945.— Filliozat J. La doctrine des brahmans d'apres saint Hippoly te.— Revue de I'histoire des religions. P, 1945, t. 130.
Фистер, 1921— Pfister F. Die Brahmanen in der Alexandersage —Philologische Wochenschrift. Dresden, 1921, № 24.
Фистер, 1941.— Pfister F. Das Nachleben der Oberlieferung von Alexander und den Brahmanes.— Hermes. Zeitschrift fur klassische Philologie. B, 1941,.
Bd. 76, H. 2.
Фрай, 1972.— Фрай P. Наследие Ирана. M., 1972.
Франко, 1895.— Франко У. Варлаам i Иоасаф, старохристианский духовний роман i его Л1тературна ютория.— Записки наукова товариста им. Шев ченк. 1897, т. 8, кн. 4.
Франко, 1896.— Франко И. Притчата за единорога и нейният български ва риант.— Сборник за народни умотворения, наука и книжнина" издава Ми нистерствого на народного просвещение. Кн. 13. София, 1896.
Хаас, 1922.— Haas Н. «Das Scherflein der Witwe» und seine Entsprechung im Tripitaka. Lpz, 1922.
Хакер, 1978.— Hacker P. Religiose Toleranz und Intoleranz im Hinduismus.— Hacker P. Kleine Schriften. Wiesbaden, 1978.
Хакер, 1978a.— Hacker P. Zur Geschichte und Beurteilung des Hinduismus.— Hacker P. Kleine Schriften. Wiesbaden, 1978.
Хальбфасс, 1981.— Halbfass W. Indien und Europa. Perspektiven ihrer geistigen Begegnung. Basel — Stuttgart, 1981.
Хамфри, 1963.— Humphreys Ch. A Popular Dictionary of Buddhism. N. Y, 1963.
Хансен, 1965.— Hansen G. Ch. Alexander und die Brahmanen.— Klio. B, 1965.
Bd. 43—45.
Хансен, 1966.— Hansen 0. Ober die verschiedenen Quellen der christlichen Lite ratur der Sogdier.— Acta Orientalia. Copenhagen, 1966, vol. 30.
Xayr, 1964—Haug W. Studien zur Geschichte und Vorgeschichte der Literatur des europaischer Mittelalters. Miinchen, 1964.
Хеннинг, 1937.— Henning W. Ein manichaisches Bet- und Beichtbuch. B, 1937.
Хеннинг, 1945.— Henning W. B. Sogdian Tales.— Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 1945, vol. 11.
Хертель, 1914.— Hertel J. Das Panchatantra, seine Geschichte und seine Verbrei tung. L. — B, 1914.
Хожение, 1986.— Хожение за три моря Афанасия Никитина. Изд. подгот.
Я. С. Лурье и Л. С. Семенов. Л, 1986.
Хроника, 1920.— Истрин В. М. Книгы временныя и образныя Георгия Мниха.
Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе. Текст„ исследование и словарь. П г, 1920.
Хью, 1838.— Hough J. The History of Christianity of India from the Commen cement of the Christian Era. L, 1838.
Шайер, 1935.— Schayer St. A Note on the Old Russian Variant of the Puru shasukta — Archiv Orientalni. Praha, 1935, October, vol. 7, № 3.
Шахматов, 1900.— Шахматов А. Древнеболгарская энциклопедия X в.— Ви зантийский временник. 1900, т. 7, вып. I.
Шварц, 1975 — Schwarz F. Arrian's Indike on India: Intention and Reality.— East and West. Rome, 1975, March—June, New S e r, vol. 25, № 1—2.
Шварц, 1976.— Schwarz F. Alexanders Geschprach mit den Brahmanen.— Litte rae Latinae. Wien, 1976, Ann. 31.
Шифнер, 1876.— Schiefner A. Mahakatyayana und Konig Tschanda Pradyota.— Memoires de I'Academie imperiale des sciences de St.-Petersbourg. 1876, VII ser., t. 21, № 7.
Шифнер, 1877.— Schiefner A. Indische Erzahlungen.— Melanges Asiatiques. St. Petersbourg. 1877, t. 8.
Шляпкин, 1915.— Шляпкин И. А. Лекции по истории русской литературы. П г, 1915.
Шмельтцер, 1977.— Schmeltzer Н. U. Alexander der Grosse in der Dichtung u n d bildenden Kunst des Mittelalters. Die Nektanebus-Sage. Bonn, 1977.
Шмидель, 1906.— Schmiedel O. Hauptprobleme der Leben-Jesu-Vorschung. T u bingen, 1906.
Шнеадер, Ш1—Ш2 —Schneider U. On the Buddhist Origin of the Christian:
. Legend of Placidus-St. Eustachios — J o u r n a l of the Asiatic Society of Bom bay. 1961—1962, N2 36—37.
