ИГИЛ: феномен, эволюция, перспективы. ИМИ МИД РФ

Автор: Администратор
Большой Ближний Восток Категория: Ирак
Просмотров: 844
Страница 1 из 11

09.07.2016 Институт международных исследований МГИМО МИД России Выпуск 1 (45) Январь 2016.  А.И. Вавилов, Ю.Н. Зинин, А.А. Казанцев, А.В. Крылов, А.А. Орлов (Руков.), А.В. Федорчеко, А.Л. Чечевишников, А.А. Ярлыкапов 

Ближний Восток традиционно является зоной военно-политической турбулентности. Народы стран региона, как и в прежние десятилетия, испытывают на себе последствия острых социально-экономических, политических, демографических, экологических и иных проблем. Но даже еще в конце прошлого века едва ли кто-то мог предвидеть, насколько кардинально изменится ситуация. Прошедший 2015 г. не принес нормализации обстановки в тех странах региона, которые живут в условиях перманентных конфликтов. Информация, поступавшая из многих ближневосточных государств ‒ без всякого преувеличения ‒ напоминала фронтовые сводки. Пять лет «арабской весны» показали, что западные страны и некоторые ближневосточные государства по-прежнему пытаются использовать геополитические сдвиги в регионе в своих целях, в том числе для ревизии в своих интересах существующей международно-правовой системы. В своем выступлении на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (28 сентября 2015 г.) президент России В. В. Путин подчеркнул: «Агрессивное внешнее вмешательство привело к тому, что вместо реформ государственные институты, да и сам уклад жизни были просто бесцеремонно разрушены. Вместо торжества демократии и прогресса – насилие, нищета, социальная катастрофа, а права человека, включая право на жизнь, ни во что не ставятся. (…)

  Уже очевидно, что возникший в ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки вакуум власти привел к образованию зон анархии, которые немедленно стали заполняться экстремистами и террористами. Под знамёнами так называемого «Исламского государства» уже воюют десятки тысяч боевиков. (…) Да и само «Исламское государство» возникло не на пустом месте: его также поначалу пестовали как орудие против неугодных светских режимов. Создав плацдарм в Сирии и Ираке, «Исламское государство» активно расширяет экспансию на другие регионы, нацеливается на господство в исламском мире и не только там.

 Только этими планами явно не ограничивается. Положение дел более чем опасно»1. Положение на Ближнем Востоке имеет стратегически важное значение для России как с точки зрения обеспечения национальной безопасности и продвижения наших внешнеполитических интересов, так и в плане развития экономического сотрудничества с государствами региона. Особая роль России на Ближнем Востоке, тем не менее, не всем нравится, и есть влиятельные силы – и региональные, и внерегиональные, – заинтересованные в существенном ослаблении военно-политических и экономических позиций Москвы в этом очень сложном, взрывоопасном, богатом природными ресурсами районе Земного шара, являющемся одним из невралгических узлов мировой геополитики. В этой исключительно непростой международной обстановке наша страна фактически возглавила борьбу с авангардом международного терроризма в лице «Исламского государства». Как заявил В. В. Путин на расширенной коллегии Министерства обороны РФ 11 декабря 2015 г., «комплексное применение сил ВКС и Военно-Морского Флота, использование новейших высокоточных систем оружия позволило нанести серьезный ущерб инфраструктуре террористов, тем самым позволило качественно изменить ситуацию в Сирии»2.

 Территории, на которых проживает, преимущественно исламское население.

 «Исламское государство» – сложный и неоднозначный феномен. Сегодня о нем много говорится и в политической сфере, и в экспертной среде, и на обывательском уровне. В настоящем докладе делается попытка дать научное обоснование феномена «Исламского государства» и его перспектив. КРИЗИС ТРАДИЦИОННОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ Нынешние границы ближневосточных государств были проведены по границам прежних протекторатов и являются в значительной степени искусственными. Это стало одной из причин того, что сегодня в регионе существует много слабых и неустойчивых государств, а также территорий, управляемых негосударственными структурами. Для региона характерны почти неразрешимые проблемы нациестроительства, фрагментированность социумов и неразвитость институтов государства.


 Кризис той модели государственности, что была построена по примеру метрополий, с элементами западной демократии, зачастую декларативной, подталкивал к поиску альтернативных путей политической организации. Первыми «ласточками» стали ХАМАС и «Хизбалла», которые на подконтрольных территориях фактически брали на себя функции государства, предоставляя услуги в сферах образования, здравоохранения, управления. Соответствующие формы общественной и политической самоорганизации мусульман оказались весьма действенными, а в случае «Хизбаллы» – способными не только конкурировать со слабым ливанским государством, но и противостоять силовой машине израильского государства. Однако и они не в состоянии стать реальной альтернативой государственности. Например, ливанская «Хизбалла» в силу своей конфессиональной ограниченности не может восприниматься в качестве альтернативного проекта суннитской и христианской общинами этой страны. ХАМАС, при декларировании приверженности исламским ценностям тем не менее пытался ориентироваться на ценности демократии и пришел к власти посредством демократических выборов. Исламистами салафитского толка такой подход воспринимается как чуждый исламским ценностям.


