Автор: дискуссия в редакции "Полиса"
Господство. Субъекты и методы. Властелины колец Категория: Об идеологии "Золотого Миллиарда"
Просмотров: 1119

Научная дискуссия в редакции "Полиса" по теме статьи Сэмюэла Хантингтона "Столкновение цивилизаций?" В русском переводе статья была опубликована в нашем журнале вместе с некоторыми материалами дискуссии, развернувшейся вокруг нее в Америке по горячим следам, а также ответом автора своим первым критикам (см. Полис", 1994, № 1, с. 33-48, 49-57).

В обсуждении приняли участие: проф. каф. политологии МГИМО, к. филол. н. М.В. Ильин руководитель Центра философских проблем российского реформаторства Института философии РАН, к.ф.н. А. Л. Кара-Мурза зав. каф. политологии философского факультета МГУ, д. ф. н. А.С. Панариц гл. редактор журнала "Полис", д. ф. н. И.К. Пантин в. н. с. Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, к. ф. н. Е.Б. Рашковский с. н. с. Института экономики РАН В.И. Умов зав. отделом ИМЭМО РАН, д. и. н. В.Г. Хорос с. н. с. Института востоковедения РАН, к. филол. н. В.Л. Цымбурский зам. гл. редактора журнала "Полис", к. и. н. Т.В. Шмачкова.

От "имманентной" критики к концептуальному истолкованию. Вступительное слово

Пантин И.К.

Год назад, в номере первом за 1994 год, наш журнал в порядке научного обмена с американским изданием "Форин афферс" опубликовал статью директора института стратегических исследований им. Дж. Олина при Гарвардском университете, профессора Сэмюэла Хантингтона "Столкновение цивилизаций?". Я бы назвал эту работу гипотезой: не случайно в ее заголовке стоит вопросительный знак. Именно как версия новой парадигмы теоретического осмысления и прогнозирования миропорядка на рубеже третьего тысячелетия она была предложена научному, политическому и информационному сообществам для обсуждения. Как вы знаете, одновременно мы опубликовали критические замечания авторитетных в политике, науке и политической журналистике оппонентов хантингтоновской цивилизационной модели вместе с немедленным ответом на них Хантингтона под названием: "Если не цивилизации, то что? Парадигмы мира после холодной войны". Последний текст как бы уточнял и развивал тезисы основной работы и в определенных отношениях был не менее содержательным.

Надо сказать, что новая работа известного в политической науке человека произвела эффект брошенного в воду камня прежде всего в научных элитах разных стран. Сразу же начались ожесточенные споры. За полтора года после ее обнародования количество упоминаний и индекс цитирования хантингтоновской версии в мировой литературе поразительно высоки, "Круги по воде" дошли и до России, где интерес к идеям Хантингтона был непривычно для нас велик. Помимо журнала "Полис" с его, так сказать, легальным и полным переводом статьи, ее распечатали —в выдержках, в изложении или в тезисах с комментариями—даже в массовых изданиях. Более того, прошла целая серия дискуссий по цивилизационной модели. Я считаю этот интерес не случайным: в нашем научном сообществе начали отдавать себе отчет в том, что, во-первых, едва ли не главные проблемы, с которыми связаны сегодня задачи модернизации России,—это проблемы социокультурного порядка и что, во-вторых, нужно заново определить ее действительное место в мире как уникальной цивилизации (это, впрочем, отмечал и Хантингтон). К необходимой и теоретически, и практически концептуализации позиций России в сегодняшнем и завтрашнем мире явственно примешивались и факторы идеологического порядка. Статья Хантингтона, если воспринять ее постулаты на веру, крушит надежды "западников" и сторонников универсалистской цивилизационной модели из числа отечественных радикал-либералов и, напротив, дает массу аргументов для развития национал-патриотических идей наших неоизоляционистов или приверженцев "особого" пути России в третье тысячелетие.

Я подробно остановился на научном, политическом и общественном резонансе статьи Хантингтона, чтобы задаться вопросом: действительно ли концепция этого маститого ученого настолько нова, фундирована, глубоко—в академическом смысле—проработана, что содержит интеллектуальные откровения поистине планетарного размаха? Думается, ни то, ни другое, ни третье. Выдвинутую в его работе концепцию (хотя, насколько известно, от Хантингтона ждут теперь монографию по заявленным в "Форин афферс" вопросам) пока нельзя назвать теорией в собственном смысле слова. Это по преимуществу полемически изложенная гипотеза, с весьма четко обозначенной политической, а точнее—идеологической позицией и несколько нарочитым американоцентризмом, чуть ли не в стиле Бжезинского. В своих прежних научных трудах этот исследователь обычно такого себе не позволял. Более того, свои идеи Хантингтон, видимо, специально адаптировал для журнала, который известен проамерикански идеологизированным, но отнюдь не академическим характером.

Как главного редактора журнала и одного из организаторов "круглого стола" меня, конечно, живо интересует, насколько мы сегодня продвинемся вперед по сравнению с той первой дискуссией на страницах "Форин афферс". Если характер той дискуссии определить двумя словами, я бы сказал так: "имманентная критика". Высказывающиеся в основном критикуют "цивилизационную парадигму", исходя при этом из нее самой, невольно находясь, так сказать, на предложенной автором "территории". Дискуссия развертывается примерно по такой схеме: "Не учтены такие-то факты и обстоятельства",—на что следует возражение автора, что он и не собирался их непременно учитывать, что парадигма не обязана учитывать все, хотя автор и не отрицает самих этих фактов и обстоятельств. Подобного рода претензий и вопросов может быть выдвинуто сколь угодно много. Мы могли бы, разумеется, предложить и свои. Но как бы то ни было, учитывая, что парадигма обычно тяготеет к теоретическому статусу,—по действующим в научной сфере законам, вытеснить ее может лишь другая парадигма, но не критика как таковая.

При всем том замечу, что выдвинутую парадигму (я не говорю: концепцию, ибо концепции в собственном смысле слова за ней может и не оказаться,—не всякое видение есть концепция) нельзя понять вне причин и условий, ее породивших, без усмотрения некоей стоящей за этим совокупности проблем, которая—точно или неточно, совершенно или несовершенно—отражается в научных текстах. Думаю также, что скорее всего в тексте Хантингтона вместе с самой проблемностью так или иначе отразилось и состояние массового (интеллигентского массового) сознания Запада перед лицом новых вызовов истории, связываемых им (этим сознанием), как мне представляется, с картиной мира, как она предстала с распадом коммунистической империи, а также выходом на историческую арену ряда государств Азии и Латинской Америки.

Учтем, что к цивилизационному видению глобальных противостояний пришел не кто-нибудь, а именно Хантингтон—известный либерал, мало того—известный пропагандист и теоретик либерализма, причем с весьма солидным "стажем". Как бы ни оценивать данный текст как таковой, само его появление, по-видимому, свидетельствует об определенной растерянности культурного сознания Запада (и не только Запада!) перед ставшей явной асинхронностью и и разнохарактерностью развития цивилизаций, перед дотоле сокрытым для него "Миром миров", если воспользоваться выражением М. Гефтера. Какой пафос несет в себе эта академическая реакция на открывшуюся поистине драматичную проблему овладения разнонаправленным развитием, не имеющим общего знаменателя? Разобраться в этом—как раз, и значило бы придти не просто к критическому освоению содержания хантингтоновской парадигмы, но к концептуальному осмыслению самого феномена Хантингтона. Но это, в свою очередь, предполагает, что его текст должен послужить стартовой площадкой для наших собственных размышлений о мире, о России, о судьбах цивилизаций.