Шовэн, 1898.— Chauvin V. Bibliographie des ouvrages arabes. T. 3. Liege—Leip zig, 1898.
Шохин, 1986.— Шохин В. К. Из истории русского индологического религиове дения второй половины XIX века.— Религии мира. История и современ ность. Ежегодник 1985. М., 1986.
Шохин, 1986а.— Шохин В. К. Индуистские традиции в литературах Запада и некоторые культурологические аспекты современного традиционализма.— Художественные традиции литератур Востока и современность. М., 1986.
Шпейер, 1895.— Speyer J. S. Jatakamala. L., 1895.
Шпулер, 1981.— Spuler В. Syrisches Christentum in Vorderasien und Siidindi en.— Saeculum. Freiburg — Miinchen, 1981, Bd. 32, H. 32.
Шубринг, 1935.— Schubring W. Die Lehre der Jainas. Nahh den alten Quellen dargestellt. В.—Lpz., 1935.
Эггермонт, 1975.— Eggermont P. H. L. Alexander's Campaigns in Sind and Baluchistan and the Siege of the Brahmin Town Harmatelia. Leuven, 1975.
Эдмунде, 1908.— Edmunds A. J. Buddhist and Christian Gospels, Now First Compared from the Originals. Vol. 1, 2. Philadelphia, 1908.
Эдмунде, 1912 — Edmunds A. Buddhist Loans to Christianity. With Special Re ference to Richard Garbe.— The Monist. Chicago, 1912, vol. 22.
Эйзинга, 1909.— Eysinga G. A. van den Bergh. Indische Einflusse auf evange lische Erzahlungen. Gottingen, 1909.
Эйтель, 1904.— Eitel E. Handbook of Chinese Buddhism. Tokyo, 1904.
Элиот, 1921.— Eliot Ch. Hinduism and Buddhism: An Historical Sketch. Vol. 3.
L., 1921.
Эллвуд, 1987.— EUwood R. S. Buddhism: Buddhism in the West.—ER. 1987, vol. 2.
Ягич, 1873 — Jagic V. Novi prilozi za literaturu biblijskih apocrifa 5 Djela sve toga apostola Tome.— Starine. Zagrebu. 1873, kn. 5.
Ягич, 1886.— Ягич И. В. Служебные минеи за сентябрь, октябрь и ноябрь.
В церковнославянском переводе по русским рукописям 1095—1097 гг. СПб., 1886.
Яцимирский, 1900 — Яцимирский А. И. Румынские сказания о рахманах.— Ж и в а я старина. СПб., 1900, вып. 1—2.
Яцимирский, 1915 — Яцимирский И. А. Апокрифы и легенды. Вып 1. Пг., 1915.
Право Павленко В.Б. игнорировать исследования тысяч ученых из десятков стран - безусловно. Гордиться правом на невежество вслух в лице представителя научного сообщества нам представляется болезненным явлением, заслуживающим сочувствия. Админ.
26.10.2020 Псевдоправославная «инквизиция» в фокусе реалий истории и геополитики
Владимир Павленко, 26 октября 2020, 18:35 — REGNUM Ну никак некоторые любители конспирологии, «слышавшие звон», но понятия не имеющие, «где он», не успокоятся в отношении китайской темы. И настырно продолжают возбуждать себя и окружающих распространением небылиц про некую «глобализацию №2». В ней якобы Поднебесная выступает «приводным ремнем» англосаксов и, таская им каштаны из огня, продвигает «параллельный» проект глобализации. Особенно этим грешит публика, именующая себя «православной», с ее представлениями о «предопределенности» Высшего Промысла, очень напоминающими сектантские. В том смысле, что рациональные аргументы здесь не воспринимаются, а ответом на них, как правило, становится срыв в экзальтированную истерику, купировать которую без вреда для общественного порядка можно разве что немедленным вызовом скорой помощи.
Оговоримся: абсолютное большинство прихожан храмов, у которых Бог в душе, к этому никакого отношения не имеют. Напротив, их рассуждения на текущие политические темы в большинстве случаев отличаются взвешенностью оценок, глубиной и скромностью отсутствия пропагандистских спецэффектов. Причем автор этих строк судит об этом не снаружи, а изнутри. Мы же ведем речь о тех, кого вера интересует не духовной стороной приобщения к вечным христианским ценностям, а внешней политической конъюнктурой, которую им очень хочется развернуть в интересах удовлетворения собственной гордыни. Как минимум самовыразиться, заявив о себе как об альтернативе всему окружающему и даже сущему, как максимум еще и извлечь из этого определенные дивиденды. Очень часто с таких позиций выступают так называемые православные движения, использующие ложно понимаемую принадлежность к вере в качестве индульгенции на собственную нетерпимость к окружающим и как будто бы «принадлежащее» им «право» всех поучать, задавая морально-нравственные и идеологические критерии и планки, которые толком не могут сформулировать и которым не соответствуют прежде всего сами. Главное, чем такие выпады отличаются, — это махровый зоологически-конспирологический антикоммунизм.