 Расселение мусульман в России

 Неожиданный и взрывной взлет популярности «Исламского государства» (ИГ)3 полезно рассматривать в подобном контексте поисков альтернативы традиционной государственности на Ближнем Востоке. ИГ берет на вооружение не какую-то реальную модель государства в мусульманском мире, а ту, не исходящую из политической реальности концепцию, которая развивалась в трудах исламских правоведов. Она рисует идеальное «справедливое государство» по Корану и предлагает объединить в национальное государство не нацию, а умму, то есть сообщество верующих. Именно поэтому не имеет смысла рассматривать ИГ как государство в современном понимании. ИГ – это «даула» (арабск. обозначение государства). «В классический период истории ислама, к которому и обращен творческий дух ИГ, даула означало прежде всего династию, но никогда территорию. Даула – образование изначально временное и довольно гибкое, оно нетерриториально, а суверенитет не является его характеристикой, потому что, принадлежа Аллаху, он делегируется Аллахом умме и только от уммы передается имаму, а от него – правителям более низкого ранга. В результате даула представляет собой некую политию, или потестарную систему, в принципе многоуровневую и способную организовываться по сетевому принципу»4.


 В СМИ и политической литературе используются также аббревиатуры ИГИЛ и ДАИШ (в соответствии с предыдущим названием организации – первая аббревиатура на русском языке, вторая – русская транслитерация арабского названия; ИГИЛ – «Исламское государство Ирака и Великой Сирии (Леванта)», ДАИШ – «ад-Даулат аль-Исламийя фи-ль-Ирак ва-ш-Шам»). Таким образом, ИГ нашла оптимальную формулу легитимации среди суннитского населения Ближнего Востока, а также некоторых других регионов, потому что еще одним инструментом политического влияния ИГ является присяга на верность «халифу», которым на данном этапе является Абу Бакр аль-Багдади. В такой форме ИГ присутствует на тех территориях, на которых ему удалось получить присягу от лидеров местных боевиков или даже от отдельных боевиков – для него больше важна лояльность, чем контролируемая территория.

 Британия – процент мусульман в Лондоне по кварталам.

 По-видимому, ИГ удалось убедить значительную часть суннитского населения на занимаемых территориях в своей аутентичности «традиции» (традиции в кавычках, так как она вся умозрительна, вымышлена). ИГ удалось побороть внешние признаки кризиса традиционной государственности, используя прежде всего тоталитарные и террористические методы. Насколько долго эта модель сможет существовать? Этим вопросом сегодня задаются и политики, и ученые, и широкие слои общественности повсюду в мире. О ТЕОРЕТИЧЕСКИХ МОДЕЛЯХ «ИСЛАМСКОГО ГОСУДАРСТВА» Употребление словосочетания «исламское государство» порождает ассоциации с такими понятиями, как фундаментализм и интегризм, заставляет обратиться к истокам шариата и «золотому веку» правления Мухаммеда и первых халифов.


 По сути, исламские фундаменталисты исходят из того, что классическое мусульманское государство является по своей природе теократическим, и правители, отходящие от этого принципа, провозглашаются «неверными». За последние 150 лет имели место три волны исламского фундаментализма. Первая – в XIX веке в рамках по противодействию колониальной экспансии на Ближнем и Среднем Востоке. Новый взлет исламизма пришелся на эпоху борьбы народов Азии и Африки за независимость и самоопределение в середине ХХ века. Он был ознаменован выходом на арену ряда видных мусульманских теоретиков этого течения. Крупнейшие из них: Абуль Ала Маудуди (1903‒1979), живший в Индии, а затем в Пакистане, чья организация «Джамаат-и-Ислами» пользуется большим влиянием и ныне; египтяне Сейид Кутб (1906‒1966) и Хасан ал-Банна (1906‒1949) – идеологи и создатели организации «Ассоциация Братьев-мусульман» (далее в докладе будет также использоваться аббревиатура АБМ) в арабском мире. Они отвергали «импортные» идеи национализма, капитализма и социализма и в противовес выдвигали исламский идеал как единственно верную альтернативу развития для достижения равенства, братства и благоденствия народа.