Демонстрируя свой примитив постановкой знака равенства между патриотизмом и антикоммунизмом, ревнители «исторически девственного благочестия» не гнушаются ни оскорблений, ни инсинуаций, ни многого другого в том, что касается вождей Великого Октября и советской государственности. Невзирая ни на заветы признанных богословов и подвижников, например, св. Филарета Московского (Дроздова) с его идеей служения Отечеству Земному как «пропуска» в Отечество Небесное, ни высочайших и, кстати, общеизвестных посмертных оценок, которых удостоили советских лидеров предстоятели РПЦ патриархи Московские и Всея Руси Тихон и Алексий I. Если обобщить эту, так сказать, позицию, под которую псевдоправославные антикоммунисты подгоняют и Китай, то коммунизм у них выступает-де инструментом глобализации в форме «мировой революции» и потому в своей разрушительности априори равен либерализму.
Что коммунизм внутренне не един, что развитие его прошло через несколько этапов, соответствующих стадиям капитализма, которому он противостоит идейно и политически, что в случаях с Россией и Китаем имела место «национализация» коммунистической теории, ее адаптация к национальной «специфике», выраженной ценностями двух наших цивилизаций, им неведомо. Как не знают они и содержания дискуссий в коммунизме между космополитически-экспансионистской и государственнической, консервативно-охранительной версиями этого учения, которые лежали в основе феномена русского большевизма, показательно охарактеризованного Николаем Бердяевым как явление, с одной стороны, всемирное, а с другой — глубоко национальное, внутреннее. Да и сама концепция «мировой революции» для этих «новых фарисеев», на которых они очень похожи, едина, и нет ни намека на понимание, например, фундаментальных расхождений в ней Ленина и Троцкого, причем как в теории, так и на практике. Между тем, если Ленин считал революционным авангардом российский пролетариат, то Троцкий — европейский; если движущей силой революции Ленин видел местных рабочих, то Троцкий — Красную армию как «армию Коминтерна». Из этого вытекают две диаметрально разные политики: троцкистская авантюра «германского Октября», а против нее строительство социализма в отдельно взятой стране, для которой «мировая революция», учитывая популярность советской власти на Западе, не более чем пугало для западных элит, предохраняющее Советскую Россию от европейской интервенции. «Ни Польша, ни тем более Германия, — разоблачал Сталин троцкистских экспансионистов, демонстрируя их несостоятельность, — никогда не войдут в советскую федерацию наравне, скажем, с Украиной».
Взяв на вооружение экзальтированный троцкизм, псевдоправославные, чтобы не мудрствовать и не вносить корректив в привычную, хотя и убогую черно-белую картинку, списывают на него и советскую, и китайскую практику. А феномен воссозданной в обеих странах компартиями мощной и результативной, социально справедливой и нравственно чистой государственности сводят к субъективным особенностям правления лидеров СССР и КНР. Абсолютно бессмысленно упрекать их в том, что они не в курсе полемики между Лениным и Каутским, ленинско-сталинских выводов о национальном своеобразии революций за пределами Запада или современных выступлений китайских лидеров, не устающих подчеркивать цивилизационное происхождение социализма с китайской спецификой, оказавшегося наиболее эффективным инструментом национального развития. Они не то что коммунистических источников никогда не читали, считая их «вражескими», но и трудов своих единомышленников, не отказывавших коммунизму в созидательном начале национально-государственного строительства, например, Владимира Карпеца, не осиливают — «слишком многа букаф». Перефразируя знаменитые слова Ленина в речи на III съезде РКСМ (2 октября 1920 г.) путем замены «коммунизма» «православием», получаем, что называется, не в бровь, а в глаз: «Если бы только изучение [православия] заключалось в усвоении того, что изложено в [православных] книгах, трудах и брошюрах, то тогда слишком легко мы могли бы получить [православных] начетчиков или хвастунов, а это сплошь и рядом приносило бы нам вред и ущерб, так как эти люди, научившись и начитавшись того, что изложено в [православных] книгах и брошюрах, оказались бы не умеющими соединить все эти знания и не сумели бы действовать так, как того действительно [православие] требует. …Еще более опасным было бы, если бы мы начали усваивать только [православные] лозунги. …Если [православный] вздумал бы хвастаться [православием] на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы… такой [православный] был бы очень печален. Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он [православный], и что ему и знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на [православного] из него не выйдет».