Британия - процент мусульман по графствам 2001

 В то время как Маудуди склонялся, как правило, к мирным, ненасильственным методам, С. Кутб связывал достижение провозглашенных целей с ликвидацией правящих прозападных режимов и установлением «порядка в рамках исламского государства». Шейх Хасан ал-Банна основал в 1928 г. «Ассоциацию Братьев-мусульман» и до своей смерти был ее «верховным наставником». Он разработал концепции джихада и «исламского государства». Конечной целью «Ассоциации» ставилось создание в странах ислама (начиная с Египта) общества, построенного на принципах «исламской справедливости», строгого соблюдения норм, сформулированных в Коране и шариате. АБМ прошла путь от благотворительной и просветительской организации (1928–1936) до политической, использующей методы террора как средство борьбы. Она создала разветвленную структуру, включая военизированные формирования с зарубежными филиалами.
После смерти руководителей в «Ассоциации» произошел раскол. В эпоху Сейида Кутба – одного их лидеров АБМ, который был казнен в Египте в 1966 г. за террористическую деятельность, – сформировались два «отряда» его последователей. Представители первого выступали за неуклонное продолжение курса, выработанного Кутбом, и критиковали верхи АБМ за отход от него. Представители второго, оставаясь в рядах Ассоциации, частично отвергли его идеи как идущие вразрез с заповедями шейха ал-Банны. Движение постепенно мимикрировало и с 1980-х гг. пошло по пути большей умеренности, отмежевываясь от насилия и экстремизма. АБМ действовала через сеть мечетей, благотворительных фондов, учебных заведений, вела кампании солидарности, оказания помощи и т.д. В последней четверти ХХ – начале ХХI веков под флагом массовых движений во всем афро-азиатском мире поднялась новая волна политизации ислама.  Это обусловлено:

– увеличением числа новых адептов ислама – жителей Африки и Азии, высоким уровнем рождаемости в традиционных мусульманских обществах (по темпам прироста мусульмане значительно опережают другие мировые конфессии);

– ростом социального недовольства масс в условиях глобализации: из сорока наиболее бедных стран мира в двадцати преобладают или в больших количествах живут мусульмане;

– влиянием исламской революции в Иране, которая стимулировала взлет фундаменталистских идей и исламский бум на Ближнем Востоке, радикализацию палестинского движения, «Хизбаллы», других религиозных групп в арабском мире, а также в отдельных других регионах Азии;

– обострением религиозных чувств населения после неудач, которые испытывали страны Ближнего Востока в войнах с Израилем, вслед за поражением в июньской войне 1967 г., после вторжения США и Великобритании в 2003 г. в Ирак и свержения С. Хусейна, операции НАТО против режима Каддафи в Ливии в 2011 г.;

– большой финансовой и прочей помощью, поступающей в исламские страны из Саудовской Аравии, других богатых нефтедобывающих монархий.

 Через всевозможные организации и фонды саудовцы ведут миссионерскую деятельность в различных регионах планеты, опираясь на проповедь ваххабизма, создают сети мечетей, медресе и религиозных центров повсюду в мире, субсидируют близких им по духу приверженцев ислама; – сдвигов в мире после прекращения «холодной войны» и распада СССР; в результате этого ряд секуляризированных режимов в арабо-мусульманском мире оказался без прежнего партнера-союзника перед лицом как Запада, так и внутренней исламской консервативной оппозиции.

 
Мусульмане в США - прирост 2000-2010

 Следствием этого стало падение режимов в Афганистане, Южном Йемене, деформация власти в Ираке, общее ослабление левых и светских партий, течений, сужение их влияния. Отступление идеологии коммунизма нанесло удар по разного рода левым, промарксистским течениям и группам, которые традиционно противостояли исламистам на Ближнем Востоке. В итоге была отброшена возможная левая альтернатива существовавшему порядку.
Идеологический вакуум, образовавшийся после ухода этих сил, заполнили преимущественно религиозные течения, в том числе экстремистские. Они порою заимствовали тезисы и аргументы у своих противников, оборачивая их в религиозную упаковку и претендуя на главенство среди других сил в защите социальных интересов граждан. Впрочем, подъем политического ислама в 400-миллионном арабском регионе – части полуторамиллиардного исламского мира – не означал автоматической и всеобщей радикализации этого течения. Исламистов в целом некорректно считать вечно монолитной и гомогенной массой. Политический ислам – разнороден в зависимости от региона, где зародился и пропагандируется, и несет на себе отпечаток специфики каждой страны. Здесь есть и экстремистские фракции, которые проповедуют насилие и скатываются к террору. Они составляют незначительное меньшинство, но сильны заразительным радикализмом, жаждой борьбы, что привлекает прежде всего молодежь. Следует отметить умение этих групп нащупать пульс социально уязвимых слоев общества, их динамизм, их способность организоваться – особенно по сравнению с раздробленной светской оппозицией.


 Мусульмане в США 2010 год

 С начала «арабской весны» в 2010 г. в ряде стран наблюдается взлет влияния исламистских сил. Не будучи движущими силами этих выступлений, они оседлали революционную волну, получили свободу рук, вышли из подполья или полуподполья. Партии АБМ-ского направления смогли одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в Ливии и в разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта. Большинство арабских аналитиков и политологов видят в риторике и идеологических тезисах этого феномена отпечатки теории и практики школы «Братьев-мусульман».