Пример? Вот выдержка из поста в Telegram одного «православного» движения, которое, судя по его сайту, позиционируется где-то поблизости от церковного официоза — не будем его называть, чтобы не делать рекламу. «А флагманом проекта Глобализации-2, был выбран Китай в 70-х. Не зря та же Анна Луиза Стронг перебралась в 50-х от Сталина к Мао и вышла вторая (неоконсервативная часть проекта Глобализации — Вторая Американская Революция 1972 года Д. Рокфеллера-III). А сейчас мы живем в третьей заключительной фазе проекта Глобализации 1881−2081» (стилистика и пунктуация оригинала сохранены, восстановлены только пропущенные интервалы).
В этом «спутанном потоке сознания» перемешано все в такой винегрет, что возникают сомнения во вменяемости; зато сомнений в «полном отсутствии всякого присутствия» не возникает никаких. Во-первых, это правда, отдельная тема, затрагивающая Китай лишь опосредованно. Проект глобализации в ее современном виде является продуктом глобального плана Римского клуба, изложенного в 1965 году его создателем Аурелио Печчеи в лекции в Буэнос-Айресе. О Китае там ничего не было вообще, а вот об СССР — было и вполне конкретно. Расшифровке же этого плана был посвящен ряд программных докладов Римскому клубу, появившихся в 1972—1990 годах: «Пределы роста», «Человечество на перепутье», «Пересмотр международного порядка», «Цели для человечества», «Энергия: обратный отсчет», «За пределами роста», «Первая глобальная революция». Адресованные советским элитам (доклады публиковались в СССР большими тиражами), они вообще не издавались в КНР. Не было китайских представителей, в отличие от советских, и в персональном составе клуба, а сама КНР не участвовала в коллективных институтах Востока и Запада и не создавала у себя в стране их филиалов. Опять-таки, в отличие от Советского Союза. Из этого следует, что адресатом проекта глобализации явилась часть советского, а не китайского руководства, тесно связанная с Алексеем Косыгиным, который курировал в Политбюро ЦК КПСС контакты с Римским клубом, непосредственно осуществлявшиеся его зятем Джерменом Гвишиани. Хронологически выход докладов, пришедшихся на пик советско-китайского противостояния конца 1960-х — первой половины 1970-х годов, совпал с разрядкой между США и СССР и началом реализации проектов советского энерготранзита в Европу.
Во-вторых, что касается Китая, то визит в Пекин в феврале 1972 года президента США Ричарда Никсона носил ознакомительный характер и был направлен не на «глобализацию», о которой всерьез заговорили уже после распада СССР (сам термин датирован 1985 г.), а на формирование антисоветского тактического союза. Ни к чему конкретному он не привел, даже к установлению между Вашингтоном и Пекином дипломатических отношений, которые появились только в 1979 году, то есть уже не при Мао Цзэдуне, а при Дэн Сяопине. И при Джеймсе Картере, приход которого к власти подвел черту под созданием целой сети теневых глобальных институтов, место в которых в АТР опять-таки отыскалось не Китаю, а Японии. А через десять лет, в 1989 году Запад ввел против КНР жесточайшие санкции из-за событий на Тяньаньмэнь. И прервал многие из связей, установленных в рамках открытия Китаю внешних рынков для его успешного противостояния СССР.
В-третьих, если говорить о попытках США и в целом концептуальных кругов Запада повести с Китаем игру в контексте идей нового миропорядка, то это 1997—1999 годы. Тогда в рамках ранее достигнутых соглашений, целесообразность выполнения которых Западом периодически ставилась под сомнение с целью ведения «игры в кошки-мышки», Великобритания, а затем Португалия все-таки возвратили КНР из колониального владения Гонконг (ныне Сянган) и Макао (Аомэнь). Но ни о какой конкретике речь не зашла и тогда: Цзян Цзэминь, находившийся у власти в Пекине, подвергался жесткому западному давлению по правозащитной тематике, и, кроме того, именно он запустил процесс сближения Китая с Россией путем создания ШОС и упоминания в Хартии этого объединения совместной ответственности наших стран за безопасность в Евразии.
В 2002 году в КНР началась растянувшаяся на три года передача власти к выдвиженцу так называемой «комсомольской» элитной группы Ху Цзиньтао. И в 2005 году, когда этот процесс завершился его приходом к руководству Центральным военным советом (ЦВС) КНР, между США, Канадой и Мексикой были заключены Техасские соглашения. Ни доказать, ни опровергнуть заданность этого внешнего совпадения с помощью фактов невозможно. Но остается место для аналитической гипотезы, опирающейся на содержание документа трех лидеров о создании на месте их стран к 2010 году Североамериканского союза (САС) с единой валютой амеро. В переводе на русский язык — о глобальном дефолте и сливе доллара вместе с его держателями по всему миру. Другим пунктом Техасских соглашений, которые широкой огласке не предавались, явилось объединение к 2015 году САС с ЕС на основе еще одной единой валюты, но не амеро и не евро. Те эксперты, что были в курсе, сразу же предположили, что речь идет о консолидации Запада с центром в Лондоне и о возврате таким образом к плану «глобальной Британской империи», выдвинутому Сесилом Родсом на рубеже XIX и XX столетий.
Появились также не подкрепленные конкретикой предположения о том, что транзит из Вашингтона в Лондон будет осуществлен через временный центр в Китае. Когда последовали уточняющие утечки, выяснилось, что речь идет не о КНР, а о связке двух китайских центров, в которых представлены экстерриториальные интересы ведущих британских глобальных банков HSBC и Standard Chartered — Шанхая и Гонконга. От них эта ниточка в обход столичного Пекина и в целом китайского севера протягивалась в южном направлении — на Сингапур и далее в сохраняющую англосаксонскую принадлежность Австралию. Если говорить об «обеспечительных» для этой версии фактах, то их имелось как минимум два. Перевод Джимом Роджерсом, близким соратником Джорджа Сороса, своего спекулятивного бизнеса в Сингапур и появление в перечне «пилотных программ» Фонда братьев Рокфеллеров проекта «Южный Китай», демонстративно делившего Поднебесную надвое — к северу и югу от Янцзы. Третьим фактом, возможно, подтверждавшим от противного наличие у кое-кого планов «китайского транзита», стали итоги состоявшегося в 2007 году XVII съезда КПК, после которого на позицию преемника Ху Цзиньтао, в должность заместителя председателя КНР был выдвинут Си Цзиньпин, а не прежний зампред Цзэн Цинхун, уличенный в ряде предсъездовских махинаций, связанных с вопросом о власти. При этом сам председатель Ху, говорят, видел своим преемником не Си, а нынешнего премьера Госсовета Ли Кэцяна, что косвенно подтверждает остроту подковерного противостояния, растянувшегося до XVIII съезда в 2012 году. Внутренняя борьба за «транзит» тогда достигла апогея в связи с «делом Бо Силая», главы Чунцина, арестованного по делу о коррупции, которого вместе с его могущественным протеже Чжоу Юнканом многие подозревали в попытке переиграть решения 2007 года, отодвинув от власти всю верхушку целиком. Причем, не вдаваясь в подробности, отметим, что в этом «деле» отыскивались и британские, и американские «следы».
Помимо того, что план Чжоу — Бо провалился, в начале 2009 года, на пике мирового финансового кризиса и на завершающем этапе подготовки ко второму саммиту новоиспеченной «Группы двадцати» в Лондоне Китай и Россия совместными усилиями предотвратили попытку определенных кругов на Западе осуществить глобальный дефолт. Итогом стал коренной пересмотр всех «домашних заготовок» на лондонский саммит, на выходе из которого мир получил не новую мировую резервную валюту, а механизм и инструменты наличной накачки уже имеющейся. И поскольку сроки выполнения пункта техасских соглашений о создании САС уже капитально поджимали, стало ясно, что план «глобализации №2» (как именуют его в своем «дацзыбао» наши псевдоправославные хунвэйбины) приказал долго жить. С этой точки зрения 2012 год с «делом Бо Силая» стал для этого проекта завершающей агонией. А к 2015 году, когда несостоявшийся САС и ЕС собирались соединиться в Лондоне, с «Южного Китая» на просто «Китай» был изменен и проект «братского» рокфеллеровского фонда, что разбирающиеся в этих вещах люди однозначно расценили как подведение под ним окончательной черты.
Нельзя сказать, что попытки его реанимации не предпринимались: на смену техасскому Трансатлантическому союзу стали раскручивать Трансатлантическое партнерство, создав под него теневые структуры объединений элит и, отдельно, крупного бизнеса. Соответственно: Transatlantic Policy Network (TPN) и The Investor Stewardship Group (ISG). От этого проекта отказались, подтвердив и его банкротство, уже при Дональде Трампе. В Китае же черта под играми, в которые, возможно, кое-кто не прочь был попытаться сыграть, окончательно подвели тремя шагами. Прежде всего, конституционными изменениями 2018 года, отменившими ограничение власти первого лица двумя сроками. Еще — выбором зампредом КНР Ван Цишаня, что закрепило отказ от прежней модели властной преемственности. А также — «делом Сунь Чжэнцая», нового главы Чунцина, который вслед за Бо Силаем прошел его же путем, и также за коррупцию. Между тем Сунь рассматривался в перспективе прихода к власти следующего поколения руководителей потенциальным претендентом на Госсовет при партийном лидерстве Ху Чуньхуа, который на XIX съезде в 2017 году, однако, не был избран в состав Посткома Политбюро ЦК КПК. Поэтому сохранение власти Си Цзиньпином в 2022 году, исключающее участие КНР в глобалистских играх, становится практически предопределенным.
Круг нашего повествования на этом замкнулся, и из него ясно видно, насколько далеки от реальности разнообразные спекуляции, ведущиеся без знания основ пресловутой «матчасти», зато с широким надуванием раскрашенных на публику «защечных мешков». К сожалению, так происходит не только с необоснованными претензиями и претендентами на общественное признание путем исторических фальсификаций, но и в других сферах, где вопреки всем нормам не только духовной, но и светской жизни православие, к глубокому сожалению, упоминается всуе и нередко используется для прикрытия как амбиций, так и откровенных прегрешений. В том числе проблем с законом, если говорить о предпринимательской деятельности. Пример сбежавшего несколько лет назад в Лондон «православного» олигарха Пугачева да будет в этом подтверждением. Увы, он далеко не одинок. Но это уже несколько другая история. Ознакомиться с ее нюансами, кто «недоволен», приглашаю в своей монографии «Глобальная олигархия. Кланы в мировой политике: история и современность» (М., 2015). Как говорится, welcome!
https://regnum.ru/news/polit/3099481.html
24.10.2020 Валдай: военное взаимодействие Москвы и Пекина выходит на новый уровень
Владимир Павленко, 24 октября 2020, 18:52 — REGNUM
Ну вот, что и требовалось доказать, как говорится. Очень сильно посрамлены те, кто — не секрет — стремился «не упустить момента» для геополитических спекуляций вокруг кризиса в китайско-американских отношениях. И мечтал в этой мутной водичке выловить рыбку своих специфических интересов, особенно после заявлений президента США Дональда Трампа, госсекретаря Майка Помпео и сподобившего их на эти телодвижения кукловода Генри Киссинджера насчет того, чтобы побудить нашу страну к антикитайскому альянсу с Вашингтоном.
На публике эти потуги у нас в СМИ звучали как «китайское вмешательство в белорусский кризис» — заворот мысли настолько конспирологически маргинальный, что развития эта тема не получила даже в «дружественных» либеральных изданиях. И понятно почему: интерес — интересом, но прилюдно выставлять себя в качестве… словом, в нехорошем качестве ради непонятных целей, рискуя поскользнуться на арбузной корке, никому не охота. Так не договаривались. Поэтому авторы этой провокации остались без информационной поддержки. Да и обещанных в свое время «доказательств» того, что «повышенный» интерес Пекина к Минску-де имеет собственную природу и далеко не во всем совпадает с российским, они так и не представили. Ибо таковых в природе не существует. Зато другими СМИ приводилась куда более обоснованная точка зрения, проистекающая из дипломатических источников, что перспективы защиты своих экономических интересов в Белоруссии китайская сторона связывает с российским влиянием в этой постсоветской республике. Что конечно же гораздо ближе к истине ввиду хотя бы одного только географического фактора. В кулуарах же белорусским прикрытием вообще не «заморачивались», и вопрос ставили чисто конкретно: о своих интересах в США, для которых альянс Москвы и Вашингтона был бы манной небесной. При этом речь шла, разумеется, не о государственных интересах, и даже не о корпоративных. А в основном о шкурных; которые отдельным представителям определенных кругов намного ближе любых геополитических раскладов.
Точки над i расставил президент России Владимир Путин, который в ходе пленарной сессии Валдайского дискуссионного клуба как минимум дважды подробно затрагивал проблематику российско-китайских отношений через призму вопросов региональной и глобальной безопасности и военно-политической стабильности. Первый эпизод посвящался недавнему решению США разместить в АТР свои РСМД. Заострив проблему судьбы российско-американского договора СНВ-3, срок действия которого истекает 5 февраля 2021 года, российский лидер показал, что выбор состоит между сохранением контроля над ядерными вооружениями и полной его утратой, что будет означать гонку вооружений без ограничений и без правил. Подчеркнув, что первый вариант, конечно же, предпочтительнее, Путин отдельно отметил попытки Вашингтона на определенном этапе надавить на Россию, чтобы вовлечь в переговоры по РСМД и СНВ еще и Китай. «Россия не против, но только на нас не нужно перекладывать ответственность за то, чтобы сделать этот договор многосторонним, — парировал он американские усилия. — Но аргументы, которые выдвигают наши китайские друзья, очень простые. Да, Китай — огромная страна, великая держава с огромной экономикой, полтора миллиарда человек. Но уровень ядерного потенциала чуть ли не в два раза, если не больше, ниже, чем в России и в США. Они задают законный вопрос: а чего мы будем ограничивать или будем замораживать наше неравенство в этой сфере? Ну что здесь скажешь? Это суверенное право полуторамиллиардного народа — решать, как он считает целесообразным строить свою политику в сфере обеспечения своей собственной безопасности». Не ограничившись этим аспектом данной проблемы, Путин привел и второй, подчеркнув, что российская позиция в данном вопросе не отстраненно-нейтральная, а заинтересованная и близко совпадающая с китайской: «Позвольте, но если добиваться привлечения Китая к этому процессу и подписанию, ну, а почему тогда только Китай? А где другие ядерные державы? Где Франция, которая только что, как пресса сообщила, испытала очередную систему крылатой ракеты с подводной лодки? Тоже ядерная держава. Великобритания. Есть и другие ядерные державы, которые официально как бы не признаны в качестве таковых, но весь мир знает, что у них ядерное оружие есть. Что же мы будем, как страус, прятаться, в песок голову запрятать и делать вид, что мы не понимаем, что происходит?».
Иначе говоря, давление США на КНР в пользу ее участия в переговорном процессе с точки зрения российского президента безосновательно. Не менее красноречивой является и позиция Путина по проблеме РСМД: «Что касается ДРСМД, я просто не хочу уже вдаваться, мы уже много раз об этом говорили. Если в случае с выходом из Договора о ПРО США поступили открыто, прямо, грубовато, но по‑честному, то здесь придумали повод, обвиняя Россию в том, что она что‑то нарушает, и вышли из договора». Что здесь важно? То, что в нарушении ДРСМД Вашингтон обвинил не только нашу страну, но и Китай, который участником договора вообще не является, да и договору, извините, более трех десятков лет, а о Китае американцы заговорили только сейчас. Почему — понятно: их напрягла постановка на боевое дежурство китайских РСМД, в результате чего под ядерным прицелом оказались развернутые в АТР американские военные базы. Отсюда и формальный предлог для размещения ракет: выровнять региональный баланс по РСМД, сохранив свои агрессивные, наступательные возможности, угрожающие жизненно важным центрам КНР. Да и в кулуарах американская сторона неоднократно спекулировала на том, что это, дескать, мы «для порядка Россию обвиняем, чтобы оправдаться с выходом из договора. А на самом деле мы-де выходим из него из-за Китая. И именно поэтому сейчас ставим вопрос об РСМД в Азии». Ключевой вопрос здесь: где они эти ракеты поставят? Если посмотреть на карту, легко убедиться, что напрямую против России могут быть нацелены ракеты, размещенные только в Японии или на Аляске и Алеутских островах. Все другие полетные траектории американских РСМД с остальных потенциальных точек базирования, расположенных на юго-востоке и юге континента, пролегают над территорией КНР. И расчет Вашингтона здесь настолько же конъюнктурный, насколько двусмысленный: попробовать на прочность российско-китайские отношения. Не смогут ли московские поборники сближения с Вашингтоном навязать руководству нашей страны дискуссию об отказе от реакции на такое размещение? На том основании, что эти РСМД угрожают в первую очередь Китаю, а нам — постольку поскольку.
Не прошел у США и этот номер. Это вытекает из следующих слов российского президента: «Видимо, в этом есть какая‑то политическая цель. Потому что никакой военной цели я здесь просто не вижу». Все очень четко: военная угроза от американских РСМД в АТР для России весьма относительная, а политическая, в отличие от нее, предельно определенная: игра противника на разрыв связей Москвы и Пекина. Если в США, пускаясь в эти обходные маневры, рассчитывали на некий «козыревский синдром», то ошиблись, в чем убедились, получив следующий однозначный ответ: «Намерение и заявление наших американских партнеров о возможности размещения РСМД в АТР нас, конечно, не может не настораживать, и, без всякого сомнения, мы вынуждены будем что‑то предпринимать в ответ, это совершенно очевидный факт». Ранее, как помним, о том же самом заявлял российский посол в США Анатолий Антонов. И поскольку произошло это сразу же за получением информации о решении Вашингтона по РСМД в Азии, до появления официальных заявлений МИД, то ясно, что вопрос о позиции нашей стороны был решен заранее. И скорее всего, совместно с Пекином.
Второй важнейший эпизод, касающийся оформления российско-китайского военного союза, тесно связанный с первым, что прозвучал на Валдае, производит впечатление своей откровенностью. Дело в том, что подобные вопросы и ранее задавались руководству обеих стран, но на них обычно следовали дипломатичные, уклончивые ответы. Здесь же вполне откровенно прозвучало то, что сейчас обсуждается, без сомнения, в самых высоких кабинетах американской столицы: «Мы всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить. Мы проводим регулярные военные мероприятия совместно, учения и на море, и на земле, и в Китае, и в Российской Федерации мы обмениваемся лучшими практиками в сфере военного строительства. Мы достигли большого уровня взаимодействия в сфере военно‑технического сотрудничества, причем это, наверное, самое главное, речь не только об обмене продукцией или купле‑продаже военной продукции, а об обмене технологиями. И здесь есть вещи очень чувствительные. Я сейчас не буду говорить об этом публично, но наши китайские друзья об этом знают. Наше сотрудничество с Китаем, без всяких сомнений, повышает обороноспособность Китайской народной армии, и Россия в этом заинтересована, и Китай. Так что как это будет развиваться дальше — жизнь покажет. Но перед собой такой задачи сейчас не ставим. Но в принципе и исключать этого не собираемся. Поэтому посмотрим».
В высшей мере показательно: вопрос, на который последовал этот ответ, был задан именно с китайской стороны, а на Востоке, как известно, очень многие смыслы заключены в деталях. Итак, по Путину, уровень взаимного доверия между Россией и Китаем не требует формальной фиксации в виде военного союза, но если потребуется — без проблем. Две страны координируют военное строительство, в том числе в технологической сфере, а две армии — отлаживают взаимодействие на всех уровнях, включая стратегический. Россия при этом (внимание!) заинтересована (!) в укреплении НОАК и повышении ее боеспособности. Что подразумевается под «чувствительными» аспектами военного сотрудничества, которые не следует публично обнародовать, если раньше Путин уже рассказывал о российском участии в создании Китаем системы раннего обнаружения о ракетном нападении, пусть в Вашингтоне на эту тему ломают голову, потирая «извилину от фуражки», снятой со вспотевшего лба. А что именно «покажет жизнь», надо полагать, агрессору, если он решится на военную авантюру, придется испытать на собственной шкуре. На память уже приходит истерика американских сателлитов в Дальневосточном регионе в связи с совместным патрулированием, осуществленным стратегическими ракетоносцами российской и китайской дальней авиации; по его итогам Сеул с Токио обменялись шумными претензиями, а в Вашингтоне, видимо, не зная, как на это реагировать, предпочли сделать вид, будто ничего не произошло.
Да и случайно ли, возвращаясь к теме ДСНВ, в США так сильно озаботились проблемой выживания этого договора, что мигом позабыли все свои требования «усадить» за столь переговоров третьим участником Пекин. Не очень сильно и хотелось, разве, чтобы навредить отношениям России или Китая? Или ситуация, в том числе предвыборная, не оставляет пространства для дешевых игр, вынуждая обращаться к существу проблемы? Ну, так это ж хорошо, когда распоясавшийся и отвыкший от приличных манер «клиент» внезапно ощущает от своего поведения такой дискомфорт, который побуждает его об этих манерах вспомнить. Или мы что-то не понимаем?
В сухом остатке от важнейших заявлений, прозвучавших на Валдае, остается геополитика. На будущий год исполнится четверть века, как Збигнев Бжезинский в «Великой шахматной доске» заклинал последователей не допустить появления в Евразии страны или альянса, способных бросить вызов американской гегемонии. Именно на этом строился предложенный мэтром, ныне покойным, проект формирования примерно к нашим дням, в «длительной» перспективе более двадцати лет, «мирового центра совместной политической ответственности», вырастить который планировалось из «трансъевразийской системы безопасности (от Атлантики до Тихого океана — В. П.) под руководством Америки». Уточняя конечную цель этого «центра» — превратиться в объединение с «узаконенным статусом» (то есть, по сути, международную организацию, стоящую выше ООН), Бжезинский предупреждал, что это будет зависеть от того, «как долго США будут сохранять свое первенство, и насколько энергично они будут формировать основы партнерства ключевых государств».
Грандиозность нынешнего российско-китайского «облома» для США заключается в том, что этот стержень евразийской системы безопасности, включающий упомянутую Путиным ШОС, сформировался и обрел позитивную стратегическую динамику не «благодаря», а «вопреки» Вашингтону. И направлен против его гегемонистских авантюр, в интересах коренных стран и народов евразийского континента.
И последнее. Упомянутые российским президентом маневры вокруг договора об открытом небе, из которого США вышли, а их европейские сателлиты лукаво уговаривают Москву сохранить в нем участие, как и беспрецедентное ухудшение отношений между Россией и Европейским союзом, позволяют внести завершающий штрих в оценку текущего геополитического расклада. Все заигрывания Вашингтона с Россией и все европейские нападки на нашу страну, как и «ухудшение» американо-европейских отношений — все это чем дальше, тем больше напоминает стратегическую дезинформационную спецоперацию Запада. Адресатом ее являются «неустойчивые» элементы в российской элите, являющиеся последней ставкой США в попытке удержания нашей страны в западном полуколониальном «буржуинстве». Слава Богу, не они сегодня правят бал. И надо понимать, что в этом свете нынешнее российско-китайское сближение для нашей страны превращается в «момент истины», приобретающий не только внешнее, но и непреходящее внутреннее измерение.
https://regnum.ru/news/polit/3098298.html